– Лерка, ты что, взбесилась?! – Микино лицо полыхало так, точно это она, а не Лера, почти час отплясывала на площадке. – Можно подумать, что ты высосала пол-литра водки, а не пару жалких коктейлей. Между прочим, мой отняла силой. Ты только посмотри на себя в зеркало!

Лера посмотрела. А что, нормальная ведьма – «губы как кровь», иссиня-черные волосы дыбом, запавшие глаза горят инфернальным светом – все, как положено. И что это Мика надумала читать нотацию?

– …Стас считает, что ты привлекаешь к себе слишком много внимания! И позволяешь себя лапать всем, кому ни попадя! Еще скандала не хватало…

Ах, вот оно что! Лере стало смешно – Стас считает, а действует Мика. И никакого скандала не будет, их мачо не стал бы драться даже один на один, и уж тем более с превосходящими силами противника. Разве не он постоянно твердит, что внешность актера – это его бумажник?

– Вы сами рвались повеселиться, разве нет?

– Ну не до такой же степени…

Понятно, Валерии Гришиной опять было слишком много.

– Послушай, Мика, вы все постоянно долбите, что у меня невнятное амплуа – то ли женщина-вамп, то ли клоун. В театре это не пляшет, а здесь очень даже, сама видела. – Лера хотела рассмеяться, но не получилось.

– Он что, до сих пор не позвонил? – Мика так быстро из обвинителя перевоплотилась в сестру милосердия, что Лера не успела собраться и сделать лицо. Да, ее муж не позвонил ни сегодня, ни вчера, ни позавчера, ни…

– Не в этом дело, – беспечно ответила Лера, но получилось до отвращения фальшиво. – Он сразу предупреждал, что там неустойчивая связь. Потом, они снимают почти сутками, каждый час – это большие деньги, сама понимаешь.

– Да понимаю я, понимаю. Ну и нечего переживать, как только сможет, сразу позвонит. – Мика выступила ничуть не лучше Леры, она безбожно переигрывала – слишком много беспечности, слишком высок градус бодрости. – А ты сама пробовала дозвониться?

Пробовала. Причем столько раз, что сбилась со счета. Может быть, в этой самой Румынии как раз и расположен бермудский треугольник, который проглотил Лериного мужа?

– Лерка, ты можешь меня сейчас убить, но я все равно спрошу: чего ты теряешься? За тобой такой мэн увивается, а ты как жеманная институтка: «Ах, что вы, что вы…». Ну можешь ты хоть на минуту расслабиться? Вот я бы не стала ломаться, все к чертовой матери бросила и рванула с ним хоть на край света!

Микины глаза метали такие молнии, что в пору было искать укрытие. Интересно, сколько «жалких» коктейлей выпила она сама?

– Мы со Стасом просто друзья. – Лера столько раз повторяла эту фразу, что стала произносить ее как автомат – на одной ноте.

– И ему этого достаточно? Так я и поверила. Уж мне, как близкой подруге, могла бы сказать правду. Да и в театре все в курсе. Если хочешь знать, Ритка треплет, что ты его содержишь.

Лера безразлично пожала плечами:

– Все так же в курсе, что на мою зарплату и кошку содержать трудно, не то что Стаса.

– А тебя тоже содержат, причем, помимо мужа… Фигурируют то ли два, то ли три мужика.

– О-о! Муж, куча любовников, просто шикарно!

– Конечно, тем более что шмотки и обувь ты явно не на рынке покупаешь. Не все же знают, что у тебя крутой папашка.

– Он мне не папашка, и тебе-то это хорошо известно. – Лерино терпение все-таки стало подходить к концу. – Отлично, Стас – мой любовник, и еще пяток в запасе имеется. На этом и остановимся.

Мика сдула с лица непослушную прядь и прищурилась.

– И что они в тебе находят, Гришина? Ну смазливая, есть фигура, ноги, но я же в сто раз лучше! А они к тебе липнут… Что в тебе такого особенного, а?

Мику развозило на глазах, или она притворилась, чтобы наконец-то высказаться? Нужно было как-то спасать ситуацию, и Лера произнесла трагическим голосом:

– Ладно, делаю окончательное признание! Причем эксклюзивное, только тебе. Чтобы любой мужик стал моим, мне достаточно… тут звучит барабанная дробь… мне достаточно скорчить рожу! Показываю…

Мика взглянула на нее в зеркало и нехотя улыбнулась. Они на секунду встретились взглядами – и что-то такое произошло, какое-то реле щелкнуло, и все встало на свои места. Поэтому Мика перестала хмуриться, картинно облизала пухлые губы и тряхнула медной гривой – тигрица, в один миг способная превратиться в рыжую кошечку.

– Да ладно уж, это я так, ты и в самом деле у нас девушка хоть куда… – примирительным тоном сказала она.

– Что и говорить, для женщины почти немыслимое признание, а для актрисы вообще подвиг. Ты настоящий друг, – сообщила Лера подругиному отражению. Потом, чуть отступив назад, отставила ногу, выпятила грудь, то есть приняла «торжественную» позу и немного в нос объявила: «Уважаемые зрители! А сейчас перед вами выступят Сара Бернар и ее обезьянка Да-а-арвин»!

И подруги состроили такие физиономии…

В кои-то веки Микаэла Мальцева переиграла Валерию Гришину, потому что Лерина гримаса напоминала всего лишь маску Пьеро, проглотившего здоровенный лимон.

– Сегодня ты у нас мадемуазель Бернар, – честно признала Лера.

– Наконец-то! – искренне обрадовалась Мика. – А то все ты да ты, у меня уже скоро хвост вырастет. Короче, мою победу надо отметить. Пойдем, Дарвин, я угощу тебя бананом. Знаешь, я давно думаю, что, если бы за подобные вещи присуждали «Оскара», он был бы наш.

– Где вы пропали, черт возьми! Я тут сижу, всеми забытый, жду… – Вообще, то Стас не так чтобы очень уж сердился. Вокруг всеми забытого кружили по меньшей мере три девицы, ожидая лишь взгляда или знака. – Лерочка, ты слышишь, какая музыка… – Стас томным и одновременно повелительным жестом протянул ей свою руку.

Да слышала Лера, слышала и прекрасно знала, что будет дальше – партнер притиснет ее к своему хорошо тренированному телу так, чтобы она почувствовала каждую пуговицу на его рубашке, а затем попытается изобразить занятие сексом прямо на площадке. Мика тоже знала и стояла рядом с независимым видом.

– Я медленные танцы не танцую, если ты забыл. – Лера демонстративно пристроила сумку на груди, точно щит, чтобы товарищ не думал и не мечтал насчет прижиманий.

– Зато я очень даже танцую. – Мика на лету подхватила эстафетную палочку и шагнула вперед. Лера взглянула на отчаянное лицо Стаса и пожала плечами – хотели веселья? Получайте! Парис взял себя в руки и с фирменной улыбкой завис над своей Еленой.

Настроение, похоже, испустило дух окончательно, и Лера довольно грубо отшила нескольких кавалеров. Она едва дождалась, пока пройдет минут десять, и стала осторожно пробираться к своим друзьям между танцующими парами. Как и предполагалось, Мика времени зря не теряла и за эти десять минут прилепилась к Стасу намертво. Ничего, он же актер, пусть поработает.

– Я поехала домой, а вы гуляйте! – провопила Лера в ухо героя-любовника и быстрым движением сунула ему в нагрудный карман сложенные купюры.

– Что?! – На лице Стаса отразилась чуть ли не паника, хорошо, что Мика дремала у него на плече и ничего не видела.

– Веселитесь, я уезжаю! – для верности Лера помахала рукой и пошла прочь. Ну вот и все, расчет оказался верным – Мика не смогла оторваться от своего ненаглядного Стаса, а он не смог вырваться из нежных девичьих объятий.

Уже в такси Лера в который раз выудила из сумки телефон и взглянула на него, ну так, на всякий случай. Господи, он услышал ее молитвы, а она, конечно же, прозевала звонок!

Пальцы плохо слушались и бестолково тыкались в кнопочки, а потом чуть было не выронили телефон, когда стало ясно, что звонили: дядюшка, отец, мама, Наташа, опять Наташа, потом еще раз мама… Митька не звонил.

Больше всего на свете Лере хотелось выбросить телефон из окна такси, она даже как будто примерилась, как это сделать, но во время опомнилась. Митька позвонит завтра, а сегодня…

Она прочла SMS, присланные дядей и Ниной, затем послание отца: «Валерия! Прими мои поздравления и пожелания успеха на многотрудной артистической стезе. Помни, что главный ДАР я вручил тебе еще при твоем рождении! Ибо на свете нет ничего превыше и дороже ТАЛАНТА!!! Твой пан Валевский». Ниже следовала приписка: «ваш папа».

Лера представила, как Галочка, очередная пассия отца, шевеля губами и морща девственно гладкий лобик, набирала под диктовку это высокопарное сообщение, ибо папуля бесконечно презирает «вывихи цивилизации», а открытки писать не любит.

До недавних пор подругами папули были исключительно начинающие актрисы, смотревшие в рот «пану». Но в конце концов папочка заметил одну, глубоко оскорбившую его, закономерность – как только девочки как-то определялись с работой, они тут же начинали смотреть в другую сторону. «Продажные шлюхи» – таков был папулин приговор. Галочка, приехавшая откуда-то из глубинки, работала медсестрой, что выгодно отличало ее от «юных щучек», окружавших папулю. И, как скоро выяснилось, она вполне сносно разбиралась в вывихах любого рода, поэтом стала не только личной массажисткой, но и секретарем отца.

Приписку Галочка сделала по собственному усмотрению, видимо, засомневавшись, что Лера сообразит, кто такой этот самый «пан Валевский». Ну что же, Лера ее понимала – пан никак не мог смириться с наличием взрослой дочери у такого молодого еще мужчины и никогда этого не скрывал. При случае, в особо грустные минуты, он уверял, что абсолютно одинок и нет в этом мире ни одной родной ему души. Вообще-то Леру поразило уже то, что на сей раз папуля вспомнил дату ее рождения день в день. А может быть, это Галочка проявила чудеса секретарской сноровки.

Означенный в SMS подарок, то есть ДАР фигурировал в отцовских поздравлениях постоянно. Лера не раз подумывала о том, что хорошо бы найти коробку, в которую он упакован. Тогда, возможно, она смогла бы стать… ну той же Сарой Бернар. Впрочем, теперь эта куда-то запропастившаяся коробка была ей ни к чему.

Лера торопливо отогнала унылые мысли и представила, как приедет домой, примет ванну, выпьет чаю… Да у нее есть куча всяких простых радостей, если уж на то пошло. И она обязательно всем перезвонит, как только выдернет себя из серого болота тоски.

Лера давно подметила за собой эту странную привычку – чем серьезней проблемы, тем горячей должна быть вода в душе. На сей раз ей на плечи с шумом лился почти кипяток.

А что скажет Фома, когда ему сообщат, что изгнанная из театра актриса сварила себя в ванне, как рака? Скорее всего, он покачается на пятках туда-сюда и изречет нечто вроде того, что ничего другого от этой клоунессы и не ждал. Даже с собой она покончила весьма дурацким способом.

Наслаждение от горячей воды улетучилось вместе с паром, и Лера выбралась из ванны. Кто сказал про самоубийство? Ее ждал махровый Митин халат, пахнущий его одеколоном, и смородиновый чай. В конце концов, ее ждал светлый путь, и Лера отправилась на кухню с твердым намерением получать удовольствие от жизни.

Наверное, ей почти удалось впасть в некое подобие сна наяву, потому что телефонный звонок показался чуть ли не набатом. Едва не облившись чаем, Лера бухнула на стол чашку и кинулась в тесный коридорчик за сумкой. Ну вот, когда она перестала ждать, это свершилось – Митька смог пробиться через все мертвые зоны и все-таки позвонил!

– Да! – закричала Лера в трубку, изо всех сил прижимая ее к уху, чтобы голос, которого она так ждала, не смог вырваться на волю и пропасть.

– Лера, что ты так вопишь? Я едва не оглохла! Где тебя носит? Я звоню уже в десятый раз. Лера, мы вернулись, и завтра ты должна будешь к нам приехать, у меня столько новостей! Ты упадешь, когда меня увидишь. Это нечто!.. ну вот, я хотела сообщить тебе что-то важное, но ты так завопила, что я от страха все позабыла!

Лера примерно догадывалась, о чем позабыла ее трепетная мамочка. Скорее всего, она хотела сообщить, что у Леры сегодня, то есть уже вчера, был день рождения и, если бы не мамулин подвиг, этого дня могло и не быть.

– Привет, мамуля! Я только что вошла, буквально с ног валюсь после спектакля. Давай, я позвоню тебе завтра… – Лерин взгляд упал на будильник – тридцать две минуты второго! Наверное, она слишком громко взвыла, потому что мама строго приказала:

– Не возражай! В отличие от тебя я держу руку на пульсе жизни. Ты даже представить себе не можешь, чем сейчас живет Европа! Попробуй угадать, кого мы встретили в Лондоне? – К счастью, мама не собиралась ждать, пока Лера действительно угадает, – Киру Белову с мужем, причем совершенно новым. Я даже со счета сбилась, какой у него порядковый номер, и сама Кира, я думаю, тоже.

Лера положила чирикающую трубку на тумбочку, сходила почистила зубы и влезла в «сиротскую» пижаму – она надевала ее тогда, когда Митька не ночевал дома. Последнее случалось очень часто, поэтому синие колокольчики на белом поле вылиняли и поблекли от постоянных стирок. Да, видел бы Фома своего бывшего штатного клоуна в этой экипировке… Лера разложила диван и постелила постель так, словно Митька дома и вот-вот вернется из ванной, потом снова прижала к уху телефон и послушала.