Сибириада - Крещенные кровью

– Быть по-твоему, – кивнул, соглашаясь, Аверьян. – Токо вот про шуряка маво растолкуй: што он здеся делал, пошто тебя связал и што с ним таперя?

– Сначала он, шуряк твой ненормальный, – мрачно молвила Анна и отпила еще медовухи. – ворвался ко мне в избу, как демон с шабаша. Угрожал пистолетом. Вбил себе в башку, что у Ивана Ильича будто денег куры не клюют. Вот и явился, чтобы выпытать из меня, где скопцовское золото спрятано!

– А у Ивашки самово што ж об том не обспросил, сучонок? – удивился Аверьян.

– А я почем знаю, – огрызнулась Анна. – Видать, не добился от него ничего, вот за меня и взялся.

Аверьян почесал затылок. Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила его побледнеть и со страхом посмотреть на слегка захмелевшую собеседницу.

– Скажи мне, Аннушка, а то пойло, от которова шуряк мой окочурился, ты для кого изготовила?

– Для Ивана Ильича, – уже веселее ухмыльнулась девушка.

– Отравить ево собиралася? – побледнел Аверьян.

– Усыпить, чтобы оскопить кобеля старого! – зло рассмеялась Анна.

– И у тебя рука бы поднялася на своево благодетеля?

– Еще как! А ты не майся. Тебе же родственничек твой лавку с товаром и дом этот вот посулил? Вот теперь пользуйся дарами этими и радуйся!

– А с Игнашкой… с шуряком што сделать замыслила? – осторожно, чтобы не вызвать неудовольствие собеседницы, поинтересовался Аверьян.

– Ничего, – ответила она, поднося к губам горлышко бутылки. – Он теперь до утра продрыхнет. А утром меня уже здесь не будет!

– Ты што, али утечь собралася? – очередной раз изумился Аверьян. – А Ивашка как же? Неушто ево одново здеся бросишь?

– А на черта он мне теперь сдался! – расхохоталась Анна. – Ежели большевики выпустят из тюряги, пусть к жене твоей, прохвостке бессовестной, ступает. Эта овца души в нем не чает, а я и без него теперь обойдусь.

Аверьян задумался. Он беседовал с Анной, но как будто не узнавал ее. Наверное, эта девица не так уж и беззащитна, несмотря на свой ангельский облик! И едва ли нуждается в чьей-то помощи…

– Хорошо, что все закончилось вот так, – сказала Анна. – Случись все по-другому, то… я не поняла бы самого важного – того, что я занимаю в этой жизни не свое, а чье-то место.

– Какое место? – не понял Аверьян.

– Чужое. Я должна была сейчас жить в роскоши и богатстве за границей, а я… я рядом со старым свихнувшимся развратником, возомнившим себя Христом! Ему нужен человек, с которым он смог бы прожить свою старость! А я? Только одна мысль об этом вызывает во мне отвращение. У нас с ним была возможность уехать за границу, а он… Этот стареющий интриган предпочел бродяжничество по обнищавшей России легкой и красивой жизни где-нибудь в Италии! Нищета и кучка свихнувшихся кастратов – вот предел его мечтаний!

– И куды же ты теперя собираешься? – спросил Аверьян. – Мыслишь, хде-то лутше теперя, чем у нас здеся али в Тамбове вашем?

– А чего тебя интересует, куда я собираюсь? – пьяно ухмыльнулась Анна. – От всех скрывала, а вот тебе скажу! За границу я теперь одна уеду, чтоб не видеть мне больше ни Ивана Ильича «преподобного», ни России, которую я просто ненавижу!

– Успокойся, ерунду ты молвишь, неразумная, – покачал осуждающе головой Аверьян. – Ты хорошая и добрая дева, а то што…

– А ты что меня ублажаешь?… Да, и вообще зачем я вот сижу перед тобой и как на исповеди душу выворачиваю? А ты почему меня слушаешь?

– Думал, што плохо тебе одной будет, – пожал плечами Аверьян.

Девушка горько улыбнулась.

– А мне одной никогда плохо не бывает. Мне не привыкать коротать время одной. Мы дошли с тобою до перекрестка, где пути расходятся, так что…

– Нет, мы и не шли с тобой по одной дороге, – возразил Аверьян. – Мы шли каждый своей… Наверное, нам нечаво больше обсуждать. Тебе щас поспать малеха надо б, раз в путь-дорожку собираешься.

– Нет, выслушай меня! – воскликнула Анна. – Мне надо выговориться. – Строго посмотрев на него, девушка продолжила: – Сколько я помню Ивана Ильича, он был так энергичен, так умен, так превосходил всех, что я гордилась им и шла за ним как зачарованная. Я жила его мыслями, его чувствами, его желаниями. Как собака… Я уже думала, привычка подчиняться ему у меня в крови, но… все опостылело! Так не может больше продолжаться! Он превратился в ничтожество, а моя любовь и обожание – в тлен…

Анна тяжело задышала. Она запрокинула назад голову, от чего шея, казалось, вот-вот надломится. Ее настроение словно передалось Аверьяну. Он пребывал в затруднении и не мог определить свое отношение к тому, что только услышал. Поддавшись какому-то внутреннему порыву, Аверьян положил ладонь на голову девушки, провел по ее мягким шелковистым волосам. Анна отстранилась и тихо сказала:

– Уходи.

Аверьян убрал руку.

– Уходи, – повторила она.

Он встал, пожал плечами и направился к выходу.

– Ты хороший человек, Аверьян, – услышал он голос Анны. – Я рада, что мы с тобой расстались именно так, как расстались, а не так, как я замыслила…

* * *

Поспешное отступление бандитов вызвало недоумение у чекистов.

– Они, наверное, скопцов тоже за нас приняли, – предположил один.

– Ага, особенно когда те запели и в пляс пустились, – усмехнулся еще кто-то. – Бандиты всех нас за спятивших приняли, вот и ушли восвояси!

– Как бы то ни было, а все обошлося, – вздохнул с облегчением Маркел. – Беда миновала. Что со скопцами делать, ума не приложу.

– Расстрелять как врагов народа! – выкрикнул молодой Гришка. – Будь сейчас Игнат средь нас, он бы так и приказал, не сомневайтеся!

– Ишь ты, душегуб какой выискался, – возразил боец постарше. – Да ежели бы не они, то и нас бы сейчас в живых не было.

Чекисты загудели, совещаясь, а Маркел задумался.

– Игнат нам приказал сюда скопцов вести и его дожидаться. Напали на нас внезапно, – принялся размышлять он вслух, повернув голову в ту сторону, откуда пришли бандиты. – С чего бы это? Случайность или еще что?

– Намекаешь, что предательство… – бросил раздраженно Гришка.

Но Маркел пропустил едкую фразу мимо ушей и продолжил:

– Можно подумать, что ево бандюки по дороге прихлопнули, – Маркел как ножом рубанул ребром одной ладони по другой. – А я уверен, что жив он и здоров. Почему Игнат нас и всех сектантов за город выпроводил, а сам остался? А остался он потому, что попа скопцов в городе оставил, ему от попа чего-то надо!.. А так как его сейчас нет, думаю, и нам обратно пора. Бандюки обожглися и отступили. А вот ночью, ежели не уйдем, они в самый раз с нами сполна и поквитаются.

Все смолкли, точно по команде. Утихомирились и скопцы. Все вокруг будто сделало передышку. Скопцы засуетились возле раненых, они перевязывали и своих, и чекистов, разрывая рукава рубах.

Маркел взирал на все это внешне спокойно, но на сердце его было тяжело. Он чувствовал горькую двусмысленность своего положения – роковое перепутье. Голова шла кругом от жалости к скопцам, от ненужных мыслей… Беспощадная война на истребление – это поединок двух вооруженных враждующих сторон! Причем здесь жалкие и безропотные сектанты, которые и так сполна наказаны чудовищным увечьем?

Верующие тем временем готовились к смерти, выстроившись вдоль берега реки. Неподвижные в своем молчании, загадочные, они казались уверенными в том, что после расстрела у них вырастут крылья и вознесут всех в небеса.

Маркел вздохнул и зажмурился. Он вдруг почувствовал, что сам взвалил тяжкий груз на душу. А теперь никак не возьмет в толк, что с ним делать. Сбросить с себя и продолжить путь вместе с людьми или безумным поступком завершить падение?

– Ну? Что делать прикажешь, командир? – крикнул Гришка, глядя на небо.

– Ничего. Возвращаемся обратно, – глухо ответил Маркел. – Скопцов оставляем, а сами уходим.

– Ты что, ополоумел? – заорал возмущенно Гришка. – А для чего мы тогда их сюда притащили? В расход их!

– А ну заткнись, горлопан сопливый! – рявкнул на него Маркел, тоже начиная сердиться.

Он, с видом человека только что принявшего очень важное и ответственное решение, повернулся к ожидавшим в смирении своей участи скопцам и громко крикнул:

– Чего ухи развесили, овцы безропотные? Хватит хоронить себя заране! Уносите прочь свои задницы, да побыстрее, покуда мы не передумали!

Чекисты зашумели, удивленно переговариваясь. Такого исхода они не ожидали.

– А может, не стоит эдак, командир? – обратился к Маркелу Прохор. – Вдруг приказ на их расстрел все ж имеется? Ты же голову свою подставляешь!

Маркел горько усмехнулся. Он повернулся и крикнул скопцам:

– Всем пути счастливого, черти убогие! И никогда больше сюда не возвращайтесь!

Не глядя на товарищей и боясь осуждающих взглядов, чекист нахлобучил шапку и пошагал в сторону города.

– Эй, начальник! – услышал он окрик из множества голосов и, не оборачиваясь, остановился.

– Мы никогда вас всех не забудем, братцы! – закричали скопцы. – Век за ваши души бессмертные молиться будем, люди добрые!

– Это что, они нас добрыми назвали? – послышался удивленный возглас Гришки.

– А ты как думал, – ответил ему рассудительный глуховатый голос Прохора. – Это ты у нас еще молодой – не знаешь, что больше к добру стремиться надо, а не к смертоубийству кровавому!

Усталый, но довольный собой, Маркел шагал, тяжело прихрамывая. Ему хотелось одиночества, хотелось побыть одному, но спиною он чувствовал, что все бойцы отряда молча и медленно бредут за ним следом.

9

Будучи не в силах больше блуждать вокруг дома с противоречивыми сомнениями в душе, Аверьян подошел к крыльцу. Дверь оказалась не заперта.

Стеша сидела за столом перед зеркалом и внимательно разглядывала свое отражение. Как только Аверьян переступил порог, она живо обернулась и слегка побледнела от неожиданности.

– Может, я не ко времени? – спросил он срывающимся голосом.

– Заходи, коли пришел, – ответила она без ложного энтузиазма.

Стеша сидела всего в двух шагах от него. Аверьян смотрел на ее спину, на которой знал каждую родинку. От воспоминаний захватило дух. Он подошел к ней и провел ладонью по голове.

– Стеша…

Она обернулась и посмотрела на него. Аверьян тут же понял, что между ними уже не осталось ничего общего. Жена брезгливо поджала губы и увела в сторону глаза, явно не желая его видеть.

– Зря ты заявился, Аверьян.

– Но-о-о… Мы ешо вроде как повенчаны с тобой и ты мою фамилию носишь?

– И што с тово?

– Да вот хотел поглядеть на тебя и детишек, – сказал он. – Как они?

– С ними все хорошо, – ответила Стеша. – А вот о тебе я ужо давно думать перестала. Сызнова у нас ничаво не выйдет, и ты сам, поди, об том прекрасно знаешь.

Пальцы Аверьяна готовы были коснуться плеча жены, но он не решался этого сделать, словно перед ним сидела совершенно чужая женщина.

– Я хочу, штобы ты ушел, – очень тихо произнесла Стеша, глядя в зеркало.

Голос ее дрожал, в нем слышались слезы. Аверьян ждал, что она вот-вот расплачется, а он обнимет ее как прежде, чтобы утешить. А Стеша сдерживала слезы, зная их воздействие на мужа и твердо решив не давать ему повода.

– Прошу, уходи, – сказала она, вставая и отходя к окну с намеком, что разговор закончен.

Рука Аверьяна повисла в воздухе.

– Мы бутто совсем чужие, Стеша… Но у нас дети! Тяжело ведь одной поднимать их на ноги?

– Да, – сказала она. – Но мы всегда были чужими, а жили по надобности.

– А я по-другому мыслил, – признался Аверьян.

– Я тожа, покуда ты не пропал без вести, – вздохнула Стеша. – Я обрадовалася даже, прости меня, Хосподи. Мыслила жизню свою постылую сызнова начать, а ты вот он весь. И под венец нельзя таперя, и ты… Не мужик и не баба.

Примечания

1

Самоназвание сектантов.

2

Основатель секты скопцов в XVIII веке, беглый крепостной.

3

Христоверы – хлысты. Одна из форм старого русского сектантства, возникшая во второй половине XVII века в центральных губерниях России среди оброчных крестьян. Основателем её считается костромской крестьянин Даниил Филиппович.

4

Удаление яичек («удесных близнят») называли «малой печатью», или «первой чистотой». Поскольку эти повреждения не мешали скопцу вступать в половую связь, основатель секты Кондратий Селиванов решил, что необходимо ампутировать «ключ бездны» – детородный орган. После этой операции на теле оставался овальный шрам – «царская печать». При оскоплении женщин вырезали, вытравливали кислотой или выжигали раскаленной проволокой соски или груди, большие или малые половые губы. Это была так называемая «вторая чистота». Чтобы окончательно заглушить зов плоти, скопцы истязали себя, выжигая на своем теле кресты.

5

Кокаин.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.