Глава 12

– Я говорила, что никогда больше не попрошу вас поцеловать меня, но…

– Я хочу поцеловать вас, Аманда, больше всего на свете хочу этого. Но я дал клятву. – Его горячее дыхание опалило ей губы.

– Я освобождаю вас от клятвы.

– Вы не понимаете, что говорите, – простонал он.

– Почему вы так думаете? Я не пила вина, лишь бокал молока. – Улыбка задрожала на ее губах. – Я готова поручиться, что действую в здравом уме и трезвой памяти.

– Но я не могу сказать того же о себе, потому что вы сводите меня с ума. Я утратил способность думать! Я обещал не компрометировать вас, а вы подвергаете меня такому искушению. Я ни… – Он осекся. Он хотел сказать, что никогда не желал женщину так сильно, но побоялся возбудить ее подозрения.

– Что – ни?

– Если я поцелую вас, то, возможно, не смогу остановиться.

– Я не хочу, чтобы вы останавливались, – прошептала она. – Я хочу, чтобы вы любили меня.

У Джека подогнулись колени. Ему захотелось опустить ее на пол и немедленно овладеть ею. Тряхнув головой, он избавился от морока и произнес:

– Но вы даже не знаете, кто я! Вы ничего обо мне не знаете.

– Я знаю все, что мне нужно. – Она погладила его по спине. – Вы нежный, добрый и веселый. Мне нравится, когда вы прикасаетесь ко мне, и я люблю прикасаться к вам.

Ее восхитительные руки легли на его затылок, и пальцы зарылись в густые волосы. Он закрыл глаза и сосредоточился на волнующих ощущениях, пронзивших все его существо.

– Джон, вы сказали, что, возможно, это последняя ночь, которую мы проводим вместе. Я хочу запомнить ее на всю жизнь.

– А вы сказали, что никогда не выйдете замуж. Я в это не верю, Аманда, – стиснув кулаки, ответил он. – Наступит день, когда вы влюбитесь. Вы выйдете замуж и захотите, чтобы этой ночи никогда не было в вашей жизни.

– Нет, этого не будет. Я никогда не захочу забыть тот сладостный трепет, который охватил меня тогда, возле ручья, и тот, что я испытываю сейчас.

– Пройдет время, и вы поймете, что я был прав.

– Я никогда не пожалею о том, что случится. – Она прижала палец к его губам и заставила замолчать. – Любите меня.

Джек разрывался между страстью и разумом. Его тело пронзила боль, так сильно он желал ее. Он говорил себе, что она взрослая женщина и вполне способна отвечать за свои поступки. Она ведь ясно дала ему понять, что хочет его. Он не делал ничего, чтобы соблазнить ее, обмануть или взять силой. К тому же она не девственница, так что и здесь его совесть чиста…

Джек устыдился своей последней мысли. Он ведь не знал, при каких обстоятельствах был зачат тот ребенок. Это могло случиться против ее воли.

Его разум предпринял последнюю попытку повлиять на ход событий. Пусть Аманда опытна и мечтает, чтобы это произошло, но ведь она так… беззащитна и уязвима, А он не был до конца честен с ней. Память вернулась к нему уже много часов назад, а он не сообщил ей об этом. Он решил отправиться вместе с ней на остров, чтобы, если понадобится, защитить ее, но благородные поступки и ложь – понятия несовместимые… особенно когда речь идет об интимных отношениях.

– Поцелуйте меня, Джон.

Вихрь чувств закружился в его голове. Он желал ее каждой частичкой своего тела. Он восхищался ею, уважал ее, готов был заботиться о ней – так почему же он не может ее поцеловать?

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она убедила его сделать это, но когда их губы соприкоснулись, Аманда была вознаграждена за упорство в достижении цели. Ее бросило в жар, и трепет наслаждения сотряс ее тело.

Их поцелуй становился все более страстным и настойчивым. Джек крепко прижал ее к себе и раздвинул языком ее губы. Она ласкала его сильные плечи, представляя тяжесть его тела на себе и с нетерпением ожидая, когда же он наконец войдет в нее. У нее закружилась голова, а ноги стали ватными.

Он покрыл поцелуями ее шею, затем снова нашел ее губы. И вдруг… отстранился и отодвинул ее от себя. Его взгляд был свирепым и жадным, как у голодного зверя.

– Я должен кое-что сказать вам, Аманда. Выслушайте меня внимательно.

– Да? – Она с трудом держалась на подгибающихся от слабости ногах. – Я вас слушаю, Джон.

– Если мы будем близки, я не смогу вам ничего обещать в будущем. Вы понимаете меня, правда?

Она кивнула.

– Вы уверены в этом? – Он легонько тряхнул ее. – Несмотря на нашу любовную игру, я обязан напомнить вам, что у меня есть жизнь за пределами этой комнаты. И я окажусь вовлечен в эту жизнь очень скоро. Может быть, даже скорее, чем мне хотелось бы. – Он мрачно улыбнулся. – А когда мы расстанемся, вам придется довольствоваться только…

– Воспоминаниями, – закончила она с такой нежной, обезоруживающей улыбкой, что ему осталось только признать свое поражение. Но каким же восхитительным оно было…

– Сейчас я пойду наверх в свою комнату, – произнес он, приглаживая волосы. – У вас есть время подумать еще раз, дорогая. Не спешите, обдумайте все хорошенько. Но если вы… решитесь, знайте, что я жду вас. Если вы не придете в мою комнату, я обещаю, что завтра ни единым словом не напомню вам о том, что произошло сегодня. Договорились?

Аманда кивнула и ухватилась за спинку кресла, чтобы не упасть, потому что «муж» выпустил ее из своих рук и вышел из комнаты.

Джек лежал на кровати в бриджах и рубашке. Прошел час, и он с облегчением и некоторым разочарованием пришел к выводу, что его тактика сработала: она подумала и отказалась от идеи лечь с ним в постель.

Судя по тому, что из-под двери ее комнаты пробивался свет, она еще не спит. Интересно, что она делает? О чем думает? Он представил ее в ночной рубашке с распущенными волосами.

И вдруг его фантазия стала реальностью. Дверь распахнулась, и в комнату вошла Аманда.

Он впервые увидел ее не в черном одеянии и приподнялся на локте от изумления. Она была так хороша, что у него захватило дух.

Открытый ворот ее ночной рубашки был достаточно низким, чтобы представить взору ложбинку между грудями. Волосы оказались длиннее, чем он предполагал. Ее глаза, огромные от страха, светились в полумраке. В их глубине отчетливо прочитывалась природная стыдливость.

– Вы все-таки пришли… – только и сумел промолвить он.

– У меня и в мыслях не было отказаться, – сообщила она с игривой улыбкой, вызванной смущением и совершенно не вязавшейся с выражением ее глаз.

– Значит, вы уверены? – Он хотел получить последнее подтверждение тому, что и так было очевидно.

– Я никогда в жизни не была ни в чем более уверена. – Она шагнула в комнату и закрыла за собой дверь.

Очарованный ее красотой, Джек только теперь скользнул взглядом по фигуре Аманды. Ее ночная рубашка была сшита из тончайшей ткани, просвечивающей на свету, и он смог разглядеть все, вплоть до темных кружков на груди.

– Знаете, я никогда раньше этого не делала. – Она подошла ближе, сцепив руки у живота. – Я никогда не приходила к мужчине и не просила его… любить меня.

Джек всмотрелся в ее лицо. Она выглядела чуть напряженной, в глазах появилась неуверенность. Он готов был ей поверить, но тогда возникал вопрос: какие отношения связывали ее с отцом ребенка? У него появилась надежда, что их связь была несчастливой, и тут же возникло желание задушить того, кто любил ее первым – до него.

Он заставил себя отбросить нелепую ревность и поклялся, что сделает все, чтобы их единственная ночь стала для нее незабываемой.

– Иди сюда, дорогая, – прошептал он, вставая с кровати. Она приблизилась и склонила голову ему на грудь. Он обнял ее, чтобы она ощутила ту нежность, которую он испытывал к ней.

Однако это не могло продолжаться долго. Слишком хороша она была, слишком притягательна, чтобы он мог сдерживать страстное желание. Он мечтал доставить ей наслаждение, любить ее, освободить от природной скованности, которая мешала ей радоваться жизни целых двадцать три года.

Он положил ей руки на бедра и заглянул в глаза. Его теплые ладони медленно заскользили вверх, пока не достигли груди. Он осторожно сдавил пальцами ее соски, и по телу ее пронеслась дрожь, – Джон… – прошептала она хрипло, и он отпрянул от нее. Он никогда не услышит своего настоящего имени, слетающего с ее губ! Она будет содрогаться от страсти и выкрикивать другое имя – не его!

– Джон, что случилось?

Он отвернулся, чтобы скрыть свои мысли, но тут же решил, что пусть она называет его как хочет, он ни за что на свете не откажется от нее. Улыбка вернулась на его лицо.

– Ничего, любовь моя. Просто я не могу поверить в свое счастье. Иди ко мне. – Он обнял ее за хрупкие плечи и притянул к себе.

Джек склонил голову и поцеловал ее, вложив в поцелуй всю силу своего желания. Его язык дразнил, соблазнял, проникая в ее рот все глубже и глубже. Когда он отстранился, Аманда едва не задохнулась от разочарования. Она утратила чувство реальности, ее не интересовало ничто и никто на этой земле, кроме Джека.

Он целовал ее шею и мочку уха, затем повернул ее к себе спиной и прижался к ее ягодицам плотью, одновременно сжав в ладонях ее груди. Аманда почувствовала, что тает, как весенний снег под лучами солнца. Она и не подозревала до сих пор, что в жизни существуют такие наслаждения. А ведь ночь еще только начиналась…

– Дорогая, я хочу, чтобы ты сняла с себя это. – Он провел руками по ее плечам и спине в поисках пуговиц или лент, чтобы избавить ее от ночной рубашки.

Аманду ужаснула перспектива предстать перед ним обнаженной. Она никогда прежде не раздевалась донага в чьем-то присутствии и, даже выходя из ванны, стеснялась смотреть на себя в зеркало и стыдливо отводила глаза.

– Может быть, я лучше останусь так? – застенчиво проговорила она.

Он удивленно приподнял бровь, но не стал перечить.

– Хорошо. Возможно, потом тебе самой захочется снять ее. Что касается меня, то я разденусь. Терпеть не могу, когда одежда мешает! Ты ведь не против? Тем более ты уже видела меня голым, разве не так?

Аманда кивнула и стала смотреть, как он раздевается. Она не знала, что это зрелище может быть так эротично. Джек действовал уверенно и без тени смущения. Аманда как завороженная следила за движениями его сильных, умелых пальцев. Наконец он сбросил с себя рубашку и бриджи. Аманда узнавала знакомые очертания его тела, но не ожидала, что в возбужденном состоянии его мужское естество станет таким огромным.

– Господи, кажется, я напугал тебя. Извини, дорогая.

Аманда заметила торжествующий блеск в его глазах.

– Я вовсе не испугалась. И незачем извиняться, Джон.

Ее ответ развеселил его. Он подхватил ее на руки и бросил на кровать. Она засмеялась, когда он лег рядом.

– В чем дело, дорогая? Я всего лишь положил тебя туда, где хочу заняться с тобой любовью. Сдавайтесь, мисс Дарлингтон, иначе… – угрожающе нахмурился он.

– Иначе – что? – усмехнулась она.

– Иначе я изнасилую тебя. Ты представить себе не можешь, как я хочу тебя. – Он ласково погладил ее по щеке.

– Тогда возьми меня, Джон. Возьми прямо сейчас.

Не заставляя упрашивать себя долго, он вдавил ее в кровать всей тяжестью тела и принялся покрывать страстными поцелуями ее лицо, шею и грудь. Он возбуждался все сильнее, чувствуя, как вибрирует под ним ее тело. Их ноги переплелись, и теперь их разделяла лишь рубашка Аманды, которая превратилась в жесткий, неудобный комок.

– Джон. – Она уперлась ему в плечи обеими руками. – Я передумала.

Он замер от неожиданности, взял в руки ее голову и, не веря своим ушам, переспросил:

– Ты передумала? Сейчас? Господи, Аманда! Ты меня погубишь!

Он перекатился на бок и тяжело вздохнул. Аманда догадалась, о чем он подумал.

– Нет, Джон. Я передумала не про то, чтобы заниматься с тобой любовью.

– А про что же?

– Про рубашку. Я хочу, чтобы ты снял ее с меня.

В его глазах вспыхнула радость.

– Ну, с этим я справлюсь мгновенно!

Однако он не стал торопиться, напротив, начал покрывать поцелуями каждый дюйм ее постепенно обнажавшегося тела, доставляя ей этим несказанное удовольствие. Она забыла обо всем, что находится за пределами рук Джона. Ее охватило странное оцепенение, и в то же время где-то глубоко внутри возрастало нетерпеливое желание ощутить его внутри себя.

Аманда знала, что отступать поздно, что теперь уже ничего нельзя изменить. У нее не было сил противиться самой себе. Оставалось лишь принять неизбежное всем сердцем, чтобы сохранить память об этой ночи на всю жизнь.

Джек старался действовать как можно мягче и осторожнее. Он хотел убедиться в том, что привел Аманду на вершину чувственного наслаждения, прежде чем овладеть ее телом. И наступил момент, когда он не смог дольше сдерживать себя.

Он медленно вошел в ее горячее, влажное лоно и собрал всю свою волю в кулак, чтобы тут же не кончить. И вдруг он замер и удивленно посмотрел ей в глаза. Щеки Аманды вспыхнули стыдливым румянцем, когда он натолкнулся на естественную преграду. Она была девственницей!

В этот момент он понял, что все, что он напридумывал об Аманде Джейн Дарлингтон, не стоило выеденного яйца! Тревога, вина, желание и отчаяние разрывали его на части. Он ошибался насчет ее внебрачного ребенка. Господи, кто ему скажет, в чем он еще ошибался?

Женщина, с которой его связывали самые прекрасные интимные отношения, по-прежнему оставалась для него загадкой.

Она открыла глаза и взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы. Ее желание достигло пика и сотрясало дрожью ее тело.

– Джон… пожалуйста, – прошептала она.

Кто в состоянии остаться глухим к такой мольбе? Только не Джек. Он решил, что обдумает все детали данной ситуации позже. Не теперь.

– Дорогая, тебе сначала будет немножко больно, – прошептал он, ласково гладя ее волосы.

– Я знаю, – мужественно ответила она.

– Я постараюсь быть осторожным, – пообещал он и, нежно прижавшись к ее губам, лишил ее девственности одним сильным ударом. С ее губ слетел легкий стон, но Джек был так нежен, что боль прошла, чтобы уже никогда не вернуться.

– С тобой все в порядке, Аманда?

– Да, – ответила она. Теперь боль казалась ей смешной ценой за то наслаждение, которое она испытала в его объятиях. И когда она решила, что впереди ее уже ничто не ждет, он начал двигаться внутри ее.

Ощущение его плоти внутри ее тела наполнило ее счастьем. Господи, она любит его! Аманда обхватила его за талию ногами и стала двигаться в такт его движениям. Их сердца бились в унисон, и наконец чувственное напряжение достигло предела и получило долгожданное разрешение.

Аманда ощущала себя опустошенной и в то же время переполненной эмоциями через край. Она поднесла к губам его руку и поцеловала ее. Как жаль, что время неумолимо движется вперед, с каждой секундой приближая завтрашний день.

Завтра. Завтра все это покажется ей сном. Завтра Джон, возможно, вспомнит свое имя – и забудет ее. Завтра за ним придут и уведут его от нее навсегда.

Аманда зашевелилась в его объятиях, решив, что пора начинать привыкать к разлуке. Она вернется в свою комнату, ляжет в постель и будет думать о нем и о своей любви. Однако Джон разрушил все ее планы.

– Не уходи, Аманда. Останься, милая.

Аманда взглянула в его ласковые, полные обожания глаза.

– Ночь еще не кончилась. Дай мне несколько минут, и я снова буду тебя любить.

Разве Аманда могла отказаться! Завтрашний день принадлежит всем, а эта ночь только им двоим. Он снова будет любить ее. Снова и снова.

Наутро Джек проснулся в комнате, залитой солнечным светом, на пустой кровати и с чувством вины. Ночью эта комната была для него олицетворением рая, память о котором навсегда останется с ним. Но вправе ли он был принять от Аманды ее добровольный дар?

Он думал, что она вполне опытна, а она оказалась невинной девушкой. И не имеет значения, что он обнаружил это в тот момент, когда изменить было ничего нельзя; ее невинность накладывала на него определенные обязательства. Хорошо, что после первого раза он догадался принять меры предосторожности против нежелательной беременности. Впрочем, об этом следовало подумать заранее. Хотя шанс забеременеть после первого акта любви практически равен нулю.

Интересно, в каком настроении она проснулась? Не жалеет ли о том, что произошло между ними? Он ведь честно предупредил ее, что ей не на что рассчитывать, и она согласилась, но от угрызений совести его это не спасло. Но не может же он жениться на женщине, если прежде дал слово другой!

Впрочем, Джек не был уверен в том, что хочет этого. Он, конечно, испытывал к Аманде нежные чувства, но, поскольку они познакомились всего несколько дней назад, глупо было бы думать, что он успел ее полюбить.

Или не глупо?

Джек сидел на кровати, глядя на сбитые простыни. Они почти не спали, потому что не могли оторваться друг от друга ни на минуту, стараясь исчерпать эту ночь до конца. Они действительно напоминали молодоженов, которые хотели уместить целый медовый месяц в несколько дивных часов.

Джек попытался представить на месте Аманды Шарлотту Батсфорд. И не смог. Потому что ночь любви с Амандой всегда будет стоять между ним и его будущей женой. Он никогда, даже в объятиях искушенных распутниц, не испытывал подобных ощущений.

И дело здесь не в том, что Аманда владела искусством любви, а в том, что она отвечала на его страстные порывы с неподдельной искренностью. Она была открыта и невинна в своих чувствах. Она заставила его отнестись к любовному акту не только как к слиянию тел, но и как к единению душ.

Джек с сожалением покачал головой и поднялся с кровати. Ему необходимо умыться холодной водой, тогда он сможет признаться себе, что любит Аманду Джейн Дарлингтон. Впрочем, вода здесь не поможет. Да, он ее любит, и с этим уже ничего не поделаешь.

Он умылся, побрился, оделся и постучал в дверь, соединяющую их комнаты. Ответом ему была тишина. Тогда он достал из жилетного кармана часы, чтобы узнать, который час. Было около семи, и он удивился, что она так рано отправилась завтракать. Да к тому же забыв его разбудить.

Джек нахмурился, ужасные подозрения закрались в его душу. Вдруг она уехала на Торни-Айленд без него? Но не могла же она просто так его бросить! Впрочем, как догадаться о том, что пришло ей в голову? Он занимался с ней любовью, но до сих пор ничего не знал о ней.

Джек распахнул дверь и вошел в ее комнату. Так и есть! Шкаф пуст, на туалетном столике ни одного флакона. Аманда исчезла, оставив его одного.

Побелев от злости, Джек бросился вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Что теперь делать? Куда бежать? Он услышал голос мистера Теббза в кабинете, в котором они с Амандой обедали накануне, и ворвался туда, сгорая от желания не оставить камня на камне от этой гостиницы.

Каково же было его изумление, когда он увидел Аманду, сидевшую за столом и мирно завтракавшую. Он почувствовал себя дураком и пристыженно потупился, когда она и мистер Теббз, прислуживавший ей, одновременно повернулись к двери. Удивление застыло на их лицах при виде злости на его лице.

– Милорд! – обратился к нему хозяин, как только оправился от шока. – Хорошо ли вы спали?

Джек успокоился. Действительно, до чего же глупо было предположить, что Аманда оставит его и уедет, даже не попрощавшись! Как такое могло прийти ему в голову?

Он напустил на себя важный вид и, гордо расправив плечи, не спеша вошел в кабинет. В этот момент он, вероятно, очень походил на своего брата, у которого патрицианские манеры были в крови.

– Я спал великолепно, спасибо. – Он блеснул своей аристократической белозубой улыбкой.

Мистер Теббз с облегчением вздохнул, когда выяснилось, что недовольная гримаса, с какой Джек ворвался в кабинет, не имеет отношения к качеству обслуживания в его заведении. Он с радостной готовностью отодвинул ему стул и, когда Джек уселся, наполнил его тарелку изысканными закусками.

Когда хозяин удалился, Джек посмотрел на Аманду – она задумчиво ковыряла яйцо ложечкой. Но вот она застенчиво подняла на него взгляд, и на ее щеках вспыхнул румянец.

– Ты сегодня прекрасна, Аманда.

– Спасибо.

Джек подумал о том, что хорошо бы смахнуть со стола всю эту дребедень и заняться с ней любовью прямо здесь вместо завтрака, но покорно развернул салфетку на коленях и произнес:

– Ты рано поднялась, дорогая.

– Впереди трудный день, Джон, – ответила она неохотно.

– Да, нас ждет долгий путь на Торни-Айленд. А ты знаешь, что, войдя к тебе и увидев пустую комнату, я решил, что ты меня бросила? Впрочем, мне следовало бы догадаться, что ты никогда не поступишь так подло!

Аманда вздрогнула, и яйцо, выскользнув из ее пальцев, упало на пол и разбилось.

– Не страшно, – махнул рукой Джек, удивляясь тому, что она так нервничает. Может быть, она испытывает угрызения совести из-за вчерашней ночи? – Хозяин принес мне четыре яйца. Я столько не съем, так что могу поделиться.

– Какой беспорядок! – Она покосилась на желтое пятно, растекшееся по ковру.

– Не стоит из-за этого расстраиваться. Мистеру Суини приходилось справляться и с более серьезными трудностями. – Он позвонил в колокольчик, чтобы вызвать кого-нибудь, кто мог бы почистить ковер.

Однако Аманда не отводила рассеянного взгляда от желтого пятна на полу. Тогда Джек поднялся с салфеткой в руке.

– Я вытру сам, а потом служанка все уберет как надо. Не расстраивайся, дорогая.

Вытирая желток с пола, он чувствовал на себе ее взгляд. Поднявшись и подойдя к ней, он ласково погладил ее по щеке:

– Что случилось, Аманда? Неужели ты так расстроилась из-за этого яйца?

– Нет. – Она покачала головой, и слезы хлынули у нее из глаз. – Я плачу потому, что вынуждена расстаться с тобой.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Джек.

Вдруг дверь распахнулась, и в кабинет вошли два констебля.

– Нет, только не сейчас… – взмолилась она, закрывая лицо руками. – Он ведь еще не позавтракал!

Глава 13

Аманда побледнела под его укоризненным взглядом.

– У меня не было другого выхода, Джон. Как иначе можно узнать, кто ты?

– Ты права. Если это и не лучший способ, то уж, во всяком случае, самый быстрый. – Джек поднялся и бросил салфетку на стол. – А поскольку тебе не терпится избавиться от меня, неудивительно, что эти господа явились в такую рань.

Аманда тоже поднялась. Ноги плохо слушались ее, она дрожала как осиновый лист. И не потому, что Джек расценивал ее поступок, как предательство, а потому, что не могла с ним расстаться. Прошлой ночью она была на вершине блаженства, и теперь сердце ее разрывалось от боли из-за того, что она больше никогда его не увидит.

Она отвернулась от него и обратилась к старшему из двух констеблей, мужчине со взъерошенными черными волосами, крупным носом и отвисшими, как у моржа, усами:

– Я не думала, что вы придете так рано. Он еще не успел позавтракать!

– Мне приказали явиться утром, мисс, – ответил страж закона непререкаемым тоном. – К тому же чем раньше мы начнем это дело, тем скорее закончим его, ко всеобщему удовольствию.

Аманда увидела в дверях, за спинами констеблей встревоженное лицо хозяина гостиницы, из-за его плеча выглядывали горничные.

– Вы собираетесь арестовать меня? – спросил Джек.

– Не совсем так, сэр, – после небольшой паузы ответил старший.