Энтони, виконт Сент-Стивенс

— Так что же мне делать? — В голосе Реджи послышалось нетерпение.

Маркус и Томас расхаживали вокруг бильярдного стола. Стояла глубокая ночь. Дамы давно разошлись по спальням, а джентльмены перебрались в бильярдную Холкрофт-Холла и занялись игрой, а заодно и дегустацией благородного бренди и дорогих сигар.

Конечно, Драммонд выигрывал одну партию за другой, притом так добродушно, что побежденные и не думали обижаться. Даже Реджи понял, что питать неприязнь к этому человеку практически невозможно. Он никак не мог уразуметь, каким образом Драммонд проиграл Кристиану — казалось, лорду Идеалу везет во всем. Оба брата Эффингтон и Сент-Стивенс играли в бильярд превосходно, Таунсенд время от времени делал успехи, а юному Беллингему предстояло еще многому научиться. Уайтинг и полковник Фаргейт сначала следили за игрой, затем удалились.

Спустя долгое время друзья остались в бильярдной втроем.

— Я жду ответа, — напомнил Реджи. Маркус пристально изучал стол.

— Не понимаю, что тебя смущает. — Он прицелился и ударил кием по шару. — Ей нужен ты. Тебе нужна она. Что делать? По-моему, это очевидно.

— Только не забывайте: речь идет о моей кузине, — вмешался Томас, взяв на изготовку кий. — Как будущий герцог Роксборо и в конечном итоге глава семьи, я обязан стоять на страже интересов Кассандры.

— Разумеется, я женюсь на ней! — возмутился Реджи. — Если бы я хотел просто обольстить ее, я бы не советовался с тобой.

— За что я тебе весьма признателен, — отозвался Томас, сделал удар и выпрямился. — Но в остальном я согласен с Маркусом. В чем затруднение?

— Их множество. — Реджи свел брови, глядя в свой стакан, наполненный бренди. — И первое заключается в том, что я обманул ее. Она принимает меня не за того, кто я есть на самом деле.

Томас и Маркус переглянулись.

— Мало того! — Реджи вздохнул. — Она готова лечь со мной в постель…

Томас многозначительно откашлялся.

— Прошу прощения, — поморщился Реджи. — И все-таки речь именно о постели. Кассандру влечет ко мне в плотском смысле слова, и если в принципе я способен…

Томас снова кашлянул, положил кий на стол и залпом опустошил свой стакан.

— Что с тобой? — спросил Маркус у маркиза.

— Ничего. — Томас покачал головой. — Просто подчас нелегко обсуждать семейные дела с давними друзьями. Но я, — он распрямил плечи, — приложу все усилия, чтобы впредь относиться к Кассандре, как к предмету твоего внимания, а не только моей кузине. — Он испытующе посмотрел на Реджи: — Ты ведь неравнодушен к ней?

Маркус усмехнулся:

— Он в нее влюблен.

— Опять? — вскинул бровь Томас.

— В последний раз, — заверил Реджи.

— Надеюсь, тем более что твоя цель — женитьба. — Томас помолчал. — Почему бы тебе не объявить о своих намерениях и не покончить с этим?

— Он не может. Точнее, не желает. У него давно вошло в привычку открывать сердце первым, не, убедившись во взаимности избранницы, и это всегда плохо кончалось. — Маркус со вздохом опустил кий. — Отложим партию ради разговора?

— Разговор важнее, — решил Томас. — Речь идет о будущем Реджи.

— Благодарю, — откликнулся тот. — Я высоко ценю ваше участие.

Маркус хмыкнул:

— Не стоит, старина, не стоит.

— Но я и вправду его ценю!

— Будем рассуждать логично, — постановил Томас. — Ты хочешь ее. Она — тебя…

— Но про любовь она ни словом не упоминала.

— Ты тоже, — напомнил Маркус.

— И ты, к сожалению, привык слишком спешить в сердечных делах. — Томас покачал головой. — А открыто заявить о любви не под силу даже самой прямолинейной женщине. Мы с Маркусом можем подтвердить: как правило, прекрасный пол не признается в своих чувствах первым.

— Сам знаю. — Реджи помрачнел, вспомнив о прошлом.

— Стало быть, действовать тебе. Бери быка за рога. Прыгай в омут головой. И так далее, — посоветовал Маркус.

— Бросайся в пропасть, — добавил Реджи.

— Вот именно.

— И разбивайся о камни? — Реджи тяжело вздохнул. — Лучше воздержусь.

— Боже милостивый, да ведь он на грани! — недоверчиво воскликнул Томас. — Я и раньше видел, как он сгорает от любви, но в таких муках — впервые.

— На этот раз все всерьез, — объявил Реджи. — Есть и еще одно затруднение.

Друзья переглянулись.

— И я даже догадываюсь какое, — пробормотал Маркус. — Если она влюблена, а не просто одержима страстью, — Реджи снова вздохнул, — скорее всего она отдала сердце пресловутому лорду Беркли. А не заурядному, ничем не примечательному… мне.

— Кажется, нам пора поговорить начистоту с его светлостью, — обратился Маркус к Томасу.

Тот кивнул и отобрал у Реджи стакан.

— Давно пора.

Как по команде друзья подхватили Реджи под руки, протащили его через всю комнату и усадили в глубокое кожаное кресло.

— Что вы делаете? — изумился Реджи.

— Наводим порядок в твоей жизни. — Маркус принес все три стакана и один отдал Реджи.

Томас наполнил стаканы из графина.

— Ты должен взглянуть на себя со стороны. Реджи вспыхнул.

— Не понимаю почему…

— В том-то и дело. — Маркус принялся вышагивать перед ним. — Не понимаешь, а раньше понимал.

Томас тоже начал мерить комнату шагами.

— Начнем с самого начала. — Он остановился, изучающе осмотрел Реджи и кивнул: — Ты не урод. Можно назвать тебя если не красавцем, то видным мужчиной. Я замечал, как поглядывают на тебя дамы, даже моя жена и ее сестры, но ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из женщин с отвращением отвернулся от тебя.

— Значит, моя внешность вполне приемлема, — подытожил Реджи.

— Далее. Ты занимаешь такое положение в обществе, что на судьбу тебе грех роптать. — Маркус принялся загибать пальцы. — У тебя высокий титул, солидное состояние, прекрасное поместье, огромный особняк в столице…

— Где в настоящее время предмет твоих мечтаний меняет отделку и обстановку, — вставил Томас.

— Вдобавок ты беззаветно предан друзьям, ты заботливый сын и брат, щедрый донельзя и в целом очень милый. Лично я подумал бы хорошенько, — Маркус сделал паузу и кивнул, — и вышел бы за тебя.

Томас поднял стакан.

— И я тоже.

— Как ни лестно это сознавать, женщины иного мнения, — возразил Реджи. — Они не падают к моим ногам даже после того, как мы подправили мою репутацию.

— Не считая мисс Беллингем, — усмехнулся Маркус.

— Вот она, ирония судьбы! Королева светского сезона добивается любви пресловутого лорда Беркли, который на самом деле порядочный человек и мечтает о женщине, которой подавай повесу! — Томас ткнул Маркуса локтем. — Между прочим, своей дурной славой он отчасти обязан мне. Его амурные похождения, в особенности шумный роман с таинственной особой королевских кровей, — плод моего воображения.

— Блестящая выдумка! А я сочинял дуэли, — вздохнул Маркус. — Видимо, таланта мне не хватило.

Реджи возвел глаза к потолку.

— Какой бы ни была моя репутация, женщин я не привлекаю.

— Чушь! — фыркнул Маркус. — Ты многим нравишься, но, как правило, женщинам, на которых ты не обращаешь внимания. А тебя самого тянет только к тем, кто равнодушен к тебе. В этом-то и беда, Реджи. Других затруднений у тебя нети не предвидится, — победно завершил Маркус.

— Других затруднений? — переспросил Реджи.

— Да и эта беда надумана! — В возбуждении Маркус повысил голос. — Она хочет тебя, ты хочешь ее. И что же вам мешает?

Томас картинным жестом схватился за грудь.

— Ничего!

— Абсолютно! Между тобой и Кассандрой Эффингтон не стоит ни единого препятствия. Впервые в твоей жизни. Прецедентов нет. Боже, что же нам теперь делать? — Маркус повернулся к Томасу и мастерски изобразил горькие рыдания, ухитрившись не пролить ни капли бренди. — Какой ужас!

— Полно, полно. — Томас похлопал Маркуса по спине и гневно взглянул на Реджи: — Смотри, что ты натворил!

Реджи прищурился:

— Да вы пьяны. В стельку.

Чуть не вывернув шею, Томас переглянулся с Маркусом:

— Дружище, мы пьяны? Маркус нахмурился:

— Вряд ли. Мой разум кристально чист. Томас кивнул:

— Не припомню, когда в последний раз рассуждал так здраво.

— Совсем не смешно. — Реджи допил свое бренди, разглядывая друзей. — А речь, между прочим, о моем будущем.

Маркус шагнул к нему.

— Так сделай его настоящим! Ты впервые в жизни влюбился в женщину, которая уже ответила тебе взаимностью. И по-моему… — Маркуса вдруг осенило. — Это тебя напугало!

Реджи усмехнулся:

— А ты бы не струсил, если бы помнил, как трудно заживают сердечные раны?

— Тебя пугает не это. Какой же я болван! Как я сразу не додумался! — Маркус чуть не застонал от досады. — Ты боишься брака. Постоянства. Необходимости любить только одну женщину. Отныне и во веки. А ты что скажешь, Томас? Я прав?

— Разумеется. С этой логикой не поспоришь. — Томас решительно кивнул. — Помнится, желающих выйти за него замуж всегда находилось немало, но он их избегал. А теперь, когда брак неизбежен, когда предмет его мечтаний ответил на его чувства и готов пойти с ним к алтарю, наш герой превратился в дрожащую тварь! — Томас усмехнулся точь-в-точь как Маркус.

— Глупости! — отрезал Реджи. — Такой смехотворной чепухи я в жизни не слышал.

Но в этом простом объяснении явно имелся смысл.

Отдавая сердце женщинам, которым он не нравился, Реджи сознавал, что о браке и речи быть не может. И все-таки он мечтал о женитьбе, хотя холостяцкая жизнь была ему по вкусу. Повесой он никогда не был, но тем не менее жил в свое удовольствие.

— А что касается твоей вымышленной репутации, насколько я понимаю, Кассандра неравнодушна к тебе не потому, что ты повеса, а вопреки этому, — заявил Томас.

— Реджи. — Голос Маркуса смягчился. — Я видел, как ты десятки раз бесстрашно рисковал своим сердцем. А теперь боишься, потому что ставки слишком высоки и не важно, выиграешь ты или проиграешь.

— Ты незаурядный человек, дружище, и я горжусь знакомством с тобой, — подхватил Томас. — Втайне я давно мечтал с тобой породниться.

— Ну хорошо. — Реджи ненадолго задумался. — Если вы правы и я в самом деле боюсь женитьбы, пора действовать, потому что еще ни к одной женщине я не испытывал таких чувств, как к Кассандре. Я не хочу потерять ее. — Переполненный решимостью, он вскочил. — Я готов! Я во всем признаюсь ей. Забуду об осторожности. Открою душу. Отдам ей сердце. — Он метнулся к двери, но через несколько шагов остановился. — Значит, придется объяснить, что никакой я не повеса.

— Нет! — в один голос возразили Маркус и Томас. Реджи поморщился:

— Неудачная мысль?

— Кассандра рвется перевоспитать тебя, — объяснил Маркус. — Не лишай ее такого удовольствия.

— Женщины семейства Эффингтон не пасуют перед трудностями, — добавил Томас.

— В таком случае попробую порадовать ее. — Реджи кивнул и бросился к двери.

— Ты намерен объясниться прямо сейчас? — окликнул его Томас. — Уже очень поздно. Она давно спит.

— Разбужу, — пообещал Реджи. — Ждать я не желаю. Спасибо за поддержку вам обоим.

— Он решил ворваться к ней в спальню среди ночи, — сказал Томас Маркусу. — Надо его остановить. Иначе придется защищать ее честь. Пристрелить его и все такое.

— А можно просто сыграть еще партию, — предложил Маркус.

Что ответил Томас, Реджи уже не слышал.

И не жалел об этом. Он торопливо прошел по коридору и поднялся по лестнице. В планы Реджи входило только признаться в любви эксцентричной и неотразимой мисс Эффингтон. Но если вспомнить ее недавний энтузиазм… Реджи усмехнулся и запрыгал через две ступеньки. Погибнет она ненадолго — ведь он твердо решил жениться. И как можно скорее.

Значит, он боится брака? Или перспективы провести остаток жизни с одной и той же женщиной? Ха! С Кассандрой — ничуть. С ней не соскучишься, не затоскуешь по приключениям и бешеным страстям.

Реджи заранее узнал, какую комнату отвели Кассандре: пятую от лестницы, по северной стороне коридора. Отсчитав двери, он глубоко вздохнул, постучал и мысленно выразил надежду, что дверь не заперта. Он нажал надверную ручку, приоткрыл дверь и проскользнул в комнату.

— Кассандра! — тихонько позвал он, прикрывая за собой дверь.

Со стороны постели раздался низкий сонный стон.

В незашторенное окно заглядывала единственная звезда. На постели Реджи разглядел только удлиненный холм.

Он подступил поближе, но не слишком близко. Ему требовалось, чтобы Кассандра внимательно выслушала его, а увидев ее под одеялом, он боялся отвлечься.

— Ничего не говори, просто слушай.

Вздохнув еще раз, он задумался, подыскивая слова. И не нашел ни одного. Черт возьми, почему ему так трудно говорить?

— Я не хочу, чтобы в Лондоне ты, встречалась с Драммондом, — выпалил он. — Или еще с кем-нибудь. Я… неравнодушен к тебе. Больше, чем к кому-либо другому.

Сцепив руки за спиной, он начал вышагивать по спальне.

— Я помню, что ты мечтала совсем о другом мужчине. Бог свидетель, я не идеал и никогда им не стану, но я готов исправиться. По-моему, мы прекрасно подходим друг другу, ты и я. Подходим по всем статьям, а когда я тебя поцеловал…

С постели донесся сдавленный звук.

— Ладно-ладно, когда ты целовала меня, я сдержался чудом. А ты умеешь настоять на своем! Впервые встречаю женщину, которая сводит меня с ума. Для меня это очень важно, хоть я, признаться, и ошеломлен…

Он тяжело вздохнул.

— Нам надо о многом поговорить, но в другое, более удобное время и в ином месте, потому что видеться в спальне нам неприлично. Надо спешить, пока я не натворил глупостей и… — Он осекся. — Теперь твоя очередь. Говори. А если тебе нечего сказать, я просто уйду, забуду о случившемся, и мы по-прежнему будем друзьями… Нет, постой, я совсем не то хотел сказать! — спохватился он. — Я не хочу уходить, да и не могу, пока не узнаю твое решение.

— Я не прочь встретиться с тобой в Лондоне, Беркли, — донесся с постели низкий мужской голос. — Но боюсь, ты мне все-таки не пара.

Желудок Реджи мгновенно сжался в тугой ком.

— Лео Эффингтон, если не ошибаюсь?

— Верно. — В голосе засквозила насмешка. — Странно, совсем не помню, чтобы мы целовались.

— Прошу прощения, я ошибся. — Реджи попятился к двери. Как он мог обсчитаться? — Еще раз прошу меня простить.

— Стойте! — велел Эффингтон. — Будьте любезны выслушать меня, не сходя с места. Если понадобится, я встану и остановлю вас, но, поскольку я сплю раздетым, я бы предпочел не вылезать из-под одеяла.

— Прекрасная мысль, — буркнул Реджи. Ему не улыбалось вступать в конфликт с раздраженным и голым старшим братом Кассандры. В сущности, такого человека было бы неплохо иметь на своей стороне, но на это Реджи даже не смел надеяться. Он холодно напомнил: — Сейчас не время и не место для серьезных разговоров, Эффингтон.

— Позвольте напомнить, что вы пробрались ко мне в комнату с заявлениями… — Эффингтон запнулся. — Кстати, о чем вы тут толковали?

Реджи нахмурился.

— О любви, конечно.

— Любовь вы ни словом не упомянули.

— Неправда! — Реджи попытался припомнить, что именно он наговорил. — Я отчетливо помню, как сказал, что люблю тебя… то есть ее.

— Ничего подобного вы не говорили. Да, сказали, что неравнодушны к ней. Что никогда и ни к кому не испытывали таких чувств. В целом речь убедительная…

— Благодарю, — сухо бросил Реджи.

— Но слова «любовь» вы не произносили, — заключил Эффингтон.

— Произносил, только мысленно.

— Я этого не слышал. И знаете, что я вам скажу, Беркли? На вашем месте, собираясь вломиться в чужую спальню среди ночи, я бы сначала побродил в темноте по парку и отрепетировал речь. Такой урок никогда не помешает.

— Урок! Опять урок! — поморщился Реджи.

— Я просто посоветовал.

— Премного благодарен.

— Как я понимаю, ваши намерения благородны? Вы хотите жениться?

— Да.

— Тогда могу дать вам еще один совет.

— Так я и думал.

— Женитесь на ней, Беркли, — предостерегающе произнес Эффингтон, — а уж потом обольщайте.

— Ценное предложение. — Конечно, на самом деле это она его чуть не обольстила… Реджи отогнал опасную мысль.

— Другой последовательности событий я не потерплю.

— И правильно сделаете.

— Я слышал о ваших победах на дуэлях… Реджи мысленно застонал.

— Мне бы не хотелось вызывать вас на поединок, чтобы отомстить за честь сестры, но если придется, я не стану колебаться ни секунды.

— Ничего другого я и не ожидал.

— И я потребую, чтобы вы на ней женились.

— Интересно, в какой момент? — осведомился Реджи.

— Что?

— До выстрела или после? Эффингтон задумался.

— Еще не решил.

— В таком случае я вас покидаю, а вы пока подумайте. Всего хорошего, приятных вам снов. — Реджи шагнул к двери и открыл ее.

— Беркли. — Голос Эффингтона звучал ровно. — Желаю вам удачи. В брачной охоте, разумеется. Надеюсь, завладеть добычей будет не так трудно, как вам кажется.

— Увидим. — Реджи вышел в коридор.

— Могло быть и хуже. — Эффингтон усмехнулся, а Реджи прикрыл дверь.

Напрасно он вообще решил сегодня же поговорить с Кассандрой. Да и разговор с ее братом не радовал. Реджи не понимал, как он мог перепутать комнату — скорее всего под воздействием бренди. Но повторять попытку он не собирался. Кто знает, куда еще он угодит? Завтра же надо разыскать Кассандру и во всем ей признаться. И не повторять сегодняшних ошибок.

« Реджи шел к себе, когда одна из ближайших дверей вдруг скрипнула. Без предупреждения его втащили в темную комнату и захлопнули дверь. — Что?..

Чья-то ладонь зажала ему рот, упругое тело придавило его к двери.

— Тсс! — прошипела Кэсси. — Тихо! — Она осторожно убрала ладонь. — Лео не должен знать, что вы у меня.

— Да, иначе беды не оберешься, — согласился Реджи. В комнате было так темно, что даже стоящая совсем рядом Кассандра казалась черной тенью.

— Что вы здесь делаете?

— Хотел поговорить с вами наедине.

— Зачем же ворвались к Лео?

— Я думал, это ваша комната. Она подавила смешок.

— Наверное, забавно было, когда все выяснилось.

— Забавно — не то слово.

Внезапно он понял, что Кассандра одета только в тонкую ночную рубашку, сквозь ткань которой ее тело так и пышет жаром.

— О чем вы хотели поговорить?

— О нас. — Неожиданно для себя он обнял ее, и ему показалось, будто ткань растворяется под пальцами. — Но теперь я вижу, что спешил напрасно.

— Почему? — Ее шепот вдруг стал соблазнительным и манящим.

— Потому что это слишком опасно. Очень. — Он не верил своим ушам. Сбылось именно то, о чем он мечтал.

— И в высшей степени неприлично? — Она погладила его грудь.

— Безусловно. — Он с трудом сглотнул и взял ее за руки. — Не надо, — попросил он. Кажется, неожиданная встреча с братом Кассандры умерила его пыл.

— Да? — Она высвободила руки и обвила его шею. — А как надо?

— Лечь в постель! — не задумываясь, выпалил он.

— Прекрасная мысль. — Она запустила пальцы в волосы у него на затылке, и по его телу прошла дрожь. Лучше бы Кассандра этого не делала.

— Я не о том. — Это незаконное свидание под покровом ночи было ничем не лучше поцелуев под розовым кустом. Такие встречи не для нее, точнее, не для них. — Кассандра, так нельзя…

— Можно, — промурлыкала она так, что у него сжалось все внутри.

— Это ни к чему, — продолжал убеждать он.

— А по-моему, наоборот.

— Я должен сейчас же уйти. Ты совсем раздета.

— А на тебе одежды слишком много. — И она коснулась губами его губ.

Он предпринял еще одну попытку:

— Я ведь не каменный.

— Знаю. — Она просунула между его губами кончик языка. — С твоей стороны это вопиющая невоспитанность.

— Кассандра, это опасные игры. — Он стремительно твердел даже от прикосновения к ее спине..

— Помню. — Она слегка прикусила его нижнюю губу.

— Ты сама не понимаешь, что творишь. — Его руки скользнули ниже, обхватили нежные полушария ягодиц.

— Кстати, у меня есть идея! — Она ловко распутала узел галстука, вытянула его из-под воротника и отшвырнула в сторону. — А дальше мне без твоей помощи не обойтись. — Расстегнув воротник рубашки, она прижалась губами к впадинке у основания его шеи. — Ведь ты же пресловутый лорд Беркли, — прошептала она. — У тебя было бесчисленное множество женщин.

От ее прикосновений он содрогался, стараясь не думать о том, что творится там, внизу живота.

— Ну, не бесчисленное…

— Но все-таки множество. — Эти слова прозвучали в ночи, как вздох.

— Кассандра, не надо… — Он думал лишь об одном: как соблазнительно она прижимается к нему грудью.

Привстав на цыпочки, она дотянулась до мочки его уха.

— А ты бы не хотел и меня прибавить к этому списку? Ее тело обжигало, соблазняло, лишало его остатков воли.

— Да… но…

Пальцы Кассандры вновь заскользили по его груди.

— Предупреждаю, Реджи: запас терпения у меня невелик. — Пальцы спустились ниже, коснулись живота. — Я, конечно, буду сопротивляться… — И еще ниже, подбираясь к твердой выпуклости под бриджами. — Но минуту-другую, не дольше.

Подавив стон, он отдался на милость победительницы. Отказывать себе в удовольствиях он не привык. И потом, он все равно женится на ней. А эта игра в соблазнение — ее затея. Можно сказать даже, что она его обольщала.

Пока не свела с ума.

Одной рукой он прижал ее к себе, впился в ее губы, ощупью нашел за спиной вставленный в замок ключ и повернул его. Раздался негромкий щелчок.

Кэсси прошептала:

— Вы честно заслужили свою репутацию.

— Надеюсь. — Он снова поцеловал ее, наслаждаясь ответным движением пухлых губ. — Мне бы не хотелось вас разочаровывать.

— Ни за что не поверю, что вы на это способны. — Легкой тенью она метнулась к кровати.

— О, вы меня еще не знаете, — хрипловато отозвался он, поймал ее за руку и притянул к себе. Придерживая ладонью ее плоский живот и прижимаясь грудью к ее спине, он чувствовал, как трутся упругие ягодицы о крупную выпуклость, натягивающую ткань бриджей. В темноте он легко нашел ленту на вороте ночной рубашки, потянул ее и спустил рубашку с плеч. Потом наклонил голову, чтобы попробовать на вкус впадинку между шеей и плечом, и она с наслаждением запрокинула голову и задрожала.

Прислонившись спиной к двери и крепко удерживая Кэсси, он чувствовал, как обжигает ему ладони жар ее тела. Его пальцы пробежали по ее животу, затем двинулись вверх, к пышной груди. Ахнув, Кэсси выгнулась дугой, так что ее левая грудь легла точно в ладонь Реджи. Он сжал двумя пальцами затвердевший сосок. Она застонала и задвигала бедрами, прижимаясь к нему.

Единственное, на что он был сейчас способен, — крепиться, чтобы не овладеть ею немедленно. Не повернуть ее лицом к себе и не взять прямо у двери. Реджи задышал размеренно и глубоко. Совсем не так он представлял себе первую интимную встречу, но судьба в облике не в меру воодушевленной Кассандры распорядилась иначе. Тем не менее Реджи стремился доставить ей такое же удовольствие, какое она уже несколько минут дарила ему.

Конечно, если он выживет.

Пальцы Реджи блуждали по ее ноге, собирая в складки ткань ночной рубашки, приподнимая подол и касаясь голой кожи — разгоряченной и гладкой, как драгоценный шелк. Она охотно отзывалась на каждое прикосновение, вздрагивала, вздыхала и льнула к нему. Завитки внизу живота уже слегка увлажнились. Он осторожно задвигал бедрами, касаясь ее выпуклостью.

Бережно раздвинув пальцами скользкие складки плоти, он нашел твердый и горячий бугорок. От первого же прикосновения к нему Кэсси вскрикнула и затаила дыхание.

— Тише! — шепнул он, осыпая легкими поцелуями ее шею.

Он ласкал ее медленно, словно нехотя, пальцы скользили по телу будто бы небрежно, но каждое движение вызывало в ней новый взрыв ощущений. Ее дыхание стало стесненным и прерывистым. Реджи знал, что для нее сейчас не существует ничего, кроме его пальцев и невероятного удовольствия, и с гордостью думал, что способен доставить ей наслаждение. Это сознание опьяняло его и возбуждало. Слегка изменив позу, он просунул колено между ее ног и подхватил ее снизу ладонью, одновременно просунув пальцы в жаркую ложбинку. Содрогнувшись, она вцепилась в него обеими руками. Его пальцы скользили туда-сюда в неумолимом ритме. Она стонала, ерзала на его руке. Казалось, ее тело напряглось, как туго скрученная пружина, которая вот-вот лопнет.

— Реджи… — еле слышно выдохнула она. — Я… я…

— Знаю, — отозвался он ей на ухо, крепче прижал ее к себе и быстрее заработал рукой.

Резко втянув воздух, она выгнула спину, и ее пронзила яростная дрожь, которая набегала волнами, пока тело наконец не обмякло, измученное острым наслаждением.

— Боже мой, Реджи… — благоговейно простонала она. — Я никогда… Делия рассказывала, но… это же… даже не думала… — Высвободившись, она повернулась к нему лицом и обняла за шею. Касаясь его губами, она отчетливо произнесла: — Я жду.

Она была воплощением всех его мечтаний и стремлений. Он жаждал ее. Немедленно.

Его захватило стремительное и неуклонно нарастающее желание. Не прерывая поцелуй, он ухитрился выбраться из сюртука, подхватил Кэсси на руки и понес к постели, темной глыбой виднеющейся в дальнем углу комнаты.

К райскому наслаждению. К блаженству. К вечности.

Нога запуталась в сброшенном сюртуке, но он упрямо шагнул вперед.

К вечному блаженству.

Да что это? С какой стати ничтожный сюртук вздумал ему мешать? Или это судьба в последний миг передумала?

Проклятый сюртук путался под ногами. Не выдержав, Реджи пронесся по комнате почти бегом, едва успел бросить Кэсси на постель, в кучу простыней и одеял, и услышал вскрик и громкий стук об пол, на который весь ворох съехал с кровати.

— О Господи! — В темноте Реджи наугад протянул руки. — Кассандра, ты цела?

— Да-да, все хорошо, — торопливо зашептала она. — Как думаешь, кто-нибудь нас слышал?

Он прислушался:

— Кажется, все тихо.

— Отлично. — Она вздохнула и потянула его к себе, в беспорядочную мешанину ткани, рук и ног.

Высоко подняв подол ее ночной рубашки, он подхватил обе груди ладоням.

На негромкий стук он не обратил внимания.

Обводя сосок языком, Реджи гадал, насколько быстро сумеет избавиться от одежды.

Кассандра вдруг замерла.

— Ты слышал?

— Нет. — Он слегка сжал сосок зубами.

Стук повторился — на этот раз громче и настойчивее. Кэсси оттолкнула его и с трудом села.

— Кто-то стоит за дверью. Что нам делать?

— Может, не будем открывать? — с надеждой спросил Реджи.

— Ну и чего мы добьемся? Все равно не уйдут, так и будут стучать. Притворимся, будто тебя здесь нет. — Она с трудом поднялась и сонным, невнятным голосом спросила: — Кто там?

— Лео.

— Это Лео! — в ужасе шепнула она.

— Знаю, слышал. Кто же еще? — пробормотал он.

— Кэсс! — требовательно позвал Эффингтон.

— Минуту, — вяло отозвалась она, потом снова понизила голос: — Что делать?

Реджи пожал плечами:

— А что мы можем? Только во всем признаться. Никаких сложностей он не предвидел. Да, будут крики, угрозы, пара унизительных минут, но не более. Братья Кассандры немедленно потребуют женитьбы, а это полностью устраивало Реджи.

— Ты спятил? — изумилась она. — Ничего подобного мы не сделаем.

— Кэсс! — повысил голос Эффингтон. Дверная ручка затряслась. — Дверь заперта.

— Ну конечно, заперта, — подтвердила она. — Сейчас открою. Только… накину пеньюар. Никак не найду его в темноте. — Она снова понизила голос: — Спрячься!

— Не глупи, Кассандра, надо просто…

— Прячься, говорю тебе!

— Где?

— Здесь. — И она почти затолкнула его под кровать.

— Ну уж нет! — Реджи вскочил. — Все прячутся под кроватью. Там он будет искать в первую очередь.

— Тогда лезь в окно.

— И что дальше? Висеть, зацепившись за карниз?

— Не знаю. — В ее голосе послышалась паника. — Придумай что-нибудь! Ты ведь у нас повеса. Тебе наверняка не раз приходилось прятаться от разъяренных братьев!

— Да уж, — буркнул он. — Дай-ка подумать…

— Времени нет.

— Здесь темно… Знаю! Я встану за дверь.

— Ха! Тогда уж лучше под кровать. Эффингтон уже сотрясал дверь.

— Кассандра!

— Иду!

Реджи схватил ее за руку, вдвоем они добрели до двери. Не удержавшись, он поцеловал ее напоследок и вжался в стену у двери. Повозившись с ключом, Кэсси отперла замок и распахнула дверь.

— Ну что тебе? Ты переполошил весь дом.

— Почему ты не открывала? — спросил Эффингтон.

— Отвечай сейчас же: зачем ты меня разбудил?

— Я услышал шум и решил проверить, что там у тебя. — Он помолчал. — Ты одна?

— Лео! — в ужасе воскликнула она. — Разумеется, одна! Как ты мог подумать! Знаешь, если бы ты и вправду беспокоился обо мне, ты спросил бы первым делом, здорова ли я. Ты ведешь себя возмутительно!

— Прости, я не подумал… — И он поспешил исправить ошибку: — Ты не больна?

— Нет, абсолютно здорова! Благодарю за заботу! — отрезала она. — А шум ты слышал потому, что я никак не привыкну спать на этой кровати. Представляешь, я задремала и скатилась на пол. Правда, отделалась легким ушибом и сразу же заснула — точнее, заснула бы, если бы не ты.

Реджи за дверью усмехнулся. Ложь звучала правдоподобно.

— Но ты так долго открывала дверь… — подозрительно протянул Лео.

— Господи, Лео, я же в чужом доме! В незнакомой комнате! Смотри, здесь нет света. В темноте я уронила пеньюар и не могла его найти, — возмущенно перечислила она. — По-моему, ждать тебе пришлось недолго.

Эффингтон помолчал, словно обдумывая ее слова.

— Значит, ты здесь одна.

— Лео!

— Прости, Кэсси, но недавно ко мне в спальню вломился Беркли.

— Правда? — Удивление она разыграла, как заправская актриса. — Что ему там понадобилось?

— Он думал, что это твоя комната.

— Моя? Какой ужас! Неслыханная дерзость с его стороны! Уверяю тебя, Лео, если бы Беркли или какой-нибудь другой джентльмен явился ко мне в комнату без приглашения, ты бы услышал не просто шум!