Сергей Петрович АЛЕКСЕЕВ
      СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ В ТРЕХ ТОМАХ
      Том 2
      СЕКРЕТНАЯ ПРОСЬБА
      Повести и рассказы
      Во 2-й том Собрания сочинений С. П. Алексеева входят повести и рассказы, созданные на историко-революционные темы: "Декабристы", "Упрямая льдина", "Сын великана", "Братишка", "Октябрь шагает по стране", "Секретная просьба".
      ________________________________________________________________
      СОДЕРЖАНИЕ:
      ДЕКАБРИСТЫ
      Глава I. СЕНАТСКАЯ ПЛОЩАДЬ
      Глава II. ЖИВ, НЕ УБИТ СОЛДАТ
      Глава III. ГРОЗА НА ЮГЕ
      Глава IV. ПОСЛЕ БОЯ. СНОВА БОЙ
      Глава V. АЛЕКСЕЕВСКИЙ РАВЕЛИН
      Глава VI. ПОНРАВИЛСЯ ЧЕМ-ТО СОЛДАТ ГОСУДАРЮ
      Глава VII. РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
      Глава VIII. ЦАРСКАЯ МИЛОСТЬ
      Глава IX. "СИЛА В ЗЛОДЕЯХ ЕСТЬ"
      Глава X. ДВОЙНАЯ ПАМЯТЬ
      УПРЯМАЯ ЛЬДИНА
      СЫН ВЕЛИКАНА
      Глава первая. "СМИТ И ВЕССОН"
      Глава вторая. ГОЛОДАЙ-СЕЛО
      Глава третья. НАТАША
      Глава четвёртая. "АГИТАТОР"
      Глава пятая. ПУТИЛОВСКИЙ ЗАВОД
      ОКТЯБРЬ ШАГАЕТ ПО СТРАНЕ
      Глава первая. НОВЫЙ ХОЗЯИН
      Глава вторая. ШАГАЕТ, ШАГАЕТ, ШАГАЕТ
      Глава третья. РАБОЧАЯ УЛИЦА
      Глава четвёртая. КАК РЕБЯТА ДЕЛИЛИ НЕБО
      БРАТИШКА
      Глава первая. НИЧЕЙНАЯ
      Глава вторая. БАШМАЧКИ
      Глава третья. ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА
      Глава четвёртая. "ПРОСТИ МЕНЯ, РОМКА"
      Глава пятая. СМОТРЯТ ДУЛА СОВИНЫМ ГЛАЗОМ
      СЕКРЕТНАЯ ПРОСЬБА
      Глава первая. ВЫСШИЙ ЗАКОН
      Глава вторая. ПО СОЛНЕЧНОЙ СТОРОНЕ
      Глава третья. ЛЕНИНСКАЯ ДЕСЯТИНА
      Глава четвёртая. БЫЛ ЛИ В БАТУМИ ЛЕНИН?
      ________________________________________________________________
      ДЕКАБРИСТЫ
      ______________________________
      1825 год. Декабрь. В Петербурге, в тогдашней столице
      Русского государства, вспыхнуло восстание против царя и
      крепостных порядков. Его организаторами были молодые офицеры и
      передовые люди русского общества. Восстание произошло зимой, в
      декабре, поэтому его участников и называют декабристами.
      Декабристов было мало. Они не решились поднять против
      царя народ, рассчитывая справиться собственными силами. Но
      этого не получилось. Восстание было жестоко подавлено.
      О декабристах - людях отважных, благородных, глубоко
      преданных идеям освобождения народа, - и рассказывает эта
      повесть.
      Глава I
      СЕНАТСКАЯ ПЛОЩАДЬ
      МЧАЛ В ПЕТЕРБУРГ КУРЬЕР
      Из Таганрога, от берегов Азовского моря, мчал в Петербург курьер. Курьер был в высоком военном звании.
      И если вдруг на почтовых станциях не находилось в тот час лошадей, тряслись и бледнели начальники станций.
      - Из-под земли достать лошадей! В Сибирь упеку! - громыхал курьер. Сгною! Самих в упряжке бежать заставлю!
      - Свят, свят, - крестились начальники станций. - Упаси в другой раз от таких гостей.
      1825 год. Ноябрь. Осень стоит на юге. На севере выпал снег. То в таратайке летит курьер, то несётся в кибитке, в санках. Верста за верстой, верста за верстой. Хрипят, задыхаются в беге кони. То брызнут в прохожих копыта грязью, то снежные вихри взобьют полозья.
      Из далёкого Таганрога, с берегов Азовского моря, мчит в Петербург курьер. А справа и слева лежит Россия.
      Россия, Россия! То степью она раскинется, то прошумит дубравой. Зябью посмотрит в небо. Топью болотной ляжет. Встанет сосной и елью.
      Мчит в Петербург курьер. А слева и справа лежит Россия.
      Россия, Россия! То песней она откликнется, то в горе людском притихнет. То упадёт в молитве, то в гневе народном Россия вздыбится.
      И днём и ночью летит курьер. Эй, пеший, эй, конный, сходи с дороги! С сообщением срочным, с сообщением тайным спешит курьер.
      А следом несутся слухи:
      - Может, снова война с неверными. (В те годы Россия часто сражалась с Турцией.)
      - Может, снова явился Разин. (Не забыт он, не стихает в народе молва о Разине.)
      - Может, царь-государь забыл в Петербурге сверхважный, сверхтайный, сверхсрочный пакет и гонит за ним курьера. (В те дни русский царь Александр I был как раз в Таганроге.)
      Мчит в Петербург курьер. Верста за верстой, верста за верстой. Хрипят, задыхаются в беге кони.
      Примчал наконец в Петербург курьер. Сдержал лошадей у Зимнего. Бросился в царский дворец.
      - К его высочеству великому князю Николаю Павловичу. Из Таганрога.
      Распахнулись немедля двери. Принял великий князь Николай гонца.
      Замер курьер, как солдат на параде:
      - Ваше высочество, в Таганроге...
      - Так что в Таганроге?
      - Горе какое, горе...
      - Короче давай, короче!
      - В Таганроге скончался царь.
      Николай быстрым шагом прошел по комнате, проверил, хорошо ли закрыты двери. Вернулся. Палец поднёс к губам:
      - Тсс!
      И грозно взглянул на курьера.
      ДВА БРАТА
      Великий князь Николай любил манёвры, любил команды.
      - Раз, два, раз, два... Левой, левой... Батальоны, к атаке в колонну стройся!..
      Даже, бывало, во сне командовал. Даже жену пугал.
      - Марш-марш!.. Эскадрон, развернись повзводно...
      Стоит Николай перед зеркалом. Нравится сам себе. Мундир гвардейский. Ремень затянут. Роста высокого. Гладкий лоб. Вот, правда, глаза оловянные. Так ведь не у каждого голубые.
      Александр I скончался бездетным. Кому же занять престол?
      У Александра было три брата: Константин, Николай, Михаил. Старший из них Константин. Ему и вступать на престол российский.
      Стал бы царём Константин. Да только ещё при жизни царя Александра I отказался (это хранилось в тайне) великий князь Константин от короны. Жил Константин в Варшаве. В те годы большая часть Польши входила в состав России. Был великий князь-в Варшаве главнокомандующим польской армии.
      Раз Константин отказался, значит, садись на престол Николай. Ой как хочет того Николай! Снят, а корону видит. Закроет глаза - и видит. Даже втайне от всех примерил великий князь Николай корону. Даже для пробы сел на престол. Сел, а сходить не хочет. Хорошо Николаю в короне. Великовата она немного, но это другое дело. Не увеличишь, конечно, голову. Можно корону слегка подогнуть. Стал бы великий князь Николай царём. Да только для этого великий князь Константин должен вновь подтвердить отречение.
      Посылает брат Николай к брату Константину в Варшаву гонца.
      Не приходит оттуда прямой ответ.
      Брат старший ни да ни нет.
      Злится брат Николай, как поступить, не знает.
      Снова в Варшаву летит гонец.
      Не приходит оттуда прямой ответ.
      Брат старший ни да ни нет.
      Неделя проходит, вторая. Кому же Россией править?
      В третий раз несётся гонец в Варшаву.
      В третий раз не приходит оттуда прямой ответ.
      Брат старший ни да ни нет.
      ШУМНО СЕЙЧАС У РЫЛЕЕВА
      - Смерть тиранам!
      - Царям и монархам смерть!
      На квартире у отставного поручика поэта Кондратия Рылеева собрались члены тайного общества.
      Свечи горят в подсвечниках. Виден в углу камин. Подошёл Рылеев к камину. К поленьям свечу поднёс. Побежал огонёк. Заиграло пламя.
      Тайных обществ в России два. Одно - в Петербурге, на севере. Оно так и называлось - Северным тайным обществом. Второе возникло на юге, на Украине. Оно называлось Южным.
      Стонет под властью царей Россия. Сбросить царей в России, дать землю и волю крестьянам - вот главное в планах обоих обществ. Шумно сейчас у Рылеева. Всё веселее гудит камин. Тянется пламя в трубу кинжалами.
      Офицеры сидят у Рылеева. Большинство - совсем молодые люди. Гвардейские здесь офицеры, армейские. Гусары, уланы, драгуны. Офицеры морские, от артиллерии, от инфантерии* - представители разных войск.
      _______________
      * И н ф а н т е р и я - пехота.
      Шумно сейчас у Рылеева. Обсуждается план восстания. Удачный настал момент. Не дождался великий князь Николай от Константина прямого ответа.
      - Ах так!
      Решил Николай не медлить. Рвётся он стать царём. Уже заготовлен о том манифест. 14-го декабря утром он будет зачитан сенаторам. Сенаторы принесут присягу. И с этой минуты великий князь Николай станет царём Николаем I.
      - Не быть Николаю царём!
      - Не быть Николаю царём!
      - К оружию, братья, к оружию!
      План у молодых офицеров такой: вывести 14 декабря утром войска на Сенатскую площадь, вступить в Сенат, заставить сенаторов отклонить манифест Николая, а затем собрать представителей ото всех областей России и вместе с ними решить, кому и как дальше Россией править.
      Всё ярче и ярче горит камин. Пламя бурлит и пляшет.
      С чего же начать восстание? Как обеспечить его успех?
      Предлагает Рылеев:
      - Нужно ворваться в Зимний дворец. Нужно схватить Николая.
      Нет тут другого мнения.
      Капитан Александр Якубович обещает штурмом ворваться в Зимний дворец.
      - Нужно взять Петропавловскую крепость.
      - Верно, верно. И это верно.
      Полковник Александр Булатов дал слово: солдат повести на крепость.
      - Нужен диктатор (то есть предводитель всего восстания). Кому же диктатором быть?
      - Трубецкому! Трубецкому! Пусть полковник князь Сергей Трубецкой старшим над всеми будет!
      Согласен Рылеев, согласны все. Князь Сергей Трубецкой согласен. Поднялся Кондратий Рылеев:
      - Друзья! Минуты дороги. Смерть тиранам! Свобода родине! К делу, друзья. Ура!
      - Ура! - пронеслось по комнате.
      Разошлись по домам офицеры. Остался один Каховский. Давно вызывался поручик Пётр Каховский убить царя.
      Спросил Рылеев:
      - Не передумал?
      - Стою на прежнем, - сказал Каховский.
      Поклялся Каховский убить царя.
      Бушует, бушует в камине пламя. Рвётся в трубу пожаром.
      НОЧЬ. ТИШИНА. СПИТ ПЕТЕРБУРГ
      Ночь. Тишина. Спит Петербург. У городских застав в караулах стоят дозорные. Ветер идёт с Невы. Падает с неба снег. Ночь. Тишина. Входит в Санкт-Петербург История.
      Слышат солдаты в ночи шаги.
      - Стой! - закричали дозорные. - Кто там?
      Прислушались.
      - Кто там?
      Слышат в ответ:
      - История.
      Переглянулись солдаты:
      - Эй, не шути!
      - Остановись!
      Мимо прошли шаги.
      Прибежал офицер на крики.
      - Что тут такое?
      - Кто-то прошёл.
      - Эх вы, скоты, разини! Вида какого?
      - Не видели вовсе. Имя лишь слышали.
      - Кем же назвался?
      - Голос был женский.
      - Что же сказал?
      - История.
      Посмотрел на солдат офицер изумлённо. Ясно ему, что ночные страхи помутили дозорным разум. Сплюнул с досады, вернулся в тепло.
      Ночь. Тишина. Спит Петербург. А в это время по улицам города властным шагом идёт История.
      Всё громче и громче слышны шаги. Смотрит направо, смотрит налево. Что-то признает. Где-то задержится. Снова продолжит путь.
      Спустилась к Неве, постояла, задумалась. Достала часы. Взглянула. Спохватилась. Ускорила шаг.
      Прошла по казармам гвардейских полков. На спящих солдат посмотрела.
      - Вставайте, пора! - шепнула.
      По ступенькам поднялась Зимнего.
      - Где здесь великий князь Николай? Ах, вот этот?!
      Брезгливо поморщилась. Быстро спустилась вниз.
      Пришла на Сенатскую площадь. Осмотрелась вокруг внимательно. Царя Петра на коне увидела.
      - Здравствуй. Стоишь, великий. Вижу, потомками ты не забыт.
      Посмотрела вперёд История.
      - Час пробил, - сказала громко и поднялась куда-то ввысь.
      БАРАБАНЩИКИ БЬЮТ ТРЕВОГУ
      Тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та!.. Барабанщики бьют тревогу.
      - Выходи! Становись!
      - Выходи! Становись!
      Утро, 14 декабря. Члены тайного общества штабс-капитаны братья Александр и Михаил Бестужевы и штабс-капитан князь Дмитрий Щепин-Ростовский взбунтовали лейб-гвардейский Московский полк.
      - Выходи! Становись!
      Распахнулись ворота полковых казарм. Устремились вперёд солдаты.
      Рядовой Епифан Кириллов чуть запоздал к командам. Бросился вслед за своей уходящей ротой. Почти догнал. Только хотел пристроиться, но вдруг:
      - Стой! Ни с места! Ни шагу вперёд!
      Замер, оцепенел солдат. Застыл столбом верстовым на месте.
      Перед восставшими появился командир полка генерал-майор Фредерикс.
      - Кругом! - кричит Фредерикс. - Быдло! Кругом! В казармы!
      Хотел повернуться кругом Кириллов. Да только видит: другие стойки. Никто из солдат не дрогнул. Не повернулся никто кругом.
      Слышит Кириллов:
      - Прошу, генерал, отойдите. - Это сказал Александр Бестужев.
      - Прочь, прочь, убьём! - раздались солдатские голоса.
      - Молчать! - вскипел Фредерикс - Слушай мою команду!
      Озверел Фредерикс. Рот до ушей от крика. И главное, смотрит именно на Епифана Кириллова. Оробел гренадер. Подтянулся по стойке "смирно". Ждёт, какую ж команду слушать.
      Только команду так и не успел прокричать Фредерикс.
      Штабс-капитан Щепин-Ростовский ударом сабли сбил генерала с ног.
      Упал, замолчал Фредерикс. Хотел Епифан Кириллов скорей подбежать к своим. Но тут же:
      - Стой! Ни с места! Ни шагу вперёд!
      Вздрогнул солдат, снова застыл на месте.
      Это бежал к воротам бригадный командир генерал-адъютант Шеншин.
      - Кругом! - закричал на солдат Шеншин. - Быдло! Кругом! В казармы! Молчать! Слушай мою команду! - и тоже, как генерал Фредерикс, на Епифана Кириллова смотрит.
      Застыл Епифан. Ждёт, какую ж команду слушать.
      Но не успел закончить команду Шеншин. Сабельным ударом сбил и его Щепин-Ростовский с ног.
      Рухнул как сноп генерал на землю. Рванулся Кириллов быстрее к своим. Но тут же:
      - Стой! Ни с места! Ни шагу вперёд!
      Снова застыл солдат. Даже пот у бедного выступил. Это подбегал к восставшим полковник Хвощинский.
      - Кругом! В казармы! Кругом! Изменники! Быдло! - кричал Хвощинский. Кричит и тоже, как на грех, на Епифана Кириллова смотрит.
      Отдельно стоит Кириллов. Больше других приметен. Поёжился под пристальным взглядом солдат. Хотел повернуть к казармам. Да в это время снова вскинул Щепин-Ростовский саблю. Однако хитрее других оказался Хвощинский. Не пожелал он на землю падать. Зайцем метнулся в сторону. Чуть Кириллова с ног не сбил. От неожиданности даже Кириллов вскрикнул.
      - На Сенатскую, братцы. За мной! Вперёд! - скомандовал Александр Бестужев.
      - Наконец-то команда ясная, - просиял Епифан Кириллов.
      Вышли солдаты на улицу. Идут на Сенатскую площадь. Стройно чеканят шаг. Не двадцать, не тридцать идёт солдат. В строю восемьсот гвардейцев.
      ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО
      За день до восстания, 13 декабря, сенатор Дивов, как обычно, в десять часов отошёл ко сну. Натянул до подбородка стёганое одеяло. Зажмурился.
      Уютно, тепло в постели.
      Завтра утром в Сенате присяга царю. "Слава богу, - вздохнул Дивов, кончились все страдания".
      Истомился Дивов за эти дни. Кто будет новым царём, гадал. Константин? Николай? Николай? Константин? К кому поближе из них держаться?
      Не хотел ошибиться Дивов. Знает, цари обидчивы. Ездил он несколько раз в Зимний дворец. Старался попасться на глаза Николаю. А попадаясь, до пола кланялся и величал Николая "ваше величество" (так обращались к царю), а не "ваше высочество", как полагалось обращаться к великому князю. Пусть видит великий князь Николай, как предан его высочеству Дивов.
      Ну, а как же быть хитрецу с Константином? Жалко, далеко Константин. Далеко до Варшавы ехать, чтобы и ему на глаза попасться. Другое придумал Дивов. Пишет письмо Константину. Письмо пустячное. Дело не в нём. Дело, конечно, в титуле. Не "ваше высочество" - "ваше величество" пишет Дивов.
      "Кто же будет царём? Николай? Константин? Константин? Николай?" Две недели в муках ходил сенатор. И вот всё решилось, будет царём Николай. Уснул спокойно сенатор Дивов.
      И вдруг среди ночи:
      - Павел Гаврилыч! Павел Гаврилыч!
      Вздрогнул сенатор. Открыл глаза. Слуга Федул перед барином.
      - Павел Гаврилыч, вставайте.
      - Ну, что там ещё такое? - пробурчал недовольно Дивов.
      - Жандармы, барин, - ответил Федул.
      Сон из Дивова тут же вышел. Догадка шилом беднягу колет: "Дознался, дознался великий князь Николай, про письмо Константину, видать, проведал". Мерещится Дивову страшное: немилость царя, ссылка, а то и каторга.
      Одевался он медленно. Руки тряслись. Никак не хотели попасть в рукава горностаевой шубы.
      - Быстрее, быстрее, - командовал старший жандарм. - В санки садитесь, в санки.
      Усадили жандармы сенатора в санки.
      "Неужто ходом прямым в Сибирь?" - в страхе подумал Дивов.
      Однако не свернули санки на тракт сибирский, не поскакали кони ни к Шлиссельбургской, ни к Петропавловской крепости. К Сенату, на Сенатскую площадь примчались санки.
      "ПОЧЕМУ НИКОГО НЕ ВИДНО?!"
      Сенатская площадь. Берег реки Невы. Памятник царю Петру I. Вздыбил бронзовый Пётр коня.
      Кажется, что вот-вот с огромного камня рысак сорвётся и стукнет копытами по мостовой.
      Если станешь лицом к Неве: справа Адмиралтейство, слева Сенат. Сзади за памятником Петру I стройка Исаакиевского собора. Прямо перед тобой мост через реку Неву. На том её берегу, если глянуть чуть-чуть правее, стены и шпиль Петропавловской крепости. Идут лейб-гвардейцы на Сенатскую площадь, а в это время в других местах...
      - Стройся! Шибче! Не трусь, ребята! - Это морской офицер Николай Бестужев и лейтенант Антон Арбузов подымают моряков гвардейского экипажа.
      - Дружнее, ребята, дружнее. Другие уже на площади. Нам ли в последних быть! - Это поручики Александр Сутгоф и Николай Панов выводят лейб-гренадеров.
      Призывают декабристы к восстанию солдат и в других местах.
      Пришёл Московский полк на Сенатскую площадь. Построились солдаты в боевое каре - четырёхугольником, перепроверили, хорошо ли заряжены ружья.
      Тихо, пусто возле Сената. Беспечно кружит позёмка. Ветерок по камням шныряет.
      Смотрят солдаты, а где же кареты, где экипажи, где же сами сенаторы. Утро, сейчас начнётся присяга царю. Но почему никого не видно?!
      - Почему никого не видно?!
      Попался солдатам какой-то старик. В длинной енотовой шубе.
      - Были. Разъехались... Состоялась уже присяга.
      - Как - состоялась?!
      - Да вот так. По закону: присягнули, и всё.
      Что же случилось?
      Накануне восстания великий князь Николай вдруг узнал о заговоре декабристов. Нашёлся предатель - поручик Яков Ростовцев. Рассказал великому князю, что утром войска выйдут на Сенатскую площадь.
      - А ты... того... не придумал? - грозно спросил Николай.
      - Никак нет, ваше высочество. Сам своими ушами слышал. Сам при уговоре злодеев был. - Сбавил Ростовцев голос: - Выйдут на площадь они пораньше. До начала присяги поспеть хотят...
      - Ах, до присяги! - воскликнул великий князь. - Ну что ж, на всякое "раньше" бывает раньше.
      Разбудили, порастолкали среди ночи в тёплых кроватях сенаторов. Привезли их сонных, небритых, неевших в Сенат.
      В семь часов утра великий князь Николай огласил манифест. Принесли сенаторы присягу. В семь двадцать стал Николай царём.
      Пришёл Московский полк на Сенатскую площадь. Ни царя, ни сенаторов. К этому времени все разъехались.
      "МЫ БЫ В ОДИН МОМЕНТ..."
      Надломился, стал рушиться план восстания.
      Выдал Яков Ростовцев Николаю I замысел декабристов. Но это ещё не всё.
      Капитан Александр Якубович отказался захватить Зимний дворец.
      Поручик Пётр Каховский отказался убить царя.
      Полковник Александр Булатов вовсе куда-то скрылся. Так и не взята Петропавловская крепость.
      А где Трубецкой? Где диктатор восстания, военный его предводитель?
      - Не решился я вести солдат на Зимний дворец, - объясняет капитан Якубович. - Солдаты - толпа, стихия. Не усмотришь за ними, не уследишь. А вдруг при стрельбе были бы убиты члены царской фамилии?! Солдаты... того... могли бы сделать такое и с умыслом.
      - Не мог я, - объясняет поручик Каховский. - Не поднялась на государя рука. Поторопился я дать согласие. В глазах соотечественников цареубийцей прослыть не смею.
      Булатов вообще ничего не сказал. Его и в глаза-то никто не видел.
      А где же князь Трубецкой? Что ответил друзьям Трубецкой? Ничего не ответил князь. Нет ни дома его, ни на площади.
      Ждёт Трубецкого Рылеев, ждут Трубецкого Бестужевы. Другие ждут. Смутно ещё надеются.
      Правда, собрался на площадь князь. Оделся, из дому вышел. Однако чем ближе к Сенатской площади, то шёл он всё тише и тише. Робкий какой-то шаг. Вот и вовсе застыли ноги. Глянул издали князь Трубецкой на Сенатскую площадь. Думал, что соберётся на площади пять или шесть полков. А пока там только один - Московский. Постоял князь Трубецкой, посмотрел, повернул назад.
      Ищут декабристы диктатора.
      - Где Трубецкой?!
      - Где Трубецкой?!
      Пропал диктатор иголкой в сене.
      Тем делом на Сенатской площади стал собираться народ. Десятки, сотни, а вот и тысячи. Запрудили они тротуары. Рассыпались группами по мостовой. Жмутся к Адмиралтейству, жмутся к забору, что возле Исаакия, забили, как пробкой, мост. Стоят между колонн Сената. Самые шустрые даже залезли на крыши соседних домов.
      Мастеровые здесь, мещане, крестьяне, студенты, чиновники, разный торговый люд.
      Гомон стоит на площади.
      - Глянь-ка, они супротив царя!
      - Ай да орлы! Вот так ребята!
      Смотрят люди на восставших солдат, на офицеров.
      - Так чего же они стоят?
      - Братцы, вали на Зимний!
      - Э-эх, нам бы штыки и ружья, мы бы в один момент!
      СТОЯТ НА ВЕТРУ СОЛДАТЫ
      Стоят на ветру солдаты.
      Стоят час, стоят два. Промёрзли совсем солдаты. День морозный. Ветер идёт с Невы.
      - Что мы стоим?
      - Есть уже, братцы, хочется!
      - Дядька Василий, - лезет безусый ещё солдат к седому как лунь гренадеру. - Чего мы стоим?!
      - Стой, стой. Господам офицерам тут лучше знать. Такова, стало быть, диспозиция*.
      _______________
      * Д и с п о з и ц и я - расположение войск для боя.
      Крепчает студёный ветер. То утихнет, то вновь сорвётся. Холодит, леденит солдат.
      - Дядька Василий, - лезет опять безусый, - как же, если не будет у нас царя: не погибнет ли мать-Россия?
      - Не погибнет, не погибнет. Даст бог, без царей управимся. Люди с умом найдутся.
      Треплет ветер солдатские куртки. Под мундиры мороз вползает.
      - Дядька Василий, неужто волю получат люди?
      - Получат, получат. Ради того и вышли мы нынче сюда, на площадь.
      Коченеют совсем солдаты. Устали стоять солдаты.
      - Дядька Василий, неужто землю дадут мужикам?
      - Дадут, дадут. А не дадут, так бороды сами её возьмут, - подмигнул озорно гренадер солдату.
      Крепчает, крепчает, крепчает мороз. Ветер в штыках завывает.
      - Дядька Василий, а верно, что нам срок поубавится в службе?
      - Верно, родимый, верно. На десять лет - это по меньшей мере*.
      _______________
      * В то время солдатская служба продолжалась 25 лет.
      - Так, дядька Василий, так чего мы стоим? Пока не поздно, нам бы как раз ударить!
      - Стой, стой, - повторил гренадер. - Господам офицерам тут лучше знать. Такова, стало быть, диспозиция.
      Понимал боевой солдат, что нарушилось что-то у декабристов. Однако не подал виду.
      Сорвался у восставших намеченный ранее план. Время идёт, пока создаётся новый.
      Разъехались офицеры по разным полкам, призывают солдат к восстанию.
      Помощь придёт, не придёт - от этого всё зависит.
      Лезет безусый теперь с тревогой:
      - Может, одни останемся? Может, конец всему?
      Посмотрел на парня солдат сурово:
      - Глуп ты, смотрю, Алёха. Начинается только дело. Драка ещё впереди.
      ВЫСТРЕЛ КАХОВСКОГО
      Переживал Каховский свою измену - то, что не решился убить царя.
      Ходит он по Сенатской площади.
      - Я не трус, я не испугался, - объясняет Рылееву.
      - Готов доказать, что не трус, что ради общего дела жизни своей не жалко, - уверяет Александра Бестужева.
      Обращается к штабс-капитану Щепину-Ростовскому:
      - Пойми, не оробел. Рука бы не дрогнула. Но это же царь. Не способен к цареубийству.
      Ходит Каховский от роты к роте, повторяет одно и то же.
      Санкт-петербургский генерал-губернатор граф Милорадович, узнав о восстании, прискакал на Сенатскую площадь. В орденах и наградах граф. Прославленный он генерал. Вместе с Суворовым в Альпийский поход ходил. В 1812 году вместе с Кутузовым бил французов. Любят его в полках. Умеет он говорить с солдатами. Подъехал Милорадович к восставшим войскам.
      - Братцы! Друзья! Что вы затеяли?!
      Не отвечают ему солдаты. Стоят, опустивши головы.
      - Братцы! Друзья! Не вы ли ходили со мной походами! Не вы ли герои Смоленска, соколы Бородина! Но вы ли в битвах далёких были, со славой вошли в Париж!
      Всё верно, всё так. Московский полк - прославленный полк. Сражались его солдаты и под Смоленском, и на полях Бородинской битвы, гнали французов сквозь всю Россию. При Тарутине были, при Красном были. Сражались в далёких землях. Помнит русских солдат Париж.
      Много различных наград у героев. Блестят на груди у солдат медали.
      - Друзья! Солдаты! Позор вам, солдаты! - не утихает Милорадович.
      Заволновались восставшие офицеры. Уговорит генерал солдат.
      - Ваше сиятельство, уезжайте, - сказал один.
      - Уезжайте, - сказал другой.
      - Немедля покиньте площадь!
      Не слушает Милорадович.
      - Друзья! Солдаты! За мной, солдаты!
      Приподнялся Милорадович в стременах.
      Приподнялся, и в ту же минуту грянул на площади выстрел.
      Все замерли. Стихло кругом. Повернулись на выстрел люди.
      Видят, стоит Каховский. В руке пистолет дымится.
      Ударила пуля в графа. Стал оседать Милорадович.
      - Солдаты!.. - крикнуть успел генерал и рухнул с коня на землю.
      - Ну что, - говорил Каховский, - видали, рука не дрогнула.
      - Да ты бы лучше стрелял в царя.
      - Не смог я. Не смог, - повторяет Каховский. - Цареубийцей прослыть не смел.
      - Э-эх, пожалел государя. Посмотрим, пожалеет ли он тебя.
      ПРИПЕЧАТАЛ
      Царь Николай I был на Дворцовой площади. Дворцовая рядом с Сенатской. Десять минут ходьбы.
      Давно уже отдан приказ верным царю войскам немедля прибыть на площадь. Что-то не очень торопятся "верные".
      В беспокойстве великом царь:
      - А вдруг и эти туда - к злодеям?!
      Ходит Николай I по Дворцовой площади, губы себе кусает.
      Около Зимнего дворца тоже народ собрался. Толпятся, ожидают чего-то люди.
      Раздаются смешки в народе:
      - Царь наш, кажись, без войска.
      Ждёт Николай I войска. Пока не идут войска, решил государь обратиться к народу. Подумал: лучше всего прочитать манифест. Пусть знают, что он государь законный.
      - Я государь законный, - заявил государь народу. - Слушайте волю господню.
      Достал Николай I бумагу, выпятил грудь, прочитал:
      - "Манифест..." Знаете, что такое есть манифест?
      Кто-то ответил:
      - Знаем.
      - "Манифест..." - повторил Николай I и стал нараспев читать, что с этого дня не старший брат Константин, а он, Николай, и есть государь законный.
      - Так кто государь законный? - спросил у собравшихся царь.
      Никто ничего не ответил.
      Насупился Николай I. Как же понять молчание? Может, люди не очень поняли?
      - Так кто государь законный?
      Кто-то один нашёлся:
      - Ваше величество и есть государь.
      - Верно, - ответил царь.
      Ждёт Николай I, что сейчас закричат "ура!"
      Однако никто не крикнул.
      Ждёт вторую минуту царь.
      Снова кругом молчание.
      Неловко царю уходить без "ура". Хоть сам ты возьми и крикни.
      - Ура! - закричал Николай I.
      Один из толпы ответил.
      - Ура! - повторил государь.
      Ответили сразу трое.
      - Государю ура! - в третий раз закричал Николай I.
      Теперь уже крикнули многие. Дружно неслось "ура!" За первой волной вторая.
      "Наконец-то неумные поняли", - самодовольно отметил царь. Повернулся, пошёл от толпы. И только теперь увидел. С той стороны Невы, прямо по льду, сокращая дорогу, на Сенатскую площадь, на помощь к восставшим, торопились солдатские роты. Им и кричали сейчас "ура!".
      Скривилось лицо Николая I. От обиды и злобы дёрнулось. А тут ко всему какой-то шутник бросил снежок в государя. Метко пульнул, паршивец. Между лопаток как раз попал.
      - Припечатал, припечатал! - выкрикнул кто-то. - Государев поставил знак.
      КАКОЙ ГРЕНАДЕРСКОЙ РОТЫ?
      Двое дворовых крестьян из-под Луги Фёдор Рытов и Африкан Косой с барским обозом прибыли в Питер.
      Остановился обоз где-то в конце Галерной. Видна отсюда Сенатская площадь. Видны и войска и народ. Бросив на улице сани, побежали крестьяне на площадь, смешались они с народом.
      То тут, то там раздаются возгласы:
      - Долой Николая! Даёшь Константина!
      - Конституцию! Конституцию! - кто-то кричал.
      А вот и вовсе кинжальный голос:
      - На плаху царя, на плаху!
      Слово за словом, слово за словом - разобрались вскоре Фёдор и Африкан, что происходит сейчас на площади, что и к чему.
      - Ну и ну, Африкан. Значит, они за волю.
      - Выходит, что против бар.
      - Так это и наше дело.
      Переглянулись крестьяне:
      - Давай на подмогу!
      Выбирают, к кому бы поближе стать. Облюбовали солдатский изгиб в каре. Туда и направились.
      - Дозвольте, - обратился к солдатам Фёдор.
      - Ух ты, никак, пополнение!
      Рассмеялись солдаты:
      - Какого, скажи, полка? Какой гренадерской роты?
      - Лужские мы, - отвечает Фёдор.
      - Барона Рейндорфа, - сказал Африкан.
      - Калужские, лужские, баронские, графские - наши, короче. Давай становись.
      Сразу пошли вопросы, как в деревне, очень ли барон лют, что говорят мужики о земле и воле.