Как и у всех великих лириков, у Борхеса есть стихотворения о любви, но чем он радикально отличается от Бодлера, так это отсутствием эротики. Вижу здесь ту же причину, по которой из моей ранней поэзии я исключил метафору, чтобы не попасть под влияние бодлеровского стиля. Борхес пишет о любви скупо, грустно, иногда иронично. Это ему принадлежит афоризм: "Счастливы любящие и любимые и те, кто может обойтись без любви". Последние, по-Борхесу, счастливы больше всех.
      Я
      Я также память о мече старинном… – обращаю внимание читателя на лейтмотивный образ в творчестве Борхеса – "меч" (его вариации – "нож", "шпага") и напоминаю, что фамилия "Бодлер" переводится с французского именно этим словом.
      Мнемозина – в греческой мифологии одна из девяти муз, муза памяти.
 

 
      Рим, Карфаген… – ещё один лейтмотивный образ в творчестве Борхеса. Какой-то римский сенатор (забыл его имя) прославился тем, что каждую свою речь заканчивал фразой: "Но Карфаген должен быть уничтожен". В конце концов римские легионы сровняли Карфаген с землёй, которую засыпали солью, чтобы на ней ничего не росло. Для меня Карфаген – это англо-американская содомская империя. Я не призываю к уничтожению людей и материальных ценностей. Я требую от новых содомлян добровольно отказаться от английского языка. Слишком много на нём создано всякой мерзости для глаза и для уха и почти ничего – для сердца и души. Я настоятельно не рекомендовал бы родителям в эпоху Интернета обучать детей английскому, иначе, когда наступит возраст полового созревания, они горько пожалеют о том, что сами не воспрепятствовали своему чаду читать по-английски. Преподавание английского языка в школах следует немедленно запретить, а государство должно прекратить финансировать изучение этого языка на средства налогоплательщиков. Его распространение ведёт к вырождению нации. Это язык-растлитель малолетних.
 

 
      Я звался Каином… – Я понимаю это так: "Я звался Бодлером". Шарль Бодлер – первый из поэтов, отважившихся на публичную исповедь. И это вменено ему в прощение грехов. Мало кто из читателей Библии понял, что притча об Авеле и Каине – это иносказание о… мастурбации.
 

 
      Сатана по определению Искуситель. Переведя это стихотворение Борхеса, я добровольно избрал путь проклятого поэта. От меня ждали предательства моих родителей. Смотрите сцену из фильма "Плюмбум или опасная игра", где мальчик-милиционер допрашивает собственного отца, пойманного на "браконьерстве". Так вот, ошиблись во мне создатели этой знаменитой кинокартины. Библейская заповедь: "Проклят злословящий отца своего и матерь свою" (Второзаконие: 27,16), которая даже ужесточена Иисусом Христом: "Злословящий отца или мать смертью да умрет" (Матфея: 15,4) – была у меня, не читавшего Библии, что называется, в крови. Как я могу злословить своего отца, если он мне покаялся в своём грехе? И знаете как? Через слова из песни Владимира Высоцкого, которые он часто при мне напевал: "Но парус, порвали парус! Каюсь, каюсь, каюсь". Не предал я и свою мать, а от меня ждали именно этого "подвига" – ведь я же сам себе его предсказал! Те, кто осудили меня до того, как я совершу какое-либо из страшных злодеяний, так ничего и не дождались, хотя на предательство матери меня провоцировали неоднократно, вплоть до предложения умертвить её с помощью передозировки сердечных препаратов. Вместо того, чтобы совершить преступление, я спровоцировал своих судей самих совершить преступление. Речь идёт о намеренном взрыве четвёртого реактора Чернобыльской АЭС.
 

 
      В автобиографической повести "Денница" я предположил, что этот сонет является переводом ещё не написанного мною сонета, энграмматически содержащегося в моём юношеском микротексте:
      Я
      Ощущенье бытия
      Пространство
      Время
      Вечность
      Я
      Составим букворяд для сочетания "ощущенье бытия": БЕИНОТУЩЫЯ. Из него выводится зачин:
      Ещё нет будущего. Нет
      Ни…
      Этот зачин саморазвивается в сонет, так что получается космогония в космогонии. Я обнаружил его, когда сидел в сумасшедшем доме, где у меня не было возможности сопоставить даты. В действительности "Космогония" Борхеса была написана до, а не после того, как я написал своё юношеское стихотворение. Таким образом, мою попытку рационально объяснить столь редкостное тематическое совпадение следует считать ошибочной. Не остаётся никакого объяснения, кроме иррационального. Анализируя творчество Бодлера, я уже имел случай порассуждать о так называемых вечных темах в поэзии и тех, которые впервые открыты поэтом. До Борхеса ни один поэт не осмеливался написать стихотворение о сотворении вселенной. И вот появляется моя "Космогония" о трёх рифмах на "я", причём независимо от Борхеса, о котором я к тому времени ещё ничего не знал. Согласитесь, что наличие этой уникальной темы у него и у меня характеризует нас как одну личность в двух телах. Борхес так это и понял. Это теперь понимаю и я. Хорхе Луис Борхес (Георгий Лукич Градов) сподобился при жизни увидеть то, чего до него не удостаивался никто и никогда – своего личностного двойника, самого себя в ином теле.
      Переведя "Космогонию" Борхеса, я ещё не подозревал, что в моём знаменитом двустишии содержится сонет, тематически совпадающий с сонетом Борхеса. Тема Иуды Искариотского отсутствует в испанском оригинале, но появляется в моём переводе. Откуда взялась эта смелая инновация? Давайте вернёмся к вышеприведённому зачину и попробуем определить параметры второго стиха:
      Ещё нет будущего. Нет
      Ни тьмы, ни света, ни начала…
      Это – закономерное продолжение. Давайте ради опыта заменим выделенные курсивом слова цифрами: один, семнадцать, двадцать восемь. Попробуйте подобрать под эту интонационно-ритмическую схему иное продолжение, чем то, которое предложил я. В лучшем случае вы обнаружите вариант, по тем или иным характеристикам равноценный найденному мною. Таким образом, рифма "начало" предопределена формально-тематическими характеристиками первого стиха. Это очень важно, потому что нам придётся придумывать рифмы на "-чала", а они все наперечёт. И одна из этих рифм – "бренчала". Зададимся вопросом, что может бренчать в данном контексте? Ответ один – тридцать среберенников в кармане Иуды Искариотского. И вот, эта тема появляется в моём переводе "Космогонии" Борхеса, хотя в оригинале, повторяю, её нет! Объясняя себе, откуда она взялась, я, как мне кажется, обнаружил её исток. Ещё не написанный мною сонет, но в свёрнутом виде содержащийся в уже написанном двустишие, детерминировал появление данного инообраза в переводе. Обнаруженный факт подтверждает ранее высказывавшуюся гипотезу (Павел Флоренский, Генрих фон Вригт), что будущее способно влиять на настоящее, а следствие – на формирование своей причины.
      "Космогония" Борхеса стоит того, чтобы вникнуть в неё и через подстрочный перевод:
      Ни мрака, ни хаоса. Мрак
      Требует глаз, которые видят, тогда как звучанье
      И тишина требуют слуха,
      А зеркало – форму, которая его населяет.
      Ни пространства, ни времени. Ни даже
      Божества, которое представляет
      Тишину, предшествующую первой
      Ночи времён, что будет бесконечной.
      Великая река Гераклита Тёмного
      Своим неотвратимым курсом, который ещё не начат,
      Течёт из прошлого к будущему,
      Из забвения к забвению.
      Некто уже страдает. Некто взывает.
      После всемирной истории. Сейчас.
      Предлагаю теперь читателю третий вариант "Космогонии", максимально приближённый к тексту Борхеса. Итак, читатель может своими глазами убедиться, что Х.Л.Б. в своём сонете предсказал появление некоего "божества", которое "представит тишину, предшествующую первой ночи времени". И его предсказание сбылось.
 

 
      Между прочим, "любопытный опыт смерти" у меня имеется. Однажды я захотел умереть, а у меня было несколько синтетических психотропных препаратов, которые я принял сразу все. Помню как я умирал, пока не умер. После чего я, надо думать, впал в кому. Удовлетворил любопытство!
 

 
      Одиссей, путешествующий в пространстве-времени (ещё один излюбленный лейтмотив Борхеса), предполагает свою Пенелопу. И здесь жизнь внесла свои иронические коррективы. Вряд ли Пенелопой можно назвать мою бывшую жену. Если Поэзия, по-Борхесу – это Итака (смотри "Искусство поэзии"), то её величество Рифма – это моя Пенелопа. Поэзия без рифмы возможна, но поэзия, в которой царит Рифма – необходима.
 

 
      Михаил Светлов остроумно заметил, что нельзя рифмовать "ботинки" и "полуботинки". Согласен, но "счастье" и "злосчастье" рифмовать можно, что бы ни говорили пуристы. К тому же традиция тавтологической рифмы существует в поэзии народов ислама. Я бы предложил такой компромисс: запрет на тавтологическую рифму – это базовая норма, но у неё могут быть исключения, каждое из которых обусловлено исключительно данным контекстом, а не каким-то обобщающим правилом.
 

 
      У греков Протей – морское божество, охраняющее морских животных, слуга Нептуна. При дуновении Зефира он выходит из пучины для того, чтобы вздремнуть на берегу. Протей обладает пророческим даром, но предсказывает будущее только тогда, когда его вынуждают. Впрочем, застать Протея спящим на берегу чрезвычайно трудно. Он способен принимать любую форму и делаться неузнаваемым. Лишь двум героям – Гераклу и Менелаю удалось заставить Протея предсказать им будущее. Геродот рассказывает, что Парис посетил Протея в Египте. По другому мифу Протей очень гостеприимно встретил Диониса в Египте. Отсюда его прозвище "Египетский".
 

 
      Поэт, по-Борхесу, в силу его способности оставлять напечатление своей личности на любой попавшей в стихотворение вещи, есть своего рода Протей. Эта аналогия тем более глубока, поскольку каждый человек имеет имя, которое, в свою очередь, имеет энграмматическую тень, по которой можно предсказать судьбу. Но лучше не вынуждать поэта заглядывать в ваше имя! Попытайтесь сделать это сами, став на миг Протеем.
 

 
      Шахматы – ещё один лейтмотивный образ в творчестве Борхеса (смотри одноименный диптих и комментарий к нему). Концовка сонета подвигла меня к написанию сонетной реплики на пессимистическое вопрошание Борхеса.
      Будет царства Божьего настанье
      Неприметным и бесчеловечной
      Власти денег душеизувечной
      На земле врасплох будет застанье.
      Хрупко пламя веры тонкосвечной.
      Бесприютно странника скитанье.
      Временная жизнь есть испытанье
      Человека перед жизнью вечной.
      Вот почему жизнь – это страданье.
      Только не для муки бесконечной
      Создан человек, есть оправданье
      Верой для стрелы остроконечной.
      Если в рай возможно попаданье,
      Значит есть смысл жизни быстротечной.
 

 
      Вот ещё один сонет, искусивший тех, кто осудил меня до совершения, как ожидалось, преступления. Мракобесы-фрейдисты заподозрили во мне так называемый "эдипов комплекс" – инцестуальное влечение к матери, и, конечно же, просчитались. Ноги-то моей матери отрезали (надо полагать, для того, чтобы мне легче было сделать ожидавшуюся от меня мерзость), а инцеста не увидели. Я хотел бы теперь привлечь к ответу тех, кто искалечил мою мать. Имена двух преступников могу назвать уже сейчас – это бывший генсек Горбачев и патриарх Московский Алексий II.
 

 
      Зеркало – один из главных лейтмотивов поэзии Борхеса. В зеркале мы видим своё отражение. Когда мы отходим в сторону, исчезает и оно. Но зеркало Борхеса – памятливо. Речь идёт не просто об оптическом феномене – он лишь отправной символ. Давайте спросим себя, а видеосъёмка – это разве не вид зеркала, но – памятливого? Можно, следовательно, представить себе "зеркало", которое запоминает всё. Если это технически возможно, то возникает вопрос: зачем может быть нужен этот мнемонический инструмент? Однажды Андрей Тарковский на предложение назвать самый лучший фильм в истории кинематографа, ответил, что такой фильм ещё не снят. Таким фильмом могла бы стать история человека от рождения до смерти. Я теперь задаюсь вопросом: кто из людей мог бы удостоиться такой чести? Кто эта личность, на которой свет клином сошёлся? Это риторический вопрос.
      Стихотворение опубликовано в Крымском журнале армянской общины "Сурбхач". Когда меня пригласили принять участи в этом издании, я, забыв старые обиды (а стройбат мне снится до сих пор) принял приглашение. Вскоре мне дали понять, что я получу журнал чуть ли не в своё распоряжение вместе с печатающей его армянской типографией при условии, если я пойду на гомосексуальный роман с господином оформителем. Разумеется, гомосексуальное предложение не было вербализовано. Оно состояло из намёков, организованных по принципу sapienti sat. Только с помощью "зеркала" можно было бы доказать, что данное поведение является гомосексуальным предложением. То есть, речь идёт о скрытой видеокамере и скрытом микрофоне. Я надеюсь, что снимающийся обо мне фильм будет содержать серию под названием "Сурбхач" (арм: святой крест). Пусть зритель сам судит, истинно моё обвинение или ложно. Кстати, после моего отказа принять гомосексуальное предложение, против меня было сфабриковано дело о, якобы, хулиганском поведении при покупке хлеба в хлебном киоске. В милиции, применив пытку, три милиционера-армянина пытались склонить меня в гомосексуализм угрозами и запугиваниями. Я опять-таки уповаю на мнемозеркало, да убедится зритель, что я не лгу, обвиняя (между прочим, вслед за Арсением Тарковским – читай его стихотворение "Эребуни") армян в тотальной содомии. Есть, наконец, в этнониме "караим" такая анаграмма: "караем караима арами". Но есть и другая: "караем ар караимом".
 

 
      Является то или иное стихотворение Борхеса сонетным центоном, или это просто стихотворение в прозе? Я сам не могу ответить на этот вопрос однозначно. Ведь даже если мною стихотворение "Ты" будет признано поэмой в прозе, не исключено, что по прошествии времени я опровергну самого же себя, обнаружив его сонетную трактовку. Стихотворение отвечает на богословский вопрос: зачем Бог создал человека? И даёт философский ответ: от одиночества.
 

 
      Перед нами так называемое "евангелие от Борхеса", честно названное "апокрифическим". По некоторым аспектам оно вступает в полемику с каноническими Евангелиями. Но давайте не будем забывать, что Борхес – ночной Люцифер, тогда как Ангел Сатана по определению является великим спорщиком. Пусть это литературная игра, но она имеет богословское обоснование. Господь Бог Вседержитель, между прочим, позволяет Сатане (читай первую главу книги Иова) с Собой спорить. Очевидно, потому что в дискуссии с Богом Сатана не всегда неправ, хотя бы уже потому, что сам является третьим Лицом Троицы – Духом истины. Это его, если угодно, обязанность – подвергнуть сомнению ту или иную норму, закон, уложение. Возьмём, к примеру, заповедь Иисуса Христа: "Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное" (Мф: 5,3). Борхес иронически опровергает эту заповедь (он же Сатана!), но при этом у него есть вполне законные основания на такую иронию. У меня, к сожалению, нет Евангелия на древнегреческом (отобрали попы), но я заглядывал в оригинал и помню, что речь в данном фрагменте идёт не о "нищих духом" (это – переводческая ошибка!), а "бедных дыханием", то есть: о зыпыхавшихся. Данный стих Спасителя следует перевести так: "Блаженные запыхавшиеся, ибо их есть Царство Небесное" – то есть: ибо они отдышатся. Это нисколько не противоречит духу Евангелия: "Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить" (1 Кор: 9,24). Перевод "блаженные нищие духом" неверен, оттого и высмеян Сатаной. Высмеян, повторяю, не призыв Христа, а неверный перевод! Так что Сатана – это очень полезный Спорщик, поэтому его и принимает Бог.
      Рассмотрим другую заповедь: "Блаженны плачущие, ибо они утешатся" (Матфея, 5,3). Кто-то из знаменитых острословов пошутил, что глубокомысленное высказывание отличается от неглубокомысленного тем, что и противоположное высказанному утверждение в первом случае не менее остроумно, а во втором – тривиально. Согласимся, что льющий крокодиловы слёзы серийный убийца вряд ли заслуживает утешения, хотя его слёзы вполне искренни. На него заповедь Христа не распространяется. Ограничивая слова Иисуса, Сатана по-змеиному мудр, хотя и прост как голубь. Я не против плачущих. Но мужчина обязан сдерживаться от слёз в большинстве ситуаций, их вызывающих. Это – базовая норма этикета. Мужские слёзы допустимы как исключение лишь на похоронах или если это слёзы счастья, которых нечего стыдиться. Во всех остальных случаях он может проливать слезу лишь в уединении, когда его никто не видит и не слышит. Итак, призыв Спасителя ничего не потерял, будучи ограниченным ироничным замечанием Сатаны. Я могу оправдать каждый из фрагментов "евангелия от Борхеса" и доказать, что в данном случае читатель имеет перед собой отголосок диспута двух равночинных Лиц Троицы, а не уничижающее христианство "философское" произведение в духе Ницше.
      Рассмотрим следующий афоризм: "Счастливы знающие, что страдание лавром не венчает себя". В оригинале дословно сказано: "…что слава не венчаема страданием". Всё зависит от того, какой мы смысл вкладываем в многозначное слово "слава". Если тот, что и Павел: "Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены" (1 Коринфянам, 12,26), то афоризм Борхеса лишь уточняет сказанное апостолом. Но в моей трактовке "корона славы" заменена "лавром". Мне кажется, что я, переводчик оды Горация "К Мельпомене", имею право на такое уточнение. Вот эта ода:
      Я воздвиг монумент. Меди прочнее он,
      Вечных он пирамид несокрушимее,
      И не злой Аквилон, ни беспощадный дождь
      Не разрушат теперь даже века его.
      Год за годом пройдёт, сменится счёт эпох,
      Но не весь я умру, частью пребуду жив,
      Помнить будут меня, не забывать, пока
      Древний славя обряд, в Капитолийский храм
      С чистой девой всходить будет верховный жрец.
      Там, где бурно кипит Ауфида пенный ток,
      Там, где царствовал Давн в скудной дождём земле,
      Всюду буду я чтим, бывший никем стал всем!
      Ибо первый сумел на Италийский лад
      Эолийскую песнь переложить стихом.
      Гордым взором окинь мой, Мельпомена, труд
      И чело увенчай лавром Дельфийским мне.
      Мельпомена – это муза трагедии… Пушкин, между прочим, написал свой знаменитый "Памятник" как вольный перевод именно этой оды Горация. Она прославляет труд переводчика поэзии и ставит его даже выше собственного творчества стихотворца. Посмотрите на титульный лист моего сборника "Album Romanum". Вы видите подзаголовок "Коллекция переводов" в лавровом венке. Это не я придумал. Это Арсений Тарковский так захотел. Вот за этот венок московский литературный бомонд меня и возненавидел…
      Христос сказал: "Многие же будут первые последними, и последние первыми" (Матфея: 19,30). Многие, но не все. Поэтому афоризм Борхеса: "Мало быть последним, чтобы стать когда-нибудь первым", – не оспаривает, а, опять-таки, уточняет слова Иисуса.
      Следующий фрагмент: "Счастлив, не настаивающий на правоте своей, ибо никто не прав либо все правы", – не полемизирует ни с одним высказыванием Спасителя, но подвергает сомнению сразу всю мудрость мира. Он нарочито полемичен, хотя содержит в себе своё же опровержение. "Я тоже не настаиваю на правоте данного утверждения", – лукаво подразумевает Борхес.
      Иисус Христос учит: "Итак, если ты принесешь дар к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой перед жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой" (Матфея: 5, 23-24). Борхес уточняет: "Счастливы прощающие ближних своих, счастлив прощающий самого себя". Ну хорошо, давайте запишем вторую часть афоризма так: "…счастлив Прощающий Самого Себя". Речь идёт о взявшем на себя грехи человеческие Сыне Человеческом, пришедшем в трёх Лицах. Эту мысль я выразил стихотворно:
      Я на себя взял те грехи, в которых
      Покаялся, зане их совершил,
      А те, коими я не согрешил,
      На вас, а с ними многождый повтор их.
      Я подвизался на тропах неторых
      И узкий путь меня не устрашил,
      А те, кто делюгу на меня сшил -
      На скоростных и широкопросторых.
      Я взял на себя только те грехи,
      Сам совершил которые. Иные
      Дела ваши постыдные, срамные -
      На вас. Есть преступленья, есть сплохи.
      Собрание богатства есть грех к смерти.
      Слова мои с Евангелием сверьте!
      Слова Христа: "Блаженные кроткие, ибо они наследуют землю" (Матфея, 5,5) и афоризм Люцифера: "Благословенны кроткие, ибо противятся раздорам", – вообще не вступают в противоречие. Иное дело, что противиться раздорам можно не без гнева.
      Слова Христа: "Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное". Борхес: "Благословенны не алчущие и не жаждущие правды, ибо ведают, что удел человеческий, злосчастный или счастливый, сотворяется случаем, который непостижим". Мне даже весело комментировать этот афоризм, потому что я тот самый изгнанный за правду. Правда о Иуде Искариотском и Иоанне-"любимом ученике" Христа. Правда о лжеполёте американцев на Луну, правда об афере "Чернобыль"… Этого набора правд уже более чем достаточно, чтобы мне заткнули рот. Да, у меня есть своя книжная полка в русском Самиздате. Но у меня нет гарантии, что мои стихи и научные изыскания на свободном доступе. За два года мне написали два человека. Если мне в Интернете везде ставят шлагбаумы, так что у меня пропало всякое желание делать очередную попытку с кем-либо связаться – не дадут! – то и поставить шлагбаум моему читателю в Интеренете – тоже не проблема, не так ли? Может быть это и к лучшему. Мне зато не мешает работать шумиха. Я научил себя не алкать и не жаждать славы, ибо тот, кто добивается правды, добивается и славы, так что дела мои не расходятся со словами.
      Теперь о случайности, "которая непостижима". По иронии Творца вселенной именно мне, Ангелу Сатане, дана мудрость проникнуть в тайну случайности и опровергнуть собственные слова. Ради этого, собственно, они и были изречены в столь пессимистическом возражении афоризму Христа. Мною доказано, что в мире гиперслучайных событий уже не имеет значения лишний ноль (или много нулей), уменьшающий на порядок вероятность того, что данное событие произойдёт. Вероятность столь ничтожна, что понятия "больше" и "меньше" на этом уровне аннулируются. Однако иногда эти чрезвычайно маловероятные события всё же происходят. К таковым относится самовозникновение вселенной, жизни и человека. К ряду таких событий относится и преображение Сатаны (а кто сомневается, что я – не Вадим?) в светлого Ангела. Верить в то, что это крайне маловероятное событие произойдёт, мог лишь обкурившийся марихуаны романтик и начитавшийся книг многих мечтатель. Осуществление гиперневероятного события – это всегда чудо, причём чудо такое, которое не вступает в конфликт с материальными законами вселенной – это истинное, а не сказочное чудо. Отсюда неизбежны выводы: если есть чудо, значит есть Чудотворец, значит молитвы наши не лишены Адресата, значит у Него можно просить – и Он исполнит (если только умеешь просить). Он по молитве праведника так управит случай, что кажущееся невозможным осуществится. Библия, кстати, содержит образцы таких чудес. Вспомним хотя бы поражение Голиафа Давидом. Возвращаюсь теперь к афоризму Борхеса. Да, судьба творится случаем, но этот случай управляем Богом.
      Христос: "Блаженные милостивые, ибо они помилованы будут" (Матфея: 5,7). Сатана: "Благословенны сострадающие, ибо милосердием счастливы, а не упованием, что зачтётся им". В том, что Борхес намеренно усваивает себе роль Сатаны, перестаёшь сомневаться, сравнив данный афоризм с ему подобным: "Разве даром богобоязнен Иов?" (Иова: 1,9). Тот, кто творит добро в надежде на посмертное воздаяние ещё не благ. Благ тот, кто творит добро абсолютно бескорыстно, даже если нет ни Бога, ни посмертного воздаяния за добро. Это очень по-испански! В католичестве было течение, называемое молинизмом, которое отстаивало данную максиму. Это богословское воззрение отражено в так называемом золотом сонете, авторство которого спорно, но многие считают, что его сложила Тереса де Хесус, святая Тереза, покровительница Испании, между прочим. Я переложил золотой сонет (т лица мужчины, естественно).
      Не радости завещанного рая
      Влекут меня, Господь, к тебе с любовью.
      Не ужас ада преданность сыновью
      К Тебе внушает, в трепет повергая,
      Меня влечёт любовь Твоя святая,
      Кторую, предав Себя злословью
      И оплеваньям, обагрённый кровью,
      Ты на кресте явил нам, умирая.
      Но если б рая не существовало,
      Я и тогда Тебе не изменил бы,
      А если б ада, то не прогневил бы.
      Когда б душа напрасно уповала
      На Твой завет, изверившись в надежде,
      Я б и тогда любил Тебя, как прежде.
      Христос: "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят" (Матфея: 5,8). Люцифер: "Благословенны чистые сердцем, ибо пряма их дорога к Господу". Есть, оказывается истины, о которых с Иисусом не спорит даже Сатана. А что значит быть чистым сердцем, если у мужа их два – левое и… правое? И не может быть одно из этих сердец чистое а другое нечистое. Очищает сердце публичное покаяние.
      Борхес: "Благословенны изгнанные за правду, ибо правда превыше для них, чем собственный человеческий удел". Я уже рассуждал на эту тему. Здесь мне осталось добавить, что я искренне ищу истину, а не славу. Пусть вся слава достанется мне после смерти, а оставшиеся до смерти годы я потрачу на добывание правды. Впрочем, случай может внести в мои планы свои коррективы и мне-таки придётся вмешаться в мировые события при жизни. Сегодня, когда я пишу эти строки, сербский автономный край Косово объявляет о своем отделении от Сербии. Не исключено, что страны, которые признают независимость Косово, тем самым развяжут третью мировую войну. Раз уж я затронул эту тему, то выскажу своё к ней отношение. Сербам следует предоставить Косово независимость, но при условии, что косовским сербам обеспечат все те права, которые Сербия предлагают албанцам сейчас, до отсоединения края. Насильно мил не будешь. Вместо Косово Сербия может приобрести Россию, если одновременно с решением предоставить Косово независимость её парламент примет решение о вступлении в состав Российской Федерации. Потеряв один край, вы приобретёте целый континент. Такова логика лучшего применительно к политике.
      Христос: "Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям" (Луки: 14,34). Борхес: "Ни один человек не есть соль земли, никто, ни одно мгновение жизни своей не был ею и не будет". Вспоминаются слова Поля Валери: "Ритор и софист – соль земли…" И опять мы узнаём стиль Ангела Сатаны. "И сказал Господь сатане: "Обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла. И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов?" (Иова: 1,8-9). Бог утверждает, что Иов – соль земли, а Сатана отзывается о нем скептически. Но Бог почему-то очень ценит этого скептика и дозволяет ему являться пред Его лице. Ведь от Сатаны, по большому счёту, зависит, будет ли тот или иной имярек допущен к вечной жизни. Ни одно сложное производство не обходится без отдела контроля за качеством. В небесной канцелярии отделом этического контроля управляет Сатана. Если великий скептик не предъявляет к имяреку никаких претензий, а таких случаев немало, то имярек прожил жизнь не зря.
      Христос: "И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме" (Матфея: 5,15). Борхес: "Пусть догорит светильник и никто не увидит его. Бог увидит". Лучше быть здоровым скептиком, чем неисправимым оптимистом. Планируя будущее, я всегда исхожу из возможного наихудшего для меня развития событий, хотя и надеюсь на лучшее. Я многократно перестраховываюсь, хотя люблю рисковать. И это мудро, потому что жизнь есть страдание, а не каждодневный праздник. Скептицизм подобен подстеленной соломке, на которую не так жестко падать. И вообще: "Оптимисты пишут плохо" (Поль Валери).