Алмазы - навсегда

Художник С... оказался самой доступной добычей, самой уязвимой жертвой. Она втянула его в себя через такую нить, выпила его душу и недаром после смерти бедняги была хороша, как никогда. Но нашелся некто, оказавшийся сильней графини. Я говорю о бароне ***. Вероятно, он обнаружил ее способности здесь, в Карлсбаде, а может, приехал с ней, не афишируя знакомства, как повелитель и хозяин. Тут уж графиня оказалась в роли перципиента, то есть жертвы, если не служила барону чем-то вроде медиума, и через нее он поглощал энергию других мужчин. Надо подумать, допустимо ли мужчине потреблять энергию женщины, или наоборот? Похоже, что графиня действительно была медиумом. В таком случае, она должна умереть, как только барон исчерпает ее возможности. Но умереть - в любом случае; если барон более сильный индуктор, он наведет свою астральную нить и выпьет графиню до капельки. Веришь ли, дорогая Марта, когда графиня прибыла на курорт, все обратили внимание на ее кольцо с чудесным алмазом голубого цвета, но после смерти художника камень порозовел. Я думаю, что барон выпил жизненные соки не только у графини или художника, но и у камня. Я пробовала поделиться с мужем своими соображеньями, видя как он измучен. Да и книга о гипнозе на рабочем столе мужа подсказала мне, что сейчас он вполне открыт для подобного разговора. Но вышло как нельзя хуже. Муж ничего не отрицал и не ругался, всего лишь назначил мне успокоительные капли со слишком хорошо знакомым мне запахом, которые я отказалась принимать. Теперь со дня на день я жду, что муж станет сам или поручит прислуге добавлять капли в питье, а ты знаешь, дорогая, как можно навсегда утихомирить человека, превратить его в равнодушное животное простым соединением брома с вытяжкой из известного тебе болотного растения. Или муж знает что-то, чего не знаю я, или сам стал жертвой животного магнетизма и действует не своей волей. На всякий случай я стараюсь не пить дома, ведь капли теряют запах, смешавшись с водой; но рано или поздно муж подкараулит меня. А может быть, он боится, что я расскажу о чем он бредит во сне? Кто-то из нас сходит с ума, хотя главные действующие лица драмы уехали, и сцена пуста. Письмо мое бессвязно, как и мысли, сосредотачиваться на долгое время мне трудно, неужели, сказывается действие капель? Значит, он меня опередил. Потому что я сама хотела... (неразборчиво) видел что-то такое, чего видеть нельзя. Милая моя сестра, помоги нам, я надеюсь, что письмо все же дойдет по адресу. Буду ждать твоего ответа или приезда как чуда. Да, я забыла о самом главном, хочу описать тебе внешность барона во всех подробностях, и если, не приведи Господь, он встретится тебе, ты сумеешь защититься. Барон - мужчина неопределенного возраста, но всегда...
      Лист ярко вспыхнул перед тем, как окончательно обратиться в седой пепел. Геннадий Кириллович зажег сигарету и, не затягиваясь, положил ее на край пепельницы.
      Посланник
      - Здравствуйте, проходите пожалуйста. Мистер Гумбрехт, я полагаю? Я Чарльз.
      Молодой человек спортивного вида в джинсах и футболке с эмблемой Империал Колледжа провел гостя в комнату, которая служила кабинетом и столовой по совместительству. Самый нетребовательный из дизайнеров по интерьеру, безусловно, испытал бы шок, попади он в эту комнату, но вероятность его попадания сюда стремилась к нулю так же неуклонно, как синица к кормушке с семечками. Прекрасный письменный стол соседствовал со стульями, купленными на распродаже, серебряные подсвечники на каминной полке - с блюдечком из кафе, использованном как пепельница. Чиппендейловское кресло, в которое хозяин усадил своего гостя, было накрыто куском выцветшего сукна, украшенного сложным орнаментом из дырочек с оплавленными краями, следами сигаретной интервенции.
      Чарльз, молодой человек лет двадцати с настолько не запоминающейся внешностью, что это могло служить особой приметой, без смущения сдвинул с края стола книги, наваленные вперемешку с носовыми платками, бритвенными принадлежностями и случайными мелкими предметами, освободил стул от неизвестно каким ветром занесенного туда горшочка с кактусом, сел, достал чистый блокнот и, обращаясь к вылезшему из открытого шкафа заспанному коту, произнес:
      - Мне рассказывали о вас, мистер Гумпрехт, чудеса. Могу ли я надеяться, что за месяц вы избавите меня от косноязычия? То есть, я имею в виду от письменного косноязычия. Тьфу, пропасть, я хочу сказать, что вы научите меня связно излагать мысли в статье, нет, так тоже не говорят. Мысли на бумаге для статей. О Господи, ну вы понимаете, о чем я. На прошлой неделе мне вернули статью из журнала "Письма к природе", сообщив, что она абсолютно нечитаемая. А ведь это была очень хорошая статья, я, знаете ли, придумал новую теорию, то есть не теорию, а новый подход к анализу. Речь идет о кимберлитовых алмазных трубках. Благодаря моей теории, отпадает необходимость в кристаллографическом анализе, не нужно будет даже определять химический состав кимберлита. Но я пускаюсь в ненужные подробности. На свете существуют всего две темы, превращающие меня в болтуна. Это, как вы уже догадались, алмазы, а еще история. Ведь как ни крути, история тесно связана с драгоценностями и алмазами в том числе. Знаете ли вы, что Наполеон проиграл битву при Ватерлоо, потому что в тот день потерял любимый бриллиант, купленный им в день свадьбы. Именно бриллиант приносил ему удачу и охранял от врагов... Я все болтаю, в то время, как пригласил вас совершенно не для того, чтоб вы слушали меня, а наоборот. В оборотах я запутался. Я хочу сказать, что я пригласил вас, чтобы я вас слушал. Уф-ф.
      Чарльз оторвал взгляд от дымчатого кота, весьма заинтересовавшегося речью, и посмотрел на гостя.
      Мистер Гумпрехт с удовольствием наблюдал за новым учеником, похожим на него самого способностью стираться из памяти. Хотя в случае мистера Гумпрехта явление имело феноменальный характер: замысловатый черный старомодного покроя блейзер, причудливые складки морщин, покрывающие худое маленькое личико, пронзительный взгляд из-под тяжелых век - все это бросалось в глаза, но мгновенно забывалось, стоило Гумпрехту исчезнуть из поля зрения.
      - Дорогой Чарльз, то, что вы рассказываете чрезвычайно интересно для меня, ибо наши склонности и пристрастия по части алмазов и истории совпадают. Я, конечно, не специалист, как вы, будущий геолог, но что такое кимберлитовая трубка, то есть первичное месторождение алмазов, знаю. А уж по части истории сведущ, хотя бы в силу собственной древности, - тут маленький человечек слегка улыбнулся. - Но я не совсем обычный репетитор, что вы, полагаю, уже знаете, если наводили справки. Поэтому ни о каком месяце занятий речь не идет. Мы управимся за один раз. Вы избавитесь от своего "письменного" косноязычия навсегда и сможете пачками отправлять статьи в "Природу". Я наслышан о ваших успехах, вы обещаете вырасти в талантливого ученого, и, конечно, без умения связно и увлекательно излагать свои мысли не обойтись. Но напрасно вы достали блокнот, нам не придется ничего записывать.
      Чарльз недоверчиво уставился на "не совсем обычного репетитора", подозрение твердо обосновалось на его не слишком выразительном лице.
      - За одно занятие? Что-то я не слышал о таких методиках. Вы уверены, мистер Гумпрехт? В моем случае вам придется иметь дело не с самым благодарным полем, то есть я хочу сказать, материалом, в смысле, что со мной придется повозиться. А вы случайно не имеете в виду эти методики, связанные с гипнозом или двадцать пятым кадром; я, знаете ли, не большой поклонник подобных...
      - Нет, нет, успокойтесь, я не занимаюсь шарлатанством, если вы это имеете в виду, - ненавязчиво передразнил учитель недоверчивого ученика. Косноязычие лечится как легкий вывих, одним движением. Я вправлю ваше воображение, а дальше вы сможете совершенствоваться самостоятельно. Вы сами убедитесь через полчаса, что говорите легко и свободно, а писать легче, чем говорить, во всяком случае, людям вашего типа. Попробовать-то вы можете? Через полчаса вы или признаете мой метод действенным, или выгоните меня с позором из своей уютной холостяцкой квартиры.
      "Уютной" было сказано с очевидной иронией, но Чарльз не заметил насмешки. Он напряженно вглядывался в невидимую точку на свитере, свисающем с сервировочного столика и решал вопрос о судьбе предстоящего получаса. Любопытство исследователя взяло верх над естественным в данной ситуации скептицизмом, и Чарльз согласился:
      - Хорошо. Что я должен делать? Расслабиться и закрыть глаза?
      Мистер Гумпрехт улыбнулся в очередной раз. Он улыбался легко и охотно, видно было, что его визит доставляет ему особенное удовольствие, непонятное Чарльзу.
      - Ни в коем случае. Сидите, как хотите, стойте, ходите по комнате, кружитесь на месте - это все равно. Мы с вами просто будем разговаривать, вернее, сообща сочинять рассказ, лучше фантастический. Сперва я буду говорить больше, потом, когда ваше воображение научиться самостоятельно двигаться, вы будете развлекать меня. Это гораздо проще, чем кажется. Темой для рассказа я избираю, с вашего позволения, те же алмазные месторождения и ваш новый, пока еще не разработанный анализ. Ну, и историю немного. Но не забудьте, что рассказ должен быть фантастическим. А героями его будут, учитель на мгновение задумался, - ну конечно, зачем далеко ходить, героями будем мы с вами.
      Подозрение на лице ученика уступило место взволнованной сосредоточенности. Через минуту-другую Чарльз признался:
      - Не знаю, как начать, ничего не лезет в голову.
      - А так и начнем. "- Здравствуйте, проходите пожалуйста. Мистер Гумбрехт, я полагаю? Я - Чарльз. - Молодой человек спортивного вида в джинсах и футболке с эмблемой Империал Колледжа провел гостя в комнату...". Не придумывается?
      - Пока нет, вы же обещали вначале больше говорить сам. Или "сами"?
      - Чарльз, талантливый ученый, придумал новый способ обследования алмазных трубок - жерл древних вулканов. Уникальный способ, отменяющий за ненадобностью все традиционные анализы и позволивший открыть новое, крупнейшее из всех, месторождение алмазов в Калифорнии. Мир вздрогнул в первом приступе алмазной лихорадки. С девяностых годов прошлого двадцатого века, когда алмазы обнаружили в Канаде, мир не слышал подобных новостей.
      - Откуда, черт возьми, вы узнали, что я подозреваю о наличии алмазов в Калифорнии? Ну ладно, могу продолжить. Таким образом оказалось, что авантюристы девятнадцатого века Слэк и Арнольд, продававшие акции компании, якобы владеющей калифорнийскими алмазными копями - честнейшие люди, опередившие современников на два века. Потому что э-э.. Черт, как сказать, что копи уже тогда существовали, но еще не были открыты? - Чарльз с надеждой посмотрел на учителя.
      - Так и сказать, только без э-э. Продолжаем. Способ Чарльза, основанный на теории энергетических полей, позволил ему обнаружить удивительные вещи. Кроме энергий алмазов, пиорпов - их неизменных спутников, гранитов, известняков, синей земли, желтой земли и прочей изученной начинки в трубках существовало мощное поле неизвестной энергии, исчезающее, как только первые алмазы удалялись от копей на расстояние более двух километров. Объяснения Чарльз не находил, проблема мешала ему спать, есть, читать газету за завтраком, даже гладить кошку мешала ему мучительная проблема. Как-то раз, за завтраком он пил кофе без всякого удовольствия и вспоминал древних индусов... Продолжайте.
      Чарльз, внимавший с радостным изумлением, подхватил нить повествования:
      - По их мнению алмазы рождались из пяти начал природы: земли, воды, неба, воздуха и энергии и, так же, как люди, делились на четыре класса: брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр. Что, если так же, как над людьми стоит Брахма, присутствуя в любом из них как бессмертный атман, так и алмазами управляет Эфир, снабжая каждый камень необходимой энергией.
      - Не совсем точно изложено, но, тем не менее, блестяще. По замыслу, я имею в виду - мистер Гумпрехт дразнил ученика. - А слово "также" в соседних предложениях употреблять не стоит. Итак, Чарльз подумал: "Древние многое предвидели. Античность, это не то, что средние века, породившие сколь многочисленные, столь и безосновательные легенды о происхождении Царя самоцветов. В лапидариях, средневековых книгах о свойствах камней, встречаются сведения о мужских и женских алмазах, которые питаются небесной росой и производят на свет маленьких детей."
      Размышления доктора Чарльза были прерваны его личным секретарем, доставившим патрону письмо от мистера Гумпрехта. Доктор не слышал этого имени прежде и хотел было отложить письмо, но вежливость, доставляющая британцам столько неудобств в Новом свете, заставила его распечатать конверт. Мистер Гумпрехт ставил адресата в известность о своем предстоящем визите на следующий день, как о чем-то само собой разумеющемся, извещая, что речь пойдет о бессмертии - тут доктор подумал, что его незнакомый корреспондент обычный сумасшедший, но следующие строки заставили Чарльза забыть обо всем, даже о чудесных превращениях энергии в алмазных трубках.
      На следующий день доктор Чарльз встречал гостя.
      - Благодарю, что произвели меня в доктора, - поклонился живой Чарльз. Но я продолжаю. "Полагаю, вы хотите сообщить мне рецепт бессмертия?" обратился доктор к своему гостю.
      - Надеюсь, ваш рецепт не того рода, как у графа Шувалова? В девятнадцатом веке над его причудами смеялся весь Петербург. Представьте себе, в простоте душевной он настаивал водку на алмазах, полагая, что таким способом обретет долголетие, если не бессмертие. А для чего человеку бессмертие, мистер Гумпрехт?
      - Сперва ответьте мне, доктор Чарльз, для чего вы, люди, живете? вопрошающий поднял, оказавшуюся необычайно длинной, руку, так, что желтое костлявое запястье вылезло из черного рукава и уставил указательный палец прямо в лицо собеседнику.
      - Этот вопрос каждый решает для себя сам. Иные выдумывают цель, иные ищут ее всю жизнь; другие считают, что сам процесс жизни и есть цель жизни. Разумные люди просто делают то, что они делают или считают нужным делать, ибо не могут по-другому. Подобные философские вопросы уместно решать лишь в ранней юности, но никак не нам с вами. Постойте, а почему вы столь странно изъясняетесь, что значит "вы, люди"?
      - А, вы опять испугались, что я сумасшедший? Вы наверняка уже думали так, читая мое письмо, я не ошибся? Попробую убедить вас в обратном. Вы никому не говорили о своем поразительном открытии? О мощном энергетическом поле, исчезающем, как только первые алмазы выносят за зону, очерченную радиусом два километра? Нет? Даже секретарю? Так я и думал. А вас не удивляет, что я знаю то, что вы не доверили и бумаге?
      - Признаться, это странно. Но как вы узнали? Вы занимаетесь телепатией? Честно говоря, я не верил в подобные штучки, считал шарлатанством, но приходится согласиться...
      - Оставьте ваши глупости, вы же ученый. Хватит ли у вас мужества узнать то, что может не вместиться в человеческую голову? Вспомните, о чем вы думали перед получением моего письма. О Брахме и эфире, помните? Примитивно, конечно, но, боюсь, всей тонкости мне вам не объяснить, только в первом приближении. Так вот, Брахма - это я. Алмазный Брахма.
      - Боюсь, что я все-таки...
      - А вы не бойтесь. И не зовите своего секретаря. Зря я использовал метафору, скажу точнее. То мощное энергетическое поле, что вы обнаружили в калифорнийских копях, излучал я и мои помощницы. Одну из них вы легко обнаружите, если выгляните в окно. Она ждет внизу, мало ли какая помощь мне понадобится. Красивая девочка, огненная, как пироп.
      - Что вы хотите от меня?
      - Вы обнаружили часть правды, вы раскрыли то, что не удавалось еще никому, и вы имеете право на правду в более полном объеме - том, какой сможете вместить. Я опять ввел вас в заблуждение. Конечно, я не из калифорнийских копей, я гораздо раньше появился. Я из Голконда, официальная дата рождения - 1662 год, на самом деле намного раньше. Здесь появился другой, новорожденный "Эфир", питанием на первое время он обеспечен, а потом примется путешествовать, как и все мы, в поисках новой "еды", новой энергии. Но мы не испытываем вражды к "пищевым конкурентам", то есть, к новым собратьям, алмазов пока хватает. Я все больше по Европе специализируюсь, сюда, в Америку еще не залетал, как родился в Индии, так и держусь одного континента, знаете ли, я несколько старомоден.
      - Мне действительно кажется, что вы сумасшедший. Настойчиво пытаетесь внушить мне, что вы не человек, а алмаз. Не такой уж редкий случай, наверняка, описан еще в девятнадцатом веке. Ну да, Бог с вами, надеюсь, что вы не опасны, но мне пора к настоящим алмазам.
      - Хотите эксперимент? У вас есть какой-нибудь мутный мелкий камешек? Можете им пожертвовать? Не бойтесь, я не фокусник. Если бы вы поместили меня в закрытый сосуд вместе с алмазом, то, как положено, получили бы двуокись углерода в том же объеме, который выделился, если бы ваш камушек сгорел при нагревании. Но вы же блестящий ученый, придумайте, не сходя с места, как определить, сгорел ли камень или исчез другим способом.
      - Для телепата вы слишком рассеяны, не то услышали бы, что я могу с легкостью определить то, что вы предлагаете, я не боюсь даже положить кристалл вам в руку, будь вы десять раз фокусником. Попробуем, я читал, что некоторых душевнобольных такой способ излечивает. Может, и вы избавитесь от идеи-фикс, перестанете считать себя алмазом. Я же доктор в конце концов. Подождите, только включу вот эту маленькую установочку. Держите камень. Ничего, что он не огранен?
      - Смейтесь, доктор, смейтесь. Мне ни к чему брать кристалл в руки. Положите на стол. Вы не успеете сказать "раз"... Надеюсь, маленькая установочка сработала?
      - Да... Поразительно... Алмаз исчез... Теперь я внимательно слушаю вас. Для сумасшедшего вы обладаете удивительными способностями. Необъяснимыми. Я все равно вряд ли поверю вам, но мне, действительно, чрезвычайно любопытно послушать вашу теорию.
      - Итак, кроме традиционной начинки кимберлитовых трубок, первичных месторождений алмазов и их вечных спутников огненных пиропов - разновидности граната, драгоценных самих по себе, но проигрывающих от блистательного соседства, вы обнаружили нас, но не смогли "опознать". Не поняли, что именно вы открыли. Мы с нашими спутницами живем в каждой трубке, в каждом алмазоносном жерле вулкана, угасшего давно, очень давно - в момент нашего зачатия. Но от наших соседей алмазов отличаемся так же, как вы отличаетесь от травы, коровы, куска дерева. Плоть, подобную вашей, или рождение, как некоторые из нас это называют, мы обретаем когда появляется возможность получать питание вне трубки, то есть появляются свободные алмазы, переходящие от одного владельца к другому. Ведь вы уже догадались, что мы существуем за счет энергии камней. Большого алмаза хватит надолго, иногда на много десятилетий, маленького, типа того, что вы мне предложили - от силы на полгода.
      - А человеческая еда вас не может удовлетворить? Плоть-то у вас самая что ни на есть человеческая. Или это иллюзия, и там, под кожей, сверкающий кристалл?
      - Нет, те же мышцы и кости, как у вас. И кровь льется точно так же, имел несчастье убедиться. А что до еды, я долгое время практиковал "человеческое питание", никоим образом не заменяющее наше обычное, но однажды для меня это печально кончилось. Мне подмешали в питье снотворного, дальше рассказывать не хочется, но в итоге я утратил кольцо-индикатор энергии вместе с пальцем, с которым они составляли одно целое. С тех пор не могу проглотить ни крошки вашей еды.
      - А как же вы добываете алмазы? Живете на копях? Но почти все коренные месторождения выработаны, бразильские и австралийские истощились уже к началу двадцать первого века. Надо ли ожидать вашего нашествия в Калифорнию?
      - Ну что вы! Это стало бы слишком заметно, ведь мы не волшебники и не умеем становиться невидимками, а наши помощницы обладают такой яркой красотой, что скопление подобных фей в одном месте привлекало бы к нам нежелательное внимание. Нет, я, как уже говорил вам, путешествую по Европе, время от времени меняю имена, страны, чтобы не примелькаться. По молодости менял обличье, теперь тяжело. Иногда, в самых критических случаях, случается действовать грубо. Помните "Великий Могол"?
      - Так это вы похитили бриллиант? Сам алмаз весил почти втрое больше, чем изготовленный из него бриллиант, его описал французский путешественник и знаток драгоценных камней Тавернье, чьим именем названы некоторые бриллианты, помните, "Белый Тавернье", "Голубой Тавернье"? Он видел камень среди среди сокровищ шаха Ауренг-Зеба из династии Великих Моголов, по-моему, принадлежащего к двенадцатому колену Тимура.
      - Еще бы мне не помнить Тавернье! Тавернье - это я. В те времена я мог несколько менять облик, даже избавлялся от этой черной оболочки (у вас она называется блейзером, пиджаком или сюртуком), в которой появился на свет, как некоторые алмазы, что появляются на свет в черном графитовом "чехле". В бытность мою Тавернье я мог позволить себе коллекционировать алмазы, не только потреблять. Но если бы вы видели "Могола", как он был прекрасен, какое искушение! Увы, я поглотил его - я по молодости, по неопытности. В нынешнем обличьи жалкого репетитора я уже не могу позволить себе подобные безумства, создавать новые легенды ни к чему.
      - Постойте! Но русский Пыляев писал, что "Великого Могола" видели у персидского шаха, когда тот посещал Петербург в начале девятнадцатого века, это на два века позже указанной вами даты, ведь Тавернье жил в семнадцатом. Пыляев ссылается на очевидцев!
      - Не смешите меня. При известной ловкости и склонности к аферам еще не то можно заставить увидеть тех, кто хочет принимать желаемое за действительность. Вспомните хотя бы графа Сен-Жермена, лечившего алмазы, или сращивающего их: из множества мелких - один большой.
      - Так граф Сен-Жермен - тоже вы? Или один из ваших?
      - Ну что вы! Мы никогда не работали столь топорно. И даже если имели отношение к камушкам, старались держаться в тени, не лезть на рожон. Вы не представляете, какое искушение все наши пережили, когда управляющий африканским алмазным рудником вынул из стенки забоя крупнейший из известных вам алмазов "Куллинан". Выковырял камень погнутым старым перочинным ножом! Какое неуважение! А ведь это лишь обломок кристалла. Представьте себе, каков кристалл, если "Куллинан" достигал размеров кулака!
      - Да-да, камень весил 3106 карат, из него изготовлено 105 бриллиантов, самый крупный "Звезда Африки", 530, 2 карата...
      - Что вы мне прописи чертите, вы полагаете, что я могу не знать чего-нибудь об алмазах? Это я сержусь на самом деле из-за того, что не отважился подобраться к камню. "Куллинан" гранил Иозеф Аскер, он считался лучшим гранильщиком Европы. Ему нетрудно было числиться лучшим, ведь он ничего не использовал для себя, он был не из наших. Тоже мне, лучший! Я присутствовал в зале среди прочих ювелиров, когда Аскер раскалывал камень. Он "открывал" камень несколько месяцев, мне бы хватило пары секунд. Наконец-то решился прошлифовать точку, заглянул внутрь и решил, что сумел определить направление верного удара, чтоб расчленить камень по бегущим внутри трещинам. Созвал всех именитых ювелиров в свидетели. Комедия. Все стоят почетным полукругом, тишина такая, что слышно, как волос из парика падает на каменные плиты. Физиономии у всех постно-почтительные, в соответствии с важностью момента. И каждый в душе хоть чуть-чуть, но надеется, что Иозеф ошибется. Желание катастрофы в вас неистребимо, если катастрофа напрямую с вами не связана. Иозеф берет свою любимейшую стамеску, приставляет к "открытой" на камне точке, замахивается молотком, бьет, по залу пролетает общий вздох, единый, как у любовников в момент наивысшего блаженства, и.... падает в обморок. Но мы, а наших там было трое, проявили благоразумие и не стали воровать на глазах у свидетелей. Расчет Аскера признали правильным. Камень он добил, когда пришел в себя и два года занимался огранкой получившихся осколков. Какой банкет устроил ваш тогдашний король Эдуард, получивший в свое время "Куллинан" в подарок на день рождения, по случаю окончания огранки! Вот там на банкете я и отыгрался, получил свое от камней, покрывающих разных леди без разбору. Я всегда старался не связываться с известными бриллиантами. Кроме "Великого Могола" всего дважды отступал от своего правила: "Коннур" и "Гоппе".
      - Ну конечно! "Коннур", "гора света", камень никогда не продававшийся, а только приносимый в дар или насильно отнимаемый! Афганский шах Шуджа не испугался ослепления, лишь бы сохранить алмаз, но после перенесенных пыток все же уступил захватчикам. Но "Коннур" не был убийцей, он не убивал своих владельцев. Это оказался относительно добрый алмаз: лишал власти, глаз, свободы, но не жизни. Наверное, потому и уменьшился в размерах. Стоп! Тут вы и появляетесь на сцене. Камень достался нашей королеве от колониальных войск, захвативших Лахор. Королева лично ограняла алмаз под руководством амстердамского ювелира - так вы были тем ювелиром? То-то все удивлялись, что камень уменьшился почти вдвое. Надеюсь, вы хорошо пообедали? А "Гоппе" мне очень жаль. Чудесный бриллиант, уникального синего цвета, что крайне редко встречается, тем более камень такой чистоты. Правда "Гоппе", в отличии от "Коннура", камень-убийца. Ему мало показалось единичных жертв, он убивал сотнями и тысячами, ведь в Европу из Индии "Гоппе" прибыл не один, он привел с собой чуму. А среди жертв выбирал поименитей: Мария-Антуанетта, перед ней принцесса Ламбелла, которой королева опрометчиво дала поносить бриллиант; любовница султана Абдул-Хамида 11. Впрочем не брезговал и обычными миллионерами, а однажды убил французскую танцорку. Убил руками дарителя, русского князя, безумно влюбленного и столь же безумно ревнивого. Князь не пожалел алмаза для любовницы, но очень скоро не пожалел и саму любовницу, застрелил в припадке ревности. Широкий был человек, вот его и сузили, умер князь тоже не в постели, пал жертвой покушения. Но "Гоппе" никуда не пропадал, пропадали его владельцы. Или вы имеете в виду его происхождение? Предполагается, что "Гоппе" появился из голубого бриллианта, подаренного Людовику ХУ и украденного из сокровищницы вместе с остальными ценностями. А Людовик купил его у того же Тавернье, то есть у вас. После похищения бриллиант разбили, и "Гоппе" - лишь часть его.
      - Да, соблазн, вроде того, что с "Великим Моголом". На тот момент мне не требовалось энергии, необходимости в краже не было, но я не справился с собой. Я не поглотил камень целиком, только попробовал его на вкус и вернул вам. Он по сей день удивительно красив.
      - Но я все же не понимаю, почему вы открылись мне? В благодарность за то, что я обнаружил вас?
      - В благодарность? Помните, мы начали разговор с вопроса о вашем, человеческом, я имею в виду, смысле жизни? У нас тоже есть дело, которое мы выполняем, потому что не можем по-другому. Вы называете это по разному: Богом, законом, шутками пространства - зависит от воображения. Мы следим за тем, чтобы мир развивался так, как должен.
      - Как должен развиваться в вашем представлении? То есть наводите порядок, караете отдельных индивидуумов за неблаговидные проступки, за совершенное зло?
      - Вы полагаете, что у нас нет другой задачи, кроме как сводить счеты с отдельными неугодными? Ну что вы, это мелко. Нет, нас интересует процесс в целом. Отдельно взятые личности - нет. Что значит "совершенное зло"? у нас с вами разные понятия, в нашем мире не существует зла или добра, ибо не сущствует нравственной оценки - в вашем представлении. С конкретными людьми мы никогда не разбираемся. Другое дело - вы, доктор Чарльз. Вы вышли на нас, вы уже не отдельный субъект, тут другой уровень.
      - Вы хотите сказать, что остановите меня? Я опасен для вашего существования и успешного выполнения вашей миссии? И что же дальше? Я не выйду из этой комнаты? Умру от разрыва сердца или чего-нибудь другого?
      - В скором времени вы получите в подарок от правительства Соединенных Штатов бриллиант "Гоппе" в благодарность за открытие нового месторождения в Калифорнии, - улыбаясь отвечал Гумпрехт, неторопливо поднимаясь из кресла и направляясь к дверям. - Моя помощница заждалась. Прощайте, Чарльз. Очень приятно было познакомиться.