Спорим, что ты умрешь?

– Ну что вы, – засмеялся мужчина. – Мы не можем тут стоять до холодов… – Неуклюжим движением он вытянул лыжу из-под спутницы, выпутал вторую ногу, расстегнул крепления, обретя свободу, затем то же самое проделал с женщиной.

– Уму непостижимо, – покачала головой спутница. – Мы с тобой такие неуклюжие, Игорек. Представь – вот я бы послушала тебя и пошла на горную лыжню… Тебе не жалко эти горы?

Симпатичная приветливая пара. Обоим лет по сорок восемь, не худенькие, смешливые. Всю жизнь просуществовали бок о бок – и гримасы у них одинаковые, и жесты, и даже улыбаются как-то синхронно.

– Душенин, – сняв перчатку, протянул руку мужчина, – Игорь Николаевич. А это супруга драгоценная – Зоя Андреевна.

– Максимов, – представился сыщик, – Константин. За неимением супруги отдыхаю самостоятельно. А вы давно тут?

– Да что вы, – прыснула женщина. – Два часа как прибыли. С утра пришлось на работу заехать, утрясти кое-какие процедурные вопросы…

– МНЕ – заехать, – уточнил Душенин. И поспешил отрекомендоваться: – Тружусь в коммерческом банке «Агросиб», заведую отделом кредитования – в некотором роде специалист по сравнительно честному отъему денег у населения, – очередная белозубая улыбка украсила лицо «лыжника». – А Зоенька работает в архиве мэрии – не работа, а сплошное хобби. Вот если бы не ее проклятая аллергия на пыль…

– Решили вспомнить, что такое лыжи, – пояснила женщина. – Пройтись, так сказать, для начала по ровному. Да память, к сожалению, отказывает…

– Мы бы сюда ни за какие коврижки не поехали, – проворчал Душенин. – Но коллеги по случаю юбилея нашей свадьбы сделали подарок – путевку в «Отрадное». Придется мучиться.

– А вы, Константин, очевидно, коммерсант, – сделала предположение женщина. – Не входите в первую двадцатку олигархов, но в принципе довольны.

– Да я и в сотую двадцатку не вхожу, – засмеялся Максимов. – Вы удивительно проницательны, Зоя Андреевна.

Распрощавшись с супругами, он сделал сложный поворот вокруг пансионата (руководствуясь указателями) и съехал по наклонному пандусу в гараж, расположенный глубоко под домом. Массивные ворота на гидравлических стяжках гостеприимно разверзнуты (внутри работали мощные калориферы, и вряд ли помещение могло остыть). Просторный бетонный блок с мраморной лестницей, уводящей в чрево пансионата. Максимов явно прибыл в числе последних. Гараж уставлен машинами. Неплохо смотрелись ультрамодный «Ниссан Х-Trail», увешанный хромированными решетками, серебристый «Мерседес» интеллектуального Е-класса, небесно-синяя «Астра» с витиевато параболическими подфарниками. «Меган», достойно воспринимавшийся в прошлом году, в компании этого спесивого семейства смотрелся как-то бледновато.

Он нашел свободный закуток под лестницей, стыдливо припрятал туда машину. Забрал сумку. А подходя к лестнице, стал свидетелем занятной сценки. В гараж вкатил белоснежно белый «Порше», лихо затормозил, едва не ткнувшись в передок «мерсу». Сидящий за рулем жгучий полноватый брюнет яростно ссорился с миниатюрной блондинкой. Оба махали руками.

– Да пошел ты! – кричала блондинка. – Достали меня твои приколы, идиот, блин!..

– А меня твои психи! – огрызался брюнет. – Какого хрена я вообще сюда с тобой приперся, Анжела?! Ведь сразу было ясно – испорченные выходные!

– Ах, так?! – завизжала блондинка, выскакивая из машины. – А ну открой багажник, сволочь!

Ее глаза сверкали бешенством. Брюнет лениво выбрался из машины и, фыркая во все стороны, приоткрыл багажник. Блондинка, проявляя недюжинную силу, вытащила тяжеленную сумку, грохнула спутнику под ноги.

– Все! Оставайся! А я уезжаю! К маме!!! Видеть тебя не могу, скотина!

Пока брюнет наливался яростью, дама прыгнула на водительское место, врубила заднюю передачу и пулей вылетела из гаража. Взвизгнули шины на очищенном от снега пандусе.

Брюнет, не приходя в бешенство, сплюнул. И как-то сразу обмяк. Озадаченно почесал затылок, осмотрелся. Обнаружив Максимова, растерянно развел руками:

– И как вам это нравится?

Лично Максимову эта сценка очень понравилась. Он сочувственно улыбнулся.

– Да ладно, – махнул рукой брюнет, берясь за тяжелый гуж. – Значит, будем пьянствовать… – взвалил на плечо сумку с личными вещами и потащился к лестнице. Проходя мимо сыщика, машинально сунул руку: – Каратаев, будем знакомы…

Каморка администратора располагалась в глубине извилистого коридора. Но для тех, кто поднимался из гаража, она была практически первым открытием в доме. Табличка на дубовой, окантованной нарядной планкой двери так и сообщала: «Администратор». Максимов вошел.

Подтянутый субъект в строгом костюме и водолазке отпрянул от пухленькой милашки, облаченной в чепчик и кружевной фартук. Мгновение назад он пытался разлапистой пятерней обнять девицу пониже спины. Нормальная демонстрация приятельского расположения.

Субъект нахмурился. Милашка скакнула, как испуганная серна.

– Я, пожалуй, не вовремя, – посмотрел на потолок Максимов. Потолок был такой же, как и стены, – добротно заделан фигурной планкой. Помпезный стол с позолоченными накладками, уютный угловой диванчик, компьютер с плоским монитором.

– Отчего же? – не согласился подтянутый субъект. – Ксения, вы можете идти, – он изобразил тыльной стороной ладошки небрежную отмашку. – И попрошу вас быть прилежнее в работе. В этом доме постоянно пропадает туалетная бумага! Не мне же ходить по ванным комнатам и пополнять запасы!

– Хорошо, Олег Фомич, – девчушка покрылась какой-то поросячье-розовой пастелью, робко глянула на посетителя и бочком протиснулась в коридор.

– Ордынцев, – протянул руку администратор. – С этой ленивой челядью абсолютно нет сладу. А вы, простите?..

– Максимов.

– Точно, – щелкнул пальцами администратор. – Был такой, вчера звонили. Двадцать третий номер, если не возражаете. Второй этаж. Я вызову дворецкого, он проводит. Номер подготовлен. Счастливого отдыха… – Ордынцев заглянул в солидного вида журнал. – Константин Андреевич. Надеюсь, претензий к качеству предлагаемых услуг у вас не будет.

– А вот насчет… – начал Максимов.

– Да, разумеется, все включено, – благожелательно среагировал работник. – Лыжное хозяйство на любой вкус и цвет – в соседней комнате. Специальные очки, солнцезащитный крем, гигиеническая помада. Там не заперто. Потребуется инструктор – милости просим: ваш покорный слуга в любое удобное для вас время – но лучше с десяти до часа и с четырнадцати до шестнадцати. Не смущайтесь, я бывший мастер спорта по горным лыжам. На первом этаже найдете бар с прекрасным выбором напитков. Рядом – столовая. Прием пищи в любое удобное для вас время – но лучше в 9:00, 14:00 и 19:00.

«Коротко и ясно, – недоверчиво подумал Максимов. – Но мы еще посмотрим, что за сервис уготовили нам тут на халяву».

Прошла кухарка – пышная коротконогая особа с физиономией внезапно побелевшей негритянки. Она толкала за собой тележку, груженную полуфабрикатами. Пришлось прижаться к стене. Максимов поздоровался. Кухарка буркнула под нос, а тележка отдавила сыщику ногу. Осталось лишь надеяться, что у этой невоспитанной особы непревзойденные кулинарные таланты (а зачем такую держать?).

Приплюснутый, изрядно тормозящий дворецкий с мучнистым лицом и мыльными глазами сопроводил Максимова к номеру. Вероятно, этот тип в глухом смокинге был немой. Сделал невербальный знак следовать за ним и всю дорогу не проронил ни слова.

Номер находился в средней части затейливого винтового коридора. На стенах – изогнутые вычурные светильники, облицовка – деревянная. Как и номер, куда молчун доставил постояльца: полностью выполнен «под дерево». Максимов прикусил язык: интерьер приветливый. Он мало смыслил в роскоши, гедонистом не являлся, и представление о комфорте в его понимании отнюдь не совпадало с представлением о роскоши (а скорее противоречило). Кубатура апартаментов – две его квартиры. Пол устлан паркетом и коврами с двухдюймовым ворсом. Растительные орнаменты на стенах. Шторы затейливыми каскадами. Романтичная железная кровать ручной ковки напротив полированного трельяжа. Телевизор 72-й диагонали. Диванчик с веселым геометрическим рисунком обивки, снабжен валиками и подушками. Благородная магнитола под телевизором.

– Располагайтесь, уважаемый, – бесцветно вымолвил дворецкий.

Максимов вздрогнул. Глухонемые мы, однако…

Дворецкий равнодушно взирал на него водянистыми глазами. Плоское лицо с приплюснутым носом, редкие волосы зачесаны назад и залиты лаком. Неплохая «стилизация под старину».

– Моя фамилия Шульц, уважаемый. Просто Шульц. Если вам потребуется прислуга, кнопка вызова – над кроватью. Доброго вечера.

Дворецкий символически поклонился и растаял. Славный персонаж.

Шкафчик для одежды напоминал купе в мягком вагоне. Избавившись от теплой одежды, Максимов испытал на податливость диван, счел его непозволительно мягким и прямо в ботинках рухнул на кровать, снабженную ортопедическим панцирем. Пару минут напряженно вслушивался. Тишина царила, как на кладбище. Не бывает такой тишины. У него отлично развит слуховой аппарат. Фиксирует отдаленные звуки. Но в этом доме идеальная звукоизоляция. Настороженность постепенно проходила. Он решил насладиться покоем. Вытянул ноги, сладко потянулся. Собрался подбить подушку, привстал, сунул под нее ладони, чтобы придать желаемую форму, и нащупал между подушкой и покрывалом плотную бумагу. Вытянув, обнаружил, что имеет дело с белоснежным конвертом. Внутри лежал сложенный лист формата А4. Набранный на компьютере текст:

«Вы готовы распутать серию жестоких, циничных преступлений? Успехов вам, сыщик», – и приписка через отступ: «Не надо, Константин Андреевич, покидать пансионат раньше времени – в противном случае преступления начнутся немедленно».

Автограф автора, конечно, не стоял.

Он подозревал, что события последних дней (включая, как ни странно, убийство депутата) – иезуитски спланированная акция. С ним играют. Насколько искренен был в своей признательности директор Букашин, приглашая его в «Отрадное»?

Да не был он искренен! Это ежу понятно. Максимов выпрыгнул из кровати, сунул конверт в боковой карман и забегал по апартаментам. Дайте же ему таблетку от бешенства! В чем смысл игры? Он чуял неладное, однако не отказался приехать в этот горем убитый пансионат. Какая разница? Не достанут здесь, достанут в другом месте. Лучше уж сразу… Но в чем ошибка! Убийство депутата – не инсценировка с целью заманить в мутные воды Максимова! Полный бред! Сковороду убил шофер, в здравом уме и трезвой памяти, мстя за интимные отношения с женой (а до жены добраться не успел). Не могли подтолкнуть водителя, подсказать, как лучше провернуть дело и в котором часу Сковорода в гордом одиночестве окажется в спортзале.

Но воспользоваться ситуацией в принципе могли. Имея извращенный ум. А главное – ВОЗМОЖНОСТЬ…

Настроение резко портилось. Он закрыл апартаменты на ключ и спустился к администратору. В коридоре никого не было. Он опять вошел без стука, вернее, со стуком, но между стуком и открыванием двери пуля бы не проскочила. Горничная Ксюша отпрыгнула, как испуганная серна. Верхняя пуговка на форменном платьишке гостеприимно расстегнута. Сомнительно, чтобы администратор при открытых дверях собирался довести любовь до победного конца. Так, невинное проявление дружеских чувств.

– О господи, – взмолился Максимов.

– М-да, – почесал Ордынцев оттопыренное ухо. – Повторение, как говорится, мать заикания. – Подумал и повторил: – М-да…

– Я н-не нужна вам больше, Олег Фомич? – горя малиновым огнем, спросила горничная.

– Спасибо, Ксения, вы можете идти, – вздохнул Ордынцев. – У вас ко мне неотложное дело, Константин Андреевич?

– А я мог бы зайти просто так? – удивился Максимов.

Горничная выскользнула, низко опустив голову. Пуговку застегнуть забыла.

Ордынцев прочитал предложенное его вниманию анонимное письмо. Ничего не понял. Перечитал. Поднял удивленные глаза.

– Я работаю частным детективом, – сухо отрекомендовался Максимов. – А вот это удивительное послание обнаружил под подушкой.

– И что это значит? – Ордынцев как-то ненароком отодвинулся.

– Не волнуйтесь, я нормальный, – зловеще процедил Максимов. – Просто тараканы у меня такие.

– Какие… тараканы? – не понял администратор.

– Ладно, вас замкнуло, понимаю. – Максимов придержал рвущееся бешенство. – Я имею основания полагать, что для кого-то в этом доме скоро начнутся неприятности. В том числе для вас.

– Но это глупая шутка… – промямлил Ордынцев. Он снова вырвал у Максимова листок, перечитал в третий раз. Текст не изменился. – Да какие, прости господи, преступления?

– Понимаю, – поморщился Максимов. – Ваш пансионат имеет репутацию благородного, солидного заведения, им владеют респектабельные люди, которые никогда не позволят произойти недостойным вещам на священной территории. Гарантия тому – тот факт, что никогда в «Отрадном» ничего подобного не происходило. Именно это вы и хотели сказать?

– Да не было у нас никаких преступлений! – возмутился Ордынцев и осекся.

– Правильно, – кивнул Максимов. – Теперь будут. Вы знаете, Олег Фомич, у вас действительно очень тихо и располагает к отдыху. Но еще Омар Хайям предупреждал: «Все, что мы видим, – лишь видимость одна». Вы прячете руки, Олег Фомич? У вас экзема на нервной почве?

– Да ну вас в баню… – не сдержался администратор. Он, похоже, и впрямь испугался. Максимов предпочел не заметить хамства.

– Вы знали, что меня поселят в этот номер?

– Да… конечно.

– Когда вы об этом узнали?

– Вчера… Позвонило ответственное лицо из вышестоящей организации… Постойте… – Ордынцев покрылся пунцовыми пятнами. – Какого черта! Этот номер я сам вам определил! У нас всего два незанятых номера. Двадцать третий и четырнадцатый…

– Номера запираются?

– Не знаю… Не думаю… Ключи выдаются тем, кто уже въехал… Знаете, Константин Андреевич, у наших постояльцев не имеется дурной привычки шляться по пустым номерам. А если кто и заглянет по ошибке… Что в этом страшного?

– Вы начали про ответственное лицо из вышестоящей организации.

– Это Букашин Иван Христофорович, директор…

– Не продолжайте, – поморщился Максимов. – Кстати, Олег Фомич, в пансионате имеется охрана? Местечко-то нелюдимое. Я понимаю, что вам не страшен серый волк, но все-таки?

– Охранников двое, – пробормотал Ордынцев. – Охранное бюро «Колчан»… Гм. Правда, у одного какие-то неприятности со здоровьем, другого вызвали в офис… Наша охрана чисто номинальная, Константин Андреевич, им никогда не приходилось применять свои навыки. Руководство тем не менее божилось, что обязательно пришлет замену.

– Когда?

– Н-не знаю. Очевидно, сегодня. Или завтра.

– Какая прелесть. И почему я в это не верю? – пожал плечами Максимов. – Ладно. У меня огромная просьба, Олег Фомич, – постарайтесь забыть о нашем разговоре. А в случае обнаружения вашего покорного слуги за нехарактерным занятием – не поднимать шума. Договорились?

В коридоре мелькнула широкая мужская спина. Похожая на спину господина Каратаева. Стоило моргнуть – и человек пропал. Максимов воровато посмотрел по сторонам и толкнул коленом дверь четырнадцатого номера.

Дверь открылась.

Внутри все было как в любезно предоставленных ему апартаментах. Небольшие различия в расположении предметов мягкой мебели, ковер другого цвета, шторки не в горошек, а в полоску – а в целом обстановка тождественная. Он быстро прошел к кровати, приподнял подушку. Послания не было.

Приподнял вторую. И там не было. Добежал до дивана – тоже пусто. Успели вытащить дубликат?

Или не было дубликата?

Он высунул нос из номера. Никого. Вышел, притворил дверь, припустил по коридору…

На втором этаже снова мелькнула чья-то спина. Как будто другая, потоньше. Человек вошел в расположенный в конце коридора номер и дважды повернул собачку.

Максимов вошел к себе.

Вменяемые люди в подобных ситуациях звонят в полицию. На то и органы, чтобы сообщать им о всяческих надвигающихся неприятностях. Письмо не запрещало. Он так и сделал. Проверил наличие сети в сотовом телефоне, набрал 02 и мягко сформулировал проблему. Планируется убийство. Не могли бы вы приехать? «Не могли бы, – сурово объяснили в трубке. – Пансионат «Отрадное» расположен вне пределов городской черты. Юрисдикция Сельского РОВД. Звоните в ПГТ Сельское, и они, может быть, пришлют вам кого-нибудь».

Это «может быть» не могло не умилять. Дежурный смилостивился, продиктовал телефон местного РОВД, куда немедленно и перезвонил Максимов. Формулировка требовалась туманная, но вместе с тем решительная. Он представился, сообщил, что готовится преступление, и тонко намекнул, что серийное убийство на территории района вряд ли улучшит отчетные показатели отделения. «Хорошо, к вам приедут», – сообщили из далекого города Сельское.

Насколько он ориентировался в этих горных вздутостях, до Сельского было не меньше, чем до областного центра. Километров сорок. Неразрешимая задачка: из пункта А в пункт Б по скользкой дороге выехала полицейская машина…

В ожидании представителей законности он лег смотреть телевизор. Никогда не переваривал сериалы (от одних голосов убегал), а сегодня просмотрел целую серию, и ни разу не стошнило. Зачем аноним написал записку? (Тему глупой шутки и нелюбви к собственной голове временно опустим.) Он сразу настраивает на грядущие неприятности. Куда уж проще – жизнь идет своим чередом, кого-то убивают, полиция пасует, а частный сыщик, по причине своего чудесного пребывания рядом с местом преступления, начинает расследование. Куда он денется? Зачем объявлять заранее? Он может разогнать толпу, прибывшую на отдых.

А может ли? Поверит ли толпа? Впрочем, если кого-то убьют, толпа немедленно схлынет. Но тогда не получается «серия жестоких циничных убийств». Выходит, единственная версия – преступление на первый взгляд не выглядит преступлением, и масса отдыхающих не спешит паковать чемоданы.

Это как?

Досыта насмотревшись сериала, он встал к окну и отодвинул штору. Окна номера выходили на котельную и угольный склад, стилизованные под игрушечные домики. Со второго этажа было видно, как дворецкий Шульц в фуфайке, наброшенной поверх парадного фрака, долбит кайлом угольную горку у входа в котельную. Размеренные механические движения – ни усталости на плоской жабьей физиономии, ни брезгливости. Персонала не хватает? Дворецкий-кочегар, администратор-инструктор, горничная – резиновая кукла…

Он приехал отдыхать в очень своеобразное местечко.

Ожидание людей в погонах затягивалось. Нервы пошаливали. Максимов выбрался из номера и принялся выписывать круги по дому. Это здание погружало в какое-то странное гипнотическое состояние. Внутри (да и снаружи) оно имело запутанную конфигурацию. Коридоры вопреки простейшей архитектурной логике заплетались плавной геометрической фигурой. На первом этаже это был, пожалуй, эллипс, от которого в разные стороны убегали апартаменты. Несколько номеров, столовая, кладовая, кабинет администратора. Что находилось внутри эллипса, непонятно. Имелись две изогнутые лестницы на второй этаж. Наверху эллипс расширялся, что становилось совсем уж загадочным, и, по итогам всестороннего осмотра, превращался в круг, стремящийся, как ни странно… к квадрату.

А еще имелась кухня, у которой сходились все дороги. Облицованная терракотовой плиткой, уставленная печами, шкафами, приспособлениями для забора гари, она располагалась в восточном крыле, примерно между этажами, и имела относительно прямоугольную форму, если не замечать обширное углубление, предназначенное для холодильной аппаратуры. Двустворчатая дверь была распахнута.

Он трижды проследовал мимо кухни, потягивая носом. На плите в гигантском сотейнике что-то ароматно шкворчало. Попыхивала кастрюля. Энергично орудовала тесаком толстая кухарка Люсьен. Покосилась на Максимова, промолчала. А когда он еще два раза прошел мимо, даже не удостоила поворота головы.

На первом этаже он наткнулся на горничную Ксюшу. Девушка выходила из четырнадцатого номера, прижимая к груди свернутое покрывало.

– Ой, – сказала горничная.

«А что она там делала?» – подумал Максимов, уступая дорогу.

– Минуточку, Ксения, – сказал он строгим голосом. – Извиняюсь за нескромный вопрос, но что вы делали в четырнадцатом номере?

– А вам-то что? – пробормотала Ксюша.

– Но в нем, насколько знаю, никто не живет?

– А покрывало пыльное, – девчушка опустила глаза и нацелилась в узкую щелку между сыщиком и стеной.

– И что? – он машинально выставил коленку. Горничная пихнулась в преграду и подняла зеленые глаза. «М-да уж, – подумал сыщик. – Тяжела жизнь подростка».

– Трясти пойду, – в голосе девушки появились дерзкие нотки. – Или вы сами хотите потрясти? Забирайте, пожалуйста.

– Вас понял, – Максимов отодвинул коленку. – Вы сегодня уже были в этом номере?

Девица стрельнула по нему испуганными глазками и, проигнорировав вопрос, умчалась. Не монтируется пока изделие, похожее на каменный цветок.

В процессе ожидания полиции он познакомился еще с тремя постояльцами. Из комнаты на втором этаже вынесло игривого блондина в толстом шарфе поверх свитера.

– Ой, – сказал он почти как горничная, облизнув оральную зону. В комнате на всю громкость надрывался мальчиковый ансамбль хорового пения.

– Бывает, – согласился Максимов.

– А я думал, что это Борюсик… – кокетливо пробормотал блондин, хлопая кукольными ресничками.

– Могу заменить? – учтиво справился Максимов, чем поверг игривого постояльца в замешательство. Молодой человек принялся рассматривать сыщика с какой-то мучительной задумчивостью. «В общем-то, не можете, – говорил его слащавый взор, – поскольку ожидаю я другого, но вот в иной ситуации и в другое время…»

Излишне говорить, что подтянутый и хорошо одетый сыщик постояльцу понравился.

– Давайте знакомиться, – сказал Максимов, называя свою фамилию.

– Снежков, – с придыханием сообщил юноша. – Илья. Можно Илюша…

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.