– Господа охотники, здесь находится капитан Милз, на шхуне которого мы прибыли на остров Равел. Капитан получил в подарок от господина Арлансо такие же меч, как и мои собственные. Для того, чтобы наши мечи не вызывали у вас никаких сомнения, я прошу капитана Милза одолжить мне его меч всего на один единственный удар.
      Ред Милз передал мне большой меч и я тотчас отдал распоряжение двум охотникам, как им установить шкуру. Они поставили ее стоймя на кончики своих сапог, чтобы между нижним, ровным краем шкуры и каменными плитами был зазор сантиметра в четыре. Подойдя поближе, я с силой попинал шкуру ногой, отчего она загрохотала, словно медная ванна в нашем номере. Похоже, что она и впрямь была чертовски крепкой и рубить ее нужно было вкладывая в удар всю свою силу, чего я никогда не делал в ускоряемых мирах при контактах с туземцами, боясь вызвать подозрение своими сверхъестественными физическими возможностями. Отойдя на метр от шкуры, я велел охотникам держать ее покрепче и взялся за рукоять меча двумя руками, отведя её к правому плечу и держа локти параллельно земле. Глубоко вздохнув, я медленно выдохнул воздух и закрыл глаза, концентрируя все свое внимание на предстоящем ударе. Так же медленно я отвел меч почти за спину и затем, в стремительном поклоне, нанес быстрый, разящий удар по шкуре, как по живому барсу.
      Сталь клинка возмущенно взвизгнула, преодолевая сопротивление толстой, двухсантиметровой кожи, ссохшейся в плотную, почти костяную, массу. Меч остановился буквально в паре сантиметрах от каменной мостовой, а я замер, прогнувшись. Охотники стояли с ухмыляющимися лицами, не веря в то, что я выполнил свою работу. Одарив их возмущенным взглядом, я немедленно поднял меч, вложил его в ножны и, разворачиваясь, мимоходом лягнул шкуру пяткой. Тут-то она с грохотом и развалилась на две части, рассеченная моим ударом немного наискосок.
      Вернув меч Реду Милзу, я велел приставить больший кусок шкуры стоймя к спинке стула и, кивнув Хальрику, взял большой и малый синие мечи. В отличие от старшины охотников, начитавшегося галанских сказок, я вовсе не боялся этих мечей и с удовольствием стал ими жонглировать, перехватывая из руки в руку, подбрасывая в воздух, закручивая в синие, сверкающие круги. У этих клинков была еще одна дивная особенность, когда ими жонглировали с большой скоростью, они начинал петь, издавая не какой-то там свист, а именно громкие, напевные звуки. Это, почему-то, привело публику, присутствующую на моем представлении, в ужас. Мое же сердце, наоборот, пело вместе с мечами и я, подпрыгивая и пританцовывая, стал наносить ими по обрубку шкуры барса, мощные, быстрые, как молния, удары, отсекая ровные полосы шириной в ладонь. Нарубив таких полос штук двадцать, разгоряченный и взволнованный я вернулся к столику, за которым сидел Хальрик и вложив мечи в ножны, вернул их в футляр. Присев, я залпом выпил еще один кубок вина и, подмигнув старшине охотников, поинтересовался:
      – Ну, как, мастер Хальрик, неплохо?
      Поглаживая футляр, старшина охотников, потупив взгляд, спросил меня неожиданно робким голосом:
      – Мастер Лорикен, твоего господина не оскорбит такая цена – одна шкура барса, прекрасно выделанная и отороченная шелковой тесьмой, за пять ваших мечей? Поверьте мне, это неплохая цена мастер Лорикен.
      – Мастер Хальрик, я даже не стану с тобой торговаться и приму ту цену, которую ты назначишь, но учти у меня семьсот тридцать мечей на борту "Южной принцессы". Так что тебе придется выложить сто сорок шесть шкур, право же, мастер Хальрик, я вовсе не хочу тебя грабить и ты можешь сбавить цену на мои мечи.
      Хальрик после моих слов заметно повеселел.
      – Будь спокоен, мастер Лорикен, это не грабеж, а вполне честная и обоюдовыгодная сделка. Ну, что, приступим к отбору мехов, мастер Лорикен?
      Его слова почему-то очень развеселили меня и я позволил себе пошутить:
      – Мастер Хальрик, разреши мне дать тебе один совет, вели твоим людям начать брать меха с краю и тащить всё подряд, я все равно ничего в этом деле не понимаю, хотя, признаюсь честно, изумительнее их нет ничего на свете и прекраснее этих мехов, кроме разве что женщины Галана.
      По моей просьбе капитан Милз послал своих моряков в порт, чтобы они доставили дорканские клинки на пушной рынок. Так, с опозданием на полтора часа, торги все-таки начались и это был самый большой суточный объем продаж за последние семьдесят лет. Такой партии мехов еще не попадало ни в одни руки. Перекупщики, узнав о параметрах моей сделки, только что не рвали волос на голове, а так было все и проклятья в адрес Хальрика за то, что он пошел на эту сделку, в мой адрес за то, что я вообще здесь появился и даже в адрес капитана Милза за то, что он не попал в шторм и так далее вплоть до моих предков до десятого колена. В конце концов их вопли надоели не только мне, но и Хальрику, он слегка повел бровью и охотники быстро выставили всех недовольных прочь с пушного рынка.
      С "Южной принцессы" доставили, наконец, дорканские мечи и моряки стали выкладывать их на каменные плиты столов. Охотники же стали выносить изумрудно-зеленые шкуры, самая маленькая из которых имела в длину не менее четырех метров, а самые большие достигали в длину пяти с половиной метров. У меня даже создалось такое впечатление, что пушная площадь вдруг поросла яркой, изумрудно-зеленой травой. Охотники, после того, как очередная шкура предъявлялась мне для осмотра, сноровисто скатывали ее и быстро упаковывали, сначала в плотную белую ткань, потом в промасленную бумагу и уж затем в просмоленный брезент.
      Все шкуры были тщательно осмотрены купцами, добровольно вызвавшимися мне помочь. Когда с этим было покончено, со скрипом распахнулись здоровенные ворота дома охотников. Хальрик хитро ухмыльнулся и подмигнул мне своим плутоватым, голубым, в лучах Обелайра, глазом и жестом предложил повернуться к воротам. Там двигалась, какая-то торжественная процессия. Когда те, кто был поближе к воротам, увидели идущих охотников, раздался, какой-то неистовый вопль. Кто-то из купцов упал на колени и стал исступленно стучать лбом по каменной мостовой, другой по-бабьи всплеснул руками и рухнул навзничь в обморок, а один бедолага и вовсе завертелся на месте волчком. В общем массовый психоз поразил всех, за исключением Хальрика и его охотников.
      Процессия из шести охотников, несущих на двух длинных копьях огромную, шестиметровую ультрамариново-синюю шкуру, вышла на рыночную площадь, подошла поближе к нам и шкура была разложена на столе, старшина охотников встал и сказал мне:
      – Мастер Лорикен, за твои синие мечи, – подарок, достойный самого императора, я дарю тебе этот редкостный мех.
      Путешествуя по галактике, я видел в своей жизни немало диковинных вещей, но это чудо поразило меня прямо в сердце. Не веря своим глазам я подошел и положил руку на синюю, чарующую меня, красоту. Сам не зная почему, я встал перед шкурой на колени, распростер по меху руки и положил на него голову, зарывшись в синюю, ласкающую меня свой мягкой шелковистостью, прохладу. У меня возникло такое ощущение, что позади не было долгих лет странствий, я у себя дома, на Варкене, прибежал с улицы и уткнулся лицом в колени к маме, сидящей с рукоделием у окна.
      Невольно у меня выступили из глаз слезы, но синий мех тотчас без остатка поглотил их. На площади пушного рынка, воцарилась полная тишина. Люди, собравшиеся здесь, купцы, моряки, горожане, быстрой чередой стали подходить к столу, покрытому мехом синего барса. Они касались его рукой и тотчас уходили прочь, неся на лице печать покоя и умиротворения. Когда все разошлись я встал и попросил свернуть эту шкуру и отнести ее в гостиницу. Остальные меха моряки "Южной принцессы" доставили в порт и погрузили в трюм шхуны, разместив их там с предосторожностями и соблюдением всех надлежащих требований к транспортировке, которые следовало исполнять в отношении этого ценного груза.
      Вернувшись в гостиницу я застал Нейзера скучающим в номере лежа на кровати. Отодвинув стол в угол комнаты, я раскатал на полу шкуру синего барса, сбросил с себя мечи, башмаки и жилетку и мгновенно на нее улегся. Нейзер пару минут молча таращился на синий мех, а потом не выдержал, подошел поближе, присел на корточки и боязливо погладил его рукой. На его лице тотчас отразились сильная тревога и удивление и он свистящим шепотом спросил меня:
      – Веридор, что это?
      – Знаменитый синий равелнаштарамский барс. – Ответил я с улыбкой на лице.
      Мой стажер взглянул на меня с испугом и спросил:
      – Они, что все такие красивые?
      Продолжая улыбаться, я сказал ему:
      – Нет, этот мех уникальный, остальные меха изумрудно-зеленые, но тоже очень красивые. Нейзер, да, не стойте вы на корточках, а лучше ложитесь. Поверьте мне, это такое непередаваемое блаженство.
      Нейзер был так поражен красотой меха синего барса, что даже не огрызнулся и не стал отпускать ни одной из своих штучек, словом или жестом, он просто попытался с размаха нырнуть в эту синеву. Чувство покоя, охватившего меня, привело мои мысли в полный порядок. Ситуация на Галане стала для меня понятной и простой, теперь я точно знал, что моя миссия на планете окончена и галанскую цивилизацию нужно открывать и представлять Галактическому Союзу со всеми ее особенностями. Вряд ли Галану была нужна галактика, но вот он ей был просто необходим, чтобы внести в жизнь Галактического Человечества хоть малую толику разума и простых, естественных желаний и чувств. Похоже, что Нейзер думал точно также, поскольку он сказал мне:
      – Ну, вот, Веридор, наша экспедиция, наконец, подошла к концу. Вы получили нужную вам информацию? – Я молча кивнул головой, а Нейзер задал следующий вопрос – Что вы намерены делать дальше?
      Уже без улыбки на лице я сказал:
      – Пожалуй, Нейзер, я теперь знаю о Галане нечто такое, что позволит мне написать докладную в Комиссию по ускорению миров и ходатайствовать о снятии темпорального барьера, да, это уже и не важно, темпоральный ускоритель Галана, должен вот-вот остановится, им уже почти невозможно управлять. Нейзер, мы закончили свое долгое путешествие по этой, благословенной Великой Матерью Льдов, планете и теперь можем спокойно отправляться на остров, но сначала я предлагаю вам пообедать. Право же, у меня сегодня с утра крошки во рту не было.
      С чувством величайшего сожаления я поднялся с роскошного меха, обулся и пошел распорядиться насчет обеда. Выйдя в коридор, я, не доверяя звону колокольчика, зычным голосом позвал кого-нибудь из службы обслуживания отеля. На мой зов немедленно явилась очень милая, симпатичная девушка, просто крохотного, по меркам Галана, роста. Смущенно улыбаясь и удивленно поглядывая на мех синего барса и развалившегося на нем Нейзера, она приняла заказ и, прежде чем уйти, быстро присела на корточки и погладила синий мех рукой. Это шаманское действие уже приобрело в городке Равел характер какого-то массового заболевания. Все, кто видел синюю шкуру Хальрика Соймера, в первую очередь считали своим долгом вытереть об нее руки и меня даже стала одолевать какая-то смутная тревога по поводу их психики.
      Девушка удалилась, а я принялся подсчитывать, сколько денег у нас осталось. Вскоре снизу подтянулась длинная вереница официантов и поваров во главе с моложавым, сухопарым шеф-поваром. Кухонный люд подтаскивал нам все новую и новую снедь, разложенную порциями во множество посудин самой затейливой формы. При этом каждое блюдо сначала предъявлялось мне, затем Нейзеру, после этого ставилось на сервировочный столик, который был поднят наверх двумя дюжими молодцами, официант или повар вежливо кланялись нам и удалялись, не забыв, напоследок, наклониться и погладить мех рукой. Горничная, потупив взгляд, стояла у дверей и молча ждала, когда ее отпустят. В тот момент, когда самый последний из поварят вышел за дверь, Нейзер, безучастно лежавший на синем, мохнатом коврике, очнулся и попросил горничную:
      – Милая, подай мне, пожалуйста, завтрак прямо на этот чудесный синий мех, я не хочу вставать с него.
      Девушка тотчас зарделась ярким румянцем, энергично кивнула в ответ головой и стала быстро сервировать импровизированный стол на полу, для чего покрыла мех белой скатертью, поставила на него поднос и принялась ставить для Нейзера серебряном блюде тарелки и кубки. Нейзер, на лице которого блуждала опасно-мечтательная улыбка, вежливо уточнил свое распоряжение:
      – Красавица, я всегда завтракаю и обедаю с мастером Лори, поэтому поставь прибор и для него.
      С притворным кряхтением и оханьем я опустился на синий мех и расположился напротив Нейзера. Наша прелестная горничная быстро поставила поднос и тарелку для меня, благо в номере имелась прорва всяческой посуды. Нейзер же все никак не успокаивался и продолжал в том же духе:
      – Дитя моё, поставь пожалуйста и третий прибор, присядь и позавтракай с двумя почтенными кируфскими господами.
      Бедняжка от слов этого повесы вздрогнула, как от удара. Горничная с каким-то, не то испугом, не то немым вопросом посмотрела на меня. Я улыбнулся ей доброжелательно и радушно и указал на место между мной Нейзером. Девушка поставила третий прибор, быстро переместила всю снедь на расстеленную скатерть и скромно присела рядом с нами, но все-таки поближе к этому мидорскому чудовищу, моему стажеру.
      Нейзер бесстыдно таращил свои, горящие бесовским огнем, карие глазищи на девушку, от чего у той кусок в горло не шел. Сам же он едва прикоснулся к кусочку сыра. Мне это быстро надоело, так как я ощущал дикий аппетит, но не мог есть в такой ненормальной обстановке и потому, сердито зыркнув на Нейзера, резко высказал ему на галалингве:
      – Ешьте, сексуальный маньяк и не пяльтесь на эту милую девочку! Разве вы не видите, что этим смущаете ее?
      Нейзер вздрогнул, густо покраснел, к моему полнейшему удивлению, и принялся энергично двигать челюстями. Девушка благодарно посмотрела на меня и улыбнулась, хотя не поняла ни единого слова, сказанного мною. О, это, несомненно, была самая восхитительнейшая из всех девичьих улыбок, которую мне только доводилось когда-либо видеть в пределах всей Обитаемой Галактики Человечества. Теперь аппетит мигом пропал у меня, но я все равно продолжил беспорядочно поедать все то, что стояло на подносе передо мной. Не ощущая вкуса блюд, я молча ел и изредка посматривал на девушку. Только теперь я увидел, что она была удивительно, просто невероятно красива. Тонкие черты лица, мягкие и очаровательные, темно-каштановые волосы с удивительно красивым медным оттенком, кожа цвета благородного лурийского опала, бархатистая и светящаяся изнутри, всё в ней было полно совершенства. Она ела так аккуратно и изящно, словно принцесса на приеме во дворце короля-отца, данном в её честь.
      Поймав на себе её любопытствующий взгляд, я, вдруг, смутился своего дурацкого маскарада и стыдливо отвёл глаза. На какое-то время я выпал из реальности, погруженный в сладостные грезы об этой галанской красавице. В чувство меня привела какая-то неясная тревога и когда я открыл глаза, то увидел, что Нейзер придвинулся к девушке вплотную. Она полулежала подле него, взгляд её блуждал, а грудь высоко вздымалась от неровного дыхания. Рука Нейзера лежала у неё на талии и медленно двигалась вверх, по направлению к груди, а голова мидорца склонялась к её голове. Наконец, ладонь Нейзера накрыла грудь юной галанской красавицы, а губы впились в её алый, очаровательный рот. Глаза девушки закрылись, тело затрепетало, а из уст, скованных поцелуем, вырвался приглушенный стон.
      – Нейзер, разрази вас Великая Мать Льдов своими ледяными молниями, что это вы тут затеяли? – Тихо прорычал я на галалингве – Мало вам бедняжки Марины, которую вы так коварно соблазнили в Мо, так теперь вы решили поиметь эту милую горничную прямо у меня под носом? Вы что же это, издеваетесь надо мной, что ли?
      Нейзер отскочил от девушки сразу на пару метров, отчего она рассмеялась и, гордо выпрямившись, без малейшего смущения принялась за десерт. Зато лицо Нейзера снова залилось краской смущения и он принялся оправдываться, к счастью тоже на галалингве:
      – Веридор, простите, я сам не знаю, как со мной такое случилось… – Правда, не смотря на свой конфуз, этот кобель всё же ввернул напоследок несколько слов на галикири – Милая, я надеюсь встретиться с тобой сегодня вечером. Сейчас же прости, меня ждут важные и неотложные дела. Мне нужно отделать на дуэли одного господина из Роанта.
      Вскочив с синего половика, этот повеса немедленно бросился к шкафу, вытащил оттуда здоровенный сардусский меч, один из своих костюмов и скрылся в ванной комнате, оставив нас вдвоём. В отличие от гнусного обольстителя Нейзера, я не делал никаких попыток приблизиться к девушке. Я просто скромно сидел, смотрел на это чудесное, волшебное существо влюблённым взглядом, лакомился фруктами и неторопливо беседовал с девушкой, которая отвечала на мои вопросы как-то очень уж односложно и временами невпопад. Из ответов юной галанки, произнесённых тихим, застенчивым голосом, я только и узнал, что её зовут Рунита и что она живёт в Равеле чуть более года.
      Теперь девушка смотрела на меня открыто и уже без какого-либо страха. Наоборот, в её взгляде легко читались изумление и какое-то восхищение, что, в свою очередь, поставило меня в затруднительное положение. Вот уж никак не мог подумать, что моя пластиплоть способна воодушевить какую-нибудь девушку, хотя Бэкси, моделируя из нее мой портрет, вовсе не ставила перед собой цель сделать из меня чудовище. Просто перед ней в тот момент стояла задача придать мне вид глубокого, изможденного пережитыми годами старца и она с ней превосходно справилась, превратив меня в жутко древнего старца, эдакую ходячую мумию, правда, с весьма выпуклым брюшком и мясистыми щеками.
      Нейзер, наконец, не спеша оделся и вышел из ванной комнаты. Настала пора разобраться с одной из наших последних проблем на Галане, – успокоить высокородного дворянина из Роанта, которому Нейзер отпустил болезненный щелчок по лбу. Оставив горничную лежать на шкуре синего барса, мы направились на площадь перед гостиницей, куда вскоре должен был прибыть господин фрай-Доралд. Перед гостиницей уже собралась довольно большая толпа зевак, среди которых я увидел нескольких перекупщиков, которые с самым злорадным видом ожидали дальнейшего развития событий.
      По обе стороны от входа в гостиницу стояли две массивные, длинные скамейки, высеченные из плотного известняка, покрытые циновками, сплетёнными из тонких стеблей верёвочной лианы. На скамейках чинно расселись некоторые из постояльцев гостиницы, которых, как я уже успел заметить, было не так уж и много. Вместе со своими постояльцами сидел и хозяин гостиницы. Подойдя к господину Лоранту, я поздоровался с ним и мы обменялись несколькими, почти ничего не значащими, фразами прежде, чем я позволил себе поинтересоваться у него о куда более важном предмете:
      – Господин Лорант, мы не имеем знакомств в Равеле, а у моего господина сегодня на три часа назначен поединок. Вы не могли бы познакомит нас с кем-либо из местных дворян, чтобы мы могли найти человека, готового выступить в роли секунданта моего господина на поединке чести?
      Господин Лорант был сама любезность. Встав со скамьи, он снял с головы шляпу и, вежливо поклонившись, ответил:
      – О, мастер Лорикен, никаких проблем, я сам могу выступить секундантом господина Арлансо.
      Нейзер был несколько смущен, вниманием, оказанным ему господином Лорантом. Из его головы напрочь вылетели все куртуазные штучки и выкрутасы и он, пробормотав что-то в порядке благодарности, присел на скамейку рядом со мной. Солнце едва миновало зенит и палило нещадно, а дворянина, назвавшего себя Ролтером фрай-Доралдом, всё ещё не было и Нейзер начал довольно громко ворчать:
      – Лори, где же этот господин фрай-Доралд? Я вчера не очень хорошо рассмотрел его, но, тем не менее, не вижу на площади никого, кто хотя бы отдаленно напоминал мне моего соперника. Может он решил совсем отказаться от поединка?
      Не обращая внимания на его нытье, я беседовал с Лорантом, пытаясь выяснить у него, с чего это дворянин из Роанта, потребовав удовлетворения, до сих пор так и не прислал своих секундантов, чтобы те свели дело к формальным извинениям или ритуальному, бескровному поединку. Вроде бы Нейзер сделал все, чтобы решить вопрос без дуэли, тем более, что оскорбление, нанесённое господину фрай-Доралду, было ловко замаскировано и не направлялось против его чести, а стало быть у того не могло возникнуть ненависти к моему подопечному. Антор Лорант был удивлен ничуть не меньше моего, но надеялся на то, что дело обойдется чисто формальным поединком, в котором дворянин из Роанта просто покажет свою ловкость и мастерство фехтовальщика. Прервавшись на полуслове, он, вдруг, сказал:
      – Мастер Лорикен, о намерениях господина фрай-Доралда мы скоро узнаем, вот показалась его свита и он сам.
      И в самом деле, в конце улицы, круто спускающейся к гостинице от дома коменданта, показалась пёстро одетая процессия. Впереди шагал сам губернатор Равела, одетый в парадный мундир, позади него несколько человек тащили портшез, в котором сидел господин фрай-Доралд собственной персоной в новеньком, с иголочки, белом атласном костюме. Физиономия у этого господина была самая, что ни на есть, злорадная и мне почему-то показалось, что не случайно. Слуги выволокли портшез на противоположный конец площади и осторожно, словно боялись расплескать воду, поставили его на мостовую. Вот вам ещё одна из причин, по которой я не очень-то жалую дворян. Особенно высокородных. Попробовал бы на Варкене глава какого-либо из кланов, хотя бы и относящегося к кланам Большой семёрки, поездить верхом на клансменах.
      От толпы слуг тотчас отделился губернатор Равела и с тоской в глазах направился к нам. Нейзер, увидев это, поторопился вскочить на ноги. Похоже, что он, как и я сам, также терялся в догадках, что же ему уготовил этот мстительный дворянчик из Роанта. Лорант поднялся на ноги с чувством собственного достоинства, а я остался сидеть, по старчески сгорбив спину и опираясь на свой меч, как на трость или, скорее, на костыль. Подойдя к нам поближе, губернатор сделал некое движение головой, которое только при очень большом желании со стороны Нейзера, можно было назвать вежливым полупоклоном и хмурым тоном заявил нам:
      – Господа, его сиятельство граф Ролтер фрай-Доралд, тайный советник его императорского высочества, главный управляющий острова Равелнаштарам и попечитель города Равел, узнав о том, что господин Солотар Арлансо не является дворянином, не имеет возможность скрестить с ним своей шпаги. Его сиятельство граф фрай-Доралд, будучи оскорбленным вызывающим поведением вышеупомянутого господина, тем не менее, требует удовлетворения и выставляет на поединок сопровождающего его в инспекционной поездке дворянина, кавалера Велимента фрай-Миелта. В случае отказа от поединка, господин Солотар Арлансо и его слуга будут закованы в цепи и доставлены в Роант, где будут отданы под суд за наглое оскорбление представителя императорской власти, находящегося при исполнении своих служебных обязанностей.
      Губернатор ещё раз мотнул головой, затем развернулся и зашагал обратно. В течении одной минуты мы стали персонами нон грата на планете Галан и, без малого, одной ногой уже стояли на пороге императорской тюрьмы. Лицо Лоранта исказила гримаса ужаса и это мне очень не понравилось. Нейзер же громко спросил меня:
      – Лори, объясни мне, наконец, что за дурацкий фарс здесь разыгрывается? Похоже, что граф фрай-Доралд не собирается сам выйти на эту площадь с мечом в руках, а направляет ко мне своего слугу? Как ты считаешь, Лори, может мне пойти и надрать им всем, включая этого заносчивого господина Доралда, задницы и заодно отрезать уши? Быть может это заставит их уважать наш славный Кируф и его граждан?
      Слова Нейзера были прекрасно слышны на другом конце площади, что легко было понять по гримасе, исказившей правильные черты лица Ролтера Доралда. Я жестом велел Нейзеру сесть на свое место и отвёл господина Лоранта в сторонку, где и принялся тихо расспрашивать его:
      – Антор, объясните мне, ради всего святого, что здесь происходит?
      Хозяин гостиницы, явно, был испуган. Тихим голосом он сказал мне скороговоркой:
      – Мастер Лорикен, мне неприятно говорить вам это, но вы здорово влипли. Если господин Арлансо, вдруг, откажется сражаться с Велом Миелтом, то вы уже в тюрьме, а если он возьмёт в руки меч, то ваш подопечный, без спору, покойник.
      – С чего это, вдруг? – Возмущенно поинтересовался я у господина Лоранта – Поверьте, Сол неплохой боец и он никому не позволит, вот так, запросто, отправить свою душу в долгий путь к звездам.
      Послышался шум толпы. Из боковой улочки, ведущей к пушному рынку, показалось десятка четыре охотников, уже вооруженных дорканскими мечами, во главе с Хальриком. За широким поясом старшины охотников ворохом торчали императорские мечи. Приветственно помахав Хальрику, я повернулся к господину Лоранту, который с тоской в глазах стал объяснять мне:
      – Мастер Лори, всё дело в том, что Велимент Миелт, по сути, палач нашего императора. Хотя смертная казнь в Роантире и отменена, врагов трона ведь как-то надо отправлять в мир иной. Вот этот парень и делает это своими отравленными клинками.
      Нейзер немедленно встрепенулся и спросил:
      – Э, а что это за яд, господин Лорант?
      – Не знаю, но действует он очень быстро.
      Мой прыткий стажер заметно оживился, весело блеснул глазами и, широко улыбнувшись всеми тридцатью двумя зубами, тотчас поинтересовался у Антора Лоранта:
      – Послушайте, дружище, а можно немного изменить правила игры? Если этот тип из Роанта согласится провести дуэль на ножах, тогда я быстро нарежу ремней из этого ужасного кавалера Велимента фрай-Миелта, а он меня даже не достанет.
      Ответ Антора Лоранта был неутешителен:
      – Нет, господа, выбор оружия будет за графом.
      Я не унимался и продолжал задавать глупые вопросы:
      – Эй, Антор, погоди-ка, а замены в командах допускаются для обоих сторон, или это привилегия одних только графьев?
      – Разумеется, нет, да, что с того, мастер Лори? – Со вздохом ответил мне наш друг – Господин Арлансо для графа всего лишь бастард, ищущий дворянского патента, с чего это ему, вдруг, требовать замены и выставлять на поединок чести кого-либо вместо себя. Да, и будь он даже хоть графом, где вы найдете в Равеле такого дурака, который согласиться пойти на ужасную и мучительную смерть вместо вашего подопечного? Я просто в ужасе от всего этого, мастер Лори.
      Такой поворот дела меня вполне устраивал. Незаметно приведя в действие скрытый в мече коммуникатор, я довольно громко произнес:
      – О, Антор, уж чего-чего, а дураков в Кируфе предостаточно. Господин фрай-Лорант, прошу извинения, что мы ввели вас в небольшое заблуждение, назвавшись простолюдинами, но граф Солотар фрай-Арлансо не станет сражаться на этом поединке по тем же причинам, что и граф Ролтер фрай-Доралд. С него и с господина фрай-Миелта вполне хватит того, что против него буду сражаться я, маркиз Лорикен фрай-Виктанус. Господин фрай-Лорант, если вы ещё не отказались от мысли быть секундантом графа фрай-Арлансо, то, пожалуйста, пойдите и известите графа о том, что я сейчас поднимусь в свой номер чтобы переодеться в свои боевые одежды и по возвращении предъявлю наши дворянские патенты, новенький на барона и мой, который выглядит немного постарее. Пойдите к этому спесивому фулару и объясните, что он вскоре получит удовлетворение и даже в значительно больших объёмах, чем он того желает. Ну, а сейчас, Антор, я поднимусь в наш номер, переоденусь в свой боевой наряд и принесу их сиятельству дворянские патенты, полностью подтверждающие наше древнее и благородное происхождение.
      Антор Лорант немедленно пошел к графу фрай-Доралду и принялся долго и витиевато объяснять тому, что в команде Кируфа, внезапно, произошла замена нападающего. Я, тем временем, подошел к Хальрику, чтобы выяснить у того, с чего это он притащил всю свою команду на площадь. Старшина охотников, срывающимся от гнева голосом, поведал мне о том, что он прослышал, будто граф задумал какую-то пакость и пришел выручать нас из неприятностей. Не знаю, были ли мои слова для него убедительными, но я всё-таки постарался убедить его ни во что не вмешиваться, а лишь одолжить мне на некоторое время его императорские мечи. Прежде, чем подняться в номер, я шепнул ему:
      – Хальрик, поверь мне на слово, теперь императору придется поискать себе нового подручного для своих темных делишек. Велимент Миелт после этого поединка, непременно выйдет в отставку, но я не пролью ни капли его крови. Просто устрою ему хорошую взбучку, чтобы показать, что на силу, всегда найдется еще большая сила, а против ловкого фехтовальщика может выступить еще более опытный и искушенный боец.
      Давая время Бекси получше подготовить наше с Нейзером перевоплощение в кируфских дворян, я покрутился возле дверей гостиницы еще четверть часа. Антору за это время пришлось еще дважды подходить к графу фрай-Доралду, чтобы выяснить некоторые детали поединка чести. На замену он пошел весьма неохотно, но всё то, что было позволено одному графу, дозволялось и другому. Ведь он, в силу своей высокой должности при дворе, был всего лишь на одну лычку старше него по чину. Схватка же мелкопоместного дворянина Велимента фрай-Миелта с маркизом тоже была в пределах правил дворянской чести, хотя тот и высказал подозрения, что я могу испустить дух от излишне резкого движения.
      Поэтому к нам подошел лекарь этого высокородного роантского дворянина и лично убедился в том, что я, не смотря на свой преклонный возраст, здоров, как пещерный кируфский вергер, и меня не хватит удар. Для этого мне пришлось взять этого здоровяка за пояс и поднять его над своей головой, хотя он и пытался сопротивляться. Это окончательно успокоило Велимента фрай-Миелта, хотя и совсем не понравилось придворному лекарю, но благо он не был дворянином и потому не стал немедленно оскорбляться и тотчас вызывать меня на дуэль. Поскольку ситуация уже стала принимать откровенно комический характер, граф фрай-Доралд был вынужден согласиться на замену бойца и удовлетвориться тем, что сатисфакция будет преподнесена его чести кируфским маркизом. Драться же на дуэли с графом он, почему-то, не пожелал.