Чтобы вы поняли меня правильно, хочу с самого начала прояснить одно: я вовсе не ненавижу свою сестру Аманду. Да, я, Стейси Аллен, десяти лет от роду, проживающая в городке Фор-Корнерс, штат Индиана, не испытываю ни ненависти, ни антипатии, ни презрения к своей старшей сестре Аманде. Даже несмотря на то, что скоро ее день рождения – ей исполнится тринадцать лет, и она станет полноправным подростком, в то время как меня до сих пор все считают ребенком.
      Знаете, мне иногда представляется такая картина: мы с ней обе на старости лет коротаем дни в доме для престарелых «Хэппи Вэлери». Мне девяносто лет, а Аманда только что отпраздновала свой девяносто третий день рождения, но все нянечки до сих пор обращаются ко мне как к младшей сестренке Аманды – такой старенькой, сморщенной младшей сестренке, которая подает старшей клюку. Иногда мне кажется, что это так и будет. Эта разница в возрасте будет преследовать меня всю жизнь! Что бы я ни делала, Аманда всегда будет старше меня на тридцать месяцев, три дня и шесть часов. Вот почему временами моя сестра Аманда не занимает первую строчку в моем списке самых любимых людей.
      Хотя, конечно, случается, что мы с ней неплохо ладим. И я хочу, чтобы вы об этом помнили, потому что я собираюсь рассказать вам о Великой войне сестер, и будет неправильно, если вы подумаете, что наш дом – это постоянное поле битвы. Нет, он становится таким только время от времени.
      Буду великодушна. Великая война сестер началась не только из-за Аманды, я согласна принять часть вины на себя. Хотя, погодите-погодите, это ведь моя история, верно? Аманда, если захочет, может написать собственную версию. Так что ВО ВСЕМ виновата Аманда.
      Переход в армию тинейджеров дался Аманде нелегко. Я хочу сказать, это как-то странно отразилось на ее мозгах. Если хотите знать мое мнение, в головах у людей часто начинают твориться всякие непонятные вещи, когда им исполняется тринадцать. Великая война сестер началась как раз недели за две до тринадцатого дня рождения Аманды, и я думаю, что во всем виновато нервное напряжение. Послушаем мнение нашего местного психолога, профессора Стейси Ван Аллен:
 
       – Благодарю. Я хотела сказать несколько слов в защиту Аманды Аллен: когда началась Великая война сестер, она страдала от ужасных эмоциональных и физических перегрузок. В тринадцать лет с некоторыми девочками случаются такие странности. У них вдруг раздувается самомнение (не говоря уж о некоторых других местах), и им начинает казаться, что они гораздо важнее, чем некоторые другие члены семьи. Надеюсь, вы поняли мою мысль: я имею в виду младших, но вовсе не менее значимых ее членов.
 
      Как верно сказано, а?
      Думаю, мне нужно кое-что объяснить относительно проблем Аманды. Она, скажем так, глупенькая блондинка от природы. Да-да, у нее такие волнистые белокурые волосы, которые она зачесывает назад, и они спадают ей на спину. У нее младенческие голубые глаза, ровные зубы и, что называется, «обаятельная улыбка». Она к тому же артистичная натура, хотя, как говорит мама, это все «врожденный дар». Вы, конечно, понимаете, что это значит? Это значит, что человек с этим родился. Как, скажем, со способностью рисовать или лепить всякие удивительные скульптуры. Или с длинными светлыми волосами без сеченых концов. Или с ровными зубами. Вот черт! (Извиняюсь, это у меня нечаянно вырвалось.)
      Надо полагать, мои зубы – это тоже мой врожденный дар. От отца. Я, конечно, его люблю, но, если бы он планировал, что мне от себя подарить, лучше бы это были не кривые передние зубы.
      Правда, мама говорит, что через пару лет все эти скобки с меня снимут и тогда у меня будет самая очаровательная улыбка во всем штате. Но пара лет – это же целая вечность! А пока улыбнуться для меня – все равно что открыть ящик кухонного стола с ножами и вилками. Поэтому я стараюсь улыбаться пореже. Вот Аманде никогда не приходилось носить на зубах скобки. И она думает, что это очень забавно – называет меня Железная пасть или Зубки с люрексом.
      «Давай-давай, – говорю я ей. – Насмехайся надо мной в свое удовольствие. Когда-нибудь этих штучек на зубах у меня больше не будет, зато у тебя как был ветер в голове, так и останется, пустоголовая!»
      Надеюсь, Сэм, когда вырастет, пустоголовым не будет. Сэм – это мой братишка. Он совсем маленький, ему год и месяц. Я хорошо помню тот день, когда узнала, что он должен появиться. Мы все – Аманда, мама, папа и я – сидели за столом и обедали. Было воскресенье, шел дождь. А вот Аманда, конечно же, этого не помнит. Спросите ее о том дне, когда нам сказали, что у мамы будет еще один малыш, и она просто откинет волосы назад своим обычным жестом и скажет: «Как я могу помнить? Это же было год назад».
      Аманда очень высокого мнения о себе. Она считает себя классной. Должна признать, кое-что классное в ней и правда есть. К примеру, ее голова. Я имею в виду лицо. Но даже сама Аманда не стала бы отрицать, что она не сильна там, где требуются мозги.
      Она говорит, что у нее есть дела поважнее, чем ломать голову над домашними заданиями. Дела поважнее – ха-ха! Это она имеет в виду группу поддержки, капитаном которой ее только что выбрали. (Она об этом все уши прожужжала!) Или свои хождения по магазинам для покупки разных тряпок (я уж не буду упоминать о том, что денег на одежду ей дают неприлично больше, чем мне).
      А вот я, к примеру, люблю работать головой, люблю узнавать новое. И если бы я была такая же задавака, как некоторые – не буду уточнять, кто, – то сказала бы, что самый умный ребенок в семье – это я. Но я так не скажу. А скажу просто: если сообщить Аманде, что Джордж Вашингтон умер, она ответит, что даже не знала, что он болел.
      И еще, похоже, Аманде удается увильнуть от многих вещей из-за того, что она старше меня. Вот кто, например, должен присматривать за Сэмом, пока мама на работе? Десять баллов, если вы скажете – Стейси. Ноль баллов и остаетесь на второй год, если скажете – Аманда.
      Правда, я не по-настоящему сижу с Сэмом. Мама говорит, что я еще слишком маленькая, чтобы по-настоящему сидеть с ребенком. Не знаю, может быть, она и права, но пока что ничего особенного не происходило, с чем бы я не могла справиться.
      Мама работает на дому. Вместе с отцом они превратили часть нашего подвала в ее рабочий кабинет. Она корректор, это означает, что она проверяет рукописи, выискивая в них грамматические ошибки и тому подобное. А еще она пишет стихи для поздравительных открыток. Иногда забавно получается. Например:
 
Противный маленький микроб
В твоем горле сидит и скребет,
Тебе больно глотать, иди-ка ты спать,
Надеюсь, он скоро умрет.
 
      А иногда бывают слащавые стишки, вроде этих:
 
Из всех людей, кого я знаю,
Надежней друга в мире нет.
С любовью в сердце посылаю
В твой день рождения привет.
 
      Ну вот, как я уже говорила, мне приходится часто присматривать за Сэмом, когда мама работает внизу. С одной стороны, я думаю, это несправедливо, но с другой – я вообще-то не против. Сэм такой забавный! Пока что мы с ним не ведем глубоких содержательных бесед, но я знаю, он слушает то, что я ему говорю, и по-своему воспринимает.
      Мама говорит, что первые пять лет самые важные для эмоционального развития ребенка, поэтому правильно, что его оставляют со мной чаще, чем с другими. Кому хочется, чтобы он вырос глупой пустышкой из-за того, что Аманда надоедала бы ему своей болтовней о нарядах, кинозвездах и всем таком прочем. Сэм, когда вырастет, будет гением, уж я об этом позабочусь.
      В тот день, когда началась Великая война сестер, мама трудилась в поте лица в своем подвале, а я, как всегда, сидела с Сэмом. А началось все из-за неприятности с этим новым нарядом Аманды. Сейчас объясню все толком.
      Была суббота, вторая половина дня, и все шло спокойно. Папы дома не было, он уехал в Чикаго. Папа работает торговым представителем одного книжного издательства, и иногда его не бывает дома неделями. Мама сидела в своем превращенном в кабинет подвале, уткнувшись в какую-то толстенную рукопись об эрозии почвы или еще о чем-то в этом роде.
      В нашей семье есть одно строгое правило: не тревожить маму, когда она работает. Если, конечно, не пожар во всем доме, не наводнение или не нападение гигантских тараканов с Венеры. Одним словом, малыш Сэм лежал на кушетке, а я читала ему книжку. Он сосал виноградный сок из бутылочки и высосал уже почти весь. Я знала, что он слушает, потому что время от времени он брыкал меня ногой. В интересные моменты он молотил ножками так, будто месил тесто, и по этому признаку я понимала, что ему нравится.
      Я ему читала «Остров сокровищ». Мне все равно нужно было прочитать это по школьной программе, так что я решила убить двух зайцев сразу. Положительные герои защищались в укрепленном форте, а пираты нападали на них.
      Дойдя до конца главы, я оторвалась от книжки и посмотрела на Сэма – как ему, понравилось или нет, – он, оказывается, крепко спал.
      – Сэм, ну как ты можешь? – упрекнула я братишку. – Хорошие парни только что ухлопали пятерых пиратов, капитан Смоллет ранен. Неужели тебя это не взволновало?
      Сэм только довольно засопел. И в этот момент зазвонил телефон.
      Я положила книжку и на всякий случай, чтобы Сэм не упал с дивана, подперла его подушкой. Его бутылочку я поставила на подлокотник дивана. Убедившись, что Сэму ничего не угрожает, я пошла к телефону.
      – Секретарь Аманды Аллен слушает, – произнесла я, сняв трубку, поскольку я была уверена, что попросят ее.
      – Стейси? Это ты? – раздался голос Синди.
      Чудо из чудес – кто-то звонил мне! Остановить печатные станки. Потрясающая сенсация – зазвонил телефон, и спросили не Аманду!
      Синди Спигел моя самая лучшая подруга. И самый лучший человек из всех, кого я знаю. Мы с ней дружим, сколько я себя помню, и за все это время ни разу не поссорились. По-моему, это просто удивительно. Уверена, мы с Синди останемся лучшими подругами на всю жизнь.
      – Ой, это ты? Привет, – поздоровалась я. – Как дела?
      – Родители ведут меня сегодня в торговый центр, – сообщила Синди. – Чтобы купить мне какую-нибудь обновку ко Дню нарядов. Я подумала, может, ты захочешь пойти со мной – поможешь выбрать.
      – С удовольствием, но я уже обещала сегодня днем посидеть с Сэмом, – вздохнула я.
      – Да? Жалко. Ничего, если я потом забегу похвастаться?
      – Конечно, какие разговоры?
      – Ладно, тогда все, тороплюсь. Пока! – протараторила Синди.
      – Пока. – Я положила телефонную трубку.
      Ну и ну! Я чуть не забыла о Дне нарядов. Хотя, если честно, я старалась о нем забыть. День нарядов – это такой день, когда все идут в школу наряженные в самое лучшее, что у них есть. Ну, скажем, в новенькое платье, которым хочется похвалиться. Правда, у меня-то как раз такого новенького платья не было. Недавно я потратила все деньги, выделенные мне на одежду, – купила себе джинсы, и шансы получить новый наряд прямо сейчас были равны нулю. Или ниже нуля. То есть, если взять ноль и хорошенько покопаться там, где он лежал, то, может, вы и обнаружите где-нибудь под ним эти самые шансы.
      И вот теперь Синди напомнила, что ко Дню нарядов, который будет в следующий понедельник, у меня ничего нет. У меня, правда, была пара относительно приличных костюмчиков, но из обоих я уже выросла.
      Мысль о том, что Синди сейчас выбирает себе новое платье, почему-то испортила мне настроение. И, наверное, если бы я не была так расстроена, я не сделала бы то, что сделала. Хотя, с другой стороны, если бы я этого не сделала, Великая война сестер так и не началась бы, и мне не о чем было бы вам рассказать. Как говорит моя мама, худа без добра не бывает, и во всем нужно искать положительные стороны.
      К примеру, когда-нибудь мне уже не нужно будет носить эти дурацкие железки на зубах. Это та самая «положительная сторона», которую я жду не дождусь. Но мне нужно столько вам рассказать до того, как этопроизойдет!

      После разговора с Синди я пошла проведать Сэма. Он выглядел великолепно – в голубых ползунках, славная круглая мордашка в венчике легких, как пух, светло-золотистых волосиков. Ему и дела нет до Дня нарядов. Ему ни до чего нет дела. Лишь бы его накормили и переодели в сухие памперсы. Во младенческой жизни определенно есть некоторые плюсы. Не надо решать никаких проблем.
      Я сунула свой палец ему в ладошку, и его пухленькие пальчики сразу же уцепились за него.
      – Вот и правильно, – сказала я Сэму. – Так и надо, держись за свою старшую сестру.
      Ха, СТАРШАЯ сестра! Приятно, когда можешь так сказать – старшая сестра Сэма.
      До его появления я всегда была младшей сестрой Аманды. «Ты, значит, младшая сестренка Аманды? – говорили, бывало, взрослые и, переводя взгляд с меня на нее, качали головами. – Такие разные, ну просто день и ночь».
      Почему обязательно должны быть волнистые золотые волосы и голубые глаза? По-моему, прямые светло-каштановые волосы тоже неплохо. У моего папы прямые волосы и карие глаза, точно как у меня. Думаю, я в основном пошла в отца. А вот Аманда похожа на маму. Мама у нас очень привлекательная для своего возраста. Если бы я еще была не такой тощей! К тому же эти веснушки по всему лицу не очень его украшают.
      Да, признаю, в смысле внешности я сплошная зона бедствия. Аманде досталось все лучшее, а мне – все остальное. Но я ей не завидую. Вовсе нет. И мне абсолютно все равно, что ее старые вещи, из которых она выросла, выглядят на вешалке лучше, чем на мне.
      Одни хорошо выглядят в модной одежде, а другие – нет. Мне на это наплевать. Невозможно быть одновременно и умной, и красивой, так ведь? Как говорит профессор Ван Аллен из колледжа Индианаполиса в своей книге «Умные и красивые»:
       Общеизвестно, что люди внешне привлекательные обладают более низким индексом Ай Кью[Показатель умственного развития. ] , чем люди с обычной внешностью.
      Спасибо, профессор. Я всегда говорю то же самое. Хотя это вовсе не означает, что мне хочется заявиться в школу в День нарядов так, чтобы выглядеть белой вороной.
      У Аманды – совершенно новый праздничный наряд. Она купила его в тот же день, когда я купила джинсы. Кремовый кружевной топ с роскошной из белого атласа жилеткой и шелковыми бежевыми брюками. Она в этом выглядела лет на восемнадцать, хотя – убейте меня – я бы ей этого ни за что не сказала.
      Новый наряд отправился прямиком к ней в шкаф, дожидаясь, когда она обновит его на свой тринадцатый день рождения. Да и для Дня нарядов он мог отлично подойти.
      Честно говоря, я бы и сама от такого костюма не отказалась. Но ни за что в этом не признаюсь! Вот почему я и купила в конце концов джинсы и футболку.
      Вообще-то я джинсы люблю. Они подходят к моим ногам. Даже Аманда так говорит. Правда, если точнее, она говорит так: «У тебя ноги как спички, и тебе ничего не остается, кроме как прятать их, а не выставлять напоказ». А еще Аманда заявила, что у нее самой ноги как у кинозвезды. «Ага, как у Годзиллы», – сказала я ей на это. Но Аманда не поняла, что тут смешного.
      Многие из моих шуток до нее не доходят. А вот Пиппе мои шутки нравятся. Пиппа Кейн – это еще одна моя лучшая подруга. Не самая лучшая, как Синди, но среди первой десятки. Еще у меня есть близкая подруга Ферн Кипсэк. Аманда со своими подружками называют нас занудами, а мы их свистушками.
      Я думаю, Синди из нас самая хорошенькая, но она молодец, ей хватает ума не задаваться из-за своей внешности. Она чуть повыше меня, у нее вьющиеся рыжеватые волосы и такая неотразимая улыбка, что даже учителя прощают ее, если она не вовремя сдает домашние задания.
      А Пиппа такая высокая и долговязая. У нее длинные черные волосы, заплетенные в косу. Ее мама преподает в колледже, поэтому Пиппа знает массу интересных вещей, по большей части совершенно бесполезных.
      Ферн из нас самая низенькая и нарядами интересуется еще меньше, чем я. У нее темно-каштановые волосы, которые обычно выглядят, как гнездо, из которого только что вылетела птичка. Она не такая добросердечная, как Синди, не такая начитанная, как Пиппа, но с ней тоже ужасно интересно.
      Но я, кажется, начала вам рассказывать о новом наряде Аманды?
      Откровенно говоря, в тот момент мне это показалось совершенно невинной идеей. Мне просто захотелось узнать, как бы я выглядела в День нарядов, если бы купила себе что-то вроде костюма Аманды вместо своих джинсов. Мне и в голову не приходило, что из этого может выйти столько неприятностей.
      Сэм опять заснул. Я положила его в манеж рядом с диваном – просто так, на всякий случай – и пошла наверх, в комнату Аманды.
      У нас с ней отдельные комнаты, и нужно чуть ли не разрешение президента, прежде чем мне позволят войти в спальню Аманды. Если она там, я должна постучать и ждать за дверью, пока она не скажет «войдите».
      Все стены в спальне Аманды увешаны постерами с портретами кинозвезд и поп-исполнителей. Их там, наверное, несколько десятков. У нее есть собственный си-ди проигрыватель. Она его получила на Рождество, тогда же, когда я получила своего кота Бенджамина. В те времена папа зарабатывал больше, чем сейчас.
      У меня в спальне висят фотографии разных животных и всякие пейзажи. Я люблю природу. Конечно, у меня поменьше плакатов, чем у Аманды, потому что у меня и комната поменьше, чем у нее. Вообще-то не жалуюсь, но она гораздоменьше. Один раз я измеряла ее шагами. Комната Аманды на целых два шага длиннее моей и на один шаг шире. Мама говорит, что моя комната уютнее. Конечно. Как бывает уютной обувная коробка.
      Полкомнаты Аманды занимает что-то вроде изостудии. Там все уставлено ее незаконченными произведениями искусства. Я ведь уже говорила, что у нее к этому талант.
      Остальная часть комнаты – это просто свалка, зато ее одежда всегда развешана во встроенном шкафу, и, глядя на эти ряды вешалок, чувствуешь себя, как за кулисами на показе мод. Если есть что-то, чем Аманда гордится, так это ее наряды – при условии, что вы сможете до них добраться через кучи всякой всячины на полу.
      Ее новый праздничный костюм все еще висел в запакованном пластиковом пакете. Она приберегала его для вечеринки, насчет которой строила планы еще с прошлой осени, – для самого главного праздника на свете, своего тринадцатого дня рождения. По представлению Аманды, в жизни нашей семьи за целое десятилетие не случалось события важнее. Она уже разослала десятки приглашений.
      Я достала костюм из шкафа, осторожно сняла с него пластиковый пакет. Сбросив с себя джинсы, натянула через голову кружевной топ. После чего посмотрела на себя в большое зеркало.
      Обнаружилась серьезная проблема – полное отсутствие бюста. Настоящая гладильная доска! Аманда, правда, тоже не Дол-ли Партон [Популярная американская певица и киноактриса. (Прим. авт.)], но у нее определенно есть под блузкой пара интересных выпуклостей, в то время как у меня всего лишь два ряда торчащих ребер, как у боком поставленного ксилофона.
      Надо было чем-то заполнить излишнюю ширину топа. Может, подсунуть несколько скатанных носков?
      Я нашла то, что мне было нужно, в выдвижном ящике, разместила это где положено и натянула бежевые брюки. Они висели на моих ногах, как слоновья кожа. Под складками было невозможно разглядеть ноги.
      Все выглядело гораздо менее впечатляюще, чем я рассчитывала. Как мне ни хотелось в этом признаваться, но я поняла, что придется подождать пару лет, прежде чем я буду хорошо смотреться в таком наряде. Подиумам Европы придется некоторое время обходиться без меня.
      Только я собралась снять вещи Аманды и сунуть их обратно в шкаф, как у меня над головой послышался глухой стук.
      Я тут же поняла, что это означает – мой кот Бенджамин опять вылез на крышу.
      Коты бывают иногда такими упрямыми! Аманда говорит, это потому, что они тупые. Но на самом деле это неправда. Просто она не из тех, кто любит кошек. Все дело в том, что кошки упрямые. Они знают, чего хотят, берут и делают это, и им все равно, нравится вам это или нет. Вот, например, сейчас Бенджамину хочется порезвиться на крыше.
      Бенджамин красивейший кот на свете. Он чистокровный русский голубой – настоящий породистый кот. У него самый блестящий и гладкий мех, какой только можно вообразить, и ярко-зеленые глаза. Когда он на вас смотрит, вы сразу понимаете, какой он умница. Если бы еще он не шастал на крышу по своим кошачьим делам!
      Его любимое место для дневного сна – корзина с грязным бельем. И прежде чем вывалить белье в стиральную машину, приходится всегда проверять, нет ли там дремлющего кота. А когда он не спит, то лезет на крышу и пытается схватить птичку, как это делал Кинг-Конг с самолетами, только не так успешно. Когда-нибудь он вот так нырнет носом вниз, и мне придется соскребать его совочком с асфальта. Но разве Бенджамину это объяснишь?
      Я открыла окно Аманды и высунулась из него по пояс.
      – Бенджамин! Немедленно убирайся оттуда! – крикнула я.
      Потом, вывернув шею, увидела, что он смотрит на меня из-за водосточного желоба. Кот ответил мне своим обычным пронзительным «мя-а-а-у» и преспокойно двинулся по узкому карнизу, как по тротуару.
      Так он добрался до окна моей спальни, и я зажмурилась, потому что увидела, как он напружинился перед прыжком. Когда я рискнула открыть глаза, Бенджамин уже сидел на наружном подоконнике и скребся, чтобы его впустили.
      – Сиди там, я сейчас! – крикнула я ему.
      И, выбежав из спальни Аманды, бросилась в свою. В этот момент послышался плач Сэма. Мне не хотелось беспокоить маму. Не хотелось, чтобы она подумала, что мне нельзя доверить Сэма. Бенджамину придется подождать. Я побежала вниз.
      Как только Сэм увидел меня, его вопли мгновенно прекратились, а на лице появилась широкая беззубая улыбка. Он порядком наползался в своем манеже, и его комбинезончик держался на одной пуговице.
      – Я здесь, маленький зануда, – сказала я, присаживаясь на корточки и наклоняясь, чтобы он мог схватить меня за волосы. – И не надо поднимать такой шум. Старшая сестра все время была здесь. Неужели ты подумал, что я тебя бросила?
      Вдруг он выбросил вперед ладошку и схватился за кружевную блузку Аманды.
      – Нет-нет, нельзя! – вскрикнула я. – Плохой мальчик…
      Я попыталась отцепить его пальчики, но, когда что-то попадает Сэму в руки, у него хватка как у терьера.
      – Ну хватит, – сказала я и, чтобы избежать дальнейших непрятностей, взяла его на руки. – Пойдем-ка спасать Бенджамина.
      Пока я поднималась, другая рука Сэма наткнулась на бутылочку с соком, которую я поставила на подлокотник дивана. Бутылочка полетела вниз, но я успела подхватить ее. Это было большой ошибкой. Соска соскочила.
      Диван я, конечно, спасла. Но темно-красные капли забрызгали предназначенные для празднования тринадцатого дня рождения совершенно новые, ни разу не надеванные шелковые брюки Аманды.
      – Сэм! – Я присела на корточки, с ужасом уставившись на расплывающиеся пятна. – О господи! Посмотри, что ты натворил, Сэм!
      И знаете, что сделал после этого Сэм? Мой младший братик, которому я читала книжки, с которым играла, о котором заботилась? Разразился счастливым хохотом, какого я еще в жизни не слышала, и захлопал своими маленькими ладошками, как будто просил меня проделать это снова.
      И в этот самый момент я услышала, как с шумом распахнулась входная дверь и раздался голос Аманды:
      – Пойдемте наверх, девочки. Я должна показать вам свой потрясающий новый костюм, который купила ко дню рождения.
      Я медленно обернулась. В дверях уже стояла Аманда с целым выводком своих свистушек.

      Когда на тебя надвигается хромированное, с полным приводом сверхмощное чудовище на колесах, реагировать можно двумя способами: или стоять и ждать, когда оно тебя переедет, или что-нибудь сделать – только очень быстро. Я решила сделать то единственное, что мне пришло в голову, – спрятаться!
      Еще никогда в жизни я не двигалась так быстро. Не выпуская из рук Сэма, я сиганула за спинку дивана, чтобы свистушки могли видеть только верхнюю часть меня – от глаз и выше.
      Они были здесь все, в полном составе. Натали Смит, Черил Раддик и Рейчел Голдстейн – все, ввалившись в дом вместе с Амандой, уставились на меня.
      Возможно, просто так, для порядка вы захотите узнать, что собой представляют эти свистушки. Натали Смит – это королева тщеславия штата Индиана. Пепельная блондинка с длинными, ниже пояса волосами. Родители позволяют ей пользоваться косметикой, но это не слишком помогает ей скрывать тот факт, что лицо у нее как у удивленного суслика.
      Черил Раддик я ненавижу так, что невозможно описать словами. Она не просто глупая и легкомысленная задавака, как, впрочем, они все, она еще вредная и ехидная. А смеется так, будто кто-то царапает ногтями по классной доске. Настоящий смех гиены. И волосы у нее такие, будто она одолжила их у дикобраза. Вам точно не захотелось бы встретиться с ней в темном переулке.
      Третья свистушка, Рейчел Голдстейн, настолько тупа, что все остальные по сравнению с ней просто гении. Я знаю, что меня считают худышкой, но Рейчел вообще выглядит так, будто ее собрали из палочек от чупа-чупсов. У нее огненно-рыжая кудрявая шевелюра, какой можно только пугать людей. И еще она похожа на обезьяну – со своими длинными тощими руками и ногами.
      Я бы выразилась так: после встречи лицом к лицу со свистушками в зоопарк можно уже не ходить!
      Аманда подозрительно уставилась на меня.
      – Что ты там делаешь? – спросила она.
      Наверное, вид у меня, выглядывающей из-за спинки дивана, был действительно странноватый. – Играю с Сэмом, – сказала я по возможности беззаботным тоном. Мозги у меня работали на предельной скорости, стараясь найти выход. – В прятки. – Я подняла Сэма, и он загугукал им, как бы в подтверждение моих слов. – Присоединяйтесь к нам, если хотите.
      – Сейчас, – фыркнула Черил. – Играть в прятки с младенцем. Заманчивая идея!
      – Еще бы, конечно, заманчивая! – уверенно сказала я. – Вы прячьтесь где-нибудь в других комнатах, а мы будем считать до ста, потом пойдем вас искать.
      – Думаешь, нам больше делать нечего? – надменно усмехнулась Аманда, старательно подражая «взрослому» тону. – У нас найдутся дела поважнее.
      – Ты собираешься пойти наверх? – спросила я.
      – Именно там была моя комната, когда я в последний раз проверяла, – насмешливо ответила Аманда и оглянулась на своих свистушек. – Пойдемте, девочки. – И она стала подниматься по лестнице.
      – Нет! Не ходи туда! – истошно заорала я.
      Аманда остановилась и уставилась на меня.
      – Что это с тобой такое, Стейси? Сахара переела, что ли?
      Я быстро соображала. Сколько времени им понадобится, чтобы дойти до комнаты Аманды, открыть шкаф и обнаружить, что нового костюма нет? Успею я выбежать в дверь, рвануть на автобусную станцию, уехать за город и спрятаться где-нибудь среди холмов или они схватят меня раньше? Ну, мозги, что скажете?
       Извини, Стейси, но мы считаем, ты не успеешь добежать и до конца квартала. Мы тебе советуем – сдавайся. Сдавайся на милость победителя. Скажи, что у тебя случилось временное помрачение рассудка.
      Я сделала глубокий вздох и медленно поднялась в полный рост. Черил Раддик разразилась своим скрипучим смехом.
      – У Стейси выросли груди! – заорала она, тыча в меня пальцем.
      Когда верхняя часть новенького костюма Аманды появилась из-за дивана, я подумала, что глаза моей сестры вылезут из орбит. Ее рот открылся и вновь закрылся, это повторилось несколько раз, но никаких звуков так и не вылетело из него.
      Но уже через минуту она с воплем скатилась по лестнице.
      – Ты не можешь наброситься на человека с ребенком! – крикнула я. – А я не собираюсь набрасываться на человека с ребенком, – орала Аманда. – Я собираюсь наброситься на тебя – с кулаками! Снимай сейчас же мои вещи! НЕМЕДЛЕННО!
      Она нырнула за диван, чтобы добраться до меня.
      – Ты испугаешь ребенка! – сказала я, обегая диван с другого конца.
      – О боже! Ты только посмотри! – воскликнула Натали, когда их взглядам предстали разукрашенные багровыми пятнами брюки Аманды.
      – Я их постираю! – успела крикнуть я. – Это только капелька сока.
      – Мои брюки! – взвизгнула Аманда. – Ты… ты…
      С Амандой не часто случается, чтобы ей не хватало слов. По крайней мере, теперь я узнала, как можно лишить ее дара речи. Хотя, судя по ее взгляду, вряд ли мне когда-нибудь еще представится такая возможность.
      – Я отстираю, – лепетала я и ради своего спасения прижимала к себе Сэма.
      Не хочется думать, что бы она со мной сделала, если бы не Сэм. Ну как после этого не любить своего маленького братца?
      Свистушки сбились в стаю, предвкушая запах крови. Они всегда страшно рады, когда у нас с Амандой возникают проблемы.
      – Что здесь происходит?
      Все оглянулись. В дверях стояла мама.
      – Я там внизу работаю… стараюсь сосредоточиться… – При взгляде на меня темп ее речи постепенно замедлялся, как будто кончался завод какой-то пружинки.
      – Она испортила мой новый костюм! – выкрикнула Аманда. – Ты только посмотри на него!
      – Это получилось нечаянно, – пробормотала я.
      В это время Сэм набрал побольше воздуха в легкие и оглушительно завопил.
      Мама вошла в комнату и забрала у меня Сэма.
      – Стейси, немедленно сними все эти вещи, – строго сказала она.
      – Никогда тебе этого не прощу! – орала Аманда. – Я его даже ни разу не надевала, берегла для дня рождения! А теперь только посмотрите! Все испорчено!
      Не буду останавливаться на том, какое унижение мне пришлось испытать, когда я стягивала с себя костюм Аманды. В довершение этого мои носочные груди на глазах у всех выпали и покатились в разные стороны.
      Я осталась в одном белье, с красным, как свекла, лицом и липкими от сока ногами.
      – Ну, ты мне за это заплатишь, Стейси Аллен, – прошипела Аманда. – Я тебе устрою!
      – Никто никому ничего не устроит, – сказала мама, забирая у меня брюки Аманды. – Стейси, пойдем со мной. Попробуем застирать эти пятна, а потом можно будет отдать брюки в чистку. Ее оплатишь ты из своих денег.
      Я побрела за мамой на кухню. Бывают в жизни ситуации, когда самое лучшее – это молчать. Я видела, что мама ужасно рассержена. Когда она сердится, то делается жесткой и колючей, как кактус. Сейчас, сомнений не оставалось, она была именно в таком состоянии.
      Можете мне поверить, моя жизнь – это не всегда сплошное веселье.
       Место действия: зал суда в доме Алленов.
      Председательствующий судья – миссис Барбара Аллен, именуемая иногда мамой.
      Главный обвинитель – Аманда Аллен.
      На скамье подсудимых – Стейси Аллен.
      Заполненный до отказа зал суда замолкает, когда Стейси Аллен заявляет о своей невиновности.
      – Ваша честь, прежде чем вы вынесете свое решение, я хочу заявить, что эта история с виноградным соком произошла по чистой случайности. Ни на мгновение я не предполагала, что может произойти нечто подобное. Я примеряла одежду своей сестры из вполне естественного любопытства и хочу, чтобы было принято во внимание, что я очень сожалею о случившемся и обещаю не повторять впредь ничего подобного.
      Судья-мама подводит итог:
      – Спасибо, Стейси. Хотя я совершенно убеждена, что у тебя не было намерения испортить новые брюки истицы, вынуждена принять во внимание тот факт, что ты отлично знала, что вообще не должна была надевать их. Твои действия противозаконны. Но, учитывая, что ты отличаешься хорошим характером, всегда сдаешь в срок домашние задания, выполняешь поручения по дому, не заставляя просить больше трех раз, я приговариваю тебя к оплате счета за химчистку и налагаю запрет на выход из дома сроком на одну неделю. Разбирательство окончено.
 
      Думаю, учитывая все обстоятельства дела, неделя домашнего ареста – это еще легкое наказание. Так что я спорить по этому поводу не стала. Если бы мама позволила выбирать для меня наказание Аманде, меня бы наверняка закопали по шею в саду, вымазали голову медом и оставили на съедение муравьям.
      Я надеялась, что на этом все и кончится. Я, конечно, виновата, но, если бы Аманда не задавалась и не воображала так своими нарядами, мне не пришлось бы тайком забираться в ее комнату, чтобы их примерить. Любая нормальная сестра просто сказала бы: «Разумеется, Стейси, примерь, если хочешь».
      Хотя, если разобраться, все случилось из-за Бенджамина. Если бы ему не пришло в голову порезвиться на крыше, ничего бы не произошло.
      В тот же день, вернувшись из химчистки, я очень строго поговорила с Бенджамином о его поведении. Посадив его на кровать, объяснила, в какую неприятность из-за него попала.
      Кот сидел в центре кровати на моем пледе и выглядел по-настоящему элегантно: передние лапки аккуратно сложены вместе, смотрит на меня чуть свысока и мурлычет.
      – Учти, это последнее предупреждение. Если опять застану тебя на крыше, отправишься в исправительное заведение для плохих котов. Понял?
      – Му-ур… – ответил Бенджамин и потерся об меня мордочкой.
      Потом я погладила его, чтобы он понял, что проработка окончена. Не так-то просто сердиться на Бенджамина. Я стараюсь, как могу, но всегда почему-то кажется, что он меня не слушает, понимаете?
      Ближе к вечеру зашли Синди и Пиппа – показать мне свои обновки.
      Когда я рассказала им о том, что случилось, они, конечно, очень сочувствовали. Но когда я перешла к описанию того, как мои груди из скатанных носков вывалились на пол, они уже тряслись в истерике.
      – Постарайся посмотреть на это по-другому… увидеть смешную сторону, – с трудом проговорила Синди. – Ой, не могу… носки!
      – Жалко, я этого не видела, – сокрушалась Пиппа.
      – Ах, извините, – усмехнулась я, – надо было записать это для вас на видео. Как мне не пришло в голову? Вы, ребята, просто не представляете, как это раздражает, когда твоя старшая сестра постоянно подчеркивает свое превосходство.
      – Мои братья, знаешь, тоже могут быть занудами, – сказала Синди.
      У нее двое семилетних братьев-близнецов – Денни и Боб.
      – Нет, это совсем другое, – махнула я рукой. – Хуже, чем старшая сестра, ничего быть не может.
      – А я бы не возражала иметь сестру, – призналась Пиппа.
      – Можешь забрать Аманду! – обрадовалась я. – Пойду заверну ее тебе в подарочную упаковку.
      Пиппа бросила на меня обиженный взгляд.
      – Я имею в виду не такую сестру, как Аманда, – сказала она. – Я говорю о хорошейсестре.
      – И все-таки эти подкладные груди из носков, должно быть, смотрелись ужасно смешно, – улыбнулась Синди.
      Понимаете, бывают случаи, когда даже самые лучшие друзья становятся головной болью. Да, много времени должно пройти, прежде чем я смогу увидеть смешные стороны событий этого дня.
      Я тогда не знала, что за этим последуют и другие события. Аманда уж об этом позаботилась.

      Но прежде мне пришлось расхваливать наряд Синди. Она плюхнула пакеты с покупками на кровать и разложила свои обновки, чтобы мы с Пиппой ими полюбовались.
      Не поймите меня неправильно. Я люблю наряжаться, как любой нормальный человек. Но просто некоторые люди не умеют хорошо выглядеть в нарядной одежде. Я как раз из таких. Глядя на костюм Синди, я понимала, как здорово она будет смотреться в понедельник.
      – Ну как? – спросила Синди, приложив к себе темно-красный топ.
      – Класс! – ответила я не без зависти.
      К топу прилагались по-настоящему стильные белые брюки. Пока она примеряла свой новый прикид, мы с Пиппой издавали восхищенные охи и ахи.
      Потом костюм примерила Пиппа. На ней он тоже хорошо смотрелся. Потом его померила я. Как я уже говорила, одни хорошо смотрятся в нарядной одежде, а другие – не очень.
      – Я в понедельник надену свой черный костюм. – Пиппа посмотрела на меня. – А ты что наденешь?
      – Еще не решила, – буркнула я в ответ.
      – Придется нам что-нибудь для тебя выбрать, – сказала Синди, открывая дверцы моего шкафа.
      Какое-то время мы перебирали вещи. Синди постоянно приговаривала, что уверена, мы обязательно найдем что-нибудь подходящее. Я была другого мнения.
      – Неужели у тебя нет ничегонового? – спросила наконец Пиппа.
      – Только джинсы, – я развела руками и вдруг вспомнила, что оставила свои джинсы на полу в комнате Аманды. Я их сняла, чтобы померить костюм Аманды, а потом совсем забыла о них.
      – Пожалуй, прямо сейчас я за ними не пойду, – рассудила я. – Аманда будет злиться на меня еще несколько дней. Лучше подождать, когда она куда-нибудь уйдет.
      – Однажды я испортила мамин любимый свитер, – сказала Пиппа. – Она, конечно, рассвирепела, но я ее успокоила. Предложила купить ей новый на свои деньги, которые накопила на каникулы. Может, тебе попробовать этот способ с Амандой?
      Я копила деньги на летние каникулы несколько месяцев. И если предложить Аманде купить ей новые брюки, я, наверное, останусь без единого цента. И потом, я ведь уже и так заплатила за химчистку.
      Я объяснила это Пиппе.
      – К тому же, если бы она хоть изредка разрешала мне померить свои вещи, такого бы не случилось, – убежденно добавила я.
      – Она берегла их для дня рождения, – заметила Синди.
      – Можешь мне это не объяснять, – вздохнула я. Наверное, Синди и Пиппа правы, стоит предложить Аманде деньги на новые брюки. – Пожалуй, я попробую с ней помириться.
      – Может, тебе лучше сделать это прямо сейчас? – предложила Пиппа. – Потому что, если с этим тянуть, будет только хуже.
      Мне следовало решать самой. Пиппа плохой советчик, это все знают.
      Хотя, должна признаться, было приятно чувствовать себя такой благородной, первой решившей предложить мир враждующей стороне.
      – Хорошо, я сделаю это, но не ради Аманды, а ради того, чтобы мне самой было спокойнее.
      Я направилась по коридору в комнату Аманды. Было слышно, как там играет музыка и хохочут свистушки.
      Остановившись за дверью, я сделала глубокий вдох. Я смогу разом решить две проблемы, уговаривала я себя, – предложу Аманде деньги на новые брюки и заодно верну свои джинсы. Мама будет гордиться моим благородным поступком. Она всегда твердит нам, что гораздо труднее мириться, чем ссориться. На этот раз я первая предложу мир Аманде.
      Я постучала.
      Вы-то знаете, что я вошла туда с лучшими намерениями. И я не виновата в том, что произошло дальше. Во всем виновата Аманда.
      Свистушки сидели кружком на полу – с идиотскими улыбками от уха до уха.
      – Чего тебе, Железная пасть? – спросила Аманда.
      Ничего себе, да? Мне следовало тут же уйти.
      – Может быть, она пришла за своими джинсами? – фыркнула Черил, и все они захихикали. До чего же они противные, эти сверстники!
      Я оглядела комнату в поисках джинсов.
      – Ничего не знаю. Какие еще джинсы? – пожала плечами Аманда.
      В мою голову закралось подозрение. На полу, где я оставила свои джинсы, их не было. Их нигде не было, насколько я могла видеть.
      – Можно мне их забрать? – спросила я самым миролюбивым тоном.
      Я решила сначала покончить с этим вопросом и уж потом предлагать ей деньги.
      – А-а, так это были твои джинсы? Ох, Стейси, извини, пожалуйста. Я подумала, это просто старая тряпка, которую здесь кто-то бросил, – с издевкой сказала Аманда.
      – Что ты с ними сделала? – нахмурилась я.
      Опять послышалось хихиканье.
      – Может, тебе посмотреть в мусорном баке? – не унималась Аманда.
      Это прозвучало как сигнал. Теперь они уже хохотали в открытую, катаясь по полу, как идиотки.
      Пиппа и Синди болтались в коридоре возле моей двери. Я промчалась мимо них.
      – Что случилось? – спросила Синди.
      – Уму непостижимо! Она выбросила мои джинсы в мусорный бак! – крикнула я, сбегая по лестнице.
      Втроем мы пулей пролетели через кухню и выбежали через заднюю дверь. Я подняла крышку металлического бака. Из-под ку-чи мусора торчал уголок синей джинсовой ткани.
      – Фу, гадость! – попятилась Синди. – Я туда руками не полезу!
      Из открытого окна послышался издевательский смех. Я посмотрела наверх и увидела четыре высунувшихся головы. – Какие-то грязные бродяги роются в нашем мусорном баке! – крикнула Аманда. – Надо позвонить в полицию.
      – Ты всю свою одежду берешь оттуда? – ехидно осведомилась Рейчел.
      – Наверняка так и есть, – пропищала Натали. – По ней видно, что она находит одежду в баке с отбросами.
      – А по тебе видно, что ты там нашла свою рожу! – не осталась в долгу Синди.
      Я отряхнула свои джинсы от мусора и гневно взглянула на Аманду.
      – А я еще собиралась помириться с тобой! Забыла, что ты собой представляешь, пустая свистушка!
      – Ха-ха, обзывайся, сколько тебе угодно, мне от этого не жарко и не холодно, – Аманда показала мне язык. – Убирайся отсюда, Зубы с люрексом!
      Я ненавижу, когда меня так обзывают. Ничего глупее этого не придумаешь. Наверное, поэтому Аманде эти выражения так нравятся.
      – Ах так? Я объявляю тебе войну! Надеюсь, хоть это ты поняла? – громко и четко сказала я.
      – Не появляйся в моей комнате, Стейси Аллен! – крикнула в ответ Аманда. – Исчезни из моей ЖИЗНИ!
      Окно захлопнулось.
      Я посмотрела на Синди и Пиппу.
      – Военный совет! – провозгласила я. – В моей комнате. Немедленно. Я ее проучу!
      Направляясь в мою комнату, мы слышали, как хохочут свистушки. Черил вообще можно услышать за три квартала. Она среди свистушек главная по гоготу. И не только с виду похожа на гиену. Она и звуки издает такие же.
      Вернувшись к себе, я стряхнула с джинсов последние соринки и повесила их на спинку стула.
      – Итак, приступим к делу, – серьезно сказала я. – Как нам лучше отплатить за это моей тупице-сестре?
      – Давайте составим план, – предложила Пиппа. – Запишем разные способы мести, какие только придут в голову.
      – Хорошая мысль, – согласилась я и вырвала страничку из школьной тетради.
      Мы уселись на полу, обдумывая наши первые действия.
      – Ты можешь перестать с ней разговаривать, – сказала Синди. – То есть полностью ее игнорировать.
      Проблема Синди в том, что она никогда не была младшей сестрой. Может быть, у них дома, если она не разговаривает со своими младшими братьями, это и срабатывает, но против Аманды такое оружие слабовато.
      – Аманда и так не будет со мной разговаривать. Как же тогда она узнает, что я объявила ей бойкот? – заметила я.
      – Можешь заявить ей об этом в письменной форме, – посоветовала Пиппа. – Напиши официальное письмо, в котором сообщишь, что для тебя она больше не существует.
      – Представляю, как она вытрет об него ноги, – усмехнулась я.
      – Когда я сержусь на своих братьев, то отказываюсь обедать с ними за одним столом, – поделилась своим опытом Синди.
      – А где же ты ешь? – удивилась Пиппа.
      – В своей комнате, – ответила Синди.
      – Ты что, шутишь? Думаешь, если я стану есть в моей комнате, это повлияет на Аманду? – Я с недоумением уставилась на подругу.
      – А как ты обычно поступаешь? – спросила Пиппа. – Я имею в виду, как ты обычно ей мстишь, когда она тебя доводит?
      Пиппа единственный ребенок в семье, так что вряд ли можно упрекать ее в том, что она не знает таких вещей.
      – Ору на нее, – сказала я. – А если уж очень разозлюсь, то отказываюсь помогать ей с уроками.
      Поскольку Синди смогла предложить только один вариант – чтобы я сидела и дулась в своей комнате, – а Пиппа вообще не знала, что делать, я поняла, что список вариантов мести целиком придется составлять мне.
      И вот что в конце концов у меня вышло:
 
      План Стейси Аллен для ведения войны с Амандой Аллен.
      А. Основные меры:
      1.  Отказаться от каких бы то ни было разговоров. (Заметит ли?)
      2.  Игнорировать ее. (Это то же самое, что и не разговаривать, только больше – вести себя так, будто ее вообще не существует.)
      3.  Не помогать ей готовить уроки. (Мне этот пункт больше всех нравится. Аманда всегда просит выручить ее, когда не сделает чего-то из уроков.)
      4.  Ничего не дарить ей на день рождения. (Тоже неплохо!)
      5.  Не принимать для нее телефонных сообщений.
      Б. Дополнительные меры:
      6.  Подложить что-нибудь гадкое ей в постель.
      7.  Купить какой-нибудь шампунь с приколом, чтобы волосы у нее стали зелеными.
      8.  Почаще впускать к ней в комнату Бенджамина. (Она терпеть не может, когда Бенджамин туда входит и начинает кататься среди ее вещей.)
      9.  Подменить ей учебники, чтобы она пришла в школу не с теми, что нужно.
      10.  Испортить ей день рождения. (Точно не знаю, как это сделать, но впереди еще две недели – что-нибудь придумаю.)
 
      Я показала список Пиппе и Синди.
      – Ты правда собираешься провалить ее вечеринку? – спросила Пиппа. – А что скажет ваша мама?
      – Я не собираюсь ей об этом докладывать, – фыркнула я. – И потом, это идет десятым пунктом. У меня будет куча других дел, прежде чем я дойду до этого, – я усмехнулась. – И, уж конечно, Ферн сможет еще подбросить какую-нибудь идейку. Никому просто так не сойдет с рук, если он рискнет связаться со Стейси Аллен! Аманда еще пожалеет, что родилась на свет! Я ей устрою!
      Так думала я в тот момент.
      Но, как ни странно, то, что действительно развязало Великую войну сестер, даже не значилось в моем списке. Аманда сама, собственноручно, сделала это.

      Вот интересно, у ваших мам есть бзик насчет здорового питания? У моей есть, и еще какой! Она все время твердит, как вредно есть много гамбургеров и пиццы. А по-моему, любой едыесть слишком много – это вредно. Но сколько именно сдобного печенья в шоколаде – слишком много?
      По-моему, так: если ты отходишь от банки с печеньем с мыслью, что никогда в жизни больше не захочешь даже смотреть на него, это значит, что ты съел слишком много. А до тех пор – все нормально. И даже когда ты наешься до отвала, всегда можно прихватить последнее печенье с собой – на потом. Я считаю, в этом заключен глубокий смысл. Потому что грустно, должно быть, оставаться последним печеньем в банке. Это все равно что быть последним учеником в классе, которого никто не хочет брать в свою волейбольную команду.
      Не скажу, чтобы мама уж очень тщательно следила за нашим питанием. Вот почему в то воскресенье к середине дня банка с печеньем уже была пуста, и я сидела на диване и чистила апельсин, болтая с Пиппой по телефону.
      За минуту до этого мне пришел в голову вполне естественный, на мой взгляд, вопрос. В таких случаях ответ дать может именно Пиппа.
      – Слушай, Пиппа, – начала я. – Почему апельсины называются апельсинами?
      – Потому что они… Да, вспомнила. По-французски это «китайские яблоки», – сказала Пиппа.
      – Тогда почему бананы не называют эквадорскими огурцами? А ананасы – мексиканскими шишками?
      – Не знаю, – призналась Пиппа. – Может, парню, который давал фруктам названия, пришло время идти домой, и он ничего поинтереснее не успел придумать? А на следующий день ему надо было ломать голову над целой кучей названий для рыб, и ему уже было не до апельсинов?
      – Я считаю, мы должны придумать для них настоящее название, – сказала я. – Предлагаю с сегодняшнего дня говорить не «апельсин», а «сквиндж».
      – Класс! – восхитилась Пиппа. – Сквиндж. Здорово звучит! В следующий раз, когда я возьму в школу на завтрак апельсин, то скажу: «Эй, ребята, никто не хочет дольку сквинджа?» Вот они удивятся!
       Словарь Стейси Аллен
       Сквиндж – оранжевый фрукт, после долгих лет забвения получивший свое название от Стейси Аллен из средней школы города Фор-Корнерс, штат Индиана.
      Я стану знаменитой. И это будет мне наградой за то, что cейчас я должна есть апельсин, когда мне на самом деле хочется шоколадного печенья. То есть должна есть сквиндж, я хотела сказать.
      Я положила трубку и принялась за свой сквиндж.
      Возможно, вас интересует, как идет Великая война сестер? Если честно, никак она не идет. Довольно сложно вести войну, когда противника почти весь день нет дома, потому что он проводит репетиции своей группы поддержки или еще что-нибудь в этом роде.
      А когда он (то есть противник) дома, то сидит наверху в своей комнате со свистушками.
      Однажды мне пришло в голову подслушать, о чем они болтают. (Да, я знаю, что подслушивать нехорошо, но на войне как на войне. А вдруг услышу что-нибудь полезное, что смогу использовать как средство защиты?)
      Вести прослушивание разговоров свистушек – дело нехитрое. Все, что мне пришлось сделать, это открыть окно своей комнаты и высунуться наружу. Таким образом я могла услышать почти все, что происходит в комнате Аманды. Ловко придумано, а? И вот вам образец того, что я услышала: «– Вы заметили, как сегодня смотрел на меня Рики Дэндо? – донесся до меня голос Натали. – Наверняка он назначит мне свидание.
      – Он такой милый, – произнесла Рейчел с отвратительным жеманством. – Ты бы просто умерла от счастья, если бы он назначил тебе свиданье, правда?
      За этим последовало долгое хихиканье и шепот.
      – Я думаю, не осветлить ли мне несколько прядок спереди, это сейчас так модно, – раздался голос Аманды. – Как вы думаете, Тони Скарфони будет больше обращать на меня внимания, если у меня будут мелированные волосы?
      Тони Скарфони – капитан футбольной команды. Он примерно ярда два в ширину и тупой, как бык. Аманда, мне кажется, в него втюрилась.
      – Ему же Джуди Макуильямс нравится, – запротестовала Черил.
      – А вот и нет.
      – А вот и да!
      – Джуди Макуильямс – тьфу! Дайте скорее пакет, меня сейчас вырвет!»
      После нескольких таких их бесед я бросила идею с подслушиванием. Свистушки ни разу не говорили ни о чем другом, кроме как о мальчишках и нарядах. Да еще высмеивали других учеников и учителей.
      Время от времени я доставала свой список мести и перечитывала его. Наверное, это кажется странным, но просмотр списка поднимал мое настроение. Заставлял меня думать, будто на самом деле мне не обязательно все это делать, достаточно того, что я знаю, что моглабы сделать, если бы захотела.
      Итак, я сидела в гостиной, обдирая противные белые прожилки с очищенного «сквинджа», когда вошла мама с Сэмом на руках.
      – Думаю, ты передо мной в долгу, Стейси, – начала она издалека.
      – Правда?
      Ох-ох, обычно, когда мама говорит, что я перед ней в долгу, это не предвещает ничего хорошего.
      – Вчера я спасла тебя от суда Линча, если ты помнишь, – сказала мама. – Твоя сестра вполне была способна на это.
      Я широко улыбнулась в ответ:
      – Скажи, что нужно, и я сделаю.
      – Присмотри немного за Сэмом. Мне надо закончить ту работу, от которой меня оторвали вчера.
      – Какие разговоры! – воскликнула я. Присмотреть за Сэмом – я никогда не против. Это в сто раз лучше, чем убирать ванную или пылесосить лестницу. – Не хочешь дольку сквинджа? – спросила я, протягивая ей апельсин.
      – Дольку сквинджа? С удовольствием, – улыбнулась мама. – Я возьму ее с собой вниз.
      Вот что мне в маме нравится, так это то, как она умеет воспринимать новые идеи. Аманда бы, конечно, сказала: «Ты что, чокнулась? Это же апельсин, тупица!»
      – Можно, Сэм немного позанимается пальцевой живописью? – спросила я.
      Пальцевая живопись Сэма – дело очень хлопотное, но он это просто обожает.
      – При условии, что ты будешь этим руководить, – предупредила мама. – Помнишь, что получилось в прошлый раз?
      Она имела в виду тот злосчастный инцидент с отпечатками ладошек Сэма на стенах кухни. Я, конечно, не собиралась допускать такое безобразие снова. Я пошла в кладовку со всяким старьем, откопала там старую простыню и расстелила ее на полу в кухне. Таким образом я потом освобожу себя от лишнего мытья. Поневоле становишься предусмотрительным, когда приходится иметь дело с таким карапузом-братцем.
      Потом я принесла из своей комнаты плакатные краски, капнула их понемногу в несколько блюдец, плеснула туда воды, чтобы развести. Получились отличные яркие цвета: красный, синий, желтый и зеленый. Мама дала мне пачку старой бумаги для принтера, которая ей больше была не нужна.
      – И помни, что я тебе сказала, – предупредила она меня, выходя из кухни. – Чтобы вся краска осталась на бумаге. А не на стенах.
      – Вас понял. Будет сделано! – четко отрапортовала я.
      Потом села с Сэмом на пол и показала ему, как начать. Может быть, у меня нет таких художественных способностей, как у Аманды, но нарисовать забавную клоунскую рожицу я могу. Я сунула палец в желтую краску и нарисовала на бумаге круг.
      – Это лицо, – объяснила я малышу, сидящему на полу среди блюдец с краской. – А теперь ты дорисуй глаза, рот и все остальное.
      Казалось, он меня понял. Шлеп! Маленькая ладошка окунулась в красную краску.
      – Отлично подойдет для рта, – согласилась я. – Вот здесь его и нарисуй.
      Плюх!
      – М-м… – протянула я. – Ну что ж, у клоуна может быть и большое красное ухо.
      Сэм закатился от смеха, размазывая по бумаге волнистые закорючки. Когда один лист заполнился, я убрала его, и он принялся за второй.
      – Что это? – спросила я, когда он поставил большую зеленую кляксу.
      – Да дагга! – радостно сообщил Сэм. – Гагнаг!
      – Понятно, – улыбнулась я. – Гагнаг, говоришь? Ну что ж, это самый лучший гагнаг из всех, что я видела.
      Я помогла ему превратить это в дерево и пририсовала несколько красных и желтых птичек.
      – Ноггел, – сказал он. (Во всяком случае это прозвучало как «ноггел».)
      Он потянулся вперед и шмякнул синей краской, будто приделав птичке синий клюв.
      – Да ты художник, Сэм! – воскликнула я. – У тебя прекрасно получается!
      Сэм захохотал и захлопал ладошками, рассыпая вокруг мелкие брызги краски. Я вытерла ему лицо.
      – Эй, осторожнее, малыш!
      Не думаю, что он меня понял, потому что он вдруг наклонился вперед и клюнул носом в блюдце, расплескав краску по простыне и тут же завернувшись в нее, прежде чем я успела остановить его.
      – Ох, Сэм! – ужаснулась я, а он весело загукал в своей ванне из краски. – Ты все перепутал. Я тебе говорила о рисовании пальцами, а не всем телом.
      Он потянулся ко мне и обмазал краской мой нос. Ему показалось, что это очень смешно. В следующее мгновение он принялся вытирать об себя руки. Потом обсосал свои пальчики и громко срыгнул, размазав красно-зеленые от краски слюни по подбородку.
      Урок живописи номер один, маленький непоседа: краска на вкус плохая!
      – Теперь давай приведем тебя в порядок, – сказала я. – А потом нам, пожалуй, придется пройтись шваброй по полу.
      Лужицы краски начали просачиваться сквозь простыню на пол. Сэм, кажется, был решительно настроен учинить полный разгром, как я ни пыталась его остановить.
      Я подхватила братца на руки и, посадив его на сушку для посуды возле раковины, принялась вытирать его лицо полотенцем. Он что-то залепетал и жалобно захныкал.
      – Сам виноват, – сказала я. – Не надо было естькраску, – и не смогла удержаться от смеха.
      Я уже наполовину отмыла Сэма, когда услышала, что кто-то подходит к кухне. Я решила, что это мама, пришла посмотреть, как у нас дела. Быстрый взгляд на пол подсказал мне, что мама не будет в восторге от наших художеств. Мне не хватило нескольких минут, чтобы убрать мокрую простыню и протереть пол шваброй.
      – Не входи сюда! – крикнула я. – На пять минут объявляется запретная зона!
      Но это была не мама. Это была Аманда. Не знаю, откуда она явилась, но разодета она была хоть куда – в белую юбку и ярко-желтую блузку. Ей следовало послушаться меня. Любой другой на ее месте хотя бы посмотрел, в чем дело, прежде чем врываться. Но только не Аманда.
      Она вбежала на всех парах. Ее ноги поскользнулись на мокрой простыне, и в следующее мгновение она уже сидела на полу, а ее белоснежная юбка была вся заляпана краской.
      Она недоуменно глядела на разноцветные разводы на своем наряде, словно не веря собственным глазам.
      – Ты, идиотка! – через мгновение завопила она.
      – Я же предупреждала, чтобы ты не входила! – крикнула я в ответ.
      Сэм дернул ножками и закатился от смеха. Должно быть, в тот момент сидящая на полу Аманда показалась ему очень забавной.
      Аманда поднялась. С нее капала краска.
      – Моя юбка! – плаксиво вскрикнула она.
      Я засмеялась. Ладно, я согласна, может, мне и не надо было смеяться, но что прикажете человеку делать, если кто-то на его глазах садится прямо в лужу краски?
      – Думаешь, это смешно? – заорала Аманда.
      Да, это и правда было смешно. То есть это была просто умора.
      – Я покажу тебе! Ты у меня посмеешься! – вопила Аманда, кидаясь на меня и тыча измазанной краской рукой мне в лицо.
      Я в ответ замахнулась на Аманду тряпкой, которой прежде вытирала Сэма. Краска забрызгала ее волосы.
      – Ты, крыса! – взвизгнула Аманда.
      – А что ты так разволновалась? Ты же хотела выкрасить отдельные пряди? Вот ты их и получила! Зеленые и синие! – усмехнулась я.
      Не знаю, что могло произойти дальше, но первое большое сражение Великой войны сестер было внезапно прервано:
      – Аманда! Стейси!
      Это была мама. Она стояла в дверях кухни с широко открытыми глазами, которые, казалось, готовы были выскочить из орбит.
      – Что у вас тут происходит?!

       – Аманда, ты сама виновата, что перепачкалась, – сказала мама. – Я хочу, чтобы ты извинилась перед Стейси и пообещала, что будешь хорошо к ней относиться всю оставшуюся жизнь.
       – Ты права, мама, – Аманда выглядела кроткой и послушной. – Я вела себя легкомысленно и эгоистично. Мне следовало быть внимательнее, тогда бы я не испачкалась в краске с ног до головы. Но я могу изменить себя. Это будет нелегко, но я уверена, что с помощью Стейси я смогу стать хорошим человеком и отличной сестрой.
       И тогда я произнесла:
      –  Конечно же, я помогу тебе, Аманда. И мы больше никогда не будем ссориться.
      В этот момент Сэм взял нас обеих за руки и сказал:
      –  Наша семья будет самой лучшей во всем городе.
 
      Размечталась, да? Осталось только добавить, как Бенджамин вплыл в комнату на легком пушистом облаке, рассыпая вокруг розовые лепестки.
      То, что произошло на самом деле, было немного другим.
      – Уберите это безобразие, – произнесла мама тоном, который, на мой взгляд, демонстрировал отличное владение собой, учитывая ситуацию. Она забрала у меня Сэма. – После этого обе вымоетесь и явитесь в гостиную. Пора нам втроем серьезно поговорить о том, как мы будем жить дальше.
      Я хорошо знала эту интонацию. Мама говорила нарочито спокойно. Опаснее всего, когда мама сердится, но держится спокойно. Тогда можно сказать наверняка, что надвигается что-то серьезное.
      Как только мама вышла, Аманда взглянула на меня так, как будто собиралась засунуть в мусорный бак.
      – Поосторожнее, – предупредила я ее, – а то схлопочешь по своему личику, и Тони Скарфони никогда в жизни на тебя не посмотрит.
      – Заткнись, Стейси! Захлопни свою пасть, – огрызнулась Аманда.
      – О, какой остроумный ответ! Аманда, тебе надо быть ведущей на телевидении.
      – Да? А тебе надо быть в детском саду вместе со своими дурами-подружками.
      Она повернулась и, стуча каблуками, вышла из кухни. Ее юбка сзади представляла собой одно большое разноцветное пятно. По ногам сбегали длинные цветные потеки.
      – Ты можешь начать новое направление в моде, – крикнула я ей вслед, – красочно-пятнистый образ!
      – Отвяжись! – бросила Аманда.
      Я подбежала к двери.
      – Эй, Аманда! Обещай, что никогда не изменишься! Я хочу всегда помнить тебя такой!
      Какая жалость, что под рукой не оказалось фотоаппарата!
      Через десять минут мы обе стояли в гостиной, дожидаясь, когда спустится мама.
      Она пришла через несколько минут. Прислонившись спиной к столу, она скрестила руки и посмотрела сначала на Аманду, потом на меня.
      – Кричать на вас я не собираюсь, – ледяным тоном сказала она.
      – Это не… – начала было Аманда, но мама взглядом заставила ее замолчать.
      – Мне все равно, кто из вас что сделал. Насколько я могу судить, вы обе друг друга стоите. Вы что, считаете, у меня без вас мало дел, чтобы еще разбираться с вашими бесконечными ссорами?
      Я склонила голову. Я понимала, что мама не столько рассержена, сколько расстроена. И это мы расстроили ее. Я ужасно не люблю расстраивать маму. Мама строго смотрела на нас.
      – Ну? Что мы будем делать?
      Терпеть не могу, когда взрослые так говорят. Я еще могу вынести, когда на меня кричат, я даже могу смириться с тем, что меня в наказание лишают прогулок или каких-нибудь удовольствий. Но вот когда взрослые просто стоят и ждут, чтобы ты что-нибудь сказал в свое оправдание, это уж слишком, я этого не выношу.
      – Извини, мне очень жаль… – пробормотала я.
      Как обычно, первой просить прощения пришлось мне.
      – Что тебе жаль? – спросила мама.
      Честно говоря, я и сама толком не знала, о чем мне нужно жалеть. Ведь не о том, что Аманда вся вымазалась в краске? Я тут ни при чем, она сама виновата. Пожалуй, я жалела, что мама вошла именно в тот момент, когда началось самое интересное, но этого я сказать не могла.
      – Мне жаль, что я устроила этот беспорядок, – выдвинула я возможный вариант. – Но я уже все убрала, – добавила я с надеждой.
      – А я сожалею, что разозлилась на Стейси, – сказала, в свою очередь, Аманда. – Наверное, на самом деле она была не виновата.
      Мне ее слова не понравились. Не в характере Аманды признавать свою вину – если, конечно, она что-то не замышляет.
      – Ладно, – смилостивилась мама. – Это я и хотела услышать.
      Замечательно! Ай да Аманда! Неужели мама ей поверила? – Я хочу, чтобы в нашем доме отныне были мир и покой, – сказала мама. – Хочу, чтобы вы были друзьями. И чтобы больше никаких перепалок, никаких ссор, поняли?
      Мы обе кивнули, но, могу спорить, Аманда при этом держала пальцы скрещенными.
      Аманда уж слишком доброжелательно посмотрела на меня.
      – Извини, что я разозлилась из-за своего нового костюма, – сказала она нарочито сладким голосом. – И что выбросила твои джинсы в мусорный бак.
      – Прости, что мерила без спроса твои вещи, я жалею об этом, – настала моя очередь извиняться. (Что поделаешь, когда остальные ведут себя так благоразумно, приходится соответствовать.) – И еще я очень жалею, что краска попала тебе на юбку.
      Ну вот, подумала я, теперь, наверное, извинений достаточно, даже по мнению мамы.
      Мама облегченно вздохнула.
      – А теперь, думаю, вам обеим нужно окончательно отмыться, верно? – улыбнулась она. Вечер прошел до странности тихо. Я не могла точно понять, задумала что-то Аманда или нет. И все еще больше запуталось, когда она позднее зашла ко мне в комнату.
      – Мама говорит, у тебя ничего нет ко Дню нарядов, – сказала она. – Я подумала, может, ты захочешь надеть что-нибудь мое.
      Вы смогли бы услышать, как моя челюсть, отвалившись, со стуком упала на пол. Неужели это происходит наяву? Аманда предлагает мне взять что-нибудь из ее одежды? Я на всякий случай проверила, нет ли за окном летающих поросят. Не-а, все как обычно.
      – Спасибо, – вяло промямлила я.
      – Нет проблем. – Аманда улыбнулась. – Утром подберем тебе что-нибудь симпатичное. Согласна?
      – Это было бы здорово, – сказала я, испытывая чувство вины.
      Я тут сижу с головой, полной ужасных подозрений насчет нее, а она приходит ко мне с таким благородным предложением. Я поговорила об этом с Бенджамином. Точнее, говорила я, а он лишь лежал и мурлыкал. Я достала свой план мщения.
      – Думаю, теперь он мне больше не нужен, – сказала я, но, подумав, решила оставить его на всякий случай.
      Я положила листок на свой письменный стол под пресс-папье из горного хрусталя. Оно было сделано в виде лошадиной головы. Под ним я держу свои самые важные бумаги. Потому что иначе они непонятным образом теряются.
      Невозможно заранее сказать, сколько продлится «фаза доброты» у Аманды.
      Я, кажется, употребила слово «доброта»? Ха! В скором времени я узнала всю правду об этойдоброте. Если точнее, уже на следующий день.
      Утром я направилась прямиком в комнату Аманды. Я специально встала пораньше, чтобы у меня было достаточно времени выбрать что-нибудь подходящее. И я не просто влетела к ней, а даже вежливо постучала.
      Я подумала, что она еще спит, потому что ответа не последовало. Я постучала еще раз. Тишина.
      Открыв дверь, я обнаружила, что спальня пуста. Ванная тоже. Я спустилась вниз. В кухне работало радио, мама кормила Сэма кашей.
      – А где Аманда? – спросила я.
      – Ей надо было уйти пораньше, – объяснила мама. – Сказала, что нужно до уроков встретиться с кем-то по поводу своей группы поддержки.
      – Но она же сказала, что я могу надеть что-нибудь из ее вещей на День нарядов, – пробормотала я. – Она тебе об этом ничего не говорила?
      Мама покачала головой.
      Что опять за шуточки? Она же определенно сказала, что утром поможет мне выбрать что-нибудь подходящее.
      У меня появилось неприятное предчувствие, что меня обвели вокруг пальца, как последнюю дуру.
      Я снова поднялась наверх и обнаружила, что к двери стенного шкафа Аманды была приколота записка.
      «Возьми, что захочешь, – прочла я. – Тебе это отлично подойдет». И стрелка, указывающая вниз. На полу под ней лежала куча старых тряпок, которые Аманда, должно быть, притащила из гаража.
      Так вот, значит, в чем дело! Вот какой был у нее план! Вся ее доброта и щедрость – одно притворство, она вовсе не собиралась ничего мне давать.
      Я могла бы сама догадаться. Сестры вредные и злые не могут за один день превратиться в добрых. Раньше Аманда никогда не давала мне свои вещи. Надо быть круглой идиоткой, чтобы поверить, что теперь она это сделает.
      Я попыталась открыть дверцу шкафа, но Аманда все предусмотрела. Шкаф был заперт, и ключ отсутствовал. Я пнула ногой дверцу, но от этого мне легче не стало. Вовсе не шкаф Аманды мне хотелось пнуть!
      Я вернулась на кухню.
      – Нашла что-нибудь подходящее? – поинтересовалась мама.
      Изо всех сил стараясь сдерживаться, я рассказала ей, что случилось.
      – А ты ничего не перепутала? Она действительно предложила тебе выбрать что-нибудь из одежды? – спросила мама.
      – Как я могла перепутать? – возмутилась я. – Придется мне идти на День нарядов как пугало огородное!
      – Во-первых, не кричи на меня, – обиделась мама. – Лучше покорми Сэма.
      – У меня времени нет, – попробовала отговориться я. – Мне нужно еще найти хоть что-нибудь более или менее приличное.
      – Ну, пожалуйста, – попросила мама. – Я только на минутку.
      И я услышала, как она взбежала вверх по лестнице.
      Я села рядом с высоким стульчиком Сэма и, чтобы отвлечься от неприятностей, ожидающих меня впереди, взяла ложку с пюре и стала играть с ним в космические корабли, которые летят к своей космической станции. Космическая ложка кружила перед носом Сэма. Он следил за ней глазами и вертел головой.
      – Открыть стыковочные шлюзы! – скомандовала я. – Вжи-и-и-к!
      Он разинул рот так широко, как только мог, и я закинула туда ложку.
      – Мне нужно тебя кое о чем предупредить, – сказала я брату. – Никогда не доверяй этой тупице, своей старшей сестре Аманде. Ты меня понял? Она настоящая крыса.
      Я взяла ложечкой еще немного пюре.
      – А теперь поработаем над речью, – объявила я. – Ну-ка, скажи: «Аманда – крыса». Нет, не «га-га-ка гы-ка», а «Аманда – крыса». Давай, Сэм, у тебя получится.
      Вот была бы сенсация, представляете? Если бы первые слова Сэма были не «мама» и «папа», а «Аманда – крыса»!
      – Чему это ты его пытаешься научить? – послышался голос мамы.
      Я обернулась. У нее в руках было одно из платьев Аманды. Очень красивое темно-красное бархатное платье.
      – Тому, что потом ему пригодится в жизни, – ответила я.
      Она протянула мне платье.
      – Ну-ка примерь.
      – Где ты его взяла? – удивилась я.
      – В шкафу Аманды, – ответила мама. – Раз она сказала, что ты можешь надеть что-нибудь из ее вещей, я считаю, она должна выполнить свое обещание, так ведь?
      – Но шкаф ведь заперт. – Я все еще не могла прийти в себя.
      – Запомни раз и навсегда, – сказала она с улыбкой. – Замки для мам – это сущая ерунда, поняла? Давай, Стейси, примерь быстренько. Возможно, придется подогнуть подол.
      Я нырнула в платье. Не могу вспомнить, когда видела в нем Аманду в последний раз.
      Удивительно, но платье мне подошло! То есть не тютелька в тютельку, но выглядело вполне прилично. А когда мама завязала на талии широкий пояс и на пару дюймов подогнула подол, стало совсем здорово.
      – Теперь можешь отправляться на День нарядов, – радостно сообщила мама. – И если Аманда что-нибудь скажет, напомни ей, что сегодня вечером у меня с ней будет разговор.
      С улыбкой на миллион долларов я пулей вылетела из дома, чтобы успеть на школьный автобус. Теперь я не только классно выглядела, но и сумела обставить свистушку Аманду. Я не могла дождаться, когда она увидит меня в своем платье, и объявить ей: «Мама сказала, что мне можно его надеть. А с тебя она спустит три шкуры, когда ты придешь из школы!»

      Я встретилась с Синди, Пиппой и Ферн в вестибюле школы, где размещался гардероб. Синди в новом, с иголочки, наряде выглядела обалденно. Пожалуй, Пиппа тоже неплохо смотрелась в своем черном костюме, хотя я бы такой не надела. В ушах Синди блестели золотые сережки. У нее единственной из нашей компании были проколоты уши. Ей проткнули их в маленьком магазинчике, расположенном в центре города. На нем еще есть вывеска «Прокалывание ушей в присутствии заказчика». По-моему, это ужасно смешно. Как будто можно сделать по-другому – оставить свои уши и на следующий день забрать их обратно, уже с дырками!
      Хотя, если поразмыслить, это может оказаться очень кстати. В школе бывает так, что иметь возможность не слышать что-нибудь – это большое благо. «Уважаемая миссис Фенуик, вынуждена сообщить вам, что сегодня Стейси не сможет слушать вас на уроках, так как ей пришлось оставить свои уши в косметическом салоне».
      Кстати, миссис Фенуик – это наша классная руководительница. Она немного старовата, но в остальном ничего. У нее темные волосы и большой крючковатый нос, из-за которого она похожа на орла. И глаза у нее как у орла – может за пятьсот миль заметить, что ты валяешь дурака, и спикировать на тебя незамедлительно.
      У меня с ней был конфликт один-единственный раз – когда я села рядом с Ферн. Ферн стала шептать мне на ухо всякие смешные вещи, я начала хихикать, и нас рассадили. Похоже, учителям вовсе не кажется смешным то, над чем смеемся мы.
      Ой, я только что вспомнила, что с Ферн вы еще незнакомы! Она четвертый член нашей команды. Ферн самая младшая из нас и к тому же самого маленького роста, но зато у нее самый громкий голос.
      Ее прикид ко Дню нарядов выглядел так: белая футболка, поверх нее синяя жилетка и длинная, почти до теннисных тапочек, юбка в клетку. Родители Ферн настоящие хиппи, и она всегда одевается довольно странным образом.
      Я думаю, это круто, но сама вряд ли надела бы такое. Я предпочитаю не слишком выделяться. А Ферн обязательно нужно подчеркнуть свою индивидуальность. Когда она разозлится, то грозит прыгнуть в междугородный автобус и укатить в Сан-Франциско. И хотя Ферн там никогда не была, она называет Сан-Франциско своим «духовным домом». Непростое это дело – иметь родителей-хиппи.
      Итак, я рассказала своим подругам о том, как мило подшутила надо мной Аманда, подсунув старые тряпки.
      – Знаешь, что тебе надо сделать? – высказала свое мнение Ферн. – Достать «волшебный» маркер… Знаешь, который не сразу проявляется… и написать на спине ее костюма: «Я – свистушка». Может, тогда до нее дойдет?
      Я знала, что Ферн обязательно придумает что-нибудь стоящее. И решила, что это может стать идеей номер одиннадцать в моем плане мести. Не зря я сохранила тогда этот список.
      – Да, нечего с ней больше церемониться, – согласилась я. – Может, нам пойти ее поискать? Представляю, какую рожу она скорчит, когда увидит меня в своем платье! И за несколько минут до начала занятий мы отправились на поиски Аманды.
      Найти ее было нетрудно. Нужно было всего лишь пойти на самый громкий в школе звук – смех Черил Раддик. Смех свихнувшейся гиены.
      Мы нашли Аманду в компании подружек. Все свистушки были в полном составе. Они важно прохаживались в своих лучших праздничных нарядах. Аманда была в короткой синей юбке (не иначе чтобы выставить напоказ свои ноги), в полосатой в тон кофточке и темно-синем жакете. Должно быть, она просидела до полуночи, сооружая себе прическу, и теперь выглядела так, будто только что сошла с обложки модного журнала. И единственной, кто выглядел не хуже, была Джуди Макуильямс.
      У Джуди Макуильямс длинные черные волосы, разделенные на прямой пробор, и челка, свисающая до самых глаз. На ней был черный свитер со светло-голубой джинсовой безрукавкой и тонкие очень обтягивающие красные брючки. Настоящая супермодель.
      Аманда и Джуди соперницы уже несколько лет. Аманда прямо-таки ненавидит Джуди. Вы бы слышали, что она про нее говорит. Я думаю, Джуди ненавидит Аманду не меньше. Но вот чего я не понимаю: зачем тогда вообще общаться при таком отношении друг к другу? Может быть, им приходится бывать вместе, чтобы контролировать друг друга, как оленям-самцам, которые борются за свою территорию? Они обе хотят быть достойными титула «Самая красивая девочка в школе».
      В общем, как я уже сказала, Джуди была единственной, кто выглядел так же круто, как Аманда, и было заметно, как обе из кожи вон лезут, чтобы обратить на себя внимание. Джуди надо было набирать очки. Аманда только что одержала над ней победу, став капитаном группы поддержки, и все знали, что Джуди до смерти хочется с ней за это расквитаться.
      – Ой, девочки, вы только посмотрите! – воскликнула Натали Смит. – Посмотрите, какое чудище выползло из болота? Ты что, на спор этот балахон надела, что ли?
      Аманда повернула голову, чтобы убедиться, что речь идет обо мне. Бэмс-с-с! На ее лице отразилось недоуменее, возведенное в крайнюю степень.
      Я лучезарно улыбнулась.
      – Спасибо, что одолжила мне свое платье! – громко произнесла я.
      – Ах ты дрянь! – заорала Аманда. – Залезла без спроса ко мне в шкаф!
      – Эй, не ори на меня! Мама сказала… – Но я не успела закончить фразу, потому что Аманда набросилась на меня.
      И прежде чем я поняла, что происходит, подол моего платья был наполовину задран. Аманда попыталась стащить с меня платье прямо посреди вестибюля. Мне еще повезло, что Синди и остальные были рядом. Потому что, будь я одна, дело могло кончиться тем, что я осталась бы в нижнем белье.
      При поддержке подруг мне удалось отбиться от Аманды.
      – Я не залезала в твой шкаф! – выкрикнула я напоследок. – Мне его дала мама. И она очень рассердилась на тебя из-за тех тряпок. Тебе еще влетит, когда придешь домой! Вот увидишь!
      – Ах ты ябеда, – прошипела Аманда. – Конечно, побежала докладывать мамочке! Чего еще от тебя ждать?
      – Поосторожнее с выражениями! – пригрозила я. – Нечего обзываться! Если тебе нужна война, Аманда, то ты ее получишь! Если думаешь, что можешь вот так подсунуть мне кучу тряпок после того, как пообещала одолжить платье, то ты ошибаешься! И мне вовсе не нужна мамина защита, я сама могу за себя постоять!
      – Вот именно! – поддержала меня Синди. – Стейси еще тебе покажет.
      – Да неужели? Тупица Стейси и команда ее тупиц-подружек собираются меня проучить?
      – Ты первая начала, – я в упор посмотрела на Аманду. – И ты за это получишь!
      – Ой, испугала! – язвительно рассмеялась она, оглядываясь на свою компанию. – Вы слышали, девочки? Моя младшая сестричка объявляет мне войну!
      В ответ послышались едкие смешки.
      – Ах, Стейси, – продолжала тем же тоном Аманда. – Я просто не знаю, что и делать. Ты меня та-ак напугала! Что же ты собираешься мне устроить? Подсунуть что-нибудь мне в кровать?
      – Увидишь! – ответила я, отметив про себя, что этот пункт надо вычеркнуть из моего списка.
      – Да, – сказала Аманда, – увижу потом. А пока что, малолетки, не пойти ли вам поиграть где-нибудь в песочнице? Некогда мне время с вами тратить, у меня есть дела поинтереснее. – И, отвернувшись к своим подружкам, она продолжила разговор, как будто меня тут и не было: – О чем я говорила? Да, о моем дне рождения. Я уже пригласила всех мальчиков, которых вспомнила, но если вы знаете кого-нибудь из других школ, то приводите их тоже.
      – Круто! – обрадовалась Натали. – Значит, мальчиков будет предостаточно, да?
      Они опять захихикали.
      – По одному на каждую, – сказала Рейчел.
      – По ДВА, – поправила ее Черил. – Это будет настоящая вечеринка, а не какой-нибудь детский праздник.
      – Да уж конечно, – кивнула Аманда. Она говорила нарочито громко, чтобы я слышала. – Там будут только подростки, и никакой бестолковой малышни, – она бросила на меня мрачный взгляд. – Малышни не будет совсем!
      Неужели это означает, что меня не пригласят? Джуди Макуильямс, заклятого врага Аманды, пригласят, а меня – нет? Чушь какая! Как можно не пригласить меня на праздник в моем собственном доме? Я открыла было рот, чтобы возразить, но потом закрыла его, так ничего и не сказав. Война уже объявлена. И первым пунктом в моем списке значилось не разговаривать с Амандой. Ладно, пусть так и будет! Аманда не вытянет из меня ни слова!
      Я резко повернулась на каблуках и удалилась в гордом молчании.
      – Что теперь будет? – спросила Пиппа, когда мы шли по коридору.
      – Что-нибудь придумаю, – пожала я плечами. – Эта бестолочь, моя сестра, еще пожалеет, что родилась на свет!

* * *

      Как я уже говорила, одной из первых мер воздействия было полное игнорирование Аманды. Она учится в восьмом классе, поэтому днем я ее не вижу, ведь я-то учусь в шестом. Так что в то утро я сидела на уроке и представляла, как буду ее игнорировать. Но у меня ничего не вышло. Дело в том, что я так усердно «игнорировала» воображаемую Аманду, что даже не заметила, как миссис Фенуик задала мне вопрос.
      – Стейси, ты следишь за ходом урока? – спросила она.
      – Да, – ответила я, изо всех сил стараясь изобразить искренний интерес. Это особенно нелегко, когда не знаешь, к чему именно ты должна этот интерес проявлять.
      Мне уже надоело игнорировать Аманду, и моему воображению представилась сцена, в которой моя старшая сестра на коленях умоляет меня помочь ей с домашней работой. Я уже просмотрела ту часть, где Аманда говорит: «Я не могу с ней справиться, Стейси. Ты должна помочь мне, от этого зависит вся моя жизнь!» «Зачем же останавливаться на домашней работе?» – подумала я и заставила Аманду ползать на коленях, уверяя: «Я хочу стать более взрослой, Стейси. Все считают, что я по сравнению с тобой такой ребенок».
      Что ж, уж если собираешься видеть сон наяву, надо позаботиться, чтобы он был приятным.
      – Значит, если я правильно поняла, ты целиком со мной согласна? – спросила миссис Фенуик.
      Я кивнула, очень стараясь показать, что знаю, о чем она говорит.
      И только после урока Синди сказала мне, с чем я согласилась. Мы все готовили проект о нашем городке Фор-Корнерс, и я согласилась нарисовать подробную карту города.
      Видите, как Аманда портит мне жизнь? Даже когда ее нет поблизости, я оказываюсь из-за нее по уши в неприятностях. Я не знаю, как чертить карты, а в особенности подробные – чтобы на них были нанесены все основные здания, да еще нарисованные так, чтобы они были узнаваемы.
      Потом Синди сказала, что это Пиппа подбросила миссис Фенуик идею поручить карту мне.
      – Я подумала, ты обрадуешься, – оправдывалась Пиппа. – Мы все тебе поможем. Будет весело.
      У Пиппы довольно странное представление о веселье. Должно быть, это из-за того, что мама профессор. Если вспомнить, именно из-за Пиппы с ее идеями я всегда попадаю в дурацкие ситуации.
      Я могла бы составить целый список блестящих (в кавычках) идей Пиппы. Например, когда у нас дома не работал душ, Пиппа сказала, что где-то должен быть засор. «Тебе нужно всего лишь ослабить винт в насадке, и все само прочистится», – посоветовала она. Можно сказать, так и вышло. Двадцать галлонов горячей воды прочистились прямо мне в нос. А она заявила, что я сама виновата, потому что не перекрыла воду. Ну, спасибо тебе, Пиппа. Не могла, что ли, предупредить заранее?
      А теперь вот Пиппа втянула меня в это дело.
      Бывают случаи, когда с такими друзьями, как Пиппа, не нужно таких врагов, как Аманда.

       Стейси Аллен, наш специальный корреспондент, ведет передачу с места событий из раздираемого войной городка Фор-Корнерс, штат Индиана. В этом обычно спокойном и тихом городке вот уже несколько дней бушует Великая война сестер. Остается надежда, что не придется вызывать национальную гвардию, но если атака команды свистушек на мою спальню увенчается успехом, это может стать моим последним репортажем.
       Народ облегченно вздохнул, когда опасения, что кот Бенджамин пойман врагом за линией фронта и заключен в тюрьму, оказались необоснованными. Напомню, что он был послан с секретным заданием во вражескую спальню (идея мести номер восемь), чтобы вывести из строя жизненно важное оборудование. После того, как он не вернулся на базу, было опубликовано тревожное информационное сообщение. Но страхи по поводу его безопасности улеглись, когда он был найден спящим в корзинке с грязным бельем.
       Однако противник подсунул под мою дверь записку с угрозой, что, если в его комнате вновь будет обнаружен кот, он будет использован в качестве половой тряпки.
       Продолжайте слушать наши круглосуточные сообщения о дальнейшем развитии событий. Стейси Аллен заканчивает свой репортаж из самой маленькой спальни во всем доме.
 
      Если честно, все эти военные действия оказались делом гораздо более хлопотным, чем я ожидала. Начнем с того, что идеи мести номер один и номер два оказались совсем неинтересными. (Речь шла о том, чтобы не разговаривать с Амандой и игнорировать ее.)
      Как я и подозревала, не разговаривать с кем-то, кто не разговаривает с тобой, это бесполезная трата времени. Иногда даже хуже чем бесполезная. Например, когда я хотела воспользоваться ванной, а в ней застряла Аманда. Я не могла крикнуть ей, чтоб она пошевеливалась, потому что я с ней не разговариваю. И не могла, как обычно, постучать в дверь, потому что я ее игнорирую. Если официально она для меня не существует, как же тогда она может мешать мне пользоваться ванной? Понимаете, что я хочу сказать? Как можно спорить и ссориться с кем-то, если ты с ним не разговариваешь?
      И мы начали разговаривать. Если это можно назвать разговором.
      Мне надоело, что Аманда закрывает по утрам перед моим носом дверь в ванную. И я поставила свой будильник на пять минут раньше, чтобы успеть заскочить туда, пока она не вылезла из кровати.
      Но, должно быть, она тоже поставила свой будильник на пять минут раньше, потому что на следующий день она опять оказалась в ванной первой. Я знала, что она сделала это нарочно. Обычно маме всегда приходится кричать Аманде раза три-четыре, чтобы поднять ее с постели.
      На следующий день мой будильник прозвенел на целых пятнадцать минут раньше, но ванная была уже занята. Что же мне оставалось делать – вообще не ложиться спать?
      Я забарабанила в дверь.
      – Побыстрее там! – крикнула я. – Эй, ты слышишь, свистушка! Шевелись, а не то я выломаю дверь!
      Дверь приоткрылась. На меня с упреком смотрела мама.
      – Ну что ты раскричалась, Стейси? – спросила она.
      Я покраснела как рак.
      – Ой, мама, привет. Извини, я думала, там Аманда, – пробормотала я.
      – Мне неприятно, что ты ее называешь такими словами. Ты хотя бы понимаешь, как это некрасиво?
      – А она меня называет бестолочью, – заметила я. – И еще Железной пастью. – Я потащилась за мамой к лестнице. – И Зубками с люрексом.
      – Из двух зол вместе добра не получится, – назидательно сказала мама.
      – А в математике получается, – возразила я. – Если у тебя минус десять и ты отнимешь минус двенадцать, то у тебя останется плюс два. Вот и выходит, что два зла дают добро, так?
      – Стейси!
      – Что?
      – Замолчи.
      Как вам это нравится? Я с помощью логики доказываю свою правоту, а мама требует, чтобы я замолчала! Разве это справедливо?
      В довершение всего я услышала, как за моей спиной захлопнулась дверь ванной. Это, конечно, Аманда прошмыгнула туда, как только я отвернулась.
      Подобная проблема возникла у нас и со входной дверью. Мы обе уже опаздывали на автобус. Это получилось потому, что я занялась этой проклятой картой (через минутку я расскажу о ней еще кое-что), а Аманда была слишком увлечена глажением шнурков от ботинок или чем-нибудь еще.
      Мама крикнула, что пора выходить, и мы столкнулись на лестнице. Каждая старалась проскочить в дверь первой.
      – Прочь с моей дороги, фасолевые мозги, – крикнула Аманда, поддав мне локтем в бок.
      – Нет, это ты убирайся с моей, – огрызнулась я, толкая ее.
      Каждая из нас попыталась первой схватиться за дверную ручку. При этом было много толчков, тычков и всяких разных слов. В конце концов дверь резко распахнулась, и мы обе повалились назад.
      На крыльце стоял почтальон с пачкой писем в руке. Должно быть, он решил, что мы ненормальные.
      – Не стоит из-за них ссориться, – сказал он. – Это всего лишь счета.
      Я протянула руку и взяла у него письма. Он внимательно посмотрел на нас и, покачав головой, ушел.
      И Аманда, и я одновременно открыли рты, чтобы продолжать кричать друг на друга, но вместо этого обе расхохотались.
      – Что там у вас опять? – спросила мама. – Я слышала дикий хохот, или мне показалось?
      – Знаешь, что я тебе скажу, Стейси? – начала Аманда, когда мы бежали по дорожке к автобусу. – Какая же ты глупая!
      – Я с тобой не разговариваю, – буркнула я.
      – Что ты сказала? – переспросила она.
      – Я сказала, что ты не просто свистушка, ты глухая свистушка!
      – Нет, извини, я все равно ничего не поняла. Наверное, придется мне подождать, когда у тебя изо рта вынут все эти проволоки. Наверное, тогда ты станешь говорить поразборчивее. Лет через десять.
      – Не надейся. Ты и тогда меня не поймешь. Для этого нужно иметь мозги, – парировала я.
      – Что-то ты производишь слишком мно-го шума для того, кто решил не разговаривать, – ехидно заметила Аманда.
      – А ты производишь слишком много шума для человека, у которого три мили воздушной прослойки вместо мозгов, – не осталась я в долгу.
      В это время из-за угла появился автобус.
      – Как продвигается твоя карта, тупица? – поинтересовалась Аманда.
      – Откуда ты о ней знаешь? – удивилась я.
      – Мне мама рассказала, она подумала, тебе нужна будет помощь.
      – В твоей помощи я не нуждаюсь, уж это точно, – фыркнула я.
      – Вот и хорошо, – обрадовалась Аманда. – Потому что ты бы ее все равно не получила. Я с большим удовольствием посмотрю, как ты сама все испортишь.
      – К твоему сведению, с картой у меня все получается преотлично, – объявила я ей.

* * *

      Карта! Эта чертова карта, которую подсуропила мне моя подруга Пиппа! Вы помните, что Пиппа и остальные сказали, что мне помогут? А вы знаете, что получается, когда четыре человека, которые не умеют вычерчивать карты, собираются вместе, чтобы вычертить ее? Катастрофа, помноженная на четыре, вот что получается!
      Мы потратили на эту карту кучу времени, склеивая липкой лентой листы бумаги у меня в комнате, разыскивая схемы улиц, с которых можно перечертить карту, и рассчитывая, какой ширины должны быть улицы и где оставлять пробелы для изображений достопримечательностей, как этого хотела миссис Фенуик.
      Прошло три дня, а все, чего мы достигли, были полустертые карандашные линии и смятые углы.
      – Почему бы тебе не попросить Аманду помочь вам? – предложила мама.
      – Мне ее помощь не нужна, – отрезала я.
      Мама покосилась на злосчастную карту.
      – Ну, если ты так в этом уверена… – с сомнением произнесла она.
      – Да, уверена.
      – Понимаешь, эти ваши постоянные ссоры просто не имеют смысла.
      – А кто ссорится? – пожала я плечами.
      Мама внимательно посмотрела на меня.
      – Я тебе одно скажу, Стейси. Если вы обе не сможете уладить свои проблемы, их придется улаживать мне. Особенно с учетом того, что подрастает Сэм.
      Что бы это могло значить? Какое отношение имеет возраст Сэма к нашим с Амандой ссорам?
      Выяснила я это через несколько дней. Ну, я вам скажу, это было для меня ударом!

* * *

      Аманда подготовила список гостей, которых она хочет пригласить на свой праздник. Всем им были разосланы такие маленькие открыточки с надписью: «Аманда Аллен приглашает вас на праздник в честь своего тринадцатого дня рождения. Музыка! Веселье! Игры! Угощение! RSVP [Прошу ответить – сокращ. от франц. (Прим. авт.)]».
      Интересно, что означает это RSVP? Наверное, что-нибудь вроде «Жду ответа, как соловей лета». Чего еще ждать от свистушек?
      Аманда проводила уйму времени, сверяя свой список, отмечая галочкой тех, кто уже ответил, и добавляя по ходу дела новые кандидатуры. Уму непостижимо, сколько гостей она наприглашала! Если они все придут, их придется укладывать в доме, как сардины в банке.
      – А я когда получу приглашение? – однажды спросила я.
      – А кто сказал, что тебя приглашают? – вопросом на вопрос ответила Аманда. – Я тебе уже говорила, что это праздник только для подростков. И никаких малышей.
      – Так, значит, меня не пригласят?
      Я не могла поверить, что Аманда решится на такое. Но похоже, что она на самом деле не собирается меня приглашать.
      – Ты быстро схватываешь, – съехидничала она.
      – Ну и плевать, тем лучше! – огрызнулась я. – Не больно-то хотелось!
      Какая крыса! Какая зловредная крыса! Ну ладно, я еще ей устрою.
      Вот в этот момент у меня и появилась идея организовать свой собственный контрпраздник. Я поделилась идеей с Синди и Пиппой. Мы решили устроить его в моей комнате в тот же день, когда будет проходить дурацкая вечеринка Аманды. У нас будет свое угощение и напитки. Своя музыка и игры! Ну, держись, Аманда Аллен, приближается наш контрпраздник, сплошные музыка и танцы, и все без ТЕБЯ!
      Только мы начали развивать эту идею, как к нам подошла Ферн. С тем особенным выражением лица, какое у нее появляется, когда ей удается ловко провернуть какое-нибудь дельце или хорошо повеселиться.
      – Я только что услышала тако-о-ое! – взволнованно сообщила она. – Я только что слышала, как Джуди Макуильямс хвасталась, как она собирается насолить твоей сестре, – выпалила она, глядя на меня.
      – Она всегда треплется на эту тему. Что на этот раз? – спросила я.
      – Точно не знаю, – сказала Ферн. – Но она говорила, что это будет полный разгром.
      – Отлично! Это лучшая новость за неделю, – обрадовалась я.

* * *

      В то время наш класс активно обсуждал тему – экскурсия в «Мировую деревню», которая должна была состояться в ближайшую субботу. Большую группу учеников собирались повезти туда на весь день. В основном это были ребята из нашего класса плюс к тому несколько человек из старших классов – те, кто пропустил эту экскурсию в прошлом году.
      «Мировая деревня» – это тематический парк, расположенный в нескольких милях от Фор-Корнерса. Тематический, потому что это как-то связано с мировым единством, и парк разделен на территории, соответствующие разным странам. Есть азиатский парк, европейский, африканский и так далее. Цель всего этого в том, чтобы мы веселились и одновременно узнавали что-нибудь новенькое о других странах. Там тебя катают на разных штуковинах, угощают необычной едой, водят на разные выставки и экспозиции. Но катанье – считали мы – это самое интересное.
      Синди, Пиппа, Ферн и я ждали экскурсию с нетерпением.

* * *

      Был вечер четверга. Я сидела на полу в гостиной и смотрела телевизор. Аманда устроилась на диване, потея над очередным домашним заданием. Это была работа по математике, которую нужно было сдать еще несколько дней назад. Ее предупредили, что, если она не сдаст работу, у нее будут большие неприятности. Обычно, оказываясь в такой ситуации, Аманда просила меня выручить ее, но на этот раз вид у нее был такой, будто она решила сделать все сама, без моей помощи. А мне, признаться, даже хотелось, чтобы она попросила, – просто чтобы сказать ей громко и четко: «НЕТ!»
      Уголком глаза я видела, как она напряженно грызет ручку. «Ей все-таки придется попросить меня о помощи», – подумала я.
      По «ящику» показывали дурацкую телевизионную игру. Какой-то парень сидел на стуле над большим корытом с зеленой жижей, а его жена в это время должна была отвечать на вопросы о нем. Ну, например, какая его любимая еда, за какую команду он болеет и тому подобное. Те же вопросы задавали и ему, и совпадавшие ответы вспыхивали на экране. Если жена ошибалась, стул наклонялся. Три неправильных ответа, муж неминуемо полетит в корыто с зеленой гадостью. Я представила, что на этом стуле сидит Аманда, а на вопросы отвечаю я.
 
      –  Итак, Стейси Аллен из Фор-Корнерса, штат Индиана. Чтобы спасти свою старшую сестру от грязевой ванны, ты должна ответить на три вопроса. Вот твой первый вопрос. Какое у Аманды хобби?
      –  Она обожает делать домашнюю работу по математике, – говорю я, и стул наклоняется вперед. – Ой, надо же! – удивляюсь я. – Неужели ошиблась?
      –  Кем Аманда недавно назначена в школе?
      –  Э-э… Главным библиотекарем?
      ЕЩЕ НАКЛОН.
      –  Ох, Стейси! Еще один неверный ответ, и твоей сестре не позавидуешь!
 
      Я обдумывала последний вопрос, когда экран телевизора внезапно погас.
      – Эй! – оглянулась я. – Это еще что за фокусы?
      Аманда отложила в сторону пульт.
      – Я не могу сосредоточиться, эта ерунда мне мешает, – заявила она.
      – Ты и в закрытом сундуке не смогла бы сосредоточиться! – Я схватила с дивана пульт и снова включила телевизор.
      – Выключи сейчас же! – разозлилась Аманда.
      – С какой это стати! – упрекнула я. – Если я тебе мешаю, можешь убираться в свою комнату!
      – Я в своей комнате не могу работать, – продолжала спорить Аманда, – там все пропахло клеем.
      В последнее время моя сестрица трудилась над очередным художественным шедевром. Клей, который она использовала, вонял ужасно. Но ведь это не моя проблема, правда?
      Аманда бросилась ко мне и попыталась вырвать пульт. Мертвой хваткой мы обе вцепились в пластмассовую черную коробочку. Крышечка на задней стенке отскочила, и вылетевшие батарейки раскатились по ковру.
      – Вот смотри, что ты наделала! – нагло заявила Аманда.
      – Я? – моему возмущению не было предела. – Ничего себе!
      – Так! – раздался раздраженный мамин голос. – Ну, все! С меня довольно! Выключите этот телевизор, мне надо вам сказать пару слов. Обеим!

      Когда мама говорит: «Мне надо вам сказать пару слов…», это означает, что на самом деле этих слов будет пара тысяч.
      Я думаю, мама специально нагнетала напряжение. Она поставила нас перед собой и начала с того, что наши постоянные стычки доводят ее до помешательства.
      – Смотрите! – воскликнула она, хватая себя за волосы. – Седина! Я начала седеть из-за вас!
      – Тебе может помочь краска для волос, – посоветовала Аманда.
      – Мне могло бы помочь немного мира и покоя! – крикнула мама. – Вот что мне прежде всего нужно. У Сэма режутся зубки. Ваш отец неделями в отъезде. Сроки сдачи работ такие, что с ними и волшебник не справится! И вдобавок ко всему мои дочери ведут себя как герои «Тома и Джерри». Голова идет кругом! Я так долго не выдержу!
      – Что я такого сделала? Всего лишь выключила телевизор, – оправдывалась Аманда. – Мне же нужно готовить уроки, правда? Ты ведь сама говорила, что я уделяю этому мало времени. А теперь, когда я пытаюсь заниматься, ты на меня кричишь!
      – Мы должны делать уроки в своих комнатах, – возразила я. – Такое правило.
      – Верно, – согласилась мама. – Аманда, почему ты не занимаешься в своей комнате?
      – Там воняет клеем, – объяснила Аманда.
      – И поэтому это нужно делать здесь, перед телевизором?
      (Правильно, мам! Давай, скажи ей!)
      – А куда же мне деваться? – возмутилась Аманда. – Взять свечу и выйти во двор? Может, там я никому не помешаю?
      – Не глупи, – сказала мама. – В доме множество мест, где ты смогла бы спокойно работать. Ты могла бы воспользоваться комнатой Стейси.
      – Нет, не могла бы, – вмешалась я. – Ни за что я не пущу ее к себе в комнату.
      – Не зарекайся, Стейси, – вздохнула мама. – В ближайшем будущем все здесь может измениться.
      – Что ты имеешь в виду? – Аманда почуяла недоброе. – Что значит «все»? Ты опять ждешь ребенка?
      Мама слегка стушевалась.
      – Нет уж, благодарю. Я уже кое-чему научилась, – пробормотала она. – Я говорю о Сэме.
      Мы удивленно уставились на маму. Она вдруг как-то притихла, и я поняла, что за этим последует нечто ужасное.
      Мама заправила за уши волосы и опустилась на диван.
      – Идите сюда и сядьте рядом со мной, – велела она.
      Даже до Аманды дошло, что сейчас произойдет что-то серьезное. Мы сели по обе стороны от нее.
      – Я уже давно думаю об этом, – сказала мама. – Сэм подрастает. И я считаю, пора нам выделить ему отдельную комнату.
      «И где же мы ее возьмем?» – подумала я. И тут в моей голове мелькнула страшная догадка…
      – Но у нас нет свободных комнат, – сказала я вслух.
      – Нет, – согласилась мама. – При том, как комнаты распределены сейчас. Поэтому я хочу, чтобы вы обе подумали о том, что вам придется переселиться в одну комнату.
      – Что-о-о?!
      Не знаю, кто из нас крикнул громче.
      Мои мысли закрутились на повышенных оборотах. Моя комната для двоих слишком мала – если, конечно, не начать спать по очереди. Значит, предложение мамы означает, что я переезжаю к Аманде.
      – А что в этом такого? – продолжала мама. – Многим девочкам приходится жить в одной комнате.
      – Мам, ты шутишь? – Аманда, казалось, не верила своим ушам.
      – Почему бы нет? – пожала плечами мама. – Твоя комната достаточно большая, чтобы вы обе там разместились.
      – Совсем даже не большая! Там мои-то вещи с трудом помещаются. Мама, зачем ты так? Ты не можешь так со мной поступить! – взвыла Аманда. – Это слишком суровое наказание.
      – Это не наказание, – строго сказала мама. – Я просто не вижу другого решения проблемы. И я не требую от вас ответа сиюминутно. Я просто хочу, чтобы вы над этим подумали. Договорились?
      Что касается меня, думать мне было не о чем. Ни за что на свете я не соглашусь жить в одной комнате с Амандой. Лучше я сбегу из дома и буду спать на садовой скамейке. Лучше спать в сточной канаве!

* * *

      Моя милая комнатка! Я стояла в середине и смотрела на свои вещи. Мои любимые постеры. Мои игрушечные поросята и лягушки, которых я коллекционировала много лет. Толстяк Тед, мой самый любимый поросенок. Его сшила для меня мама из лоскутков. Он спал в ногах у меня на кровати.
      Мой лягушачий оркестр на подоконнике. Все мои книжки. Шкатулка с танцующей балериной, которая кружится и кружится, если ее завести, под музыку песенки «Загадай желание, когда падает звезда».
      А где теперь будет жить Бенджамин? Аманда никогда не пустит его к себе в комнату. Бенджамин привык спать со мной, и я не смогу заснуть, пока не почувствую, как он свернулся клубочком возле моих ног.
      Проклятье! Я могла потерять все. Это как конец света! От такого даже каменные статуи расплачутся. Что уж говорить обо мне? Я села на кровать, прижала к себе толстяка Теда, и крупные горькие слезы потекли по моим щекам. Как только могла мама додуматься до такого?
      Бенджамин понял, что со мной что-то происходит, и попытался отвлечь меня. Он потерся о мою ногу, легонько куснул за щиколотку. По какой-то причине Бенджамин неравнодушен к носкам. Дайте моему коту погрызть ногу в носке, и он будет наверху блаженства.
      – О, Бенджамин! – Я соскользнула с кровати и, усевшись на полу, взяла кота на руки. – Ну как мне объяснить тебе, что здесь должно случиться? С чего начать? Не знаю.
      – Му-р-р, – сказал Бенджамин. – Му-р-р…
      – Да, ты это уже говорил.
      Послышался стук в дверь. Я была слишком расстроена, чтобы ответить. Может, это пришли рабочие, чтобы запихнуть все мои вещи в ящик и оттащить их на чердак? Ну нет, только через мой труп!
      Из-за двери показалась голова Аманды:
      – Нам надо поговорить.
      Вид у нее был такой же несчастный, как и у меня. Похоже, она тоже плакала – судя по ее красным распухшим векам.
      Аманда села на кровать.
      – Слушай, я подумала и решила…
      Неужели Аманда умеет думать? Хотя, конечно, все когда-нибудь случается в первый раз.
      – …нам нужно объединить усилия, – продолжала меж тем Аманда.
      Я посмотрела на нее в упор:
      – Ты хочешь сказать, заключить перемирие?
      Она кивнула.
      – Временное перемирие, до тех пор, пока не найдем выход.
      – Хорошо, – согласилась я.
      – Тогда пожмем друг другу руки, – сказала Аманда и протянула мне свою ладошку.
      Я серьезно пожала ее.
      – Так. Теперь давай решать, что будем делать. Надо что-то придумать, чтобы мама отказалась от этой глупой идеи. Мы ведь не можем жить в одной комнате, правда?
      – Правда, – кивнула я.
      – У меня просто не хватит места для твоего барахла. – Аманда с отвращением оглядела мою комнату.
      – Это не барахло! – обиделась я. – Это твоя комната забита барахлом.
      Не хватало еще, чтобы мои животные слушали, как их обзывает Аманда.
      – Посмотри на вещи реально. – Аманда, похоже, не искала со мной ссоры. – Мы ведь обе не хотим этого. Меньше всего мне хочется, чтобы орава твоих подружек превратила мою комнату в детский сад.
      – К твоему сведению, я лучше буду спать стоя в стенном шкафу, чем жить с тобой в одной комнате, – заявила я.
      – Меня это вполне устраивает. – Аманда начинала терять терпение. – Надо будет попросить маму, пусть повесит на чердаке перекладину, чтоб ты могла спать вниз головой, как и положено противной летучей мыши, какой ты и являешься.
      – Не утруждай себя, лучше я подыщу для тебя большой камень на заднем дворе, чтобы ты жила под ним со всеми остальными мокрицами.
      – Жить с мокрицами просто рай после жизни в одном доме с тобой.
      – Тебе виднее, – ухмыльнулась я. – Учитывая, что все твои подружки мокрицы!
      – Не смей так говорить о моих подругах! – не выдержала Аманда.
      – Черил – гиена! Натали – крысиные зубы, а Рейчел – макака длиннохвостая! – Я тоже дала волю своим эмоциям.
      Комментарий профессора Стейси Ван Аллен:
 
      Здесь вы видите высшее проявление дипломатии. Двое врагов встречаются и спокойно обсуждают свои проблемы, внимательно изучают позиции и приходят к разумному решению. Только используя такие методы, как этот, Америка достигла высочайших вершин гуманного поведения. Если бы все человеческие проблемы можно было решать таким образом.
 
      Все это, конечно, замечательно, профессор, но вам-то не нужно жить в одной комнате с Амандой. Иногда она меня так злит! Разговаривать с человеком, у которого в голове мозгов меньше, чем в воздушном шарике, – это напрасная трата времени!
      После этого обмена мнениями наше перемирие нарушилось.
      – С тобой бессмысленно разговаривать, – заявила Аманда, поднимаясь.
      Бенджамин тут же кинулся на ее ногу из своего укрытия под кроватью.
      – Ай! – взвизгнула она, отскакивая в сторону. – Этот противный кот!
      – Так тебе и надо! – Я показала ей язык. – Бенджамин прекрасно разбирается, кто плохой, а кто хороший.
      – Убирайся! – крикнула Аманда.
      – Сама убирайся! Это моя комната! И тебе нечего здесь делать!
      – Не волнуйся, я ухожу! И запомни, Стейси: мне все равно, что скажет мама. Я никогда не буду жить с тобой в одной комнате. Никогда!
      И она вышла, хлопнув дверью.
      Я погладила Бенджамина, чтобы показать, что я им довольна.
      Теперь вы видите, как начинаются настоящие войны? Нужно всего лишь, чтобы за столом переговоров оказалась одна свистушка, и все дело будет провалено.
      Я хочу поместить объявление в нашей местной газете: «Продается старшая сестра». Нет, не продается. Кто ее захочет купить? Так ни за что не сбыть ее с рук. Даже если в придачу пообещать «Кадиллак».
      А тем временем, друзья, вы, возможно, заметили, что Великая война сестер опять стала новостью номер один.

      Если сомневаешься, составь список. Золотое правило.
      Я обожаю составлять списки. Все ящики моего письменного стола забиты старыми списками. Список рождественских подарков неизвестно какой давности. Список моих книг. Список моей коллекции игрушечных животных в алфавитном порядке. Список вещей, которые я бы хотела получить в подарок на день рождения. Я даже нашла список хороших и плохих дел Аманды, который я составила много месяцев назад. Должна заметить, список плохих дел был гораздо длиннее.
      Первым пунктом в списке хороших дел значилось: «Купила мне музыкальную шкатулку на день рождения». Последним был пункт под номером четыре. Перечень же плохих поступков кончался на пункте номер пятьдесят.
      Я отбросила список в сторону. У меня и без того было о чем подумать. Например, как мне убедить маму, что запихнуть Аманду и меня в одну комнату – это самая плохая идея во всей вселенной.
      Я решила, что для начала мне надо составить список альтернативных вариантов, куда можно поселить Сэма.
      Список приемлемых мест для Сэма:
      1.  Спальня родителей. (Почему бы и нет? До сих пор ему там жилось неплохо.)
      2.  Комната Аманды. (Свое барахло она может вынести в гараж, освободится много места. А Сэму пока ведь не много надо, верно? Хотя, конечно, ему не позавидуешь – жить в одной комнате с Амандой!)
      3.  Подвал. Можно расчистить часть подвала и отгородить для Сэма вполне приличный закуток. (Это и для мамы будет удобно, потому что она сможет присматривать за ним, пока работает.)
      4.  Чердак. (Нуждается в перестройке, но там тоже полно места.)
      5.  Сарай для инструментов. (Я не очень уверена, что мама на это согласится. Разве что утеплить его.)
      6.  Сделать пристройку. (Дополнительную комнату в задней части дома, которая будет в полном распоряжении Сэма. Понадобится много денег.)
 
      Я взяла список и пошла с ним к маме. Надо же показать, что я всерьез думала над этой проблемой.
      Мама лежала на диване и смотрела телевизор. Я протянула ей листок.
      – Это все очень стоящие идеи, – пояснила я, – за исключением, может быть, сарая для инструментов. Но ее можно доработать.
      – Да, я вижу, ты потрудилась, – заметила мама, пробежав список глазами.
      – Нужно же было что-то придумать, – пожала я плечами. – Знаешь, мама, я бы просто умерла, если бы мне пришлось переехать к Аманде. Да-да, честное слово, вот так свернулась бы калачиком и умерла.
      – Ничего бы с тобой не случилось. Наоборот, это заставило бы тебя получше ладить с сестрой. Хотя пока еще ничего не решено, – она села и взяла меня за руку. – Мне так хочется, чтобы вы стали друзьями.
      – Это невозможно, – твердо сказала я. – Все слишком далеко зашло.
      – Сейчас ты, возможно, мне не поверишь, но когда-нибудь ты будешь оглядываться назад, вспоминать все эти ссоры, и тебе будет очень стыдно, – с печалью в голосе произнесла мама.
      – Мы будем ссориться еще больше, если станем жить в одной комнате, – заметила я.
      Мама только вздохнула. Наверное, у нее был тяжелый день.
      Я немного посмотрела с ней телевизор, а когда вернулась в свою комнату, то нашла на кровати записку от Аманды. На листке, вырванном из моей записной книжки, ярко-красным карандашом было написано:
      «Я БОЛЬШЕ С ТОБОЙ НЕ РАЗГОВАРИВАЮ – НАВСЕГДА. ЭТО ОФИЦИАЛЬНО!»
      Ну и нахалка! Врываться вот так без спроса в мою комнату!
      Я отправилась к ней и рывком распахнула дверь.
      – Не смей соваться в мою комнату, – отчетливо произнесла я. (Заметьте, я не кричала. Не хотела, чтобы слышала мама.)
      Аманда сидела перед туалетным столиком и даже не обернулась. Она лишь взя-ла помаду и намалевала на зеркале: «ИСЧЕЗНИ».
      – Я просто предупреждаю тебя, – как можно спокойнее сказала я, хотя внутри у меня все кипело. – Еще раз сунешься в мою комнату, тебе несдобровать.
      «Я ТАК ИСПУГАЛАСЬ!» – опять написала на зеркале Аманда.
      Я ушла. Не хотелось спорить с человеком, который настолько глуп, что извазюкал собственное зеркало. И это ей на следующей неделе исполняется тринадцать лет! По возрасту тринадцать, а мозги как у шестилетки!

* * *

      На следующее утро я здорово насолила Аманде. Это была все та же история с ванной комнатой, но с новым поворотом. Первой в ванную вошла я (что само по себе является достижением) и болталась там дольше обычного, пока не услышала, как Аманда топчется за дверью и дергает за ручку.
      – Не торопи меня. Я только что вошла! – крикнула я через дверь.
      Я услышала, как она вернулась в свою комнату и хлопнула дверью. Она просто обожает хлопать дверями, когда ее выводят из себя. Я приоткрыла щелку, чтобы убедиться, что ее нет поблизости, и очень тихо выскользнула в коридор. Закрыла за собой дверь и на цыпочках спустилась на кухню.
      Сэм катался по полу в своих ходунках, держась ручками за боковые перекладинки. На его лице была такая сосредоточенность, как будто он точно знал, куда направляется. Иногда у него бывает просто уморительное выражение лица.
      – Иди к Стейси, – позвала я, присев на корточки и протягивая к нему руки. Он бросился ко мне с радостным гугуканьем.
      – Ах ты умница! Хороший мальчик! – Я взяла его на руки и подошла к маме, которая упаковывала для нас школьные завтраки. – Ух ты! Шоколадные кексы! Здорово! – с восторгом сказала я.
      Я обожаю шоколадные кексы, и вполне может так случиться, что они не дотянут до школы.
      – У тебя все готово для завтрашней экскурсии? – спросила мама.
      На следующий день, в субботу, должна была состояться поездка в «Мировую деревню».
      – А как же! Синди и я собираемся прийти в школу пораньше, чтобы занять в автобусе задние сиденья. Как ты думаешь, сколько времени займет дорога?
      – Наверное, около часа, – предположила мама.
      – Ты мне дашь с собой что-нибудь перекусить? – спросила я. – У меня в автобусе всегда голод пробуждается.
      – Посмотрю, что можно найти, – улыбнулась мама. – Давай, Стейси, завтракай скорее, а то в школу опоздаешь.
      Я поставила Сэма обратно в его ходунки и села за стол. Я уже наполовину съела свои хлопья, когда мама вдруг спросила:
      – А где твоя сестра? – Наверное, в своей комнате прихорашивается, – пожала я плечами.
      Мама вышла в коридор и крикнула:
      – Аманда, дорогая, ты опаздываешь!
      – Я не могу попасть в ванную, там застряла Стейси, – послышался раздраженный голос Аманды.
      – Стейси уже давно здесь, – удивилась мама. – Иди быстренько умывайся.
      Я услышала, как Аманда, сердито стуча каблуками, вышла из своей комнаты.
      – Она подстроила это нарочно! – раздался ее крик. – Противная крыса!
      Я широко улыбнулась Сэму. Разве не здорово, когда твой план разыгрывается как по нотам?
      Через пару минут Аманда уже была внизу, продолжая на меня орать.
      – Что я такого сделала? – невинным тоном спросила я.
      – Ты знаешь, что! Мам, скажи ей! – визжала Аманда.
      – Прекратите немедленно! – повысила голос мама. – Я пыталась вчера вечером привести вас в чувство. Но теперь вижу, что это была пустая трата времени. – Она сердито посмотрела на нас. – Настал предел моему терпению. Или вы обе прекращаете свои разборки, или ты, – она ткнула пальцем в сторону Аманды, – можешь забыть о праздновании своего дня рождения. А ты, – палец уперся в меня, – можешь попрощаться со своей экскурсией. Я понятно объясняю?
      Вау! На Фор-Корнерс обрушился ураган под названием «Мама», и есть опасение, что будет много жертв и разрушений.
      Сэм заплакал.
      – Вот, смотрите, что вы наделали! – Мама взяла его на руки, успокаивая. – Испугался? Не бойся, малыш, мамочка больше не будет кричать. – Она бросила на нас суровый взгляд. – Заканчивайте завтрак и выкатывайтесь отсюда!
      Мы так и сделали. Когда мама в таком настроении, с ней лучше не спорить.
      – Ты круглая идиотка! – шипела Аманда, когда мы шли по дорожке к калитке. – Если только мне запретят праздновать день рождения, я оторву тебе руки и изобью тебя ими до смерти!
      – Какое мне дело до твоего дня рождения? Под ударом моя экскурсия. Думаешь, мне хочется пропускать ее из-за того, что ты такая пустоголовая?
      – Какая ты еще глупая, Стейси! – не унималась Аманда. – Повзрослеешь ты когда-нибудь или нет?
      «Замечательно, – подумала я. – И это говорит человек, рядом с которым даже Сэм кажется взрослым!»
      Весь класс гудел, как улей, в предвкушении экскурсии, которая должна была состояться на следующий день. Даже миссис Фенуик не смогла угомонить ребят, что для нее было очень необычно. Бэрри Фиргмэн принес путеводитель по «Мировой деревне», который купил его брат Макс в прошлую поездку, и нам всем хотелось его посмотреть.
      В конце концов миссис Фенуик прикрепила развернутый план «Деревни» на классную доску, чтобы мы смогли взглянуть на него. Это был замечательный план. На нем были обозначены все экспонаты, все прогулочные маршруты и все аттракционы.
      Я сгорала от нетерпения. Единственное, что меня тревожило, была мамина угроза. Если мы с Амандой не сумеем хотя бы сделать вид, что помирились, мама может не пустить меня.
      Я решила, что наш дом в этот вечер должен выглядеть образцом мира и покоя для всей округи. Великую войну сестер придется на время отложить.
      Во время перерыва на ленч я болтала во дворе со своими подругами, когда Ферн вдруг сказала:
      – Ой, сейчас что-то будет…
      Мы оглянулись. К нам направлялась Аманда, ее лицо было темнее тучи.
      – Куда ты ее дела? – с ходу крикнула она.
      – Что куда дела? – не поняла я.
      – Мою домашнюю работу. – Аманда, похоже, была настроена весьма воинственно.
      – Я до нее и не дотрагивалась, – пожала я плечами.
      Нетрудно догадаться, что Аманда имела в виду работу по математике, над которой она корпела накануне вечером.
      – Ну да, конечно. Она просто выскочила и убежала сама по себе, – съязвила Аманда.
      – Не дотрагивалась я до твоей паршивой домашней работы! – огрызнулась я.
      Мы обменялись несколькими репликами типа: «Дотрагивалась!», «Не дотрагивалась!», после чего Аманда ледяным тоном произнесла:
      – Хорошо, ты хочешь жесткую игру – ты ее получишь!
      И, повернувшись на каблуках, зашагала прочь.
      – Что ты сделала с ее работой? – спросила Синди.
      Все трое с хитрыми улыбками смотрели на меня.
      – Ничего не понимаю, – покачала я головой. – Когда я видела ее в последний раз, там ничего не было, кроме ее фамилии на первой строчке.
      И тут у меня зародилось подозрение.
      – А знаете что, скорее всего, она ее так и не выполнила, – сказала я. – Вот в чем все дело! Она не смогла выполнить домашнее задание и теперь, чтобы ее не ругали, пытается изобразить все так, будто бы я его стащила.
      Это очень похоже на Аманду. Она на все способна, лишь бы сделать мне гадость! Ну что ж, сестренка, удачно придумано! Следующий ход за мной.

      В тот день, когда я вернулась домой, ни мамы, ни Сэма не было. На двери холодильника я увидела записку: «Ушла на почту. Скоро вернусь». Это означало, что мама наконец закончила работу над этим триллером по эрозии почвы и поспешила отправить его в издательство. Я приготовила шоколадный коктейль и поднялась к себе.
      Дверь моей спальни была открыта. Я сделала большой глоток и вошла в комнату. На полу возле моей карты на корточках сидела Аманда.
      Надо сказать, что с того времени, как я в последний раз рассказывала вам о ней, дела с картой несколько продвинулись. Пиппе пришла в голову блестящая мысль использовать вместо рисунков фотографии. Мы потратили полдня, разъезжая по городу с фотоаппаратом и снимая все достопримечательности. Пиппа была назначена ответственной за художественное оформление. Это означало, что она должна отдать пленку в проявку и напечатать фотографии (естественно, мы все скинулись для оплаты). Дня через два мы собирались приклеить фотографии на карту. Осталось только закрасить зеленым места скверов и парков, надписать названия улиц, и все было бы готово.
      Порция шоколадного коктейля, которая была у меня во рту – пф-ф-ф! – разлетелась по всей комнате. В руке Аманды был зажат маркер, которым она размашисто водила по моей карте, оставляя жирные красные полосы.
      – Ну, как тебе это нравится?! – выкрикнула она с багровым от ярости лицом. – Будешь знать, как красть мои домашние задания!
      Я билась над этой картой столько времени! Да как она смеет так поступать? Она что, спятила?
      Я набросилась на нее с кулаками. Мы сцепились и покатились по ковру с воплями и криками. Если я раньше думала, что мы воевали – я ошибалась! ВОЙНА – это то, что было сейчас. Я готова была УБИТЬ ее. Засунуть этот маркер ей в глотку, чтобы она задохнулась.
      Мы боролись, как два разъяренных ниндзя. Послышались звуки рвущейся бумаги – карта под нами превращалась в бумажные обрывки. В воздух взлетели белые кусочки с красными росчерками маркера.
      Я думаю, это и впрямь могло плохо кончиться, если бы Аманде не удалось оттолкнуть меня. Тяжело дыша, я села посреди обрывков своей испорченной карты.
      – Ты сама напросилась! – выдохнула Аманда.
      Ее одежда была измята, волосы всклокочены.
      – Я в глаза не видела твою дурацкую домашнюю работу! – со слезами в голосе крикнула я.
      В этот момент мы услышали, как открылась входная дверь. О боже, это была мама! Мама, которая сказала, что, если только заметит, как мы ссоримся, отменит праздник Аманды и мою экскурсию в «Мировую деревню»!
      – Теперь мы в расчете! – прошипела Аманда.
      Я даже подпрыгнула от негодования.
      – Нет, не в расчете! Ты эту работу вообще не делала!
      – Нет, делала! – Аманда одернула на себе платье. – А ты ее стащила…
      – Чушь какая! Ты ненормальная!
      – Есть кто-нибудь дома? – послышался снизу мамин голос. – Я, между прочим, купила мороженое, если это кого-нибудь интересует. С хрустящими арахисовыми вафлями!
      Было совершенно ясно – мы не могли допустить, чтобы мама узнала, что мы тут подрались. Она бы нас выстирала, отжала и повесила сушиться!
      – Я тебе этого не забуду, – прошипела я, поправляя кофточку. – Ты мне за это заплатишь!
      – Девочки! Вы наверху?! – крикнула мама.
      – Да! – отозвалась я. – Сейчас идем.
      Мы обменялись злобными взглядами и отправились вниз, по дороге приводя себя в нормальный вид.
      Сэм спал в своем манеже, а мама уже прошла на кухню. На столе лежал килограммовый пакет мороженого, и мама доставала из шкафа тарелки.
      Она окинула нас внимательным взглядом. У нас обеих, наверное, был странный вид.
      – Чем это вы занимались? – подозрительно спросила она.
      – Аманда мне показывала некоторые движения для группы поддержки, – нашлась я (какая сообразительность, а!) и вытерла рукавом лоб. – Ох, нелегкая это работа!
      Мама улыбнулась.
      – Приятно видеть, что вы наконец помирились, – сказала она. – По сколько шариков мороженого вам положить?

* * *

      Остаток вечера мы с Амандой избегали друг друга. Встречаться было бы слишком опасно. Я была в такой ярости, что ощущала ее физически, как стальной шар для боулинга у себя в желудке. Но в тот момент я не осмеливалась ничего предпринимать. Я не собиралась делать ничего такого, что могло бы поставить под удар мою поездку. Мы должны были избегать новых стычек, чего бы это ни стоило.
      Утром в субботу я встала пораньше. Мама уже приготовила для меня коробку с завтраком. Она дала мне немного денег на расходы, и я отправилась в школу. Группа насчитывала человек пятьдесят. В основном это были шестиклассники, но к нам присоединились несколько человек из седьмого и восьмого классов – те, кто не смог поехать в прошлом году. Я заметила несколько старшеклассников, болтающихся возле автобусов. Среди них была Джуди Макуильямс и ее дура-подружка Мэдди Фишер.
      Мэдди низенькая, толстая и какая-то на редкость неотесанная. Думаю, что Джуди водится с ней, чтобы лучше смотреться на ее фоне. Не хочу никого обидеть, но на фоне Мэдди Фишер и африканский бородавочник смотрелся бы неплохо. Кроме внешних недостатков, у Мэдди Фишер был еще один – она слыла мерзавкой, каких мало. Обычно нормальные люди стараются держаться от таких подальше. Единственная, кто поддерживает с ней отношения, это Джуди. Образно говоря, Джуди была доктором Франкенштейном, а Мэдди – созданным им монстром.
      Встретившись со своими подругами, я рассказала им о карте. Они разозлились не меньше меня. Мы сумели занять задние сиденья в первом автобусе и почти всю дорогу обсуждали разнообразные способы мести Аманде. К примеру: распустить по школе слух, что на ее день рождения приглашены учителя. (Кто пойдет в гости туда, где будут учителя?) Или расписать стены надписями: «Аманда Аллен втюрилась в Тони Скарфони». Неплохо, а?
      – И все-таки, мне вот что кажется странным, – сказала Пиппа. – Если Аманда на самом деле не делала этой домашней работы, зачем ей было портить нашу карту?
      – Потому что она чокнутая, – я покрутила пальцем у виска.
      – Может быть, – согласилась Пиппа. – Но она же это сделала тебе в отместку, так? А с чего бы это ей пришло в голову, если бы она не была твердо уверена, что ты ее работу стащила?
      – Не знаю, – я пожала плечами.
      Не хотелось думать, сколько времени у нас уйдет, чтобы перечертить карту. Нам еще повезло, что мы не успели приклеить фотографии. По крайней мере хоть они у нас остались.
      – Предлагаю сегодня наслаждаться жизнью, – сказала я. – А с Амандой можно подождать.
      Я была решительно настроена на это. Аманде не удастся испортить мою экскурсию. Разберусь с ней потом.
      Когда автобус выехал со школьной стоянки и направился за город, пассажиры дружно зашелестели фантиками. Все достали свои коробки с завтраками и принялись за проверку их содержимого.
      Мы кричали, смеялись и махали прохожим из окон. Все разразились разочарованным «У-у-у!», когда по дороге нас обогнал второй автобус. Потом мы все дружно приветствовали водителя, когда наш автобус опять вырвался вперед. Водитель вел себя очень мило и позволил нам всю дорогу распевать «Сто бутылок пива…».
      Не знаю, как вам рассказать, что это за удивительное место – «Мировая деревня»! Миссис Фенуик и мистер Хилл собрали нас всех вместе в центре парка и сообщили, что мы должны вернуться сюда в четыре часа, а до этого времени мы свободны и можем идти, куда захотим.
      Наша компания сразу откололась от остальных. В Арктикленде мы купили по мороженому. (К тому времени, как мы вышли из автобуса, наши коробки для завтрака были уже пусты. Как я и говорила маме, поездка в автобусе пробуждает у меня аппетит.) Потом мы посмотрели, как кормят пингвинов. Ферн разрешили бросить им рыбы, и до конца дня у нее от рук воняло рыбой. После этого мы пошли на «Ледяной марш-рут» – этот аттракцион похож на «русские горки». Вы проноситесь с бешеной скоростью через бесчисленные ледяные каньоны и пещеры, то поднимаясь, то падая вниз.
      Нам заранее раздали по листочку с вопросами о белых медведях, леопардах и прочей живности. Во время осмотра мы должны были выбрать из нескольких вариантов ответов правильный. В конце поездки нас ждал выставочный зал с видеофильмами, где гид дал нам правильные ответы на все вопросы. (Больше всех баллов, конечно же, набрала Пиппа. А меньше всех Ферн, потому что нарочно отметила все неправильные ответы.)
      В «Африканском приключении» по заполненному водой желобу, имитирующему стремительную горную реку, мы, усевшись на каноэ, поднялись вверх по крутому склону. С его вершины весь парк был виден как на ладони. А в следующее мгновение мы уже покачивались на краю огромного водопада.
      Вжи-и-ик! Потоком нас понесло прямо вниз по этому водяному склону в облако брызг. Мы оказались внизу, а мой желудок словно остался наверху! Дух захватывало!
      Потом была еще монорельсовая дорога, которая провезла нас по всему парку. Внизу в огромных отгороженных вольерах свободно гуляли жирафы, зебры и носороги. После этого мы зашли в террариум посмотреть на змей, аллигаторов, а в аквапарке, прогуливаясь по стеклянному туннелю, мы наблюдали за причудливыми рыбами, плавающими прямо над нашими головами.
      Вскоре мы почувствовали, что нужно сделать перерыв, и отправились в кафе, расположенное в центре «Деревни». Мы с Синди захватили свободный столик, в то время как Пиппа и Ферн стояли в очереди за гамбургерами и коктейлями.
      В кафе была масса народу. Мы огляделись, ища глазами знакомых. Несколько ребят из нашей школы помахали нам рукой.
      Я решила зайти в туалет и, выходя, столкнулась нос к носу с Джуди Макуильямс и ее кошмарной подружкой Мэдди.
      – Ой, Стейси, привет! – сказала Джуди, что само по себе было довольно странно, потому что Джуди считает себя слишком крутой, чтобы обращать внимание на нас, шестиклашек.
      – Привет, – ответила я, направляясь к своему столику.
      – Все еще воюешь со своей дурой-сестрой? – осведомилась она. – Представляю, как это противно.
      – А тебе какое дело? – буркнула я.
      Никто, кроме меня самой, не имеет права обзывать мою сестру дурой.
      – Да никакого, – пожала плечами Джуди, а Мэдди разразилась противным хлюпающим смехом. (Он по звуку такой, как если наступить на осьминога, если вы можете себе такое представить.) – Думаю, ты не стала бы жалеть, если бы кто-нибудь с ней разобрался, а?
      – Это в каком смысле? – удивленно спросила я.
      – В самом прямом, – ответила Джуди с кривой улыбочкой. – Давно пора поставить ее на место, тебе не кажется?
      Я озадаченно посмотрела на нее. Похоже, Джуди ужасно хотелось отомстить Аманде за то, что она стала капитаном группы поддержки, но я не представляла, каким образом она могла это сделать.
      Встретившись с подругами, я пересказала им странный разговор с Джуди Макуильямс.
      – Она больше болтает, чем делает, эта воображала, – фыркнула Синди. – Все это один треп.
      – Я в этом не уверена, – возразила Пиппа. – Мне кажется, она говорила серьезно.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Помнишь, ты говорила, что Аманда обвинила тебя в том, что ты стащила ее домашнюю работу?
      Щелк! В моей голове словно сработал выключатель. Джуди Макуильямс! Это объясняет, почему Аманда так на меня разозлилась, что испортила карту. Да, так оно и есть! Ведь Ферн сама слышала, как Джуди сказала, что отомстит Аманде. Похоже, это и была ее месть.
      Ну и ну! Если это так, то Джуди Макуильямс – самая подлая дрянь на свете! Теперь понятно, почему она спросила меня, воюю ли я до сих пор с Амандой. Она прекрасно знала, что Аманда наверняка решит, что это я стащила ее домашнюю работу.
      Какой мерзкий, бесчестный трюк! И ведь сработал. Когда я вернусь домой, то обязательно поговорю с Амандой.

      В тот же вечер я решила поговорить с Амандой начистоту.
      Когда я вернулась домой, она была в гостиной, смотрела телевизор.
      – Аманда, мы можем поговорить? – спросила я.
      – Нет, – ответила она, вперившись в экран.
      Я прошла и встала перед телевизором.
      – Это очень важно, правда!
      – Я не желаю слушать твои жалкие извинения, Стейси. Уйди и не мешай смотреть.
      – Я и не собиралась извиняться, – сказала я, не двигаясь с места. – Я твою работу не брала.
      – Отойди, ты ведь не стеклянная! – буркнула Аманда.
      – Да послушай же ты меня!
      Она смерила меня уничтожающим взглядом, потом встала и направилась к двери.
      – Аманда! – Я двинулась за ней. – Это сделала не я. Это Джуди Макуильямс.
      Уже у лестницы она обернулась и окинула меня презрительным взглядом.
      – И это лучшее, что пришло тебе в голову за целый день? – усмехнулась Аманда.
      – Я не придумала, это правда. Могу перекреститься.
      – Ладно, допустим. Но зачем Джуди Макуильямс красть мою домашнюю работу?
      – Чтобы отомстить тебе за то, что тебя выбрали капитаном группы поддержки! – с жаром выпалила я. – Ферн слышала, как она об этом говорила…
      – Да ну? «Ферн слышала, как она об этом говорила», – передразнила меня Аманда. – Ну тогда, конечно, это правда, если Ферн слышала! Не смеши меня, Стейси.
      – Но это правда! – выкрикнула я. – Выслушаешь ты меня или нет?
      Аманда зажала уши ладонями и, громко напевая, стала подниматься по лестнице. Хлопнула дверь ее комнаты. Аманда не была готова к разговору со мной.
      Невозможно было заставить ее поверить в то, что я не трогала ее работу. Что бы я ни сказала, она будет считать, что виновата я. Ее не переубедить! Уж если что втемяшит себе в башку, из нее не выбить это и паровым молотом.
      В конце концов я так разозлилась на Аманду, что плюнула на все. Потому что с такими упрямыми ослицами, как она, невозможно разговаривать.
      В воскресенье настроение у меня было ужасное. Мы вдвоем с Синди перечерчивали карту. Пиппа и Ферн в этот вечер были заняты другими делами.
      Мама все еще ничего не знала о том, что произошло. Хоть мне временами и хотелось задушить Аманду, я не собиралась втягивать в это маму. Аманда сидела, запершись в своей комнате, – заново делала свою домашнюю работу. Я думаю, это для нее было настоящим наказанием.
      Но главная проблема была в том, что у меня не было никаких способов доказать, что виновницей всего была Джуди Макуильямс. Эта бестия от чего угодно отговорится!
      Джуди Макуильямс неожиданно передвинулась на первое место в списке самых неприятных для меня людей. Однако Аманда шла сразу же после нее.

* * *

      Прошло два дня. Я сидела на диване с Сэмом и Бенджамином. По телевизору показывали любимую рекламу Сэма. Я думаю, она нравится ему из-за того, что там много музыки и красок и все быстро двигается. Хотя я не очень уверена, что это ему полезно. Мне бы не хотелось, чтобы он, когда вырастет, полюбил ходить по магазинам, делая ненужные покупки. Надеюсь, у меня еще масса времени, чтобы успеть научить его чему-нибудь более полезному. Разумеется, при условии, что он будет держаться подальше от Аманды.
      Бенджамин более разборчив в выборе передач. Скажем, ему обязательно нужно, чтобы в ней участвовали животные. Я не шучу. Стоит только переключить на какую-нибудь программу о животных, и Бенджамин будет буквально пожирать глазами телевизор. Сколько таких программ мне пришлось пересмотреть через спину этого упрямца-кота, который садился прямо перед экраном! Мама говорит, что в следующий раз нам придется покупать прозрачного кота, чтобы мы все могли смотреть телевизор.
      Да, кстати, нам с Синди все-таки удалось вычертить карту сызнова. После воскресенья я с Амандой больше не разговаривала, но и упреков по поводу этой ее домашней работы больше от нее не слышала. Судя по всему, это дело было закрыто. За все это время я слышала ее голос только дважды – когда она договаривалась с мамой об организации своей вечеринки и когда болтала по телефону со своими свистушками, обсуждая детали.
      Как я уже сказала, в тот день я сидела на диване с Сэмом и Бенджамином. При этом мой братец то и дело одаривал меня тычками своих ножек и кулачков, а любимый кот использовал как диванную подушку. И тут вошла мама.
      – Ты уже приготовила Аманде подарок? – спросила она.
      Подарок, после всего того, что она мне устроила?! После того, как нарочно доводила меня дурацкими разговорами об этом праздновании, на которое меня даже не пригласили?
      – Нет, еще не приготовила, – как можно спокойнее ответила я.
      – Времени осталось мало, – не отставала мама. – Тебе не кажется, что с этим надо бы поторопиться?
      – Да, конечно. Как раз завтра после уроков я собиралась пойти в торговый центр, – кивнула я.
      Вот, значит, как получается! Несмотря ни на что, я все-таки должна ломать голову над подарком. Потому что Аманда могла забыть о подарке от меня, но мама, насколько я поняла, отнеслась бы к этому совсем по-другому. Мама просто рассвирепеет, если я ничего не подарю Аманде.

* * *

      – Мне придется покупать Аманде подарок, – объявила я подругам на следующий день.
      – Ты собираешься ей что-то дарить? – удивилась Пиппа. – После всего, что она сделала?
      – Это не моя идея, – объяснила я им. – Мама настаивает, так что у меня нет другого выхода.
      – Может, подарить ей ядовитую змею? – предложила Ферн.
      – Или билет в Китай – в одну сторону, – добавила Синди.
      – Хорошо бы! – вздохнула я. – Не хотите пойти со мной в торговый центр после уроков? Поможете что-нибудь выбрать.
      – А «что-нибудь» – это что? – поинтересовалась Синди.
      – Не знаю, – пожала я плечами. – Что-нибудь подешевле.
      Ферн понимающе улыбнулась.
      – Думаю, мы сможем подобрать тебе что-нибудь подходящее, – пообещала она.
      – Чем дешевле, тем лучше, – сказала я.
      После занятий мы отправились на поиски подарка.
      Мы бродили по магазинам почти до самого вечера. Самая большая проблема, когда идешь по магазинам с Ферн, состоит в том, что ей хочется остановиться возле каждой витрины. Иногда нужен трактор, чтобы оттащить ее от прилавка и заставить идти дальше. Дай ей волю, и она будет торчать в каждом из магазинов часами.
      Я знала, какой подарок понравился бы Аманде. Ей наверняка приглянулось бы что-нибудь из бижутерии, какие-нибудь духи или прочая ерунда, которую так обожают все свистушки. А может, она выбрала бы себе что-нибудь для рисования – например, краски, кисти или альбом для набросков. Но как раз такой подарок я и не собиралась ей покупать. Я хотела подарить ей что-нибудь такое, чего она терпеть не может. – А чего она терпеть не может больше всего? – спросила Ферн и ухмыльнулась, показав на магазинчик, в котором можно сфотографироваться на футболку. – Может, подарить ей футболку с нашими физиономиями? Можно еще и языки показать.
      – Или футболку с надписью: «Я – свистушка», – добавила Синди.
      Я поняла, что поиски подарка превращаются в увлекательное занятие.
      – А может, вручить ей коробку театрального грима? – предложила Пиппа. – Она смогла бы размалевать себя под клоуна.
      – Неплохая мысль, – согласилась я. – Она уже ведет себя как клоун.
      – А как насчет кукольной одежды? – спросила Синди.
      – Нет, – отвергла я эту идею. – Если я подарю Аманде что-нибудь подобное, мама сразу поймет, что я хочу ее высмеять. Подарок должен выглядеть так, будто я выбирала его всерьез.
      – А что, если преподнести ей книгу? – спросила Пиппа, нацеливаясь на книжный магазин.
      Да! Книга – это именно то, что надо! Вот я, к примеру, была бы рада получить в подарок на день рождения книги, но, как я уже говорила, Аманду начинает трясти от одного их вида. Если, конечно, это не какая-нибудь пустая книжонка о моде, косметике или ее любимых кинозвездах и рок-певцах, где максимум больших иллюстраций и минимум текста.
      Мы вошли в магазин и внимательно обследовали книжные полки. Аманде наверняка понравились бы по искусству. Очень даже хорошие книжки о том, как писать маслом и акварелью. Я посмотрела на цены и чуть не упала в обморок. Даже если бы я захотела купить Аманде что-нибудь подобное, у меня все равно не хватило бы денег.
      – Как тебе это? – спросила Ферн, показывая мне альбомчик для малышей, где надо рисовать, соединяя линиями точки.
      Это была прекрасная мысль. Аманда просто бы озверела, если бы я подарила ей такое. Она ведь мнит себя великой художницей. Хотя, если честно, она и правда хорошо рисует. Только я ей этого ни за что не скажу. А то она развоображается и напыжится еще больше, и нам придется расширять двери, чтобы она смогла в них проходить.
      Я взяла этот вариант на заметку, и мы продолжили поиски. И тут я увидела книгу, которую мне самой очень хотелось бы получить. Это был альбом о диких животных Северной Америки со множеством великолепных иллюстраций. К тому же он шел по распродаже и, значит, не мог быть слишком дорогим.
      – Вот это отлично подойдет, – обрадовалась я.
      Трудно найти что-нибудь менее интересное для Аманды. Она лишь мельком взглянет, буркнет «спасибо» и отложит книгу в сторону. Я улыбнулась – в моей голове родился хитроумный план: потом я найду способ забрать альбом себе. И получится, что на самом деле я купила подарок для себя! Ха!
      Вот что значит убить одним выстрелом двух зайцев. Аманда получит подарок на день рождения, а я получу классную книжку о животных.
      – Что ты выбрала? – спросила мама, когда я вернулась.
      – Это сюрприз, – ответила я.
      Мне не хотелось, чтобы мама увидела мой подарок до того, как я его заверну в яркую обертку. Она может обо всем догадаться, ведь мама не хуже меня знает, как Аманда ненавидит книги.
      Мама бросила на меня подозрительный взгляд.
      – Надеюсь, Стейси, ты не собираешься подстроить какую-нибудь бяку своей сестре. Я понимаю, вы с Амандой последнее время не слишком ладите, но все же это ее день рождения.
      После этих слов я почувствовала себя немного виноватой. Может, мой план и вправду не слишком удачен? Но сейчас уже поздно что-то менять. Я уже потратила на эту книгу все свои деньги. И потом, кто знает, может, мой подарок все-таки понравится Аманде?
      Как потом оказалось, так оно и вышло – но по причине, которая мне в тот момент и в голову не могла прийти.

      В воскресенье во всем доме царил хаос. День начался рано утром с папиного звонка. Поскольку это был день рождения Аманды, я не стала вырывать у нее трубку, чтобы поговорить первой. Я даже не стала жаловаться, когда она заграбастала телефон и растянулась с ним на ступеньках лестницы, кудахча по поводу своего праздника.
      Это еще одна удивительная черта Аманды – она не может стоя разговаривать по телефону. Ей обязательно нужно разлечься на лестнице или в коридоре, загородив всем дорогу.
      Да, я согласна, возможно, мне не обязательно было так часто сновать туда-сюда по лестнице, и, возможно, я могла бы спотыкаться об нее пореже. Но и она могла бы не щипать меня за ногу, когда я проходила мимо.
      Мы уже знали, что папа застрял с делами в Чикаго и не сможет вернуться ко дню рождения Аманды, но он пообещал нам в качестве компенсации грандиозную вылазку на природу в следующем месяце.
      Я уселась на верхней ступеньке и стала ждать, когда Аманда закончит разговор. Ждать пришлось долго. Наконец Аманда помахала в мою сторону трубкой, как машут костью перед носом собаки, я бросилась к телефону.
      – Папа!
      – Здравствуй, моя дорогая, – раздался знакомый баритон. Когда слышишь голос папы – кажется, что заворачиваешься в большой уютный плед.
      – Когда ты приедешь?
      – В следующий вторник. Всю ночь проведу на колесах и к завтраку буду дома. Скажи маме, пусть позаботится, чтобы было побольше кленового сиропа.
      – Обязательно, – пообещала я. – Обведу следующий вторник на календаре кружочком и буду считать дни.
      – Я тоже, моя милая. И не только дни, а даже часы.
      – А я – минуты.
      – У вас все в порядке? Ты помнишь, о чем я тебя просил? – поинтересовался папа.
      Когда папа куда-нибудь уезжает, он все-гда просит меня присматривать за порядком. Мы по телефону говорим ему только хорошее. Это одно из наших правил.
      – Конечно, у нас все в порядке, – ответила я.
      – Наверное, готовишься к приходу гостей? – спросил папа.
      – Ну да, – промямлила я в ответ.
      Мне не хотелось, чтобы папа знал, как дела обстоят на самом деле. Не могла же я сказать ему, что меня даже не пригласили на праздник Аманды.
      Мы немного поболтали, я рассказала ему о нашей экскурсии в «Мировую деревню», о карте нашего городка, над которой мы усердно трудились. Потом из кухни пришла мама, и я передала ей трубку. После разговора с папой я почувствовала себя гораздо лучше.
      Аманда решила открывать свои подарки в присутствии гостей. Надо же! Кажется, она рассчитывала, что каждый из ее гостей принесет ей что-нибудь грандиозное.
      Подарки от членов семьи – включая и мой – лежали в большом пакете в углу гостиной. Я положила свой накануне вечером, чтобы не видела мама.
      Большую часть дня мама провела, готовя всякие вкусности. Было решено, что, как только начнут приходить гости, она с Сэмом уйдет к Хэммондсам, нашим соседям напротив. Таким образом, она будет достаточно близко, чтобы услышать, если празднование перехлестнет через край, и в то же время фактически ее дома не будет. Я хочу сказать, никому ведь не нравится, если мама болтается рядом, когда у него гости, верно?
      – Волнуешься? – спросила меня мама.
      Я кивнула. Она ведь не знала, что Аманда меня не пригласила. Меньше всего мне хотелось, чтобы, узнав об этом, она заставила Аманду позвать меня. Я не хотела попасть на праздник таким образом. У меня было отвратительное предчувствие, что если бы это произошло, то Аманда со своими свистушками сумела бы найти тысячу способов показать, что я там лишняя. Что ж, я не дам Аманде такой возможности, уж это точно! Я уже пригласила к себе Синди, Пиппу и Ферн. Мы собираемся устроить свою собственную вечеринку в моей комнате. Вот наш ответ Аманде!
      Аманда пригласила других свистушек прийти пораньше, чтобы помочь развесить украшения и все приготовить.
      Я по-прежнему оставалась вне игры. Мне стоило немалых усилий все время делать улыбающееся лицо, чтобы не расстраивать маму. У меня губы уже начинали болеть от напряжения.
      Из своей комнаты я слышала, как внизу весело хохочут свистушки. Ни за что в жизни я не призналась бы Аманде, что чувствовала острую зависть.
      Свистушки развешивали бумажные гирлянды, воздушные шарики и серпантин, чтобы комната выглядела празднично. По сравнению с гостиной моя спальня показалась мне скучной и неинтересной. Совсем не похоже, что здесь тоже будет проходить вечеринка. Украшения! Вот что мне нужно.
      Я отправилась вниз. Попытаюсь стащить что-нибудь у свистушек. Натали и Рейчел надували шарики, а Черил, забравшись на стремянку, развешивала под руководством Аманды гирлянды. Я сделала вид, что что-то ищу. Свистушки демонстративно не обращали на меня внимания, так что мне удалось прихватить из коробки пару шариков. Что ж, начало есть! А гирлянды – подумаешь, я и сама могу их сделать.
      Я потратила кучу времени, разрезая бумагу на полоски и раскрашивая их фломастерами. Потом склеила их и кнопками прикрепила на стены – за исключением тех, до которых успел добраться Бенджамин. Сама виновата – прозевала. От половины полосок остались одни обрывки.
      Представляете, как обидно, когда ваш собственный кот устраивает вам диверсии!
      И все-таки мне показалось, что моя спальня приобрела вполне подходящий для праздника вид – правда, до тех пор, пока я опять не спустилась вниз и не увидела, как шикарно выглядит гостиная.
      На кухне все горизонтальные поверхности были уставлены едой и напитками. Невозможно было повернуться – кругом пицца, вазочки с орешками, чипсы и еще что-то невероятно вкусно пахнущее, только что вынутое из духовки.
      Я подумала, что вряд ли кто-нибудь заметит, если пара тарелок исчезнет, поскольку все, что было припасено у меня наверху, – это два пакета с чипсами.
      – Стейси, ничего не трогай, – строго сказала мама. – Когда придут гости, ты сможешь попробовать все, что захочешь.
      «Как же, смогу!» – вздохнула я про себя.
      – А мне хочется есть, – заканючила я.
      – Хорошо, возьми вот это, – мама дала мне кусок киша. Киш – это такой пирог с сыром и помидорами.
      Я незаметно пронесла его мимо свистушек и побежала наверх.
      Кусок киша! Я села за стол и, вперив в него взгляд, принялась думать о том, как бы мне стащить сок или колу, но так, чтобы этого не заметила Аманда. Потому что можно будет считать везеньем, если Аманда позволит мне взять хотя бы стакан воды.
      Я услышала, как хлопнула входная дверь. Это ушла мама. Через несколько минут внизу зазвучала музыка. Я с унынием посмотрела на свои самодельные гирлянды и два жалких шарика, которые прицепила к абажуру на потолке. Музыка! Я совсем об этом забыла. Что за праздник без музыки? Как я плохо подготовилась! Хотя, если честно, ни к чему я не готовилась. А просто втайне надеялась, что Аманда передумает и позовет меня на свой праздник. Я поставила в плеер кассету.
      Бенджамин поскребся лапой в дверь, давая понять, чтобы его выпустили.
      – Вот так друг, нечего сказать, – упрекнула я его, но дверь все же открыла.
      Зазвенел звонок на входной двери – пришли первые гости Аманды. Я закрыла дверь своей комнаты. Ни за что не спущусь вниз. Чтобы там со мной обращались, как с Золушкой? Ничего, скоро должны были прийти мои подруги. И тогда посмотрим, чей праздник лучше!
      Первой пришла Синди. Я увидела ее из окна и побежала ей открывать. Когда мы поднимались наверх, я спиной чувствовала, как все смотрели на нас.
      Синди принесла с собой небольшой пакетик. Праздничное угощенье. Молодец, Синди, не подвела!
      – Я не смогла взять много. Мама дала мне вот это, – она вынула из пакета небольшой киш.
      Потом увидела кусок киша на моем столе.
      – Надо же! Великие умы думают одинаково, – гордо сказала она.
      – А попить ты ничего не захватила? – с надеждой поинтересовалась я.
      – Нет, ты же мне не сказала, – виновато ответила Синди.
      – Я подумала, это само собой разумеется.
      – Ничего, Пиппа что-нибудь принесет, – успокоила она меня.
      – Ага, еще один киш, – мрачно заметила я.
      – Постарались они там, внизу, с украшениями, – сказала Синди.
      Мне показалось или в ее голосе прозвучала нотка разочарования?
      – Я их сама сделала, – указала я на свои гирлянды.
      – Угу, красиво, – сказала Синди, с сомнением оглядывая их.
      Удивительно, как некоторые умеют говорить «красиво», имея в виду «ужасно».
      Дверной звонок заливался не переставая. Похоже, что Аманда наприглашала к себе полгорода.
      В окно я увидела, как из машины своей мамы вылезла Пиппа. В руках у нее был большой пакет. Ура! Я всегда знала, что на Пиппу можно положиться – уж она-то обязательно принесет что-нибудь на нашу вечеринку.
      Когда я сбежала вниз, Пиппа была уже в коридоре. Она разговаривала с Амандой.
      – Пиппа! – резко окликнула я. – Мы наверху.
      Пиппа бросила на меня виноватый взгляд и поспешила наверх.
      – Я только пожелала ей веселого дня рождения. Просто так, из вежливости, – объяснила она.
      – Мы же не хотим, чтобы у нее был веселый день рождения, – сказала я. – Наоборот, мы хотим, чтобы ее день рождения получился отвратительным. Ты что, забыла?
      – А, ну да, конечно. Извини. Привет, Синди!
      – Привет, – поздоровалась Синди. – А что у тебя в пакете?
      Пиппа сунула руку в пакет и вытащила упаковку пластмассовых чашек.
      – Я подумала, это может нам пригодиться.
      Десяток чашек в полиэтиленовой пленке. Я ждала, когда появятся и напитки.
      – И все? – спросила я, увидев, что пакет опустел.
      – Да, – виновато кивнула Пиппа. – Ты ведь не говорила приносить что-то еще.
      – Десять чашек?! – Моему возмущению не было предела. – Десять чашек и ничего, что в них можно наливать? По-твоему, что мы должны с ними делать? Надевать на голову вместо карнавальных шапочек?
      – Это киш с сыром и помидорами? – спросила Пиппа, косясь на угощение. – Я такой терпеть не могу.
      – Стейси сама сделала украшения, – кисло заметила Синди.
      Пиппа окинула их унылым взглядом.
      – Гм-м… – промычала она.
      В этот момент заявилась Ферн. Она прямо-таки ворвалась в комнату с криком:
      – Ура-а! Сейчас повеселимся!
      Ее широкая улыбка исчезла, когда она посмотрела на нас.
      – Ты принесла что-нибудь? – спросила я.
      Это был дурацкий вопрос, потому что в руках у Ферн ничего не было.
      – Меня никто не предупредил, что это необходимо, – развела она руками.
      Я начала подозревать, что в подготовке нашего контрпраздника были допущены некоторые просчеты.
      – Стейси сама сделала украшения, – теперь это произнесла Пиппа.
      Ферн посмотрела на гирлянды и на пару шариков, свисающих с лампы.
      – Тебе не стоило так себя утруждать, – с издевкой сказала она.
      Ненавижу сарказм. Не думаю, что Ферн делает это нарочно. Просто у нее так само выходит. Она улыбнулась мне, что, видимо, у нее означало «извини».
      – Эй, девочки, а как насчет музыки? – с бодрым видом спросила Синди.
      Моя единственная кассета уже закончилась. Я перевернула ее и нажала на кнопку воспроизведения. Послышался странный скрежет и чавканье. Открыв крышку, я обнаружила, что пленка обмоталась вокруг валиков.
      – Надо полагать, музыки мы больше не услышим, – констатировала Пиппа.
      – Можно оставить дверь открытой и слушать музыку снизу, – предложила Синди.
      Но оставлять дверь открытой не понадобилось. Музыку с вечеринки Аманды было слышно, наверное, и в Чикаго. Возможно, в этот самый момент папа тоже подпрыгивал под нее, лежа на диване в отеле.
      – И это все, что у нас есть? – Ферн покосилась на скромное угощение, уместившееся на моем письменном столе.
      Два пакета чипсов. Кусок киша с сыром и помидорами, один целый киш с сыром и помидорами и десять пластмассовых чашек в упаковке. Да уж, «повеселимся», как сказала Ферн.
      Ферн ткнула пальцем в пирог Синди.
      – Из него вышла бы отличная летающая тарелка, – сказала она.
      – А внизу полно всякой еды, – с тоской произнесла Пиппа.
      И все трое посмотрели на меня. Как будто это я виновата, что они ничего с собой не принесли.
      – Что же, по-вашему, я должна делать? – Я даже немного растерялась.
      – А ты не можешь у них что-нибудь попросить? – спросила Синди.
      – Еще чего! Ни за что не буду выпрашивать у Аманды еду, – отрезала я. – Лучше я буду голодать. Да, лучше я умру с голоду, чем пойду туда!

      Вся гостиная была забита гостями Аманды. Большинство из них расположились небольшими группками и беседовали о музыке. Несколько человек танцевали на пятачке, образовавшемся в центре гостиной после того, как всю мебель сдвинули к стенам.
      Я надеялась, что если буду действовать быстро, то меня не заметят.
      Кажется, я говорила, что скорее умру с голоду, чем пойду вниз? В конце концов я решила, что лучше спуститься, рискуя нарваться на крики Аманды, чем смотреть на эти три мрачные физиономии. Ведь отчасти по моей вине у нас на столе нет ничего стоящего. Но только отчасти. Думаю, я имела право рассчитывать, что кое-кто окажется более внимательным. Пластмассовые чашки – надо же до такого додуматься!
      Я почти добралась до кухни, когда раздался крик Черил.
      – Незваный гость! – завопила она. – Ловите незваного гостя!
      Я почувствовала себя сбежавшим преступником, на которого направили прожектора. Все молча уставились на меня. Хотелось, чтобы на счет «три» разверзся пол и меня поглотила бездна.
      Аманда пробралась ко мне сквозь толпу.
      – Что-то не помню, чтобы я тебя приглашала, – с издевкой сказала она.
      – Я здесь живу! – выкрикнула я.
      – Клопы тоже в доме живут, – встряла в разговор Рейчел. – Но никто их не приглашает.
      (Ха-ха, Рейчел, как остроумно!)
      – Почему бы тебе не убраться обратно в свою комнату к своим подружкам-малолеткам? – продолжала меж тем Аманда. – Это вечеринка для взрослых.
      – Может, использовать ее в качестве посудомойки? – предложила Черил. – У нас полно грязной посуды!
      – Я сейчас уйду, – произнесла я. – Только возьму немного сока.
      – Ну уж нет! – громко заявила Аманда. Похоже, ей доставляло удовольствие мучить меня. – Все, что здесь есть, приготовлено для моих друзей. Поняла, тупица?
      Это уж было слишком! Я не собираюсь стоять и слушать, как меня унижают! И не собираюсь позорно отступать в свою комнату, поджав хвост. Я должна за себя постоять!

* * *

      – А где же еда? – спросила Пиппа, ко-гда я перешагнула порог своей комнаты и плюхнулась на кровать.
      – Иди сама и принеси, если ты такая голодная!
      Ферн сидела у стола. Она открыла упаковку чашек и водрузила одну себе на нос.
      – Отгадайте, кто я? – спросила она.
      – Миссис Фенуик, – устало отмахнулась Пиппа.
      – Правильно! – вздохнула Ферн и принялась строить из чашек пирамиду.
      Стоя на коленях, Синди трудилась над плеером, тыча карандашом в отверстие. Рядом с ней на ковре лежала спутанная, как спагетти, пленка.
      – Не получается. Никак не могу исправить эту штуку, – призналась она. Взглянув на меня, она спросила: – Ну? Какой у нас план действий?
      – Кто-нибудь хочет кусочек киша? – поинтересовалась Ферн.
      – Ф-у-у, – скривилась Пиппа.
      – Все лучше, чем ничего, – возразила Ферн. – Дай-ка мне нож, Стейси, я отрежу себе кусочек.
      – У меня нет ножа, – вздохнула я. – У меня ничего нет. На самом деле и никакого праздника у меня тоже нет.
      Наверное, в моем голосе прозвучало отчаяние. Я и правда едва сдерживалась, чтобы не заплакать.
      – Можно поиграть в какую-нибудь игру, – предложила Пиппа.
      – Не рассчитывай, – проворчала я.
      Так, сделаем здесь паузу, чтобы обобщить все сказанное:
      Руководство Стейси Аллен «Как устроить самую паршивую в мире вечеринку»
      1.  Постарайтесь сделать так, чтобы ваша вечеринка проходила в тесной комнатушке, в то время как в остальной части дома происходит настоящая фиеста.
      2.  Изготовьте гирлянды из разрезанных кусочков бумаги, раскрасьте их фломастерами и дайте коту покататься на них.
      3.  Помните: не надо говорить своим гостям, чтобы они принесли с собой что-нибудь вкусненькое.
      4.  Позаботьтесь, чтобы у вас была только одна испорченная кассета. Это доставит вашим гостям огромное удовольствие.
      5.  За несколько недель до вечеринки соберите все настольные игры и отнесите их в подвал, откуда вы не сможете их взять, не проходя через гостиную и не демонстрируя всем, какая вы тупица.
      6.  Измените свое имя на Стейси Аллен, и тогда вы сможете быть уверены, что все вышеназванные пункты сработают великолепно.
      Я прочла Пиппе пункт пятый.
      – Тогда, значит, игр не будет, – вздохнула Пиппа, открывая пакет с картофельными чипсами. – Кто хочет чипсов?
      – Если нечем запивать, я – не хочу, – отказалась Синди.
      – Это правильно. Мне тоже всегда ужасно хочется пить после чипсов, – поддержала ее Ферн, поднимая одну из чашек. – Слушайте, можно ведь притвориться, что в ней что-то есть. – Она поднесла чашку ко рту и причмокнула губами. – М-м! Черри-кола! Моя любимая. Стейси, тебе плеснуть немного?
      – Ага, можешь плеснуть себе воды из-под крана в ванной комнате, если уж тебя так замучила жажда.
      – Не надо ссориться, девочки. – Синди у нас большой мастер улаживать конфликты. – Должен быть какой-то выход.
      – Правильно. Выход есть, – я поднялась. – Сейчас пойду и разнесу все в комнате Аманды. Это она во всем виновата.
      – Ух ты! Буйная получится вечеринка! – Ферн даже присвистнула.
      – Если она тебя застукает, то сотрет в порошок, – заметила Пиппа.
      – Не застукает, – отмахнулась я. – Вы тут пока займитесь чем-нибудь. Я скоро вернусь.
      Пока я кралась по коридору, снизу доносился оглушительный шум. Я догадалась, что вечеринка Аманды уже приблизилась к стадии дурацких игр. Ну, я покажу ей игры! Я покажу, как выставлять меня идиоткой перед своими друзьями!
      Я вошла в ее спальню и прикрыла за собой дверь. Сначала я собиралась перевернуть все вверх дном, но потом передумала, решив подстроить что-нибудь похитрее. Надо устроить ей какую-нибудь ловушку – чтобы поймать эту тупицу врасплох!
      Я огляделась. Для своих скульптур Аманда иногда использовала гипс. Среди ее художественных принадлежностей я обнаружила открытый пакет с сухим гипсом. Если такой приземлится кому-нибудь на голову, то произведет эффект разорвавшейся бомбы. Но как это устроить?
      Я еще раз оглядела комнату. Дверь стенного шкафа была слегка приоткрыта. Если бы мне удалось установить пакет на двери… Если Аманде вдруг вздумается достать что-то из одежды – полфунта сухого гипса высыпется ей прямо на голову.
      И никто не сможет доказать, что это подстроила я! Любой из ее приглашенных может это устроить. Там, внизу, их человек шестьдесят, возможных подозреваемых. Это будет безупречное преступление – не придерешься.
      Хотя, погодите. Устанавливать пакет на двери – задача не из легких. Лучше установить пакет на полке внутри шкафа, прислонив его к закрытой двери. Таким образом, как только дверь откроется, пакет ухнет на ничего не подозревающую жертву. Ловко я придумала, а?
      Устанавливая ловушку, я с ужасом думала, что в любой момент в комнату может войти Аманда и застать меня на месте преступления. Но этого не случилось. Я выполнила свой план без помех. Оставалось лишь выскользнуть из спальни Аманды и незаметно вернуться к себе.
      Это мне удалось. Я была осторожной, как лисица. Уже войдя в свою комнату, я услышала громкий возглас Аманды:
      – Какая прелесть! Просто чудесно, спасибо, Рейчел! Это как раз то, что мне хотелось.
      Аманда разворачивала пакеты с подарками. Посмотрим, что будет, когда она дойдет до моего. «Спасибо, Стейси. Книжка о животных. Как раз такую мне всегда хотелось!» Ха! Может быть, все-таки жизнь не такая уж противная штука.
      Я рассказала подругам о приколе, который подстроила в комнате Аманды. Мы покатывались со смеху, представляя Аманду, обсыпанную белым порошком с ног до головы, когда в дверь постучали.
      – Это дальше по коридору! – крикнула я, решив, что кто-то из тупых приятелей Аманды заблудился на необъятных просторах нашего дома в поисках туалета. Ведь нельзя человека ругать за то, что он ошибся дверью. Правда, на двери туалета на уровне глаз был приколот листок бумаги с надписью «Туалет». Но кто его увидит?
      Дверь резко распахнулась. Это была Аманда. Наш смех разом смолк, как будто кто-то повернул выключатель. Но она не только не была обсыпана белым порошком, наоборот – она улыбалась! Причем не какой-нибудь саркастической улыбочкой, которая означает «я поставила тебя на место, Стейси Аллен», а настоящей, счастливойулыбкой.
      Она вкатилась в комнату и крепко обняла меня.
      – Спасибо, Стейси! – заверещала она, тиская меня в своих цепких объятиях. – Я вела себя мерзко. Ты, наверное, потратила целое состояние! Он такой красивый, такой красивый!
      Наконец я начала что-то понимать. Она развернула мой подарок, и он ей понравился. Я напрягала свои извилины, чтобы придумать подарок, который вызовет у нее отвращение, а получилось все наоборот.
      – Конечно, все о'кей, – пробормотала я, пытаясь вырваться. Я не могла поверить, что все происходит наяву. – Я рада, что тебе понравилось.
      – Понравилось? Да я просто влюбилась в него!
      Она посмотрела на моих подруг.
      – Не хотите спуститься в гостиную и присоединиться к нам?
      Тут только до меня дошло! Я поняла, что произошло на самом деле. Все очень просто, если хорошенько подумать. Я видела такое в кино много раз. Каким-то образом между установкой ловушки в комнате Аманды и возвращением в свою комнату я попала в параллельный мир. Это просто другая реальность. Все выглядело как обычно, но я находилась в другом, параллельном мире, в котором моя старшая сестра Аманда хорошо ко мне относилась и обожала книги о животных.
      Однако через минуту мне в голову пришло более разумное объяснение. Скорее всего это розыгрыш мне в отместку. Аманда хочет заманить меня вниз, чтобы унизить еще больше. Вот в чем дело!
      – Нам и здесь хорошо, – сказала я, отстраняясь.
      Аманда внимательно посмотрела на наши хмурые лица.
      – Ничего хорошего. У вас всех скучный вид. Пойдемте, у нас там весело. Я правда хочу, чтобы вы были с нами. Синди, Пиппа, Ферн! Что скажете?
      – У нас все нормально, – твердо повторила я.
      – Вообще-то, есть хочется, – нерешительно проговорила Пиппа.
      – Там полно еды, – обрадовалась Аманда.
      – Почему хотя бы не посмотреть? – робко предложила Ферн.
      Синди смущенно взглянула на меня:
      – Ну, Стейси, что скажешь?
      По крайней мере Синди выказала хоть немного преданности, но я видела, что ей хочется пойти туда не меньше, чем Пиппе и Ферн.
      – Ну, может быть, ненадолго… – пробормотала я.
      – Ура! – закричала Ферн, и ее лицо осветилось довольной улыбкой. – Будем веселиться!
      – Вот и отлично, – сказала Аманда и потащила меня к двери.
      Синди и остальные пулей вылетели из комнаты. На лестнице Аманда обернулась ко мне.
      – Пора заканчивать войну, а? – подмигнула она мне. – Потому что мы ведем себя глупо, ты не находишь?
      – Ну, может быть… – уклончиво протянула я.
      Что это с ней творится?

      Мы спустились в гостиную. Никаких признаков, что это подвох, не было. Черил даже сунула мне в руку бумажный стаканчик с кока-колой.
      – Какой прекрасный подарок ты приготовила Аманде, – сказала она. – Где ты его купила?
      – В торговом центре, – недоумевала я.
      – А, ну да, в «Бенедиктс», – кивнула Черил.
      В «Бенедиктс»? «Бенедиктс» – это же ювелирный магазин! Происходило что-то непонятное.
      Синди, Пиппа и Ферн отправились прямиком на кухню, а я пошла взглянуть на подарки, которые уже развернула Аманда. Они лежали на столике у стены, среди ярких обрывков упаковочной бумаги. Я поискала глазами свою книгу. Ее нигде не было.
      Аманда опять обняла меня, и я заметила на ее руке очень красивый золотой браслет.
      – Он великолепен, – с восхищением сказала она, поворачивая руку, чтобы золото сверкало в лучах света.
      Я уставилась на браслет. Вот, значит, что, по ее мнению, я ей подарила! Но как же она могла так ошибиться? Я взяла обертку, на которой лежал футляр от браслета. Да, это была моя бумага!
      И вдруг я все поняла. Мама! Она наверняка догадалась, что я купила что-нибудь неподходящее для Аманды, развернула, пока никто не видел, и заменила его на браслет. На такую хитрую уловку мама вполне способна.
      Свистушки, столпившись вокруг нас, восхищались моей щедростью и великодушием. Что мне было делать? Сказать Аманде правду?
      Подошла Синди с большим куском пиццы в руке.
      – Здорово, да?! – прокричала она мне в ухо. – Классная вечеринка!
      – Спрашиваешь, – криво улыбнулась я.
      А что мне оставалось делать? Похоже, мамин хитрый план сработал, и Великая война сестер закончилась.
      Должна признаться, повеселилась я от души, поскольку вечеринка Аманды удалась на славу.
      Ой, я чуть не забыла. Здесь была и Джуди Макуильямс, разодетая, как кукла Барби. Она не принимала участия в общем веселье, а стояла в стороне и маленькими глоточками тянула колу из своего бумажного стаканчика.
      Мне было обидно, что Джуди удалась эта мерзкая проделка с домашней работой Аманды, но я решила, что сейчас не самое удачное время возвращать Аманду к этой теме. Потом я обязательно придумаю, как отомстить этой задаваке.
      А пока что я просто веселилась.
      Я выползла из-под кучи малы после игры «Твистер» и поискала тихое местечко, чтобы немного отдышаться. Во время игры на меня плюхнулась Ширли Уотерстоун, а она далеко не худенькая. Ощущение было такое, будто по мне проехался танк.
      Я посмотрела туда, где только что стояли Джуди Макуильямс и Мэдди Фишер, но их там не оказалось.
      Не знаю почему, но у меня возникли смутные подозрения. Может быть, из-за того, как Джуди так пристально смотрела на Аманду. Так удав смотрит на кролика перед тем, как проглотить его. Можете назвать это предчувствием, если хотите, но Джуди Макуильямс что-то замышляла.
      Я успела заметить спину Мэдди Фишер, поднимающуюся по лестнице. Мэдди как собачка повсюду таскалась за Джуди, а значит, Джуди наверху. Может, они направились в туалет? Но скорее всего у нее на уме что-то еще…
      И я осторожно поднялась по ступенькам и выглянула из-за угла. Джуди по очереди открывала все двери. Наверху у нас только четыре комнаты, так что не надо быть гением, чтобы догадаться, чью комнату она искала.
      У меня на глазах Джуди и Мэдди шмыгнули в комнату Аманды и закрыли за собой дверь. Я на цыпочках пробралась по коридору.
      – Он должен быть где-то здесь, – услышала я голос Джуди.
      Мэдди омерзительно захихикала. (Помните – хлюпающий осьминог?)
      – Что ты с ним сделаешь? – спросила она.
      Я осторожно приоткрыла дверь. Джуди стояла возле стенного шкафа Аманды. В руках у нее были ножницы.
      – Когда я закончу, ее костюм капитана группы поддержки будет похож на кучу конфетти, – злобно процедила она.
      Так вот в чем дело! Вот какую месть придумала Джуди за то, что Аманду выбрали капитаном. Она собиралась изрезать костюм Аманды!
      – Но самое приятное в том, что виноватой будут считать эту мымру, ее младшую сестру! Они уже давно грызутся, как волки. Все решат, что это дело рук Стейси.
      «Мымра?» Ну, сейчас я покажу им, кто из нас мымра!
      Я рывком распахнула дверь, оглашая дом боевым кличем, который, наверное, был слышен на Аляске. И в этот самый момент Джуди открыла дверь стенного шкафа.
      Это было великолепно. Я еще никогда в жизни не видела таких обалдевших лиц! Ловушка сработала отлично. Пакет бухнулся с верхней полки, осыпав их обеих белой гипсовой пылью. Джуди с диким воплем попятилась назад, чуть не сбив с ног Мэдди.
      Я расхохоталась. Джуди резко обернулась, поднимая вверх облако белой пыли.
      – Аманда! – заорала я. – Скорее сюда!
      Донесся топот ног по лестнице. Думаю, вопль Джуди услышали, даже несмотря на оглушительную музыку.
      – Что тут происходит? – уставилась на меня Аманда. – Стейси! Ты… – И тут у нее отвисла челюсть – она увидела Джуди и Мэдди, обсыпанных с головы до ног белой пылью.
      – Джуди хотела изрезать твой костюм капитана болельщиков! – крикнула я.
      Аманда вытаращила на нее глаза. В руках у Джуди все еще были ножницы. Поймана с поличным!
      – Что она собиралась сделать?! – взвизгнула Аманда.
      Джуди отплевывалась, вытирая с лица гипсовую пыль.
      – Это была шутка, – попыталась объяснить Мэдди, жалко хихикнув. – Скажи ей, Джуди. Скажи, что это была шутка.
      – Ага! – взорвалась я. – Может, с домашней работой Аманды тоже была шутка? Раз уж ты здесь, расскажи заодно и об этом!
      Джуди чихнула, образовав вокруг себя очередное облако пыли.
      – Ах ты крыса! – крикнула Аманда, гневно сверкнув глазами. – Так это сделала ты?
      Теперь уже и другие гости начали проталкиваться в дверь. Представление «Джуди и Мэдди» собрало полный зал. – Сейчас она больше похожа на привидение, – хихикнула Черил.
      И тут все буквально взорвались от хохота.
      – Выпустите меня отсюда! – кипя от злости, заорала Джуди. – Пойдем, Мэдди, нам нечего делать в этой дыре!
      Все расступились, и посрамленная Джуди пулей вылетела из комнаты Аманды. Мэдди поспешно засеменила следом.
      – Вот и правильно, убирайтесь отсюда! – громко крикнула Аманда.
      В окно мы увидели, как Джуди Макуильямс и ее подружка уныло плелись по тротуару, оставляя за собой белые следы.
      – Теперь-то ты веришь, что я не брала твою работу? – спросила я Аманду.
      Она виновато взглянула на меня.
      – Извини, Стейси. Мне очень жаль, правда. И еще извини, что испортила твою карту. Я помогу тебе начертить новую.
      – Да ладно, чего там, – махнула я рукой. – Мы ее уже почти начертили. – Я улыбнулась. – Но можешь пририсовать несколько деревьев, если хочешь.
      – Конечно, – Аманда крепко обняла меня. – Спасибо, что спасла мой костюм от этой крысы Джуди.
      – Да не за что, – немного смутилась я.
      – Давай отныне будем друзьями и забудем про нашу войну, ладно?
      Я хитро улыбнулась:
      – Какую войну?
      Аманда рассмеялась.
      – Да ладно тебе. У нас ведь праздник, или ты забыла? И ты на нем почетный гость!

* * *

      Когда мама вернулась домой, Аманда рассказала ей о том, как Джуди застукали на месте преступления и с позором выставили за дверь.
      – Стейси высыпала на нее целый пакет гипса! – восхищенно сообщила Аманда. – Ты бы видела!
      Я блаженствовала в лучах славы.
      Однако маме это не показалось смешным, и нам пришлось порядком потрудиться, чтобы убедить ее в том, что не надо немедленно хвататься за телефон и звонить родителям Джуди. В конце концов мама пришла к выводу, что мы правильно поступили, проучив Джуди. Потом мы вместе привели в порядок дом. Мама прибирала на кухне, когда туда вошла я.
      – Мам, спасибо, что поменяла подарок. – Я обняла ее – Как ты догадалась, что это книга?
      Мама загадочно улыбнулась.
      – Узнать книгу по форме нетрудно, даже если она завернута. – Она сдвинула брови. – Ты ведь отлично знала, что такая книга Аманде не понравится, так?
      – Ну, пожалуй… Тогда я на нее злилась. Не говори ей, ладно?
      – Это будет наш секрет, – кивнула мама. – Но при одном условии.
      – Каком? – насторожилась я.
      – Больше никаких ссор.
      – Договорились, – пообещала я.
      – Да, и еще одно, Стейси…
      – Что?..
      – Деньги за этот браслет я вычту из твоих карманных.
      Я пошла в гостиную помочь Аманде закончить уборку. Но мы так смеялись, вспоминая случившееся, что успели немного. Я всегда говорила, что иногда мы с Амандой прекрасно ладим.
      В тот же вечер, когда я, забравшись на стол в своей комнате, снимала самодельные украшения, вошла Аманда. У нее было странное выражение лица – какое-то подозрительное.
      – Я как раз шла мимо, – начала она. – Ты мне можешь объяснить одну вещь? Каким образом этот пакет гипса попал в мой шкаф?
      – Могу, – с ходу ответила я. (Потому что, когда знаешь, что не можешь чего-то объяснить, всегда полезно сказать «да, могу», чтобы дать себе время подумать.)
      – Тогда давай, объясняй, – Аманда сложила руки на груди.
      Ох, была не была…
      – Я на тебя разозлилась… Но я очень рада, что пакет упал на Джуди, а не на тебя, – выпалила я.
      – А я-то как рада, – усмехнулась Аманда. – Теперь я вижу, что твоим словам можно верить. Конечно, я сглупила, когда решила не звать тебя на свой день рождения и все такое…
      – Наверное, мы обе порядком сглупили.
      – Но теперь мы друзья? – Аманда протянула мне руку.
      – Конечно, друзья! – Я крепко пожала ее. – Все равно нам пришлось бы ладить, чтобы мама не запихнула нас в одну комнату.
      Приятно было сознавать, что Великая война сестер наконец завершилась. Теперь все пойдет нормально. К тому же, как сказала Аманда, у нас и без того много хлопот.
      День был не из легких, но все закончилось как нельзя лучше – благодаря маме и этому замечательному браслету. И еще благодаря тому, что я подстроила ловушку Джуди Макуильямс.
      Я была совершенно без сил, когда мы наконец закончили уборку. Единственное, чего мне хотелось, это заползти под одеяло и отключиться. Я переоделась и нырнула в постель.
      Хр-руп! Хряс-с-сь!
      Что-то мокрое просочилось через мои пижамные штаны.
      Я отбросила одеяло. Простыня была сплошь усыпана картофельными чипсами вперемешку с раздавленными сыром и помидорами.
      Дверь моей спальни приоткрылась, из-за нее показалась голова Аманды с улыбкой до ушей.
      – Вот теперь мы в расчете! – довольно произнесла она.
      – Свистушка! – крикнула я, пулей выскакивая из кровати.
      Аманда исчезла, и по коридору прокатился ее звонкий смех.
      Отомстить! Я схватила раздавленный кусок пирога и выбежала из спальни. Но она опередила меня на какую-то долю секунды. Брошенный мною киш угодил в только что захлопнувшуюся дверь.
      – Что там у вас опять происходит?! – крикнула снизу мама.
      Я слышала, как хохочет Аманда. Густая липкая масса медленно текла по ее двери.
      Я подтянула свои пижамные штаны и вдруг тоже начала смеяться.
      Знаете, что я вам скажу? У меня появилось предчувствие, что Великая война сестер только что могла вспыхнуть с новой силой.
 
       Стейси Аллен заканчивает свой репортаж из истерзанного войной мокроштанного городка Фор-Корнерс, штат Индиана. Но не переключайтесь на другой канал, друзья. Как говорится, самого главного вы еще не видели.