Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Звездный лабиринт - Странные приключения Ионы Шекета (2)

ModernLib.Net / Фэнтези / Амнуэль Песах / Странные приключения Ионы Шекета (2) - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 1)
Автор: Амнуэль Песах
Жанр: Фэнтези
Серия: Звездный лабиринт

 

 


Амнуэль Песах
Странные приключения Ионы Шекета (2)

      Павел Амнуэль
      СТРАННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ИОНЫ ШЕКЕТА
      Часть первая
      МЕМУАРЫ ИОНЫ ШЕКЕТА
      ПОСОЛ НА ДАЛИЯ-ШЕВА
      После того, как Соединенные Штаты Израиля стали, наконец, мировой державой, а американцы поубавили свои амбиции, я решил, что могу исполнить свою юношескую мечту и отправиться послом в какую-нибудь еврейскую общину. На из самых известных, конечно, не в Аресиду, что на Марсе, и даже не в Нагар, что на Ганимеде, спутнике Юпитера. Я не так самоуверен, как об этом рассказывают мои политические противники, с меня достаточно и такой, к примеру, общины, как Далия-Шева, что расположена, если вы помните вселенографию, в самом начале шестого рукава, к западу от Большого угольного мешка, этой огромной темной пылевой туманности. Не помните? Конечно, вы ведь в школе, надо полагать, проходили только историю и планетографию Солнечной системы, я прав? Тогда вы, возможно, не знаете даже, что Соединенные Штаты Израиля вышли к звездам первыми, и произошло это в 2076 году? Ах, об этом вам, конечно, известно, я рад за вас... Но я отвлекся. Послов, как известно, назначает подкомиссия кнессета по внешнесолнечным делам. Кнессет Соединенных Штатов Израиля - это, если вы знаете, настоящий город в городе, здание его размером с половину старого Иерусалима висит на высоте около трех километров над тем местом, которое в конце прошлого века называлось кварталом Неве-Яаков. Говорят, в прежнем кнессете, где сейчас расположен Музей мирного процесса, был настоящий балаган - депутаты ежедневно подавали какие-то законопоекты и забывали их принимать, потому что все занимались установлением мира с арабами. Так вот: в новом кнессете балаган похуже. Когда я подлетел на своей авиетке к главному входу, там летали кругами демонстранты движения "Мир диаспоре Нептуна" и не подпускали к воротам даже ракетоноситель начальника генерального штаба. Мне пришлось загнать свой транспорт на платную стоянку (семьдесят золотых шекелей в час - кошмар!) и добираться до входа на крыльях, а это в моем уже немолодом возрасте, сами понимаете, занятие не из приятных. Главный подъезд кнессета расположен в днище здания, и посетителю приходится подниматься в парламент будто в небесную канцелярию. Это сделано умышленно, чтобы показать каждому, что войти в здание кнессета все равно что совершить алию. Депутатский же вход расположен на крыше, и парламентариям приходится опускаться в зал заседаний пешком, что, по той же идее архитектора, должно убавить у наших избранников свойственной им спеси. Не знаю. Я бы предпочел войти, как делаю это в своем доме, - через боковое окно. Вокруг входной двери вилась написанная на четырех языках - иврите, английском, русском и арабском - надпись: "Добро пожаловать в кнессет Соединенных Штатов Израиля". Я пожаловал и очутился в холле, посреди которого возвышался робот системы "Пожар", просвечивавший каждого входившего гамма-лучами высокого диапазона. Не люблю, когда меня просвечивают, у меня сразу начинает ныть печень, которую в прошлом году заменили на синтетическую по случаю застарелого цирроза. - Эй, - сказал я роботу, - убери камеру. Нет при мне никакого оружия. И не было никогда, я пацифист. Робот дернул квадратной челюстью и сказал голосом телевизионного актера Дана Маркиша: - А лазерная игла в правом кармане? - Не в счет, - заявил я. - Это не оружие, это детская игрушка. Убивает мух. - Придется сдать, - пропел робот. - В кнессете мух нет с две тысячи тридцать пятого года. Лазер выпал из моего кармана и уплыл куда-то под потолок, влекомый магнитными захватами. В голове у меня на мгновение помутилось - так бывает всегда, когда я попадаю в сильное магнитное поле, это реакция на то, что в мой череп после аварии на шоссе Иерусалим-Дамаск вживили металлическую защелку. Решив не связываться с тупым созданием, я последовал дальше, но путь мне преградила девушка с восточными чертами лица. Рост девушки достигал по меньшей мере трех метров, и это создавало некие неудобства в общении. Конечно, передо мной была всего лишь голограмма, но все же и голографические изображения секретарш надо бы приводить в соответствие с реальными возможностями посетителей и не вызывать у них (в данном случае у меня) ощущение легкой мужской неполноценности. - По какому вопросу? - улыбаясь, спросила девушка. - Намерен просить разрешения отправиться послом в какую-нибудь дальнюю еврейскую общину, - объяснил я. - Могу на Далия-Шева, могу на звезду Барнарда. Готов служить Соединенным Штатам Израиля в любой точке Вселенной. - Очень приятно, - сказала секретарша. - Пройдите в комнату один дробь сто десять, заполните анкету и отправляйтесь домой. Вас вызовут. - Когда? - немедленно спросил я, поскольку в любом вопросе люблю ясность. - Ответ получите в течение трех лет, - сказала девушка. - Три года? - я не поверил своим ушам. Конечно, мне хорошо была известна медлительность нашей израильской бюрократии. В прошлом году, когда мне понадобилось поменять двигатель в основании дома, где я жил в то время, муниципалитету потребовалось для этого ровно две недели, и на протяжении всего этого времени я был лишен возможности по утрам поднимать дом в воздух, чтобы насладиться ароматами промышленных предприятий Димоны. Но три года... - В течение трех лет, - повторила секретарша. - Это стандартная процедура для утверждения послов, - добавила она, потому что, должно быть, датчики, вживленные в мой затылок, показали сильнейшую степень возбуждения. Я прошел сквозь голограмму - у меня не было ни сил, ни желания спорить с существом, которое, ясное дело, не понимало, с кем разговаривает. Девушка что-то проговорила над моей головой, но я уже не обращал на нее внимания. Назначение я должен получить сегодня. Или я не потомственный десантник? Или мой отец не участвовал в штурме Претории и присоединении южноафриканской провинции к Соединенным Штатам Израиля в 2054 году? Я понимал, конечно, что секретарша, на честь которой я столь грубо покусился, немедленно вызовет охрану, и потому свернул в первый же коридор направо, включил личный рассеиватель сознания, доставшийся мне от отца, и присел на большую деревянную скамью. Полминуты спустя мимо пробежали пять роботов из охраны здания - существа, совершенно неподкупные по причине полного отсутствия мозгов. Они, естественно, посмотрели в мою сторону, но рассеиватель работал в штатном режиме, и внимание роботов немедленно рассеялось и переключилось друг на друга. Я не стал следить за развитием событий в холле, где роботы принялись лупить друг друга, и быстрым шагом прошел к главным лифтам. Мне предстояло подняться на депутатский этаж, план которого я, конечно, изучил, пользуясь данными компьютерной сети. Вместе со мной в кабину вошел высокий седовласый господин, одетый по моде прошлого сезона - в домашние трусы и длинную рубашку с короткими рукавами. Я никогда не гнался за модой, и на мне был, естественно, обычный костюм - старый, как израильская конституция 2005 года. Голова у меня сегодня была не в порядке, иначе я бы, конечно, сразу узнал депутата от партии Ликуд Ниссима Кореша. - Какая встреча! - воскликнул депутат. - Давно не виделись! - А когда это мы с вами вообще виделись? - довольно невежливо сказал я. - Ну как же! Ведь вы голосовали за наш список в прошлом году! - В прошлом году, - объяснил я, - я находился в командировке на Европе, спутнике Юпитера. А за Ликуд не голосовал отродясь. Моя партия - Авода, чтоб вы знали, господин депутат Кореш! - Авода! - Кореш поморщился. - Неужели вы согласны с их программой? Неужели вы полагаете, что такая держава, как Соединенные Штаты Израиля, должна идти на уступки каким-то американцам и отдавать им ни за что, ни про что территорию бывшего Алжира и бывшего Марокко впридачу? - Придется, - злорадно ответил я. - Эти территории достались нам в результате военных действий, вы не согласны? - Согласен, - наклонил голову депутат. - Но когда это Израиль отдавал то, что захватила его доблестная армия? - Как когда? - удивился я. - А разве в конце прошлого века мы не отдали арабам Западный берег? И сирийцам - Голаны? - Это был тактический маневр, - отмахнулся Кореш, - и вы должны это знать. Ведь в результате началась Трехсторонняя война, в ходе которой мы не только эти территории вернули, но еще и дошли до долины Бекаа! Не говорю уже о Дамаске. Ведь именно так и началось создание Соединных Штатов Израиля! - Не будем спорить, - примирительно сказал я. - Лучше подскажите мне, в каком кабинете я могу получить назначение на должность посла в какую-нибудь еврейскую общину. Желательно - не в пределах Солнечной системы. Лучше всего - на Далия-Шева. - Вы доброволец? - депутат посмотрел на меня оценивающим взглядом. - Как вас зовут? - Мое имя Иона Шекет, - представился я. - В прошлом я космический десантник, воевал у генерала Гамиша, брал Вашингтон, а теперь на пенсии, но хочу еще послужить своему народу... - Так вы тот самый Иона! - вырвалось у депутата. Узнал-таки! Я довольно улыбнулся - есть все-таки люди в родном отечестве, которые помнят, кто проливал кровь за Великий Израиль, получивший принятое ныне название Соединенных Штатов. - Никогда бы не подумал, что такой герой окажется в рядах наших политических противников! - Напротив, это мне непонятно, как такой здравомыслящий депутат может выступать за политику, ведущую к новой войне! - О ваших подвигах я наслышан, - продолжал Кореш, не обращая внимания на мои слова. - Послушайте, я добьюсь для вас назначения, которого вы хотите, а вы взамен расскажите мне о ваших подвигах, хорошо? У меня есть час до начала заседаний. Пойдем в кафе. Напитки за мой счет. Я недоуменно пожал плечами. Ничего в моих подвигах интересного не было так мне всегда казалось. Ну, брали мы Вашингтон, так ведь кто его только в те годы не брал - от русских до китайцев. Но если Кореш действительно поможет мне добиться вожделенной должности... - Пойдемте, - согласился я. - Только не забудьте: я хочу послом на Далия-Шева. Дверь лифта открылась, и вы вышли на депутатский этаж. Кафе располагалось на открытой веранде на высоте трех километров над землей - потрясающий вид, скажу я вам, если вы еще не посетили это злачное место, где депутаты от всех партий обсуждают свои проблемы и продают свои голоса. Мы сели в кресла, Кореш заказал напитки, и я приступил к рассказу о своих приключениях.
      ОРУЖИЕ ДЛЯ БРАТЬЕВ
      Давно это было... Кажется, в две тысячи тридцать шестом. Как раз заключили договор с Сирией, я имею в виду второй договор, согласно которому Израиль лишался таки Голан, но зато получал два миллиона арабов, вернувшихся на свои исконные земли от Кинерета до Шхема. Сделка всегда казалась мне сомнительной, и смысл ее я понял (да и то не сразу), когда меня и рядового Илана Коваля вызвал к себе майор Пундак, скептически осмотрел с ног до головы и сказал: - Ребята, пойдете с транспортом в этот их треклятый Наблус. - Так точно! - сказал рядовой Коваль, а я добавил: - Транспорт синильной кислоты для супа, надо полагать? - Вечно вы шутите, рядовой Шекет, - нахмурился майор. - Транспорт с оружием, поэтому смотрите в оба. Вопросы есть? - Есть, - сказал я. - Оружие для наших поселенцев? - Если вопросов нет, - продолжал майор, не расслышав моих слов, - то отправляйтесь. Я не привык задавать один и тот же вопрос дважды. Отсутствие ответа - тоже ответ, и потому, когда мы покинули помещение, я заявил рядовому Илану Ковалю: - Если оружие для поселенцев, то так бы прямо и сказал. Не люблю, когда начальство темнит. Илан не ответил - над нами на бреющем пролетел планетолет, который шел на посадку в Бен-Гурион. Придя в себя после звукового шока, мы с Иланом отправились в ангар и доложили о том, что нас назначили сопровождающими. Машину вел сержант Цви Аронов. Мы влезли в кабину транспортного "Бегемота", и пилот рванул к взлетной площадке, будто собирался не оружие поселенцам перевозить врагам Израиля, а бомбить Шхем или даже Дамаск. Так вот, летим мы над Иудейской пустыней, курс держим на северо-восток и вскоре пересекаем зеленую черту. Это только название у нее такое цветное, на деле цепь радаров и электронной защиты с воздуха и не различить просто кончился Израиль, началась Фаластын. И в нас немедленно выстрелили. Над головой прогремело, ракета взорвалась на расстоянии десятка метров, и машину трянуло. Пилот даже ухом не повел, а рядовой Коваль позеленел, как та черта, которую мы только что пересекли, и сказал, заикаясь: - Может, собьем эту их... - Я тебе собью, - отозвался со своего места сержант Аронов. - Это же дружеское приветствие. Рукопожатие, можно сказать. - А что будет, если они захотят заключить нас в горячие объятия? возмутился рядовой Коваль. Пилот не ответил, и секунду спустя вторая ракета угодила нам то ли в шасси, то ли в воздухозаборник - во всяком случае, звук был такой, будто кошке отрезали хвост, а потом начали пришивать обратно. Машину тряхнуло основательно, и я подумал, что, если мы не долетим до пункта назначения, то оружие, которое мы везем поселенцам, может и на самом деле достаться арабам. О собственной судьбе я, как вы понимаете, думал в последнюю очередь. Пилот посмотрел в иллюминатор на дым, который тянулся за машиной откуда-то снизу, и заметил философски: - Опять ремонтировать придется. Хорошо, хоть застраховано. Честно говоря, я прежде не слышал, чтобы военную технику страховали на случай повреждения ракетами противника. Кто страховал-то, неужели есть такие идиоты? Похоже, что я спросил об этом вслух, потому что Аронов обернулся в мою сторону и изволил дать объяснение: - Нашу технику страхуют власти Фаластын, а мы, то есть компания "Менора", страхуем их танки и вертолеты. Увидев на моем лице удивление, которое я и не думал скрывать, Аронов добавил: - Чему этих салаг учат на курсах? Что тут непонятного? Если они нас страхуют, то сбивать нас им становится невыгодно. И наоборот, естественно. Экономические стимулы в военных вопросах - замечательное изобретение. Не успел я обдумать эту новую для себя в то время идею, как третья ракета угодила нам прямо в лобовое стекло, пронзила машину насквозь и, не взорвавшись, застряла где-то в хвостовом отсеке. В следующую секунду я обнаружил, что лечу к земле вниз головой, а рядом со мной падает рядовой Коваль и очень громко вспоминает все известные ему нецензурные выражения. Упали мы на чье-то вспаханное поле, пиротехника, естественно, смягчила удар, но я все-таки с трудом поднялся на ноги, а Илан вставать и не подумал - ему было хорошо в лежачем положении. Машину же уволокло куда-то к северу, где она и шмякнулась на склон холма, повредив сразу пять пальм. Бедный Аронов, - подумал я, - такая нелепая и геройская смерть. В это время какая-то тень заслонила солнце, и, подняв голову, я увидел, как прямо на меня валится с неба огромный контейнер, на котором, свесив ноги, сидит сержант. - Отойди в сторону, болван! - услышал я и едва успел спастись, откатившись в канаву с грязной водой. Контейнер опустился, перед посадкой отстрелив крепежные болты, и в разные стороны посыпалось то самое оружие, которое мы везли еврейским поселенцам и которое теперь могло достаться нашим арабским противникам. Чего тут только не было: и древние автоматы Калашникова, и новейшие "дайлеры", и противоракетные наплечные системы "блайк", и даже, по-моему, запасные части от танка "Хеврон"... И все это в прекрасной амортизирующей упаковке - ничто даже не помялось, только разбросано было теперь на большой площади, и нам нужно было оружие собрать и охранять и, в случае чего, видимо, уничтожить, чтобы не досталось врагу-палестинцу. - Займем круговую оборону? - спросил рядовой Коваль. - Скорее треугольную, - рассмеялся сержант Аронов, будто Илан сморозил какую-то глупость. Я не видел в нашем положении ничего смешного - если арабы вздумают сейчас прибрать к рукам все это богатство, они же нас тут положат в два счета, если будут стрелять с холма. - Отходим в рощу? - предложил я. Метрах в двухстах от нас стояла апельсиновая роща, где можно было хотя бы спрятаться от солнца, если не от передовых отрядов "сынов Арафата". - Подождем, - философски заявил сержант. - Что-то они запаздывают. Накликал! Из той самой апельсиновой рощи, где я хотел скрыться от солнца, появились десятка два палестинцев с автоматами наперевес. Стрелять они начали, еще не сообразив, по-моему, в какой стороне враг. Во всяком случае, я даже свиста пуль не слышал, но все равно ощущение было не из приятных. Я выставил вперед свой "дайлер", но не успел сделать ни единого выстрела - сержант дернул оружие за ствол и зашипел на меня, как змея, на которую наступили ногой в кованом сапоге: - Рядовой Шекет, ты рехнулся? Отходим! И мы отошли. Точнее, побежали, как зайцы, и мне было так стыдно, что я дал себе слово: если добежим до ближайшего еврейского поселения, немедленно сдам сержанта военной полиции как дезертира и палестинского пособника. Рядом пыхтел на бегу рядовой Коваль, понимавший не больше моего. Он все время оборачивался, и рука его непроизвольно поднимала автомат, но приказа стрелять не было, и Илан лишь сбивался с темпа, отставая от нас с сержантом. Выстрелы стихли, когда мы обогнули холм. Впереди, километрах в трех, я увидел забор какого-то поселения. Скорее всего, это был Маале-Киршон если, конечно, я хоть что-то понимал в картах государства Фаластын и его еврейских анклавах. Мы перешли на шаг, и несколько минут спустя, когда я увидел летевший к нам со стороны поселения вертолет, сержант Аронов скомандовал: - Стоп. Ждем здесь. Илан остановился так резко, что не удержал равновесия и повалился в пыль. А я встал поближе к сержанту, чтобы обезоружить предателя сразу, как только приземлятся поселенцы. - Эй, - сказал Аронов, прочитав в моих глазах свой приговор, - ты что? - Оружие! - резко сказал я, сунув ему под ребра дуло "дайлера". - Брось оружие и руки за голову. Понимая, что я не стану медлить и выстрелю первым, сержант выпустил из рук автомат и, заложив руки за голову, принялся смотреть в небо, будто никогда прежде не видел перистой облачности. - Послушай, рядовой Шекет, - сказал он, желая, видимо, ослабить мою бдительность, - ты что, не проходил инструктажа? - Помолчи, - бросил я. - Первый раз вижу еврея, который оставляет врагу горы оружия и спасает свою шкуру. Вертолет опустился неподалеку от нас, и из-за рокота моторов я не смог расслышать, что сказал сержант. Видимо, это было что-то веселое: Аронов начал хохотать и смеялся, как помешанный, всю дорогу в поселение. Это действительно оказался Маале-Киршон, и прием нам здесь устроили по первому разряду. Аронова, конечно, тут же взяли в оборот, как только я сказал, какое предательство совершил этот человек. Сержанта увели куда-то два дюжих поселенца с "дайлерами" наперевес, а нам с рядовым Ковалем предложили отведать местных устриц. - Сами выращиваем по технологии Вейсмана, - гордо сказала девчушка лет пятнадцати, которой жить бы не в этом опасном месте, а тусоваться на набережной Тель-Авива. - Спасибо, - поблагодарил я. - Нельзя ли сначала поговорить с кем-нибудь из начальства? Очень важно! Должен же я был отчитаться о том, каким именно образом оружие, предназначенное для поселенцев, оказалось в руках противника! Должно быть, что-то в моем лице говорило о том, что устрицы меня сейчас интересуют не больше, чем марсианские танцы в базарный день. Девчушка обиженно пожала плечами и повела меня куда-то по заросшим травой дорожкам. Рядовой Коваль топал сзади, радуясь тому, что остался живым и даже здоровым. Я ввалился в комнату, на которую мне указала девчушка, и остановился на пороге, разинув от удивления рот. Посреди салона стоял стол, за которым сидел поселенец в вязаной кипе, бородатый, как сам раввин Михельсон, и слушал сержанта Аронова, у которого даже не забрали оружия. Сержант, ясное дело, плел какую-то чушь о том, что задание выполнено полностью. - Эй! - воскликнул я. - Не слушайте предателя! Поселенец поднял на меня непонимающий взгляд и неожиданно расхохотался, а сержант вторил ему, будто я сморозил какую-то глупость. - Послушайте, рядовой, - сказал поселенец, отсмеявшись. - Я вижу, вас не успели проинструктировать, а сами вы в политике разбираетесь не больше, чем в истории освоения Марса. Садитесь-ка и положите, пожалуйста, свой "дайлер". Я сел - подальше от сержанта, естественно. - Вы знаете, конечно, - сказал поселенец, - что, согласно договору с Сирией, Израиль разрешил двум миллионам палестинских беженцев вернуться на территории? - Знаю, - буркнул я. - Жаль, Габи не спросил моего мнения. - А то вы бы высказались против, - кивнул поселенец. - Видите ли, даже из наших многие сомневались, что из идеи Габи что-нибудь выйдет. Предпочитали не рисковать. Но на нас давили... В общем, как сейчас оказалось, премьер оказался прав, снимаю перед ним шляпу. Должно быть, он действительно когда-то снял перед премьер-министром шляпу и оставил ее где-нибудь в зале приемов. Сержант Аронов, переводивший взгляд с поселенца на меня, добавил: - Послушай, рядовой, ты родился в Израиле? - Так точно, - ответил я. - В две тысячи... - Неважно, - быстро сказал сержант, - а твои родители? - Прибыли из России с Большой алией девяностых. - Ну вот! Хорошо их принимали, а? - Гм... - промычал я. - Ну вот! - еще раз сказал Аронов. - Слишком много понаехало, никому из старожилов не хотелось делиться благами или властью. До открытых стычек дело не дошло, но крови из новых репатриантов попили изрядно, верно? Я кивнул, не понимая, какое это имеет отношение к предательству сержанта. - Ну вот! - в третий раз сказал Аронов. - А теперь представь, что на голову палестинцев сваливаются два миллиона их единокровных братьев, о возвращении которых они так пеклись все последние годы. Я представил и подумал, что начинаю понимать и сержанта Аронова, и этого поселенца, и самого премьер-министра Габриэля Нахшона. - Одно дело - добиваться права на возвращение, чтобы досадить нам, продолжал Аронов, - и совсем другое - принимать родственников, которых оказалось гораздо больше, чем хотелось бы видеть. Арабы, между прочим, люди экспансивные. Новоприбывшие сразу начали конфликтовать со старожилами. А мы... - Понятно! - воскликнул я. - А мы подливаем масла в огонь, да? Натравливаем новых палестинцев на старых, а старых на новых? Разделяй и властвуй, верно? - Дошло наконец, - с удовлетворением сказал поселенец. - На территориях вот-вот начнется гражданская война, оружие наше, и победа будет тоже наша, ибо, если двое дерутся, кому от этого польза? - Третьему! - воскликнул я. - Сержант, прошу прощения, но я думал... - Знаю я, что ты думал! - махнул рукой Аронов. - Когда вернемся, нужно будет сказать твоему начальнику, что рядовые у него совершенно не знают обстановки на территориях! Вам, молодежи, только бы в дискотеках тусоваться... Он меня, конечно, смертельно обидел, но я не подал вида. - А если бы нас действительно сбили? - ужаснулся я. - Ха! - сказал сержант. - Не родился еще такой араб, который сбил бы сержанта Аронова! Машина в порядке, обратно мы на ней и полетим. Через час, - внушительно добавил он и знаком велел мне убираться с глаз долой. Я и убрался, а потом до самого отлета объяснял рядовому Ковалю, какая это была блестящая идея - разрешить всем изгнанным когда-то палестинцам вернуться на свою историческую родину. Они там передерутся, как пауки в банке, тут мы их и... - Мои родители, - ни к селу, ни к городу заметил рядовой Коваль, - так и не нашли порядочной работы, когда приехали, мать всю жизнь на сабров горбатилась, а отец машины мыл, а он, между прочим, был доктором биологии! Так что я хорошо понимаю... Обратно на базу мы летели над той же, продуваемой всеми ветрами, Иудейской пустыней, но с совершенно другим настроением. И я твердо решил - когда отслужу, непременно отправлюсь на Марс или в еврейскую колонию на Ганимеде: там, по крайней мере, мои нулевые познания в политике никого не будут шокировать...
      СТАТЬ ЕВРЕЕМ
      В ожидании заказанных напитков я потчевал депутата от Ликуда господина Ниссима Кореша рассказом о том, как на заре туманной юности возил оружие палестинским переселенцам, чтобы им было сподручнее выяснять отношения со своими единокровными братьями. - Интересно, - протянул Кореш, - но вы обещали рассказать о том, как брали Вашингтон с бригадой "Голани". - С бригадой "Голани"? - удивился я. Мне почему-то всегда казалось, что это были десантники из "Эскимо", и не бригада там была, а целый корпус, все-таки не поселок брали, а столицу дружественного государства... Вот что делают слухи, - подумал я, - если их вовремя не корректировать. - Нет, - сказал я. - О Вашингтоне я расскажу, когда получу свою колу. По-моему, официанты в кафе кнессета перешли на самообслуживание: они обслуживают себя. Посмотрите-ка, вон тот робот с телескопической антенной - он, кажется, решил сам выпить кофе, заказанный господином за крайним столиком. Кстати, кто это? Знакомое лицо... - Это, - уважительно произнес Кореш, - Хаим Бозон, председатель еврейской общины Ганимеда. Черт возьми, как я сам не узнал? Ну естественно, характерная шишка на удлиненном черепе, похожем на кривой огурец! Да и фигура характерная - двойное туловище с четырьмя так называемыми руками, больше похожими на щупальца осьминога, если бы, конечно, осьминог мог своими щупальцами, как господин Бозон, держать сразу четыре стакана с соком и пить поочередно из каждого, а то и изо всех сразу. - Бозон, Бозон... - сказал я, вспоминая золотые деньки собственной молодости. - Конечно, он меня не узнал, столько воды утекло. Впрочем, точнее сказать - аммиака, поскольку на Ганимеде именно аммиак течет по главным речным руслам... - Вы и на Ганимеде были? - уважительно сказал Кореш. - Тоже с десантом? - Нет, нет! - я даже замахал руками от возмущения. - Исключительно мирная миссия! Это было... ну да, я как раз отслужил в армии и решил повидать мир, как это обычно делают молодые израильтяне. Когда-то они отправлялись в Непал или Таиланд, где самым модным развлечением были местные тюрьмы, столько впечатлений на всю жизнь! Но в мои годы молодежь предпочитала спутники больших планет. Тюрем там не было, а если и были, нам их не показывали, и потому мы развлекались совсем иначе. - Расскажите, - попросил Кореш, откинувшись на спинку кресла, которая тут же наподдала депутату так, что бедняга вынежден был сесть прямо. - Расскажите сначала о Ганимеде, а то, как я понимаю, напитков мы дождемся только после того, как с Луны завезут новую партию. - А что, партии нам уже завозят с Луны? - удивился я. - Своих недостаточно? - Более чем! - воскликнул депутат. - Нет, я имею в виду не политические партии, вы ж понимаете... - О, простите, - смешался я. - Значит, вам интересно, чем я занимался после того, как армия после трех лет беспорочной службы вышибла меня из своих рядов под предлогом того, что бездельничать можно и на гражданке? - Конечно, интересно! - Пожалуйста, - я собрался с мыслями, провожая взглядом очередной стакан с соком, выпитый бездонным ганимедянином. Отобрать бы у него бутылку и... Нет, это было чревато межпланетным скандалом. Пришлось облизать пересохшие губы и приступить к рассказу. - Когда мы с приятелем прилетели на Ганимед, - начал я, - там обосновалась всего одна колония с Земли, не принадлежавшая ни одному конкретному государству. Несколько человек из Соединенных Штатов, несколько - из России, один украинец, два японца, еще кто-то... Ученые, сами понимаете, кто еще мог высидеть на Ганимеде два года, положенных по контракту? Мы-то с Амиром прилетели на две недели повеселиться и погулять по аммиачным руслам. Доставил нас планетолет "Алексей", который шел курсом к кольцам Сатурна, и он же должен был подобрать нас на обратном пути ровно четырнадцать стандартных суток спустя. Ну, приземлились мы - в скафандрах, естественно, мы же падали с высоты стационарной орбиты, три часа падали, было время осмотреться - и немедленно принялись разоблачаться. А почему бы нет? Небо густо-зеленое, солнце как красное червивое яблоко, и белые скалы кругом - красота! Особенно после полета в тесном корабле, где даже танцы устраивают в привязанном к поручням состоянии... Не успели мы с Амиром расстегнуть шлемы, как услышали над самым ухом истошный крик: - Эй, с Земли, вам что, жизнь надоела?! Остановились, огляделись - никого. А тот же голос продолжал вопить, будто его обладателю приставили к горлу острый длинный нож: - Шлемофоны закрыть, идти только по дорожке, раз-два, раз-два! Совсем как в армии! Вы ж понимаете, не для того мы демобилизовались, чтобы выполнять нелепые приказы всяких... в общем, неизвестно чьи. Но и рисковать жизнью тоже не хотелось, а потому мы приняли компромиссное решение: шлемофоны закрыли, но пошли, естественно, не по дорожке, а напрямик, через белое аммиачное поле. Мы очень быстро поняли свою ошибку, но было уже поздно: аммиачный снег почти как вода - не успели мы сделать и двух шагов, как потонули и оказались в белой мгле, полностью потеряв ориентиры. Кстати, испуга мы не испытывали - в конце концов, для чего мы сюда летели, если не за приключениями на свою голову? Вытащили нас два с половиной часа спустя. Четыре странных палки подняли меня над поверхностью аммиачного поля, и я, честно скажу, обомлел, потому что впервые в жизни оказался лицом к лицу с инопланетянином. Ну, лицо - это слишком вольно сказано, вы же знаете, что такое лицо жителя Ганимеда, да вот хотя бы посмотрите на господина Бозона, который, как я вижу, выдул уже весь запас соков этого славного питейного заведения, а потому нам с вами, депутат, на напитки рассчитывать не приходится... Так о чем это я?.. Ах, да, лицо. Я рассчитывал, что нас спасут ученые со станции, а передо мной оказалось это неземное создание и прошепелявило своим ртом, расположенным на макушке из-за какой-то странной прихоти природы: - Господина хороша себя ощущовывает? - Хороша, - сказал я. - С кем имею честь? Не подумайте, что я такой уж джентльмен, это я просто от неожиданности ляпнул. Но ганимедянин принял мой вопрос за чистую монету и заявил: - Честь имеется называется Аббин Биурак. Заходи, гостем будешь. Несколько последних слов господин Биурак явно выучил наизусть, потому что произнес их безо всякого акцента. Вы когда-нибудь возражали, когда инопланетное существо о двух туловищах, четырех руках и голове, подобной кривому огурцу, приглашало вас посетить с официальным визитом его скромное бунгало? Или ранчо, или коттедж, или как там это все у них называлось. Вот и я не отказался, тем более, что еще пятеро жителей Ганимеда неподалеку занимались препровождением в гости моего друга Амира. Ученые-колонизаторы (или, может, правильнее - колонисты?) не подавали никаких сигналов, и я последовал по тропинке между двумя аммиачными холмами, строго следуя указаниям господина Аббина. А может, уже и не Аббина, все они как-то успели перемешаться, и я уже не знал, кто из сопровождавших - тот, кто откопал меня из аммиачного плена. Так мы и стали гостями корренных ганимедян. Неплохие ребята, главное очень любили слушать. Я уж не знаю, что там рассказывали о Земле господа ученые со станции, но в головах наших хозяев царила полная каша, причем совершенно некошерная, поскольку сведения о коммунистических реформах в Колумбии перемешались у них с неоколониалистскими переменами в Южном Уэльсе, что, как вы прекрасно знаете, совершенно несовместимо!

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6