Три танкиста из будущего - Два танкиста из будущего. Ради жизни на Земле

Поступление в действующую армию новой боевой техники, маршевого пополнения, новых частей и соединений, а также дополнительный ввод в сражение резервных армий оказали большое влияние на изменение общего соотношения сил на советско-германском фронте. К 1 ноября 1941 г. немецкая армия уже утратила былое превосходство над советскими войсками. Разрабатывая план зимней кампании, Ставка Верховного Главнокомандования предполагала прежде всего решить следующие оперативно-стратегические задачи: ликвидировать угрозу, нависшую над советской столицей и освободить Киев. Для этого намечалось разгромить ударные группировки врага, наступавшие на Москву, а также группировку в районе Ромны – Лубны. […]

Главный удар Ставка Верховного Главнокомандования намечала нанести на западном направлении. Именно здесь, на подступах к столице нашей родины, где гитлеровское командование, сосредоточив основные силы армии, пыталось решить исход войны в свою пользу, и предполагалось развернуть большое зимнее наступление Красной Армии. […]

Наше контрнаступление позволило отбросить противника на 50–300 км к западу. […]»

«Краткий очерк истории Второй мировой войны» под ред. полк. Гареева М.С. М., 1975 г.

25 июня 1942 г. Украина

С кружащего над равниной автожира, несмотря на небольшую высоту полета, хорошо видны пылящие по дорогам колонны. Стрелок-наблюдатель, внимательно рассмотрев обстановку, передает по рации:

– «Третий», я – «Орел». Две колонны, обе до усиленного танкового батальона на параллельных дорогах. Правая отстает…

В этот момент летчик заложил правый вираж и снизился еще больше. Стрелок-наблюдатель оторвался от рации и перехватил рукоятки спаренного ШКАСа, разворачивая турель навстречу появившимся «мессерам»…

– Так, е…ть, похоже, мы попали в переплет, – отреагировал на полученное известие Сергей Иванов, отпустив тангенту СПУ: – Подумаем.

Посмотрев карту, он прикинул расстояние до ближайшей развилки, у которой цепь холмов, прикрывающая разбитую, пыльную дорогу, прерывалась. Пыль, висящую над колонной, относило ветром влево, и она не мешала Сергею, сидящему в открытом люке башни. Внезапно его лицо просияло и, хлопнув себя по лбу, он проорал: – Эврика! – одновременно убирая карту и переключаясь на связиста.

– Алексей, дай Шестого и Семнадцатого. Ответили? Отлично. Внимание, говорит Третий. Справа и слева по параллельным дорогам движутся колонны силой до батальонной группы каждая. Действуем так…

Колонна усиленного батальона разворачивается в боевой порядок в соответствии с полученным приказом. Спешно маскируются на позициях гранатометы и пулеметы, мелькает выбрасываемая из-под саперных лопаток земля. Танкодесантники готовятся защитить атакующий батальон от удара с тыла. В кустарнике, сбоку от танкоопасного направления, где маскируются пять самоходок, работами руководит командир противотанкового дивизиона капитан Колодяжный. А танки, за исключением двух КВ-15, оставленных для поддержки пехоты, подчиняясь ранее отданному приказанию и сигналу командирских флажков «Делай, как я», разворачиваются в две боевые линии – девятнадцать КВ-15 впереди и шесть КВ-2с сзади. В наушниках радистов уже слышен вой помех, верный признак приближения немцев. Новинки они внедряют быстро, вот и радиоэлектронная борьба недолго оставалась для них откровением, так что теперь и немецкие, и советские войска старательно глушат радиодиапазоны противника. Хотя не всегда это удается, и те и другие старательно дорабатывают свою радиоаппаратуру, расширяя диапазон используемых частот, улучшая качество деталей, а следовательно, и качество связи.

Не успели немецкие дозоры отогнать неожиданно появившихся русских разведчиков, не успел как следует разгореться подбитый разведывательный броневик, как на них накатился вал атакующих тяжелых танков. Дозоры оказались слишком слабы, чтобы отразить атаку, ведь воздушная разведка немцев докладывала об отсутствии значительных сил противника в этом районе. Помехи и скорость атаки не позволили оповестить командование колонны, и на ее поспешно разворачивающиеся силы обрушились тяжелые русские «чемоданы». «Иваны», обстреляв колонну, сразу уничтожили передовые танки и часть тягачей со стопятимиллиметровыми гаубицами.

Даже понесшие тяжелые потери и ошеломленные неожиданностью атаки немцы отчаянно сопротивляются. Гвардейцы же, четко выполняя заранее доведенный план атаки, давят и давят. Тяжелые стодвадцатидвух– и стопятидесятидвухмиллиметровые снаряды проламывают броню, рубят осколками пушечные стволы, переворачивают бронетранспортеры и разносят на куски автомобили. Но и у наших появились потери. Длинноствольные пушки новых модификаций «трешек» и «четверок» не менее опасны для КВ, хорошо, что в атакованной колонне их немного. Вот застывает один танк, за ним загорается другой. Один из КВ-15, получив попадание семидесятипятимиллиметрового снаряда, достигшего боекомплекта, застывает и через секунды взрывается. Его башня, подскочив, падает вниз и свисает с корпуса, наклонившись вперед и упершись покореженным стволом в землю. Но даже отдельные потери не меняют ничего в общей картине наступающего для немецкой колонны большого северного лиса. Кажется, спастись не удастся никому, но, как всегда на войне, внезапно все резко меняется.

Командовавший кампфгруппой генерал Байерляйн понял, что со второй колонной его войск творится что-то неладное, задолго до прибытия посыльного, различив вдали, на горизонте, дымовые столбы горящей техники. Приказав развернуть свою колонну в боевой порядок и двигаться на дым, генерал вызвал мотоциклиста и отправил донесение в штаб дивизии, еще раз вспомнив недобрыми словами русские «глушилки», прервавшие радиосвязь. Не успела колонна полностью развернуться, как передовой дозор наткнулся на подготовленную оборону противника, и пошла «вторая гусарская потеха».

Командир взвода тяжелых танков, гауптман Ганс Хенске, с нетерпением ждал команды выдвинуться из резерва в бой. А бой, судя по всему, трудный. Русские, как всегда фанатично, дерутся за каждый кусочек земли. Впрочем, те, кто не хочет драться, бежать все равно не могут. Всем известно, что сзади боевых частей еврейские комиссары выставляют заградительные отряды, обязанные расстреливать отступающих. Недавно в «Фелькишер Беобахтер» целая статья была про это, с подлинных слов пленных написанная. Ганс даже их фамилии запомнил, слишком уж они необычные, Пиотрофф и Варсоноффиефф. Все-таки гауптман Хенске не простой офицер, он в свое время и в университете начинал учиться, только фатерлянд сказал – надо, и пошел он в военное училище.

Вот наконец и посыльный. Понятно, выдвинуться с правого фланга и зайти в обход атакующим русским танкам. Оу! Сейчас порезвимся. У «иванов» нет ничего сравнимого с новейшим достижением арийской конструкторской мысли, даже их тяжелые «Клим Ворошилов» «Тигр» больше чем с полукилометра бьет, как сидящих уток.

– Вперед! – дает команду Ганс, радостно улыбаясь в предвкушении веселой охоты. Однако бой складывается совсем не так, как планировалось. Нет, первоначально, неожиданно появившись из-за холмов, «Тигры» практически безнаказанно расстреляли несколько неуклюжих тяжелых русских танков. Однако, оказывается, эти русские танкисты опытнее и хитрее по сравнению с встречавшимися ранее. После того как загорелась седьмая или восьмая подбитая огнем «Тигров» машина, откуда-то сбоку внезапно открыли огонь из пятнадцатисантиметровых орудий спрятанные в засаде русские танки. Хенске еще заметил, как от удара в лоб сползает назад башня одного из его танков, как, получив два русских «чемодана», застывает второй, как механик-водитель сообщил, что двигатель обрезало. – Эвакуируемся! – крикнул Ганс, экипаж дружно выскользнул в открытые люки и побежал, петляя и пригибаясь, не жалея ног, вслед за отступающей пехотой.

26 июня 1942 г. Украина. Сергей Иванов

Очередной раз толстая полярная лисица, поглядев нам в глаза, скрылась за горизонтом. Не успели мы первую колонну добить, как посыльный пес примчался, пехоту полсотни танков и панцергренадеры атаковали. Пришлось, оставив как заслон разведчиков Олеговича с частью в основном поврежденных КВ для огневой поддержки, разворачиваться назад.

А там…, мама моя родная! Как говорил капитан Копылов, на войне всегда много только солдат противника. Тут же их не просто много, а очень много. Горят кусты, горят танки, горит, кажется, сама земля. Обе «двойки», которые для поддержки оставались, подбиты, и только Колодяжный со своими самоходками еще держится, видно это по тому, что немецкие танки иногда вспыхивают. Мы, конечно, сразу постарались танки проредить. А противник-то серьезный попался, практически все с длинноствольными пушками, так что нам тоже досталось. Но все ж ленинградская да уральская броня покрепче будет. Начали мы их теснить, даже пехота, что в окопы кое-где ворвалась, назад рванула. И тут… Из-за холмов выползла пятерка неизвестных, угловато-агрессивных, тяжелых даже по внешнему виду немецких танков.

Я от неожиданности присвистнул и в ТПУ включенное сказал: – «Тигры», однозначно.

– Что за тигры? – спросил мой командир орудия, сержант Пушкин.

– Нах… Тяжелые танки немцев справа! – Пока мы разговаривали, эти с-с-…самки собаки сразу три танка первым залпом подожгли. Нас же основные силы немцев сковывали, не выйдешь из боя просто так. Вот тогда вдруг мне и показалось, что мы все на этом поле останемся. Только тут вдруг по ТПУ радист на связь выходит. Оказывается, посыльный нас нашел, еще один батальон на подходе и через десять минут атакует с левого фланга. Что же, времени как раз хватит, чтобы взводом попробовать к «Тиграм» ближе подойти. Сигнал флажками дал, и за мной еще две «двойки» да две уцелевшие самоходки поехали. Тут-то мы им и показали, что против лома нет приема. Вместе с самоходками три танка на ноль помножили, еще одному пушку и ходовую повредили, а пятый сломался, похоже, сам встал и от него танкисты, как тараканы, рванули в разные стороны.

В общем, осталось поле боя за нами. Преследовать фрицев мы далеко не стали, заняли село Пятихатки, да вперед километров на десять продвинулись, там и окопались. Немцы потом атаковать пытались, но мы уже наготове были. Не понравились им наши тяжелые снаряды, сразу видно было. Отошли быстро, только артиллерия нас подавить и пыталась. Ну, наши «боги войны» тоже не лыком шиты, а уж на контрбатарейную борьбу мы с Андреем специально внимание обращали. Так что вчера и сегодня с обеих сторон гремят выстрелы и рвутся снаряды, а пехота и танкисты как можно глубже зарываются в землю.

В целом у меня остается впечатление, что наши артиллеристы и приданный дивизион корпусных пушек-гаубиц артиллерийскую дуэль все же выигрывают. Хуже с авиацией, «сталинских соколов» почти не видно, и немцы несколько раз бомбят как передовую, так и артиллерийские позиции. Утешает одно, наше направление, по-моему, фрицы главным не считают и поэтому самолетов на нас бросают немного. Так что на передовой дела постепенно устаканиваются, и к вечеру мне удается вернуться в село, где уже разместился штаб бригады.

Совершенно измотанный добираюсь до отведенной для постоя избы. «Рыжего» остальной экипаж обихаживает в заранее отрытом для него саперами капонире. Хорошо все же служить в командирской машине, остальные танкисты роют себе укрытия своими силами и не здесь, а на передовой, которая негромко громыхает в десятке километров отсюда.

В избе меня ждет Антон, расстаравшийся для меня и Андрея, приготовив две импровизированные постели, и смотрящие с русской печки несколько малышей. Сидящая у меня на плече Мурка вызывает среди детей оживление, а уж когда появляется Андрей с Ленгом, творящееся на печке просто не поддается описанию. Особенно когда Ленг, спокойно обнюхав нисколько этим не потревоженную Мурку, невозмутимо отходит и ложится у дверей. Видно, что только страх перед незнакомцами мешает ребятне разразиться удивленными криками и тучей вопросов.

К сожалению, нормально поужинать не дают немецкие авианалеты. Сначала прилетает почти два десятка пикировщиков, которые с воем моторов сбрасывают бомбы на окраину села, возле капониров с техникой, а потом обстреливают пулеметным огнем избы. Едва мы выбираемся из щелей и возвращаемся в дом, как снова появляются вражеские самолеты. На этот раз звено «мессеров», внезапно выныривает откуда-то из-за леса и, стреляя из пушек и пулеметов, на бреющем проносится над селом, сбросив несколько пятидесятикилограммовых, судя по взрывам, бомб. «Мессерам» везет меньше, чем «юнкерсам», наши зенитчики встречают их ливнем огня из всех стволов. В результате один из налетчиков, словив несколько очередей, падает сразу за окраиной. Остальные уходят и, похоже, уже не вернутся, потому что на закатном небе я успеваю заметить мчащиеся им вслед знакомые силуэты «яков». Успокоив детишек печеньем из доппайков и слегка перекусив сами, заваливаемся спать. Завтра опять предстоит трудный день. Один из тех тысячи с лишним дней войны, которые должны привести нас в Берлин.

27 июня 1942 г. Москва. Кремль

– …Таким образом, несмотря на то, что обстановка остается сложной, можно констатировать, что за истекшие сутки наши войска сумели остановить наступление противника.

В качестве трофеев захвачены два новейших германских танка, один из которых в полностью исправном состоянии. Танки отправлены для изучения в Кубинку.

– Харашо, товарищ Василевский. Новейшие танки… Значит ли это, что нэмцы твердо решили наступать на юге? Что скажет товарищ Берия?

– По нашим данным, так и есть, товарищ Сталин. Сведения подтверждает как агентурная разведка, так и органы «Смерш». Немцы перебросили на юг большую часть резервов, а их шпионская сеть на юге активизирована.

– Это интересно. То есть нэмцы решили получить украинский хлеб, уголь и сталь для дальнейшего ведения войны?

– Товарищ Сталин, по нашим сведениям, они планируют прорыв к Волге и на Кавказ. Хотят отрезать нас от нефти и южного ленд-лиза.

– Хотят-то они хотят, но мы вед можем не позволить. Так, товарыщи?

Обсуждение возможных вариантов действий немецко-фашистских войск и наших ответов на них затянулось. Наконец все было решено, и вновь расхаживающий по кабинету товарищ Сталин начал раскуривать свою любимую трубку. Внезапно он остановился за спиной Берии и спросил, глядя на Василевского:

– А как наши танки показали себя в бою против немецких?

– Плохо, товарищ Сталин, – покраснев, правдиво ответил, вставая, Василевский.

Тяжелые танки противника смогли уничтожить вдвое больше наших новейших КВ-15, и только умелое использование танков КВ-2С позволило уничтожить три из пяти участвовавших в бою немецко-фашистских танков. Два танка, как я уже докладывал, захвачены, причем один в исправном состоянии.

– Это харашо. Кто конкретно отличился в бою?

– Товарищ Сталин, в бою участвовали подразделения первой гвардейской тяжелой танковой бригады гвардии полковника Мельниченко.

– Мельничэнко? Это командир тяжелой танковой бригады, который отличился в боях против Гудериана, командуя подвижным отрядом армии, фактически сводным механизированным корпусом?

– Так точно, товарищ Сталин!

– Героя он получил за это, если я не ошибаюс?

– Да, товарищ Сталин, – подтвердил нарком внутренних дел, опередив Василевского.

– А почэму тогда он до сих пор не командует корпусом?

– Есть неясности в его биографии, товарищ Сталин. Кроме того, он и его окружение находятся на контроле, товарищ Сталин. – Опять пришел на выручку Василевскому Берия, помнивший, что Хозяин в деле «Припять» осведомлен и, значит, эти вопросы задает лишь для уточнения какого-то собственного решения.

– Нэ понял? – ИВС, прищурившись, оглядел присутствующих начинающими поблескивать желтыми тигриными глазами, отчего все, на кого падал взгляд, невольно съеживались. – Он что, плохо воюэт?

– Нет, товарищ Сталин, хорошо, но… – начал Василевский.

– Он что, нэ справляется с корпусом?

– Справляется, т…товарищ Сталин, – Василевский выглядел уже менее уверенным.

– И, как я помню из ваших докладов, импровизырованным. Как ви думаете, если дать ему штатный корпус, он будет воеват лучше?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Тогда Ставка считает, что надо так и поступит.

– Но, товарищ Сталин, у нас нет свободных корпусов…

– Тогда надо сформировать новий, присвоив ему звание Третьего гвардейского механызированного корпуса, вместо разбитого под Киевом.

Через пятнадцать минут заседание Ставки заканчивается, и все встают, собирая бумаги. Все, кроме Сталина. Иосиф Виссарионович, кажется, полностью поглощен чисткой трубки, но едва Берия начинает подниматься из-за стола, он, не отвлекаясь от манипуляций с трубкой, негромко говорит:

Примечания

1

Название автожира – «вертолет», встречается в документах 30-х годов, с 1944 года принято в СССР в качестве основного. Геликоптеры (вертолеты) с этого же года называются винтолетами.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.