"Спит небось, вурдалак, в шатре. Или хмельное, разбойник, хлещет. А ты тут, как мерин, мокни".
      Вновь полыхнула молния. Осветила она округу. Вздрогнул воевода, хотел закреститься, но глянул на степь и ахнул - разинцы шли на штурм.
      - К бою, к бою! - взревел Прозоровский. - Ну и разбойник - дня ему мало!
      Ждал тёмной ночи Степан Тимофеевич вовсе не зря. Был уверен, что во время штурма астраханцы ему помогут. Помогать же лучше, когда темно. Не сразу стрельцы заметят.
      - Вы тише саблями, тише, - еще раз говорил казакам атаман. - Не каждый враг, кто сидит на стене. Там и друзей найдёте.
      Так и случилось.
      Как только начали разинцы штурм, так сразу и тут, и там, и в месте одном, и в другом, и в пятом, и среди горожан, и даже среди стрельцов появились сотни у них помощников. Кто лестницу разинцам сбросит, кто стрельнёт поверх голов, кто просто руку подаст штурмующим.
      А какой-то озорной молодец кричал на стене до хрипа:
      - Бей супостата! Злодея бей!
      А сам в это время опускал со стены верёвку и очередного "злодея" тянул на стену.
      Правда, кое-где и стояли насмерть стрельцы. Бились, живота не жалея. Но не эти брали в ту ночь числом. И не за ними была победа.
      Ворвались разинцы в Астрахань.
      Покорилась восставшим Астрахань.
      СТРАШНЕЕ ДЬЯВОЛА
      Астраханские мальчишки Лукашка Нагой и Мокапка Раков крутились на площади возле Приказной палаты. Видят: казаки на площадь поленья и хворост сносят, разжигают большой костёр. К одному из казаков и полезли мальчишки с вопросом:
      - Дядька, для чего же такое огниво?
      Казак озорной. Шрам на щеке. Шапка чудом на ухе держится. Подумал казак, посмотрел на ребят, подмигнул им задиристо, весело:
      - Дьявола будем, ребята, казнить. Сожгём и пепел по ветру пустим!
      Усмехнулся Лукашка Нагой. Понимает, что разинец шутит. А Мокапка принял слова всерьёз. Побежал он по улицам и каждому встречному:
      - Казаки дьявола будут казнить!
      - Казаки дьявола будут казнить!
      - Сожгут и пепел по ветру пустят!
      Кричал Мокапка с такой силой, что голос себе сорвал. Впрочем, и без Мокапки много народу к костру собралось. Лица у всех оживлённые, что-то, видимо, знают люди. Вернулся мальчишка на площадь, просунулся в первый ряд.
      Вскоре из Приказной палаты четверо казаков вынесли огромный сундук.
      "Ага, - соображает Мокапка, - вон он, дьявол, куда запрятан!"
      - Там дьявол сидит, - зашептал Мокапка своим соседям. - Казнить его будут сейчас казаки. Сожгут и пепел по ветру пустят.
      Усмехнулся какой-то парень:
      - Верно, Мокапка, верно. Дьявол сидит в сундуке. Даже то, что страшнее дьявола.
      Поднял Мокапка глаза на парня. Что же страшнее дьявола?! Но тут вышел на площадь Разин.
      - Здравствуй, отец атаман! - закричали восторженно люди.
      - Слава, батька, слава!
      По донскому обычаю Разин снял шапку, поклонился народу.
      Кто-то крикнул:
      - Ура!
      - Ура-а-а! - подхватила площадь.
      Мокапка тоже крикнул "ура". Но сорванный голос звучал пискливо.
      Обведя взглядом людей и площадь, Разин шагнул к сундуку. Казаки тут же отбросили крышку.
      Все стихли. Мокапка от страха закрыл глаза. Схватился за чью-то рубаху.
      Когда через минуту мальчик снова глянул на площадь, то поначалу так ничего и не понял. Ищет Мокапка чудища. Нет никакого чудища. Разин стоит, держит в руках бумаги.
      - Вот она, ваша неволя, - поднял над головой и потряс бумагами Разин. - Кабала ваша, муки ваши - всё тут.
      Сообразил Мокапка, что в сундуке. Так это ж бумаги из Приказной палаты! Однако почему бумаги страшнее дьявола, мальчик сразу понять не мог. Мал был Мокапка. Не знал он, что за каждой такой бумагой чьё-то горе и чья-то жизнь: кто приписан к боярину, кто в должниках записан, кто по доносу расправы ждёт.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.