Мир закрытых путей полных сказочных грез,
      Что мутят наш рассудок и рождают мечты.
      Только сказку давно скорый поезд увез.
      Мне его не догнать за чертой пустоты.
      Ничего не найдя, я вернулся назад,
      Где стоит на столе недопитый стакан,
      Где от нас косяком к югу птицы летят,
      И куда-то бежит за плитой таракан.
      и т.д., и т.п.
      Я делал басовитый голос. Наверно это должно было бы выглядеть смешным, но детям нравилось.
      ***
      Между тем сложившиеся условия нельзя было назвать нормальными даже в первом приближении. Света и воды не было. Хотя нет, Света как раз была. Так звали маленькую девочку, но в данном случае это не меняло дело.
      Нам еще повезло, что в Танином доме оказался большой запас бутылочной воды и запасной клозет типа сортир во дворе. Вот только умыться не было никакой возможности. А необходимость искупаться ощущалась.
      "Пока лето, можно двинуть на море, что же будет потом?"- пробежало в моей голове, но у меня не было времени загадывать надолго.
      - Пойду, разведаю, как там в городе, - сказал я детям.
      - Я с тобой, - отозвалась Таня.
      Я хотел было возразить, но потом подумал: "А почему бы и нет?" Иметь кого-нибудь рядом с собой было бы желательно. Да и со мной ей, насколько я понимал, было бы спокойнее.
      - У вас есть оружие? - спросил я.
      Она замялась.
      - Ладно, колись, - я перешел на шутливо-прокурорский тон. - Сажать уже не кому.
      Она вышла из комнаты и вернулась с самопальным револьвером.
      Я повертел его в руках. Штука, конечно, малонадежная, но значительно лучше, чем ничего.
      - Управляться умеешь? - спросил я.
      - Папа показывал.
      - Отлично. Положи в свою сумочку.
      - Какую?
      - Да какую-нибудь. По карманам ведь все не распихаешь.
      Я вдруг ясно осознал, что она ведь совсем еще ребенок. И сумочка еще не является неотъемлемой четой гардероба.
      ***
      Мы довольно долго мотались по опустевшим улицам. Собственно мы сами не знали, что делать, но делать что-то было надо.
      Видимо повинуясь столь часто цитируемому свойству преступников возвращаться на место преступления, мы пробрались к туда, где вчера остался злополучный УАЗик. Само место боя я все же благоразумно решил обойти стороной, ибо не имел представлений, убрали ли эльфы трупы. А вид последних, согласитесь, был не лучшим средством для укрепления еще не устоявшейся психики моей спутницы.
      УАЗик же меня интересовал по чисто меркартильным соображениям. Я доподлинно знал, что там осталось два АК, и мой мафон. Правда последний я так и оставил в УАЗике, ибо его вес стоил для меня больше. Но вот пару кассет с подборкой лучших песен, так называемого русского рока я все же захватил. Кого только не было на этих кассетах. И "Сплим", и БГ, и даже Чиж с Лозой. И уж, конечно же, "Машина времени".
      ***
      В одном из дворов я сорвал одно из бесполезно мотавшихся на веревке полотенец.
      - Зачем? - спросила Таня.
      - Просто я подумал, а не пойти ли нам на море. Ты согласна? - заглянул ей в лицо.
      - Почему бы и нет.
      И что она еще могла бы ответить?
      Пляж, конечно же, был пустой. Слишком пустой, чтобы на нем купаться.
      - Здесь неподалеку есть закрытое место, - сказала Таня, и мы двинулись туда.
      Место действительно было более или менее закрыто камнями, но возможность подкрасться внезапно, там была едва ли не сильнее. Однако желание окунуться у меня было сильнее, чем чувство опасности. Тем более я никак не мог ожидать, что эльфы уже полностью контролируют ситуацию. Впрочем, я и не ошибался.
      На всякий случай, взведя "Калашников", я начал раздеваться. Таня стояла в нерешительности.
      - Ты не хочешь окунуться, - спросил я. - Впрочем, ты права, это лучше делать по очереди.
      - Нет. Просто у меня нет купальника.
      Я не подумал сказать ей о купальнике дома. Но ведь дома я не был полностью уверен, что нам удаться попасть на пляж.
      - Честно говоря, в новых условиях нам лучше не стесняться друг друга, - проговорил я неожиданно для себя, снимая последнюю одежду.
      Таня слегка отвернулась, но продолжала искоса смотреть.
      - Не бойся, я это уже говорил тебе, скажу еще раз, я тебя не трону. Но сейчас для нас слишком большая роскошь ходить в мокром и рисковать заболеть. А купаться все же надо.
      С этими словами я разбежался и нырнул. Боже, какое это было удовольствие!
      ***
      Когда я вылез из воды, она ждала меня на берегу уже в костюме Евы. Эх... Не было слов. Видно я и впрямь тормоз, но я не посмел к ней приблизиться, отлично понимая, что стоит мне к ней прикоснуться, как я потеряю контроль.
      - Ну, как я тебе, - спросила она.
      - Ты хорошая девочка. Пожалуйста, иди скорее, а то ведь я все же мужчина.
      - Но ты сам говорил...
      - Одно дело говорить. Эх... Да иди же!
      И она пошла в море.
      Я понимал, что это лучший момент для раскрутки. И другого такого момента может больше не быть. Но все же я не был животным, и не мог просто воспользоваться случаем.
      - У нас может не быть завтра, - услышал я шепот прямо за собой.
      Увлекшись своими мыслями и особенно наблюдением за берегом, о чем я тоже не переставал думать, я не заметил, как Таня вышла из воды. Теперь она стояла прямо передо мной...
      Не буду подробно описывать, что было дальше. Я всегда считал плохим тоном выставлять личное на всеобщее обозрение. Скажу лишь, что вчера она меня не обманула. И еще. Может быть, это и не важно, но отмечу, что первым, извините за тавтологию, я был впервые.
      Часть II.
      Глава 5.
      Домой мы вернулись к вечеру. Мимоходом мы захватили достаточно еды, чтобы, в принципе, можно было не заботиться о ней несколько дней. Питаться, правда, придется в сухомятку. Но с этим надо было стремиться.
      Кроме того, в местном отделении милиции я пополнил боезапас еще одним "Макаром" и парой обойм. Но это так, между делом.
      А как обрадовались нам дети! Нам с Таней даже стало не по себе. Ведь, по большому счету, вдвоем нам было бы куда как лучше. Но все-таки мы были людьми. И потому, никоим образом не дали детям этого понять.
      Таня занялась ужином, я же вышел во двор покурить. Вообще-то, я почти не курю, но тут вдруг невероятно захотелось.
      ***
      Выглянув во двор, я застал мальчика сидящего на крыльце и смотрящего вдаль. Глаза его были неподвижны. Я даже испугался, не мертв ли он? Или зомбирован, что не лучше. Я опустил руку ему на плечо. Он вздрогнул и повернулся.
      - Извини, я просто задумался, - сказал он мне. - Точнее замечтался. Как было бы здорово, если бы все было как прежде.
      Я вдруг ощутил в себе патетический порыв, и начал спонтанную, но вычурную, и потому продуманную лекцию о том, что оно, конечно, было бы хорошо, если бы все вернулось, но так не бывает. И в каждый момент времени надо танцевать именно от этого момента. Учитывая, конечно старые ошибки, но не пытаясь реанимировать мертвецов. Чёрт, не очень удачный был этот пример, и я поспешил заменить его на "не бежать за улетевшим самолетом". А искать билет на следующий рейс. В общем, я говорил, говорил и говорил. Заговорил даже словами Р. Киплинга, точнее начал читать его стихотворение "Если", запавшее в память в далеком детстве:
      If you can keep your head when all about you
      Are losing theirs and blaming it on you,
      If you can trust yourself when all men doubt you
      But make allowance for their doubting too;
      Тут я вдруг вспомнил, что ребенок может не понимать английского, а точнее, однозначно его не понимает, я перешел на русский перевод С. Маршака, который при всем моем уважении к Киплингу, мне нравился больше. Как и вообще русский язык, который бесспорно выигрывает перед английским во всем, кроме, быть может, лаконичности, что в стихах, согласитесь, не самое главное.
      - О, если ты покоен, не растерян,
      Когда теряют головы вокруг,
      И если ты себе остался верен,
      Когда в тебя не верит лучший друг,
      И если ждать умеешь без волненья,
      Не станешь ложью отвечать на ложь,
      Не будешь злобен, став для всех мишенью,
      Но и святым себя не назовешь,
      И если ты своей страдаешь страстью,
      А не тобою властвует она,
      И будешь тверд в удаче и несчастье,
      Которым, в сущности, цена одна,
      И если ты готов к тому, что слово
      Твое в ловушку превращает плут,
      И, потерпев крушенье, можешь снова
      Без прежних сил - возобновить свой труд,
      И если ты способен все, что стало
      Тебе привычным, выложить на стол,15
      Все проиграть и вновь начать сначала,
      Не пожалев того, что приобрел,
      И если можешь быть в толпе собою,
      При короле с народом связь хранить
      И уважая мнение любое,
      Главы перед молвою не клонить,
      И если можешь сердце, нервы, жилы
      Так завести, чтобы вперед нестись,
      Когда с годами изменяют силы
      И только воля говорит: "Держись!"
      И если будешь мерить расстоянье
      Секундами, пускаясь в дальний бег,
      Земля - твое, мой мальчик достоянье!
      И более того, ты - Человек!
      Слово Человек в новых условиях, с новыми хозяевами жизни обрело особенное значение. Хотя боюсь, что весь мой пафос был скорее внутренним самолюбованием, ибо мой юный друг едва ли мог в полной мере оценить, или точнее ощутить, произносимых мною слов. Однако, с другой стороны, это должно было отложиться в его подсознании, и Бог знает, когда-нибудь сыграть свою роль в формировании этой еще не вполне сформировавшейся личности. А может, и нет. Романтики вроде меня всегда наделяют людей несвойственными им качествами.
      - Я как-то слышала, что злые люди обычно бывают сентиментальными, раздался у меня за спиной голос Тани.
      - Ты неправильно запомнила, это сентиментальные люди обычно бывают злыми, - ответил я ей как-то спонтанно, не давая времени разуму на обдумывание. - Жизнь вообще не располагает к доброте. Но наша злость, она особенная. Она направлена против несентиментального зла, и потому она добрая. Вот помнишь...
      Тут я осекся. Вы, должно быть, догадались, какой пример хотел привести мой язык. Но на сей раз разум не дал ему возобладать.
      - Да что тут говорить. Пойдемте лучше ужинать.
      ***
      Ночью небо окрасилось всеми цветами радуги, являя нашему взору сказочные картины ненашенских мест, монументально запечатленные в величественных изображениях. Среди них выделялась фигура одной эльфиянки, или как там ее. О, она была прекрасна.
      Но я не хотел выражать удовольствие по поводу искусства захватчиков и разрушителей нашего мира. И потому, плюнув, пошел спать.
      Глава 6.
      Проснувшись, я опять долго не мог понять, где я. Но на этот раз это уже не было так шокирующе. Как ни вертите, человек - животное, и ко всему привыкает.
      Таня уже достаточно давно встала, и наскоро готовила завтрак. Дети еще спали. Я встал и направился на кухню. Помочь ей с завтраком, и... Но, в общем, это не важно.
      ***
      Дети ели плохо, и чтоб как-то их растормошить я рассказал первый пришедший на ум анекдот. Как это всегда бывает не самый лучший:
      Летит Санта Клаус над голодающей Эфиопией. Голодные дети приветствуют его:
      - Здравствуй, Санта Клаус!
      - Здравствуйте, дети. С Рождеством вас.
      И летит дальше.
      - А подарки?
      - А подарки получат только те дети, которые хорошо кушали. - последняя фраза произносилась назидательным тоном воспитателя детского сада.
      Юмор анекдота был черный, чернее некуда, и дети не очень-то его восприняли.
      - Хороший анекдот, - первой отозвалась Таня, - Как раз под ситуацию. Кстати, я в детстве думала, что Санта Клаус и ку-клукс-клан как-то связаны.
      - И неудивительно. Ничего не имею против ни африканцев16, ни ку-клукс-клана, но их Санта Клаус точно дарит подарки только тем детям, которые и так хорошо кушают.
      Ох уж эта моя социальная позиция! Как я ее не люблю. Но, будучи сильнее меня, она помимо воли прёт во все щели, в том числе и в не очень подходящие моменты.
      - А наш Дед Мороз? - переспросила Таня.
      Дед Мороз. Как-то неожиданно на меня повеяло детством. Ранним детством, не очень, может быть, богатым, но зато очень счастливым. Детством, в котором было все, как раз кроме Деда Мороза. Ни у папы, ни у мамы на работе не организовывали ряженых, и когда я спрашивал, почему ко мне, как к соседской детворе, не приходит Дед Мороз, мне отвечали, что он забыл наш адрес. Как же это было обидно! И несправедливо. Тогда я еще не читал "Фауста", и не знал, что правды нет ни на Земле, ни выше.
      - А наш Дед Мороз? - повторила вопрос Таня, вырывая меня из омута воспоминаний.
      - Наш дед Мороз помогал всем. А если кто и выпадал из его поля зрения, - здесь я поимел в виду себя, но не стал это конкретизировать, - То он и так был счастлив. Ибо наш дед Мороз - был самым дед-морозистым дедом Морозом в мире.
      Это был лучший способ - уйти от нежеланных вопросов, обращая все в шутку. Я рассказал еще пару анекдотов про Карлсона, и тема была исчерпана. Пока исчерпана. Тем более, что надо было и делом заняться. А в числе основных мероприятий на этот день я запланировал поход к себе домой. Таня опять изъявила желание пойти со мной. И я, конечно же, не возражал.
      - Приходите скорее, - сказала нам девочка.
      - Мы постараемся, - ответил ей я, - А вы сидите дома, и никуда не уходите. Никому не открывайте. Если кто-нибудь зайдет - прячьтесь. А ты, Артур, - я обратился к мальчику, - не обижай сестренку. Ты теперь остаешься за старшего, и должен ее беречь. Автомат используй только в случае необходимости.
      Может и не стоило доверять ребенку оружие, но в сложившихся условиях я решил, что по другому просто нельзя было поступить.
      ***
      Дома я не нашел ничего, что бы могло указать на то, что случилось с родными. Одно было отрадно: дверь в хату была заперта. Зомби не закрывали за собой двери, и это вселяло определенные надежды.
      Остальные двери в подъезде были раскрыты настежь...
      ***
      Мелькнувшая в одном из окон тень, заставила меня насторожиться. В одной из квартир соседнего дома кто-то был. Это была хата моего одноклассника Рауля, а точнее его родителей.
      В любом случае, надо было выяснить, что к чему. И мы с Таней двинулись туда.
      Дверь была открыта. Я взвел свой пистолет. Таня вытащила свой.
      - Держись за мной, и контролируй зад, - сказал я ей шепотом.
      - Чей? - переспросила она тем же тоном, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы оценить эту шутку.
      Оценив же, я легонько стукнул ее по плечу, и, сделав серьезную мину, погрозил пальцем. Мол, сейчас не до шуток.
      Рауля я нашел под столом, где он сидел, сжимая в руках дробовик. Хорошо еще, что никто из нас не выстрелил!
      - Ладно, вылезай, - сказал я ему, впрочем, не опуская пистолета. Здесь есть кроме тебя кто-нибудь?
      - Н-нет, - ответил он вылезая.
      Наконец, мы опустили оружие и бурно поприветствовали друг друга.
      Я не был у него в гостях у него уже несколько лет. После школы наши пути разошлись. Да и в школе мы практически не были особыми друзьями. Золотая молодежь, к числу которых принадлежал Рауль, не очень-то жаловала тех, кому повезло меньше.
      Да и меня самого роль бедного родственника не очень уж прельщала. Я бы сказал, совсем не прельщала. Так что, когда каждодневный футбол вытиснился посиделками по хаткам, несмотря на географическую близость, мы начали тусоваться в разных компаниях. Однако, как бы то ни было, в данном случае каждый человек был на счету.
      Мы с интересом выслушали его рассказ. Оказалось, что самое интересное он как раз проспал. Проснувшись же, обнаружил, что в доме он - один, а улица заполнена группами зомби. Никого, так сказать, живого он больше не видел. Да особенно и не искал. Сначала он думал, что это - инфекция. Но после ночного представления, конечно, изменил свое мнение. Впрочем, непонятно в какую сторону.
      Мы, в свою очередь, вкратце рассказали ему свои истории, и предложили присоединиться.
      - Пока наша маленькая группа остановилась у Тани.
      - А твои друзья, как они ко мне отнесутся? - спросил Рауль путано, видимо не совсем поняв, насколько наша группа была маленькой. Впрочем, в том была не его вина.
      - Ну, если Таня не против...
      Сказав это, я немного пожалел, что встретил его. Этот смазливый красавчик вполне мог бы перехватить у меня пальму первенства. На секунду я вновь ощутил единство с засунутым за пояс "Макаровым". Я даже внутренне осознал, как шкодливо заблестели у меня глаза. Но все же это не могло выйти за пределы мыслей. В конце концов, я был человеком17. Да и конкурентом он на сегодняшний день был не столь уж крутым.
      - Я как ты, - перебила мои мысли Таня, и это были лучшие из слов, которые я мог бы услышать.
      ***
      Итак, к вечеру нас было уже пятеро. По правде говоря, я так и не определился, радоваться мне этому или нет. Но, в конце концов, выражаясь словами известного опереточного героя, "что выросло, то выросло", и теперь надо было танцевать от этого момента.
      Глава 7.
      На следующий день я опять снарядился в город. На этот раз один. Оставлять Таню с Раулем мне, конечно же, не очень хотелось. Но еще меньше хотелось подвергать ее лишнему риску. Так что я настоял на том, что пойду один. И вскоре убедился, что правильно сделал.
      ***
      - Руки вверх, - услышал я позади себя.
      Я не случайно не поставил после этих слов восклицательного знака, ибо произнесены они были на редкость мягко и ровно. Но, впрочем, достаточно твердо, чтобы у меня не возникло желания принять их за шутку.
      Я поднял руки, всем телом ощутив неразрывную связь с прикрытым под футболкой пистолетом.
      - А теперь медленно повернись.
      Я сделал и это, увидев перед собой человека лет пятидесяти. У него были темно-русые, с проседью волосы, такого же цвета борода и холодный пронизывающий взгляд. Взгляд джеклондоновского героя, как я решил для себя сразу. Взгляд, впрочем, не лишенный, я бы сказал, доброты. С такого лица хоть икону пиши...
      В руках он держал винчестер. "Мог бы найти и что-нибудь получше, мелькнуло у меня в голове. - Видимо, он не так крут, как кажется." Но его голос прервал мои умозаключения.
      - Кто? Откуда? - спросил он кратко, но доходчиво.
      - Человек. Отсюда, - ответил я не задумываясь в той же манере.
      - Видел их?
      - И не только. А ты?
      Разговор был как будто из плохого шпионского фильма. Но как часто жизнь оказывается хлеще выдумки.
      - Тоже. И не только.
      Он еще раз внимательно посмотрел мне в глаза и, опустив винчестер, произнес:
      - Можешь опустить руки.
      Мы обменялись рукопожатиями.
      - Андрей, - сказал я.
      - Никодим, - ответил он.
      "Где-то я его уже видел", - вертелось у меня в мозгу. Но где и когда, вспомнить никак не мог. Ясно было одно - вместе мы не учились.
      Кажется, он мучился тем же вопросом.
      - Ты не из группы Махачараки? - спросил вдруг он.
      Вот. Именно там-то я его и видел!
      - Нет, - ответил я. - Но иногда заходил в клуб.
      Будучи интересующимся всем паранормальным, я не мог обойти стороной и его. Именно там и сложилась наша маленькая компания, в которую входили уже известный вам Димка, и много-много других людей. Кстати самого Махачараку мы вскоре покинули как если не шарлатана, то и совсем не гуру.
      ***
      Никодим оказался на редкость интересным типом. Бывший разведчик, успевший побывать...
      Если даже считать, что рассказанное им, хотя бы на десять процентов соответствовало действительности, то это было круто.
      Впрочем, тут же я вспомнил, как как-то писал эссе-автобиографию на пост-доктороктальный курс в один из американских университетов, и еле сдержал улыбку. Да, когда-то в прошлой теперь жизни я имел и такие планы. Планы продолжения образования за рубежом, для осуществления которых у меня было все. Кроме денег. Собственно, из-за которых оно мне было и нужно.
      Касаясь же автобиографии, могу сказать, что когда, наконец, сочинительство и перевод оной было завершено, и я просмотрел ее, так сказать, свежим взглядом, я был немало удивлен. "И это все - я?" - только и мог я спросить сам себя.
      Действительно, хотя эта автобиография и не содержала ни капли лжи, вырисовывающийся в ней человек представлялся этаким героем, что можно было диву даваться, чего же мне еще не хватает.
      Да, о чем это я. Ах да, я, конечно, внимательно слушал, что он мне рассказывал, в лучших восточных традициях не высказывая сомнений, но мысленно деля все пополам и вычитая сколько угодно. Ну и рассказывал о себе. В стиле моего американского эссе.
      Сначала мы пошли к Никодиму, потом к нам. У нас и заночевали в ту ночь. В отличие от нас Никодим был один, и это было естественно. Честно говоря, если бы он не принял наше приглашение, то я бы настоял тут же сменить место ночлега. На всякий, как говориться, пожарный. Да и вообще в эту ночь я спал чутко.
      ***
      Следующий день был днем разговоров. С приходом Никодима у нас собрался для этого еще какой кворум. Правда, без консенсуса, извиняюсь за выражение. Правда теперь роль лидера нашей маленькой компании вновь бесповоротно улетела из моих рук. Но я не очень переживал по этому поводу, ибо Рауль едва принял бы мое лидерство, а в данном случае внутренняя вражда не могла принести нам ничего хорошего.
      ***
      - Они пришли из параллельного мира. В этом сомнений нет, - произнес Рауль.
      - Конечно, - в тон ему, но с иронией, отозвался я, - Если все, что не наше называть параллельным, то они, безусловно, пришли из параллельного мира. Ведь то, что раньше мы их здесь не видели, сомнений кажется не вызывает?
      - У древних кельтов есть много связанных с этим легенд. Вот только непонятно, почему это случилось с нами? Читал я книгу одних знакомых. Кстати, может, ты их знаешь? - Он назвал имена, мужское и женское, но они мне, к сожалению, говорили мне мало. Говорили. Но мало. - Так вот. Там вторжение было совершено по большому счету из-за одной бабы.
      - И я, кажется, знаю из-за кого, - я повторил женское имя.
      - Конечно. Но там сюжет был хорошо закручен. Хаоситы, порядковые. Знаки, магия. А здесь, как вы говорите, эльфы. Это что-то кельтское. Причем же здесь мы.
      - Что за эгоцентризм? - опять иронически отозвался я, - По-моему, то что произошло - произошло повсеместно. И эльфы эти всегда были где-то совсем рядом и повсеместно. Просто древние кельтские народы донесли придания о них в наиболее неискаженной форме. Хотя персонажи наших реликтовых сказок тоже не очень-то сильно от них разнятся.
      Мы долго дискутировали. Я говорил, что земля устала от человечества, что в угоду сиюминутных благ золотого миллиарда уничтожалось то, что создавалось природой тысячелетия. Вырубались леса. Истощались недра. И теперь мать Природа, так до конца и не познанная мстит нам. Кажется, я говорил для того, чтобы самому в этом увериться.
      - До этого мы были разделены непроходимой завесой, приоткрывавшейся в редкие и неведомые моменты. Теперь же завеса пала. И эльфы оказались сильнее. Вся наша техника ничто по сравнению с их магией.
      - Нам остается только пытаться выжить, - резюмировал Рауль.
      - И желательно выжить не только самим, но и непрошеных гостей, добавил я.
      - Кстати, вы не задумывались, почему выжили именно мы? - спросил вдруг Никодим.
      Все промолчали. Очевидно, что все мы думали над этим вопросом, точнее пытались думать в редкие свободные от борьбы за существование минуты, но... В общем, результат был отрицательным.
      - Вот у меня есть мысль. Помнишь, Андрей, до всего этого мы встречались у Махачараки? И я тогда запомнил тебя. Мне кажется, это не случайно. Там тогда собирались разные люди: и прохвосты, и просто умалишенные, но были и настоящие феномены.
      - Как ты и я? - вставил я, хотя слово феномен мне не очень нравилось.
      - Ага. И мне кажется остальные собравшиеся тоже не совсем обычные люди.
      Тут меня словно озарило. Ведь и нас Рауль в детстве всегда объединял интерес ко всему малоизведанному, ну а Таня, та просто была чудесной. Дальше мы говорили сбивчиво и маловоспроизводимо, но итог был ясен: каждый из нас действительно был если не экстрасенсом, то кем-то вроде этого.
      - А те два засранца, что... - я замялся.
      - По-моему, они не сразу зомбировались, потому что были в стельку пьяны, - сказала Таня.
      - А что, в этом есть резон, - медленно произнес Никодим. - Я тоже вначале встретил пару обсажутинов18 и одного алкаша , которые зомбировались значительно позже.
      Тут я начал припоминать, что все из компании Вовчика, и он в том числе, были под хорошим градусом.
      - Мне кажется, что за это следует выпить, - сказал я.
      Эта была здравая идея, тем более что и алкоголь, и наши мозги уже начинали кипеть.
      Глава 8.
      Мир вокруг нас постепенно стал приобретать новый порядок. Эльфы разместились в некоторых наиболее привлекательных для себя зданиях, и постепенно подстраивали город под свой лад. Видимо то же самое происходило по всей планете.
      Как я уже говорил, их цивилизация весьма отличалась от нашей. Используя магию, они не нуждались во многих технических средствах, и посему старались отчистить от них город. Грубую мелкую работу исполняли утратившие разум зомби, тяжелые же перестановки осуществлялись посредством магии. Вообще, магия ворвалась в жизнь, подобно сорвавшемуся циклону, и, похоже, не собиралась уступать взятых позиций.
      И еще. Части людей, причем, значительной части (выражаясь сухим научным языком, что-то около 20%), эльфы вернули разум. И постепенно город стал вновь возвращаться к жизни. Даже часть техногенной инфраструктуры нашей цивилизации была восстановлена. Появились свет в розетках и вода в кранах.
      Но, вот отношение к не поддавшимся магии людям у эльфов было, прямо скажем не очень. По городу ходили патрули, проверяя наличие магического клейма, коим они отметили всех зомби и освобожденных. Нам же приходилось скрываться и маскироваться.
      Кроме основного жилища, которым, естественно, оставался Танин дом, мы организовали несколько, так сказать явочных квартир, где все было приготовлено на случай необходимости смены места жительства. Там мы прятались от неожиданных патрулей. Там же мы с Таней иногда уединялись от остальной компании. Не знаю, догадывались ли они об этом, но я сознательно избегал подобных разговоров.
      Заработавшие опять телевидение и радио были наполнены прославлением нового порядка. То и дело звучали призывы всем неучтенным явиться на пункты учета. Конечно, мы не последовали этим призывам, но эпизод с еще одним человеком вроде нас заслуживает того, чтобы описать его подробно.
      ***
      Мы встретили его улице. В последнее время я достаточно доверял Никодиму, иначе бы я ни в коем случае не стал бы вступать в контакт с незнакомцем. После того, как эльфы отпустили часть людей, это было более чем опасно. Но Никодим сказал, что встречал его раньше, в первый день прорыва грани.
      - Я думаю пойти с повинной, - сказал нам Тамерлан (а именно так звали этого хлопца), после стандартного обмена любезностями.
      - Не советую, - ответил ему Никодим.
      - Если это ловушка, то двум смертям не бывать, а если нет... Мы можем потом встретиться в условленном месте.
      - Если бы я не встретил тебя в первый же день, то наверняка бы решил, что ты - провокатор, - сказал Никодим на прощанье.
      - Я бы тоже, - не уступил ему Тамирлан.
      После этого обмена любезностями мы договорились встретиться через три дня в условленном месте, и разошлись.
      ***
      Я так и не узнал, куда делись мои родственники, но пришлось научиться жить и с этим, как и со многим другим. Ибо весь мир, который окружал меня (простите за эгоцентризм) полетел в тартарары.
      Правда, это случилось уже не первый раз. Несколько лет назад весь мой мир, как и мир многих советских людей тоже полетел в тартарары, окунув нас в океан дикого бандитского капитализма. Кстати, единственное, что было отрадным теперь, так это то, что к "новым русским" различных национальностей судьба была столь же благосклонна, что и к остальным, "старым".
      Их особняки, еще не успевшие заняться, стояли теперь подобно памятникам последнего времени. В одном из этих домов и застукал нас с Никодимом наш первый патруль. Этот патруль состоял из одного эльфа и четверых людей. Вооружены они были мечами. Просто как дети, ей Богу!. Эльфы вообще ввели запрет на огнестрельное оружие, обезоруживая таким образом покоренную расу. Сами же они благодаря магии в нем не нуждались.
      ***
      Они не ожидали нас встретить, и потому нам удалось сразу завалить эльфа. За разбежавшимися же по особняку людьми нам предстояла целая охота. Охота, в которой жертва и охотник не были предопределены.
      Так как мы благополучно пользовались практически бесшумными пистолетами с глушителями19, едва ли нашим "друзьям" стоило ожидать подмоги. Однако в лабиринтах комнат, каждый мог иметь фактор неожиданности, а живыми их отпускать было нельзя.
      ***
      Кожух-затвор так и не вернулась на свое место. Их оказалось трое против меня одного. Каждый из них был здоровее меня, а перезарядить пистолет я бы никак не успел. Их самодовольные рожи надо было видеть! Но они просчитались. Зашедший сзади Никодим выпустил несколько пуль.
      Последний парень успел выскочить в дверь. Я же, в мгновенье ока перезарядив "Макаров", выпрыгнул в окно, стремясь отрезать ему дорогу к выходу.
      Выбежав через дверь, парень побежал прямо на меня. Он был примерно одного со мной роста, но значительно здоровее. И самоувереннее, потому как попытался задавить меня наглостью, начисто игнорируя мою пушку. В итоге, два ослабленных глушителем хлопка отразились двумя кровавыми пятнами на его груди. Он упал. Однако, не потеряв сознания. Выражение наглой сытой уверенности наконец-то сменилось страхом.
      Я прицелился для контрольного выстрела, но голос Никодима остановил меня:
      - Стой! Нам не мешает его допросить.
      Интересовало же нас, конечно, не то, что болтали по вновь заработавшим телерадиотрансятором и высвечивали на ночном небе. Это мы и так знали. Теперь же нам удалось узнать и о не разглашаемых подробностях, а именно, о численности, о конкретной дислокации их основных учреждений (извините за казенное слово), и о том, что они думают о Сопротивлении. Я даже не предполагал, как серьезно было наше положение.