Ольга спокойно и ободряюще улыбнулась мне и я все так же молча нырнул в холодные воды озера. Камень, привязанный к пакету скотчем, увлекал меня на дно озера и мне почти не приходилось прилагать усилий, чтобы опуститься под воду на сорокаметровую глубину. Прежде мне никогда не приходилось нырять так глубоко, но я знал, что смогу без особого труда сделать это. Вскоре я увидел внизу, слабое, красноватое свечение. Дальше я уже действовал чисто автоматически. При моем приближении красные огни засветили ярче и стали мигать.
Доплыв до них, я сорвал скотч с пакета и выпустил из рук камень, тянувший меня ко дну. Освободившись от груза, я быстро прикоснулся ладонью последовательно к каждому из огней, горящих прямо в черноте базальтовой тверди. В середине треугольника стало разгораться красновато-оранжевое свечение и спустя несколько секунд я понял, что могу войти в этот треугольник, не рискуя разбить себе голову. Как только я коснулся рукой середины треугольника, она вошла во что-то мягкое и меня стало засасывать внутрь. Последнее, что я почувствовал, это то, что Ольга обхватила меня руками за талию и крепко прижалась ко мне. Она ни за что не хотела расставаться и последовала вслед за мной в подземное убежище Интайра.
После этого я провалился в какой-то кошмар. В моей голове все закружилось с калейдоскопической быстротой и я увидел вокруг себя странные картины. Я видел перед собой бескрайние просторы африканской саванны и это были места знакомые мне с детства и я узнавал людей, которые были вокруг меня, я видел океанские волны огромной высоты, которые грозились утопить пароход, на котором я плыл и видел старинный поезд, в который должен был сесть, чтобы покинуть Российскую Империю. И хотя все эти зрительные образы, я видел всего лишь одно мгновение, я успевал полностью осознать их. История пошла для меня в обратном порядке и я погружался в прошлое все глубже и глубже. Вот я крепостной крестьянин, который поджег барскую усадьбу и ушел с семьей в глухие леса, а вот я уже охотник, вооруженный луком со стрелами и рогатиной, которую я вонзаю в грудь воина, закованного в латы, который пришел набирать себе ратников.
Погружаясь все глубже в прошлое, я вспомнил те дни, когда вместе с другими людьми, одетыми в шкуры, я скакал по степи на лошади и мои спутники были высокими и светловолосыми людьми с налитыми силой, светлыми телами. Я охотился на огромных медведей и зубров, ставил силки на лисиц и палкой сбивал взлетающих с воды жирных гусей. У моего отца были жены и много детей, но всегда он берег только одного меня, своего первенца, а на остальных смотрел ласково только тогда, когда я был в безопасности и не нуждался в еде или питье. Со мной всегда были отец и дед, самый могучий воин и самый мудрый человек. Но никогда я не помнил себя отцом ребенка, никогда не держал на своих руках крохотное дитя и из моих глаз не текли слезы счастья, я всегда был только сыном и я всегда видел перед собой мудрые глаза Патриарха и добрый, но строгий и требовательный, взгляд Старика.
Еще я узнал о том, что никогда не вставал ни под чьи знамена, чтобы служить кому-либо и сеять вместе с другими воинами смерть и разрушение, но довольно часто уходил от врага тайными лесными тропами и вместе со мной шли старики и дети, мужчины и женщины, а мои отец и дед сдерживали тем временем натиск врага и сокрушали его своими отвагой и силой, хитростью и волшбой. Мне приходилось сражаться со многими врагами, но самыми опасными и свирепыми были коренастые волосатые люди с покатыми низкими лбами, вооруженные примитивными дубинами и обладающие чудовищной силой. Мне не пришлось слишком долго гадать, чтобы понять, что это были неандертальцы, которые были способны преследовать нас сутками напролет по много дней подряд и лишь хитрость позволяла нам спастись.
Вспоминая все дни прожитой мною жизни, я все же ни на мгновение не забывал, что я Эдвард Бартон являюсь последним в этой длинной цепочке. И я, наконец, дошел до самого конца. Это был трудный, непосильно трудный путь. И ужасно долгий. Но я прошел его и донес нечто очень важное до сегодняшнего дня. Никогда я не болел ни одной из тех болезней, которые выкашивали людей, живущих с нами бок о бок и очень часто я выживал только потому, что, закрыв глаза, ел даже падаль или насекомых. Во мне всегда был огромный заряд живучести, начиная с тех времен, когда я первый раз открыл глаза и увидел, как странные, очень похожие на людей существа в темно-красных просторных одеждах, достают меня из уютной, теплой жидкости, которая дала мне жизнь.
У этих существ были удлиненные лица со светлой кожей цвета нежнейшей бирюзы и большие темно-фиолетовые глаза с зеленоватыми белками и волосы странного цвета, от красивого золотисто-зеленоватого оттенка, до почти зелено-травяного, глубокого цвета. Они показались мне не только очень необычными, но и красивыми. Лица у всех были радостными и взволнованными. Они обнимали друг друга, пожимали руки, весело кричали и хлопали по плечам своего друга, который только кивал головой и улыбался в ответ. Он погладил меня по голове и я увидел, как у него на глазах навернулись слезы.
Мы находились в огромном помещении, заставленном тысячами небольших установок, длиной чуть больше метра, накрытых прозрачными колпаками. То существо, которое погладило меня по голове, взяло меня на руки и показало мне длинные ряды этих инкубаторов, в которых выращивались младенцы, подобные мне, которым уже очень скоро заселить сначала континент, называющийся сейчас Африкой, а затем и всю Землю. Я как бы открыл глаза, увидел перед собой улыбающееся лицо и услышал слова:
– Оорк, ты готов к началу записи?
– Да, старина Эмиил, готов.
В этот момент я понял, что Эда Бартона больше нет, а на свете есть только Оорк Элт, главный гражданский администратор отряда колонистов, направившегося с Интайра на планету Фроймил на новом, недавно построенном космическом корабле, сверхтяжелом крейсере освоения "Уригленна", да, так и не долетевшем до места своего назначения. Придя от этого прозрения в жуткую панику, я в ужасе закричал:
– Нет! Я Эдвард Бартон, сын Сэмюэля Бартона и внук Бенджамена Бартона! Я не Оорк! Оорк умер десятки тысяч лет назад! Я не хочу ничего знать ни о каком Интайре! "Уригленна" вморожена в лед на спутнике пятой планеты и пусть она остается там на вечные времена. Ольга! Ольга! Где ты, где ты, моя любимая Вирати!
Чьи то теплые руки гладили меня по лицу, обнимали меня, чей то голос говорил мне что-то на незнакомом, певучем языке и мне становилось тепло и покойно в этих объятьях. Застонав от невыносимой тоски я открыл глаза и увидел незнакомую мне женщину с яркими волосами, непривычно розовым лицом и зелеными, как трава, глазами. Мне стало страшно, хотя эти глаза смотрели на меня с теплым участием. Я попытался оттолкнуть её и вдруг увидел, что моя рука темна, как старое дерево. Видеть на своей руке пять пальцев с бледно-сиреневыми ногтями, было выше моих сил и я потерял сознание.
Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Латвия, подземное убежище Интайра, 39 база, расположенная на берегу Киж-озера, на глубине 150 метров от поверхности земли, неподалеку от города Вецаки.
Галактические координаты:
В описываемое время
еще не были установлены.
Поясное планетарное время:
23 июня 2009 года, 13 часов 10 минут
Продолжение рассказа Эдварда Бартона.
Очнувшись, я открыл глаза и увидел вокруг себя странное, большое и абсолютно пустое помещение с бежевыми стенами и белым, светящимся мягким, ровным и сильным светом потолком. Я лежал на мягком полу, возле самой стены, а неподалеку от меня лежала Ольга. В помещении было тепло и пахло странными, цветочными запахами. Именно эти запахи вдруг напомнили мне, что я хочу есть. Порывисто встав на ноги я подошел к серебристой двери комнаты и нажал на крохотную кнопку на косяке двери. Тотчас из стены вырос большой пульт с блестящей, темно синей поверхностью, по краям которого располагались два больших, выступающих, золотисто-оранжевых прозрачных полушария. Я уверенно положил на них ладони и стал барабанить по полусферам пальцами.
Повинуясь моим командам, из стены вырос большой кулинарный блок, который немедленно развернул прилавок и выдвинул обеденный стол с двумя полупрозрачными, пластиковыми стульями. Сигнализируя о готовности, над прилавком кулинарного блока вспыхнул экран. Взглянув на Ольгу, которая лежала обнаженной, со спутанными, потускневшими волосами, я подумал, что ей, вероятно, прежде, чем приступить к завтраку, захочется принять ванну и нажал еще несколько кнопок на пульте, после чего стена напротив кухонного блока частично выдвинулась внутрь комнаты и раскрылась широким проемом, в котором я увидел большую овальную ванну, над которой из потолка торчал блестящий металлический цилиндр со множеством отверстий разного диаметра, о котором я, каким-то невероятным образом, знал, что это одновременно и струйно-вихревой и озоново-ионный душ и, вдобавок, еще и фен.
Подойдя к этой ванне, я увидел на её бортике клавиши с вполне понятными мне пиктограммами. Нажав ту, которая наполняла ванну водой, я, быстро манипулируя красной и синей кнопками, сделал воду приятно горячей, но не обжигающей. Поворачивая диск с различными пиктограммами, я наполнил воду цветочными ароматизаторами и пышной пеной. При виде воды, я почувствовал сильную жажду и подумал о том, что первое, чего захочет моя возлюбленная, это стакан чистой, прохладной воды или бокал какого-нибудь сока со льдом.
Подойдя к кулинарному блоку, я коснулся рукой клавиши и на экране стали мелькать, сменяя друг друга, различные бокалы, наполненные напитками, а рядом с ними были изображены ягоды и фрукты, входящие в состав напитка. Для Ольги я заказал самый большой бокал апельсинового напитка с небольшим количеством лимонного сока и пятью кубиками льда, а для себя такой же бокал апельсиново-ананасного напитка с добавлением земляники и тоже со льдом, удивившись только тому, что за десятки тысяч лет эти плоды и ягоды все еще оставались на этой планете. Вынув оба бокала из этого агрегата, я вернулся к пульту и нажал еще несколько кнопок.
Комнату в том месте, где лежала Ольга, я превратил в спальную. Пол поднялся и превратился в широкую софу. Гладкий пластик, покрывающий софу, лопнул посередине и разошелся, открывая блестящее, шелковое одеяло, а под головой Ольги вспучилась мягкая подушка. Это ложе пришло в движение и спустя несколько минут само прогнулось под телом девушки так, чтобы ей было удобнее лежать. У изголовья кровати стояли с обоих сторон небольшие тумбочки, над которыми парили шары, испускающие приятный, мягкий, зеленовато-золотистый свет. Нажав еще пару кнопок, я выпустил из шкафчика кресло и оно немедленно подлетело ко мне. Взяв в руки бокалы с напитками, я сел в кресло, чуть подался вперед и оно плавно поднесло меня к Ольге. Заставив кресло опуститься на пол, я, наконец, сделал несколько глотков прохладного напитка и расслабленно вздохнул.
Во мне к этому моменту странным образом совместилась память Эда Бартона, всех его предшественников и, самое главное, я был в равной степени еще и Оорком Элтом. Именно поэтому я с такой легкостью управлял всем этим оборудованием, которое мне и во сне не могло присниться. Как Эд Бартон, я с обожанием смотрел на Ольгу Браво, которая лежала на софе обнаженная и прекрасная. Как Эд Бартон я знал, как, когда и после скольких мытарств попал сюда, но как Оорк я знал, что это за чудесная комната и что находится за её пределами. Знал, что это стандартный жилой блок, который надежно спрятан на глубине ста пятидесяти метров и что он всего лишь несколько дней назад был активирован, а до этого был заключен в стасис-капсуле, что позволило ему не состариться за десятки тысяч лет. Как Оорк я знал, что для того, чтобы покинуть это место и добраться до других убежищ, куда более просторных, мне даже не придется подниматься на поверхность.
Ольга чуть шевельнулась и тихо застонала во сне. Губы её, обычно влажные, были сухими, а лицо, не смотря на сон, показалось мне усталым и измученным. Я достал из бокала с апельсиновым напитком тонкую трубочку и капнул ей на уголок рта капельку прохладной, ароматной и вкусной влаги. Ольга машинально сделала глотательное движение, а затем улыбнулась и открыла глаза, но прежде, чем взять в руки бокал, она села ко мне на колени и обняла меня за шею своими горячими и сухими руками. Говорить с пересохшим от жажды ртом ей было трудно и потому она все же сначала выпила холодного сока, а уже потом обратилась ко мне с вопросом:
– Эд, любимый мой, с тобой все в порядке?
– Да Вирати, я прошел через День Откровения, получил необходимое Знание и стал теперь новым Оорком Элтом и новым Эдвардом Бартоном, но и теперь я люблю тебя так же, как и прежде и мне кажется, что даже еще сильнее. – Ответил я ей – Пойдем родная, тебя ждет самая чудесная ванна, а потом замечательный ужин. Жаль только, что я не смогу предложить тебе шампанского, а золотая рисса Интайра вряд ли теперь придется нам по вкусу. Все-таки мы теперь стали совсем другими.
Если мне не изменяет память, в этой ванной мы провели с Ольгой часов пять или шесть подряд, не меньше. Вода могла в ней становиться то густой, как мед, то, вскипая пузырьками горячего воздуха, превращалась в пенистое шампанское. Можно было менять её цвет от аспидно-черного, до золотого и придавать ей любой запах. Душевая головка давала как сплошной, метровый столб воды, медленно стекающий вниз, так и тугие, щекочущие тело, струи, которые причудливо извиваясь били в тебя со всех сторон. Озоново-ионный душ также давал телу невообразимое наслаждение и создавал ощущение легкости и воздушной мягкости во всем теле. Пока Ольга не перепробовала все возможности этого гигиенического приспособления, она даже и помыслить не могла о еде. И лишь когда мне уже нечем было её удивить, она согласилась одеть легкую, миксовую пижаму и пойти к столу.
После такой ванны мне, казалось бы, уже было невозможно чем-либо удивить её, но когда я стал показывать ей возможности кулинарного блока, она пришла в еще больший восторг, хотя для начала на обед мы заказали себе лишь по два гусиных яйца, сваренных всмятку и по небольшому кусочку оленины, сваренной на пару. Все-таки за десятки тысяч лет, которые прошли со времени последней настройки этого агрегата, гастрономические пристрастия людей значительно изменились.
Правда, когда мы убедились в том, что и мясо, и яйца имеют отменный вкус, я на скорую руку перенастроил кулинарный блок и мы принялись пробовать самые различные блюда, которые предлагало нам это чудо интайрийской техники и после дегустации отправляли в утилизатор лишь каждое четвертое. Особенное удовольствие нам доставили различные сорта фруктового мороженного.
Насытившись, мы, наконец, отправились в постель. Теперь, когда я наконец знал, кто такая для меня Вирати и как прекрасна она в ипостаси Ольги Браво, я хотел с ней близости совсем иначе, чем это было раньше. Не смотря на то, что со мной не произошло ничего ужасного, я боялся, что она возможно не станет такой же как и я сам. Прежде, чем рассказать ей все, я хотел провести с Ольгой Браво еще одну, последнюю ночь, ведь скоро ей предстояло стать настоящей Вирати.
Сама же Ольга, словно предчувствуя это, не задавала мне никаких вопросов и полностью отдавалась любви. В её объятьях я иногда полностью забывался и тогда из меня выходил Оорк, интар пересекший на космическом корабле пространство и переживший время в моем теле. Теле человека. Оорк с жадностью принимал ласки своей новой Вирати и дарил ей свои, в то время, как Эд Бартон был полностью расслаблен и мысленно старался слиться с Оорком.
Теперь мы с этим парнем были вынуждены жить в одном теле. Два разных я, два существа с совершенно различными целями и задачами. При этом я-то свою задачу уже выполнил, а Оорку еще только следовало сделать свой выбор. Мы не устраивали с Оорком диспутов на тему, кто в этом теле главный и потому выбрали для себя единственно верный путь. Путь сотрудничества.
Правда, в тот момент мы всего лишь занимались любовью. С какого-то момента я знал все, что хранилось в памяти Оорка и соответственно передал ему все знания, накопленные мною за восемьдесят тысяч лет. В тот момент, когда я поднял Ольгу на руки и понес её к нашему ложу, я хотел только одного, дать Оорку почувствовать самому, а не вспомнить, как прекрасна эта женщина. Оорк сразу узнал в ней свою Вирати не смотря на то, что память Вирати еще только дремала в её теле.
Ольга уже спустя несколько минут поняла, что её ласкают сразу двое мужчин, интар Оорк Элт и человек Эдвард Бартон. К слову будет сказать, ей это очень понравилось. Интари очень похожи на людей, но тем не менее имеют и весьма существенные отличия и потому Ольга легко определяла, когда имела дело с Оорком, а когда с Эдвардом. Мы же с каждым часом, проведенным на брачном ложе, чувствовали как наша Вирати-Ольга, заставляет нас слиться в одну личность, страстно желая одновременно и Эда Бартона и Оорка Элта и потому уже через несколько часов я с одинаковым энтузиазмом откликался как на имя Оорк, так и на имя Эд. При этом ничто в моем сознании не вздрагивало от ощущения раздвоенности, разобщенности и непонимания.
Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Латвия, подземное убежище Интайра, 39 база, расположенная на берегу Киж-озера, на глубине 150 метров от поверхности земли, неподалеку от города Вецаки.
Галактические координаты:
В описываемое время
еще не были установлены.
Поясное планетарное время:
8 июля 2009 года, 8 часов 15 минут
Продолжение рассказа Эдварда Бартона.
Благодаря страсти Ольги, которая всей своей душой хотела вновь стать Вирати, была так безбрежна, а мудрость столь велика, что она не торопилась к этому и потому наша ночь оказалась длиной в целых две недели и принесла нам множество счастливых мгновений и открытий. Так через несколько дней я понял, что ни Оорк Элт, ни Эдвард Бартон, ни Сэмюэль, ни Николай Бартеньев, ни Никишка Мятый, ни даже свирепый древний воин Арав Длинное Копье, – жутко могучий и вредный тип, уже не являются самостоятельными личностями, все они слились, спаялись в одну личность и это было совершенно уникальное существо, одновременно и интар, и человек.
Существо, которое имело память длиной в восемьдесят две тысячи пятьсот семьдесят восемь лет. Именно этот тип, последний раз жадно поцеловав девушку, звонко шлепнул её ладонью ниже поясницы и, весело смеясь, сказал:
– Ну, все, моя милая, наш медовый месяц окончен. Нам пора вставать, любовь моя, и приниматься за работу.
Ольга сладко потянулась всем своим длинным, сильным и полным желания телом и, счастливо улыбаясь, спросила меня:
– Любимый, как мне тебя теперь называть? Оорк или Эд?
Вопрос не звучал для меня риторически, в нем был скрыт глубокий смысл и потому, подняв Ольгу на руки и, направляясь в ванную комнату, я ответил ей самым серьезным тоном:
– Ольга, здесь, в этом секретном подземном убежище, я буду для всех Оорком Элтом, ведь по сути я главный гражданский администратор колонии Интайра на планете Земля и не вижу пока что никаких причин, по которым я должен снова передать свои полномочия военной или научной администрации. А вообще-то я сохраню имя Эдварда Бартона, как для частного общения, так и для официальных обращений. Мне нравится это имя, Ольга.
– Да, Оорк, мне тоже нравится имя Эдвард. Твое прежнее имя было слишком строгим. Куда мы сейчас отправимся, любимый? – Спросила меня Ольга, безмятежно нежась в горячей воде пахнущей дикими ирисами.
Наконец-то я понял, почему Оорк с таким удивлением таращил глаза, видя в зеркале мою копченую физиономию, покрытую пеной для бритья. Для него было настоящим кошмаром наблюдать за тем, как я бреюсь опасной бритвой "Золинген" и он, видимо, жутко боялся того, что я собираюсь покончить жизнь самоубийством. Теперь я мог бриться другим, более безопасным способом с помощью небольшого прибора, похожего внешне на электробритву, но с мягким, словно навощенным, наконечником вместо сетки с ножами, который одновременно уничтожал волосы на моем лице, массировал и очищал кожу и ещё придавал ей приятный запах. Не прекращая бритья я ответил Ольге:
– Мы отправимся на центральную базу колонии, расположенную в Антарктиде, это далеко, но поверь, дорога не займет много времени. Ты можешь даже не одеваться, дорогая, там ты сделаешь это с большим изяществом. Теперь День Откровения должен наступить для всех интари планеты Земля. Я был первым, а теперь настала очередь для всех остальных наших друзей.
Ольга задержалась на тридцать девятой базе только для того, чтобы расчесать волосы и выпить бокал апельсинового сока, после чего я вывел её из жилого отсека и мы спустились в транспортный. Войдя в кабину малого нуль-транса, я велел ей стать в центре круга, набрал код центральной базы и встал рядом с ней. Переброска произошла тотчас, как я нажал ногой на кнопку старта. На первый взгляд ничего не произошло, так как мы оказались в точно такой же круглой комнате, только на стене кабины нуль-транса горел номер "01", а не "39". Центральную базу, Джейн, вы уже успели немного изучить и знаете, что она может поразить воображение своими размерами, убранством интерьеров, а также очень сложным оборудованием.
Галактика "Млечный Путь", планета Земля, центральная планетарная база колонии Интара, расположенная под дном морского залива, в пятнадцати километрах от Земли королевы Мод, Антарктида.
Галактические координаты:
В описываемое время
еще не были установлены.
Поясное планетарное время:
8 июля 2009 года, 8 часов 40 минут
Продолжение рассказа Эдварда Бартона.
На Ольгу она тоже произвела сильное впечатление и когда мы, выйдя из кабины нуль-транса попали в центральный, купольный зал, который имеет диаметр в полтора километра, она испуганно вскрикнула, увидев над собой синее небо, а под ногами зеленую траву.
– Эд, где мы? Мы отправились в прошлое, когда Антарктида не была еще покрыта льдами?
– Нет, это просто парк под куполом. – Успокоил я Ольгу – Таким я его запомнил перед тем, как произошла Передача. Таким он и остался спустя восемьдесят тысяч лет и теперь будет служить местом отдыха для нас и наших друзей.
Ольга не выдержала, пробежала по мягкой, зеленой траве и заливаясь счастливым смехом, золотистой молнией взлетела под купол. Не смотря на то, что меня ждали дела на центральном посту, я тоже разбежался, подпрыгнул и, стремительно набирая высоту, полетел к куполу, под которым Ольга уже выписывала головокружительные фигуры высшего пилотажа. Мне до такой легкости было еще летать и летать. Попытавшись сделать в воздухе несколько неуклюжих переворотов, я вскоре понял, что мой удел это движение в воздухе с небольшой скоростью и простые, незамысловатые зигзаги. Опустившись на землю возле небольшого озерца, я жестом поманил к себе эту стремительную летунью и стал терпеливо ждать, когда она вдоволь насытится своим легким и элегантным полетом.
Устав ждать, я высоко подпрыгнул и, поймав эту взбалмошную девчонку за лодыжку, стащил её с небес на грешную землю и повел на центральный пост. По пути мы зашли на вещевой склад, где подобрали себе подходящие по размеру комбинезоны и обувь. До этого, глядя на обнаженное тело Ольги, я слишком часто ловил себя на грешных мыслях, которые отнюдь не настраивали меня на рабочий лад. Центральный пост встретил нас мягким зеленоватым светом, ровным сиянием огромных обзорных экранов и большим количеством электронных пультов управления. Пройдя мимо вспомогательных, я занял свое место за центральным пультом и включил ручное управление. В течении шести последних месяцев главный компьютер центральной базы, наш Великий Бэмми, получал информацию от всех систем наблюдения, как находящихся на Земле, так и далеко за её пределами.
Все семь тысяч двести баз, разбросанные по всей солнечной системе, уже были выведены из стасис-коконов, остановивший ход времени на восемьдесят тысяч лет, расконсервированы, приведены в рабочее состояние и были готовы принять всех интари. Об этом мне сообщило табло на главном экране и я тому нисколько не удивился. Любой объект, помещенный в стасис-поле, практически неуязвим. Меня в данный момент гораздо больше интересовало только одно, – сколько наших друзей смогли дожить до нынешнего дня. Когда мы начинали этот, отчаянный по своей смелости проект, наш главный компьютер, проанализировав сотни тысяч параметров, дал свой прогноз и известил меня, что семьдесят три процента колонистов останутся живы и тогда я принял решение начать Передачу. Эмиил, получив эти данные, презрительно сплюнул и, обругав старикашку Бэмми последними словами, строгим голосом учителя и величайшего ученого сказал мне, что дает гарантию на счастливый исход для девяноста пяти процентов интари, которые рискнут отправиться в этот долгий и опасный путь сквозь тысячелетия.
Прежде, чем нажать клавишу, я мысленно вознес молитвы всем Богам, которые сопровождали меня на протяжении восьмидесяти тысяч лет. Сейчас должен был решиться наш давний спор. Когда закончилось мелькание цифр, я облегченно вздохнул. Из сорока девяти тысяч пятисот восьмидесяти семи колонистов погибло только двести девятнадцать. Напряжение сменилось невероятным облегчением и прорвалось наружу глухими рыданиями. Уронив голову на пульт, я дал волю своим чувствам и зарыдал, нисколько не смущаясь своих слез, чем ужасно напугал Ольгу. Она встала передо мной на колени и, нежно обняв меня за плечи, стала целовать и утешать меня, еще не понимая, что из моих глаз текут слезы радости. Подавив в себе рыдания, я сказал:
– Ольга, мы прошли сквозь время… Почти все живы…
В нескольких скупых фразах я объяснил ей, что она женщина другого мира, интара, которая для того, чтобы сохранить себе жизнь, рискнула доверить её удивительному биологическому самовоспроизводящемуся существу, которое могло жить только в теле человека и теперь она должна вновь стать моей возлюбленной, Вирати Клиот. Из всех интар и интаров, погибло только двести девятнадцать мужчин и женщин, еще пять не могли по каким-то причинам принять сигнал, а для остальных скоро наступит День Откровения и они присоединятся к нам. Для этого мне было необходимо сделать только одно, открыть бронированную крышку и нажать кнопку устройства, которое передаст через тысячи подземных убежищ, сигнал к всеобщему пробуждению и тогда почти пятьдесят тысяч наших товарищей откликнутся на этот призыв и пойдут искать подземные убежища Интайра.
Крохотные существа, крулосы, представляющие из себя желеобразные, овальные комочки длиной в шесть сантиметров, расположенные в теле мужчины позади предстательной железы, а в теле женщины вокруг одного из яичников, способны принять эти радиосигналы и отдать приказ каждому из мужчин и женщин, в которых они жили. Единственное, что я не сказал Ольге в тот момент, это то, что крулос, развернувшись в интару или интара, должен вытеснить, убить личность прежнего владельца тела, который исполнил свою миссию и должен теперь уступить это тело другому существу.
Со мной этого не произошло, крулос Оорка Элта не убил Эда Бартона, наоборот, они стали сотрудничать и родили третье существо, в котором, в равной степени, остались жить и главный гражданский администратор колонии Интайра на Фроймиле Оорк Элт и землянин Эдвард Бартон, чрезвычайно ловкий, хитрый и живучий тип. В крулосе за долгие восемьдесят тысяч лет что-то испортилось или изменилось, то ли под влиянием мутаций, то ли еще по каким-то причинам, но в результате этих изменений я уже не считал себя ни интаром, ни человеком, а был кем-то третьим.
Ольге не нужно было добираться до убежища, а вот остальным предстоял долгий путь. Впрочем не такой уж и долгий. Прежде, чем дать сигнал к пробуждению, я опустил сверху огромный шестиметровый глобус, на котором синими огоньками светились убежища, а ярко-зелеными крулосы, готовые привести людей в эти убежища. Пять красных огоньков, собранных в одном месте на территории США, почему-то не могли свободно передвигаться, хотя были живы и невредимы. Убедившись, что все крулосы находятся в превосходном настроении, полной боевой готовности и способны принять сигнал к пробуждению, я повернул глобус таким образом, чтобы Ольга увидела свою отметку, сиявшую ярче других. Её крулос, можно сказать, сгорал от нетерпения. Прежде, чем откинуть бронещиток, закрывающий кнопку, я спросил Ольгу:
– Как ты считаешь, любимая, может быть стоит сначала послать сигнал одной тебе и уже потом вызвать остальных? Все-таки мне было бы приятнее встречать друзей вдвоем.
Она кивнула головой и сказала мне в ответ:
– Ну, не знаю, Эд, хотя мне нравится твое предложение. Я не вижу ничего дурного в том, что эти ребята подождут еще несколько дней. Кроме того, а вдруг тебе понадобится изменить что-либо или возникнут еще какие-нибудь причины, по которым ты не захочешь отдавать общий приказ?
Отложив на некоторое время принятие ответственного решения, я занялся подготовкой оборудования, необходимого для локального сигнала, который должен быть послан только крулосу Ольги. Прежде всего я отвел её в медицинский центр и провел тщательное сканирование её тела, памятуя о том, что вскоре я должен был встретиться со своим другом и вечным оппонентом в научных спорах, профессором, простите меня за применение этого слова в отношении существа из другой галактики, Джейн, но это звание в общем соответствует тому положению, которое мой друг Эмиил Бор Заан, занимал в научном мире Интайра. Так вот, если бы Эм впоследствии узнал, что Ольга была рядом со мной и я не провел всех необходимых исследований, он меня попросту сжил бы потом со свету.
Ольга была вовсе не против этого и потому в течении суток я проделал множество исследований, включая и такие, которым старина Эм особенно любил подвергать своих пациентов. В частности я предоставил ему возможность получить полную картину того, как реагирует крулос Ольги на наши интимные отношения, ведь из Ольги просто таки изливалась наружу страсть Вирати и её изощренные любовные фантазии, которые в далеком прошлом ошеломили меня настолько, что я был вне себя от радости и восторга.
