Глава 16

Следуя инструкциям Аманды, Тео, Харли и Джо принесли воды, нагрели ее и наполнили обшарпанную ванну, стоящую в дальнем углу кухни. В доме не нашлось ни кусочка мыла, и Аманда достала свой дорожный запас. Простыню, которая лежала на кровати, решили использовать в качестве полотенца.

Когда все приготовления были закончены, мужчины удалились: слуги направились к лошадям, господа – прогуляться в запущенном и одичавшем садике позади дома, поскольку ванна, подвинутая к камину для тепла, заняла всю комнату, да и смущать девушку своим присутствием им не хотелось.

– Ну вот! – с энтузиазмом воскликнула Аманда, выпроводив мужчин. – Теперь ты можешь раздеться и влезть в ванну, Саманта. Ты сразу почувствуешь себя лучше.

Однако девушка, которая все это время исподлобья следила за приготовлениями, недоверчиво покосилась на пар, поднимающийся над водой, и, сморщив носик, буркнула:

– Вы меня туда не затащите!

Аманда опасалась именно такого ответа. Очевидно, Сэм не привыкла к частым омовениям, но ввиду того, что количество грязи, покрывавшей ее тело, не поддавалось описанию, Аманда надеялась, что сестра окажется сговорчивее.

– Дорогая, но ты не можешь отправиться в город в таком виде. И потом, тебе будет гораздо удобнее и приятнее, если ты вымоешься и наденешь чистое платье.

– Если вы имеете в виду то черное платье, которое достали из сундука, то я его не надену. Я не собираюсь на похороны, а носить траур по своему папаше, который меня бросил, тем более не стану. – Она скрестила руки на груди и с достоинством выпрямилась. – И вообще, я не поеду в город и не буду мыться!

– Саманта, неужели тебе не хочется произвести на окружающих хорошее впечатление, впервые покинув остров?

– Меня зовут Сэм, – напомнила ей сестра. – И к вашему сведению, я уже не раз уезжала с острова.

– Правда? И где же ты была? – поинтересовалась Аманда, с сожалением косясь на ванну, в которой остывала вода.

– В Принстеде. Видели книжки у меня в комнате? Я украла их. Только не говорите мне, что красть – это грех. Я и так это знаю. Гримшо заставляла меня каждый вечер перед сном читать ей Библию. Так я научилась читать. Сначала она читала вслух, а я следила по книге и повторяла за ней. Она не учила меня специально, потому что считала, что бастардам учиться незачем. Она говорила, что я появилась на свет лишь потому, что… ваш отец и моя мама согрешили.

– Сэм, не говори так. Ты не… – Сердце Аманды сжалось от боли.

– Гримшо обычно порола меня за воровство, – спокойно продолжала девушка. – Но мне было все равно, потому что из книжек я узнавала о том, что где-то есть лучшая жизнь, и мечтала о ней. – Она задумчиво уставилась прямо перед собой и усмехнулась, очевидно, вспоминая свои фантазии. – Я много раз хотела бежать, но боялась, что Гримшо разыщет меня, вернет и заставит пожалеть о том, что я решилась на побег. – Она поежилась то ли от холода, то ли от мысли о старухе Гримшо.

– Я понимаю тебя, – тихо сказала Аманда. – Но скажи, почему ты не уехала отсюда после смерти Гримшо?

Сэм не ответила. Она опустила голову и стала рассматривать свои ботинки. Аманда догадалась, что могла бы ответить Сэм: она испугалась. И кто станет винить ее за это? Ей не был знаком мир за пределами Торни-Айленда, если не считать маленькой деревушки, куда она убегала тайком, чтобы украсть книжку. Она не умела общаться с людьми и не ждала от них ничего хорошего. Как она могла ожидать от них доброты и понимания, если единственным человеком, которого она знала, была Гримшо, воспоминание о которой до сих пор повергает бедную девочку в дрожь!

На протяжении семнадцати лет ей внушали, что она плод греховной связи, что ее появление на свет было нежелательно, что само ее существование никому не интересно и не нужно. Разумеется, она предпочла остаться в своей надежной маленькой раковине и не высовываться наружу.

После того как Гримшо не стало, девушку удерживал на острове страх. Ей пришлось воровать и охотиться, чтобы выжить, но преодолеть свой страх и пойти к людям она не смогла.

У Аманды сердце кровью обливалось при мысли о том, на какую жизнь была обречена ее сестра в результате трусливого и ханжеского решения, принятого ее «добропорядочным» отцом много лет назад. Она была возмущена до глубины души и мечтала немедленно восстановить справедливость.

Но Сэм обладала чувством собственного достоинства и не могла принять жалостливого участия ни с чьей стороны, и все попытки Аманды повлиять на нее не находили отклика в душе девушки.

Аманда понимала, что должна заставить сестру поверить в то, что в случившемся нет ее вины. Только таким образом она сможет изменить ее отношение к миру. Ведь теперь она не одна на свете, у нее есть человек, который о ней позаботится, который поможет ее мечтам о счастливой жизни осуществиться.

– Саманта… Сэм, мне трудно найти слова, чтобы описать, как я сожалею о том, что наш отец сделал много лет назад…

– Мне все равно, сожалеете вы об этом или нет. Это ничего не изменит, – упрямо поджала губы Сэм.

– Но вместе мы можем многое изменить, как ты не понимаешь! Если ты поедешь со мной, мы можем… – Аманда осеклась, натолкнувшись на такой ледяной взгляд, каким может быть только горный ручей в январе.

– Не трудитесь, мисс. Я не поеду с вами никуда ни сегодня, ни когда бы то ни было. И никакими силами вы меня в эту ванну не запихнете!

Аманда обнаружила, что очень устала. Она даже подумала о том, чтобы применить силу, но не была уверена, что с этого стоит начинать родственные отношения. И отказаться от задуманного она тоже не могла, поэтому решила попросить совета у Джека. К кому еще она могла обратиться за помощью?

– Я сейчас вернусь, Сзм, – проговорила она и направилась к двери.

Сестра проводила ее удивленным взглядом, а затем пожала плечами и сделала вид, что ее не интересует стратегия Аманды. Она была уверена в своей правоте.

Аманда обогнула угол дома, и вдруг нога ее провалилась в какую-то ямку, и туфля слетела со ступни. Стоя на одной ноге и держась рукой за стену дома, она старалась оттереть туфлю от грязи, как вдруг совсем рядом услышала голос лорда Серлинга:

– Хорошо, Джек, ты довольно подробно рассказал мне о том, что с тобой приключилось после того, как ты вышел из «Пятнистого пса», чтобы облегчиться. Но ты не сказал, когда к тебе вернулась память.

– Это случилось, когда мы уезжали из Патчинга.

– Значит, ты лжешь мисс Дарлингтон с тех самых пор?

Аманде стало не по себе. Оказывается, ее все это время дурачили! Джек притворялся, что ничего не помнит, со вчерашнего дня! Как же она не догадалась, ведь многое указывало на это! Например, то, как он разговаривал с лордом Серлингом, отбиваясь от собак. Так могут разговаривать только люди, хорошо и давно знающие друг друга. Она думала в тот момент о другом и не обратила на это внимания. Но ведь она доверяла Джеку. Как же он мог так поступить с ней?

– Мне пришлось притворяться, Джулиан, потому что мне все еще нужна была ее помощь, а она собиралась отказаться от меня.

– А потом ты оставался с ней из чисто альтруистических соображений? Ты хотел помочь ей найти родственника?

– Именно так.

– Но мне казалось, что ты узнал истинную цель ее поездки только сегодня утром в моем присутствии.

– Да, верно. Но я догадывался об этой цели и раньше, хотя… – Он усмехнулся. – Хотя я слишком во многом ошибался. Впрочем, теперь уже ничего не изменить, – с оттенком сожаления добавил он.

Аманда задумалась над тем, о чем именно за последние двадцать четыре часа он так сожалеет.

– Я согласен с тем, что мисс Дарлингтон нуждалась в твоей помощи, – говорил в это время лорд Серлинг. – Страшно подумать, как она справилась бы тут одна. Но ты уверен, что нет другой причины, по которой ты делал вид, что ничего не помнишь? Может быть, ты просто хочешь отдалить возвращение в Лондон и свое бракосочетание?

Бракосочетание?! Аманда знала, что подслушивать нехорошо, но уже не могла уйти. Она имела право знать те детали, которые прояснялись в разговоре двух братьев. Выходит, Джек не только лгал ей, но и намеренно скрывал важные факты из своей жизни.

– Ты знаешь, что я не попал на свадьбу не по своей вине. Сначала я действительно потерял память. А когда она вернулась, я не нашел причины спешить в Лондон.

– Не нашел причины? – насмешливо переспросил лорд Серлинг. – Твоя невеста и ее семья стоически перенесли необходимость разослать пять сотен извинений за несостоявшееся торжество.

Невеста? Аманда не верила своим ушам.

– Она повела себя на редкость достойно, Джек. А Шарлотта – хорошая девочка, она всерьез беспокоится о тебе. Если бы ты вернулся в Лондон раньше или хотя бы прислал весточку после того, как вновь обрел память, ты спас бы ее от многих бессонных ночей.

– Черт побери! Как жаль, что я встретил Шарлотту, да еще связал себя с ней обещанием! – горько воскликнул Джек, отчего по спине у Аманды пополз неприятный холодок. – Я не готов надеть на себя кандалы. Может быть, я вообще никогда не вернусь в Лондон, Джулиан!

Аманда решила, что услышала достаточно. Зажав рот дрожащей рукой, она пошла обратно, уже не беспокоясь о том, что ее юбки измажутся в грязи. Это невероятно! Оказывается, в ту ночь, когда Джек любил ее, он уже вспомнил о том, что обручен. Он предал не только свою невесту, но и ее тоже. Лорд Серлинг, судя по всему, высоко ценит женщину, ставшую жертвой губительного обаяния Джека. А теперь выясняется, что Джек не только не сожалеет о том, что не явился на собственную свадьбу, но и вообще не намерен возвращаться в Лондон.

Аманда подумала, что Джек очень похож на ее отца. Он так же не способен нести ответственность за свои слова и поступки. Неудивительно, что он захотел остаться с ней. Лорд Серлинг не знает об их ночи любви. Возможно, Джек счел ее легкой добычей и не захотел упустить свой шанс.

Аманда не вернулась в дом, а пошла к морю, держась подальше от Тео, который возился с лошадьми. Мысли в ее голове смешались, а в душе клокотал ураган эмоций, стремившихся вырваться наружу. Она была обижена и рассержена и не знала, что ей теперь делать.

А вдруг он с самого начала решил затащить ее в постель? Она ведь в его вкусе, разве не так? Она из тех дурочек, что отдаются, не требуя никаких гарантий, а потом готовы хранить память об этом до конца своих дней. Его сдержанность, которую он выдавал за порядочность, была притворством, как и вся эта история с амнезией.

Аманда покачала головой. Какой потрясающе влюбленной идиоткой она должна была выглядеть в его глазах! Великолепная добыча для мужчины, который бежит от брака, как от чумы!

Она должна была догадаться. Даже в тот момент, когда он действительно ничего не помнил, тема брака возникала в их разговоре. В беспамятстве он называл женские имена. Даже Тео распознал в нем светского повесу. Но Аманда слишком тосковала по мужскому вниманию, и ей хотелось ощутить себя нужной и желанной. Господи, как бы вернуть это время назад и сделать так, чтобы никогда не встречаться с Джексоном Монтгомери!

– Ты знаешь, что я не одобряю, когда ты говоришь о женщинах в таком тоне, Джек. Особенно когда речь идет о такой достойной леди, как Шарлотта Батсфорд.

– Боже мой, Джулиан, если ты так высоко ценишь ее, то почему бы тебе самому на ней не жениться? Таким образом все устроилось бы к общему удовольствию!

– Я догадывался, что ты сожалеешь о том, что обручился, но у меня и в мыслях не было, что ты захочешь улизнуть из-под венца. Я защищал тебя как мог, когда леди Батсфорд осмелилась высказать такое предположение.

– Спасибо, брат, – хмыкнул Джек. – Теперь, наверное, ты думаешь, что твое выступление в мою защиту было опрометчивым.

Джулиан ничего на это не ответил.

– Брось, не мучай себя сомнениями, – продолжал Джек с тяжелым вздохом. – Я исполню свой долг и женюсь на Шарлотте. Прости, что я плохо говорил о ней. Я вернусь в Лондон, как только мы доставим Аманду и ее сестру в Суррей. Я готов произнести клятву у алтаря в тот день, какой назначит моя невеста. Я всерьез никогда и не думал ни о чем другом.

– Ты успокоил меня, Джек. Я не стал бы сомневаться в тебе, если бы мне вдруг не показалось, что увлеченность другой женщиной может помешать тебе исполнить свой долг.

– Ты говоришь об Аманде?

– Конечно. О ком же еще? Ведь ты влюблен в нее, разве не так?

Джек тяжело вздохнул. Он засунул руки в карманы брюк и, задрав голову, уставился в небо. Яркие звезды светили сквозь редкие облака. Он помолчал, а потом повернулся к брату:

– Черт побери, Джулиан! Почему иногда жизнь преподносит нам такие сложности? Я знаком с Амандой всего несколько дней, а ты ведь прав – я влюблен! До сегодняшнего дня я не отдавал себе в этом отчета. А теперь понимаю, что влюблен по уши. Что же мне делать?

Джулиан был невозмутим, как каменная статуя. Его слова прозвучали неумолимо, как смертный приговор:

– Ты должен исполнить свой долг по отношению к Шарлотте. Другого выхода нет.

Джек вспомнил о том, что брат не знает о его любовной связи с Амандой. Вдруг он посоветует что-нибудь другое? Как повести себя честно с обеими?

– Теперь чертовски поздно что-то менять. – Голос Джулиана вклинился в его мысли.

– Ты прав.

Джулиан предложил вернуться в дом, и Джек, кивнув, последовал за ним. Подойдя к двери, Джулиан постучал и услышал голос Сэм:

– Войдите.

Они ожидали увидеть ее вымытой и переодетой в платье Аманды, но не тут-то было.

– Где Аманда? – встревоженно спросил Джек. – И почему вы до сих пор выглядите так, как будто специально вывалялись в грязи?

– На вашем месте я бы этого не говорила, – проворчала Саманта. – Вы сами выглядите не лучше.

– Отвечайте на вопрос, несносная девчонка, – вмешался Джулиан. – Где мисс Дарлингтон?

– Я сказала ей, что не полезу в ванну, – гордо заявила Сэм. – Она ушла куда-то и обещала скоро вернуться. Я не знаю, куда она пошла, и меня это не интересует. – Она скрестила руки на груди и отвернулась от мужчин.

– Но вы же должны знать, в какую сторону она ушла, – мягко настаивал Джулиан.

Сэм почувствовала, что с ним лучше не спорить, и вздрогнула, когда он шагнул к ней. Властность его голоса, надменность тона и внушительная комплекция обычно повергали в трепет даже мужчин, но Сэм лишь поежилась в своем кресле. Джулиан сделал еще один шаг, и она не выдержала:

– Я думала, что она пошла на задний двор! А потом случайно увидела, как она побежала на берег сломя голову, словно ее ошпарили. Впрочем, я уже сказала, что мне все равно.

Джек и Джулиан обменялись беспокойными взглядами.

– Ты думаешь…

– …что она слышала нас? Возможно. Тебе лучше найти ее, Джек. А я пока позабочусь об этой несносной девчонке.

Джек ушел, а Джулиан снял сюртук и закатал рукава сорочки.

– Что вы собираетесь делать, мистер? – испуганно спросила Сэм.

– Вам следовало согласиться на помощь сестры, – невозмутимо ответил он. – А теперь вы будете мыться в остывшей воде. Так что выбирайте, Сэм, либо вы раздеваетесь сами, либо вас раздеваю я.

С этими словами он подошел к ней вплотную.

Джек тщательно обследовал берег и вскоре обнаружил Аманду, которая медленно брела вдоль кромки воды. У нее не было с собой ни шали, ни накидки, а ветер был холодный и сильный. Он понял, что она чем-то расстроена, но не был уверен в том, что она подслушала их разговор, поэтому решил не форсировать события, а сначала узнать, чем вызвано ее дурное настроение. Может быть, ее огорчила Сэм? Да, такая может огорчить кого угодно.

Когда он подошел, Аманда взглянула на него, но тут же опустила глаза. Эта реакция не сулила ничего хорошего. Наверняка она слышала разговор, но что именно? Слышала ли она все его признания? Слышала ли она, что он влюблен в нее?

– Холодно, – тихо произнес он, подстраиваясь под ее шаг.

– Я не заметила.

– Возьмешь мой сюртук?

– Нет.

– Тогда можно я обниму тебя за плечи, чтобы было теплее?

– Нет.

– Почему?

Она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. Ее волосы переливались в лунном свете, а глаза блестели, как две звезды.

– Потому что ты обручен, Джек. Не думаю, что твоя невеста обрадуется тому, что ты ухаживаешь за другими женщинами. И не пытайся все списать на амнезию. Мы оба знаем, что память вернулась к тебе задолго до того, как мы оказались в одной постели.

– Ты слышала наш с Джулианом разговор? – Он смущенно потер подбородок.

Аманда отвернулась и стала смотреть на море.

– Я должна была бы испытывать стыд из-за того, что подслушала, но это не так. Ты должен был сам сказать мне правду. Я никогда… не осталась бы с тобой на ночь, если бы знала, что ты помолвлен.

Джек схватил ее за руки и пылко воскликнул:

– Тогда я рад, что не сказал!

Она ударила его по щеке.

– Я заслужил это, – признал он, потирая щеку.

Она ничего не сказала, молча развернулась и пошла к дому. Он последовал за ней, стараясь на ходу исправить положение:

– Аманда, я должен узнать у тебя одну вещь, пока мы наедине. Как много ты слышала?

– Что это значит? – дрожащим голосом проговорила она и остановилась. – Есть что-то еще, чего, возможно, я пока не знаю и отчего расстроюсь еще сильнее? Может быть, стоит оставить все как есть, Джек?

– Но я должен знать…

– Если ты узнаешь, что хочешь, разве от этого что-то изменится?

Она была права. Даже если она узнает, что он влюблен, даже если его чувство не безответно, то какая теперь разница? Он связан словом с Шарлоттой. А если он нарушит его, то Аманда первая будет его презирать. Она будет считать его слабовольным и безответственным, таким же, как ее отец.

Он хотел лишь узнать, какие чувства она испытывает к нему… Это было эгоистично, но если бы он знал, что она тоже любит его, это согрело бы его сердце. Но об этом нельзя было спросить напрямик.

– Аманда, я женюсь на Шарлотте, если она все еще этого хочет. Но что, если это не так? Вдруг она не захочет теперь выйти за меня замуж?

Джек затаил дыхание, ожидая ответа. В ее взгляде читалась боль, но ее слова поразили его:

– Если она откажет тебе, ты снова станешь свободным. И тогда будешь самым счастливым человеком на свете.

С этими словами она развернулась и побежала к дому.

Джек не был в Лондоне меньше недели, но ему казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как в последний раз он мчался в черном лакированном фаэтоне вниз по Грейт-Стен-хоп-стрит к дому Шарлотты Батсфорд, своей невесты.

День выдался пасмурным, и свинцовое небо усугубляло угнетенное состояние его духа. Он вернулся в свой городской дом накануне поздно вечером спустя двенадцать часов после их прогулки с Амандой по пляжу. Боль расставания до сих пор не утихла в его душе.

Он счел разумным отправить Джулиана вместо себя в качестве сопровождающего Аманды. Только так можно было покончить с неловкостью, которая возникла в их отношениях после того, как Аманда подслушала его разговор с братом. Она так и не смогла простить ему лжи, и он не винил ее в этом. Кроме того, ему нужно было поскорее вернуться в Лондон.

Джулиан, похоже, нашел общий язык с Сэм. С тех пор как он силой заставил ее принять ванну, она прониклась к нему особым чувством, похожим на религиозное благоговение. Джулиан не рассказывал, как ему удалось превратить ее из грязного заморыша в тихую, скромную барышню, одетую в черное платье, и никого это не интересовало – даже Аман-ду. Она просто была благодарна ему за это чудесное превращение.

Джулиан также убедил Сэм поехать с сестрой в Иденбридж. Он дал ей какое-то тайное обещание, о котором Сэм не обмолвилась ни словом, но на которое то и дело кокетливо намекала. Джек не удивлялся, что его брат произвел такое неизгладимое впечатление на этого ребенка, и радовался тому, что у него неожиданно появилось желание помочь Аманде справиться с непослушной сестрой.

Однако Джек понимал, что после того, как Аманда останется с Самантой в Дарлингтон-Холле вдвоем, а Джулиан, чье обаяние вынуждало девочку вести себя прилично, уедет, Аманде придется с ней нелегко. Сэм нуждалась в твердой руке, а мягкосердечная Аманда таковой не обладала. Если бы он только мог…

Джек сильнее сжал поводья и пустил серых рысаков галопом. Ему нужно перестать думать об Аманде, отказаться от мысли войти в ее жизнь. Она не хочет иметь с ним ничего общего, но даже если бы это было не так, то ничего изменить невозможно. Скоро он женится и будет наслаждаться медовым месяцем.

Джек ехал к дому невесты, зная, что ему придется подробно рассказать о своих приключениях и вымаливать прощение. Он понятия не имел, что будет говорить Шарлотте в свое оправдание.

Все его мысли были только об Аманде и о том, как отчаянно он тоскует по ней.

Джек остановил фаэтон перед особняком Батсфордов и передал поводья ливрейному груму:

– Прогуляй их, Рейнолдс. Я задержусь.

– Слушаюсь, милорд.

Джек остановился на минуту перед парадным входом, чтобы собраться с духом. Он тщательно продумал свой костюм для встречи с Шарлоттой. На нем был голубой сюртук, шелковый галстук цвета слоновой кости и темно-желтые панталоны. Туфли были начищены до блеска специальным составом, рецепт которого придумал его камердинер: вода, шампанское и усиленная полировка.

Он принял горячую ванну с травами, сделал маникюр и тщательно побрился. Но несмотря на все эти приготовления, он чувствовал себя совершенно разбитым и надеялся на то, что Шарлотта не заметит темных кругов у него под глазами – результат двух бессонных ночей. Впрочем, он всегда может объяснить их появление недавней травмой и тревогами последних дней. Шарлотта не должна догадаться, что изображать перед ней счастливого жениха стоит ему напряжения всех душевных и физических сил. Выбора у него нет. Нужно исполнить свой долг.

Он взялся за дверной молоток, и в дверях тут же возник мажордом Батсфордов, Фиппс. Джека ждали. Он написал Шарлотте, как только приехал, и получил в ответ приглашение на чай в три часа дня. Джек был уверен, что на него обрушится град вопросов, и ему очень хотелось, чтобы леди Батсфорд успела хоть немного успокоиться после того, как прошла через такое унижение.

– Сюда, милорд. – Фиппс держался невозмутимо, но Джек заметил огонек любопытства в его глазах.

От своего камердинера Джек узнал, что его внезапное исчезновение породило в свете массу слухов. Его репутация закоренелого холостяка, всячески избегавшего брачных уз, сослужила ему дурную службу. Джек испытал злорадное удовольствие, догадываясь, что разочаровал многих любителей скандалов, представив уважительную причину своего исчезновения.

Он проследовал за Фиппсом в гостиную, высокие двери которой распахнул перед ними лакей.

– Лорд Дарем, мисс, – объявил дворецкий с поклоном и исчез.

Джек не знал, что его ожидает, и с облегчением вздохнул, когда увидел, что Шарлотта в комнате одна. Он замешкался в дверях, и невеста поднялась ему навстречу с бархатной софы. В лучах полуденного солнца она выглядела потрясающе в голубом бархатном платье, украшенном белыми лентами и круженами. Ее золотистые волосы были уложены в безупречную прическу с трогательными кудряшками, обрамляющими прелестное личико.

Но чем ближе она подходила, тем явственнее проступала бледность на ее обычно румяных щеках. Джек никогда прежде не видел ее такой расстроенной и устыдился, потому что именно он был причиной ее огорчений. Это произвело на него более сильное впечатление, чем если бы она набросилась на него с упреками.

Повинуясь импульсивному порыву, он раскрыл ей навстречу объятия, и она прижалась щекой к его груди.

– Джек, слава Богу, с тобой все в порядке, – прошептала она.

Он неуклюже утешал ее, поглаживая по спине, а сам размышлял о своей горькой судьбе. Он видел, что прощен, хотя вовсе этого не заслуживал. Он все еще придумывал какие-то объяснения, но вдруг понял, что ему все равно, примет их Шарлотта или нет. Он может сказать ей, что был на Луне, – и она поверит. Почему к нему тянутся именно такие доверчивые женщины?

Аманда… она ведь тоже ему доверилась. Она сама приняла решение отдаться ему, но если бы он знал, что она девственница, то нашел бы в себе силы отказать ей в этом удовольствии. А теперь уже ничего нельзя изменить.

…Ее светлые волосы разметались по подушке. Ее сладкое, жаркое тело пылко отвечало на его ласки. Она приняла его в себя с решимостью и достоинством благородной дамы. Ее глаза радостно светились, когда она танцевала с ним. Ее нежные руки обтирали влажной губкой его тело. Ее терпение и доброта, с какими она отнеслась к своей вновь обретенной сестре, не могли не вызывать уважения.

Другой такой женщины на свете нет. Ни одну он не будет обнимать с такой нежностью. Ни одна не сможет проникнуть в его сердце и сделать его счастливым…

– Джек?

Он вздрогнул и посмотрел на Шарлотту. Ее голос донесся как будто издалека.

– Да, дорогая?

– Нам нужно поговорить, – произнесла она и отстранилась от него.

– Да, нужно, – с грустной улыбкой согласился он. – Я знаю, что многое должен тебе объяснить. И я намерен сделать это прямо сейчас, чтобы не откладывать надолго брачную церемонию.