В 1638 г. папа и датский король обратились к воюющим сторонам с призывом заключить мир. Вскоре требование всей Германии прекратить войну стало таким настойчивым, что император пытался вести мирные переговоры с каждым из своих главных противников - шведами и французами - отдельно. Все свои споры с немецкими князьями он намеревался решать без участия иностранцев на внутригерманских съездах и конференциях - рейхстагах, курфюрстентагах и депутационстагах.
      В Кельне и Гамбурге начались предварительные встречи представителей воюющих сторон. Ришелье и Оксеншерна вообще не собирались пока вести серьезные переговоры о мире. Французская сторона утверждала, что совершенно необходимо приглашение шведских делегатов в Кельн, и негодовала по поводу того, что император отказывает в соответствующих пропусках для шведов. Шведы же заявили, что им нечего делать в этом католическом городе. После срыва кельнских переговоров шведские, французские и имперские делегаты продолжали все же встречаться в Гамбурге, обсуждая возможность открытия настоящих мирных переговоров. Осенью 1640 г. император созвал по вопросу о мире рейхстаг в Регенсбурге. Почти все участники рейхстага высказались за заключение мира. Фердинанд III предлагал восстановить положение, существовавшее до войны, и объявить общую амнистию, которая, однако, не должна была включать повстанцев в наследственных землях Габсбургов, а также наследников Фридриха Пфальцского. Противная сторона принципиально не возражала против идеи мира, и в Гамбурге вскоре было решено созвать в марте 1642 г. мирный конгресс в городах Мюнстере и Оснабрюке в Вестфалии. Оба города были объявлены нейтральными, и уполномоченные всех воюющих государств получили охранные грамоты.
      Глава IX
      ПОСЛЕДНИЕ БОИ
      К началу сороковых годов габсбургская коалиция оказалась в тяжелом положении. Эльзас был занят веймарской армией маршала Гебриана, испанцы терпели поражение в Нидерландах и Бургундии. Против испанского короля восстали Каталония и Португалия, и лишь верные кастильцы, всегда дававшие своему монарху налоги и солдат в объеме, который никогда не требовался от строптивых португальцев и каталонцев, несли возрастающее бремя великодержавной политики. Каталонцы призвали на помощь французов, которые не замедлили вторгнуться на Пиренейский полуостров.
      Если в конце XVI в. Испания могла выставить втрое более многочисленную армию, чем Франция, то к 1640 г. французские вооруженные силы уже превышали испанские, состоявшие теперь к тому же на две трети из итальянцев, французов, немцев, бельгийцев, ирландцев, поляков и хорватов. Невежественные и ленивые офицеры, в продвижении по службе которых протекция имела большее значение, чем боевые заслуги, плохо осваивали новые приемы войны. Несравненная стойкость и отвага испанских солдат в течение многих десятилетий компенсировала растущую отсталость армии и позволяя закрывать глаза на недостатки, создавая до поры до времени видимость благополучия. 19 мая 1643 г. решительное сражение при Рокруа покончило с иллюзиями.
      В этой битве заблистал талант молодого (ему был 21 год) полководца Людовика Бурбона, герцога Энгиенского, более известного по своему позднейшему титулу принца Конде. Возглавив армию, отправленную на выручку осажденной испанцами крепости Рокруа, герцог Энгиенский пренебрег советом приставленного к нему в качестве опекуна-советника маршала Лопиталя и пошел на риск сражения. Испанцы, не ожидавшие такой смелости, даже не успели построить полевые укрепления. Утром 19 мая к испанцам должны были подойти подкрепления, и, узнав об этом, герцог начал атаку всеми силами еще до рассвета. В центре и на левом фланге французы были отражены, но их правое крыло, которое возглавлял сам Энгиенский, опрокинуло врага и затем обрушилось на контратакующих испанцев с фланга и тыла. Весь французский фронт возобновил наступление. Немецкие и фламандские солдаты испанской армии обратились в бегство, и лишь "старые терции" испанцев стояли до конца. Трижды они отбрасывали французов, на четвертый раз ряды испанцев были прорваны. Прославленная испанская пехота была уничтожена. Лишь небольшая часть солдат попала в плен.
      После Рокруа никто уже не считал испанскую армию первоклассной. Ее слава перешла к французам.
      Было покончено с испанскими военно-морскими силами в Северном море: 18 февраля 1639 г. голландский адмирал знаменитый Тромп разгромил дюнкеркских каперов и 21 октября того же года уничтожил направлявшийся из Испании в Нидерланды испанский флот. Из 67 испанских кораблей только 9 сумели добраться до нидерландской гавани. В 1646 г. Дюнкерк был занят французскими войсками.
      Тем временем шведы продолжали удивлять Европу своими военными подвигами, а имперцы - своим упорством. Зимой 1640-1641 гг. Банер задумал захватить в плен собравшийся в Регенсбурге рейхстаг и самого императора. Гебриан не советовал идти на такое рискованное продвижение в самую гущу неприятельских сил, но Банер уговорил его принять участие в смелом предприятии.
      В январе 1641 г. шведы и веймарцы внезапно появились у Регенсбурга. Банер хотел перейти Дунай по льду и штурмом взять город прежде, чем император успеет подтянуть значительные силы. Вскоре небольшая часть шведов переправилась на другой берег и застигла императора врасплох во время охоты. Его пышная свита попала в плен, но сам Фердинанд III сумел спастись. Среди съехавшихся в Регенбург депутатов рейхстага поднялась страшная паника, которую император не без труда преодолел, решительно заявив, что он сам никуда не уедет и будет защищать город до последней крайности.
      Неожиданно наступившая оттепель сорвала замыслы Банера, сделав Регенсбург недосягаемым для основных сил шведов. Со всех сторон спешили имперские войска, и веймарско-шведской армии приходилось теперь думать о собственном спасении. Банеру и Гебриану с большим трудом удалось вывести свои измотанные войска на север. Отступление проходило в крайне тяжелых условиях, по почти не проходимым из-за распутицы дорогам, с преследующими по пятам имперцами, при постоянных солдатских бунтах.
      Артиллерию и обозы пришлось оставить противнику. Банер тяжело заболел, и его несли на носилках. По окончании похода Банер скончался (10 мая 1641 г.).
      Фельдмаршал Юхан Банер начал военную службу рядовым кавалеристом. Густав Адольф особо покровительствовал семье Банеров, чтобы заставить забыть о судьбе их отца, знатного дворянина, казненного за вооруженную оппозицию в 1600 г. Поступив в 1614 г. восемнадцатилетним юношей на военную службу, Юхан Банер в 1621 г. был уже полковником, а в германском походе в 1630 г. участвовал уже в чине генерала. В 1633 г. после смерти Густава Адольфа Банер становится фельдмаршалом и в 1638 г. возглавляет все вооруженные силы Швеции в Германии. Не щадивший своих сил ни в боевых трудах, ни в погоне за наслаждениями, женщинами и вином, Банер умер 45 лет от роду.
      Банера заменил на посту командующего шведскими войсками в Германии прибывший из Швеции с семитысячным подкреплением фельдмаршал Торстенсон. Этот совершенно больной человек, неделями не встававший с постели, совершал походы на носилках (сказывалась тюрьма, в которой он провел полгода, попав в плен).
      Военными талантами Торстенсон не уступал Банеру. Усилив шведскую армию несколькими тысячами свежих солдат, только что прибывших из Швеции, он предпринял в 1642 г. большое наступление в самую глубь вражеской территории - в Силезию и Моравию, доходя отдельными отрядами до Вены. С востока по имперцам снова ударили трансильванские войска князя Ракоци. Помощь от них шведам, правда, была невелика, так как действия трансильванской легкой конницы заключались, в основном, в разорении местности, на которой вслед за этим уже не могли находиться ни имперские, ни шведские войска.
      Метод имперских генералов состоял в том, чтобы избегать сражения со шведами и укрываться в крепостях до тех пор, пока неприятель не измотается в длительных переходах по разоренной стране. Выждав достаточного ослабления его сил, имперцы переходили в контрнаступление, подвергаясь, правда, при этом риску сражения с почти непобедимыми в открытом бою шведами. Во время одного из таких контрнаступлений имперцев, стремившихся освободить от осады Лейпциг, Торстенсон дал 27 октября 1642 г. битву, которую иногда называют вторым сражением при Брейтенфельде. Имперцы были наголову разбиты, оставили на поле боя 10000 убитых и раненых и побросали всю артиллерию, обоз и личные вещи своих командующих - эрцгерцога Леопольда и Пикколомини. Торстенсон овладел Лейпцигом и беспрепятственно вернулся в Силезию и Моравию, где у шведов были верные союзники - моравские крестьяне "валахи", вот уже 20 лет боровшиеся против Габсбургов. Не собираясь идти на Вену, он хотел лишь кормить свою армию за счет коренных габсбургских владений. Так прошел 1643 год.
      В 1644 г. военные действия разгорелись с новой силой. Шведское правительство решило напасть на Данию.
      Пока в руках датского короля находилась южная и западная часть Скандинавского полуострова (так что Швеция почти не имела выхода к Северному морю), пока в руках датчан были острова Готланд и Сааремаа (Эзель), до тех пор Швеция была далека от своей цели - господства на Балтике. Теперь пришло время нанести удар этому ослабевшему ныне сопернику и не допустить его участия в дележе немецкой добычи. В частности, шведских политиков чрезвычайно озлобила роль посредника, которую взяла на себя Дания в мирных переговорах в Вестфалии. Голландия, недовольная высокими пошлинами в датских проливах, помогла Швеции военными кораблями.
      Торстенсон, получив осенью 1643 г., когда он еще был в Моравии, секретный приказ о войне с Данией, двинулся вдоль Одера, а затем - Эльбы, распуская слух о том, что он намерен наступать окольными путями на Баварию. Мосты, сооружаемые им в разных местах на Эльбе, вселяли тревогу в имперцев и баварцев, заставляли стягивать войска и готовиться к обороне, а он, как бы в поисках более удобного и менее защищенного места для переправы, продвигался все дальше на север, и, не привлекая внимания датчан, приближался к их границам. В декабре 1643 г. он внезапно вторгся в Ютландию. Одновременно датские владения были атакованы и на Скандинавском полуострове.
      Дания была совершенно не подготовлена к обороне, и ее войска были вынуждены укрыться на островах, сохранив на материке лишь некоторые крепости.
      Торстенсон хотел атаковать по льду последнее убежище Христиана IV на островах, но морозы оказались недостаточно сильными. Весной к датским островам направились шведские и голландские военные корабли, чтобы открыть путь для комбинированного наступления из Ютландии и с южного берега Скандинавского полуострова. Христиан IV, лично возглавивший датский флот, отразил неприятеля. В ожесточенном морском сражения 1 июля 1644 г. 67-летний король получил более 20 ран и потерял глаз, но оставался, тем не менее, на ногах и руководил боем до конца. Шведы потерпели неудачу, но вскоре оправились и осенью 1644 г. возобновили наступление. Однако затянувшаяся борьба стала беспокоить их французского союзника, который стал добиваться умиротворения, напоминая о борьбе против Габсбургов. 13 августа 1645 г. в Бремсбру был заключен мир. Датскому королю пришлось уступить ряд территорий на норвежской границе, острова Готланд и Сааремаа (Эзель), отказаться от взимания Зундской пошлины с шведских кораблей.
      Имперцы и баварцы решили воспользоваться датско-шведской войной для крупного наступления. На Рейне при Тутлингене Верту удалось 23 ноября 1643 года почти полностью уничтожить веймарскую армию французов Гебриана, который при этом был смертельно ранен. Высвободившиеся войска усилили армию, действующую против шведов. Наступление развернулось сразу в нескольких направлениях.
      Частью сил имперцы атаковали в Моравии очаг восстания "валахов", которых поддерживали воины трансильванского князя Ракоци (преемника Бетлена) и оставленные Торстенсоном шведские мушкетеры. Было сожжено 10 валашских деревень. Моравская хроника гласит, что имперцы "перебили великое множество тех, кто носил провиант в шведский лагерь, и тех, кто знал об этом и не помешал, во Всетине, в Визовице, в Фриштаке и у Злина. Одних повесили, других посадили на кол, третьих колесовали или четвертовали, так что поднялся великий ропот и плач их жен и детей, который было страшно слушать".
      Уцелевшие бежали через горы в Словакию.
      В Ютландию против самого Торстенсона отправился генерал Галлас.
      Заслуженный ветеран, ценимый более за свою преданность династии, чем за скромные военные способности, некогда служил под командою Валленштейна и отошел от него в критические январские дни 1634 г. Позже Галлас принимал деятельное участие в разгроме шведов при Нердлингене. Теперь он настолько спился, что почти утратил способность руководить войсками. Солдаты рассказывали, что однажды Галлас и Пикколомини просидели за вином два дня и ночь, не произнося ни слова, кроме: "Пей, Галлас!", "Пей, Пикколомини!"
      Действия Галласа были медлительны и нерешительны. Придя с огромным опозданием в Ютландию, он вместо того, чтобы запереть там Торстенсона, выпустил его, едва не оказался сам взаперти, бросился отступать и, теряя тысячи людей отставшими и умершими, вернулся с жалкими остатками своей еще недавно столь многочисленной армии в Чехию.
      Торстенсон снова отправился разорять наследственные владения Габсбургов, а имперцы и баварцы с трудом собрали еще одну армию, чтобы бросить ее навстречу шведам. Сам император прибыл в Прагу, поближе к театру военных действий, надеясь воодушевить своим присутствием свои войска. В церквах состоялись торжественные молебны.
      Решительное сражение произошло в Южной Чехии, близ Табора, у деревни Янков, 6 марта 1645 г. С обеих сторон в сражении участвовало равное число солдат, но шведы имели подавляющее превосходство в артиллерии (60 орудий против 26). У католиков был перевес в кавалерии, которой командовал Верт.
      Генералы имперцев и баварцев действовали врозь. Отчаянная атака конницы Верта была отражена шведами. Тем не менее католические войска сражались чрезвычайно упорно, пока, наконец, шведы не окружили их центр и не уничтожили его. 4000 человек, в том числе фельдмаршал Гетц, два полковника, погибли. 4000 сложили оружие. Путь на Вену был открыт.
      Население Вены, которое сначала говорило о приближающихся шведах с пренебрежением, как о кучке мародеров, пришло в смятение. Жители массами бежали из города, и магистрат объявил о запрещении эвакуации для мужчин от 16 до 60 лет. Наспех созданное городское ополчение вместе с добровольческими отрядами молодежи вступило в бой с авангардными частями шведов. Торстенсон, наткнувшись на такое сопротивление, решил не задерживать себя затяжными боями на опустошенной местности и стал отходить в Моравию.
      Собственно австрийские земли пострадали от войны гораздо меньше, чем другие части Империи. Металлургическая промышленность, работавшая на войну, процветала, а общая численность населения не только не сократилась, а даже несколько выросла. Однако после Янковской битвы эти земли оставались все время открытыми для неприятеля, любое колебание военного счастья Приводило его к стенам столицы Империи. Фердинанд III почувствовал, что затягивать мирные переговоры опасно.
      В Моравии шведам не везло. Чтобы стать хозяевами Моравии, они должны были овладеть ее столицей Брно. Город, правда, не был готов к обороне. Его укрепления были не закончены, боеприпасов не хватало, численность гарнизона не достигала нормы. Сначала никто из офицеров императора не брался руководить обороной Брно. Тогда за дело взялся бывший шведский офицер Людовик де Суш. Бедный французский дворянин-гугенот из-под Ла Рошели, де Суш, не надеясь на карьеру при дворе французского короля, отправился искать счастья по свету. По-видимому, он решил, что у шведов, среди множества блестящих генералов, новичку труднее выдвинуться, чем среди вечно битых имперских полководцев. Во всяком случае, де Суш успел к 1645 г. уже зарекомендовать себя в боях против шведов и принял участие в Янковской битве.
      Назначенный комендантом Брно, де Суш 26 марта заверил императора, что не капитулирует ни при каких обстоятельствах (надо иметь в виду, что шведы и не дали бы пощады перебежчику). Мобилизовав жителей, де Суш закончил сооружение городских укреплений прежде, чем появился шведский авангард. Еще через день, 4 мая, подошел сам Торстенсон с главными силами. В приказе войскам он поставил задачу: овладеть городом в течение трех дней, цитаделью - в течение восьми дней.
      Де Суш резко отверг предложение сдаться, и шведы приступили к осадным работам. В штурмах и вылазках, в закладке мин и контрмин прошло не восемь дней, а четыре месяца. Осаждающим с каждой неделей становилось труднее добывать продовольствие и топливо в разоренных окрестностях Брно. Лето выпало на редкость холодное и дождливое. Солдаты, не имевшие подчас возможности обсушиться и поесть горячей пищи, жестоко страдали и заболевали. Осень обещала принести новые невзгоды.
      Трансильванский союзник французов и шведов князь Ракоци, тревоживший Габсбургов с востока, получил этим летом грозное распоряжение турецкого султана оставить германского императора в покое. Венгерские войска стали покидать шведские позиции под Брно. 15 августа Торстенсон предпринял генеральный штурм и, потерпев снова неудачу, снял через пять дней осаду. Император тем временем произвел новый набор в свою армию, и в течение осени и зимы 1645-1646 гг. большая часть территории Чехии и Моравии снова перешла в его руки. Лишь в нескольких укрепленных пунктах Моравии остались шведские гарнизоны. Торстенсон отступил через Чехию на северо-запад, а в декабре 1645 г. усилившееся недомогание заставило его отказаться от командования. На его место был назначен Карл Густав Врангель.
      В Вестфалии же не спешили. Назначенный на 25 марта 1642 г. мирный конгресс был отсрочен, и участники мирных переговоров стали съезжаться в Мюнстер и Оснабрюк только в начале 1643 г.
      Целые месяцы ушли на обсуждение вопросов, имевших, казалось, весьма отдаленное отношение к условиям мирного договора: кто и в каком порядке будет выступать на конгрессе, какие почести приличествуют той или иной делегации и т. п. Оживленную дискуссию вызывали, например, такие вопросы: называть ли французского представителя герцога Лонгвиля высочеством, а представителей курфюрстов - превосходительствами. Затем начались долгие споры по поводу полномочий делегатов. Французы, несмотря на первоначальные возражения со стороны имперской делегации, настояли на том, чтобы на конгресс были допущены представители немецких князей и городов. Тем самым признавалась их самостоятельность и, в известной мере, равноправие по отношению к великим державам и даже к главе Империи.
      4 декабря 1644 г. торжественно открылся конгресс в Мюнстере, где обсуждались взаимоотношения между Империей и Францией, а во второй половине 1645 г, - конгресс в Оснабрюке, занимавшийся шведско-германским вопросом. Делегаты, прибыв из разоренных войной стран и областей, где население умирало тысячами от голода, старались показной роскошью подчеркнуть, что ресурсы представляемых ими государств далеко не исчерпаны. Многочисленные свиты, богатые одежды, обилие драгоценностей, вино, бьющее из фонтанов, бычьи туши, зажаренные прямо на улицах для угощения каждого желающего, создавали нелепую и фантастическую в условиях 20-летней войны картину изобилия.
      Переговоры продвигались крайне медленно. Каждый из участников пытался извлечь максимально возможную выгоду для себя, испробовать все варианты, все комбинации прежде, чем идти на соглашение по тому или иному вопросу. Между союзниками и даже между членами одной и той же делегации нередко вспыхивали раздоры. Например, среди шведских представителей сторонники королевы Христины, настаивавшей на прекращении войны и соглашавшейся на уступки, боролись с воинственными приверженцами канцлера Оксеншерны. Граф д'Аво, много лет осуществлявший политику Франции в Германии, не ладил с Сервиеном, ставленником Мазарини.
      В декабре 1645 г. в Мюнстер прибыл первый министр императора граф Максимилиан Траутманнсдорф, взявший в свои руки руководство имперской делегацией. Бывший протестант и сторонник Валленштейна, он, несмотря на все это, пользовался полным доверием Фердинанда III. По общему признанию, Траутманнсдорф был самым выдающимся из дипломатов, принимавших участие в вестфальских переговорах. Соединявший твердую решимость с деликатностью в обращении, он осторожно и гибко, но в то же время последовательно и настойчиво старался ограничить аппетиты шведов и французов, умерить противоречивые претензии князей и отстоять, насколько возможно, притязания австрийской Габсбургской династии. При всем этом глава имперской делегации стремился не допустить срыва переговоров, так как был давно и глубоко убежден, что мир является жизненной необходимостью для Империи и Австрийского государства.
      Переговоры велись в обоих городах одновременно, и по многим вопросам между делегациями возникла бесконечная переписка, в которой заботились не столько о том, чтобы ясно изложить взгляды, сколько о том, чтобы скрыть их. Обмен посланиями производился через посредников - представителей Дании, папы и Венеции, которые были заинтересованы в том или ином решении многих вопросов и со своей стороны затягивали переговоры.
      Правительства тщательно следили за переговорами, а медлительность в их ходе позволяла главам государств посылать время от времени дополнительные инструкции и, меняя требования, нередко мешать своим дипломатам завершить уже начатый маневр, уже почти согласованную сделку.
      Претензии то уменьшались, то увеличивались, в зависимости от колебаний военного счастья. Зная о все ухудшавшемся внутреннем положении друг друга, обе стороны как бы соревновались в выдержке.
      1 июня 1645 г. шведские и французские уполномоченные предъявили свои предложения, которые обсуждались имперской стороной до апреля 1646 г. Поскольку шведы и французы заговорили об удовлетворении, на которое они претендуют, имперская делегация заявила, что таковое удовлетворение скорее приличествует императору как пострадавшей стороне. На это шведы отвечали, что их король вступил в войну против своей воли, что война стоила Швеции бесчисленных жертв, за что ей и причитается справедливое вознаграждение. После обмена подобными высокопарными декларациями стороны приступили к деловому обсуждению взаимных претензий.
      Испания сначала принимала участие в переговорах вместе с императором. Больным вопросом для нее были национальные движения в Нидерландах, Португалии и Каталонии. Интересовались испанцы также и положением в Италии, судьбой Рейнского Пфальца и французскими завоеваниями в Бельгии и на пиренейской границе. Не будучи в силах бороться одновременно с Францией и Голландской республикой, испанское правительство должно было сделать выбор, с каким из противников следует примириться и на кого надо обрушить все высвободившиеся силы. Франция, угрожавшая испанским владениям в Италии, Бельгии, Бургундии и даже на Пиренейском полуострове, представлялась наиболее опасным и непримиримым врагом.
      Голландская республика более не стремилась к новым завоеваниям в Нидерландах. Бреда, Маастрихт и другие пограничные крепости достаточно оберегали ее территорию от испанского вторжения. Амстердамские купцы боялись, что дальнейшие завоевания могут привести к присоединению к республике Антверпена, опасного конкурента Амстердама в торговле. Голландцы боялись также водворения близ их границ на месте ослабленной Испании сильной агрессивной Франции. "Будь французу другом, но не соседом", говорили они. Кроме того, голландская буржуазия полагала, что продолжение войны чрезмерно усиливает авторитет штатгальтера принца Фридриха - Генриха Оранского, стремившегося к установлению монархической власти в молодой республике.
      Между тем фактический правитель Франции кардинал Мазарини тайно предложил Испании сделку за спиной Голландской республики и против нее, надеясь, что ослабленная Испания позволит обобрать себя и отдаст Бельгию в обмен за Каталонию, где и без того положение французских войск заметно ухудшилось. Испанцы немедленно известили о французском предложении голландцев. Возмущенная голландская буржуазия потребовала выхода из союза с Францией и сепаратного мира с испанцами. Филипп IV этого только и хотел. Он решил признать независимость Республики соединенных провинций и даже согласился на закрытие для торговли устья Шельды, хотя это и означало окончательный экономический упадок испанской части Нидерландов. В декабре 1646 г. мирный договор между обоими государствами был подписан, и Испания потеряла интерес к переговорам в Вестфалии. Ее представители покинули Мюнстер. Трудности, которые испытывал Мазарини внутри Франции, вселяли надежды в испанских политиков и о мирном решении франко-испанских споров говорить было еще рано.
      В начале вестфальских переговоров участники, особенно антигабсбургская коалиция, склонялись к тому, чтобы успокаивать общественное мнение мнимой готовностью прекратить войну, на самом же деле оттягивать достижение соглашения до тех пор, пока войска не добьются решительных успехов. Французский маршал Тюренн сформировал из остатков веймарской армии и навербованных рекрутов десятитысячное войско, с которым пошел за Рейн, где соединился с герцогом Энгиенским, стоявшим также во главе 10000 человек. Летом 1644 г. они овладели обоими берегами среднего течения Рейна, но попытки вторжения в глубь Германии, сделанные ими в 1645 г., потерпели неудачу.
      Мазарини с течением времени убеждался, что добиться полной победы над Габсбургами нелегко и что претензии придется сократить. Он видел, что захваты по Рейну - это все, что по силам французам. Выход из войны с Испанией голландского союзника заставил французов серьезно подумать об ускорении мира с Австрийской монархией, чтобы сосредоточить все силы на борьбе с испанцами. Мазарини всерьез взялся за мирные переговоры.
      Для начала французские представители потребовали уступки Эльзаса и признания за Францией епископств Мец, Туль и Верден, которые находились в ее фактическом владении с середины XVI века. Глава имперской делегации первый министр Фердинанда III граф Траутманнсдорф попытался сперва восстановить против французских территориальных притязаний немецких князей и даже шведов. Шведская делегация немедленно поставила французов в известность о происках имперцев.
      Немецкие князья, не забывая, что только благодаря ходатайству Франции они были допущены на конгресс и получили возможность самим отстаивать свои интересы, не захотели отвергнуть претензии Франции на Эльзас. Даже Бавария не поддержала имперцев. Траутманнсдорфу пришлось отступить и повести борьбу с французскими претензиями путем выдвижения контрпредложений.
      Предстоящий мир наряду с вопросом о французских и шведских требованиях выдвинул перед императором целый ряд внутригерманских проблем: какова будет степень суверенитета немецких князей, что случится с бывшими церковными владениями, как поступить с землями пфальцграфа Рейнского и с его курфюршеским саном. Нужно было урегулировать множество мелких споров и частных притязаний князей и городов. Шведы, между тем, учитывая пожелания чешских эмигрантов, сражавшихся в их рядах, потребовали восстановления независимости Чешского королевства. Это означало бы ликвидацию Австрийской монархии: в данном вопросе Габсбурги не могли идти ни на какие уступки.
      Франция стала показывать явственные признаки утомления войной. Народные бунты, оппозиция знати и наследственных чиновников - "дворянства мантий" - перерастали в настоящую гражданскую войну - Фронду. В стране распространилось недовольство дорогостоящей завоевательной войной, и королеве Анне в глаза говорили о бесполезности для Франции погони за военными успехами. Революция и свержение королевской власти в соседней Англии внушали серьезнейшую тревогу руководителям французского государства. Испания, напротив, не собиралась прекращать войну с Францией. К январю 1648 г. она закончила все формальности, связанные с заключением мира в Нидерландах, и готовилась ударить всеми силами по французскому противнику. Мазарини видел, что медлить с миром в Германии более нельзя. Военные действия шли своим чередом. Хотя французам и шведам не удавалось нанести своему противнику последний удар, военное счастье стало опять (в который уже раз) отворачиваться от Габсбургов. Северная Германия была утеряна ими, так же, как и берега Рейна; Дания капитулировала, а Бранденбург и Саксония, не выдержав опустошительных вторжений шведов, заключили с ними перемирие. Шведы и французы еще раз оказались на границах Баварии и наследственных владений императора.
      Еще в 1646 г. руководители франко-шведской коалиции решили, чтобы заставить императора стать поуступчивее, отколоть от него Максимилиана Баварского. Для этого они организовали большое наступление на Баварию. Летом того же года маршал Тюренн и шведский командующий Врангель (сменивший ушедшего в отставку совершенно больного Торстенсона) во главе 40 000 человек вторглись на баварскую территорию и опустошали ее до тех пор, пока Максимилиан не согласился заключить сепаратное перемирие, оформленное в марте 1647 г. в Ульме. Оно должно было поторопить императора с заключением общего мира. И действительно, ход переговоров ускорился, все не решенные еще спорные вопросы были быстро урегулированы, а все, что было согласовано раньше, теперь свели в два больших текста договора - для Мюнстера и Оснабрюка.
      Между тем баварский герцог начал жалеть о своем решении. Император дал понять Максимилиану, что не будет на мирном конгрессе отстаивать его претензии на наследие покойного пфальцграфа Фридриха V. Среди баварских офицеров с трудом удалось потушить недовольство, а самый прославленный из них - Иоганн Верт - покинул баварскую службу. Войска Максимилиана, которые он раньше старался размещать на чужой территории, вернулись теперь в истощенную Баварию, распускать же их до заключения общего мира герцог не решался.
      Не выдержав такого неопределенного положения, Максимилиан осенью 1647 г. возобновил военные действия против шведов и французов. Чтобы проучить его, Тюренн и Врангель начали весной следующего года большое вторжение в Баварию. 17 мая при Зюсмаргаузене близ Аугсбурга они разбили в жестокой битве командующего баварско-имперскими войсками Меландера, который и сам был смертельно ранен.