Свободный этот воздух обладал удивительными свойствами. Во-первых, глотнув его, человек на миг становился счастлив. Так счастлив, как никогда до того не бывал в жизни. А потом - если, конечно, подтолкнуть его к этому парочкой удачных заклинаний - человек вдруг начинал понимать, что в его жизни плохо, что плохо очень, а где подлинное счастье и радость, прежде почему-то не замечаемые. И что он сам лично может для своего счастья и своей удачи сделать. А еще - и это бывало довольно часто - человек вдруг осознавал, что все тяготы - на самом деле ерундовые. А главное - совсем в другом. Но случалось, что, глотнув воздуха из волшебной бутылки, человек делался совершенно как потерянный, болезни обострялись, и нападала на несчастного какая-то особая тревога. Потому Даниле Ивановичу всегда приходилось действовать с опаской, и если были сомнения, давал он воздушную стихию пробовать по капельке и глядел, не удручает ли клиента эта капелька. Отдельные личности, бывало, пьянели и безумели и совершали что-нибудь невероятное. На третьих нападал страх, на четвертых - жадность и жажда все заполучить. Пятые вовсе не замечали, что дышат каким-то особенным воздухом.
      Но более всего Данилу Ивановича занимало, как поведет себя колдун иной стихии, если дать ему глотнуть вольного воздуха из бутылочки. Однако до сей поры такого случая не представлялось.
      И вот Данила Иванович собрал разбросанные бутылки. В две из них забрался вольный воздух и теперь был надежно запечатан и пленен.
      Старый колдун уже отшагал изрядно, до дома оставалось метров пятьсот. И тут Данила Иванович увидел мертвеца. То есть в первый миг он подумал, что это мертвец, - человек лежал ничком неподвижно. Лежал он так давно, потому как палая листва слегка его уже присыпала. Человек был одет лишь в джинсы, кожа белая, как снег, а волосы черные...
      Осторожно Данила Иванович приблизился. Лежащий не шевелился. Но при этом Данила Иванович почувствовал, что тот дышит. Издалека еще почувствовал - воздух втекал в легкие человека и вытекал, тут обмануться воздушный колдун не мог. Наклонившись, Данила Иванович тронул лежащего за плечо. Тот не шевельнулся. Но кожа теплая. Колдун перевернул неизвестного. Лицо с орлиным носом и острыми скулами, брови черные и густые, глаза полуприкрыты, и то ли человек спит, то ли все же наблюдает за происходящим.
      Теперь Данила Иванович человека этого узнал. Ну да, конечно! Роман Вернон! Водный колдун, что исчез год назад, и с тех пор в Темногорске о нем не было вестей. Оно, конечно, изменился водный колдун сильно за минувший год, не сразу и узнаешь. Но кто ж не слыхивал про знаменитое плетеное ожерелье? Вон как серебряная нить переливается! И дергается, будто из ожерелья выскочить хочет. А на мизинце кольцо серебряное с зеленым камнем. Не простое кольцо - оберег. Интересно, можно его снять или нет? Оказалось, можно. Большерук легко снял кольцо и положил в нагрудный карман. Чтоб не потерялось.
      На груди Романа было семь не слишком глубоких порезов, идущих поперек туловища. Кровь уже запеклась. Странно, но порезы были сделаны очень ровно, на одинаковом расстоянии друг от друга, как будто некто провел их по линейке.
      Данила Иванович тряхнул Романа за плечо. Но тот даже не дернулся. Парень был точь-в-точь мертвец, только дышал.
      "Плохо дело..." - вздохнул Данила Иванович.
      Сомнений не оставалось: у Романа Вернона сильнейший колдовской шок. А для колдуна это так же опасно, как для обычного человека шок болевой. Что же делать? Тащить его к себе домой? Тяжело... Данила пошлепал Романа по щекам. Никакого эффекта. И тут Большерук вспомнил о своем желании испытать вольную воздушную стихию на колдуне другого склада. Роман Вернон как раз подходил. Данила Иванович решил попробовать. Он был человек в душе озорной почти по-детски. Достал бутылку с вольным воздухом, откупорил пробку, произнес заклинание и - фр-р-р... - вольный воздух дунул водному колдуну в ноздри. Тут с лицом Романа сделалось что-то совершенно невозможное - будто чьи-то сильные пальцы ухватили за щеки, нос, губы и попытались содрать с лица кожу, как маску. Голова колдуна приподнялась, и волосы его растрепал жесточайший ветер. Это при том, что на самом деле никакого ветра в лесу не было, а были тишина и покой, и слышался только шорох падающих листьев. Глаза Романа внезапно раскрылись, и в них была такая боль, что Данила Иванович невольно попятился. В тот же миг невидимая рука сорвала с господина Вернона прозрачный светлый покров, и покров этот мелькнул меж стволов и пропал. Тотчас неведомый вихрь унялся, Роман бессильно откинул голову и затих. Данила Иванович вздохнул с облегчением и провел ладонью по лицу. Если сказать честно, то Большерук в тот миг не понял, что произошло. А догадался некоторое время спустя, но о своей догадке распространяться не стал.
      Делать нечего: Данила взвалил водного колдуна на плечи и понес. Рюкзак с бутылками пришлось бросить, два пузыря с вольным воздухом Большерук сунул в карман. Водный колдун лишь постанывал да иногда непроизвольно дергался, но в себя не приходил. Однажды прошептал, правда:
      - Надя...
      Но тут же замолк.
      Данила Иванович уже отшагал метров триста, притомился, опустил неудобную свою ношу на землю, присел сам на камень. Глотнул для поддержания "ил из бутылки вольного воздуха.
      - Как он? - спросил неведомо откуда взявшийся мужчина лет тридцати пяти. Не грибник, это ясно, одет не для леса: свитер, брюки, вместо сапог кроссовки. Ни сумки при нем, ни корзины.
      При ближайшем рассмотрении незнакомец показался Большеруку очень даже симпатичным - круглолицый, улыбчивый.
      - Я врач, - сказал незнакомец, не дождавшись ответа, и склонился над Романом. Судя по всему, состояние водного колдуна врачу не понравилось.
      - Он приходил в себя? - спросил эскулап, хмурясь.
      - На пару секунд, пробормотал что-то невнятное. У него колдовской шок. Я целитель, в таких вещах понимаю.
      Как ни странно, врач не стал спорить, сам взвалил Романа на спину и зашагал по дороге. Данила Иванович припустил следом. К изумлению своему обнаружил, что приходится бежать трусцой.
      - Я тут на опушке живу. Можно ко мне занести, - предложил Большерук.
      - Конечно, - отвечал врач. - Ему сейчас покой нужен прежде всего. И вода.
      Дом Данилы Ивановича был стар, просторен, украшен многочисленными верандами с цветными стеклышками и давным-давно нуждался в капитальном ремонте. Но Данила Иванович с некоторых пор относился со спокойным равнодушием к обоям, занавескам, половикам, диванам и стульям. Лишь за одним следил строго - чтобы окна в доме всегда были чисто вымыты, весело поигрывали разноцветные стеклышки в старых рамах, да еще, чтоб непременно форточки в окнах были распахнуты и ветер гуляя по всем комнатам. Затхлости и дурного запаха Данила Иванович не переносил.
      Незнакомец уложил Романа на старый диванчик в просторной гостиной, накрыл пледом.
      - Может, в больницу его отвезти? - предложил Данила Иванович.
      К изумлению Большерука, человек, назвавший себя врачом, очень твердо сказал: "Не надо". И попросил у Большерука бутылку минеральной воды. Открыл пробку, нюхнул раз, другой и вылил воду Роману на лицо. После чего, ни слова не говоря, врач выбежал из гостиной. Данила Иванович, ошарашенный подобной методикой лечения, несколько минут стоял, не двигаясь, потом подбежал к окну. Врач уже пересек двор и теперь мчался по улице, как будто опасался, что Большерук кинется его догонять.
      Данила Иванович огладил двумя руками усы и бороду и стал думать, что делать дальше. Ясно было, что с водным колдуном непорядок. Но ясно было так же и то, что официальная медицина помочь Роману Вернону никак не может. Разве что еще один эскулап спятит, как давешний. Лучше всего позвонить Чудодею. Но Большерук со звонком медлил. Что-то его останавливало.
      - Что за черт? Где я? - услышал Данила. Обернулся. Роман сидел на диване и массировал шею, на которой блестела живым серебром нить водного ожерелья. Роман вполне отчетливо спросил: - Кто вы?
      - Не узнаешь? Данила Большерук... И ты у меня дома...
      - Да? Почему?
      - Я в лесу тебя нашел, без сознания.
      Водный колдун продолжать разговор не стал, вновь откинулся на подушки и закрыл глаза.
      Кажется, заснул.
      Тут Данила Иванович очень вовремя вспомнил про ассистентку Тину, что жила в доме господина Вернона, и решил сходить за нею.
      Когда они добрались до жилища Данилы Ивановича, уже совсем стемнело. Большерук провел Тину в гостиную, в которой всех вошедших поражал эркер с рамами от пола до потолка, с разноцветными стеклами. Сейчас было темно, но нетрудно представить, как радостно в этой комнате в солнечный день, когда повсюду трепещут пестрые пятна света и тени.
      На диване у стены, накрытый пледом, лежал Роман. Глаза колдуна были полуприкрыты, а рот застыл в болезненной гримасе. Когда Большерук и Тина вошли, он даже не повернулся, не приподнял головы. Плед с него наполовину сполз, и Тина увидела красные полосы на груди. Колдуна била дрожь - Тина слышала, как стучат его зубы.
      - Что с ним? - спросила Тина.
      - Колдовской шок, - объяснил Данила Иванович. - Судя по всему, кто-то вырезал из его кожи несколько ожерелий. Против воли. Вот раны и не закрываются.
      - Чепуха! - вскинулась Тина. - Когда из пореза водную нить достают, рана исчезает. Сама видела.
      - Ну, раз так, тебе виднее. Я сказал, что думал, а ты думай, как знаешь.
      - Ничего я не знаю, - тут же уступила Тина. - И что теперь делать?
      - Ничего. Ждать. Само собой должно пройти. Только шрамы останутся. Как на губе.
      Тина заметила тонкий белый шрам, что увечил нижнюю губу Романа и подбородок. Прежде шрама не было. Водный колдун мог любой порез заживить без следа. Почему этот след на губе оставил - неведомо.
      Тина вынула из кармана пальто бутылку с пустосвятовской водой и влила несколько капель меж полураскрытых губ Романа. Тот дернулся, будто его тряхнуло током, потом сделал судорожный глоток. Тина повторила процедуру. После третьего глотка колдун открыл глаза и обвел комнату мутным взглядом.
      - Что случилось? - спросил.
      Тина так обрадовалась, что слезы сдавили горло, и она не могла вымолвить ни слова. Вместо нее ответил Данила Иванович:
      - Тебя в лесу без сознания нашли.
      - А... - протянул Роман и уставился в потолок - дощатый, выкрашенный в светло-голубой цвет, с серыми вуалями паутины по углам. - Почему я не дома? Почему здесь? Воды перепил?
      - Тебя нашли. Вот он нашел! - Тина кивнула в сторону хозяина.
      - Данила Иванович... Да, кажется, с ним я уже говорил...
      Колдун взял у Тины бутыль с водой и принялся жадно пить, ни капли, однако, не проливая. Казалось, каждый глоток возвращает ему силы. Силы, но не память. Потому что, когда колдун сел на кровати и спустил босые ноги на пол, первым делом спросил:
      - Что было?
      - В каком смысле?
      - Я чувствую, что-то было, и очень важное... давно... - Роман нахмурился - Но что именно - забыл. Я сидел в кабинете, а потом... Какое сегодня число?
      В его голосе был страх. Честно говоря, Тина не помнила, чтобы Роман боялся. Нет, она знала, что он боится огня и огнестрельного оружия. Но чтобы вот так - беспричинно...
      - Тебя не было в Темногорске целый год. Вернее, чуть больше. Ты уехал и...
      - Погоди! - прервал он ее рассказ. - Не здесь! Домой сначала пойдем. Ты принесла, во что мне одеться?
      Тина затрясла головой:
      - Только воду. Хочешь, возьми мое пальто.
      - Нет. - Роман перевел взгляд на Данилу Ивановича. - А у тебя что-нибудь есть?
      - Плащ могу дать, сапоги резиновые.
      - Не густо. Ладно, давай сапоги и плащ. И мы с Тиной пошли.
      - Далековато топать, - покачал головой Большерук. - Не дойдешь.
      - Дойду!
      Тина спорить не стала. Когда водный колдун говорит таким злым голосом лучше ему не перечить. Роман закутался в летний плащ, сунул ноги в резиновые сапоги и, сутулясь, направился к двери.
      - Погоди! - окликнул его Данила. - Оберег возьми. - Он протянул водному колдуну кольцо с зеленым камнем.
      - Разве это мое? - Роман взял, повертел в пальцах. - Это дедово кольцо... Да, дедово. Но как оно у тебя очутилось?
      - Оно у тебя на пальце было. Я снял, чтоб не потерялось.
      Роман подозрительно посмотрел на Большерука, но ничего не сказал. Надел кольцо на палец и вышел.
      Ну, вот он и дома. Все как будто по-прежнему. Неужели год миновал? Что-то все-таки изменилось: на окнах в кухне новые занавески, посуда на столе другая... Но в остальном дом все тот же, уютный старый большой дом, перестроенный и отделанный заново под нужды Романа Вернона, обихоженный не слишком трудолюбивой, но все же женской Тининой рукой.
      - Ромочка, дорогой, я тебя ждала все это время. Каждый день думала: ну, вот сегодня вернешься. Что с тобой было? Где?
      - Ванну сделай мне, и чтобы погорячее, - попросил Роман.
      Тина удивилась. Никогда прежде колдун ее подобными просьбами не озадачивал. Горячая вода или холодная - ему было все равно, лишь бы вода была чистой.
      - Раны будут кровоточить, - предостерегла она.
      - Плевать. Налей горячую воду, какую только можно терпеть. Скорее.
      Он вынул из холодильника кусок сыра и откусил половину, будто хлеб.
      - У меня суп есть, пельмени, - затараторила Тина, испытывая невыносимый стыд. Она так гордилась прежде своим даром. И вот, когда надобится вся ее колдовская сила, какая ни есть, предлагает патрону суп и пельмени.
      - Ванну! - повторил Роман скрипучим больным голосом. И лицо его исказилось, будто от острой физической боли.
      Он швырнул в Тину недоеденным куском сыра. Она взвизгнула и кинулась вон из кухни.
      Струя с шумом извергалась из крана, Тина смотрела, как поднимается уровень воды, кромка осторожно крадется все вверх и вверх... Что же произошло? Тина терялась в догадках. Ясно было одно - Роман потерял память и начисто забыл все события прошедшего года. Колдун все позабыл! Невероятно! Невозможно! Такого просто не может быть. Однако же было. То есть выходило, что кто-то водному колдуну память стер. Значит, некто оказался сильнее Романа. При одной этой мысли Тина испытывала за своего кумира смертельную обиду. За себя бы так не обиделась. А вот за него... Тина всхлипнула.
      Роман отстранил ее, выключил воду и погрузился в ванну. Вода тут же сделалась темно-розовой - кровь так и хлынула из порезов. Тина видела, что колдуну очень больно - желваки ходили на скулах, глаза были плотно зажмурены, а пальцы вцепились в края ванны. Но Тина не знала, чем может помочь.
      - Значит, меня не было ровно год? - спросил он вдруг.
      - Чуть больше. Я тебя искала. По водному зеркалу пыталась найти. Но не получилось. То есть получилось два раза, но ты не отозвался на мой призыв.
      Он помолчал. Кажется, боль понемногу отпускала, во всяком случае, складки на лице колдуна разгладились, и выражение сделалось почти покойным. А вода в ванной становилась все темнее и темнее.
      - Сколько у тебя бутылок с пустосвятовской водой?
      - В доме - литров двадцать.
      - Ты воду из тайника не брала?
      - Ну что ты, Ром...
      - А я думал, ты без меня практику широкую открыла, клиентуру перехватила и "зелень" гребешь лопатой.
      - Роман Васильевич! - У Тины запрыгали губы - в который раз!
      - Я бы не обиделся. Это нормально - оседлать случай. Да и славу мою поддержала бы. Ладно, проплыли... Итак, вода. В тайнике литров пятьдесят должно быть. Итого, семьдесят литров... это прилично. Но только сила в воде ослабла... Наверняка. Такая вода сойдет для малых дел. А мне нужна свежая. Ладно... Завтра... - Роман скорчил болезненную гримасу, и Тина увидела, как в воду из раны медленно выползают похожие на пиявок черные нити. Роман схватил их, рыча от боли и отвращения, вырвал из тела и швырнул на пол. Несколько мгновений они шевелились, а потом замерли и медленно растеклись черной лужицей. - Не трогай... - предупредил он. - Ни в коем случае не трогай. Это еще не все... Я знаю, это не все... - Он тяжело дышал. - Сейчас дай полотенце... Хватит... На сегодня хватит... - Он закутался в махровую простыню, не замечая, что марает ее кровью. - Сейчас я лягу. - Он вцепился в плечо Тины, вылез из ванны и зашлепал босиком в спальню. - Так... лягу... Мне станет легче... Завтра поеду в Пустосвятово. И все... все будет хорошо...
      - Роман, миленький, что ж это такое? - Она видела, что его бьет дрожь.
      - Иди, я же сказал - иди. Спи... Хорошо все будет.
      - Я с тобой лягу.
      - Иди! - Это был приказ, тут сомневаться не приходилось.
      Поверх махровой простыни он натянул одеяло и затих. Тина на цыпочках вышла из спальни и прикрыла дверь.
      Повернулась. И отпрянула. Призрак Медоноса стоял в коридоре и сокрушенно качал головой.
      "Он любит другую..."
      - Нет! - крикнула Тина и в ярости топнула ногой. Призрак Медоноса исчез. Тина бросилась к себе в спальню, укрылась одеялом с головой. Но печальный голос все шептал: "Он любит другую..."
      И поделать ничего было нельзя: не может Тина снять порчу. И Романа просить не смеет.
      "Он любит другую", - шептал голос и не давал заснуть.
      Глава 3
      ЗАГАДКА ПУСТОСВЯТОВО
      Роман проснулся в три часа утра. Темень. Тишина. Даже собаки не лают. Боль в ранах почти не донимала. Слегка саднило. Терпимо. Роман дома. Но колдун не испытывал при этом обычного чувства покоя. Напротив, какое-то тревожное предчувствие томило. И тревога все росла. Почему - не ясно. Дом как будто прежний, охранные заклинания на окнах и дверях, повсюду - знакомое колебание энергии. Ничего чуждого, никаких повреждений. Может быть, что-то в самом Романе изменилось за этот год?
      Колдун лежал, смотрел в потолок. Год назад он умчался из Темногорска. А куда, не помнит. Зачем - тоже не знает. Уехал и где-то бродил целый год. Что-то случилось за этот год, что-то важное, очень важное, смертельно важное, но что, он не подозревал даже. Бред... Колдун, потерявший память, не может колдовать. Особенность, так сказать, профессии. Роман силился хоть что-то вспомнить, но не мог. Ничего. Провал. Тьма. Память ему стерли умело. Кто? Зачем? Он не мог поверить, что кто-то оказался настолько силен, что смог учудить с ним, Романом Верноном, такое!
      А колдовской шок? Тут объяснение куда проще. И куда страшнее. Выходило, что кто-то пленил колдуна и вырезал насильно из его кожи ожерелья. Но это мог сделать лишь тот, кто причастен к водной стихии. И этот колдун скрутил господина Вернона и подчинил. Ну что ж, остается только признать поражение. Роман чувствовал, что опасность ему грозит нешуточная, но откуда и от кого, не ведал. Получается...
      Он не стал эту мысль додумывать, вышел в сад, раскидал за сараем палую листву, ухватил вынырнувшее из-под прелых листьев скользкое металлическое кольцо и рванул крышку погреба. Здесь был тайник, неприкосновенный запас на крайний случай - дубовый бочонок с пустосвятовской водой. Роман выбил пробку и налил сверкающей синеватой влаги в деревянный ковшик, стоявший тут же на сосновых плашках. Хороша водица, сильная! Будто только что из реки. Недаром Роман заговаривал бочонок с рассвета до заката. Колдун сделал три долгих жадных глотка. Затем скинул одежду и облился. Животворящие капли потекли по телу, возвращая утраченную силу, но порезы не заживили.
      Вода вполне пригодна для колдовства. Можно и не мчаться поутру в Пустосвятово, отложить поездку на день.
      Роман вернулся в дом, поставил бочонок на кухне.
      Так что произошло год назад? Важное? Или не очень? Пытаться вспоминать, хмуря брови и потирая лоб, бесполезно. Все исчезло с того дня, как... Стоп! Волшебный сон, или сон наяву, - вот что должно восстановить память. Смочить веки пустосвятовской водой, произнести заклинания, и во сне колдун переживет заново то, что случилось наяву. Ни одно колдовство не способно стереть память без остатка даже обычному человеку. Ну а колдуну - тем паче. Спору нет, колдовской сон опасен - сам того не осознавая, спящий может начать колдовать, и что из этого выйдет - никому неведомо. Но другого способа вернуть стертое из памяти Роман придумать не мог.
      Он прихватил ковшик с водой и поднялся в спальню. Вспоминать придется долго - час за часом, день за днем. Конечно, во сне все будет происходить быстрее, чем наяву, в снах минуты вмещают дни. Но все равно понадобится немало часов, чтобы увидеть события целого года. Тину бы предупредить. Но он не стал ее тормошить - пожалел. Сам от волшебного сна очнется, когда влага на веках высохнет.
      Роман растянулся на кровати и смочил веки пустосвятовской водой. Потом зажмурился, произнес заклинание.
      И начались
      ВИДЕНИЯ...
      Река была как серебро. Дыхание ветра улеглось пе-ред рассветом, но мелкая рябь бежала по воде. Опроки-нутые деревья подрагивали в водном зеркале черным узором. В такие минуты могло почудиться, что вода светится не отраженным, а собственным светом. Ах, какая была вода в тот вечер в реке! На вкус - чистый мед. И теплая, как парное молоко. Она баюкала колдуна. Кто знает, может быть, она им гордилась? Наверняка гордилась, как гордится мать успехами единственного сына.
      Когда колдун выбрался на берег, вода шепнула: - Только не проиграй.
      Он отмахнулся: не до тебя, мол, и твоих опасений. Потом долго сидел на берегу, обхватив руками колени; с наслаждением вдыхал влажный воздух, текущий с реки. Колдун еще не успел обсохнуть после купания, и тело покалывали тысячи крошечных иголочек - свидетельство дарованной водой силы. Радостно было ему глядеть на реку - чудилось, что вода, текущая у ног своего повелителя, нашептывает ему что-то важное. Детство, как минуты утренние, тем и хорошо, что преходяще. Сейчас встанет солнце, коснется золотыми пальцами вершин деревьев. Дунет ветер. Заплещет река, и...
      Не то!
      Роман закричал и сел на кровати. Раны вновь начали кровоточить.
      Нет, он начал с чего-то не того. Чуть позже... Гораздо позже. Зачем ему вспоминать в колдовских снах свои летние купания в реке? Память о летних днях сохранилась. Август, дефолт, начало сентября. Какие-то сумасшедшие осаждали колдуна с требованиями предсказать курс доллара. Октябрь... Покушение на Аглаю Всевидящую. По личной просьбе Чудодея Роман искал убийцу. Нашел - Аглаин постоянный клиент, потерявший все деньги в августе. "Почему не предвидела, почему не предсказала!" - орал бедняга, когда за ним явились менты. Аглая объясняла неудачу помутнением провидческой силы. Ну что ж, бывает такое с колдунами.
      Дальше - провал. Роман помнил лишь утро того дня. Свои предчувствия и воду, что чернела от одного прикосновения. А вот дальше...
      Колдун закрыл глаза, плеснул на веки влагой.
      ВИДЕНИЯ нахлынули.
      Увидел себя со стороны - себя, ожидавшего событий. И мальчишку, что пришел к нему с просьбой узнать, почему убили отца. Юл Стеновский, белокурый тринадцатилетний пацан с удивительно светлой аурой, способный чувствовать то, что другим не под силу. Парнишка увел Романа за собой в...
      Колдун вновь очнулся. Да что ж такое?! Почему вода так быстро высыхает? Будто жар сжигает ее. Вот именно, жар... Нужно еще одно заклинание, чтобы влага сохранялась дольше. Чтобы не стекала по коже, а задерживалась на веках, как в чашах, и длила воспоминания.
      - Тина! - крикнул Роман. В то утро он так же требовательно звал ее. Точь-в-точь таким же головом, в котором слышались скрытая энергия и нетерпение.
      Она прибежала. На ней был коротенький махровый халат на молнии. Впрочем, молния не застегнута.
      - Сколько времени? Рано еще?
      - Да вон часы. На тумбочке.
      - Они стоят.
      - Ничего не стоят. Пять часов.
      - Утра?
      - Конечно.
      - Помнишь мальчишку, что приходил ко мне на прием? Беловолосый. И аура у него совершенно необычная. Помнишь?
      - Кажется, да, - отвечала она неуверенно. Про ауру, разумеется, ничего не знала, но сделала вид, что посвящена.
      - Его звали Юл. Юл Стеновский.
      - Ну да, да. - Она закивала охотно. Теперь тоже вспомнила, без всяких колдовских ухищрений. - У него еще отца убили. В газетах писали. Того человека застрелили в подъезде. Предприниматель. Но не из богатых - концы с концами сводил.
      - Убийцу нашли?
      - Не... Нашли. Колдун удивился:
      - Когда?
      - Да почти сразу же. Кто-то закопал три трупа на пустыре возле недостроенного дома. Дед из поселка пошел гулять с собакой, собака могилку и разрыла. Менты понаехали. По каким-то признакам решили, что один из них и есть убийца. Знаешь, от чего тот парень умер?
      Роман пожал плечами.
      - От обезвоживания, - с торжеством в голосе объявила Тина.
      - Странная смерть для киллера, - невозмутимо заметил колдун. И добавил: - У этого парня были кроссовки сорок пятого размера.
      - Откуда ты знаешь?
      - Видел его следы на воде.
      Да, Роман помнил теперь, как ходил к дому убитого и в луже разглядел отражение чьей-то руки, рукав кожаной куртки и след ноги, обутой в кроссовку. В своем сне наяву Роман снова вопрошал воду у подъезда, и она ему отвечала. Но не это было главным. Главным было другое: ниточка тянулась куда дальше. Изображение парня со светлыми, как у Юла, волосами появилось на дне тарелки с водой, едва Роман Вернон задал водной стихии вопрос: "Почему убили Александра Стеновского?" Этот блондин в светлом плаще не был убийцей, он был причиной, из-за него киллер всадил две пули Стеновскому в сердце. А на шее у незнакомца сверкало серебряной нитью водное ожерелье. Вот оно! Вот! Вот к чему относилось предчувствие того дня. Предчувствие, от которого темнела вода, суля грядущие беды.
      Ожерелье с водной нитью на шее человека в светлом плаще... Да, именно! Кто-то сплел ожерелье и подарил незнакомцу. Значит, должен быть еще один, умеющий плести нити, кто мог покуситься на власть господина Вернона. А ведь прежде Роман считал себя единственным водным колдуном. И вдруг - известие, что соперник существует, что может отнять любимую стихию. Романа охватило чувство, похожее на жгучую ревность, которую ничем нельзя загасить. Колдун, не колеблясь, решил, что рано или поздно доберется до того, второго. Вернее, сначала до парня, что носит ожерелье, затем до искусника, что его сплел. Роман бросился в погоню. А дальше...
      Колдун споткнулся о свое беспамятство, как о невидимый камень. Что было дальше, он не успел вспомнить.
      Но вспомнит. Начало положено.
      - Как ты тут без меня жила? Весело? Может, ухажер появился? Грубоватая шутка. Но ведь год - время долгое. Кто знает.
      Тина вдруг залилась слезами.
      - Э, ну если кто появился... так чего плакать? А? Тина затрясла головой: все не так, не так!
      - Рома... меня изнасиловали... - выдавила сквозь рыдания.
      Роман опешил. С минуту он не знал, что сказать. Потом спросил:
      - Когда? Где?
      - Вскоре как ты уехал. Здесь... в доме.
      - Что за ерунда! А охранные заклинания? Как вообще чужак в дом проник? Ты его сама впустила?
      - Нет. Я спать легла. И вдруг слышу - шаги внизу. Ни одно заклинание не сработало. Ты на меня заклятие наложил перед отъездом. Так оно сначала защитило... А потом... ничего... не вышло.
      Роман не поверил поначалу. Но нет, Тина не лгала - такое придумать ее фантазии не хватит. И мучилась она искренне. Но как могла беда случиться? Неужто вся колдовская сила исчезла и заклинания распались? Да распались ли? Вон, на входной двери до сих пор колдовской замок держится!
      - Вот что, идем в кабинет да отыщем этого мерзавца, - предложил Роман.
      Ему хотелось немедленно что-то сделать, исправить, перечеркнуть.
      - Не надо, а...
      - Почему? Она замялась:
      - Рома, с тобой что-то случилось, и ты даже не помнишь что... Я бы не стала рисковать. Вдруг колдовской шок, ну... повлиял...
      - А я рискну, - отрезал колдун.
      Прежде чем войти в кабинет, Роман проверил охранные заклинания. Они действовали, хотя ослабли за год. Но ослабли совсем чуть-чуть. И никаких следов чьей-то враждебной воли.
      Тина зажгла свечи, и запах горящего воска смешался с запахом речной воды. Она села на стул, ссутулилась и отвернулась, чтобы на колдуна не глядеть. Роман шагнул к буфету. У него были четыре белые тарелки кузнецовского фарфора - он это помнил точно. Сейчас в буфете стояли только две.
      Что за ерунда? Кто взял? Он сам? Или кто-то другой? Тот, кто проник тайком в кабинет... Колдун постарался подавить гнев, сейчас любые эмоции только мешали. Поставил в центр стола тарелку, налил воды из кувшина. Взял Тину за руку, осторожно опустил ее ладонь на поверхность воды.
      - Думай, - приказал шепотом. И посмотрел ей в глаза.
      Она кивнула. Вода под ее ладонью замутилась. Пошли круги. Что-то мелькнуло. Тень. Свет. И пропало. Кто-то, куда сильнее Романа, не давал увидеть свое отражение. Колдун попробовал вновь. Опять не получилось. Круги, тени, свет. И вдруг сильнейшая отдача. Роман задохнулся от боли. Потом к горлу подступила тошнота. Но колдун не желал уступать. Отвечай же! Отвечай! - требовал он у подвластной стихии.
      Вода в тарелке сгустилась, утратила прозрачность, и сквозь муть уже стало пробиваться изображение. Лестница в его доме, дверь открывается и... Картинка треснула и разлетелась тысячами осколков, серая взвесь замельтешила в воде, а дно тарелки почернело.
      Роман спешно выплеснул воду и перевернул тарелку. Донышко будто сажей припорошило: колдовской удар прожег фарфор насквозь. Этого Роман не ожидал. Что это могло значить? Объяснений не находилось. Липкий животный страх мгновенно прошил тело - пустота в животе, ноги ватные, руки будто не свои. Роман почувствовал себя мелкой тварью, на которую объявлена охота.
      - Иди! - приказал Тине. - Видишь, ничего пока не получается. Завтра свежую воду привезу из Пустосвятово, тогда еще раз попробуем.
      - Не надо! - Тина выбежала из кабинета.
      Она хотела пожалобиться Роману, рассказать о призраке Медоноса, что преследует и не дает покоя. Но после неудачи с водным зеркалом ничего говорить не стала. Да и как признаться Роману, что мерзкий голос постоянно твердит: "Он любит другую"?
      Неудача колдуна обескуражила. Ничего подобного не бывало прежде. Может, колдовской шок виноват? Нет, ерунда. К тому же шок почти прошел, хотя раны так и не закрылись. Причина в другом. Но в чем, водный колдун не знал.