Бородач широко заулыбался и сказал с иронией в голосе:
      – Мой господин, твой друг и наш земляк Закария Бен-Лугарш отличный парень, он потомок фараонов и самый лучший полицейский Хельхора, но про его стряпню я так скажу, ею впору кормить оголодавших рукозубов. Вот когда ты отведаешь радужных креветок, приготовленных Бабуром Аль-Фаттахом, ты точно либо позовёшь его поваром к себе во дворец, чему никогда не бывать, либо пошлёшь своего повара к нам, в Писуны, чтобы Бабур научил его варить радужных креветок так, что когда ты их ешь, то думаешь, что ты уже в раю.
      Пока Сорквик обсуждал с Менахемом радужных креветок, к магазину, уже полностью превращённому в зал ресторана, подлетел грузовой кар-антиграв, на платформе которого стояло громадное бронзовое блюдо с лежащим на нём пятиметровым осетром, уже нарезанным ломтями по три сантиметра толщиной. Жемчужинка Ракель и Рыжая Герда подхватили императора под руки и потащили его к столу, вокруг которого уже хлопотали роботы, а девушки-телохранительницы быстро разобрали остальных мужчин. Сорквик, подойдя к столу, сначала усадил Жемчужинку, потом Герду и только после того, как сели все остальные дамы, подсел к столу сам. Перед ним поставили серебряное блюдо с самым лакомым куском розовой осетрины, несколькими гарнирами к нему и сосудами с приправами, поставленными на его край. Кем-то уже были принесены к столу корзины с горячими лепёшками, зелень и какие-то аппетитно пахнущие закуски, но главное место на столе было отведено четырём большим, глиняным кувшинам с пальмовым вином.
      Розовым осетром обнесли не только все столы, но и стали угощать, подавая его на лепёшках, всех остальных хельхорцев, окруживших магазин старого Менахема и всё выглядело так, словно продавцы и покупатели пришли сюда не для того, чтобы поглазеть на императора, а только ради этого угощенья. Между тем Игнес позаботился о том, чтобы каждое слово, сказанное Сорквиком во время этого импровизированного застолья, было услышано далеко за пределами магазина. Перед тем, как отведать розовой осетрины, император спросил своего министра двора:
      – Игги, старина, у тебя есть что-нибудь золотое, весом граммов эдак на тридцать?
      Игнес, засунув руку в карман, вытащил из него большую золотую монету и громко сказал:
      – Вот, Сорки, только это, монета с твоей физиономией, достоинством в тысячу роантов. Подойдёт? – После чего бросил её императору и загадочно улыбнулся.
      Сорквик поймал монету и сказал:
      – Подойдёт, Игги, постараюсь её не испортить и не сделать свою физиономию глупой и спесивой, когда стану делать их этой монеты подарок для нашей прелестной хозяюшки, Жемчужинки Ракель.
      Император галактики зажал в своём громадном кулачище монету и жемчужину, найденную им в устрице, после чего трижды дунул на кулак. Все за столом затаили дыхание, ожидая, что произойдёт после этого, и кода Сорквик разжал кулак, то они увидели на его ладони большой перстень с его портретом на печатке и жемчужиной, вставленной в каст над головой императора. Он с поклоном надел перстень на безымянный палец Жемчужинки Ракель и принялся невозмутимо лакомиться розовой осетриной, которая и право была очень недурна на вкус, а щуки, которыми она была фарширована, и вовсе сделались великолепными. Все восторженно ахнули и, кивая головами, также набросились на осетрину.
      Не спеша поедая осетрину, император расспрашивал Жемчужинку о её житье-бытье, а та рассказала ему о том, что уже трижды побывала замужем, имеет двоих взрослых сыновей, которые служат в хельхорском космофлоте, и трёх дочерей, две из которых вышли замуж за варкенских-трао из клана Роверенов с острова Скалистый Трон. Все три её брака в общем-то были неудачными, а последний и вовсе сплошным посмешищем, так на этот раз ей достался в мужья лодырь и бездельник, мечтавший выиграть в лотерею патент арвидоискателя, но вместо этого свалившийся пьяным за борт прямо в щупальца здоровенного, голодного шипастого рукозуба. После того, как его вынули из реаниматора, Ракель почти три месяца нянчилась с ним, а он, придя в себя, тотчас сбежал от неё, даже не сказав спасибо. Поэтому она теперь считает себя вдовой морского фермера. Сорквик сказал ей, что он тоже вдовец, но ещё надеется найти ту единственную, которую он посадит рядом с собой на троне. В утешение же он сказал Ракель:
      – Жемчужинка, такого просто не может быть, чтобы такая прелестная и добрая женщина, как ты, не смогла найти себе достойную пару. Вот увидишь, Великая Мать Льдов ещё пошлёт тебе такого парня, который будет носить тебя на руках и согревать поцелуями твоё сердце. Поверь мне, это предопределено судьбой.
      Ракель отмахнулась и воскликнула:
      – Ой, да, ну их всех! Нашим хельхорским мужикам такие старухи, как я, не нужны. Им обязательно подавай молоденькую, глупенькую дурочку, да, чтобы она ещё была согласна жить в гареме. Нет, Сорквик, о замужестве я даже и не думаю. С тех пор, как я узнала о том, что на Галане есть храм Великой Матери Льдов, который стоит на вершине огромной горы, я только и думаю о том, как бы мне попасть в него и стать там жрицей, чтобы утешать тех парней, которым не повезло с бабами. Вот уж кого мне жаль по-настоящему, Сорквик, так это таких бедолаг, которые из кожи вон лезут, лишь бы порадовать какую-нибудь мымру, а ей и то не так, и это не эдак. Ничего, через пару месяцев я скоплю денег на билет и полечу на Галан, чтобы упасть там на колени перед леди Ритой и попросить её о том, чтобы она взяла меня в жрицы. А теперь, когда я увидела тебя, мой император, мне хочется этого ещё больше.
      В последних словах Ракель было столько любви и заботы, что Сорквик невольно вздрогнул. Он пристально посмотрел на Жемчужинку и сказал вполголоса:
      – Мы ещё обсудим это, моя прелестная хозяюшка. Леди Рита долгие годы была единственной жрицей для меня и я являюсь отцом многих её детей, но она же ещё и мой друг и советник. Возможно, что твоя мечта сбудется намного раньше, но сначала мы всё же позавтракаем, а потом ты покажешь мне ваш знаменитый фонтан.
      Не успел Сорквик съесть свою порцию осетрины и попросить добавки, как к магазину подлетел ещё один кар-антиграв. На этот раз на его платформе стоял громадный, старинный бронзовый котёл, а возле него суетился сухонький мужичонка. Император простёр руку и котёл плавно поднялся в воздух, а обрадовавшийся Бабур Аль-Фаттах принялся руководить этими такелажными работами. Когда же по его просьбе котёл был поставлен неподалёку от стола и с него была снята тяжелая крышка, то от этой посудины повеяло таким ароматом, что Сорквик сразу же проголодался вновь.
      Со стола убрали посуду, быстро перестелили на нём скатерть и поставили большие фарфоровые блюда с лежащими на них радужными креветками, о которых нельзя было сказать, что их только что извлекли из крутого кипятка, такими яркими и красивыми они были. Ну, Зак как раз и говорил ему о том, что сунуть креветку в кипяток может каждый дурак, а вот вынуть её такой, какой она была выловлена, сможет далеко не каждый умелый повар. Правда, в отличие от тех креветок, которые приготовил для него Зак Лугарш, креветки Бабура и в самом деле имели совершенно непревзойдённый вкус и потому Сорквик, укатав под пальмовое вино сразу три креветки, сытно отдуваясь и поглаживая свой живот, громко сказал, обращаясь к повару:
      – Бабур, ты действительно великий мастер своего дела. К сожалению, я не смогу взять тебя к себе на службу. У меня уже есть повар, который готовил ещё для моего деда, да, ты, как сказал мне об этом Менахем, не захочешь покидать Хельхор. Но что ты скажешь, мастер Бабур, если я предложу тебе возглавить на Хельхоре имперскую академию радужных креветок? Тогда первым твоим студентом станет граф Фриск фрай-Тален, рыцарь империи Роантир. Фриска посвятил в рыцари мой отец, которому было ведомо, что хороший повар бывает иной раз полезнее для империи, чем дипломат. Если ты согласишься учить своему мастерству других людей, то я посвящу тебя в рыцари империи не сходя с этого места, Бабур Аль-Фаттах, так как мне тоже ведомо, что хороший повар может быть прекрасным помощником императора, взявшего на себя труд построить галактическую империю добра и справедливости. Ну, что ты ответишь мне?
      Бабур, который всё это время ревностно следил за тем, как поедают приготовленных им радужных креветок высокие гости Хельхора, тотчас вскочил со своего стула и воскликнул:
      – Ваше величество, если моё умение хоть в малой толике поможет вам в ваших трудах, то я готов научить этому даже старого, облезлого вербла, который ничего не желает есть, кроме колючек!
      Император поднялся из-за стола, сделал несколько шагов по направлению к Бабуру и жестом велел ему встать напротив, после чего громким голосом приказал:
      – Игнес, подай мне мою корону и меч-альрикан моего славного предка, барона Вилкета фрай-Роантира. – Пару секунд спустя корона парила перед Сорквиком, как и его меч, все встали и император, надев на голову корону и взяв меч в правую руку, сказал – На колени, граф Бабур фрай-Аль-Фаттах. Посвящаю тебя в рыцари галактической империи сенситивов и повелеваю тебе, сэр Бабур, возглавить имперскую академию радужных креветок, в которой ты будешь учить поваров моих Звёздных императоров и планетарных королей тому, чтобы и они отныне могли дать возможность всем моим подданным вкусить блюда, достойного быть подданным к столу самой Великой Матери Льдов. – Трижды коснувшись кончиком огромного меча плеча тощего, но жилистого хельхорца, император сказал – Встань, сэр Бабур и внемли мне. Отныне день этот я повелеваю считать всем поварам моей империи праздничным и называть его Днём Радужной Креветки, а тебе поручаю сделать так, чтобы этого праздника люди ждали с нетерпением весь год. – Повернувшись к своему премьер-министру, он тут же отдал распоряжение и ему – Богуслав, распорядись подготовить соответствующие указы и переговори с императором Гиршем относительно того, чтобы не только на Хельхоре и в Золотом Антале, но и в других мирах люди имели возможность разводить радужных креветок. Пусть и не в промышленных масштабах, а лишь как самый изысканный деликатес.
      Эд Бартон чуть слышно сказал Энси:
      – Во, даёт, сукин сын, даже из такой мелочи, как варёные раки, он сумел сделать всегалактический праздник.
      – Ты бы так точно не смог, Эд. – Шепнула в ответ Энси, глядя на императора влюблено и взволнованно.
      Бабур встал, но лишь для того, чтобы тут же плюхнуться на подставленный ему стул. Он не мог от этого потрясения не только стоять, но даже говорить. Сорквик, подойдя к Менахему, спросил:
      – Друг мой, прости меня, что я так высоко вознёс мастерство Бабура, а не твоё собственное, но ты должен понять, по иному я не мог поступить, так как лгать не в моих правилах. Как бы не были хороши твои устрицы, им не сравниться с креветками Бабура Аль-Фаттаха. А теперь скажи мне, сколько мы должны за это славное угощение?
      Бородатый Менахем отскочил от императора, словно рыбак от шипастого рукозуба, попавшегося в сеть, и, замахав руками, завопил:
      – Что ты, что ты, мой повелитель! Да, быть такого не может, чтобы в Писунах с дорогого гостя брали плату за то, что он осчастливил нас всех своим приходом! – Обведя рукой, он добавил – Господа, вы все были сегодня гостями в Писунах и никто не должен платить за наше угощение, если, конечно, он не хочет тем самым нанести нам смертельного оскорбления. Эй, Бабур, Иосиф, Фатима, Мустафа, а вы что молчите, или я не прав по-вашему?
      Все дружно загалдели, а громче всех Бабур, хотя подняться на ноги он ещё не мог. Император кивнул головой и сказал:
      – Поскольку не в моих правилах уходить из дома друзей не сделав им подарка, то я вот чем отвечу на ваше гостеприимство, друзья мои. Скажите, кому из вас ещё не была дарована благодать Великой Матери Льдов?
      Тут же выяснилось, что и морские фермеры, такие, как Менахем и Бабур, а вместе с ними и торговцы проводили на рыбном рынке чуть ли не всё своё время, а потому им было недосуг стоять в огромных очередях, выстроившихся к единственному пока что на всём Хельхоре храму Великой Матери Льдов и посольству Галана, где также людей включали, как сенситивов. Император подозвал к себе полторы дюжины мужчин и женщин, которые сидели с ним за одним столом, и велел своим спутникам присоединиться к нему, то есть заняться остальными хельхорцами, находившимися поблизости. Бабур чуть не грохнулся в обморок, узнав о том, что его, как и Звёздного императора Гирша, облагодетельствует сам император галактики. За каких-то пятнадцать минут Сорквик и его спутники включили добрых три сотни человек, кроме Жемчужинки Ракель, которой его величество сказал:
      – Потерпи немного, Жемчужинка Хельхора. Тобой я тоже займусь, но только немного позднее.
      Сопровождаемые радостными возгласами, они вышли из магазина старого Менахема и Жемчужинка, взяв императора под руку, повела его к фонтану. Собственно фонтаном этот квадратный пруд, посреди которого стояла позеленевшая от времени бронзовая лодка с сидящим на вёслах рыбаком и четырьмя пацанами, писающими за корму в невод, назвать было нельзя, уж больно тонкими были четыре струйки воды, но Ракель, показав на рыбака, сказала:
      – Это бедный рыбак Хаим, Сорквик, который целую неделю подряд выходил в море Генисаретх на своей утлой лодчонке и не мог поймать даже паршивой кильки. Когда он плыл вдоль берега на восьмой день, то его сыновья решили немного пошалить и пописали с борта лодки в невод и тогда произошло чудо, в него набилось столько рыбы, что Хаим едва смог дотащить его до берега. С того самого дня дела Хаима пошли в гору и вскоре он разбогател настолько, что ему уже не нужно было ходить в море самому, ведь у него была целая флотилия рыбацких судов. Но Хаим был добрый человек и хорошо помнил те дни, когда его семье приходилось хлебать похлёбку из водорослей. Чтобы сделать труд рыбаков легче, он построил над заливом Семвел самый большой рыбный рынок и отдал его рыбакам, а они в честь его самой удачной рыбной ловли поставили этот фонтан. Давно уже нет на свете Хаима и его сыновей, но эта бронзовая лодка по прежнему плывёт как раз там, где Мозес, Исмаил, Авраам и Иосиф пописали в невод своего отца, а бронзовый Хаим будет всегда сидеть на вёслах.
      Император выслушал этот короткий рассказ с вниманием и тотчас спросил своего гида:
      – Жемчужинка, мне кажется, что с этим фонтаном связано какое-то важное поверье. Иного просто не может быть. Обычно в фонтаны принято бросать монеты на счастье, но на дне этого нет ни одной. Что мне нужно сделать, милая Ракель, чтобы сбылись все мои желания?
      Ракель Пурим улыбнулась и сказала в ответ:
      – Сорквик, все твои желания непременно сбудутся, если ты войдёшь в этот фонтан и подставишь лицо под струйки писунов. На это отваживается не каждый турист, но того, кто сделает это, в Писунах считают чуть ли не родным братом или сестрой.
      Император не моргнув глазом немедленно перемахнул через гранитный бортик фонтана и пошел к струйкам. Воды в фонтане ему было чуть выше пояса, но для того, чтобы подставить своё лицо под струйки, ему пришлось встать на колени. Будь он человеком обычного роста, то точно вымок бы полностью, а так верхняя часть груди и плечи у него остались сухими, но Сорквик, весело смеясь, откинулся на спину и погрузился в воду с головой. Он вынырнул со счастливым лицом и, выбравшись из фонтана, поднял руки и воскликнул:
      – Ребята, теперь я действительно один из вас и это для меня огромная честь! Сегодня утром мой внук забрал с Галана в своё Звёздное княжество остров Равелнаштарам вместе с горой Ашботан и главным храмом Великой Матери Льдов, но я уверен в том, что когда вернусь домой, там уже будет воздвигнут новый остров, на котором я повелел построить для себя город. Так что очень скоро я стану островитянином. Если кто-то сможет уступить мне или сдать в аренду в Писунах один торговый квадрат, то тогда я поставлю здесь свой магазин, "Дары Талейна", а под ним размещу мощный нуль-транс и тогда каждый житель Хельхора сможет отведать супа из плавников молодого морского дракона и наших морских раков, а также других даров океана Талейн.
      Из толпы немедленно раздался голос:
      – Мой император, у меня в Писунах две торговые площадки и одна из них будет твоей, если ты позволишь мне подарить её тебе, а меня поставишь в своём магазине управляющим. Меня в Писунах знает каждый, моё имя Музафар Харири, и я торгую честно.
      Сорквик посмотрел на Ракель и та подтвердила:
      – Это правда, дядюшка Музафар очень достойный человек.
      Музафару позволили приблизиться к императору и в считанные минуты этот высокий, горбоносый парень, одетый, как и все торговцы рыбой, в пластиковый комбинезон, обрёл партнёра. Попросив Игнеса договориться обо всём, Сорквик в мгновение ока высушил свою одежду, привёл причёску в порядок, не касаясь своих длинных, волнистых волос гребнем, повернулся к Ракель Пурим и сказал ей прежде, чем обратиться с довольно странной просьбой:
      – Вот видишь, Жемчужинка, ты теперь не сможешь найти на Галане ни острова Равелнаштарам, ни храма на нём, но в этом нет ничего страшного, ведь Золотой Антал ещё долго будет двигаться по орбите вокруг Галана. Теперь я хочу вот о чём попросить тебя, моя драгоценная Жемчужинка Хельхора, согласишься ли ты на то, чтобы я проник в твои мысли и узнал о том, что именно влечёт тебя в храм?
      Ракель Пурим пожала плечами и ответила:
      – Конечно. Чего в этом такого? Я ведь не сенситив и потому не умею закрывать свои мысли от других, так что вы, ваше величество, давно могли это сделать. Но даже если бы я и была сенситивом, тон всё равно не стала бы этого делать, мой император.
      Сорквик молча кивнул головой и пристально посмотрел на Ракель, читая её сознание до самых потаённых глубин. Несколько секунд он ещё улыбался, а затем его лицо, вдруг, сделалось таким удивлённым, словно он сделал какое-то невероятное открытие. После этого он сделал нечто такое, чему очень удивились хельхорцы, взял и встал перед Ракель Пурим на колени, после чего голова императора склонилась до самых плит и он, словно бы поцеловал край платья, если бы оно у этой женщины было длиной до пола. Выпрямившись и сцепив пальцы в замок искреннего уважения, император громко сказал:
      – Леди Ракель, ты действительно достойна быть жрицей храма Великой Матери Льдов. В твоём сердце столько любви и сострадания к нам, слабым и беспомощным мужчинам, что тебе суждено подняться в храме очень высоко. Молю тебя, приди на Галан, леди Ракель, и я вознесу храм Великой Матери Льдов на острове Моауриталейн на прежнюю высоту, с которой ты будешь взирать на мою галактическую империю. Чтобы и ты могла проникнуть в моё сознание, леди Ракель, позволь мне наделить тебя благодатью Великой Матери Льдов.
      Изумлённая Жемчужинка Ракель кивнула головой и прошептала:
      – Именно об этом я и мечтаю, мой повелитель.
      Сорквик встал, запустил свою ладонь в причёску Ракель и привычным движением сознания включил её, как сенсетива, но при этом вздрогнул, как удара электрическим током, и невольно воскликнул:
      – Вот, дьявол, да, у нашей Жемчужинки Ракель потенциал ничуть не меньше, чем у самой Руниты!
      – Быть этого не может. – Сказал на это Эд Бартон и, подойдя к Ракель, тотчас уставился на неё немигающим взглядом, после чего попятился и сказал – Ого, вот это энергия. Ракель, да, ты просто какой-то сенситивный термоядерный реактор в юбке. – Толкнув Сорквика локтем в бок, он добавил – Сорки, нужно срочно звать подмогу. – После чего улыбнулся Жемчужинке и объяснил – Милая моя девочка, я имею ввиду только то, что этому парню, – Он небрежно указал рукой на императора – Очень повезло, что включая тебя он остался в живых. Ты являешься сенситивом такой мощи, что тебе нужно немедленно отправляться в Золотой Антал, чтобы тобой там занялась Рита. Достаточно одного твоего неосторожного взгляда, и наш император может в доли секунды лишиться десятка, другого планет в своей империи, но ты не бойся, Рита быстро научит тебя контролировать свою Силищу.
      Почти в тот же момент на площади перед фонтаном появилась сама Верховная жрица, которая, громко ахнув, немедленно заключила Ракель Пурим в свои объятья и, расцеловав её, воскликнула:
      – Ракель, доченька моя, я не могу поверить своим глазам! Пойдём скорее со мной, моя девочка.
      Толпа хельхорцев изумлённо ахнула, а Жемчужинка Ракель взглянула на Сорквика молящим взглядом и тотчас получила от него такую телепатемму:
       – Ракель, прелесть моя, я сгораю от страсти! Как только я закончу свой пантир-визит на Хельхор, то немедленно приду к тебе, но сейчас ты должна отправиться с леди Ритой в Золотой Антал. Она действительно любит тебя, как свою дочь. Мой друг прав, тебе нужно срочно обрести знания жрицы, иначе может произойти нечто непоправимое. Если ты действительно полюбила меня, сделай это немедленно, а чтобы ты могла убедиться в том, что и я тебя полюбил, то взгляни в моё открытое сознание и ты найдёшь там себя.
      Естественно, Сорквик не стал открывать перед Ракель Пурим своего сознания. Он никого и никогда не пускал в свои мысли. Даже леди Риту, но какую-то часть своего сознания он всё-таки показал этой женщине и этого было вполне достаточно, чтобы она немедленно успокоилась и звонким голосом крикнула:
      – Прощайте, друзья! Прощайте, Писуны! Я отправляюсь на вершину горы Ашботан! Приезжайте ко мне в гости, я вас всех люблю. Отец, дед и вы, мои дядюшки, не сердитесь, что я покидаю вас.
      Леди Рита и Ракель тотчас исчезли, телепортом перенесшись к нуль-трансу, а Богуслав, утерев пот со лба, громко сказал:
      – Дамы и господа, только что на ваших глазах произошло самое настоящее чудо. Наш император включил на ваших глазах одного из самых мощных сенситивов галактики, прелестную Ракель Пурим. К счастью, он является очень опытным сенситивом и Хельхор уцелел. В том, что леди Ракель родилась с таким потенциалом Силы, право же, нет чьей-либо вины, как нет в том вины нашего императора, что он одарил её божественной благодатью Великой Матерью Льдов. Вот если бы на его месте оказался бы какой-нибудь стратер-недоучка, вот тогда бы точно могло произойти нечто ужасное, но всё уже позади и мы можем теперь спокойно поговорить.
      Только теперь хельхорцы сообразили, что на их глазах действительно произошло нечто невероятное. Менахем, стоявший неподалёку, робко кашлянул в кулак и спросил:
      – Неужели включать сенситивов так опасно?
      Сорквик расхохотался и воскликнул:
      – Ну, что ты, друг мой! Это ничуть не опаснее, чем выпить поутру чашку кофе. Просто в твоей внучке был действительно скрыт огромный потенциал Силы. Понимаешь, это примерно то же самое, что пробурить скважину вслепую на небольшом астероиде и наткнуться там на мощный водоносный пласт. Лично я ещё никогда не слышал, чтобы такое случалось, но как знать, может быть где-нибудь во Вселенной и есть такой астероид. То, что в твоей внучке был не только скрыт такой огромный потенциал сенситивной Силы, но она в ней ещё и копилась не находя выхода уже не один год, уникальный случай. Мы включили уже многие десятки миллиардов человек, но ни с чем подобным ещё не сталкивались. Самое же удивительное заключается в том, что Жемчужинка Ракель даже не была латентным сенситивом и если бы я её не включил, то она так им никогда бы и не стала. Вам всем очень повезло, что ей было некогда сходить в посольство Галана. Хотя там работают очень опытные сенситивы, всякое могло произойти, но сейчас Ракель в полной безопасности. Леди Риту не зря называют воплощённой Матидейнахш, она мигом со всем разберётся и научит Жемчужинку умело пользоваться своей Силой.
      Хотя никто из хельхорцев, кроме Менахема не испытывали никакого беспокойства по поводу Ракель, император увещевал его так, словно толпа была в панике. Это возымело своё действие и никто из людей не испугался даже задним числом. Куда больше их волновали совсем другие проблемы, что и доказал немедленно высокий, статный парень в мундире офицера имперского космодесанта. Приблизившись к императору и взяв под козырёк, он представился:
      – Сир, я космос-майор Гунеш. Разрешите обратиться с вопросом?
      Сорквик благосклонно кивнул головой и сказал:
      – Спрашивайте меня о чём угодно, друг мой, только не о том, что теперь станет с Жемчужинкой Ракель. В дела храма я никогда не вмешивался раньше и не буду вмешиваться впредь.
      Космос-майор Гунеш слегка улыбнулся и принялся говорить о тех вещах, о которых Сорквик хотел говорит ещё меньше:
      – Сир, один мой знакомый работает по контракту на Сириане. Он инженер-проектировщик. Недавно я получил от него письмо и оно было доставлено мне окольными путями, а не с почтовым лайнером, и в нём он сообщает мне, что на Сириане затеяли тотальное перевооружение космофлота и приступили к строительству крейсеров нового поколения. Их корпуса изготавливают из субметалла и хотя они относятся к лёгкому классу, их можно смело отнести к среднему, но что хуже всего, космофлот Сирианы намерен оснастить те ракеты дальнего действия, которыми их вооружают, сверхмощными горячими боеголовками. Сир, я понимаю, Сириана является федеральной столицей и уже только поэтому имеет право изготавливать горячее оружие, но не в таком количестве и не такого класса. Это атакующие ракеты класса космос-планета, мой повелитель. Это письмо я немедленно переслал в соответствующие службы, а вам рассказываю об этом только потому, что даже на Хельхоре есть люди, которые верят чуть ли не каждому слову этого, этого… – Космос-майор замялся, не зная, как ему обозвать президента Сирианы, а потом выпалил – Господина Саеддина. То, что он говорит о демократии так красиво и возвышенно, ещё вовсе не является гарантией, того, что он намерен сделать её именно такой. Поэтому, сир, я хотел бы обратиться к вам с таким вопросом, который мне неоднократно задавали в казарме мои парни. Нам готовиться к выступлению?
      Прежде, чем император ответил этому напряженному парню, Энси поторопилась повысить его рейтинг в глазах императора:
      – Сорквик, ко-майор Соломон Гунеш принимал участие в сражении на Бидрупе. Он со своим батальоном стоял на Стене неподалёку от нас и ни один из его солдат не то что не пригнулся, а даже не моргнул глазом. Биоты трижды сбивали Сола со Стены, так как его огонь был особенно губительным для них, и все три раза он вставал на Стену даже не передохнув ни единой секунды. Он сенситив-коммандос, Сорквик, и хотя в те времена ему было далеко даже до Нейза, своей отвагой и особенно задором он воодушевлял нас всех.
      Сорквик пару раз кивнул головой и сказал с грустной улыбкой:
      – Соломон, друг мой, ты не первый, от кого я слышу такое и это очень печалит меня. Мы уже встречались с президентом Саеддином и он уверял нас всех в том, что печётся только о благе тех людей, для которых монархическая форма правления является всего лишь экзотическим реликтом. Что же, я с этим вполне согласен, но мне непонятно, зачем сенситивам горячее оружие. Теперь, когда ты сказал мне об этих приготовлениях, я буду настойчиво добиваться ещё одной встречи с Рамлалом. То, что он хочет иметь новые субметаллические крейсера, вполне понятно. Они гораздо удобнее и кроме того замена ими старых крейсеров высвободит огромное количество конструкционных материалов высокого качества, но мне непонятно, зачем сирианскому космофлоту нужны горячие бомбы? С военной точки зрения они совершенно бесполезны, если его космофлот, конечно, не хочет испоганить радиацией какие-то спорные планеты. Поэтому, Соломон, полностью положись на меня и особенно на княгиню Эненсию и моего канцлера, императора Гуго, но порох, парни, вы должны держать сухим и постоянно быть готовыми к тому, что прыгуны доставят ваши казармы прямо к тому месту, где вам нужно будет действовать так же быстро и решительно, как когда-то на Бидрупе. Судя по твоим нашивкам, парень, ты уже прошел через темпоральный торней на Галане и показал себя неплохо, а потому вот тебе мой личный приказ, – стань сардаром.
      Как только император сказал это, какая-то бойкая торговка тотчас отодвинула в сторону космос-майора и воскликнула:
      – Ваше величество, да, не слушайте вы этих вояк! Они вечно чего-то опасаются. У меня сестра замужем за сирианцем и уж Ривка знает-таки всё, что происходит на Сириане. Если ихние вояки только посмеют бросить на вас косой взгляд, то сирианки тут же поднимутся все, как одна, и выкинут этого Рамлала из его дворца, ведь на вашей стороне стоит сама воплощённая Матидейнахш, на которую хочет походить каждая сирианка. – Громко смеясь она добавила – Хотя все сирианки одной с нами крови, точно такие же брюнетки, как я и Жемчужинка, они всегда красились в блондинок. Видно знали, плутовки, что Великая Мать Льдов тоже блондинка. А уж их мужья ни за что не потерпят, чтобы какой-то баламут вынашивал злобные планы против нашей красавицы и их заступницы леди Риты.
      Сорквик поговорил с хельхорцами ещё полчаса и, попрощавшись, телепортом перенёсся с площади перед фонтаном далеко на юг, в тот самый оазис, в котором сибаритствовали друзья Менахема и Ракель Пурим, поэты, философы и композиторы, косившие под простых феллахов. Несколько секунд на площади царила тишина, а затем толпа взорвалась весёлыми, громкими криками. Какой-то изысканно одетый господин, поднимая вверх руку, истошно вопил:
      – Ребята, я до сих пор не могу в это поверить! Император пожал мне руку! Друзья мои, тут неподалёку стоит мой прогулочный лайнер, а в его трюмах полно прекрасного вина. Идёмте ко мне в гости, выпьем за здоровье нашего друга Сорквика и Жемчужинку Ракель, чтобы она получше устроилась на новом месте.
      В этот же момент на огромном экране, парившем над фонтаном, появилась довольная физиономия Мозеса Хефрена и репортёр, известный всей галактике, торжественно всех известил:
      – Дамы и господа, вот уже два с половиной час во все газеты и на все каналы звонят люди и сообщают о том, что сегодня утром рыбный рынок посетил император галактической империи…
      Почти одновременно с этим пошли кадры видеозаписи, на которой Сорквик сходил с бегущей дорожки и направлялся к магазину старого Менахема. Все громко и дружно расхохотались, поняв, что старина Мозес и на этот оказался на высоте. Кто-то остался стоять на месте, чтобы ещё раз посмотреть на то, как Жемчужинка окатила императора и его спутников водой, но большинство покупателей решили принять приглашение того парня, который предлагал им совершить морскую прогулку. Тем временем к Сорквику, который стоял на вершине высокого бархана и смотрел с него на оазис, раскинувшийся перед ним, подошел Эд Бартон и сказал: