Пока Земля спит

Алексей Евтушенко

Пока Земля спит

Дух торговли, который рано или поздно овладеет каждым народом, – вот что несовместимо с войной.

Иммануил Кант

Часть первая

Глава 1

– Меня зовут Дементий Сергеевич Воробьёв, мне двадцать пять лет, и на сегодняшний ясный день, мать его, я фактически готов бежать из собственной квартиры куда глаза глядят.

Я проговорил эту фразу, усевшись на пустующую скамейку во дворе дома, в котором родился и вырос.

Потом закурил и попытался осознать сказанное. Не только разумом, но и душой, сердцем и всем своим существом. Получилось легко. Да и с чего бы оно не получилось? Факты лежали передо мной во всей красе и прятаться никуда не собирались. Вон они факты – поднимись на третий этаж и войди в квартиру номер сто восемнадцать. Глаза б не смотрели.

Беременная третьим ребёнком сестра Лариска, её муж Коля-Николай-сиди-дома-не-гуляй, их дети, непохожие разнополые близнецы-шестилетки Иришка и Мишка и на закуску кот с французским именем Винсент.

А квартирка-то двухкомнатная. С кухней пять с половиной квадратных метров. Общая площадь – сорок два. И шансы на расширение-расселение в ближайшие несколько лет сопоставимы с шансами попасть с завязанными глазами из пистолета в бутылку на двадцати шагах.

А растущим разнополым близнецам требуется жизненное пространство. Которое они, детки-шестилетки, за неимением иных перспектив, активно начинают отвоёвывать у своего дядюшки. То бишь у меня. Не говоря уже о прочих радостях проживания с советских ещё времён в квартире девятиэтажного панельного дома, лучшие годы которого давно позади.

Хуже всего приходилось по выходным.

Например, таким, как сегодня. Воскресенье, начало второго, а в квартире уже скандал. Коля-Николай-сиди-дома-не-гуляй всё-таки сходил в магазин и вернулся не только с хлебом и картошкой, но и с запахом пива-водки. Лариска и вызверилась.

Коля, вообще-то, не алкоголик, но иногда себе позволяет. Мужика, ясен день, можно понять, от такой совместной тесной жизни другой и вовсе забухал бы уже не по-детски, но я-то тут при чём? Терпеть не могу домашних скандалов. Даром, что имя моё – Дементий в переводе с латыни означает «укрощающий», «усмиряющий».

Нет, не усмиритель я беременных третьим ребёнком старших сестёр. Ни разу. И разнополых близнецов-шестилеток тоже. Не говоря уже о наглом рыжем котяре Винсе, который взял моду точить когти о моё любимое рабочее кресло, на котором я сижу за компом. По большому счёту мне это по фигу, конечно, – функциональные характеристики кресла от винсовских когтей не ухудшаются, но всё равно иногда обидно. Какого чёрта я должен сидеть в подранном кресле, приобретённом, между прочим, на свои кровные, честно заработанные денежки?

Сплошное расстройство, в общем.

И это в прекрасный, тёплый и ясный майский день!

Но, если не удается укротить, а также усмирить или даже просто утихомирить домашних, то следует, вероятно, постараться укротить обстоятельства, которые приводят к столь печальным последствиям.

Подобная мысль не первый раз приходила мне в голову за последние два-три месяца. Но сегодня она не только пришла, а явно требовала выхода. То есть конкретного действия.

Вероятно, именно поэтому я продолжал сидеть на скамейке, душевно страдать и курить уже вторую сигарету подряд.

А что можно сделать в данной ситуации?

Первое, что приходит в голову – позвонить какому-нибудь старому приятелю и устроить психотерапию по-русски. Спиртное-девчонки-похмелье. С одной стороны – заманчиво. С другой – не поможет, знаю по опыту. Ну, в смысле, на какое-то время поможет. Как бы. Но кардинально проблему не решит. А мне надо кардинально.

Ну, и куда крестьянину податься?

Нет, так дело не пойдёт. Вон уже и пожилая соседка Елена Васильевна с моего этажа, не торопясь, выплыла из подъезда, заметила меня, и я даже отсюда вижу, что она собирается сейчас подойти и затеять душевный разговор на тему мира и спокойствия в нашей семье (всё слышит, зараза, за стенкой обитает) и сетовать на то, что моя матушка так рано ушла из этой жизни, а подлец-отец…

На фиг, на фиг!

Я поднялся со скамейки и, кивнув издалека соседке – приветствую, мол, Елена Васильевна, – направился к гаражам.

Гаражи возле нашего дома – это нечто вроде мужского клуба, где всякий причастный может при крайней необходимости получить полный стакан бодрящей (или расслабляющей – как кому ляжет на душу) жидкости, немудрёную закусь, утешение и мудрый житейский совет.

Но отправился я туда не за этим, а за своим скутером, который по взаимной договорённости держал в гараже дяди Юры – моего соседа сверху, владельца двадцатитрёхлетнего, но ещё вполне резвого автомобиля «Фольксваген-пассат». Дядя Юра, значит, предоставлял мне свой гараж, а я за это консультировал его по всем вопросам, связанным с эксплуатацией компьютера, а также работой с Интернетом и некоторыми программами. И все были пока довольны.

Гараж дяди Юры числился под номером «9», а ворота номера «11» были распахнуты настежь, и там несколько членов клуба, судя по громкости и эмоциональной окраске беседы, уже разлили по четвёртой, а то и пятой.

На пару секунд возник соблазн присоединиться, но был мной беспощадно подавлен, – не в том я сейчас настроении, чтобы пить с гаражным братством. Совсем не в том. Так что я ограничился приветствием, сдобренным дежурной улыбкой, вывел на волю скутер, завёл двигатель и отправился за город, к реке.

Город наш по мировым да и российским меркам не слишком велик, но и не совсем мал – три с половиной сотни тысяч жителей. То есть вполне себе город. С заводами, фабриками, банками, учебными и культурно-развлекательными заведениями, вокзалом, аэропортом и всей прочей, положенной городу подобного масштаба, инфраструктурой. Ну и, разумеется, рекой. Как же русскому городу да без реки? Вот к ней я и отправился. Знал я там одно заветное местечко, где шансы побыть наедине с самим собой даже в воскресный майский день были достаточно велики. Именно то, чего мне сейчас как раз и не хватало – побыть одному. Хотя бы некоторое время.

Пивка по дороге я всё-таки прихватил. Четыре банки холодненького светлого. Плюс чипсы и фисташки. Голое пиво лично мне только первая банка-бутылка нормально идёт, потом лёгкая закуска желательна. А то, что за рулём, так скутер – не мотоцикл и, тем более, не автомобиль, права на управление им не требуются. Да и пиво, в отличие от иных спиртных напитков – особенно водки, – выветривается из головы быстро – сорок минут, и можно ехать. Если, понятное дело, не перебарщивать с количеством.

Скорость у моего скутера небольшая – шестьдесят максимум, но этого вполне хватает, чтобы быстро оказаться за городом. А уж по юркости и проходимости с мотороллером (так ещё называют скутер, если кто не знает) разве что велосипед сравнится, да и то не всякий. Так что не прошло и трёх четвертей часа, как я уже сидел на крупном желтоватом песке, имея за спиной полутораметровый обрывчик, сразу за которым начинался лес, а прямо перед собой речку Бобровую. После весеннего паводка она уже фактически вошла в свои обычные берега, но купаться было пока рановато, – середина мая в наших широтах холодновата для этого. Даже с учётом глобального потепления. Да я и в любом случае не купаться сюда приехал, а всего лишь поразмышлять в одиночестве над своей не слишком удачной – особенно в последнее время – жизнью.

Огонь и текущая вода.

Всё правильно. Созерцание этих двух субстанций, говорят, всегда помогало людям обрести спокойствие, укрепить дух и принять верное решение. Или, на крайний случай, просто отрешиться от забот и тревог, что тоже немаловажно.

Когда пива во второй банке осталось на треть и опустел один пакетик фисташек, мысли в моей голове по поводу возможного изменения собственной жизни, наконец, приобрели видимость некоего порядка. Во всяком случае, я уже довольно чётко мог их распределить по четырём основным пунктам.

1. Поменять работу. То, чем я занимаюсь сейчас – подключение новых пользователей к Интернету в качестве техника провайдерской фирмы, хоть и оставляет довольно много свободного времени, но денег приносит, скажем прямо, недостаточно для того, чтобы снимать отдельную квартиру и при этом не отказывать себе в самом необходимом. Тут следует заметить, что к самому необходимому я отношу не только еду и одежду, но также возможность покидать родной город на период отпуска, время от времени угождать любимым на данный момент девушкам, общаться с друзьями и пользоваться современными средствами развлечения, работы и связи, к которым я отношу комп, мобильник, ЧСГ (моя собственная аббревиатура, означающая электронную читалку-слушалку-гляделку) и прочие гаджеты, без которых нормальную жизнь сегодняшней молодёжи – и не только! – трудно себе представить. Но как это сделать практически? Я хорошо знаю свой город. Не так много тут мест, где платят приличную зарплату. И не во всех этих местах завтра же меня примут с распростёртыми объятиями. А в некоторые я и сам не пойду.

2. Уехать в другой город. Например, в Москву. Там, по слухам, молодому человеку с моим умением и желанием трудиться можно найти адекватно оплачиваемую работу. Но здесь у меня куча знакомых разной степени близости и несколько друзей, а там я практически никого не знаю. Страшновато, если честно. Да и хоть какие-то деньги нужны на первое время. У меня же всех запасов и накоплений хватит разве что на плацкартный билет до столицы и то в один конец.

3. Заняться бизнесом. Очень интересная мысль. И не первый раз меня посещает. Но вслед за ней всегда возникает один и тот же вопрос: достаточно ли я люблю деньги, чтобы решиться их не зарабатывать, а делать? Не знаю. Нет у меня ответа. Пока нет. А раз нет, то и мысль эта, получается, бесплодна. Может быть, когда-нибудь она и послужит толчком для последующих действий, но сейчас… Да и каким бизнесом, скажите на милость? Перепродажа? Производство-торговля? Сервис? Не говоря уж о том, что для занятий бизнесом необходим начальный капитал, коего у меня, как было сказано выше, нет и в обозримом будущем не предвидится.

4. Жениться на девушке с приличными жилищными условиями. То есть с отдельной квартирой. Желательно двухкомнатной. А лучше трёх. Пожалуй, самая приятная и удобная мысль из всех. Но только на первый взгляд. Объяснять надо? Вот и я думаю, что нет. И так всё ясно. Я, конечно, прагматик и циник, но не до такой же степени, чтобы не понимать: жениться надо на человеке, а не на квартире. Иначе слишком велик риск получить чистый ад вместо красивой и свободной жизни.

Я воткнул недопитую банку в песок и поднялся, чтобы размять ноги. А заодно и отлить.

Шум моторов на другой стороне реки привлёк моё внимание, когда я застегивал ширинку. Не знаю, почему я спокойно не вышел на открытое пространство, чтобы удовлетворить своё любопытство, а остался за деревом. Вероятно, инстинктивно. Раз уж захотел с самого начала побыть один, то зачем светиться? Вот и не стал. На своё счастье.

Два чёрных джипа остановились наверху бывшего песчаного карьера, расположенного на противоположном берегу речки. Хлопнули дверцы. Пара здоровенных шкафообразных представителей рода человеческого выволокли из машины третьего – худого, длинного, на подгибающихся ногах. Поставили у края обрыва, отошли. Ещё двое из второй машины, оглядевшись по сторонам, достали из-под пиджаков оружие. Ну, или нечто весьма напоминающее оружие – отсюда не разглядеть.

Я прилёг за деревом, стараясь дышать тихо и через раз.

Да-да-дах-дах-да-да-дах!!

Выстрелы разорвали воздух и практически слились в один.

И вот уже тот, кто только что стоял, пошатываясь, на краю обрыва, кувыркается вниз и застывает на песке у кромки воды, подобно безжизненному манекену. Ни крика, ни стона.

Четверо наверху молча рассаживаются по машинам и уезжают. Я перевожу дыхание и уже собираюсь достать мобильник, чтобы звонить в милицию, но тут «труп» начинает шевелиться, затем вползает в воду и плывёт…

Бывший песчаный карьер расположен выше по течению относительно того места, где я затаился за деревом, и само течение не очень быстрое. Да и ширина Бобровой не превышает тут полусотни метров. Так что расстрелянный на моих глазах человек выбрался из воды аккурат напротив меня. Как по заказу. Ну, выбрался, не совсем верно сказано. Наполовину. Туловище уже на песке, а ноги ещё в воде. Лежит вниз лицом и снова не шевелится. Но дышит – отсюда слышно. С хрипом и присвистом.

Ёжик в тумане, и что делать?

Я тщательно оглядел противоположный берег. Кажется, уехали окончательно. Да, надо было им всё-таки не полениться, спуститься вниз и произвести контрольный в голову. Не было бы проблем ни у них, ни у меня. Ни, тем более, у этого мужика. Какие могут быть проблемы у мертвеца? Надо, однако, что-то предпринимать, а то ведь и впрямь помрёт…

На то, чтобы перевернуть тело на спину и выволочь его из воды, много времени и сил не понадобилось – дядька оказался не особо тяжёлым. Хотя какой там дядька. Скорее, парень. Судя по лицу, лет на пять старше меня. Гладкий, правильной формы череп без малейшего признака волос, тонкий длинный нос, бледные губы. Глаза закрыты (ни бровей, ни ресниц, кстати), кожа на вид плотная, с непонятными, едва заметными узорами-разводами лиловатого акварельного оттенка. Татуировка? Странная какая-то татуировка, никогда не встречал ничего похожего. На груди, сквозь лохмотья разорванной выстрелами куртки, проступает какое-то чёрно-бордовое месиво с лимонно-жёлтыми, полупрозрачными, будто древесная смола, потёками.

Блин. Кошмарное зрелище. Вот уж не думал, что огнестрельные ранения могут так жутко и странно выглядеть.

Надо бы, наверное, его хоть как-то перевязать и вызвать «Скорую». Бинт у меня в аптечке точно есть. И перекись. Сейчас…

Я полез в карман за мобильником.

– Никого не зови, – отчётливо прохрипел раненый. Его длинные тонкие пальцы нашли и с нешуточной силой вцепились в мой рукав. – Отнеси меня в лес. Оттащи. Как угодно. Сейчас. Сам не могу. Больно.

Он умолк, часто и неглубоко дыша, затем добавил:

– Пожалуйста, хороший человек. Очень прошу.

Не знаю, почему я послушался. Было в его тоне что-то такое… убедительное, что ли. Убедительное и одновременно располагающее. Как-то сразу мне стало понятно, что он не бредит, говорит осознанно, и мне, если хочу помочь, и впрямь нужно сделать, как сказано, – взять и отнести этого человека в лес. Благо далеко нести не надо. Да и ещё, вероятно, это странное обращение «хороший человек» тоже оказало своё действие. После этого как-то не хочется выглядеть человеком плохим.

Решено – сделано.

Во мне метр семьдесят восемь сантиметров роста, шестьдесят девять килограммов веса, и я, скорее, ловкий, нежели сильный (до армии, в институте, пока не выгнали, занимался боксом и даже дотянул до первого разряда). Но поднял я раненого без особого труда, снова убедившись, что он довольно лёгок. Полцентнера, не больше.

Но и пятьдесят килограммов далеко на руках не унесёшь. Впрочем, далеко и не пришлось.

– Здесь, – сказал он, когда я углубился в лес десятка на полтора шагов. – Положи меня.

Я присел, опустился на колени и аккуратно, как мог, уложил его прямо на свежий весенний мох, который здесь густо устилал землю. Пощупал рукой. Может, и холодновато, но точно сухо. И мягко.

– Не уходи, – попросил он. – Не бросай. Мне будет нужна. Твоя. Помощь.

Надо же. Помощь ему будет нужна. Моя. И как это я сразу не догадался? Это уже становится интересным. И уж всяко лучше водки отвлекает от невесёлых мыслей о настоящем и ближайшем будущем.

Я полез в карман за сигаретами и вытащил пустую пачку. Ладно, в скутере есть ещё. И пиво, кстати, тоже. Самое время хлебнуть пивка для успокоения нервов и выкурить сигаретку.

– На пять минут отойду, – сказал я, надеясь, что это прозвучало достаточно независимо. – Сигареты только возьму и тут же вернусь.

Человек медленно открыл и снова закрыл глаза (они у него оказались удивительного тёмно-фиалкового цвета). Я счёл это согласием и поспешил к скутеру, оставленному под деревом неподалёку.

Глава 2

На часы я не смотрел, но не думаю, что прошло больше пяти минут. Скорее всего, даже меньше. Скутер был хоть и в стороне, но совсем рядом, искать мне его не пришлось. Я взял банку пива из багажника под сиденьем, пачку сигарет и тут же вернулся. Однако изменения, которые произошли с раненым за это короткое время, оказались настолько кардинальными, что я поначалу, как это ни избито звучит, натурально не поверил своим глазам. Но поверить, в конечном счете, пришлось. А что бы вы сделали, если, находясь в трезвом – две банки пива не считаются – уме и твёрдой памяти, обнаружили, что оставленный лежать в лесу на пять минут человек принял вертикальное положение и… как бы это сказать… врос в землю?

Не знаю, почему я не убежал тогда. Чего было проще? Верный скутер – вот он, рядом и на ходу. Заводи, крути ручку на себя и поминай, как звали. Какая речка, какая стрельба, какой такой раненый? Не знаю, не был, не видел, сидел дома за компьютером, в игрушку играл, по Интернету шарился.

Но я не убежал. Думаю, любопытство победило страх. И ещё… ответственность, что ли. Я ведь фактически пообещал ему, что вернусь и помогу. А нарушать данное слово не в моих правилах.

Хотя испугался я здорово, это правда.

Да и кто бы не испугался.

Значит, когда я вернулся с пивом и сигаретами, он уже не лежал, а стоял. Сначала я подумал, что чуваку стало лучше, но быстро отказался от этой мысли. Потому что ему не стало лучше. Ему стало по-другому.

Его ноги каким-то невероятным образом срослись (сначала я думал, что мне показалось, и лишь некоторое время спустя понял – так оно и есть) и погрузились в землю почти до колен. Руки он держал прижатыми локтями к бокам и кверху ладонями, словно ловя ими солнечные лучи, пробивающиеся сквозь юную майскую листву. Добавьте к этому неподвижную бритую голову с лиловатыми узорами на коже (за время моего отсутствия они, кажется, проступили ярче) и широко открытыми немигающими фиалковыми глазами, и получите представшую передо мной картину.

– Эй, – позвал я громким шепотом, – ты чего? Ты в порядке?

Терпеть не могу эту кальку с американского «you o’key?», но в ту минуту она сама сорвалась с языка.

Он ничего не ответил.

Вот это называется «прирос к месту», подумал я. В прямом смысле слова.

– Тебе помочь?

Я бросил банку с пивом и шагнул ближе, намереваясь ухватить этого страннейшего чудака за локти и постараться вытащить. Почему-то мысль о том, что есть опасность и самому провалиться по колени в землю, в голову мне не пришла.

– Стой. Не трогай. Жди.

Нет, не прохрипел. Проскрипел он сквозь едва приоткрывшиеся губы.

И тут, как это ни покажется странным, я успокоился. Не в том смысле, что потерял интерес к происходящему. Нет. Интерес как раз только усилился. Просто решил для себя, что раз уж столкнулся со столь непонятными и удивительными вещами, то нужно постараться воспринять их от начала до конца без лишней суеты и глупостей, которые чаще всего с этой самой лишней суетой идут бок о бок.

Что ж, подождём, посмотрим.

Как раз и ствол дерева поваленный очень удобно рядом подвернулся. Подобрал я пиво, уселся на ствол, банку откупорил, глотнул разок-другой, закурил и принялся наблюдать. Спокойно и даже в какой-то степени отстранённо.

Потом я не раз думал о том, что произошло бы, застань нас кто-нибудь в лесу за этим занятием: один сидит, прихлёбывает пиво, курит сигаретку и разглядывает второго, ушедшего в землю по колено и медленно, но, тем не менее, заметно – то есть на глазах, – превращающегося… в дерево.

Именно в дерево, по-другому не скажешь. Хоть дерево лично мне и незнакомое, раньше такого не встречал ни в живом виде, ни на фото, ни на видео.

Жуткое было, на самом деле, зрелище.

Жуткое, но в то же время притягательное. Как будто напялил на голову продвинутый шлем виртуальной реальности и смотришь эпизод из фантастического фильма. Только ещё круче. Потому что никакого шлема и близко нет, и реальность вокруг меня самая что ни на есть настоящая, а не виртуальная. Хоть ты её трогай, хоть нюхай, хоть на зуб пробуй.

К тому времени, как я допил банку и выкурил две сигареты, человек превратился в дерево окончательно.

Лопнув, свалились на землю остатки одежды. Трансформировались, а затем и вовсе исчезли ноги, руки и голова. Я видел перед собой развороченный выстрелами с одной стороны, примерно на уровне груди, древесный (или весьма напоминающий древесный) ствол обхватом примерно с человеческое тело и высотой, опять же, со среднего роста мужчину. Опирался ствол на пять увязших в земле корней-лап, а заканчивался тоже пятью довольно толстыми и длинными ветвями. Чуть ниже росло с десяток веток потоньше и покороче, усеянных продолговатыми и узкими, напоминающими ивовые, листьями цвета морской штормовой волны. На самом верху, между пятью длинными и толстыми ветвями, виднелось полусферическое, сложенное из пяти (снова пять!) сегментов-лепестков образование, назначение которого мне пока было непонятно. Впрочем, скажем прямо, мне вообще ничего не было понятно. А значит, и страшно. Но, как было уже замечено, страх я успешно давил и держал в узде. В отличие от острого любопытства, которое просто клокотало во мне и требовало удовлетворения. Так, закипевшая в кастрюле вода требует или выключить огонь, или начать уже, наконец, варить суп.

«Кажется, Дементий Сергеевич, вы хотели изменений в своей скучной жизни? – в какой-то момент подумал я. – Что ж, наверное, господь услышал ваши молитвы. То, что вы, Дементий Сергеевич, сейчас наблюдаете, есть самый натуральный феномен, который наверняка может круто изменить вашу жизнь. И к бабке не ходи. Вот и пользуйтесь».

Ровно в тот момент, когда опустела последняя банка с пивом, дерево, ещё сорок минут назад бывшее человеком, со мной заговорило:

– Спасибо.

Голос, как мне показалось, раздался из этого самого, непонятного назначения полусферического образования между ветвями.

– Не за что, – ответил я, отмечая, что не особо удивлён тому, что со мной разговаривает дерево. Почему бы и нет, в конце концов? По сравнению с тем, что я уже видел, это сущая ерунда.

– Есть за что, – не согласилось дерево. – И, надеюсь, будет ещё. Снова повторяю. Мне нужна твоя помощь.

Голос у него был высокий, чуть тягучий, но вполне различимый. Он действительно шёл оттуда, откуда мне показалось с самого начала, теперь я убедился в этом окончательно, – лепестки подрагивали в такт словам и звукам. Я подумал, что таким голосом, вероятно, мог бы разговаривать Буратино, и едва сдержал нервный смешок.

– Что за помощь?

– Сначала скажи, как тебя зовут.

– Дементий. А тебя?

– Зови меня Марк.

– Забавно, – сказал я.

– Что именно?

– У нас обоих латинские имена. Хотя я подозреваю, что на самом деле тебя зовут по-другому. Верно?

– Не знаю, что такое латинские имена, но знаю, что просто так ничего не бывает. И, если наши имена в чём-то похожи, то это не зря. Символично и всё в этом роде. Настраивает на оптимистичный лад. Я рад этому. А моё настоящее имя… Понимаешь, оно слишком длинное и неудобовоспринимаемое для человеческого уха. Поэтому…

– Да бог с ним, не парься. Марк так Марк. Нормальное имя. Откуда ты, Марк? С другой планеты или какого-то иного измерения? У нас, на Земле, таких существ, как ты, точно нет.

– Это долгий разговор, Дементий, а мне сейчас трудно говорить. Сначала нужно залечить раны. Ты не мог бы принести мне воды из речки? Пары банок хватит.

– Сейчас.

Я наполнил пивные банки водой и вернулся в лес.

– Тебя полить или как? – спросил и сам удивился той лёгкости, с которой общался с этим существом. Полить, надо же. А что насчёт удобрений? Я вновь еле удержался от того, чтобы не рассмеяться. Ёжик в тумане, этого Марка только что на моих глазах чуть не убили, а я тут хаханьки развожу. С другой стороны, осуждать меня нельзя. Защитная реакция психики. Чтобы не сбежать и не двинуться умом, пытаюсь шутить. Пусть про себя и не совсем удачно, но всё-таки.

– Дай мне, – сказал он и протянул две ветви. Будто щупальца.

– Держи, – я отдал банки – концы ветвей и впрямь, словно щупальца, ловко оплели жесть – и отступил на полшага.

– Спасибо.

Он выпил сначала одну банку, затем вторую.

Выглядело это так. Ветвь-щупальце поднимало банку над полусферическим образованием. Лепестки раскрывались, подобно цветочному бутону. Банка опрокидывалась, вода из неё лилась куда-то внутрь ствола. Всё.

– Ещё хочешь? – спросил я.

– Пока хватит. А вот поесть бы надо. Это ускорит регенерацию. У тебя с собой ничего нет случайно?

Я вспомнил о чипсах.

– Чипсы будешь?

– Для меня это чистая отрава. Да и для вас тоже, если разобраться.

– А что ты ешь?

Он помолчал, словно раздумывая. Хотя почему «словно»? В том, что это существо разумно и думать умеет, лично у меня сомнений не было.

– Ты далеко живёшь? – спросил он в ответ.

– В городе.

– Сюда приехал или пришёл?

– Приехал. У меня скутер. Ну… мотороллер.

– Отлично. Мне потребуется какая-то одежда. Сможешь привезти? И что-нибудь на ноги. Стоимость я возмещу. И вообще, о деньгах не волнуйся, деньги есть.

«Это хорошая новость, – подумал я. – Потому что у меня их практически нет».

– А пожрать? – осведомился я. – Ты так мне и не сказал, что ты ешь.

– Привези сырого мяса. С полкило. Лучше свинины, но сойдёт любое. И пару банок сгущенного молока. Думаю, этого хватит. Термос есть?

– Найду.

– Тогда кофе. Крепкий, сладкий. Если можно, с коньяком. Из расчета десять к одному.

– Что-нибудь ещё? Сегодня у нас в меню изумительное фисташковое мороженое. Рекомендую.

– В каком ещё меню? – удивился он. – А, понимаю, это шутка. Нет мороженого не надо. Лучше аспирин. Три или даже четыре таблетки.

– Аспирин у меня и тут есть, – сказал я. – В аптечке.

– Вот теперь я вижу, что тебя и впрямь бог мне послал. Тащи его сюда прямо сейчас!

На то, чтобы съездить домой, затариться, упаковаться и вернуться, я истратил около двух часов. И ещё полтора ушло, пока Марк употребил всё привезённое, усвоил его и начал снова превращаться в человека.

Обратная трансформация заняла совсем немного времени, и вскоре передо мной стоял абсолютно нормальный на вид только голый парень. Отставить. Не совсем нормальный. То есть совсем ненормальный. Отсутствовало самое главное. Вместо него – какой-то непонятный бугорок или шишка, сразу и не разобрать. К тому же рассматривать это место пристально мне было неловко.

– Держи, – я протянул Марку пакет с одеждой и старыми кроссовками. – Ты выше меня ростом, но, надеюсь, подойдёт.

– Спасибо.

Он быстро оделся. Джинсы оказались коротковаты, но в целом сидели нормально. В конце концов, мы не на званую вечеринку собрались. Кстати, а куда мы собрались? И вообще, что дальше?

Я открыл было рот, чтобы задать эти вопросы вслух, но Марк остановил меня движением руки.

– Тише, – полушёпотом сказал он. – Слышишь?

– Что?

– Там, – он показал рукой в сторону реки. – Вроде бы машины подъехали.

Я повернул голову и прислушался. Едва-едва, на грани восприятия, но, кажется, и впрямь хлопнули дверцы автомобиля. Ага. Теперь голоса. Неразборчиво, но явно возбуждённо и даже, пожалуй, зло. А вот камень покатился вниз и увлёк за собой ещё несколько.

Не сговариваясь, мы пригнулись и двинулись к реке, стараясь не шуметь. У Марка это получалось гораздо лучше, чем у меня. Казалось, он не шёл, а тёк между кустов и деревьев, и я подумал, что это естественно – лес, судя по всему, родная стихия для него. Как море для дельфина.

К берегу мы подобрались крайне осторожно, чуть не ползком. И не зря. Те, кто стрелял в Марка, вернулись. На этот раз на трёх машинах. И пятеро уже шумно спускались с обрыва к реке, подымая пыль и обрушивая вниз песок и мелкие камни, а ещё двое стояли наверху, и один весьма красноречиво молчал, надменно держась чуть в стороне, а второй размахивал руками и громко отдавал приказы:

– Обыскать всё до последнего дерева, идиоты! Он не мог уйти далеко!

«Идиоты» – все пятеро – тем временем весьма успешно преодолели обрывистый спуск и, не раздеваясь, как были – в одежде и обуви, полезли в воду. С явным намерением поскорее оказаться на нашем берегу.

«Уходим!» – показал я Марку, и он кивнул, соглашаясь.

Нет, хороший у меня скутер, что ни говори. Надёжный. Движок завёлся с полпинка, и вот мы уже покидаем опасную территорию со скоростью пятнадцать… двадцать… тридцать… тридцать пять километров в час. Ногами теперь не догнать. Да и с какой стати? Нас не видели, только слышали звук мотора. Откуда им знать, кто тут отдыхал на берегу речки и теперь, когда спустился майский вечер, решил вернуться домой? Так-то оно так, но если немножко подумать… Мост через реку здесь один, миновать его, чтобы попасть в город, мы никак не можем. Значит, там легко устроить засаду и посмотреть, кто именно поспешно убрался на мотороллере или лёгком мотоцикле (звук мотора выдаст примерный объём цилиндров любому мало-мальски знающему человеку) с левого берега реки именно в тот момент, когда пятеро крутых ребятишек решили там пошукать кое-кого небудемпоказыватьпальцем. Ну а представить себе дальнейший сценарий не составляет особого труда. И называть этот сценарий вдохновляющим лично я бы не стал. При любом раскладе.

– Куда едем? – осведомился, я, полуобернувшись.

– Село Гратово знаешь?

– Приблизительно. Проезжал мимо пару раз.

– Бензина до него хватит?

Я прикинул расстояние до Гратово.

– Даже если не хватит, там по дороге есть заправка.

– Тогда давай туда, в Гратово. А там я пальцем покажу.

– Надеюсь, в лесу нам ночевать не придётся? Вечер уже.

– Не тревожься. Всё должно быть нормально. Главное – доехать.

Эх, хотелось бы верить! Одно я знаю совершенно точно – с каждой минутой, действительно, всё интереснее. Позвонить, что ли, домой, предупредить, что ночевать, возможно, не приду? Нет, рано ещё. Неизвестно, как дальше сложится, нечего зря сеструху волновать. Она и так беременная, нервная. Хватит с нас всеобщего утреннего скандала.

Зачем-то я живо представил себе, как сестра Лариска обзванивает больницы, морги и отделения милиции в поисках пропавшего брата, и ощутил укол жалости.

Вот же ёжик в тумане, что за ерунда в голову лезет! Во-первых, не станет она звонить ни в какие морги, что я всегда, что ли, дома ночую? Не всегда. И не всегда предупреждаю об этом. Редко, да, но бывает всякое. И потом, конечно же, позвоню. Но позже. Сейчас и правда рановато. Да и несподручно – рулить надо.

Вот, к слову, и трасса.

Направо – к мосту и в город, налево – в область.

Я пропустил какой-то старенький запылённый по самые фары «Пежо» и повернул налево.

Глава 3

Расклад был такой. Солнце на закате, полбака бензина и максимальная скорость сорок пять километров в час. Больше при такой нагрузке никак, всё-таки нас двое, а скутер у меня хоть и хороший, но рассчитан, в принципе, на одного человека. Вдвоём – это на крайний случай и, желательно, не очень долго.

Крайний случай – вот он, прямо сейчас и проистекает, а насчёт долго… Я не помнил точного расстояния до села Гратово, и карты у меня с собой, разумеется, не было.

Приблизительно километров двадцать. Ну, двадцать пять. Полчаса ходу, если ничего не помешает. Дай бог и тьфу-тьфу не сглазить.

– Что там у тебя в Гратове? – спросил я через плечо. – Космический корабль?

– Не в самом Гратове. Рядом. Как ты догадался?

– Я не догадался. Наугад выстрелил и попал.

– Выстрелил?

– Ну, не в прямом смысле. Это вроде как образное выражение. Знаешь, что такое образное выражение?

– Конечно. Извини, я сразу не понял. Недавно на вашей планете, и русским языком владею не в полной мере.

Вот же ёжик в тумане! Недавно он. На нашей планете. Русским языком он, видите ли, не в полной мере владеет. Многие мои ровесники и не только они могли бы позавидовать такому владению. В том случае, разумеется, если бы владение русским языком входило в их систему ценностей. Дёма, ты, вообще, осознаёшь, что происходит? Воскресным майским вечером ты пилишь по загородной трассе на своём верном скутере, имея за спиной натурального инопланетянина, который нуждается в твоей помощи. Это не сон, не кино и не компьютерная игрушка. Это самая что ни на есть реальная реальность. Разве что в выпитом мною пиве неким совсем уж невероятным образом оказался растворён ЛСД или иной, сильно меняющий восприятие окружающей действительности наркотик, и теперь я на самом деле валяюсь на песочке возле кромки воды, и всё это – и встреча с древесным человеком Марком, и теперешнее наше бегство от бандитов-убийц, происходит только в моём воспалённом мозгу.

Несомненно, предположить нечто в этом роде я имею полное право. Но каковы шансы на то, что данное моё предположение окажется верным? Скажем честно, они мизерны и ничтожны. С другой стороны, и шансы встретить майским днём на берегу реки Бобровая инопланетянина, за которым, к тому же, ещё и охотятся какие-то весьма тёмные и опасные типы, признаемся, тоже весьма и весьма невелики. К нулю стремятся эти шансы. Так что же, какие шансы выше, а, Дёма? ЛСД в пиве, купленном в самом обычном гастрономе областного центра, или всё-таки преследуемый врагами инопланетянин на берегу реки? М-да. Так сразу и не скажешь. Да и не сразу, пожалуй, тоже. Остаётся одно: действовать так, как будто всё это происходит на самом деле. Потому что иной выбор чреват самыми тяжёлыми последствиями. В конце концов, любой наркотик со временем из организма выветривается. А вот бандитская пуля – это вряд ли.

Занятый этими и другими мыслями, я не забывал поглядывать в зеркало заднего вида. Основная часть машин на трассе шла из области в город – люди возвращались с дач к началу рабочей недели. Но и нас время от времени нагоняли и обгоняли различные по качеству и возрасту изделия отечественного и зарубежного автопрома. Чёрных джипов любой марки среди них пока не попадалось, и я молил бога, чтобы так оставалось и впредь.

Молитва не была услышана.

То ли я молился недостаточно усердно, то ли бог оказался занят какими-то срочными и важными делами и пропустил мою просьбу мимо ушей, но факт остаётся фактом: чёрный джип показался далеко сзади в тот момент, когда до села Гратово по моим расчетам оставалось не более пяти километров.

Я увидел его мельком в закатных лучах солнца. Здесь дорога по широкой дуге поворачивала направо и шла чуть в гору, огибая лесной массив на возвышенности, так что с переломной точки поворота, как раз перед тем как обзор тебе перекрывала кромка леса, открывался хороший вид на уходящее далеко-далеко за спину шоссе.

Отличный обзор, всё, как на ладони, одного взгляда достаточно, чтобы понять – это таки джип. Чёрный. Один. И он нагоняет. В том, что нагоняет, нет ничего особенного – нас все нагоняют и обгоняют, если они не на своих двоих, велосипеде или телеге с лошадью. А вот то, что это джип, да ещё и чёрный… В свете недавних событий – настораживает. Мягко говоря.

Марк тоже заметил джип. Я это понял по его словам:

– Видел? Сзади.

– Видел.

– У нас максимальная скорость? – спросил он и тут же продолжил: – Извини, не сдержался. Может быть, это не они.

– Хотеть не вредно, – сказал я. – И надеяться тоже. Но то, что нас заметили – и к бабке не ходи. Только не спрашивай меня, к какой бабке, ладно?

– Я понимаю, что ты хочешь сказать.

Он помолчал и ободряюще добавил:

– Мы уже совсем недалеко. Скоро будет наш поворот в лес. Ещё километр или чуть больше.

Обнадёжил, ёжик в тумане.

Я выжимал из мотора все его невеликие лошадиные силы до последнего ватта. Но уж больно мало было этих ватт. Эх, знал бы, что попаду в такую ситуёвину, купил бы скутер помощнее. И ведь были деньги, были. Нет, решил, что хватит и такого, а остаток пустил на апгрейд компа. Чёрт, может, всё-таки не они? Мало ли чёрных джипов в нашем городе и окрестностях! Ох, вряд ли. Пятой точкой чую, что надеждам нашим не суждено оправдаться. А она, пятая точка, у меня чувствительная.

В зеркале заднего вида пока отражалась пустая трасса, но я всем своим существом ощущал приближение недружественного джипа. Вот сейчас он вылетит из-за дальнего поворота, и тогда между нами останется три сотни метров ровного асфальта, не больше. Хорошо, пусть три с половиной или все четыре сотни. Это уже вряд ли будет иметь значение. И ведь не свернёшь даже при желании – и справа, и слева такие кюветы с водой, что разве танку под силу их преодолеть.

Ещё немного, ещё чуть-чуть, ещё капельку…

А, дьявол, вот он!

Мигает фарами, гад. Значит, видит. И значит, это всё-таки они. Показывают, что нам не уйти.

Я поймал себя на том, что пытаюсь ещё хоть на полмиллиметра выкрутить ручку газа. Бесполезно. Упор полный и окончательный.

– Ну и где же этот твой грёбаный поворот, Марк?! – проорал я, выплёскивая из себя вместе с криком бессильную и бесцельную злость.

– Вон отдельная сосна справа у края дороги, видишь? Сразу за ней.

В голосе Марка не слышалось особого напряжения. Что это – умение владеть собой или я чего-то не догоняю? Ладно, хрен с ним, не до этого сейчас.

Ага, повернуть-то мы, пожалуй, успеем. Но вот что дальше…

Дальше всё происходило стремительно и неотвратимо. Наверное, примерно так чувствуют себя те, кто решается преодолеть в бочке Ниагарский водопад. Отступать и сворачивать некуда – только вперёд.

Не знаю, сколько оставалось метров до наших преследователей, когда мы сразу за сосной ушли вправо, на грунтовку. Может быть, двести, но, скорее всего, меньше. Сто пятьдесят. Небольшая фора, но здесь уже очень важная. Потому как на виляющей из стороны в сторону грунтовке со всеми её буграми и колдобинами, в отличие от более-менее прямой асфальтированной трассы, преимущество в мощности и скорости резко уменьшается. Не хочешь влететь мордой в ствол дерева, будь любезен сбавить обороты.

Уменьшается – да. Но не сходит на нет.

Направо, налево, снова направо.

Марк крепче обхватил меня поперёк туловища. Правильно, иначе не удержаться. Хотя я предпочёл бы сейчас на его месте симпатичную девчонку с третьим или даже четвёртым номером бюста. Пару бутылок вина в багажнике. И никаких чёрных и прочих джипов на хвосте.

Правая рука занемела на рукояти газа. В других обстоятельствах я бы уже врубил свет, но сейчас не стану, – рык настигающего нас джипа всё ближе.

– Через сто, сто пятьдесят метров будет тропа налево! – кричит над ухом Марк. – Сворачивай туда!

Тропа – это хорошо. По тропе джипу, надеюсь, не проехать. Но до неё нужно ещё добраться.

Мы почти успели.

Ну, то есть совсем-совсем почти.

Наверное, не хватило буквально трёх секунд и соответствующего малого расстояния.

Грунтовка здесь шла относительно прямо и ровно, и выскочившие из-за поворота недруги как следует наддали (а уж наддать им, в отличие от нас, было чем). Краем глаза я отметил неотвратимо приближающиеся фары и подумал, что, пожалуй, всё-таки успею нырнуть на нужную тропку до того, как нас просто-напросто протаранят, как сквозь смешанный вой-рык двух моторов – скутера и джипа, донёсся звук – как будто за спиной разорвали старую простыню.

Я машинально вжал голову в плечи.

Марк закричал и дёрнулся. Раз и другой.

О, боже…

– Держись, Марк!

Я сбросил газ, затормозил и с заносом, оттолкнувшись от земли левой ногой, развернул скутер носом к тропе.

Нет, не пройти здесь машине, слишком узко. Очень хорошо, потому что…

Старую простыню разорвали в третий раз за сегодня и второй раз подряд, и тут же вслед за этим грохнули пистолетные выстрелы.

Дах! Да-дах! Да-дах!

Резкая обжигающая боль впилась в левый бок под ребро.

Снова вскрикнул Марк. Тонко и жалобно, словно котёнок, которому неосторожные взрослые дверью прищемили лапу.

Газу!

Выноси, родимый, выноси…

Вслед стреляли, но попасть в нас было уже сложно.

Я мчался по тропе, низко пригнув голову и почти ничего не видя перед собой. Не столько из-за того, что солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, и здесь, в лесу, сгустился плотный вечерний сумрак, сколько из-за мутного, желтоватого с прозеленью тумана перед глазами, который с каждым мгновением усиливался. Вместе с головокружением и тошнотой. Эдак ещё пара секунд, и я грохнусь в обморок.

Пожалуй, надо тормозить, иначе…

Скутер вырвался на поляну. Посреди неё подпирал вечернее небо высоченный и мощный, с раскидистой кроной и стволом во все три обхвата, дуб. Вплотную к нему притулилась избушка не избушка – бревенчатый одноэтажный домик с двускатной крышей. То ли охотничий, то ли лесничего, то ли непонятно чей.

– Здесь, – слабо, но внятно произнёс Марк. – Видишь хижину? Нам надо попасть внутрь и запереть дверь на засов. Тогда будем в безопасности.

Задавать любые вопросы у меня не было сил. Их хватило ровно на то, чтобы выполнить просьбу Марка. Или это был приказ? Не важно.

Скутер я бросил у крыльца и, волоча на себе раненого инопланетянина (второй раз за сегодня, да что же это такое!), с матом на губах от воющей боли в боку и подкатывающей к сердцу липкой тошноты, поднялся по трём ступенькам, ввалился в низкую дверь (внутрь открылась – какое счастье!), уронил Марка, захлопнул дверь, задвинул железный засов и только после этого, с чувством выполненного долга, сполз на пол, уже не стараясь ухватиться ни за стены, ни за стремительно покидающее меня сознание, последним слабым огоньком в котором мигала, затухая, мысль о том, что домой я так и не позвонил и сестра Лариска будет волноваться.

…Очнулся я от страшной жажды.

Пить хотелось так, что предложи мне в этот момент враг рода человеческого за кружку холодной воды продать свою бессмертную душу, я, пожалуй, согласился бы. Не говоря уже о таких пустяках, как родина или последние штаны.

Попытался облизнуть губы, понял, что, в силу отсутствия слюны, легче от этого не станет, и открыл глаза.

Опаньки. Говорят, чудес не бывает, но вот этот стакан у моего лица разве не самое настоящее чудо?

Я приподнялся на локте, ощутив при этом во всём теле какую-то поистине фантастическую лёгкость, отобрал стакан у Марка (это был он) и выхлебал всё до капли в две секунды.

– Ещё? – осведомился инопланетянин. – Воды полно, не стесняйся.

– Пока хватит, спасибо.

Огляделся.

Комнатка без окон размером с малюсенькую каюту дешёвого класса на теплоходе, сошедшем со стапелей ещё в советские времена. Окрашена, правда, в приятные глазу салатные тона. В комнате, не считая пола, стен, потолка и двери, имеется что-то вроде кушетки, занятой, собственно, мной любимым, и некоего подобия табуретки, на котором восседает Марк.

Я повертел в руке стакан и за неимением другой свободной поверхности поставил его на пол.

– Где это мы?

– Тебе как ответить, коротко или развёрнуто?

– Мне, пожалуйста, коротко и ясно. Для начала. А там посмотрим.

– Мы на моей базе. А база расположена на вашей Луне и, собственно, представляет собой космический межзвёздный корабль. Так нормально?

– Сойдёт, – кивнул я и сел на кушетке, откинув невесомое одеяло. – Всегда мечтал побывать на Луне.

Ага, трусы на мне. Теперь бы одеться, что-нибудь пожрать – что-то у меня после утоления жажды аппетит разыгрался, – и можно выяснять, что же всё-таки с нами и со мной лично произошло. Хотя не обязательно именно в такой последовательности.

Странно, но известие о том, что мы находимся на Луне, не слишком меня взволновало. Нет, на самом деле, взволновало, ясен день. Но не так, чтобы все мои мысли только этим теперь и были заняты. Вероятно, из-за того, что я голоден и не одет. Потому что у абсолютного большинства людей физические потребности всегда отодвинут на второе место потребности…э-э… духовные. Если, конечно, потребность удовлетворения любопытства можно назвать духовной.

И всё-таки я не удержался от немедленного удовлетворения любопытства. А именно: встал с кушетки и подпрыгнул, вытянув руки вверх. Высота комнатушки, думаю, составляла не менее трёх с половиной метров, но я легко коснулся пальцами потолка и плавно, как во сне, отлетел вниз, словно весил не шестьдесят девять килограммов, а… Погодите-ка, братцы, а сколько же я сейчас, получается, вешу?

– В тебе сейчас весу, наверное, килограммов одиннадцать-двенадцать, – словно прочитав мои мысли, заметил Марк. – Масса, разумеется, осталась прежней. Это я к тому, что ты, надеюсь, понимаешь разницу между массой и весом. Потому как от данного понимания зависит успех твоих передвижений в условиях шестикратно пониженной по сравнению с земной гравитации.

– Будь проще, – посоветовал я ему, – и люди к тебе потянутся. Это я к тому, что не стоит выражаться столь витиевато. А то я, не дай бог, заработаю комплекс неполноценности, и тебе станет затруднительно со мной общаться.

Марк рассмеялся и тут же болезненно охнул, ухватившись рукой за поясницу.

– З-зараза… Крепко меня всё-таки эти сволочи зацепили, – пробормотал он. – До конца ещё не регенерировался. А ты как себя чувствуешь?

Я немедленно вспомнил и осмотрел левый бок. Бок как бок. Гладкий, в меру прохладный и совсем не болит. А ведь огнём горел.

– Что с нами было?

– Меня дважды чуть не убили, и тебе тоже пуля досталась. Навылет.

– Пуля? Да, припоминаю, кажется, в нас и впрямь стреляли.

– Стреляли-стреляли, можешь не сомневаться. Из плазмотрона и пистолета.

Я ещё раз, более внимательно, осмотрел бок и на этот раз с большим трудом заметил светлое пятнышко, которое при определённом напряжении воображения можно было принять за след от пули.

– Ясно. То есть ничего не ясно. Слишком много вопросов. Твои превращения, погоня, какой-то плазмотрон, Луна, регенерация… К тому же жрать охота неимоверно, да и одеться бы не мешало. Не привык я в одних трусах ходить. На тебе-то, вон, штаны и рубашка.

– Всё здесь, – он поднялся, ткнул пальцем в какое-то углубление в торцевой стене, часть её немедленно ушла в сторону, и там обнаружился встроенный шкаф. – Одевайся и выходи. Я буду в коридоре.

Он покинул комнату.

Ишь, ёжик в тумане, деликатный какой…

Вся одежда, кроме майки, была моей. И кроссовки тоже мои.

Видимо, прежняя майка после того, как я схлопотал пулю, пришла в негодность. Дырка, кровь и всё такое. Ну и бог с ней, невелика потеря.

Я быстро оделся, обулся, пожалел, что здесь нет зеркала, провёл рукой по подбородку (неплохо бы, кстати, побриться и плеснуть в лицо воды, но это, так и быть, подождёт) и вышел за дверь, где меня ждал мой крайне интересный во всех отношениях новый знакомый.

Глава 4

Всё происходящее напомнило мне то ли какое-то полузабытое фантастическое кино шестидесятых годов прошлого века, то ли впечатления от книги того же времени и жанра. Причём не наших авторов. Смесь Голливуда и Хайнлайна.

«Луна, – думал я, шагая вслед за Марком и стараясь на ходу приноровиться к другой силе тяжести, что было совсем непросто: тело, с рождения привыкшее жить на Земле, не желало автоматически принимать новые условия. – Спутник Земли. Другая планета, ёжик в тумане. Это надо же. Посмотреть бы хоть одним глазком…»

Я как раз примерился задать соответствующий вопрос, когда недлинный коридор закончился, дверь перед нами бесшумно ушла в стену, и мы, как мне показалось в первое мгновение, шагнули прямо под чёрное небо Луны, в котором с совершенно естественным видом сияли бесчисленные звёзды и висела Земля в три четверти, освещая отражённым солнечным светом мертвенные скалы на горизонте и лунную пыль с торчащими из неё камнями различной формы и величины.

Уже через секунду я сообразил, что это круглый в плане зал, то ли накрытый прозрачным куполом, то ли огороженный со всех сторон неким сплошным обзорным экраном, работающим в режиме онлайн[1]. Нет, вру, не сплошным. Пять расположенных по периметру арочных дверей, словно бы ведущих непосредственно в лунный пейзаж, сигнализировали моему почти обманутому сознанию о том, что всё нормально, я нахожусь в помещении, где поддерживается комфортная для моей жизнедеятельности температура и есть пригодный для дыхания воздух.

Ну и, разумеется, пол. Зеркально гладкий, с разбросанными там и сям странными образованиями, более всего напоминающими шестиугольные клумбы, покрытые на вид самой настоящей травой, он, как и двери, был явно искусственного происхождения.

– Итак… – начал было мой спутник бодрым голосом и умолк, оглядывая помещение.

– Что-то не так? – поинтересовался я.

– Всё нормально. Сейчас будет.

Он замер и едва заметно пошевелил губами, будто что-то пробормотал про себя.

– Подождём чуть-чуть, – повернулся он ко мне с улыбкой. – Это я виноват. Не подумал.

В чём именно он виноват и о чём не подумал, я догадался, когда через четверть минуты одна из дверей, открывшись, перестала быть таковой, и в зал сами собой вплыли круглый столик с будто приклеенными к нему двумя тарелками и двумя стаканами и две круглые одноногие табуретки, наподобие тех, которыми пользуются пианисты. Только белого цвета. Как во сне, они проследовали по воздуху над полом до одной из шестиугольных клумб, посреди которой возвышался стол на одной ножке, и там утвердились.

– Прошу, – сказал Марк и направился к столу, видимо, ни секунды не сомневаясь, что я последую за ним.

Так оно и случилось.

– У нас тоже принято говорить тосты, – Марк поднял стакан. – Правда, их значение несколько отличается от вашего, человеческого. Это своего рода просьба к Создателю… Не важно. В данном случае я скажу ваш человеческий тост. Давай, за знакомство. Пей и ешь смело, не отравишься, гарантирую.

– Верю, как себе. За знакомство!

Мы чокнулись.

Помнится, лет двенадцать назад, когда была жива ещё бабушка Аня – мамина мама, она из добытого мной в марте берёзового и кленового сока приготавливала обалденный квас. Этот напиток был на него чем-то похож. Правда, градусов изрядно побольше, примерно, как в светлом пиве. А в тарелке оказалось нечто вроде не слишком аппетитного на первый взгляд голубоватого желе с наполнителем из разноцветных горошин, которые смешно лопались во рту, оставляя после себя удивительно свежий, чуть кисловатый вкус.

Впрочем, следует признать, еда оказалась весьма сытной – мне хватило буквально четырёх ложек, чтобы утолить первый жёсткий голод.

– Так это, значит, ваша база, – утвердительно заметил я, проглотив пятую ложку и запив её «квасом». – Впечатляет. Не пойму только, это стены и потолок прозрачные или изображение подаётся снаружи?

– Стены. Извини, я сразу не подумал. Если раздражает или каким-то иным образом мешает, можно убрать прозрачность. Полностью или частично.

Иным образом мешает – это как? Пугает, что ли?

Я огляделся.

Звёзды над головой и Земля в три четверти мне нравились по-прежнему, но вот сам лунный пейзаж, скажем прямо, уже поднадоел. Уж больно экзотичен.

Теперь, когда первое ошеломляющее впечатление улеглось, я предпочёл бы что-нибудь поспокойнее. Например, обычные голые стены.

Об этом и сообщил Марку.

Тот понимающе кивнул, снова пошевелил губами, словно отдавал неслышный приказ, и вокруг стало по моему желанию – теперь нас накрывал светящийся неярким желтоватым светом купол из неизвестного материала, который вполне можно было принять за металл, пластик и даже бетон со специальным покрытием.

– Так хорошо?

– Нормально, – кивнул я. – Хоть мне и неловко, что пришлось тебя побеспокоить.

– Пустяки. Ты гость, я хозяин. Значит, обязан беспокоиться, чтобы тебе было удобно и комфортно.

– Приятно слышать, что вы чтите законы гостеприимства, – я машинально полез в карман за сигаретами и зажигалкой, но вовремя остановился и спросил: – Удобство удобством, но курить здесь, как я понимаю, не рекомендуется?

– Увы, – он развёл руками. – Мы, лируллийцы, не курим. Но дело, как ты понимаешь, не только в этом.

Примечания

1

В режиме онлайн – в режиме реального времени (интернет-термин).

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.