Фантомас (№20) - Трагический исход

– А подвалы?.. Мы же не осмотрели подвалы.

Ему пришлось вернуться на кухню, чтобы отыскать в чулане выход на лестницу, ведущую в подвал. И Жюв очень обрадовался, когда, приоткрыв дверь, услышал не приглушенные, а громкие звуки загадочной мелодии.

– На этот раз, – ликовал Жюв, – я не далек от того, чтобы обнаружить гнездышко этих птичек.

У Жюва не было с собой фонарика, он имел только, подобно остальным курильщикам, коробок спичек, значит, мог воспользоваться лишь кратковременным освещением.

– Ну и наплевать! – решил он. – Это ничего не значит. Если они сидят там, значит, и свет у них есть… И потом, кто ничего не имеет, ничем не рискует!

Это был его любимый девиз!

Продолжая держать револьвер в руке, останавливаясь через каждые десять ступенек, чтобы вслушаться, Жюв начал спускаться вниз по маленькой узкой лестнице. Вскоре ему показалось, что лестница должна привести его в необычные подвальные помещения. Он находился уже на тридцатой ступеньке, но чувствовал, что до конца пути еще далеко.

– Когда же конец? Это путешествие в преисподнюю!

Он продолжал спускаться дальше, останавливаясь в непроглядной тьме, ощупывая стены справа и слева, чтобы не упасть. Вдруг лестница сделала неожиданный поворот, и ему уже было не за что держаться. Таинственная музыка звучала все громе и громче.

– Если нужно, буду спускаться и дальше, – решил Жюв.

Вдруг у него возникла мысль, что он не соблюдает простых мер предосторожности.

– Что если одеть калоши, тогда меня не услышат и на расстоянии в сто метров.

Жюв сел, одел калоши и молча продолжил спуск.

Он сбился со счета ступенек. Но полагал, что оставил позади уже около ста пятидесяти, то есть спустился на высоту шестого этажа, когда вдруг почувствовал твердую почву под ногами.

Жюв остановился, прислушался. Музыка звучала все громче и громче.

– Нужно поразмыслить, – заметил он. – Прежде всего, где же я нахожусь?

И несмотря на опасность быть обнаруженным, он чиркнул спичкой.

При слабом освещении он заметил, что находится в подземной галерее, по форме напоминающей свод. Она была столь низкой, что, подняв руки, он касался ими потолка, и столь узкой, что он почти касался плечами ее противоположных сторон.

– Ну вот, – прошептал Жюв. – Ни больше, ни меньше, как я попал в подземелье!..

И добавил:

– Теперь у меня есть шансы попасть в логово бандитов!..

Почти бесшумно он продвигался большими шагами вдоль галереи.

Он только слегка прикасался руками к противоположным сторонам галереи, чтобы удостовериться, что от нее не отходят поперечные галереи, на перекрестке которых можно свернуть и тогда потерять основной путь.

Воздух был тяжелый, влажный.

– Я слышу эту мелодию под названием «Страстно», значит, я на правильном пути, – рассуждал он.

Но именно в тот момент, когда он остановился, чтобы вслушаться, ему показалось, что музыка прекратилась.

– Неприятные предзнаменования, – прошептал он.

Жюв ускорил шаги, поскольку галерея расширилась, стала достаточно просторной, и ему показалось, что он услышал вдали какой-то шум, может быть, даже голоса, но шум от шагов он слышал несомненно.

Еще пять минут он продвигался вперед и вдруг остановился.

Он не мог ошибиться…

Почти совсем рядом с ним послышались шаги, кто-то шел.

– Стой! – приказал Жюв.

И он тотчас взвел курок своего револьвера.

Но никто ему не ответил…

– Черт возьми, опять мне показалось.

Он снова продвинулся немного вперед и снова услышал, как кто-то проходит около него. Тогда он смело бросился вперед с вытянутыми руками.

И здесь произошло нечто совершенно невероятное.

Жюв почувствовал, что он ухватил за голую руку какого-то человека, а тот с удивительной ловкостью пытался ее освободить.

В то же время Жюв услышал, как незнакомец произнес слово, заставившее его вздрогнуть:

– Жап! Жап!

От удивления инспектор отпрянул назад…

– Ах, вот как! Здесь кто-то есть, черт подери. И его зовут «Жап».

Несмотря на темноту, в сильнейшем возбуждении Жюв побежал, протягивая вперед руки, стремясь найти человека, который вырвался.

И вдруг совсем близко от себя он услышал, как чей-то голос произнес:

– Я сказал Жапу, что адмирал корабля скоро придет!

На что другой голос ответил:

– Я выполняю сальто уже шесть раз подряд!..

Потом послышался лающий кашель, шум шагов…

Все это происходило в темноте и выглядело галлюцинацией, вызывало растерянность.

Жюв, прислонившись к стене, думал: «Кто здесь? Кто здесь ходит? Боже мой, если бы зажегся свет!»

Он по-прежнему сжимал в руке револьвер, готовый выстрелить, ожидая нападения…

Но снова наступила тишина, глубокая и непостижимая.

Вдруг мучительное беспокойство охватило несчастного полицейского.

Ноги задрожали, ему показалось, что земля уходит из-под ног, приподнимает его, покачивает, как если бы он шагал по бурному морю… Это было похоже на чудо.

– Боже мой, Боже правый, что все это значит?

Жюв мобилизовал всю свою энергию и, покусывая до крови губы, чтобы не закричать, двинулся вперед и прошел метров пятьдесят. Все время придерживаясь рукой стены, Жюв вдруг понял, что вышел на перепутье…

Он нащупал скамью, настоящую каменную скамью, как во время прогулки в общественных местах…

А надо сказать, что Жюв в этот момент был настолько подавлен, настолько обессилен, в такой степени сжигаем каким-то внутренним огнем, что он присел на скамью немного отдохнуть. И тотчас он снова услышал голоса:

– Будучи императором, – произнес кто-то, кого нельзя было различить из-за темноты, – я принял решение захватить Швейцарию! Мы приступим к осаде всех гор! Ах! Ах!

– А я разделю Луну на восемь частей, – произнес другой голос, – и получу таким образом восемь драгоценных бриллиантов и открою магазин на улице Мира.

– Жап мне сказал… Ох! Ох! Жап!

– Это король богов, Жап!

– Никто не может быть выше Жапа…

И без конца раздавался лающий кашель, затем послышалось беспрестанное шарканье ног, на смену которому пришла тишина, тяжелая тишина, как в склепе, которая иногда даже в большей степени, чем темнота, угнетала Жюва…

Ему было стыдно из-за своей слабости.

– Нужно, чтобы я обо всем узнал любой ценой, – прошептал он. – Я очевидец невероятных вещей. Нельзя отступать, черт возьми!

Но что же он мог сделать?

Неожиданно Жюв решил прибегнуть к одной безумной уловке.

Прежде всего он засунул в карман свой револьвер, который держал в руке. Затем он взял в правую руку коробок спичек и, приготовясь чиркнуть одной из них, отошел от скамьи, на которой сидел, двинулся наугад, вытянув вперед руки, собираясь схватить одного из тех разговаривающих людей.

Довольно скоро при своем необычном продвижении в темноте он встретил человека, который столкнувшись с ним, закричал от ужаса:

– Жап! Жап!

– Бог мой, – произнес Жюв, опрокинув навзничь своего противника с помощью подножки. – Кто вы?

– Жап, – отвечал голос.

Но Жюв успел чиркнуть спичкой, и, упав на колени перед человеком, которого придерживал, он осветил его лицо…

Даже при кратковременном освещении, то, что он увидел, показалось ему невероятным.

Этот человек, которого он только что схватил, опрокинул навзничь, который только что отбивался от него изо всех сил и кричал «Жап, Жап», стараясь вырваться… был ему удивительно знаком.

Да, действительно, этот человек с искаженным от страха лицом, что удалось заметить Жюву, был знаком ему.

Это оказался загадочный слепой, необычный пострадавший, человек, произносивший непонятное слово «Жап», когда его вытащили из ямы пожарные на набережной недалеко от академии, и продолжавший повторять только одно это слово, когда его отправили в больницу… Это был, наконец, человек, носящий в петлице своего пиджака черный цветок, что так удивило и полицейского, и доктора Мориса Юбера.

– Черт возьми, – закричал Жюв в то время, когда спичка погасла, – что вы здесь делаете? Кто вы на самом деле?

Увы! Поступив таким же образом, как и Жюв, то есть подставив ему подножку и опрокинув его, пленник вырвался из его рук. Жюв упал. Он услышал топот ног быстро удалявшегося человека и одновременно крики ужаса, раздававшиеся со всех сторон…

Крики ужаса?

Не совсем так.

Это были необычные, мучительно страдальческие крики, которые, смешиваясь, сливались в один могучий непостижимый вопль:

– Жап! Жап!

Жюв почувствовал, что волосы на голове встали дыбом. От волнения и ужаса зубы застучали… Но нужно было узнать любой ценой!

У Жюва оставалась только одна спичка. Он чиркнул, и на секунду стало светло. Он не поверил своим глазам. Ему показалось, что примерно десяток людей, одетых в черное, убегали по огромной галерее, убегали с воем, убегали, как-то странно прикрыв ладонями глаза, как бы поддерживая веки!

Больше Жюв ничего не успел заметить!

Спичка погасла. И снова наступила гнетущая тишина, непроницаемая темнота и полнейшее одиночество.

Что же делать? Что предпринять?

Жюв решил вернуться обратно. Он шел ощупью по тому же пути, только в обратную сторону, спотыкаясь, едва переводя дух, задыхаясь от нехватки воздуха; казалось, еще немного – и он рухнет замертво на землю. Он нашел лестницу, начал подниматься по ступенькам. И поднимался, поднимался до бесконечности…

Посредине большого салона заброшенного маленького особняка, что на улице Жирардон, в нескольких шагах от камина, где осел плотный слой сажи, отупевший, одуревший, со страшной головной болью, с подступившей к горлу тошнотой, с окровавленным лбом, с оцарапанными ногами приподнимался Жюв.

Он осматривался вокруг обезумевшими глазами и ничего не мог понять. Разумеется, полицейский не верил тому, что сам видел.

Постепенно мысли прояснялись, становились более определенными.

Машинально, как это происходит со всеми, кто пробуждается от глубокого сна, он постарался выделить детали из того, что его окружало: сажа, выпавшая на паркете; обои, отставшие от стен; пятна плесени на потолке.

И наконец он окончательно проснулся.

– Но что же со мной произошло? Как я здесь очутился? – спрашивал он сам себя.

И вдруг он вспомнил то необычайное приключение, жертвой которого он только что стал, свое ужасное путешествие в подземелье, тяжелое возвращение назад, когда ему пришлось взбираться по лестнице, казавшейся бесконечной…

Между тем, он не мог вспомнить, каким образом он попал снова в салон и почему оказался лежащим на полу…

В этот момент сильный приступ рвоты сломил его.

– Проклятие, – выругался Жюв, – можно подумать, что я пьян!

Уже сидя, он снова огляделся вокруг себя.

Я опустился сюда!.. Это было, как в кошмарном сне. Не причудилось ли мне все это?

Жюв втянул носом воздух.

Ему вдруг показалось, что какой-то приторный тошнотворный запах распространяется вокруг него. Он протер глаза, встал и глубоко вдохнул… в себя воздух.

Нет, это ему не показалось.

В помещении действительно появился странный запах, запах опьяняющий, душноватый, резковатый, который одурманивал, и, по всей вероятности, и был причиной его внезапного недомогания…

– Что же все это означает? Что со мной произошло?

Продолжая стоять, он машинально высунул язык, как будто был сжигаем внутренним огнем, погибал от жажды. Жюв сделал несколько шагов вперед, он хотел подойти к окну, открыть ставни, глотнуть хоть немного чистого воздуха… Но в тот же момент он невольно задрожал…

Странная мысль пришла ему вдруг на ум.

– Но здесь пахнет опиумом! – прошептал Жюв. – Страшно пахнет опиумом! Это запах опиума…

И он принялся браниться, сжав кулаки, нахмурясь, придя в бешенство.

– Боже мой! Боже правый! Значит, я был жертвой отравления опиумом! Моя прогулка в подземелье, люди, которых я там видел… лестница… и все прочее… было вызвано действием опиума. Ах, черт возьми! Но я же все-таки не курил! Я вообще не курю!

В этот момент у бедного Жюва появилась безумная мысль…

Он побежал на кухню, открыл стенной шкаф, который сохранился в его памяти, но не обнаружил никакой двери, ведущей в подвалы…

Была только сплошная твердая стена, которая словно гудела под неистовыми ударами Жюва…

Подобный факт успокоил знаменитого полицейского:

С этого момента всякое сомнение отпало. Пришлось безропотно смириться с истиной, что у него были галлюцинации от вдыхания опиумного дыма…

Даже если совершенно бесспорен факт, что все эти кошмары вызваны действием опиума, приключение Жюва не потеряло своей таинственности. Еще многое осталось выяснить. Ибо Жюв не принимал это зелье внутрь. Он не курил его! Он дышал им!.. И вследствие этого…

– Неслыханно! – признался полицейский. – Я не хочу ничего придумывать, и только одна версия мне кажется правдоподобной. Я был совершенно в своем уме, когда начал спускаться с крыши в камин, но, несомненно, меня поджидали внизу. Не знаю, каким образом, но меня заставили вдыхать пары опиума, и я, полностью оглушенный, кубарем свалился вниз… тогда как мои враги успели ускользнуть, я видел идиотские сны… И теперь мне ничего не остается, как уйти!

Недовольный своим неудачным приключением, раздраженный главным образом тем, что его облапошили, оставили в дураках как начинающего, а ведь Жюв не заслуживал плохого к себе отношения, он решил покинуть улицу Жирардон. Нужно было встретиться поскорее с Фандором, обо всем случившемся ему рассказать.

Выйдя наружу и вдохнув свежего воздуха, Жюв почувствовал себя лучше. Головная боль исчезла, тошнота прекратилась…

– Уф! – вздохнул полицейский. – Ничего не поделаешь! Они еще благородно поступили со мной. Если бы они захотели меня убить, то сделали бы так, что я не смог бы пошевелить ни ногой, ни рукой.

Но в тот момент, когда он спускался к бульварам, он внезапно побледнел и беспокойно стал ощупывать карманы своего пиджака.

– Черт возьми, куда же подевался кулон баронессы де Леско?

Некоторое время он лихорадочно обыскивал свои карманы.

Но следовало признать очевидное: кулона в них не оказалось. Бриллианты снова были украдены. Жюв был ограблен.

Глава 13

НОВЫЕ ЗАГАДКИ

Несчастный Жюв! Он был похож на человека под хмельком, когда, пройдясь пешком по Монмартру и проехав через весь Париж, даже не замечая пути, по которому следовал, он оказался в редакции журнала «Столичные новости».

Непостижимая усталость, как груз, давила на него, казалось, он постарел сразу лет на десять, испытав тяжелое потрясение.

И когда он вошел в комнату для посетителей, располагавшуюся непосредственно перед редакцией, и хорошо знавшие его служащие увидели его, они с трудом скрыли свое удивление.

Они подумали, что с ним случилось нечто из ряда вон выходящее, поскольку у него был столь странный, озабоченный вид, так не соответствующий его характеру и манере поведения.

Один из служащих обратился к нему.

– Мсье Фандор, – сказал он, – сейчас занят с посетителем. Если вы не очень спешите, то подождите его, пожалуйста.

Неуловимым жестом Жюв дал понять, что все слышал, затем, рухнув на стул, тихо устремил куда-то неподвижный взгляд. Обычно, поджидая друга, он не пренебрегал возможностью перекинуться парой слов со служащими, но сегодня он сидел молча.

И в помещении для посетителей, где находились, кроме него, двое служащих, стояла абсолютная тишина, прерываемая только время от времени скрипом пера по бумаге или перелистыванием толстого справочника.

Между тем дверь в кабинет Фандора отворилась, и журналист проводил до лестничной площадки своего посетителя. Затем он повернул сразу же назад и, увидев Жюва, сделал знак, чтобы тот зашел в бюро.

Как только друзья оказались вместе, Фандор подошел к Жюву и горячо пожал ему руку.

– Браво! – сказал он ему. – Браво! Примите мои поздравления!

Потом, оставив Жюва с озадаченным видом, Фандор подошел к выдвижному ящику, чтобы извлечь банковский билет, который он протянул инспектору.

Жюв широко открыл глаза от удивления, рассматривая купюру в 500 франков…

– Что это? – спросил он.

– Вы же хорошо видите, мой милый, – ответил Фандор со смехом, – 25 луидоров, которые падают с неба, впрочем, осмелюсь заметить, совершенно заслуженно… Ну же, берите их…

Жюв отступил с выражением растерянности на лице.

– Я должен их взять?.. Почему?..

– Но потому, что они предназначены вам. Они вам принадлежат! – В то время как Фандор смеялся над удивлением инспектора, Жюв хмурил брови и все еще не брал банковский билет.

Журналист настаивал:

– А! Черт возьми! Нечего проявлять щепетильность… берите билет, я вас прошу. Она попросила меня вам его вручить…

Жюв был все более и более ошеломлен. Он глухо спросил:

– Она?.. Кто?

Фандор уже начинал терять терпение. Он пожал плечами.

– Полноте, Жюв, – сказал он, – вы хотите меня разыграть? Мне кажется, что вы, безусловно, должны догадаться о персоне, которая поручила мне передать вам эту сумму как вознаграждение. Это баронесса…

– Баронесса де Леско? – вскричал Жюв.

– Ну, конечно, да! Естественно! Чтобы отблагодарить вас за то, что вы вернули ей кулон…

Едва Фандор произнес эти слова, как Жюв подпрыгнул, будто он был внезапно чем-то поражен.

Он стал мертвенно-бледным.

– Что ты говоришь? – спросил он.

Фандор, который определенно в этот день отличался неутомимым терпением, повторил, тщательно выговаривая слова, чтобы быть лучше понятым.

– Я говорю, мой славный Жюв, следующее: я получил поручение от баронессы Валентины де Леско вручить вам от ее имени сумму в 500 франков, чтобы отблагодарить вас за возвращение ее кулона, который ранее пропал.

Жюв наклонил голову и затем, помолчав, медленно произнес:

– Мой милый Фандор, я не только не вернул мадам де Леско драгоценность, но к тому же этот кулон, который еще вчера был у меня, исчез… его у меня украли…

Жюв все объяснил с такой искренностью, в его словах скрывалась такая глубокая серьезность, что теперь настала очередь Фандора остолбенеть.

– Что вы говорите? – вскричал он.

– Правду! – просто произнес Жюв.

Однако Фандор настаивал. Он указал своему другу на стул, усаживаясь сам перед бюро.

– Погодите, погодите, – продолжал журналист, – во всем этом, конечно, кроется какое-то недоразумение. Вы говорите, что вы не вернули кулон баронессе де Леско?

– Нет!

– Но он у нее…

– Что?

– Ее кулон, Боже мой! Ну и ну, Жюв, сегодня утром вы ничего не понимаете?

Фандор мог раздражаться, распекать своего друга – тот не давал отпора. Он обхватил руками голову и глубоко задумался. Он повторял:

– Кулон у нее! Но с каких пор?

Фандор вскинул руки к небу.

– С каких пор? Не могу сказать вам этого точно, со вчерашнего дня, а может быть, с позавчерашнего! В любом случае, я получил деньги этим утром для того, чтобы вручить их вам… Соизволите их взять?

– Извини, – наконец произнес Жюв, который с этого момента устремил на Фандора странный взгляд, – не можешь ли ты мне сказать, какой сегодня день?

«Да! – подумал Фандор. – Что же это сегодня происходит с Жювом? Он мне кажется совершенно растерянным, очень странным!»

Однако журналист решил сохранить терпение до конца и ответил на вопрос:

– Сегодня пятница…

Жюв резко выпрямился.

– Пятница! – вскрикнул он. – Нет, Фандор, не говори это… из любви к Всевышнему, у нас сегодня не пятница, а четверг!..

Глядя на своего друга все с большим и большим удивлением, Фандор возразил:

– Сожалею, что должен противоречить, но сегодня у нас пятница, посмотрите-ка лучше…

И чтобы подтвердить свои слова, репортер поднес к глазам Жюва утреннюю газету.

Кроме того он указал на календарь, висевший на стене…

– Вам нужны другие доказательства? – спросил он.

Жюв вновь упал в кресло и, как человек, сраженный какой-то страшной тайной, прошептал:

– Сегодня пятница… тогда, что же я делал вчера?..

Отказываясь понимать, Фандор не произнес более ни слова, а так как Жюв молчал, воцарилась длительная тишина.

Однако спустя некоторое время инспектор вновь начал:

– Послушай, Фандор, происходят серьезные, необычайные вещи… Мне кажется, что я понемногу теряю голову…

– Сказать по правде, – признался Фандор, – у меня точно такое же мнение… Но не беспокойтесь, Жюв, такая голова, как ваша, прочно сидящая на ваших крепких плечах, вряд ли потеряется…

– О! – прервал его Жюв. – Не смейся, прошу тебя, сейчас не время шутить!

С этого момента сыщик, как бы охваченный внезапной решительностью, подошел и уселся рядом со своим другом.

Затем совсем тихо, но задыхаясь и с дрожью в голосе, он поведал о поразительных событиях, о которых у него сохранилось четкое и ясное воспоминание… Он рассказал обо всем с самого начала, о своем прибытии в среду вечером – относительно даты Жюв был уверен – на крышу дома на улице Жирардон, далее о своем спуске внутри дома, об экстравагантной и таинственной прогулке по полуподвалам и наконец о том, что он видел, слышал, заметил…

Потом он описал свое пробуждение, болезненное онемение членов, тяжесть в голове и утомление мозга. И наконец свой приход к Фандору около часа назад…

Однако Жюва по-прежнему удивляло то, что была пятница, следовательно, в доме на улице Жирардон он провел один день и две ночи.

Итак, рассказ Жюва произвел на Фандора странное, тяжелое впечатление.

Когда полицейский закончил говорить, журналист поднялся, но, находясь, по-видимому, во власти сильного возбуждения, колебался с ответом.

– Мой милый Жюв, – проговорил наконец Фандор, – все, что вы мне рассказываете, является ошеломляющим, тревожным, сводящим с ума… Полноте! У необычайного есть свои пределы!.. И я не могу поверить в приключения, о которых вы мне рассказываете…

В этот момент Жюв выпрямился.

– Скажи, что ты считаешь меня сумасшедшим, черт подери, – выругался полицейский.

Но Фандор уже запротестовал:

– Какое отвратительное слово вы произнесли, Жюв, и каким впечатлительным вы становитесь! Сумасшедший! Кой черт, нет, вы не сумасшедший… Но, разумеется, вы устали, взвинчены… Итак, если вы хотите знать, что я думаю, я скажу вам это… Вот уже 10 лет, дорогой Жюв, как вы не имеете ни минуты отдыха, живете в постоянном напряжении…

Фандор продолжал бы говорить, если бы Жюв его не прервал.

– Честное слово, именно ты, Фандор, и несешь вздор!

Жюв поднялся. Его лицо было искажено, он кусал губы…

– В конце-то концов, черт побери, – выговаривал он, – то, что я видел, действительно видел… И то, чего не делал, я не делал!..

Фандор, очень обеспокоенный, ничего не отвечал…

Жюв взял свою шляпу, яростно натянул ее:

– До свидания! Пока!.. Я иду немедленно к баронессе де Леско. Надо справиться у нее.

В этот момент в дверь постучали.

– Войдите! – разрешил Фандор.

Появился привратник, который принес депешу. Машинально Фандор вскрыл ее и прочел, вначале рассеянно. Однако вскоре он вытаращил глаза и побледнел.

– Черт возьми! – пробормотал он. – Что это значит?

– Что? – спросил Жюв.

Фандор протянул депешу полицейскому, не говоря ни слова. Жюв громко прочел: «Просьба не заниматься Жапом!..»

Жюв повторил, глядя на Фандора:

– Просьба не заниматься Жапом! Что это может значить?

Затем какая-то странная улыбка озарила лицо полицейского.

– О! О! – начал Жюв. – О! О! Вот те на!..

Жюв поднял голову, посмотрел на Фандора… Он отметил бледность журналиста.

На мгновение показалось, что инспектор колеблется, но затем он, должно быть, принял внезапное решение, так как твердым голосом спросил:

– Ну, Фандор, разве депеша такого рода, следующая за событиями настолько странными, как мои, не заставляет тебя наконец подумать кое о чем?.. Кое о ком?..

Жюв умолк. Тогда Фандор дрожащим голосом докончил фразу.

– Да! – ответил журналист. – Вот уже четверть часа это неотвязно преследует мои мысли! Вот уже десять минут зловещее имя звучит в моих ушах… Жюв, вы думаете о Фантомасе?.. Что означает «Жап»?.. Все эти явления, связанные с Жапом, что они представляют собой? О! О! Неужели это Фантомас?

Ничего не отвечая, с нервозной резкостью Жюв пожал руку журналисту. Он пересек прихожую редакции и большими шагами быстро выскочил, хлопнув дверью…

На мгновение озадаченный этим быстрым уходом, Фандор побежал за полицейским.

– Жюв! Жюв! – кричал он.

Но Жюв был уже далеко и ничего не слышал!..

– Скажите госпоже баронессе де Леско, что у меня к ней важное дело, и я должен ее увидеть.

– Пусть мсье соблаговолит подождать в этом маленьком салоне, я сейчас предупрежу госпожу баронессу.

Слуга, только что произнесший эти слова, удалился, а посетитель, Жюв, упал на диван и машинально вытер лоб, мокрый от пота.

– Наконец-то, – прошептал он, – она дома, и я ее скоро увижу!..

Покинув кабинет Фандора, Жюв добежал до улицы Спонтини, проделав путь, как говорят, спортивным шагом. Он торопился, однако, желал идти пешком, чтобы «пораскинуть мозгами».

Было около 11 часов утра, и ему повезло, так как он узнал, что Валентина де Леско еще не выходила на свою обычную прогулку в лес.

Спустя несколько мгновений молодая женщина вошла в маленький салон, приблизилась к полицейскому и сердечно протянула ему руку.

Жюв извинился за свое появление, затем внезапно спросил:

– Итак, мадам, кулон у вас?

– Ну, разумеется, мсье, – ответила Валентина, слегка обескураженная этим вопросом.

Она добавила:

– Это просто счастье, что его отыскали или, по меньшей мере, что вор его вернул, и я вам признательна за вашу любезность… По этому поводу я обратилась к мсье Фандору…

– Речь идет не об этом, – прервал Жюв, – я пришел, чтобы попросить вас, мадам, показать мне вашу драгоценность и тщательно осмотреть ее вместе со мной… Если случайно вы сохранили коробочку и шпагат, которым она была обвязана, когда вам ее вернули, я попросил бы мне их принести.

Валентина спросила:

– Но для чего все это делать, мсье?

– Я вас прошу, мадам, – умолял Жюв, – сделайте то, о чем я говорю… Это очень серьезно.

Валентина смотрела на этого человека и отмечала его странное поведение. Она не стала более настаивать, удалилась на некоторое время, а затем вернулась со своим кулоном, коробочкой и шпагатом, как просил Жюв!

Полицейский бросился к предметам и долго их рассматривал. Он поворачивал и переворачивал в своих пальцах украшение, состоящее из двух крупных бриллиантов, в оправе из платины, соединенных цепочкой тонкой работы!

Он спросил у Валентины:

– Вы уверены, мадам, что это точно тот кулон, который вы потеряли?

– О! Я абсолютно в этом уверена, – сказала баронесса. – Видите ли, мы, женщины, очень хорошо знаем свои драгоценности, и я вам даже признаюсь, что бриллиант, находящийся слева, имеет дефект, незаметный, но, тем не менее, существующий, что позволяет мне узнать мою драгоценность среди тысячи…

Жюв кивнул головой, а затем внимательно рассмотрел коробочку и шпагат.

Да, это именно он положил кулон в эту коробочку, именно он обвязал ее вокруг шпагатом… Итак, без малейшего колебания полицейский признал свою работу.

Казалось, это чрезвычайно его удивило; два или три раза он порывался заговорить, однако не сказал ничего… Наконец он решился.

– Мадам, – спросил он, глядя Валентине де Леско прямо в глаза, – соизволите ли вы ответить мне искренне? Внимательно выслушайте, что я у вас спрошу: это я вам принес ваш кулон?

Валентина улыбнулась:

– Нет, мсье! Впрочем, вы это знаете так же хорошо, как и я, вчера после полудня, когда вы принесли эту вещь, меня не было дома, и мои слуги тоже не припоминают, что они вас видели, так как из скромности – явно преувеличенной – вы довольствовались тем, что опустили пакет в почтовый ящик…

Жюв глубоко вздохнул…

– А! – прошептал он. – Это мне нравится больше!..

– Что вам нравится больше? – спросила Валентина, которая начала испытывать удивление и даже волнение, вызванное странным поведением этого человека…

– Мне больше нравится то, – заявил Жюв, – что кулон кто-то вернул по меньшей мере без моего участия! К примеру, это не объяснит нам…

Он внезапно остановился – дверь приоткрылась, и появился кто-то, вероятно, очень близкий в доме, пользующийся правом войти в салон, не приказывая доложить о себе.

Это был доктор Юбер.

Молодой врач зашел, чтобы попросить у Валентины позволения сопровождать ее в Булонский лес, как это иногда он делал.

Казалось, он удивился тому, что она принимала гостя. Молодая женщина представила мужчин друг другу. Юбер узнал Жюва и дружески приветствовал его.

– Мы уже знакомы, – сказал он и объяснил Валентине: – Я познакомился с мсье Жювом в Булонском лесу… На следующий день я его увидел вновь, когда он зашел, чтобы проводить ко мне в клинику больного…

Затем доктор осведомился у баронессы о ее здоровье:

– Как вы чувствуете себя этим утром?

И, понизив голос, он добавил:

– Ваши волнения, ваши ужасы… я осмелился бы сказать, ваши видения, все это ушло в прошлое… не так ли?.. С этим кончено, все исчезло, я надеюсь?

Валентина уклончиво покачала головой, Юбер продолжал:

– С тех пор, как ваш кулон отыскался, благодаря мсье Жюву, я полагаю, что у вас не будет больше этих неприятных эмоций, этого досадного беспокойства?..

– Этого можно только пожелать, – заметил Жюв, который вмешался в разговор, – если нам удастся точно выяснить ситуацию, при которой кулон был возвращен…

– А! Действительно! – сказал Юбер, который неправильно уловил смысл слов полицейского. – Очевидно, вы, представляющий правосудие, хотите продолжать поиски, возврат вещи для вас недостаточен; вам надо найти виновного, даже если он искупил свою вину, возвратив украденную драгоценность…

Жюв не старался объяснить доктору Юберу, что смысл его высказывания был абсолютно иной, однако, инспектор хотел выяснить у врача нечто другое.