– Отчего же? Всегда полезно представить себе характеры и психологические типы людей, попавших в сферу расследования. А я, голубчик, вот что подумал, – Горецкий по своему обыкновению снял пенсне, приобретя чеканную строгость черт, – устроим-ка мы всем нашим подозреваемым маленькую проверку…
 
      Полковник Азаров явился в штаб корпуса за новым назначением. Он приходил сюда едва ли не каждое утро, а его все отсылали и отсылали обратно, перенося разговор на другой день. Но сегодня все было по-другому. Его направили в кабинет, где прежде не приходилось бывать, и незнакомый ротмистр, приподнявшийся из-за стола, сказал:
      – Господин полковник, прошу вас прибыть к полковнику Кузнецову в штаб армии. Он сообщит вам ваше новое назначение. Заодно – не в службу, а в дружбу, передайте полковнику этот пакет.
      Ротмистр протянул Азарову небольшой конверт из плотной серовато-желтой бумаги, на котором не было указано ни назначения, ни адреса, была только крупная, дважды подчеркнутая красным надпись: «Совершенно секретно».
      – Курьеры все разосланы, – извиняющимся тоном пояснил ротмистр, – пакет наиважнейший. Вы уж, господин полковник, передайте, с соблюдением возможной осторожности.
      Азаров удивленно взглянул на ротмистра, расписался в какой-то книге и спрятал конверт в полевую сумку.
      – Доставлю, конечно… А что за назначение, не знаете?
      Ротмистр пожал плечами и ответил:
      – Владимир Зенонович распорядился… Кажется, составляют новую мобильную часть из кавалерии и конной артиллерии.
      Азаров поднял руку к козырьку и отправился в штаб командующего Добрармии генерала Май-Маевского, размещавшийся в другом конце Ценска. Там он довольно долго искал полковника Кузнецова – штаб недавно переехал в Ценск и в здании царила неразбериха, как на вокзале. Наконец какой-то ушлый штабс-капитан указал Азарову нужную дверь.
      За столом в кабинете сидел невысокий полноватый офицер, вполне отвечавший представлениям Азарова о штабных крысах. Азаров представился штабному и протянул ему пакет. Кузнецов как-то странно посмотрел на новоприбывшего и быстро спрятал конверт в верхний ящик стола. Затем он предложил Азарову сесть и сообщил:
      – Вам предписано принять вновь образованную седьмую батарею конной артиллерии в составе двухбатарейного дивизиона. Начальник дивизиона – полковник Орловский. Старший офицер вашей батареи – штабс-капитан Нефедов. Он уже принял орудия и введет вас в курс дела.
      Азаров уточнил, где расквартирована его новая батарея, и, откозыряв штабному, облегченно вздохнул. Тыловая жизнь утомляла и нервировала его. Ему хотелось вернуться к опасной, но размеренной и привычной жизни батареи, к той определенности и ясности, которая есть на войне, в мужском военном братстве, где каждый на виду и нельзя спрятаться за чужой спиной.
 
      Есаул Бережной шел в слободу, где находилась в обозе второй категории его гнедая кобыла Красотка. Квартира, где стоял есаул, совершенно не была приспособлена к тому, чтобы держать лошадь при себе, вот и пришлось сдать ее обозному коноводу, но есаул отлично знал, как скверно ходят в обозе за лошадьми – и не почистят толком, и не покормят, поэтому он каждую свободную минуту старался проведать свою любимицу. Навстречу ему попался знакомый драгунский ротмистр.
      – Бережной! – окликнул он есаула. – Вы ведь мимо штаба армии пойдете, так Христом Богом молю – занесите пакет полковнику Кузнецову. Меня срочно на станцию послали, там снаряды подвезли, а пакет тоже срочный… И, как назло, никого нет, кому доверить можно – письмо-то наиважнейшее.
      Ротмистр протянул небольшой сероватый конверт из плотной бумаги с круглой надписью поверху «Совершенно секретно». Больше на конверте ничего написано не было – ни назначения, ни адреса. Бережной нехотя взял конверт и кивнул ротмистру: передам, мол, невелик труд.
      – Только умоляю, есаул, – ротмистр сделал большие глаза, – будьте осторожны, пакет крайне важный и очень секретный.
      – Ладно, ладно, – проворчал Бережной, подумав при этом, что коли уж такой важный пакет, так и доставлял бы его ротмистр сам.
      Ротмистра, однако, уже и след простыл – видно, и правда он очень торопился на станцию.
      В штабе Добрармии Бережному долго пришлось разыскивать полковника Кузнецова – никто такого не знал, и есаул хотел было повернуться и уйти, но тут нужная дверь прямо-таки сама оказалась перед ним и невысокий полноватый офицер совершенно штатского вида подтвердил, что он – полковник Кузнецов и ждет означенного пакета как манны небесной. Бережной протянул штабному полковнику конверт, тот взглянул на есаула как-то странно и убрал конверт в стол. Есаул отдал честь и, облегченно вздохнув, отправился к своей гнедой Красотке. Как он и подозревал, мерзавец коновод не почистил толком лошадь, и в кормушке у нее было только старое сухое сено. Бережной обругал коновода последними словами, засыпал в кормушку ячменя и как следует скребком вычистил Красотку. Лошадь смотрела на хозяина ласковым коричневым глазом и тихим ржанием выражала ему свою благодарность.
 
      Поручика Осоргина срочно вызвали к командиру Ахтырского гусарского полка.
      Самого генерала на месте не было, вместо него Осоргин увидел какого-то драгунского ротмистра.
      – Поручик, – ротмистр выглядел озабоченно, – доставьте срочно в штаб армии полковнику Кузнецову пакет, – он протянул какой-то небольшой серовато-желтый конверт с крупной надписью «Совершенно секретно», – будьте осторожны, конверт чрезвычайно важный!
      Осоргин хотел было огрызнуться, что он не унтер какой-нибудь с пакетами бегать, но военная дисциплина взяла верх над скверной натурой, и поручик, козырнув и щелкнув каблуками, отправился в штаб.
      В штабе армии, как и ожидал Осоргин, творился форменный бардак, никто ничего не знал, найти полковника Кузнецова удалось с огромным трудом. Полковник этот оказался типичным штафиркой, тыловым прихлебалой – низенький, рыхлый, с гнусной штатской физиономией. Осоргин протянул полковнику пакет, полковник посмотрел на поручика как-то странно и сунул пакет в стол, как будто никакой важности в нем не было. Осоргин внутренне кипел и очень хотел нахамить штабному, но дисциплина опять взяла верх. Поручик развернулся и вышел на улицу, где отвел душу, обругав какого-то не в добрый час подвернувшегося штатского.
 
      Борис, отоспавшись после карточной игры и обильных возлияний накануне, отправился к княгине. Сказали, что их сиятельство только что отбыли на прогулку, а Софье Павловне нездоровится, так что не принимают.
      – Так-таки и не примет меня? – Борис нарочно говорил громко, чтобы его услыхали наверху.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.