Тень Фукусимы

– Точно паранойя, – расстроился Виктор.

– Если бы! Я видел так называемое «такси», которое за ними приехало. Начать с того, что на нём не было шашечек. Таксисту вряд ли больше двадцати лет, и город он совершенно не знает, я ему по телефону долго объяснял, как подъехать к моему дому. Зато когда они сели в машину, не спросил, куда ехать.

– Да, Гена, паранойя, оказывается, заразна. Похоже, ты действительно в разработке. Причём иностранные разведки почему-то в этой связи даже в голову не приходят.

– Да и так понятно, кто мной интересуется, – скривился Геннадий.

И тот, и другой занимались делом так называемых «оборотней в погонах», милиционеров, активно сотрудничающих с мафией (говоря более строго, с организованной преступностью). Противник был достаточно серьёзным и не очень-то уступал оперативникам СБУ ни по опыту, ни по профессиональной квалификации.

– Давай вот что сделаем, – внёс предложение Виктор. – Я всё-таки не исключаю, что их в самом деле интересует Чернобыль. Уж не знаю, зачем. Вот и проверим эту версию. Завтра с утра сообщу им, что нужной информацией владеет Волчара. Тем более, что он действительно владеет. Если они рванут с ним поговорить, значит, ты им нужен только чтобы посмотреть секретные архивы. Ну, а если нет, значит, они работают на мафию. Тогда с чистой совестью уберём их с глаз долой. Васька Левченко за ними недельку последит, я распоряжусь, они его слежку в жизни не засекут. А теперь, Гена, если ты не против, давай завершать наше совещание. Поздно уже.

Мужчины попрощались, и Геннадий направился домой. Дома он извлёк из кармана маленький диктофон и прослушал несколько фрагментов своего разговора с начальником. Запись он делал на тот случай, если Виктор отдаст незаконный приказ. Ведь когда возникают непредвиденные проблемы при исполнении незаконного устного приказа, у начальства внезапно наступает амнезия. Оно не помнит, что такой приказ был, и исполнитель отдувается самостоятельно. Запись – хоть какое-то доказательство, что оный исполнитель действовал не по собственной инициативе.

В этом случае никакой приказ Геннадию отдан не был, а значит, запись становилась ненужной. Он вернул диктофон в карман и направился в спальню. Как верно заметил Виктор, было уже очень поздно.

* * *

Яркий солнечный луч упал на сомкнутые веки Аллы и без малейшего труда преодолел это незначительное препятствие на своём пути. Женщина переменила положение так, чтобы луч её не слепил, но сон был безнадёжно прерван. Сразу же нахлынули непрошеные воспоминания о вчерашнем вечере. Алла не сдержала эмоций и ударила мирно похрапывающего рядом супруга локтем по рёбрам.

– За что? – безразлично поинтересовался Игорь, который, проснувшись, сразу же ощутил некоторые прелести похмелья.

– За платье! Ты его порвал! Скотина! Это настоящий шёлк! Когда-то это платье носила моя мама!

– Ага. А перед ней её бабушка. В любом случае, оно давно и окончательно вышло из моды.

– Что ты понимаешь в моде? Тем более, у меня нет другого платья!

– Ты и это надеваешь хорошо если раз в год. Кстати, осмелюсь напомнить, я порвал его по твоей просьбе. Причём ты от этого пришла в совершеннейший восторг.

– Игорь, я была пьяная! Несла чёрт знает что! Ты никогда меня в таком состоянии даже не слушал, а тут вдруг уничтожил хорошую вещь.

– Может, я виноват ещё и в том, что ты прожгла себе сигаретой колготки?

– Нет, это я сама, – признала женщина. – Но ты не сравнивай дешёвые колготки с вечерним платьем! Кстати, сними с меня, пожалуйста, туфли. Мне самой даже головы не поднять.

– Ну, ты и пьянь! – поразился Игорь. – Мало того, что из-за похмелья встать не можешь, так вдобавок спишь в туфлях! Ладно ещё, когда ты тут мне доказывала, что каблучки поднимают уровень женственности, но потом почему не разулась?

– Потому что заснула. Сними их, пожалуйста. Ноги просто гудят.

Превозмогая жуткую головную боль, Игорь поднялся с кровати и начал возиться с застёжками туфель.

– Руки дрожат? – язвительно поинтересовалась Алла. – Так кто из нас более конченная пьянь?

– Ты, конечно, – Игорю наконец удалось справиться с застёжкой на одной туфле, а вторая расстегнулась вообще без сопротивления. – Пойду попью пива. Если эти мерзавцы его не вылакали сами.

– Не смей так называть нашу дочь! – вяло отреагировала Алла, которую сейчас значительно больше волновала вызванная похмельем головная боль. – И мне принеси!

– Когда мы уходили, в холодильнике оставалось три бутылки пива. Вряд ли сейчас там больше одной. Так что не уверен, что тебе хватит, – Игорь стал натягивать шорты, разгуливать по квартире обнажённым в присутствии дочери он стеснялся.

– Тогда я пойду с тобой, – заявила Алла.

– Не возражаю. Если сможешь. Помнится, тебе не удалось оторвать голову от подушки, чтобы снять туфли.

– Смогу. Я на всё способна ради великой цели, – она рывком села на кровати, поморщилась от боли, но всё-таки встала. – Идём!

– Накинь, – порекомендовал ей Игорь и подал халатик. – А то, если что, будет неудобно перед Вадимом, хоть он и мерзавец.

По пути на кухню Алла взглянула в висящее в коридоре зеркало и содрогнулась.

– Я похожа на бомжиху, – с ужасом сообщила она мужу.

– Да, – подтвердил он. – Цвет лица один в один. Размазанная косметика положение не спасает. И запах от тебя соответствующий. Предполагаю, что и я не лучше. Ничего, с кем не бывает? Сейчас попьём пивка, а потом приведём себя в порядок.

Игорь открыл холодильник и с сомнением в него посмотрел. Затем зажмурился, но когда открыл глаза, ничего не изменилось. После этого осторожно потряс головой, но ожидаемого эффекта не вызвало и это. На всякий случай он закрыл дверцу и вновь её открыл. Чуда не случилось.

– Что там такое? – поинтересовалась Алла.

– Ничего, – честно ответил Игорь. – Совсем ничего. В смысле пива. Там совсем ничего не осталось! Я их сейчас поубиваю!

– Я тебе помогу. Танька, немедленно иди сюда! – заорала женщина.

Дочь не заставила себя долго ждать. Свежая, аккуратная и приятно пахнущая, она вошла в кухню уверенным шагом.

– Доброе утро, папа! – поздоровалась она.

– Танечка, – ласково обратился к ней Игорь. – Тут, в холодильнике, стояло три бутылки пива. Ты не подскажешь родному отцу, кто их выпил? Я хочу убить этих нелюдей.

– Папочка, не сердись, пожалуйста! Просто Вадик принёс азовских бычков, а они без пива не идут. Мы хотели одну бутылочку оставить, но с пивом, ты же знаешь, не всегда получается вовремя остановиться. Если я сейчас схожу и куплю пива, ты меня простишь?

– Сходи, доченька. Только побыстрее!

– Я мигом! Давай деньги, и я сразу же бегу! Хотя, есть и другой вариант.

– Какой, доченька? Скажи, пока я тебя не убил. Потому что потом ты уже ничего не сможешь сказать.

– Пока вы спали, кто-то звонил на мобильник твоей жены.

– В смысле, твоей мамы?

– Нет, папочка, у меня больше нет матери!

– А кто тогда я? – поинтересовалась Алла.

– А вас, женщина, я не знаю и знать не хочу!

– Танюша, что случилось? – Алла догадывалась, но всё-таки решила уточнить.

– И разговаривать с вами я тоже не хочу!

– Ну, тогда мне скажи, – предложил Игорь.

– Вадик вчера вас привёз домой. Она ему предложила рассчитаться за эту услугу натурой. Он попробовал отказаться, тогда она подробно описала, как именно собирается рассчитываться.

– Ужас! – расстроился Игорь. – В доме одни непристойные женщины, а денег нет.

– Это мне показалось, что мы едем в такси. А денег действительно нет, – смущённо пояснила Алла.

– Что-то я такого не помню. Наверно, задремал ненадолго. В любом случае, доченька, ничего страшного в этом нет. Твой ненаглядный Вадик вряд ли соблазнился этой старой кошёлкой.

– Как ты меня назвал? – взвилась Алла.

– Посмотри на себя в зеркало и придумай название получше, я же не против.

– Да это ерунда, конечно! – согласилась с отцом Татьяна. – Но ведь он заставил меня этой ночью проделать всё, что она ему описывала! Я себя теперь чувствую вывалянной как минимум в грязи!

– Ну, у нас тоже самочувствие не из лучших, и пива нет, злодеи выпили. Так вот, милая доченька, это всё мелочи. Вот если бы мама, или, раз уж ты её больше не признаёшь матерью, Алла Анатольевна, перечислила ненаглядному Вадику всех, с кем ты коротаешь те вечера, когда он к тебе не приезжает, вот это было бы серьёзно.

– Точно! – обрадовалась Алла. – Раз уж я ей не мать, почему бы так не сделать?

– Только попробуй! – рассвирепела Татьяна.

– Всем успокоиться! – призвал Игорь, отлично зная, что его призыв услышан не будет.

Женщины стояли лицом к лицу, гневно раздувая ноздри и обмениваясь убийственными взглядами. До момента, когда они бросятся выдирать друг у друга волосы, оставалось совсем недолго. Пользуясь тем, что никто на него не обращает внимания, Игорь залез в карман халатика дочери и достал оттуда пачку сигарет. Спички лежали возле плиты, он зажёг сигарету и с наслаждением затянулся.

– Дай и мне, – попросила Алла, и Игорь её просьбу исполнил.

– А кто мне говорил, что нельзя курить натощак? – язвительно напомнила Татьяна.

– Наверно, твоя мать, – предположила Алла, выпуская дым. – Ещё она говорила, что нельзя напиваться до полностью свинского состояния. Короче, Танюша, не делай, как я, делай, как я говорю. И вообще, прости меня, ладно? Мир?

Женщины действительно бросились друг на друга, но волос не вырывали. Они обнялись и в порыве горячих родственных чувств принялись орошать друг друга слезами и соплями (последними – в гораздо меньшей степени). Выждав некоторое время, Игорь решился прервать это семейное единение.

– Танюша, так что там с тем звонком?

– Ну, какой-то дядька звонил на мамин мобильник, – всё ещё всхлипывая и шмыгая носов, начала рассказ Татьяна. – Телефон лежал в сумочке, а сумочка – в коридоре. Я сняла трубку и сказала, что мама спит, а будить её нельзя, потому что она мертвецки пьяная. Извини, мамочка, я тогда на тебя была очень злая.

– Ничего, всё нормально, – сообщила Алла, но слёзы в её глазах мгновенно высохли.

– А тот дядька мне сказал, что он из СБУ, и знает кое-что такое, чем ты вчера интересовалась. Так что он подождёт, а раз ты вчера перепила, то на всякий случай купит пива.

– С этого и надо было начинать! – заявил Игорь. – А то трещишь о чём угодно, о своих сексуальных утехах, об СБУ, о ненависти к матери, комплекс Электры это называется, если мне память не изменяет, а о самом главном, то есть о пиве – в конце! Алла, звони этому гэбисту, пусть немедленно идёт сюда! И чтоб не забыл самого главного!

* * *

К моменту, когда Виктор позвонил в их квартиру, супруги Марченко уже успели умыться, причесаться и почистить зубы, Алла слегка накрасилась, а Игорь наскоро побрился и надел в комплект к шортам футболку с патриотической надписью «Матюки делают из тебя москаля!». Виктор, взглянув на футболку, брезгливо поморщился, подобные сентенции в Восточной Украине особой популярностью не пользовались.

– Добрый день! – поздоровался гость, и только сейчас супруги поняли, что утро уже отнюдь не раннее. – Это вам! – он протянул Алле огромный букет роскошных неимоверно дорогих роз.

– Спасибо! – зарделась женщина.

– А это – нам всем! – он протянул Игорю пятилитровую канистру с пивом.

– Проходите, – пригласил изнемогающий от специфической жажды Игорь.

Марченко были очень благодарны щедрому визитёру. Даже если бы они знали, что и за цветы, и за пиво Виктор расплачивался одним только сверканием служебного удостоверения, это ничего бы не изменило. Цветы мгновенно оказались в вазе, а пиво – в специальных бокалах.

– Угощайтесь, – предложил Виктор, кладя на стол пачку дорогих сигарет (приобретённых за ту же самую валюту).

– Вы нам очень помогли, – улыбнулась Алла, с наслаждением отхлёбывая пиво.

– Наша основная задача – выручать сограждан, попавших в трудное положение, – заявил гость, и только он один знал, говорит он всерьёз или шутит. – Не хочу отнимать у вас много времени, поэтому давайте сразу перейдём к делу.

– Давайте, – согласился Игорь.

– Я по службе начальник того самого Геннадия, которого вы вчера расспрашивали и чернобыльской катастрофе. Вот моё удостоверение, – Виктор продемонстрировал оное в раскрытом виде, дабы супруги смогли убедиться, что фотография там именно его. – Называйте меня просто Виктор, не надо ни отчества, ни звания. Так вот, Геннадий о той аварии ничего не знает. А мне о ней кое-что известно. Точнее, не о самой аварии, а о некоторых событиях, непосредственно с ней связанных.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.