Обжигающий ветер любви (сборник)

На кухне у Вики горел свет, а в комнате дрожащими бликами пульсировала «цветомузыка».

Взбежав по лестнице на четвертый этаж, Артур замер перед обитой синим дерматином дверью. Из квартиры доносились приглушенные голоса, танцевальные ритмы.

«Кажется, я не вовремя, – подумал Сибирцев. – Еще и вырядился как на парад…».

Ему вдруг стало неловко, что он пришел в форме. Артур надавил на кнопку звонка. Послышались торопливые шаги, щелкнул замок, дверь распахнулась.

– Арту-у-ур! – всплеснув руками, воскликнула подруга Вики. – Вот это сюрприз!

Она впустила его и, обернувшись, крикнула:

– Артур приехал!

Раздались звон разбитой посуды, недоуменные возгласы.

Он шагнул в комнату – и в мерцании разноцветных огней увидел ее. Вика шла навстречу… прямо по столу! Освобождая дорогу, гости торопливо выхватывали у нее из-под ног тарелки с закуской.

Артур подхватил ее на руки.

– Горько! – крикнул кто-то.

Смеясь, она поцеловала его в губы.

Народ за столом задвигался, освобождая им место.

– Давайте, за встречу… –

– Солдату – штрафную!

Артур осмотрелся… Какие-то незнакомые люди. Для чего они здесь собрались?

– Уйдем отсюда, – шепнул он Вике.

Они вышли на улицу. В морозном воздухе кружились снежинки.

– По какому поводу гулянье? – спросил Артур.

– У моей знакомой – ты ее не знаешь – парень вернулся. Они тоже два года не виделись… Надо было отметить событие. У нее – никак: комнатка маленькая в коммуналке и мама больная. Вот я их и пустила.

– А где он служил?

– Он не служил, он сидел…

– Вот как? – Артур остановился. – Не боишься, что когда вернешься, одни стены останутся?

– Он же не вор. – Вика улыбнулась. – Просто не повезло. Случайно сбил человека, на машине.

Они медленно шли по заснеженному тротуару. Вика держала его под руку.

– Как долго я тебя ждала… – смущаясь, сказала она и прижалась щекой к его плечу.

– Ничего… – ответил Артур. – Зато теперь мы всегда будем вместе.

Долго гуляли они по тихим вечерним улицам. Целовались, говорили о чем-то, снова целовались. И во всем городе не было никого счастливее их…

А потом наступил Новый год. Встречать его решили на квартире у Вики. Она жила одна, без родителей. Воспитывала ее бабушка, которая имела свой угол и в дела взрослой внучки не вмешивалась.

Утром, тридцать первого, Артур съездил за город, привез большую пушистую елку. Когда деревце оттаяло и расправило скованные снегом и льдом ветки, Вика достала из шкафа коробку с елочными украшениями.

Вдыхая запах свежей хвои, Артур развешивал стеклянные игрушки и украдкой посматривал на Вику. Она стояла возле разрисованного морозными узорами окна и, задумавшись, смотрела на улицу. Внезапно солнечный луч пробился сквозь тучи. Комната вмиг стала нежно-розовой. Слабый отсвет упал на ее лицо. В этом волшебном сиянии Вика показалась ему божественно-прекрасной. Черты ее были настолько совершенны, что у Артура перехватило дыхание.

День прошел в предпраздничных хлопотах. Дважды Сибирцев ходил в магазин, чистил картошку, открывал всевозможные банки. Потом подошли Викины подруги и оставили его без работы. Ближе к полуночи стали собираться гости: в основном – молодые пары, еще не связанные узами супружества. Все здесь знали друг друга, поэтому легко общались между собой.

Вика встречала гостей в длинном черном платье с блестками.

Ударили куранты… В разных концах стола захлопало пробками шампанское. Под визг и крики разлили пенящийся напиток в бокалы, выпили стоя.

– С Новым годом! – сказал Артур, чокаясь с Викой.

– С новым счастьем! – ответила она и улыбнулась. В ее зрачках отражались огоньки елочных гирлянд.

По мере того, как на столе уменьшалось количество закуски, разговоры становились все более оживленными. Кому-то захотелось танцевать. Включили музыку, задвигали стульями.

– Внимание! – выкрикнул дипломированный массовик-затейник Грачев, уже изрядно подогретый спиртным. – Объявляем конкурс на самую красивую пару. Все танцуют, а жюри определяет победителей. Поехали!..

Кружась под звуки протяжной мелодии, Артур обнимал Вику. Он чувствовал себя уверенным и сильным.

Привстав на носки, Вика чуть слышно шепнула ему на ухо:

– Я люблю тебя.

Артур крепко прижал ее к себе и, ткнувшись губами в мягкие локоны волос, так же тихо ответил;

– Единственная моя… Любимая.

Танец кончился. Грачев объявил:

– Единогласным решением судей, то бишь жюри, самой красивой парой признаны…

Он сделал многозначительную паузу.

– …Артур и Вика!

Раздались аплодисменты.

– А как насчет приза? – крикнул кто-то.

Грачев задумался. Потом сбегал на кухню и вернулся с двумя большими яблоками.

– Это тебе… А это – тебе….

Веселье продолжалось до самого утра. Лишь после того, как один молодой человек объявил себя наследником Чингисхана, другой стал лаять по-собачьи, а девушка по имени Люся едва не выпрыгнула с балкона, гости начали потихоньку расходиться.

«Как давно это было, – подумал Сибирцев, поворачиваясь на жесткой вагонной полке. – И куда все исчезло?»

На вокзале команду встречал знакомый представитель спорткомитета. Артур увидел его с подножки вагона и помахал рукой.

Тот подошел возбужденный, раскрасневшийся от мороза, в распахнутом полушубке. Поздоровавшись с Сибирцевым, озорно улыбнулся ребятам:

– Ну что, орлы, драться будем?

А то, как же! – в тон ему ответил тяжеловес Ковалевский. – За тем и приехали…

Смешавшись с толпой пассажиров, они пошли к автобусной остановке. Артур озабоченно поглядывал по сторонам – не отстал бы кто.

В ожидании нужного маршрута укрылись от ветра на кирпичной веранде. Сквозь дырявую крышу виднелось серое небо. Стены были расписаны и разрисованы сверху донизу. Какая-то любопытная старушка, беззвучно шевеля губами, сосредоточенно читала надписи и внимательно рассматривала рисунки. Со стороны могло показаться, будто она изучает театральную афишу.

Подошел автобус. Оледеневшие двери с лязгом распахнулись, и продрогшие пассажиры бросились занимать места.

По пути в гостиницу ребята болтали между собой, глазели из окон на местные достопримечательности.

Один из парней, утомленный дорогой, задремал. Тут же нашелся шутник – прилепил ему на нижнюю губу ленточку автобусных талонов. Бедолага стал похож на кассовый аппарат. Все покатывались со смеху. Только спящий ничего не чувствовал и продолжал клевать носом.

В гостинице их ждали забронированные номера: два четырех-местных и два двухместных. Один из двухместных номеров заняли Соколов и Ковалевский – как самые старшие и авторитетные, другой – Артур.

Рядом поселилась команда из крупного промышленного центра, известного в боксерской среде.

Тренер соседей зашел познакомиться. Артуру он почему-то сразу не понравился. Бывает так – еще не успел пообщаться с человеком, а уже чувствуешь антипатию. Он вошел не постучавшись, протянул руку:

– Карнаухов…

Сибирцев пожал влажную пухлую ладонь. Гость огляделся по сторонам, подошел к окну, открыл форточку.

– Душно.

Потом плюхнулся на заправленную кровать и, закинув ногу за ногу, произнес:

– Рассказывай, как там у вас?

Бесцеремонность покоробила Артура. Гость вел себя так, словно они были давно знакомы. Хотя виделись впервые.

Выглядел он лет на тридцать пять. Из-под расстегнутой спортивной куртки выпирал оформившийся животик. Гладко выбритые полные щеки лоснились. Маленькие водянисто-серые глаза, опушенные белесыми ресницами, смотрели с насмешливым прищуром.

Задушевной беседы не вышло. Перекинувшись для приличия парой фраз, Артур сослался на занятость и выпроводил гостя.

А дел и вправду оказалось достаточно. Сначала нужно было получить талоны на питание, потом пройти медкомиссию, взвешивание, жеребьевку, оформить кое-какие документы. В общем, только успевай поворачиваться… Сибирцев даже пожалел, что они не приехали на денек пораньше.

В столовой гостиницы кормили неплохо. Вот только не все смогли в полной мере это оценить. Большинство ребят боялось выйти из своей весовой категории, поэтому к еде относились осторожно. Только легковес Андреев уплетал за обе щеки. Ему сидеть на диете было ни к чему. На прошлых соревнованиях он оказался даже легче, чем требовалось. Пришлось перед контрольным взвешиванием подкладывать в плавки железные болты и гайки. После чего он получил заслуженную кличку – «металлист».

Вечером, когда Артур лежал на кровати поверх одеяла и читал книгу, в номер снова заглянул Карнаухов.

– Скучаешь?

– Да так… – неопределенно пожал плечами Сибирцев.

– Выпить хочешь? Пойдем, у меня есть.

– Спасибо, – покачал головой Артур. – Не хочу… Да и открытие завтра…

– Ты чего, на ринг, что ли, собрался? – хохотнул гость. – Тебе же морду подставлять не надо! Махнул пару раз полотенцем – и сиди, отдыхай.

– Все равно – не хочу…

– Ну и хрен с тобой!

– Кстати, – поморщился Сибирцев, – ты не мог бы выражаться чуть попроще… Хотя бы при пацанах… А то от твоего мата уши вянут.

– Бог ты мой! Какие нежности… Можно подумать, они ничего подобного в жизни не слышали. С пеленок их гувернантки за ручку водили… Очнись, Макаренко!.. И как ты их драться-то учишь? Тоже, небось, со всякими интеллигентскими штучками? Простите, извините, целился, мол, в глаз, а попал по носу! Так?.. – он рассмеялся. – Пойми, чудак, это же бокс, а не шахматы! Здесь сантименты ни к чему! Либо ты его, либо он тебя. Третьего не дано… Ударил хорошо, видишь, что поплыл – добей!.. Нос расквасил? Целься туда же!.. Бровь рассек? Еще добавь!.. Выживает сильнейший – это закон жизни, суровый, но справедливый… Разве не так?

– Не знаю, – уклончиво ответил Артур. Спорить с ним не хотелось.

Карнаухов посидел еще немного и пошел искать напарника на выпивку, а Сибирцев отправился к ребятам. Завтра предстоял трудный день, и хотелось поддержать их боевой дух.

Открытие первенства среди старших юношей на приз героя Советского Союза Крымова прошло торжественно и шумно. Организаторы постарались, и, надо отдать им должное, – праздник, действительно, удался. Под звуки труб участники турнира в колонну по одному, покомандно с тренером во главе, прошлись по кругу большого спортивного зала. Зрители с трибун приветствовали их… Потом спортсмены выстроились вокруг ринга, установленного в центре. Именитые мастера пожелали молодежи сохранять и приумножать традиции отечественного бокса; известный артист вспомнил о своем давнем увлечении и пожалел, что молодость уже не вернешь; популярная группа под фонограмму исполнила пару шлягеров. И, наконец, под звуки гимна были подняты стяги с символикой спортивных клубов – участников соревнований.

Команда Сибирцева не потерялась среди прочих. Не зря он столько бился над поиском единой спортивной формы. В ярко-алых майках и синих атласных трусах с зеленой окантовкой ребята выглядели превосходно. Даже «боксерки» на ногах у всех были одинаковые – кожаные, черные, отделанные коричневой и желтой замшей… В общем, зрителям, соперникам и судьям команда запомнилась.

Первые поединки, состоявшиеся сразу после церемонии открытия, закончились для воспитанников Сибирцева удачно. Все ребята прошли в следующий тур. Он радовался вместе со всеми. Но праздничное настроение было омрачено неприятным эпизодом.

В самый разгар первого дня соревнований Артуру зачем-то понадобилось в раздевалку. Проходя по узкому полутемному коридору, он случайно оказался свидетелем разборки тренера Карнаухова со своим учеником. Парнишка только что провел тяжелый, изнурительный поединок с сильным и опытным соперником. Сибирцев видел этот бой… Вряд ли в чем можно было упрекнуть проигравшего. На ринге он сделал все, что мог. Но, видимо, его наставник считал иначе.

– Сволочь! Позорник!.. – кричал, багровея, Карнаухов. Никогда больше не возьму тебя!.. Подвел команду, гад!.. Юноша стоял, понурив голову. Под носом чернела запекшаяся кровь, глаз заплыл от удара. Он не успел даже снять перчатки.

Артур проходил мимо, когда Карнаухов, исчерпав словесные аргументы, неожиданно размахнулся и залепил парню увесистую оплеуху.

Сибирцев схватил тренера за руку:

– Ты чего?!

– Отвали!.. – грозно рявкнул Карнаухов. – А то и тебе сейчас достанется!

– Что-о? – тихо сказал Артур.

Карнаухов осекся, увидев его глаза.

– Ничего, ничего… Извини… – совершенно другим тоном быстро забормотал он. – Погорячился… Прости.

– Вышибалой тебе в кабаке работать, а не тренером… – с горечью произнес Артур.

После этого случая они вообще перестали общаться. И даже не здоровались.

Несколько дней продолжались поединки. Наконец пришло время финальных боев.

Из команды Сибирцева в финал пробились двое. А по общекомандным результатам воспитанники Артура вполне могли рассчитывать на почетное третье место. Все сейчас зависело от того, как выступят финалисты: победят – команда попадет в тройку призеров; хоть один проиграет – все пропало.

Первым на ринг вышел легковес Андреев. Соперник ему попался достойный. Никто не хотел уступать. До последней секунды оба сражались за победу.

Судьи долго совещались, прежде чем вынести решение. С перевесом в один голос победил Андреев. Надо было видеть его радость!..

Теперь пришла очередь Саши Соколова. По иронии судьбы ему предстояло встретиться с подопечным тренера Карнаухова.

Проходя мимо раздевалки, Артур услышал, как тот готовил своего боксера к бою. Характерные звуки ударов перчаток по «лапам»[2] сопровождались выразительными комментариями.

– Что ты шлепаешь, как по жопе ладошкой! Резче бей!.. Еще!..

Артур прошел дальше по коридору и свернул к себе, в свою раздевалку, где его ждал Соколов.

Саша сидел на подоконнике и эластичным бинтом обматывал кисти рук. Увидев Артура, он улыбнулся:

– Говорят, Андреев выиграл?

– Выиграл… И ты тоже старайся.

Сибирцев помог ему надеть перчатки, туго стянул шнурки на запястьях, завязал и тщательно спрятал концы. Потом взял «лапы».

– Ну, что, погреемся?

После того, как Саша размялся, Артур набросил ему на плечи большое махровое полотенце, и они направились к выходу.

Из динамиков донеслось:

– На ринг приглашается следующая пара боксеров… В синем углу – чемпион Н-ской области, серебряный призер первенства Северо-Западной зоны РСФСР среди старших юношей Александр Соколов, спортивное общество «Зенит»… В красном углу – чемпион Российской Федерации среди старших юношей Сергей Крюков, «Труд».

Боксеры встретились в центре ринга, пожали друг другу руки и вернулись на свои места.

Сибирцев смочил в воде резиновый загубник и подал Саше. Тот сунул его в рот и стиснул зубами.

– Боксер готов? – спросил рефери.

– Готов, – ответил Артур.

– Ваш готов? – обратился рефери в противоположный угол.

– Готов!.. – донеслось оттуда.

– Секунданты – за ринг! Боксеры – на середину!

Сибирцев нырнул под канаты. Прежде чем спуститься помоста, бросил быстрый взгляд в угол соперника. Карнаухов тоже смотрел в его сторону. Их глаза встретились. Артуру показалось, что он ухмыльнулся.

Гонг ударил, как набатный колокол. Пританцовывая, боксеры закружились по рингу.

Сибирцев внимательно следил за поединком.

Первые две минуты прошли в обоюдной разведке. На чьей стороне перевес – определить было невозможно.

Пошла последняя минута первого раунда…

Артур поискал глазами своих ребят – надо поддержать Соколова. Но они, похоже, и сами догадались. Перекрывая шум и крики, начали скандировать:

– Са-ня! Са-ня! Са-ня!

Легковес Андреев пробрался к самому рингу и крикнул что есть мочи:

– «Коронку» давай!

Соколов услышал… Он словно вспомнил, что за весь раунд так и не воспользовался своей любимой комбинацией.

Выбрав момент, он блестяще провел «двойку» – левый прямой, правый боковой в голову. Оба удара достигли цели.

– Еще! – крикнул Андреев.

Соколов повторил… Случилось это как раз в тот момент, когда Крюков рванулся в атаку. Встречный левой потряс его и заставил остановиться, а удар справа погасил сознание… По инерции он сделал еще два шага вперед и упал лицом вниз.

Нокаут!

Рефери отправил Соколова в нейтральный угол и открыл счет. Хотя и без того было ясно – Крюков драться уже не сможет.

– Артур Викторович! Вы видели? Я победил!.. – почти кричал Саша, подходя к своему углу после того, как рефери, отсчитав до десяти, сказал «Аут!» и остановил бой.

– Молодец! – похвалил его Артур. – Горжусь тобой.

К исходу того же дня команда сидела на железнодорожном, вокзале. До прибытия поезда еще оставалось время, и Соколов с Ковалевским решили сходить в станционный буфет за лимонадом и пирожками.

Через несколько минут ребята появились в сопровождении милиционера.

«Что еще натворили?» – озабоченно подумал Артур.

– Здравия желаю! – козырнул старший лейтенант. – Добрый вечер… А вы, значит, их тренер? Ясно…

– Документы показать?

– Не надо, что вы! Это я так, проверить… Ориентировку перед дежурством получили: из колонии несовершеннолетних преступников двое сбежали. Я смотрю – уж больно ваши по приметам похожи… Подошел, а они мне – с соревнований едем. Тренер с нами… Ну, говорю, раз так, показывайте вашего тренера… Выходит, не соврали. Вы уж извините – работа…

– Ничего, – кивнул Артур. – Понимаем.

Старший лейтенант повернулся и пошел. Потом оглянулся.

– С соревнований, значит? По боксу?.. А чего же ни одного фингала нету?

– Как это, нету? – обиделся Ковалевский. – Серега, а ну покажи!

И развернул за плечи одного из парней, под глазом, у которого красовался огромный лиловый синяк.

– Ого! – весело воскликнул милиционер. – Это другое дело!

Вернувшись домой, Сибирцев узнал от жены, что они приглашены на свадьбу. Женщина, с которой Вика вместе работала на складе строительных материалов, выдавала замуж старшую дочь. Событие решено было отметить за городом, на даче у жениха.

Артур встретил новость без особей радости. В последнее время он потерял интерес к многолюдным застольям. Ссылаясь на то, что нет денег на подарки молодым, он попытался уговорить Вику отказаться от приглашения, но супруга оставалась непреклонной.

В пятницу вечером за ними заехали на машине. По пути забрали из детского сада дочь, завезли к бабушке… Выехав на загородную трассу, покатили в сторону чернеющего вдалеке леса.

Через полчаса машина свернула с шоссе на проселочную дорогу, и вскоре впереди замигала огнями деревня. Места эти были Артуру знакомы.

Дача стояла на берегу озера. Они подрулили прямо к калитке. Хозяйка вышла встречать их в наброшенной на плечи дубленке.

– За ужином Сибирцев посетовал, что давно не рыбачил.

– Так сходи к Михалычу, – сказали ему. – Завтра с утра можете половить рыбу. Молодые все равно раньше двух не приедут.

«А что, это мысль!» – загорелся Артур.

Михалыч жил по соседству. Сибирцев хорошо знал его. Во всей деревне не было более удачливого рыбака и охотника.

– О-о! Кто приехал! – обрадовался Михалыч, увидев входящего Артура, – на свадьбу, значит, прибыл?.. А я, вишь, валенками занялся… Надо, думаю, подшить.

Он отложил в сторону шило и дратву.

– Бабка, ну-ко дай чаю!

Из кухни выглянула Анна Тимофеевна, его жена. Близоруко прищурившись, внимательно посмотрела на гостя и, узнав, улыбнулась:

– Артур! Давно нас не навещал… Как живете-то?

– Нормально.

– И, слава Богу!.. Иван вот тоже пишет, что все у них хорошо. Ромка в этом году в школу пошел. Жена, Аля тоже учится, заочно… К лету, может, приедут…

Иван – младший сын Михалыча – жил сейчас в далеком южном городе. Когда-то они с Сибирцевым вместе работали на заводе. Пока Иван не уехал, часто наведывались сюда, на охоту или рыбалку.

Михалычу недавно исполнилось шестьдесят, но выглядел он намного моложе. Был крепок телом, не курил, выпивал в меру. До сих пор оставался штатным охотником коопзверопромхоза. На жизнь зарабатывал лесным промыслом, рыбалкой, сбором лекарственного сырья, заготовкой грибов и ягод.

– Как нынешний сезон? – спросил Артур, разглядывая распятую на стене большую медвежью шкуру.

– Удачно…

– Хорошо он сей год поохотился, – подтвердила Анна Тимофеевна, расставляя на столе чашки. – Медведя с лабаза убил, трех лосей, две рыси в капкан поймал, куниц несколько, да белок много сдал… От коопромхоза ему к юбилею грамоту дали и премию выписали… Ты пей чай-то, остынет… И пироги бери, свежие…

– Спасибо, – улыбнулся Артур, – я только что из-за стола.

– Ничего, ты молодой, тебе сил много надо.

Сибирцев послушно взял кусок румяного пирога с крупными янтарными ягодами морошки, отхлебнул душистого чаю.

– Михалыч, пошли завтра на рыбалку.

– На рыбалку? – хозяин поскреб узловатыми пальцами седой затылок. – Пошли… Хотя не сезон сейчас. Светает поздно, темнеет рано – вялая сейчас рыба, сонная. Вот месяца через два… Но – если хочешь, пойдем. Черви у меня в ведре, в подполье, с осени еще накопаны. Удочки я тебе дам. Амуницию тоже подыщем. Утром заходи – и пойдем… А то оставайся, ночуй у нас…

– Не могу… Нам с женой уже комнату выделили. Неудобно… – Тогда до завтра… Не проспи.

С рассветом они были на озере. Тяжело ступая, шли по заснеженному льду. Вылизанный ветром наст с шорохом проседал под ногами.

Противоположный берег едва угадывался в синеватой дымке. Оттуда, с той стороны, медленно поднималось огромное красное солнце. И по мере того, как оно всходило, бледно-серое холодное небо наливалось яркой, сияющей голубизной.

Вот здесь давай попробуем, – сказал Михалыч, скидывая с плеч фанерный ящик. – Тут подводная гряда. На откосы окунь кормиться выходит.

Сибирцев крутанул ручку ледобура. Остро заточенные лезвия легко прошли сквозь плотный наст и с визгом впились в крепкий озерный лед. Над лункой возник холмик мелкого хрустального крошева.

Досверлив до конца, Артур выдернул ледобур и отдал Михалычу, а сам принялся черпать ледяные осколки. Потом достал короткую зимнюю удочку, насадил червя и опустил снасть в воду.

Долго ждать не пришлось. Чувствительный кивок вздрогнул и согнулся. Артур торопливо подсек, ощутив на том конце слабые толчки… На поверку это оказался мелкий прозрачный ерш. Растопырив все свои колючки, он отчаянно трепыхался на крючке.

Разочарованно вздохнув, Сибирцев вновь забросил снасть. И опять клюнул ершик, величиной чуть больше спички.

«Надо менять место», – подумал Артур.

Он собрался и двинулся вперед. Звал с собой Михалыча, но тот решил пока остаться – вдруг да улыбнется удача?

В поисках рыбного места Сибирцев намотал по озеру несколько километров, просверлил десятка два лунок – и все без толку.

Обессиленный, он уже и не мечтал об улове. Просто сидел и смотрел на неподвижный кивок.

– …у-ур!…ди-и…да-а! – донесся до него голос Михалыча.

Артур оглянулся на крик и среди ослепительно белеющего снега разглядел маленький черный силуэт. Михалыч призывно махал рукой.

Сибирцев поспешил на зов. Еще издали увидел у ног Михалыча больших, трепыхающихся на льду рыбин. Это были окуни: толстобрюхие, полосатые, с красными широкими хвостами и такими же яркими плавниками.

– Хватит бегать зря, – сказал Михалыч. – Садись рядом.

Артур быстро пробурил лунку и забросил удочку.

– Ты поманивай, поманивай помаленьку… Глядишь, какой-нибудь и схватит… – посоветовал ему напарник.

Сибирцев присмотрелся к его плавным, легким движениям и тоже стал поддергивать удилищем, то поднимая, то опуская руку, представляя, как там, на глубине, в такт его движениям играет самодельная мормышка.

Внезапно он ощутил легкий быстрый удар. Словно кто-то щелкнул по кончику короткого удилища. Кивок согнулся, и Артур, потянув, почувствовал на крючке волнующую тяжесть. Стараясь не делать резких движений и в то же время, не давая рыбине слабины, он потихоньку начал выбирать леску. Крепкая японская жилка больно резала ладони.

Наконец в толще воды Сибирцев уловил характерный блеск чешуи. Подтянув добычу к поверхности, он схватил ее свободной рукой за жабры.

– Хоро-о-оший лапоть, – уважительно протянул Михалыч.

И тут же сам склонился над лункой, поднимая с пятиметровой глубины очередного полосатика.

Непослушными, подрагивающими от азарта пальцами Сибирцев торопливо наживил крючок и бросил в воду.

Следующая поклевка была столь же уверенной. И вскоре еще один полосатый разбойник зашлепал алым хвостом по льду.

Окунь брал жадно. Сердце Артура замирало от радости. Краем глаза он видел, что и Михалыч не отстает – машет руками, как ветряная мельница.

Но безудержный клев продолжался недолго. Закончился так же внезапно, как и начался.

Артур достал сигареты, закурил. Смачно затягиваясь горьким дымком, огляделся по сторонам.

На угоре темнели засыпанные снегом деревенские избы. Окна одной из них были крест-накрест забиты досками.

– А чего, Гришка Колонков уехал, что ли, куда? – спросил Сибирцев Михалыча.

– Уехал… На кладбище… Ты что, не слыхал?

– Нет.

– Этой осенью отправились они на охоту: он да еще двое наших мужиков. День отохотились, под вечер остановились на ночлег возле реки. Перед сном решили у костерка чаю попить. Ну, и не только чаю… Выпили, в общем, маленько…Сумерки уж опустились. Сидят они, болтают меж собой. Вдруг слышат: «Кря! Кря!» – вдоль реки утка летит. Ну летит и пусть себе летит… Ружья-то все в избушке… А Гришка, недолго думая, хвать бутылку и – бац! – в утку метнул. И что ты думаешь? Попал! Тут из ружья десять раз промахнешься, а он – бутылкой! Утка – камнем в воду. Не успели мужики глазом моргнуть, как он следом за ней – бултых!.. Так и не вынырнул… Через несколько дней нашли, километра за два ниже по течению… Мужики говорят – это смерть его летела.

Они помолчали. Сибирцева новость потрясла. Он хорошо знал покойного. Это был приветливый, веселый человек. Любая работа спорилась в его ловких руках. Починить ли какой агрегат, сложить ли печь, выстроить ли дом – вся деревня шла к нему за помощью. Он никому не отказывал.

«Был человек – и нету… – вздохнув, подумал Артур. – Как странно… За уткой нырял Гришка Колонков, а из реки потом достали нечто: отвратительного вида, дурно пахнущее, неподвижное… А где же тот белозубый, озорной весельчак? Куда делся? Интересный фокус…»

– Как думаешь, Михалыч, умирать больно?

– А кто его знает? Может больно, может, нет. Это только у покойников узнать можно. А они никогда не расскажут… Недавно родственницу жены схоронили. Ей уже за девятый десяток перевалило, а она до последнего дня за жизнь цеплялась. Уж с постели не встает и под себя ходит, а все еще пожить хочется… Так вот посмотришь – ну нет, до таких годов не дай Бог дожить! А с другой стороны, скажи мне: готовься, мол, завтра помирать – так тоже неохота…

– Самое печальное, что рано или поздно каждому придется проснуться в последний раз, – тихо сказал Сибирцев. – Как подумаешь – мурашки по коже.

Налетел ветер, взметнул снег со льда. По озеру заструилась легкая поземка. Солнце зашло за тучу. Стало холодно и неуютно. Рыбаки переглянулись и начали собираться.

– Много ли поймал? – поинтересовалась у Артура хозяйка.

– Все здесь, – сдержанно ответил Сибирцев, вываливая из полиэтиленового мешка улов в раковину.

Серая пушистая кошка, учуяв рыбный запах, с мяуканьем прибежала из комнаты.

– Хорошо, – похвалила хозяйка. – И крупные все какие…

– Мне Михалыч еще свою рыбу отдал. Говорит – гостям на закуску.

Вошла Вика, в длинном махровом халате. На голове – намотанное чалмой полотенце. Из-под него на лоб выбивалась мокрая темная прядь. Лицо ее было румяным.

Она приложила к щекам Артура горячие ладони.

– Замерз, рыбак?

– Чуть-чуть… – улыбнулся Сибирцев и поцеловал ее.

– Мы в баню сходили, – сказала Вика. – Ты тоже иди, помойся. Только недолго. Скоро уже молодые приедут.

Баня стояла тут же, во дворе. Маленькая, с низким потолком и крохотными мутными окнами.

Входя, Артур больно ударился головой о косяк. Чертыхаясь, оставил в предбаннике одежду, полотенце и полез на полок.

Раскаленные камни дышали жарой. Плеснув на них воды, Сибирцев с наслаждением принялся хлестать себя березовым веником. Горячий воздух обжигал тело и ласкал душу. После нескольких часов на ветру и морозе лучшего и желать было нельзя.

Попарившись, Артур спустился с полка и, опрокинув на себя таз с прохладной водой, вышел в предбанник. Здесь было не так жарко. Он присел на широкую деревянную скамью, откинулся к стене. Приятная истома разлилась по телу.

«Сейчас бы за свадебный стол, водочки выпить, закусить чем-нибудь этаким…» – расслабленно подумал Сибирцев.

Ему вдруг вспомнилась собственная свадьба. Суета, хлопоты, приготовления… Тягостные минуты торжества, ритуальные поцелуи под крики «Горько!», оживленные лица гостей, усталые глаза родителей… Когда все осталось позади, Артур почувствовал себя счастливым. И это ощущение, абсолютного счастья долго не покидало его… Просыпаясь утром, они с Викой не спешили вставать. Лежали, обнявшись, рассказывали друг другу сны, целовались… Если не надо было идти на работу, отправлялись гулять или к кому-нибудь в гости… В ненастные дни они вообще не выходили из дома. Сутками валялись в кровати и совсем не скучали вдвоем… Потом Вика забеременела. Появления ребенка ждали с благоговением. Закупали пеленки, распашонки, думали, как назвать, гадали, кто будет – мальчик или девочка? С рождением дочери беззаботная жизнь закончилась. Артур самоотверженно помогал супруге, чем только мог: стирал, мыл полы и посуду, ходил по магазинам, ночи напролет просиживал возле детской кроватки… Это был нелегкий период. Но когда он закончился, что-то ушло из их отношений. Первым заметил это Артур и очень обеспокоился. Чувствуя, что Вика с каждым днем все больше и больше отдаляется, он пытался вызвать ее на откровенный разговор, но жена каждый раз этого избегала. «Будь проще, – говорила Вика. – зачем все усложнять?». Холодом веяло от ее слов… Артур страдал оттого, что не мог ничего изменить. Может, он что-то делал не так, в чем-то был не прав? Может, надо было вести себя как-то иначе? Никогда раньше Артур не задумывался над этим. Он просто любил…