– Полковник, эта девушка должна сегодня же улететь во Францию. Позаботьтесь заодно, чтобы у неё был приличный багаж, я лично проверю все вплоть до наличия в чемоданах трусиков и колготок. Ей и так досталось от негодяев, подобных вам. От того, как быстро вы выполните все мои требования, в конечном итоге зависит не только жизнь Антипа, но и ваша собственная. Советую вам не тянуть время понапрасну. Здание компании должны покинуть все посторонние люди, кроме работников её службы безопасности. Снайперов с крыш тоже уберите и не вздумайте переместить их в квартиры, я все равно это обнаружу. Как только все снайперы уйдут, а я об этом узнаю немедленно, то все мои пленники, кроме Антипа, будут немедленно отпущены. Кроме того, вам самому не выгодно присутствие здесь этих бандитов, ваш патрон можете запросто попасть под огонь их снайперов. Вдруг, среди компаньонов Антипа найдется такой человек, который хочет попрощаться с ним навсегда. Более удобного случая ему уже точно будет не найти. Кстати, полковник, вы уже определили, кто отвезет девушку в аэропорт?
Похоже, что полковник Рогозин, наконец, почувствовал, что все гораздо серьезнее, чем он себе это представлял и, немного подумав, ответил мне:
– Вас устроит если девушку проводит в аэропорт Клим и лично доставит её в Париж? Соответствующая охрана будет мною ей обеспечена, если вы, конечно, разрешите мне оставить своих людей, я и сам не доверяю всем тем кретинам, которых Антип набрал неизвестно на какой помойке. – Еще немного помолчав, он добавил очень расстроенным, чуть ли не плачущим голосом – Мне, честно говоря, самому очень не нравится вся эта история. Поверьте, мне не было известно, что Шарфуди знает эту девушку и что он вздумал надругаться над ней.
– Ну, конечно, если бы вы это знали, то ни за что не допустили бы этого. – С издевкой сказал я – Вы бы поступили, как истинный рыцарь и непременно спасли бедную девочку от этого негодяя. Хватит трепаться попусту, полковник, вы такая же гнусная сволочь, как и этот дикарь, спустившийся с гор. Все вы тут банда негодяев.
Полковник Рогозин искусно изобразил на своем лице смущение и, с напускной горечью, сказал мне:
– Почему вы не верите мне, господин Бартон? Если бы мы могли познакомиться поближе, то вы бы поняли, что мы занимаемся легальным бизнесом и среди наших людей почти нет тех, у кого есть криминальное прошлое. Эти подонки, с которыми вам пришлось столкнуться, лишь жалкие прихлебатели, которых нам приходится кормить. Уже то хорошо, что они довольствуются этим и не грабят прохожих на улицах. Похоже, господин Бартон, вы обладаете просто невероятной подготовкой и совершенно фантастическими способностями, такие люди нам очень нужны. Мы умеем быть щедрыми, господин Бартон. Поймите, все, что случилось сегодня, это какая-то дикая фантасмагория. Конечно, вы можете быть недовольны моими действиями, но поймите, ведь я прежде всего должен заботиться о безопасности президента нашей компании, я просто не мог поступить иначе. Теперь я вижу, что вы хотите только одного, поскорее покинуть это здание, ну, а то, что вы всерьез обеспокоены судьбой этой девочки, говорит только о вашей исключительной порядочности и высоких моральных качествах. Надеюсь, когда все уляжется, мы сможем еще раз встретиться с вами в спокойной обстановке и поговорить. Признаться, вы поразили меня вашим умением обнаружить врага, даже за стеной и способностью к врачеванию. Вы феноменальный человек, Эдвард, было бы просто замечательно, если бы вы стали работать на благо родины…
Такие разглагольствования полковника Рогозина, не вызвали у меня совершенно никакого энтузиазма. Усмехнувшись я ответил ему с иронией в голосе:
– О, да, я несомненно порядочный и благородный человек, раз без малейшего колебания изувечил Шарфуди Беноева за то, что он сволочь и мерзавец, да, к тому же только ради того, чтобы настроить вас, полковник, на серьезный лад, подстрелил почти шесть десятков ваших людей, разрядив в них почти все боеприпасы, которые взял с собой поднимаясь наверх. Разумеется, я соглашусь с вами и тогда, когда вы станете объяснять мне, что я был вынужден так поступить. Полковник, мой отец уже оказал однажды услугу этой стране и даже потерял здоровье, работая инструктором в РУБОПе. Этого вполне достаточно, тем более что знания, полученные рубоповцами от моего отца, не всегда шли на пользу этой стране. В России полностью одержал победу криминальный мир и всяческое сотрудничество с любыми правительственными органами или компаниями, подобными вашей, преступно и достойно осуждения. Вас всех надо стрелять, как бешенных собак, или вешать на телеграфных столбах, полковник. Так что остановимся на следующем: мы выходим отсюда, Наташа вылетает в Париж, где её встретят друзья Ольги Браво, я созваниваюсь с ней и если все будет в полном порядке, то отпускаю и вас, и вашего Антипа, чтобы потом никогда больше не встречаться, а теперь, полковник, я спущусь вниз и подожду, когда вы все для этого подготовите и упаси вас Бог, сделать что-нибудь не так. На самом деле я гораздо опаснее, чем кажусь вам на первый взгляд, я кровожадный зверь, машина в облике человека, настроенная на безжалостное убийство и терминатор по сравнению со мной, щенок и жалкий сопляк. К тому же, я отлично подготовленная и мощная машина. Если у вас еще остались связи в ГРУ, то позвоните туда и спросите кого-нибудь, подтверждают ли они тот факт, что Сэмюэль Бартон и его двенадцатилетний сын Эдвард, в июне восемьдесят третьего вывели из Макумбы восемь агентов КГБ, работающих под крышей советского посольства и при этом безжалостно уничтожили за пять дней боев шестьсот двадцать семь макумбийских повстанцев. Полковник, с тех пор я повзрослел, набрался опыта, потерял всяческие тормоза и если мне приходится убивать, то делаю это самым быстрым, простым и надежным способом.
Оставив своего собеседника сидеть с открытым ртом, я вышел из комнаты и направился к грузовому лифту, на котором и спустился в подвал без каких либо помех. Парень, которого я вылечил, уже не лежал, а сидел на столе, вытянув изувеченную и спасенную мной ногу и спустив ту, которая была поздоровее. Пристально глядя мне в глаза, он протянул мне руку и негромким голосом сказал:
– Слышь, браток, спасибо, что спас мне жизнь. Извини, что все так вышло, я думал, что ты какой-то отморозок, которого наняли, чтобы завалить Антипа.
Пожав его крепкую руку, я ответил:
– Ничего, пустяки. Будет тебе урок на будущее, чтобы знал, когда в атаку нужно идти, а когда в окопе отсиживаться. А на счет твоей ноги я тебе вот что скажу, ты уж не нагружай её без надобности и вообще, лучше полежи дня три дома, да, смотри не сунься сдуру к коновалам. Так, как я её тебе прооперировал, даже в госпитале Бурденко не смогут сделать. Ладно, друган, бывай. – Вынув из кобуры "Кольт", из которого мне так еще и не довелось сделать ни одного выстрела, я передернул затвор и вложил пистолет в руки этого парня, после чего положил рядом с ним четыре обоймы и пошел к выходу.
Нет, Джейн, это не было глупой и никому не нужной бравадой, просто мне нужно было доказать полковнику Рогозину, что он конченый мудак. Парень, имени которого я тогда не узнал, взял пистолет из моих рук, чуть заметно кивнул мне головой и поднял его вертикально вверх, прижав боек к своим губам. Взгляд его сделался напряженным, а глаза аж заледенели. С этой минуты мне было ясно, что выстрела в спину я могу уже не опасаться. Так оно и случилось. Как только я повернулся спиной к бандитам, один из раненых бригадиров шевельнулся и привстал было в кресле, но, увидев взгляд бывшего спецназовца и то, как он слегка подался вперед, сел обратно.
До тех пор, пока я не вошел в грузовой лифт и не спустился на нем в кафетерий, этот парень сидел на столе и практически держал под прицелом полковника Рогозина и трех бандитов. Полковник отнесся к этому с пониманием и ему, похоже, было действительно наплевать на бандитов. Он спокойно отдавал какие-то распоряжение по рации своим бойцам, работникам службы безопасности и всем прочим господам. В ответ на какой-то вопрос, он кивнул головой своему подчиненному и тот, встав со стола и прихватив с собой обоймы с патронами, прихрамывая пошел в комнату отдыха, где, прежде всего, переоделся, а уж потом прилег на кушетку. У меня отлегло от сердца, похоже, что этому парню ничто не грозило.
Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, город Москва, головной офис компании "Интерросстрейд", стоящий неподалеку от Киевского вокзала.
Галактические координаты:
В описываемое время
еще не были установлены.
Поясное планетарное время:
19 апреля 2009 года, 19 часов 30 минут
Продолжение рассказа Эдварда Бартона.
Когда я вернулся в кафетерий, было половина восьмого вечера и с этого времени полковник Рогозин стал точно выполнять все мои указания. Рассказывая Ольге о своем путешествии, я наблюдал за его действиями на экране компьютера, беззастенчиво переключая телекамеры и нагло направляя их на те объекты, которые меня интересовали. Снайперы, явно, набранные из числа братвы, спустились вниз и уехали первыми, видимо, не совсем понимая, что же здесь произошло.
Прочие бандиты, также стали быстро покидать здание и уезжать на своих джипах. Выражение лиц у них при этом было такое, словно они только что выбрались из ада. За ранеными были присланы десятка два машин скорой помощи, а за Шарфуди и вовсе приехало человек тридцать чеченцев, которые, переговорив с братвой, убегающей прочь, даже не стали настаивать на том, чтобы самим покарать меня за раны, которые получил их соплеменник. Видимо, тейп Шарфуди Беноева не относился к числу влиятельных и не имел на Москве особых привилегий.
Выполняя свое обещание, данное полковнику, я отпустил пленных, разрешив им подняться на грузовом лифте, предварительно дав Огурцу поговорить со своим дядей. Разговор был короткий и свелся он собственно к тому, что Антип влепил своему племяннику с полдюжины увесистых оплеух, приказал ему ехать на дачу в Матвеевское и пообещал как следует набить ему морду, когда вернется домой. Еще он велел охранникам Огурца не спускать с него глаз.
Тем самым Антип попытался повысить свой имидж как в моих глазах, так и в глазах девушек, которые бросали на него недружелюбные взгляды. Похоже, что ему не очень то хотелось сидеть в темной кладовке. Видя то, как суетится его начальник безопасности и как он заискивающе смотрит мне в глаза, я разрешил ему остаться в кафе и даже попросил Ольгу накрыть нам столик и подать то, что не было завалено в баррикаде. Ужин, состоящий в основном из дорогих консервов, черной и красной икры под пиво, был вполне съедобным и обильным.
Через некоторое время по сотовому телефону Антипа мне позвонил полковник Рогозин и подобострастным голосом сказал, что все готово, деньги, билет на самолет и багаж для Наташи, а также бронированный джип "Хаммер" для нас. Самолет на Париж вылетал из Шереметьева в час тридцать ночи и нам можно было не торопиться.
Ольга уже успела связаться с Францией не только посредством электронной почты, но и по телефону. В три минуты она решила дальнейшую судьбу Наташи. Попутно выяснилось, что отец Ольги является депутатом французского парламента и он пообещал не только принять девочку,как родную дочь, но даже удочерить её, если та этого пожелает. При этом он сказал, что как только она ступит ногой на борт французского авиалайнера, ей будет обеспечена самая надежная охрана.
По моему требованию на грузовом лифте был спущен вниз багаж Наташи и кейс с деньгами. Не приближаясь к лифту я проверил посылку на предмет сюрпризов и, убедившись, что все в порядке, забрал из кабины два здоровенных кожаных баула и кейс. Пока девушка растерянно перебирала вещи, купленные для неё в дорогом бутике, я просмотрел содержимое кейса. Полковник Рогозин решил больше не злить меня и потому Клим оформил два миллиона долларов, затребованные мною для Наташи, как компенсацию, выплаченную девушке за причиненный материальный и моральный ущерб, так что она могла вполне спокойно и главное совершенно легально пользоваться этими деньгами.
Дождавшись одиннадцати часов ночи, я отправил Наташу в грузовом лифте наверх, чтобы она, в сопровождении десятка телохранителей, выехала в аэропорт. Клим добровольно вызвался быть заложником, но, похоже, он куда больше хотел увидеть Ольгу, нежели обеспечить безопасность своей бывшей сотрудницы и я не стал этому препятствовать.
Для того, чтобы убедить меня в том, что с девушкой будет все в порядке, полковник Рогозин обеспечил нам постоянную радиосвязь, но я и без этого знал, что все будет в порядке, так как тот парень, которому я, в общем-то, спас жизнь, не смотря на то, что нога его еще не зажила, как следует, сел вместе с Наташей в шикарный лимузин, длиной с автобус и тот в сопровождении пяти черных, бронированных "Мерседесов" повез её в аэропорт. У девушки был с собой сотовый телефон Огурца и я немедленно сообщил ей, что она может полностью доверять человеку рядом с собой.
Наступила пора и нам выбираться из этого подвала. Мне все-таки не очень верилось, что полковник Рогозин захочет так просто отпустить меня и потому я решил выйти совсем не тем путем, который он мог просчитать. В одном месте, на кухне, в стене первоначально хотели сделать дверь, но потом, видимо, передумали и заложили проем кирпичом. Там я и разместил заряд пластита, прилепив его двумя полосками. Второй заряд, я телепортом разместил на закрытой двери бойлерной, а третий должен был снести металлическую дверь, ведущую на ту сторону двора, где за оградой виднелись старые склады и железнодорожная станция за ними. Там я и велел полковнику поставить джип и находиться в нем с включенным двигателем и распахнутыми настежь дверцами, чтобы он мог, по моему первому же приказу, объехать здание и подать машину к тому месту, которое я ему укажу ему в самый последний момент.
Напоследок я подготовил полковнику Рогозину еще один, весьма неожиданный сюрприз, который был выражен в том, что я, помимо всего прочего, намеревался подорвать еще и подстанцию, находящуюся неподалеку и распределительный щит внутри здания компании. Это должно было обеспечить мне относительную темноту в районе, а взрыв парочки дымовых шашек, которые я реквизировал покидая полковника Рогозина, должен был обезопасить меня и Ольгу от выстрелов снайперов с их приборами ночного видения.
Когда все было готово я вернулся в зал кафе и увидел там просто исключительную по своей умилительности, картину. Клим стоял перед Ольгой на коленях и, утирая слезы и сопли, лившиеся в четыре ручья, умолял её не покидать его. Ольга сидела на стуле с "Береттой" в руках и молча курила, пуская дым кольцами. Обойдя Клима я подошел к Ольге и поправив локон на голове, ласково спросил её:
– Ты готова, моя Вирати? Настало время уходить.
Ольга порывисто вскочила со стула, судорожным движением загасила сигарету и ответила мне со страстью в голосе:
– Да, Оорк! Да, любимый мой!
Клим взвыл во весь голос.
– Оленька, любимая, неужели ты уходишь к этому черномазому голодранцу? Но почему?
Антип, ехидно посмеиваясь, сидел у стены, неподалеку от столика с компьютером и смотрел на все происходящее с явной издевкой. Но и он вздрогнул, когда Ольга, несколькими выстрелами, выпущенными из "Беретты" с пулеметной скорострельностью, вдребезги разнесла спинку тяжелого, дубового стула, стоящего рядом с Климом. Отлетевшая щепка дротиком вонзилась её бывшему любовнику в щеку и он испуганно взвизгнул. Ольга грозно рыкнула на него:
– Заткнись, ничтожество! Я ухожу потому, что я нашла Оорка! Но даже если бы я не встретила его сегодня, то я все равно ушла бы от тебя после того, как ты поступил с Наташей и поэтому заткнись, если не хочешь, чтобы я тебя пристрелила, как бешенную собаку! Дерьмо.
По щеке Клима медленно потекла тоненькая струйка крови. Подойдя к нему я выдернул из его щеки щепку и, сжав ранку двумя пальцами, остановил кровотечение и заставил ткани сойтись. Достав из нагрудного кармана костюма горе-любовника платок, я вытер им кровь и снова засунул его в карман пиджака. Взяв Клима за шиворот, я резким движением поднял его на ноги, хотя он был повыше меня ростом и потяжелее. Постучав костяшками пальцев по его груди, я проверил есть ли на нем бронежилет и, убедившись что есть, отошел. Отобрав в куче бронежилетов, оставшихся от моих пленников, более или менее подходящие по размеру, я один бросил Антипу, а сразу два других одел на Ольгу. Клим растерянно пробормотал:
– А я думал, что Оорк это просто твои фантазии.
Мне некогда было разбираться в этом запутанном донельзя вопросе и потому я, бросив последний взгляд на экран компьютера, на котором была высвечена трехмерная компьютерная модель близлежащего района с картинкой диспозиции всех вооруженных и невооруженных людей, захлопнул крышку и положил его в кейс вместе с прочими вещами. Мы с Ольгой разобрали оружие, которое решили прихватить с собой, я сковал Антипа и Клима наручниками и, выйдя на середину зала, позвонил полковнику Рогозину:
– Дмитрий, погасите фары, откройте пошире левую заднюю дверцу и несколько раз погазуйте, через пятнадцать минут мы выйдем. Мне нужно, чтобы вы подъехали к тому месту которое я укажу, мгновенно.
Ольга стояла позади меня и крепко держала за руку Антипа. Клим понуро стоял последним в нашей цепочке. Кивнув Ольге головой, я нажал на кнопку дистанционного пульта управления радиовзрывателями. Глухо прогремел первый взрыв и вслед за ним послышался шум падающих кирпичей. Держа Ольгу за руку я потащил её на кухню, в дальнем конце которой, в клубах пыли, зиял черный проем. Когда мы подбегали к бойлерной я подорвал вторую мину, которая открыла нам выход в длинный коридор. Антип только чертыхался на бегу, удивляясь моей находчивости. Перед тем, как взорвать дверь, ведущую на улицу, я подорвал распределительный щит в офисе и питающий кабель подстанции, стоящей неподалеку, а также две дымовые шашки и уже после этого рванул самую последнюю преграду.
Выбегая в кромешной темноте из здания, я увидел, что полковник Рогозин сидит за рулем с выпученными глазами. Сунув ему под нос пистолет, я нацелил в голову Антипа, который был едва виден в клубах белого дыма, красный лазерный луч, который должен был служить путеводной нитью для Ольги, но она, к моему удивлению прекрасно обходилась и без моей подсказки. Забравшись первой в джип, она быстро закрыла дверцу со своей стороны. Когда Антип и Клим влезли в машину, я захлопнул за ними дверцу и решительно потеснил полковника с водительского места.
Все вокруг было тихо и спокойно, но я не очень-то доверялся этой тишине и потому рванул с места на полной скорости. Объехав офис, я направился к открытым воротам и вскоре мы уже вылетели на Кутузовский проспект. Погони за нами так и не было организовано, но это вовсе не означало, что я должен был успокоиться. Не включая фар, я продолжал гнать тяжелую, мощную машину на максимальной скорости, впрочем, что это была за скорость, ведь эту колымагу я только и смог разогнать до скорости в сто двадцать километров в час.
Толстое, пуленепробиваемое стекло двери с моей стороны было приоткрыто на ширину ладони и мне в лицо бил свежий ветер. Сворачивая с широкой улицы, я увидел, как из-за домов, мне наперерез, проламываясь через кусты, высаженные вдоль тротуара, устремился какой-то джип, кажется "гоблин", ну, так мы тогда называли джипы фирмы "Мерседес". Даже не пытаясь определить кто в нем сидит, я несколько раз выстрелил по колесам из "Узи" и успокоился лишь тогда, когда увидел, что джип, завиляв на параллельной дорожке, опрокинулся на бок и перевернулся на крышу. Не знаю, кто сидел в этом автомобиле, но вряд ли это были люди полковника Рогозина, слишком уж тупо была организована эта внезапная атака.
Больше никаких эксцессов в черте города не случилось и вскоре, пулей промчавшись мимо поста ГАИ, на котором стоял натовский бронетранспортер, мы выехали за пределы Москвы. К счастью ни менты, ни натовские вояки не решились нас останавливать и лишь на Минском шоссе нас попытались обстрелять из автомата. Выстрелы прогремели из окон стоящего на обочине светлого минивэна, в котором сидели какие-то ночные урки. Влепив в этих кретинов длинную очередь, я даже не стал останавливаться для того, чтобы посмотреть, кто это был. В зеркало заднего вида мне было хорошо видно, как минивэн сначала загорелся, а потом и вовсе взорвался. Судя по тому, что из горящей машины так никто и не выбрался, мой огонь был весьма эффективен.
Промчавшись по шоссе километров шестьдесят, я свернул на проселочную дорогу, которая петляла по лесу, а потом и вовсе поехал давно заброшенными и не паханными полями, благо проходимость "Хаммера" вполне позволяла это делать. Всю дорогу я ехал не включая фар, отчего полковник Рогозин сидел с окаменевшим от страха лицом и только нервно облизывал губы. Наконец, я добрался до нужного мне места и, остановив машину, сказал своим своему заложнику:
– Ну, все, господин Антипов, все ваши мытарства на сегодня полностью закончились. Тут мы и расстанемся, но только после того, как Наташа благополучно сядет на самолет и вылетит из этой, долбаной, благодаря тебе, страны.
Полковник изумленно спросил меня:
– А где мы? Как отсюда выбраться?
– Господи, и это говорит мне офицер ГРУ, командовавший отрядом специального назначения. – Невольно возмутился я в ответ на этот вопрос и сам спросил – Вам не стыдно? – Сменив гнев на милость, я спросил его – Надеюсь, у вас хотя бы есть с собой карта Подмосковья?
Полковник достал из бардачка карту. Не зажигая света я раскрыл её и, найдя нужный квадрат, обвел синим маркером на карте кружок и крестиком отметил наше местонахождение. Отдавая карту, я сказал полковнику Рогозину:
– Примерно через десять километров, будет хорошая асфальтированная дорога. Доберетесь до нее и поедете куда вам будет угодно. Чтобы наши дороги больше не пересекались, я устрою вам небольшую проблему, которую вы решите часа за два и тем самым я получу от вас фору. Не беспокойтесь, я просто заберу сотовый телефон и оставлю его на дороге, под знаком ограничения скорости. Да, кстати, полковник, радиомаяк, который вам установили на джипе, не работает, так что надейтесь теперь только на собственные силы.
Полковник Рогозин, принимая из моих рук карту, глянул на меня с изумлением и озадаченно поинтересовался у меня:
– Вы, что же, Эдвард, можете видеть в темноте?
– Как днем, полковник. – Ответил я насмешливо.
Вскоре Наташа доложила Ольге, что она уже прошла паспортный контроль и ожидает посадки в самолет. Телохранители принесли ей ужин из ресторана и не подпускают к ней никого ближе, чем на двадцать шагов. Похоже девушке понравилась такая предупредительность, поскольку её голосок звучал бодро и уверенно. Вскоре Наташа сообщила, что она поднялась на борт самолета и что её встретил там командир авиалайнера и еще один господин в штатском, который сказал ей, что имеет приказ от господина Фернана де-Вилье, обеспечить её безопасность в полете и по прибытии в Париж.
Этого молодого господина звали Пьер Кутасов и он неплохо говорил по-русски. Пока я объяснял этому парню, работавшему в посольстве Франции в Москве, что пришлось пережить Наташе за последние часы, и какой погром я учинил для того, чтобы она могла подняться на борт самолета, Ольга тотчас позвонила в Париж и получила от отца подтверждение, что Пьер Кутасов действительно является офицером Сюрте Женераль и что он теперь головой отвечает за безопасность Натали Колосковой. Все это меня вполне устраивало и теперь я мог окончательно попрощаться с Москвой.
Побеспокоив последний раз Антипа, Клима и полковника Рогозина тем, что им пришлось постоять полчаса на лесной опушке, прикованными наручниками к джипу, я пригнал из своего укрытия, расположенного неподалеку, наш старенький, но вполне надежный джип "Ниссан Патруль". Поставив машину подальше от глаз полковника Рогозина, я вернулся за Ольгой, которая сидела в джипе и слушала слезливые причитания Клима. Напоследок, я все-таки не удержался и влепил полковнику Рогозину крепкую пощечину, сказав ему:
– Это тебе за Старика, сволочь, хотя тебя, все-таки, следовало бы пристрелить. Запомни сам и внуши это своему боссу, разыскивать меня будет самой большой ошибкой в жизни, это все равно, что призывать свою смерть раньше времени. Не пытайся так же, чем-либо навредить тем людям, которые знали меня, за это я тоже убью. Телефон найдешь, как и договорились, под знаком, вот только я не знаю, куда я поеду, направо или налево.
Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, подземный бункер в лесу в Калужской области, в 180 километрах от Москвы.
Галактические координаты:
В описываемое время
еще не были установлены.
Поясное планетарное время:
20 апреля 2009, года 02 часа 10 минут
Продолжение рассказа Эдварда Бартона.
Расставшись со своими заложниками далеко заполночь на опушке леса, я, так и не включая фар, погнал свой джип, уже успевший побывать до этого в разных переделках, по узкой лесной дороге. Добравшись до асфальтированного районного шоссе, я проехал по нему километров двадцать и снова свернул на проселок. Последние две недели стояла сухая, теплая погода и потому ехать по сельским дорогом было легко. Не было ни грязи, ни непролазных луж, обычных в это время года. Выехав далеко за пределы Подмосковья, я вскоре добрался до нашего подземного убежища, укрытого в вековом, сосновом бору.
Не доезжая до нужного мне места семьдесят метров, я достал из бардачка небольшой пульт управлений и нажал кнопку. Большая куча полусгнившего хвороста, с шорохом и хрустом ломающихся веток стала подниматься вверх, открывая въезд в небольшой, пустой подземный гараж. Высадив Ольгу из машины, я развернулся и сдал в него задом. Выйдя из гаража, я попросил её подышать немного свежим воздухом, а сам с помощью граблей и метлы, тщательно уничтожил все следы автомобильных колес на протяжении нескольких сот метров.
В том же месте, где был расположен въезд в гараж, я действовал с особым тщанием и через полтора часа, там уже ничто не напоминало о том, что здесь что-то спрятано. К тому же, съезжая с узкой лесной дороги вглубь леса, я несколько раз петлял и возвращался назад, прежде чем подъехать к своему убежищу и нужно было обладать немалым опытом следопыта, что бы обнаружить путь к нему. Маскировка в таком деле очень важна и я делал все на совесть.
В этом убежище я не был уже года три. Не смотря на это, судя по тому, что все наши маячки были целы и невредимы, его до сих пор так никто не обнаружил. Да, и кого могла заинтересовать покосившаяся, сгнившая от времени избушка без дверей, с провалившейся крышей и грудой кирпичей, оставшейся на месте развалившейся печи. В качестве жилья эта избушка, расположенная в глухой чащобе, не представляла никакого интереса и потому никто не нашел единственный входа и не разорил нашего подземного бункера-убежища.
Осторожно войдя в избушку, я не спеша отбросил саперной лопаткой в сторону позеленевшие кирпичи и весь скопившийся мусор. Под гнилыми на вид и трухлявыми остатками пола скрывался большой, овальный металлический люк, закрывающий вход в бункер. Открыв замок и подняв створку люка, я просунул внутрь руку и включил в колодце, ведущем в подземный бункер, свет. Теперь я мог пригласить Ольгу, спокойно ожидавшую меня в том месте, где я её оставил, войти в наше временное убежище и протянув ей руку, сказал:
– Входи, моя дорогая Вирати, здесь, да, еще со мной, ты будешь в полной безопасности.
Ольга восторженно откликнулась на мое приглашение, громко и радостно сказав мне:
– Да, Оорк! Да, мой любимый, рядом с тобой я везде чувствую себя в полной безопасности.
Это были первые слова, которыми мы обменялись с Ольгой за последние несколько часов. До этого мы всю дорогу ехали молча. Пропустив Ольгу вперед, я помог ей спуститься в колодец, а потом снова занялся маскировкой. В первую очередь я раскрыл и установил под крышей избушки зонтик антенны космической связи, а потом разместил на деревьях, как вокруг избушки, так и на удалении от нее, два с лишним десятка крохотных, автономных телекамер, которые имелись в моем дипломате, и уж затем принялся сооружать на дубовом, дощатом щите из кирпичей, хвороста и прочего мусора хилое сооружение, которое должно было обвалиться после того, как за мной закроется герметический стальной люк бункера, и вернуть интерьер избушки в её прежний, нежилой и давно заброшенный вид.
В этом бункере я собирался провести месяца полтора прежде, чем перевезти Ольгу в более комфортабельное и безопасное убежище, хотя при необходимости мы могли просидеть в нем, не выходя на поверхность, хоть десять лет. Несколько почти точно таких же убежищ остались в далекой, жаркой Макумбе. Одним из них мы даже воспользовались перед тем, как покинуть эту страну вместе со спасенными нами советскими лже-дипломатами.
Спустившись по металлическим прутьям-ступеням, крепко приваренным к стенкам круглого колодца, собранного из стальных колец полутораметрового диаметра, на пятнадцатиметровую глубину, мы вошли в небольшой тамбур с еще более мощной блиндированной дверью. За ней находился длинный коридор трехметровой ширины с пятью большими, стальными люками, вмурованными в бетонную стену убежища, которые вели в жилые и хозяйственные помещения. Наш бункер был сделан на славу и мы в нем могли переждать даже налет бомбардировщиков, если они, конечно, не начнут сбрасывать, с отменной точностью, тяжелые, фугасные авиабомбы.
Этот бункер мы строили со Стариком добрых четыре года и выбросили вручную без малого две тысячи семьсот кубометров грунта, а потом построили под землей железобетонное сооружение площадью в двести десять квадратных метров, довольно уютное и благоустроенное, с отличной вентиляцией, ватерклозетом и ванной комнатой. В бункере было два дизель генератора с запасом солярки на три-четыре года непрерывной работы, склад с продуктами, артезианский колодец с прекрасной водой и канализация с внушительным коллектором.
