Работы продолжались, рабочими с буксиров и землечерпалок по-прежнему восхищался весь город.
      Все больше фазендейро присоединялось к Мундиньо Фалкану. Сбылось предсказание полковника Алтино: у Рамиро Бастоса оставалось все меньше и меньше сторонников. Его сыновья и друзья правильно оценивали создавшееся положение. Теперь они надеялись только на связи Рамиро в правительственных кругах и на то, что там не признают победы оппозиции, если она будет одержана. Об этом говорили оба сына полковника Бастоса (доктор Алфредо тоже находился сейчас в Ильеуее) и два его самых преданных друга - Амансио и Мелк, которое должны были подготовить выборы по старому способу: обеспечив контроль над избирательными пунктами, участками и списками. Испытанный способ, требовавший наименьших затрат. Таким образом, победа в провинции будет обеспечена. К сожалению, в Ильеуее и в Итабуие - наиболее крупных городах - теперь подобные методы применять рискованно. Алфредо рассчитывал на категорические заверения губернатора, что Мундиньо и его люди никогда не добьются признания, даже если получат на выборах подавляющее большинство голосов. Нет, губернатор не согласится отдать какаовую зону, самую богатую и многообещающую зону штата, в руки честолюбивых оппозиционеров, сторонников Мундиньо. Нелепо даже думать об этом.
      Старый полковник слушал, положив подбородок на золотой набалдашник палки. Его погасшие глаза сузились. Такая победа хуже поражения. Раньше он не нуждался в помощи губернатора. Он всегда сам выигрывал сражение, за него голосовали все. И еще ни разу ему не приходилось лишать противников полномочий после выборов. А теперь Алфредо и Тонико, Амансио и Мелк говорили об этом спокойно и не понимали, какому тяжелому унижению они его подвергают.
      - Нет, до этого дело не дойдет. Мы победим при голосовании!
      То, что Мундиньо Фалкан выставил свою кандидатуру в федеральную палату, воодушевило его противников. Несомненно, для них было бы гораздо опаснее, если бы он стал баллотироваться на пост префекта.
      Ведь он приобрел популярность в Ильеуее, стал влиятельным лицом. Значительная часть городских избирателей, если не абсолютное большинство, голосовала бы за него, и он был бы избран почти наверняка.
      - Обеспечить результаты выборов прежним способом теперь очень трудно, заметил Мелк Таварёс.
      Однако избрание Мундиньо в федеральную палату зависит от результатов голосования по всему седьмому избирательному округу, в который входит не только Ильеус, но и Белмонте, и Итабуна, и Канавиейрас, и Уна - какаовые муниципалитеты, выставляющие двух Депутатов. За одного из них голосуют Итабуна, Ильеус и Уна. Уну, собственно, считать нечего, голосов тамсовсем немного. Но Итабуна значила теперь почти столько же, сколько Ильеус, а там единовластно правил полковник Аристотелес Пирес, целиком обязанный своей политической карьерой Рамиро Бастосу. Разве не Рамиро сделал его помощником комиссара в прежнем районе Табокас?
      - Аристотелес, - сказал Рамиро, - будет голосовать за того, на кого я укажу.
      Федеральные депутаты не зависели от муниципальной политики, и еще меньше - депутаты от столиц штатов. Их кандидатуры рождались в переговорах губернатора и федерального правительства. Нынешний депутат от Ильеуса и Итабуны (второй был избран от Белмонте и Канавиейраса) со времени последних выборов появился в зоне лишь один раз. Это был врач, проживавший в Рио, и ему покровительствовал федеральный сенатор. Занять этот пост у Мундиньо шансов не было никаких. Даже если бы он прошел в Ильеусе, то в Итабуне, Уне и сельских местностях результаты выборов всегда можно подтасовать.
      - Это все равно что охотиться без собаки... - заключил Амансио.
      - Он должен провалиться! Наша задача разгромить его, и начнем мы с Ильеуса. Он должен быть разгромлен наголову, - требовал Рамиро.
      Противники Бастоса, видимо, выставят на пост префекта капитана, а в палату штата - Эзекиела Прадо.
      К кандидатуре адвоката Рамиро не относился всерьез.
      Безусловно, будет избран Алфредо. Эзекиелу по плечу лишь судебные дела, разные темные махинации да еще речи на праздниках. К. тому же он слишком прославился своими похождениями, попойками и скандалами с женщинами. А ведь ему, как и Мундиньо, нужно собрать голоса по всему избирательному округу.
      - Он не представляет опасности, - утверждал Амансио.
      - Это послужит ему уроком за то, что переметнулся к противнику...
      Избрание же капитана целиком зависело от голосования в муниципалитете Ильеуса. Он был опасным противником, и сам Рамиро признавал это. Капитана нужно победить в провинции, поскольку в городе он может пройти. Его отца, Казузинью, смещенного Бастосами, в Ильеусе помнили как порядочного человека и образцового администратора. Это он впервые замостил улицу брусчаткой - она и поныне носит название улицы Параллелепипедов. Разбил первую площадь, посадил первый сад. Он был честен до фанатизма и остался верен Бадаро, истратив все, что имел, на безнадежную борьбу с Бастосами. Его имя до .сих пор было символом благородства и самоотверженности.
      Впрочем, авторитет капитана объяснялся не только доброй славой его отца - он и сам пользовался у населения Ильеуса большой симпатией. Местный уроженец, он долго жил в больших городах, и это наложило на его облик печать цивилизации, был признанным оратором и влиятельным в Ильеусе лицом. От отца капитан унаследовал пристрастие к пафосу и героическим жестам.
      - Опасная кандидатура... - не мог не признать Тонико.
      - У него много друзей, и он очень популярен, - согласился Мелк.
      - Все зависит от того, кто будет нашим кандидатом.
      Рамиро Бастос назвал Мелка - ведь он уже был председателем муниципального совета. Кум Амансио еще раньше отказался занять какой-либо политический пост, поэтому баллотироваться ему не предлагали. Но Мелк тоже отказался:
      - Благодарствую, но это мне ни к чему. По-моему, на таком посту вообще должен быть не фазендейро...
      - Почему же?
      - Потому что люди хотят видеть у власти более образованных деятелей, говорят, что фазендейро некогда заниматься управлением города, да к тому же мы, как правило, мало смыслим в этом. Откровенно говоря, они не так уж неправы. Времени у нас действительно не хватает...
      - Правильно, - сказал Тонико. - Люди требуют более деятельного префекта, он должен быть горожанином.
      - Так кто же?
      - Тонико! Почему бы не он? - предложил Амансио.
      - Я?! Избави боже! Я не создан для власти. Если я и занимаюсь немного политикой, то только из-за отЦа. Нет, нет, я не могу быть префектом. Меня вполне Устраивает моя контора.
      Рамиро пожал плечами - не стоило и обсуждать подобное предложение. Тонико в префектуре... Разве только для того, чтобы здание муниципалитета наводнили проститутки.
      - Я вижу только две подходящие кандидатуры, - сказал он. - Либо Маурисио, либо доктор Демосфенес.
      Больше мы никого не можем выставить.
      - Доктор Демосфенес живет в Ильеусе только четыре года. Он приехал позднее Мундиньо. Он не тот человек, которого можно было бы противопоставить капитану, - возразил Амансио.
      - А я считаю, что он лучше Маурисио. По крайней мере, он довольно известный врач, хлопочет о постройке больницы. У Маурисио же много врагов.
      Они взвесили шансы обоих кандидатов, обсудили достоинства и недостатки того и другого. Предпочтение было отдано адвокату, хотя его скупость и жадность, его переходящий все границы лицемерный пуританизм, его ханжество, его симпатии к священникам делали его в этом краю атеистов непопулярным. Впрочем, и доктор Демосфенес не пользовался особой популярностью. Да, он неплохой врач, но нет в городе более самонадеянного, более кичливого человека, пет более яростного сторонника косных предрассудков.
      - Он очень хороший врач, но его хвастовство проглотить труднее, чем слабительное, - выразил Амансио общее мнение. - У Маурисио, правда, немало врагов, но пойдут за ним многие. Он хорошо говорит.
      - Он верный человек. - За последнее время Рамиро особенно научился ценить верность.
      - И все же он может проиграть.
      - А нужно выиграть. И выиграть здесь, в Ильеусе. Я не хочу прибегать потом к помощи губернатора, чтобы обезглавить кого бы то ни было. Я хочу выиграть! - Полковник напоминал сейчас упрямого ребенка, требующего игрушку. - Я брошу все, если мне придется удержаться у власти ценой чужого авторит?та.
      - Вы правы, кум, - сказал Амансио. - Но для этого народ нужно малость попугать. Пустить в город нескольких наемников.
      - Делайте что хотите, но выборы мы должны выиграть!
      Они обсудили и кандидатуры в муниципальный совет. От оппозиции обычно избирался один советник.
      По традиции это был старый Онорато, оппозиционер только по названию, обязанный Рамиро за какие-то услуги. Со временем он стал большим приверженцем правительства, чем его коллеги по муниципалитету.
      - На этот раз они не включили его в список.
      - Будет избран доктор. В этом можно не сомневаться.
      - Ну что ж. Он дельный человек. Но он один, это еще не оппозиция.
      У полковника Рамиро была слабость к доктору. Он восхищался его ученостью, знанием истории Ильеуса, любил слушать его рассказы о прошлом и запутанные предания семейства Авила. Доктор придал бы блеск муниципальному совету и, в конце концов, наверное, стал бы голосовать со всеми, как старый Онорато. Даже теперь, когда прогнозы предстоявшей кампании были не очень утешительными, когда вдали маячила тень поражения, Рамиро все еще оставался первым лицом в городе; он был великолепен как вельможа, когда в.еликодушно отдавал одно место оппозиции и желал видеть, что его занял самый благородный из его противников.
      Амансио предрекал победу.
      - Положитесь на меня, кум Рамиро. Пока я, слава богу, жив, никто на улицах Ильеуса не будет насмехаться над моим кумом. Они не узнают радости победы на выборах. Положитесь на нас - на меня и Мелка.
      Но в эту жаркую весну и друзья Мундиньо стали действовать активнее. Рибейриньо почти не сидел на месте, он ездил из округа в округ и намеревался объездить весь район. Капитан тоже побывал в Итабуне, Пиранжи, Агуа-Прете. По возвращении он посоветовал Мундиньо немедленно отправиться в Итабуну.
      - В Итабуне даже дурак не станет голосовать за нас.
      - Почему?
      - Вы когда-нибудь слышали о правительстве Бразилии, которое пользовалось бы поддержкой населения? Так вот, представьте, оно существует: это правительство полковника Аристотелеса в Итабуне. Он держит в своих руках всех - от полковников до нищих.
      Муидиньо удостоверился в правильности этих слов, хотя в Итабуне его приняли очень хорошо. Мундиньо прибыл в своем новом черном автомобиле, вызвавшем сенсацию. Все окна домов на улицах, по которым он проезжал, были заполнены любопытными. Итабунские клиенты давали в честь Мундиньо завтраки и обеды, возили его на прогулки, в кабаре, в клуб "Грапиуна", даже водили по церквам. Но о политике они не говорили. Когда Мундиньо излагал свою программу, они обычно заявляли:
      - Если бы я не был связан обещанием, данным Аристотелесу, я, конечно, голосовал бы за вас.
      И, к несчастью, с Аристотелесом были связаны все.
      На второй день пребывания Мундиньо в Итабуне полковник Аристотелес нанес ему визит. Мундиньо в гостинице он не застал и оставил любезное приглашение зайти в префектуру на чашку кофе. Мундиньо решил принять приглашение.
      Полковник Аристотелес Пирес был огромный, смахивающий на метиса мужчина, с лицом, изрытым оспой, смешливый и общительный. Он считался фазендейро средней руки - собирал всего полторы тысячи арроб какао, но влияние его в Итабуне, бесспорно, было велико. Полковник был создан для того, чтобы управлять; казалось, он был рожден для политики. Ни разу с тех пор, как его назначили помощником комиссара, никто, даже крупные фазендейро муниципалитета, не осмеливались оспаривать у него власть.
      Аристотелес начал свою деятельность как сторонник семьи Бадаро, но раньше, чем кто-либо другой, увидел приближающийся закат старого хозяина, потерпевшего поражение в борьбе за леса Секейро-Гранде. Он отошел от клана Бадаро, когда покинуть его еще было удобно. И все же его пытались убить, он был на волосок от смерти. Но пуля попала в сопровождавшего его жагунсо. В благодарность за переход на их сторону Бастосы сделали Аристотелеса помощником комиссара тогдашнего Табокаса - поселка, находившегося неподалеку от его собственных плантаций.
      И очень скоро нищее местечко стало превращаться в город.
      Несколько лет спустя он начал борьбу за отделение Табокаса от Ильеуса и превращение его в муниципалитет Итабуна. Все население Табокаса объединилось под этим знаменем. Полковник Рамиро Бастос пришел в ярость. Между ним и Аристотелесом едва не произошел разрыв. Кто он такой, этот Пирес, кричал Рамиро, чтобы отторгать у Ильеуса эту огромную территорию? Аристотелес, держась еще более покорно и преданно, чем обычно, попытался убедить Рамиро. Тогдашний губернатор, приняв Пиреса в Баие, сказал, что утвердит декрет об отделении Табокаса, если Аристотелес получит согласие Рамиро. Это оказалось нелегко, пришлось вести долгие переговоры, но все же Аристотелес добился своего. Что вы теряете? спрашивал он Рамиро. Образование нового муниципалитета так или иначе неизбежно. Бастос мог отсрочить это, но помешать был не в силах. Почему бы Рамиро, вместо того чтобы бороться против этого движения, не возглавить его? Он, Аристотелес, на посту ли помощника комиссара или на посту префекта, окажет Рамиро всестороннюю поддержку. А ведь речь идет о том, чтобы ему возглавлять не один муниципалитет, а два, только и всего. Рамиро, в конце концов, дал себя убедить и даже приехал на праздник в честь основания новой префектуры. Аристотелес сдержал свое слово: он продолжал поддерживать Рамиро, хоть и затаил в душе горечь унижений, которым его подверг полковник.
      К тому же Рамиро продолжал обращаться с ним так, будто Аристотелес все еще был молодым помощником комиссара.
      Аристотелес, человек мыслящий и предприимчивый, целиком посвятил себя процветанию Итабуны. Он очистил город от жагунсо, замостил центральные улицы, но при этом не уделял большого внимания площадям и садам. Внешний блеск его не интересовал. Зато он осветил Итабуну, провел водопровод, проложил дороги, соединившие город с поселками, выписал специалистов для ухода за плантациями, основал кооператив производителей какао, предоставил коммерсантам льготы в целях развития торговли, заботился об окрестных районах и за короткое время превратил молодой город в центр обширной территории, простиравшейся вплоть до сертана.
      Мундиньо отправился в префектуру и застал Пиреса за изучением планов нового моста через реку, который должен был связать обе части города. Полковник, словно ожидал экспортера, велел тотчас же подать кофе.
      - Я пришел, полковник, чтобы высказать восхищение вашим городом. Ваша деятельность заслуживает самой высокой похвалы. Кроме того, мне хотелось бы потолковать о политике. Я не люблю быть навязчивым, и, если этот разговор вас почему-либо не интересует, скажите сразу. И еще раз примите мои поздравления.
      - Почему не интересует, сеньор Мундиньо? Политика для меня то, что для других - вино. Подумайте сами: если бы не политика, я бы уже давно был богатым человеком. Политика же меня только разоряет.
      Но я не жалуюсь, мне это нравится. Политика - моя слабость. Детей у меня нет, я не играю, не пью... Женщины... ну, иной раз случается, согрешишь ненароком. - Он засмеялся своим приятным смехом. - Для меня политика значит власть. Другие ею занимаются, чтобы обделывать свои дела, чтобы приобрести влийние. Другие, но не я, можете мне поверить.
      - Конечно, верю, Итабуна - лучшее тому доказательство.
      - Наибольшее удовлетворение я получаю, когда вижу, как растет Итабуна. В один прекрасный день мы обгоним Ильеус, сеньор Мундиньо. Я не имею в виду город, ведь Ильеус - порт. Но муниципалитет обгоним. В Ильеусе хорошо жить, в Итабуне - хорошо работать.
      - Здесь все хорошо отзываются о вас, почитают и уважают. Оппозиции в Итабуне, видимо, не существует.
      - Это не совсем так. С полдюжины оппозиционеров наберется... и если как следует поискать, то можно найти и тех, кому я не нравлюсь. Только они не скажут вам почему. Они вас разыскивали. К вам еще не.
      обращались?
      - Обращались. Знаете, что я им сказал? Кто хочет голосовать за меня, пусть голосует, но точкой опоры в борьбе против полковника Аристотелеса я быть не желаю. В Итабуне замечательный правитель.
      - Мне это сразу же стало известно... И я вам благодарен. - Он снова улыбнулся Мундиньо, его широкое лицо излучало тепло. - Я тоже следил за вашей деятельностью, сеньор. И восхищался. Когда закончатся работы в бухте?
      - Через несколько месяцев мы будем экспортировать какао прямо из Ильеуса. Работы ведутся самыми стремительными темпами. Но многое еще предстоит сделать.
      - История с бухтой дала обильную пищу для разговоров, но эта же история может обеспечить вам победу на выборах. Я изучил этот вопрос, и вот что я вам скажу: нужно ориентироваться на порт в Мальядо, а не на работы по углублению и расширению входа в гавань. Вы можете сколько угодно выгребать песок, а, рн будет появляться вновь; выход только в строительстве нового порта в Мальядо.
      Если Аристотелес ждал, что Мундиньо будет спорить, то он обманулся.
      - Я знаю, что окончательное решение проблемы - это порт в Мальядо. Но уверены ли вы, сеньор, что правительство намерено его построить? И сколько лет, повашему, понадобится, чтобы дождаться его открытия?
      Порт в Мальядо потребует тяжелой борьбы, полковник. И неужели все это время какао должно вывозиться через Баию? Кто платит за перевозку? Мы, экспортеры, и вы, фазендейро. Не думайте, что расчистку прохода в бухту я считаю идеальным решением вопроса.
      Те, кто борется против меня и высказывается за постройку порта, не знают, что мы с ними - единомышленники. Только я полагаю, что лучше, пока нет порта, иметь хотя бы бухту, которой можно пользоваться, чтобы начать прямой экспорт. Но как только закончатся работы в бухте, я начну бороться за сооружение порта. И вот еще что: одна землечерпалка останется в Ильеусе, чтобы поддерживать фарватер в нормальном состоянии.
      - Понимаю... - Аристотелес перестал улыбаться.
      - Хочу, чтобы вы знали: я занимаюсь политикой по той же причине, что и вы.
      - Это большая удача для Ильеуса. Жалко, ЧТОБЫ не распространяете свою деятельность на Итабуну.
      Если не считать автобусной линии.
      - Поле моей деятельности - Ильеус. Но, изберут меня или нет, я намерен значительно расширить свои операции, и в первую очередь в Итабуне. Одна из задач, которые привели меня сюда, состоит в изучении возможности открыть тут филиал экспортной фирмы, и я это сделаю.
      Они выпили кофе. Аристотелес с одобрением отнесся к планам Мундиньо.
      - Отлично. Итабуне нужны предприимчивые люди.
      - Итак, мы обо всем переговорили. Во всяком случае, я, полковник, сказал вам все, что хотел. Я не пришел просить у вас голосов, поскольку мне известно, что вы душой и телом преданы полковнику Рамиро Бастосу. Я был счастлив познакомиться с вами.
      - Почему вы так торопитесь? Посидите еще немного... Кстати, кто вам сказал, что я душой и телом предан старому Рамиро?
      - Но ведь это все знают... В Ильеусе считают, что ваши голоса решат исход выборов федерального депутата и депутата в палату штата. То есть сеньора Витора Мело и сеньора Алфредо Бастоса.
      Аристотелес рассмеялся так, будто услышал что-то очень забавное.
      - Вы можете уделить мне еще несколько минут?
      Я кое-что расскажу вам. Не пожалеете.
      Полковник позвал слугу и велел подать еще кофе.
      - Этот сеньор Витор, федеральный депутат, страшно важная птица. Правительство навязало его нам, полковник Бастос согласился, ну а что я мог сделать? Не было кандидата, за которого я мог бы голосовать, даже если бы захотел. После смерти сеньора Казузы оппозиция в Ильеусе и Итабуне прекратила свое существование. Так вот, когда сеньора Мело избрали, он заехал к нам ненадолго и, увидев Итабуну, сморщил нос: все тут ему было не по вкусу. Он спросил, что я, черт возьми, делаю, если город не озеленен, если не хватает того-то и того-то. Я ответил, что я не садовник, а префект. Ему это не понравилось. По правде сказать, ему вообще у нас не понравилось. Он не захотел осматривать дороги, водопровод - словом, ничего. У него не было времени. Я пытался просить ассигнований на различные мероприятия. Послал ему десятки писем. Вы думаете, этот господин стал добиваться этих ассигнований? Ничего подобного! Вы думаете, он ответил на мои письма? Ничего подобного! Как великую милость он прислал мне в конце года поздравительную открытку. Говорят, он снова будет выдвинут кандидатом. Но в Итабуне он голосов не получит.
      Мундиньо хотел было что-то сказать, но Аристотелес рассмеялся и продолжал:
      - Полковник Рамиро по-своему порядочный человек. Это он более двадцати лет назад сделал меня помощником комиссара. Он всюду говорит, что только благодаря ему я стал тем, кем сейчас являюсь. Но хотите знать правду? Он справился с Бадаро только потому, что я пошел за ним. Ходят слухи, что я покинул Бадаро потому, что они проиграли. Но ведь я оставил их, когда они еще были у власти. Они проиграли, это верно, но лишь потому, что уже не могли и не умели управлять. Для них политика была средством к расширению своих земельных владений. И в те времена полковник Рамиро был для них тем, кем сегодня являетесь вы для Бастосов.
      - Вы хотите сказать...
      - Подождите, я скоро кончу. Полковник Рамиро согласился на отделение Итабуны. Если бы он не согласился или попытался тянуть, правительство начало бы ставить мне палки в колеса. Поэтому я и поддерживал его. Но он думает, что я это сделал из чувства признательности. Когда вы стали вмешиваться в некоторые ильеусские дела, я стал к вам приглядываться.
      Вчера, когда вы приехали в Итабуну, я сказал себе: ну, теперь к нему пристанет эта шайка разбойников. Посмотрим, что он будет делать, пожалуй, это лучшее испытание. - Аристотелес добродушно засмеялся. - Сеньор Мундиньо Фалкан, если вам нужны мои голоса - они ваши... Взамен я у вас ничего не прошу, это не сделка. Я ставлю только одно условие: позаботьтесь и об Итабуне, ведь в зону какао входит и она. Не забудьте этот заброшенный край.
      Мундиньо был так удивлен, что едва смог проговорить:
      - Вместе, полковник, мы свернем горы.
      - Но пока молчите о том, что я вам сказал. Поближе к выборам я позабочусь, чтобы объявить об этом.
      Однако хранить тайну так долго, как подсказывали ему мудрость и осторожность, не удалось. Несколько дней спустя полковник Рамиро пригласил Аристотелеса в Ильеус, чтобы сообщить список кандидатов от правящей партии. Аристотелес переговорил со своими наиболее влиятельными друзьями и отправился на автобусе в Ильеус.
      Полковник Рамиро, не пригласив его в гостиную, где стояли стулья с высокими спинками, вручил Пиресу список:
      "В федеральные депутаты - сеньор Витор Мело".
      Далее следовали другие имена. Аристотелес прочел бумагу медленно, словно по слогам, и вернул ее Бастосу.
      - За этого сеньбра Витора, полковник, я больше голосовать не буду. Ни за что на свете. Сеньор Витор никуда не годится. Я неоднократно обращался к нему, но он ничего не сделал.
      Строгим тоном, будто распекая непослушного ребенка, Рамиро спросил:
      - Почему вы не сообщили свои требования мне?
      Если бы вы действовали через меня, он бы не отказал.
      Сами виноваты. Что же касается голосования, то он выдвигается от правительства, и мы будем выбирать его. Сам губернатор обещал...
      - Но не я же...
      - Что вы хотите этим сказать?
      - То, что сказал, полковник. За этого субъекта я не голосую.
      - А за кого же вы будете голосовать?
      Аристотелес окинул комнату взглядом, потом посмотрел в глаза Рамиро:
      - За Мундиньо Фалкана.
      Старик побледнел и, опираясь на палку, встал на ноги.
      - Вы это серьезно?
      - Вполне.
      - Тогда убирайтесь из моего дома. - Он указал пальцем на дверь. - И поскорее!
      Аристотелес вышел как ни в чем не бывало и отправился прямо в редакцию "Диарио де Ильеус". Там он сказал Кловису Косте:
      - Можете сообщить, что я присоединился к сеньору Мундиньо.
      Вошедшая Жеруза увидела, что Рамиро полулежит в кресле.
      - Дедушка! Что с вами? - На ее крик прибежала мать и послала служанок за врачом.
      Но старик пришел в себя и попросил:
      - Врача не зовите. Не надо. Пошлите за кумом Амансио, да побыстрей.
      Врачи заставили его лечь в постель. Доктор Демосфенес объяснял Алфредо и Тонико:
      - Он переволновался. Впредь этого следует избегать. Еще один такой приступ - и сердце не выдержит.
      Появился Амансио Леал. Посланец старого полковника застал его за обедом, он перепугал всю семью.
      Амансио вошел в кабинет Рамиро.
      В тот самый час, когда на улицах появился вечерний выпуск "Диарио де Ильеус" с заголовком на всю первую полосу "Итабуна поддерживает программу Мундиньо Фалкана", Аристотелес, осмотрев вместе с экспортером землечерпалки и буксиры в бухте, возвращался на лодке в город. Он видел, как спускаются на дно морское водолазы, как экскаваторы, словно сказочные чудовища, пожирают песок. Он весело рассмеялся. "Мы вместе выстроим порт в Мальядо", - сказал он Мундиньо.
      Пуля попала ему в грудь, когда они с Фалканом, миновав пустыри Уньана, подходили к бару Насиба, чтобы выпить.
      - Спиртное я не употребляю, - сказал он, и в тот же миг прогремел выстрел. Аристотелес упал.
      Какой-то негр бросился бежать по направлению к холму, двое прохожих, очевидцев происшествия, пустились вдогонку. Фалкан подхватил префекта Итабуны, теплая кровь выпачкала ему рубашку. Сбежались люди, толпа росла с каждой минутой.
      Издали доносились крики:
      - Держи его! Держи убийцу! Не дайте ему удратьГ:
      О БОЛЬШОЙ ОХОТЕ
      В тот вечер царило еще большее оживление, чем в день убийства Синьязиньи и Осмундо. Пожалуй, со времен вооруженных столкновений, которые окончились двадцать лет назад, ни одно событие так не будоражило и не волновало город, соседние муниципалитеты, всю провинцию. В Итабуне началось светопреставление. Всего через несколько часов после покушения в Ильеуе начали прибывать автомобили из соседнего города, вечерний автобус пришел переполненный, приехали два грузовика с жагунсо. Все это было похоже на начало войны.
      - Какаовая война... Продлится не меньше тридцати лет, - предсказал Ньо Гало.
      Полковника Аристотелеса Пиреса отвезли в еще не достроенную лечебницу доктора Демосфенеса, где функционировали лишь несколько палат и операционный зал.
      Вокруг раненого собрались местные медицинские светила. Доктор Демосфенес, политический сторонник и друг полковника Рамиро, не хотел брать на себя ответственность за операцию. Состояние Аристотелеса было тяжелым, если он, не дай бог, умрет на операционном столе, пойдут толки. Пиреса оперировал с помощью двух ассистентов доктор Лопес, пользовавшийся в городе большой известностью, он был черен, как ночь, и отличался добрейшим характером. Когда из Итабуны прибыли врачи, срочно посланные родственниками и друзьями Аристотелеса, операция уже была кончена и доктор Лопес мыл руки спиртом.
      - Теперь все зависит от того, насколько он вынослив.
      Бары были переполнены; на улицах теснился народ, все были охвачены нервным возбуждением. Выпуск "Диарио де Ильеус" с сенсационным интервью Аристотелеса был раскуплен за несколько минут, и скоро номер газеты продавали за десять тостанов. Негр, который стрелял в Пиреса, скрылся в рощах холма Уньан, и пока его не нашли. Один из очевидцев покушения, каменщик, утверждал, что видел его однажды вместе с Блондинчиком на окраинных уличках и в дешевом кабаре "Бате-Фундо". Второй, побежавший преследовать убийцу и едва за это не поплатившийся, никогда раньше не видел негра, но заметил, что тот был в холщовых брюках и клетчатой рубашке. Однако всем было ясно, кто подослал убийцу, их имена произносились шепотом.
      Мундиньо, пока шла операция, не уходил из больницы. Он послал свой автомобиль в Итабуну за женой Аристотелеса, отправил несколько телеграмм в Баию и Рио. Наемники Алтино Брандана и Рибейриньо, находившиеся в городе с момента прибытия буксирных судов, прочесывали рощи холма Уньан, получив приказ доставить негра живым или мертвым. Подоспела местная полиция, комиссар послал двух солдат обыскать окрестности. Капитан, явившийся в больницу, обвинял Рамиро, Амансио и Мелка в организации покушения, но комиссар отказался запротоколировать его показания, поскольку капитан не был свидетелем происшествия. Он спросил Мундиньо, разделяет ли тот точку зрения капитана.
      - А зачем вам это знать? - сказал экспортер. - Я не ребенок и понимаю, что вы, господин лейтенант (комиссар был лейтенантом военной полиции), все равно не примете никаких мер. Сейчас важно найти этого жагунсо, а уж он нам скажет, кто ему дал оружие.
      И поймаем мы его сами.
      - Вы меня оскорбляете.
      - А зачем мне вас оскорблять? Я просто удалю вас из Ильеуса. Можете собирать вещи. - Мундиньо говорил точь-в-точь как полковники прежних времен.
      В баре Насиб метался от столика к столику, слушая разговоры посетителей. Жоан Фулженсио провозгласил:
      - Никакая перемена в жизни общества не обходилась без кровопролития. Но это покушение не принесет Рамиро ничего хорошего. Если бы ему удалось убить Аристотелеса, то, возможно, он сумел бы завоевать часть голосов в Итабуне. Теперь же влияние Аристотелеса только возрастет. Это конец империи Рамиро Первого Садовника, но мы не станем подданными Тонико Любимого. На престол взойдет Муидиньо Веселый.
      Шепотом сообщали о болезни полковника Рамиро, хотя семья и старалась сохранить ее в тайне. Тонико и Алфредо не отходили от отца. Поговаривали, что старик при смерти. Однако это известие поздно вечером было опровергнуто доктором и Жозуэ.
      Любопытный случай произошел с доктором.