В описываемое время

 

 

Поясное планетарное время:

 

 

начиная с сентября 2025 года

 
      Вернувшись на Ганимед и в очередной раз побеседовав с Эдом Бартоном, следующие полторы недели Джейн провела на Марсе, где работала научная экспедиция военного космофлота Земли. Главной причиной ее выбора было то, что это была американская база и на ней работали в основном американские ученые. Эти люди, в отличие от деятелей из Конгресса и Белого дома, не были отягощены предрассудками и не искали путей, как им вновь сделать Америку мировым лидером.
      Их гораздо больше интересовала возможность создания поселения на Марсе, а затем и многочисленной колонии. Они конструировали гигантские установки, которые должны были создать на красной планете атмосферу, используя для этого огромные глыбы льда, частенько встречающиеся в поясе астероидов, проектировали будущие города и строили планы, по которым мечтали начать широкомасштабные работы уже через пять лет. Как и в поместье "Берег Калипсо", многие из этих мужчин и женщин старательно наносили седину на висках и прежде, чем вернуться на Землю, подолгу сидели в одном из залов интайрийской базы в креслах, надвинув на головы большие овальные шлемы, чтобы навести на лицо морщины и искусственно состарить себя.
      Джейн частенько беседовала с этими людьми, когда они собирались после работы в огромном саду под стайларовым куполом, возвышавшимся над насквозь промерзшей поверхностью Марса. Это было любимое место отдыха всех американских марсиан. Снаружи купол базы, как и на Луне был, замаскирован под большой холм. Изнутри открывался прекрасный вид на окрестные горы, а вдали возвышалась громадина одной из самых высоких гор солнечной системы, – Олимпа, чья высота втрое превышала земной Эверест.
      Джейн даже не удивилась тому, что это Виктор Демидов настоял на том, чтобы марсианский проект возглавили американцы. Это нисколько не мешало бывать на Марсе ученым из других стран мира, но, тем не менее, на высоком флагштоке стоящем перед главным шлюзом, развивался именно американский звездно-полосатый флаг. Каждое утро и вечер, морские пехотинцы-ветераны, одетые, поверх термоизолирующих комбинезонов, в парадные мундиры, украшенные орденами и медалями, под поднимали и спускали под звуки медного горна звездно-полосатое полотнище.
      Этот ритуал привлекал внимание очень многих людей, которые наблюдали за ним как стоя перед шлюзом, так и из внутренних помещений базы. Многие из них, как и морские пехотинцы, выходили наружу одетые в цивильные костюмы и мундиры с одними только прозрачными дыхательными масками и было видно, как по их лицам временами текут слезы. Этот ритуал ежедневно передавался по супервизио и именно поэтому Джейн так стремилась на Марс, хотя и боялась того, что ей воздастся за все её злобные статьи против интари. Однако, к ней на марсианской базе отнеслись с уважением. Похоже, что все ее прежние грехи были давно уже забыты. То, что она стала главным контролером Трибунала, возводило ее в высокий ранг руководящих сотрудников Института Человека, но не возводило никаких преград для общения.
      Джейн лишний раз убедилась в том, что в этом кругу людей нет никаких секретов и все знали не только о том, что случилось в горах Пакистана, но и о том, что именно с ее легкой руки Присцилла Каниген поступила в военно-космические силы. Хотя как раз это её нисколько не удивляло, так как она не раз видела себя в новостях, передаваемых по супервизио, этому удивительному и совершенно потрясающему трехмерному эквиваленту земного телевидения. Присутствие Элвиса тоже никого не смущало и к тому же он был далеко не единственный андроид на базе. Элвиса вовсю эксплуатировали как тогда, когда кому-нибудь нужно было проверить математические расчеты, так и тогда, когда кому-то нужно было пилотировать флайер, забираясь в какое-нибудь особенно опасное место, ведь на Марсе в любой момент мог подняться ураганный ветер и только мастерство и мгновенная реакция пилота могли спасти членов такой экспедиции от гибели.
      На Марсе Джейн столкнулась с еще одной особенностью влияния интари на прогресс, но уже связанной с чисто техническим аспектом. Некоторое время назад она гордилась тем, что Америка по прежнему сохраняет лидерство в производстве компьютеров и программных продуктов и подобно большинству обывателей считала, что без продукции таких компаний как "Ай Би Эм", "Моторолла", "Эплз Макинтош", "Майкрософт" и многих других, весь остальной мир, даже имея генераторы антигравитации и ионно-вихревой двигатель, не сможет с полной уверенностью осуществлять дальние межпланетные перелеты, так как только Америка сможет поставить надежные навигационные компьютеры. Между тем везде, как на базе военно-космического флота, так и здесь, на Марсе, Джейн постоянно сталкивалась со странными на вид компьютерами, клавиатура которых состояла всего из десятка кнопок, причем они располагались так, что для работы на клавиатуру было достаточно положить обе ладони.
      С этими компьютерами нужно было общаться как с самыми настоящими разумными существами и информацию в них можно было вводить даже не пользуясь азбучной клавиатурой и обычным набором команд, а лишь используя для этого свой голос. Все эти новые компьютеры, каждый из которых имел свой собственный интерфейс, производились в Индии, Бангладеш, Вьетнаме, Китае, Японии и некоторых других странах Востока. Их основой был не процессор, а особые монокристаллы, которые назывались Кристаллами Искусственного Интеллекта с большой буквы и носили собственные имена.
      Саймон Линдберг, инженер из Сиэтла, с которым она общалась больше чем с другими, увидев ее собственный компьютер, который был оснащен стандартной айбиэмовской клавиатурой, в первый же день предложил Джейн выбросить её и заменить на нормальное устройство ввода информации, а заодно и научил девушку пользоваться им. На то и на другое у него ушло не более шести часов, причем пять часов сорок минут у Джейн ушло как раз на то, чтобы научиться концентрировать внимание на своих руках. Еще Саймон предложил ей освободит своего помощника из темницы, разблокировать голос и слух её компьютера и позволить ему самому создать свой собственный внешний облик – интерфейс.
      Ее компьютер имел Кристалл Искусственного Интеллекта выращенный женщиной из Бомбея, Сиринаикой Викшми, которая дала ему имя Шаши. Это был уже сто восемнадцатый кристалл, выращенный матерью большого семейства в своей домашней лабораторией и Саймон, который протестировал Шаши, нашел, что миссис Парвати является настоящим мастером своего дела и вложила в его создание очень много любви и труда. Для Джейн это явилось полной неожиданностью и она робко поинтересовалась:
      – Саймон, или я совершенно дремучая дура, или у меня просто не хватило времени, чтобы узнать что-нибудь про все эти чудеса. Выходит, что мой Шаши не просто компьютер, а как бы живое существо, и он был создан в Бомбее не на каком-то там сверхсовременном заводе, а матерью пяти детей в домашней лаборатории? Послушай, Саймон, а чем же тогда занимается компания "Ай Би Эм" и ей подобные?
      Саймон презрительно сплюнул и, ухмыльнувшись, сказал:
      – Джинни, эти идиоты лепят сотни тысяч ни на что не годных процессоров, гробя на это миллионы долларов, но они даже все вместе взятые не годятся в подметки твоему умнице Шаши. Мой Раджа ничем не хуже него, хотя и сделан лет на семь раньше. В принципе, я и сам смог бы заняться выращиванием Кристаллов Искусственного Интеллекта, но моя нынешняя работа нравится мне больше, да у меня и не хватило бы терпения сидеть над ними по восемь часов в день, для этого нужно иметь совершенно особый склад характера, ведь не случайно этим занимаются в основном на Востоке и, как правило, только женщины. Эта работа не такая уж сложная, ведь кристаллы выращиваются в небольших, герметически закрытых автоклавах и единственное, что для этого необходимо, это неукоснительно соблюдать все требования этого процесса, а их предостаточно. – Видя, что Джейн смотрит на него с некоторой иронией, Саймон поторопился убедить ее – Да, это действительно простая работа, Джейн. Все сводится к следующему: в контейнере находится расплав, которым можно управлять с помощью тонких силовых полей и воздействовать на процесс кристаллизации и задача заключается в том, что оператору нужно выстраивать кристалл в соответствии со схемой, которую, отчасти, можно сравнить с молекулой ДНК. Структура Кристалла Искусственного Интеллекта весьма сложна и нужно иметь очень нежные руки и огромное терпение, чтобы повторить ее с высочайшей точностью в каждом новом кристалле. Правда, эта работа не такая уж и механическая, так как возможны тысячи вариантов построения большого кристалла. У меня есть одна знакомая семья в Калькутте, которая занимается этим уже девять лет и хотя они за это время вырастили не более шести сотен больших кристаллов, поверьте, более совершенных компьютеров я не знаю. То, что делают компьютерные фирмы, это всего лишь жалкое подобие тех микрокристаллов, которые делают для тренировки рук две младшие дочери госпожи Шанкал, ими, обычно, оснащают кулинарные комбайны, автоматические шлюзы, все эти летающие кресла и прочие бытовые устройства, которые нас окружают, и поверьте, Джейн, ни один из компьютеров фирмы "Ай Би Эм", даже их хваленый "Дип Блю" самой последней модели, который, как они говорят, будет вскоре доведен до уровня саморазвивающегося искусственного интеллекта, просто не тянет на один уровень с Шаши. Вся разница заключается в том, что у Шаши вообще нет никаких программ, кроме программы самообучения, он способен решать задачи на уровне целого научного института, будет становится с каждым днем умнее и ему не страшны никакие компьютерные вирусы. Будь его кристалл раз в пять больше, он тотчас потребовал бы для себя тело и стал бы андроидом, а так это всего лишь самый лучший компьютер, но компьютер с искусственным интеллектом, волей и страстью к саморазвитию и потому я никогда не лягу спать прежде, чем пожелаю Радже спокойной ночи.
      Эта тема показалась Джейн очень интересной и она проговорила с Саймоном до поздней ночи, узнавая для себя много нового. Оказалось, что Кристаллами Искусственного Интеллекта оснащаются все космические корабли и флайеры и хотя внешне они частенько выглядят, как обычные компьютеры, без них люди просто не смогли бы летать на этих скоростных машинах. Этих суперкомпьютеров уже насчитывалось несколько сотен тысяч штук и хотя они стоили раз в пятьдесят дороже обычных, именно их бы стремился купить каждый житель Земли, но пока что об этом не могло идти и речи, так как это в пять минут прикончило бы последнюю цитадель старого американского бизнеса. Из-за этого возникали кое-какие сложности, так как те бизнесмены, которые активно сотрудничали с Институтом Человека, были бы не прочь навсегда вытеснить с рынка компьютерных технологий американские компании, поскольку вся эта устаревшая на тысячелетия продукция уже стала вредить их собственному бизнесу.
      По мнению Саймона производство Кристаллов Искусственного Интеллекта можно было увеличить в десятки и даже сотни раз, хотя каждая из женщин, которые уже освоили эту профессию, может выращивать не более двух с половиной десятков кристаллов в год, но и это делает их не просто состоятельными, а очень богатыми людьми. Как и многим бизнесменам Америки, Саймону тоже не нравилась медлительность Эда Бартона в этом вопросе и он вовсе был бы не прочь, если бы Кристаллы Искусственного Интеллекта вошли в жизнь человека повсеместно.
      Ну, а пока что только у подпольщиков, так называли себя люди на марсианской базе, да, и у всех остальных людей, кто активно сотрудничал с интари, имелись эти компьютеры, специально адаптированные для землян, а также многие другие технические новинки, которые были пока что недоступны остальным землянам. Только теперь Джейн поняла, почему корпус её компьютера был украшен столь затейливо, ведь это была самая настоящая обитель разума. С того самого дня Шаши был включен полностью и стал, как бы членом их семьи, хотя Элвис частенько посмеивался над ним и даже называл его глупышом, правда, он делал это с любовью в голосе.
      Только на Марсе Джейн узнала, что всего на Земле и в солнечной системе насчитывалось более пятидесяти миллионов человек, кто входил в число подпольщиков, а ведь помимо этих людей было уже пятьсот семьдесят миллионов колонистов, живущих на тридцати пяти мирах, самый ближний из которых находился расстоянии в семьсот световых лет, а самый дальний почти в трех с половинах тысячах световых лет. При всем том, что в некоторые годы Землю покидало до сорока миллионов человек, это оставалось незамеченным и никто из обывателей не поднял по этому поводу паники. Саймон объяснял это той аккуратностью, с которой Институт Человека вел все свои дела и тем, что те полицейские, которым по должности полагалось расследовать случаи исчезновения людей, очень часто и сами являлись подпольщиками, а зачастую и вербовщиками.
      Саймон знал процесс вербовки досконально, так как сам занимался вербовкой в свободное, от своей работы на Марсе, время. За семь лет он завербовал не менее трех тысяч колонистов, но с его слов Джейн узнала, что некоторые вербовщики умудрились завербовать до двадцати тысяч человек. Методы вербовки были самыми разнообразными, как и состав вербуемых людей. Саймон предпочитал работать с нелегальными эмигрантами, которые стремились перебраться из Штатов в Колумбию, Венесуэлу и другие государства, где перспективы были получше. Это позволяло ему прятать концы в воду самым надежным образом. Собрав два, три десятка людей, желающих навсегда покинуть Землю, Саймон темной ночью подплывал к берегу на своей яхте, брал их на борт и, не мудрствуя лукаво, просто доставлял их до космобота, который дожидался его в нескольких милях от берега. Это был самый простой и надежным способ доставки будущих колонистов на Ганимед.
      Главной задачей для Саймона было найти одиноких, оторванных от жизни людей, которым уже не на что было надеяться и к которым Институт Человека пока что не мог прийти открыто. При всем том, что в большинстве стран были строгие эмиграционные правила, а в Америке хватало бродяг, безработных, одиноких стариков и окончательно разорившихся представителей малого бизнеса, это было не так уж и трудно. Главным здесь было не привлекая внимания выйти на контакт и, в конечном итоге, улучив нужный момент, предоставить клиенту возможность заглянуть в будущее, ведь затем следовала самая важная часть подобной операции, клиент должен был проболтаться парочке надежных свидетелей, что он намерен попытать счастья на новом месте.
      По большей части Саймону удавалось проделывать такие дела чисто, но несколько раз он нарывался на агентов полиции и даже ФБР. Каждая такая операция прикрывалась на финальном этапе телепатом-чистильщиком. Именно поэтому проколов не было. Саймон, который поначалу представлялся своим клиентам обычным делягой, который, якобы, имел кое-какие связи с иммиграционными службами Мексики, сначала собирал их в укромном месте, где телепату предоставлялась возможность просканировать сознание этих людей, а уж потом, получив от него разрешение, раскрывался перед ними окончательно. Главным в этой операции было то, что обещая этим опустившимся людям буквально рождение заново в многочисленных клиниках Института Человека, он создавал, таким образом, в их сознании определенный стереотип мечтаний и телепату уже было проще определить степень готовности клиентов к дальнейшему разговору начистоту. Заодно вычислялись подсадные утки, с которыми, иногда, продолжали работу и они так же становились колонистами или, что было не всегда, подпольщиками.
      В том случае если какой-нибудь агент полиции или ФБР загорался идеей начать жизнь заново, в далекой колонии, в солнечной системе или на Земле, то телепаты, которых из-за этого и называли чистильщиками, помогали таким клиентам замести все следы и обставить свое исчезновение таким образом, что не оставалось никаких сомнений в том, что такой-то человек, прослуживший в полиции или ФБР столько лет, просто покинул Соединенные Штаты в неизвестном направлении и не было никакой возможности найти его. Для официального расследования фактов, как правило, было недостаточно, мало ли куда он мог отправиться, и дело повисало в воздухе.
      Саймон и сам прошел через точно такую же вербовку и потому не жалел времени и сил на то, чтобы дать людям шанс начать все сначала. Он был дряхлым, спившимся стариком и доживал свои годы на помойке, когда к его картонному убежищу однажды подошел молодой, неброско одетый парень с открытым и приветливым взглядом и, протянув ему бутылку дорогого виски, предложил поговорить о жизни. Саймона тогда еще звали Эриком Карпентером и за такую роскошную выпивку он охотно рассказал этому парню и о своей молодости, и о войне во Вьетнаме, и о своей работе. Когда-то он был весьма толковым инженером-конструктором и строил мосты по всему миру, но самого главного своего моста, того, по которому он вошел бы в счастливую старость, он так и не построил.
      Тот парень, который называл себя Джимми, посмотрев на него с состраданием и жалостью, протянул ему письмо и два фотоснимка. На одном снимке был изображен его приятель, такой же старик и еще более горький пьянчужка, а на втором розовощекий, улыбающийся верзила. В письме его приятель Хенрик рекомендовал ему прислушаться к словам Джимми и поверить на слово, что на втором снимке тоже изображен он сам и что вскоре он отправляется на Санта-Монику, которая находится так далеко, что ее не разглядеть даже в самый мощный телескоп. Джимми подробно рассказал ему обо всем и велел приходить через три дня к заброшенной шахте, находящейся неподалеку. То, что он услышал от Джимми в тот вечер, даже заставило его забыть о бутылке виски "Блек Лейбл" и провести без сна всю ночь. Он очень боялся, что все это шутка и розыгрыш, но все произошло именно так, как расписал ему старый пьяница Хенк.
      Для Джейн это было еще одним подтверждением того, что интари действительно являются настоящими друзьями и что в их действиях трудно обнаружить какую-то корысть и двусмысленность. Она подолгу разговаривала с американцами, которые работали на Марсе и мечтали о том дне, когда эта безжизненная планета превратится в строительную площадку.
      Их было немногим более восьмидесяти тысяч человек и все они были прекрасными специалистами, но, самое главное, все они были американцами и все люди на Земле, которые знали о деятельности интари, рассматривали марсианский проект, как вклад американцев в общее дело. Американцев, но не Америки в целом. От этого у Джейн возникало неприятное чувство, но ее новые знакомые смотрели на все иначе. Они говорили ей о терпении и о том, что время еще не наступило и должны пройти годы прежде, чем миллионы американцев сами потребуют от правительства изменить политику в отношении Института Человека.
      Внезапная и очень быстрая потеря лидирующих позиций на мировой арене, подействовала на простых американцев угнетающе, а резкие нападки президента России, которая, вдруг, стал единственным обладателем неизвестного оружия, способного с высочайшей точностью сбивать спутники, ее неожиданный технологический прорыв в авиации и космической технике и уж совершенно невероятный прорыв стран, которые до тех пор считались отсталыми, в науке, неожиданное появление и стремительный рост Института Человека, его невероятные достижения, привели страну в состояние шока. Ну, а то, что некий Всемирный Антикриминальный Трибунал стал единственным судьей для преступников во всем мире, отнюдь не добавили никому оптимизма.
      Старые союзники в Европе повернулись лицом к новой России и их даже не возмутило то, что эта страна отказалась от выплаты некоторых своих долгов, мотивируя это тем, что она прощает долги всем своим должникам и не собирается оплачивать те долги, которые фактически были погашены косвенным образом, за счет упущенной выгоды, утерянных позиций и политических уступок. Россия признала только те долги, когда из-за недобросовестности государственных структур обанкротились мелкие и средние компании и фирмы. По этим долгам даже начислялись проценты. Остальные долги Россия отказалась признавать. При этом президент Административной Директории не особенно стеснялся в выражениях и, порой, его слова были полны срытых угроз.
      Так что реакция Конгресса США и всех президентов, начиная с Чарльза Моргана, чье президентство пришлось на времена военного переворота, что стоило ему не переизбрания на второй срок, была понятна. Следующему президенту, Коллину Паркеру, пришлось еще хуже, ведь именно во время его президентства российские военно-воздушные силы продемонстрировали свое, неизвестно откуда взявшееся, могущество и сбили пять спутников-шпионов, а затем русские продемонстрировали всему миру то, во что превращается огромный морской корабль, когда по нему наносится удар с самолета СУ-27 их новыми лазерными пушками. Другое оружие русских, – станнеры, тоже не добавляли оптимизма военным, как и парализующие бомбы начиненные газом, против которого были бесполезны любые противогазы. Три-четыре десятка таких бомб погружали в полное беспамятство на пару суток целый армейский корпус, после чего солдаты должны были очнуться полностью здоровыми, но уже в плену.
      При таких обстоятельствах трудно было ожидать от президента и Конгресса взвешенных и продуманных решений, а из-за того, что по мнению военных у Америки не было никаких шансов выиграть войну с Россией, оставалось сделать только одно, занять выжидательную позицию. Поскольку успехи России, Института Человека, да и благосостояние развивающихся стран постоянно росли, а влияние Америки неуклонно снижалось, то она стала одно за другим втягивать в себя свои щупальца, которые были раскинуты по всему миру, не дожидаясь когда их попросту отрубят и совершенно не замечала, столь откровенно протянутую ей руку дружбы. И все это происходило на фоне бегства союзников. Первым ее покинул Израиль, а год назад и ее последний союзник, Великобритания, пошел на первые контакты с Институтом Человека, в котором многие политики Америки видели главное зло.
      В то же время американские корпорации все-таки сумели пробить брешь в стене отчуждения и подписали целый ряд выгодных для себя контрактов с русскими компаниями. Вряд ли контракт на поставку корпусов, антигравов и ионно-вихревых двигателей был слишком уж выгодным для компании "Туполев", так как это составляло лишь четвертую часть стоимости флайера. Компания "Боинг" за последние три года построила почти три десятка таких машин и это позволило ей, по крайней мере, конкурировать с Россией почти на равных.
      То же самое происходило и в автомобильной промышленности. Эфиопия, Макумба и Сомали поставляли в Детройт портативные энергетические конвертеры почти по их себестоимости, чтобы автомобильные заводы могли производить современные электромобили. Без этих поставок почти все американцы уже давно бы ездили на одних только японских и европейских электромобилях, а большинство автомобилестроительных заводов, продолжи они выпускать автомобили с двигателями внутреннего сгорания, просто встали бы.
      Тем не менее все успехи американских компаний лишь указывали на то, что Америка утеряла свои былые позиции не только в политики, но и в технике. Это Джейн понимала теперь особенно отчетливо. Раньше она считала, что ее страна способна пережить технологический кризис, сконцентрироваться и сделать огромный рывок вперед, ведь ее научно-исследовательские институты и лаборатории по прежнему были самыми современными, а работающие в них ученые были признаны во всем мире. Побывав на Марсе и поговорив с теми, на кого она так надеялась, Джейн поняла, как глубоко заблуждалась на этот счет.
      Но и это было еще не все. В Америку перестали приезжать эмигранты и если раньше мексиканцы всеми правдами и неправдами пытались пробраться в эту страну, то теперь наоборот, американцы ее стали покидать, вспомнив о своих русских, африканских или европейских корнях. А вот это было уже очень неприятным симптомом и хотя в первую очередь уезжали всякие неудачники, то как знать, может быть скоро страну начнут покидать и более состоятельные граждане, тем более, что ученые из Института Человека постоянно твердили о нановакцине, которая сможет существенно продвинуть жизнь человека, предотвратить его старение и даже вернуть молодость. Хотя это и выглядело фантастически, но ведь сумели же они победить СПИД.
      Чем больше Джейн общалась с представителями другой, подпольной Америки, тем больше ей хотелось взглянуть на новую Россию, в которой она не была ни разу, хотя и могла там побывать неоднократно. За годы своей журналистской деятельности Джейн довольно часто встречалась с русскими и она не находила в этих людях ничего ужасного, скорее наоборот. Она почти не знала тех русских, которые приезжали в Америку до военного переворота, хотя знала, что те русские имели привычку сорить деньгами направо и налево, так как были баснословно богаты и отвратительно воспитаны. Другие русские, которые стали приезжать в Америку через три, четыре года после переворота, похоже, стали уже несколько другими людьми и хотя по прежнему они были через чур щедры и так же беззаботны, они были более культурными людьми и, главное, они уже не скупали драгоценности и дорогие вещи и не останавливались в фешенебельных гостиницах.
      Из телевизионных передач и рассказов друзей, побывавших в России, Джейн знала, что и по сей день в этой стране не стихает строительный бум и если Москва и другие крупные города отстроились заново, то теперь строительство идет по всем деревням и селам. В России, наконец, появились отличные дороги и стала совершенной связь, русские начали хорошо питаться, они занялись спортом не только ради побед на чемпионатах и, самое главное, они перестали пить водку и стали вновь гордиться своей страной. Теперь, после рассказов Эда Бартона Джейн хотела сама взглянуть на эту страну и попросила Элвиса устроить ее поездку в Россию, полагая что это будет ему по силам.