Остался доволен. Хотел отправлять, да заминка случилась с конвертом. А пока искал, а затем мастерил конверт, произошло очень важное событие. В Москве состоялся партийный съезд. На съезде обсуждался вопрос о Красной Армии. Выступал Ленин. И вот тут долго затем над этим Бессонов думал — Ленин стал говорить о том, что для того, чтобы побить сильных врагов, нам нужна армия дисциплинированная, хорошо обученная. Что должны мы привлекать в Красную Армию людей, знающих военное дело. Говорил о бывших царских офицерах и генералах. Не спорил Ленин — многие из них оказались среди врагов Советской власти. Но есть и такие, которые готовы служить трудовому народу. Служить искренно, честно. Красная Армия должна привлекать таких людей. Ленин назвал несколько фамилий. В том числе и фамилию генерала Самойло.
      Потрясён был Бессонов:
      — Выходит, про Самойло известно Ленину…
      Думал, думал в ту ночь боец. Потом встал. Вынул своё письмо. Ещё раз пробежал глазами. Незаметно от всех порвал.
      Честно служил Советской власти генерал Александр Александрович Самойло. Даже орденом Красного Знамени был награждён. Это под его командованием под Шенкурском одержали наши войска победу.
      — Вот видишь, — друзья к Бессонову. — А ты его к стенке, Степан, хотел.
      Смущался, краснел Бессонов:
      — Было. Так ведь царский, так ведь бывший… Что было, то было. Было, да с талой водой ушло.

ПОДАРОК ЛЕНИНУ

      Не любил Владимир Ильич Ленин подарков. Отказывался. А тут принял. Принял и даже благодарил.
      Продолжают иностранные захватчики терзать Советскую Россию. Особенно страдали земли, лежащие у берегов Чёрного моря. Раньше здесь бесчинствовали немецкие оккупанты. Теперь в порты Чёрного моря вошли английские и французские корабли. Французские войска захватили Одессу и стали продвигаться на север. Навстречу интервентам выступили красные полки.
      Французские солдаты были хорошо вооружены. Пулемёты в войсках, орудия. Танки. Танки новенькие. Марки «Рено».
      Ходили красные бойцы в разведку. Вернулись, докладывают:
      — Пулемёты у французов, орудия. Танки. Танки новенькие, только что с завода. Марки «Рено».
      Были уверены французские захватчики, что неприступны их позиции для Красной Армии.
      — Пулемёты у нас, орудия. Танки новенькие. Марки «Рено». Только что с завода. Прибыли для испытаний.
      В марте 1919 года севернее Одессы, недалеко от станции Берёзовка, между частями Красной Армии и французскими войсками произошёл бой.
      Упорным был бой под Берёзовкой. От станции остались одни развалины.
      Собрали красные свои силы в мощный кулак. Ударили, прорвали оборону захватчиков. Взяли Берёзовку, пошли вперёд.
      Много трофеев красным в бою досталось. Попали и французские танки. Считают красноармейцы:
      — Раз.
      — Два.
      — Три.
      — Четыре.
      — Пять.
      Раздаются весёлые голоса:
      — Новенькие.
      — Только что с завода.
      — Исправные.
      — Марки «Рено».
      — Были французские. Теперь наши.
      Решили бойцы один из танков послать в подарок Владимиру Ильичу Ленину. Долго не раздумывали. Пригнали танк на станцию. Погрузили на платформу. Загудел паровоз. Поехал трофей в Москву.
      Принял подарок Ленин. Благодарил. Письмо специальное даже бойцам направил. Писал в письме о геройстве красных полков, о растущей силе Красной Армии.
      Многие из москвичей видели этот танк. В день 1 мая 1919 года его показывали в Москве на Красной площади.
      Смотрят в Москве на танк:
      — Новенький.
      — Марки «Рено».
      — С Южного фронта.
      — Подарок Ленину.
      Покрасовался «Рено» в Москве. Погрелся стальными боками на майском солнце. Поехал опять на фронт. За Советскую власть сражаться.

НЕДОБРАЯ СИЛА

      Крестилась бабка Степанида, крестилась. Била земные поклоны, била. Представьте — чертовщина привиделась бабке. Торопилась утром она к соседке. Понадобилась срочно зачем-то соседка бабке. Только на улицу вышла… Как тут! Шёл навстречу ей человек. Вроде солдат. Глянула. Ахнула. Застыла, как суслик на поле, бабка. В женской юбке шагал солдат.
      — Привиделось. Сила нечистая! — током прошибло бабку.
      Бросилась старая в церковь. Била земные поклоны, била. Свечку богу поставила. Во всех грехах своих трижды покаялась. И в том, что сварлива. И в том, что скупа. И в том, что Фалалейку — своего непутёвого внука нещадно дерёт за ухо.
      Вышла бабка на улицу. Чуть успокоилась:
      — Отведёт от беды господь.
      Жила бабка на юге, у Чёрного моря, в городе Севастополе. Недоброе время для этих мест. Были немцы. Теперь пришли англичане, пришли французы.
      — Эка, как осы на сладость прут, — сокрушалась старая Степанида.
      Шагает из церкви бабка. Только свернула к себе в проулок, видит навстречу двое. Снова солдаты. Глянула бабка. Покатилось сердце к ногам у бабки. Идут солдаты навстречу старой. Лица и руки черны, как смоль.
      — Свят, свят… — закрестилась бабка.
      Снова несётся в церковь. Снова спина в поклонах. Снова ставит господу богу свечку. Даже в самом тяжком грехе призналась: как-то по злобе бабка старым чёртом назвала бога.
      — Не губи. Не суди. Помилуй. Бес попутал… — молится старая Степанида. — За язык богохульник дёрнул…
      Вышла из церкви. Идёт Степанида. Сняла с души грехи. Чиста перед богом, как вода родниковая.
      Вышла из церкви. И что же — целая колонна марширует солдат. Глянула бабка — во всём белом идут солдаты, словно каждый укутан в саван. Качнулась от дива бабка. Прислонилась к углу дома. Закатились глаза у бабки.
      Не знала старая Степанида, что английские и французские захватчики не только сами пришли в Севастополь, но и пригнали солдат из своих колоний.
      Крестится, крестится, крестится бабка.
      — Сила нечистая… Сила нечистая… — шепчет. Бледна, как стена, как смерть.
      Подвернулся здесь Фалалейка.
      — Так это ж стрелки заморские, — стал объяснять он бабке. Толкует про Африку, про колонии, про дальние страны, про то, что силой погнали сюда солдат.
      Смотрела, смотрела на внука бабка. Схватила за ухо и снова своё:
      — Сила нечистая! Сила нечистая!
      — Их силой погнали! — кричит мальчишка.
      Не отпускает бабка Фалалейкино ухо. Словно бы ухо во всём виновато.
      — Буржуи погнали. Буржуи английские, буржуи французские, — тараторит мальчишка.
      Собрались около бабки и Фалалейки люди.
      — Сила недобрая, сила нечистая, — снова выводит бабка.
      Не спорили люди с бабкой. Конечно, недобрая, нечистая сила погнала сюда солдат. Капиталисты английские, капиталисты французские — вот эта сила.

ЕХАЛ ГРЕКА…

      Вместе с французами и англичанами пришли на Чёрное море и греческие войска. Действовали они в низовьях Днепра и Южного Буга, у городов Херсона и Николаева. Десант, высаженный с греческих кораблей, вступил и в город Хорлы.
      Недалеко от этих мест действовал партизанский отряд под руководством Прокофия Ивановича Тарана. Был в отряде матрос Алексей Гончаров.
      Привязалась к матросу про грека скороговорка. Напевает Алексей Гончаров:
 
Ехал грека через реку.
 
      Не все в отряде скороговорку знали.
      — Так, так. А что там дальше?
      Продолжил Гончаров:
 
Видит грека — в реке рак.
 
      — А дальше?
 
Сунул грека в реку руку…
 
      — А дальше?
 
Рак за руку грека цап.
 
      Смеются бойцы. Понравилась им скороговорка.
      — Сам выдумал?
      — Нет, — отвечает Гончаров. — Кто-то другой нашёлся.
      Собрал командир партизанского отряда Прокофий Таран своих помощников. Решили они в районе Хорл совершить налёт на греческих захватчиков. Закончил Таран совещание. Вышел на улицу. Слышит:
 
Ехал грека через реку.
Видит грека — в реке рак.
Сунул грека в реку руку,
Рак за руку грека цап!
 
      Рассмеялся Прокофий Таран:
      — Здорово кто-то выдумал!
      Совершили партизаны налёт на греческий десант. Захватили в плен греческих солдат, важного греческого офицера, захватили три быстроходных катера.
      Смотрит Прокофий Таран на важного греческого офицера, на три быстроходных катера, смеётся:
      — Не суй, ваше благородие, руку в чужую реку!
      Отпустили партизаны пленных греческих солдат. Однако боевые катера не вернули. Создали свою партизанскую флотилию. Матроса Алексея Гончарова назначили её командующим. Поднялся Гончаров на капитанский мостик. Посмотрел с высоты на катер:
      — Хороша, хороша штуковина! Была — ваша, стала — наша. От буржуинов неплох гостинец.
      Сказал — и тут же снова своё, задорное:
 
Ехал грека через реку.
Видит грека — в реке рак.
Сунул грека в реку руку,
Рак за руку грека цап!
 

ЗАБЕЙ-ВОРОТА И МУХОПЕРЕЦ

      Весной 1918 года боевая обстановка на юге сложилась так, что целой армии — называлась она 5-й Украинской — пришлось совершить героический переход с Украины через донские степи к Волге, к городу Царицыну (теперь этот город называется Волгоград).
      На Дону в это время бушевал белогвардейский мятеж. Поднял его генерал Краснов.
      Передвигалась армия по железной дороге. Двигалась армия, а вместе с ней две ещё такие же армии — это женщины, старики и дети, которые уходили вместе с красными, не хотели оставаться под властью белых. Восемьдесят железнодорожных составов двигалось с запада на восток.
      Тяжёлым был путь 5-й Украинской армии. Шли семьдесят дней. Шли с боями, с потерями. Белые взрывали железнодорожное полотно, мосты, водокачки. Пройдёт армия несколько вёрст — остановка. Бои с врагами. Пройдёт несколько вёрст — опять остановка. Опять бои.
      Командовал 5-й Украинской армией бывший луганский слесарь большевик Климент Ефремович Ворошилов.
      Один из жарких боёв с белыми провели бойцы 5-й Украинской армии под станицей Милютинской.
      Был среди красных молодой командир Иван Ульянович Забей-Ворота. Это фамилия у него такая необычная. Рвётся на белых Забей-Ворота.
      Узнали красные разведчики, что под Милютинской собралась большая группировка белоказаков. По приказу Ворошилова двинулись сюда несколько красных отрядов.
      Собрались командиры отрядов, стали разрабатывать план наступления. Договорились к Милютинской подходить осторожно, скрытно. Один из отрядов подойдёт к Милютинской с востока — глубокой балкой, другой с запада берегом протекавшей здесь речки Берёзовой. Третий зайдёт и ударит с севера.
      Цель у красных командиров — уничтожить находившихся в этих местах белоказаков. Для этого надо было противника полностью окружить.
      Решают командиры, кто же устремится в атаку с юга, закроет кольцо окружения.
      Здесь же в числе других находился Забей-Ворота.
      Посмотрели все на Забей-Ворота:
      — Так вот кто ударит с юга.
      Поручили ему и его отряду захлопнуть кольцо окружения.
      Приняли командиры решение, смеются:
      — Забей ворота, Забей-Ворота!
      Отлично молодой командир с заданием справился. И верно — «забил ворота». Разгромили красные белоказаков.
      Во многих боях на юге сражался Забей-Ворота. Уже потом, когда войска Ворошилова благополучно дошли до Царицына и начались тяжёлые бои за Царицын, стал Забей-Ворота начальником полевого штаба Морозовско-Донецкой дивизии. Начальником же дивизии был красный командир по фамилии Мухоперец.
      Посмеивался Ворошилов:
      — Подобрались же фамилии… Подобрались!
      Прогремела слава Морозовско-Донецкой дивизии в борьбе за Царицын. И красные и белые хорошо о дивизии знали.
      — Это та, где начальником Мухоперец?
      — Это та, где в штабе Забей-Ворота?
      Сторонились дивизии белые:
      — Не к добру, не к добру фамилии.

КОМАНДАРМ ДЕСЯТОЙ

      Совершили войска Ворошилова героический переход. Пришли в Царицын. Обороняла Царицын Десятая армия. Стал Ворошилов командовать этой армией.
      Кровопролитные развернулись бои за Царицын. Важно генералу Краснову быстрее ворваться в город. Стоит Царицын на Волге, на перекрёстке больших дорог. На юг, на север, на запад бегут пути. Хлеб с Северного Кавказа, нефть из Баку, хлопок из Средней Азии идут через Царицын в центральные районы России. Возьмёшь Царицын — считай, за горло схватил Россию.
      — За горло возьмём Советы, — твердил генерал Краснов.
      Понимают и наши всю важность города.
      Клянутся красные устоять в Царицыне.
      Клянутся белые взять Царицын.
      Нелегко приходилось Десятой армии. Нелегко командарму. Бойцы из разных мест входили в Десятую армию. Были в её рядах луганские металлисты, харьковские рабочие, донецкие шахтёры, донские красные казаки. Отряды из Киева, из Нежина, из Полтавы. Сражался под Царицыном даже отряд, который состоял из одесских грузчиков.
      Всюду, у всех побывал Ворошилов. Все знали в лицо своего командарма. Все глазами своими видели.
      На одном из участков царицынской обороны, у станции Ворононово, неожиданно прорвалась белоказацкая конница. Момент был критический. Силы неравные. Летит, как лавина, конница. Казалось, не быть спасению. Многие от неожиданности дрогнули. Начали отступать.
      — Стойте! Стойте! — раздался повелительный голос.
      Схватил кричащий смельчак кем-то оставленный пулемёт. Развернул, припал к прицелу. Открыл огонь по атакующим.
      Остановились другие. Вернулись. Отбили удар врага.
      — Молодец, пулемётчик. Молодец! — хвалили бойцы пулемётчика.
      Подошли, смотрят, а это сам командарм Десятой.
 
 
      И на другом из участков, уже у самой границы города, тоже, казалось, вот-вот и прорвутся белые. Стеной подымались враги в атаку. Казалось, минута — и дрогнет красная оборона. И вдруг:
      — Товарищи, за мной, вперёд! Ура!
      Непонятно откуда появился здесь командир какой-то. Бросился в атаку. Устремились за ним другие. Решительной атакой отбили белых.
      — Молодец, молодец, — хвалили после боя бойцы командира. — Вовремя здесь оказался, вовремя поднял народ в атаку.
      Смотрят — кто же такой отважный? А это сам командарм Десятой.
      Умело, самоотверженно руководил Ворошилов обороной Царицына. То он на поле боя. То он над картой в штабе. То отдаёт приказы. То обсуждает планы. «Вот тебе и бывший слесарь!» — поражались белые генералы. «Ясный ум» даже враги в белогвардейских газетах о нём писали.
      До последнего дня гражданской войны на разных фронтах бился Ворошилов с врагами Советской власти. Вскоре после окончания войны он стал заместителем, а затем и народным комиссаром по военным и морским делам. Ворошилов был в числе пяти первых советских военачальников, которым Советское правительство присвоило высокое воинское звание — Маршал Советского Союза. В годы Великой Отечественной войны маршал Ворошилов занимал высокие командные посты в Советской Армии, являлся членом Ставки Верховного Главнокомандования.
      Долгие годы Климент Ефремович Ворошилов был Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Он скончался в 1969 году и похоронен в Москве на Красной площади.

ДОБЫЧА

      Белый казак Федька Зудов читал бумагу:
      «Казаки! Станичники! При взятии Царицына даю вам полную волю и свободу на три дня. Всё, что будет захвачено в городе, — ваше. Можете забирать и направлять к себе домой, родным. Всем близлежащим станицам, хуторам даю свободу действий в разделе добра, отбитого у большевиков в Царицыне, и отправке его по домам. Да поможет вам бог в победе над красными супостатами!
      Атаман Всевеликого войска Донского Краснов».
      Бумагу показал Зудову Гришка Хлудов.
      — Где взял? — спрашивает Федька Зудов.
      — У Мишки Блудова, — отвечает Хлудов.
      Казаки Зудов, Хлудов и Блудов — все из одной станицы. Как раз недалеко от Царицына расположена их станица.
      Бумагу, которая побывала у них в руках, действительно подписал генерал Краснов. Стремится он взять побыстрей Царицын. Подзадоривает казаков. Пообещал им отдать город на три дня на разграбление.
      Довольны белые казаки. Царицын город большой, небедный. Будет добыча, будет пожива. То-то добра привалит.
      Слетали Зудов, Хлудов и Блудов к себе в станицу. Коней запрягли в возы. Пригнали возы к Царицыну. Укрыли в балках поближе к городу.
      Размечтались мародёры-станичники.
      Мечтает Федька Зудов:
      — Перину возьму пуховую. — Подумал. — Нет, две. Подушек возьму штук пять. — Подумал. — Нет, десять. Два сундука разным добром набью. Подумал. — Нет, три. — Ещё раз подумал. — Пожалуй, возьму четыре. Э-эх, не один бы, два бы воза сюда пригнать!..
      Мечтает о поживе и Гришка Хлудов. Палец за пальцем на руках загибает:
      — Шуба на медвежьем меху — это раз. Тулупчик на заячьем — это два. Шапка бобровая — это, выходит, три. — Далее было четыре и пять. С одной руки перешёл на другую: — Самовар тульский с медалями — шесть, платок оренбургский с узором — семь. — Далее было и восемь, и девять, и десять. Не хватает на руках у Хлудова пальцев. Хоть разувайся, снимай сапоги и на ногах считай.
      Размечтался и Мишка Блудов.
      Часы с боем его желание. А кроме часов:
      — Вот бы попалось чудо: граммофон, инструмент играющий.
      Ждут в станице Федьку Зудова, Гришку Хлудова, Мишку Блудова. Ждут других казаков.
      — Скоро, скоро приедут станичники. Чтоб казакам да не взять Царицына!
      Мальчишки бегают к косогору. Вдаль ястребами смотрят.
      И вот:
      — Едут! Едут!
      Действительно, едут, идут возы.
      — Что ж за богатства везут добытчики?
      Подъехал к родному дому первый воз. Глянули люди. Где же добыча? Федька Зудов лежит в возу. Федька Зудов лежит в гробу.
      Подъехал к родному дому второй воз. Глянули люди. Где же добыча? Гришка Хлудов лежит в возу. Гришка Хлудов лежит в гробу.
      Подъехал к родному дому третий воз. Глянули люди. Мишка Блудов в возу лежит. Мишка Блудов сном непробудным спит.
      А как же Царицын?
      Царицын всё так же в руках у красных.

ИСТОРИЯ С ПРОДОЛЖЕНИЕМ

      Генерал Краснов — старый противник Советской власти. Это он командовал теми войсками, которые в октябре 1917 года бросил Керенский на Петроград. Это он сражался с красногвардейскими отрядами под Царским Селом, под Пулковом.
      Разбиты были Керенский и Краснов. Керенский бежал. Краснов же попал к красногвардейцам в плен. Привезли генерала Краснова в Петроград, в Смольный. Долго беседовали.
      Стал генерал просить, чтобы его простили. Честное генеральское слово дал, что никогда не подымет больше оружия против Советской власти.
      Поверила Советская власть Краснову. Отпустили его на свободу.
      Однако не сдержал генерал Краснов генеральского слова. Обманул он Советскую власть. Бежал из Петрограда на Дон к донскому атаману генералу Каледину. А вскоре, после того как застрелился Каледин, Краснов и сам был избран донским атаманом.
      — Ура атаману Краснову!
      — Ура! — гремело тогда на Дону.
      В чине донского атамана и повёл генерал Краснов войну против Советской власти. Летом и осенью 1918 года бои с генералом Красновым были одними из самых важных в борьбе за молодую Советскую Республику.
      Трудно было Советскому государству. На западе хозяйничали немцы. На востоке восстали белочехословаки. Советский Север захватили англичане и американцы. И вот с юга стал наступать генерал Краснов.
      В сентябре 1918 года для борьбы с генералом Красновым был образован Южный фронт.
      Неудачно сложилось для нас начало. Красная Армия на юге была малочисленной. Оружия не хватало. В штаб Южного фронта даже пробрались изменники.
      — Наша берёт! Наша берёт! — торжествовал генерал Краснов.
      Однако рано радовались белые. Нашлись у Красной Армии нужные силы.
      Собирался генерал Краснов захватить Царицын. Трижды походом ходил на Царицын. Не получилось. Не взят Царицын.
      Воронеж надеялся взять Краснов. Не по зубам оказался ему Воронеж.
      Даже идти на Москву донской атаман грозился. Не получилось ничего у него с Москвой.
      Разбила Красная Армия белую армию генерала Краснова. Бежал Краснов за границу. Правда, не так далеко, как Керенский. Не во Францию, не в Соединённые Штаты Америки. Ближе — в Германию.
      Не кончилась на этом история генерала Краснова. Когда в 1941 году на нашу страну напали немецкие фашисты, оказалось, жив и здоров генерал Краснов. Жив и здоров и заодно с фашистами. Даже фашистскую форму надел. Даже на Дон приезжал. Всё надеялся и сейчас поднять здесь восстание против Советской власти.
      Разбила фашистов Советская Армия. Снова, как тогда под Петроградом в октябре 1917 года, в плен к нашим попал генерал Краснов.
      Однако не брали на этот раз советские люди с него генеральского слова. Не вели разговоров долгих. Судили Краснова советским судом. Судили. Вспомнили всё. Повесили.

БАКИНСКИЕ КОМИССАРЫ

      Слева и справа лежат пески. Слева и справа простор пустыни.
      Бежит паровоз по рельсам. Вагоны стучат на стыках. Гудки разрывают небо.
      Стража сидит в вагонах. Километр, километр. Километр, километр. Всё ближе минута страшная.
      Продолжают иностранные интервенты терзать Россию. Юг. Советское Закавказье. Советская Средняя Азия. И сюда пришли оккупанты. Именно в те дни, когда в Советском Закавказье и Советской Средней Азии хозяйничали английские войска, произошла одна из самых тяжёлых трагедий гражданской войны — были расстреляны 26 бакинских комиссаров.
      Советская власть в Баку установилась 31 октября 1917 года. Вскоре был создан Бакинский Совнарком — Совет Народных Комиссаров во главе со Степаном Шаумяном. Круто стала меняться жизнь Советского Азербайджана. В районе Баку — богатейшие залежи нефти. Бакинский Совнарком национализировал нефтяную промышленность, отнял её у богачей, передал государству.
      Город Баку стоит на берегу Каспийского моря. Баку — порт, в порту пароходы и корабли. И они принадлежат богачам бакинским.
      Бакинский Совнарком национализировал морской флот и передал его в руки народа.
      Труженики Азербайджана стали получать землю. На заводах и фабриках был введён 8-часовой рабочий день.
      Местным капиталистам, конечно, не понравились такие порядки. Они ждали момента, чтобы уничтожить Советскую власть. И такой момент наступил. 4 августа 1918 года Баку захватили английские войска. Советская власть в Баку была свергнута. Степан Шаумян и другие бакинские комиссары схвачены и брошены в тюрьму. Вскоре к Баку стали подходить новые захватчики турецкие интервенты. Бакинским большевикам в последний момент удалось освободить из тюрем 26 бакинских комиссаров. Они сели на пароход «Туркмен» и отплыли из Баку. Все были уверены, что бакинские комиссары на свободе. Но получилось иначе. На пароходе «Туркмен» оказались враги. Они привели пароход на противоположный берег Каспийского моря в город Красноводск. Красноводск находился во власти английских интервентов. По приказу английского коменданта Красноводска полковника Баттина бакинские комиссары были вновь заключены в тюрьму. Другой английский офицер капитан Реджинальд Тиг-Джонс вместе с местными белогвардейцами и предрешил судьбу бакинских комиссаров.
      Ночью их тайно посадили в поезд. Вывезли на 207-ю версту от Красноводска. Вытолкали из вагонов. Увели в пески.
      Солдаты подняли ружья. Прозвучала команда. Бакинские комиссары были расстреляны.
      «Мы умираем за коммунизм! Да здравствует коммунизм!» — были последние слова отважных борцов за народное счастье.

ДЖЕНТЛЬМЕН

      «Джентльмен» — слово английское. Означает оно «воспитанный, благородный человек».
      — Я — джентльмен. Я — джентльмен, — любил говорить английский генерал Маллесон.
      Генералу сэру Вильхоридому Маллесону были подчинены английские войска, которые вторглись на территорию Советской Средней Азии.
      Это с ведома генерала Маллесона была произведена расправа над 26 бакинскими комиссарами.
      Это генерал Маллесон всё время подталкивал местных белогвардейцев к выступлению против Советской власти.
      Это он, генерал Маллесон, организовал настоящий грабёж в Средней Азии. Хлопок и другие народные богатства потекли из Средней Азии к английским капиталистам.
      Прославился генерал Маллесон и ещё одним. Для расчётов с местным населением выпустил генерал Маллесон специальные денежные обязательства. Были они напечатаны сразу на английском и русском языках. Вот одно из таких обязательств:
      «Именем Великобританского правительства я обязуюсь заплатить через три месяца предъявителю сего пятьсот рублей». Далее шла подпись: «Генерал-майор Маллесон. Великобританская военная миссия».
      Бойко пошли дела у генерала Маллесона.
      Понравился конь арабский. Вынимает свои расписки.
      Приглянулся ковёр персидский. Вынимает свои расписки.
      Залюбовался серебряным кувшином. Тянет свои расписки.
      — Я — джентльмен. Я — джентльмен, — повторял генерал Маллесон и всовывал вместо денег листки-загадки.
      Не многие верили бумажкам английского генерала. Обижался Маллесон:
      — Я же джентльмен. Человек воспитанный. Верну по-джентльменски через три месяца.
      Прошло три месяца. Затем и ещё три. Затем и вовсе прогнала Красная Армия Маллесона из Средней Азии.
      Бежал Маллесон. Остались в память о нём денежные расписки. Смотрят жители на эти расписки. Вспоминают английского генерала.
      — Надул!
      — Обманул!
      — Ну и ну!
      — Джентльмен английский!
      И тут же:
      — Ладно с ними, с расписками. Не жалко денег. Бежали захватчики — это главное.

«ОЛСО БЕЛИВ!»

      Нелегко иностранным войскам в России. Трудно солдатам. Трудно матросам. Всё чаще у солдат возникают вопросы:
      — Зачем мы тут?
      — Против кого воюем?
      Деревня Кадыши маленькая-маленькая. Затерялась она на севере в заонежских дальних лесных просторах. Сто разных карт переберёшь, перетряхнёшь, пока Кадыши найдёшь.
      В декабре 1918 года стояли здесь друг против друга две роты 339-го американского полка и бойцы из советских рот.
      Едва заметный, занесённый снегом овраг между ними.
      Идут среди наших бойцов разговоры:
      — Американцы на той стороне.
      — Интересно поближе глянуть.
      — Что ж там за люди?
      — Люди как люди, — кто-то сказал в ответ.
      И у американцев о наших речь:
      — Русские там за оврагом.
      — Посмотреть бы поближе.
      — Из мира иного люди.
      — Люди как люди, — кто-то сказал в ответ.
      Любопытно американцам. Любопытно, конечно, и нашим. Высунулся было из-за укрытия один из красных бойцов. «Стрельнут, не стрельнут?» Сдержались американцы. Не раздался из-за оврага выстрел.
      Высунулся кто-то и с той стороны. «Стрельнут, не стрельнут?» — гадают американцы. Не открыли огонь от наших. Не грянул раскат над полем.
      За первым новые нашлись смельчаки. И с нашей, и с той стороны. Кто-то поднялся в полный рост. И там за оврагом, и тут у наших.
      Вскоре поднялись целыми группами. Постояли. Посмотрели через овраг. Шагнули навстречу друг другу. Шагнули американцы. Шагнули наши. Вначале робко. Затем смелее.
      Смотрят американцы на русских — люди как люди. Смелее пошли вперёд.
      Смотрят русские на американцев — люди как люди. Шире у наших шаг.
      — Хеллоу! — ещё издали крикнули американцы.
      — Здравствуйте! — ответили издали наши.
      И вот уже рядом стоят солдаты. В декабре 1918 года у деревни Кадыши произошло братание американских солдат с нашими красноармейцами.
      Забеспокоились американские офицеры. Постарались побыстрей увести из-под Кадышей свои роты.
      Когда уводили американских солдат, кто-то сказал из красноармейцев:
      — Верим — будет такое время, когда не врагами, когда друзьями сойдутся народы наши.
      — Йес! Олсо белив! (Да! Тоже верим!) — отозвались американцы. — Олсо белив!
      — Олсо белив! — подхватили наши.
      — Олсо белив! — разнеслось над полем.
      — Олсо белив! — полетело в небо.

КРАСНЫЕ ФЛАГИ

      Было это на юге. На Чёрном море.
      Ходил Никанор Дерюгин, красный боец, в разведку. Вышел к морю. Стоят корабли на рейде. Всмотрелся. Флаги красные на кораблях.
      Бросился Дерюгин быстрей к своим:
      — Наши на Чёрном море!
      — Как наши?!
      — Откуда наши?
      — Корабли интервентов на Чёрном море!
      — Наши, наши! — твердит Дерюгин. — Красные флаги! Красные флаги на кораблях!
      Группой пошли в разведку.
      Стоят корабли на рейде. Действительно, красные флаги на кораблях.
      Старший над группой достал бинокль. Навёл на море, на корабли. Флаги красные. Корабли иностранные. Ясно видны названия.
      Откуда же красные флаги появились на кораблях интервентов?
      Недовольны иностранные матросы, недовольны солдаты. Не хотят они воевать против русских рабочих, против русских крестьян. Сами рабочие, сами крестьяне.
      Вот и подняли красные флаги. Пусть все видят, за что матросы.
      Мало того, спустились матросы на берег. Вместе с русскими рабочими в революционных прошли колоннах. Произошло это в городе Севастополе.
      Не только в Севастополе, не только на Крайнем Севере, но в других местах всё чаще и чаще звучат призывы:
      — Долой войну!
      — Хватит войны!
      Рвутся домой солдаты. Ясно иностранным генералам, ясно иностранным капиталистам — пора уходить из России.
      Приняли они решение отвести из Советской России свои войска.
      Радость на Севере. Радость на Юге. Загудели, задымили корабли интервентов.
      Вздохнули свободно советские берега.
      Увели иностранные капиталисты из России своих солдат. Но не оставили в покое Страну Советов. Новые зреют планы:
      — Белым поможем! Белым! Руками белых генералов задушим Советскую власть.
      Ушли из России войска иностранные. С новой силой пошли на Советскую власть войска генералов белых.
      Новые шторма над Красной Россией. О новых штормах и наш рассказ.

Глава вторая