Эра голодных псов - Эра голодных псов

Алексей Бессонов

Эра голодных псов

Пролог

– Вы просили показать вам самое интересное? Что ж, извольте. За мной, за мной.

Коридор был узок. Слабый свет бледно-зеленых плафонов, вмонтированных в потолок, контрастно прорезал морщины возраста на лице высокого, широкоплечего мужчины, обтянутого белым лабораторным комбинезоном. Узкая рыжая бородка, ухоженные баки, аромат дорогого парфюма, спокойный и уверенный блеск темных глаз – стоящий рядом юноша в черном мундире казался на фоне ученого подростком.

Профессор Эгерт приглашающе взмахнул рукой и зашагал вдоль стен, покрытых светлым пластиком. Молодой парень с капитанскими погонами на плечах двинулся следом. Его темно-русые волосы, собранные на затылке в не слишком длинный «хвост», выдавали собой возраст: капитану было около двадцати трех. Для офицера Службы Безопасности – карьера дурная, многие его сокурсники уже пребывали в майорах. Семнадцатилетний выпускник Академии Имперской СБ получает право отказаться от предписанной наставлениями стрижки «ежиком» сразу после вручения ему короткого лейтенантского гладиуса… и всю дальнейшую жизнь использует это право на полную.

За сорок пять лет, проведенных в качестве начальника секретного архива «внешних разумных», Хайнрих Эгерт повидал немало типажей: от спесивых представителей общественной политики, визгливо требующих немедленно предоставить им доступ к неким материалам, существующим исключительно в голове медиамастеров, до сухих флотских генералов, окруженных стаями задумчивых экспертов.

Он от них устал.

Знаменитый ксенолог и легион-генерал СБ, доктор биологии Эгерт, прочитав очередной приказ о встрече и «ознакомительной экскурсии», ждал опять все того же и все тех же – а вместо этого получил тихого, низкорослого капитана с острыми чертами лица и своеобразной пластикой движений, заставившей генерала понимающе улыбнуться. Юноша сразу очаровал профессора своими манерами: молодой офицер был церемониально вежлив, с первых же минут общения поставив себя ниже своего временного наставника, а чуть позже – продемонстрировал исключительную готовность к восприятию предлагаемых ему знаний. Эгерт понял: этот парень, не глядя на дешевый мундир, вовсе не то, о чем я подумал сперва, к тому же он наверняка стажировался на Россе – отсюда и стиль поведения.

Профессор поднял руку и коснулся большим пальцем сенсора на пульте управления.

– Это здесь, капитан.

– Спасибо, мой генерал. – Эгерт обернулся и успел уловить короткий почтительный кивок молодого офицера.

Тяжелая металлическая дверь медленно уехала в сторону. Из открывшегося овального проема ударил резкий белый свет. Профессор привычно шагнул в зал и остановился, дожидаясь своего подопечного; едва войдя, тот вдруг замер с широко распахнувшимися глазами.

– Невооруженный и небронированный субсветовик, возраст около двух тысяч лет, – заговорил Эгерт. – Обнаружен… я не желаю помнить цифры, но это где-то возле Южной Петли. Разрушен в бою, не менее тысячелетия шел к нам, подхваченный гравитечением. На борту находилось ровно тридцать лиц экипажа. Почти все – размазаны… перед вами – лучшая из сохранившихся мумий, была найдена на ходовом посту командира.

Капитан застыл перед огромной, во всю стену, гласс-панелью, за которой, в прозрачном геле, висел почти человек. Ссохшееся за тысячелетия, проведенные в разгерметизированном звездолете, длинное серое тело действительно выглядело человеческим, даже кинематика нижних конечностей совпадала едва не до мелочей. Пугал странно пустой пах, не позволяющий четко идентифицировать пол, и – лицо.

– Реконструкция, дорогой профессор?

– Да, конечно. – Эгерт включил небольшой проектор, и рядом с гелевым аквариумом тотчас же появилась серокожая голографическая голова, облитая коротким седым мехом по макушке. Большие темные глаза, тяжелая нижняя челюсть… капитан сделал шаг назад.

– Как странно, – вдруг произнес он.

– Вы тоже уловили враждебность? – усмехнулся профессор. – Конечно, за стопроцентную реальность облика не поручится никто, но тем не менее!..

– Это нечто большее, чем просто враждебность, – задумчиво возразил молодой офицер. – Не могу понять, что именно…

– Они имеют три пола, – сказал Эгерт. – На борту были обнаружены только два, но на самом деле их три. Процесс воспроизводства чрезвычайно энергоемкий, соответственно, у них очень сложное общество.

– Три?

– Именно так, Йорг. Но и это не самое главное. По мнению одного специалиста – ныне уже, увы, покойного, – они погибли в бою из-за того, что их корабль представлял собой единую биопроцессорную систему с минимальным участием персонала…

– То есть давно забытая дорога? Вы об этом, мой генерал?

– Да, капитан. Они летели как бы внутри большого и безмозглого биопроцессора, отвечавшего решительно за все, экипаж мог вмешиваться лишь в некоторые вопросы… корабль не смог адекватно отреагировать на удар чьего-то боевого звездолета, и экипаж погиб, даже не попытавшись бороться за жизнь. Их погубил собственный корабль, перенасыщенный автоматикой, которую зачем-то строили по принципам, характерным для хромосомных сообществ. Как вы знаете, этим путем пытались идти орти и корварцы, но вскоре пришли к выводу о статистической непредсказуемости мыслящих биосистем в целом. Эти же, вероятно, считают иначе. У нас нет практически никакой информации о том, кто они и откуда, от корабля там мало что осталось, и никаких файлов, ничего.

– Это плохо…

– Плохо! Единственным утешением может служить тот факт, что, если бы они смогли продвинуться далеко – за те тысячи лет, что у них были, – данная находка не вызвала бы такого удивления. Но пока – эта угроза является отнюдь не первоочередной в нашем списке.

– Пока, наверное, да, – согласился молодой капитан. – И все же я вижу нечто, в чем не могу разобраться…

– Вас научили многому, Йорг, – утвердительно произнес профессор, глядя на своего собеседника сверху вниз. – Впереди, я полагаю, вас ждет хорошая карьера.

– Знания всегда интересовали меня куда больше карьеры как таковой, – вежливо ответил капитан. – Открытые глаза сильнее меча, не так ли? Я очень благодарен тем, кто потратил на меня так много своего времени.

– Если это не является тайной, в каком монастыре вы учились?

– Тайной – для вас?! – Капитан весело блеснул глазами. – Прошу меня простить, мой генерал… первый год я провел в твердыне Зоил, второй по большей части в обителях рода Лоннир-Эан.

– О!.. – Эгерт понимающе шевельнул бровями. – Завидую вашей выдержке! Вы останетесь на кофе?

– Я хотел бы просить разрешения удалиться, мой генерал.

– Воля ваша. Я всегда готов помочь вам… и учтите – теперь уже без приказов сверху.

Молодой офицер склонился в недолгом поклоне благодарности и, выпрямляясь, – принял протянутую ему руку. Глаза высокого профессора и худощавого юноши встретились; Хайнрих Эгерт коротко вздохнул и прищурился:

– Таких, как вы, у нас мало. Ступайте, Детеринг. Вам следует беречь себя.

Глава 1

Под коротким крылом старенького демилитаризованного катера появилась темная лента реки, иногда вспыхивающая на волне серебряной искрой, – и украшенная драконами рода Фрейр машина пошла на снижение.

– Считайте, прилетели, милорд! – весело произнес пилот, оборачиваясь назад.

Алан Детеринг посмотрел вперед, туда, где на очищенной от жутковатого векового леса площадке темнела громада недавно законченного замка, и разлепил губы в короткой улыбке.

– Спасибо, парень.

Узколицый юноша, сидевший в кресле рядом с Аланом, задумчиво покачал головой:

– Странное место, дядя.

– Что в нем странного? – немного удивился лорд Детеринг. – Корнелиус давно хотел перебраться на природу. Да и дела его – ты сам знаешь…

Молодой человек промолчал. За замком, почти вплотную к неровной стене огромных деревьев, суетились десятки многоруких автоматов, занятые строительством мини-космодрома. Отливаемые большим промышленным фаббером плиты сразу же, пока не остыли, укладывались на тщательно подготовленную подушку из кварцевого композита, еще один фаббер, поменьше, работал в портальном режиме, уровень за уровнем отливая контрольно-дистанционную башню. Поодаль, у самой воды, стояли ровные ряды не разобранных еще контейнеров с энергосистемой и навигационным оборудованием.

Двоюродному племяннику лорда Детеринга казалось, что он уже был здесь… когда-то. Подобное дежавю не предвещало ничего хорошего: он знал это. Его недавние учителя использовали другой термин – айсэн, послание. У хомо оно случалось реже, чем у обитателей Росса, но в любом случае требовало повышенного внимания и осторожности в самом ближайшем будущем.

«Вероятно, несколько часов, – сказал он себе. – Вряд ли сутки».

Катер опустился на большую зеленую поляну, и сразу же погасли обзорные экраны. В кабине загорелся мягкий свет дежурных панелей, но особой надобности в нем уже не было – едва заглушив моторы, пилот распахнул атмосферный створ.

– Прошу вас, джентльмены. Вы прибыли во владение Фрейр.

Алан Детеринг покинул катер первым. Спрыгнув на жесткую, недавно подстриженную траву, он размял плечи и устремился навстречу высокому худощавому мужчине в короткой охотничьей куртке и мешковатых брюках, который быстро шагал к приземлившейся машине.

– Наконец-то, Алан! Я ужасно рад, что вы с племянником нашли время навестить меня в этой новой норе!

– Привет, Корнелиус. Смотрю, норку ты себе вырыл глубокую!..

На безымянном пальце правой руки лорд Фрейр носил перстень с массивным темно-синим камнем, ограненным в форме четырехконечной звезды. Йорг знал: такие украшения в ходу у ветеранов Флота. Приблизившись, он коротко поклонился и пожал твердую сухую ладонь:

– Я рад знакомству, милорд. Дядя часто рассказывал мне о вас.

– Именно таким я тебя и представлял, – улыбнулся Корнелиус Фрейр. – Думаю, тебя ждет интересная жизнь, мой мальчик. Ну-ну, шевелитесь: сегодня у меня много гостей.

Корнелиус повел Детерингов на поляну за правым крылом замка, где на зеленой траве стояли несколько столиков под традиционными полосатыми зонтиками. Легкий ветер развевал седые волосы за его спиной: лорд Фрейр не старался собрать их в «хвост». Здесь почву еще не ровняли, и Йорг ощущал, как бьется о бедро его гладиус – капитан Детеринг был одет в стандартный «полигон-мундир А», состоящий из короткой, до пояса, кожаной куртки с двойным запахом на груди и мягких форменных кожаных штанов, вдетых в тонкие черные ботфорты. Под курткой у Йорга сверкала сорочка белого шелка, обвитая по вороту узким черным галстуком с двумя лентами. Перчатки были заказными, подарок матери: нанокожа, долгая работа микроорганизмов, подготовленная под будущего владельца. В таких перчатках можно было стрелять или фехтовать без учета времени адаптации – сразу, едва надев, – однако ж прорезать их мог только самый лучший меч.

Лорд Алан Детеринг лишь слегка склонил голову, приветствуя незнакомых ему, – и тут же кинулся обниматься с давними друзьями:

– О, я не могу! Хироси! Люська! Шервальд, я сейчас свихнусь! Боже, Шерри, это сколько – двадцать? Йокивара – вот скажи мне, почему я старый, а ты нет? Мне сколько было? А тебе?

И Детеринг-младший впервые в жизни увидел, как несколько мужчин и женщин вдруг, без предупреждения, атаковали его дядю. Особенно усердствовал при этом приземистый, квадратного вида азиат, ударивший Алана Детеринга головой в грудь и поваливший его на аккуратно скошенную траву возле длинного деревянного стола, уставленного бутылками и тарелками.

Йорг удивленно моргнул и собрался уже прийти дядюшке на помощь, но тот с легкостью выскользнул из-под Йокивары и вскочил на ноги.

– Как был медведем, так и остался! – засмеялся он. – Познакомьтесь с моим, по сути, сыном, господа, – Йорг Детеринг… Но будь я проклят, Корнелиус, как тебе удалось собрать всю эту ораву?

– Всего лишь стечение обстоятельств, Алан. – Прищур Фрейра светился лукавством. – Однако ты не рад?

Алан замотал головой. Некоторых из присутствующих он не видел уже два десятилетия – послевоенная жизнь разбросала старых друзей по самым разным местам, и общаться им удавалось только виртуально.

– Господа… – Йорг поклонился гостям Фрейра. – Милорд генерал…

Увидеть здесь Томаса Шервальда, начальника оперативного отдела Первого Управления СБ, он не ожидал никак, более того, ему и в голову не могло прийти, что генерал входит в число старых друзей дядюшки. Впрочем, Йорг догадывался, что некоторые события, случившиеся с Аланом Детерингом несколько десятилетий назад, относятся к числу не слишком упоминаемых в семье.

Высокая блондинка в «липком» сером платье, едва прикрывающем широкие бедра, плавно изогнулась и обдала Йорга ошеломляющим ароматом аврорских духов – он даже отпрянул сперва, шокированный феромонами ее парфюма, – но перед лицом уже маячила тонкая сухая ладонь с ярко накрашенными ногтями, и Детеринг, сгибаясь в поклоне, поднес ее к губам.

– Ты можешь звать меня Люси, мой юный капитан, – прошептала женщина.

Сквозь хохот мужчин в голове у Йорга щелкнуло: ну да, Людмила Демойн, вице-президент Колониального Банка. Он чуть прикусил язык, пытаясь не опускать глаз, но все же не смог совладать с собой и тотчас же ощутил легкий спазм в гортани. Ноги леди Демойн, обтянутые поблескивающим квазиживым супертексом, были, казалось, скопированы с древнегреческих статуй. На пятках, открытых для всеобщего обозрения легкими босоножками с витой, до колена шнуровкой, слабо горели звездочки, изображающие собой шпоры.

– Итак, вы прибыли последними! – резко хлопнул в ладоши лорд Фрейр, поворачиваясь к Алану Детерингу. – Учитывая тот факт, что все мы не виделись долгие годы, – первый тост твой, мой Малыш!

Алан выпрямился и поднял правую руку.

– Звезда! Флота! Бессмертна! – проорал он и схватил со стола не бокал с вином, а графин и вдруг остановил его перед своим лицом.

Йорг ощутил, как в его пальцах неожиданно очутился тяжелый бокал с ромом – рядом стояла леди Демойн, и он снова задохнулся, направляя сумасшедшее количество энергии вниз, на подавление эрекции; но гости лорда Фрейра вдруг заорали во весь голос:

– У Звезды четыре луча! Честь! Человечество! Флот!! Смерть!!!

Алан Детеринг поднес графин к губам и осушил его в три глотка.

Стол лорда Фрейра встретил его восторженными воплями, вскоре смолкшими: все пили. Дожидаясь, пока выпьют старшие, Йорг согнулся, держа бокал над головой, и только потом, выпрямившись, опрокинул его в себя.

– Да твой племяш учился у кошачьих, – уважительно произнес кто-то. – Э, Малыш?

– Это так, – с гордостью поклонился Алан. – Он был отобран среди лучших и провел два года в старых монастырях Росса.

– Тогда, – хитро хмыкнул Шервальд, – нам следует выпить за него. На стол парня!

Прежде чем он успел опомниться, тонкая рука леди Демойн подтолкнула его вверх, и Йорг очутился на столе, неловко перебирая ботфортами так, чтобы не угодить каблуком в чью-то тарелку. В Академии такому не учили, а уж в росских монастырях – тем более. Однажды на Россе его чествовали в качестве приемного сына рода: так сложилось; но там это выглядело куда мрачнее… капитан Детеринг опустил уголки рта и застыл, не понимая, что ему делать дальше.

Но лорд Фрейр первый коснулся его бокала.

– Будь храбр, мой брат.

Гости по очереди, вставая на носки, чокнулись с ним, и Фрейр вдруг кликнул слугу. Йорг смотрел в глаза дяди – тот велел оставаться на месте. Подбежавший к Корнелиусу юноша передал ему длинный сверток, и Фрейр осторожно размотал мягкую кожу.

– Это мой подарок твоему племяннику, Алан, – произнес лорд Фрейр. – Ты помнишь, может, что, когда мы горели и ты отдал мне свой последний дыхательный патрон, я пообещал, что сделаю твоему сыну роскошный подарок? Мы не знали, кто у кого будет первым – сын, дочь… мы вообще не верили в то, что выживем. У тебя одни дочери – что ж, слово я все равно сдержу. Иди сюда, Йорг.

Алан Детеринг застыл, и Йорг увидел, как дядя чуть прикусывает нижнюю губу. В уголках глаз лорда Детеринга набухали крохотные серебристые слезинки.

Йорг спрыгнул со стола, и Корнелиус, отбросив в сторону последние витки красной кожи, вдруг резко развел руки. Йорг застыл: мечей такой красоты он не видел даже на Россе. Годы учебы рассказали ему о том, что меч этот создала отнюдь не человеческая рука, ибо ничего похожего в человеческой истории не существовало. Прямой, обюдоострой заточки золотистый клинок имел странные, округлые крючья-зацепы в средней своей части, тогда как гарда представляла собой сложное переплетение страхующих кисть прутьев – исполненное, однако, в виде крылатого черепа Имперской Службы Безопасности!

Приняв с глубоким поклоном меч, капитан Детеринг тут же убедился в своей правоте: да, конечно, подарок был не старой работой неведомого ему мастера, а оружием современным. Но при этом – великолепным! Йорг вонзил кисть руки в витую гарду, где хитро щерился крылатый череп, слегка поднял меч вверх: рукоять была, согласно имперской традиции, двуручной, – и расплылся в улыбке от великолепного баланса. Навершие рукояти, выполненное в виде имперского креста, доходило ему до подбородка: это было именно то, что надо.

– Ты не можешь носить этот меч по форме – это понятно, но мои корварские друзья делали его для боя, а не для игры. Кто знает, что ждет тебя по службе? Я заказывал клинок для мастера, и мне сделали меч, способный этого мастера спасти. Если когда-нибудь он сможет помочь тебе – не рассказывай мне, не важно, – я все равно буду счастлив. Будь счастлив и ты. А теперь – к столу, парень!

Корнелиус Фрейр не позволил ему поклониться: тяжелый удар по плечу едва не сбил Йорга с ног, и он тут же оказался за столом. Усевшись на тяжелое шитье, покрывающее полированное дерево скамьи, юноша тотчас схватился за бокал с ромом, так как теперь уже не мог контролировать себя из-за близкого присутствия леди Демойн. Он сдвинулся влево, благо там было место, и осторожно сунул руку в карман кожаных галифе. Неприличный бугор под ширинкой уже почти спрятался ближе к правому карману, как вдруг нечто хлопнуло Йорга по щеке. Он дернулся: над ним нависал искренне улыбающийся Йокивара с сигарой в руке.

– Милорд… да, конечно… секунду.

Йорг с удовольствием выбрался из-за стола.

Йоси отошел в сторону, наполнил ромом два бокала и протянул один из них Йоргу.

– За удачу, мой друг!

– Благодарю вас, милорд! Сказать вам по совести, милорд Йокивара…

– …мастер Йоси.

– Тысяча извинений, кажется, я уже пьян, хотя мне не положено… так вот, сказать вам, еще раз, по совести, я просто ошизел от друзей моего дядюшки. Мне некому высказать это – может, вам?

Йокивара легонько ткнул его ладонью в плечо и отвел к берегу реки, где узкие стрелы ослепительно-зеленых растений тонули в темной жиже заиленного «аппендикса». По поверхности воды стремительно скакали мелкие алые жучки. Лорд Йокивара присел на замшелое бревно, лежащее в метре от зеленой воды, и вздохнул.

– Видишь ли, Йорг, твой дядя, как и отец – тот просто не успел, – не вошли в число «великих воинов». Не надо только бросаться на меня с мечом – я, может, еще и увернусь… Ты сам наверняка не раз читал его досье. Офицеров СБ знакомят с досье предков вплоть до Переселения, не так ли?

– Так, э-ээ… Йоси.

– И ты, соответственно, обладаешь некоей хоть и виртуальной, но все же «абсолютной» генетической чистотой – кто там у вас: немцы, поляки, французы, русские, украинцы, снова поляки и опять немцы – хотя вроде швейцарские. Вроде как! Где нынче та Швейцария, из которой происходит род Детеринг фон Шальце? А мой род изначально был японским, хотя потом уже к нему примешались и французы с немцами, и даже испанцы. Поэтому кожа у меня чуть темнее, чем у тебя, хотя ты, как я понимаю, загар переносишь куда легче своих европейских предков. Ничего у тебя там не лопается, э?

– Ничего, милорд. – Йорг повел плечами, так, словно хотел их осмотреть. – Даже на Россе, на вершинах гор, ничем таким я не страдал. Просто темнел, и все. Иногда загорал дочерна. Ну… ну, кисти рук загорали, как перчатки… А к чему вы это?

– Мой род имел проблемы в первое столетие Переселения, – горько качнул головой Йокивара.

– Отчего, милорд?

– Тебе известно такое понятие, как «расизм»?

– Разумеется! Как любой офицер, я сдавал экзамен по общей истории Человечества и знаю, что именно внутрирасовые различия…

– В том-то и ужас. – Йокивара глубоко затянулся и выдохнул: – А твой дядя Алан стал командиром линкора слишком поздно. Слишком поздно, чтобы стать «великим». Но когда он командовал крейсером, он умудрился не только получить «50 побед экипажа», а еще и спасти около сотни других экипажей. И меня он тоже спасал. Причем три раза. Такая у него была работа. Впереди у тебя очень долгая служба – прошу тебя об одном, хотя, может, это и смешно: оставайся человеком!

Йорг вернулся к столу. Йокивара исчез куда-то, оставив его наедине с тяжелыми раздумьями. Лорд Алан кружился в древнем вальсе с тонкой, как тростинка, брюнеткой, за столом оставались лишь совершенно незнакомые ему люди с тяжелыми лицами старых флотских бродяг. Йорг налил себе на два пальца рому, глотнул, схватил со стола ломтик восхитительной ветчины и достал наконец из нагрудного кармана пачку своих «Эджипшт» с голографической пирамидой, сквозь которую лениво плыл дромадер. Находясь последние месяцы в фамильном замке, он закуривал при дядюшке только после ужина, а по утрам смолил в собственном сортире – и никак иначе. Капитан Детеринг щелкнул стандартной зажигалкой младшего офицера и вдруг огляделся по сторонам: не видит ли кто? На золотую у него денег не было, так как в его семье, давшей Империи не только множество отчаянных вояк, но и целый выводок преуспевающих земледельцев, считалось, что содержать бесноватого мальчишку до получения оным майорских погон – нецелесообразно. Ведь Йорг, едва вернувшись с Росса отгуливать штатный отпуск, тут же истратил немалые деньги – на то, чтобы рыться в военных архивах Метрополии с целью найти себе материал для магистерской диссертации. Танк прадедушки Алекса, приведенный в боеспособное состояние, атмосферный катер деда Яна – это Алан Детеринг мог понять, равно как и очень дорогую сделку по покупке древнего истребителя класса «борт – атмосфера», на котором, согласно бортовому номеру, летал один из мужей бабушки Виктор Кучер – и это тоже да! Мальчик очень хороший солдат, его так научили, он иначе не может. Но на кой черт носиться на прадедушкином танке, ломая все на свете, врываясь в драгоценные генетически модифицированные, чтоб выдерживали зиму, апельсиновые рощи, да еще и нещадно давя при этом свободно пасущихся фамильных свиней?!

Лорд Алан Детеринг, чьи разноязыкие предки высадились когда-то на Сент-Илере и заявили о своих правах на целый континент, а потом, постепенно сокращая амбиции, все же выторговали себе нечто размерами с древнюю Францию, – не желал видеть очевидное: все эти поколения навигаторов, безумцев и лесорубов вдруг выпестовали в сыне его двоюродного брата – солдата. О, все они воевали! Была война с Лид-дой, которая стала потом вернейшим союзником. Чуть не стали воевать с Россом. Все это было. Но все эти Штумпфы, Вишневецкие, Красовские, Лозье и прочие – вливая свою кровь, отдавая своих – часто знаменитых! – дочерей в семью, лишь создавали могущественный и влиятельный клан. Жаннин Лозье, одна из бабушек Йорга, занимала в свое время должность вице-инспектора Флота. Обеденная зала в фамильном замке была увешана наградными щитами и мечами рода: и висели они там в три яруса! Стены холла занимали прозрачные пластиковые коконы с моделями звездолетов, на которых погибли те или иные из прародичей…

Алан Детеринг закончил престижную Академию Флота «Норд», отслужил свои двадцать лет и уже собирался в капитанском чине в запас, как вдруг грянула война. Первый пилот маленького ракетолова стал командиром легкого крейсера, а вскоре – он ведь ничего особенного не делал, только воевал! – командиром крейсера тяжелого, самого настоящего! И его снова послали в бой. В реальную мясорубку, туда, где убивают, – просто других уже не было. И Алан Детеринг, прекрасно разбирающийся в кукурузе и иных посевных культурах, куртуазный флотский «вечный лейтенант», вдруг вспомнил, чему его так долго учили в Академии.

Никто – во всем крыле – не мог сравниться с первым лейтенантом Детерингом в искусстве езды на лошади, обязательном – по дурацкой традиции – для любого имперского офицера. В седле же, в парадном белом мундире с гладиусом, воздетым над кивером, он был великолепен, как римлянин.

После одного из строевых смотров за Аланом закрепилась кличка «Буденный». Тридцативосьмилетний первый лейтенант, добродушный и всегда дающий взаймы, – что ж еще?

Первый же бой, когда Детеринг привел за собой на базу поврежденный легкий крейсер, шокировал выживших. На просмотре добрый и всегда улыбающийся Алан шел в атаку на тяжелые корабли леггах, а те в панике отворачивали. Перескочив через чин, первый лейтенант стал майором. Ему дали тяжелый крейсер «Кресси-178», на котором он почти без потерь навоевал до полковника. Спас уйму экипажей – его всегда ставили в третью линию. Когда Алан получил линкор – причем новейший, одной из лучших, «чисто истребительных» серий, он успел заслужить Рыцарский Крест, но генералом так и не стал. Его могучий, невероятно быстрый и прекрасно вооруженный «Сталинград-23» встал на прикол, чтобы вскоре пойти в разделку. Война закончилась!

Алан знал, что его рубиновый «Рыцарь» получен не столько за атаки, сколько именно за спасение. Да, «50 побед экипажа» – подтверждены, и в большинстве случаев он сам был за штурвалом! Но спасенные им люди, погибающие в разрушенных звездолетах, отстреливающиеся от горящего борта в спасательных капсулах!.. Видя, что дело выиграно без него, он просил разрешения и разворачивал свой звездолет. Он не стремился вперед, чтобы заработать из третьей линии свой крестик…

Сенат Империи Человечества не смог забыть мелкого землевладельца Алана Детеринга. После короткого совещания полковник ВКС Алан был вызван на Форум Человечества, где Мастер-лорд Сената вручил ему редчайший орден – Белый Крест. Бриллиантовый крест на кроваво-красной подкладке вручался только выдающимся врачам Флота и некоторым мастерам-спасателям.

Алан Детеринг стал единственным командиром экипажа, получившим такую награду.

Лорд Алан не мог понять одного: мечи, щиты и танки в усадьбе вырастили из малыша Йорга солдата еще до того, как отрок попросился в Академию СБ. Восемь лет – годы недолгих встреч с быстро взрослеющим племянником, которому он заменил погибшего отца, выработали у лорда Детеринга ощущение, что он общается с совершенно чужим человеком.

Проводя три месяца каникул в семье, десятилетний Йорг мгновенно затачивал все ножи до бритвенной остроты. Он молча приводил в порядок сложнейший садовый трактор и сам же, на нем, вычищал огромный и порядком запущенный сад. Став старше, он мог часами упражняться с фамильными мечами – причем брал он их без спросу: все так же молча.

После восьмого курса обучение закончилось, кадетам дали шестимесячный отпуск. Алан зачем-то потащил любимого племяша в парк и сел в боевой тренажер ходовой рубки линкора первым пилотом. Йорг сперва молча отработал сложнейшие маневры вторым, а потом завернул такой боевой вираж, что Алану стало плохо, – но ошибся на выходе, и вывел машину все-таки Алан.

– Я хреновый пилот, дядя Алан, – сказал тогда Йорг.

– Что ж странного, – резонно возразил ему тот. – Ты без штурмана работал, да и скорость какую выбрал. И за второго пилота я уже на финише сработал.

– Эт-то хреново… а дальше, боюсь, будет хуже.

Он не мог тогда сказать Алану: «Если я сейчас хуже, чем ты, то что ж тогда будет дальше?»

Позже, пройдя практику в лагерях и обязательную для СБ двухлетнюю юнкерскую адъюнктуру в чине уоррент-офицера, он прибыл в Академию и получил свой гладиус. В Академии СБ родственники на присягу не допускаются: будущий лейтенант режет себе гладиусом левую ладонь и расписывается кровью. И если во Флоте и в Десанте говорят: «…во имя Человечества, да святится в веках имя его, принимаю я эту Присягу…» – то в СБ все куда хуже: «кровью Человека, и имя мне Человек, да святится в веках имя Человека, и кровь моя во славу Человечества!» И кровь должна стечь по мечу в чернильницу. Только после этого лейтенант, которому выдали меч, расписывается в Книге Присяги и – получает на свою белую шелковую рубашку серебристые «временные» погоны. После чего меч у него отбирают, и он возвращается в строй. Меч ему вернут вечером, на балу, вызывая каждого по очереди. Лейтенанты должны быть в вечерних полуфраках, с драгоценностями и дамами. Чем дороже «дама» – тем лучше. Алан Детеринг прислал своему пасынку сумму, позволяющую пригласить на бал самую дорогую гетеру Империи – Йорг пришел со скромной давней подругой. Беда заключалась в том, что бал был совмещен, для дешевизны, с балом выпускников-десантников. Йорг получил три вызова на дуэль. Меч он не обнажил ни разу: гуманитарная подготовка в Академии СБ всегда была на высоте. Все три юных бретера, кратко побеседовав с узколицым лейтенантом, поспешили принести свои извинения, а некоторое время спустя Детеринг-младший получил три визитки с уведомлением о боевом братстве. В Империи это стоило многого. Теперь он мог рассчитывать – на долгие, если сложится, годы, – что три офицера Десанта не раздумывая отдадут за него свою жизнь. После некоторого размышления лейтенант Детеринг отправил по всем трем адресам свою карточку с крылатым черепом СБ, по-быстрому изображенным тушью. Так десантники обрели нечто вроде ангела-хранителя…

…Йорг ощутил приближение Шервальда, не открывая глаз. Бросив ноги через скамейку, он встал и коротко склонил голову.

– Я вижу, ты не очень-то разговорчив, парень, – хмыкнул тот, остановившись в метре от стола. – Идем-ка к реке. У меня есть пара слов…

Детеринг молча опустил веки и зашагал вслед за сухощавым невысоким генералом. Шервальд дошел до воды и уселся на то самое бревно, где недавно сидел Йокивара – сказавший так много и так мало.

– Ты должен знать, что насчет тебя еще ничего не решено, – произнес Шервальд, и его голос неожиданно резанул Йорга – он сам не понял отчего.

– Я готов принять любое назначение, – глядя на воду, ответил Детеринг.

– Безусловно, – кивнул Шервальд. – Но не кажется ли тебе, что если кадровики в комиссии согласятся с твоими сегодняшними предпочтениями и отдадут тебя в рейнджкорпус, то лет через пять мы получим еще одного классного рубаку, потеряв при этом серьезного полевого аналитика?

– Меня учили мечу, милорд, – разомкнул губы Йорг.

– Разумеется, – с легкой иронией согласился Шервальд. – Но я очень сильно сомневаюсь в том, что голова у тебя работает хуже. А учитывая некоторые нюансы сложившейся в данный момент ситуации – я считаю, что отдавать тебя рейнджерам просто преступно. Специалистов с твоими знаниями у нас мало. Молодых – почти что и нет. А я, знаешь ли, глубоко убежден, что в боевом сегменте контрразведки ты попросту не нужен.

– Но в информационный я не пойду, – приподнял брови Детеринг. – Иначе зачем все эти годы учебы?

– Есть варианты, – усмехнулся генерал. – Ты в курсе, что на сегодняшний день мы абсолютно не в состоянии контролировать транспортные потоки даже в пределах Империи? Большая стала ойкумена… а когда появится реальная, устойчивая сверхсветовая связь, не знают даже лучшие из физиков. Связь вроде есть, а вроде ее и нет. Ретрансляция через идущие по маршруту борта ненадежна, стационарные ретрансляторы не везде есть, и так далее. А Пустые миры? Когда-то считалось, что планета в термическом «поясе жизни» – нонсенс, их единицы. Потом выяснилось, что они есть почти у каждой звезды класса Сол, а звезд таких – миллионы в очень сжатой пространственной сфере… а еще чуть позже стало понятно, что кислородный мир может возникнуть и возле звезд иных классов. Знаешь, что больше всего потрясло наших предков в эпоху Переселения? То, что за пространства воевать не надо. Планет, пригодных для жизни, – много. Да, каждая из вновь открытых стоит дорогого, но не войны…

– Даже так? – приподнял брови Детеринг. – Но что ж тогда войны прошлых столетий?

– Ресурсы, и не только, – хмыкнул генерал. – Разведанные ресурсы в первую очередь. Но и не это главное, это – для широкой, скажем так, публики. Государственный миф, не мне тебе об этом говорить. Основная причина – психологическая. Мы вообще не должны были выйти в космос, понимаешь? По всей истории Земли мы – «трагически сгоревшая цивилизация». Мы не должны были пережить ХХI век, да мы его и не пережили, как ты знаешь. Мы с тобой – случайность, нечаянные наследники богатого дядюшки. Сколько таких, сгоревших? Корварцы знают пять, нам известно о двух. А ты никогда не задумывался о том, что в те самые годы, когда Наполеон крушил Европу, корварцы смогли прийти к россам и предложить им руку? А те, преодолев ужас и отвращение, эту руку приняли?

– Принять добро от всесокрушающего дракона было нелегко, милорд, – улыбнулся Детеринг. – Трудно было поверить… известно, что лучшие поэты эпохи настояли на решении в пользу добра, не являющегося слабостью, – и это случилось в первый раз за всю историю расы.

Шервальд уважительно кивнул. Коснувшись ладонью правого наплечного кармана, он выудил небольшую, обтянутую кожей фляжку, свернул серебряную пробку и протянул сосуд Детерингу.

– Солдатский.

Йорг с удовольствием принял флягу и поднес узкое горлышко ко рту, жгучий пайковой ром привычно обжег язык, по телу тут же поползло тепло – крякнув, он вернул емкость генералу и достал сигарету.

– Кури, – отвечая на его взгляд, разрешил Шервальд.

Детеринг посмотрел на воду: алые жучки плясали на темной гладкой поверхности странный рваный танец…

– Я могу подумать? – спросил он, не поднимая глаз.

– Ты даже не дослушал меня, – бесстрастно отозвался генерал. – Ты уже решил, что я готов отправить тебя на сугубо канцелярскую работу? Я рад был бы рассмеяться… нет, я хочу предложить тебе поработать с пиратами. Аналитик с мечом? Мальчик мой, мы ждали тебя долгие годы! Может быть, ты все же выслушаешь меня?

Йорг провел рукой по лицу – понимая, что сейчас он имеет право на молчание, – и кивнул.

– Повторюсь, – и в руке Шервальда появился тонкий гибкий прутик, – сейчас, в сложившейся послевоенной ситуации, мы не в состоянии контролировать свои пространства. Причиной тому как несовершенство средств связи, так и – главное – чрезвычайная широта мира, освоенного Человечеством. Плюс к тому, как ты знаешь, крайне низкий уровень безопасности транспортных линий. На сегодняшний день каждый двенадцатый колониальный транспорт подвергается угрозе пиратской атаки, и конвои далеко не всегда способны решить эту проблему. Каждая пятая пиратская атака успешна! Слишком часто бывает так, что тот или иной корабль не в состоянии присоединиться к конвою – ошибки в логистике, случайности, аварии на старте и так далее. В некоторых случаях гнать конвой просто глупо – убытки… Но при этом, – прутик в руке генерала Шервальда начертал на песке некий загадочный иероглиф, – только пятнадцать процентов пиратских экипажей состоят из хомо. А об их базах мы не знаем вообще ничего. Тебя устраивает?

Глава 2

Ветер гнал вдоль Малкольм-драйв пыль: то ли завтра, то ли – тут не угадаешь – через неделю начнется короткий, но неизбежный здесь полуторамесячный сезон дождей, и Виктория утонет в мутной горячей воде, с которой едва справятся насосы коммунальных служб. А пока ветер гонит пыль, серую, надоедливую пыль, оседающую на острых как бритва листьях высоченных пальм Рэу, что торчат из квадратных отверстий в тротуаре набережной, закрывая собой сонный зеленый океан. Солнце, слабо бьющее в просветы меж пальмовых ветвей, уютно легло на океанский горизонт, и Йорг с неудовольствием посмотрел на свою шляпу, дожидающуюся хозяина в соседнем плетеном кресле: белый фетр успел сменить цвет на светло-серый.

Справа от него за столиком неторопливо попивали пятый уже на его памяти коктейль две рослые ухоженные девицы. Полчаса тому, едва Детеринг уселся за тяжелый полированный стол на старой веранде, одна из них окинула его коротким оценивающим взглядом и слегка улыбнулась. Йорг лишь вздохнул в ответ. Внешне он соответствовал, костюм говорил о недурном вкусе и столь же приятном кошельке, лишь военная прическа несколько портила дело; но – он ждал, и отнюдь не женского внимания.

Внизу, на проезжей части, с легким шипением затормозил большой кабриолет в новомодном «аэродинамическом» дизайне. Йорг потянул из левого рукава кисть с хронометром, но в этот момент на далекой ратуше гулко ударил гонг: девять вечера.

Ступени каменной лестницы, что вела на веранду ресторана, коротко прошуршали шагами, и к столику Детеринга пружинисто подскочил молодой человек в шортах и короткой замшевой куртке на голое тело.

– Милорд, – не оглядываясь, он вытащил из нагрудного кармана крохотный клочок бумаги, – велели передать вам.

Юноша склонился над столиком – бумажка ушла под тарелку с кальмарами, а о столешницу звонко шлепнулся толстенький рекламный буклет.

– Ага, – понимающе кивнул Детеринг и потянул из кармана рубашки ручку, – здесь и здесь, так?

– Разумеется, милорд, – кивнул парень. – Наша корпорация благодарит вас за решение подписать соглашение о сотрудничестве… Признаться, мой шеф был удивлен, что вы приняли решение в столь поздний час, но… пожелание партнера для нас – закон…

Детеринг накарябал что-то на заднем листе рекламного проспекта известной сантехнической фирмы и улыбнулся.

– От имени корпорации, – юноша вытащил откуда-то деревянный чехол с дорогой сигарой и положил его на столик перед Детерингом, – и еще раз примите наши поздравления по случаю удачного заключения сделки!

«Боже, какой наив, – подумал Йорг, глядя перед собой. – Впрочем, здесь… Это, пожалуй, век двадцатый, что ли?..»

Он слегка сдвинул тарелку в сторону и посмотрел на клочок бумаги, лежащий перед ним на темной столешнице.

Florian – было написано там неровным, корявым почерком.

Рука Детеринга смотала бумажку в трубочку и аккуратно поместила ее в пепельницу – тотчас же рядом с ней оказался тлеющий окурок. Йорг еще раз бросил взгляд на циферблат наручного хронометра, куснул губу и потянулся за своей шляпой.

– Счет! – крикнул он.

Девицы за соседним столиком проводили его спину заинтересованными взглядами, но Йорг, эти взгляды ощутив, обернуться и не подумал: он стремительно ссыпался по ступеням старой каменной лестницы и одним прыжком, лишь чуть коснувшись рукой борта, занял место за рулем своего приземистого «Блюстара» с опущенным верхом. Глухо буркнув турбиной, автомобиль сорвался с места и исчез за поворотом.

Его кабриолет был огромен. Йорг играл в superstarsweetboy – офицера новой породы, поросль успешных имперских генералов, покупающую кресты в погон за чиновные успехи папаш и мамаш: что интересно, все эти парни были великолепными вояками, без дураков… вот только служба их интересовала мало. Опасности они не представляли. Их дела – балы, женитьба на дочках колониальных магнатов, отставка в неполные тридцать. Социально, черт их дери, адаптированные…

Этот чудовищный «Блюстар-Метеор» капитан Детеринг купил на свои, сэкономленные за несколько лет учебы. Никто не заставлял его делать это, наоборот: Алан не раз предлагал открыть кредит в любом из крупнейших банков Империи. Йорг молчал. Приняв предложение Службы, забросившее его на эту планету, он согласился лишь взять кредит семьи в нескольких серьезных марках готового платья, это ему было необходимо. Сейчас Детеринг покусывал губу – взгляды девушек за соседним столиком породили в нем недоумение, быстро перешедшее в горечь. С детства дав себе слово быть в первой линии вместе с нижними чинами, Йорг всегда велел шить себе мундир из самого дешевого материала, совершенно не видя в том позора. Годы, проведенные им на Россе, окончательно убедили Детеринга, что доспехи не слишком помогают в борьбе с драконом. Сталь доспеха поможет выжить, но победу дает только меч…

Авеню Линкольн вытащила Детеринга наверх: пробок не было. Загорелась стрелка налево, и он пошел плутать по узким улочкам старого колониального города, который строился когда-то в расчете на небольшой океанский порт теплой, быстроосваиваемой планеты, а вырос со временем в трехмиллионный мегаполис. Ему здесь нравилось. Местами серый гладкий асфальт резали прозрачные рекламные полосы борделей, из-под которых игриво щурились девицы человеческой расы, на перекрестках сидели традиционные старики с банджо и гитарами, исполняющие традиционные же флотские баллады о старых победах… У многих куча крестов, но вот, тем не менее! Зачем они там: пенсии мало? Ан нет, лежит иногда даже кожаный генеральский стетсон, явно ведь не чужой, и полон он не монет – бумажек!

Имперский генерал просит милостыню?

Потом только Йорг узнал, что все деньги передаются в местный сиротский фонд, а поддатые уже старики-офицеры к вечеру прячутся в местных барах – тех, что подешевле…

Детеринг остановил машину возле пыльного и недорогого офисного билдинга. Стоянка давно опустела… он поднялся на пятый этаж, прошел по коридору и нажал большим пальцем правой руки на сенсор замка.

– Мой майор, – произнес Детеринг, появившись на пороге, – боюсь, я провалился.

– То есть я должен это проверить?

Йорг снял шляпу и бросил ее в кресло, давно уже не сдвигавшееся со своего места в углу довольно убогого наемного кабинета.

– Мне передали только одно слово, майор, причем слово это подали, как в историческом кино, в виде бумажки.

– И что же вы сделали с бумажкой, капитан?

Детеринг почесал ухо. Больше всего на свете он хотел бы сейчас – убежать, лучше всего обратно в Академию….

– Я ее сжег, мой майор. Аккуратно, без свидетелей. Пепел, считайте, съел… написано было – «Флориан».

Его собеседник, сухощавый молодой мужчина, вдруг выдернулся из своего глубокого кожаного кресла и забегал по тесному кабинету, аккуратно огибая, однако, массивный ореховый письменный стол.

– Так… это великолепно, – сообщил он, остановившись наконец у настежь раскрытого окна: горячий ветер ворошил его дорогой, рубинового колера галстук о трех лентах.

– Это… Ледневски? – осторожно спросил Детеринг, пока его патрон отдыхал на теплом закатном ветру. – Я прав, Марик?

Теперь флаг-майор Марио Шерф поворачивался медленно – ему очень не хотелось лишать себя короткого удовольствия последних, упруго-жарких воздушных потоков океанского заката.

Детеринг, разумеется, не стал повторять вопрос.

– А как же. – Шерф резко оторвался от мраморного подоконника и наклонился к кофейному автомату. – Ты часто проигрывал? – Его лицо, узкое, изрезанное белыми шрамами лучевых ожогов, бьющее собеседника живыми черными глазами, завораживало. Тонкие седые брови довершали картину; Детеринг знал, что Шерфу крепко за тридцать – это решало многое: он нашел неудачу, он искал Большой Шанс.

– Я проигрывал, – ответил Детеринг. – Но я жив, патрон. И вы это видите, не так ли?

Марио Шерф протянул Детерингу чашку горького местного кофе и вернулся за стол. Йорг присел на подоконник. Какое-то время он смотрел вниз, на дремлющую улицу, потом развернулся внутрь кабинета.

– Похоже, мы сидели здесь не зря, – произнес Шерф. – Раз сюда пожаловал сам Ледневски, у нас есть шансы на бинго. Интересное местечко, не так ли, коллега? Дыра, кажись, дырой, а концентрация пиратов на квадратный метр одна из самых высоких в Галактике.

– Время от времени, – коротко улыбнулся Йорг.

– Угу-мм… боюсь, сейчас стоит пойти на риск. Если наши подопечные дождались самого Флориана Ледневски… почти наверняка затевается что-то такое, что выйдет далеко за уровень планеты, а может, и Империи в целом.

Детеринг угрюмо кивнул. Первые человеческие экипажи, сначала в корварских боевых кланах, – появились на галактических трассах едва не двести лет тому. Долгие и долгие годы они не смели показывать свой пыл в пределах осваиваемых Человечеством территорий, но после недавней войны все изменилось. Батареи к бою!!! – и мы посмотрим, кто чего стоит… Флот распродавал ненужные ему корабли за сущие гроши, конвойные и транспортные лицензии раздавались тысячами. Пусть не лучшие в Галактике, однако все же весьма недурные имперские звездолеты легких и средних классов попали в руки людей, обладающих громадным боевым опытом, но не сумевших пристроиться в бурной послевоенной жизни.

Империя росла невероятными темпами. Осваивались новые кислородные миры, не имеющие заявленных хозяев, транспортный поток увеличился на порядки, ибо иметь десять-пятнадцать детей в семье давно уже считалось нормой. На «довоенных» планетах миллиардеры плодились со скоростью кроликов; впервые за всю историю Человечества были полностью побеждены не только голод, но и бедность как таковая – осваиваемые территории, при определенном уровне развития торговли со «старыми» расами, приносили колоссальные прибыли. Бродячие музыканты, увлеченные дешевым винцом, не спали теперь под мостами Портленда – за одно вечернее шоу они зарабатывали и на номер в клопином отеле, и на канистру орегонского портвейна, так как стоила эта канистра буквально гроши.

В «олдовых», довоенных, мирах был нарушен жесткий лимит – не более миллиарда на один «шарик», после чего Сенат, крякнув, все лимиты снял. Ну протестуют россы и лидданы, и что? И так уже понятно, что хомо суждено стать самыми многочисленными… а то, что мы самые яростные, – известно по факту! Само время сулило удивительные возможности, и многие ими воспользовались. Корварские боевые кланы, показавшие в войну феноменальное мастерство, вернулись к прежнему промыслу. Не все, конечно, – многим хватило и легальной работы. Но… но теперь на трассы вышли асы хомо, прекрасно образованные, дисциплинированные и хорошо вооруженные. Корварцы не стали драться: они нашли способ договориться. Людям так или иначе было чему поучиться у древних мастеров боя, уж слишком много веков те бороздили пространство.

Ходила такая история: когда-то давно пират Фау-Лей, сидя за виски с легендарным генералом Бартеньевым, героем первой лидданской, предложил тому переиграть на навигационном компьютере звездолета любые десять битв человечества на выбор генерала. И выиграл – прихлебывая стакан за стаканом – все! – а были там и Фермопилы, и Ватерлоо, и Курск с Дьенбьенфу… При том, что Фау-Лей никогда в жизни не имел ни малейшего отношения к сухопутным войскам, герцог Веллингтон и маршал Жуков оказались растоптаны коричневыми когтями корварского флибустьера. По слухам, он слегка задумался над Сталинградом, который Бартеньев, желчно шевеля бровями, предложил ему на десерт, однако ж Фау-Лей, тщательно обревизовав ресурсы, изменил срок начала наступления, после чего убрал с фронта румынские части, заменив их берсальерами, выскреб до дна транспортный компонент как люфтваффе, так и Региа Аэронаутика и благополучно закончил кампанию в Баку. Йорг хорошо знал, что это отнюдь не анекдот. Лей из клана Фау был мастером боя, и именно поэтому генерал-коммодор Валерий Бартеньев, командовавший группировкой, значительно превосходящей силы Лея по численности, – отступил.

Детеринг понимал: окажись типаж наподобие Лея на месте, скажем, Гитлера – и история Земли сложилась бы иначе. Что с того, что Фау-Лей, если и видел человеческую танковую атаку XX века, то только из любопытства и на картинке? За его спиной стоят тридцать, а то и больше, поколений звездоплавателей, прошедших через чудовищные атаки и победивших. Он привык действовать не на плоскости, а в пространстве, и почти всегда – заранее проигрышными силами. Его предки создавали великолепные, возвышенно гигантские корабли, но никогда они не могли налепить их достаточно… поэтому корварцы воевали только мужеством и мастерством, превзойдя в том многих.

Но сейчас, когда к мастерству, опыту и главное – к тайным базам корварцев получили доступ новые, весьма зубастые человеческие группировки… Йорг посмотрел на своего патрона: тот провел обеими руками по коротким, чуть ниже плеча, волосам и вздохнул:

– Прибытие Ледневски означает одно: кому-то очень загорелось набрать сильные экипажи. Невероятно сильные, хорошо сбалансированные по психо и готовые на все. Значит, кто-то будет ставить очень серьезную задачу, в противном случае услуги Флориана просто не окупятся.

– Итак, – хмыкнул Йорг, – мы имеем некоторые шансы проиграть.

– Мы как раз имеем шанс выиграть. – Шерф хрустнул пальцами и потянулся к коробке с сигарами. – Мы рискнем: рискнем жизнью другого человека… только не подумай, что я стану использовать невинную овечку. Наша «овечка» отрабатывает каторгу. Поблизости, конечно, будем и мы с тобой. Не боишься?

Йорг молча пожал плечами. Обсуждать подобный вопрос ему не хотелось.

– А что, интересно, ты будешь делать, если тебя начнут резать на куски? – вдруг спросил Марио, кривя в горькой ухмылке рот. – Молчать?.. Молиться?

– Я не позволю резать себя на куски, – спокойно ответил Йорг. – Меня учили кошачьи, ты забыл? Я порежу их сам – а эти самые куски скормлю уличным псам, даже если для этого придется лететь через пол-Галактики. Здесь я ни одного голодного пса не видел: на редкость цивильная планетка.

– Как я рад, – вздохнул Шерф. – Опять у меня в напарниках ходячий покойник… вы все говорите одно и то же, а потом уходите из моих рук в цинке. Вот так-то, Детеринг!

– Позвольте, мон майор, – вы еще дождичка бояться не начали?

– Бывают такие дожди, что даже броня насквозь промокает…

Марио задумчиво провел рукой по невидимой для Детеринга виртуальной клавиатуре своего инфора.

– Скорее всего, сегодня ночью… – произнес он. – И мы даже знаем где, не так ли?

Йорг потер лоб. Досье Флориана Ледневски он знал едва не наизусть. Встретил войну командиром тяжелого крейсера, суперэлитный ударный легион «Юлий Цезарь», в чине флаг-майора. Последняя линейная должность – начальник оперативного отдела XI армии «Лютеция»; легион-генерал. Бортовые специальности – пилот, навигатор; побед экипажа – сто пять, кавалер Рыцарского Креста с Мечами. По специфике службы в штабе армии отдел «Лютеция» находился в постоянном оперативном контакте с представителями корварских боевых кланов Рэйф и Лод. Уволился в запас через год после окончания войны по собственному желанию, не выходив 240 часов полетного ценза до получения чина уинг-генерала – невзирая на то, что представление уже было подписано. (Последнее говорило о многом: Детеринг понимал, что к тому моменту Ледневски в Человечестве разочаровался – да-да, бывало и такое…) Вскоре после увольнения сочетался ритуальным браком с княгиней Квилли из клана Рэйф. Прошло совсем немного времени – и Флориан Ледневски стал известен как «человек со связями». Формально он являлся владельцем нескольких процветающих инжиниринговых компаний, специализирующихся на разработке систем дальней связи, в реале же Флориан прославился в роли непревзойденного специалиста по комплектации экипажей. Как для торгового флота, так и для пиратов.

– Сегодня ночью, – пошевелил губами Детеринг, – да, сегодня ночью будет игра у Бомона. Или я не прав?

– Процентов девяносто, – согласно кивнул Шерф. – Значит, Кира поедет к Бомону. Я слишком долго берег ее… теперь самое время. Учти следующее – если мы хоть как-то «засветимся», то покидать эту планету придется исключительно по плану оперативной эвакуации, а значит, все последние месяцы пойдут псу под хвост. А это, помимо всего прочего, еще и карьера многих людей в Управлении. Дурное дело…

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.