Еше не вечер - Пятый туз

Нормальный парень! Ему примерно сорок лет… Двадцать лет назад с родителями уехал из Москвы. Пробился в руководство большой компании.

Настоящий «новый американец»!

Неожиданно от Шама пришел факс:

«Завтра прилетаю в Москву. Меня встретят. Буду у вас в офисе в 16 часов. Везу договор. Желательно финансировать закупку венгерского оборудования в ближайшие два дня».

Встретили Шама по-русски… Переговоры, торжественное подписание, банкет, здравицы в честь российско-американской дружбы.

Два дня Павленко возил Шама по Москве: Арбат, сауна, Кремль, казино, Воробьевы горы, ресторан. На второй день Павленко перевел необходимую сумму на указанный в договоре счет фирмы-посредника по закупке венгерского оборудования.

Проводили Шама на самолет до Питера, где он должен был встретиться со старым другом. А через три дня от него из Бостона пришел факс следующего содержания:

«Господину Павленко. Очень огорчен вашим отсутствием в Москве. Готов к встрече. Договор с нашими изменениями может быть подписан в ближайшие дни. Рад буду лично познакомиться. Илья Шам».

– Ты понимаешь, Игорь, что я ощутил, прочтя этот факс. Я перевел триста тысяч двенадцатого мая, я проводил Шама тринадцатого мая, и вдруг шестнадцатого мая такая фишка – «буду рад познакомиться»… Я попросил предыдущий факс о приезде Ильи Семеновича. Подписи, как близнецы; бланк, выходные данные, даты – все как надо. А в тексте принципиальная нестыковка: если не было Шама в Москве, то с кем я кутил два дня? Если это был не Шам, то кому я переслал деньги?.. Игорек! Я впервые ощутил, что значит, когда «голова раскалывается». Я сидел, поддерживая голову руками, и, когда начал отводить руки, понял, что в каждой руке остается по половине головы… Ну, смейся, смейся.

Павленко зло схватил бутылку, налил себе, но пить не стал, а торопливо, с виноватым видом продолжил:

– Секретарша передала мне текст, не читая… Я сказал ей, что уеду на три-четыре дня, и помчался на Арбат – звонить в Бостон. Хватило же ума не звонить из офиса!.. Шам подтвердил последний факс – он готовился к поездке в Москву, когда вдруг от меня пришло сообщение, что ни меня, ни моих сотрудников не будет до шестнадцатого мая. А сейчас у него некоторые трудности, и он будет готов к переговорам только после двадцать восьмого мая… Я извинился, он извинился. И все – круг замкнулся! Я понял, что для проведения такой операции нужен не просто хороший актер – Лже-Шам, но возможность прослушивать все телефоны, перехватывать факсы, направлять их в Бостон от моего имени… Возможно, они обложили мою квартиру. Возможно, я передвигаюсь по Москве под наружным наблюдением… И я бежал. Я уверен, что кипрского адреса не знает никто… Перед отлетом я заехал в офис и со своего телефона попросил друга прикрыть меня. Он должен сказать жене, что я был у него на даче, а сам я, мол, буду у Маши… Я говорил громко. Они должны были это слышать.

Павленко машинально налил водки только себе и выпил, не чокаясь…

Его было жалко. Он весь обмяк и продолжал говорить вялым и потухшим голосом:

– Позавчера я сидел здесь в «Гроте» один и понял, что без тебя и твоих ребят я не вывернусь… Пока решил все вопросы с твоим прилетом, было уже три часа ночи по Москве. Дальнейшее ты знаешь… И последнее. Если ты готов, я предлагаю тебе организовать совместную детективную фирму. Не охранную, а именно такую – с умными сыщиками, аналитиками, базами данных и все такое… Я финансирую! Я обеспечиваю заказами, а все доходы тебе… Я – первый заказчик. Жду вашего решения, сэр… Ты что молчишь? Ты уже полчаса молчишь.

– Твое дело любопытное…И я не просто молчу, я думаю… Как начну сейчас вопросы задавать – замучаешься. Тебе ведь умные сыщики нужны. Вот я и подбираю умные вопросы.

– Потом с вопросами. Ты скажи сперва – согласен?

– Согласен что?

– Ну, мне помочь и фирму создать, – чуть не закричал Павленко.

– А возможно первое без второго или второе без первого? – терпеливо спросил Игорь.

– Все ты прекрасно понимаешь. Не тяни время, Сова, и нервы мне не трепли.

– Надо бы хоть для приличия подумать. – Савенков выдержал паузу, изображая глубокие раздумья, и решительно продолжил: – Не буду тебя мурыжить. За дело я берусь при достаточном финансировании – надо срочно людей привлекать, техника нужна кое-какая. А с фирмой, боюсь, ты поторопился. Я ведь затребую штаты, ставки, офис, оснащение… Без этого сложно начинать.

– Брось, Игорь! Найду я деньги. – Павленко оживился и заговорил торопливо: – Ты видишь, я триста тысяч фукнул. Я вчера вечером выяснил. Деньги мои пошли в «Будапешт-банк» на счет подставной фирмы с липовыми учредителями. Два дня назад эта фирма ликвидировалась, переправив все деньги на счета в рижских банках. Дальше можно не искать. И денег-то не так жалко! Мне бы этого ложного Шама за задницу взять до того, как он еще мне что-нибудь напакостит. А ты говоришь – деньги. Говори – сколько надо, в разумных, конечно, пределах. Найду. У ребят возьму, в конце концов…

– Сергей, вопросы я подготовлю, но вот тебе первый: если они слушали тебя два-три месяца – в чем опасность, что они узнали такого, чего ты боишься?

– Я думал об этом… Узнали они, конечно, много. Но использовать все это невозможно. Второго Лже-Шама я не допущу, и они это поймут и побоятся соваться. А прямой компры на меня почти нет: не убивал, не воровал, налоги платил, наркотиками не торговал – везде чист.

– Но ты сказал – на тебя почти нет прямого компромата. Почти!

– Ты жену мою, Катерину, знаешь? – настороженно спросил Павленко.

– У тебя пару раз видел, но мельком.

– Я тебе о ней рассказывал?

– То, что ревнивая очень, помню. Ты очень живописно рассказывал про лапшу на ушах.

– Ну а меня ты знаешь?.. Вон даже здесь в соседней комнате топчан. Ты думаешь, гречанки меня только массируют? Кстати, есть большие профессионалки… Одним словом, если у Шама записи моих переговоров за два месяца – мне хоть стреляйся… Лапша – это ягодки. Тут минимум пять объектов, и со всеми я говорил открытым текстом… А у этих бандитов наверняка и адреса моих девиц, и фотографии.

– Лучше бы на тебя серьезная компра была. – Савенков не смог удержаться от ехидного замечания. – А то – план мероприятий по спасению Павленко от ревнивой жены.

– А ты вспомни об этой змеюке, об этом Шаме ложном, – буквально прорычал Павленко. – «Шам ложный» звучит как «Поганка бледная»… Так вот он деньги у меня украл. Ты будешь искать вора. А вор должен сидеть в дерьме! Я сказал?.. Ревнивая Катя – это побочное для тебя. Но главное для меня. Я же с ней двадцать пять лет – и все летит: и жена, и семья, и дети, и квартира, и дача… Дело не в деньгах. Я таких квартир и таких дач могу сейчас пять штук купить. Даже двадцать пять штук. Но это будет другое, без души. А здесь все родное… Знаешь, какие у меня яблоки в прошлом году были? Вот с эту тарелку… Ну чуть-чуть меньше. А яблоки эти я однолетками сажал. По пояс мне были… И теперь вот этот шум из-за этого Шама… С девицами это у меня так, баловство. Ты верь мне, Сова, – я исправлюсь. Скоро исправлюсь! Нам ведь по пятьдесят будет… через четыре года.

– Давай я один сплаваю на тот островок, – неожиданно предложил Савенков. – Через час вернусь и начну задавать вопросы.

– А я пока поработаю над обедом. Будем тебя удивлять… И мне как, Игорек, массажисток вызвать?

– Только после успешного завершения операции «Сукин Шам».

– Заметано!.. Постой, как ты сказал? «Сукин Шам»? Я теперь уверен в успехе. С таким названием операция не может провалиться… Ты возьми блокнотик, засунь в плавки, на острове будешь вопросы систематизировать.

Глава 2

Последние дни Панин находился в постоянном радостном возбуждении.

Как только Федор Лобачев позвонил ему из Твери и сообщил, что встретил Липкина, и везет артиста в Москву, что спектакль проведен удачно и платежка у него в руках, Панин буквально не мог найти себе места.

Он несколько раз в день выбегал из офиса, бесцельно слонялся по центру Москвы, покупал совершенно ненужные мелочи, спускался в метро, выходил на следующей станции и бродил по арбатским или сретенским переулкам. В голове у него крутилась мелодия из «Неуловимых» – «…и снова копыта, как сердце стучат». Он не мог освободиться от этой назойливой фразы. Он повторял ее сотни раз. Она мешала думать, планировать, просчитывать варианты. Это была самозащита мозга. Он был в напряжении больше года. И сейчас – победа! Первая, маленькая.

Конечно, маленькая! Ему надо в десять-двадцать раз больше. И тогда – бежать из этой мерзкой страны дураков и дорог в колдобинах. Из страны, где не ценят ум, талант, где могут уволить на взлете карьеры.

…В 45 лет он был на генеральской должности. Еще, казалось, полгода, год – и принципиально новая ступень в жизни, новые связи. Но в девяностом он поддержал тех, кто всплывет к власти лишь в девяносто первом. Он поторопился и поплатился. Его уволили с треском, без пенсии, без партбилета, без надежд и перспектив.

Уже почти четыре года ничто не могло унять его злости. Злость на тех и на этих, на страну, на ее законы, на ее дома, дороги, погоду. Уже почти четыре года он с женой и соратником Лобачевым пробивался к цели.

Он не мог назвать Лобачева другом – у него не было друзей вовсе!.. Это был единомышленник, компаньон, преданный соучастник в большом деле… Преданый потому, что цель у них одна и средства ее достижения общие, а любое предательство никому невыгодно. И никогда не будет выгодно. Сейчас они повязаны крепко.

Панин за эти годы три раза был в Европе, и это только подогрело его злость и жажду бегства. Цель определилась: домик в Швейцарии, на юге Франции или в пригороде Лондона. Дом с хорошим оборудованием, пара нормальных машин в гараже, любое европейское гражданство, маленькая фирма с консультациями по российскому рынку и три миллиона в банке, что даст по процентам 2000 долларов в месяц. Можно жить и вообще не работая… Да, и еще – говорить в семье будут на любом языке, кроме русского. Чтобы внуки и не знали, откуда они родом.

Цель была определена год назад, и вот – первая победа!

Идея, как добыть деньги, возникла у всех, можно сказать, троих одновременно. Да и идея-то была проста – более масштабный вариант «Золотого теленка». Находим десяток Корейко, которых сейчас и искать нечего, бери телефонные справочники и вперед… Обкладываем миллионеров со всех сторон спецтехникой, покупаем среди их окружения агентов или просто свидетелей…

Конечно, у каждого из очень богатых граждан есть своя «мумия в сундуке»… Это выражение было личной гордостью Панина, его творческой находкой. Он часто употреблял его и говорил, что это вольный перевод английской фразы – «скелет в шкафу».

Так вот, эта «мумия», хоть малюсенькая, но непременно есть у каждого… Ну у семерых из десяти точно есть, к бабке не ходи!

Далее аккуратно формируем досье – записи, фотографии, свидетельские показания – и продаем хозяину «мумии». Цена – в зависимости от возможностей жертвы, также от размеров и количества «забальзамированных тел».

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.