— Пальцы ровным счетом ничего не доказывают. Такое встречается у большинства людей. Я собираюсь связаться с адвокатом и вернуть дочь через суд.

— Зачем вам это нужно?

— Я не хочу, чтобы меня называли никудышным отцом.

Он ждал ровно четыре года! Элли не уставала поражаться, как ловко Тэйлоры обработали его.

— Возвращайтесь-ка лучше обратно в Калифорнию и будьте достойным отцом для ваших сыновей.

— К сожалению, я не смогу этого сделать. Моя жена и ее адвокат поставили мне условие, и я имею право проводить со своими детьми только одну неделю в месяц. Когда же Ханна будет со мной, Джесси поймет, какой я заботливый и любящий отец.

— Но вы же не отец девочки, — мягко возразила Элли, стараясь держать себя в руках.

Она не заметила, как пикап Зейна въехал в открытые ворота и остановился около конюшен. Она нервничала и хотела как можно скорее избавиться от незваного гостя.

— Преследуя нас, вы напрасно теряете время и деньги.

— Меня не волнуют деньги, у меня их достаточно, — последовал жесткий ответ.

Элли нетерпеливо вздохнула, поражаясь тупости и упрямству этого человека.

— Мистер Дойль, то есть Шон, я сегодня сделала несколько звонков. Есть очень простой тест на ДНК, с помощью которого можно безошибочно установить отцовство ребенка. Это абсолютно безболезненно и анонимно.

— Вы имеете в виду, что мне надо сдать кровь?

— Нет. Подумайте в последний раз. Этот тест докажет, что вы не отец Ханны.

— Элли! Элли! — кричала малышка с заднего сиденья пикапа.

Зейн успел увидеть припаркованный к дому «сааб» Элли. Машина его жены. Ему нравилось думать об этом, знать, что она ждет его дома. Он был очень тронут ее участием и горячим желанием помочь в трудный момент его жизни. Она давала ему чувство надежности и спокойствия.

Остановившись за конюшнями, Зейн выпрыгнул из пикапа, открыл дверцу и выпустил Муни. Затем отстегнул ремни безопасности и поднял Ханну на руки. Он внимательно вгляделся в детское личико, пытаясь найти в нем сходство с собой, матерью и сестрой. Голубые глаза девочки весело смотрели на него.

Он так и не смог поговорить с адвокатом сегодня, встречу решено было перенести на завтра. Зейн был готов заплатить любые деньги, сделать все возможное и невозможное, лишь бы избавиться от Дойля. Ведь тот знал в течение четырех лет, что, возможно, является отцом девочки, но ничего не предпринимал. Это, безусловно, дает лишний козырь Зейну.

— Папа, отпусти меня, — попросила Ханна, — мы с Муни хотим поздороваться с Милой.

— Только не подходи близко к загону, стой у изгороди.

— Ладно. — Девочка побежала через двор, Муни неотступно следовал за ней.

С минуту Зейн смотрел им вслед, а потом направился к дому. Ханна всегда была послушной, а ему не терпелось увидеть жену. Он заметил издалека, что она с кем-то разговаривает, но не смог разглядеть лицо гостя. Не доходя до крыльца, он услышал голоса. До него донеслись обрывки слов Элли:

— Тест на ДНК… докажет… вы… отец Ханны. Зейн застыл на месте, не веря собственным ушам. Прошлой ночью, когда, казалось, весь мир перевернулся для него, она протянула ему руку помощи, придала сил, поддержала, продемонстрировав преданность. Кто же мог подумать, что Элли способна на такое коварство?

Он чуть не задохнулся от острой боли, пронзившей его грудь. Значит, она все-таки не отказалась от мысли расквитаться с ним. Женщины, которую он так любил, боготворил, больше не существовало. Если бы Элли мстила только ему! Самым чудовищным было то, что она избрала своим орудием Ханну! Стиснув зубы и сжав кулаки, Зейн взбежал на крыльцо. Элли и Дойль изумленно обернулись.

— Вон отсюда, Дойль, пока я не вышвырнул тебя, прорычал он.

Но Элли подошла к мужу и мягко взяла его за руку.

— Не горячись, Зейн. Я думаю, что вам с Шоном надо поговорить.

Как мило! Они уже называют друг друга по имени. Резко оттолкнув ее, он вплотную подошел к актеру.

— Ты слышал меня? Убирайся! Дойль нерешительно отступил.

— Но Элли сказала, что мы должны пройти тест на отцовство.

— Моя жена, — язвительно ответил Зейн, — много чего говорит. Мне не нужен этот проклятый тест. Я уверен, что Ханна моя дочь. И оставь нас в покое.

Молча наблюдая, как Дойль садится в машину, Зейн лихорадочно думал, что же делать дальше. Он запрет ворота и прикажет Рут никогда больше не впускать этого человека.

— Мы все обсудим, когда уложим Ханну, — спокойно произнесла Элли.

Им больше не о чем разговаривать. Единственное, о чем он мог ее спросить, — как скоро она сможет уложить свои вещи и покинуть ранчо.

— Элли! — Ханна подбежала к девушке. — Папа купил нам с Муни мороженое.

Элли ласково погладила ее по голове.

— А мне? — требовательно спросила она. Двуличная, бесчувственная женщина! Как хорошо она разыгрывает свою любовь и внимание к девочке! А ведь совсем недавно Элли уже проявила свою сущность в больнице. Его ошибка заключалась в том, что тогда он поверил ей. Зейн украдкой взглянул на жену. Старенькие джинсы обтягивали ее длинные стройные ноги и круглую попку. Зейн с трудом удержался, чтобы не дотронуться до нее. Он все еще страстно желал Элли.

Услышав шаги Зейна, Элли отложила журнал.

— Она легла?

— Да.

Сухие и короткие ответы мужа раздражали ее, но она напомнила себе, что у него сейчас очень непростой период.

— Только не кусайся, пожалуйста, — пошутила она. Зейн стоял к ней спиной и смотрел в окно.

— Хорошо, что ты не перевезла все свои вещи. Я даю тебе полчаса, чтобы собраться и покинуть мой дом. О своей лошади не беспокойся. Утром я отправлю ее в «Дабл Никл».

Элли изумленно смотрела на него.

— О чем ты, Зейн? Я не собираюсь никуда уезжать. Он с силой ударил костяшками пальцев о подоконник.

— У меня к тебе только один вопрос. Ты имеешь какое-то отношение к появлению Дойля или для тебя это неожиданная удача?

Бешенство и неприкрытая ярость в его голосе потрясли ее так же, как и сам вопрос.

— До прошлого вечера я даже не знала, что Ким и Дойль вообще знакомы.

— Так ты должна, наверно, плясать от радости, когда узнала, как обстоят дела! Поздравляю! Ты всегда умело скрывала свои чувства, а прошлая ночь лишь доказала, как ты в этом преуспела.

Элли умоляюще сложила руки.

— Зейн, в чем ты меня обвиняешь? Я не понимаю тебя.

— Брось притворяться, это уже не сработает. Я знаю, почему ты вышла за меня замуж.

Он не мог знать, пронеслось в голове у Элли, и она стойко выдержала его взгляд.

— Так почему же?

— Месть, — отрезал он. — И не пытайся отрицать.

— Хорошо, не буду.

— Будь ты проклята, Элли, — устало сказал он. — Я не смею винить тебя, но зачем втягивать в это Ханну?

— Я не очень хорошо тебя понимаю, но у меня и в мыслях не было хоть как-то навредить твоей дочери.

— Тонкий женский расчет, — жестко ответил Зейн. — Я был уверен, что ты не будешь действовать обычным способом, а найдешь что-нибудь пооригинальнее.

— А я никогда не думала, что буду брошена еще до свадьбы. Это избито, но мерзко и отвратительно.

— Знаю, что мой поступок непростителен, но я не могу изменить прошлое. Я догадывался, почему ты согласилась на этот брак, но у меня и в мыслях не было, что ты способна причинить боль Ханне. Вот что происходит, когда не думаешь, что делаешь.

— Это твоя обычная проблема, — огрызнулась Элли. — Как же, интересно, судя по твоим словам, я собираюсь навредить девочке?

— Думаю, ты надеешься, что я потеряю дочь, и тогда твоя уязвленная гордость будет удовлетворена.

Элли заставила себя успокоиться. Зейн Питере понял слишком много, но сначала она должна выяснить, почему он во всем обвиняет ее.

— Ты встретился с адвокатом? Ответом ей послужил холодный, презрительный взгляд.

Она попыталась снова:

— Я сегодня позвонила кое-куда и…

— Не сомневаюсь. — Зейн не дал ей договорить. Элли глубоко вздохнула и продолжала:

— Я вспомнила, что в какой-то газете читала о клинике, где проводят тест на ДНК. Потом я отправилась в библиотеку, нашла эту статью и записала номер. Это быстро и анонимно. От тебя, Ханны и Шона только потребуется послать им образец слюны.

— Лично я не намерен ничего никуда посылать.

— Образумься, Зейн. Это самый быстрый и надежный способ избавиться от домогательств Дойля. У тебя на руках будут все доказательства твоего отцовства, и тогда никто больше не посмеет заявлять свои права на Ханну только потому, что он когда-то спал с Ким.

Зейн подошел к ней и положил руки на спинку стула.

— Ты убеждала меня посмотреть в зеркало — я посмотрел. Цвет волос Ханны, ее маленький носик, аккуратный подбородок — в ней нет ничего от меня и Ким.

— Она же девочка, и ей только четыре года. Конечно, у нее маленький носик и не такой волевой подбородок, как у тебя.

Элли и сама не понимала, почему она так разволновалась. Она никак не могла достучаться до него, заставить увидеть очевидное. Но она не сдавалась:

— Если не хочешь проходить этот тест, мы будем по-другому сражаться за Ханну. Ты ее воспитывал, заботился о ней, в то время как Шон вообще не вспоминал о девочке. Она любит только тебя. Мы обратимся к психиатрам, достанем их заключения, представим доказательства, показания людей, какой ты хороший отец. Сделаем все возможное и невозможное.

— Ты что, никогда не читаешь газет? — прорычал Зейн. — Судьи не посчитаются с чувствами ребенка и с легкой душой передадут мою дочь Дойлю.

Но Элли не отступала. Только не сейчас, когда она была так уверена в своей правоте.

— Я не понимаю, почему ты так упорно отказываешься верить в то, что Ханна твоя дочь?

Он вздрогнул, как будто она ударила его. Глаза потемнели от боли. Но Элли заставила себя продолжать:

— Ты не можешь опорочить Ким. Она — мать девочки. Если ты не пройдешь этот тест, Шон отправится в суд, и дело будет предано огласке. Ты этого хочешь?

— Занимайся лучше своими делами, — перебил он.

— Подумай о Ханне. А если Шон приедет, когда она будет гулять? Если он вздумает сказать ей, что он ее настоящий отец? Хочешь, чтобы Ханна услышала это от него? В суде тебя все равно заставят пройти этот тест. Так что лучше сделай сам.

Глаза Зейна сузились.

— Дойль ведь не знал об этом, пока ты ему не рассказала?

— Так ты поэтому так разозлился на меня? Вытащи голову из песка, Зейн. Первое, что тебе посоветует твой адвокат, так это пройти через эту процедуру.

— Не уверен. Я имею полное право отказаться. Он знал, что не откажется. Элли прочла это в его глазах, прежде чем он снова отвернулся к окну. Затем она встала, вынула из кармана клочок бумаги и протянула его Зейну.

— Вот возьми. Это адрес клиники и номер телефона Шона. Он пока остановился в Эспене. Я понимаю, что творится у тебя в душе, поэтому не стану обращать внимание на твои беспочвенные обвинения. Когда результаты будут у нас на руках, мы продолжим этот разговор.

Зейн резко повернулся к ней.

— Что ты собираешься делать?

— Пойду выйду с Муни, мне надоели твои бредни. Я подожду, пока ты успокоишься и все утрясется.

— И когда же это случится? — язвительно спросил он.

— Не знаю. — Элли пожала плечами. Она сделала шаг к двери, но, подумав, остановилась.

— Я не могу спать на этой водяной кровати. Если тебя не устраивает мое общество, можешь лечь на пол или сам спи на ней. А можешь пойти в гостиную. Я буду спать в твоей постели — с тобой или без тебя.

Эту ночь Зейн провел на софе в гостиной. Утром, еще до прихода Рут, Элли быстро убрала его постель, но в последующие вечера он упорно ложился на софу.

Сидя за столом и оттачивая карандаш, Элли от души надеялась, что ночами он спал не лучше, чем она. Не надо было выходить замуж за Зейна, даже на месяц. Долгое время ей казалось, что, выйдя за него замуж, она будет счастлива. И вот они поженились, но счастья не было. Они жили в этом большом доме как посторонние люди — вежливые, учтивые, но абсолютно чужие и далекие. Если бы не Ханна, то, наверное, Зейн не спускался бы к обеду и не возвращался бы домой к вечеру. Создавалось впечатление, что он просто вычеркнул Элли из жизни. С той брачной ночи он больше не прикасался к ней.

Еще до свадьбы Элли предупреждала его, что через месяц покинет этот дом, но нелепые и чудовищные обвинения Зейна заставили ее передумать, и она не могла понять, что заставляет ее упорно оставаться на ранчо.

— А почему папа сам не ложится спать? — неожиданно спросила Ханна. Она сидела за столом и рисовала, а сейчас подняла голову и внимательно посмотрела на Элли. — Он так сердито разговаривал со мной, но я не обиделась.

Усилия Зейна скрыть раздражение и напряженность, возникшие между ними, а также желание уберечь дочь от надвигающейся опасности возымели обратное действие.

— Когда взрослых что-то беспокоит, они кажутся немного сердитыми.

— А о чем папа беспокоится?

Элли немного подумала и осторожно ответила:

— Да эти взрослые всегда о чем-то беспокоятся.

— Я не хочу быть взрослой.

— Всему свое время, милая.

Девочка отложила карандаш и удивленно посмотрела на Элли.

— Почему ты называешь меня милой? Только папа меня так называет. Он любит меня. А почему он тебя не зовет милой? Дэйви сказал, что он и тебя любит тоже.

— Дэйви не знает, что говорит, — резко заметила девушка.

— Знает, знает, — настаивала малышка, — Дэйви уже большой, он все знает.

И, обиженно опустив голову, она снова стала рисовать.

Элли попыталась заняться делами, но у нее все валилось из рук. Она никак не могла простить себе, что была резка с Ханной. Во всем виноват только Зейн!

Элли наклонилась к малышке.

— А что ты рисуешь?

Девочка опустила руку с карандашом.

— Картину.

— Что же на ней изображено? Можно мне посмотреть?

Ханна поколебалась, но потом решительно протянула Элли листок бумаги.

На нем было нарисовано три человечка. У самого высокого были темные волосы, у среднего — желтые, а у самого маленького — рыжие кудри. Рот у человечков был в форме полукруга, концы которого почему-то были опущены вниз.

— Объясни мне свой рисунок, — попросила Элли.

— Это мы — я, ты и папа.

— А почему мы такие грустные? Знаешь, чего нам не хватает?

Девочка недоверчиво взглянула на Элли.

— Мороженого?

Каждый раз, когда Элли уезжала, Зейну казалось, что она больше не вернется. Он пробовал успокаивать себя, убеждая, что без Куппера она не уедет, но тут же вспоминал, что сам предлагал ей привезти коня в трейлере на следующий же день. В конце концов, она могла прислать за ним Уорта.

У Зейна заныла спина. Каждый день он вставал с этой проклятой софы совершенно разбитым. А ведь ему принадлежала кровать — огромная, мягкая, уютная. Он вполне мог спать на ней вместе с Элли, как она и предлагала. Стоило посмотреть, как быстро она сбежит от него в другую комнату. А если она не уйдет, тогда ему придется лежать с ней рядом. Зейн прекрасно понимал, к чему может привести одно только прикосновение к ее шелковистой коже. Ему не следовало заниматься с ней любовью даже в их первую ночь. Его заветная мечта жениться на Элли осуществилась, но девушка сыграла с ним злую шутку. Разрушила любовь, которую он пронес через столько лет! Зейн больше уже не сможет никого полюбить. Разве этого недостаточно для нее? Неужели она сделает так, что он потеряет и Ханну?! Никогда он не думал, что настанет день, когда он возненавидит Элли Лэсситер.