Грядет царь террора

Своими наблюдениями и выводами я поделился с Красновым. И надо сказать, что почти угадал. Через каких-нибудь полчаса из экспресс-лаборатории пришло подтверждение того, что яд, вызвавший смертельный исход у сотрудников фирмы «Дельта», произведен на основе тех самых «черных рожков» незрелой ржи, на которые я и подумал.

– Это тебе поможет? – спросил я у Краснова, когда мы собирались расстаться.

– Кажется, теперь я начал кое-что понимать, – таинственным шепотом проговорил Вадим.

– «Миазматики», так сказать, оказались кое в чем правы… – усмехнулся я.

– Что за «миазматики»? – насторожился мой приятель.

– Это я так, размышляю… Ну все, все! Привет! Будет трудно – пиши, – простился я с Красновым, думая, что теперь надолго лишаюсь его общества. В конце концов, у каждого из нас своя работа…

Глава 3

Трупы в Замоскворечье

«Чертовы “миазматики”, – думал доктор Ягельский, – нет с ними просто никакого сладу…»

Он только что вернулся с ночного вызова, усталый и продрогший до самых костей. Мартовская погода, морося дождем вперемежку со снегом и дуя ледяным ветром, явно не благоприятствовала ночным разъездам. Но тут был особый случай: в доме купца Маслакова никак не могла разродиться первенцем молодая хозяйка Анастасия Гурьевна. Ничто ей не помогало: ни суета повивальной бабки Евпраксиньи, известной всему Замоскворечью, ни бормотание знахаря Ферапонта. В таких случаях действенную помощь мог оказать только опытный доктор, потому и обратились за помощью к Ягельскому.

Осмотрев двадцатилетнюю роженицу, доктор подивился ее все еще девическому телосложению, отметив про себя тот факт, что с такими узкими бедрами и неразвитым тазом ей самой нипочем не разродиться, а значит, имеются все показания к кесареву сечению.

– Ничего страшного, – как мог успокоил доктор испереживавшегося бородатого супруга Анастасии Гурьевны, который держал несколько лавок на Крестовском рынке и снабжал разносолами многих достойных людей в Первопрестольной. – Прикажи-ка, приятель, кучеру запрягать. Придется твою ненаглядную везти в больницу. Без операции никак не обойтись. Помрут и мать, и дитя.

– Да что же это?.. Да как же так? Не уберег Господь!.. – схватившись за голову, запричитал здоровенный детина.

– Ну, ну! Все будет хорошо. Только делай, что я говорю.

– Спаси Бог! Все сделаю. Эй, Тимошка! Запрягай каурого!

Отправив роженицу в больницу, Константин Осипович поехал домой, надеясь хотя бы остаток ночи провести в собственной постели. Но не тут-то было. Не успел он снять с себя накидку и пройти в спальню, как в передней опять требовательно застучали в дверь.

– Кто там еще?! – в сердцах крикнул Ягельский. – Семен! Спроси, кого надо?..

– Вас требуют, – испуганно пролепетал слуга, возникая в дверях спальни через несколько минут.

– Кто?

– Большой енерал! – выдохнул Семен, округлив глаза.

– Да у тебя, дуралей, всякий служивый – генерал. Сейчас выйду. Только ты сначала мне принеси ту мензурку, что в шкапчике… Для сугреву! А то с этими вызовами недолго и самому ноги протянуть от какой-нибудь лихоманки.

Хватив стопарик неразведенного спирта, Константин Осипович почувствовал себя гораздо бодрее и вышел к посетителю уже с добродушной улыбкой на устах.

– Поручик Дутов! – представился высокий красавец в офицерской форме. – Я к вам сейчас от генерал-губернатора Москвы его превосходительства графа Салтыкова.

– Никак Петр Семенович захворали? – спросил Ягельский.

– Никак нет! Бог миловал, – ответил полицейский чин. – В вас другая нужда. Необходимо ваше присутствие на очень важном мероприятии…

– Что, прямо теперь, в два часа ночи? – подивился Константин Осипович.

– Именно сейчас. Дело, не терпящее отлагательств. Одевайтесь, господин Ягельский. Я по дороге все разобъясню…

Через пять минут, прихватив неизменный саквояж с медицинским инструментарием, Константин Осипович садился в коляску с поднятым верхом, заметив краем глаза, что поручика Дутова сопровождает восемь конных полицейских.

Доктор Ягельский тяжело плюхнулся на сиденье, и тут же коляска, запряженная парой резвых лошадей, рванула в ночь. За ней зацокали копытами по булыжной мостовой лошади полицейских.

Как только коляска с седоками повернула с Никитской улицы в сторону Замоскворечья, где Ягельский в эту ночь уже успел побывать, поручик Дутов проговорил, чуть повернув голову в сторону слушателя:

– Нам стало доподлинно известно, что на Большом суконном дворе, что у Каменного моста за Москвой-рекой, людишки мрут как мухи от неведомой напасти. А чтобы, значит, все было шито-крыто, их тела ночью тайным образом свозят на кладбище возле Донского монастыря и там закапывают.

– Да как же можно? – подивился Ягельский. – Без дозволения властей, ночью, яко татей… Ужас!

– Что-то тут неладно, господин доктор. Требуется ваше участие в расследовании сей жуткой истории. Об этом вас сам Петр Семенович просил. И самое главное, нам с вами необходимо установить, откуда сия зараза к нам занесена.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.