Может быть, у меня в комнате все-таки осталось что-то из грязной посуды, – сказала я, в спешке перебираясь через сидящего на диване отца. – Я сейчас сбегаю, посмотрю.
      – Не думаю, что это так уж срочно, – крикнул отец, когда я пулей вылетела в коридор.
      Мама была уже наверху лестницы.
      – Мама! Погоди!
      Взбежав по ступенькам, я обняла ее.
      – Что это на тебя нашло? – спросила мама, гладя мои волосы.
      – Ты так много для нас делаешь, – сказала я. – Наверное, ты самая занятая мама в мире. Давай лучше я соберу посуду и отнесу в посудомойку, а? А ты иди посмотри с папой телевизор.
      – Как это мило с твоей стороны, – улыбнулась мама. – Но, поскольку я уже здесь, – она шагнула к комнате Аманды, – ты, Стейси, можешь идти.
      – Она ужасно разозлится, если ты ее потревожишь, – сказала я.
      – Она меня даже не заметит, – мама взялась за ручку двери. – Но ее здесь нет, – удивилась она, открыв дверь.
       Думайте, мозги, думайте! Ну же, не подведите меня сейчас.
      – Наверное, она в ванной, – сказала я.
      И побежала к двери ванной, в то время как мама вошла в комнату Аманды. Я подергала ручку.
      – Эй, ты там? – крикнула я. – Хорошо-хорошо, я просто проверила.
      Я вернулась к комнате Аманды и встала в дверях. Мама собирала кружки, тарелки и блюдца.
      – Вот, пожалуйста, – твоя сестра! – сказала она. – Ты только посмотри. Неудивительно, что я постоянно внизу чего-нибудь из посуды не досчитываюсь. Три кружки, две миски, две тарелки. И торт свой она еще не съела, – мама вышла в коридор. – Аманда! Впредь будешь сама относить свою посуду на кухню, ты меня слышишь?
      И она пошла вниз.
      Уфф! Кажется, пронесло!
      Шмыгнув в ванную комнату, я спустила воду в унитазе. Потом, как это делает Аманда, протопала ногами к ее комнате и вошла внутрь, старательно хлопнув дверью.
      Потом как можно быстрее заглотнула кусок торта и вышла из комнаты с пустой тарелкой. Сбежав вниз, я бросилась на кухню.
      – Аманда сказала: «Спасибо, очень вкусно», – выпалила я, обращаясь к маме, после чего сунула тарелку и вилку в посудомойку.
      – Если она хочет, здесь еще много осталось, – сказала мама.
      – Нет, она сказала, что наелась.
      – А ты знаешь, что это за проект, над которым она работает?
      – Не-а, – сказала я. – По крайней мере… я не думаю… она, кажется, говорила… что это… э-э…
      – Стейси, с тобой все в порядке? – спросила мама. – Вопрос, по-моему, довольно простой, не так ли? Или ты знаешь, или же ты не знаешь, так?
      – Это секрет, – я захлопнула дверку посудомойки и повернула переключатель.
      Потом схватила маму за руку, пока она не успела придумать еще какие-нибудь причины, чтобы подняться в комнату Аманды.
      – Ты на сегодня уже достаточно поработала, – сказала я и потащила ее по коридору в гостиную. – Теперь посиди и посмотри телевизор.
      Наконец-то мир и покой! Мама села, положив вытянутые ноги на колени отца, а я устроилась на полу, прислонившись головой к ее боку.
      Примерно через полчаса к нам пришел Бенджамин, уверенный, что мы все должны его приласкать. Для этого он вскарабкался по мне на маму, а потом по маминой ноге перебрался к отцу, собирая поглаживания на всем пути.
      Он проделал это раз пять, прежде чем, наконец, решил устроиться на коленях у мамы.
      – Боже правый! Кот, ты когда-нибудь уляжешься, наконец? – сказала она.
      Я обернулась. Бенджамин очень разборчив, когда ищет для себя, где улечься. Его постель должна быть – мр-р-р – безупречной, то есть ему было совершенно необходимо ходить кругами, трогая лапами маму, пока он не убедился, что это ему подходит. Тогда, и только тогда он смог устроиться поспать.
      – Это что – дождь? – спросила мама несколько минут спустя.
      Отец пультом уменьшил звук телевизора, и мы прислушались.
      – Определенно, дождь, – сказал отец.
      По звуку это была целая гроза, и дождь хлестал прямо в окно. Сквозь задернутые занавески сверкнула молния.
      Я посчитала:
      – Один, два, три, четыре, пять, шесть… – громыхнул раскат грома. – Это значит, гроза в двух милях от нас, – сообщила я. – Звук проходит одну милю за три секунды.
      – Меня не волнует, где это. Мы все дома, и нам тепло, сухо и уютно, – сказал отец.
      Две мили. Я задумалась. Феафилд-холл как раз в двух милях отсюда. И я точно знаю, что один член нашей семьи сейчас не дома и ему не тепло и не уютно.
      И тут я кое-что вспомнила. Аманда, кажется, сказала, что положит на кровать подушки, чтобы было похоже, что она спит – на случай, если родители зайдут к ней позднее. Когда язаходила, никаких подушек у нее на кровати не было. Должно быть, она об этом забыла. (Что можно считать большим везением, потому что мама обязательно обратила бы на них внимание, когда заходила за посудой.)
      Я сделала себе мысленную заметку – пробраться попозже в ее комнату и устроить из подушек что-то похожее на спящую в постели Аманду.
      Гроза, похоже, очень быстро прошла, но дождь продолжался.
      Сверху послышался тихий плач – проснулся Сэм.
      Мама хотела было скинуть Бенджамина, но отец поднялся первым.
      – Я схожу посмотрю, в чем там дело, – сказал он.
      – Спасибо, дорогой, – кивнула мама.
      Я повернулась и погладила Бенджамина.
      – Наверное, со щенком было бы и правда много хлопот, – сказала я, гладя мурлычащего во сне кота. – А теперь, когда щенок будет жить у Ферн, я получу все удовольствие без всяких хлопот.
      – Это верно, – сказала мама. – Примерно так говорит твоя бабушка о тебе, Сэме и Аманде. Она получает все радости, которые дают дети, но без всяких отрицательных моментов.
      – А в чем могут быть отрицательные моменты? – спросила я.
      – Ну, не знаю, – произнесла мама. – Например, когда вы с Амандой ссоритесь – это, безусловно, отрицательный момент.
      – Мы уже давно не ссорились – несколько недель, наверное.
      – Наверное. И это положительный момент.
      – Можно, я что-то у тебя спрошу? – сказала я. – О чем вы с папой говорили тогда вечером? Я не подслушивала нарочно, я просто услышала, что вы говорили о каком-то сюрпризе. Ты сказала, что тебе трудно сохранять это в тайне, а папа сказал, что стоит потерпеть, чтобы увидеть ее лицо, когда она узнает. О чем вы говорили?
      Прежде чем мама что-то ответила, вернулся отец.
      – Сэм опять заснул, – сказал он, поднимая мамины ноги и втискиваясь под них на диван. – Он вообще-то почти и не просыпался.
      – Стейси на днях слышала наш разговор о том большом секрете, – сообщила мама отцу. – Может быть, скажем ей?
      – Думаю, можно, – сказал отец. – Мы все равно утром собирались сказать им обеим. Я позову Аманду, чтобы они узнали вместе?
      – Что вы собирались нам сказать? – спросила я. – О чем речь?
      И мама, и отец улыбнулись.
      – Ты знаешь, что твоя сестра все время твердит, что ей хочется пойти на концерт Эдди Идена? – начал отец.
      Я растерянно кивнула.
      – Тебе тоже нравится Эдди Иден, верно? – спросила мама.
      – Конечно. То есть я не схожу по нему с ума, как Аманда, но песни мне его нравятся.
      – Мы купили для вас обеих билеты на его концерт в Мэйвилле завтра вечером, – сказала мама с широкой улыбкой. – Мы отвезем вас туда на машине. Потом мы с папой устроим себе романтический ужин при свечах в каком-нибудь уютном ресторане. А после заберем вас и вернемся домой.
      – Мы купили билеты еще несколько недель назад, – пояснил отец. – Но нам хотелось устроить для вас сюрприз. Можешь мне поверить, скрывать это от Аманды так долго было нелегко! – засмеялся он.
      – Ты как-то не слишком обрадовалась, – посмотрела на меня мама. – Я думала, ты захочешьпойти с Амандой.
      – Еще бы! – выдохнула я. – Я просто не знаю, что сказать, это такой сюрприз!
      (Не то слово, Стейси. Сюрприз – это слишком мало для такой новости.)
      – Вот почему мне не слишком хотелось, чтобы сегодня Аманда оставалась ночевать у Черил, – сказала мама. – Завтра вам обеим и без того придется поздно лечь спать. Не хватало еще, чтобы Аманда проболтала всю ночь с Черил сегодня.
      – Но вы же ей говорили, что она слишком мала, чтобы ходить на рок-концерты, – напомнила я.
      – Она, конечно, слишком мала, чтобы идти одной, – сказал отец. – Но, как мы уже сказали, мы вас отвезем туда и привезем обратно.
      – А почему вы тогда не взяли билеты на концерт в Фор-Корнерсе? – спросила я. – Зачем ехать в такую даль в Мэйвилл?
      – Потому что на концерт в Феафилд-холл все приличные билеты были проданы, – ответила мама. – Но нам удалось достать для вас билеты в Мэйвилле на первые ряды.
      – Ну что, приятный сюрприз мы вам приготовили? – с улыбкой спросил отец. – Мне не терпится увидеть лицо Аманды, когда она узнает. Она просто с ума сойдет! – сняв мамины ноги с колен, он встал с дивана. – Все, не буду больше ждать. Я скажу ей прямо сейчас!
      – Она не хочет, чтобы вы ее беспокоили! – почти выкрикнула я.
      – Шутишь? Если ее побеспокоить по такомуповоду, она возражать не станет, – сказал отец, улыбаясь.
      – Па-па!
      Но было поздно – он уже бежал вверх по лестнице.
      – В чем дело, детка? – спросила мама, глядя на меня. – Ты какая-то бледненькая.
      Я слабо улыбнулась.
      – Мама, ты правда очень любишь нас с Амандой?
      – Ну, конечно, люблю, – сказала мама.
      – И ты всегда будешь любить нас, что бы мы ни сделали?
      – Разумеется.
      – Обещаешь? – Я взяла ее за руку.
      – Обещаю, – улыбнулась мама. – Почему ты спрашиваешь? В чем дело, Стейси?
      Послышались быстрые шаги отца вниз по лестнице.
      – Не забудь, ты обещала! – сказала я, глядя в недоумевающее лицо мамы.
      В гостиную вошел отец.
      – Ее там нет, – развел он руками. – Нет и в помине.
      Родители одновременно посмотрели на меня.
      – Стейси! – простонала мама. – Где твоя сестра?
      Я бросила на них отчаянный взгляд и попыталась улыбнуться.
      – Я сейчас объясню. Честно. Я сейчас все вам объясню.

      Пришло же такое в голову! Какая дурацкая, нелепая, безответственная идея! – взорвалась мама, после того как я закончила свои объяснения.
      Надо сказать, я предвидела, что она будет не слишком довольна.
      Сидя на середине дивана, я казалась себе гномиком ростом не больше двух дюймов, а мама тем временем мерила передо мной шагами ковер от стены к стене.
      – И ты ей в этом помогла! – сердито бросила она мне. – А еще считаешься умным ребенком в семье. Неужели ты не понимаешь, что может случиться с тринадцатилетней девочкой, когда она одна на улице в такое время?
      – Она с Черил, – пробормотала я.
      – Ха! С  Черил!Почему ты позволила ей это? – продолжала мама.
      – А что я могла сделать? – сказала я упавшим голосом.
      – Ты могла ее остановить! – выкрикнула мама.
      – Как? – простонала я. – Она же старше меня.
      Внутри у меня все дрожало. И не потому, что мама так рассердилась, а потому, что я видела, как она взволнована.
      – Так, значит, она пошла туда с Черил? – спросил отец, облокачиваясь сзади меня на спинку дивана.
      Повернув голову, я посмотрела на него.
      – Угу, – тихо произнесла я.
      – И мама Черил тоже ничего об этом не знает? – спросил он.
      Я покачала головой. У меня сдавило горло, а векам стало горячо, и глаза начали чесаться.
      – С ними там может произойти что угодно. Глупые девчонки! – продолжала сердиться мама.
      – Думаю, прежде всего нам надо позвонить маме Черил, – сказал отец. – Аманда говорила, когда должен закончиться концерт? – спросил он меня.
      – Поздно, – ответила я. – А когда точно, не знаю. Аманда хотела кинуть камешком мне в окно, когда вернется, и я должна была ее впустить через заднюю дверь.
      Я сделала попытку проглотить ком в горле.
      – В Мэйвилле концерт должен был закончиться в десять, – сказала мама. – Думаю, что и этот закончится примерно в то же время.
      Отец посмотрел на свои часы. Было десять минут десятого.
      – Я могу сейчас поехать туда и забрать их, – сказал он. – Там проходит только один автобус, так что я знаю, где они будут ждать.
      – Хорошо, – согласилась мама. – А я позвоню Анне Радик.
      Я посмотрела на них. Я чувствовала себя так ужасно, что вы и не представляете. И не потому, что они были в ярости от побега Аманды или сердились на меня за то, что помогала ей, но потому, что они были очень встревожены из-за нее.
      И тут, наверное, в первый раз я поняла, почему они не хотели пускать на концерт Аманду одну.
      Они вышли в коридор. Я поплелась за ними и остановилась в дверях. Отец надел пальто. Мама тем временем искала номер телефона Черил.
      – С ней будет все в порядке, ведь правда? – спросила я. Голос у меня сильно дрожал.
      – Конечно, – ответил отец.
      Я почувствовала, как две горячие слезинки скатились вниз по моим щекам.
      – Так чего же вы так волнуетесь? Вы думаете, с ней что-то случилось?
      – Нет, – сказала мама, беря меня за руку. Она притянула меня к себе и обняла за талию. – Мы не думаем, что с ней что-то случилось, Стейси.
      – Это я во всем виновата! – воскликнула я. – Это я подала ей мысль убежать потихоньку. Это у меня родилась идея сказать вам, что она в своей комнате работает над проектом, – я смахнула слезы. – Она бы не смогла пойти, если бы я не согласилась впустить ее потом. Это все из-за меня!
      – Успокойся, – погладил меня отец по голове. – С ней ничего не случится.
      – Во всяком случае, до того как ты привезешь ее сюда, – добавила мама. – Куда подевался этот номер Черил?
      – Должно быть, у Аманды в комнате, – сказала я. – Хочешь, я сбегаю принесу?
      – Да, Стейси, пожалуйста. И…
      Динь-динь!
      Динь-динь! Динь-динь! – требовательно зазвонил звонок.
      Отец открыл дверь.
      – Аманда! – воскликнула мама.
      Я уставилась на жалкую фигуру на крыльце. Она напоминалаАманду, хотя могла бы быть и утонувшей крысой. Рядом с ней стояла женщина-полицейский. А за ними по-прежнему хлестал дождь.
      – Эту юную леди мы обнаружили возле Феафилд-холла, – сказала женщина-полицейский.
      На лице Аманды появилась вымученная улыбка.
      – Привет, мама. Привет, папа, – пробормотала она.
      Струи дождя бежали по ее лицу и мокрым прибитым волосам. Вид у нее был такой, будто ее только что окатили ведром воды. Она промокла до нитки! Суше выглядят рыбки в аквариуме.
      – По ее словам, она ждала подругу, – объяснила женщина-полицейский. – Но подруга эта так и не пришла.
      Аманда шагнула через порог и остановилась в коридоре.
      – Я промокла, – проговорила она, – и замерзла. И так и не попала на концерт!
      Она бросилась к отцу и расплакалась.
      * * *
      Мы сидели в кухне. Аманду завернули в банные полотенца, а маленьким полотенцем мама вытирала ей волосы. За кружками горячего шоколада мы слушали рассказ Аманды о том, как было дело.
      – Я прождала Черил полчаса, – сказала Аманда. Голос ее подрагивал, потому что мама трясла ее голову, вытирая полотенцем волосы. – А потом время подошло к без пятнадцати восемь, – продолжала Аманда. – Я подумала, что, может быть, я ошиблась. Может, Черил ждет меня возле концертного зала. И я решила поехать туда.
      Голова Аманды дергалась в такт движениям маминых рук.
      – Но ее там не было, – говорила Аманда. – Шел сильный дождь. А вредины контролеры не хотели меня пускать, потому что у меня не было билета. И я вся вымокла. А Черил все не шла и не шла! – Она опять начала потихоньку всхлипывать. – А потом начался концерт, а я так и осталась стоять там под дождем.
      – Что же ты не объяснила контролерам, в чем дело? – спросил отец.
      – Я объяснила, – сказала Аманда. – Только они мне не поверили. Они подумали, что я стараюсь попасть на концерт без билета. А я начала орать на них, какие они все тупые и бестолковые. А потом мимо проезжала полицейская машина, и женщина-полицейский спросила, где мои родители. И я сказала, они дома. И тогда она сказала: «Садись, мы отвезем тебя домой».
      Тут голос Аманды сорвался в плач.
      – И вот я здесь! – запричитала она. – И я так и не увидела Эдди Идена и не знаю, что случилось с Черил, и мне так плохо, что просто хочется умереть!
      Схватив конец полотенца, она вытерла им свой покрасневший нос.
      – И теперь меня накажут так, как еще никогда в жизни не наказывали! – взвыла она. – И все было напрасно!
      – Успокойся, – сказала мама. – Первым делом мы должны выяснить, что случилось с Черил. Почему так вышло, что вы не встретились на автобусной остановке.
      – Я не знаю, – простонала Аманда.
      – Так позвони ей, – предложила мама. – Позвони прямо сейчас!
      Отец встал из-за стола и принес из коридора телефон.
      Аманда набрала номер Черил. Прежде чем там ответили, она успела еще раз вытереть нос.
      – Здравствуйте, миссис Радик, – сказала Аманда. – Это Аманда вас беспокоит. Извините, что звоню так поздно. Черил дома?
      За этим последовала пауза, после чего Аманда произнесла:
      – Прекрасно. Да, пожалуйста, если нетрудно.
      С миссис Радик Аманда говорила своим самым сверхвежливым тоном, но, когда трубку взяла Черил, ее голос стал похож на лай взбесившегося ротвейлера.
      – Какого черта ты не пришла? Где тебя носило? – заорала она в трубку. – Я прождала тебя целых полчаса. Промокла до костей. Меня забрали полицейские!
      В ответ послышался слабый голос Черил.
      – Очень трогательно! – выкрикнула Аманда. – Я с тобой больше не разговариваю, Черил Радик. Прощай!
      Она бросила трубку.
      – Так что она тебе сказала? – спросила мама.
      – Она не смогла придумать, как смыться из дома, чтобы ее мама ничего не узнала, – сказала Аманда. – Ее мама хотела позвонить сюда и спросить, не возражаешь ли ты, чтобы она осталась у нас ночевать. Так что эту идею ей пришлось оставить, а другого способа она не придумала! Она сказала, что очень сожалеет. Очень-оченьсожалеет!
      – По крайней мере мы знаем, что с ней все в порядке, – сказал отец. – И, главное, с тобойвсе в порядке, – сдвинув брови, он посмотрел на Аманду. – Ты понимаешь, насколько опасно было тебе находиться там в такое время?
      – Да, понимаю. Честное слово, теперь понимаю. Но мне так хотелось попасть на концерт, – всхлипнув, сказала Аманда. – А вы не хотели меня пускать. Вы просто не понимаете. Не понимаете, как много это для меня значит. А теперь я упустила свой единственный шанс – единственный в жизни шанс увидеть Эдди Идена. И к тому же вы теперь меня накажете, не разрешите выходить из дома в ближайшие двадцать миллиардов лет. А еще, наверное, заберете из команды поддержки. И не разрешите больше дружить с Черил. И… и… все будет совсем плохо.
      – Ты не считаешь, что заслуживаешь наказания? – спросила мама.
      – Наверное, заслуживаю, – согласилась Аманда. – Но только Стейси наказывать не надо. Она не виновата. Она просто помогала мне.
      – Мы подумаем над этим, – сказала мама. – Но что нам делать с вами, юная леди, – она обняла Аманду за шею, – вот это вопрос.
      – А что бы ты сделала на нашем месте? – спросил отец.
      – Не разрешила бы выходить из дома… месяц? – робко проговорила Аманда.
      Мама и отец переглянулись.
      – И ты считаешь, что это научит тебя не врать нам и не убегать из дома без разрешения, не сказав, куда и зачем? – спросил отец.
      – Конечно, научит, – закивала Аманда.
      – Ну, что ж, ты наказана на четыре недели. Начиная с вечера понедельника, – сказал отец.
      – С вечера понедельника? – удивилась Аманда. – Почему с понедельника?
      Перестав обнимать Аманду, мама подошла к своей сумочке, висевшей за дверью.
      – Потому что мы – все остальные члены нашей семьи – завтра вечером куда-то поедем. Но мы не можем оставить тебя в доме одну. Поэтому, думаю, тебе придетсяпоехать с нами.
      Аманда смотрела на нее в полной растерянности.
      – Куда это вы по-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-ойййй! Вау-у! Вау! – мама положила на стол перед Амандой два билета на концерт в Мэйвилле.
      Голос Аманды поднялся до пронзительного крика, наподобие полицейской сирены, а глаза чуть не вылезли из орбит. Мы все засмеялись.
      – Вы… Я… Но… Что? Когда? Как?.. – бессвязно бормотала Аманда, глядя на билеты и не веря собственным глазам.
      – Чудеса, – засмеялся отец, – Аманда лишилась дара речи.
      И он был прав. Впервые в жизни моя старшая сестра не смогла найти, что сказать.
      Думаю, на этом история заканчивается. Могу лишь сказать вам, что мы были в восторге от концерта в Мэйвилле. Да, и еще, пожалуй, стоит упомянуть, что теперь на стене в моей комнате висят несколько постеров с Эдди Иденом, хотя я никогда в жизни не стану такой же сумасшедшей фанаткой Эдди Идена, как Аманда.
      А после концерта нам даже удалось увидеть Эдди Идена у выхода. (Нам и еще миллиарду других.) Я не полезла в толпу, но Аманда пробилась в первые ряды и получила у него автограф на концертную программку.
      Так что теперь у Аманды есть настоящийавтограф Эдди Идена! Не знаю, сказать ли ей, что тот автограф, который добыла для нее я, подделка. Пожалуй, когда-нибудь я ей скажу… Может быть, через пару лет.
      Да, и еще вот что. Полное собачье имя Лаки теперь такое: Лаки- Эдди-Квазимодо-Колесный Пароход-Ястребиный Глаз– Лафайет-Кипсэк-Спигел-Аллен-Кейн первый.
      Что, как заметила Пиппа, является довольно длинным именем для крошечного щенка, который легко умещается в кармане куртки! Но, я думаю, со временем он до своего имени дорастет.