Это сработало.
      Волхв отшатнулся и приподнял руку, как бы отгораживаясь от видений геолога, а потом прожег его ненавидящим взглядом. И понял, что этим жестом сам выдал себя — теперь Стас точно знает его тайну и сохранит только при благоприятном исходе всего дела. А заткнуть ему рот, как любому из присутствующих, волхв не мог — не властен он был над разумом пришельцев. Стас смотрел на Ромила уже спокойно, едва заметно улыбаясь уголками рта. Волхву было заметно.
      — Ты прав, воин, — сказал он, опустив глаза. — Пусть уезжают…
      Напряжение сразу спало. Воины, пришедшие с воеводой, расслабились и москвичи тоже успокоились, посчитав, что это Ведмедь уговорил волхва и более в обиду их не даст.
      — Ну, так мы пойдем собираться?.. — предложил Валя, подмигнув Червеньке.
      Дружинники во главе с Ведмедем и Ромилом медленно двинулась обратно к кремлю, местные стали потихоньку расходиться. Кокорь беспечной походкой направился за дружиной.
      Ромил же, отойдя от дома москвичей, остановил воеводу и повернулся к Кокорю.
      — А он! Наш, а покрыть чужого хотел! Ужели ты, Ведмедь, и здесь поперек будешь городить? — палец волхва потянулся в сторону Кокорева лица. — Это уж против всех богов будет, а прощения кому просить? Опять Ромилу, — ворчливый, волхв был еще страшнее гневного.
      Ведмедь задумался. Да, прав здесь Ромил. Во всем прав. Рядом с богами был чужой, не для поклонения был, не для жертвоприношения, а просто из любопытства. А ну как действительно обиделись боги за такое кощунство, а свой знал — и не воспрепятствовал. Чтобы задобрить — нужна очищающая жертва не пленных, не рабов, а — росса. И только отступник Кокорь может своей кровью искупить обиду идолов. Конечно, терять Кокоря жалко: и дружинник он добрый — не каждый одолеет, и уж человек-то — с таким только мед пить! Но если боги осерчают — весь род может погибнуть.
      Ничего не ответил Ведмедь, лишь головой кивнул и быстро зашагал в кремль. А Ромил поманил Стасова телохранителя, и тот послушно двинулся вперед, повесив голову.
      Слух о том, что искупление Стасова греха ложится на Кокоря, принес Звяга.
      — Сволочь этот волхв, в идолов он сам давно уже не верит, — процедил Стас. — просто ко власти рвется, через трупы цену себе набивает…
      — Не все же пряники есть, — заключил Валя, который даже и думать перестал о том, чтобы остаться. — Тикать, тикать отсюда надо. Со здешними порядками — долго не проживешь… вот примут за своих — в следующий раз не отвертимся! Когда наша дыра открывается?
      — Наша — не знаю, а та, что на севере — их главный волхв сказал — полдень полнолуния посередине между самым коротким днем и солнцестоянием. Я уж прикинул — как в тот раз, на последние числа февраля приходится. Плюс-минус одна трамвайная остановка. Более точную дату еще не рассчитал — сегодняшнюю фазу луны не знаю. Нужно будет недельку за ней проследить, тогда и определюсь.
      — Что-то больно хитро. Да еще недельку целую…
      — Видимо, только при таком взаиморасположении Луны, Земли и Солнца какие-нибудь гравитационные поля северную дыру открывают. Судя по всему — и наша точно также работает. Может вообще в этот день все дыры, какие есть на Земле — открываются? А впрочем, не ломай голову… Увидим — посмотрим.
      — Саныч, поехали? — неуверенно предложил Женька, оглядываясь на двух россиянок, стоявших чуть позади. На Оленьке его взгляд задержался.
      — Пока нет, — Стас смотрел в ту сторону, куда увели Кокоря. — Я ему кое-чего должен…
      Рассказывать о том, что Кокорь пару раз спасал его от смерти, о том, что добровольно, безо всяких просьб, лечил после осквернения капища, а еще о том, что он пообещал захватить Кокоря с собой, — Стас не стал.
      — Тут опоздание — еще на год нас задержит, — сказал Валентин. — Мы лучше на месте недели две поживем.
      — Да успеем мы, успеем! В этот самый полдень и прорвемся…
      — Что-то не вяжется, — засомневался Женя. — Мы разве в полдень в дыру проскочили?
      — В полдень, Жень, в полдень. Это ж еще до озер было — когда сознание потеряли. Аккурат астрономический полдень — наши часы были сдвинуты на декретное время, плюс поправка на местные условия. Солнце в самом зените было. Это я точно помню. Да, попутешествовали мы… Янки при дворе короля Артура…
      — Ить, главное — все ж специалисты. Грамотные, вроде… Специальности самые нужные в эту пору. А кроме самогонного аппарата — никаких благ цивилизации не сумели потомкам оставить…
      — Хм… Аппарата, говоришь? Да. Теперь, товарищ химик, понятно, почему водка — исконно русский напиток. Европейские алхимики перегон лишь в средневековье изобретут. А у русских — шестьсот лет форы… Вот они, корни-то, откуда тянутся!
      — Минуточку, — уточнил Валя, — ты, вроде, говорил, что это — мир параллельный, и у себя мы ничего не меняем!
      — Помнишь про три измерения времени? Вероятно — такие же оболтусы могли попасть и в наше прошлое…
      — Кстати, Саныч, — подозрительно вопросил Женя, — ты чего это с Кокорем удумал, а?..
      Стас помолчал.
      — Начальник я вам, или кто?
      — Шеня, — сказала Оленька, — вы уйдете?
      — Дураки мы, Стас, дураки… — бросил Женька после паузы, — и «янки» из нас никудышные. Может вернемся когда — погостить? — он виновато смотрел на Оленьку, пытаясь разглядеть в ее глазах осуждение. Но нет, осуждения не было. Ничего не было — только надежда.
      — Уйдем… уйдем.
      И как не было надежды.
      Похожий разговор был у Валентина с Червенькой — позже. Да только что это за разговор?

25

26

ВМЕСТО ЭПИЛОГА