Охота на оборотня - Мелочи геройской жизни

— Ну, снись, — разрешил Сатьян, снова откидываясь назад.

* * *

Увидев весло в руках Арвиэля, сом предпочёл самостоятельно перевернуться кверху брюхом, и проблем с транспортировкой не возникло. Рыбаки обулись, поплевали на руки и впряглись в тачку. Домовой, сидевший на бочке как ямщик на облучке, взмахнул прутиком:

— Н-но, залётныя-а-а!

— Как ты его террпишь?

Со страдальческим видом стражник рубанул ребром ладони по горлу.

На рассвете Симеон закончил горланить песни и задремал, свернувшись клубочком на мешках, притом, судя по чавканью, перед этим знатно в них пошарил. Парни сами зевали и, чтоб не заснуть на ходу, пришлось разговаривать. Удивительно, однако, у них нашлось полно общих тем и увлечений.

Карта была очень кстати, орк действительно не помнил дороги. К полудню вышли на болота. Даже вблизи они казались зелёной лужайкой, на карте отмечены не были, и если бы аватарье чутьё не уловило слабый запах прелости, рыбаки ухнули бы в топь вместе с тачкой и сомом.

Пришлось обходить каменистой грядой, сделав крюк в несколько вёрст.

Волчью яму Арвиэль не заметил. А вот Эртану приходилось быть осторожным. Эльфа ловушка, может, и выдержала бы, а вот для орка наверняка стала бы могилой. В прибрежном лесу с такими вот сюрпризами двигались медленно и осторожно. Когда солнце стало клониться к западу, впереди заблестела речная гладь, зеркальной лентой взрезавшая низкий берег, поросший корабельными соснами.

Добрались.

Конец пути — сомье счастье. Ещё миг — и рыба на свободе.

Взбивая отражение облаков в пену, сом зигзагами уходил по мелководью к глубокой воде. Всплеск — и только круги остались от рыбины, полтора месяца сводившей с ума горожан Северинга.

Домовой скорбно стянул шляпу и вытер сухие глаза:

— Прощщай! Ты навсегда останешшься в моём сердце!

— Ему повезло, что не в желудке, — усмехнулся Арвиэль, стоя по колено в воде. — Интересно, Алидара и Силль-Тьерра такие же широкие?

— Срравнил! Насчёт Алидарры не знаю, а на Силль-Тьерре прротивоположного беррега не видать… Как и в Силль-Миеллоне. Ты ведь там рродился?

— В Силль-Миеллоне. Только на севере, оттуда до рек далеко было, — привычно соврал аватар. — Погоди, а разве ты — не из Оркана?!

— Из Гусиных Пррудочков я! — захохотал орк. — С Марртой земляки, оба на Силль-Тьерре рродились.

— А-а… — что-то такое Арвиэль слышал, но не запомнил.

— Маррта хоррошая. Я в Алую Волну отца потеррял, так она обо мне заботилась, как о рродном, — ловко пущенный камешек запрыгал по глади лягушкой. — Духи делает вкусные, только трравница из неё…

— Хреновая! — хором рассмеялись эльф и орк.

Больше суток без сна. Почти десять часов в роли гужевых лошадей. Все мышцы гудели, и парни, решив, что утро вечера мудренее, развели костёр. Симка сожрал почти весь провиант, притом не только хозяйский, но у Эртана остался бурдюк пива, а у Арвиэля — лепёшки. Забросили удочки, на гарнир набрали первых вельжанок [6], маленьких и невероятно вкусных. Когда румяные окуньки в грибной россыпи перекочевали с прутков на импровизированные тарелки из кусков коры, уже сгустились сумерки. О чём же говорить в лесу ночью, как не о всяческих злыднях?

— Ты варга когда-нибудь видел? — спросил вдруг эльф.

— Видел. Только давно и мельком, — ответил орк.

— Прикончил?

— Зачем? Он же не нападал. Прросто кивнули дрруг дрругу и рразошлись.

— Зря. Я бы пришиб эту тварь, не раздумывая.

— А если б это была девчонка?

— Какая разница — самка или самец? — Арвиэль ответил не сразу, и такая формулировка царапнула не только Эртана, но и его самого. — Перевёртыши — ошибка природы, вроде всяких там уродов или недоразвитых, — аватар почти дословно процитировал отца.

— Говоррят, кошки очень кррасивые.

— Тогда шкурку на стенку повесил бы, — пошутил Арвиэль, пытаясь разрядить обстановку, но опять вышло как-то не очень.

— А я рради рразвлечения не убиваю, — едко отрезал орк.

Стражник задумался: и впрямь, смог бы он поднять руку на девушку, даже зная, что она — оборотень? В семьях аватар это не обсуждалось, но теперь множество вопросов предстояло решить самому.

Посторонний запах отвлёк от размышлений. Поблизости от города Арвиэль не обратил бы на него внимания, но здесь, в чащобе, подобные встречи могли сулить большие неприятности.

— Мы здесь не одни, — прошептал стражник. — Симка, исчезни.

— Но…

— Живо.

Досадливо клацнув когтями, кот испарился, попутно стащив хозяйского окуня.

На огонёк костра вышли пятеро мужчин и девушка не старше двадцати. Ярко-рыжие волосы, собранные в небрежный хвост, манили зарыться пальцами, миловидное усталое личико хотелось прижать к груди, пригреть, защитить. Раньше Арвиэль ничего подобного не испытывал, поэтому растерялся. Девушка разглядывала его со странным выражением, приоткрыв обветренные губы. Спутники рыженькой понравились аватару гораздо меньше, особенно высокий, пожалуй, даже выше Эртана, чернявый мужик. Это был Зверь. Сейчас его волосы были коротко острижены, вместо бороды и усов бледное лицо украшала щетина, но воображение легко дорисовало недостающее. Пришельцы были вооружены арбалетами и теоретически ножами, и Арвиэль сильно пожалел, что не прихватил из дома «рыбки». Грубую серую одежду он уже видел раньше. На утопленнике. Но с этой беглые каторжане наверняка успели бесследно стереть номера.

— Здорово, охотники! — улыбаясь, поприветствовал стражник неожиданных гостей. — Садитесь к нам.

Эртану компания не понравилась, но показывать этого он не стал. Симеон и вовсе изображал невидимку. Судя по тому, что рассказывал капитан, Зверь не был расистом, по крайней мере, нарочно нелюдей не истреблял, только если под руку подворачивались. Вот как сейчас. Аватар сделал единственное, что мог в таком положении. Теперь шанс остаться в живых довольно велик, но этого недостаточно. Как стражник, Арвиэль просто обязан вернуть преступников за решётку.

Два молодых безоружных нелюдя не представляли для бандитов угрозы, тем более сочли их за мирное население. Настороженность не исчезла, но Зверь принял предложение.

— Вот уж не думали, что здесь живую душу встретим, — усмехнулся главарь, подсаживаясь к огню и подавая пример остальным. — Откуда вы?

— Из Северинга, — врать смысла не было, относительно молодой город ещё не нанесён на имперские карты, только на местную, — города-резервации. Я Арвиэль, это — Эртан.

— Большак. Дина, дочка моя, — остальных главарь представил как Сухаря (самого тощего), Вихора (из-за спутанной шевелюры дыбом), Дубину (сила есть, ума не надо) и Зайца с раздвоенной нижней губой. — Далеко отсюда живёте?

— Так себе, — Арвиэль неопределённо пожал плечами. — А вы откуда?

— Да так, ниоткуда. Где Живица указала, там и прижились, а в мир только по нужде выходим, на промысел или ещё за чем, — рыжая любовно погладила лежащий у ног арбалет. Она села рядом со Зверем напротив Арвиэля, остальные расположились чуть поодаль, подозрительно глядя на нелюдей и алчно — на рыбу.

— Храни вас Альтея, — кивнул аватар. А девушка неглупа. Служители Иллиатара не любили староверов, поклоняющихся Альтее-Живице, с другой стороны, эльфы и орки тоже, по мнению Церкви, язычники. Одной фразой рыжая уравняла хозяев и гостей, предупредив излишние расспросы. — Угощайтесь!

— А вы? — проявил вежливость Зверь, зыркнув на встрепенувшихся бандитов.

— Пойду проверю удочки, на всех хватит, коли не торопитесь, — Арвиэль поднялся, непринуждённо отряхивая хвою со штанов. За ним наблюдали как за ядовитой змеёй.

— Мы тоже охотники, только за ррыбой, — Эртан выразительно покосился на бочку. Он не до конца разобрался в ситуации, но сообразил, что дело дрянь, и сумел неплохо подыграть заклятому недругу — теперь уже, кажется, бывшему. Если бы орк встал вслед за ним, оба оказались бы под прицелом арбалетов, а так Арвиэлю благодушным кивком позволили уединиться на берегу.

С Симкой, естественно.

— Хозяин, никакие они не отшшельники, — зашептал домовой, высунув голову из коряги. Даже звать не пришлось, сам прибежал. — У них в мешшках жратвы нет и ножей для разделки тушш, зато есть заточки, отмычки и деньги.

— А карта у них есть?

Арвиэль знал, что полтора года назад Зверя арестовали и отправили на лесоповал, правда, о побеге не слышал: жуликоватый «чиновник» был прав — Северинг находится далеко от цивилизации, и вести туда приходят с большим опозданием. Наверняка утопленник из этой шайки, значит, каторжане удрали где-то во вьюжне, прихватив необходимое и деньги кого-то из охранников. Но почему бандиты так долго бродят в северных лесах и до сих пор не разжились нормальной одеждой?

— Я не видел.

— Значит, они заблудились, и им нужны провожатые… — раздумчиво пробормотал Арвиэль. — Симка, дуй в Северинг и передай Берену, что Зверь сбежал.

— Какой зверь?

— Тот, чей портрет висит в караулке, бандит, убийца и мародёр. Судя по утопленнику, около трёх месяцев назад. Пусть Берен с Прокопием соберут бригаду и идут сюда. Вот ещё… — аватар снял кулон в виде волчьей головы, некогда собственноручно выстроганный. — Надень, так будет надёжнее.

С вытаращенными глазами кот взвился на корягу, выгнув спину.

— Хозяин, ты с ума сошшел?!!

— Тсс… Кулон могут отобрать или уничтожить. Симка, я не могу тобой рисковать.

— Хозяин, я тебя потом не найду!

— Найдёшь, — уверенно сказал Арвиэль, в несколько раз обвив длинную цепочку вокруг кошачьей шеи.

— Хозяин, я тебя не брошшу!

— Симка, Зверь опасный преступник, и я не могу его упустить. Мы нужны им живыми, по крайней мере, пока, но я не знаю, как долго смогу морочить им головы. Поторопись, сейчас всё зависит от тебя.

— Хозяин… — этот взгляд был способен превратить чёрствое сердце Мирона в мягчайшую сдобу.

— Си-ме-он, — строго отчеканил Арвиэль и замер, принюхиваясь. — Кыш.

Когда Дина вышла на берег, Арвиэль уже снял двух полуаршинных окуней и заново заряжал удочки: голодный человек стократ хуже сытого, а уж бандиты тем более. Рыжая с непонятной жалостью посмотрела на трепыхавшуюся плотву, пошедшую на живца.

— С кем ты разговаривал? — поинтересовалась девушка. — Я слышала голоса.

«Ничего ты не слышала», — понял Арвиэль.

— Я-а?! — забросив удочки, парень недоумённо огляделся. Окуни уже не бились в траве, задыхаясь без воды.

— Наверное, показалось, — Дина отбросила окровавленный камень. — Чего на меня уставился — влюбился?

— Неравнодушен к рыженьким и покладистым, — аватар тяжко вздохнул над рыбой: от голов у окуней мало что осталось, ивовый прут пришлось протыкать прямо сквозь тушки. Вообще-то предпочтения Арвиэля касались крыжовенного варенья, но девушка истолковала по-своему.

— А ты укради и женись!

— Можно попробовать, — связав прут кольцом и прицепив рыбу к поясу, стражник протянул руки. Нечеловеческая внешность, прежде доставившая столько неприятных моментов, сейчас могла выручить, а как подсечь клюнувшую девчонку, Арвиэль знал от братьев Лесовят, больших спецов в этом деле.

Однако на Дину приворот не подействовал, хотя аватар видел, что она совсем не прочь вернуться к костру на руках.

— Что, и впрямь женишься? — с какой-то злорадной усмешкой спросила рыжая, отступив на пару шагов.

— Наставник говорит, жену себе надо из глубинки брать, чтоб неиспорченная была и мужа слушалась.

— Ну ты нахал!

— А ты слишком бойкая для отшельницы.

— Имею право, — фыркнула рыжая. — Я не девка на выданье, а добытчик наравне с мужчинами. Давай-ка тебе с уловом помогу.

Арвиэль дождался, пока девчонка сама потянется к поясу, засим подхватил её на руки, подбросил и прижал к себе — бережно, но крепко.

— Нет уж, свой улов я сам донесу. Весь улов.

— Вот нахал!

Несмотря на довольно высокий рост, Дина оказалась удивительно лёгкой, но к костру вышли каждый своими ногами: неизвестно, как отреагировал бы Зверь на похищение «дочурки». И всё же девушка подсела уже не к нему, а к Арвиэлю.

Каторжане облизывались на еду, но даже первая порция, уже остывшая, лежала нетронутой: Зверь поддерживал в шайке жёсткую дисциплину и к столу вперёд хозяев не пустил. Почистив и нанизав рыбу на прутки, Арвиэль обмыл руки из котелка, но засученные рукава опустить не успел.

— А давай я тебе погадаю, — не дожидаясь согласия, Дина взяла его левую руку; по ладони до локтя пробежали приятные мурашки. — Жизнь у тебя нелёгкая была, рано один остался.

Ну, это логично. Эльфы в резервациях селятся не от хорошей жизни.

— Алая Волна?

— Её последний всплеск.

— Тебя воспитал человек, и ты ему за это благодарен.

И снова в точку, только линии ни при чём. Если бы эльфёнка взял к себе старший сородич, тот называл бы его отчимом или л’лэрдом в зависимости от родства и положения в силль-миеллонском обществе, а не наставником.

— Ты не только выжил, но и нашёл своё место в городе.

— Угадала.

— А вот это говорит о том, — пальцы девушки скользнули с ладони на белую полосу от браслета, окольцевавшую запястье, — что ты… служишь в страже!

На ногах оказались одновременно, притом Арвиэль — с остриём у горла.

— Сразу мне твой взгляд не понравился, — прошипела рыжая. — А ну не рыпаться!

Последнее адресовалось Эртану, подхватившему топор. На орка уставилось четыре арбалета, заставив выронить оружие и сесть на место с поднятыми руками. Но степняк испугался не за себя, а за Арвиэля, а тот — за него. Аватар смог бы удрать даже с парой болтов в спине, но стражник не смел бросить товарища по несчастью.

— Что ж вы с нами так? — укоризненно цокнул языком Зверь. — Сухарь, обыщи их мешки.

Тощий пинком отшвырнул Эртанов топор в сторону, попутно снисходительно потрепав орка по голове. Тот яростно клацнул клыками, но сделать ничего не мог. Арвиэль тоже не шевелился, гипнотизируя девушку.

— Даже не пытайся, на меня это не действует, — хмыкнула рыжая.

— Карта! — радостно заорал Сухарь, вынырнув из мешка стражника. Дина с облегчением выдохнула.

— Ну слава Богу, — подытожил Зверь. — Дай сюда.

Подкормленный костёр жарко трещал. Сухарь обошёл его справа…

Толчок раскрытой ладонью, выбивший из девчонки дыхание. Рыжая опрокинулась назад, и это спасло ей жизнь: три болта прошили воздух, не зацепив никого. Арвиэля рядом с ней уже не было. Нырнуть вниз, не обращая внимания на жар, стекающий по горлу на грудь, сбить с ног тощего бандита, выхватить карту.

Обожжённую руку пронзила боль, но аватар с размаху зачерпнул горящих углей, присыпая бумагу. Новенькая карта вспыхнула моментально и целиком.

Стражника за шиворот вздёрнули на ноги, до хруста заламывая руки, чей-то кулак впечатался в бок. Эртан зарычал, но стилет на шее Арвиэля остудил его пыл.

— Ах, ты… — рыжая не смогла подобрать слова.

«Будет больно», — понял аватар.

Чутьё его не подвело.

* * *

Альтея создала Симеона не домовым, а корабельным, но на «Морском еже» он проплавал только год. Торговое судно попало в шторм и разбилось о скалы, а Симку на обломке обшивки течением унесло в Себерский перелив, где затем выбросило на берег, необитаемый на первый взгляд. Кот совсем потерял надежду и просто выл от жалости к самому себе, когда услышал звонкий детский голос:

— Att evienn’le? [7]

Симеон не знал эльфийского языка, Арвиэль — межрасового, но как-то жестами они смогли договориться. Все домашние духи магически привязаны к какому-либо месту в жилище, которое защищают, обычно к печке, ну а Симка зависел от корабля. Из кусочка уцелевшей доски мальчик вырезал кулон и носил, практически не снимая, таким образом, со временем дух «привязался» и к самому хозяину, даже в его мысли и сны научился заглядывать, хотя нередко получал оттуда пинка под хвост.

В семьях аватар послушание — одно из основных правил, которое превратилось в нерушимую традицию. Из поколения в поколение младшие щенки слушались старших, а те, в свою очередь, взрослых волков — так было исстари заведено.

Когда Симеон попал в семью Винтерфелл, он об этих правилах не знал, поэтому и не удивился тому, что маленький эльф горячо спорит с матерью. Среди человеческих детей попадались ещё какие ослушники да сорванцы! Чем громче кричал и спорил ребёнок, тем больше мрачнела его мать — она явно была недовольна поведением сына. «Зря он так, — думал Симеон. — Сейчас мне дадут пинка под зад, а ему хворостиной — по тому же самому месту. Хотя лучше бы и меня хворостиной… и дома оставили». Эльфийка меж тем отстранила мальчика и направилась к съёжившемуся домовому.

— Что тебе от нас нужно, домашний слуга? Тебя подослали люди? — женщина говорила на межрасовом, её голос был чистым, но каким-то… «Резкий, нет, острый, как необработаная хрустальная грань», — подумал Симка, а вслух ответил:

— Нет, госпожа, я сам приплыл. На плоту…

Женщина слушала домового и кивала головой. Видимо, мальчик всё истолковал верно и уже объяснил матери, но эльфийка решила удостовериться сама.

— Скажи, домашний слуга, ты не видел в Переливе корабли?

— Нет! — замотал головой кот. — Не видел!

Элейна всё же позволила сыну оставить себе питомца. Эстель, младшая сестра эльфёнка, долго тёрла синие глаза, пытаясь прогнать странное «видение» — она, как и брат, впервые увидела кошачье существо. Потом Арвиэль, немного научившись межрасовому, однажды сказал:

— Нам с тобой ещё как повезло! Мама брать тебя ни в какую не хотела, говорила — людьми пахнешь! Сабли у меня отнять грозилась… А я ей ещё и перечил… Не попаду я в Хрустальные Чертоги!

Симка тогда не понял, отчего тренировочные сабли так дороги Арвиэлю, зато выяснил другое — эльфы-оборотни людей недолюбливают…

Как оказалось, не зря.

По их вине Симеон едва не потерял хозяина и собственную жизнь. Но тогда отряд Его Величества уже подходил к разорённому поселению, и Берен Грайт успел вытащить мальчика из горящего дома.

…Сейчас домовой бежал со всех лап, время от времени ныряя в межпространство, чтобы выпрыгнуть далеко впереди. Он передвигался очень быстро. Стражники будут гораздо медлительнее.

* * *

Бандиты куда-то уволокли орка, оставив Арвиэля наедине с рыжей, но тощий так ехидно бросил, дескать, она ещё хуже Зверя, что парень себя не чувствовал везунчиком. С ней не договоришься. Не заговоришь. И не приворожишь.

Чего-чего, а вязать узлы Дина умела: как аватар ни растягивал верёвку, она только сильнее впивалась в запястья и живот, вжимая в сосну. Всё затекло, и Арвиэль не был уверен, что сможет подняться без помощи, даже если удастся выпутаться. Хорошо хоть, не подвесили за руки, как селянина с гравюры Арсения, изображающей сцену допроса. В Алую Волну голова одной деревеньки укрыл в лесу раненых нелюдей, а жители носили им еду. Мужчина сам вызвался проводить к беженцам отряд расистов в мундирах имперской армии Аристарха, да вместо этого завёл в непролазную топь, посмертно увековечив своё имя в летописи. Даже балладу сложили. Наверняка без некроманта не обошлось, иначе откуда бы стали известны подробности, ярко живописующие пытки?

Интересно, тот мужик о чём думал? Самому Арвиэлю, наблюдавшему, как рыжая калит на костре свой стилет, в голову лезла всякая ерунда. Он прислушивался изо всех сил, но оттуда, куда увели Эртана, помимо лесных шумов слышалось только «бу-бу-бу». То ли с орком просто разговаривали, то ли…

Сцепив зубы, аватар в отчаянии мотнул головой, треснувшись затылком о дерево.

— Решил сделать работу вместо меня? — не оборачиваясь к Арвиэлю, тихо спросила рыжая. Лезвие уже накалилось докрасна, но почему-то Дина медлила. Может, пожалела, как ту рыбу?

— Эртан не найдёт обратную дорогу. Вы ничего от него не добьётесь.

— Я знаю. Орки только на открытой местности хорошо ориентируются, лес — твоя вотчина.

— Ты тоже на четверть эльфийка, почему ж сама не можешь?

За выходку Сухарь здорово приложил эльфа по голове, но даже сквозь звон в ушах парень сумел разобрать, что ещё в начале первозвона один из шайки провалился под лёд, прихватив с собой карту. С тех пор бандиты плутали между болотами и Сумеречьем.

— У меня другие таланты, а этот по наследству не достался.

— Ты что же, карту не запомнила?

— Запомнила. Но она была старая, довоенная, и половины поселений на ней нет. Нарвались на одно, хотели новой картой разжиться да еды раздобыть. Ещё двоих потеряли. Вы нас выведите тем путём, каким пришли сюда, и мы разойдёмся. Никто не умрёт.

— Нет.

Стилет вот-вот начал бы плавиться, и рыжая подсела к Арвиэлю. Он знал, после войны, помимо основного занятия, банда Зверя успешно истребляла шайки расистов и тёмных колдунов, и отвращения к девчонке не испытывал. Как и она к нему. Но всё равно они оставались стражником и преступницей. А могло б по-другому сложиться, например синеглазая подавальщица поднесла бы аватару кружку пива и миску солёных орешков…

— Я не хочу делать тебе больно, — судя по голосу, рыжая представляла нечто в том же духе, расстёгивая рубашку Арвиэля.

— И не делай.

— Ты выведешь нас отсюда?

— Нет.

— Арвиэль, мы не пойдём в твой город. Я могу пообещать это за Зверя.

— Вы в другие пойдёте. Сколотите банду и будете, как раньше, грабить, мучить, убивать.

— Каждый зарабатывает на жизнь, как может.

— Ну, так шла бы в швеи или в прачки, а Зверь лес валил бы. Не на каторге, а добровольно, за деньги.

— Уже слишком поздно что-то менять.

— Для него — да, для тебя — нет. Я могу сказать, что ты была заложницей Зверя, и мне поверят. Найдёшь себе работу, дом отстроишь. Будешь жить, как нормальные люди…

Невинные слова Арвиэля у рыжей вдруг вызвали неожиданную ярость. Бледное лицо её окаменело. Пальцы — тонкие, но сильные — впились ногтями в шею пленника.

— Я никогда не предам Зверя! Слышишь! Ты зря это предложил…

* * *

Утро немолодого, но ещё вполне привлекательного мужчины обязано начинаться с поцелуя в щеку, нежного воркования на ушко и завтрака в постель… Но утро ещё не наступило. Была глубокая ночь, когда господин Берен Грайт проснулся, и отнюдь не от нежного женского воркования. Некто мохнатый, весом с ящик гвоздей, содрал с него нагретое одеяло и, запрыгнув на грудь, хлопал лапами по щекам с истошным воем:

— Зверь сбежал!

— Какой зверь?! — спросонья Берен даже не спихнул наглеца.

— Который висит в караулке! То есть висел, а потом сбешшал! Три месяца назад вместе с утопленником! А хозяин сома выловил, который детей жрёт, и повёз в Вельгу выбрасывать! В бочке с Эртаном! А там — Зверь!

— Ничего не понимаю… Что-то случилось с Арвиэлем? Рассказывай!

К концу рассказа Берен почувствовал, как у него волосы на голове шевелятся.

«Ну, я с ним разберусь! В угол поставлю на неделю! Уволю! — думал он, впопыхах надевая рубаху швами наружу. — Только бы цел остался…»

Градоправитель знал, что поимка убийцы продиктована не желанием отличиться или получить премию. Аватары созданы, чтобы защищать. В данном случае — всю Неверрийскую империю от банды насильников и убийц…

Внезапно Берен упал на постель, обхватив руками голову.

— Господи, что ж я ему наговорил?!

* * *

Одним взмахом разрезав верёвку, рыжая ушла на реку мыть руки и стилет. Стражник кулем повалился на землю, не соображая практически ни-че-го. Он даже с трудом понимал, жив или уже умер. Хотя… в Хрустальных Чертогах ведь нет боли? Разве что Пресветлая решила-таки проучить непослушного мальчишку.

— Урроды! — прорычали над ухом, голову приподняли, и в рот упали первые капли живительной влаги. Дальше Арвиэль разве что не зубами вцепился в горлышко фляги.

— Не дрейфь, зелёный, — насмешливо обронил кто-то из бандитов. — Рыжая мастер, очухается через час-другой. Я б точно перестарался.

Арвиэль рискнул открыть глаза и с удовлетворением отметил, что видит неплохо. Впрочем, зрелище озабоченной орочьей физиономии, покрытой ссадинами, вновь настраивало на пессимистичный лад.

— Я не орал?

— Лучше б оррал! Я думал, тебя… того. А она моррду твою пожалела… Баба, — учитывая интонацию, слово приравнивалось к «хывре», но орк не рискнул злить бандитов.

— Лучше бы рёбра. Как сам?

— Получше некоторрых. Они прросто хотели кулаки рразмять, даже рруки мне рразвязали, — с мрачной усмешкой прошептал Эртан. — Честный бой, чтоб его… Ну я-то их моррды не жалел, сами напрросились.

Скосив взгляд, стражник не без удовольствия оглядел расписных бандитов, лопавших рыбу у костра. Особенной красой блистал Дубина, физиономия которого походила на овощное ассорти, а у Зайца раздвоилась и верхняя губа. Зверя не было видно, наверное, ушёл к «дочурке».

— Что же ты не убежал, раз была возможность? — Естественно, Эртан понял, что домовой неспроста исчез. Вполне мог спрятаться в лесу и дожидаться подмогу.

— Сдуррел? — возмутился орк. — Они б тебя пррикончили.

— Тебе какая разница?

— Не знаю, — помедлив, буркнул зелёный. — Но она есть. Арр Арвиэль…

— Ты знаешь моё полное имя? — удивился Арвиэль. В городе к нему обращались исключительно по удобному сокращению и не интересовались, откуда оно пошло.

— Да, от Маррты. Хоррош упррямиться, а то эта девка тебя до смеррти замучает. Может, сумеем прродерржаться, — с намёком, понятным только Арвиэлю, сказал Эртан.

— Больше не буду, иначе просто не встану.

Он мог вообще не ломаться. Но рыжая не поверила бы стражнику, разыгравшему при встрече такой спектакль, да и время хоть немного, но потянул. Симка уже в Северинге.

— Знаешь, я, кажется, понял, о чём мог думать голова…

— Какая голова? — встревожился орк, решив, что Арвиэль бредит.

— Неважно. Эртан, когда выберемся, можно я в «Оркан-бар» приду?

— Но только за счёт заведения, — серьёзно подтвердил пивовар.

Вернулся Зверь, за ним плелась рыжая. Их с Виллем взгляды сошлись, и девчонка досадливо отвернула покрасневший нос.

* * *

Берен отстранённо вертел в руках браслет Арвиэля, дожидаясь, пока стражники, получив от Темара сигнал через Индикатор, соберутся в караулке.

Зверь… Оборотень…

Самый страшный зверь — человек.

А самый страшный человек — оборотень, притом неважно, какой.

Этот был в мундире. В ночь Алой Волны он находился в столице, когда люди внезапно взбесились и набросились на нелюдей — соседей, сослуживцев, друзей… Но на десятника имперской гвардии в числе немногих горожан это поветрие — иначе не назовёшь — почему-то не подействовало. Когда принц Аристан вернулся из Оркана и обнаружил, что его отец сошёл с ума, а по всей стране виселицы и братские могилы, Зверь присоединился к отряду юноши и внёс немалую лепту в усмирение расистов. Однако после войны вместо наград получил трибунал за излишнюю жестокость к пленным и неповиновение начальству. Зверем его уже тогда прозвали. С десятником произошло худшее, что может случиться с воином, — ему понравилось убивать.

Впрочем, разбирательства ждать не стал: сбежал, перебив всех, кто пытался его остановить. Бывших сослуживцев, друзей…

Несмотря на мрачный «послужной список», и после побега Зверь по старой привычке продолжал истреблять тёмных магов и банды расистов. За это после ареста его не казнили, а отправили на лесоповал, что, конечно, было милостью относительной.

Да, Арвиэль сильный, да, упорный и находчивый, но он ещё ребёнок. Каким бы умницей ни был мальчик, Зверь всё равно умнее.

— У Арвиэля и Эртана есть шансы?

— Арвиэль с нами из одного шлема самопляс пил, а это не каждый выдержит, — хмыкнул Темар. — Паренёк нам всем как сын родной, и в обиду мы его не дадим, не боись. И Эртана тоже.

— Как бы их уже не обидели, — Грайт выразительно посмотрел на кота, но тот с горестным вздохом развёл лапами: слишком далеко находился хозяин, чтобы домовой мог почувствовать его эмоции.

— Если они двинутся с места, их будет непросто найти, — сказал Прокопий.

— А с собаками? — предложил Берен.

— В городе только охотничьи псы, на дичь натасканные, а нужны ищейки, — мрачно возразил Аким. Странно было видеть невозмутимого полукровку в столь подавленном состоянии.

— Госсподин… у нас есть ищщейка!

Индикатор Преступлений согласно мигнул — как будто бы Симеону.

* * *

Уже перед рассветом Арвиэль забылся тяжёлым беспокойным сном, а очнулся от чужого дыхания на лице, чьи-то губы прижались к его рту, и в горло полилась вода. Парень в шоке распахнул глаза, одновременно отпихивая извращенца: первый поцелуй он представлял иначе.

— По-другому ты воду выплёвывал, — вытирая губы, хмуро пояснила Дина.

— Хвала Богине, ты — рыжая, а не зелёный, — пробормотал Арвиэль.

Теперь опешила девчонка. Поколебавшись, положила холодную ладонь на лоб.

— Не убирай, — аватар снова начал проваливаться в сон, но задремать ему не дали.

По груди и животу зашарили руки, вымазанные чем-то жирным, растревожив начавшие было затягиваться порезы и ожоги.

— Это целебная мазь из грибов, она снимет боль, — ответила рыжая на укоризненное шипение.

— Сначала калечишь, потом лечишь?

— Сам виноват. Откуда у тебя шрам на груди? Хороший удар, почти в сердце.

— От людей.

— Как же ты можешь на них работать?

— А ты как?

— Зверь особенный. В Алую Волну моих родителей… повесили за то, что мама была полуэльфкой. Они задохнулись, но Зверь успел меня вытащить из петли.