— И что это за проблема, милорд? — деловым тоном поинтересовался тот.
Герцог невольно улыбнулся. В этом весь Линир. Что бы ни происходило вокруг, дело — прежде всего. Профессионал в лучшем смысле этого слова.
— Мне нужно спрятать Эфу так, чтобы до прибытия на Оттори слуги и команда ее не обнаружили. Не мне тебе объяснять, что абсолютно надежных людей не бывает. И я не хотел бы обострения отношений с нынешним Императором до тех пор, пока не окажусь в безопасности в своих владениях.
Линир нахмурился, задумчиво глядя на неподвижно сидящую фигуру, с ног до головы закутанную в устрашающее количество тряпок. Затем подошел к ней поближе. Эфа не подавала никаких признаков жизни.
Рейт с интересом наблюдал за тем, как его друг пытается определить, что случилось с императорским телохранителем и жив ли он вообще. Вот Линир, окончательно придя к выводу, что существо безопасно, поскольку ни один разумный человек, как бы хорошо вымуштрован он ни был, не проигнорирует меч, направленный ему точно в сердце, осмелился прикоснуться к нему рукой.
Рейт не успел и глазом моргнуть, как рука Линира оказалась зажата в хрупкой на вид ладони Эфы, а ее кинжал уперся теперь ему точно в сердце. Линир замер, боясь даже дышать, он был не в состоянии освободиться из захвата императорского телохранителя. Герцог запоздало понял, что ему необходимо вмешаться в происходящее, иначе в ближайшее время ему пришлось бы взять на себя хлопоты о достойном погребении своего друга, погибшего на боевом посту.
— Эфа, отпусти его! — В голосе Рейта прозвучало беспокойство. Он не мог избавиться от чувства, что это странное существо, по непонятным причинам выбравшее его своим господином, просто проигнорирует его приказ. Но Эфа, к удивлению Рейта, послушно выпустила Линира и снова замерла в полной неподвижности, словно ничего и не случилось. Линир поспешил отойти от нее подальше и бросил выразительный взгляд на герцога:
— Мог бы и предупредить!
— Я сам не знал, что она это сделает, Лин! — Герцог плюнул на этикет и обнял Линира за плечи. — Она тебе ничего не успела отрезать?
— Кажется, нет. — Парень посмотрел на Рейта и весело подмигнул: — По крайней мере, ничего важного. Зато у меня возникла идея, как ее спрятать!
— М-да? — Герцог скептически приподнял бровь. — Для того чтобы ты нашел решение проблемы, тебя, оказывается, нужно, как следует напугать? Ну что ж, учту на будущее.
— Ну уж нет! — Линир с деланым ужасом попятился от него к дверям. — Это уже тирания и произвол, Ваша светлость!
— Ладно, хватит дурачиться! — Рейт серьезно глянул на расшалившегося друга. — Мне действительно нужно ее куда-нибудь спрятать на время.
— Не проблема. Сунь ее в кладовку, и все дела. Туда даже слуги не заглядывают.
— Кладовка? Это еще что такое? На моем корабле нет никакой кладовки! — Герцог был всерьез озадачен.
— Кладовкой мои охранники прозвали маленький закуток, где хранится всякий хлам, который герцоги Оттори обязаны таскать с собой по протоколу и которым в последний раз пользовался, наверное, твой дедушка.
Линир указал на едва заметную дверцу рядом с дверью медотсека. Декоративные панели покрывали ее полностью, оставляя на виду только едва заметную защелку простенького механического замка. Рейт задумчиво оглядел ее, спрашивая себя, как он умудрился не заметить ее раньше, и, движимый своим извечным любопытством, попытался открыть. К его удивлению, защелка поддалась легко, и герцог застыл на пороге, потрясенно глядя на небольшое квадратное помещение, в котором, казалось, было собрано такое количество ненужных вещей, какое только может нарисовать больное воображение потомственного барахольщика. В центре закутка на полу гордо стояла ванна из какого-то металла… наполненная водой и герметично запаянная защитной пленкой. Рейт тихо охнул и округлившимися глазами уставился на Линира.
— Великий Саан! Это-то еще зачем? На корабле же есть прекрасно действующий душ с пятью режимами обработки! В нем при желании скафандры дезинфицировать можно!
— А я откуда знаю? — Линир меланхолично пожал плечами. — По уставу полагается — вот и возим. Но зато здесь найдется место и для Эфы.
— Да. — Герцог обернулся к императорскому телохранителю, которая, казалось, не обращала на их разговор никакого внимания, и тихо произнес: — Перебирайся сюда.
Девушка даже не повернула головы. Рейт нахмурился, пытаясь понять причину ее неповиновения. Не находя разумного объяснения ее поведению, Линир задумчиво посмотрел на безучастную ко всему Эфу, и вдруг весело ухмыльнулся:
— Рейт, ты неправильно отдал приказ.
— Что ты хочешь этим сказать? — В голосе герцога звучало недоумение.
— Повтори то, что ты сказал, обращаясь конкретно к ней. Если я ничего не путаю, она приучена реагировать на свое имя.
Рейт растерянно хмыкнул, и, не до конца веря в то, что это сработает, произнес:
— Эфа, перебирайся сюда. — В следующее мгновение он пошатнулся от воздушной волны, ударившей его в грудь. А девушка как ни в чем не бывало уже сидела в своей любимой позе прямо на ванной с таким видом, как будто провела на новом месте по меньшей мере несколько часов. Огромные желтые глаза равнодушно смотрели прямо перед собой. Рейт удивленно покачал головой и закрыл дверь кладовки. Кажется, проблема решена. Линир беззвучно выдохнул через сжатые зубы и тихо прошептал ему на ухо, как только дверь кладовой была закрыта на замок:
— Осторожней с ней, Рейт. Она непредсказуема, и в случае чего мои парни ей не соперники. Саан побери, я даже не видел, как она двигалась.
— Я знаю, — одними губами ответил герцог. — Но я верю ей. Если бы она хотела меня убить, то у нее было множество возможностей это сделать. Не волнуйся, Линир, я всегда осторожен. — Рейт улыбнулся, стараясь успокоить друга. Хотя сам совершенно не был уверен в том, что сказал, но не убивать же в конце концов существо, спасшее ему жизнь, только за то, что он его не понимает. Что-нибудь подобное могут проделать хлыщи из Тронного мира, помешавшиеся на страхе за свою никчемную жизнь, но не повелитель герцогства. Для рода Оттори честь — еще не пустой звук. К тому же Эфа пока не дала ни одного повода усомниться в ней.
Погруженный в свои мысли, Рейт не заметил, как Линир неодобрительно покачал головой и вышел из каюты, оставляя своего сюзерена одного.
ГЛАВА 2
Эфа спокойно сидела на ванне и задумчиво разглядывала закрытую дверь, отделяющую ее от каюты ее господина. Она не беспокоилась. В случае необходимости дверь не сможет ей помешать вовремя уничтожить возникшую угрозу его жизни или здоровью. Уши едва заметно шевельнулись, улавливая звуки, доносящиеся из каюты герцога. Для того чтобы точно знать, что там происходит, ей не нужно было визуально наблюдать за помещением. Слуха было вполне достаточно. В данный момент, судя по всему, там находился кроме ее господина еще один человек — слуга, перестилающий постель. Эфа отметила, что слуга пробыл в каюте не более двадцати минут и поспешно удалился. Хорошо. Когда в помещении много посторонних, своевременное выявление угрозы бывает серьезно затруднено. Теперь всё в порядке. Герцог в безопасности. Значит, можно спокойно проанализировать всё произошедшее за последние сутки.
Эфа прикрыла глаза, они всё равно были ей не нужны, и погрузилась в обдумывание, не забывая одновременно фиксировать малейшее движение за закрытой дверью кладовки.
Она не понимала своего нового господина. Он вел себя по меньшей мере странно. Ее прежний господин никогда не позволял своим слугам фамильярничать с ним. Она не раз убивала людей и за гораздо меньшие провинности. А ее новый господин не только позволил начальнику Службы безопасности разговаривать с ним, не соблюдая протокол, но и спокойно отнесся к тому, что его подчиненный осмелился критиковать его действия и хуже того — упрекнул его в том, что он себя вел не должным образом. Эфа не понимала, в чем дело. Неужели этот Линир имеет какую-то власть над ее господином? Но как такое возможно? Чем может вассал угрожать своему сюзерену? Это было необходимо выяснить, и как можно скорее. Всё, что могло угрожать жизни и благополучию господина, находилось в ее компетенции.
Эфа тихо выдохнула сквозь зубы и устало подумала о том, что герцог пока представляет для нее одну большую загадку. Это ее нервировало и заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Поведение прежнего господина она могла предсказать до мелочей, а этот постоянно подкидывал ей сюрпризы, вынуждая гадать, чего же он хочет на самом деле.
От раздумий ее отвлек шум в каюте. Эфа насторожилась, вслушиваясь в дыхание людей за тонкой перегородкой. И расслабилась, поняв, что это всего лишь слуги, принесшие герцогу завтрак. Так. Тонкие ноздри затрепетали, вдыхая запахи пищи и пытаясь обнаружить в них примеси, не предусмотренные рецептами. Но и тут всё было в порядке. Яд в блюдах, принесенных для герцога, отсутствовал. Эфа отметила момент, когда слуги покинули каюту, оставив ее господина одного, и снова погрузилась в свои размышления.
У нее была еще одна проблема, которая в последние дни начала серьезно беспокоить. Человек, которому она служила по приказу первого господина, вел себя странно. Он почему-то не отдавал приказа ее кормить на протяжении четырнадцати дней и постоянно требовал ее присутствия возле себя, не позволяя ей самой найти что-нибудь съедобное. На данный момент Эфа с беспокойством констатировала, что ее эффективность, как телохранителя, стала заметно падать. Если всё останется по-прежнему, то максимум через восемь-десять дней она уже не сможет двигаться от истощения. Хотя, возможно, у нового господина есть веские причины для того, чтобы не давать ей поддерживать себя в нормальной форме. Эфа во всех подробностях расслышала его разговор с Линиром. Видимо, новый господин не доверяет ей полностью и таким образом старается обезопасить себя от возможной атаки. Эфа сидела неподвижно, экономя энергию, и пыталась рассчитать, насколько ее еще хватит.
Внезапно она насторожилась. Герцог зачем-то приближался к двери кладовки. Эфа удивилась и принялась прислушиваться и принюхиваться, пытаясь определить, что же заставило его, вместо того чтобы сесть за стол, направиться к ней. Неужели она умудрилась пропустить какую-то угрозу?! Скрипнула пружина защелки, и дверь открылась. Эфа настороженно смотрела на появившегося в проеме герцога, но не находила никаких признаков того, что он взволнован или расстроен. Что же происходит?
— Эфа, пойдем к столу. — Ничего не понимая, Эфа последовала за своим господином к накрытому в центре каюты столу, у которого стояло два стула… Так. Она внимательно обследовала помещение, пытаясь выяснить, с кем собрался завтракать герцог, но никого не обнаружила. Поблизости от каюты тоже не было никого, кто направлялся бы в эту сторону. Ситуация была по меньшей мере непонятной.
— Эфа, присаживайся. — Герцог сел за стол и указал ей на второй стул. — Позавтракай со мной. Я не знал, что ты любишь, и поэтому приказал принести то, что предпочитаю сам. Если тебе не понравится, в следующий раз повар приготовит то, что ты скажешь.
Эфа несколько секунд потрясенно смотрела на господина, не в силах поверить в то, что он обращается именно к ней, а затем осторожно, стараясь ничем его не рассердить, ответила:
— Мне безразлично, что ес-с-сть. Я с-с-спос-собна переварить любую органику. Но, ес-с-сли возможно, я воздержус-с-сь от вина.
— Конечно, можно. — Герцог улыбнулся. — Есть сок — угощайся.
Эфа не заставила себя упрашивать. Организм давно требовал пищи. Она аккуратно пододвинула к себе блюдо, судя по всему, не особенно привлекавшее ее господина, и принялась за еду. Эфа старалась покончить с завтраком как можно быстрее, она не сомневалась, что оказалась за этим столом в силу каких-то неизвестных ей обстоятельств, и что такое положение вещей вряд ли устраивает господина. Но герцог продолжал ее удивлять. Он пожелал вести застольную беседу. Эфа, торопливо проглотив то, что было у нее во рту, вынуждена была отвечать, и это доставляло ей неудобство. Словно не замечая этого, герцог продолжал ее расспрашивать:
— Эфа, а как ты питалась у Императора?
— Никак. — Девушка старалась говорить лаконично, продолжая восполнять потраченную за последнее время энергию.
— То есть тебя совсем не кормили? — Герцог был несколько растерян. Эфа отметила странную реакцию господина, проанализировала и пришла к выводу, что, видимо, необходимо дать более развернутый ответ.
— Мой прежний гос-с-сподин приказывал давать мне еду раз в день, ес-с-сли не забывал. Когда такое с-с-с-лучалос-с-сь, я выбирала время, когда была ему не нужна, и с-с-сама находила что-нибудь с-с-съедобное. Человек, которому я с-с-служила по приказу с-с-своего прежнего гос-с-сподина, четырнадцать дней не приказывал меня кормить и пос-с-стоянно требовал моего прис-с-сутс-с-ствия, так что я не могла отвлечьс-с-ся на поис-с-ски пищи.
— Что?!! — Герцог откинулся на спинку стула, и Эфа почувствовала, что он основательно рассержен. Частота пульса зашкаливала. Девушка насторожилась, пытаясь определить, чем рассердила господина и что ей за это грозит. Она застыла на стуле, наблюдая за герцогом, готовая в любой момент обуздать свои рефлексы, если он пожелает ее наказать. Но господин не стал этого делать. К ее немалому удивлению, он яростно выматерился, и из его прочувствованного монолога Эфа поняла, что злится ее господин не на нее, а на ее прежнего хозяина.
— Почему ты мне не сказала, что голодна? — В голосе герцога скользила какая-то непонятная ей обреченность.
— Это не было важным, гос-с-сподин. Я еще по крайней мере пять дней могла выполнять с-с-свои обязаннос-с-сти в полном объеме.
— На будущее, если я вдруг забуду тебя накормить, ты должна мне об этом напомнить. Поняла?
— Да, гос-с-сподин.
— Хорошо. А теперь объясни мне, кого ты подразумеваешь под человеком, которому ты подчинялась по приказу своего прежнего господина. Разве Император передавал тебя кому-то другому?
— Мой гос-с-сподин умер и перед с-с-смертью передал меня другому человеку, но он не был моим гос-с-сподином. — Герцог несколько мгновений непонимающе смотрел на нее, а затем потрясенно выпрямился:
— Погоди, ты хочешь сказать, что Нором Четвертый не был твоим господином?
— Да.
— Понятно. А почему ты признала своим господином меня?
— В вас-с-с кровь гос-с-сподина. — Эфа растерянно посмотрела на герцога, не зная, как ему объяснить очевидные для нее вещи. Но, к ее облегчению, господин не стал расспрашивать, а понимающе кивнул и больше к этой теме не возвращался. Завтрак они окончили в молчании, и Эфа, не дожидаясь распоряжения герцога, снова устроилась в кладовке, и ее господин закрыл дверь на замок.
Она почти не обратила внимания на шум, поднятый слугами, убирающими остатки завтрака, обдумывая новый для нее вариант возможности самовольно заговорить со своим господином и указать ему на его недосмотр. Это было непривычно, но, поскольку герцог отдал приказ, она обязана повиноваться. Эфа, к собственному удивлению, ощутила, что ей нравится решать головоломку, которую представляет для нее новый господин.
Линир ворочался на узкой койке, не в силах уснуть. Его беспокоила сложившаяся ситуация, и он никак не мог понять, почему Рейт так доверяет бывшему императорскому телохранителю. По его глубокому убеждению, человек, предавший один раз, вполне мог предать и во второй.
Внезапно Линира посетила мысль, от которой он резко сел на кровати и крепко выругался. Рейт вполне может не успеть подать сигнал тревоги, если на него нападет это существо, а судя по тому, что он, не один раз перепроверив показания, так и не обнаружил в каюте герцога постороннего, компьютер просто не видит бывшего императорского телохранителя! Великий Саан, а если уже…
Линир выбрался из кровати и принялся торопливо одеваться. Пусть Рейт потом посмеется над ним и назовет параноиком, но он ни за что не простит себе, если из-за его попустительства с другом что-нибудь случится! Застегивая на ходу мундир, Линир выскочил из каюты и почти бегом направился на пост контроля безопасности, проклиная про себя размеры корабля и невозможность нестись сломя голову. Ему совсем не хотелось, чтобы дежурный оператор, увидев на мониторе своего начальника бегущим по коридору, поднял тревогу. Беспокойство в его душе смешалось со злостью на доверчивость Рейта, и, когда он приложил руку к сенсорному замку на двери поста контроля, настроение у него было хуже некуда.
Оператор, увидев начальника, торопливо подскочил с места и доложил:
— Всё спокойно, командир. Его светлость спит. — Линир кивнул и, стараясь сохранять внешнее хладнокровие, шагнул мимо подчиненного к мониторам слежения. На первый взгляд всё было нормально. Но Линир привык не доверять всецело автоматике. Он прекрасно знал, как можно обмануть компьютер и заставить видеть то, чего нет. К тому же программа не всегда могла отличить беспокойно спящего человека от человека, который, например, задыхается, до тех пор, пока не начинало отказывать сердце.
Стоп, а это еще что?! Линир похолодел, рассмотрев на мониторе, фиксирующем все подключения к компьютеру и системе жизнеобеспечения, запись о том, что за прошедшие сутки их использовали, причем использовали один раз в отсутствие герцога, а второй раз, когда автоматика фиксировала, что человек спит! Непослушными губами он отдал приказ оператору занять свое место и выскочил за дверь. Если только… Великий Саан! Линир заставил себя успокоиться. Он прекрасно понимал, что, если поднимет тревогу без веских на то оснований, Рейт будет очень недоволен, но и ждать утра тоже не собирался. Решение пришло спонтанно, и Линир даже улыбнулся, настолько простым оно было. Он пойдет в каюту герцога и сам всё проверит, не ставя в известность подчиненных. Если всё в порядке — никто ничего не узнает.
Линир быстрым шагом направился к каюте друга, не догадываясь, какую ошибку совершает сейчас под влиянием эмоций.
Эфа безучастно смотрела перед собой, прислушиваясь к тихому дыханию своего господина, и обдумывала, каким образом ей выяснить, чем угрожает Линир герцогу. Выходило, что до приземления любые ее действия могут поставить жизнь господина под угрозу. Пока начальник Службы безопасности оберегает сюзерена, рассчитывая достичь с его помощью определенной цели. Но если он поймет, что его замыслы раскрыты, он станет непредсказуем. Этого нельзя было допустить.
Тихий щелчок разблокированного замка заставил ее насторожиться. В следующее мгновение она беззвучно скользнула к двери и, безошибочно найдя место, где с внешней стороны находилась защелка, прижала к скользкой поверхности коготь указательного пальца и осторожно надавила. Материал двери поддался легко, и Эфа, подцепив когтем защелку, бесшумно отодвинула ее. Она не собиралась будить своего господина по такому ничтожному поводу. К тому же обоняние подсказало ей, что незваным проник в каюту и теперь крадется вдоль стены, стараясь не шуметь, Линир. А с ним она собиралась обстоятельно поговорить, прежде чем уничтожить. Необходимо было узнать, чем Линир опасен для ее господина, и может ли эта опасность угрожать герцогу и после смерти вассала.
Дверь открылась без скрипа, Эфа тенью метнулась к человеку, замершему у кровати ее господина. Он даже не успел вскрикнуть, когда когтистая рука перехватила его горло, задушив крик в зародыше. Одним движением оторвав человека от пола, Эфа метнулась назад в кладовку. Вся борьба заняла меньше секунды. Компьютер не успел провести повторную проверку ситуации и по инструкции списал всё на сбой в программе, не поднимая тревоги. Линир отчаянно трепыхался, пытаясь вырваться из железной хватки обманчиво хрупкого бывшего императорского телохранителя, и нещадно ругался про себя. Эфа спокойно прикрыла за собой дверь и тихо прорычала прямо в расширенные от ужаса глаза Линира:
— Ес-с-сли ты закричишь или еще как-нибудь попытаешься поднять тревогу — я тебя убью. Ты меня понял? — Линир закивал, про себя молясь о том, чтобы ему хоть на мгновение позволили заговорить и подать сигнал об угрозе герцогу. Эфа, словно поняв его намерения, усмехнулась. В темноте блеснули клыки, и в следующую секунду острая боль пронзила шею Линира, оставляя после себя странное онемение. Человек выгнулся в последней попытке вырваться и беспомощно обмяк. Девушка довольно зарычала и тихо прошептала:
— Ты не с-с-сможешь двигаться еще пару час-с-сов, а говорить будешь едва с-с-слышно. Точнее, с-с-слышно для меня, люди и даже компьютер тебя не ус-с-слышат. А теперь отвечай: зачем ты проник в покои моего гос-с-сподина и чем ты ему угрожаешь?
Линир попытался ответить, но язык ему не повиновался. Его охватила паника. Эфа усмехнулась:
— Ты не бойс-с-ся, человек, говори. — Линир попробовал еще раз и едва слышно выдохнул:
— Я ничем не угрожаю Рейту, он мой друг.
— Лжешь! — Эфа не повысила голоса, но от ее тона человек покрылся холодным потом. — А ложь с-с-следует наказывать. Еще раз: чем ты его шантажируешь?
— Ничем! — В голосе Линира слышалось отчаяние. В следующее мгновение боль скрутила его так, что только паралич помешал ему заорать благим матом. Эфа не бросала слов на ветер.
— Я не могу определить по твоему поведению, лжешь ты или нет — мой яд меняет запах и приглушает другие физиологичес-с-ские реакции организма, но я неплохо изучила людей, поэтому обмануть меня тебе вряд ли удас-с-стс-с-ся. Я повторяю с-с-свой вопрос-с-с и желаю получить на него правдивый ответ, иначе тебе будет очень больно.
Линир безнадежно застонал и, едва шевеля губами, выдавил:
— Я друг Рейта. Я беспокоился, что ты можешь причинить ему вред, и пришел проверить, всё ли в порядке. — Он уже понял, что совершил страшную ошибку, придя в каюту герцога, никого не предупредив, и теперь вряд ли избежит смерти. Линир уже был готов молиться Саану, чтобы всё скорее закончилось.
Рейт проснулся среди ночи от какого-то странного ощущения. Он открыл глаза и прислушался, но в каюте было тихо, только едва слышно шипели датчики системы безопасности, обследуя помещение. Герцог закрыл глаза, но сон не приходил, что-то по-прежнему его беспокоило. В следующий миг он напрягся, и его рука потянулась к кинжалу, который он всегда хранил под подушкой. Едва слышно, на грани восприятия, раздался полный боли стон. Глаза Рейта привыкли к темноте, и он бесшумно поднялся с кровати, пытаясь определить, откуда прозвучал стон. Герцог не спешил поднимать тревогу, возможно, ему это показалось, или что-то случилось с Эфой.
Последняя мысль заставила его выругаться. Он вспомнил, сколько она съела после длительной голодовки, и испугался, что ей могло стать плохо. Эта сумасшедшая вполне может не сказать о том, что ей плохо, и молча страдать, считая, что ему до этого нет никакого дела. Рейт стремительно рванулся к двери кладовки, распахнул ее, ожидая увидеть Эфу, корчащуюся от боли, и замер, потрясенный открывшейся ему картиной. В темноте он не смог разобрать деталей, но то, что в каморке находятся двое — он не сомневался. Что, Саан побери, происходит? Герцог растерянно скомандовал:
— Свет!
Каюту залил яркий свет, и Рейт грязно выругался. На защитной пленке, обтягивающей ванну, безвольно лежал Линир, его лицо было совершенно спокойным, но в глазах застыли боль и ужас, а над ним склонилась бесстрастная, как всегда, Эфа. Она, без сомнения, услышала Рейта и теперь спокойно смотрела на него.
— Что ты с ним сделала? — Герцог был на грани срыва от ярости.
— Он проник в ваши покои и лжет, утверждая, что не хотел причинить вам вред.
— Эфа, что ты с ним сделала? Почему он не двигается?
— Укус-с-сила.
— Что?!! Ты его убила!!! — Рейт задохнулся от ужаса и бросился к другу. Эфа посторонилась, пропуская его, и бесстрастно произнесла:
— Я с-с-сама решаю, будет ли яд убивать или прос-с-сто парализует.
— Ты хочешь сказать, что он будет жить? — В голосе герцога прозвучало сомнение.
— Да. Он придет в с-с-себя через два час-с-са.
— Почему ты напала на него?
— Он проник в каюту, и его поведение с-с-свидетельс-с-ствовало о том, что он не хочет, чтобы вы об этом знали.
— А что сказал он сам?
— Он утверждает, что он ваш друг и проверял, вс-с-сё ли с-с-с вами в порядке.
— Он действительно мой друг. — Рейт осторожно прикоснулся ко лбу парализованного Линира и улыбнулся. — Мой лучший друг. Эфа, поверь, он не хотел мне ничего плохого. Ему дозволено заходить в мою каюту в любое время. Ты понимаешь меня?
Эфа задумчиво прикрыла глаза, анализируя новую информацию, и тихо зарычала, досадуя на свою глупость. Действительно, ее прежний господин тоже позволял своим фавориткам некоторые вольности.
— Мне перенес-с-сти его на вашу кровать?
— Да, если сможешь. — Эфа подхватила Линира на руки и без малейшего напряжения протиснулась мимо герцога к кровати.
Рейт шел за ней следом, поражаясь силе такого хрупкого на вид существа и тихо радуясь, что успел вовремя. Нужно будет завтра же утром перечислить ей всех, кто находится на корабле, и объяснить круг их обязанностей во избежание подобных сюрпризов. У Рейта совершенно не было уверенности в том, что в следующий раз всё тоже закончится только потрепанными нервами и временным параличом. Заниматься похоронами своих вассалов, по мнению Эфы, ведущих себя не так, как полагается, ему почему-то не хотелось. А если учесть то, что правила поведения для слуг при дворе и у него в герцогстве разительно отличаются…
Между тем Эфа аккуратно положила Линира на кровать и отступила в сторону. Он подошел к другу и осторожно проверил у него пульс. Сердце билось ровно и сильно. Рейт улыбнулся с облегчением и тихо спросил:
— Ты всё поняла?
Эфа склонила голову и так же тихо ответила:
— Он ваш фаворит, ему многое дозволено.
И скрылась в кладовке, прежде чем Рейт успел прийти в себя от изумления. Он бросил взгляд на Линира: тот смотрел на него круглыми от потрясения глазами. В следующую секунду герцог взмолился, чтобы компьютер не среагировал на их беготню и не включил программу записи. Хорошо хоть, в обычном режиме ни визуального наблюдении, ни прослушивания разговоров не ведется. Иначе он до конца жизни не отмоется, и Линир тоже. Вот уж наградил Саан слугой. Так и врагов не нужно!
Рейт открыл глаза и тихо усмехнулся про себя — на часах было шесть утра. Дожил, уже и сон потерял. Линир беспокойно спал на своей половине кровати прямо поверх одеяла, в одежде. Бедолага отключился практически сразу, после того как Эфа отправилась в кладовку, и явно не собирался просыпаться в такую рань.
Рейт тихо встал, стараясь не разбудить его, подошел к бару и потянул на себя дверцу из натурального дерева. В зеркальной глубине застыли бутылки с напитками на любой вкус. Рейт, не глядя, достал очередную бутылку с вином и вытащил зубами пробку. Видел бы его сейчас отцовский преподаватель этикета! Старика наверняка бы хватил удар. Но что делать, если, несмотря на сумасшедшее количество всевозможных приспособлений, открывать бутылку зубами всё-таки удобнее?
Рейт покачал головой. Напиваться с утра, конечно, плохая примета, но иногда по-другому просто не получается. Хотя, если всё останется по-прежнему, он точно сопьется. Рейт глянул на себя в зеркало и усмехнулся: хорош красавчик! Всклоченные каштановые волосы, опухшие после сна предположительно карие глаза. Полное ощущение человека, медленно опускающегося на дно жизни. Герцог провел рукой по волосам, приводя их в приблизительный порядок, и поморщился. Пора приниматься за тренировки, а то так недолго и жиром зарасти. Последнее было сильным преувеличением — атлетическая фигура молодого человека могла бы принадлежать профессиональному спортсмену, но Рейту нравилось думать, что он, как истинный аристократ, предается лени и излишествам.
Он налил в невесомый хрустальный бокал вина и рухнул в кресло, которое слуги всегда предусмотрительно ставили возле бара на тот случай, если герцог переусердствует с вином и не сможет добраться до кровати. С Рейтом такого еще ни разу не случалось, а вот его отец в свое время не раз засыпал в кресле. Вино было, как всегда, великолепным, и утренняя меланхолия постепенно отступала. Нужно было разбудить Линира и отправить его к себе в каюту, но двигаться было лень. Поэтому Рейт продолжал сидеть в кресле в нижнем белье и прихлебывать вино, глядя в никуда. Его жизнь постепенно превращалась в какую-то сумасшедшую гонку на выживание, и он не видел способа это остановить. Иногда ему хотелось всё бросить и просто куда-нибудь сбежать. И останавливал его только долг перед людьми, которые когда-то доверили ему свои жизни.
Эфа бесшумно появилась из своего закутка. Рейт поднял на девушку глаза, удивленный тем, что она проявила такую самостоятельность. А в следующий момент чуть не закричал от испуга, смешанного со злостью. Еще совсем недавно покорное тихое существо внезапно выдернуло его из кресла и, без труда подавив сопротивление растерянного герцога, потащило его в душ.
Когда Рейт оказался на холодном мраморе ванной комнаты, он успел только порадоваться тому, что его не бросили прямо на него со всего размаха, и в следующий момент задохнулся, не в силах даже закричать. Эфа включила воду, и на него обрушились ледяные струи! Через несколько секунд, показавшихся ему часами, девушка вытащила его из воды и спокойно завернула в полотенце.
— Что ты делаешь? — У Рейта от холода зуб на зуб не попадал. Он кутался в мягкую ткань, пытаясь согреться, и с подозрением косился на абсолютно невозмутимую Эфу. Ему даже не хотелось гадать, с чего вдруг пришло в голову этому непостижимому существу тащить его в душ. Он только надеялся, что, несмотря на все ее выходки, сумеет добраться до Оттори целым и невредимым. А Ниторог объяснит ему, почему это произошло.
— Мой прежний гос-с-сподин вс-с-сегда требовал, чтобы, ес-с-сли он утром не в с-с-сос-с-стоянии поднятьс-с-ся с-с-с кресс-с-сла и с-с-снова пьет, я приводила его в чувс-с-ство. И вам это тоже было необходимо.
Герцог захлопал глазами, обдумывая новую информацию. Судя по всему, Эфа пришла к выводу, что его требуется срочно вывести из того состояния, в котором он находился. С чего бы это?
— Чем такое состояние могло мне угрожать? — В голосе Рейта звучало неподдельное любопытство.
