Синий сектор Гегемонии Интайра

 

 

2 день месяца ройн,

 

 

9 часов 11 минут

 

 

Рассказ Ольги Браво.

 
      После разговора с Оорком я всю ночь не спала. Я лежала на кровати и думала о том, как несправедлива судьба, которая отдала этого парня в руки такой холодной и бесчувственной интары, какой была его жена. Хотя я видела её всего лишь пять раз, а поговорила и того меньше, всего дважды и этот разговор не имел характера долгой беседы, мне сразу же стало понятно, что она вышла замуж по расчёту. Поверьте, Джейн, на Интайре случалось и такое.
      Юрайе, жена Оорка, была дочерью прежнего главного администратора Кирена и этим браком обеспечила своему отцу превосходные тылы. Инал Джазир не был настолько популярным главным администратором, чтобы увлечь за собой в космос большую часть жителей провинции, но зато он был очень мудрым и дальновидным политиком и я не удивилась бы, узнав, что он стал в конце концов главным гражданским администратором Гегемонии. Прекрасно понимая то, что ему не удастся сделать этого, он добровольно ушел в отставку и передал бразды правления самому молодому своему помощнику, Оорку Элту.
      Заодно он ввёл его в свою семью и вскоре его единственная дочь вышла замуж за нового главного администратора провинции Кирен. Сам же Инал перешел на дипломатическую работу и вскоре отличился тем, что смог заключить военно-политический союз с Марвией, нашим самым главным соперником в Срединной доле. Юрайе была хорошей дочерью своего отца и, вероятно, хорошей женой, но её куда больше интересовали дела семьи, нежели дела мужа.
      Она ловко сталкивала лбами всех конкурентов своего отца и всячески подводила Оорка к мысли о том, что киренцам нужно перестать держаться за Интайр и необходимо отправляться в космос, чтобы колонизировать какую-нибудь новую планету. Сама она при этом мечтала остаться на Интайре и я в этом полностью убеждена. Да, уж, для этой дамы самым главным всегда было только одно, играть важную роль в политике и не где-нибудь, а именно на Интайре. Эта леди была, как и её отец, насквозь пропитана политикой, а потому гораздо чаще её можно было найти в Сартуазе, нежели в Кирене.
      Как соперница в любви она не была мне опасна. Тут я легко одержала бы победу, но в том-то всё и дело, что она была женой совершенно удивительного интара, – Оорка Элта, а это было совсем другое дело. Оорк был верен ей даже не потому, что любил её всем сердцем. Просто такой уж это был интар, сплошное благородство и долг. Ну, и ещё Оорк был администратором, что называется, от Бога. В провинции Кирен у него даже не было оппонентов и когда он вынес на референдум вопрос о переселении на другую планету, то все интари проголосовали за него чуть ли не единогласно, хотя и не все собирались отправляться в полёт.
      Оорк не только мечтал, но и делал всё что было в его силах только для того, чтобы все интари были счастливы. Он считал, что Радуга Тифлиды светит любому интари независимо от того места, где тот находится и что Гегемония Интайра это и есть сам Интайр. Ну, в этом он был не оригинален, оба моих брата считали точно так же и может быть поэтому я и влюбилась в этого парня. Но черт возьми, Джейн, каким же он был тогда засранцем!
      Когда моё присутствие на "Уригленне" было раскрыто, Оорк, наконец, соизволил поговорить со мной наедине, но что это был за разговор. Из того героя, в которого я влюбилась без памяти, он в одночасье превратился в какого-то жалкого типа. Он то и дело горестно вздыхал и говорил мне о том, какая у него крепкая и дружная семья, о том, как он уважает и ценит свою Юрайе. О том, что он любит эту тощую мымру речи не шло. А ещё он говорил мне о том, что недостоин любви такого нежного и чистого создания, как я, и что моя красота для него подобна Радуге Тифлиды.
      Да, этот тип был просто по уши влюблён в меня, он хотел меня и в то же самое время не мог переступать через эту свою дурацкую порядочность. Раз его, видите ли, сочетали законным браком под Радугой Тифлиды с этой оборотистой девицей, для которой он был всего лишь оружием в политических баталиях её отца, то он уже не вправе ответить на настоящую любовь и быть счастливым. Но и от этого я не стала любить его меньше. Этот интар заслуживал куда большего, чем могла ему дать Юрайе, да, и их семейная жизнь к тому моменту уже подошла к своему завершению. Оорк не был счастлив с этой интарой и мне это было известно.
      После этого разговора я весь вечер была сама не своя и не спала всю ночь. Нет, я не лила слёз. Наоборот, я думала о том, как мне доказать Оорку, что он уже не нужен Юрайе и всей её семейке, что он для них уже отработанный материал и как только большинство киренцев переселится на Фроймил, она подаст на развод и выйдет замуж за очередного интара из числа уже более высоких сановников. На Интайре с его институтом сексуальной помощи, доказать измену было крайне трудно, хотя я точно знала, что Юрайе чуть ли не каждую ночь принимала в своей спальне синтеттов.
      Оорк, кстати, во время нашего первого полёта к Фроймилу так ни разу и не повесил на крючок свою каскетку. Тем самым он показывал синтеттам "Уригленны", что он не собирается прибегать к их услугам. Юрайе тоже не была дурой и потому не то что не заводила себе любовников, но даже не флиртовала ни с одним интаром. Веди она себя иначе, я с помощью друзей из военной разведки космофлота обязательно об этом разузнала бы и тогда Оорку были бы предоставлены все сведения об измене его жены. Но, думаю, и в этом случае я ничего не выиграла бы, так что этот путь был не для меня, да, к тому же я не собиралась ждать слишком долго.
      Уже под утро я вспомнила о пророчестве Гина Шноссримны и о Талисмане Толрина. Хотя это и звучит смешно, но в тот момент я была обратиться за помощью к самому черту, лишь бы добиться своего. Соскочив с кровати, я бросилась к платяному шкафу и достала из него небольшую черную шкатулку, в которой хранился этот талисман. Он не представлял из себя ничего особенного, небольшой овальный камешек тёмно-серого цвета с голубыми, искристыми вкраплениями, в который было вделано простое стальное колечко с кожаным узким ремешком. Хотя Гин и говорил мне о том, что Талисману Толрина уже двадцать тысяч лет, он не выглядел древним.
      Тут Ольга засунула руку в нагрудный карман своего голубого космокомбинезона и достала из него Талисман Толрина. На взгляд Джейн он действительно не выглядел магическим предметом и скорее походил на какой-то детский сувенир, привезённый с моря, – гальку на кожаном ремешке. Правда, при более внимательном рассмотрении на кожаном ремешке можно было заметить какие-то странные письмена, словно бы сделанные клинописью, но не более того. Дождавшись, когда Джейн вернёт ей талисман, Ольга торопливо спрятала его в карман и продолжила свой рассказ:
      – Достав талисман из шкатулки, я стала вспоминать то, что говорил мне о нём Гин, а рассказал он мне про него массу интересного. Гин Шноссримна происходил из древней касты Звёздных Воителей и до того, как Толрин вышел в космос, эта каста представляла из себя нечто вроде рыцарского ордена и называлась Хранителями Толрина. Согласно древней легенде Талисман Толрина был самым мощным оружием этого мира. Правда, использовать его таким образом могли только Посвящённые. Когда на Толрин напали захватчики со звёзд, а это произошло почти за семнадцать с половиной тысяч лет до нашей встречи, то именно с помощью этого талисмана толринцам удалось победить врага и захватить все корабли в целости и сохранности. Талисман действовал как мощный лептонный сканер и потому враги Толрина были захвачены в плен.
      Толринцы, не смотря на свой гигантский рост и свирепый вид, существа очень добродушные. Они не стали убивать своих пленных, а просто поставили их перед выбором, – или они научат их строить космические корабли, или их всех ждут рудники, где они будут добывать руду до тех пор, пока не закончится их жизненный путь. Захватчики, а это была разведывательная эскадра с Нертуллы, согласились. Нертульцам вовсе не улыбалось умереть в рудниках и они надеялись на то, что толринцы от них хоть чему-нибудь, да, научатся.
      Однако, толринцы превзошли все их ожидания. Это была молодая раса существ с очень развитым мозгом, которая уже успела создать на своей планете весьма продвинутую цивилизацию ранне-индустриального типа. Правда, в общественном и социальном отношении они не продвинулись дальше феодальных отношений. Толринцы схватывали новые знания буквально на лету и уже через каких тридцать лет нертульцы смогли вернуться домой, а обитаемые миры Срединной доли столкнулись с тем, что на звёздную арену вышла новая цивилизация, которая не смотря на то, что она имела весьма мощные боевые космические корабли с тахионным приводом была поделена на касты и свято верила в своих богов.
      Веру в своих древних богов Толринцы так и не утеряли, хотя никогда не рассказывали о них никому из своих соседей по космосу. Да, и как им было утерять эту веру, если они почти все были сенситивами. Ну, может быть не такими мощными, как наши сенситив-коммандос, но всё-таки достаточно сильными. Каста Хранителей Толрина, которая стала кастой Звёздных Воителей, использовала силу Талисмана Толрина ещё не один раз, но с той поры, как в галактике Хизан был изобретён лептонный станнер они перестали в нём нуждаться.
      Не знаю уж как этот талисман достался Гину, он мне об этом не рассказывал, только он был его полновластным хозяином. Об этом талисмане ему было известно не так уж и много. Гин мог активировать его и заставить излучать направленный поток лептонов, но с таким же успехом он мог применять в ближнем бою и станковый лептонный станнер. На его взгляд куда большей ценностью Талисмана Толрина было то, что один раз в тысячу лет он мог исполнить желание любого разумного существа, а не только толринца.
      Говорят, что именно таким образом когда-то нертульцы смогли в считанные годы преобразить Толрин и вывести его обитателей на Звёздную дорогу. После этого Талисман Толрина творил и другие чудеса, но об этом никто особенно не распространялся. Когда Гин рассказывал мне всё это, я не особенно ему верила и считала его рассказ просто очередной сказкой, которую добрый дядюшка рассказывает маленькой девочке на ночь. Правда, когда Гин передавал мне Талисман Толрина, он шепотом сказал мне:
      – Маленькая Вирати, когда ты захочешь привести Талисман Толрина в действие, сними с себя всё, повесь его себе на шею и держа камень в правой руке громко произнеси следующую формулу три раза: – "Ваос дзирал амейнуш от Толрин и кеат". Когда комната в которой ты будешь находится заполнится мраком, не пугайся и смело обратись к Талисману Толрина со своей просьбой. При этом тебе даже не нужно будет говорить по-толрински. Просить можно на тайри, уири или любом другом языке галактики Хизан.
      Вспомнив эти слова, я сбросила с себя ночную рубашку, надела на шею и громко выкрикнула магическую формулу. Тотчас воздух в моей спальной засверкал, словно Радуга Тифлиды. После второго произнесения формулы все звуки исчезли, а после третьего действительно пришла непроглядная тьма, стоя в которой я воскликнула рыдая: – "Талисман Толрина, унеси меня вместе с Оорком в такую даль, где ничто не помешало бы нам любить друг друга!".
      Сразу же после этого "Уригленна" и влетела в тот гиперпространственный вихрь, который забросил её в эту галактику. Я это сразу же почувствовала и ещё за несколько секунд до того, как прозвучали колокола громкого боя бросилась к своему боескафандру и как была голой, так в него и влезла, хотя это и не самое приятное чувство, ведь тогда датчики впиваются в твоё тело так крепко, что потом их не сразу и отдерёшь от себя. Когда в мою каюту пришел Кайор, то я сразу ему обо всём рассказала, но он счёл это детскими вымыслами и сказал:
      – Вирати, девочка моя, этот камешек слишком мал для того, чтобы зашвырнуть "Уригленну" черт знает куда. Космос слишком велик и полон таких тайн, о существовании которых мы даже и не подозреваем. Это просто совпадение, а потому, малышка, выброси всё из головы. Ну, что же, будем жить дальше. Теперь-то ты уж точно заставишь Оорка полюбить тебя и я надеюсь на то, что ты будешь с ним счастлива.
      Все мои попытки доказать брату, что сначала имело место сверкание, затем исчезли все звуки, потом в моей спальне и вовсе наступила кромешная тьма, а уж потом "Уригленну" засосал в себя какой-то космический вихрь, не возымели никакого действия. Кайор упрямо стоял на своём. Уже потом, намного позднее я поняла, что таким образом он просто отводил от меня большую беду, ведь начни я говорить об этом своим друзьям и ещё неизвестно что случилось бы со мной.
      В первую ночь после катастрофы на "Уригленне" никто не спал. Во всяком случае Оорк точно. Этот корабль с самого раннего детства был моим домом и потому я знала о нём всё и мне не составляло никакого труда пробраться в любое помещение. В тот момент я, можно сказать, обезумела. По моей просьбе Талисман Толрина унёс нас на другой край Вселенной и теперь никакая Юрайе не могла мне помешать. Любая другая интара на моём месте не стала бы спешить, но я и так слишком долго ждала ответных чувств от Оорка и потому решила начать действовать немедленно.
      Когда я пробралась через техническую галерею в его апартаменты в первый раз, то не застала его там. Оорк был на совещании у профессора Бор Заана. Зато я смогла поглядеть на то, как он жил. Похоже, что из всех двенадцати комнат своей каюты он постоянно использовал только одну единственную, – спальную, ну, ещё изредка заходил в кабинет. В спальной комнате я увидела свой стереопортрет, который стоял на прикроватной тумбочке и ленточку для волос. Мне сразу же представилось то, как Оорк лежит на кровати, смотрит на меня и теребит в руках эту голубую ленточку и это только придало мне уверенности.
      На следующий день я действовала иначе. Поскольку на корабле царила жуткая кутерьма, то никто не обратил внимания на то, что я не явилась в лабораторию. Весь день я провела в помещениях командного пункта и делала всё, лишь бы как можно чаще попадаться на глаза Оорка. К своей неописуемой радости я замечала, что при виде меня его взгляд теплеет, а на упрямо сжатых губах появляется мечтательная улыбка. Я тоже улыбалась ему, но не как дура, а робко и застенчиво, хотя и вынашивала в своей голове совсем иные планы. Ближе к полуночи Оорк устало махнул рукой и сказал моему брату:
      – Всё, Кайор, пора прекращать этот дурдом и начинать нести службу в нормальном режиме. Один черт от всей этой беготни не будет никакого толка. Поскольку вся полнота власти теперь в твоих руках, а я могу лишь обращаться к тебе с просьбами, то будь добр, прикажи всем интари метаться из угла в угол. Знаю, привыкнуть к тому будет очень трудно, но мы застали в этой галактике надолго и я не думаю, что вся эта суматоха нам хоть чем-либо поможет, зато нервы мы себе потреплем. Поэтому ты как хочешь, а я отправляюсь спать. На утреннее штабное построение я выйду не как всегда, один, а вместе со всеми своими заместителями и помощниками. Считай что мы уже добрались до Фроймила.
      Мой брат вздохнул и ответил:
      – Пожалуй ты прав, администратор Элт.
      Подслушав этот разговор, я со всех ног бросилась к техническому отсеку. В нём, на моё счастье, в тот момент никого не было, но если бы кто-то и находился там, то и это не стало бы для меня непреодолимым препятствием. На то, чтобы набрать двенадцатизначный код на замке у меня ушло не более секунды и я бесшумной тенью скользнула внутрь технической галереи. Пока Оорк добирался до своей каюты обходя манеж для строевой подготовки, я, двигаясь практически напрямик, уже была практически в его каюте. Точнее в той перегородке, которая отделяла его спальню от соседней каюты.
      Ещё за день до своего второго вторжения я открыла бронелюк технической галереи и сняла крепления с декоративной панели. Теперь она держалась только на двух петлях, приделанных мною к ней изнутри и в любой момент я могла открыть её, как дверцу. Ну, и ещё я для удобства наблюдения просверлила в деревянной резной панели маленькое отверстие и вставила в него гибкий оптический кабель с окуляром. Он был нужен мне для того, чтобы войти в его спальню в самый подходящий момент.
      Добравшись до этой двери я быстро разделась, причесала волосы не смотря на жуткую тесноту и побрызгала на себя духами "Оуни". Это были самые любимые духи Оорка. Правда, ждать его мне пришлось добрых полчаса, так как он сначала отправился в душ, а затем зашел зачем-то в свой кабинет. От этого у меня затекла одна нога и мне приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы не чихнуть. Запах духов оказался через чур сильным для моего обоняния.
      Наконец Оорк, одетый в домашний халат, вошел в свою спальню. Как я того и ожидала, он лёг на кровать лицом к моему портрету и взял в руки ленточку. Вот тут-то духи "Оуни" чуть было не сыграли со мной злую шутку, так как Оорк, явно, учуял их запах и стал вертеть головой. В конце концов он решил, что это просто наваждение и успокоился. Он протянул руку к моему портрету, горестно вздохнул и тихо произнёс:
      – Ах, Вирати, милая, любимая моя Вирати.
      Моё сердце громко застучало и я, буквально дрожа от нетерпения, бесшумно отворила деревянную панель и вышла из своего убежища за спиной Оорка. Он так сильно был погружен в свои мысли обо мне, что ничего не услышал. Поставив панель на место я сделала шаг вперёд и тихо шепнула:
      – Оорк, зачем тебе мой портрет, когда здесь есть я? И я люблю тебя, Оорк.
      Он вздрогнул и тотчас повернулся ко мне. Зрачки его фиолетовых глаз расширились, а на лице было написано даже не удивление, а какое-то благоговение. Он смотрел на меня, как в первый раз смотрят на Радугу Тифлиды. Я сделала ему навстречу ещё один шаг и тут занемевшая нога подвела меня и я упала навзничь. Однако, не успела я брякнуться на пол, как Оорк молнией перелетел через кровать, а она у него была довольно-таки широкой, и подхватил меня на руки.
      Наверное в тот момент он вовсе не хотел обнять меня, как свою возлюблен1000 ную, и не упади я, он, скорее всего, вновь затеял бы со мной долгую и нудную беседу о том, как он уважает и ценит свою Юрайе. Но тут всё вышло совсем иначе. В конце концов затекла у меня только одна нога, но вовсе не руки и я тотчас крепко обвила его ими за шею. Оорк весь так и вздрогнул, когда его руки коснулись моего обнаженного тела.
      Ну, как раз на этом и строился весь мой план, – призвать этого типа к себе нежным голосом, а затем броситься к нему в объятья. В конце концов я была неплохим космодесантником и даже Джейлин всегда отмечала мою реакцию и стремительность. В общем когда Оорк выпрямился, оторвать меня от него можно было только каким-нибудь портовым тягачом. Целуя его лицо, лоб, глаза, губы, я повторяла, как горячечная:
      – Я люблю тебя, люблю! Ты мой и ты больше не принадлежишь Юрайе. Ты мой Оорк, а я твоя навеки.
      Наконец, он дрогнул и тихо шепнул, сжимая моё тело в своих объятьях:
      – Вирати, любимая, как же я мечтал об этой минуте.
      Не знаю, что сказала бы про это моя мать, но на следующее утро я вышла из каюты Оорка вместе с ним с таким гордым и независимым видом, что никто даже и не посмел посмотреть на нас насмешливо. Когда началось построение, я при всех поцеловала Оорка и побежала к ближайшей кабине пневмотранса. У меня было ещё целых четыре минуты для того, чтобы прибыть в расположение своего отряда. Правда, меня оттуда быстро вытурили и сказали, что моё место уже занято и теперь я числюсь в штате профессора Бор Заана.
      Во время обеда я сидела за столом вместе с Каем и Оорком и мой брат смотрел на нас обоих такими счастливыми глазами, что я чуть не заплакала. С той поры я больше не расставалась с Оорком и когда мы высадились на Ратитайрисе, то для нас уже был построен большой и красивый дом. Все последующие годы я одновременно училась и работала. Не знаю, Джейн, говорил ли вам об этом Эмиль, но я за эти годы получила специализацию в семнадцати дисциплинах и сделала несколько десятков научных открытий. Хотя надо сказать, что никто из нас не сидел сложа руки.
      Мы прожили с Оорком на Ратитайрисе очень долгую жизнь и так уж получилось, что мы были неразлучны. Может быть этому способствовало то, что благодаря Эму мы обрели на этой планете вечную молодость. Все эти годы мы любили друг друга и хотя меду нами и случались размолвки, мы всё равно мирились и наша любовь продолжалась. – Ольга, вдруг, рассмеялась и воскликнула – В нашей среде из-за этого даже появилась такая форма проклятья: – "Чтоб тебя твоя жена любила так же, как Вирати Оорка!"
      А ещё про нас все говорят, что мы и через миллион лет не расстанемся. Правда, единственное, чего мне так и не довелось испытать, так это радости материнства. В те времена, когда мы готовились пройти сквозь тысячелетия, это было просто невозможно, а теперь мы ждём того дня, когда сможем улететь с Земли на Новую Атлантиду. Мы ведь находимся на этой планете лишь временно и как только люди смогут обойтись без нас, мы вновь начнём искать во Вселенной галактику Хизан. Вот и всё что мы хотели вам рассказать о себе, Джейн.
      Завершив свой рассказ, Ольга улыбнулась, но не широко и открыто, к она это делала всегда, а застенчиво, словно бы виновато. Для Джейн её рассказ о Талисмане Толрина был всего лишь литературной гиперболой и она не минуты не сомневалась в том, что истинные причины катастрофы лежали совсем в другом. Подумав об этом, она тихо сказала:
      – Ольга, даже если всему виной был Талисман Толрина, всё произошло по более глубоким причинам и я склонна видеть в этом руку Божью. Не знаю, веришь ли ты в Бога так же, как и я, но это именно так. Во Вселенной такое неподвластно никому, кроме Бога.
      – Я тоже иногда так думаю, Джейн, но ты не забывай о том, что это именно я попросила Талисман Толрина унести меня и Оорка подальше от Юрайе.
      После этих слов в воздухе повисла тягостная пауза. У Джейн не было никаких вопросов к Ольге Браво и она не находила повода для того, чтобы уйти. Правда, всё разрешилось само собой. Ольгу вызвал по интеркому Эд Бартон и Джейн, извинившись, ушла. Вернувшись в свою каюту она без сил рухнула на диван. Ей ни с кем не хотелось разговаривать и на её счастье даже Элвис ушел куда-то. Она лежала на диване и снова думала о том, что означали все эти бесконечные исповеди, понимая, что всё это не было ни прихотью этих странных существ, ни каким-либо случайным стечением обстоятельств. От раздумий её оторвали колокола громкого боя и объявление о том, что космический корабль готовится к старту.
 
       Галактика "Млечный Путь", межзвёздное пространство, борт космического корабля "Уригленна" двигающегося в направлении звёздной системы Ярило.
 

 

В описываемое время

 

 

Планетарное время:

 

 

по Гринвичу

 

 
      Покинув звёздную систему Альфард, "Уригленна" полетела к планете со странным названием Лада. Так, во всяком случае, объявил по громкоговорящей связи командир этого корабля, космос-адмирал Серж Ладин, которого Джейн всё чаще называла про себя Кайором Клиотом. Её вообще-то очень удивляло то обстоятельство, что все интари решили взять себе земные имена. Ей казалось, что им куда логичнее было бы называть себя так и тысячи лет назад. Того обстоятельства, что все они имели за эти десятки тысяч лет множество других имён, она в расчёт не брала.
      Сидя в противоперегрузочном кресле Джейн снова задумалась о том, зачем интари рассказывали ей о себе так подробно и что за этим стояло. Репортёрская привычка анализировать каждое событие взяла верх и она принялась рассуждать. То, что её, глупую, надменную и до жути реакционную американскую журналистку, вдруг, допустили к таким сокровенным тайнам она давно уже не считала своей заслугой. Дело тут, явно, заключалось не в том, что она писала статьи направленные против деятельности Антикриминального Трибунала.
      С какой бы стороны Джейн не рассматривала этот вопрос, всё сводилось только к одному, – она действительно одна из интари. Самым обидным и мучительным для Джейн было то, что она совершенно не помнила ни своих родителей, ни своего детства. Жизнь начиналась для неё с того момента, когда она, будучи маленькой девочкой со сломанной рукой, вся избитая и исцарапанная, с кровоточащей раной на животе, брела по джунглям Венесуэлы. Как она попала туда ей было неизвестно. Её подобрал на просёлочной дороге и доставил в госпиталь полицейский патруль.
      Первое время она даже не могла говорить и только плакала и вздрагивала о какого-то безотчётного страха, когда к ней кто-нибудь обращался. Джейн уже почти выздоровела, когда в госпиталь приехал агент ФБР Брайан Торп, который был подчинённым её отца. Он договорился обо всём с властями и увёз её в штаты, в Нью-Йорк. Именно от Брайана, тогда уже пожилого человека, она и узнала о том, кем были её родители.
      Отец Джейн, Майкл Коллинз, был секретным агентом ФБР работающим в Южной Америке под прикрытием. Они жили в Медельине и в его задачи входило выявлять каналы поставки наркотиков не только из Колумбии, но и из других стран, выдавая себя за одного из крупных наркобаронов. Мать Джейн звали Изабеллой, но ещё у неё была бабушка Росита, о которой Брайан рассказывал с невероятным воодушевлением и восторгом. Это уже позднее, когда Брайана не стало, Джейн поняла, что он был её любовником.
      Хотя деятельность Майкла Коллинза и его спецгруппы была очень успешной, а результаты просто великолепными, так как и удалось не только перекрыть множество каналов поставки наркотиков, но и разгромить десятки банд наркоторговцев, сталкивая их друг с другом, американское правительство приняло решение ввести свои войска в Колумбию. Поскольку американцев в этой стране не очень-то любили, то эта военная акция очень скоро из прогулки превратилась в кровопролитную войну, в которой гибли тысячи людей.
      Майкл Коллинз принял в тот момент единственно верное решение и отдал своим людям приказ о срочной эвакуации, согласовав свои действия с военными. Большая часть его отряда покинула Колумбию успешно. Из этой страны, да, и из Южной Америки до Майами долетели все самолёты кроме одного, того самого, в котором летел с семьёй Майкл Коллинз. Брайан Торп так никогда и не узнал о том, что именно послужило причиной смерти его лучшего друга и непосредственного начальника, взрыв на борту, обстрел с земли или ракета пущенная с какого-либо самолёта или вертолёта.
      Так или иначе, но небольшой реактивный самолёт Майкла Коллинза, оснащённый и вооруженный не хуже истребителя F-16, взорвался в воздух и его обломки рухнули в джунгли Венесуэлы. Самым неприятным открытием для Брайана явилось то, что ФБР осталось равнодушным к этому известию и даже не предприняло никаких мер для расследования этой катастрофы. Майкла Коллинза просто списали со счетов, словно отслуживший свой век компьютер.
      К тому же всю его группу расформировали и разбросали чуть ли не по всему миру, а самого Брайана уволили на пенсию без объяснения причин. Впрочем, именно это как раз и позволило ему отправиться в Венесуэлу и провести там расследование. Он нашел свидетелей взрыва самолёта, но никто из них так и не смог объяснить ему его причин. Зато все они в один голос говорили, что уже через полчаса в небе появились американские вертолёты. Брайан облазил все джунгли в этом районе, но не нашел никаких обломков, хотя и обнаружил места их падения. Кто-то прибрался здесь до него и сделал всё так чисто, что не осталось никаких следов.
      Правда, Брайану посчастливилось найти Джейн, но и это ничего ему не дало, так как девочка в результате шока полностью потеряла память и не могла рассказать ему о том, что случилось на борту самолёта и как ей удалось спастись. Брайан Торп перевёз Джейн в Нью-Йорк и определил её в католический приют, считая, что там она получит куда более лучший уход и заботу, чем в его холостяцкой квартире. Нет, он не бросил Джейн. Наоборот, Брайан сделал всё от него зависящее для того, чтобы Джейн знала о том, кем были её родители.
      Увы, но судьба Брайана Торпа оказалась столь же несчастливой, как и судьба его друга. Через два с лишним года после выхода в отставку он стал случайной жертвой перестрелки между полицейскими и грабителями банка, попав под перекрёстный огонь. Таким образом оборвалась единственная ниточка, связывающая Джейн Коллинз с прошлым и вот теперь она стала всё чаще задумываться о том, кем были её мать и бабушка. Неужели Хранительницами? А если это было не так, то почему интари проявляли о ней такую заботу? Что-то подсказывало Джейн, что ответ она должна искать в самой себе.
      Джейн рассуждала следующим образом: – "Если я стала жертвой этих вампиров из "Юнион Петроникс", этими чертовыми охотниками за крулосами, то тогда всё понятно. Это они подстроили взрыв на борту, а мои мать и бабушка спасли меня, опустив на землю. Раз так, то и сами они тоже остались в живых, но попали в плен к этим негодяям. Они удалили из моего тела крулоса, а меня бросили погибать в джунглях, ведь я была им уже не нужна. Я потеряла родителей в 2006 году, Брайан погиб в конце 2008, а интари вычистили это гадюшник в 2009, из чего следует, что с того самого времени они вели меня. Для того, чтобы мой крулос не погиб, этим гадам был нужен донор, а им могли быть только мои мать и бабушка. Если я интара, то кто-то из них должен был обязательно остаться в живых, но тогда почему они не взяли меня к себе, а оставили в приюте? Этому может быть только одно единственное объяснение, я не простая интара и Эду Бартону нужно было чтобы я выросла и повзрослела. Кто же тогда я такая?"
      На этот раз Кайору Клиоту не было нужды соблюдать правила безопасности космических полётов вблизи Земли и потому разгон "Уригленны" продлился всего три часа. Элвис так и не появился, а идти куда-либо Джейн не хотелось. Она встала из противоперегрузочного кресла и прошлась по гостиной, припоминая, что ещё могло бы быть ей полезным в её попытках понять, кто она такая. Внезапно, она вспомнила Спироса Кодзакиса и его рассказ о том, как в человеке проявляется Сила, а вспомнив, весело рассмеялась и, хлопнув себя ладошкой по лбу, воскликнула: