Второе пришествие

Я не знал, откликнется ли он на мой зов, не думал, что произойдет со мной после, не представлял, как он попытается помочь, если вообще согласится защитить меня. Но все же рискнул.

Я резко развернулся, остановился и прикрыл глаза. Мысленно потребовал:

«Эфир!»

И замер.

Но ничего не происходило. Одна мучительная секунда, казалось, тянулась целую вечность. Я сжался, напрягся, понимая, что сейчас почувствую удар, укус, рывок, а может, вообще ничего не успею почувствовать, потому что медведь с одного взмаха оторвет мне голову.

Все быстро изменилось. За мгновение до нападения медведя мои глаза открылись, и смотрел ими уже не только я.

«Камушек демона», спрятанный под черепом, возле самого затылка, напряженно завибрировал и внезапно лопнул, испустив волну успокаивающей прохлады. Затем демон «закричал». Нет, это не было обычным криком, звуковой волной, это был разряд энергии, магнитный импульс, да все, что угодно. Я, вместе с огромным багажом научных знаний в голове, не мог найти даже самого нелепого объяснения природе этого явления. Словно это была магия, та самая, о которой мне уже пришлось кое-что услышать.

Эффект «крика» демона превзошел все мои ожидания. Медведь испугался. И не просто испугался, на мгновение мне показалось, что у огромного животного сейчас будет разрыв сердца. Он издал какой-то звук, похожий на скуление, и убежал, не пытаясь даже демонстрировать силу, рычать или вставать на задние лапы. Хищник, пригрозивший ему, не допускал сопротивления, он не считался с законами и порядками природы, он был над ними.

Опасность миновала. Эфир, с достоинством защитивший мою жизнь, вернулся к своему обычному состоянию, я вновь почувствовал мягкую пульсацию в районе затылка. Нужно было возвращаться. Я внезапно подумал, что медведь мог ранить Митрия до того, как подоспели мы с Лилией. Нужно было это проверить.

Но когда я вернулся, понял, что произошло что-то ужасное. Нет, торговец не был ранен, он не истекал кровью и, кажется, с его головы не упал ни один волосок. Он просто потерял сознание от переизбытка эмоций и уснул там же, под деревом. Что-то случилась с Лилией. Она сидела на траве, неподалеку от Митрия, согнув колени настолько, насколько позволяли подвижные элементы доспеха. Думаю, если бы не ее доспех, она бы тоже упала. Стоило заглянуть в ее глаза, чтобы понять, насколько все плохо. Она почти не моргала. Ее зрачки были расширены и подергивались, словно при эпилептическом припадке.

Я опустился рядом, обнял Лилию за плечи, помог сесть, разогнуться. Она тяжело дышала. Что-то подсказывало мне, что причиной ее страха был вовсе не медведь. Медведя она бы не испугалась точно.

«А демона?»

Видимо, дело было в нем.

– Мне страшно, – неожиданно произнесла Лилия дрожащим голосом. – Холодно и страшно.

– Все в порядке, – я попытался успокоить ее. – Это был простой медведь. Ничего страшного, ты испугалась, а резкий порыв холодного ветра пришелся не к месту. Пойдем к костру, там тепло.

Я помог ей подняться, практически сам поставил на ноги. Занялся торговцем. Он был довольно легким. Правда, мне все стало казаться легким, даже тяжелое, но я без труда взвалил его на плечо, подобно мешку с просом, он даже не проснулся. И двинулся назад, к костру.

– Постой, – тихим и слабым голосом позвала меня Лилия. Я обернулся. Увидел, как она робко тянет ко мне руку, боясь сделать даже шаг. – Не бросай меня, пожалуйста.

Стараясь не выронить тело, я бочком подошел к ней. Девушка подалась вперед и схватилась за мою руку, да еще с такой силой, что ее тонкие пальцы до боли впились мне в кожу.

Лилия не отпустила мою руку, даже когда мы вернулись к костру. Она держала ее крепко-крепко, словно это была единственная страховка, удерживающая ее в мире людей. Расслабь хватку хоть на мгновение – сразу же провалишься в ад. Лилия так и уснула сидя, крепко сжимая мою руку, не позволив мне отойти от себя ни на шаг. Ей было холодно даже рядом с костром.

Глава седьмая

Той ночью я так и не уснул. И до рассвета просидел возле поваленного дерева, не отпуская руки спящей Лилии. Мне было стыдно, горестно и очень страшно. Ведь именно мои действия привели к тому, что мои спутники впали в глубокий шок и не могли никак оправиться. Это я попросил демона проснуться, попросил сделать что-нибудь. И пусть я это сделал из добрых побуждений, чтобы спасти жизнь Митрия и свою, но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад.

И я уже начал по ней движение.

Лилия вздрогнула и пошевелилась. Спала она очень беспокойно. Как, впрочем, и Митрий. Он так вообще постоянно ворочался, а иногда беспорядочно махал руками, даже стонал и при этом обильно потел. Им явно снились жуткие кошмары.

Ближе к рассвету сон Лилии стал заметно спокойнее. Ее дыхание выровнялось, хватка ослабела, она прижалась плотнее ко мне и даже положила на плечо голову. Я мог освободить руку, мог встать, чтобы размять затекшие конечности или подкинуть дров в угасающий костер, но не смог решиться. Я был виноват перед ней и хотел искупить вину хотя бы тем, что мог послужить подпоркой.

Кажется, когда первые лучи восходящего солнца нагрели мою макушку, я все же немного задремал, потому что не заметил пробуждения Лилии. А может, она проснулась мгновенно и немедленно вскочила, стиснув зубы от боли, но не удержалась на затекших от долгого и неудобного сна ногах и рухнула на землю, схватившись руками за поясницу.

Я подпрыгнул следом, опустился возле нее, присел на одно колено. Испугался, что у Лилии начался эпилептический припадок.

– Спина… – шипела сквозь зубы она. – Спину свело…

– Тише, тише. – Я помог ей согнуться, растянуть мышцы спины и унять судорогу.

Приступ быстро прошел. Лилия перевернулась на спину и облегченно выдохнула.

– Чтоб я еще хоть раз уснула в доспехах! – фыркнула она. – Ни за что!

Затем повернулась лицом ко мне.

– Мне снился странный сон. Страшный сон. А может, и не сон. Я увидела кого-то темного и огромного. Он поднялся над лесом, затмив собой все звезды на небе. Посмотрел на меня. Я так испугалась. Думаю, это был сам хранитель леса.

– А теперь тебе не страшно?

– Кажется, нет. Мне немного жутко, когда я вспоминаю его взгляд, но сейчас он успокоился, я чувствую это… А ты видел его?

– Да, – солгал я, – на мгновение. Он тоже напугал меня, но прогнал медведя. Если бы не он, медведь бы растерзал меня.

– Но ты же сразил оборотня! – Лилия, казалось, оправилась от шока и понемногу возвращалась к своему обычному настроению. – Неужели ты не смог одолеть какого-то медведя?

Я нахмурился. Ее легкомысленность поражала. Начал думать над ответом. Но не успел ничего сказать, проснулся Митрий. Его пробуждение было не менее странным, чем у Лилии.

– Медведь! – неожиданно закричал он и принялся махать руками перед собой, словно от кого-то оборонялся. – Я не какал на тебя!

Причиной его кошмаров был вовсе не Эфир.

Увы, но малоприятные встречи не прошли бесследно. Дальше мы шли медленно. Очень медленно. У Лилии сильно болела перенапряженная ночью спина, от этого доспех казался ей невероятно тяжелым. Да и Митрий тоже едва переставлял ноги от усталости. У него пропал всякий интерес к разговорам и ухаживаниям. Если он открывал рот, то только для того, чтобы пожаловаться, попросить о привале или выругаться в сторонку.

Все мои планы прийти в город засветло пошли прахом. Только поздно ночью нам удалось добраться до придорожного трактира, находившегося в паре часов пешего хода от Гинны. Мои спутники, измученные и изголодавшиеся, непременно решили остановиться в нем на ночлег.

Я взвесил свои шансы и решил отложить поиски Шина на следующее утро. Ведь любому ясно, что поиски незнакомого человека в незнакомом городе – малоперспективное занятие, а усугублять ситуацию и начинать поиски ночью… Нет. Я был не настолько глуп и беспечен.

В этом трактире хозяйствовала женщина, костлявая и высокая, словно фонарный столб. Прямоугольное вытянутое лицо с длинным крючковатым носом делало ее похожей на бабу-ягу, героиню русских народных сказок. Но ее таверна блестела чистотой. И запах стоял не такой уж тошнотворный. Относилась к посетителям и постояльцам она строго, но, видимо, это и помогало ей поддерживать трактир в хорошем состоянии.

Я снял комнату на ночь и заказал ужин. Сел за стол. С прискорбием отметил, что хоть какой-то аппетит сохранился только у меня. Митрий неловко поковырялся в тарелке и утопал наверх, а Лилия, девица с поистине безразмерным желудком, вообще отказалась ужинать. Но я смог ее понять.

Серьезно я разволновался, когда поднимался наверх в комнату. Быть может, мне это только показалось, но я услышал тихий плач, доносившийся из-за закрытой двери. Не зная точно, где именно остановилась Лилия, я почему-то решил, что это была она.

И мне неожиданно стало тяжело. Невыносимо больно было признать, что именно я, а не кто другой, довел ее до слез.

Усталость накатила, словно высокая волна, вдруг выросшая за спиной неумелого пловца и пожелавшая утянуть на дно. Ноги подкосились, я повалился на пол. С огромным трудом я поднялся и, шатаясь, словно в ужасный шторм, добрел до кровати. Повалился на нее, не раздеваясь.

Тени ночи заплясали вокруг, переплетаясь в замысловатые фигуры и туманные образы. Меня сковала плотная темнота, не позволяющая даже пошевелиться, и мир начал медленно исчезать.

Я видел сон…

Перед глазами появилась белая клякса. Потекла в разные стороны, превращаясь в длинный прямоугольник, разделившийся на равные части, словно порезанная на кусочки твороженная запеканка. Кусочки стали расширяться, пульсировать, изменяться и внезапно превратились в буквы, сложившиеся в слово «Опасность!». Может, это был не сон. Может, это была и не клякса вовсе. Возможно, я услышал это слово или оно мыслью пронеслось у меня в мозгу, но каждой клеточкой, каждым волоском своего тела я ощутил серьезность этого знамения.

Внутри меня словно вспыхнуло пламя. Оно наполнило тело невероятной силой. Захотелось накалиться добела, взорваться, словно бомба, выплеснуть наружу томящуюся энергию, показать всему миру, что не существует пределов ничему.

Глаза мои раскрылись в то же мгновение. Я разглядел собственную руку, крепко сжимающую горло неизвестного мужчины. То, что он мертв, я понял сразу. Его шея была неестественно выгнута, трахея передавлена и переломана, язык вывалился наружу, а глаза вылезали из орбит от возросшего давления. Смерть его была очень быстрой, но нереально болезненной.

Невероятно, но я почему-то не испугался. Нисколько. Был спокоен, рассудителен, безразличен. Труп в руке мешался мне. И я его выбросил. Легко и непринужденно, словно грязную подушку, метнув в угол комнаты.

На пол с глухим звоном что-то упало.

«Меч!»

Я, казалось, по звуку определил форму упавшего предмета, его примерную массу, даже металл из которого он был сделан – булат. И принадлежал он незнакомцу, которого я убил, – в этом можно было не сомневаться. Также можно было не сомневаться в том, зачем этот мужчина забрался ко мне в комнату, имея при себе оружие.

Ударив ладонями по матрацу, я, казалось, взлетел с кровати. Замер на мгновение, чтобы осмотреться. Глаза моментально адаптировались в темноте комнаты, так что я смог разглядеть каждую деталь, даже самую мелкую, самую темную. И более того, мое зрение стало панорамным, будто бы на затылке выросла дополнительная пара глаз. Мне не нужно было поворачивать голову, чтобы видеть, что происходит за спиной.

Но это не было пределом моих возможностей. Я чувствовал силу. Мне захотелось увидеть границу, достигнуть предела, оценить собственное могущество. Голову пронзила резкая боль. Разум помутился. А когда вернулось сознание, я осознал, что такое истинное зрение. Деревянные стены, казалось, обратились стеклом. Я видел все, что происходило за пределами комнаты. Видел весь трактир, с любого ракурса. И ничто не могло укрыться от моего пристального взгляда.

Как будто это был сон. Сон, в котором моя сила не имела границ, а воля не знала препятствий. Мир абсолютных возможностей. Где не было ни чувств, ни эмоций, ни горя, ни радости. Лишь бесконечное желание, желание реагировать. Я перестал контролировать свое тело, оно действовало самостоятельно, исполняя все, что я только мог пожелать, так быстро, что я перестал понимать, что начинается раньше, мысль или действие.

Мое новоприобретенное чутье зарегистрировало движение в соседней комнате. Достаточно было только захотеть, чтобы получить полную картину происходящего. Это была комната Лилии, я заметил золотистые локоны, спадающие с подушки. Безрассудная воительница мирно дремала. Но я заглянул не полюбоваться ее сном. Меня куда больше интересовал незваный гость, забравшийся в открытое окно. Переступая беззвучно, мягко, человек, сжимавший в руке рукоять меча с прямым лезвием, двигался к кровати девушки.

Я не успел понять, что ей угрожает опасность. Не успел задуматься, что для боя с опасным незнакомцем мне понадобится оружие. Я только досчитал до трех. И не думаю, что это были секунды.

На счет «раз» я сделал шаг.

На счет «два» неожиданно вспыхнувшее синим пламенем острейшее лезвие меча в моей правой руке описало яркую дугу.

На счет «три» кто-то закричал, но крик этот сразу потонул в предсмертном хрипе.

Я стоял рядом с кроватью Лилии. В стене, разделяющей наши комнаты, осталась прямоугольная дыра, примерно в человеческий рост. Повсюду валялись щепки и обломки досок, причем весьма крупных. У меня под ногами, дергаясь в предсмертных конвульсиях, лежало тело убийцы, покусившегося на жизнь молодой дворянки, разрубленное минимум в четырех местах. Но кровь только-только начала растекаться по доскам пола. А девушка лишь немного приподняла голову, разбуженная шумом.

Мое многократно обостренное чутье вовсю било тревогу. Повсюду наблюдалось движение. В коридоре, в комнатах, на первом этаже, даже на крыше, Семь… Девять… Нет, двенадцать человек. Неизвестный враг атаковал трактир со всех сторон. Я не знал, кто они такие, откуда пришли, какую цель преследуют, лишь понимал, что они пришли убивать. И мне этого стало достаточно, чтобы начать реагировать…

…И убивать их в ответ.

Я перестал видеть людей. Они все вдруг стали безликими тенями, ненавидящими меня. Больше не слышал их предсмертные крики, ощущая пульсацию их страха. Изменился сам способ восприятия мною окружающего мира. Мира, состоящего только из ненависти и страха.

Вскоре все нападающие были мертвы. Их оказалось так легко убивать. Никаких усилий. Я просто резал и давил их, словно надоедливых насекомых, пока поток ненависти, направленный на меня, не иссяк. И когда это случилось, я почувствовал кое-что странное. Почувствовал того, кто скрывался за этим нападением. Он также ненавидел меня, но его ненависть имела другой оттенок. Более темный.

Я спустился по лестнице, залитой кровью, на первый этаж и увидел его. Он стоял в центре зала между столами, похожий на тень. Именно это необычное сходство заставило меня взглянуть на него своим обычным зрением.

Он смотрел на меня. Его глаза скрывала черная ткань капюшона, но так он видел куда больше, чем позволено обычным людям. Он был окутан энергией, особой и сильной, такой, что, казалось, сам воздух нервно вибрировал вокруг него.

– Вельзевул! – грозно произнес он. – Мы знали, что однажды ты найдешь способ вернуться! Знали, что этот день наступит!

– Кто ты такой? – Я не узнал собственного голоса, эхом прогремевшего по всему трактиру. Он даже заставил вздрогнуть странного незнакомца. Только растерянность его длилась недолго.

– Я тот, – ответил он, – кого специально готовили для этого дня. Тот, кто владеет силой, чтобы остановить чудовище и сбросить туда, откуда оно явилось.

– Вы напали первыми, – попытался разумно возразить я, хотя уже понял, что это точно не какое-то случайное недоразумение. Не нелепая ошибка.

– Мои братья пожертвовали своими жизнями, чтобы разоблачить тебя. Заставить сбросить лживую маску человека и предстать передо мной… нет, предстать перед богом в своем истинном обличье.

Я испугался, что этот человек может быть безумным религиозным фанатиком, но все же рискнул задать ему вопрос.

– Ты знаешь, почему я… это?

– Я все знаю о тебе, демон! – поднял руки он. Между его пальцами и полом вдруг пролетели две мощные искры, и воздух наполнился запахом озона. – Я знаю, кто ты, знаю, что ты. И я не допущу, чтобы ты осквернял мир, созданный всемогущим господом!

Чуть откинув голову назад, мужчина беззвучно пошевелил губами, а затем резко бросил руки вперед. И с кончиков его пальцев одной ослепительной вспышкой сорвалась мощнейшая молния.

Я не поверил своим глазам. Это была магия. Пусть и направленная против меня, но самая настоящая магия. Хорошо, хоть Эфир не поддался эмоциям и смог вовремя уйти в сторону от разряда, который должен был испепелить меня.

Разряд угодил прямо в стол. Засаленная и пропитавшаяся всем, чем только можно, столешница зашипела и обуглилась под воздействием мощного потока электричества, но не загорелась.

Маг был готов к этому бою. Его окружило электрическое поле, короткие разряды звонко потрескивали в воздухе, словно хворост в горящем костре. Противник повернулся и начал новую стремительную атаку. Его молнии стали меньше, острее и опаснее.

Страх овладел мной. Правда, я уже плохо понимал, где проходила граница между моим разумом и сознанием демона, но знал, что страх может испытывать только человек. Я испугался и пожелал, чтобы противника не стало, чтобы он исчез, перестал пугать меня своими ужасными молниями.

И Эфир исполнил мое желание.

Я двинулся вперед, постепенно успокаиваясь и словно бы возвращаясь ко сну, в котором я не думал о последствиях, не испытывал угрызений совести, легко избавляясь от любых противников. К тому, что я считал идеальным сном.

Рубиновые капли крови разбились о деревянный пол. Маг вздрогнул, его рот чуть приоткрылся, с краешка губ выделилась тонкая струйка крови, пронеслась по подбородку и скрылась в короткой черной бороде.

Мой ослепительно сияющий меч, созданный демоном из чистой энергии, пронзил тело врага насквозь. Лезвие на целый локоть вышло из его спины.

– Ты силен, – прохрипел маг, чувствуя дыхание смерти. – Но ты уже не такой, как раньше. Теперь мы знаем, кто ты, и найдем способ остановить тебя.

Он закашлял, выплевывая в кровавых брызгах остатки своей жизни, поднял руку на уровень лица и добавил:

– Быть может, даже мне удастся победить тебя.

Лицо мага исказила зловещая ухмылка. Он дотянулся до лба сложенными вместе указательным и средним пальцами правой руки и неразборчиво прошептал два слова. Его кожа мгновенно побелела и засветилась, а внутри тела началась необъяснимая химическая реакция, по скорости возрастания температуры сравнимая лишь с реакцией ядерного синтеза, сильно замедленной. Я отступил. Маг больше не шевелился, он словно обратился восковой фигурой, которая начала плавиться, оседая на пол. Свечение становилось сильнее, черная ряса сгорела почти мгновенно, жаркое пламя вцепилось в деревянный пол. То, что оставалось от тела мага, напоминало раскаленный металл.

Жар стал нестерпим. Спасти меня могло лишь бегство, но я видел, что в трактире еще оставался живой человек, Лилия. Дворянка сидела в своей комнате, забившись в угол, и тряслась от страха, не сводя глаз с дверного проема. Дрожь была настолько сильная, что стук зубов был слышен даже в коридоре. Но даже в таком состоянии Лилия держала перед собой меч, ожидая нападения.

Я помчался вверх по лестнице так быстро, как мог. Пламя погналось за мной. На объяснения и уговоры не было времени. Я влетел в комнату, промчался по ней, как вихрь, схватил завизжавшую от испуга Лилию за плечи, и, закрутившись вместе с ней, вылетел в открытое окно.

Реакция, запущенная умирающим заклинателем, достигла своего пика, трактир попросту взорвался.

Я мчался через лес, сжимая в руках потерявшую сознание от перегрузки и взрыва Лилию, слыша только бешеную пульсацию сердца в ушах, огибая деревья, одно за другим, и, казалось, просто не мог остановиться.

Глава восьмая

– Где я? – Лилия открыла глаза и тяжело вздохнула.

– В безопасности, – сухо отозвался я, не поворачиваясь к ней.

– В безопасности, – растерянно повторила она.

Я боялся повернуться к ней. Вернее, не мог отвести взгляд от сияющего зеркала маленького лесного озера, окруженного высокими, многовековыми соснами, создавшими непреодолимую преграду для ветра, отчего гладь водоема была безупречна. Оно казалось мне идеалом. Тихое, спокойное, безмятежное. Глубокое, чистое и холодное. Абсолютная противоположность моему обезумевшему от ужаса разуму.

И потому я смотрел на воду. Ведь сюда меня, должно быть, привела сама судьба.

Я бежал недолго, зато очень быстро. Так быстро, что ни одно существо не смогло бы за мною угнаться. Бежал, прижимая к себе единственную, слабую и хрупкую девушку, которую мне удалось спасти в том проклятом трактире. Бежал, пока не оказался по колено в воде этого прекрасного озера.

– В полной безопасности. – Я старался, чтобы голос звучал уверенно.

– Максим, – Лилия начала приходить в себя, но к ней, кажется, еще не вернулись воспоминания вчерашней ночи. Однако до их возвращения оставались секунды. – А где мои доспехи? Куда ушел Митрий? Что стало с трактиром старой девы…

Она осеклась. Резко приподнялась, села. Темный и грязный плащ, служивший ей одеялом, упал на траву, напомнив мне и ей о событиях минувшей ночи. Я увидел ночную рубашку девушки. Белую, накрахмаленную, кружевную… когда-то. Сейчас ее украшали только темные пятна засохшей крови.

– То странное, о чем я тебя предупреждал, – словно попытался извиниться я. – То, почему я просил тебя не идти вслед за мной. Оно случилось. И я не сумел предотвратить беду.

– Я помню, – бледнея, начала она. – Помню, как в моей комнате появилось что-то темное и страшное, похожее на демона. Потом я услышала крики, много коротких криков. Предсмертных…

Я молчал.

– …Я схватилась за оружие, но этот демон выпрыгнул настолько быстро, что я не успела даже вскрикнуть. Он набросился на меня, схватил. Все перед глазами закружилось. Неужели!

Она рассеянно щупала землю ладонью, словно что-то искала. И я почему-то решил, что это станет последним разом, когда она примет мою помощь. Там, в трактире, девушка сжимала меч настолько крепко, что унесла его с собой. Не зная, как поступить с дорогой и опасной железкой, я просто положил его рядом с ней.

– Это был ты! – выпалила она, нащупав знакомую рукоять. – Ты был тем темным и страшным! Вот, значит, о чем ты предупреждал меня. Ты чудовище.

Возражать не имело смысла. Все обвинения были обоснованны. Мне было горько от того, что все закончилось вот так, но меня успокаивал факт, что ночью удалось спасти хотя бы ее.

Лилия поднялась, опираясь на дерево и не спуская с меня глаз. Очень осторожно попятилась. Кончик меча дрожал и дергался из стороны в сторону, так же, как и она сама. Лилия пятилась и пятилась, пока, наконец, не решилась, не развернулась и не побежала.

Тогда и я, наконец, отвел взгляд от озера и посмотрел ей вслед.

Увы, но я все равно переживал за ее безопасность. Пусть мы были знакомы всего пару дней, но я уже чувствовал ответственность за судьбу этой девушки. Демон по имени Эфир показал мне кое-что, что стоило взять на вооружение.

Как бы ситуация ни складывалась, нужно прежде всего оставаться спокойным. И еще, нельзя пренебрегать своими желаниями.

Поэтому я решил не отказывать себе в последней прихоти. Поднял с земли плащ, которым укрыл Лилию, стряхнул с него землю и сосновые иголки. Странно, но плащ этот я нашел намотанным на свою собственную руку, когда Эфир вернул мне внешний облик. Думаю, что его в порыве сражения попытался набросить на меня один из убийц, но трюк такой против демона не удался, и походный аксессуар достался мне как трофей.

Впрочем, он был мне полезен. Маг предупредил меня, что теперь они знают, кто я, поэтому скрыться под плотной черной тканью было бы для меня разумным ходом.

Закутавшись в плащ, я последовал за Лилией. Осторожно. Так, чтобы она ни при каких обстоятельствах не заметила меня и не стала сомневаться в моих изначально злых намерениях. Я не хотел больше подвергать ее опасности.

Но была для этого решения еще одна причина, довольно глупая. Я заблудился и не знал дороги. И только Лилия могла привести меня в город, куда я изначально шел.

В Гинну.

Через пару часов мы прошли через ворота Гинны. Лилия за всю дорогу ни разу не обернулась. Мне, можно сказать, просто повезло.

Вскоре наши дороги разделились. Лилия поднялась на крыльцо большого здания из крупного нетесанного камня, на стене которого красовался герб с изображением льва, нависшего зубастой пастью над распустившейся розой, поругалась со стражниками, не пожелавшими пропускать босоногую девушку, но после выяснения, кто есть кто, вошла внутрь с гордо поднятой головой.

Я мысленно попрощался с ней и отправился на поиски Шина. Алхимик должен был жить где-то в этом городе.

На первый взгляд задача казалась вполне разумной. Найти в незнакомом городе незнакомого алхимика, но в городе сравнительно небольшом, ведь по числу жителей Гинна могла сравниться разве что с поселком городского типа. Не более двух тысяч жителей или того меньше. Я надеялся, что все жители друг друга знают в лицо, а уж ремесленников да торговцев и подавно.

Но оказалось все не так просто. Казалось бы, дружелюбно выглядящий мужчина, к которому я обратился с вопросом про городского алхимика, сразу же помчался к страже, рассказать о странном чужеземце, выспрашивающем у него великий секрет. Пришлось мне исчезнуть. Ненадолго. А дальше я решил действовать более осторожно.

Честно говоря, город меня разочаровал. И с каждой минутой блужданий по нему разочаровывал все больше и больше. Эти узкие кривые и отвратительные улочки, полные мусора и грязи, местами, будто для вида, посыпанные соломой, прогнившей и поеденной свиньями, которые паслись и спали здесь же, выводили меня из себя. Людей было не так много, что немного удивляло, но даже на пустынной улочке между маленькими, чахлыми и беспощадно угнетающими домами мне становилось душно. И запах. Как будто я снова попал в трактир, только без возможности выйти на улицу и подышать свежим воздухом.

Впрочем, были и небольшие «отдушины», вроде довольно просторной рыночной площади, расположенной неподалеку от необычного и интересного здания, которое, судя по красоте и величию, могло быть только храмом или церковью. А чуть дальше за ним, на возвышении, расположился мощный и неприступный замок – обитель маркиза или барона, владельца этих земель.

Рынок, на мою удачу, не претерпел существенных изменений за предполагаемые пятьсот лет, которым еще только предстояло пролететь в этом мире. Разве что небольшие, ассортимент товаров стал заметно шире, появились бумажные ценники, электронные весы, но лавки так и оставались лавками, продавцы – продавцами, а товары – товарами.

Кроме того, на рыночной площади можно было вдохнуть аромат свежих овощей и дерзкого, пробивающего нос, запаха пряностей, а также полюбоваться тканями, мехами, оружием и… В общем, ассортимент меня не особо интересовал, поэтому вскоре я вернулся к поискам и углубился в менее приятные для походов районы.

Я посетил две таверны. Одна из них, видимо, предназначалась для местной элиты. На фоне невзрачного города его белые отштукатуренные стены выглядели внушительно, если не сказать крикливо. В окнах блестели ровные и прозрачные стекла. Крыльцо было ровным, и ступени почти не скрипели.

Внутрь меня не пустили. Охранник. А если быть точным, два охранника. Братья-близнецы, крупные, плечистые, пузатые, с удивленными физиономиями, словно первый раз в жизни увидели азбуку и даже открыли ее на первой странице.

Но при виде гостя их гримасы стали угрожающими. Братья синхронно поднялись, уперли руки в бока и перегородили мне путь. Поскрипев зубами, я развернулся и покинул заведение.

В таверне «Чихающий кот» меня едва не обокрал малолетний воришка. Паренек столкнулся с неведомым ему ранее изобретением – карманом на джинсах. Я схватил его за руку и немножко приподнял. А в наказание задал всего лишь один вопрос:

– Где мне найти алхимика?

Мальчишка вскрикнул и начал вырываться. Да так сильно, что, возможно, сломал бы себе кости, так что мне пришлось его отпустить, не дождавшись ответа.

Наконец какая-то слепая и дряхлая старуха посоветовала поискать в восточной части города – где-нибудь поближе к кладбищу. Как ни странно, совет помог. Небольшой двухэтажный дом, расположенный неподалеку от городского кладбища, с изображением колбы на грязной вывеске над дверью. От двух соседних домов остались лишь обгорелые остовы. Да и этот тоже выглядел довольно потрепанным. Я никогда бы не догадался сам искать жилище алхимика в этой части города, поскольку считал, что специалист в такой области должен быть востребован и жить в самом богатом районе. Ведь аптекари в какой-то степени коллеги алхимиков, а первые уж точно ценились в эту эпоху.

В любом случае я решил выяснить, что означает колба на вывеске.

Прозвенел маленький колокольчик над дверью, объявив о приходе посетителя. Предчувствие не обмануло меня, этот дом был лавкой алхимических препаратов. Я увидел бесчисленные полки на стенах, провисающие под весом разных банок, бутылок, пузырьков и мешочков, содержимое которых было по меньшей мере не для брезгливых людей.

– Эван, я говорил тебе, перестань воровать мои препараты, – потребовал мужской голос из недр лавки.

Не прошло и минуты, как показался и его обладатель. Легкая полнота скрывала точный возраст мужчины, но ему явно было больше сорока, но меньше пятидесяти лет. Проседь в волосах была заметной, но и темных волос тоже сохранилось довольно много. Насколько я знал, выступление седины зависит от генетики, однотонная шевелюра может украшать голову мужчины до глубокой старости, особенно у восточных народов. А лицо у хозяина было округлым, имело восточные черты.

Увидев меня, он нахмурился, помрачнел.

– Могу предположить – вы не Эван, – сердито сказал он. Я ему не нравился. Как, впрочем, и всем, практически всем, кого уже успел повстречать на своем пути.