— Нет, но у вас есть то, что стоит денег — например, устройство, создающее силовое поле. Человеческой науке оно не известно. Способность производить и продавать такие машины окажется для Ксерксеса ценнее кристаллов. Если вы откроете мне, как сделать такое устройство, я уговорю Ксерксеса отказаться от кристаллов. Вы можете это сделать?
— Простое устройство.
Заметил ли я нотку удивления — и как только люди могут не знать о такой простой штуке, как генератор силового поля? А еще у меня появилось ощущение, что для Вюлынок это действительно не более чем ерундовая безделушка. Насколько же далеко ушла вперед эта раса?
Не имеет значения. В настоящий момент необходимо решить совсем другие проблемы. Я вернулся к переговорам, и через некоторое время мне показалось, что мы поняли друг друга.
Волынки передадут мне всю техническую информацию, необходимую для постройки генератора силового поля. Я в качестве агента Ксерксеса продам эту технологию. Часть поступлений будет использована для получения прав на разработку всех месторождений кристаллов на Новой Соноре. Документ на право собственности будет помещен в специальный фонд, которым станет заведовать местный банк. Гонорар за обслуживание фонда будет выплачен банку на сто лет вперед. Через девяносто девять лет Волынки вернутся на Новую Сонору и внесут плату за следующее столетие.
Как только будет учрежден фонд, я передам Волынкам свой груз кристаллов. Из оставшихся денег я получу сумму, которая позволит мне купить топливо и новый груз для своего корабля. И еще мне причитается пятнадцать процентов — комиссионные Посредника. Ну а большая часть денег отойдет Ксавьеру Ксерксесу.
Я внедрял в сознание Волынки эти таинственные концепции и одновременно пытался подсчитать доход от лицензии на добычу — вероятно, он будет превышать 150 000 кредитов в год. И пятнадцать процентов от этой суммы — неплохие деньги.
Я глубоко вздохнул и постарался сосредоточиться на ускользающих формах Предводителя.
— И наконец, — сказал я, — последнее…
Мне нравилась мысль о том, что во всем разведанном людьми космосе я буду единственным человеком, способным «читать» течения нуль-пространства. Для капитана звездного грузовика это могло бы стать источником немалого дохода. Как и для того, кто будет основным посредником между Волынками и людьми.
Кто лучше годится на эту роль, чем Исайя Хоув?
Целую вечность спустя Предводитель с неохотой признал, что небольшой кусок кристалла размером два на три дюйма не вызовет непоправимых изменений для существ, обитающих в горах Хормагаунт. Когда груз моих кристаллов займет надлежащее место, отсутствующий кристалл будет регенерирован. Волынки вставят эту часть кристалла в контрольную панель «Авантюры», где она соединится с двумя кристаллическими лентами, одну из которых я сейчас использую. И тогда я стану единственным человеком, способным свободно плавать по течениям нуль-пространства.
В обмен я благородно согласился встречаться с Волынками каждые шесть стандартных месяцев и быть их представителем, если возникнут какие-нибудь проблемы между ними и человеческой расой.
Я устало стащил кристаллическую ленту с головы. В целом получилось достаточно честное соглашение — как вы понимаете, на меньшее бывший Старший Посредник никогда бы не согласился. Оставался только один вопрос: хватит ли у Ксавьера Ксерксеса здравого смысла, чтобы подписать договор, или он предпочтет вернуться к Волынкам, которые постараются вправить ему мозги.
Конечно, нужно было еще уладить ряд вопросов с полковником, но ни Ксерксес, ни Ребона, ни я не собирались давать показания — а значит, и дело о похищении завести невозможно. Мы все подтвердим под присягой, что смерть Маккея была результатом необходимой самообороны — полковник ничего не сделает, пока мы будем держаться вместе, а я не сомневался, что иначе и быть не может. Ничто так не объединяет, как большие деньги.
Переведя взгляд на Предводителя, я неожиданно сообразил, что остается еще один вопрос: какую из лап я должен пожать, чтобы подтвердить заключение сделки?
— А я было начала привыкать к тебе без одежды, — небрежно заметила Ребона Микинг.
— Эту проблему нетрудно решить, — усмехнувшись, ответил я.
— М-м-м. — Она грациозно повернулась на переднем седле бабочки, которую мы взяли напрокат рано утром. Наш роскошный скакун апатично пил нектар с огромного цветка. Ребона перебросила золотисто-каштановые волосы за спину и тяжело вздохнула. Хотя черты ее лица заострились, а в глазах притаилась усталость, она по-прежнему была прелестна.
— Неужели все кончено? — пробормотала она. — Ты договорился с Волынками?
— Да. Может быть, через пять или шесть лет выяснится, что я их неправильно понял, но в данный момент все в порядке.
— А Ксавьер Ксерксес?
— Он будет богатым человеком. Конгломерат Дорадо на Ворете III уже не одну декаду пытается решить проблему силового поля, но не продвинулся ни на йоту. Думаю, что даже находясь на Новой Соноре, я сумею через нуль-пространственный курьерский зонд заключить с ними договор — на это понадобится всего пара недель.
— Ты знаешь, как работает поле?
— Очень скоро узнаю.
Ребона повернула голову в сторону оранжево-зеленого заката на фоне зазубренных очертаний Огненных гор.
— Значит, твоя поджелудочная железа в безопасности еще на один год.
— Как только у меня появятся деньги, чтобы сделать очередной взнос.
— Ты скоро улетишь?
— Нужно некоторое время, чтобы оформить бумаги и подписать соглашение на лицензию. До тех пор я не смогу покинуть Новую Сонору, а потом я получу свои комиссионные и куплю топливо и запасы провизии. Ты же знаешь, как медленно делаются дела на Новой Соноре.
— Да. — Ребона совсем отвернулась от меня, теперь я видел только ее затылок.
— Значит, ты пробудешь здесь еще несколько недель, — тихо проговорила она.
— Да. А сейчас посмотри на необыкновенно красивый закат. Почему бы не заставить нашу бабочку подлететь поближе? А потом вернемся на корабль и откроем бутылочку настоящего вина, я сохранил ее для особого случая.
Я протянул руку и нерешительно накрыл ее ладонь.
Ребона сжала в ответ мои пальцы.
— А я уж думала, что мне этого не услышать.