Про того, кому больше всех надо

Зимой люди переходили речку по льду, летом шли по пояс в бурлящей воде. Человек сделал из бревен мостик. Теперь все шли по мосту, было тесно, люди ругались:

— Да что же это делается? Придумал, понимаешь, мост, давку устраивает! Что ему, больше всех надо, что ли?

Человек вырыл возле дома колодец. Люди наливали полные ведра чистой воды, вскидывали на плечо коромысло, кряхтели:

— Ну, тип! Вечно ему больше всех надо! Ни у кого нет колодцев — и ничего, а у него, видите ли, — возле самого дома!

Чтобы летом не было пыльно и жарко, человек посадил вдоль улицы деревья, и уже через несколько лет шумела прохладная листва, к осени под тяжестью плодов гнулись вниз ветви. Люди рвали сладкие плоды, сидя в тени, сплевывали косточки и возмущались:

— Тьфу! Раньше была улица как улица. Куда ни глянешь, горизонты какие-то. А теперь?! Как в лесу живем, честное слово! И что ему, больше всех надо?

Умирая, человек попросил похоронить его на кладбище рядом с отцом и матерью.

— Ишь ты, какой хитрый! На кладбище и так не повернуться, а его, видите ли, возле папы с мамой положи. Все не как у людей.

И похоронили его в стороне на высоком холме.

Глядя издали на его могилу, люди говорили:

— Вот, полюбуйтесь! Все лежат на кладбище друг на друге, понимаешь! А этот разлегся на холме, как у себя дома. Ему и при жизни больше всех надо было.

И люди начали хоронить своих близких на холме, рядом с могилой человека.

Помесь

Никитины пошли на базар за клубникой, а купили собаку. Ну так получилось... Лысый толстяк уронил щенка, и тот, грохнувшись на асфальт, заплакал, как дитя. Маша прижала кроху к груди и оторвать уже не смогла.

Смекнув, что в бабе сработал материнский инстинкт, мужик содрал сотню долларов, мотивируя тем, что родители щенка сплошь чемпионы и второго такого пса в мире нет. Никитины не уточнили тогда, что значит «родители сплошь чемпионы», полагается всего-навсего два.

Более ласковое смышленное существо трудно было придумать. Фердинанд ел все, что плохо лежит и быстро набирал вес. Правда, рос почему-то в длину.

Через полгода он напоминал фигурой многоместную таксу. И в профиль чистая таксочка. Ножки кавычками, как положено.

А теперь полюбуйтесь на фас! Мордуленция кулачком, наподобие мопса.

Никитины, округлив глаза, кружили вокруг зверя часами... Вид сверху — вроде бульдог! При этом уши кудряво висели до полу. Спаниель, что ли?

Хвост закорючкой к собакам вообще отношения не имел, скорей намекал на то, что в роду были свиньи!

Напуганные Никитины набрали литературы, стремясь докопаться, что за мичуринская порода произрастает в доме.

Фердинанд, чуя неладное, спозаранку вертелся у зеркала, после чего в ужасе тряс головой и лез под диван. Бедняга не знал, повадкам какой породы ему соответствовать. Решив, что он по национальности такса, отрабатывал норный инстинкт, зарываясь в землю по пояс. То, насмотревшись на отражение мопсом, сопел, как астматик, вгрызался в прохожих, демонстрируя охранные навыки. Или, задрав голову, мчался за самолетами, как спаниель, натасканный на летучую дичь.

Диапазон собачьих способностей приводил Никитиных в ужас.

По ночам Фердинанд скулил под диваном, проклиная родителей. Днем, желая загладить вину, услужливо суетился: без конца подавал газеты, тапочки, спички. По звонку снимал трубку и, облаяв абонента, аккуратно клал трубку на место.

Не собака, а чудо! При этом снаружи чисто оборотень!

Все мысли Никитиных вертелись вокруг Фердинанда. Он рос в длину, тасуя породы, и медицина была тут бессильна.

Его выводили теперь поздно ночью и рано утром, когда на улице никого.

У Никитиных развился комплекс неполноценности. Из-за собаки появилось ощущение, что и они не такие, как все.

Этот пес приносил несчастье... Обещанное Диме повышение по службе откладывалось. Машу выживали с работы.

И вдруг, то ли пес съел что-то без спросу, то ли гены кувыркнулись по-новому, Фердинанд начал расти резко вверх! Прибавлял в день по сантиметру! Плюс дикая линька! Шерсть валилась клоками, под ней лоснилась гладкая шкура. Кукиш морды разжался. Ноги, сохранив кривизну таксы, вытянулись. Походка вразвалочку кавалериста. Не исключено, предки Фердинанда командовали эскадроном.

Каждый день приносил изменения. Никитины, просыпаясь, с надеждой и ужасом подзывали собаку, гадая, кто войдет в комнату.

Собаки с опаской смотрели на странного зверя, мотая башкой, пытались понять, с кем, собственно, имеют дело. Самые любопытные обнюхивали возле хвоста и отпрыгивали, ошарашенные полученной информацией, мол, не может этого быть!

С таким мощным псом пройтись одно удовольствие!

Жизнь постепенно налаживалась. Маша нашла на улице триста долларов, и только сто оказались фальшивыми. Соседка скончалась, и квартирка стала отдельной. У Димы перестали выпадать волосы — наоборот, быстро росли, особенно на спине.

Любимец Фердинанд щеголял золотой медалью, которую отхватил на выставке, оказавшись единственным в своем роде. Судьи совещались: давать, не давать. А Фердинанд подошел, рявкнул и взял медаль со стола. Отбирать не решились. Так он стал чемпионом.

Полгода пролетели как сон. И вдруг, то ли солнце было слишком активно, то ли снова гены на дыбы встали, но с Фердинандом опять стало твориться неладное.

Полезла сквозь шкуру клочьями шерсть, причем, как у колли, болталась до полу! Но какое же это, прости Господи, колли, если темно-синего цвета!

Снова Фердинанд бился в истерике около зеркала. На прогулке рвал поводок, стремясь затянуть на шее потуже.

Никитиных тоже тянуло с моста в реку.

А сослуживцы не могли понять, что случилось. Как Дима, воспитанный человек, на вопрос, сколько времени, отвечал подробно и матом! Маша, интеллигентная женщина, в обед стакан водки залпом!

Случайно издерганный Дима наткнулся в метро на типа, который продал щенка... Их еле розняли.

Дима орал: «Убью, сволочь! Что за породу подсунул?!»

Испуганный дядька признался во всем. Мать Фердинанда была чемпионка, догиня. В 1995 году в Москве прямо на выставке от жары у нее началась преждевременная течка. И лучшие кобели всех пород и национальностей, обезумев, рванули за ней. Вернулась догиня к утру в положении. Кто был отец и сколько их было, окутано тайной. Щенок, как говорится, стал сыном полка. Но зато отцы в своей породе самые лучшие!

Дима заплакал...

По утрам тяжело, как с похмелья, Фердинанд брел в прихожую к зеркалу. Насмотревшись, завывал и брел в комнату. Увидев собаку, завывали Никитины.

Каждый день в собаке что-то менялось. Зад не соответствовал переду, бока разные. Уши в верх, уши вниз...

Да и Никитиных, честно говоря, вы бы опознали не сразу.

Но каждое утро все трое с надеждой и ужасом смотрелись в зеркало, ожидая, что все переменится. Не сегодня, так завтра. Тем более что шерсть на спине Димы с каждым днем становилась короче...

Потомственный неудачник

Старый слуга Патрик объявил:

— Сэр Эдвард Беккерфильд с супругой!

Гости устремились к дверям:

— Неужели тот самый знаменитый Беккерфильд-младший?

Поговаривали, что Беккерфильд-младший происходил из старинного рода потомственных неудачников. Не чета нынешней мелюзге! Эдвард происходил из тех самых, настоящих, проклятых Богом неудачников конца шестнадцатого — начала семнадцатого века.

Если Беккерфильды сеяли пшеницу, соседи обязательно сажали картофель, и в тот год пшеницу обязательно поедали грызуны. Когда они прогуливались по улице в щегольской одежде, соседки поспешно снимали с веревок белье, и тут же разражался чудовищный ливень.

Во все века к Беккерфильдам приходили за советом. Если они говорили, что ни за что не купили бы этот участок земли, надо было хватать его с закрытыми глазами! Алмазы, в крайнем случае золото, там находили обязательно.

Вот такой это был легендарный род Беккерфильдов. Естественно, им не везло в картах, но это была сущая ерунда по сравнению с тем, как им не везло в любви. Если они лезли на балкон к любимой, то всегда попадали сначала в спальню родителей, а уж потом их вышвыривали из окна, причем увечья, полученные ими, были мелочью по сравнению с убытками, которые носило их тело в результате падения.

Дети у них рождались похожими на соседей, зато дети соседей чем-то походили на их жен.

Если где-то вспыхивали драки, то забирали в участок, как вы понимаете, Беккерфильдов, которые проходили мимо.

Все разыскиваемые полицией государственные преступники были в профиль и в фас похожи на Беккерфильдов, отчего последних нередко сажали в тюрьму и выпускали только тогда, когда находили настоящего преступника, которым по ошибке опять-таки оказывался, сами понимаете, родственник Беккерфильдов!

Леди и джентльмены! Не было на свете ямы, куда бы они не провалились среди бела дня, а споткнуться на ровном месте для них было раз плюнуть.

Словом, неудача шла за ними по пятам и стала им как родная. Невезение вошло в кровь и плоть Беккерфильдов. Зато они стали людьми уверенными в завтрашнем дне. Они не сомневались — хуже не будет. Более того, они научились в каждой неудаче находить крупицу удачи.

Когда по большим праздникам загорался их дом, они отгоняли соседей с баграми, уверяя их, что не сгори дом дотла сегодня, он непременно обрушится завтра, придавив всю семью. Когда у них вытаскивали кошелек, они радовались тому, что в нем были не все деньги. Доставая из сундука приданое дочери и обнаружив, что сукно поела моль, они смеялись: «Наевшись этого сукна, моль долго не протянет!»

Вот какие замечательные люди были сэры Беккерфильды.

...Старый слуга Патрик повторил: «Сэр Беккерфильд-младший с супругой!» И они вошли в зал. Эдвард с достоинством поклонился. Супруга шаркнула ножкой, сбила мужа, и оба грохнулись на пол.

Гости бросились на помощь, но, поскользнувшись на скользком паркете, попадали на пол. А Беккерфильды уже поднялись на ноги и, улыбаясь, глядели на визжащий ворох гостей. «Надо же, какая с ними неприятность приключилась», — бормотал Беккерфильд-младший, прикладывая вечно холодную руку жены к растущей на лбу шишке.

Об Англии

Англия, или, как ее почему-то называют, Великобритания, расположена наискосок от Франции. Разделяет их пролив Ла-Манш, или, как говорят в народе, Па-де-Кале, что не одно и то же. Интересно, что в хорошую ясную погоду, когда ниоткуда не дует норд-ост, из Франции хорошо видно Англию, в то время как из Англии ни черта не видно. Потому что французы очень скрытные люди, как и японцы, впрочем.

Общая длина береговой линии четыре тысячи километров, если обходить Англию слева направо, держа Гольфстрим чуть сзади.

Гольфстрим — модное течение в Западном полушарии, несущее англичанам тепло, рыбу и мусор со всего света. Иногда попадаются любопытные вещи.

Особенность климата Англии: умеренная зима, прохладное лето, а грибов нет вообще.

К сведению собирающихся в Англию. В поездах дальнего следования не курят. Или, как говорят англичане, «у нас не смокинг». Не путать с русским — «не смокинг», то есть не пиджак, а рубашка. Не знающие в совершенстве английский язык, по-ихнему «ленгвич», ни в коем случае не должны обращаться к прохожим, которых в Англии до сих пор несколько тысяч. Лучше сразу обратиться к полицейскому, который может в Англии у вас или у вашей хорошей знакомой принять роды. Может, поэтому в Англии так и растет преступность, что полицейские все время принимают роды, а преступники, наоборот, воруют?

Но зато в Англии самая высокая рождаемость на улицах. Урожайность сахарной свеклы значительно ниже. Она в Англии вообще не растет, как и в Японии, кстати.

Гостиницы дґороги, но нетрудно найти частную комнату за пятнадцать-двадцать шиллингов в неделю, что недорого, если учесть, что один шиллинг равен сорока пяти песо. Рестораны дороги, но хороши в смысле еды. Есть так называемые гриль-рум, где продают мясо, тут же при вас изжаренное и съеденное. Цена такого обеда — два-четыре шиллинга, что недорого, если учесть, что один шиллинг равен сорока лирам.

Что надо посмотреть в Лондоне? Конечно же, мост Тауэр, другими словами, Тауэр-бридж. Длина моста — полмили туда, полмили обратно, всего семьсот пятьдесят метров. Очень хорош мост вечером и ночью, когда из-за тумана ничего не видно, но прекрасно виден туман. Это главная достопримечательность английской столицы. По вечерам тысячи туристов выходят на улицы, чтобы полюбоваться прекрасным туманом. Слышны шутки, смех, свистки полицейских — словом, какой-то кошмар! Вот такой туман получается в Англии. Англичане очень гордятся своим туманом и говорят: «Ну и туман у нас!»

Посмотрите знаменитый памятник Роберту Пирсу, командовавшему английскими войсками во время англо-турецкой войны. Это была трудная война. Потому что, прежде чем сцепиться с турками, англичанам пришлось воевать с испанцами, поляками, итальянцами, греками, и только в 1842 году они наконец дорвались до войны с турками. Но к этому времени английские солдаты так возненавидели турок, что боевой дух был в два раза выше, чем нужно. Поэтому война была недолгой. Пока англичане возвращались с победой домой через страны Европы, их окончательно разбили. Вернулся только Роберт Пирс. Посмотрите его памятник. Ему будет приятно.

В заключение обзора хочется подчеркнуть: Англия резко отличается от Японии. Хотя бы по количеству японцев. В Японии их куда больше. Зато нигде вы не увидите столько англичан, сколько в Англии.

Сенкью за внимание!

Магдалина

А теперь, товарищи, давайте получим удовольствие от этой картины. Встаньте пошире, чтобы всем было видно. Тебе сколько лет, мальчик? Пятнадцать? Отвернись, тебе еще рано смотреть такие вещи. Внимание! Я начинаю!

Центральное место в творчестве так рано ушедшего от нас Эль Греко по праву занимает полотно площадью полтора квадратных метра — «Кающаяся Мария Магдалина». На холсте Магдалина изображена в необычном ракурсе, на берегу моря. Невольно возникает вопрос: что она здесь делает в такое позднее время? Она здесь откровенно кается.

Художники с давних пор обращались к образу прекрасной грешницы. Но всех их Магдалины каялись как-то неубедительно. Без огонька. Совсем в другой, оригинальной манере кается Мария Магдалина у Эль Греко.

Сразу видно, что она глубоко раскаивается в содеянном. «И как это меня угораздило?» — как бы говорит Мария. И ей как бы веришь.

В правом верхнем углу мы видим ветку с листьями. Листьев ровно пятнадцать. Желающие могут меня проверить. Ну? Тринадцать? Вот народ! Вчера еще было пятнадцать.

Так. А теперь перенесемся в левый верхний угол. Перенеслись? Там сразу в глаза бросаются три птички. Кое-кто на Западе полагает, что это колибри, но наши ученые опознали в них диких уток.

И наконец, в центре кульминационное пятно картины — сама Магдалина. Эль Греко умышленно расположил Марию смотрящей в сторону. Она не может смотреть людям в глаза. Ей стыдно. Поэтому она вынуждена смотреть влево. И если зайти слева, то можно встретиться с Магдалиной глазами, и тогда ей становится так стыдно, что ее лицо краснеет.

Распущенные как попало волосы говорят нам о распущенности Марии в прошлом. Но правая рука уже полностью прикрывает трепетную грудь. Значит, в Магдалине заговорила-таки совесть.

Известно, что Эль Греко рисовал в ужасные времена господства испанской инквизиции. В те годы на кострах горело немало способной молодежи. Поэтому никто не смел открыто думать, рисовать, лепить. И большие художники вынуждены были прибегать к аллегориям. Прибежал к ним и Эль Греко. Магдалина не просто крупная женщина с хорошей фигурой, как это может показаться неискушенному зрителю. Нет! Каждая черточка на картине незаметно для себя бросает вызов испанской инквизиции.

Даже пейзаж за спиной Магдалины написан не только ради того, чтобы как-то заполнить свободное от Марии место, — это промозгло-серые, опостылевшие коричневые тона кричат об ужасных условиях, в которых жили простые, никому не нужные испанцы.

На всех картинах художнику удавались глаза. Особенно хорош у Магдалины правый глаз. Ниже, под глазом, хорошо виден рот, из которого доносится немой вопрос.

Давайте дружно вглядимся в нежное тело, написанное в теплых тонах. Да, Мария, девушка не из рабочей семьи! На руках ни одной царапины, тем более мозоли. Трудно придется Магдалине в дальнейшей жизни.

На коленях у Марии лежит книжка и чей-то череп. Сейчас трудно сказать, кто позировали художнику. Над этим придется поломать голову нашим искусствоведам.

Слева от черепа мерцает графин с какой-то жидкостью. Что это? Вода, вино или другой яд? Неизвестно! Но вкус приятный.

В целом картина поражает своей чистотой. Белоснежные кружева, покрывало поверх Магдалины все это говорит нам о тяжком труде испанских прачек, день и ночь стирающих белье испанской знати, погрязшей в роскоши, вине и женщинах.

Таким образом, можно рассматривать «Кающуюся Марию Магдалину» как суровый документ той далекой эпохи.

Документ, подписанный рукой Эль Греко, замечательного художника, умершего в 1614 году, не дожившего до правильного понимания своей картины более трехсот шестидесяти лет.

Умелец

Золотые руки у Федота Березова!

Когда первый раз заходишь к нему в дом, кажется, что в нем абсолютно пусто. И только когда хозяин начинает знакомить со своей удивительной коллекцией, начинаешь понимать, какие сокровища собраны под этой крышей!

Федот — мастер уникальной миниатюры. Вот передо мной на стене висит известная картина «Иван Грозный убивает своего сына». Пронизанное драматизмом полотно выполнено масляными красками на срезе конского волоса. А всего в картинной галерее Березова пятнадцать картин.

Хозяин приглашает пить чай. На столе прелестный чайный сервиз на двенадцать персон, расписанный картинами из жизни природы. Сервиз состоит из двенадцати маковых зернышек.

Крошечная девочка, очевидно дочурка Федота, просит у папы денег на мороженое.

— Возьми сама, — ласково говорит отец и кивает на кошелек, искусно сшитый из шелупайки семячки подсолнечника.

Кошелек лежит на тумбочке возле двуспальной кровати. Весь спальный гарнитур вырезан из почек карельской березы.

Как говорит Березов, «хозяйство ведем экономно, у нас ничего не пропадает!»

Хорошо смотрятся на стене часы с кукушкой в рисовом зернышке. Каждый час кукушка выскакивает и что-то кричит.

Подойдем к книжным полкам, уставленным шедеврами мировой литературы. Все это каким-то чудом уместилось на кусочке пчелиных сот величиной с ладонь. От меда странички несколько слиплись.

Отдельно на окне лежит любимая книга Федота. «Три мушкетера» Александра Дюма. Она позаимствована из библиотеки.

А вот и последняя работа Березова. В стеклянной бусинке два микроба. Один в синей маечке, другой, — в красной. И оба в черных трусах. Их сшила жена Федота, Мария, тоже большая искусница!

Что-то шелестит за дверями. Оказывается, пришла с поля кормилица семьи, корова Эсмиральда! Мария, гремя ведрами из ольховых шишечек, уходит. Очевидно, пошла доить.

Кстати, все экспонаты в этом доме-музее настолько тонкой ювелирной работы, что их трудно заметить невооруженным глазом. Все эти чудеса можно рассмотреть только под микроскопом. Этот микроскоп, увеличивающий в тысячу раз, тоже смонтирован руками Федота! Сложнейший прибор с механикой, оптикой уместился в зерне озимой пшеницы и лежит в мешке, где этой пшеницы пуда полтора.

Постоянно слышен приятный звон. Это Федот подковал всех блох в доме серебряными подковками.

«Какой талант, Господи!» — думаю я, разглядывая Федота Березова через микроскоп, увеличивающий в тысячу раз.

Лингвист

Просто гора с плеч. Три года отдал, думал, мозги свернутся, но добил! Можете меня поздравить. Я наконец выучил будунуйский язык. Читаю, правда, со словарем, но болтаю без напряжения. Пожалуйста, спросите меня что-нибудь по-будунуйски. Ну? Любое спросите! «Как вас зовут?» «Который час?» Чего молчите? А-а! Не можете спросить по-будунуйски. Вы языка не знаете, даже как он выглядит. И выглядит ли. А я могу спросить кого угодно о чем угодно, и мне никто не ответит. Кроме меня! И еще двух человек.

Будунуйцы — древнейшее племя на юге Африки. Причем от племени осталось человека два с небольшим. Две старушки и старичок. Но им жизнь не грозит, в газетах писали. Так что чуть-чуть потерпеть — и я останусь единственным в мире, кто в совершенстве владеет будунуйским языком. Единственный в мире! Наконец я смогу высказать вслух все, что у меня накипело! Трихонда брухерто! Да-да, так и скажу: «Трихонда брухерто в конце концов!»

Вот чем мне будунуйцы нравятся: что думают, то и говорят.

Нарушение

П о с т о в о й. Сержант Петров. Попрошу документы.

В о д и т е л ь. Добрый день!

П о с т о в о й. Ваши документы! Права!

В о д и т е л ь. И не говорите! Очень жарко!

П о с т о в о й. Права.

В о д и т е л ь. Как?

П о с т о в о й. Вы плохо слышите?

В о д и т е л ь. Говорите громче.

П о с т о в о й. Вы нарушили правила! Ваши права!

В о д и т е л ь. Вы правы! Жарища! Я весь мокрый. А вы?

П о с т о в о й. Вы что, глухой? Как знак висит! Знак висит какой?

В о д и т е л ь. Где?

П о с т о в о й. Вон там наверху!

В о д и т е л ь. Я вижу. Я не глухой!

П о с т о в о й. Красное с желтым наверху для чего повешено?

В о д и т е л ь. Кстати, там что-то висит. Видите? Надо бы снять, а то отвлекает.

П о с т о в о й. Посередине, на желтом фоне что чернеет, такое красное!

В о д и т е л ь. Громче, а то пить хочется.

П о с т о в о й. Вы глухой?

В о д и т е л ь. Я плохо вижу.

П о с т о в о й. Глухой, да еще слепой, что ли?

В о д и т е л ь. Не слышу.

П о с т о в о й. Как же вы за руль-то сели!

В о д и т е л ь. Спасибо, но я не курю. Да вы не волнуйтесь. Вон в машине двое сидят. Один видит. Другой слышит. А я рулю.

П о с т о в о й. Черная стрелка направо зачеркнута! Зачеркнута! Что это значит?! Не слышу!

В о д и т е л ь. Вы что, глухой? Зачеркнута? Неверное, поставили, потом зачеркнули.

П о с т о в о й. Вы в своем уме? Это значит направо поворачивать нельзя!

В о д и т е л ь. Кто вам сказал?

П о с т о в о й. Я что, по-вашему, идиот?

В о д и т е л ь. Вы много на себя берете. Куда я, по-вашему, повернул?

П о с т о в о й. Повернули направо!

В о д и т е л ь. Да вы что?! Лично я поворачивал налево. Вы просто не тем боком стоите!

П о с т о в о й. Господи! Где у вас «лево»?!

В о д и т е л ь. Вот у меня «лево». Эта рука левая рука, а эта, наоборот, правая. Простите, а у вас?

П о с т о в о й. Ну, хорошо, вон идет прохожий, сейчас мы спросим у него! Слава Богу, у нас в стране не все идиоты! Товарищ! Ответьте нам: какая рука левая, какая правая?

П р о х о ж и й (вытягиваясь по стойке «смирно»). Виноватый!

П о с т о в о й. Я не спрашиваю вашу фамилию! Какая рука левая, какая правая?!

П р о х о ж и й. Первый раз слышу!

П о с т о в о й. Не иначе в сумасшедшем доме день открытых дверей! Я последний раз спрашиваю: какая ваша левая рука правая!?

П р о х о ж и й. Лично у меня вот эта левая, а эта правая. Или с сегодняшнего дня переименовали?

В о д и т е л ь. А вы мне не верили, товарищ сержант! Видите: у нас-то ручки совпадают. А у вас перепутаны!

П о с т о в о й. Ничего не понимаю!

П р о х о ж и й. Я могу идти?

П о с т о в о й. Идите, идите!

П р о х о ж и й. Куда?

П о с т о в о й. Идите прямо, никуда не сворачивая, и уйдете отсюда подальше!

П р о х о ж и й. Спасибо, что подсказали. А то два часа иду, не могу понять — куда!

В о д и т е л ь. Товарищ сержант, вам надо что-то делать с руками. Я никому не скажу, но при вашей работе могут быть неприятности.

П о с т о в о й. И я про вас никому не скажу. Езжайте. Да, когда свернете налево. Ну вы-то, направо! Там проезд запрещен. Обрыв. Но вам туда можно!

Конец света

Одна фирма урвала на проекте «Конец света» три миллиона долларов.

В газете появилось рекламное объявление:

"17 августа на центральном стадионе состоится кра-

сочное шоу «Конец света»!

В программе:

ВЫСТУПЛЕНИЕ ПРЕЗИДЕНТА

КОНЦЕРТ ЗВЕЗД ЭСТРАДЫ

ФЕЙЕРВЕРК

Автор сценария НОСТРАДАМУС

По предварительным расчетам, в результате столпотворения погибнет около 150 человек. Раненых порядка полутора тысяч. Восемьдесят человек пропадет без вес-

ти. Приглашаются все желающие, имеющие билеты".

Цены были бешеные, но любой понимает, что конец света случается раз в жизни. Пропустить такое мероприятие, согласитесь, было бы глупо.

Солидная публика была уверена, что все это блеф, натуральное хамство, но масштабы надувательства делали представление уникальным. Хочешь не хочешь, надо идти.

Сработал один из законов бизнеса: чем яростней пресса убеждала народ, что это афера, тем быстрей расходились билеты...

Столпотворение, на которое рассчитывали устроители, было неизбежно.

17 августа к утру солдаты окружили стадион живой цепью.

Народ начал стекаться к полудню.

Уже к трем часам началась давка. Пройти жаждали все, а число билетов ограниченно. Плюс на всякий случай были проданы двойные билеты на одно место.

Выяснение отношений началось при рассадке. Мордобой, крики, брань. Те, кто еще были снаружи, по воплям решили, что представление началось без них и бросились в рукопашную.

Солдаты по команде начали палить в воздух. На выстрелы поспешили те, кто остался дома: больные, старики, инвалиды.

Стадион брали штурмом, с криками «ура» и «караул». Все шло по программе, включая обещанный конец света.

Представление началось ровно в семь.

Президент произнес краткую речь:

— Дорогие сограждане! Глубоко символично, что конец света впервые происходит не где-нибудь, а именно в нашей стране!

На трибунах закричали «ура», затопали ногами, и, подтверждая теорию резонанса на практике, центральная трибуна с грохотом рухнула. Как и планировали авторы сценария, началась паника.

Ошалевший радист, глядя в сценарий, где значилось выступление звезды эстрады, врубил фонограмму.

Рабочий сцены, как положено, пустил дым.

Знаменитый певец, услышав из динамиков свой чарующий голос, рванул на эстраду и принялся хлопотать ртом. Над кошмарным зрелищем по стадиону поплыла заводная мелодия.

Пиротехник, опасаясь, что через пару минут его мастерство уже никто не оценит, решил: «Гори оно все огнем» — и поднес спичку.

Вспыхнуло сразу. Ракеты метнулись в разные стороны, в том числе в правительственную ложу. Охрана открыла ответный огонь.

Такого фейерверка еще не видели в мире.

Когда подсчитали доходы, вышло, что количество жертв соответствовало объявленному в программе.

Остальные были счастливы, потому что остались живы.

На устроителей нельзя было подать в суд: никакого обмана не было. Что обещали, то и произошло.

Выходит, для успеха такого крупного мероприятия, как «конец света», надо только заранее объявить дату и время, а остальное народ возьмет на себя.

Оазис

Во дворе вдоль дома прямо под окнами тянулся газончик. Три метра на десять, не меньше. Это не ботанический сад, но в городской пыли, ругани, считайте, оазис. Травка росла, две березки вставали на цыпочки солнышко посмотреть, плюс ромашки, да еще крыжовника куст! Глаз городской по зеленому изголодался, а тут смотри, нюхай, вплоть до крыжовника жуй!

Естественно, собак там выгуливали. А где еще? Псина годами живет в помещении, пусть хоть нужду справит на лоне природы! Помочиться на воле, согласитесь, праздник! Словом, на газон и собак и кошек, и детей и взрослых тянуло, потому что оазис.

Тут жилец новый въехал, окошки на втором этаже в аккурат над газончиком. Как он под собой эту мирную картину увидел, забрызгал слюной:

— Собак не потерплю! Гадют под окнами! Не имеют права, поскольку я участник войны!..

Ему народ возражает:

— Не горячитесь, уважаемый! Они, действительно гадят под окнами, но с наружной стороны окон, а не с внутренней! Окошко закройте, будем гадить раздельно!

Дед пуще синеет:

— Милицию вызову! — и вызвал.

Она приехала:

— Старый хрыч прав. Какая ни есть, зеленая зона. Собачий выгул запрещен исключительно. Ведите к речке, хоть весь берег уделайте, а при людях типун на язык!

Ага! До той речки чесать километра три!

Сержант говорит:

— Вот и чешите!

Ему снова:

— Товарищ сержант! Поставьте себя на место собаки. На такой марш-бросок ее мочевой пузырь не рассчитан!

Милиционер аж подпрыгнул:

— А как мы в армии с полной выкладкой по жаре в сапогах марш-бросок...

— Да кто ж сравнивает! Собаке с полной выкладкой в сапогах по жаре ни в жизнь не добежать, чтоб пописать! Но поймите специфику собачьего организма. Ей даже генерал не объяснит, что согласно закону надо три километра бежать, чтобы задрать одну несчастную ногу. У нее инстинкт, как у вас: увидели военного, рука сама к козырьку, отдать честь. И собака. Увидела куст, лапа к козырьку!

Сержант говорит:

— Если честно, мне-то плевать! Но старик всех доведет до могилы, хотя сам двадцать лет при смерти, как огурчик!

Вот так.

Пытались смельчаки на газон прорваться с собаками ночью, но старик начеку, в окне машет шашкой, рот пенится. Как в такой обстановке собачке оправиться?

И что в результате? Конечно, до реки никто не дошел. А выгуливали тайком, где попало: по подворотням, по дворикам. Конечно, не всем нравится, особенно когда в новых туфлях в темноте. Да еще с дамой! Но тут надо выяснить, во что вляпался. В собачье или человечье? Сейчас не стесняются. А внешне не отличишь. Питаемся одинаково.