.. - Я не вижу связи...-сказал было Ло, выслушав рассказ, но Евгений Николаевич остановил его жестом. - Сейчас, ани, сейчас. Разве "эффект Ло" не дает возможности как бы совершить внутреннее путешествие в Прошлое?.. Машиной времени в этом случае будет мозг! Ло встал и зашагал по комнате. - Юль, - повернулся он к девушке. - Юль, я тебе благодарен за этот день! Звездолюб прав. Он заслужил самый изысканный ужин. Придумай - и накорми нас. С этой минуты Ло становился все более оживленным. Он удивил Юль потоком шуток и острот и дошел до того, что принялся рассуждать о любви и о женщинах. - Для меня женщина - тайник. А что говорят по этому поводу на Земле, ани? - спросил Ло. - Всякое... - смутился почему-то Евгений Николаевич.-Женщина-первое жилище человека. - Как мудро! Чьи слова, ани? - Дени Дидро. Нашего мыслителя. - Необычайно удачные, хотя и не исчерпывающие слова. У тебя, ани, была жена? - Нет. До сих пор не было. - Что означает "до сих пор", ани? - Ло, - тихо проговорила Юль, - я и Звездолюб... теперь будем вместе. Длинные уши Ло отказывались воспринимать это известие. В висках тревожно билась кровь. Ноги одеревенели. В груди- зияющая пустота. Пугающее чувство никчемности, ненужности. Черный пресс навалился на него, давил, сжимал, пока не выдавил последние атомы сознания... ... Оно возвращалось к нему медленно, Ло увидел испуганную Юль, растерянного Звездолюба и мысленно улыбнулся. Она дала ему тонизирующее лекарство, и он послушно принял его. Потом три человека с двух планет долго молчали, думая каждый о своем. Они призвали на помощь Время, поручив ему развязывать крепкий, извечный узел. Рука Ло потянулась к торшеру и нажала кнопку. Тотчас в белом шкафчике, в углу комнаты, послышались шорохи. Ло откинул голову и закрыл глаза. Шорохи усилились, забегали, точно мыши. Замерли. И вдруг нежный-нежный, переливчатый серебристый звук дал знать о себе откуда-то издалека. "Из-за горизонта". Он стремительно рос и, наконец, взлетел по восходящей прямой, оставляя позади тающий кудреватый след. Тонкий и светлый. Он мчался, не зная преград. Да и откуда им взяться в этом беспредельном вольном пространстве?.. Где-то грохотнул низкий, зловещий аккорд. Шум налетающей бури смешался с ударами волн о звонкие скалы, шипением пены и редким тремоло перекатывающейся гальки. Борьба длилась недолго: снова взметнулся серебристый Звучащий Луч и пробил тяжелый, как гранит, аккорд. И вновь мчался он в голубой синеве неба, торжествуя удачу. В короткой схватке победил он коварные облака, ударяя их справа и слева и пронзая в наиболее уязвимых местах. Он с веселым вибрированием преодолел и сумрак густой ночи. Его звучание крепло и мужало, по мере того как он оставлял позади слепые силы природы и свои сомнения. Он вырвался на простор Вселенной, прислушиваясь к голосам бесчисленных миров, к их таинственному звону, мелодичному вращению звезд и планет. Чем быстрее он летел, тем медленнее шагало время, дирижируя новый ритм необъятного. Он с удивлением озирался вокруг, восхищенный гармонией природы, ее неисчерпаемостью. И когда в неизведанной глубине Вселенной показа-лась вдали Золотистая Точка такого же звучащего света, он радостно помчался к ней навстречу, измученный одиночеством, жаждущий общения с подобными себе. И замер в восторге, и преклонился перед совершенством ее нежного излучения, покоренный чистотой и наивностью ее мелодии. Он как бы ласкал ее своим осторожным прикосновением, временами сливался с ней в веселом танце света и звука. Закаленный в борьбе с силой и грубостью, он теперь наслаждался внутренним покоем и надеждой. А Золотистая Точка становилась все ярче и ярче: в ее испепеляющем сиянии гибло мерцание звезд, в ее беззаботной песне растворились голоса миров. Звучащий Луч с благоговением преломился и, наклонившись к своей подруге, вновь прикоснулся к ней. Аккорд боли и страдания наполнил Вселенную! Звучащий Луч мгновенно превратился в трепещущее, прозрачное фиолетовое облачко, осветившее мертвым светом черное тело космоса, и угас. Торжественная кантата. Мироздание оплакивало его гибель, а Золотистая Точка, веселая и счастливая, бессмертная, как Жизнь, летела вперед навстречу более достойному и неповторимому... ... Таких изумительных звуков не могли извлечь музыкальные инструменты; о них доселе лишь мечтали на Земле и Гаяне. Звуки точно смеются и плачут, почти говорят человеческими голосами, оставаясь кровными детьми музыки-все это создал сейчас мозг Ло! И не одни звуки. Слушая необычайную симфонию, Евгений Николаевич и Юль видели только что описанную картину, не теряя реального представления и об окружавшей их действительности, видели как бы внутренним взором, но не каждый по-своему, а так, как этого хотел ее автор... Наконец, Ло вернул всех из мира поэтического видения к изящному рубиновому торшеру Они продолжали молчать, потрясенные суровостью жизни, отсутствием второго решения, неизбежностью свершившегося. Юль решилась: она сделала знак, и Евгений Николаевич послушно направился вслед за ней, к выходу. У двери их остановила властная мысль Ло, Они почувствовали ее каждой своей клеткой, каждым нервом. Юль повернулась. - Нам нельзя расставаться так,-тихо проговорил Ло. - Я желаю вам счастья. Ло опустил голову: он не хотел в последнюю минуту омрачать их любовь своей поверженностью. Это было бы мстительно и ненужно. А на большее сегодня-он не был способен. У него незаурядная воля, он знал ее, испытав не раз. Но одно дело-наука... опыты вообще... и "опыты" над собой... "Опыты?.. Над собой?.." Эти слова настойчиво хо-зяйничали в его воспаленной переживаниями голове. В конце концов им удалось взять верх над остальными мыслями, привлечь единомышленников и объединить их.
      7
      На второй день Дол решил навестить друга. Дверь дома гостеприимно отворилась, "узнав" пришедшего. Дол прошел по комнатам и, не найдя хозяина, присел к торшеру и включил маленький комнатный видеофон. Ло выглядел на овальном экранчике, как всегда, правда, более серьезным и бледным, очевидно, от переутомления. - Дол,-тихо заговорил аппарат,-я отправился путешествовать в Прошлое. Как на "Машине Времени"... Понимаешь? Ведь практически оно мало чем будет отличаться для меня от реального... Я соберу там ценные материалы. Не знаю, удастся ли тебе "вернуть" меня домой... Мне пришлось видоизменить опыт... Я полагаю, что, когда ты и "Бер" разберетесь в эффекте, названном моим именем, смоделируете и эти процессы-ты найдешь способ, и мы... увидимся. Если хочешь-помести меня в клинику искусственного питания Космического центра. До встречи, Дол! Дол кинулся в лабораторию: в биотроне лежало те-ло Ло...
      Глава десятая
      СВАДЕБНЫЙ СЮРПРИЗ!...
      1
      Свадебные обряды Гаянцев просты и поэтичны: обычно в них принимает участие несколько родственников и друзей. Но свадьба Евгения Николаевича и Юль вызвала интерес всей столицы. В назначенный час мы привезли к Пантеону обалделого от счастья Звездолюба (на Гаяне уже не называли его иначе!). Рядом опустился гравитомобиль Юль-ее сопровождала Эла. Под шумные приветствия ярко разодетых Гаянцев молодые входят в Пантеон. Звучат мощные звуки торжественной музыки, под высоким куполом трепещут цветные огни; синие, золотистые, зеленые струи фонтанов приходят в движение, рисуя узоры орнаментов. По мере того как молодые приближаются к главному фонтану, где на небольшом возвышении их ожидает Ган, мелодия становится темпераментнее. На какое-то время наступает пещерный полумрак и вместе с мажорным аккордом вспыхивает яркий вишневый свет. На дикой замшелой скале, в центре фонтана,-знакомый нам актер, игравший роль Амира в спектакле во Дворце Человека. Он стоит в широкой чаше, образованной расступившимися вдруг струями голубой воды, раскинув руки, будто жаждет обнять Вселенную, бронзовотелый, могучий, неотразимый. Еле слышно, издалека доносится хор. Амир поднимает вдохновенное лицо и поет сильным тенором Песню Любви: Много звезд на гаянском небе, Две из них-вы зажгли вдвоем!.. - На каждой свадьбе поет "свой" Амир,-поясняет взволнованная Эла. - Но такой голос... Когда слова песни замирают под куполом, струи поднимаются, становятся темно-вишневыми и скрывают певца, как в закрывшемся на ночь волшебном цветке. В тишине слышен голос Гана. - Приветствую вас, юная сопланетница и житель Земли, в жилище предков. Ган говорит, стараясь не отходить от общепринятой формулы, скрепляющей брак. - Ваша совместная жизнь начинается здесь, где хранится память о достойнейших... Пусть эта память вдохновит и вас. Я объявляю всем: Евгений Глебов и Юль Роот зажгли свою звезду, - и вновь обращается к молодым: Пусть эта одежда будет для вас легкой и прочной! Он набрасывает на них тончайшие вишневые накидки, символ совершенного обряда. - Вишневый - цвет любви у Гаянцев, - шепнула нам Эла. - Милые Юль и Евгений, - подойдя к ним, громко произносит Шелест.-Ваш брак-искреннее начало дружбы Земли и Гаяны. Пусть она станет плодотворной не только в переносном смысле, но и в прямом... - А сейчас, - слегка повысил голос Ган, - вы объявите нам о своем Праве Молодоженов. - Новобрачные, - наклонилась к нам Эла, - имеют право на заветное желание-оно будет исполнено непременно. - Любое?-спросил Хоутон. - Да. - Разреши, долгожитель, - ответил Евгений Николаевич, - объявить наше желание на собрании Народного Совета: оно серьезное и трудно выполнимое... Ган удивленно посмотрел на Звездолюба, перевел взгляд на Юль, молча умоляющую ею, и сказал: - Хорошо. Поздравляю вас и желаю счастья! Ган, за ним и все присутствующие подняли левую руку. Вишневый цветок фонтана раздвинул лепестки, и Амир запел веселую Песню о Будущем. Из Пантеона мы отправились в дом Юль, чтобы продолжить торжество в духе земных традиций...
      2
      Разумеется, наш экипаж знал, о чем мечтали Глебов и Юль. Доклад в Народном Совете от имени обоих сделал Евгений Николаевич. Я позволю себе не касаться сложных математических расчетов, приведенных им, а постараюсь своими словами пересказать содержание. ... Все во Вселенной существует в Пространстве и Времени. Если бы не время, не хватило бы никакого пространства, чтобы разместить все многообразие творений природы. А так она умудряется и на острие иглы, с помощью времени, создавать бесчисленное количество объектов, последовательно, один за другим. Является ли наша Вселенная, как единое целое, реально бесконечной? Вряд ли Ведь то, что ее объединяет, как систему, должно быть тоже бесконечным... Однако и природе нельзя объять необъятное. Разумнее предположить, что Вселенная состоит из многих локальных мирозданий. Великий гаянец Ри Роот разработал следующие эв-ристические положения... Границы одного мироздания-назовем так, скажем, группу метагалактик - там, где наступает полная его изолированность от другого, а в общем их может быть сколько угодно во Вселенной и живут они-каждое самостоятельно. - Несколько слов о направлении Времени... Часто говорят, что время движется, как стрела, от прошлого к будущему, что прошлое нам неподвластно, а будущее-в какой-то мере-творимо людьми. Между тем хочется иметь более полную и точную картину всех этих отношений На Земле любят говорить: "колесо истории"... Думается, что и направление времени правильнее отождествить с вращающимся колесом. Как известно, нижние точки его всегда направлены против движения, а верхние- вперед. Вероятно, и Время имеет два направления: в прошлое и в будущее! Такой взгляд на Время повышает роль и значение Настоящего и позволяет нам утверждать, что, так сказать, творение будущего Происходит одновременно с формированием прошлого, что оба эти процесса едины и неотделимы друг от друга. Кроме того, мы можем также с большим основанием полагать, что время отражает не только особенности физических процессов в природе (скажем, скорость вращения нашего "колеса истории"), но и саму "фактуру" объектов этих процессов (диаметр "колеса"). Следовательно, время всегда связано и с объемом пространства рассматриваемой системы-ведь живых геометрических точек в природе нет, всегда есть "что-то", материализующееся в каком-то конечном, принципиально измеримом объеме. Поэтому сколько бы ни наблюдали мы космические струйные течения со стороны - действительной их природы мы до конца не изучим. Необходимо, ани, проникнуть в них и "взять пробу". Я понимаю, что это может не удасться с первого раза, но начинать надо!.. Время зависит от пространства и прямо пропорционально ему. Чем больше пространство, занимаемое частицей, тем "больше"-то есть медленнее!-ее собственное время. Так утверждает Ри. Другими словами, в одной и той же горсти уместится меньше крупных "зерен" времени и больше - мелких. Если, добавляет Ри, пространство и время также дискретны ("зернисты"), как и все в природе. Тогда мы получаем право хотя бы на два предположения. Первое: замедление времени в космическом полете происходит от того, что скорость как бы переносит нас в большее пространство, которому и соответствует более медленное время. Второе: поскольку полет в космическом струйном течении сопровождается особенно значительным отставанием времени, мы с Юль считаем, что имеем дело с явлением природы такого грандиозного масштаба, какой присущ только наиболее крупным космическим системам. Но законы природы едины. Следовательно, рассматриваемые отношения пространства и времени должны проявить себя и в мире малых величин... Используя все эти положения, Юль и Евгений Николаевич предложили свою гипотезу, объясняющую необычное старение космонавтов из экспедиции Бура на карликовой планете Эда, в районе звезды Зоры, залетевшей в нашу Галактику. Если допустить, что сама планета и все имеющееся на ней "карликовое", потому что элементарные частицы Эды сами по себе меньше по размерам, то есть являются "лилипутами" в сравнении с соответствующими элементарными частицами Гаяны или Земли, то время на Эде и должно быть "меньше", то есть быстрее! Наше мироздание "населено" множеством галактик. Возможна ли связь между ними, конечно, не мгновенная, а с помощью чего-то движущегося? Да, хотя бы потому, что нельзя доказать обратного... Кроме того, поскольку все они объединены в систему нашего мироздания, что-то должно ее (систему) скреплять. Это "что-то" Юль назвала Материей Величайших Пространств. Движение ее должно быть сверхбыстрым! Скорость света несравнима с такими расстояниями, и, может быть, она лишь "флаг" той области мироздания, где мы живем. Узнав о "парадоксе Глебова", Юль по-своему поняла его смысл. Космические струйные течения... Разве нельзя увидеть в них ту неизвестную форму материи, о которой она писала, - Материю Величайших Про-странств? - Уважаемые члены Народного Совета, - говорит Евгений Николаевич, - мы просим вас разрешить отправиться нам в дальнюю галактическую экспедицию для изучения космических струйных течений. Здесь много вопросов. Может быть, спиральная структура Галактики объясняется действием струйных течений? Возможно, они расслаивают и Метагалактику, сообщая ей неустойчивость, присущую большим звездным скоплениям, раздувают или сжимают Мироздание? Мой соотечественник астроном Паренаго открыл звезды-нарушители, движущиеся навстречу общему потоку звезд... Почему не предположить, что их увлекает космическое струйное течение? Изучение данных счетно-решающих и навигационных машин "Юрия Гагарина" позволило нам сделать кое-какие предположения... Диаметр "земной" солнечной системы равен шести биллионам километров. А еще через четыре биллиона наш звездолет спокойно вошел в космическое струйное течение, которое, видимо, имеет изогнутую траекторию. Нам удалось также установить, и на каком удалении от Гаяны мы вышли из него в обычное пространство. Огибая район Гаяны, оно уносится дальше. Куда? Надо отыскать его и довериться ему. Ваша техника позволяет организовать экспедицию. Расчеты показывают: первоначальное направление полета должно быть таким... Евгений Николаевич показывает его на звездной карте крестиком, и лица членов Совета хмурятся; это направление поглотило нескольких Роотов... Оно запрещено для галактических полетов. - Мы просим снять запрет хотя бы для нас... Запрет охранял жизнь космонавтов,- взяла слово Юль.- Я согласна. Но сейчас положение меняется: земляне обнаружили космическое струйное течение! Нельзя допускать, чтобы запрет стал тормозить науку о Величайших Пространствах, ани. Присутствующие смотрели на нее молча, оценивая возникшую ситуацию. - Прежние экспедиции Роотов наталкивались на сильное сопротивление среды, сотрясавшее звездолеты. У нас есть сейчас, ани, сверхпрочные звездолеты, опасность резко уменьшается. Вас беспокоит связь, ани. Я прошу выслушать члена Совета Ула. Разреши сказать ему, долгожитель? Ган кивнул молодому ученому с курчавой шапкой черных волос, сидевшему в первом ряду. - Лаборатория космических средств связи, - сказал Ул,-закончила проект нового "почтового" снаряда. Если радиосвязь прервется - из звездолета будет выпущена торпеда повышенной мощности и с гарантией доставит донесение... Ул закончил, и снова заговорил Евгений Николаевич: - Мы обсудили проект и в нашей маленькой семье землян- командир разрешает мне принять участие в экспедиции, если вы, ани, утвердите ее. Ган оглядел посерьезневшие лица. Об опасности самого полета не говорилось ни слова - не имеет смысла пересыпать песок с ладони на ладонь. Евгений Николаевич ринулся в решающую атаку. Поднявшись с места, по земной привычке, и подойдя к краю возвышения, он вновь горячо заговорил: - И еще важное соображение, ани! - Голос его звенел. - Мы считаем невероятным допущение, что это течение единственно и только в нашей Галактике... А что если, говорим мы, во Вселенной существует сеть подобных течений? Мы получим новый метод изучения Величайших Пространств и свяжем не только планеты, но и галактики. Мы победим Его Величество Время, ани! Евгений Николаевич рассчитал атаку с кибернетической точностью. Взгляды членов Совета загорелись вдохновением. И все же, когда Ган предоставил слово желающим, никто не выступил. - Ну, что ж, - улыбнулся долгожитель, - в течение часа мы будем размышлять... После перерыва началось голосование. Оно длилось ровно пять минут. За это время каждый еще раз обдумал свое решение и мысленно излучил его в телепатическую машину. Пять минут спустя жители планеты узнали итог: 971 голос-"за", 14-"против" и 15-воздержались.
      3
      Опять дневник и новая страница-я с грустью начинаю ее словами: "Последний день мы провели..." Да, подошел и такой день. Мы собрались на острове Уэл, откуда Евгений Николаевич и Юль стартуют в космос. Не было атмосферы исключительности-всякий намек такого рода изгонялся из быта жителей острова и гостей. Не было и церемониальных проводов. Из Тиунэлы прилетели Ган, Ле, Ул и Эла. Отправляется в рейс самая большая и прочная ракета Гаяны. Глядя на нее, кажется, будто стоишь у подножия высокого скалистого пика, на склоне которого крупно написано: "Ри". Простившись с нами, Юль повернулась к Гану: - Если мы... не скоро возвратимся, долгожитель, значит-нашли космическое струйное течение. Ган молча поцеловал ее и отошел. - Повнимательней, Евгений Николаевич, - сказал командир, обнимая друга.-В трудной обстановке...- он запнулся, желая сказать "не лезьте на рожон", но не договорил, подумав, что сам этот полет имеет неприятный адрес: к черту на рога. - Понял, командир, - кивнул Глебов. Вскоре на Гаяне стало одним звездолетом меньше... В науке чудес не бывает, в природе - тоже. Зато изменений, непрерывного и нескончаемого развития - сколько угодно. Одно явление переходит в другое и разбрасывает семена третьего... Мы знали из трагического опыта прошлых .экспедиций, что может ожидать Глебовых, но надеялись... Так уж устроен человек. В космосе все бурлит, как в кипящем чайнике, и мы думали: а вдруг именно теперь там произошли изменения, благоприятные для наших дорогих друзей? Увы! Последнее сообщение от них было встречено в Совете глубоким молчанием - слова мало могли помочь делу, все знали, для чего с поверхности Гаяны умчался "Ри". - Жестокая вибрация, - сообщали Глебовы. - Звездолет выдерживает... Неизвестное силовое поле уводит с курса... Самочувствие нормальное. На борту порядок. И все! Потянулись тревожные дни. Но мы верили в успех. Не потому, что надеялись на авось. На этот раз непокорный космос штурмовали во всеоружии. Мы имели больше права надеяться, чем звездоходы прошлых столетий.
      4
      По решению Народного Совета на одной из просторных площадей столицы в короткий срок соорудили монументальное здание "Земля". Я присутствовал при сборке... Фундамент был окончен накануне: он напоминал пчелиные соты, толщиной всего метров двадцать. С утра вдали показался караван гравитационных контейнеров с массивными блоками нашего небоскреба. Они плыли над крышами города, неторопливо и уверенно. Машины опускали их на фундамент. Каждый блок точно ложился в свой паз гравитационный контейнер мягко высвобождался и возвращался на базу. Ни капли цемента, ни сварки, ни заклепок! Все части здания намертво присоединялись друг к другу электромагнитными каркасами и вакуумными полостями (по принципу магдебургских полушарий). На поверхности здания был слой, превращающий излучения гаянского солнца Фело в электричество, накапливающееся про запас в аккумуляторах фундамента и блоков. В фундаменте же находился и кибернетический контролер сборки, он же вечный страж силового спектра всей конструкции. Основание фундамента-антигравитационная плита: в аварийных случаях кибернетика включит ее, и здание (либо его части) временно "облегчится" настолько и до тех пор, пока это потребуется. Сборкой руководил один архитектор! Это было интересное зрелище-волшебная игра взрослых в детские кубики. В неделю здание было собрано... Внешне оно напоминало Дворец Человека на горе Шу, только пониже ростом (высота нашего дворца не превышала 250 метров) и густого голубого цвета, увенчанное великолепной гигантской белой скульптурой Владимира Ильича Ленина Издали здание казалось постаментом к его фигуре. Владимир Ильич стоял без фуражки, прищурив глаза, и с улыбкой смотрел на город, шумевший у его ног. В первом этаже - Музей Земли. Над ним - актовый зал на 20 тысяч мест. Еще выше-кибернетическая энциклопедия Земли, привезенная нами, и лаборатории. Вокруг нашего красавца дворца были устроены пруды, дендрарии, оранжереи и... зоопарк: наши ранчо, назвал их Боб. Мы привезли с собой тысячи зародышей животных, птиц, насекомых, рыб. До сих пор они хранились в специальных капсулах-миниатюрных биотронах-и спали в анабиозе. Теперь же, под нашим наблюдением, их надлежало вернуть к жизни, дать им развиться, а потом перевести в "ранчо" и пруды. Привезли мы с собой и множество семян. Обеспечить Гаянцев типичной живой флорой и фауной Земли-в этом и заключалась самая трудоемкая часть нашей миссии. От того как скоро мы ее выполним, зависело наше возвращение домой. Улеглись первые впечатления, и началась наша деловая жизнь на Гаяне. Сперва я опасался, что из нас не выйдут хорошие консультанты, а тем более-руководители. Но у нас была наша энциклопедия, а ученые Гаяны быстро разобрались в ней и помогли нам.
      5
      Иногда мы бродили с Хоутоном по нарядным улицам Тиунэлы. Это были поистине "армянские прогулки". Если вы впервые слышите такое выражение-я поясню. Помню в детстве комичные сценки, частенько повторявшиеся в нашей семье... Мама собирается на "базар, а отец, заметив, что время еще есть, решает заполнить его чем-нибудь полезным. "Зайду к Араму, - говорит он,-что живет в конце нашего квартала: выходной день... нехорошо без гостя", - и отправляется в путь, как Тартарэн в Альпы. Не пройдя и трех шагов, он встречает Аршавира и стоит с ним малость. Через два дома отца останавливает манящая прохлада винного подвала, но сомнение колеблет его, пока из ароматного полумрака не доносится чей-то веселый голос: "Гай, спустись на минуту-столько новостей!.." ... Выбравшись на дневную поверхность, когда солнце уже высоко, отец ускоряет шаги, чтобы компенсировать непредвиденную задержку. Вот уже до жилища Арама совсем близко... Но тут перед отцом вырастает тощая высокая фигура-наша родственница, пятидесятилетняя тетя Астгик, которую все зовут "ориорт" (то есть барышня), ибо еще не родился на земном шаре мужчина, пожелавший завоевать ее неприступное сердце. Болтливостью нашей ориорт Астгик гордился весь Ереван: остановить ее неутомимый язык было труднее, чем лошадь на скаку, увильнуть от него-так же замысловато, как от падающей крыши, если вы находитесь под ней, в запертом доме. Впрочем, отец - самый мужественный и выносливый ее слушатель. Когда беседе все же наступает конец, отец беспрепятственно стучит висячим железным молоточком о железный квадрат на воротах, пока вверху не появляется в окне лицо жены Арама, лениво объясняющей, что ее муж "утром вышел к тебе навстречу..." После этого начинаются поиски приятеля, и в минуту, когда уставшее солнце скрывается за горы, отец вводит Арама в дом и невинно спрашивает у мамы, готов ли обед... Вот это и есть настоящая "армянская прогулка", любимая Хоутоном. На пути мы останавливались со знакомыми и незнакомыми - на улицах столицы всегда полно гуляющих,-и наша "средняя техническая скорость" не превышала ту, которую установил для себя мой отец в выходные дни. В тот день, о котором я хочу рассказать сейчас, я торопил Боба, но потом махнул рукой, когда он, обняв меня, сказал с милой, мальчишеской улыбкой: - Куда ты спешишь? Давай пошатаемся по планете... И мы пошли дальше, не меняя темпа. Возле стадиона Боб лукаво глянул на меня и потянул за рукав. - Зайдем, старик. Меня осенила великолепная идея. Понимаешь, давно размышлял, что бы такое подарить Гаянцам?.. Стадион пуст, его прозрачная крыша излучает прохладу. Только возле плавательных бассейнов оживленно. Разыскав нескольких членов Совета стадиона, Боб принялся рассказывать им... о футболе. Мы проторчали там часа три, не меньше, но Хоутон добился своего: в этот день родился гаянский футбол! Почему "гаянский"-вы еще узнаете. С этого дня футбол начал победоносное шествие по планете, ничем не останавливаемое, всеми поддерживаемое, покоряющее города и городишки. Он превратился в страстную спортивную пандемию, бесповоротно и навсегда. - Эх, старик, - размечтался Боб, - когда у нас на Земле выбросят за борт любителей загонять атомные бомбы в чужие ворота, мы станем обмениваться настоящими футбольными командами и откроем матч на первенство космоса! А? - Превосходно, Боб. Да будет так!
      Глава одиннадцатая
      ТАЙНИК ВСЕЛЕННОЙ
      1
      В то утро в эфире слабо прозвучали слова: "Ри уэй-рон", то есть: "Я-Ри-второй". Слышать эти позывные было тягостно: это сигналы почтового снаряда Глебовых. Значит, с ними самими произошло такое, что мешало возвратиться домой. Когда позывные запеленговали-оказалось, что они доносятся... с направления, противоположного тому, куда улетел "Ри": космическая торпеда шла почти тем курсом, какой держали мы... летя с Земли на Гаяну! На экстренном заседании Совета не высказали ни одного, даже осторожного предположения, объясняющего загадку. Разработали схему поимки почтового снаряда, и опытнейшие космонавты вылетели навстречу, чтобы потом развернуться, уравнять скорость и снять "почту" Глебовых. Задание Совета выполнили без заминки, и во Дворце Человека, а затем на всей планете стала известна судьба экспедиции.
      2
      ... Первые признаки необычного появились задолго до вибрации: приборы световые, звуковые, телепатические-всех дублирующих систем, имеющихся на звездолете, сообщили о приближении мощного силового поля, характеризовать которое кибернетические анализаторы отказались. Неизвестное поле не оказывало прямого воздействия на приборы-оно влияло каким-то образом на окружающую межзвездную среду и вещество звездолета. И потом уже, по этому влиянию, воспринимаемому приборами, можно было судить - с весьма приблизительной достоверностью-о самом "поле X", как по почерку судят о характере человека. Вибрация началась импульсами, длящимися миллионные доли секунды. Сигнализаторы на панели запаса прочности успокаивали: конструкция и материалы корпуса прочны! После того как частота вибрации возросла в несколько тысяч раз, Евгений Николаевич приказал Юль лечь в антивибрационный биотрон с тремя степенями свободы и включил аппаратуру анабиоза. Одному-легче; он понимал, что это человеческая слабость, но использовал свою власть командира. Вибрация возрастала - Евгений Николаевич перешел в специальную кабину управления. Несколько крохотных толчков увели звездолет с курса. Казалось, перед звездолетом выросла невидимая стена. Тогда Глебов позволил звездолету некоторое время идти измененным курсом. Полет стал более спокойным, но часов через двадцать последовало повторное, более плавное, отклонение от курса. Создавалось впечатление, что звездолет сам "хочет" лететь вдоль невидимой стены. Это никак не входило в планы экспедиции, а рас-считывать на случайную брешь было глупо. И Глебов принял новое решение - идя вдоль стены, уточ-нять ее направление и одновременно сбавлять скорость полета Он надеялся пробить стену на малой скорости, но с возрастающей мощностью, как это делает водитель электромобиля, преодолевая крутой подъем. "Ощупывая" стену, Глебов заметил, что она экранирует, отражает радиолучи, и понял, почему прекращалась связь с прежними звездолетами Роотов. Если и им удастся проникнуть сквозь стену - связь с Гаяной также стане г невозможной. Следующая мысль оказалась просто спасительной: Глебов принялся исследовать сопротивление стены под разными углами. Расчеты показали, что чем больше угол вхождения в стену будет отличаться от прямого, тем безопаснее ее преодоление. В идеале нужно было входить в нее, следуя почти параллельно, но это отнимет уйму времени. Глебов поручил кибернетике определить наиболее выгодный угол, потом задал звездолету новый курс, передал на Гаяну последнее сообщение и, приняв меры предосторожности, решился на генеральный штурм... ... Фиолетовый экран Z-поля отбрасывал невидимый тысячекилометровый ионный факел двигателей. Корпус звездолета сотрясался, и перегрузки росли с каждой секундой. Броски становились сильнее и продолжительнее. Бледный, с красными от напряжения глазами, Глебов не отрывался от приборов, повышая мощность, удерживая звездолет на курсе. Двадцать один час "Ри" проходил стену. Евгений Николаевич почти не спал, поддерживая себя возбуждающими таблетками, не зная, где и через сколько времени окончится это изнурительное испытание. Но ни разу за все время он не подумал о прекращении штурма-только вперед! Вибрация исчезла сразу. Еще дрожа от усталости, Глебов сверил показания дублирующих приборных систем, запрограммировал кибернетические анализаторы, хотя внутренний голос-не обманувший его!-подсказывал, что стена позади. Не меняя курса, Глебов продолжал полет: он знал, что не сумеет пересилить соблазн - более сильный, чем сотни подобных стен, соблазн проверить, что лежит дальше-космическое струйное течение или нет.