Ба-бах!
      – Ой! – вскрикнула я, но не от грохота, с которым Аманда захлопнула дверь своей спальни.
      Все дело было в моем коте, Бенджамине. Еще секунду назад он спокойно сидел у меня на коленях, а тут вдруг вскочил, впившись в меня когтями всех четырех лап, и шмыгнул под кровать.
      Моя сестрица Аманда часто вынуждает его реагировать подобным образом. Иногда бывает, что даже мне самой хочется спрятаться от нее под кроватью. Особенно когда она бывает не в духе. А судя по тому, как она грохнула своей дверью, она была в ужасном, сверхотвратительном настроении: ураганное предупреждение, всем немедленно бежать в бомбоубежище, женщины, дети и коты пропускаются вперед…
       Бац!
      Это уже была дверь встроенного шкафа Аманды. Ее комната находится рядом с моей, поэтому, когда на нее такое находит, мне все отлично слышно.
      Я пришла из школы всего полчаса назад. И мирно лежала на кровати, читая книжку, а Бенджамин дремал на моей ноге. Теперь, свесив голову, я заглянула под кровать. Круглые глаза Бенджамина уставились на меня из темноты.
      – Все в порядке, – сказала я ему. – Она за тобой не гонится. Тебе ничего не грозит.
      Я сунула руку под кровать, чтобы погладить его и успокоить.
       Ба-бах!
      По звуку можно было предположить, что Аманда поддала ногой стул. Если моя сестрица принялась пинать мебель, значит, и правда случилось что-то серьезное. Например, она обнаружила большой красный прыщ на кончике носа.
      – Пойду-ка я, пожалуй, узнаю, в чем там дело, – сказала я Бенджамину, слезая с кровати. – Пока она весь дом не разнесла.
      Я прошла по коридору и остановилась, прислушиваясь, у двери Аманды.
       Ба-бах! – вновь раздалось из комнаты, и следом:
      – Ай!
      – Эй, ты чего? – крикнула я.
      – Ничего! Ой-ё-ёй!
      Приоткрыв дверь, я заглянула в комнату. Аманда сидела на кровати, сжимая руками ступню.
      – Чего тебе, Стейси? – сердито глянула она на меня, растирая большой палец ноги.
      Стейси – это я: Стейси Аллен, десяти лет, из городка Фор-Корнерс, штат Индиана.
      – Так это всего лишь ты, – сказала я с усмешкой. – А я уже подумала, что к нам забежала бешеная горилла, – я посмотрела на нее с дружеской улыбкой.
      – Единственная обезьяна здесь – это ты! – огрызнулась Аманда.
      – Гориллы – это не просто обезьяны, они человекообразные обезьяны, я в книжке читала. У всех обезьян есть хвосты, а у горилл…
      – Плевать я хотела! – взвизгнула Аманда.
      – Ты, конечно, можешь сказать, что это не мое дело, но у тебя что-нибудь не так?
      – Я ногу ушибла! – выкрикнула Аманда.
      – Еще бы не ушибить, если пинать ногами мебель, – назидательно проговорила я.
      – Не твое дело.
      – Ты явно не в духе, это сразу видно.
      – Брысь отсюда!
      – Незачем на мне зло срывать. Я только хотела тебе помочь. Что у тебя стряслось? – спросила я.
      Аманда насупилась.
      – Ничего не стряслось. Хочу – пинаю мебель, хочу – нет. Она моя – что хочу, то с ней и делаю, и разрешения у тебя спрашивать не собираюсь.
      – В школе что-нибудь? – спросила я.
      Мне это показалось самым вероятным объяснением. У Аманды всегда возникают неприятности с учителями из-за того, что она забывает тетрадки с заданиями и все такое. Единственное, что Аманде нравится в школе, это сплетничать со своими подружками. И еще – что она капитан команды болельщиков. Все остальное как бы за пределами ее внимания.
      – В школе? Ха! – фыркнула Аманда.
      – У тебя прыщ вскочил?
      – Иди отсюда!
      Итак, не школа и не прыщ. Но что-то все же случилось. Даже Аманда просто так, ради удовольствия мебель пинать не станет.
      – Расскажи мне. Вдруг я смогу помочь, – настаивала я.
      – Как же, – сказала Аманда. – Что ты можешь с ней сделать, чтобы мне помочь!
      Ну вот, это уже что-то: появилась какая-то «она».
      – Может, Черил что-нибудь ляпнула? – спросила я.
      Черил Раддик – это одна из пустоголовых подружек Аманды. Она мне не очень нравится. Если бы у меня была такая подружка, она бы меня все время раздражала. Хотя такая пустышка, как Черил Раддик, никогда бы не стала моей подругой!
      Аманда уставилась на меня.
      – При чем здесь Черил? – спросила она.
      – Откуда я знаю. Ты сказала «с ней», вот я и подумала, может…
      – Я имела в виду Джуди Мак-Уильямс, – выкрикнула Аманда.
      Ну да, конечно! Джуди Мак-Уильямс, кто же еще. Если бы составить рейтинг того, что Аманда больше всего ненавидит, получилось бы так: первое – уроки, второе – поручения по дому и третье – Джуди Мак-Уильямс. (Обычно я тоже нахожусь в ее первой десятке, как и она в моей, но в тот момент первым номером ни она, ни я не были.)
      Аманда и Джуди учатся в одном классе и соперничают во всем. Тут надо вам сказать, что Аманда вообще-то хорошенькая – если вам нравятся такие голубоглазые куколки с золотистыми локонами. Джуди тоже хорошенькая – с блестящими черными волосами и личиком, как у куклы Барби. Если бы в нашей школе проводился конкурс на самую главную воображалку, не знаю, кто бы из них победил – Джуди или Аманда. Но что одна из них – уж это точно.
      Последней крупной победой Аманды над Джуди было, когда на праздновании тринадцатого дня рождения Аманды Джуди вся обсыпалась сухим гипсом и с позором покинула наш дом. (Долго рассказывать, как все случилось, но это была умора!) С тех пор я от Аманды о Джуди не слышала, но судя по лицу Аманды, сейчас Джуди Мак-Уильямс заняла первое место в ее рейтинге ненависти.
      – Что она сделала? – спросила я.
      Приятно было сознавать, что Аманда на этот раз сердится не на меня, а на кого-то еще. И мне ужасно хотелось узнать, что же произошло.
      – Ничего! – отрезала Аманда.
      – Ничего? – усомнилась я. – И ты на нее вот так разозлилась из-за ничего? Что же тогда будет, если Джуди что-то сделает?
      – Слишком нос стала задирать, вот что! Разважничалась, думает, она такая умная. А мне наплевать! – встав с кровати, Аманда прошагала по комнате из угла в угол. – Мне наплевать! – крикнула она. – С высокой колокольни!
      – Эй, девочки, что за шум? – послышался снизу мамин голос. – Опять вы ссоритесь? Ваши крики даже в подвале слышно.
      Я выбежала из комнаты Аманды и на лестничной площадке свесилась через перила.
      – Мы не ссоримся, – крикнула я. – Просто у Аманды плохое настроение из-за Джуди Мак-Уильямс. Хотя Джуди Мак-Уильямс ничего не сделала. И Аманда говорит, что ей на это наплевать.
      – Не говорила я! – заорала Аманда, хлопнув за моей спиной дверью.
      – Стейси, скажи Аманде, чтоб она уменьшила громкость, – сказала мама. – Если она разбудит Сэма, я сделаю так, что ей не будет наплевать!
      – Мам? – вполголоса произнесла я.
      – Да?
      – Ты Сэма разбудишь.
      Мама издала досадливое «хм-м-м…», как она это умеет делать.
      Я услышала, как Аманда закрыла дверь на ключ. Вот те на! Она там заперлась! Как же я теперь узнаю, что сделала Джуди Мак-Уильямс?
      Пожалуй, мне надо прямо сейчас объяснить вам кое-что. Вы, наверное, голову ломаете, кто такой Сэм и почему его нельзя будить в четыре часа дня.
      Сэм мой братишка. Ему чуть больше года, поэтому он должен много спать. Но зато когда он бодрствует, это такой озорник и такой симпатяга, что второго такого не сыскать. У него круглые голубые глазищи и такой светленький пушок на голове, и я его просто обожаю. Он уже почти умеет ходить, если его держать за руку, но если отпустить, то пока еще шлепается. И пока что у него гораздо лучше получается ползать, чем ходить.
      Спит он в спальне родителей, но иногда, когда мама работает внизу, в подвале, она забирает его с собой туда, чтобы не оставлять без присмотра.
      Да-да, вы все правильно прочитали – мама работает в нашем подвале. Папа его немного перестроил, и получилось что-то вроде кабинета, чтобы она могла работать, не уходя из дома. А работает она корректором. Это значит, ей надо проверять орфографию и грамматику в толстенных книгах, которые присылают ей по почте. Только это еще не совсем книги, потому что они еще даже без обложек. Это все появится потом, когда мама их проверит. Одним словом, работа у мамы очень трудная, не каждый с ней справится. Вот я, например, не справилась бы, хотя мисс Фенуик, моя учительница, и говорит, что я пишу грамотно.
      Некоторые из рукописей, с которыми работает мама, я читала. В них полно разных слов типа «градация» и «флуктуация». Я даже не знаю, что значит это слово – «флуктуация», так что никогда в жизни не смогла бы сказать, правильно оно написано или нет.
      У мамы есть еще одно занятие – она сочиняет стихи для поздравительных открыток. Ну, это-то я могу понять. Вот, например, она написала один стишок для свадебного поздравления:
 
У вас есть что-то новое, у вас есть что-то старое,
У вас есть что-то синее и взятое взаймы.
Мы в этот день прекрасный вам искренне желаем
Любви, что длится вечно, и вечной же весны.
 
      Ну очень мило, правда? У мамы это здорово получается. Я бы тоже не возражала против такой работы – писать для людей веселые поздравления, чтобы они их посылали друг другу. Правда, мама говорит, не очень-то это легко – зарабатывать на жизнь такими стишками. Поэтому она еще занимается корректурой по договорам.
      А папа мой работает дилером печатной продукции – другими словами, книги продает. Но это не значит, что он звонит вам в дверь, сует в щель ногу и пытается всучить энциклопедию в двадцати томах. Он имеет дело с книжными магазинами и работает обычно в Чикаго и окрестностях. Из-за этого вечерами его часто не бывает дома, потому что город, где мы живем, расположен не так уж близко от Чикаго. И если у него много работы, иногда бывает так, что мы не видим его по нескольку дней, и мне это совсем не нравится.
      Во многом я похожа на отца. У него, когда он был маленьким, были кривые зубы, и у меня тоже кривые зубы, и из-за этого мне проходится носить брекеты. Почему мне так не везет? Вот когда Аманда улыбается, это выглядит, как если открыть крышку пианино, – зубы ровные, белые, один к одному. Блеск! Красота! У меня тоже блеск – но только потому, что полон рот железок.
      Большинство людей вообще не верят, что мы с Амандой сестры. Она вся такая высокая, изящная, золотоволосая, а я – тощая, веснушчатая, с темными волосами, прямыми, как солома. Нет, Аманде я вовсе не завидую. То есть не оченьзавидую. Но было бы здорово узнать, как бы я себя чувствовала, если бы была на два года шесть месяцев, три дня и три часа старше Аманды, а не наоборот.
      Тогда, может быть, я бы тоже вела себя с ней так же, как она со мной. Могла бы для разнообразия обращаться с ней, как с ребенком. Наверное, мне бы это понравилось. Но я бы, конечно, не стала так важничать и командовать, как Аманда. Во всяком случае, надеюсь, что не стала бы.
      Однако ближе к делу. Как я уже сказала, Аманда заперла свою дверь, и это означало, что в ближайшее время я не смогу выяснить больше никаких подробностей о том, что сделала Джуди Мак-Уильямс.
      Я вернулась в свою спальню. Бенджамин до сих пор так и не вылез из своего укрытия.
      Я легла на пол и заглянула под кровать. Он сидел в дальнем углу. Я видела его вперившиеся в меня глаза. – Эй, трусишка, выходи! – позвала я его.
      Потягиваясь, он вылез и потерся о мою голову, мурлыча, как тракторный двигатель, и щекоча мне шерстью нос.
      Я чихнула.
      – Посмотри, на что ты похож! – сказала я. – Весь в пыли. – Я взяла его на руки. – Тебя надо хорошенько почистить и причесать.
      Бенджамин любит, когда я его расчесываю. У меня для этого есть специальный гребень с редкими зубьями. Я причесала ему спинку, потом он перевернулся и подставил мне животик, чтобы я и его причесала.
      – Наша сестричка не в духе, – объясняла я ему. – И это как-то связано с Джуди Мак-Уильямс. Но Аманда не хочет мне говорить, что там стряслось. Знаешь, что я сделаю?
      Тут он вытянул шею, чтобы я почесала ему под подбородком.
      – А вот что, – продолжала я. – Завтра в школе я сама узнаю, что эта противная Джуди Мак-Уильямс натворила.
      Я расчесала шерстку у Бенджамина за ушами.
      – Что ты об этом думаешь?
      По усилению громкости его урчания я заключила, что он со мной полностью согласен. Все-таки что ни говори, а Аманда моя сестра, даже если иногда она и доводит меня до белого каления. И если кто-то мою сестру огорчает, я просто обязана попробовать все уладить – если получится.

      Мы с Амандой ходим в среднюю школу Фор-Корнерс, она от нас минутах в десяти езды на автобусе. Я учусь в шестом классе, а Аманда в восьмом, так что в течение дня мы не часто видимся.
      В отличие от Аманды мне в школе нравится. Это потому, что я люблю узнавать новое. А Аманда считает, что она и так уже все знает. Думаю, ее учителя на этот счет другого мнения. Потому что отметки у нее так себе, и дома по этому поводу все время бывают неприятности.
      В классе я сижу за одной партой с Синди Спигел, она моя самая лучшая подруга. Две другие мои самые лучшие подруги – Пиппа Кейн и Ферн Кипсэк – сидят сразу за нами.
      Мы все делаем вместе – вчетвером. И мы всегда на большой перемене садимся в столовой за один столик.
      Сегодня главную новость большой перемены мы услышали от Синди.
      – Нашему дому грозит нашествие, – мрачно сообщила она.
      Вообще-то Синди мрачностью не отличается. Она обычно жизнерадостная. И очень хорошенькая, хотя, в отличие от Аманды, не задирает по этому поводу нос. У нее волнистые от природы рыжеватые волосы, и она первая из нашей четверки проколола уши и надела сережки.
      – Нашествие? – переспросила Пиппа. – Тараканы, что ли?
      Пиппа, можно сказать, мозговой центр нашей компании. Но вот в чем она не сильна, так это в практических делах. Внешне она немного угловатая, у нее длинные черные волосы, которые она заплетает в косу.
      – Нет, – сказала Синди. – Какие тараканы! Хуже – нашествие родственников. К нам приезжают дядя и тетя, – она опять окинула нас мрачным взглядом. – Тетя Руфь и дядя Тимоти. И с ними Люк. Этот Люк – такой зануда, – вздохнула она.
      Я уже почти не помнила двоюродного брата Синди Люка. Я видела его всего один раз. Он приезжал два года назад, когда мама Синди пригласила всех своих родственников на День благодарения. Не сказать, чтобы он был из тех, про кого говорят «незабываемый человек». Единственное, что я про него помню, это что он не захотел играть ни в одну игру и весь вечер просидел, уткнувшись в телевизор и ни с кем не разговаривая. В то время ему было, наверное, лет двенадцать.
      – Ну и что тут плохого? – удивилась Ферн. – Это же весело, когда приезжают гости. Мне нравится.
      – Если бы у нас было достаточно места, тогда бы еще ничего, – сказала Синди. – Но мама решила, что тетя Руфь и дядя Тимоти будут спать в моейкомнате. И я, стало быть, буду спать на диване внизу – целую неделю!
      – А Люк где будет спать? – спросила Пиппа.
      – Вместе с Денни и Бобом, – ответила Синди. – У всех будет спальня, кроме меня.
      Денни и Боб это братья Синди, им по семь лет, и они близнецы.
      – Может, тебе поменяться с Люком? – с усмешкой предложила Ферн.
      Она девчонка с юмором, и с ней весело, но зато если где-то что-то выходит не так, можно не сомневаться – тут без Ферн не обошлось. Одевается она странно, но это из-за того, что родители ее бывшие хиппи. Сама Ферн говорит, что она просто не хочет быть как все. Меня это восхищает, но я все-таки не надела бы такие шмотки.
      – Что? – возмущенно уставилась на Ферн Синди, будто ей только что предложили переселиться в свинарник. – Да я лучше в машине спать буду!
      – На сколько они приедут? – спросила Ферн.
      – Минимум на неделю, – ответила Синди.
      – Не самое подходящее время для отпуска, – заметила Пиппа.
      – Да нет, они приезжают не в отпуск, – сказала Синди. – Они продали свой дом в Лафайете и купили себе другой в Саут-Бенде. Это как-то связано с работой дяди Тимоти. Но пока заканчиваются формальности, они поживут у нас.
      Лафайет – довольно большой город к юго-востоку от Фор-Корнерса, а Саут-Бенд – к северу, около озера Мичиган. Пожалуй, для них имело смысл остановиться на время в Фор-Корнерсе. Да, именно для них, но не для Синди.
      – Так что, они приедут вместе со всей своей мебелью и вещами? – спросила Пиппа.
      – Нет, – сказала Синди. – Это все едет отдельно. Хоть бы только они не застряли у нас большечем на неделю. Веселенькая у нас тогда будет жизнь: Денни и Боб развыступаются – они всегда входят в раж, когда у нас гости, а Люк уткнется в телик. И я не смогу смотреть то, что мне нравится. И каждое утро мне придется убирать свою постель из столовой. В общем, одна морока.
      – Слушай, ты можешь пожить в нашем доме, пока они не уедут, – предложила я.
      Синди покачала головой.
      – Я уже об этом думала, – сказала она. – Мама говорит, так делать нельзя, потому что получится, будто я демонстрирую, что они мне не нравятся.
      – А на самом деле они тебе нравятся? – спросила Ферн.
      – Тетя Руфь и дядя Тимоти – да, они хорошие. А вот Люк – с ним одни проблемы, – сказала Синди.
      – Может, он уже изменился к лучшему? – высказала предположение Пиппа, оглядываясь на нас. – Ведь ему сейчас лет четырнадцать, так? Он мог стать другим человеком. Когда ты его последний раз видела?
      – Два года назад. И за это время он, наверное, стал еще хуже, – пожаловалась Синди. – Слушает только хэви-металл и носит черные футболки с черепами и скрещенными костями. И мне придется быть с ним вежливой, представляете?
      Я искренне посочувствовала Синди.
      – Наверное, он из тех мальчишек, которые бросают где попало свои грязные носки и все такое прочее, – заметила Ферн.
      – Спасибо тебе, Ферн. Ты всегда знаешь, как подбодрить человека, – вздохнула Синди.
      – А еще ты будешь находить за спинкой дивана засохшие куски пиццы, – со смехом продолжала Ферн. – Четырнадцатилетние мальчишки всегда оставляют повсюду всякий подобный мусор, чтоб другие за ними убирали.
      – Спасибо, что предупредила. Теперь мне уже гораздолучше, – невесело улыбнулась Синди.
      – Я только хотела тебе помочь, – сказала Ферн. – Понимаешь, чтоб ты знала, чего ждать.
      – Мне такая помощь не нужна! Мне не надо объяснять, как это будет плохо. Настоящие друзья должны, наоборот, говорить, что все будет нормально и что не стоит волноваться.
      – Синди! Поверь мне – все будет о'кей! Не стоит волноваться, – тут же бодрым голосом продекламировала Ферн.
      – Ха! – фыркнула Синди.
      – Когда они приезжают? – спросила Пиппа.
      – В пятницу, – сказала Синди. – А в воскресенье днем папа хочет устроить барбекю, – она оглядела нас всех. – Он сказал, что я могу пригласить подруг, – тут она задержала взгляд на Ферн: – Настоящихподруг.
      – Я и есть настоящая подруга, – заявила Ферн. – Ладно тебе, не хнычь раньше времени! Может, Люка вообще по большей части дома не будет. Может, ты его и видеть не будешь. Ну вот, я тебя ободрила. Теперь-то я получаю приглашение? – с вопросительной улыбкой она посмотрела на Синди.
      – Ладно уж, получаешь, – ответила Синди. – Я вас всех приглашаю. По крайней мере, будет хоть что-то приятное впереди.
      Бедняга Синди. Судя по ее лицу в тот момент, можно было предположить, что одного барбекю, чтобы поднять ей настроение, не хватит.

* * *

      А мне все-таки надо было докопаться, что за проблемы у Аманды с Джуди Мак-Уильямс.
      Пора было идти домой, я стояла возле школы, болтая с подружками. Я уже рассказала им о плохом настроении Аманды.
      – Наверное, Джуди появилась в каком-нибудь крутом наряде, – сказала Синди.
      – Нет, тут что-то посерьезнее, – возразила я. – Что-то, от чего она просто рассвирепела. Вы бы слышали, что она говорила!
      – Ха, кажется, я знаю! Смотрите! – воскликнула Ферн, ткнув пальцем в сторону ворот.
      Возле них толпились, разговаривая, старшеклассники. Джуди можно было заметить сразу. Прежде всего потому, что с ней была эта ее кошмарная подружка – Мэдди Фишер. Эта Мэдди такая противная, аж зло берет. Она таскается за Джуди, как собачонка. Нет, это несправедливо – собак я люблю. Мэдди больше похожа на болотное чудище.
      Но, конечно, не Мэдди привлекла наше внимание. Мы все пялили глаза на парня, с которым разговаривала Джуди. На вид ему было лет пятнадцать, и даже с такого расстояния было заметно, что Джуди перед ним выставляется. Должна честно признать, парень был ничего, клевый, – для тех, кто этим интересуется. У него были светлые волосы и свободная джинсовая куртка вся в заклепках. В Фор-Корнерсе есть несколько таких ребят. У них у всех такой вид, будто они звезды экрана или что-то в этом роде. Но возле нашей школы они болтаются нечасто.
      – Кто он такой? – спросила Пиппа.
      – Не знаю, – сказала я. – По-моему, я его раньше не видела.
      – Он, наверное, из старших классов, – сказала Синди.
      – Тогда что он делает здесь? – удивилась Пиппа.
      Ферн многозначительно посмотрела на нее.
      – А тебе не понятно? Он пришел, чтобы встретиться с Джуди.
      – Ну да! – ахнула Пиппа. – Ты хочешь сказать…
      – Смотрите! – перебила ее Ферн. – Он взял ее сумку. И положил руку ей на плечо. Они целуются!
      Это была правда. Они целовались – прямо на глазах у всех.
      Мы подождали, когда Джуди и этот парень кончат целоваться. Потом они пошли по улице. Мэдди следовала за ними, приотстав на несколько шагов. Обернувшись, Джуди что-то сказала ей. Мэдди остановилась, плечи ее как-то ссутулились. Джуди и ее парень вместе пошли по тротуару. Мэдди постояла, глядя несколько секунд им в спину, потом побрела куда-то одна.
      «У Джуди появился парень, – осенило меня. – Вот почему Аманда так разозлилась! У Джуди Мак-Уильямс есть парень!»

      В тот же вечер мы с Амандой, оставшись после обеда на кухне, загружали в посудомоечную машину тарелки.
      – Прошло твое плохое настроение? – осведомилась я с невинным видом.
      Она еще не знала, что я видела Джуди Мак-Уильямс с тем парнем.
      – Какое плохое настроение? – спросила Аманда. – У меня плохого настроения не бывает.
      – Да – не бывает? Как же! Ты вся – одно сплошное плохое настроение. Если бы в школе были уроки плохого настроения, ты вполне могла бы стать училкой.
      Аманда движением головы отбросила назад волосы.
      – Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала она, передавая мне тарелку. – Я спокойней всех, кого я знаю, у меня постоянно хорошее настроение.
      – Ага, конечно! Выходит, я все это придумала, что вчера было.
      – Выходит, придумала, – беззаботно подтвердила Аманда.
      – И ты, конечно, больше не злишься на Джуди Мак-Уильямс? – спросила я.
      Какая-то мелкая дрожь наподобие небольшого землетрясения пробежала по телу Аманды.
      – Нет, – процедила она сквозь зубы.
      – И ты ей нисколечко не завидуешь?
      Аманда громко расхохоталась:
      – Я? Завидую ей? Ты шутишь? С чего это мне завидовать Джуди Мак-Уильямс?
      – Откуда мне знать, – пожала я плечами. – Ведь это тывчера пинала ногами мебель в своей комнате.
      – Ничего я не пинала. Просто кое-что переставляла, вот и все.
      – Ногами? – спросила я.
      Аманда только скривила губы. Ладно, если она не собирается признаваться, что ж, тогда мне придется заставить ее это сделать.
      – Значит, тебя не трогает, что у Джуди Мак-Уильямс появился парень? – продолжила я.
      Аманда плотнее сжала губы. На мгновение мне показалось, что она сейчас швырнет в меня пару тарелок.
      – С чего это ты взяла, что у нее появился парень? – ледяным тоном произнесла Аманда.
      – А разве нет? – спросила я с видом невинной овечки. – Я подумала, что тот красавчик, который встречал ее возле школы, – ее парень.
      – Что? Грег? – Аманда опять откинула назад волосы. – Он не ее парень.
      – Но выглядело это именно так. Они целовались, – заметила я. – Не целовались они! – горячо возразила Аманда.
      – Нет? Интересно, что же они тогда делали? Мне показалось, что именно так – целовались.
      И тут меня осенило:
      – Стой-ка, ты сказала – Грег? Разве ты сама недавно не хотела назначить свидание парню по имени Грег?
      – Не помню, – буркнула Аманда.
      – Помнишь-помнишь, не обманывай, – настаивала я. – Грег Мастерсон, вот как его звали.
      Теперь для меня все начало вырисовываться. Сестра Грега Кэрен тусуется в Хэппи Дунат вместе с Амандой и ее подружками, и Аманда очень разозлилась, когда недели две назад упустила возможность познакомиться там с Грегом. (Наверное, я должна признать, что это по моей вине они тогда так и не познакомились, но сейчас у меня просто нет времени объяснять, как все получилось.)
      Неудивительно, что Аманда теперь злится на Джуди. Джуди увела у нее Грега прямо из-под носа.
      – Можешь не сомневаться, Грег не пошел бы с такой идиоткой, как Джуди Мак-Уильямс. Не такой он дурак, – заявила Аманда.
      – Тогда зачем он сегодня ждал ее возле школы? – спросила я.
      – Откуда я знаю. Может, он начал сбор средств в фонд помощи неудачникам. А может, она слишком тупая, чтобы самой найти дорогу домой.
      – Да ладно, перестань! Они целовались. Они встречаются, и ты это прекрасно знаешь. Вот почему ты так взбесилась. Не темни, Аманда, скажи, что это так.
      – Если… – начала Аманда ледяным тоном. – Если Грег и правда прошелся с Джуди Мак-Уильямс пару раз, то только потому, что он слишком нерешительный и не может подойти к девочке, с которой на самом деле хочет встречаться.
      – Как-то слишком хитро для моего понимания, – заметила я.
      Аманда холодно улыбнулась.
      – Ты ничего не смыслишь в психологии. Дело в том, что Грег просто струсил, побоялся назначить мне свидание, – она тряхнула волосами. – Да, он боялся, что я откажусь.
      – Давай разберемся: выходит, на самом деле Грег хочет встречаться с тобой?
      – Правильно, – подтвердила Аманда.
      – Но боится, что ты не захочешь с ним встречаться?
      – В самую точку.
      – И поэтому он встречается не с тобой, а с Джуди Мак-Уильямс?
      – Вот именно, – кивнула Аманда. – Бедняга, мне его жаль.
      – Аманда, ты ненормальная, – вздохнула я.
      – Я и не надеялась, что ты сможешь понять, – усмехнулась Аманда. – Это не для твоего детского ума.
      – Знаешь что, Аманда, – сказала я. – Может, тебе пойти полежать немного в темной комнате, чтобы мозги отдохнули? По-моему, они у тебя перегрелись.
      Аманда бросила на меня сердитый взгляд.
      – Послушай, ты, малявка! Если бы я захотела, мне бы стоило только позвонить Грегу, и он бы мигом был здесь! Подумаешь, какая-то Джуди Мак-Уильямс! Плевать бы он на нее хотел, если бы знал, что он меня интересует. Вот так, моя дорогая!
      – Так позвони ему, – сказала я.
      Лицо Аманды как-то побледнело.
      – Я не знаю его номера.
      – Как это не знаешь? Ты же все время болтаешь по телефону с его сестрой Кэрен, – напомнила я.
      – Его может дома не быть, – продолжала отнекиваться Аманда.
      – Это точно, – согласилась я. – Он может гулять с Джуди. Пожалуй, не стоит тебе звонить – еще попадешь в дурацкое положение.
      Я с улыбкой посмотрела на Аманду. Такой я ее еще ни разу в жизни не видела. Неужели мальчишки могут так воздействовать на тебя, если тебе исполнилось тринадцать?
      Аманда гневно сверкнула на меня глазами:
      – Думаешь, побоюсь? Ты так думаешь, да? По-твоему, я – трусливый заяц?
      – Ага, я как раз подумала, что за белый хвостик дрожит у тебя сзади.
      – Ну ладно, с меня хватит. Я тебе покажу, кто тут заяц, Стейси Аллен. Можешь сама домывать здесь, что осталось! – она швырнула несколько вилок и ножей в посудомойку и гордо покинула кухню.
      Я проводила ее взглядом.
      Ну и ну! Похоже, я попала в точку!
      Я вышла за ней в коридор. Она уже сидела на ступеньках лестницы с телефоном на коленях, нажимая на кнопки. Сердито глядя на меня, Аманда поднесла трубку к уху.
      – Миссис Мастерсон? – проговорила она. – Здравствуйте, это Аманда Аллен. Нет-нет, я звоню не Кэрен. Можно поговорить с Грегом?
      Во время паузы Аманда показала мне язык. В ответ я состроила рожу – растянула рот кончиками пальцев и, высунув язык, поболтала им.
      – Делаешь успехи, – прошипела мне Аманда.
      Тут в трубке послышался голос.
      – Да? Нет дома? Нет, ничего такого. Просто передайте ему, пожалуйста, что я звонила. Нет, больше ничего. Спасибо. До свидания, – она бросила трубку.
      – Нет дома? Вот странно, куда бы он мог уйти? Может, Джуди завтра тебе об этом расскажет? – с ехидной улыбкой до ушей пропела я.
      Аманда кинулась на меня, но я успела увернуться и шмыгнуть мимо нее вверх по лестнице.
      Вбежав в свою комнату, я заперлась на ключ – просто на всякий случай. Когда Аманда вот так свирепеет, никогда не помешает поставить между нами прочную деревянную преграду.

* * *

      Какое-то время я провела в своей комнате, раскрашивая постер, который купила в торговом центре накануне. Тонкими линиями на нем были изображены бабочки – целая стая, а раскрашивать их можно было на свой вкус, как тебе больше нравится. Позаимствовав у Аманды ее маркеры, я уже раскрасила трех бабочек. Одна получилась красная с синим, другая розовая со светло-зеленым и оранжевым, а третья – самая большая – ярко-желтая. Это мой любимый цвет. Закончив раскрашивать, я собиралась повесить постер у себя над кроватью.
      Должна признаться, художник из меня так себе. Кладезь талантов в нашей семье – это Аманда. Художества такого рода у нее получаются просто классно. А самое большее, на что я способна, – это раскрасить то, что нарисовали другие. Комната Аманды забита ее рисунками и акварелями. Думаю, это доказывает, что для артистической натуры быть еще и умным не обязательно.
      Было около восьми часов, когда зазвонил телефон. Я не обратила на него внимания. Если бы звонили мне, кто-нибудь бы крикнул. Но, как всегда, звонили Аманде. И, конечно, поговорив, она, не теряя времени, подскочила к моей двери и забарабанила в нее кулаками.