Глава 20

Прошло уже три недели, а на самом деле целая вечность с тех пор, как Джоселин попрощалась с мужем. Она беспокойными шагами мерила роскошные покои, которые отвели ей во дворце дома Пражински в столице королевства Авалония. Комнаты леди Бомон были украшены изысканными драпировками и элегантнейшей мебелью. Пол устилали бархатные ковры, на стенах висели прелестные картины. Алексис даже предоставил в ее распоряжение целый гардероб с одеждой, достойной принцессы. Короче, она получила все, о чем когда-либо мечтала.

Все, кроме своего принца.

Где Рэнд? Разве не должен он был уже давно приехать вслед за ней? Если только он вообще собирался сделать это… Джоселин ожидала его появления каждый день на протяжении их более чем двухнедельного путешествия, а последние три дня с момента их приезда надеялась, что он прибудет с минуты на минуту.

Все тяжелее было гнать от себя пугающую мысль, что Рэнд счел жену недостойной того, чтобы за ней последовать. Или, хуже того, что в дороге с ним что-то случилось. В любом случае она никогда не сможет простить себя…

Джоселин подошла к окну, из которого открывался потрясающий вид на горы и долины Авалонии. Сейчас она почти никогда не снимала очки, упиваясь возможностью хорошо видеть все окружающее. В других обстоятельствах пребывание здесь доставило бы ей большое удовольствие. Прежде всего, все здесь называли Джоселин принцессой, что ее крайне забавляло. Она даже подружилась с графиней Леноски, которая при более близком знакомстве оказалась вовсе не таким уж робким и пугливым существом, как вначале подумала Джоселин.

Среди тех, к кому Джоселин не испытывала особой симпатии, оказался граф Борлофф. Он сопровождал Алексиса в Англию и вернулся вместе с принцем, но официальное знакомство его с Джоселин состоялось уже после их возвращения в Авалонию. Граф обладал безупречными манерами и был определенно привлекательным мужчиной, однако Джоселин то и дело ловила на себе его напряженный изучающий взгляд — в те моменты, когда он полагал, что леди на него не смотрит. Они едва ли обменялись несколькими фразами, но, тем не менее, Джоселин сразу невзлюбила этого человека и подозревала, что он разделяет ее чувства.

А принцессе Валентине она не верила ни на грош. Да, кузина Алексиса была очень хороша собой, но взгляд ее был холодным и расчетливым. Джоселин не сомневалась — эта женщина способна на все, чтобы достичь своей цели, включая убийство. И Джоселин верила, что принцесса и впрямь получила бы от этого удовольствие.

Джоселин узнала, что младшие брат и сестра Алексиса вывезены из страны ради их безопасности. Она удостоилась краткой аудиенции у короля, который все еще лежал, прикованный к постели. Врачи, впрочем, утверждали, что он поправится, и надежда облегчала Алексису бремя ответственности за страну, которую в настоящее время он нес единолично, и Джоселин видел; насколько это нелегко.

По пути сюда они еще несколько раз беседовали с наследным принцем. Джоселин оказалась права — Алексис нуждался в друге и наперснике, и такого друга он нашел ней. Он делился с Джоселин своими надеждами, мечтами, честолюбивыми планами, касающимися его страны. А так же сомнениями по поводу того, насколько хорошим правителем он окажется, равно как и опасениями: уцелеет ли Авалония как суверенное государство? Не настало ли время политических перемен?

Они обсуждали мировую политику и виды на будущее. Чем больше времени Джоселин проводила с Алексисом тем больше убеждалась, что в один прекрасный день он станет замечательным королем, лидером, на которого страна может полностью положиться. Человеком, которым его кузен сможет гордиться по праву.

Джоселин поставила локти на подоконник и всмотрелась в даль. Она решила дать Рэнду время до конца недели, а если муж так и не объявится, придется ей вернуться в Англию и притащить его сюда за собой, захочет он или нет.

В дверь постучали.

— Войдите.

Дверь немедленно отворилась, и в комнату торопливыми шагами вошла графиня Леноски.

— Ваше высочество…

Джоселин, услышав титул, как всегда, поборола желание улыбнуться.

— Мы получили известие с границы. Ваш муж… У Джоселин дрогнуло сердце. Рэнд!

— …прибудет сюда с минуты на минуту. — Лицо графини просияло. — Я хотела предложить…

Но не успела леди закончить предложение, как Джоселин уже выбежала из двери и устремилась в парадный кабинет, где Алексис обычно принимал посетителей и придворных. Она пробежала по длинному коридору, спорхнула вниз по лестнице и столкнулась с графом Борлофф.

— Его высочество желает известить вас о прибытии вашего супруга. — Голос графа был спокойным и ровным, но глаза смотрели настороженно. И она в который раз при встрече с ним испытала неприязнь. — Но, я вижу, вас уже успели проинформировать.

— Да, благодарю вас. — Джоселин заставила себя любезно улыбнуться и попыталась проскользнуть мимо него. — А теперь, если вы позволите…

— Его высочество предположил также, что вы предпочтете встретиться с супругом в уединенном месте. — Граф увлек Джоселин в узкий боковой коридор. — Я провожу вас.

— Это очень любезно со стороны принца. — Алексис действительно проявил немалый такт, хотя Джоселин предпочла бы, чтобы сопровождать ее он послал не графа, а кого-нибудь другого. — Куда мы идем?

— В гостиную, расположенную в личных покоях принца.

Они свернули за угол один, потом второй раз, спустились вниз на один пролет по какой-то лестнице. Люди навстречу им попадались все реже, коридоры, по которым они проходили, казались какими-то заброшенными, и было очевидно, что ими крайне редко пользуются.

— Принц определенно ценит уединение, — пробормотала Джоселин.

— Это действительно так, — коротко подтвердил Борлофф.

Джоселин еще ни разу не была в этой части дворца и с трудом представляла, как найдет дорогу обратно. Правда, вдвоем с Рэндом они, разумеется, ее отыщут. И все же вид коридоров, по которым они следовали, и то, что вот уже несколько минут как им не повстречалась ни одна живая душа, а также присутствие графа — все вместе подействовало на Джоселин крайне угнетающе, и по спине у нее пробежал неприятный холодок. Она невольно замедлила шаги.

— Видимо, будет лучше, если…

— А мы уже на месте.

Он толкнул одну из дверей и отступил, пропуская даму. Она вошла в небольшую комнату, вся обстановка которой состояла из пары кушеток и нескольких стульев и столиков, расставленных у обтянутых бледным шелком стен. Впрочем, недостаток мебели компенсировало обилие лепных украшений на стенах и потолке. Комната в целом была довольно приятной, однако явно нежилой. Вряд ли Алексис предоставлял ее для свидания своим гостям. Джоселин сделала еще несколько шагов вперед и услышала, как за ней закрывается дверь, вслед за чем раздался отчетливый звук поворачиваемого в замке ключа.

У Джоселин заколотилось сердце. В одно мгновение стало ясно, что ее интуитивная неприязнь к графу имела под собой основания. Она не догадывалась, что он задумал, но, очевидно, ничего хорошего.

Она повернулась к нему лицом со спокойствием, от которого была весьма далека, и произнесла повелительным тоном, которому позавидовала бы любая принцесса:

— В чем дело? Немедленно отоприте дверь.

— Я лишь обеспечиваю уединение по приказу его высочества. — Борлофф встал спиной к двери, преграждая ей путь к бегству.

— Не думаю, чтобы Алексис имел в виду уединение подобного рода!

— Тем не менее дверь останется запертой. Впрочем, мы не пробудем здесь долго. — В глазах графа появилось холодное угрожающее выражение. — Мне следовало самому позаботиться о вас, когда представлялась возможность. Теперь, однако, вы могли бы оказаться полезной.

«Мне следовало позаботиться о вас…»

Эта фраза пробудила в ней какое-то смутное подозрение.

— Неужели? — произнесла Джоселин с самым безразличным видом.

— Благоразумие требует от меня покинуть Авалонию немедленно, а в вашем обществе мне будет обеспечен беспрепятственный проезд до границы. — Граф опустил ключ в жилетный карман. — Я надеялся, что ваш супруг явится лишь к вечеру. Гораздо проще было бы выбраться из дворца под покровом темноты, но иногда рушатся даже самые лучшие планы.

— Да, такое случается. — Джоселин старалась не обращать внимания на растущий страх. Должно быть, она просто неправильно истолковала его слова.

— Валентина успела удрать из страны, предоставив мне одному расхлебывать последствия нашей маленькой авантюры. — Борлофф издал мелодраматический вздох. — Разумеется, от нее этого следовало ожидать. И все же я надеялся, что в ней найдется хотя бы малая толика товарищества. Неразумно доверяться женщине, которая одновременно честолюбива и умна. Никогда нельзя знать точно, что за игру она ведет. А что касается вас… — Он шагнул к Джоселин. — Какую игру ведете вы, принцесса?

В его устах слово «принцесса» прозвучало не слишком любезно.

— Игру? Понятия не имею, что вы имеете в виду.

— Нет, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, — отчеканил Борлофф.

О чем он толковал? Джоселин слегка попятилась, но нашла в себе силы улыбнуться.

— Откровенно говоря, нет.

Борлофф рассмеялся.

— Бросьте. Его высочество считает, что вы гораздо умнее, чем можно заключить по вашей наружности, так что не стоит притворяться передо мной пустоголовой куколкой.

— В самом деле? — Пожалуй, лучше не признаваться ему, что это вовсе не притворство. Джоселин рассмеялась как можно беззаботнее. — Я, должно быть, на миг потеряла голову. Мне следовало знать, что дурачить вас бесполезно.

— Вам это почти удалось. — Он медленно покачал головой. — Я никак не мог взять в толк, почему вы сразу не открыли все принцу.

«Она видела нас. Позаботьтесь об этом».

Догадка поразила Джоселин почти осязаемо, словно физический удар. Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы не выдать себя. Впрочем, следовало уже давно догадаться. Она могла бы вспомнить голос графа сразу же, как только их представили друг другу.

Граф Борлофф и был тем неизвестным, замышлявший покушение на принца Алексиса, оказавшимся той памятной ночью в музыкальном салоне. Тем, кто желал ее смерти.

— Сознаюсь, в ожидании ваших разоблачений мне пришлось изрядно понервничать. И не что иное, как самое вульгарное любопытство, заставило меня так непростительно замешкаться здесь.

— Приношу вам свои извинения. — Джоселин небрежно пожала плечами, хотя сердце ее трепетало от ужаса. — Я просто сомневалась, что так уж выгодно открывать то, что мне стало известно.

— Выгодно? — переспросил граф подозрительно. — Кому именно?

— Мне, разумеется… — Джоселин лихорадочно подыскивала правдоподобный ответ. — Мне и моему мужу. — Рэнд, должно быть, уже прибыл во дворец. — Я решила, что интересная информация о самом доверенном из советников Алексиса поможет укрепить положение моего мужа здесь.

Борлофф несколько мгновений смотрел на нее, затем расхохотался.

Зловещий хохот, от которого у нее кровь застыла в жилах, эхом пронесся по комнате.

— Великолепно, принцесса. Но почему-то я вам не верю.

— Придется поверить, — произнесла Джоселин надменно. Чем больше она смогла бы затянуть беседу, тем больше было шансов, что ее наконец хватятся. — Я обнаружила, что положение принцессы доставляет мне удовольствие. А мой муж, настоящий принц крови, мог бы стать прекрасным правителем.

Борлофф вскинул бровь.

— Я полагал, трон его не привлекает.

— До настоящего момента так и было, но… — Джоселин помолчала. — Невозможно предвидеть как изменится его отношение, когда он окажется здесь и своими глазами увидит открывающиеся перспективы. А с вашей помощью…

— С моей помощью? — Борлофф пристально посмотрел на свою пленницу и хмыкнул. — Едва ли. Одна честолюбивая ловкая особа уже достаточно поводила меня за нос, и я не попадусь на тот же крючок вторично.

Он шагнул к ней, и Джоселин попятилась. Паника сжала ей горло. Хотелось броситься прочь, куда глаза глядят, но бежать было некуда. Граф прошел мимо нее и остановился справа от камина перед обшитой дубовыми панелями стеной. Джоселин быстро оглядела комбату в поисках какого-либо тяжелого предмета, которым могла бы защититься. Увы, комната была слишком скудно меблирована, и ничего подходящего не попалось ей на глаза. Борлофф, который тем временем внимательно всматривался в украшение, изображавшее гроздь винограда в обрамлении цветочных бутонов, снова обратился к ней:

— Мне стало известно, что ваш муж узнал о моем участии в маленькой шалости Валентины, и я уверен, что он не замедлит известить об этом принца, как только прибудет сюда. Так что в моих интересах безотлагательно последовать по стопам принцессы. — Он повернул резной бутон, и панель тут же отворилась внутрь, за ней открылся тускло освещенный проход. — Это вход в туннель, который тянется под дворцом и кончается потайным выходом в лесу. О его существовании знают только члены королевской семьи и еще несколько самых доверенных лиц. — Борлофф повернулся к Джоселин. — Я принес сюда фонарь, когда понял, что, не заручившись гарантией беспрепятственного прохода, мне отсюда не выбраться. Эта гарантия — вы.

— Какой удобный случай для вас. — Она взглянула на него в упор, и внезапная волна гнева вытеснила все страхи. — Что вы за человек, граф? Алексис — ваш принц и, полагаю, друг. Он верит вам, а вы его предаете. Как же вы можете?

— Причины тому самые обыкновенные, принцесса. Деньги. Власть. Роковая страсть к женщине. — Лицо графа омрачилось. — Это могучие стимулы и вес же не такие сильные, как мое желание сохранить жизнь и свободу. А теперь… — Он кивнул в направлении прохода. — Я иду за вами.

— Нет! — Джоселин скрестила на груди руки. — Я никуда не пойду. Останусь здесь и буду визжать и кричать во все горло, пока кто-нибудь не услышит!

— Ах ты Господи, как же я забыл упомянуть еще об одной весьма существенной детали. — Граф хлопнул себя ладонью по лбу. — И о чем я только думаю! Вы пойдете немедленно… — Тут он достал из-под жилета отвратительного вида пистолет. — Потому что если не сделаете этого, я буду вынужден вас убить, только и всего.

— Зачем? — Джоселин вызывающе вскинула подбородок. — Если вы меня убьете, не видать вам беспрепятственного прохода через границу!

— Вот почему я предпочел бы не делать этого. Однако, — прищурился Борлофф, — вы так действуете мне на нервы, что удовольствие, которое я получу от вашей смерти, едва ли не компенсирует все неудобства.

Джоселин не сомневалась, что он выстрелит без колебаний. У нее не оставалось выбора.

— Мой муж догонит нас!

— Не думаю. Я принял меры, чтобы он и принц Алексис узнали, почему я взял вас с собой и что с вами случится, если я замечу погоню.

У нее противно засосало под ложечкой. Борлофф хорошо продумал план своего бегства.

— Все равно он нас догонит, — упрямо возразила Джоселин.

— Возможно, — произнес Борлофф задумчиво. — Хотя ваше исчезновение может оказаться для него в конечном счете весьма удобным.

— Удобным?

— Несомненно. Даже если половина чепухи, которую вы тут несли, — правда, чему я не верю, почему же вы не подумали о том, что случится, если ваш муж решит взять себе свой законный титул принца Авалонии? — Что вы хотите сказать? — Джоселин охватила тревога совершенно нового рода.

— Каждый принц имеет обязательства, когда дело касается его женитьбы. Принцы заключают брак из политических соображений, ради безопасности государства. Вы, несомненно, очаровательная женщина, и, полагаю, всякий мужчина был бы рад делить с вами постель, но для принца вы неподходящая жена. Если он всерьез решит утвердиться в своих правах на наследственный титул, вы… создадите ему неудобства.

— Он любит меня! — выпалила Джоселин.

— Любовь — вещь относительная. — Граф с неожиданной горечью покачал головой. — Мне это слишком хорошо известно. — И направил на нее пистолет. — А теперь, будьте любезны…