.. кровати и бросился на Соловья, но тот уже ушел сквозь стену. Вообще проходить сквозь стены у нас можно только приняв особый напиток. Этот напиток, естественно, всегда был страшным дефицитом, и где его достал Соловей - одному Богу известно. У меня лично этого напитка не было, и, таким образом, мне оставалось только материться. Представляете мою злость?!! Рвя и меча, я вызвал свою охрану, и приказал ей во чтобы ты не стало отловить этого придурка. Естественно, я понимал, что это уже практически бесполезно, и лучшее, что я могу сделать - это придумать какую-нибудь еще более крутую под...колку для Соловья, но нужно же было держать марку перед Яной. В какой-то степени я был даже благодарен Соловью. Представляю, как скучно бы было без его шуток.
      ***
      Между тем время, отпущенное на бал, подходило к концу. И нам ничего не оставалось, как отправиться к Радужному Мосту, ведущему на Землю. Яна еще не знала, что, провожая ее по Мосту, я с достаточной точностью мог определить ее земное местонахождение, коим оказался один из уральских городов. Но об этом - в другой раз.
      Глава 3. Шведы
      Проснувшись поутру, я заметил, что вчерашнее желание не покладая рук искать Хеймдалла заметно поубавилось. Да и как это можно делать, не покладая рук, является большим вопросом. Поэтому, я как всегда, решил положиться на старый добрый русский авось и спокойно заниматься своими делами. А так как была суббота, и на работу идти было не надо, я подумал, что самое большое дело сейчас - поваляться в постели, чтобы взять реванш у накопившегося за неделю хронического недосыпания. И только я это решил, в дверь позвонили. "А, кто-нибудь откроет", - подумал я, но не тут-то было. Никто и не чесался. Скорее всего, сестра с зятем еще спали, а мама с папой были у бабушки. В дверь позвонили еще. С чувством глубокого негодования я натянул домашние спортивки и, проклиная все на свете, поплелся к двери.
      - Кто там? - спросил я.
      Вообще-то спрашивать "кто там" было скорее проформой, потому что мама, уйдя к бабушке, чья квартира находится в том же подъезде, как всегда забыла захлопнуть дверь.
      - Вам письмо, - ответил женский голос. - Срочное. Из заграницы.
      Я как раз ждал ответа от оргкомитета одной конференции, намечавшейся иметь место быть примерно через полгода в Штатах, и на которую я возлагал большие надежды, потому что шеф обещал пробить финансирование на поездку. На секунду далекая неизвестная Америка мелькнула пред внутренним взором, и чувство глубокого негодования, с которым я шел к двери, напрочь улетучилось. Дверь отворилась, и на пороге я увидел симпатичную девчушку лет восемнадцати. Она назвала мои имя и фамилию, произнося звук оу вместо звука у, как это на французский манер пишется в латинской транскрипции моего имени, и спросила, я ли это.
      - Да, - ответил я, - Собственной персоной.
      - Вам письмо. Распишитесь в получении.
      Я расписался.
      - А вы наш новый почтальон?
      - Нет, это экспресс-почта, - Кстати, довольно дорогая. Видимо ваша шведская подруга вас очень любит.
      Она кокетливо улыбнулась. Я улыбнулся в ответ.
      - Понятия не имею. Однако, спасибо. Буду рад увидеть вас еще.
      - Пишите, то есть получайте больше писем, увидимся - ответила она.
      - Постараюсь. А может не будем ждать. Может чайку... или кофе? Или что-нибудь еще?
      - Да нет, я на работе. До свидания, - она быстро пошла вниз по лестнице.
      - Зря, зря, - сказал я ей вслед и закрыл дверь.
      Я, конечно, совершенно не думал, что она примет мое приглашение, и очень бы удивился, если бы случилось наоборот. Однако еще больше я удивился письму из Швеции. Кто его мог написать? Линда Андерсен. Это имя на обратном адресе мне ничего не говорило. Кто же все-таки меня там знает? Год назад я, заинтересовавшись рекламой летних курсов шведского языка, о которых писал "Iностранец", я послал по приведенному там адресу запрос, на который через пару месяцев пришел ответ. И ответ крайне не устраиваемый. Да, именно не устраиваемый. Потому что несмотря на формальную вежливость, содержащаяся в нем информация явным образом свидетельствовала, что выдвигаемые требования к предварительным знаниям языка и их документальным подтверждениям, мягко говоря, превышают мои скромные возможности. Кроме того, даже под микроскопом там нельзя было найти упоминания о предоставляемой курсистам из СНГ стипендии, которая так хорошо упоминалась в "Iностранеце". Впрочем, я уже давно привык относиться к приводимым в газетах данным с известной долей скептицизма. И то, что мои письма вообще дошли до адресата, было уже еще каким хлебом. Но кто же все-таки мог послать мне это письмо? И тут мне в голову пришла гарная идея. А что если его открыть и прочитать... Идея мне очень понравилась. И я открыл конверт.
      ***
      В конверте лежало два отпечатанных листа и кодоковская фотография. Весьма занятная, кстати, фотография. В центре ее на большом, похожем на трон кресле с деревянными птицами на углах, сидела красивая блондинка. "Шведка", - подумал я, и лишний раз восхитился своей догадливостью. С обеих сторон от "шведки" стояли два парня. Один высокий блондин с видом типичного викинга, усиливающемся одетым на голову рогатым шлемом. Другой - пониже, темнее, с прической Кашпировского и ужасно хитрой физиономией. Оба они были одеты в белые рубашки, а также черные брюки и галстуки. На девушке же было длинное красное платье, явно не повседневного вида. Современная одежда парней в контрасте со стилизацией под древность создавали непередаваемый маразм. Таким же маразмом отличались снимки, сделанные в нашей компании, что уже роднило нас с этими шведами. И с нетерпением я взялся за само письмо.
      Профессиональным взглядом я сразу же отметил, что набрано оно на Word'е человеком, знакомым с деловой перепиской и распечатано на лазернике. И первым, что меня удивило в письме больше, чем самое его существование, был язык, на котором оно было написано. Язык был не английский, как следовало бы ожидать, и даже не шведский, что было бы логично. Язык был русский. "Ни фига себе," - подумал я и начал читать. С первых же строк стало ясно, что писала его та шведка с фотографии. Она писала, что ей 22 года. И уже несколько лет ее преследуют сны о Рагнарёке - последней битве, в ходе которой по скандинавским сказаниям должны погибнуть боги и люди. Причем она всегда видит себя Фреей - одной из главных богинь эпоса. Во снах этих она участвует в приготовлениях к битве, в самой битве и просто в житейских делах с остальными богами, а также с людьми. И все это выглядит естественно и не несет свойственной обычным снам непоследовательности. А недавно она узнала, что ее кузен Йохан тоже видит подобные сны, но в них он видит себя Хеймдаллем. И оказалось, что видят они в этих снах одни и те же события, только глазами разных людей. С тех пор как это выяснилось, они стали записывать свои сны и проводить их сравнительный анализ, а так же искать других людей, видящих такие сны. Первым на их подозрении был ее брат - Нильс. Но так как он человек страшно несерьезный, то от него толку пока мало. Когда ей в руки случайно попало мое письмо в Шведский Институт, где работает ее тетя, она сразу решила - вот человек, которого они ищут.
      Да, здесь надо внести некоторую ясность. В своем письме в Шведский Институт я, мотивируя необходимость изучения шведского языка, тоже писал, что "с некоторого времени мои сны приводят меня к необходимости изучать места моих предыдущих инкарнаций, жемчужиной которых является Швеция страна викингов и их богов" и т.д. и т.п., не упоминая, естественно ни о Лукоморье, ни о выходах в Астрал. Я писал также о том, что уже начал описывать свои воспоминания в поэмах и новеллах, и, таким образом, пытался создать о себе представление, как о начинающем писателе и о законченном психе, которым частенько благоволят в этом безумном, безумном, безумном мире. И, как это не странно, мое письмо нашло родственные души. Це гарно. Что же дальше. И тут смутные подозрения неожиданно заставило меня остановиться. Уж слишком гладко все получается. Надо найти Хеймдалла - на тебе Хеймдалл. Хорошо еще, что эта шведка не называет себя Гуллвейг. Я то уже знал, что Гуллвейг живет в Перми... Да, это все-таки может быть шуткой кого-то из моих друзей, кто тоже тайно шастает по Лукоморьям. Я еще раз посмотрел на конверт. Нет, судя по штемпелям, он действительно из Швеции. А язык? Откуда эта шведка знает русский язык? И тогда снова я принял мудрое решение - дочитать письмо до конца. И, как оказалось, правильно сделал. Буквально в следующих же строках Линда сообщала, что неплохо знает русский, потому что ему ее научила бабушка - выходка из России. Дальше она просила обязательно ответить и рассказать что-нибудь о своих снах. Адрес был написан в правом верхнем углу первой страницы. Причем он включал и телефон, и телефакс, и, что особенно мне понравилось - e-mail. Электронная почта у нас на работе была. А это на сегодняшний день - самый дешевый и быстрый вид связи, так что в случае чего можно было воспользоваться именно ей. Но для начала надо было обмозговать ответное письмо, в которое с одной стороны должно заинтересовать друзей, но с другой стороны - не дать лишней пищи для размышлений врагам. Я уже включил компьютер и принялся его писать, как зазвонил телефон.
      Вот уже второй раз за утро меня отвлекали от важного дела. (Первый раз это было, когда я валялся в кровати.) Но, памятуя о том, чем закончилось это в первый раз, я уже не стал так нервничать, и просто поднял трубку.
      - Ну, как, вы уже готовы? - спросил голос на том конце трубки. Голос принадлежал моему соседу Юрчику.
      - Всегда готовы, - ответил я, мысленно салютуя, - А к чему?
      - К Восточному Базару.
      - Какому, какому базару? - спросил я придуриваясь.
      - Восточному. Вчера же договаривались.
      - Ах, да. А народ еще спит.
      - Уже не спит, - раздался из глубины квартиры голос Олега, - А кто звонит?
      - Те, с кем вчера договаривались идти на Восточный.
      - Ага. Передай, что через час пойдем.
      Я передал. На что из трубки раздалось раздраженное бурчание, сопряженное с вопросом о времени. Я автоматически посмотрел на настенные часы, которые уже год показывали без четверти пять. Такое же время показывали почти все большие часы в нашем доме, за исключением одних, которые шли по вольному графику, уходя вперед минут на двадцать в день. Идти же к видику или искать наручные часы мне было вилы, и поэтому я переадресовал вопрос Олегу.
      - Пол одиннадцатого, - ответил он, посмотрев на видик.
      - Пол одиннадцатого, - продублировал я в телефон.
      - Сонные тетери, - раздалось оттуда, и прежде чем я успел придумать что-либо сказать, короткие гудки сделали это неактуальным.
      - Где это они успели без меня так сфотографироваться, - услышал я голос Олега, когда вешал трубку, - У Аленки, я вижу, новый парик...
      - А где ты видишь Аленку?
      Только теперь до него дошло, что фотография, на которую он бросил взгляд, сделана не у нас, и даже не у Орловых, а где-то еще.
      - А кто это?
      - Да вон там рядом конверт.
      - Из Швеции?
      - Вот, вот.
      - И что шведы пишут.
      - Можешь прочитать. Там, как ни странно написано по русски, - и я в двух словах рассказал о письме.
      - Да ты приобретаешь известность, - вмешалась в разговор Таня, - Уже из Швеции поклонницы пишут.
      - Если бы они еще мои произведения читали...
      - И если бы их еще было можно читать... - она, как всегда, не могла не подколоть.
      - Ладно, ладно. Лучше скорее подготовь завтрак. Орловы уже звонили.
      ***
      Естественно, что полученное утром письмо стало едва ли не основной темой для разговоров на день, и когда мы возвращались затоваренные домой, уши мои были изрядно перегружены советами по вопросу того, что писать в ответном письме. Кем только не предлагалось мне себя выставить - и Одином, и Локки, и даже Одом - мужем Фреи. Последнее было наиболее интересным, пока Таня, как-то невзначай, предложила мне назваться Видаром. Разумеется, не моргнув глазом, я сказал, что имидж молчаливого бога5 мне подходит, и я об этом подумаю. Хотя, честно говоря, называться своим именем, на мой взгляд, есть признак дурного тона. И как вы понимаете, предлагать это человеку вещь в высшей степени подозрительная. Я давно подозревал, что и Таня, и Олег, и Юрчик, и Аленка, и еще несколько наших друзей шастают по Астралу, и может даже являются завсегдатаями Лукоморья. Во всяком случае, некоторые параллели просматривались, и многие шутки, родившиеся в нашей компании, буквально в несколько дней расходились по всему Лукоморью и за его пределы. Одного друга, Алешу Поповича, удалось даже выкупить. Кстати этот комикс заслуживает того, чтобы быть рассмотренным отдельно.
      А дело было так. Как-то на одном из Балов в уже известном вам кафе "У р-я", собралась теплая компания. И когда количество выпитого уже переполнило все мыслимые пределы, кто-то предложил разойтись по Инкарнационным Зеркалам и возвратиться в тех же костюмах, но в современном облике, чтобы раз и навсегда покончить с тайнами. Все горячо поддержали это предложение, и разошлись.
      По своему школьному опыту я знал, что если все договариваются завтра побриться налысо, то в итоге это обычно делает один человек, над которым, естественно, потом все прикалываются. А так как у большинства лукоморцев годы не сгладили дух озорства, то от них следовало ожидать того же самого.
      Так и случилось. Хотя я практически доподлинно знал, что по крайней мере, половина компании - выходцы из нашего города, почти вся компания выглядела настоящими иностранцами. За исключением одного бедолаги. Им был Алеша Попович. Он же Коля Ашуров. И хотя, когда все выяснилось, он с пеной у рта утверждал, что он тоже пришел ненастоящим, и все сделали вид, что ему поверили, это было уже бесполезно. На следующий день, как потом рассказывала его сестра, их телефон раскалывался от звонков, в которых явно деланные голоса передавали привет Алеше Поповичу. Помню, он потом так обиделся, что полгода не появлялся ни на одном лукоморском празднике.
      Еще раз прокрутив в памяти историю с Алешей Поповичем, я вдруг ясно осознал, что перед тем как давать какой-либо ответ на Земле, нужно сначала попытаться вытянуть этих гавриков в Лукоморье, побеседовать с ними по душам, а там видно будет. У меня была их фотография (какая оплошность с их стороны (!)) и полный адрес. Так что единственным препятствием, чтобы найти их на Радужном Мосту, было время: ближайший подходящий с астрологической точки зрения момент для этого должен был наступить через несколько дней. Поэтому я решил повременить с ответом и обратиться к более объективным и животрепещущим реалиям, которые принес спустившийся на город вечер. И первой такой реалией был Вася, пришедший не один, но с двумя пузырями. Намечался хороший гудеж. А так как у нас мы собирались совсем недавно, все решили отправиться к Орловым. Они были не против.
      Вечеринка удалась на славу. И я мог бы долго рассказать об имевших на ней место шутках и тостах, о случившихся там комиксах и улетах, на которые способны прирожденные юмористы, составляющие большинство нашей компании. Но все это имеет столь малое отношение к основному сюжету, что я этого делать не буду. Так что желающие почитать о пьяных ежиках могут обломиться.
      ***
      Восемь дней пролетели как один миг, и наконец наступила ночь, в которую звезды дали свое благославление для путешествий по Радужному мосту. Этой ночью мне предстояла большая работа: во-первых, надо было навестить Яну (не думает же читатель, что я мог забыть), во-вторых, вытянуть к себе в замок уже известных вам шведов, и в-третьих... Впрочем, сначала надо было решить первые две задачи, а уж потом думать, о том, что делать в-третьих и в-четвертых.
      Итак, с чего начать? Конечно же, я начал с Яны. Ибо, во-первых (не запарил ли я вас сим оборотом?), это было легче, потому что я уже знал к ней дорогу, во-вторых, приятнее, думаю, не надо объяснять почему, а в-третьих, ее вполне можно было бы взять с собой на поиски шведов, что составило бы ей неплохую экскурсию.
      Итак, выбрав тело уже знакомого вам богатыря, я встал на путь Радужного Моста и обратил его в сторону, куда однажды привела меня душа моей возлюбленной.
      ***
      Яна сладко спала в своей постели. Она была похожа на ту Амазонку, которую я знал, не больше чем я - на Илью Муромца, но лунный свет, падая на ее лицо, и смешиваясь со светом Радужного моста, вызывал к жизни давно канувший в Лету образ. "Как хорошо, что она спит одна, - подумал я6, - Если бы в комнате был еще кто-то, он мог бы до смерти перепугаться". Я погладил Яну по голове. Она открыла глаза.
      - Ты пришел? - были ее первые слова.
      - Нет, это просто сон, - прошептал я в ответ, беря ее на руки.
      - Куда это ты меня потащил?
      - В Замок. Там у меня есть для тебя кое-что интересное.
      - А может лучше остаться здесь?
      - Нет, здесь не получится.
      Она выкатила глаза, и я вдруг понял, что она имеет в виду и покраснел.
      - Вечно у тебя одно на уме, - ответил я смущенно.
      - Ах ты, мерзавец! - она сменила шепот на звонкий голос.
      - Тише! Родичи услышат, - прошипел ей в ответ я. Мне хотелось зажать ей рот, но руки, как вы понимаете, у меня были заняты.
      - А они могут нас услышать? - спросила она опять шепотом.
      Не успел я ответить, как из соседней комнаты донесся шум, и через секунду мужской голос спросил:
      - У тебя все в порядке?
      - Все хорошо, папа, - невозмутимо ответила Яна, - Просто дурной сон.
      Шлепающие шаги удалились "Хорошо, - подумал я, - что ему не пришло в голову, что тайный любовник может влезть к его дочери и на десятый этаж." Вслух же прошептал только: "Нам пора", и понес ее в открывшийся коридор. Она еще не привыкла к красотам Радужного Моста, и всю дорогу зачарованно смотрела по сторонам. Я шел быстро, и вскоре мы были в моем Замке.
      - Может, дашь мне тапочки, - сказала она, когда я наконец поставил ее на мраморный пол. - Да и переодеться бы не помешало. Или тебе нравиться мой вид в ночной рубашке?
      - Мне бы он больше понравился без оной, но переодеться все же придется, потому что нас ждет одно путешествие.
      А так как тапочек под рукой не было, я взял ее опять на руки запев:
      "Я ж тебе милая прямо до хатинки
      Аж на руках донесу,"
      понес ее к Инкарнационному Зеркалу. Благо, в Астрале мышцы практически не уставали, да и весила она в своем земном теле значительно меньше, чем та златовласка, которой я привык ее видеть.
      Только очутившись в кресле перед Инкарнационным Зеркалом и увидев в нем свое отражение, Яна окончательно поняла, что произошло.
      - Ты, нехороший человек, - она с трудом подбирала слова, - значит, меня выследил? Воспользовался моей неопытностью?
      Я довольно кивал головой. Яна вскочила и бросилась на меня. Я обнял ее и плюхнулся в кресло, так что она оказалась у меня на коленях. Она попыталась вырваться, но сила была явно не на ее стороне. Разница в весе у нас была изрядная.
      - Сильный, да? - сказала она, наконец, поняв, что ей не вырваться.
      - Извини, я не хотел, - я сделал самую жалостливую физиономию, на которую был способен терменаторный богатырь, - Ты ведь сама не говорила мне адреса. Что же мне оставалось делать.
      - Ладно, что сделано, то сделано. А как же ты меня находишь в этом воплощении?
      - Бывает и хуже, но реже, - сострил я. По отношению к дурнушке подобная острота была бы оскорблением, но Яна, хотя и выглядела она совсем по иному, все равно была красавицей, и поэтому это было просто шуткой, хотя и задевающей.
      - Что?!!
      Только что замятый скандал мог вспыхнуть с новой силой, и чтобы не допустить этого, я поспешил извиниться.
      - Кстати сейчас тебе предстоит выбрать себе образ.
      - Пусть будет тот, что был. Или нет... А можно попробовать образ Гуллвейг?
      - Именно его я и хотел тебе предложить. Я же возьму образ Видара. И как ты думаешь, куда мы пойдем?
      - Искать Хеймдалла (?), - причем это было сказано скорее утвердительно, чем вопросительно.
      Я был сражен наповал. Такой догадливости от женщины я не ожидал. Хотя порой прекрасный пол нас удивляет и не так...
      Через полчаса или чуть больше мы были практически готовы, и настало время сказать Яне, что мы пойдем до шведов не одни.
      - С нами пойдет один мой друг - Од. По жизни он - начинающий писатель. И одно его письмо попало в руки людей, считающих себя Хеймдаллом и Фреей, что, кстати, похоже на правду. И Од, на наше счастье, обратился за помощью в осуществлении контакта именно ко мне. Сам-то он - только начинающий лукоморец.
      - Вроде меня?
      - Вот-вот.
      - А он симпатичный?
      Я скривился.
      - Не знаю, как на Земле, но в виде Ода - это этакий рафинированный белый красавчик. Я не думаю, что он - в твоем вкусе.
      Тут наш разговор прервали вошедший в зал Од, в окружении двух моих валькирий. Как вы, вероятно, догадались, Од был вовсе не Од - а всего лишь моя мыслеформа. Так же как и пара сопровождавших его валькирий. Мой план был прост, как все гениальное. Я под своим настоящим "божественным" именем затаскиваю Хеймдалла и Фрею в свой замок. Там, пока Од (для тех, кто забыл, - бывший муж Фреи) занимает эту богиню, я, Хеймдалл и Яна ломаем наш блок. Потом же, уже на Земле, я пишу ответное письмо Линде, где описываю им их, то есть как бы наши ночные похождения, что позволит в будущем на Земле установить теснейшие контакты. Ну, это уже дело будущее, а значит проблематичное. Главной же положительной частью моего плана было то, что если сия информация и дойдет до моих неизвестных лукоморно-земных друзей, то они будут твердо считать меня Одом и тихо радоваться, считая что, выкупили меня подобно Алеше Поповичу. Кто же я на самом деле - не узнает никто. В общем, я был доволен как слон. Или паровоз, кому как нравится. Но, к сожалению, ни с кем не мог разделить свою радость. Однако пора было идти.
      - Валькирии пойдут с нами, чтобы нашему другу Оду не было скучно, сказал я и подумал про себя: "и чтобы прикрыть нам отступление, если это, все-таки, окажется ловушкой".
      И мы вновь пошли по Радужному Мосту. На этот раз - в Швецию.
      ***
      Я уже достаточно поднаторел в магии, чтобы по свежей фотографии без труда находить на Мосту дорогу к сфотографиранному объекту, поэтому поиск шведов не занял много времени. Первой мы нашли Линду. И лишних проблем с ней не возникло. Она спала одна в большой спальне, за дубовыми дверями которой едва ли мог бы быть услышан даже крик. Мы открыли призрачную дверь, и всей толпой ввалились в ее комнату. Линде опять снилось что-то из исторических воспоминаний. Она постоянно вздрагивала и произносила отдельные слова на языке Асов. По моей мысленной команде Од положил ей на плечо руку. Хорошо, что это сделал не я! Потому что Линда с размаху зазвездила ему ниже пояса. С искаженных от боли лицом Од присел. Линда открыла глаза, и от неожиданности вскрикнула. Я же приложил палец к губам и тихо произнес:
      - Не надо бояться. Мы ищем родственные души Скандинавских богов.
      - Я давно вас жду. Мне одеться?
      Я улыбнулся.
      - Посмотри лучше на кровать. Только спокойно.
      И все же увидев себя на кровати, Линда не удержалась он вскрика.
      - Ну, я же сказал, спокойно. Сейчас ты находишься в своем астральном теле, сконденсированном Радужным Мостом. К сожалению, мы еще не можем переносить по нему физические предметы. Поэтому тебе пока придется остаться в том виде, в которой тебя вытянули из сна. Но как только мы окажемся в моем замке, ты сможешь выбрать себе все что хочешь, от тела, до одежды.
      - Хорошо, что вы меня вытащили не из бани, - ответила она и продолжила, - а может, вы все-таки представитесь. Меня-то наверняка вы знаете.
      - Конечно. Меня зовут Видар, это - Од, кстати, - твой муж, которому ты недавно писала в Россию, это - Гуллвейг, а это - две валькирии - Велга и Айну. Идем же, у нас мало времени.
      Линда оказалась на редкость понятливой, и кроме того, отлично говорила по русски. Так что не прошло и нескольких минут, как мы уже были в пути за Йоханом, то есть за Хеймаллом.
      А вот с ним так просто не получилось. Спал он в эту ночь не один, и, собственно говоря, еще не совсем спал. Точнее говоря, совсем не спал. Поэтому, чтобы перейти к плану "Б", то есть к вытяжке непосредственно из сна, нам пришлось битый час ждать их на пороге. Как вы понимаете, несмотря на открывшийся нам порнофильм, ждать, таясь у порога, - приятного мало. И все мы, даже мыслеформы, стали потихоньку выходить из себя. Особенно неистовала Линда, которая, как вы помните, вынуждена была поехать с нами в одно ночной рубашке, и которой, естественно, не терпелось подвергнуться действию Зеркала Инкорнаций. Через каждые пять минут она предлагала вломиться к ним, и забрать с собой хоть одного Йохана, хоть вместе с девушкой, всыпав им предварительно по первое число. И мне стоило немало усилий, чтобы убедить ее не вмешивать в это дело постороннее лицо, тем более, что астральное тело мы пока могли сконцентрировать только из сна. Однако этот час не пропал даром. Мы успели поближе познакомиться с Линдой и ввести ее в курс дела. Разумеется, только в начальный курс.
      Время шло, и наконец Йохан задремал. Я направил мост в его сознание и мы поскакали в сон. А так как сны часто сопровождаются всевозможными внутренними нелогичностями и незавершенности, это могло привести к непредвиденным осложнениям. Я предупредил об этом своих спутников, но одно дело - слушать предупреждения об опасностях, а совсем другое - сталкиваться с этими опасностями на своей шкуре. Началось с того, что мы оказались в каком-то городе, половина населения которого была заражена чем-то вроде проказы, а другая половина пыталась оттуда бежать, чему препятствовали регулярные войска. И хотя, казалось бы, в своем сне Йохан должен был бы быть в центе событий, нам потребовалось черт знает сколько времени, чтобы разыскать его в этом фантасмагорическом лепрозории. Дело осложнялось тем, что все герои сна говорили исключительно на шведском, а шведский в нашей компании знала только Линда. Когда же, наконец, объект поисков был нами найден, наш вид произвел в его сознании перескок из сна в сон, и мы оказались в самом пекле Рагнарёка и еще битый час выбирались оттуда, уже вместе с Хеймдаллом. Так что, захваченные с собой валькирии сослужили нам еще какую службу. В общем, вновь оказавшись на Радужном Мосту, все были так злы, что Хеймдалла от хорошей трепки спасла только его основательная нужность для общего дела. А делом этим был, как вы помните, взлом блока...
      ***
      Я пришел в себя и увидел, что лежу на поляне рядом с Источником Жизни. Хеймдалл и Гуллвейг стояли рядом. И я уже не мог ответить точно, кто я Мечислав, Видар или кто-то еще, ибо воспоминания об обеих жизнях слились воедино, включив в себя и отголоски множества других жизней. Единственным лучом, светившим в этом кромешном хаосе - была Гуллвейг. Как это не странно, ее образ преследовал меня от жизни к жизни, и теперь, когда все они теснились в моем сознании, он стал для меня этаким спасительным маяком.
      - Ну, как ты, - спросила она, увидев, что я прихожу в себя.
      - Бывает и хуже, но реже, - ответил я. (Как странно, тогда я использовал почти те же обороты, что и сейчас.)
      - Теперь ты вспомнил, кто ты?
      - Если это можно сказать так, да. Но как раз теперь я более всего сомневаюсь в себе.
      - Так и должно быть, - ее голос звучал подобно музыке, - Скоро это пройдет. Ты - великий воин, и справишься со всем.
      - Надеюсь, мы будем это делать вместе.
      - Может да, а может, нет. Время покажет. А пока, долго ты еще собираешься здесь валяться? - в ее голосе вновь прозвучали озорные нотки.
      Она подала мне руку, и я поднялся. И тут мой взгляд упал на нашего третьего спутника, то бишь на Хеймдалла. Как он изменился! Казалось, он сбросил с себя лет этак двадцать, а то и тридцать. И вместе с морщинами и сединами исчезли и "украшавшие" лицо шрамы.
      - Да, это действие Источника Жизни, - сказала Гуллвейг, уловив мое удивление, - Теперь все мы - ровесники. А сейчас пойдемте домой. Я, например, умираю от голода.
      Только теперь я ощутил проснувшийся во мне аппетит, и мы почти наперегонки понеслись к избушке.
      ***
      Весь день после завтрака мы посвятили заготовке провизии для предстоящего путешествия. И дикие звери - волки и барсы - помогали нам в этом, просто как в добрые старые времена. Я даже не удержался и спросил Гуллвейг:
      - А где же наш друг - Черный Барс?
      - А как ты думаешь? - ответила она вопросом на вопрос.
      Тут я понял, что попал впросак, но тут же нашелся:
      - Барсы-то, понятно, не живут веками,
      Но ведь состоялась ж встреча промеж нами,
      Ведь вернулся как-то я обратно к жизни.
      Так и Барс наш может жить в другой личине...
      Может где-то рядом ходит он по свету.
      Только окунувшись на том свете в Лету,
      Кто он и откуда, позабыл котяра.
      И на нас, быть может, нападет из яра...
      Я хотел продолжить, но мысли уже не укладывались в строфы, а переходить на прозу я уже не хотел. Пауза затянулась. Гуллвейг была явно удивлена моим рифмоплетством, и смотрела на меня широко открытыми глазами. (Хеймдалл в это время был довольно далеко, так что беседовали мы tкte-а-tкte.)
      - Я кончил, - промолвил я, чтобы пресечь воцарившуюся тишину.
      - Я поняла. А ты всегда говоришь стихами? - наконец сказала она.
      - Нет, только когда приходит вдохновение. А оно, по-моему, носит твое имя.
      - Не подлизывайся. Не поможет. А насчет Черного Барса, кажется, он действительно должен будет появиться среди нас. На этот раз в образе человека.
      - Он тоже наш? Я имею в виду, один из асов или ванов?
      - Нет. Пока мы воевали в Скандинавии, он жил среди высочайших гор, что стоят на востоке в самом центре мира. В этих горах есть Шамбала - святое место, обиталище мудрецов. Одним из них и был наш Черный Барс. Так что пока мы тут сражались, он с философским спокойствием наблюдал за этим из Шамбалы.
      - В общем, был гнусным наблюдателем, - вставил я.
      - Вот-вот. Но потом разрыв Грани Миров коснулся и их. И теперь, надеюсь, он будет с нами.
      - А тебе не кажется, что нам и вдвоем неплохо? - попытался изменить тему разговора я, но появившейся из-за деревьев Хеймдалл заставил оставить на время всякую надежду на продолжение этой темы.