Сумерки

Александр Щёголев

Сумерки

1. Полдень

Небо закрыло тучами. Беспечно сыпал дождик.

Было как всегда.

Голубокровые трутни глотали кофе, плескались в ваннах, мазали прыщавые рожи патентованными кремами и – тщательно, тщательно зевали, сберегая силы для вечернего сна.

Крепкотелые старики, занявшие все просторные кабинеты, обменивались друг с другом мнениями и секретаршами, беседовали с журналистами о небывалом расцвете демократии и патриотизма, пожимали руки прогрессивной общественности, в общем, руководили и направляли. К вечеру они отбудут в засекреченных направлениях, оставив в кабинетах лишь ненавидящих людей казенных псов да вечно бодрствующую электронику.

Гениальные музыканты, предвкушая вечерние овации, отрабатывали проверенные веками произведения.

Миллионы рабочих муравьев суетились у конвейеров, сжигая скудные человеческие силы на алтаре общественных потребностей. Для их измотанных душ были приготовлены семейные склоки и завораживающее мерцание телемирка.

Промозглые городские подворотни ждали вечерних повелителей.

Места культурного отдыха привычно готовились к безумствам расторможенного разума.

Бетонные глыбы Больших домов выплевывали обремененных выполнением долга сотрудников. Там же – в многоэтажных подвалах – слонялись из угла в угол правдолюбцы, с трепетом думая о ночных допросах.

Было как всегда.

Приближались сумерки.

2. Вечер

2.1 Кассета из блока «Первый», служебные переговоры по делу «Миссионер», гриф «Совершенно секретно»

– Мой генерал! Свобода – наше знамя!

– Процветание – наша цель! Вольно, пятый.

– Есть важные новости, первый.

– Докладывайте.

– Вчера мы отловили кретина. Им неожиданно оказался…

– Вы полагаете, я забыл вчерашний доклад?

– Виноват… Час назад заставили его говорить.

– Так. Интересно. Какие меры воздействия применялись?

– Сначала обычный набор в девятой комнате. Результат оказался нулевой.

– Конечно. Обычные методы для кретинов не подходят.

– Да, знаю, но я не мог отказать ребятам.

– Всем известно, что ваши ребята мясники, полковник.

– Мои ребята истинные патриоты. Нужно было дать выход их праведной злости.

– Ясно. Я пошутил, продолжайте доклад.

– Чтобы сломить упрямство этого вонючего бунтаря, мы использовали препарат «Поршень». Сутки кретин сумел продержаться, а после двадцатичасовой инъекции начал бредить.

– Сутки! Железный тип. Как же он бредил?

– В течение долгого времени он повторял одну за другой две фразы. Вот, читаю: «В центрфорварде мое спасение» и «Душа очистится при встрече».

– Полковник, но это какая-то чепуха! Что за центрфорвард! Надо полагать, спортсмен? Странно, спортсмены все отличные парни. Еще и душа какая-то… Действительно, бред. Вы видите здесь смысл?

– Мой генерал, поначалу я тоже не понял ценности этих фраз, хотя в них и содержались два конструктивных момента: «центрфорвард» и «встреча». Казалось невозможным практическое использование полученных сведений в борьбе с пауками. Слишком мало конкретного.

– Это я и имел в виду.

– Но тут есть один нюанс. Бред кретина не имеет ценности лишь в том случае, если центрфорвард является человеком.

– А кем же еще?

– Я подумал: вдруг под этим словом скрывается что-то другое? Вы поразительно точно отметили корявость фразы, о человеке так не говорят. На всякий случай я решил навести справки, тем более, что в моем предположении была единственная надежда на успех. Теперь докладываю вам, мой генерал! В районе центральных трущоб имеется гостиница средней шикарности. Официальное ее название «Возрождение», но однажды в гостинице остановился Серов, и в честь этого события местный сброд стал называть ее «Центрфорвард».

– Да, Коля Серов был отличный футболист… А вы молодец, пятый!

– Всецело ваш, мой генерал!

– Ну-ну. Что предприняли дальше?

– Мы немедленно переключили все посты на контроль радио обстановки в подозреваемом квадрате. И только что получено сообщение: в гостинице «Возрождение» зафиксирован мощный источник помех. Спектр помех соответствует форме номер один. Сомнения отпадают, товарищ генерал, там сидит паук.

– Важнейшая новость! Я распоряжусь о вашем награждении.

– Служу трудовому народу!

– Как вы намерены поступить?

– Моей компетенции недостаточно для принятия решения в данной ситуации. Жду ваших приказаний.

– Так. Значит, так. Объект нужно взять. Соблюдайте максимальную осторожность. Никаких патрулей в центре.

– Мы используем только главные пеленгаторы.

– Правильно. Соблюдайте радиомолчание, не посылайте агентов в близлежащие к гостинице улицы. Не спугните паука.

– Как же тогда мы сможем взять его?

– Это ваши заботы. Фантазируйте. Вы должны добиться наконец успеха! Пора заткнуть рты столичным крысам.

– А если он обнаружит нас? Пауки чуют наших людей за квартал.

– При малейших признаках провала – уничтожьте гадину.

– Это не так просто сделать.

– Убейте. Раздавите. Сбросьте на гостиницу бомбу. Фантазируйте, полковник!

– Слушаюсь. Взять объект или уничтожить его.

– Кстати, если уж мы заговорили о возможности провала, прошу ответить: почему провалы так часто случаются в нашей святой работе? Мне давно не дает покоя этот вопрос. Враг очень силен, но ведь и мы знаем свое дело. Так почему провалы не исключение, а система? Как вы думаете?

– Это не в моей компетенции.

– Не бойтесь, я спрашиваю строго конфиденциально.

– Не знаю. Это не в моей компетенции. Разрешите идти?

– Идите, товарищ пятый, идите. Доклад принят.

– Я всецело ваш.

– Свобода – наше знамя.

– Давно пора укрыть тебя твоим знаменем, грязный лампас.

– Вы что-то сказали, полковник? Я не расслышал.

– Я сказал: процветание – наша цель, мой генерал!

2.2 Ретранслируемый сигнал (источник «Сырье», гриф «Свободный эфир»)

Бестолково, как у сухомордого в мозгах. Холодно, слякотно, сопливо. Темень, ни одной самой паршивой лампочки – малолетние поганцы давным-давно их переколотили. Только некоторые окна горят, и все. Дрыхнут обыватели, сны цветные просматривают. Или под телевизор балдеют, смакуют чужие чувства. Или вяжут. На улицу их сейчас золотом не выманишь. Кретин – и тот подумает, прежде чем выйти. Впрочем, перевелись нынче кретины, все повыловлены, один я, небось, остался.

Мерзкая подворотня. Мерзкая гостиница. Мерзкое занятие.

А что остается делать? С утра душа ноет – денег-то нет. Естественно, откуда у истинного гражданина деньги? У истинного гражданина только долги. Очередная гонка – на следующей неделе, там получу свои кровные, а сейчас… Неделю тянуть – извините, это не для меня! Вдобавок, гад тот… как же его зовут?.. В общем, проиграл сегодня одному типу двадцатку. Идиот! Дыру в кармане поставил и проиграл. Еще один долг. Мерзкая жизнь… Эй вы, за окнами, сколько вас ждать? Суслики жирные, хоть кто-нибудь покажитесь!

Пусто…

О! Хлопнула дверь. Кто-то вышел в гостиничный двор, слышны шаги. Неужели нашелся смельчак, который надумал совершить вечернюю прогулку? Это был маленький старичок, в очках, шляпе, с папкой под мышкой. Натуральный профессор. Он увидел меня, растерялся, замедлил шаг. Я преградил ему дорогу и осветил фонарем, тогда на его лице появилось болезненное веселье.

– Молодой человек, – сказал он мне. – Вы ошиблись, ваша дама еще не освободилась.

Тут ему в бок уперлось «шило», и он, видимо, очень хорошо почувствовал это прикосновение, потому что веселое выражение на его лице моментально сменилось тоскливым.

– Шутишь, – улыбнулся я. – Подожди, сейчас я буду шутить.

Снял с него дурацкую шляпу и отшвырнул в темноту. Он затосковал еще сильнее.

– Вы не смеете, – слабым голосом сообщил он мне – Я музыкант. Я сейчас же позову милицию.

Смех на палке. Было видно, что он грозится всерьез. Наверное, со страху.

– Зови, – разрешил я ему и чуть-чуть надавил.

Понятливый оказался старикашка! Он проглотил все угрозы разом, только слабо икнул и больше не пикнул. Ну а как же – интеллигент! Для начала я его нежно встряхнул, чтобы осознал до конца, с кем имеет дело. От моей ласки его залихорадило. Потом деловито обшарил карманы гостя. В пиджаке у него лежал пухлый бумажник, и мое истосковавшееся по чуду сердечко наполнило грудь томительным биением. Волнуясь, я рванул застежку. Там была весомая пачка купюр – не меньше двухсот! Чудо свершилось. В полном восторге я глянул на старичка: носить вечером такие деньги отважится не каждый! Он стоял не двигаясь, губы его вяло шевелились, шептали что-то вроде: «…зачем вы меня посылаете, мне страшно, я никуда не пойду…» – странное он что-то шептал. И вообще у него был странный видок – будто разговаривал во сне. Причем не со мной. Я потрепал его за щеку:

– Проснись.

Он продолжал спать, намертво прижимая к себе папку. Интересно, что там у него? Я потянул ее, вот тогда профессор ожил: глаза его вспыхнули и погасли.

– Не надо, – попросил он меня. – Берите что угодно, а это… не надо, прошу вас…

Я ничего не ответил ему. Я ткнул его кулаком в морду, он мягко упал спиной в лужу и остался лежать, а папка осталась в моей руке.

Там были только ноты! Эти очкарики ненормальные, честное слово… Ладно, не будем лишать человечество культурных ценностей. Нас интересуют ценности материальные. Мы не варвары, культурные ценности нам не мешают.

Я бросил папку рядом с хозяином, а сам быстро вышел из подворотни. На ходу обследовал добычу. Для начала сладострастно пересчитал доход – ровно двести пятьдесят, новенькими, будто из типографии. Ну, повезло! Все, завтра отдаю долг этому гаду, и хватит с меня игрушек… Еще в бумажнике имелся аккуратно сложенный листок бумаги, и я развернул его.

Вначале ничего не понял. Даже испугаться не успел. Просто в груди у меня вдруг замерло, я остановился и разинул пасть. Вместо бумажного листочка мои грязные пальцы сжимали нечто похожее на щель, в которую смотрели чьи-то глаза. Я среагировал мгновенно: ойкнул и разжал пальцы. Бумажка плавно опустилась на асфальт, я же опомнился и наклонился следом. Я парень любопытный и вовсе не трус. Меня загадками человеческой психики не проймешь – снова взял эту бумаженцию и внимательно рассмотрел ее. Обыкновенная записка. Было четким почерком выведено: «Жду Вас в номере 215, второй этаж, налево».

Записка, ничего больше. Однако в памяти осталась ясная картинка: висящие в воздухе глаза смотрят на меня в упор. Глаза небесно-голубого цвета. И не глаза даже, а узкая полоска человеческого лица – брови, переносица… Смех на палке. Что это мне мерещится?

Собственно, я направлялся к Балаболу. Заведение располагалось точно напротив моего рабочего поста возле гостиницы – никакому нормальному дубине не придет в голову ловить меня здесь, рядышком с местом происшествия. Перекушу, расслаблюсь, и дельце одно имеется. Жизнь дается человеку для того, чтобы он жил, как человек. А интеллигентский бумажник мне должен в этом помочь. Правильно я излагаю?

Смешной старикашка, думал я, наискосок пересекая проспект Первого Съезда. Народной милицией решил напугать. Да заори он во все горло что-нибудь вроде: «Помогите, убивают!» – никто бы даже к окну не подошел полюбопытствовать, в чем дело. Кого там убивают и как. Чтобы расшевелить этот снулый мир, надо кричать «пожар» или «землетрясение». Или, например, «революция» – пусть в кальсоны поналожат. Хотя, ату его, с такими вещами не шутят… Интересно, вдруг вспомнил я, кого ждали в номере 215? Неужели старикашку? А может, все еще ждут? Я развеселился. Надо же, каков игрун – ему бы тихо кефирчик сосать дома, а он по отелям шастает. Впрочем, я уже дошел до места, и эта мысль достойно завершила приключеньице.

Над входом помаргивало название: «БУТСА». Чуть ниже – скромное пояснение: «ЛУЧШЕЕ МЕСТО ОТДЫХА». А в витрине горел стих: «Заходи скорей сюда! Делать все позволим! Развлекайся до утра, выползешь довольным!» Делать что вздумается можно в любом другом месте, если есть чем платить, разумеется, но Балабол поступил на удивление мудро, воспользовавшись вечной всенародной тягой к поэзии и к свободе.

Забавно происхождение названия. Существует легенда, будто знаменитый центрфорвард Серов однажды провел пару недель в той гостинице напротив и, рассорившись со своей поклонницей, швырнул с балкона бутсу – прямо через проспект. Спортивный снаряд пробил витрину насквозь и влетел в столовый зал. С этим преданием знакомит красивый стенд в вестибюле, здесь же под стеклянным колпаком обрел вечную стоянку вонючий ботинок – жуткого размера, кстати. Идиотизм и коммерческий успех, как известно из новой истории, близнецы-братья. В общем, местечко это было как раз по мне. Я поежился от холодного ветра и торопливо толкнул крутящуюся дверь.

Было душно и весело. Большинство столиков оказались заняты. Стоял многоголосый гул, звенела посуда, из игрального автомата лилась мирная старомодная музыка. Я огляделся и подошел к столику, за которым одиноко сидел Лошак.

– Привет, мальчик, – сказал я ему.

Он нехотя поднял глаза. Глаза были задумчивыми. После некоторого размышления Лошак эхом откликнулся:

– Привет, Александр…

Видно, принял уже стаканчик-другой. Что ж, надо догонять. Я подсел к нему и рявкнул в воздух:

– Эй, ну-ка сюда быстро!

Выскочил парень, обслуживающий столовый зал, побежал ко мне, мастерски виляя между столами. Да, заработанная им кликуха вполне соответствовала его деловым характеристикам.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.