Роман четвертый "Галанская прелюдия"

 

 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 
      Попрощавшись со своим другом королем Бастианом, прекраснейшей из всех королев, Сиринеллой и своими самыми ярыми поклонниками и лучшими друзьями своих сыновей, их двенадцатью мальчиками, старшему из которых было уже четырнадцать стандартных лет, Велимент не торопился покидать взлетно-посадочную площадку своего хольда. Не отрывая взгляда он следил за тёмно-красным с золотом королевским флайером. Это был не парадный летательный аппарат, а мощная, тяжелая десантно-штурмовая машина, которую кируфские дизайнеры превратили в небольшой летающий дворец. Король Бастиан являлся самым лучшим из всех учеников Микки и, по его словам, был пилотом от Бога. Именно это послужило тому, что королевская военно-космическая академия Фалтареса давно уже снискала себе славу самого лучшего учебного заведения такого рода, а боевые и спортивные флайеры, изготовленные в этом королевстве, повсеместно считались образцом для подражания.
      Король Бастиан всегда летал сам и сегодня он также не сделал исключения. Подняв флайер в воздух, он заложил широкий, плавный вираж над городом, чтобы показать своим близким вечерний Варкенардиз, сверкающий яркими огнями, после чего, пролетев вблизи от Дворца ордена, покачал ему крыльями на прощание, стремительным маневром положил машину на курс и развил такую бешенную скорость, что уже через каких-то пару секунд его флайер преодолел звуковой барьер. Помахав рукой в том направлении, где растворилась в небе эта стремительная машина, Велимент облокотился о широкие перила, облицованные ониксом и окинул взглядом свой город. С высоты птичьего полета он видел не только большую часть Варкенардиза, но и весь Равел, который оставался почти прежним, то есть маленьким городком с узенькими улочками, но был, тем не менее, главной вотчиной местных богатеев. Ну, оно было и понятно, ведь равельцы одни из первых вступили в орден, а уж он-то давал любому человеку великолепные возможности для бизнеса.
      Велимент смотрел на город и вспоминал те дни, когда они только-только начали его строить. Тогда все те здания, что спроектировал для них секонд-магистр Зеттурион, казались им невообразимо огромными, а теперь, спустя каких-то шестнадцать лет, галанцы даже посмеивались над их скромностью. Город за эти годы не только полностью заполнился людьми, но и ещё дальше шагнул не только в джунгли, но и в море. Однако, и там архо предпочитали строить хольды на сотню метров ниже Дворца ордена. Всё равно самым высоким сооружением Галана была и всегда будет гора Калавартог, которая так же преобразилась за эти годы. Теперь это был узкий, идеально ровный конус, окольцованный внизу огромным серебристым тором термоядерного реактора, построенного восемь лет назад для того, чтобы дать генератору искажения времени недостающую энергию, а императору дополнительное время на подготовку к встрече с галактами.
      От гигантского белого тора, имеющего внешний диаметр в сорок километров, при толщине его кольца в три километра, поднимались вверх стометровой толщины серебристые криофидеры, которые отсюда казались просто тонкими серебристыми стерженьками. Другого такого сооружения не было не только на всем Галане, но больше нигде в империи, хотя на Календизе и отыскали гору, которая оказалась почти на три километра выше горы Калавартог. Ну, уж кто-кто, а варкенардизцы нисколько от этого не горевали. Они любили свой город вовсе не потому, что рядом с ним стояла эта громадина, наконец, избавленная от своей вечной облачной шапки климатическими установками. Для них это был город их родового хольда, их ордена и все они только здесь чувствовали себя в своей тарелке. Даже те, к то сейчас жил в двух других городах, построенных в северных широтах Мадра.
      Велименту давно уже было ясно, что в тот день, когда они вольются в клан Мерков Антальских, он станет самым большим кланом Варкена, ведь уже сейчас их было сто тридцать два миллиона человек и при этом у них было впереди ещё добрых восемьдесят четыре года на подготовку. Демографы Раймура уже всё просчитали наперёд и говорили, что к тому моменту их будет немногим более двух миллиардов. Повторив про себя эту цифру, Велимент улыбнулся. Где же это на Варкене взять столько места, чтобы построить всех варкенидов для того, чтобы клан Мерков Антальских принес им клятву верности и принял в свои братские объятья. Уж чего-чего, а этого захочет каждая женщина и каждый архо, трао и круда ордена без исключения. От этих размышлений Велимента отвлек высокий, широкоплечий рыцарь-трао с красивым, улыбчивым лицом, подошедший сбоку и остановившийся рядом с ним. Не поворачивая головы он спросил:
      – У тебя есть какие-то вопросы ко мне, Гар?
      – Да, яган, – Откликнулся рыцарь и задал ему тот вопрос, на который он менее всего хотел отвечать – Яган, скажи мне, почему королева Сиринелла смотрит на меня такими влюбленными глазами? Неужели она не понимает, что я связан клятвой и не смогу ответить на её любовь даже в том случае, если она покинет короля Бастиана? Если это так, то почему ты всегда зовешь в гости меня, когда они приходят в твой хольд? Да, к тому же за двенадцать лет ты уже сорок один раз направлял меня на службу в Фалтарес. Правда, это были короткие командировки, не более месяца, но мне всегда приходилось бывать в их дворце и всегда королева Сиринелла смотрела на меня так, что мне хотелось провалиться сквозь землю. Яган, она ведь просто излучает волну любви и нежности, когда смотрит на меня и мне от этого делается жутко. Король Бастиан отличный парень и он любит свою королеву больше жизни, а я не могу, не имею права, принять её любви, яган. Пожалуйста, сделай так, чтобы мы больше не встречались. Это для меня мучительно.
      Велимент чуть не выругался от досады. Именно такой головной боли ему сейчас не хватало. Он уже сотни раз говорил Сиринелле о том, что этот балбес может подумать о ней невесть что и всё из-за этой нежности в её глазах. Попробуй тогда объяснить этому дурню, что так каждая мать смотрит на свое любимое дитя, тем более на такое, которому выпали такие тяжкие испытания. Чувствуя себя, словно приговоренный к смертной казни, он повернулся, насмешливо взглянул на принца Гарендира, носившего теперь имя Гар Салри и воскликнул:
      – Ну, ты и нахал, Гар. Ой, нахалюга, ой, зазнайка. Да, уж, чего-чего, а самомнения в тебе, что сока в спелом витруме. Ты хоть думаешь, что говоришь, балбес? Кто ты, и кто наш Басти? Он архо-король, самый отважный человек в империи и самый лучший пилот. Этот парень в одном боескафандре осмелился пролететь сквозь корону Обелайра, чтобы доставить Сирин удовольствие называть его сыном звезды, а ты кто такой? Не спорю, хотя ты у нас всего лишь трао, тебе позавидуют многие архо, да, и вулканолог ты просто отменный, но всё равно, с кем ты равняешься, Гар? С самим королём Бастианом Отважным? – Прекратив издеваться над парнем, который стоически переносил его нападки, Велимент сказал уже серьезным тоном – Гар, да на тебя смотрят точно так же чуть ли не все женщины Варкенардиза. Взять хотя бы леди Вайлу. Кстати, можешь благодарить за это своего дружка Жано, который проиграл тебе свою губную гармошку. Если бы не это твое виртуозное дудение, то вряд ли Сирин обратила на тебя своё внимание. Её твоя дурацкая дудка, почему-то, приводит в восторг. А вообще-то, парень, не нужно путать элементарную жалость с любовью. Сирин знает всё о твоей трагедии и о том, что ты дал обет не жениться пятьдесят лет в память о своей Сайне. Так что я на твоем месте особенно не выкобенивался, Гар, и пойми же ты, наконец, мне приходится приглашать тебя в гости всякий раз, когда Сирин прилетает с Басти в Варкенардиз, а также и посылать тебя в Фалтарес только потому, что таково её желание. Разве я виноват в том, что она хочет изредка видеть тебя и слушать твои рулады? И вообще, Гар, скажи мне честно, было ли хоть раз такое, чтобы королева Сиринелла хоть на мгновение осталась с тобой наедине?
      Принц Гарендир покраснел и смущенно ответил:
      – Нет, Вел, ни разу. Обычно она послушает как я играю на губной гармонике в кругу друзей, поговорит со мной несколько минут и тут же уходит. Куда чаще я гоняю в футбол с её малышами или тренирую Жанино. Тут ты полностью прав, Вел, а я, наверное, действительно просто дурак, ведь леди Вайла смотрит на меня точно так же и частенько приглашает поиграть с ней в карты, но вот про неё я этого не говорю. Прости, что я завел с тобой этот разговор, Вел.
      Велимент улыбнулся и сказал, махнув рукой:
      – Пустяки, Гар. По крайней мере мы выяснили, что никакая это не любовь, а всего лишь доброта и нежность, которой Сирин пытается согреть твою душу. Терпи, парень, не станешь же ты из-за этого обижать королеву Сиринеллу. А вообще-то я советую тебе совершить что-либо эдакое в её честь, чтобы она смогла посвятить тебя в свои рыцари. Но только не делай это так, словно ты в неё влюблен. Тебе будет куда уместнее назвать королеву Сиринеллу своим ангелом или феей.
      Премьер-командор Гар Салри облегченно вздохнул и воскликнул с явным воодушевлением:
      – Спасибо за совет, Вел! Пожалуй, именно так я и сделаю, причем уже завтра. Тут Раймур планирует одно дельце на Обелане, вот за него-то я и возьмусь, посвятив это исследование королеве Сиринелле.
      Зная то, на какие несусветные аферы время от времени пускается его зам по науке, Велимент тут же спросил:
      – Эй, парень, а от тебя после этого дельца много чего останется? Для реаниматора мослов хватит?
      Гар Салри рассмеялся и успокоил его:
      – Не волнуйся, Вел. Ничего страшного там не планируется. Всего-то и нужно, что нырнуть в большое лавовое озеро. Рам уже спалил в нём сотни четыре своих научных зондов, вот и ищет теперь добровольцев, чтобы те посмотрели, что в действительности творится на его дне. Ты же знаешь, что вулканы это моё главное призвание, так что для меня это всё равно, что выйти в сад прогуляться. Сотку кокон поплотнее и ничего со мной не случится. Ну, я побежал.
      Принц Гарендир перемахнул через парапет и полетел в Башню Арлана Великого, а Велимент устало утёр пот, выступивший у него на лбу после этого разговора, свидетельницей которого с первой минуты была мать этого веселого парня. Он проследил взглядом вслед за ним и увидел, как тот совершил посадку на своей террасе. Ему навстречу, радостно смеясь, тотчас выбежала Эмилия, прелестная а-девушка, которая жила с Гаром вот уже добрых одиннадцать лет. Из-за него она даже покинула Институт Жизни, в котором делала успешную карьеру. Судя по тому, что она ни разу не взглянула ни на какого другого архо или трао, это была настоящая любовь. Велимента такое положение вещей вполне устраивало, ведь согласно легенде навспираго молодой рыбак с крошечного островка Растрин, что лежал чуть ли не у берегов Галанардиза, после трагической гибели жены во время шторма, дал обет не жениться в течение пятидесяти лет и с горя пошел в черные рыцари. Поскольку Эмилия была, всё-таки, а-девушкой, то это полностью меняло ситуацию и он в любой момент мог свозить её на небеса, но пока что не делал этого.
      Гар был слишком увлечен работой и леди Эмилия была не только его возлюбленной, но ещё и ассистентом. Они едва ли не жили в этих чертовых вулканах, отчего Велименту, порой, делалось дурно от страха за них обоих, такие оба были бесшабашные и отважные. Считая, что он имеет на это полное право, Велимент быстро оглядел их квартиру, которая была похожа на каптерку какого-нибудь боцмана, несущего службу на крейсере, находящемся возле Стены, столько в ней было всякого специального оборудования и тяжелых боескафандров полной защиты. Как только эта счастливая пара стала заниматься любовью прямо на полу в прихожей, он выключил свое сверхзрение и снова стал смотреть на вечерний Варкенардиз. Постояв возле парапета ещё минут десять, он плавно взмыл в воздух и медленно полетел в сторону громадного здания, стоящего за заливом Смерти в океане. Это была вотчина Раймура Озалиса.
      К вечеру число левитаторов и флайеров, летающих над городом, слегка уменьшилось, но не на столько, чтобы лететь спокойно и беспечно, ни о чём не думая. В такой толчее зевать было нельзя и уж тем более нельзя было нарушать правил полетов над городом, им же самим и установленных. В городе с пятидесятисемимиллионным населением, который с первого же дня рос вверх, а не вширь, воздушные полеты требовали особого мастерства. Пропустив здоровенный летающий магазин какого-то торговца с континента, построенный в виде парусника, все мачты которого были обвешены вместо парусов всякой всячиной, начиная от старинных мечей, ярких тканей и ковров до космокомбинезонов и вакуум-скафандров на любой вкус, он опустился на нужный ему эшелон и стремглав втиснулся в попутный ряд. Теперь хоть ты усни в полете, все равно долетишь до берега океана.
      Глядя на стайку пацанов, которые летели с рюкзачками за плечами в сторону горы Калавартог, видимо, в джунгли, чтобы провести там всю ночь наблюдая за какими-нибудь козявками, он невольно усмехнулся, вспомнив свою первую ночь в этом, как ему тогда казалось, зелёном аду. Прошло всего немногим более шестнадцати стандартных лет и Галан полностью преобразился. Никто, даже такой решительный и неугомонный парень, как Борн, не могли представить себе этого. Всё то, что тысячелетиями копилось в характере галанцев, всё что передалось им в генах от далеких предков, разом выплеснулось в немыслимой созидательной активности и всё это при том, что небо Галана по-прежнему не знало копоти и дыма, а его воды не ведали грязи промышленных стоков и при этом уже сейчас жизнь галанцев мало чем отличалась от жизни на любой другой планете Галактического Союза. Получив от Борна таких заботливых и добрых а-докторов, обретя с ними уверенность, галанцы смело шагнули в космос, заново отстроили свои города и смело смотрели в будущее.
      Император никак не сдерживал этого всеобщего порыва, не вводил никаких ограничений, а лишь умело подстегивал азарт галанцев и направлял их созидательную энергию в нужном направлении, строя великую империю сенсетивов и общество любви, добра и братства. Практически все цеха ремесленников Галана сохранили свои прежние названия, но занимались они теперь производством иной продукции. Так ремесленников, вырабатывающих осветительный газ, всё также называли газовщиками, но теперь они стали заправскими химиками и могли создать практически любой синтетический материал. Краснодеревщики забыли о том, что такое рубанки, стамески и пилы, но мебель, которую они делали, стала еще красивее, удобнее и прочнее. И так было со всеми ремесленниками, которые, однажды, взяв на вооружение сенсетивную Силу, отложили в сторону все свои прежние инструменты.
      И всё-таки самые удивительные чудеса творились не на самом Галане, а в космосе. Все четыре планеты, пригодные для колонизации, уже имели своих королей, а всего в этих планетарных королевствах жило почти семьсот миллионов человек и это было только начало. В колонизации этим оборотистым ребятам, которым удалось увлечь галанцев на ближние планеты, помогали черные рыцари и космошахтеры Борна Ринвала. Но, и здесь нашлись ребята, которые поразили всех. На Галане, как, наверное, и на любой другой планете, вполне хватало людей, которые, мягко говоря, были не в ладу с законом, ну, а если говорить проще, то всяческого ворья и жулья. Был у них и свой признанный лидер, который долгие годы умудрялся промышлять этим делом и не попадаться в руки закона, – знаменитый Сиссар Лагрис, Сиссар Золотые Руки, некоронованный король воров. Когда император издал свой знаменитый указ о колонизации планет, этот парень едва ли не на следующий день явился во дворец Сорквика и заявил ему о том, что собирается колонизировать самую неуютную и жаркую из всех планет, голубой Поркер.
      Сорквик, даже не моргнув глазом, немедленно выписал ему лицензию на колонизацию, распил с ним канистру самогона собственной выгонки и затем благословил на тяжкий труд. Уже через четыре месяца в походном лагере собралось более четырех миллионов всяческих оторв, к которым присоединилось почти шестьсот тысяч каторжников и узников тюрем, а также, как это ни звучало странно, свыше миллиона потомственных дворян. Операция по их переброске была закончена в течение месяца и теперь Поркер считался, не смотря на жару, самым благопристойным местом во всей империи, где люди не знали, что такое воровство или жульничество. Правда, жизнь там нельзя было назвать такой уж лёгкой и приятной, ведь это был жаркий мир таких лесов и болот, по сравнению с которыми джунгли Равелнаштарама любому бывшему охотнику на зелёных барсов показались бы бабушкиным огородом. Зато поркериан все уважали за их стойкость и абсолютную порядочность.
      Однако, колонисты были далеко не самыми первыми галанцами, которые по своей собственной воле вышли в космос. Раньше них там оказались самые оборотистые купцы Галана, которые потянулись туда вслед за космошахтерами. Хотя у них не хватало ни сил, ни средств на то, чтобы построить такие же огромные корабли, какие были у космошахтеров провинции Мободи и черных рыцарей, эти ребята, которые назвали себя космоторговцами, поражали всех своей несусветной прытью. Они не вели планомерных разработок на астероидах, а причаливали к ним на своих коробках, быстренько слизывали сливки и выбрасывали на орбитальной биржу металлов такие фантастические самородки и минералы, что космошахтеры просто замирали в оцепенении. Так что уже очень скоро многие из этих пройдох обзавелись шикарными кораблями, но бывало и так, что в космосе находили их расколотые керамитовые коробки, а в них окоченелые трупы. Но и после реаниматора они не отказывались от этого дела, вот тогда император и издал свой знаменитый указ, согласно которого космошахтеры и черные рыцари были обязаны строить для вольных космоторговцев космические корабли, да, ещё и делать это в кредит.
      Всё бы хорошо, вот только эти парни, частенько, забывали вовремя расплатиться потому, что по несколько лет не бывали на Галане. Хорошо было уже и то, что из них не выросли космические пираты, ну, а должников у ордена и без них хватало, что, однако, не подрывало его финансового могущества. Вся заслуга принадлежала Реду Милзу и его знаменитому клану, который ведал всеми торговыми операциями ордена. Да, теперь это был самый настоящий клан, который насчитывал почти семьдесят тысяч человек. Может быть по меркам Варкена этот клан был и невелик, но у Милзов был даже свой собственный тотем, синий морской дракон и им давно уже было тесно в своем огромном небоскребе. Чем только не занимались Милзы помимо того, что несли службу в ордене. Им принадлежало два циклотрона, на которых вырабатывался самый дешевый терзий, завод по производству тахионных турбин и космоверфь на Нейле, не говоря уже о том, что Милзы были ещё и космоторговцами.
      Впрочем, в спину Милзов дышали некоторые другие семейства, но только по части численности. Быть богаче Милзов было просто физически невозможно, как и быть щедрее их. Чего только стоила их программа возрождения морских драконов. На это они денег не жалели и были готовы приставить по персональному опекуну к каждому этому морскому пресмыкающемуся. Глядя на их успехи, Велимент частенько мучился угрызениями совести из-за того, что он до сих пор так ничего и не сделал для развития бизнеса своего отца. Похоже, что то же самое можно было сказать и о Раймуре, в разговорах с которым Велимент всегда старательно избегал даже самого слова, – меха и всего того, что с этим было связано. Это был самый большой грех секонд-магистра, которого тот стыдился и о котором не хотел говорить ни с кем, даже с Велиментом. Сегодня, однако, Раймур сам связался с ним после завтрака и попросил заскочить к нему вечером для того, чтобы поговорить как раз именно об их совместном бизнесе.
      Велимент не стал его ни о чем расспрашивать, полагая, что речь снова пойдет о том, чтобы начать забивать барсов, которых развелось в джунглях сверх всякой меры. Как раз против этого он собирался возразить в самой резкой форме и даже припомнить Раймуру его обещание научиться выращивать синие шкуры в пробирках. Пока что его сайнт-магистры лишь одомашнили этих здоровенных зверюг, увеличили популяцию синих барсов и даже вывели такие породы, мех которых был прекрасного ярко синего цвета с фиолетовым подпалом. Варкенардизцы уже так привыкли к барсам, что держали их в своих домах, словно домашних гверлов, а некоторые даже забирали своих любимцев с собой в космос, благо размеры космических кораблей это позволяли. Учитывая то обстоятельство, что синий барс был тотемом ордена, то за покушение на жизнь этих добродушных к людям, благодаря усилиям сенситивов-дрессировщиков, великанов им обоим могли запросто накостылять по шее.
      Долетев в людском потоке до берега Залива Смерти, где левитаторы разбивались на множество ручейков, Велимент полетел в сторону нового здания научно-исследовательского института ордена. Во время этого полета, который длился не более четверти часа, он в который уже раз убедился, что Борн Ринвал был полностью прав, говоря о том, что в Варкене стало невозможно жить из-за того, что город не был оснащен телепорт-лифтами. Что ни говори, а полет отнял у него слишком много времени, хотя и доставил ему немало удовольствия.
      Опустившись на широкую площадь-причал, возвышающуюся всего в паре метров над водой, Велимент быстрым шагом направился к золоченому порталу входа. В холле было тихо и безлюдно. Все сотрудники института кроме тех мужчин и женщин, которые несли научную вахту в своих лабораториях, уже давно отправились по домам, но даже это не давало ему права воспользоваться телепортом. Как и в большинстве заведений подобного рода в институте ордена также нужно было блюсти сенситивную тишину, иначе сотрудник охраны запросто врежет тебе по мозгам варкенской заморозкой. Сила здесь применялась сотрудниками института только в том случае, когда без неё было невозможно обойтись. Из-за этого ему пришлось подниматься на двести пятнадцатый этаж на древнем лифте-антиграве. Ругая вполголоса Раймура за то, что он не установил в своем небоскребе нормальных телепорт-лифтов, Велимент поднялся наверх и, выходя из кабины, столкнулся со своим замом нос к носу. Тот немедленно затолкал его обратно, крепко пожал руку и радостным голосом заявил:
      – Вел, сегодня тот самый день, когда с меня спишутся все мои грехи. Вот теперь я могу твёрдо сказать тебе, парень, что компания "Мерк и Озалис, изделия из меха", состоялась. Извини меня, что я разместил производственные корпуса под дном залива, Велимент, но так захотел Тефалдир. После провала его затеи с борнитом, он у нас записался в отшельники.
      Велимент чуть не сплюнул от досады. Слова Раймура сулили ещё одно путешествие в лифте, на этот раз более продолжительное и он раздраженно спросил:
      – Рам, скажи, тебе известно о том, что на свете существует такая замечательная штука, как телепорт-лифт? Так вот, старина, завтра я вызову с утра пораньше Реда и поручу ему оснастить все здания Варкенардиза не менее, чем полумиллионом этих устройств, сберегающих людям время, а тебе следует подумать еще об одном, очень нужном и полезном, изобретении галактов, нуль-трансе. Ты как-то обмолвился, что информационная база данных Нэкса похожа на гору Калавартог, вот и начни разгребать её понемногу, а то Микки мне недавно жаловался, что ты всё подмял себе под задницу и из тебя нужную информацию приходится буквально палками выбивать.
      Раймур сердито проворчал в ответ:
      – Вел, тебе прекрасно известно о том, что Нэкс таким образом хотел усилить мощь ордена.
      – А ты, старый скупердяй, не забывай о том, что Микки, Теффи, Борн и Болди это самые верные и преданные союзники нашего ордена. Так что лучше не спорь со мной и позволь их ученым порыться в инфокристаллах Нэкса. – Сердито сказал Велимент.
      Все это он сказал своему другу и помощнику ещё и потому, что он интуитивно чувствовал то, что Тефалдир, который, как говорил сам ученый-андроид сбежал в Варкенардиз от позора, вовсе не потерпел поражения, пытаясь создать суперброню. Просто ему чего-то не хватило для того, чтобы придать форму тому сверхпрочному металлическому желе, на которое было изведено почти полторы тысячи тонн терзия. Парень из-за этого так расстроился, что забросил науку и Раймуру стоило сказать отдельное спасибо уже только за то, что он привлек его к работе в своём научном центре и парень не забросил биологию окончательно. Однако, с этим можно было и не торопиться.
      Когда они вошли в лифт, его зам с важным видом открыл бронещиток особой панели управления и нажал на кнопки. Тотчас на табло высветилась цифра "- 25". Любой другой человек, вошедший в этот лифт, не мог опуститься ниже пятнадцатого поземного этажа. Вскоре они добрались до этого уровня и вышли в огромном подземном зале с высоким, метров пятидесяти, потолком. Стайларовые стены в этом производственном комплексе метров на шесть от пола были молочно белыми, а потому он не мог видеть того оборудования, которое стояло в подземных цехах.
      Раймур предложил ему сесть в пассажирское кресло кара-антиграва, сам сел за руль и повел его так низко над полом, что Велимент ничего не смог разглядеть. Правда, по пиктограммам на стенах он понял, что в цехах стоит какое-то биологическое оборудование и его сердце радостно забилось. Уже одно это и то, что Раймур привлёк к этому проекту именно Тефалдира, говорило о многом. Лететь им пришлось минут семь прежде, чем они достигли того места в этом огромном подземном зале, где располагалось нечто вроде офиса. Еще метров за двести Велимент явственно учуял запах барса, что развеяло его последние сомнения.
      Внутри просторного офиса, больше похожего на роскошную гостиную, стены которой были то ли настоящими аквариумами, то ли просто громадными трехмерными экранами, их уже с нетерпением поджидало трое андроидов-учёных, Тефалдир и две а-дочери Раймура, Рунита и Зои. Все трое были одеты в иркумитовые лабораторные комбинезоны нарядного, ярко-оранжевого цвета и выглядели очень взволнованными. Церемонно поцеловав руки девушкам и обменявшись крепким рукопожатием с Тефалдиром, Велимент воскликнул, не скрывая своей радости:
      – Ну, наконец-то, Теффи, ты перестал ныть и снова вернулся туда, где тебе и место, в научную лабораторию! Ох, и нагнал же ты на меня страху своим отречением от науки, парень. Надеюсь, ты понял наконец, что с борнитом ты нисколько не лажанулся? Мне кажется, что ты создал нечто настолько новое, чем мы сегодня ещё не можем воспользоваться. Ты просто опередил время на годы, если не на века.
      Андроид махнул рукой и сказал в ответ:
      – Вел, не нужно меня утешать. Даже если ты прав, я все равно к этой теме уже не вернусь. Иначе меня этот борнит точно доконает.
      Раймур похлопал парня по плечу и сказал ему с важным и многозначительным видом:
      – Теффи, Вел правильно говорит. Это я, старый дурак, никак не могу сообразить, что же ты все-таки создал, а вот твой хитрожопый дед, явно, что-то замыслил. Борн ту недавно жаловался мне, что Микки к нему то с одной стороны пытается подъехать, то с другой, сулит всё что угодно, лишь бы наложить свои лапы на твой борнит и даже готов выплатить твоему отцу и Болдрику отступного.
      – Ну, и зря. – Уныло сказал андроид – Может быть у него действительно что-нибудь получится. Надо будет сказать отцу, чтобы он отдал этот дурацкий борнит дедушке Микки даром и переписал все долги на меня. Уж с биоэратотронами я точно не пролечу.
      Рунита, которой этот, на её взгляд беспредметный разговор надоел первой, возмущенно воскликнула:
      – Папа, мы здесь что, собрались только за тем, чтобы на ночь глядя выяснять, кому передать этот чертов борнит? Может быть ты, всё-таки, расскажешь дяде Велу о том, чем мы занимались вместе с Теффи почти четыре года?
      Критика подействовала и Раймур тотчас сказал:
      – Да, действительно, Вел, хватит нам уже болтать о всякой ерунде. Позволь мне лучше представить тебе новое светило генной инженерии, нашего великого ученого и просто невероятного авантюриста Тефалдира Ринвала. Когда этот тип после стольких лет, которые я посвятил исследованиям, высказал все свои грубые и нелицеприятные замечания на этот счет, а также поделился кое-какими своими соображениями, то я, поначалу, даже пожалел о том, что крейг не действует на андроидов также, как и на людей. Правда, потом я немного подумал, плюнул на свою гордость, отошел в сторонку и позволил ему делать всё, что только заблагорассудится. Порой мне казалось, что парень просто издевается надо мной, но в конце концов он добился-таки своего, этот чертов гений. – Улыбнувшись, он хлопнул андроида по спине и добавил – Ну, всё, Теффи, теперь мы с тобой квиты и ты можешь показать Велу свое гениальное изобретение, – биоэратотрон. Не иначе, как твоими действиями руководила сама Великая Мать Льдов, когда ты создавал его.
      Из всего того, что сказал Раймур, Велимент только и понял то, что этот парень, так похожий на Борна, вдоволь попил из Раймура кровушки. Улыбнувшись, он посмотрел на Тефалдира вопрошающе и тот, небрежно махнув рукой, сказал:
      – Вел, всё что сказал Раймур нужно разделить на пятьдесят частей и только в одной будет хоть какая-то правда. Я работал не один, а в команде и поверь, это отличная команда. Так что то, что мы сейчас находимся здесь втроем, вовсе не говорит, что нам принадлежит вся заслуга. Просто ребятам пришлось сегодня засеять две с половиной тысячи клон-кювез и все они жутко устали. Поэтому ты уж не обессудь, что они не стали тебя дожидаться. Ну, и кроме того, до тех пор, пока ты сам не испытаешь биоэратотрон в своей спальной, нам говорить вообще не о чем. Пойдём, посмотришь, наконец, что это такое, наш новый биоэратотрон.
      – Нет, Теффи, так дело не пойдет! – Громко воскликнула Зои – Ты, сначала должен рассказать дяде Велу о том, что представляет из себя этот твой биоэратотрон.
      Её поддержала Рунита:
      – Да, Теффи, хватит строить из себя потерпевшего. Расскажи Велу о том, чем ты так допёк папика.
      Тефалдир вздохнул и сказал:
      – Ну, в общем так, Вел. После того, как я просмотрел базу данных Раймура, мне пришла в голову мысль о том, что нам нет никакого смысла выращивать шкуру барса, а потом пытаться превратить её в биоэратотрон. К тому же мы тщательно исследовали ту синюю шкуру, которую вырастил однажды для принца Тефалда Нэкс и пришли к выводу, что она ни на что не годится. Вот тогда я и подумал о том, как бы соединить в одном организме свойства двух живых существ и эратотрона Раймура. Я имею в виду Серебряную Тунику и варкенский живой мох. Изучив их, как следует, мы просто взяли и соединили этих существ воедино, создали квазиживое существо, биоэратотрон.
      Зои опять осталась недовольна и сердито прошипела:
      – Теффи, ты что, спятил? Кто это мы? Ты же сам сделал всю работу! А вся наша хвалёная команда только и делала, что с кислыми рожами выполняла твои распоряжения. Даже мы с Рунитой не верили, что у тебя из этой затеи что-нибудь получится. – Повернувшись к Велименту, она добавила с улыбкой – Вел, до тех пор, пока Мирна и Элойн не провели испытания биоэратотрона в той спальне за стеной, мы все считали, что Теффи просто мается дурью и выполняли все его распоряжения только потому, что таков был приказ отца. Ну, ладно, если этот тип так хочет, то пошли, посмотришь на это чудо. Папа ведь не зря помянул саму Матидейнахш.
      Заинтригованный всеми этими разговорами, Велимент пошел вслед за Тефалдиром, ожидая увидеть нечто невероятное и фантастичное, но вместо этого тот отвел его в соседнюю комнату, где на большой кровати была постелена самая обыкновенная шкура синего барса. Правда, она всё-таки отличалась от обычной шкуры, так как её мех густо-синего, с фиолетовым отливом, цвета, слегка шевелился и как-то беззвучно вибрировал, совершая своими прядями плавные, волнообразные движения, что придавало этому ложу очень необычный и просто какой-то фантастический вид, словно это был небольшой кусочек моря во время заката. Велимент растерянно оглянулся и вопрошающе посмотрел на Раймура. Тот поняв его взгляд по-своему, проворчал недовольным голосом:
      – Да, как же, жди, так они и дали мне испробовать это чудо вместе с Нертис. Ты даже не представляешь себе, Вел, что мне пришлось выслушать от этого типа, стоило только заикнуться об этом. Это же изверги, а не люди. Ты думаешь они просто так позволили леди Мирне и бедняге Элойну воспользоваться этим своим биоэратотрахальником? Черта лысого! Мои доченьки облепили их датчиками и изучали все параметры. Хорошо хоть то, что эти ребята настоящие сайнт-магистры и стоически перенесли все их издевательства над матушкой природой. Однако, парень, доложу я тебе, когда мне сунули под нос сравнительный анализ работы старой зелёной шкуры, которую я подарил леди Мирне и её муженьку, с тем что устроило с ними это чудо, – Палец Раймура потыкал в сторону живого меха – У меня чуть косички дыбом не встали. Ну, ладно, посмотрел на испытательный стенд и хватит. Давай, берём по шкуре и двигаем отсюда, я обещал Нертис вернуться сегодня пораньше.
      Велимент принялся было расспрашивать вице-президента компании "Мерк и Озалис, изделия из меха" о его дальнейших производственных планах, но тот яростно замахал руками, вытащил из кладовой большой тюк из серебристой пленки и тотчас убежал. Так что на все его вопросы толково и внятно ему ответил Тефалдир. Узнав из уст изобретателя биоэратотрона кое-какие подробности о том, как он работает, первый магистр взвалив на плечо довольно тяжелый тюк и немедленно отправился домой. Поднявшись наверх, он телепортировался от дверей института Раймура прямо к себе в хольд на Женскую половину, чего до этого дня никогда не делал. В этот момент ему уже было не до условностей, ему поскорее хотелось испытать биоэратотрон в спальной Вайлы.
      Всё произошло именно так, как это и расписал ему сначала Раймур, а потом Тефалдир. Пожалуй, теперь все проблемы ордена были решены окончательно. Получив в свои руки такой козырь, а его компания могла отныне производить до пятидесяти тысяч биоэратотронов в месяц, можно было и передохнуть. Поэтому наутро Велимент первым делом издал приказ, согласно которого три четверти строевых черных рыцарей выводились в резерв. Поскольку большая их часть работала в космосе, то он решил проявить по отношению к парням щедрость и просто подарил им все большие рудодобывающие крейсеры, позволив экипажам самостоятельно решать, чем они теперь станут заниматься в космосе.
      В принципе это можно было сделать ещё года четыре назад, но до сегодняшней ночи его обуревали сомнения и терзали всякие смутные подозрения. Теперь же этот волшебный мех вселил в него уверенность как в своих собственных силах, так и в силах его черных рыцарей. Пяти миллионов этих парней, безусловно, хватало на то, чтобы полностью контролировать ситуацию. Вайла, узнав об этом приказе, тотчас утащила его обратно в спальную и Велимент снова окунулся в море блаженства.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Большой рудодобывающий крейсер ордена рыцарей Варкена "Принцесса Рунита" находился почти возле Стены, так галанские космолётчики называли темпоральный коллапсар, где его экипаж подчищал за космическими торговцами, которые раскололи на части ядро кометы, чтобы выпотрошить его от каких-то редких минералов. Что там нашли эти бродяги космоса, черным рыцарям было неизвестно, но комету они изуродовали весьма основательно и даже сбили с орбиты.
      Если бы они вовремя не утилизировали комету, то её осколки могли запросто ударить по Календизу. После того, как две с половиной тысячи бравых парней, которые служили под командованием премьер-командора Жано Корреля, потрудились над этой вечной странницей, от неё остались одни только воспоминания. Кометный лёд был разложен на кислород и водород, которые в сжиженном виде заняли свое место в огромных танках, все каменные обломки они превратили в конструкционные керамитовые блоки, а всякую мелочь просто развеяли в плазму.
      Вся эта работа заняла у них всего два с половиной стандартных месяца, до конца похода оставалось целых полтора месяца, добрая треть трюмов была пуста, а потому Жано Коррель включил электронный космический атлас и принялся выбирать очередную цель. Как раз в этот момент он и получил телепатемму от Ягги Гонзера, на которого навесили обязанности командующего военно-космическими силами ордена. Поначалу Жано не понял, что означают слова приказа: – "Все рыцари, прослужившие семь лет, с сегодняшнего дня переводятся в резерв". Он не на шутку забеспокоился и послал в штаб флота телепатемму следующего содержания:
      –  Ягги, во имя милости Великой Матери Льдов, объясни мне, что ты имеешь ввиду, говоря в своем приказе о переводе рыцарей в резерв?
      В ответ ему пришла такая телепатемма:
      –  Жано, ты что, сдурел? Во-первых, парень, это приказ твоего зятя, а не мой. А во-вторых, бестолочь, прокрути телепатемму в своей башке ещё раз и может быть ты тогда поймешь, что тебе приказано прибыть на базу, разгрузить свое корыто и катиться на все четыре стороны, ведь вы все теперь свободные люди, не то что я, а потому можете прыгать на своей "Принцессе" куда вам вздумается. Если бы я знал, что такой день когда-либо настанет, то ни за что не согласился бы командовать вами всеми. Отбой.
      Жано Коррелю, конечно, было жаль секонда Ягги Гонзера, но он был самым лучшим космос-адмиралом ордена, а потому не стал особенно кручиниться по этому поводу. Он ещё раз прокрутил телепатемму в своей голове, надел ментосканер, переписал приказ на инфодиск, после чего сыграл побудку для всего экипажа и вывесил его на всех экранах. Только после этого он вышел в парк, чтобы поговорить с командой "Принцессы Руниты". Уже через три минуты на него пытливо смотрело две с половиной тысячи пар глаз. Когда-то, очень давно, он уговорил Велимента отпустить его в космос и тот, сердито сопя и вздыхая так, словно у него, вдруг, случилась астма, согласился. Из всей команды только сто пятьдесят парней были новичками, все остальные рыцари были ветеранами, они построили этот корабль своими собственными руками и вот теперь им предлагалось начать новый этап своей жизни.
      Все эти парни, как и сам Жано, не могли похвастаться такими же большими родовыми хольдами, какме были у Реда Милза или Керкуса Мардрона, но зато они были первыми черными рыцарями, которые вышли в космос столь основательно. Пожалуй, можно было сказать что им не было равных, но с этим бы не согласились очень многие, но, тем не менее, из всех ста семидесяти больших рудодобытчиков ордена именно "Принцесса" была лидером по объемам поставок металлов и керамита. Впрочем, с этим приказом была все-таки одна закавыка, ведь во время строительства корабля Жано Коррель на свои собственные средства купил всё силовое оборудование, электронику и боескафандры. Теперь это могло вызвать если не споры, то долгие разбирательства по каждому пункту сметы. Поэтому, встав перед командой, он сказал твердым голосом:
      – Ребята, с этой минуты я больше не ваш капитан, а потому предлагаю вам самим решить, что мы будем делать завтра.
      Тут же поднялся его старпом Фансл Грис, который не спеша подошел к нему, повернулся лицом к команде и спокойным, громким голосом предложил космолетчикам:
      – Парни, по-моему тут даже и решать нечего. Всё решил за нас император. Вспомните, что он сказал когда-то капитану Ринвалу. Поэтому я ставлю на голосование всего два вопроса, первое, предлагаю проголосовать за Жано Корреля, как за нашего капитана и президента компании "Космические металлы Равела", и второе: пятнадцать процентов акций мы отдаем империи, пятнадцать ордену, пятнадцать нашему президенту и капитану, ну, а остальные делим между собой поровну. Что вы на это скажете, парни?
      С травы поднялся и шагнул вперед Даммис Вейль, поднял руку и таким же спокойным голосом сказал:
      – Как самый молодой архо на корабле, ребята, я имею право высказаться первым и я говорю, – Фансл прав. Давайте голосовать.
      Сначала команда "Принцессы" единогласно проголосовала за оба предложения Фансла, после чего Жано Коррель, уже в должности президента внёс свои собственные уточнения, касающиеся окончательного распределения акций новой компании:
      – Это всё хорошо, парни, только вы забыли кое о чём. Во-первых, империя перебьётся и без акций нашей компании. Казне вполне хватит налогов. Ну, а во-вторых, орден это и есть мы все, а потому забудьте о том, что вы отдали ему свои акции, они тоже ваши. Из этих тридцати процентов мне вполне хватит пяти и если вы не против, то остальные будут разделены таким образом, – десять процентов между членами руководства компании, а пятнадцать между всеми вами. И вот ещё что, парни, на Галане "Принцессу" ждёт подменный экипаж и я предлагаю вам взять этих парней в долю.
      Предложения Жано тоже были приняты единогласно, хотя относительно акций ордена всё же были кое-какие сомнения не смотря на то, что премьер-магистр подарил космошахтерам все большие рудодобывающие крейсеры. Сразу же после этого навигаторы быстро проложили луч до самой Нейлы и хотя главный имперский инспектор запрещал сверхдлинные прыжки, они почистили космос в месте прибытия, после чего уже через три наносекунды "Принцесса" с идеальной точностью заняла своё законное место на орбите. Всё было проделано так аккуратно и чисто, что ни у кого из диспетчеров имперской службы космических полетов не возникло даже малейшего подозрения в том, что этот громадный корабль прибыл издалека.
      Приказав Фанслу срочно разгрузить трюмы и немедленно заняться оформлением бумаг, Жано вместе со своими стажерами направился в штаб, где уже появились первые космолетчики. Все были радостно возбуждены и поздравляли друг друга с переводом в резерв, хотя ему было всё-таки немного стыдно за то, что он тоже был очень рад такому решению Велимента, но что ни говори, а имея на руках девять дочерей, ему давно уже следовало позаботиться об их будущем. Теперь же, когда он имел на руках такой прекрасный корабль с отличной командой, оно виделось ему в радужном свете. Он быстр сдал дела и немедленно отправился обратно на "Принцессу", отказавшись даже от того, чтобы обмыть "свободу" вместе с другими капитанами космических кораблей, ставших в одночасье их владельцами. Ему не терпелось поскорее покончить со всеми делами и поскорее вернуться домой, чтобы побыть там хотя бы пару дней прежде, чем снова отправиться в космос, добивать вахту.
      За это время его парни не только разгрузили корабль, но и перебросили его на суточную орбиту Галана. Его старпом уже успел купить на новой частной орбитальной платформе целый причал вместе со складами и доком для маломерных судов в придачу в то время, как большинство других черных рыцарей всё ещё пребывали в эйфории. Фансл Грис всегда был толковым малым и отличался практическим складом ума, а потому Жано нисколько не сомневался в том, что дела у них пойдут хорошо.
      Войдя в свой корабельный коттедж-каюту, куда он теперь мог совершенно спокойно пригласить Низу, так как это был уже не военный, а сугубо гражданский космический корабль, Жано подсел к старому письменному столу, на котором стояла большая модель "Принцессы Руниты" изготовленная из хрусталя, топаза, изумруда и других драгоценных и полудрагоценных пород камня, найденных ими в космосе. Свой корабль они построили совсем не так, как это делали космошахтеры Борна Ринвала. Те предпочитали строить корабли в форме простых прямоугольных брусков, а вот они придали "Принцессе Руните" вид самого настоящего дворца со стайларовым куполом в центре крыши, все четыре фасада которого были украшены колоннами, а по четырем углам над плоской крышей возвышались круглые башни, поставленные на эркеры, вот только этот дворец, квадратный в плане, имел длину каждой стены в шесть с половиной километров, а в высоту четыре. Его огромные окна на всех пяти этажах светились яркими огнями, словно настоящие, и весь он, будучи облицован белыми и голубыми панелями, был очень красивым, праздничным и нарядным. Низа, которая тайком бывала у него на корабле, говорила, что он вполне достоин того, чтобы в нём жила самая настоящая принцесса.
      При таких размерах корабля им не составило особого труда создать для команды комфортные условия для жизни, ведь под высоченным куполом голубого стайлара был разбит большой парк с озером, вокруг которого располагался самый настоящий поселок из больших, удобных коттеджей, в которых космолетчики жили по два, три человека. По улицам этого поселка целыми стаями носились гверлы, иногда скакали на горячих скакунах всадники, так некоторые рыцари развлекались после вахты, а его старпом даже завел в своём коттедже синего барса по кличке Фантик. Вот только этого лохматого красавца нельзя было выпускать на улицу одного, так как на него немедленно устраивали охоту гверлы и уже через десять минут он оказывался весь в слюне. Сам Жано не был особым любителем домашней живности. Ему вполне хватало большого аквариума, в котором плавали коралловые рыбки и маленького голса, жившего в хрустальной модели на его письменном столе.
      Для начала Жано связался с несколькими торговыми компаниями, сделав им коммерческие предложения, после чего договорился с управляющим космоверфи Милзов на счёт срочной модернизации трюмов "Принцессы". Поскольку он ещё не знал очень многого из всего того, что составляло суть его новой профессии, то и не стал предпринимать больше никаких решительных шагов, а лишь связался с Фанслом и убедившись в том, что уже через несколько часов тот зарегистрирует новую компанию и получит имперскую лицензию, решил немедленно отправиться домой.
      Постучав пальцем по хрустальному куполу, Жано разбудил Микки Мауса. Голс моментально выбрался наружу, уцепился своими острыми коготками за палец и мигом помчался по его руке в своё любимое убежище, нагрудный карман космокомбинезона, в который была специально вставлена плоская медная фляжка с обрезанным верхом, оклеенная изнутри замшей. Поэтому, а ещё потому, что Микки Маусу вполне хватало на весь день двух орехов тарая, он любил этого зверька. Ну, и ещё может быть потому, что он был куда послушнее и дисциплинированнее некоторых черных рыцарей из его команды.
      Жано Коррель вышел из своего коттеджа, неторопливо дошел до берега небольшого озера и остановился возле пышного куста белых ролинов. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, он выбрал самый красивый цветок, распустившийся на длинном побеге, срезал его и быстро телепортировался на гостевую площадку своего, пока что небольшого, хольда, довольный тем, что его не застукали в тот момент, когда он срезал цветок. Именно так он делал вот уже более двенадцати лет всякий раз, когда отправлялся с корабля домой, скрывая от команды свою любовь к белым ролинам.
      Стоило ему переступить порог, как на него тотчас навалился весь его дамский батальон и младшая сестрёнка в придачу. Вот их то он как раз и не ожидал увидеть, так как девочки должны были быть сейчас в школе. Низа, целуя его последней, сказала радостным голосом:
      – Жано, как только Вайла рассказала мне обо всём, я решила, что девочки могут пропустить сегодня занятия.
      Держа на руках Алису и Вайлу, четырёхлетних двойняшек, они пытались выманить Микки Мауса из его уютного убежища, Жано внимательно слушал восторженное щебетанье Сирин, его старшей дочери, которая рассказывала ему о программе, подготовленными ими для него в это утро. В первую очередь они собирались повести его в театр на премьеру спектакля, поставленного по древней терранской пьесе, рассказывающей про то, как влюбились юноша и девушка из двух враждебных кланов. Они ходили всем классом на генеральную репетицию этого спектакля и теперь мальчики на всех переменах сражались на мечах и все как один хотели быть такими же, как Ромео. Затем, уже завтра утром, они должны были обязательно отправиться на пикник, на их заветный берег реки Лоршан. Программа содержала множество других пунктов и Жано было очень радостно от того, что все его дочери, за исключением двух самых маленьких, принимали участие в её составлении.
      Правда, у этой программы был один недостаток. На то, чтобы выполнить её, потребовалось бы месяца четыре, а у него было всего три дня отпуска. Он не стал портить своим девочкам настроения и, умывшись с дороги, позволил им отвести себя в столовую, где Сирин, на правах старшей, принялась командовать роботами-официантами. Алисе и Вайле удалось-таки выманить Микки Мауса из его кармана и они уложили зверька спать в деревянную шкатулку, в которой они устроили для него мягкую постельку. Космический голс, слопав кусочек печенья, был не прочь вздремнуть и шкатулку с ним водрузили на стол. Только после этого Низе удалось усадить малышек за стол. За обедом Жано рассказывал своим дочкам о том, как они съели у Стены целую комету, а те весело хохотали и доказывали ему, что кометы нельзя есть, но он, энергично жестикулируя, убеждал их в том, что если комету хорошенько посолить, поперчить и смазать ореховым маслом, то она весьма недурна на вкус.
      После обеда его сначала отправили в ванную отмываться от космической пыли, а потом немедленно засунули в какую-то новую массажно-косметическую установку. Три его старшие дочери, которые собирались идти в театр вместе с ними, непременно хотели, чтобы он был одет не в мундир черного рыцаря, а в роскошный дворянский наряд. Временами девочки вспоминали о том, что их папа граф фрай-Коррель, а они графини и тогда на свет извлекались всяческие старинные наряды, аксессуары к ним, а также альбомы и книги, из которых можно было узнать про то, что и в каком порядке следовало надевать. Сам Жано ни за что на свете не согласился бы самостоятельно надеть на себя даже самый простенький и незамысловатый графский наряд. Из той машины, в которую его засунули, он вышел гладким и лощеным, словно пластиковый манекен из музея старинного костюма леди Тристалл.
      К сожалению, из-за всей этой приятной и радостной суеты Жано так и не удалось поговорить со своей сестрой и передать ей те слова благодарности Велименту, которые ему довелось услышать в штабе космофлота. Алиса и Вайла принесли ему Микки Мауса, который, по их мнению, должен был обязательно посмотреть спектакль, и они вылетели из хольда на большом открытом флайере. И тут ему тоже пришлось изображать из себя вельможу, так как место за штурвалом заняла его восьмилетняя дочь Легия. Она полностью пошла в него и уже умела пилотировать не только прогулочные флайеры, но даже мощные крейсера-истребители ордена. Девчушке хотелось во что бы то ни стало похвастаться перед отцом своими успехами, а потому она быстро набрала высоту в пять километров и полетела к маленькому зданию театра в Равеле кружным путем, погнав громоздкую прогулочную машину так стремительно, словно это был спортивный флайер.
      Жано Коррель любил тот маленький, уютный театр, в который Антор Лоран переделал свою гостиницу и посещал его куда чаще, чем любые другие театральные залы Варкенардиза, до жути огромные, где на сцене, порой, устраивались целые сражения, в которых участвовало сразу тысяч пять-семь роботов-статистов. В зале этого театра могло разместиться не более пятисот зрителей вместе с теми, кому посчастливилось купить билеты на галёрку, а сцена была такой крохотной, что её можно было окинуть одним глазом. Да, и репертуар этого театра состоял только из древнетерранских пьес с их чрезвычайно сложными и напряженными сюжетами. Этот театр был любимым детищем Антора и их общего друга Ронбальда Зайнура и когда два этих больших любителя древней драматургии только заикнулись о том, что они хотят создать настоящий шекспировский театр, Жано моментально купил для своей семьи пожизненный абонемент, чем теперь вовсю пользовалась Сирин.
      Увы, но ему приходилось дважды в год по четыре месяца кряду торчать в космосе и он пропускал многие спектакли. Зато Сирин, полюбившая театр с семилетнего возраста, не только не пропускала ни одного, но и повадилась использовать то, что за восемь лет он и Низа пропустили множество спектаклей. Она пристрастила к этому зрелищу весь свой класс и минимум четыре раза в неделю в их ложу набивалось добрых полторы дюжины ребят, самых восторженных и взыскательных зрителей театра "Глобус". Извлекал из этого пользу и Жано, так как его дочь посылала ему в космос свои красочные телепатеммы-спектакли и он мог взглянуть на них глазами девушки-подростка. Порой, его поражало то, какими яркими бывают впечатления пятнадцатилетней девушки и он, смотря эти спектакли заново, в живую, уже не мог избавиться от них и подмечал такие детали, на которые взрослый человек практически никогда не обращал внимания.
      Однако, мир взрослых жил по своим законам и ему так и не удалось досмотреть спектакль до конца, так как его срочно вызвал на орбитальную платформу Фансл. К счастью, в этот момент закончился второй акт и он смог объяснить жене и своим дочерям, что дело очень срочное и важное. Жано Коррель как был одет в нарядный дворянский костюм, состоящий из камзола сиреневого винукийского шелка, расшитого серебром и таких же панталон, в голубых чулках с синими бантами, светло-коричневых башмаках с злотыми пряжками, да, ещё и при большой шпаге в золотых ножнах, украшенных сапфирами, так и телепортировался из театральной ложи в современный, модернистский офис их причала.
      Увидев рядом со своим обалделым старпомом громадного парня в космокомбинезоне ярко-красной кожи, богато отделанном золотом, тоже при огромной шпаге в сверкающих от бриллиантов ножнах, да, ещё и со светло-бежевой огромной шляпой с алыми перьями на голове, Жано чуть не расхохотался. Фансл ведь только и сообщил ему по коммуникатору, что какой-то богатый космоторговец, барон Малакай фрай-Малави хочет зафрахтовать "Принцессу", но он не сказал ему о том, что этот верзила и в космосе путешествует со своими дворянскими регалиями. Сдержав улыбку, он вежливо раскланялся с космическим бароном и сказал:
      – Рад приветствовать вас, барон фрай-Малави. Я граф фрай-Коррель, капитан "Принцессы Руниты". – Делая рукой, затянутой в тонкую замшевую перчатку, приглашающий жест, он шагнул к серебристой овальной столешнице, парящей над полом, изображающим из себя кроны деревьев, в которых порхали птицы, и спросил – Вам, зачем-то, понадобилось наше судно, барон, хотя у вас, похоже, имеется свой корабль.
      Барон снял с головы свою широкополую шляпу и поклонился ему с истинно аристократическим изяществом, после чего пророкотал глубоким, сочным басом:
      – О, да, граф, я давно ищу корабль с достаточно вместительными трюмами для того, чтобы переправить на нём кое-какое хрупкое оборудование на свой астероид. У космошахтеров князя Ринвала корабли вполне подходящего размера, но их трюмы негерметичны, а вот корабли черных рыцарей как раз то, что мне нужно. Неделю назад я договорился с капитаном "Морского дракона", но сегодня он сказал мне, что сможет доставить мой груз только через два месяца. И вот я, вдруг, узнаю, что "Принцесса Рунита" встала у причалов платформы "Император Борквид". Опытные люди сказали мне, что ваше судно самое лучшее в империи, граф, и что вам не привыкать принимать на борт куда более хрупкие грузы, чем мой. Вот я и прибыл в ваш офис, чтобы предложить вам выгодный фрахт. Если вы согласитесь отправиться в рейс немедленно, уделите мне ровно две недели и пойдете на мои условия, граф, то получите с меня четыре тонны первосортного иридия. Не стану говорить вам о том, что на космической бирже металлов он сейчас в цене.
      Предложения космического барона действительно было очень выгодным, ведь за этот иридий они смогли бы получить не менее пятнадцати миллионов роантов и это всего за каких-то две недели. Впрочем, дело было даже не в этом, а в том, что им выпала удача отлично заработать в первый же день. Жано посмотрел на Фансла Гриса, который стоял ни жив, ни мертв и поинтересовался у своего старпома спокойным голосом:
      – Граф, как у нас обстоят дела с лицензиями? Мы можем отправляться в космос немедленно?
      Тот облегчённо улыбнулся и ответил:
      – Да, яган. Все бумаги в полном порядке, команда в сборе и мы можем стартовать хоть сию же секунду.
      – Ну, что же, барон, пожалуй, я готов ознакомиться с вашим хрупким грузом и если он не испоганит трюмов "Принцессы", то мы сможем заключить контракт. – Сказал равнодушно-снисходительным тоном Жано, чтобы у Малакая Малави не возникло впечатления, что черные рыцари готовы взяться за любой фрахт и добавил – Разумеется, если вы не выдвинете неприемлемых для нас условий.
      Космический барон кивнул головой и достал из нагрудного кармана своего роскошного космокомбинезона какую-то круглую и плоскую золотую штуковину размером с блюдечко для варенья, похожую на дамскую пудреницу и всю в бриллиантах. На этой пудренице тревожно алели в окружении бриллиантовых россыпей два крупных рубиновых кабошона. Он положил её на стол и нажал пальцем сначала на один, а затем на второй рубин. Тотчас над золотой пудреницей, которая оказалась самым обычным портативным компьютером, вспыхнул голографический экран, а на серебристой бериллиевой плите стола появилась голографическая клавиатура древнетерранского типа с множеством клавиш. Барон пододвинул компьютер к Жано Коррелю и кивнул головой, предлагая ему самому ознакомиться с тем грузом, который нужно было срочно доставить куда-то в космос на его астероид.
      По тому, как барон Малакай сделал это, Жано сразу догадался, что он язва ещё та. Подсунь этот верзила, в котором роста было метра под три, если не больше, свой компьютер кому-либо из космоторговцев и тот точно не смог бы ничего узнать без его помощи. Однако Веридор Мерк тоже пользовался такой же древней клавиатурой на своей "Молнии Варкена", да, и их научил работать на ней. Поэтому Жано смело подсел к столу и его пальцы запорхали над неощутимыми, но, тем не менее, очень чувствительными клавишами. Открыв первый же файл, он всё-таки не выдержал и присвистнул от удивления, так как им предлагалось отправить в космос здоровенный термоядерный реактор. Теперь ему было ясно, что барону нужен был не простой космический корабль, а такой, который имел бы высоту трюма не менее полутора километров. На счёт того, нужны ли были этому реактору комнатная температура и атмосфера достаточной плотности, он ещё поспорил бы. Ещё раз посмотрев на барона, только теперь уже гораздо строже, Жано Коррель негромко спросил его:
      – Итак, барон, я хотел бы знать, зачем вам понадобилось тащить в космос такой громадный реактор?
      Барон Малави пожал плечами и ответил:
      – Откройте следующий файл, граф, и вам сразу же всё станет ясно. Только я заранее предупреждаю, всё это коммерческая тайна и моё условие таково, вы принесёте мне варкенскую клятву в том, что ни одна живая душа кроме вас и ваших рыцарей, не узнает того, что я собираюсь построить в космосе шикарный курорт для космошахтеров и космоторговцев, которые уже начали работать во внешнем поясе астероидов. Утечка информации разорит меня вчистую, ведь я вложил в это дело всё, что заработал за четырнадцать с лишним лет тяжкого труда.
      Аргумент барона, как это вскоре выяснилось, был весьма серьезен. С тех пор, как малые компании начали осваивать внешний пояс астероидов, а это было целое кольцо довольно крупных небесных тел, которых насчитывалось около пяти тысяч, цены на космические металлы и керамит не упали, так как строительство шло не только по всему Галану, но и в планетарных королевствах. Несколько миллионов космошахтеров и космоторговцев годами не вылезали из космоса и всем им требовались, время от времени, отдых и развлечения. Вчерашним ремесленникам и земледельцам всяческим патриархальным и респектабельным курортам, порой, уже было не угодить, Им всё время требовалось что-то погорячее и покруче. Прежде мирные галанцы, для которых дуэль была своего рода спортом, теперь запросто вышибали в таких схватках друг из друга дух, прекрасно зная о том, что уже через несколько часов их всё равно вернут к жизни.
      Те спортивные единоборства, которые, не иначе, как сдуру, ввёл в обиход Лино Рейтрис, очень быстро превратились в гладиаторские бои и кровь на аренах лилась рекой. Хорошо было уже то, что это нисколько не озлобило галанцев и соперники, которые только что почём зря молотили друг друга железяками, да, ещё и использовали при этом в полный рост Силу, после реаниматора беседовали друг с другом, как ни в чём не бывало, пили канистрами "Ракетное топливо" и вовсю веселились, подшучивая над собой и соседями.
      Среди этих обормотов, частенько, находились и такие, которые отваживались бросать вызов черным рыцарям, мободийским космошахтерам и кируфцам, которые также создали свой эквивалент ордена, – "Братство гор". И вот для таких типов Малакай Малави и вознамерился отстроить шикарный курорт далеко от цивилизации. Быстро просмотрев его проект, Жано лишь подивился выдумке и фантазии этого громадного, симпатичного парня с вызывающей и надменной физиономией. Саркастически усмехнувшись, он, всё тем же спокойным тоном, спросил его:
      – И на какой срок вы намерены связать нас клятвой, барон? Надеюсь не навсегда? Ну, это я говорю в том смысле слова, что мне интересно знать, когда этот курорт будет построен.
      Космический барон приосанился, слегка повел своими широченными плечами и снисходительным тоном ответил:
      – Не волнуйтесь, граф, через один стандартный год вы можете рассказывать об этом на каждом углу. Мои люди начнут строительство сразу же, как только вы доставите на мой астероид термоядерный реактор. Он мне нужен для того, чтобы обеспечить энергией все гравитационные решетки, которые полностью покроют поверхность астероида. От вас же требуется только одно доставить реактор в указанное место и подождать две недели, пока мои парни подготовят для него зал подходящего размера. И ещё, граф, ни вы сами, ни ваши люди не должны ступать ногой на мой астероид и, разумеется, не должны сканировать его. Он весьма богат некоторыми полезными ископаемыми и я не хотел бы, чтобы вы мне потом завидовали.
      Хотя условий выставлялось слишком уж много, Жано согласился, так как ни нашел в них ничего такого, что смогло бы хоть как-то оскорбить его самого и орден. Единственное, чего он никак не мог взять в толк, так это того, почему это его наниматель не смог договориться с космошахтерами Борна Ринвала, ведь за такие деньги они не только заделали все дыры в трюме любого из своих кораблей, но и застелили бы грузовую палубу арвонскими коврами. Поскольку выбор барона пал на их корабль, он телепортом снял со стены своего кабинета на Мужской половине дома один из клятвенных кинжалов и принес Малакаю Малави клятву, после чего тот небрежным жестом предложил Жано оставить свой компьютер у себя и попросил его телепортировать "Принцессу" на Сиринеллу, где был изготовлен его реактор. Для того, чтобы погрузить эту громадину в трюм, им пришлось снять с корабля и отправить на Нейлу целых три грузовых палубы, таким высоким он был.
      Как только погрузка была завершена, Малакай Малави передал Жано инфокристалл с координатами своего астероида и телепортировался в жилой модуль своего реактора. То ли хотел таким образом лишний раз уязвить черных рыцарей, к которым он, явно, относился с каким-то пренебрежением и высокомерием, то ли просто так трясся над своим реактором. Вместе с ним на борт "Принцессы" поднялись ещё трое парней очень высокого роста, одетых в такие же космокомбинезоны красной кожи, только более скромные. Все трое были вооружены здоровенными бластерами и выглядели весьма грозно.
      Космический барон даже не представил им своих помощников и те сразу же телепортировались в трюм, поближе к его сокровищу. Все это не очень понравилось Жано Коррелю и пока навигаторы рассчитывали орбиту астероида и прикидывали самые удобные варианты прыжка, он внимательно просмотрел содержимое электронной пудреницы ещё раз. Не найдя никакого подвоха как в проекте, так и в реакторе, который им предстояло отправить во внешний пояс, он переписал все данные на свой компьютер, а золотую цацку, усыпанную бриллиантами и рубинами, телепортом отправил в стасис-сейф своего хольда.
      Астероид Малакая Малави имел отличную стабильную орбиту, лежащую строго в плоскости эклиптики пояса астероидов, которая была несколько более вытянутой, чем у большинства астероидов. Сейчас он уже прошел точку апогея и догонял Большой Рой, группу из ста тридцати семи довольно крупных астероидов. Через полгода он должен будет пройти неподалеку от Нистурина, газового гиганта украшенного шикарными яркими кольцами, а через два года, можно сказать, присоединится к Большому Рою и целых семьдесят пять стандартных лет будет двигаться рядом с ним прежде, чем их пути разминутся.
      Как раз на этом и строился план Малакая Малави. Большой Рой уже сейчас потрошили несколько десятков тысяч космоторговцев, которые нашли на его астероидах, которые когда-то были частью одного целого, планеты размером с Галан, богатые месторождения металлов. Так что клиентами его космический курорт будет обеспечен с лихвой. Через два часа с четвертью после того, как Фансл выдернул Жано из театра, "Принцесса Рунита" уже летела в космосе по той же орбите, что и астероид Малавий, только немного впереди него.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Багровый диск Обелайра медленно спускался к зубчатому гребню горного хребта, который был хорошо виден с лоджии внутреннего императорского дворца. На этой лоджии, увитой цветущими лианами, на круглом столе, покрытом ослепительно белой скатертью, был накрыт ужин на две персоны. Неподалеку от него стояли шестеро гвардейцев, которые бдительно охраняли ужин императора и его вечернего гостя. Под их пристальными взорами вокруг стола хлопотали четверо официантов в малиновых ливреях, а на них строго покрикивал коренастый, черноволосый парень одетый в белый удлиненный китель с золотыми пуговицами, черные брюки с золотыми лампасами и щегольские лаковые сапожки. Если бы не поварской колпак на голове, то Фриска Талена, личного повара императора, можно было бы принять за какого-нибудь генерала. Да, и голос у него тоже был командирский.
      Через распахнутые настежь двери из большой гостиной до чуткого уха Фриска донесся негромкий смех императора и строгим голосом приказал официантам отойти от стола. Те прытко отпрянули на несколько метров и встали по стойке смирно. Через пару минут на лоджию вышли император и премьер-магистр ордена рыцарей Варкена. Оба были в отличном настроении и широко улыбались. Велимент Мерк поприветствовал не только гвардейцев, но и официантов, а с поваром обменялся крепким рукопожатием. Император, с улыбкой усаживаясь в изящное кресло, вырезанное из морской кости, веселым голосом воскликнул:
      – Присаживайся к столу, Вел, сегодня Фриск решил угодить тебе и приготовил суп-ассорти по-роантски. – С улыбкой кивнув головой своим офицерам и официантам, он добавил чуть тише – Благодарю вас, господа, мы сами позаботимся о себе, сегодня вы свободны.
      Те немедленно ушли, но Фриск остался. Велимент сел за стол и взял в руки алую салфетку. Расправляя её на коленях, он подмигнул повару и негромко сказал:
      – Фриск, старина, зайди, пожалуйста, к леди Вайле. У неё есть для тебя какой-то подарок.
      Повар вежливо поклонился и поблагодарил его:
      – Благодарю вас, ваше сиятельство. Княгиня Вайла, верно, привезла мне специи с острова Равелнаштарам.
      – Ага, специи, Фриск. Очень острые. Огромный такой тюк упакованный в серебристую пленку. – Смеясь воскликнул Велимент, описывая, тем самым стандартную упаковку своих биоэратотронов, которые мечтала купить каждая галанская супружеская пара и разрушая все усилия повара скрыть то, что он стал владельцем этого приспособления для спальни. – Сегодня с этой синей специей в твоей спальне будет твориться такое, что детей тебе лучше будет отправить к бабке и заранее оповестить пожарных о возможных возгораниях.
      Сорквик расхохотался над этой немудреной шуткой так весело и громко, что Фриск смутился. Повар императора взмахнул руками и огорченно воскликнул:
      – Да, будет вам, ваше величество! Будто вы сами не знаете, что не моя это была затея.
      – Хватит прикидываться невинным птенчиком, Фриск, этот номер у тебя не пройдет. Взял себе в жены молоденькую красотку, которая годится тебе в правнучки, наделал ей целый десяток детишек, а теперь ещё и синюю шкуру себе вытребовал у леди Вайлы, чтобы и дальше продолжать в том же духе. – Беззлобно попенял повару император и добавил – Молодчина, Фриск. Ты не только прекрасный повар, но и самый хороший муж, которого только могла пожелать себе леди Мойра. Надеюсь, с что с подарком леди Вайлы ваша любовь станет ещё нежнее.
      Велимент снова подмигнул повару и воскликнул:
      – Фриск, дружище, бросай ты все эти кастрюли и беги из дворца в Варкенардиз. Запишись в черные рыцари и сам увидишь, что это куда веселее и вольготнее, чем кормить всякими разносолами такого вредного императора. Пусть ему его красотки готовят. Они, как я знаю, большие мастерицы по части приготовления жаркого на бластере. Там ты быстро совершишь с леди Мойрой второй брачный полет и станешь настоящим архо, а не каким-то чудом с золочеными косичками.
      Повар в ответ на это снял с головы свой белый колпак и помотал головой, отчего длинные косички хлестнули его по широким плечам, и сказал насмешливым голосом:
      – Ну, уж нет, магистр, я уже архо и мне нет нужды доказывать это кому-либо. Хотя черный мундир действительно нравится мне больше, чем этот белый китель, я не могу покинуть своего императора, иначе эти девчонки тотчас притащат на императорскую кухню эту жуткую машину, которая совершенно не способна приготовить остропряный соус из грибов-тах. Да, и всё то, что я налаживал столько лет, мигом пойдет прахом. Так что я останусь при своем деле, которому отдал всю жизнь.
      С этими словами Фриск гордо удалился. Для него служить при дворе императора было не обязанностью, а истинным удовольствием, ведь он был настоящим художником. С тех пор, как Веридор Мерк исцелил Сорквика, он воспрянул духом, так как его подопечный не только обрел железное здоровье, но и редкостную прожорливость, а Фриск любил хороших едоков, таких, как король Бастиан или космос-адмирал Ягеран Гонзер. Да, и новые члены дома Роантидов Велимент Мерк и Борн Ринвал вполне отвечали всем тем качествам, которые он так ценил в людях, – умение вкусно и много поесть, получая от еды истинное наслаждение, а не набивая брюхо беспорядочно и жадно. Император, снимая золотой колпак со своей тарелки, вдыхая в себя аромат супа-ассорти, сказал своему гостю:
      – Ну, что, внучек, съел? Мои архо ничем не хуже твоих.
      На это Велимент язвительно ответил:
      – Ну, да, конечно, особенно если все они были огунами ордена и прошли полный курс обучения под руководством моих лучших сардаров. Ты хоть знаешь, дедуля, чего стоят моим ребятам эти темпоральные бдения? Даже твой любимчик Жано от такой жизни уже через три года взвыл и сбежал в космос. Никому же не докажешь, что из-за этого ты становишься всё старше и старше. Все наши ученики ведь помнят только своё собственное обучение и по-прежнему думают о том, что тому же Жано всего сорок два стандартных года, а ему на самом деле уже без малого пятьсот лет.
      Сорквик, дуя на ложку, ворчливым тоном заметил:
      – Нечего ныть, Вел. Вы ведь сами завели у себя этот порядок. Могли бы давно уже сломать этот чертов темпоральный ускоритель, если он вам так надоел.
      Аромат супа был таким вкусным, что у премьер-магистра тут же напрочь отбило всю охоту спорить. Вместо этого он принялся уплетать за обе щеки свое самое любимое блюдо, которое Фриск умел готовить так, как никто другой. Большая фарфоровая тарелка была до краев наполнена густым янтарным бульоном, в котором раздельными слоями плавали кусочки мяса семи разных сортов. Каждый сорт мяса был не только приготовлен отдельно, но и по разному. В этот суп входил копченое мясо вергера и ветчина из турпана, отварное мясо молодого гатана и жареная печень гуараны, плотное и упругое мясо гонзарга и нежное, розовое мясо марланга, но совершенно особый, неповторимый вкус супу-ассорти по-роантски придавало сладковатое, желтовато-кремовое мясо быстроногих королевских дурзаланов. Да, и нарезался каждый сорт мяса по разному, то кубиками, то соломкой, а плотное, копченое мясо вергера и вовсе тонкой стружкой.
      Входили в этот суп и приправы, которые не только придавали ему изысканный аромат, но и делали его на редкость красивым блюдом. Вот уж в чем-чем, а в одном Велимент был согласен с Фриском, никакой кулинарный комбайн не мог приготовить этот суп так, как делал это он. Зато никто не мог сравниться с премьер-магистром в умении есть этот суп не перемешивая мяса, а слой за слоем вкушая этот деликатес. Тут перед ним пасовал даже Сорквик, ведь как он не старался, но уже на половине тарелке из изящного блюда у него получилась каша, которую он даже не стал доедать и посмотрел на своего внука с завистью. Велимент хотя и ел быстро, причмокивая губами от восторга, умудрился добраться до самой смачной части этого блюда, аккуратных кубиков из мяса дурзалана, плавающих в кристально чистом бульоне. Проглотив последнюю ложку супа, он блаженно вздохнул и сказал:
      – Вот за что я особенно люблю твой дворец, дед, так это за то, что Фриск способен сотворить это чудо.
      – Ну, да, конечно, больше меня любить не за что! – Усмехнувшись воскликнул Сорквик.
      Велимент улыбнулся и парировал этот выпад словами:
      – Не вредничай, дедуля. А если серьезно, то тебя, право же, есть за что не только любить, но и уважать. Ты знаешь что показала последняя проверка, которую устроили в ордене ребята Микки? У моих черных рыцарей твой рейтинг составляет ровно сто процентов и это при том, что замеры эмоционального состояния проводились по сорока пяти позициям. У меня самого, к примеру, рейтинг составляет всего семьдесят два процента, а у леди Вайлы восемьдесят девять. Меня эти бандиты побаиваются, терпят, уважают за белые брови Мерков, но именно тебе они преданы и душой, и телом. Впрочем, как раз этого я от них и добиваюсь, – быть преданными тебе и дому Роантидов.
      Сорквик молча телепортировал с золоченого мармита, стоящего неподалеку, тарелку с пиратскими сосисками. Вот с этим блюдом кулинарный комбайн справлялся играючи, хотя оно тоже было весьма непростым, ведь на большой плоской тарелке, на островки из нежных, хрустящих на зубах, маринованных стебельках молодых побегов криза были выложены обжаренные в курдючном сале кируфского гатана до золотисто-коричневого цвета аккуратные сосиски, острые и в то же время очень нежные. Между этими островками лежали золотистые, рассыпчатые шарики ореха-тарая, сваренного в молоке и слегка обжаренные в ореховом масле. Это блюдо, на первый взгляд немудреное, также обладало очень изысканным вкусом, способным отбить желание разговаривать во время ужина, но император, наколов сосиску вилкой и отправив её в рот вместе с побегами криза, прожевав, сказал командиру черных рыцарей строгим голосом:
      – Вел, хватит пудрить мне мозги своими разговорами о преданности. Скажи мне лучше, почему ты так долго тянул с этим приказом, который позволил твоим парням, наконец, подумать о своих семьях? Неужели тебе так нравилось держать их полуголодными? Я уже начал подумывать о том, чтобы утроить им жалованье и даже отдал приказ своему министру финансов, но тут на тебя снизошло озарение. Право же, это нужно было сделать давным-давно.
      Подняв вилку, с наколотыми на неё сосиской и желтовато-зелеными побегами криза, Велимент наставительным голосом важно сказал:
      – Ну, во-первых, дед, я хотел чтобы другие ребята набили себе шишек в этом бизнесе и в нем установился хоть какой-то порядок. Так что у моих черных рыцарей было достаточно много времени, чтобы вволю насмотреться и на банкротства, и на мороженных жмуров, и на треснувшие лоханки всех этих космических бродяг. Во-вторых, я хотел показать им, что служба дому Роантидов куда важнее личной выгоды и, тем более, шальных денег. В-третьих, я ждал того момента, дедуля, когда твои подданные просто станут побогаче. Ну, и в…
      – Ну, всё, хватит убеждать меня, хитрец! – Смеясь воскликнул император и добавил – Ты сейчас начнешь придумать мне причины одна важнее другой до тех пор, пока не иссякнет твоя фантазия, а это произойдет не скоро. По-моему, ты решил дать своим парням возможность разбогатеть только потому, что тебе нужно было хоть как-то прикрыть свой собственный бизнес, внучек, и ты сделал это самым удачным образом. Уж об этом-то я имею самую достоверную информацию. Поступление налогов в казну империи за истекшие восемь месяцев увеличилось почти на треть и главный сборщик налогов того и гляди свихнется от радости. Теперь этот ворчун стал донимать меня своей новой идеей, создать имперскую финансовую гвардию. Космошахтеры Борна и твои парни платят налоги исправно, с каждой своей сделки, зато все прочие космические рудокопы и коробейники лишь время от времени. Они так и норовят улизнуть от сборщиков налогов и те просто воют от негодования и злости на этих прощелыг. Некоторые ухари как подались в астероиды вслед за Золтаном Райсом, так с тех пор ни разу не появлялись на Галане, а ведь налоги это и есть тот самый фундамент, мой мальчик, на котором зиждется благополучие империи. Их платит даже дом Роантидов и с каждых трехсот пятидесяти роантов, которые люди платят за бутылку "Старого Роантира", семьдесят пять идет в имперскую казну. Раймур также исправно платит налоги от продажи своих сексуальных мехов, а вот с космическими бродягами дело обстоит плохо. Они давно уже сменили свои дырявые кирпичные коробки, которые не держали воздух, на роскошные космические дворцы, но никакой радости Валенквиру это не доставляет. Даже моим космолетчикам это дело будет не по зубам. Они ведь ребята простые, им бы только пострелять и разнести врага на атомы, а черные рыцари люди особого сорта. Они с людьми разговаривают вежливо, но строго и у них особенно не пошалишь. Вот и я тоже задумался, мальчик мой, а почему бы им не стать помощниками Валенка? Разумеется, сами они народ грабить не будут, на это у этого старого ворчуна и своих людей хватит, но вот разыскать злостных неплательщиков налогов и поставить их перед фактом, работа как раз для них. Что скажешь, Вел? Хватит у тебя воли на такое непопулярное решение?
      Хотя Велимент и был полностью согласен со всеми доводами Сорквика, он мстительно оскалился, слопал, наконец, сосиску, и, зверски сверкнув глазами, сердито сказал:
      – Дед, черные рыцари преданы Роантидам и они выполнят любой твой приказ, так что вели Игнесу настрочить эту бумагу, а уж я обеспечу графа фрай-Гилерна самыми надежными парнями. У них точно никто не забалует.
      Сорквик поморщился, но возражать не стал, так как он уже приготовился к тому, что ему придется уговаривать премьер-магистра. Поэтому он миролюбиво сказал:
      – Хорошо, парень, бумагу ты получишь и даже более того, я все-таки увеличу строевым рыцарям жалованье втрое, как и собирался. И всё же, внучок, хватит мне вешать лапшу на уши, как говаривал Нэкс. По-моему, переделывая тебя в реаниматоре, Верди умудрился не только передать тебе своих нахальные голубые глаза и белые брови, но ещё и наделил тебя всей своей хитростью и изворотливостью. Да, и своей собственной у тебя не убыло. Так что хватит трепаться о преданности. Мне уже давно осточертело, что и ты, и Микки, и Теффи с Анитой, все вы вечно гудите мне в уши о преданности черных рыцарей и об их исключительной любви ко мне. Надоело! Мне прекрасно известно о том, что это тебя, а не меня, черные рыцари возносят выше Обелайра. Меня эти черти с косичками всего лишь терпят, а вот тебя чуть ли не боготворят. Тебя, твоего коротышку-папашу и клан Мерков Антальских. Только из преданности клану они готовы все до одного, от мала до велика, лечь костьми защищая меня, мой трон и дом Роантидов. В тебе, кстати, внучек, они даже не видят Роантида, хотя ты и обладаешь всеми правами наследования. Они, видите ли, считают, что сначала умрут они, потом ты, потом врагу придется схватиться не на жизнь, а на смерть с их женами и только уже потом отправится к звездам моя душа. Но, честно говоря, я этому только рад и, уж, ты поверь, Вел, единственное место во всей империи, куда я стремлюсь всей душой и куда никогда не совершаю пантир-визитов, а просто прилетаю тогда, когда хочу немного отдохнуть, это твой прекрасный Варкенардиз. – Видя недоверчивую улыбку на губах Велимента, он подтвердил это, воскликнув – Да-да, мальчик мой! Именно так! Больше нигде, кроме Варкенардиза, я не могу слоняться где мне вздумается без своих телохранительниц. Эти чертовки, как только мы прилетаем туда, тут же с визгом бегут к своим подружкам, прочесывают магазины, ездят верхом на барсах, купаются в океане вместе с драконами и вспоминают обо мне только тогда, когда я забираюсь в салон флайера. Зато и мне там раздолье. Твои черные рыцари встречают меня так, словно я один из них, а их жены дарят мне не только свои улыбки, но ты мне не поверишь, даже Силу и из Варкенардиза я возвращаюсь в Роант могучим роаном. Правда, меня, порой, смущает то, что они, как бы это сказать тебе помягче и поделикатнее…
      Велимент, который слушал Сорквика с широко открытыми глазами, улыбнулся и негромко спросил:
      – Предлагают тебе переспать с ними? Да, дед?
      Сорквик молча кивнул головой и Велимент сказал ему еще более тихим голосом:
      – Дед, ну, так в этом нет ничего зазорного. Разумеется, мы не кричим об этом на каждом шагу, но наши жены очень часто подолгу ждут возвращения своих мужей из командировок, а поскольку у нас не принято скакать по космосу туда сюда, то они вправе утолить своё желание с первым попавшимся на глаза парнем, который им приглянётся. Поэтому, если ты в следующий раз будешь в Варкенардизе и какая-нибудь леди пригласит тебя на Женскую половину, не шарахайся от неё, а сделай так, как она просит и тебя тогда ожидает весьма забавное любовное приключение. У нас это называется "Утренний ужин" и уж ты поверь, каким бы многочисленным не был тот хольд, в который ты войдёшь, и сколько бы детей не было бы у этой леди, вас никто не побеспокоит до самого вечера. И при этом никто и никогда не скажет в адрес этой женщины ни единого слова осуждения. Более того, об этом вообще никто и никогда не вспомнит, словно этого и вовсе не было. Как правило, наши жены выбирают для этого тех парней, которые даже под пытками никому не скажут, что они трахнули леди из ордена. Но учти, дед, ты никогда не увидишь эту женщину обнаженной. Она ни при каких обстоятельствах не снимет с себя галанской мягкой брони. Впрочем, она имеет телесный цвет и так же нежна, как и кожа, да, мы часто и называем её второй кожей, так что ты увидишь у этой дамы только её локон страсти, но никогда брачных татуировок. Зато всё остальное ты получишь по полной программе и уж ты постарайся, в свою очередь, проявить себя настоящим мужчиной, чтобы потом твоей мимолетной любовнице не пришлось пожалеть о своём выборе. Ну, и ты уж не обессудь, но обо всех твоих достоинствах вскоре узнают все подруги той красавицы, которая положит на тебя глаз. Кое кто этим пользуется и, порой, по полгода торчит в Варкене и лишь тогда, когда над ним начинают посмеиваться а-рыцари, эти типы откочёвывают к себе в Мо или в Иркумию. Но мы на них не в обиде, ведь они отличные парни с широкой и открытой душой. Надеюсь, тебя не покоробил мой короткий рассказ о наших странных нравах, дед? Честно говоря, я даже и не подозревал о том, что ты бываешь в Варкенардизе в частном порядке. Мне ведь об этом никто не рассказывал и уж поскольку ты сам об этом заговорил, то я просто был вынужден тебе всё объяснить.
      Сорквик выслушав его, озадаченно покрутил головой и восторженно прошептал:
      – Поразительно… Это просто поразительно, Вел. Я ведь и раньше постоянно ловил себя на мысли, что твой город, словно бы из другого мира, а оказывается, что это действительно так. Вел, мальчик мой, как же это вы смогли убить в своих душах такую злую гадину, как ревность и чувство собственника, делающих мужчин скотами?
      Велимент пожал плечами и сказал:
      – Дед, такими нас сделали наши жены, ведь все они живое воплощение Матидейнахш для каждого из нас, а ведь она тоже познала семь мужей, от которых пошло семь первых кланов Варкена. Ну, а уж их такими сделала принцесса Анита. Да, кстати, если, уж, ты так заинтересовался этим и не считаешь поведение наших жен безнравственным, дед, то будь, заодно, готов вот ещё к чему. С нами, клансменами, они этого никогда не делают, но вот с некоторыми парнями со стороны частенько устраивают довольно весёлые игры. Поскольку мы с тобой не чужие, а я знаю об этом как отец-хранитель ордена от леди Вайлы, то предупрежу тебя, на всякий случаях, заранее. Ты ведь у нас человек очень тонкий и чувствительный. В общем, тебя могут пригласить не просто на "Утренний ужин", а в специальную женскую гостиную, в майнартати. Именно в этом месте и совершается самое великое чудо. Там наши жены, занимаясь друг с другом любовными играми, черпают от Матидейнахш особую энергию, которую потом вливают в нас и тем поднимают нашу Силу. Иногда они делают это вместе с гостем со стороны и что-то мне подсказывает, что тебе суждено стать таким счастливчиком. Вот тогда-то ты и узнаешь все тайны ордена.
      Сорквик выслушал своего внука очень внимательно, но не стал продолжать разговор на эту тему, ну, а Велимент был этому только рад, так как не привык обсуждать такие вопросы с кем-либо, кроме своей жены. Да, и Сорквику он рассказал об этом только потому, что это велела сделать ему Вайла, которая, почему-то, вдруг, решила поинтересоваться, о чём он разговаривает с императором. В любом случае он остался доволен как ужином, так и разговором с дедом-императором, ведь ему было только на руку его предложение, так как оно позволяло ордену малость подстегнуть своих собственных должников, которым они когда-то построили великолепные космические корабли.
      Ещё больше был доволен этим разговором сам Сорквик, ведь черные рыцари по-прежнему оставались его самым главным козырем во внутренней политике и той неспешной и неслышной политической борьбе, которая шла вокруг его трона. Хотя она велась строго по правилам, установленным им негласно, порой, некоторые короли и губернаторы зарывались. Они начинали требовать от него жестких мер в отношении неудачников, таких, например, как король Сиссар, место которого мечтали занять некоторые из его губернаторов.
      Хотя дела у этого бывшего вора шли не самым блестящим образом, у Сорквика на этот счет было совсем другое мнение и он был готов долго и терпеливо ждать того момента, когда из него, словно из яйца, вылупится большой политик и мудрый правитель. Уж что-что, а эти качества он видел в нём невооруженным взглядом и хотя не собирался задвинуть его недоброжелателей куда подальше немедленно, он всё же дал им понять, что из их затеи ничего не выйдет. Сорквик хорошо знал, на что способна бюрократия и крепко держал всех этих господ в своих руках. Были у него, конечно, и такие правители, которым он доверял полностью. К королю Бастиану и Борну, Болдрику и королю Фейдниру он относился точно так же, как и ко всем остальным правителям, но, зато никогда не лез в их дела. Впрочем, как и в дела планетарных королей, руки у которых были полностью развязаны. Они были самостоятельными политиками крупного масштаба и император мягко, но настойчиво успокаивал всех, кто пытался критиковать их, ведь то, что делали они, совершалось в империи впервые.
      Орден рыцарей Варкена номинально был выключен из большой политики, но он всегда маячил на горизонте огромной черной фигурой. Одни видели в нем карающую десницу дома Роантидов, другие, же наоборот, эдакого великана, всегда готового придти на помощь Галану. Не было лишь таких, кто вообще не видел ордена в упор. Сорквик всячески поощрял галанцев, особенно свободолюбивых и дерзких, вступать в орден, в котором они могли полностью раскрыть весь свой потенциал. Между тем, орден давно уже перестал быть в глазах галанцев чисто полицейским корпусом и то, что он в этот вечер договорился с Велиментом о создании финансовой гвардии, вовсе не должно было сделать черных рыцарей фискалами, презираемыми всеми должниками короны. Они были напрочь лишены такого качества, как холуйство и подобострастие, а потому ничто не могло испортить их репутации могучей силы, стоящей вне арены.
      Для решения наиболее щекотливых проблем у Сорквика имелась другая организация, о существовании которой галанцы не знали ни слухом, ни духом. Сразу же после кируфских событий, которые полностью прохлопала, в первую очередь, полиция империи, он вызвал к себе друга своего детства Игнеса и после продолжительной беседы попросил его полностью реорганизовать деятельность тайной полицией, которая также оказалась не на высоте, хотя аналитики именно этого ведомства первыми заподозрили то, что в Кируфе творится что-то неладное. Граф фрай-Элькаторн возглавлял тайную полицию уже несколько десятков лет и руководил ею так умело, что никто из галанцев даже и не подозревал о том, что на свете существует тайная имперская служба "Око Роанта". Впрочем, главной обязанностью её агентов была тайная слежка за опасными элементами общества, но никак не их преследование и, уж тем более, устранение. Подобного рода проблемы император решал иным образом, как правило назначая таких людей на ответственные посты.
      Собственно даже Борн Ринвал получил губернаторский пост только потому, что он позволял себе резко высказываться против высокого флотского начальства и даже императора, смело говоря о том, что его величеству не мешало бы сначала самому побывать в портах Галана, а уже потом издавать указ "О безопасности морских плаваний". Когда Жано Коррель, раскрыл заговор в Кируфе, Сорквик понял, что "Око Роанта" безнадежно устарело и уже не владеет полной информацией о состоянии умов его подданных, а он предпочитал принимать решения только тогда, когда имел исчерпывающую информацию об этом. Игнес, к его полной радости, считал так же и даже подготовил ему доклад, в котором анализировал причины своего провала.
      Получив от него новую директиву, шеф-президент "Ока Роанта" с головой ушел в работу и ровно через полгода на стол императора лег обширный проект со всеми расчетами, который был построен на совершенно иной агентурной базе. Сорквика он полностью устроил и реорганизация началась в тот же день. Все кадровые сотрудники "Ока Роанта", а так же его тайные информаторы, в основном мужчины, переводились в подразделение анализа информации. Агентов "Ока" сменили другие люди.
      Первым делом Игнес тайно собрал у себя всех дочерей и внучек Микки и рассказал им о том, как важно иметь информацию о настроениях в обществе и особенно о социально активных мужчинах. От женщин хлопот всегда было меньше, так как они всегда были куда больше обеспокоены делами своей собственной семьи, нежели проблемами империи. Поскольку никому из них не предлагалось доносить на своих любовников, а лишь составлять отчеты о настроениях мужчин в отношении власти, то добиться их согласия было не трудно.
      Следующим шагом Игнеса в ходе реализации его проекта было то, что император подписал свой знаменитый указ "Об услугах", в котором галанцев более всего поразило то, что дом Роантидов приравнял проституцию к работе адвокатов, психологов и отныне к их услугам следовало относиться с таким же уважением, как к услугам транспортных и иных компаний, облегчавших жизнь граждан. Этим указом проституткам придавался совсем иной социальный статус и отныне их услуги стали называть экстренной сексуальной помощью. Тем жрицам любви, которые стали таковыми в силу своего бедственного положения, предлагалось оставить эту профессию и получить из имперской казны очень щедрое вспомоществование, которое было, к тому же, безвозмездным. Зато сутенеры и прочие типы, жившие за счет таких девиц, ставились указом вне закона. Проституция отныне признавалась императором социально значимой и очень важной профессией. Ну, а если учесть то обстоятельство, что подавляющее большинство галанок были в положении и не могли полностью удовлетворять страсть своих супругов, то помощь жриц любви пришлась им очень кстати.
      Указом всем этим ночным бабочкам предлагалось переселиться в роскошные апартаменты, срочно пройти курсы повышения квалификации у а-девушек и им отныне надлежало принимать клиентов в шикарных "Салонах любви", на устройство которых из казны выделялись огромные деньги. Так что в том не было ничего удивительного, что когда полтора года спустя агенты Игнеса стали вербовать новых информаторов от имени императора, объясняя им смысл их работы на империю, отказов практически не было. К тому же в это время золотые а-доктора Борна Ринвала сделали своё дело, ведь согласно указа "Об услугах" жрицы любви пропускались к ним вне очереди. Девочек поразило то, что их император не только отнёсся к ним с таким участием, но и решил с их помощью сделать жизнь своих подданных ещё счастливее, ведь то, о чем говорили им в постели их клиенты, должно было лечь в основу его будущих указов, призванных напрочь устранить причины недовольства.
      Так что "Око Роанта" уже спустя каких-то неполных пятнадцать стандартных лет стало одним из важнейших институтов империи, хотя мало кто знал о его существовании. Зато все ощущали его работу на себе, так как теперь о Сорквике очень часто говорили: – "Ты ещё только думаешь о том, что твои дела идут вовсе не так, как тебе хотелось бы, а император уже подготовил свой указ, чтобы всё поправить". Жрицы любви создали свой собственный союз и, якобы, самостоятельно, раскинули широкую сеть салонов любви не только по всему Галану, но и в планетарных королевствах и даже вышли в космос. В эту сеть угодили также и черные рыцари, но уже потому, что таково было повеление их жен, согласно которому только в постели с а-девушками и девушками из красивых домов они могли снимать с себя свою вторую кожу. Более того, дамы из ордена не только принимали их в своих домах, но и частенько навещали их с ответными визитами.
      Разумеется, это только добавило "Салонам любви" уважения и кроме того только там можно было приобрести коврики живого варкенского мха, о чем мечтал буквально каждый галанец или галанка. Да, и первые биоэратотроны появились сначала именно в "Салонах любви" и Велимент, которого Вайла, время от времени, чуть ли не в приказном порядке отправляла к одной из своих подруг на всю ночь, был немало удивлен тому обстоятельству, что те умудрились сделать эти сексуальные шкуры такими "всеядными" и применяли их в своей трудовой деятельности. Но самое главное все-таки заключалось в том, что с девочек не взимались никакие налоги, хотя им и было запрещено самим назначать плату за свои услуги, а лишь разрешалось принимать подарки, сколь бы щедрыми они не были. Об этом тоже говорилось в указе императора. Так что далеко не со всех доходов граф фрай-Гилерн драл налоги.
      После того, как Велимент покинул императорские покои, в кабинет Сорквика тотчас пулей влетели его верные клевреты, Игнес и Валенквир. Оба были очень возбуждены, хотя только главный сборщик налогов империи имел практическую выгоду от приватных переговоров императора с премьер-магистром ордена рыцарей-сенсетивов. В нарушение всяческой субординации и придворного этикета этот старый, желчный и вредный тип бросился к своему повелителю, стал энергично трясти его за плечи и взволнованным голосом задавать ему вопросы:
      – Ну, как, Сорки? Как прошли твои переговоры с этим варкенским жуликом? Тебе удалось уговорить его взяться за это безнадежное дело? Его разбойники будут помогать мне?
      Император тут же скорчил измученному долгим ожиданием графу фрай-Гилерну такую высокомерную гримасу, что Луиза, с ногами сидевшая в кресле, которая держала в руках старинную галанскую книгу об искусстве любви вместо бластера, так и прыснула от смеха. Хохоча во весь голос, эта куколка, одетая в полупрозрачную голубую тунику, воскликнула:
      – Валенк, да, ты только взгляни на его физиономию! Ведь он весь так и сияет от радости! Разумеется, Сорки обо всем договорился, только тут и договариваться было не о чем, ведь Вел и так давно уже сам искал, к чему бы пристроить своих бездельников с косичками. Не понимаю я вас, ребята, зачем вам держать под ружьём столько народа в мирное время?
      Триумфа у императора не получилось и он тут же скуксился, а налоговый граф немедленно послал Луизе воздушный, а заодно еще и пиро и телекинетический поцелуй. Ну, а поскольку он узнал самое главное, то не стал утомлять его величество своим присутствием, с силой хлопнул его по плечу и прежде, чем дать хода телепортом, что ни шло уже ни в какие ворота и нарушало все правила сенситивного этикета, радостно гаркнул:
      – Сорки, ты у нас всё равно молодчина, хотя эта малышка полностью права! Ну, пока, я помчался.
      Император покрутил головой и сказал:
      – Да, видел бы сейчас мой отец своего старого, мудрого наставника. С ним точно случился бы удар.
      Игнес, присаживаясь к столу, негромко заметил:
      – А чего ты хотел, Сорки? Валенк до глубокой старости сохранил свою голову в ясном уме и твёрдой памяти, Галан, о благополучии которого он печётся не меньше твоего, расцветает с каждым днем и становится всё краше и краше, а сам Валенк давно уже достиг того возраста, когда ухлёстывая за какой-нибудь красоткой, рискуешь завалить в койку свою собственную прапраправнучку. Вот он и вынужден искать любви или у наших прелестных а-девушек, или у моих девочек, ну, а тут результат известен наперед, под их влиянием любой старый циник и мизантроп становится восторженным юным романтиком. – Покосившись на Луизу, которая снова уткнулась в "Весну любви", он поинтересовался у императора – Сорки, может быть мы не будем мешать Луизе читать и выйдем отсюда?
      – Ты, что это, смеешься надо мной, Игги? – Задал встречный вопрос Сорквик – Если ты хочешь поговорить со мной наедине, то я ничем не могу тебе помочь, так как не умею выходить за Стену. Ведь не стану же я из-за тебя беспокоить Антора среди ночи только для того, чтобы тот включил для нас свой темпоральник. Так что уж давай, старина, докладывай с чем пришел. От моих девочек у меня нет никаких секретов, а если бы я и попробовал что-либо утаить от них, то они все равно обо всём узнают. Ты же не станешь уподобляться Валенку и применять сенсетивные способности где ни попадя?
      До этого Игнес ещё не дошел и потому сказал:
      – Ладно, Сорки, но я тебя предупредил. В общем так, дружище, мои девочки начинают опасаться, что клиенты скоро начнут подозревать их в том, что ты имеешь на них какие-то виды и я полностью разделяю все их опасения.
      Император громко рассмеялся и воскликнул:
      – Игги, старый плут, да, всем и без того отлично известно, что я посещаю салоны любви некоторых дам Роанта и делаю это совершенно открыто. Так что о каких таких подозрениях ты тут лепечешь, всем и так известно, какие именно виды я имею на леди Риалу или леди Тейрис.
      – Сорки, ты меня не понял. – Со вздохом сказал шеф-президент "Ока Роанта" и добавил – Речь идет об их сотрудничестве с моей конторой. Ну, а чтобы уравнять девочек в правах с остальными твоими подданными, я предлагаю обложить их налогами. Тогда они будут вне подозрений.
      Император тотчас сурово сдвинул брови и посмотрел на графа фрай-Элькаторна таким взглядом, что тот невольно поёжился. Набрав полную грудь воздуха, от чего Игнесу и вовсе стало не по себе, Сорквик спокойным и ровным голосом сказал ему:
      – Вот что, конспиратор хренов, я от тебя ничего такого не слышал. Запомни раз и навсегда, – казна империи не возьмет из мохнатых сейфов этих милых и очаровательных дам ни единого тарса. Упаси меня от этого Великая Мать Льдов, я вовсе не имею ввиду то, что эти деньги грязные! Наоборот, те подарки и подношения, которые они получают от своих клиентов за то, что обслуживают их лёжа на спине, делаются с чистым сердцем. Во всяком случае лично я, собираясь в гости к этим леди, тщательно обдумываю то, как мне поднести им свой подарок таким образом, чтобы получить в ответ поцелуй, исполненный истинного признания и нежности. Ну, и кроме того, Игги, ты хоть представляешь себе, какова будет реакция старика Валенка, если тебя угораздит сделать ему такое предложение? Да, он просто вытащит из кладовки свою ржавую, древнюю шпагу, выволочет тебя на площадь Роантидов и там изрубит на куски. Вот это я тебе точно гарантирую, ведь когда я обсуждал с ним свой указ, который, кстати, как всегда настрочил ты, мой любезный друг, Валенку очень понравилось то, что дом Роантидов не стал в итоге превращаться в сутенера. И кроме того, Игги, разве девочки не работают в поте лица на твое всевидящее "Око"? Сегодня, благодаря той информации, которую ты получил от них, мне удалось изрядно смутить своего вредного внука. Теперь он уже не станет без особой нужды восхвалять преданность своих черных рыцарей, а это дорогого стоит, мой друг. Дорогого.
      Игнес уныло махнул рукой и сказал:
      – Сорки, на имперской службе они зарабатывают ничуть не меньше, чем черные рыцари. К тому же за особо ценную информацию системного характера они получают большие премиальные вознаграждения, дом Роантидов оказывает им свое покровительство и их чаще кого-либо принимают при всех трех дворах, а принц Ларкид тот и вовсе разрешил нескольким моим девочкам жить в своем дворце, отведя им самые роскошные покои. Правда, салонов любви они в нём ещё не открыли, но…
      Договорить ему не дала Луиза, которая громко захлопнула книгу, соскочила с дивана и воскликнула:
      – Всё, Сорки, я приняла решение!
      – Какое, птичка моя? – Удивленно спросил свою миниатюрную телохранительницу император.
      А-девушка подошла к своему любовнику, повелителю и подопечному, встала на цыпочки, Сорквик даже сидя в своем за письменным столом, был намного выше неё ростом, нежно поцеловала его и решительно сказала:
      – Милый, сегодня я ухожу от тебя насовсем.
      Лицо Сорквика сделалось испуганным и он спросил:
      – Почему, девочка моя? Я чем-то обидел тебя? Луиза, звёздочка моя, я буду на коленях молить тебя о прощении.
      – Нет, что ты, мой великан! – Пылко воскликнула Луиза и снова поцеловала Сорквика – Просто мне хочется влюбиться в какого-нибудь парня, который крутит хвосты кометам в космосе где-нибудь у самой Стены и стать его подругой, а то и женой. Ну, а кроме того я хочу лично принять участие в одном проекте, который желает воплотить в жизнь одна из девочек Игги. Ты просто прелесть, Сорки, и если бы я не держала себя в руках, то со мной запросто случился бы синдром Борна. – Подойдя к испуганному Игнесу, а-девушка подергала его за тонкие косички, во множестве свисающие из-под бриллиантовой заколки-архо, и сказала:
      – Не волнуйся, Игнес, ты здесь не причем. Я давно уже думала над этим. Просто сегодня такой день, ведь ровно пятнадцать лет назад от Сорки именно в этот день Борн увёл Гелику и Регги. Ну, всё, ребята, прощайте, меня ждет космос и леди Рита.
      Ни Сорквик, ни Игнес не успели и глазом моргнуть, как кто-то телепортом нахально утащил Луизу прямо из покоев императора, да, так ловко, что ни тот, ни другой не успели блокировать луч телепатического захвата, а лишь смогли ощутить присутствие какого-то мощного сенсетива. Судя по тому, что в кабинете, внезапно, на том месте, где только что стояла миниатюрная а-девушка появился в воздухе большой букет тропических орхидей, поддерживаемый золотым мужским браслетом с микроантигравом, это была какая-то дама из Варкенардиза. Возможно, что сама леди Вайла. Букет, тихо жужжа, медленно подлетел к Сорквику. Судя по тому, что Инга, которая тотчас вошла в кабинет с большой хрустальной вазой в руках, осталась спокойна, император мог не опасаться этого букета, а потому он молча взял цветы, снял с букета браслет и поставил благоухающие орхидеи в вазу с питательным раствором. С грустью посмотрев на золотой браслет, представляющий из себя плоское, широкое кольцо без какого-либо декора и гравировки, он молча надел его на левую руку. Игнес, глядя на своего друга, тихо сказал:
      – Сорки, я сочувствую тебе. Луиза была настоящим ангелом, но она тоже имеет право на счастье.
      Император кивнул головой и прошептал:
      – Да, Игги, эта девочка, несомненно, достойна любви самого святого Станислава. – В глазах Сорквика блеснули слезы и он воскликнул – Клянусь, я возвышу того парня, с которым Луиза обретет счастье и сделаю его королем!
      Инга поцеловала его и негромко, но веско, сказала:
      – Сорки, не разбрасывайся клятвами. Эта девчонка влюбится только в черного рыцаря, ну, а уж этих парней даже тебе не дано возвысить, так что просто пожелай ей счастья. Ты ведь не можешь стать мужем ни одной женщины до тех пор, пока вся галактика не примет закона дома Роантидов, да, и после этого слева от тебя будет сидеть только одна единственная женщина и уж точно это будет не галанка. А поэтому лучше растолкуй Игги, что "Око Роанта" должно непременно стать военизированной организацией, способной решать любые задачи ничуть не хуже самых лучших архангелов, работающих в большой галактике.
      Замечание Инги возымело свое действие и Сорквик тут же собрался и принялся объяснять графу фрай-Элькаторну смысл новых задач, которые он решил возложить на его контору. То не только слушал его очень внимательно, но и моментально заносил всю информацию в свой компьютер. Уже через полчаса Сорквику стало ясно, что все это не является для Игги такой уж большой неожиданностью и он, рассмеявшись, велел ему проваливать и не строить больше из себя злодея. Граф встал из-за стола, тепло попрощался с императором и степенно удалился. Правда, его спокойствия хватило не на долго и как только он вышел из покоев в большой, полутемный зал, он тотчас весело завопил и прокатился по скользкому паркету колесом. Игнес был очень рад тому, что им удалось-таки совместными усилиями подвести императора к решению создать мощную тайную службу для работы в большой галактике.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      После двух месяцев упорной работы от довольно большого астероида, который некогда содержал в себе богатые запасы меди, цинка, да, к тому же еще и никеля в придачу, от него остались одно лишь лёгкое облачко тончайшей пыли. С ней было покончено в самую последнюю очередь. Вся пустая порода была превращена в отличный керамит и телепортом переправлена на Календиз, где его ждали с нетерпением, а металлы очищены, доведены до нужной кондиции, превращены в стандартные чушки и сложены в трюмах "Принцессы Руниты". Теперь перед Жано Коррелем встала другая, ничуть не менее сложная, задача, как сбыть груз так же выгодно, как он проделал это с керамитом. Увы, но в условиях жесткой конкуренции это было весьма затруднительно даже не смотря на то, что подданные империи всё больше и больше нуждались в керамите и металлах.
      На Галане в этом месяце и своей меди выработали столько, что туда было лучше и не соваться. Это понизило цены и на Сиринелле, что привело к тому, что местные шахтеры даже пригрозили набить морду галанским, если те поставят ещё хоть одну партию меди на их рынок. Хотя на них тотчас окрысились все сиринельские потребители меди до единого и пообещали им самим порвать задницу в клочья. Лезть в эту свару Жано отказывался наотрез. Тем более, имея в своих трюмах сто семьдесят тысяч тонн первосортной меди, которую они в течение трёх суток могли превратить в порошок. Забрасывать весь груз на Цисту, где размещалась центральная космобиржа металлов, тоже было идиотизмом. Там всё скупят оптом, но вовсе не по той цене, по которой ему хотелось. Другие варианты были не намного лучше. Оставалось сделать только одно, – прыгнуть на Поркер, что означало самое страшное событие для любой молодой компании, бартер.
      Да, на Поркере они могли получить ценную древесину, которую потом с руками оторвут хоть на Галане, хоть на Сиринелле или Вуртизе, а ещё там можно было набить трюмы концентрированными кормами и выкручивать руки галанским фермерам, но это были, во-первых, – грузы требующие особой складской обработки, всё нужно было самостоятельно расфасовать по контейнерам, а во-вторых, – все они требовали тщательного соблюдения температурного режима в трюмах. Но зато это позволяло увеличить доходы компании "КМР" процентов на тридцать, а то и на все сорок. Правда, король Сиссар Золотые Руки, с которым Жано ни разу не встречался, по слухам, был человеком с очень сложным характером и договориться с ним было очень не просто. Этот тип сам вел торговлю с внешним миром и относился с подозрением к каждому, кто прибывал на Поркер со своими товарами, заранее видя в нем жулика.
      Взвесив все за и против, Жано Коррель взял в руки интерком и приказал старшему офицеру связаться с Поркером и запросить разрешение встать на орбиту вокруг него, а навигаторам проложить туда луч прыжка. Через минуту он уже разговаривал по супервизио с юной поркерианкой, которая с дотошностью следователя выясняла у него, что именно черные рыцари собираются приволочь на её планету в своем здоровенном корыте. Убедив девушку в том, что медь, цинк и никель у него самого отменного качества и пообещав ей, что они сами и без какой-либо доплаты превратят медь в порошок для конвертеров, он получил приглашение на аудиенцию к королю Сиссару, который, оказывается, был дедом этой хрупкой девчушки. У Жано тотчас поднялось настроение и он со всех ног бросился в свой коттедж переодеваться, так как девушка намекнула ему, что её вредный дед не любит черного цвета.
      Остановив свой выбор на белом парадном мундире капитана торгового флота империи Роантир, Жано выбежал из коттеджа и под одобрительные возгласы членов своей команды направился к своему излюбленному стартовому кусту. Там, вспомнив о том, что Сиссар Лагрис был женат, он прямо на виду у всех обнажил кортик и обкорнал им цветущий куст по самое некуда. Это, однако, никого не возмутило, а один из его космолетчиков тотчас достал из кармана своего космокомбинезона небольшой самородок золота и мигом превратил его в лист фольги, которым и предложил обернуть букет для того, чтобы он не уколол острыми шипами рук королевы Поркера. Парни, не скрывая своего волнения, то и дело складывали пальцы в замок удачи и что-то тихо шептали. То, что их капитан решил связаться с этими чудаками поркерианами, избравшими для жизни горячие джунгли, им, явно, понравилось.
      Жано снова связался с Лимнией и та дала ему телепатическое целеуказание, чтобы он мог совершить прыжок, но уже с суточной орбиты Поркера. Поркерианам, как и обитателям Нейлы, также приходилось жить под сферическими, светоотражающих крышами огромных куполов. Однако, купола Поркера не были герметическими, да, и были они малость поменьше, чем на Нейле. Главная их задача заключалась в том, чтобы понизить температуру и влажность, ведь на этой планете, окутанной густым слоем облаков, жара в пятьдесят градусов по стандартной шкале, считалась нормой, а уж на то что влажность была, как в бане, никто и вовсе не обращал внимания. Поэтому Жано Коррель не очень-то удивился, когда увидел возле площадки прибытия нескольких здоровенных парней, одетых в трикотажные майки с короткими рукавами и просторные, мешковатые штаны, пошитые из серебристого иркумина, лёгкой, но очень прочной, слоистой ткани, обычно идущей на изготовление вакуум-скафандров.
      Парни были подпоясаны широкими, массивными поясами с установками климат-контроля для вентиляции штанов, заправленных в высокие, пухлые на вид, бронебутсы на толстой ребристой подошве. Ещё на поясе у каждого из парней висел вибро-меч и вместительный стальной подсумок. То, что поркериане предпочитали держать своё мужское хозяйство в прохладе, он счёл вполне естественным и правильным. На головах у этих загорелых, весёлых и задорных молодых парней, которые что-то живо обсуждали между собой, были надеты большие, широкополые круглые шляпы, серебристые сверху и красные снизу. Это тоже были мобильные установки климат-контроля, без которых на Поркере, похоже, было не прожить. Первое, что волей-неволей бросилось ему в глаза, это яркое, слепящее, желтовато-белое сияние, льющееся сверху, от которого он беспомощно заморгал, глядя на здоровенных, коротко стриженых парней, стоящих перед ним. К Жано подбежал один из них, нахлобучил ему на голову здоровенную круглую шляпу, нацепил на нос зеркальные защитные очки, треснул по спине своей широченной ладонью и весело крикнул:
      – Варкенец, ты точно сдурел, раз сунулся к нам в такой неподходящей одёжке. Давай знакомиться, я капитан Майзинг Тержан, а эти гогочущие гонзарги, мои солдаты. Мы все из лесного патруля и Лимния послала нас, чтобы мы проводили тебя до купола короля Сиссара. Извини, парень, но если ты хочешь иметь с нами дело, тебе придется пройтись пешком пять километров через джунгли. Ты чем-то понравился Лимми и она направила тебя на ближнюю площадку, а вообще-то черные рыцари к нам никогда не заглядывают. Вам же подавай прохладу, а у нас тут баня круглый год. Ну, что, варкенец, глаза привыкли к сиянию? Если что, отрегулируй фильтры, да, давай, потопаем. Здесь к куполу идти посуху.
      Жано с сомнением посмотрел на свои блестящие хромовые ботиночки, огорчённо вздохнул, зажал под мышкой красную кожаную папку с документами, взял букет в левую руку и сказал, протягивая Майзингу, правую для рукопожатия:
      – Меня зовут Жано, Майзинг, и я намерен честно вести дела с Поркером. Это не будет нарушением правил, если я полечу над тропой? А то, видишь ли, мне не хотелось бы испачкать ботинки. Не думаю, что с тех пор, как я был на этой планете в последний раз, когда перебрасывал сюда колонистов и помогал вам строить города, джунгли стали хоть немного чище.
      Весёлый парень заулыбался ещё шире и воскликнул:
      – Валяй, только не шпарь над джунглями! Моментально обгоришь и мундир свой испортишь.
      Жано немедленно поднялся в воздух на полметра от керамитовой плиты, на которой он стоял и медленно двинулся вперед. Десять солдат лесного патруля тотчас выстроились справа и слева от него, а их бравый капитан занял свое место впереди. Парни вытащили из ножен свои мечи, включили режущие шлейфы и они двинулись вперед, к джунглям, которые вставали перед ними зелёной стеной огромной высоты. Чем ближе они приближались, тем громче становились звуки, которые возле площадки казались монотонным рокотом. По каким-то особым приметам Майзинг мгновенно определил то место, где начиналась тропа, хотя для Жано в этом зелёном кошмаре всё казалось совершенно одинаковым. Как только они вошли в это влажное, горячее зелёное марево, он немедленно соткал вокруг себя плотный кокон псевдосиловой защиты, начал охлаждать воздух и потому чувствовал себя в нём просто великолепно.
      Джунгли Поркера поражали воображение уже тем, что все растения росли в них с чудовищной быстротой, заполняя собой чуть ли не каждую щель. Солдатам лесного патруля приходилось работать вибромечами и пинать срубленные побеги ногами на край без остановки, чтобы проложить и расширить тропу через молодую поросль, но труднее всех приходилось их капитану. Глядя на то, как тот машет своим вибро-мечом слева направо, Жано крикнул:
      – Майзинг, давай я пойду впереди и буду прокладывать дорогу, а ты задавай мне направление.
      Тот, не поворачивая головы, спросил:
      – А ты справишься, варкенец? Нам ведь нужно только проложить тропу, а не уничтожить лес, как это ты делал во время высадки десанта колонистов. Мы все тогда были такими дурнями и натворили на Поркере такого, что до сих пор плюемся, как только вспоминаем о тех днях. Наш лес он ведь единый живой организм. Срубить молодые побеги это не страшно, если это делать терпеливо и без злости, то лес вскоре сам понимает, что от него требуют люди и уже не забивает тропу.
      Жано, поняв, что делать, сказал:
      – Давай, я начну, а ты посмотришь, правильно ли я все делаю. Глядишь и ты чему-нибудь научишься. – Обращаясь ко всем солдатам, он добавил – Вы же все сенсетивы, ребята, а ведете себя, право слово так, словно вы бестолковые галактические круда.
      Капитан пропустил Жано вперед и он сразу же начал аккуратно стричь молодую поросль, стараясь не трогать зрелых побегов. Как и солдаты лесного патруля, он разрубал их телекинетическими ударами на несколько частей и укладывал ровными валками. Посмотрев на то, как парень в белом парадном мундире, да, ещё с цветами в руках, так лихо торит тропу, солдаты выключили свои вибромечи, вложили их в потёртые ножны и быстрым шагом пошли вслед за ним. Не прерывая работы, Жано быстро создал в своем сознании образовательную телепатемму на тему создания псевдосилового кокона и технологии прокладывания тропы. Как сардару, обучившему добрых полмиллиона с лишним тысяч огунов, ему это было не трудно сделать, тем более, что он успел внимательно приглядеться к тому, как работали солдаты лесного патруля. Когда они, наконец, почувствовали себя туристами, Жано спросил капитана:
      – Майзинг, если хочешь, то я и вас научу работать точно так же? Поверь, дружище, это совсем не трудно.
      Тот робко поинтересовался:
      – Варкенец, а тебе за это не нагорит? Я, как-то, слышал, что вы свято храните секреты своего клана и всё такое.
      Жано от этих слов так расхохотался, что едва не выронил из рук и цветы, и папку. Утирая рукавом слезы, выступившие из глаз, он громким голосом спросил:
      – Майзинг, это какая же сволочь сказала тебе это? Я тут лечу и всё думаю о том, как бы мне повежливее предложить вам услуги самых лучших сардаров ордена, чтобы они научили вас использовать Силу, а ты мне, вдруг, заявляешь о такой чуши. – Остановившись, он повернулся к поркерианам и сказал – Значит так, парни, спешить нам некуда, а потому, давайте, быстро расслабились и начали думать о лесе. О том, какой он сильный и высокий, как уважает таких же сильных и высоких людей. Это поможет вам лучше понять смысл моей телепатеммы. Ну, начали, я посылаю вам телепатемму, а вы принимаете её.
      Знания, помноженные на огромный опыт, возымели свое действие и уже через несколько минут капитан Майзинг воскликнул:
      – Так просто? Жано, это и в самом деле можно делать таким образом? О, белое сияние, а я-то уродовался столько лет, махал мечом, как проклятый, а тут всего-то и надо, что контролировать дыхание, да, смотреть не в одну точку, а как бы веером. Послушай, Жано, а ты не мог бы придумать, как проходить с помощью Силы через болота? Понимаешь, варкенец, там растет примерно поровну водоносных побегов и поддерживающих, внешне они совершенно одинаковые, но поддерживающие ты можешь рубить сколько угодно, а вот водоносные трогать очень опасно, запросто можно убить какое-нибудь дерево, растущее наверху и тогда в этом месте лес начнет потихоньку умирать. Тут ведь всё так чертовски сложно устроено.
      Жано Коррель который всё это время висел над тропой в позе лотоса, кивнул головой и сказал:
      – Майзинг, если король Сиссар не будет против этого, то я откомандирую на Поркер пару десятков своих парней и ещё попрошу Раймура, чтобы он направил к вам своих мудрецов-биологов. Думаю, что им будет очень полезно поучиться у вас тому, что вы знаете, чтобы потом начать учить вас тому, что знаем мы. Черт, как только вернусь в Варкен, я такую взбучку устрою Велу, что он сам примчится на Поркер. Понимаешь, парень, я только сейчас, вдруг, сообразил, что мы только и сделали для вас, что забросили сюда со всем скарбом, да ещё, сдуру, выжгли в джунглях несколько здоровенных дыр. Ну, а вы-то что молчали всё это время, Майзинг? Трудно что ли было попросить нас о помощи по части обучения прикладному сенсетивизму? На Галане, от нечего делать, мы скоро начнём учить гверлов, а тут, вдруг, выясняется, что такое огромное множество людей нуждается в опытных сардарах.
      Капитан пожал плечами и сказал в ответ:
      – Да, вообще-то после того, как король Сиссар понял, что мы тут натворили, он приказал нам научиться жить в этом лесу, а не изводить его. Так что о черных рыцарях у нас действительно не самые хорошие воспоминания. Вы ведь тогда столько леса извели.
      – Ну, ладно тебе, Майзи, они же не со зла. – Одернул своего капитана сержант Невил и добавил – Жано, я связался с Лимнией и рассказал ей о том, чему ты нас тут научил. В общем она требует, чтобы мы поскорее прибыли в купол короля Сиссара. Её все это очень заинтересовало. Так что хватит шляться по лесу, давай, принимай координаты купола.
      – Нет, уж, Невил, так дело не пойдет. – Возразил парню Жано – Если уж на то пошло, то я лучше разденусь до гола, возьму в руки вибро-меч и честно пройду всю трассу. Благо я уже сообразил, как разглядеть в этой зелёнке тропу.
      Майзинг предложил Жано не чудить и двигаться так, как и прежде. Правда, теперь они шли по тропе плечом к плечу и капитан, то и дело восторженно ахал, играючи валя молодые побеги телекинетическими ударами. Похоже, что ему это занятие нравилось куда больше, чем энергичное махание мечом. Вскоре они подошли к здоровенной металлической колонне, уходящей высоко вверх, которая не уступала по толщине стволам гигантских деревьев. Это была одна из двадцати опор, поддерживающих платформу с куполом короля Сиссара.
      Они вошли внутрь пустотелой колонны и солдаты лесного патруля первым делом сняли свои шляпы и забрались в невысокие душевые кабинки, в которых мощные струи горячей воды быстро смыли с их полускафандров грязь и липкий сок растений. Жано в этом не нуждался, а потому связался с Фанслом Грисом и попросил его срочно отобрать двадцать пять сардаров-добровольцев. Лифт-антиграв быстро забросил их на трёхсотметровую высоту и они с весёлыми шутками и прибаутками ввалились в просторный холл, залитый тёплым, золотисто-розовым светом, который был очень приятен для глаз после зеленого, светящегося марева. В холле их поджидала гибкая, худенькая девушка с пышной грудью, одетая точно так же, как и солдаты лесного патруля, которая, одарив их сердитым взглядом, воскликнула:
      – Ну, наконец-то, Майзи! А то я уже собиралась идти в лес и вытаскивать вас оттуда. – Улыбнувшись Жано, она тут же поинтересовалась – Граф, вы действительно намерены прислать к нам на Поркер своих сардаров?
      Жано выпустил из рук цветы и папку, встал перед девушкой на одно колено и поцеловал ей руки прежде, чем сказать:
      – Леди Лимния, если вы имеете ввиду тех нахальных обормотов, что стоят позади вас, то они в вашем полном распоряжении.
      Девушка стремительно развернулась и увидела перед собой целую толпу рыцарей-архо, одетых кто во что горазд, но только не в черные мундиры. Все они стали подходить к ней по очереди и, вставая на одно колено, целовать девушке руки, а Жано Коррель, стоя рядом, называл ей их имена, рыцарские звания, количество косичек, у каждого их было не менее восьмисот, и сообщал, заодно, сколько учеников было у этих сардаров. Когда церемония была окончена, он сказал с поклоном:
      – Леди Лимния, наша вахта продлится ещё два стандартных месяца и всё это время мои архо будут в вашем полном распоряжении. Отправьте их с солдатами лесного патруля в джунгли, чтобы они понюхали, чем пахнут здешние болота, а после этого они станут сардарами ваших людей, правда, в Варкенардизе. За одну ночь в темпоральном ускорителе каждый из них сможет обучить до четырёх тысяч парней и поверьте, проведя полтора года в учебном лагере, каждый из них станет таким же могучим сенсетивом, как и все мои архо.
      Девушка нахмурилась и спросила с обидой в голосе:
      – Граф, я не раз слышала о том, что вы, варкенцы, относитесь к женщинам с особым почтением, так почему же вы берётесь учить только мужчин? Мы ведь не сидим по домам и работаем в лесу наравне с ними, а то, чему вы научили этих парней за каких-то полчаса, заслуживает внимания. Вам не кажется, что это дискриминация?
      – Леди Лимния, простите меня великодушно, но мы ничему не учим женщин. – Вежливо ответил Жано и добавил – Этим наши женщины занимаются сами и благородная леди Вайла, наша мать-хранительница, просит вашего любезного разрешения посетить Поркер на следующей неделе, чтобы обсудить эти вопросы с королевой Биной. Простите меня ещё раз, леди Лимния, но мы никогда не суем носа в женские дела.
      Архо, стоявшие вокруг них, дружно закивали головами и стали горячо убеждать её в том, что так оно и есть. Девушка сменила гнев на милость, улыбнулась и сказала:
      – Хорошо, граф, а теперь капитан Тержан проводит вас к его величеству. Король Сиссар и королева Бина ждут вас, а я пока что покажу господам рыцарям их покои.
      Майзинг успел за это время переодеться в униформу, состоящую из песочного цвета рубахи с коротким рукавом и зелёными погонами, такого же цвета брюки и лёгкие туфли. Это, явно, была униформа для купола и Жано она понравилась хотя бы потому, что походила на форму галактов. Он уже успел обратить внимание на то, что весь интерьер просторного холла был выполнен в тёплых, охристых и золотистых тонах, видимо, таким образом поркериане проводили линию, отделяющую свой дом от зелёного буйства джунглей. А ещё он понял, что неба для них практически не существовало и с горечью подумал о том, какие же все они были дураки, когда валили лес на огромных пространствах в те месяцы, когда начиналась колонизация этого удивительного мира, в котором жить можно было только под кронами деревьев. Чтобы убедиться в этом окончательно, он спросил своего провожатого:
      – Майзинг, вы живете только в куполах или в лесу у вас тоже есть постоянные жилища?
      Тот улыбнулся и сказал в ответ:
      – Ты быстро освоился на Поркере, Жано. Разумеется, мы живём, по большей части, в лесу. Под куполами у нас размещены школы, театры, правительственные учреждения, ну, и всё такое. Ну, а в лесу мы строим на деревьях дома-соты и большую часть времени проводим в среднем слое, там гораздо прохладнее, а вниз опускаемся только для того, чтобы помогать лесу. У леса много вредителей, против которых он практически беззащитен и ему очень нужна наша помощь. Гибель каждого дерева для леса это точно такая же трагедия, как для отца смерть ребёнка.
      Жано Коррель вскинул брови и спросил:
      – Послушай, Майзинг, а как же вы тогда вообще ведёте рубку леса? Ведь вы же экспортируете древесину на другие планеты, а из того, что я увидел за этот час, мне стало ясно, что лес для вас это что-то святое и мне, право же, стыдно за то, что мы здесь когда-то натворили. Я только потому и вспомнил про магистра Озалиса, что он ведает в ордене наукой и уж кому, как не его сайнт-магистрам заниматься возрождением леса там, где мы его когда-то уничтожали так глупо и безжалостно.
      Ответ Майзинга весьма удивил Жано, так как тот с горечью сказал ему довольно странные слова:
      – Эх, Жано, нам бы только избавиться от тех идиотских городов, которые мы построили в начале колонизации, а уж лес о себе и сам позаботится. Он уже простил нам то, что мы с ним сотворили тогда и очень благодарен нам за то, что мы строим купола в самых слабых местах и закрываем его от сияния. Ну, и ещё мы научились договариваться с лесом и он сам отдает нам те ветви деревьев, которые уже отжили свой век, но ещё не превратились в болотную жижу. На Поркере, варкенец, всё устроено вовсе не так, как в других мирах. Здесь даже самая прочная древесина алмазного дуба в три дня способна сгнить и превратиться в жижу благодаря автолизу. Зато если всё сделать по уму, то есть договориться с лесом обо всём заранее, то он, не смотря на нашу дикую влажность, в каких-то пять часов выпьет из ненужной ему ветки всю влагу и отдаст нам древесину совершенно сухой.
      Жано, выслушав объяснения капитана Майзинга, ещё раз подивился тому, как мало ему было известно об этом удивительном мире, который, как и его обитатели, нравился ему всё больше и больше. Беседуя на ходу, они прошли через пару больших, нарядных залов, соединенных коридорами и подошли к небольшой неприметной двери. Приёмная короля Сиссара была расположена неподалеку от того места, куда они поднялись на лифте. Леди Лимния действительно указала Жано самую ближнюю площадку прибытия, которая была устроена на естественной поляне. Когда они вошли через служебный вход в приёмную, то на Жано уставилось несколько десятков пар глаз и все те космоторговцы, которые прибыли на Поркер раньше него, похоже, были очень недовольны его появлением и особенно тем, что капитан лесного патруля молча провёл черного рыцаря через большой зал прямо к дверям, возле которых стояла дюжина вооруженных бластерами солдат. Они весело заулыбались при их приближении и тут же открыли перед ним двери настежь. Подтолкнув Жано к дверям, Майзинг сказал добродушным тоном:
      – Ну, там ты и сам разберёшься, Жано, а если захочешь навестить меня в моей лесной берлоге, спросишь кого угодно из наших и либо я за тобой примчусь хоть посреди ночи, либо тебя ко мне привезут на флайере. Моя Нелли будет очень рада. Мы ведь не такие дикие, как это может показаться на первый взгляд. Ну, как, ты принимаешь моё приглашение, граф?
      – С огромным удовольствием, Майзи, жди меня с подарком! – Радостно воскликнул Жано в ответ – Как только поговорю с королём Сиссаром о делах, я тотчас отправлюсь к тебе, так что готовь выпивку, парень.
      Войдя внутрь небольшого зала, Жано Коррель чуть ли не нос к носу столкнулся с высоким мужчиной, одетым в генеральский мундир песочного цвета и невысокой, стройной и очень красивой женщиной с озорной улыбкой. Это были король Сиссар и королева Бина, которые сами вышли к нему навстречу. Жано тотчас встал на одно колено, повесил цветы и папку рядом с собой и пылко воскликнул:
      – Ваши величества, для меня огромное счастье предстать перед вами и выразить своё восхищение вашим королевством, в котором живут такие мужественные и отважные люди!
      Увидев роскошный букет белых ролинов, королева Бина порывисто шагнула вперед. Жано быстро расцепил замок восхищения и, взяв тонкие руки королевы в свои широкие ладони, нежно прикоснулся к ним губами и промолвил:
      – Королева Бина, клянусь поясом Великой Матери Льдов, ваши руки нежнее лепестков этих ролинов, которые мне удалось доставить вам через джунгли живыми и невредимыми.
      Королева приняла из его рук букет, уткнулась лицом в цветы, вдохнула в себя их аромат и воскликнула:
      – О, звезды! Как же я люблю моряков, которые дарят мне белоснежные ролины, да, ещё и сами одеты при этом во всё белое. Граф, вы доставили мне огромное удовольствие, заставив вспомнить дни моей юности в Мо.
      Снова сложив пальцы в замок благодарности, Жано поднял глаза на королеву Бину и восторженно выдохнул:
      – Прекраснейшая из всех королев империи, если бы я не совершил однажды брачного полета с леди Низой и мои волосы не были бы заплетены рукой моей жены в тысячу косичек, то непременно похитил бы вас из этого дворца. Меня даже не остановил бы гнев короля Сиссара Первого, но, увы, моя заколка-архо не позволит мне вознести вас на небеса и мне остаётся только одно, быть вашим преданным рыцарем и везде восхвалять вашу красоту и изящество.
      Над головой Жано загрохотал мощный и весёлый бас широкоплечего верзилы Сиссара Золотые Руки:
      – О, да! Я узнаю речи бравого и отважного моряка из Мо! В том числе и поэтому мне пришлось однажды увезти свою малышку из этого города, ведь она так обожала вас, офицеров торгового флота империи. Право же, мне частенько приходилось пускать в ход кулаки, чтобы самая красивая девушка Большой Дубинки не покинула меня.
      После того, как Жано и король Сиссар обменялись крепкими рукопожатиями, они втроём прошли в рабочий кабинет его величества. Там премьер-командор передал ему свою папку, которая содержала всю документацию на груз, находившийся в трюмах "Принцессы Руниты". Королева Бина интересовалась этим не менее живо, чем её супруг. Быстро ознакомившись со спецификацией, она воскликнула:
      – Капитан Коррель, медь и никель нам очень нужны, найдётся применение и цинку. Мы готовы взять всю партию металлов и заплатить вам самую высокую цену, но только в том случае, если и ваша компания пойдет нам навстречу. Тогда мы обещаем вам долгосрочное сотрудничество с Поркером. Но об этом нам лучше поговорить за обедом.
      Жано тотчас насторожился. С одной стороны долгосрочный контракт с королем Сиссаром, несомненно, сулил немалые выгоды, но вот только что за условие они хотели выставить. Поэтому он не стал расспрашивать королевскую чету ни о чем и, поблагодарив их за радушный прием, проследовал в столовую. Удалившись вместе с королем в туалетную комнату, чтобы помыть руки, он и там не стал задавать вопросов. Только после того, как Жано покончил с черепаховым супом, он вздохнул и изобразил на своем лице наивное удивление, прося объяснить ему, о чём, все-таки, идет речь. Сиссар Золотые Руки, не смотря на свое простое и бесхитростное лицо, не зря прослыл человеком умным, многоопытным и очень искушенным в житейских делах. Приступая ко второму блюду, большому морскому раку, обжаренному во фритюре, он многозначительно сказал, беря в руки щипчики для вскрытия прочного панциря:
      – Капитан Коррель, советую вам откушать рака, приготовленного нашим поваром по-сурински. На мой взгляд, это самый лучший способ приготовления. Внешне это блюдо не очень приятно на вид. Панцирь рака от кипящего масла сделался тёмно-коричневым и весь покрыт черными точками, а потому буженина по-иркумийски может показаться вам более лакомым блюдом, но вы поверьте, под этим панцирем скрывается нежнейшая мякоть, которая просто тает на языке. Главное не бояться и проявить ловкость, приступая к пиршеству и тогда вы будете вознаграждены самым изысканным лакомством.
      Это замечание весьма заинтриговало Жано и он, поддерживая словесную игру, воскликнул:
      – Ваше величество, пожалуй, я не откажусь от этого блюда, но только в том случае, если вы научите меня правильно вскрывать панцирь. Мы, моряки, обычно используем для этого стамеску и киянку. Правда, прежде, чем есть рака, моряки всегда раздеваются до исподнего, чтобы не испачкать мундира, но сейчас это для меня непозволительно.
      Король Сиссар, услышав эти слова, тотчас принялся инструктировать своего гостя:
      – О, это сущие пустяки, граф, вам нужно взять щипчики в правую руку, затем надавить ножом позади центрального шипа и наложить щипчики на эту трещинку. Поверьте, граф, эти щипчики, изготовлены в Роанте из отличной стали, а у вас крепкая рука моряка. Стоит вам сжать щипчики, как вы сделает главное, расколете панцирь вдоль. После этого вам останется только раскрыть его и перед вами окажется целая гора вкусного и очень ароматного мяса, но самое главное, мой друг, вы не испачкаете своего белоснежного мундира. Мне кажется, это не самые большие труды.
      Официант убрал пустую тарелку и Жано, решительно пододвинув к себе серебряное блюдо с раком, твердо сказал:
      – Это самое замечательное, что только может быть в жизни, – вовремя получить совет знающего человека, ваше величество. Уж теперь моя рука точно не дрогнет.
      Королева Бина всплеснула руками и воскликнула:
      – Жано, вы просто прелесть! – После этого она со вздохом потупила глаза и добавила – Ах, если бы вы действительно оказались тем самым рыцарем, который сможет спасти несчастную королеву и её отважного, но такого неразумного, супруга от позора и неминуемого краха всего того, что они создавали столько лет.
      При этих словах Жано немедленно положил щипчики на стол и сказал с улыбкой спокойным и решительным тоном:
      – Ваше величество, быть вашим рыцарем это честь для меня. Назовите причину, по которой вы загрустили, и я немедленно устраню её во что бы то ни стало. Я черный рыцарь и мое дело простое, вступать в бой тотчас, как только ко мне обращается с просьбой одна из дочерей Матидейнахш.
      Королева Бина подняла глаза на Жано и тихо сказала:
      – Дорогой Жано, это дело не требует отваги на поле брани. У вас есть огромный корабль и прекрасная команда, это всё что для этого требуется. Когда мы начали колонизацию Поркера, то взяли у казны огромный кредит, который вложили в строительство прекрасных домов, в которых, как оказалось, на Поркере невозможно жить. Теперь они стоят без дела и нам приходится тратить огромные деньги на то, чтобы сохранить их в целости и сохранности. Эти дома очень нужны на Вуркизе и мы можем получить от короля Хартана хорошую цену за них, но у него нет ни больших космических кораблей, ни мощных телепортистов, чтобы забрать их. Мы же пока что крепко-накрепко привязаны к Поркеру. Ах, к кому только мы не обращались из тех людей, которые посещали наше королевство, чтобы договориться с ними о транспортировке этих домов на Вуркиз, да, какое там, всем этим космическим торговцам от нас нужно только одно, наша драгоценная древесина и их даже не волнует то, что нам приходится подолгу разговаривать с лесом, изучать каждое дерево, чтобы выяснить, можем ли мы забрать его ветви из джунглей.
      Лицо Жано потемнело от гнева и он глухо прорычал:
      – Проклятье! Эти чертовы мертвые города! – Справившись со своими чувствами, он улыбнулся губами и сказал королеве, которая вся так и замерла от испуга – Ваше величество, я был в числе тех черных рыцарей, которые губили лес Поркера и я клянусь вам, что моя компания перевезёт все дома из мёртвых городов на Вуркиз. Мои люди начнут разгружать "Принцессу" тотчас, как только вы укажете нам куда сложить металл. На это уйдет не более получаса. После этого мы начнем грузить в её трюмы дома. Думаю, что вы управимся месяца за три, ведь у нас есть ещё три корабля, которые ни в чём не уступают моей "Принцессе Руните". Для меня это дело чести, ваше величество, и я не отступлюсь даже в том случае, если нам придется работать бесплатно.
      Король Сиссар, у которого, внезапно, задрожали от волнения руки, убрал их со стола и негромко сказал:
      – Сынок, за каждый проклятущий дом, который ты увезешь из моего королевства, мы погрузим в твои корабли целый штабель леса точно такого же размера и уж ты поверь, лес Поркера даст нам эту древесину только ради того, чтобы вернуться на своё прежнее место. О, звёзды, Жано, если бы ты знал, как ты сейчас напомнил мне одного моего старого друга, с которым я вырос в Мо. Только Лардж Коррель умел смотреть на мою Бину так, что меня тотчас начинала переполнять гордость.
      Услышав имя своего деда, Жано побледнел. Ему, внезапно, стало ясно, кто именно сидит с ним за одним столом. Переводя изумленный взгляд с королевы Бины на Сиссара Золотые Руки, он, вдруг, перешел с ними на ты и негромко сказал:
      – Раз ты знаешь Ларджа Корреля, парусного мастера с Большой Дубинки, сына боцмана Жано Корреля, служившего на торговом барке "Синяя стрела", то значит ты его друг детства, Сиссар Лагор, которого звали Сиссар Ныряльщик, но тогда ты Бина Риновер, подруга моей бабушки Лараны. Великая Мать Льдов, как же мне благодарить тебя за то, что ты направила меня на Поркер?
      За столом воцарилась тишина и даже официанты, стоявшие позади короля и королевы, подались вперед. Король Сиссар судорожно проглотил комок в горле, а из глаз королевы брызнули слезы и она воскликнула:
      – Жано, неужели ты действительно внук Лары Ген-Призе, моей троюродной сестры и самой лучшей подруги, дочери этой мегеры Жюли, которая терпеть меня не могла?
      – Да, тётушка Бина, это я и есть. Лар упросил моего отца дать мне имя Жано и тот сделал это, хотя и боялся, что я повторю судьбу прадеда, которого смыло за борт волной во время шторма. Невероятно. Это просто какая-то фантастика. Дядя Сиссар, когда я впервые посетил Мо, то первым делом пошел на мост Шепчущих Волн, что стоить в самом конце Приморского бульвара и нырнул с него, хотя там до дна целых пятнадцать морских саженей. Ты не поверишь мне, дядя Сиссар, но этот камешек, – Жано быстро засунул руку во внутренний карман кителя и достал из него зеленоватую гальку – Я до сих пор храню, ведь я сделал то, чего никогда бы не смог сделать из-за своего слабого сердца старый мастер Лар. Ах, дядя Сиссар, если бы ты только знал, как же я рад встрече с тобой и тётушкой Биной. Как же я счастлив найти на Поркере близких мне людей.
      Король Сиссар вскочил из-за стола, выдернул из-за него Жано и, крепко держа моряка за плечи своими большими, сильными руками, с болью в голосе спросил его:
      – Жано, сынок, я даже боюсь спросить тебя об этом. Скажи мне, Лардж всё ещё жив?
      Радостная улыбка на лице Жано Корреля сменилась печалью и он сказал с глубоким вздохом:
      – Нет, дядя Сиссар, дед не дожил до прилета на Галан Веридора Мерка каких-то двух месяцев. Он умер тихо легко. Заснул вечером, а утром уже не проснулся. Если бы не наш обычай кремировать тела покойных, он был бы сейчас черным рыцарем. Но старый Лар до самой смерти помнил о тебе и тётушке Бине и очень жалел о том, что вы так и не вернулись в Мо.
      – Ах, Жано, мальчик мой. – С горьким вздохом сказал король Сиссар, снова усаживаясь за стол – Порой, я тоже жалею об этом, ведь мы вместе мечтали уплыть на остров Равел. О нём ведь тогда столько говорили. Но, увы, меня подвел мой побочный промысел, ведь я был не только плотником на верфи, но ещё и лучшим ныряльщиком в Мо и, порой, мы с Биной работали на мосту Шепчущих Волн на котором собиралось множество богатых дворян. Ты ведь знаешь, верно, об обычае втыкать клинки в щели между камнями? Так вот, моя Бина уже в то время была арланарой, но мы хранили это в тайне. Хотя она была весьма слабенькой арланарой, ей удавалось ловко сбрасывать оружие в воду и тогда наступала очередь ныряльщиков. Кто-то успевал прыгнуть с набережной вовремя и умудрялся подхватить кинжал или шпагу раньше, чем они уходили на дно, ну, а если парням не везло, тогда звали меня и я собирал с господ дворян богатую дань. Однажды один хлыщ отказался платить и тогда я выбросил его шпажонку далеко в море. Он бросился в драку, ну, а я, понимаешь ли, был парень не из робкого десятка и хотя этот тип знал приемы борьбы райд-фанг, я сломал ему челюсть и сбросил с моста вместе с тремя его дружками. Полиция бросилась ловить меня, но я и им надавал тумаков, что было уже совершенно лишним. За этого дворянчика меня только пожурили бы, а за то, что я вырубил офицера полиции, мне светили галеры. Нам с Биной удалось оторваться от погони и мы бросились к Ларджу. Он спрятал нас под кучей старых парусов и до самого вечера поил пятерых полицейских, посланных на Большую Дубинку. Ну, а ночью он вывез нас обоих в повозке, накрыв сетями, в рыбацкий поселок и снабдил деньгами. Мы уехали сначала в Торавейг, а потом и вовсе перебрались в Сард-ар-Корлан. Так я и стал сначала вором Лагрисом, а потом королём воров, Сиссаром Золотые Руки. Когда через пять лет мы вернулись в Мо, то не нашли на Парусной улице Жано, Ларджа и Ларану. Боцмана Корреля забрал океан Талейн, а Лар и Лара продали дом, новенькую парусную мастерскую и куда-то уехали вместе с маленьким Налтом. О Равеле мы с Биной тогда, почему-то, даже и не подумали, ведь у Лара было слабое сердце и вряд ли сырая печень морских змеев могла помочь ему на самом экваторе, в этой вечной жаре.
      Жано грустно улыбнулся и сказал:
      – И всё-таки она продлила ему жизнь, дядя Сиссар, ведь парусный мастер Лар прожил девяносто два стандартных года. Его паруса до сих пор принимают ветер на "Южной принцессе", а мой графский герб украшает парусная игла. Лар был честным человеком и мужественным круда, сейчас он сидит на синем коврике живого варкенского мха, слушает чарующее пение Матидейнахш, смотрит на нас и вокруг него расцветают золотые звездочки. Он счастлив, дядя Сиссар, ещё и потому, что твоя Бина стала настоящей королевой.
      Король Сиссар вздохнул и крикнул громким басом:
      – Подайте нам бренди, ребята! Сегодня вовсе не тот день, когда я буду пить вино и корчить из себя важную персону.
      Жано заулыбался и воскликнул:
      – Тётушка Бина, тогда позволь мне угостить дядю Сиссара нашей космической выпивкой! Моя собственная королева, леди Низа, умеет превращать флотский самогон в самый изысканный напиток.
      – О, Жано, мальчик мой, я и сама не откажусь выпить сейчас "Ракетного топлива"! – Радостно откликнулась королева Поркера и добавила – Когда жандармы загнали нашу шайку в Гаменские горы, где мы целых два года жили в пещере и питались мясом диких гатанов, я гнала для наших парней отличный самогон. Так ведь, шалопаи?
      Шестеро официантов в белых куртках дружно отозвались:
      – Да, королева!
      – Тогда быстро подсаживайтесь к столу, – Строгим голосом скомандовала она – Сегодня в этом доме мы встречаем друга.
      С этой минуты обстановка в королевской столовой переменилась самым радикальным образом. К большому столу, сняв с себя белые куртки, подсели не только шестеро бывших воров, но и весёлый дворянин из Сард-ар-Корлана, маркиз фрай-Тержан со своей женой Нелли и Фансл Грис с пятью самыми близкими друзьями и помощниками Жано, леди Лимния и ещё несколько мужчин и женщин. Жано Коррель, обнимая короля Сиссара, рассказывал всем о том, как тот верховодил на Большой Дубинке и сколько сердец разбила вдребезги своей красотой Бина, которую его дед уже тогда называл королевой и даже вырезал для неё корону из голубого коралла и перламутра. Шестеро же весёлых парней, перебивая друг друга, рассказывали им о том, как ловко они избавляли богатых дворян от лишних роантов, какие кутежи закатывали в сельских тавернах и с какой щедростью раздавали золото деревенским ребятишкам.
      За этим дружеским столом все, затаив дыхание, слушали, как мастерски играет на сирафе бывший матрос, а ныне граф, Фансл Грис, а его капитан, бывший и настоящий, подыгрывает ему на своей серебряной губной гармонике. К королю Сиссару его подданные подходили без страха, но Жано было без лишних слов ясно, что все его уважают за ум и волю, талант руководителя и добрый нрав. Королеву же Бину они просто обожали и называли не иначе, как повелительницей леса. Жано совершенно не волновало то, сможет ли он заработать на Поркере, куда важнее ему было обрести потерянных родственников, ведь что ни говори, а его бабушка, которая вышла замуж за одного из Милзов, Трента, родного брата Реда, была троюродной сестрой Бины. Поэтому застолье отзывалось радостью и в Варкенардизе.
 

 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

Галактические координаты:

 

 

L = 52877,39437 СЛ;

 

 

Стандартное галактическое время:

 

 

20 декабря, 11 часов 27 минут

 

 

Месяц роан, 28 число, 10 часов 05 минут

 
      Жано Коррелю срочно требовалась передышка. Небольшая, всего каких-то два-три дня, но обязательно такая, чтобы рядом с ним была женщина, умеющая не только дарить любовные ласки мужчине, но и наполнить его Силой, а это могла быть только его Низа. Но, увы, хотя он и работал в космосе без перерыва вот уже более восьми месяцев, он не мог вернуться в свой хольд и броситься в объятья к своей жене, к своей несравненной королеве Низе. Таковы были жесткие и бескомпромиссные правила черных рыцарей, – взялся за дело, доведи его до конца. Хотя Жано привык к тому, что ему, время от времени, приходилось подолгу, точнее по два года кряду, находиться вдали от своей жены, труды сардара были несравненно легче, чем та работа, которую он делал сейчас. Велимент в первый же день предложил ему помощь ордена, но он дал слово королеве Бине, что его компания уберёт мёртвые города с Поркера и не собирался его нарушать не смотря ни на что, ведь принять помощь ордена значило ни что иное, как признаться в собственной слабости и несостоятельности, чего он не мог сделать.
      Все четыре корабля компании "Космические металлы Равела" превратились в транспорты регулярного сообщения и совершали два прыжка за одни стандартные сутки от Поркера к Вуркизу и обратно. Пять часов на погрузку, прыжок и семь часов на разгрузку, в которую входила ещё и подготовка площадок для установки домов, – больших, красивых коттеджей, уже наполненных всем необходимым для жизни, на новом месте, а затем снова прыжок к Поркеру. В таком режиме они работали добрых шесть стандартных месяцев без выходных и отдыха. Результатом же такого напряжения сил стало то, что из восьми больших городов на Поркере остался всего один, да, и тот через месяц должен быть переправлен на Вуркиз к огромной радости вуркизиан, ведь они получали самое роскошное жильё по ценам двенадцатилетней давности, то есть почти вдвое дешевле нынешней цены. Для короля Хартана это значило очень многое, ведь он не только сэкономил средства своего скудного бюджета, но и переселил половину своих подданных из многоэтажных временных бараков в отличные, полностью обставленные мебелью, дома.
      Для поркериан же главным было то, что их лесу возвращались отнятые у него земли. Уже только за это королева Бина, повелительница леса, пожаловала рыцарство всем сотрудникам компании "КМР" и теперь их имена носили самые огромные деревья, которые проживут ещё не одну тысячу лет. То, что на освободившихся от мертвых городов землях под огромными куполами, облицованными полированным никелем, уже поднимался молодой лес, для них было куда важнее, чем то, чему их научили в Варкене сардары компании Жано Корреля, племянника их короля Сиссара. Теперь они смотрели на черные мундиры уже без страха и внутреннего содрогания. По большей части потому, что сами стали самыми настоящими адептами Варкена, но с поправкой на климатические условия своего мира. Произошло всё это не просто быстро, а почти что стремительно и тоже благодаря Жано Коррелю.
      В тот же вечер, когда Жано стало известно, кто такие Сиссар и Бина, он отправил в Варкенардиз два донесения, – короткий рапорт, письменный и телепатический, Велименту и очень пространный телепатический отчёт о своём знакомстве с этим миром леди Вайле. И если в первом рапорте он ни о чём не просил своего ягана, то к его жене и своей сестре обратился не с одной, а с многими просьбами, начиная с того, чтобы она лично прибыла на Поркер и заканчивая тем, чтобы она попросила своего мужа направить на эту планета Хальрика, – главного барсовода Равелнаштарама не только с его охотниками, но и с несколькими сотнями барсов в придачу. Хотя орден рыцарей-варкенидов и казался внешне монолитным, тех парней, которые некогда были охотниками на зелёных барсов, в нём было легко вычислить. Все они, включая премьер-командора Соймера, носили на безымянном пальце левой руки золотые перстни, похожие по форме на коготь барса, украшенные овальным изумрудом. К слову сказать, моряки с "Южной принцессы", включая Реда Милза, тоже носили золотые перстни, но уже с накладным изображением сексапильной нагой красотки, которая и по сей день украшала её бушприт, имеющей поразительное сходство с Рунитой Лиант, ну, а караванщики Керкуса Мардрона и вовсе поступили ещё проще, украсив свои перстни скрещёнными дорканскими мечами.
      Впрочем, практически все те галанцы, которые были лично знакомы с Веридором Мерком, изготовили для себя особые перстни, украшенные каким-нибудь символом-напоминанием, прямо говорящим о том, как они познакомились с этим варкенцем. В этом не было никакого зазнайства, а лишь констатация того факта, что все они были Первыми. Разумеется не только потому, что были прямыми огунами этого человека, но и потому, что были приглашены на его свадьбу в императорский дворец. Может быть как раз то, что именно Первые стали сардарами для нескольких сотен тысяч поркериан, прошедших через темпоральный ускоритель Варкенардиза, а сардаром короля Сиссара был Велимент Мерк, те так быстро прониклись духом Варкена, хотя до этого все эти мужчины с содроганием вспоминали о помощи черных рыцарей и о том, как те так лихо корчевали гигантские деревья их родного леса, что даже сейчас он, словно разумное существо, решительно отторгал любой предмет имеющий черный цвет и предпринимал титанические усилия к тому, чтобы оплести его своими побегами.
      Лучшие сардары ордена постарались сделать всё, чтобы поскорее обучить поркериан всем премудростям черных рыцарей и научить их пользоваться Силой в любых жизненных ситуациях. Леди Вайла и принцесса Анита, а вместе с ними десятки тысяч других леди ордена, передали женщинам и девушкам Поркера все свои знания и умения. Более того, видя то, как все они влюблены в свой мир, леди Вайла на деле доказала поркерианкам, что они, как и все остальные галанки, могут своим собственным способом показать всей галактике, как сильно они любят своих мужей, а именно, будучи абсолютно нагими, заплести их волосы в сотни косичек стоя на зеркальных листьях деревьев-великанов в полуденный час. При этом мужчинам, по её мнению, оставалось делать только одно, смиренно стоять перед ними на коленях и ни во что не вмешиваться. По мнению первой леди ордена в том, чтобы соткать из плазменных разрядов серебристый зонтик для защиты от ультрафиолета, не было ничего сложного. В доказательство этого она прошлась по кронам деревьев вместе с королевой Биной нагой и даже без обязательной для всех поркериан шляпы-кондиционера и с ней ничего не случилось, разве что немного загорела.
      Как и все черные рыцари, а вместе с ними и очень многие галанцы, сиринельцы и обитатели других миров галанской империи, поркериане также стали совершать брачные полеты над серебристыми джунглями под своим ослепительным небом, вот только они во время своих брачных полётов не обрушивали на них целое море пирокинетического огня, а отправляли его в космос, заплетая в причудливые косицы и прочие фигуры. Из-за этого временами альбедо Поркера увеличивалось чуть ли не вдвое, а то и втрое. Народа в этом мире собралось уже достаточно и практически каждая супружеская пара стремилась восполнить такой досадный пробел в своей семейной жизни, как варкенское бракосочетание. Да, и на запечатление на кроны деревьев порой выходило сразу по несколько десятков тысяч пар.
      Жано был очень горд, что нагая красавица леди Бина заплела волосы своего короля Сиссара в тысячу косичек стоя на вершине кроны самого высокого, гордого и могучего дерева Поркера, – на Большом Жано Корреле в его присутствии и под звуки именно его игры на барабане-годо. Впрочем, на этой церемонии присутствовал не он один, а практически все короли и губернаторы галанской империи во главе с императором и всеми членами дома роантидов. Народу на их вторую свадьбу собралось столько, что её пришлось проводить не в королевском дворце, а на орбите, куда императорские космолетчики поставили самый большой космический корабль империи, – "Арлан Великий", этот громадный космический дворец-дисколет, имеющий в поперечнике целых семнадцать километров. Только так Сорквик и мог удовлетворить свою прихоть, – собрать на эту свадьбу целых три миллиона гостей. Пожалуй, впервые за все годы его правления злопыхатели смогли бы сказать, что у императора появился любимчик. Правда, мало кто согласился бы при этом поменяться с ним местами.
      Теперь лесные рыцари-архо, внешний вид которых, за исключением новых причёсок-архо, остался практически прежним, уже не пользовались своими вибро-мечами, хотя они и остались деталью их немудрёного наряда. Для того, чтобы помогать лесу, заботиться о нём, им теперь вполне хватало одной только Силы. Все они активно сотрудничали с сайнт-магистрами Раймура Озалиса, людьми Хальрика Соймера и теперь самой главной их задачей была акклиматизация на Поркере зелёных равелнаштарамских барсов. Впрочем, уж кто-кто, а как раз сами барсы были совсем не против этого, ведь пищи для них на в лесу хватало и единственное, в чём заключалась трудность, все они предпочитали жить поблизости от людей в то время, как поркериане хотели от них только одного, чтобы они расселились по всему Поркеру и без устали лопали здоровенных, жирных лысых древоточцев, этих главных и самых опасных вредителей леса.
      Так что в обязанность солдат лесного патруля стали входить долгие рейды по отдаленным районам леса во главе дюжины зеленых или синих шестиногих охотников. Для барсов, как и для поркериан, настали новые времена и Хальрик вздохнул с облегчением, так как он уже не знал, что ему делать с их поголовьем, которое увеличивалось с каждым годом. Правда, поркериане сразу же потребовали от Борна Ринвала изготовить специальные а-реаниматоры для барсов, ведь на Поркере водились здоровенные костлявые болотные дьяволы, которые, порой, задавали им жестокую трепку. Поскольку эти хищные твари тоже лопали лысых древоточцев, изничтожать их не было никакого смысла, ведь не так уж и часто барсы, которые избегали топких болот, встречались с ними. Жано Коррель, не смотря на занятость, он работал наравне со своими космолетчиками, живо интересовался тем, как идут дела на Поркере и его новый друг, капитан-архо Тержан, в гости к которому он так и не смог попасть, частенько посылал ему свои телепатеммы.
      Отстояв двенадцатичасовую вахту в трюме, Жано насилу смог совершить телепорт к своему коттеджу. Его верный друг, космический голс Микки Маус горестно запищал, видя его таким измученным и усталым. Даже не сняв с себя космокобинезона, он рухнул в кресло и со стоном закрыл глаза, мечтая только об одном, поскорее вернуться в родной хольд, обнять Низу, поцеловать её и получить от своей жены в ответ мощный поток питающей энергии. Он так устал, что не обращал внимания на тупую, ноющую головную боль и то, что руки у него непроизвольно подрагивали. Микки Маус, забравшись к нему на плечо, тыкался ему своими усиками в щёку и царапал коготками скулу, пытаясь хоть как-то взбодрить, но Жано слишком устал для того, чтобы поиграть с этим шустрым и озорным зверьком, который любил гоняться за бумажкой, привязанной к нитке. Он задремал и сквозь сон, через миллионы километров, к нему пришла тёплая волна энергии, так нужной ему и телепатемма от Низы:
      –  Жано, любимый, возьми с собой сорок семь телепортистов, которые устали так же сильно, как и ты, и немедленно отправляйся вместе с ними на Целию. Там сейчас находится космоотель "Радуга Ладиска", где тебя ждет леди Рита со своими помощницами. Ступай к кусту белых ролинов, любимый, мальчики уже там. Леди Рита поднимет твою Силу, любимый, она моя подруга и я её очень люблю.
      Сонливость смахнуло с Жано, как рукой. Он открыл глаза и постучал пальцем по фляжке в своем нагрудном кармане. Микки Маус громко пискнул, быстро юркнул в свою любимую норку и вскоре высунул оттуда свою хитрую мордашку с круглыми ушками и черными бусинками глаз. Щеки голса были раздуты, он уже запасся орешками для долгой вахты. Легонько подув на своего друга, отчего тот немедленно стал тереть свою мордашку лапками, Жано встал и выбежал из коттеджа в парк, где возле озера его уже поджидала группа рыцарей из тридцати восьми юных трао, стажеров-телепортистов, их ввиду того, что они работали на Поркере, как проклятые, по-свойски направил к нему Велимент и девяти навигаторов-архо, которые ушатались ничуть не меньше, чем он сам. Глядя на своих смертельно уставших друзей, премьер-командор сам телепортировал их всех на борт крейсера-истребителя.
      Разместив своих пассажиров на борту крейсера в круглой ходовой рубке, рассчитанной на пятьдесят телепортистов, Жано Коррель поднялся в навигационную, но вихревики включать не стал. Ему не требовалось совершать в космосе атакующих маневров, а от Вуркиза до Целии было всего каких-то семьдесят миллионов километров, да, и "Вымпел" не относился к числу тех кораблей, которые нужно было двигать толпой и он мог без труда телепортировать этот стапятидесятиметровый сталопластовый диск хоть до Стены. С таким же успехом он вообще мог отправиться на Целию и без корабля, но это не было принято в среде космолетчиков империи.
      Или ты влетаешь на взлётно-посадочную палубу, как все порядочные люди на своем разъездном корыте, или вали прямиком на Галан, раз ты такой шустрый. Поэтому Жано быстро распустил вокруг этой части космоса огромную навигационную сферу, нашел Целию, проложил к ней телелокационный маршрутный луч, аккуратно почистил вакуум, чтобы не заполучить в борт крейсера какую-нибудь каменюку, совершил элегантный прыжок, послав впереди себя яркий плазменный фантом и усталым голосом крикнул, стукнув кулаком по клавише супервизио:
      – Эй, на Целии, засосите мой крейсер силовыми полями.
      Обзорный экран вспыхнул и на нём появилась симпатичная физиономия какого-то мальца, который радостно крикнул:
      – Есть, засосать крейсер ордена силками, капитан! Добро пожаловать на Целию, самую лучшую базу отдыха и ремонта во всей империи! Я дежурный оператор связи Вейд Кул, у вас будут какие-нибудь пожелания? Порошок, воздух? Вы можете доверять нам, капитан, ведь у нас есть генеральная имперская лицензия.
      Именно потому, что космоторговцы тащили в космос вот таких мальцов не старше десяти-двенадцати стандартных лет, которые подменяли своих отцов и матерей на пультах связи, Жано не назвал этот обитаемый астероид Целкой, как его называли все космические бродяги. Устало козырнув пацану, он ответил ему, как взрослому:
      – Благодарю вас за искреннее радушие и заботу, мастер Вейд. Я премьер-командор Жано Коррель, "Космометаллы Равела". Распорядитесь о том, чтобы ваши люди подсушили мне медь, заменили регенераторы воздуха, пополнили танки с водой, ну, и посмотрели, что ещё на "Вымпеле" не так, я к нему вот уже шесть месяцев не подходил, даже побоялся включать вихревики. В общем мастер, распорядитесь о том, чтобы ваши технари сделали мне полный комплекс работ по техническому обслуживанию согласно регламента номер два. Номер моей кредитной карточки…
      Мальчишка, получив очень выгодный заказ на обслуживание боевого крейсера ордена, тотчас завопил:
      – Преком! Вы, что, смеетесь надо мной что ли? Ведь вы же не какой-то там космический бродяга, чтобы вам требовалось доказывать мне свою состоятельность! Наши люди немедленно займутся "Вымпелом" и уже через три часа он будет сиять, как новенький роант. Кстати, преком, к нам сегодня пришвартовался космоотель "Радуга Ладиска", а на нём такие девочки… Сейчас у нас на базе столуется всего лишь две лоханки этих бедолаг-коробейников, но вы ведь сами знаете, как быстро в космосе разносятся новости. Так что поспешите, пока к нам не набилось народу, словно орехов в мешок. Вы ведь, верно, именно за этим прибыли на Целию. Ну, а чтобы вы быстрее смогли добраться до "Радуги", преком, я послал на палубу кары для вас и ваших людей. Через каких-то пару минут ваш "Вымпел" будет стоять на императорской площадке и вы сможете спуститься с борта.
      Жано включил обзорные экраны и по интеркому приказал своим парням улыбаться пошире и держать хвост пистолетом. Портовики Целии уже подхватили "Вымпел" мощными силовыми полями, быстро завели крейсер через главный вакуум-шлюз внутрь громадного, ярко освещенного центрального ангара Целии, в котором Жано заметил только два небольших космобота и теперь плавно опускали крейсер на рыжие керамитовые плиты в центр большого круга, очерченного чем-то золотистым.
      К крейсеру на полном ходу уже неслись здоровенные грузовые тримобили и платформы-антигравы, груженые оборудованием ремонтников и ёмкостями с расходниками. Лица технарей были оживлены радостными улыбками, ведь они получили от черных рыцарей заказ, тянувший минимум на четыреста штук, деньги не малые. Хотя по регламенту Жано должен был проводить техобслуживание "Вымпела" только через полтора месяца, да, и проведи они его своими собственными силами, то сэкономили бы штук двести сорок, он не жалел о своем решении. Этим космическим работягам тоже нужно было на что-то жить и черные рыцари при каждом удобном случае обслуживались прямо в космосе, не гоняя корабли на Нейлу, где у ордена были собственные верфи и ремонтная служба.
      Зато когда они спускались по траппу, им приветливо махали руками и улыбались так дружелюбно, что это сразу же подняло всем настроение ничуть не меньше, чем то, что к траппу был подан целый кортеж быстроходных каров-антигравов. Это давало стопроцентную гарантию, что они не заблудятся в лабиринтах транспортных тоннелей, которыми был насквозь пробуравлен овальный астероид, имевший в большом поперечнике добрых двести километров.
      Увы, но это небесное тело относилось к тому типу астероидов, которые было принято называть барабанами из-за того, что они и были пустыми, как большой барабан полкового оркестра. Взять с этой громадной каменюки, изрытой кратерами, было нечего, кроме разве что сильной головной боли, да, ещё изжоги. Группа богатых космоторговцев пользуясь тем, что в ближайшие пятьдесят лет Целия будет находиться вблизи главного рудного сектора, то есть спутников больших планет, решили устроить на нём базу поддержки и в каких-то пять месяцев астероид сразу же стал нужным и важным.
      Как только они расселись по карам, пилоты подняли их в воздух и, весело покрикивая на технарей, быстро помчались к жерлу огромного тоннеля. Это тоже были молодые парни не старше семнадцати, восемнадцати стандартных лет, народ весёлый, непоседливый и задиристый. Вихрем промчавшись по тоннелю сорокаметрового диаметра, соединявшему центральный ангар с одним из трёх главных транспортных тоннелей, проходящих через весь астероид, юноши громко заорали воинственный клич и рванули вперёд с такой скоростью, словно за ними гнались снежные дьяволы Варкена. Жано, сидевший верхом на узкой, открытой машине позади плечистого водителя, наклонившегося вперёд и крепко вцепившегося в руль кара-антиграва, которому лишь чуть-чуть не хватало технических наворотов для того, чтобы называться лёгким спортивным флайером, протянул руку, снял у него с пояса интерком и громко крикнул:
      – Пилоты, тысяча золотых роантов тому, кто первым домчится до кабака при входе на лифт, ведущий в коотель "Радуга"!
      Их водитель, услышав это, тотчас привстал над седлом, на котором он сидел верхом, как на скакуне, взревел, словно равелнаштарамский барс, услышавший любовное квохтанье самки, и тотчас врубил форсаж. Вихревик басовито загудел и кар помчался вперед со свистом рассекая воздух. Фансл, сидевший позади Жано, тотчас треснул его по затылку и громко рявкнул:
      – Пригнись, дубина, не порть машине аэродинамику.
      На пару со своим старпомом, капитан "Принцессы" вжался в спину их водителя и тотчас соткал вокруг кара кокон обтекатель, что позволило им сразу же вырваться вперед. Это немедленно было замечено остальными пассажирами и они принялись помогать своим водилам кто чем мог, вплоть до телекинетического толчка. Хорошо ещё было то, что строители пробуравили в недрах Целии транспортный тоннель диаметром метров в сто с гаком, а то бы они точно наделали бед тем редким пешеходам, кто мирно прогуливался по транспортным балконам, проложенным вдоль него.
      Обычно тихие, почти бесшумные кары мчались вперед с басовитым рёвом. Их вихревики работали на пределе своей мощности, а кроме того и водители, и пассажиры ревели едва ли не громче двигателей, заставляя всех прочих обитателей астероида шарахаться в сторону. В общем это была славная и веселая гонка, победителем в которой вышел коренастый, длинноволосый паренёк, одетый в ярко-зеленый космокомбинезон, которого звали Еген. Ему-то Жано и вручил увесистый пластиковый кисет с двадцатью золотыми монетами и серебряную заколку-трао.
      Деньги Егена не очень-то интересовали. Он моментально заколол свои длинные волосы серебряной заколкой с синим барсом и разделил свой приз с друзьями. Черные рыцари благодарно пожимали руки своим водителям и тоже расплачивались с ними золотом, так как всем очень понравилась эта веселая гонка, которая весьма взбодрила их. Парни оседлали свои машины и медленно полетели по своим делам, а рыцари гурьбой ввалились в большой бар, расположенный неподалеку от лифта, ведущего к космоотелю "Радуга Ладиска", пристыкованного к переходному модулю главного причала Целии.
      Вход в лифт преграждало десять здоровенных парней, облаченных в белые боескафандры и вооруженных энергопульсаторами. Зато вход в бар был свободен. Внутри бара было необычно тихо. Большинство столиков были не заняты и только в углу сидела и молча накачивалась "Ракетным топливом" компания из полутора дюжин космоторговцев. Один из них, бросив взгляд на черных рыцарей, громко воскликнул:
      – Ну, что я вам говорил, ребята? Девочки из Ладиска ждут особых гостей и вот они появились! Хорошо ещё хоть то, что они не вырядились в свои черные мундиры.
      В голосе этого парня хотя и звучали нотки обиды, всё же не было ничего оскорбительного и Фансл громко сказал:
      – Так, парни, быстро заказываем себе выпивку подороже, треснем по рюмашке и сваливаем отсюда.
      Они не стали рассаживаться за столиками, а подошли к длинной стойке и быстро расселись на высоких, круглых табуретах. Несколько девушек тотчас принялись спрашивать, что будут пить господа черные рыцари, хотя могли и не делать этого, а просто достать самый дорогой и изысканный напиток империи, – "Старый Роантир", за бутылку которого в глубоком космосе торговцы драли с клиентов по три тысячи роантов. На стойку тотчас полетели пластиковые кисеты и девушки немедленно заулыбались, ведь каждый рыцарь заказывал себе всего лишь один бокал дорогого вина, а оплачивал целую бутылку. Только одна девушка, одетая в полупрозрачную голубую тунику, прекрасно оттеняющую её золотисто-смуглую кожу, черноволосая и миниатюрная, словно куколка, которая подошла к Жано Коррелю, не проявила к золоту никакого интереса. Она налила в бокал вина, облокотилась на стойку и, глядя ему прямо в глаза, с улыбкой сказала нежным голоском:
      – Капитан, судя по твоим усталым глазам, тебе сейчас нужно вовсе не это старое вино, а нежные поцелуи юной девушки и какое-нибудь невинное развлечение. Если тебя это заинтересует, то у меня есть чудесный альбом со стереоснимками тропических бабочек и мы могли бы вместе перелистать его лёжа на моей кровати.
      Откровенность этого предложения ударила по Жано так же сильно, как некогда это сделал зомби-яд. Да, и тело его охватило едва ли не таким же огнем, яростным и всесжигающим, но в то же время душу рыцаря наполнило какое-то томительное чувство восторга, предвкушение великого таинства. Хотя Жано и не включал своего сверхзрения, он сразу же понял, что перед ним стоит а-девушка, а не дочь какого-нибудь галанца, подавшегося в космос вместе со всей семьёй. Подобно другим варкенцам, а именно так все чаще называли их, он уже не раз и не два встречался с этими удивительными а-девушками, настоящими волшебницами и нежными феями любви. Правда, он впервые встретил такую девушку, как эта, глаза которой изливали такие мощные потоки любви и страсти, словно это были две звезды. В общем Жано Коррель, вдруг, осознал, что он влюбился. Горло его моментально пересохло и он, сделав пару глотков вина, наклоняясь вперед хриплым, дрожащим голосом сказал:
      – Леди, меня зовут Жано Коррель, а это, – Он тихонько простучал пальцем по своему приоткрытому нагрудному карману и оттуда немедленно высунулась умилительная мордочка – Мой боевой друг, грозный космический голс Микки Маус. Сейчас меня ждет одна чудесная девушка из Ладиска, леди Рита, которая должна поставить мои скисшие мозги на место. Таков приказ моей королевы. – Жано подставил Микки Маусу свой палец и тот моментально выбрался наружу, после чего, протягивая маленького бесхвостого грызуна а-девушке, сказал – Приюти этого парня у себя, моя добрая фея, и как только я освобожусь, то приду к тебе за ним и тогда перелистаю с тобой не то что альбом со стереоснимками бабочек, а даже корабельный справочник для боцманов имперского космофлота. Ты позволишь мне навестить тебя?
      А-девушка взяла с полки большой бокал, положила в него салфетку, на неё пару засахаренных ядрышек ореха-тарая и пересадила голса с пальца Жано Корреля в бокал, чему тот совершенно не сопротивлялся. Прижимая бокал с Микки Маусом к своей обольстительной груди, она сказала с милой улыбкой:
      – Хорошо, капитан, я буду ждать тебя. Меня зовут Луиза, я прибыла сюда на "Радуге", но поселилась отдельно от Риты и её девочек, в местном отеле "Целия семь", это неподалеку отсюда, апартаменты номер восемнадцать. Приходи ко мне сразу же, как только Рита вправит тебе мозги. Ну, всё, капитан, вам всем пора уходить отсюда, девочки из Ладиска готовы начать свою космическую вахту.
      Кивнув девушке, Жано скомандовал, не отрывая взгляда от её глаз, которые были похожи на две карие звезды:
      – Парни, быстро допивайте свою выпивку и немедленно следуйте за мной. Отчаливаем.
      Он поднес бокал к губам и сделал ещё пару глотков вина, совершенно не ощущая его вкуса и аромата. Луиза протянула свою гибкую руку с изящными пальчиками к лицу Жано, нежно коснулась его пылающей щеки, забрала у недопитый бокал и выпила вино несколькими глотками, отчего Жано почувствовал, что становится с ней чем-то неразрывно целым. Из бара он вышел какой-то натужной ходульной походкой, с огромным трудом преодолевая то притяжение, которое с такой силой влекло его к этой миниатюрной а-девушке.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Не прошло каких-то трёх суток, а Жано Коррель чувствовал себя так, словно он провел дома добрых два или три месяца и при этом его никто и ничем не доставал. Во всяком случае так ему казалось, поскольку сравнивать было не с чем. Когда вместе с Фанслом и навигаторами он поднялся в кабине лифта под стайларовый купол главного причала, уходящего от астероида в открытый космос широченным шоссе, он даже и не представлял себе того, что было уготовано ему судьбой и своей собственной женой. Премьер-командор Коррель был не совсем обычным черным рыцарем. Хотя в реальном исчислении ему было уже четыреста восемьдесят девять стандартных лет, из которых большую часть он провел в темпоральном ускорителе, поскольку считался одним из самых опытных и мудрых сардаров, друзья его даже сравнивали с Веридором Мерком, он был озорным и весёлым парнем и сам признавался, что во всём Варкене не сыскать большего шалопая. Впрочем, как раз тут он был не одинок, практически все варкенцы любили поозорничать.
      Отличие Жано Корреля заключалось в том, что он терпеть не мог заниматься сексом в галанской мягкой броне, хотя и очень любил свою вторую кожу потому, что она приятно холодила тело, нежно обнимала его и липла к нему, подобно поцелую. Мягкая броня позволяла коже дышать и пропускала наружу пот, передавала мягкие и нежные прикосновения и даже давала возможность ощущать дуновение ветра, одновременно рождая ощущение защищенности, так как ни крути, она, все-таки, была мягкой броней и могла противостоять выстрелу из бластера и удару вибро-кинжала, если это, конечно, было оружие, так сказать, обычной мощности. А вот заниматься сексом в мягкой броне Жано считал чем-то постыдным, некрасивым и всё из-за того, что он очень любил свою вторую кожу и относился к ней очень почтительно, а потому никогда не ложился в ней спать. Он всегда снимал её с себя на ночь, сам стирал моющим биораствором и потом помещал в специальную камеру, которая восстанавливала прочность плёночной ткани.
      Именно поэтому Жано никогда не заводил любовных интрижек с галанками, когда оказывался во время своих долгих космических вахт-походов на обитаемых мирах империи, где в барах отелей, в которых он останавливался, всегда можно было подцепить бойкую девчонку. Хотя Низа и хмурилась узнав о том, что её муж в какой уж раз с позором сбежал от какой-нибудь красавицы, положившей на него глаз, он ничего не мог с собой поделать. Происходило это ещё и потому, что ему постоянно казалось, что его случайная подружка сможет рассмотреть под его второй кожей брачные татуировки Низы, хотя это были всего лишь совершенно невинные коралловые рыбки. Точно такие же, как те, которые плавали в его аквариуме. Из-за этого ему приходилось подолгу сдерживать своё желание, ведь не каждый раз ему удавалось встретиться с а-девушкой или девушкой из салона любви, перед которыми архо разрешалось без малейшего колебания снимать свою вторую кожу и не только показывать им свои брачные татуировки, но и рассказывать о том, что они означали для него и Низы.
      Зная о том, что космический отель "Радуга Ладиска" это салон любви, вынесенный в космос, Жано радостно заулыбался, выйдя из кабины лифта. Он показался ему и всем его спутникам сказочным замком, стоящим на фоне звезд, к которому вела золотистая, в лучах Обелайра, дорога. Хотя шлюз, ведущий в переходную галерею был открыт, Жано задержался под куполом на несколько минут, чтобы полюбоваться на этот замок, который он уже не раз видел на Галане. Леди Рита Нуари, хозяйка этого космического салона любви, велела построить его взяв за основу древний замок-форт, который стоял на островке посреди реки Торойи немного ниже Ладиска и там он тоже назывался Радужным замком из-за дивных, красочных мозаик, покрывавших его стены. Этот замок был построен в честь добровольного подчинения речных пиратов дому Роантидов.
      В Роанте уже тогда имелись великолепные архитекторы и художники, которые умели должным образом воспеть в камне и мозаичных панно подвиги вчерашних недругов, ставших союзниками Роантидов. Однако, по какой-то прихоти то ли заказчика, императора Марнейра, то ли главного архитектора, мастера Инквира, на этих огромных мозаичных панно, похожих издали на радужные мазки, были, по большей части, изображены любовные подвиги принца Казинги, вожака торойских пиратов и его кореша Верди Мерка. Но на этом древний художник не остановился и разместил вокруг замка и на обоих террасах множество статуй, которые скульпторы изваяли из розового кварцита. Разумеется, на всё те же темы. Вот потому-то вокруг Радужного замка тысячи лет постоянно кружили то вёсельные галеры, то парусные лодки, которые сменили прогулочные тримобили и флайеры. Восторженным туристам было на что полюбоваться, ведь мастер Инквир совершенно не знал, что такое чувство стыдливости и, видимо, более всего хотел воспеть в грядущих веках и тысячелетиях громадные члены любвеобильного пиратского принца и его завзятого другана.
      Радужный замок представлял из себя в плане правильную восьмилучевую звезду и возвышался над рекой тремя широкими этажами-уступами, над которыми взвился к небу стрельчатый донжон. Когда "Южная принцесса" стояла в Ладиске, Жано очень часто посещал его, прошел по всем террасам и мог рассказать о том, что было изображено на каждом мозаичном панно. Нравился ему и внутренний двор замка, в котором был разбит вокруг донжона красивый парк. Леди Рита, заказывая строителям космический отель "Радуга Ладиска", особо не мудрствовала, а просто велела взять и увеличить его примерно в два раза, отчего вместе с синим постаментом её космический корабль получился два километра шириной и метров пятьсот высотой, но это потому, что замок был накрыт стайларовым куполом. Всё остальное было скопировано с Радужного замка с абсолютной точностью.
      Едва только Жано Коррель бросил первый взгляд на этот роскошный космический отель, он сразу же понял, что под его таинственно мерцающим, голубоватым стайларовым куполом их всех ждет нечто совершенно удивительное. Замирая от какого-то смутного, радостного чувства, он шагнул на бегущую дорожку, которая быстро понесла его вперед. Через прозрачный стайлар ему была хорошо виден Радужный замок и с каждой минутой его волнение делалось всё сильнее. Из переходной галереи они вошли в просторный холл, весь заполненный цветами, где их с неподдельным радушием встретили три симпатичные а-девушки. Одаряя черных рыцарей улыбками, они вручили им красочные буклеты со светящимися пиктограммами, одинаковые золотые браслеты и просили их пройти к тем телепорт-лифтам, на которых были изображены аналогичные рисунки.
      Жано Коррелю достался буклет со стилизованным изображением лунной орхидеи, которая мерцала на глянцевом мнемопластике глубоких, сине-зелёных тонов загадочным серебристым сиянием. Раскрыв буклет, он прочитал инструкцию. Ему предлагалось войти в зелёный будуар, снять с себя одежды, облачиться в халат любовника и ждать. Улыбаясь столь простому решению, он шагнул в телепорт лифт и вышел, как того и ожидал, в одном из уголков парка Радужного замка. Зелёным будуаром оказалась овальная лужайка, огороженная плотной, высокой стеной из вечнозеленого зильхана, древовидной лилии с большими, нежно розовыми цветами с очень приятным запахом. Рядом с телепорт-лифтом, тоже увитом зильханом, стоял резной платяной шкаф из полупрозрачного поркерианского алмазного дуба, в котором сиротливо висел на плечиках короткополый халат из синего шелка, похожий на спортивный кимон.
      Жано быстро снял себя космокомбинезон, мягкую броню и надел халат любовника, полы которого едва достигали середины бедер, да, к тому же, он почти полностью оставлял открытой его мощную грудь. Невольно хихикнув, он прошел по бархатистой траве. Посередине зелёного будуара стояла здоровенная ванна розово-перламутрового цвета, наполненная голубоватой водой, приятно пахнущей лунными орхидеями. За ней, метрах в шести, стояло большое овальное ложе, целиком сложенное из изумрудных листьев и разноцветных тропических орхидей. Ну, эти штучки были ему хорошо знакомы. Точно такие летающие диваны-трансформеры, которые изготавливали в Ладиске, имелись и в его хольде. Поскольку леди Рита не спешила придти к нему, то он решил немного поплескаться в огромной ванне, в которой с лихвой хватило бы места на целое отделение солдат.
      Сняв с себя халат, Жано положил его то ли на цветущий куст нежно-кремовых ролинов, то ли на кресло-трансформер, чего вполне можно было ждать от мастеров-мебельщиков из Ладиска, и встал на невысокий, но широкий бортик. В этот момент к его спине прижалась прохладной, упругой грудью какая-то девушка и в следующую секунду он, вздымая брызги, полетел в воду. Жано быстро перевернулся на спину и просто обомлел от восторга. На бортике ванны стояла какая-то совершенно невероятная девушка, высокая, божественно красивая, с молочно-белым, словно святящимся изнутри, телом с бархатистой кожей непередаваемого, нежно-розового оттенка и такими светлыми волосами, что ему на мгновение показалось, будто это сама принцесса Анита. Но это была галанка, а не та зелорская красавица и всё в ней выдавало южную, горячую кровь и страстную натуру.
      На фоне тёмно-зеленых, блестящих листьев цветущего зильхана, девушка показалась Жано самой Матидейнахш, которая, согласно древним легендам, тоже была блондинкой с роскошными формами. Правда, эта богиня, стоя в эффектной позе, широко улыбалась ему, держа в одной руке два бокала золотисто-розового хрусталя, а в другой бутылку "Старого Роантира". Тихонько смеясь, девушка спрыгнула в воду и двинулась к нему, выпустив из рук бокалы и бутылку с вином, которые принялись плавно танцевать в воздухе. Ванна была не очень глубока и Жано чуть не застонал от восторга, увидев, что завиток любви у этой белокурой феи был золотистым, а соски её упругих, больших, круглых грудей ярко-розовыми, а не тёмно-коричневыми, как у его Низы. Это было для него совершенно невероятным зрелищем и ему захотелось обнять эту богиню, покрыть всё её тело поцелуями и утонуть в изумрудно-зелёных, смеющихся глазах с золотыми искорками.
      Однако, всё произошло совсем иначе. Вода, внезапно, сделалась густой и плотной. Она вытолкнула его и, вспучившись, подняла, превратившись в самое нежное ложе, которого он только касался своей рукой. Аромат лунных орхидей сделался ещё сильнее и водное ложе под ним пришло в движение. Через пару секунд Жано уже не лежал плашмя, а полулежал на этой водяной оттоманке, словно он находился во дворце принцессы Аниты, в котором эти ложа, явно, предназначенные не только для отдыха усталых мужчин, но и для искушенных в искусстве любви любовников, были обычными деталями интерьеров спальных комнат для гостей. Девушка присела на эту вибрирующую водяную оттоманку в ногах Жано и, коснувшись рукой его колена, сказала:
      – Здравствуй, Жано, я Рита Нуари и меня послала к тебе моя подруга Низа, твоя жена.
      То, что произошло после этого, показалось Жано Коррелю уже какой-то сказкой. Впрочем, Рита Нуари всего лишь сделала с ним то же самое, что, однажды, проделал он сам с Низой, отправившись с ней в брачный полет. Только без пирокинетической пальбы. Соткав ложе из тугих водных струй, она покрыла его тело тысячью страстных, горячих и влажных пиро и телекинетических поцелуев, ласкала его тысячью своих нежных рук и вливала при этом в тело Жано сенсетивную энергию буквально бушующим потоком, низвергала на него целые водопады целительной женской Силы. Каждая клеточка его тела пела и кричала от восторга, да, и сам он непроизвольно извергал из своей мощной груди какие-то исступленные крики и громкое, утробное рычание. Нет, это был не секс, а нечто совершенно иное, запредельное, медитативное и сакральное, выстраивающее человека заново.
      Жано полностью забылся и буквально растворился в том могучем, древнем потоке любви и нежности, который изливала на него белокурая девушка. Единственное, что он осознавал умом, это невероятное, по своей силе, наслаждение и аромат лунных орхидей. Правда, это было отнюдь не сексуальное, а какое-то совершенно иное наслаждение и когда он очнулся, водяная, кристально прозрачная, голубоватая оттоманка превратилась в большое и уютное кресло, а леди Рита села к нему на колени и положила свои белые, нежные и прохладные руки на его широкие, налитые силой плечи. Ему хотелось поцеловать её улыбающиеся чувственные губы, покрыть поцелуями высокие груди, но он даже не осмелился положить свои руки на гибкую талию девушки. Рита Нуари обвела пальчиком вокруг синей рыбы-бабочки, вытатуированной над его левым соском и, внезапно, приникла к ней поцелуем точно так же, как это делала его жена Низа.
      Это моментально сняло все табу, которые он воздвиг в своем сознании благоговея перед леди Ритой, этой воплощённой Матидейнахш, покинувшей свои ледяные чертоги и Жано крепко обнял девушку и принялся целовать её. От избытка чувств из его глаз брызнули слезы обожания и восхищения, но Рита быстро осушила их своими поцелуями. Девушка радостно смеялась, отвечая на поцелуи черного рыцаря, и, подставляя свою грудь для поцелуев громко говорила ему всякие нежные глупости, но вместе с тем искусно сдерживала его страсть. Как только Жано понял, что леди Рита не считает водное ложе тем местом, где она хочет принять его ласки и, вообще, не хочет торопиться начинать любовные игры, он, радостно улыбаясь, откинулся на спинку водного кресла и громко крикнул:
      – Леди Рита, ты настоящая богиня! Ты сама Матидейнахш!
      Бокалы, танцевавшие в воздухе подле них, тотчас приблизились, а из большой, черно-зеленой матовой бутылки плавно вылетела окаменелая пробка и темно-рубиновые струи вина взмыли в верх и, сплетаясь в косицы, потекли в искрящийся в лучах Обелайра золотисто-розовый хрусталь. Они выпили вина и леди Рита, сидя на коленях у Жано, плавно перенесла его на цветочное ложе, поверх которого уже легла огромная, багряно-фиолетовая живая шкура равелнаштарамского барса, этого друга всех любовников галанской империи поголовно. С этого момента леди Рита стала доступной для всех его желаний и любовных фантазий, но её собственные любовные мечтания значительно превосходили всё то, чем до этого жил Жано Коррель. Впрочем, это были не только одни её желания. К ним незримо, но в полной мере чувств, присоединилась на этом ложе Низа, которая слилась с ними телепатически и потому Жано знал, что его ласкают сейчас две возлюбленные и он тоже дарил свою любовь сразу двум, таким разным и непохожим одна на другую, женщинам.
      Низа оставалась в Варкенардизе, она лежала на их супружеском ложе тихая и покойная, словно бы находилась во сне, но сознание её находилось далеко от их покоев, на Целии, в зелёном будуаре Радужного замка, в котором она и её подруга всячески услаждали Жано Корреля, то занимаясь с ним любовью, то устраивая для него пиршество, то услаждая его слух пением и игрой на сирафе. Однако, самым большим откровением для него и Низы явилось то, что к исходу галанских суток леди Рита предложила им войти в состояние водной медитации втроем, что они и сделали. Она со своим любовником в зеленой спальной, а Низа у себя на Женской половине. Жано лёг на спину, а леди Рита оседлала его и затем приникла к его груди. Это был самый настоящий секс, но секс не простой, а во время водной медитации и все трое любовников сделались на добрых шесть часов совершенно отдельной Вселенной, полностью отрезанной от Галана.
      За эти часы, которые промелькнули как несколько секунд, он сделал два важных открытия. Первое заключалось в том, что его Низа как была для него самой большой загадкой, так ею и осталась не смотря на то, что он полностью слился с ней своим сознанием. В ней заключались все древние знания и все открытия будущих времен и единственное, что ему удалось в ней постичь, так это то, что она любила его. Второе открытие было, пожалуй, даже важнее первого, – леди Рита осветила Галану весь его дальнейший путь, ведь она действительно была живым воплощением Матидейнахш и это был неопровержимый и неоспоримый факт, с которым теперь всем нужно было считаться. Не только черным рыцарям, но и всем архо империи. В ней заключалась ещё большая загадка и ещё большее откровение, чем в его Низе. Поэтому, прощаясь с леди Ритой в её гостиной, Жано поставил к ногам девушки большой золотой ларец со своими богатыми дарами и, стоя на коленях, громко сказал, так крепко стискивая пальцы рук в замок обожания и искренней любви, что костяшки побелели:
      – Леди Рита, ты живое воплощение Великой Матери Льдов, нашей Матидейнахш, матери всего сущего. Я прошу тебя принять от моей семьи эти скромные дары, как знак того, что отныне я стану вынашивать только один единственный замысел, как вне возвысить тебя и сделать так, чтобы все архо империи пали коленопреклонённо у твоих ног и принесли тебе свои клятвы.
      Рита Нуари, одетая в длинное, пышное платье старинного фасона, пошитое из синего рытого бархата с лифом, вышитым серебром и жемчугом, весело рассмеялась, быстро наклонилась и, крепко поцеловав своего поклонника, воскликнула:
      – Какой же ты хитрец, Жано! Но ты чертовски славный парень и поэтому я буду с нетерпением ждать того часа, когда судьба снова приведет тебя в мои объятья. Дай мне твой браслет, милый. – Жано протянул браслет Рите и та поставила на нем своё клеймо, стилизованное изображение лунной орхидеи, после чего добавила уже тише – А теперь беги к Луизе, мой рыцарь и утешь эту бедную девочку, пока Низа спит. Мне кажется, что тебе как раз сейчас нужна такая подружка, на которую ты смог бы излить все свои чувства, которыми ты переполнен. Сейчас я тоже намерена лечь спать, а потом хочу кое-что обдумать, поэтому мой любовный будуар в ближайшие сутки будет свободен и ты можешь воспользоваться им. Я предупрежу охрану отеля и ты сможешь войти в него вместе с ней телепортом.
      На этот счет Рита Нуари была совершенно права. Она была подобна термоядерному реактору, стоящему у подножия горы Калавартог, а потому до краев наполнила его какой-то новой, доселе неведомой ему энергией, которая бурлила и клокотала в нем, подобно кипящей воде в жерле гейзера. Поэтому в каюту Луизы, претенциозно названную хозяевами Целии апартаментами, как только открылся герметичный шлюз, он влетел, словно тропический тайфун. Весело смеясь он подхватил девушку на руки и мгновенно телепортировался в роскошную зеленую спальную, где на цветочном ложе их уже поджидал любвеобильный равелнаштарамский барс цвета мужской мягкой брони клана Мерков Антальских.
      Их одежда осталась в каюте и потому ничто не мешало Жано возложить ошеломленную нагую Луизу на водное ложе и покрыть эту миниатюрную девушку поцелуями, стоя на коленях на бортике ванны, молитвенно сложив руки и глядя на неё с обожанием. А-девушка, успела бросить на парня, давно уже приглянувшегося ей, всего один единственный влюбленный взгляд, после чего стала извиваться всем телом от наслаждения, громко стонать и бессвязно кричать потому, что он обрушил на неё целый шквал сенсетивных ласк такого накала, который был ей ещё не ведом, хотя прежний её любовник, император Сорквик, тоже владел этой техникой. Весь мир вокруг неё обрушился звонкими осколками, которые впились в тело Луизы горячими поцелуями, она широко раскинула руки и ноги, чтобы обнять этого парня и он пришел к ней, большой, горячий и нежный, с упругими страстными губами. Именно такой, о каком она и мечтала.
      Жано Коррель провел эту миниатюрную девушку с точеной фигуркой, лицом ангела и очаровательными грудями по той же дороге, по которой его провела Рита Нуари. А-девушка, которая поначалу всего-то и хотела, что снять стресс с парня, о котором слышала столько хорошего и которого, честно говоря, просто хотела, была смолота в муку, словно зерно мельничными жерновами, и слеплена из этой муки и своих счастливым слёз заново. То, чего она всегда так боялась, то, что получило в кругу а-людей название синдром Борна, когда андроид влюблялся в человека, будь то мужчина или женщина, навсегда, то, из-за чего она покинула Сорквика, произошло с ней в первые же мгновения, а когда её спина коснулась меха равелнаштарамского барса, тело Луизы пронзил такой мощный энергетический разряд, что она совершенно обезумела от любви и страсти. В этот момент она почувствовала своим мозаичным кристалломозгом сознание Жано Корреля, переполненное любовью к ней и громко закричала, моля его о любви.
      Луизе показалось, что она сошла с ума, что рассыпались в прах все микрокристаллы её мозга, но стоило ей только начать тестировать его, как она сразу же поняла, что её кристалломозг работает с колоссальным быстродействием и что он генерирует в себе, под воздействием наслаждения, совершенно невероятные фантазии. Это и было то, что людям было известно, как блаженство. Электрические импульсы возникали в мозгу Луизы спонтанно и, нарастая лавинообразно, рождали в её сознании сказочные картины и видения. Всё вместе давало ей просто невероятные ощущения любви, нежности, радости и всего того, что будучи сложенным вместе, являло собой оргазм, высшее наслаждение плоти и разума. Полностью отдавшись во власть своего любовника, она испытывала эти взрывы раз за разом, поражаясь тому, что они становятся всё мощнее, продолжительнее и изощрённее.
      Наконец, Луиза, словно вылупившись из куколки своего прежнего я, обрела новые силы и уже сама стала обнимать и целовать этого парня, сделавшего её силой своей любви совсем иной. И теперь уже Жано кричал и хрипел от наслаждения потому, что силовые приводы её базового механизма принялись ласкать его тело, пронизывая его насквозь. Они оба, словно обезумели, и занимались любовью без остановки несколько часов подряд, делая это самыми невероятными способами. Луиза прекрасно знала о том, что люди-сенсетивы обладают колоссальным запасом сил, да, и сама она, не смотря на невысокий рост, тоже ни в чем не уступала своему любовнику. Знала она и то, что биоэратотрон Тефалдира Ринвала был способен наполнять их биологические тела жизненной энергией и увеличивал не только взаимное влечение, но ещё и сексуальную выносливость, но, тем не менее, вскоре она почувствовала, что силы покидают её и, крепко прижавшись к груди своего любовника, бессильно шепнула:
      – Жано, любовь моя, я больше не могу…
      Эти слова моментально остудили пыл рыцаря-архо и он, бережно взяв Луизу на руки, тут же телепортировался на свой крейсерок, где немедленно вошел в медицинский отсек, в котором их уже поджидал золотой а-доктор и лёг на кушетку весте с а-девушкой. Тотчас заиграла негромкая приятная мелодия, из гнезд, извиваясь, как змеи, выскользнули пластиковые катетеры и вошли им в рот и ноздри. Реаниматор не стал, как обычно, разговаривать со своими пациентами, а вдохнул в их легкие специальную смесь газов и биологически активных энзимов и саркофаг стал быстро заполняться биораствором, наполненным питательными веществами. Другие, уже более тонкие катетеры, безболезненно прокололи кожу, нашли в их телах кровеносные сосуды и лимфатические узлы и запустили в них миллионы крошечных докторов, которые немедленно принялись восстанавливать потери, понесённые их телами во время долгой любовной схватки.
      То обстоятельство, что вместо одного организма на его кушетке оказалось сразу два, которые повисли в биорастворе крепко обнявшись, а-доктора нисколько не оскорбило и через полтора часа он счёл свою работу полностью выполненной. Жано за это время включил кулинарный комбайн в каюте Луизы и приготовил ужин на двоих. Заодно он убедился в том, что его друзья всё ещё находятся в отеле "Радуга Ладиска" и вовсе не помышляют о том, чтобы покинуть его добровольно. Одна только Рита Нуари сидела в кабинете и работала за компьютером. Ещё Жано увидел своим сверхзрением, что Целия светится в сенсетивном поле империи подобно огромной звезде и что к ней спешно прокладывают курс десятки небольших кораблей. Всё это его только порадовало. Это разгоралась звезда Риты Нуари, живого воплощения Матидейнахш в самом прямом, а отнюдь не в переносном смысле слова.
      Жано перенес Луизу в её номер прямо к накрытому столу, в центре которого стоял большой букет белых ролинов. Его стартовому кусту на "Принцессе" опять не поздоровилось. Во время ужина они разговаривали мало, но их взгляды, исполненные любви и признательности, были многозначительнее слов. Движения Луизы были замедленными и неуверенными. Её тело, явно, нуждалось в нескольких часах покойного сна, да, и Жано, с обожанием глядя на а-девушку, тоже был бы не прочь вздремнуть часов пять. Поэтому, поужинав, он взял Луизу на руки и отнес её в небольшую спальную, где они и уснули крепко обнявшись. В эту ночь Жано приснился дивный сон. Они всем семейством отдыхали на их любимом месте, на берегу реки Лоршан, там, где она впадала в океан. Он наловил рыбы и громадных морских раков, развел костёр и готовил обед для своих любимых девочек. Его дочери собирали цветы на большой поляне и загорали нагишом, а Низа и их новый член семьи, младшая жена Жано, Луиза, кормили грудью трёх младенцев, будущих архо семьи Коррель. А потом девочки увенчали их головы венками из цветов и они побежали к океану купаться, совершенно не стесняясь своей наготы, как это и было всегда.
      Жано увидел на теле Луизы свои брачные татуировки, а затем, взглянув на свою грудь, обнаружил на ней рядом с синей рыбой-бабочкой красную бабочку-медуницу и вспомнил свой второй брачный полет. Он встал на колени перед Луизой, поцеловал свой графский герб, вытатуированный у неё над пупком и ему стало так приятно от того, что Низа встала рядом с ним и сделала то же самое, что он едва не разрыдался. Его душу наполнила горячая волна нежности к двум самым прекрасным женщинам во Вселенной и он проснулся. А-девушка Луиза ещё крепко спала в его объятьях, но стоило ему пошевелиться, как она моментально проснулась и спросила его:
      – Как тебе спалось, любимый? – Не дожидаясь ответа, она сказала веселым голосом – Я уснула, как убитая. После вчерашнего я отключила всё, внешнюю связь, блок оценок, блок логики, оставила работать только генератор случайных образов и погрузилась в нирвану. – Чмокнув Жано в щеку, она тут же пояснила, так мы, андроиды, видим сны.
      – И что тебе снилось, любовь моя? – Замирая от ожидания чего-то волшебного шепотом спросил Жано.
      Луиза провела кончиком своего розового язычка по краю его нижней губы и тихим голосом, в котором влюблённому рыцарю послышалась легкая грусть, сказала:
      – Какая-то большая река, ты, мой любимый, Низа с маленьким мальчиком на руках и твои дочери. У меня тоже были на руках два чьих-то прелестных, розовощёких малыша, которые всё время тянулись к моей груди.
      Жано чуть не застонал, услышав это. Чтобы не закричать, он немедленно приник к губам Луизы поцелуем и опрокинул а-девушку на спину. Она уже ждала этого и вся затрепетала, как только они слились в любовных объятьях. Приподнявшись на локтях над сияющей от счастья а-девушкой, он дрожащим голосом воскликнул:
      – Это был вещий сон, любимая!
      В это утро они занимались любовью ещё трижды. Последний раз уже прямо в тесной душевой кабинке, под редкими, тонкими струйками воды. Именно эту картинку: горящие от любви глаза а-девушки и её громкие, бессвязные и страстные возгласы-стоны: – "Люблю! Любимый! Любовь моя! Люби меня!" – он передал сквозь ледяной мрак космоса в сознание Низы. В ответ он получил от своей супруги властный и категоричный приказ, нарушить который, было для него страшнее крейга, принятого на полный желудок. Жано вынес Луизу из душа, закутал её в розовый пушистый купальный халат, телепортированный прямо из своего хольда и усадил свою возлюбленную за стол. За завтраком у Луизы всё валилось из рук и Жано даже пришлось сделать ей небольшое внушение и пригрозить отшлёпать, чтобы она скорее пришла в себя. А-девушка взбодрилась и стала с аппетитом есть всё, что он ей приготовил. Запивая булочку с ягодным кремом молоком, она воскликнула:
      – Ах, Жано, я так и не показала тебе свой альбом с тропическими бабочками! Какая жалость, ведь я этого так хотела.
      – Зато ты посмотрела, любимая, как выглядит моя коллекция коралловых рыбок. – Спокойным голосом сказал Жано и, внезапно, горячечно затараторил – Лу, малышка, извини, но я не знаю того, как делать предложение а-девушкам! Я вообще признавался в любви всего один раз, своей будущей жене… В общем так, любимая, сегодня же ты навсегда покинешь космос и станешь моей второй женой, а как только я вернусь, то срежу мечом Веридора Мерка со своей головы прическу-архо, отращу с помощью нашего семейного а-доктора себе волосы и тотчас полечу во второй брачный полет вместе с тобой и Низой. Ты согласна стать моей второй женой, любимая? Пожалуйста, скажи мне, да, если не хочешь моей смерти.
      Луиза подалась вперед и прошептала:
      – Жано, любовь моя, я хочу сказать тебе да, но не знаю, как отнесется к этому леди Низа. Вдруг, она не захочет принять нас? Ведь такое может быть?
      Облегченно вздохнув, Жано радостно выдохнул:
      – Спасибо, любимая! – Улыбнувшись, он добавил – Лу, на счёт Низы ты можешь не волноваться. Полчаса назад я получил от неё телепатемму такого содержания: – "Жано Коррель, если ты немедленно не приведёшь эту а-девушку в наш дом, то ты можешь торчать в своем говённом космосе до скончания времён! На Женской половине тебе будет уже нечего делать, а потому делай что хочешь, но приведи Луизу к нам. Мы все ждём её с нетерпением, а ты поскорее заканчивай свою работу и возвращайся к нам и благослови нас всех Великая Мать Льдов". Поверь, любимая, Низа сразу же полюбила и приняла тебя и мы будем жить очень счастливо. Тебе нужно посмотреть на то, что сейчас творится в нашей детской гостиной.
      Жано включил супервизор и быстро настроил его на приём кодированного сигнала, посылаемого в космос с телекамеры, установленной в их большой детской гостиной, с помощью которой он мог видеть своих дочерей. Это было единственное место на Женской половине, куда ему было разрешено заглядывать в любое время и именно здесь Низа сообщила его дочуркам радостную весть. Пятеро его старших дочерей, одетых в ночные рубашки, скакали вокруг своей матери, одетой в сиреневый пеньюар и визжали от радости. Особенно радовалась завзятая театралка Сирин, которая вопила громче всех:
      – Ура! Наш папка настоящий Ромео! У нашей мамули теперь будет младшенькая! Ура! У нас теперь есть вторая мама!
      Луиза, глядя на экран супервизора, робко улыбнулась, не веря своему счастью, и Жано, чтобы поговорить с ней спокойно, выключил его. Взглянув на него, а-девушка встала и подошла к нему поближе. Он телепортом убрал одноразовую пластиковую посуду в контейнер рекуператора, постелил на металлический обеденный стол толстый, пушистый плед, усадил на него свою возлюбленную, сел напротив и посмотрел на неё таким любящим и признательным взглядом, что Луиза не выдержала и прижала его голову к себе руками. Она просто не могла смотреть на него потому, что боялась утонуть в его больших, тёмно-карих глазах, затянутых туманной поволокой. Поставив свои босые ноги на его гладкие и сильные бедра, она раздвинула ноги, буквально вжала голову черного рыцаря в себя и спросила его хриплым, дрожащим от волнения и страсти голосом:
      – Жано, ты делаешь это потому, что любишь меня или потому, что знаешь о том, что теперь я не смогу жить без тебя? Пойми, для меня это очень важно, иначе я тоже стану точно такой же, как Гелика и Регги, которые так любят своего Борна, что сделались чужими своим родным сестрам, первым дочерям Микки.
      Это был самый главный вопрос для Луизы из всех тех, которые она хотела задать Жано Коррелю, который, вопреки желанию а-девушки, своей страстью в корне изменил её. Она боялась стать тенью не только Сорквика, но и любого другого мужчины, боялась этой невыразимо прекрасной и испепеляющей сознание и душу любви людей. Она так долго контролировала свои чувства и вот с ней произошло это. У Луизы оставалась последняя возможность сохранить себя прежней, остаться независимой, но это, на её взгляд, могло произойти только в том случае, если Жано влюбился в неё первым и всё, что с ней случилось, было продиктовано именно его любовью, перед которой она не могла устоять, ведь этот парень всегда нравился ей, хотя она ни разу даже не разговаривала с ним. Незадачливому рыцарю, попавшему в этот капкан, пришлось вывернуть голову чуть ли не за спину, чтобы с натугой прохрипеть:
      – Лу, к сожалению у меня нет с собой ментокоммуникатора, чтобы ты могла знать это доподлинно, но поверь, когда я увидел тебя в баре за стойкой впервые, то уже через семь секунд был влюблён в тебя без памяти. Сразу же, как только я понял, что ты а-девушка, мне хотелось только одного, больше никогда не расставаться с тобой, любимая. Поэтому я и оставил тебе свой живой, пушистый талисман. Леди Рита, одарив меня божественной любовью Матидейнахш, дала мне силы для того, чтобы я смог доказать тебе всю силу своей любви и теперь ты и Низа являетесь моими повелительницами. Мне больше нечего желать в этой жизни и вся она будет посвящена одному только служению вам.
      Только теперь Луиза поняла, что Жано вынужден разговаривать с ней в полузадушенном состоянии. Она разжала свои объятья и тот, наконец, облегченно вздохнул. Виновато улыбаясь, она уткнулась своим высоким лбом, покрытым бисеринками пота, в гладко зачесанные волосы своего архо и прошептала:
      – Святой Станислав, я просто не могу поверить в свое счастье. – Поцеловав его в лоб, она спросила – Жано, а как мы будем теперь жить? Это очень сложно, быть младшей женой?
      Нежно гладя ладонями сначала бедра а-девушки, а затем её ягодицы и талию, Жано поцеловал её животик и сказал:
      – Мы будем жить счастливо, Луиза. Ты родишь мне много сыновей и дочек, станешь нежной и любящей матерью. Ну, а какие порядки ты установишь на Женской половине, это уже полностью зависит только от тебя, любимая. Полигамные браки штука, конечно, хитрая, но первенство в них принадлежит младшей жене. Во всяком случае на брачном ложе. А вообще-то я хочу заниматься любовью сразу с вами обеими. Ну, а если говорить по правде, то это вам решать. Низа давно ворчала на меня из-за того, что я никак не приведу в наш дом вторую жену и всегда ставила мне в пример Борна и его детский сад.
      Всё то, что услышала от своего теперь уже мужа Луиза, было для неё полным откровением и она спросила его:
      – Жано, выходит так, что ту ораву малышни, которую Бо со своими женами время от времени привозит к Сорки, чтобы те могли поездить на нём верхом, родила не только Зои, но ещё и Гелика с Регги? Так я должна тебя понимать?
      Ещё раз поцеловав животик Луизы, Жано повёл своими широкими плечами и ответил смеясь:
      – Да, а чего в этом такого? Тут всего-то и дела, что изменить твою лонную косточку, да, заменить одну хромосому, которую этот злодей Микки специально изуродовал так, чтобы девушки расы андроидов не залетали от людей. Для нашего домашнего доктора Невила это работа на пять-шесть часов. Правда, лично я не горю желанием создать а-парня, но если ты захочешь иметь со мной такого сына или дочку, то пожалуйста, я всегда готов сделать это во имя святого Станислава.
      Луиза снова прижала голову Жано к своему животу, который опять стал горячим от желания и расхохоталась:
      – Так вот оно в чём дело! А мы-то, дуры, всё это время считали, что Гелика и Регги стали рабынями Бо! А они просто нарожали этому волосатому типу ребятишек, молчат себе в тряпочку, да, посмеиваются над нами, паразитки.
      Жано Коррель, чей чуткий нос тотчас уловил запах желания, издал горлом грудной звук, похожий на рычание, вскочил на ноги и быстрым движением стащил с Луизы халат. Она тут же обхватила его ногами и он, склоняясь над а-девушкой, дал ей ответ ещё на один вопрос, которого она не задавала:
      – О, девочка моя, видела бы ты то, как эти бессловесные рабыни командуют беднягой Борном…
      Через час с лишним Жано, уже одетый в свой космокомбинезон, в последний раз давал наставления Луизе, которая сидела на громадном стасис-контейнере:
      – Лу, малышка, я пойду соберу свою команду, а ты займись делами. Первым делом вручи леди Рите наши свадебные дары, ведь это она соединила нас. Потом объясни ей, что ты выходишь в отставку потому, что если я задержу тебя на Целии ещё хотя бы на час, Низа меня точно крейгом напоит. Перед тем, как вернуться на Поркер, я отправлю тебя в свой хольд. Извини, девочка, но я в Варкене не могу появиться до тех пор, пока не переброшу последнюю лачугу с Поркера на Вуркиз. Я дал слово тётушке Бине и не могу его нарушить. Ну, вперёд.
      Телепортировав свою жену в покои леди Риты, он вышел из каюты и направился в тот самый бар, где он повстречал Луизу и где его поджидал старпом, но Фансла там уже не было. Зато там было полным-полно злых-презлых космошахтеров, которые слетелись на Целию, как дикие пчёлы на розетку с вареньем, оставленную без присмотра на веранде. Те глянули на черного рыцаря так, что он немедленно ретировался. Своего старпома Жано нашел в зале игровых автоматов. Там народа было ничуть не меньше, но, по крайней мере, никто не собирался начистить ему пятак за то, что они так долго торчали в отеле "Радуга Ладиска", в котором, судя по всему, происходило нечто совершенно удивительное.
      Публику здесь интересовала другая забава. Посреди зала парил над полом на высоте метра в три высоченный прозрачный куб. По всем углам этого куба, в так же посередине его ребер и сторон, виднелись алые цилиндры мини-нультрансов, а внутри него парили разноцветные шары, размером с крупный мужской кулак. Неподалеку от прозрачного куба стояла какая-то хромированная стойка, тоже с мини-нультрансами, а на её полках лежало несколько точно таких же шаров, как и в кубе. Двое рослых андроидов, одетых в щегольские черные космокомбинезоны, вооруженные какими-то толстыми дубинками, летали вокруг куба на миниатюрных платформах-антигравах и громкими голосами вещали:
      – Запомните, господа, трёхмерный бильярд это самая древняя игра в нашей галактике. Она зародилась задолго до того, как в ней появился человек. Её в эту галактику завезли из галактики Хизан интари, наши и ваши прародители. Если вы не хотите выглядеть через несколько десятков лет отсталыми дикарями в глазах галактических круда, то вы обязательно должны научиться играть в эту игру.
      Быстро смекнув в чём заключается смысл игры, Жано запрыгнул на ближайший стол и громко рявкнул:
      – Эй, парни! Я капитан Коррель, компания "Космометаллы Равела". Я покупаю у вас двадцать пять дюжин этих штуковин по любой цене, какую вы за них назначите.
      Оба андроида тотчас взяли под козырек и крикнули:
      – Есть, сэр! Заказ принят и наши пилоты стартуют к Поркеру через три часа. Вас ведь легче всего найти там?
      Космошахтеры и космоторговцы тотчас взревели, как целое стадо диких вергеров. Верзила в лиловом блестящем комбинезоне, тут же взлетел в воздух и прижал одного из андроидов к стенке куба. С хищным оскалом глядя в глаза андроида, топорща усы и тыча ему в грудь пальцем, он немедленно принялся требовать справедливости в делах космической торговли:
      – Дружище, то, что этот нахал Жано оказался проворнее меня, вовсе не означает, что отныне вы станете сбывать свой товар одним только черным рыцарям. Запомни это. Нас, простых работяг, в космосе тоже хватает. Так что давай всё делать по справедливости.
      Жано весело усмехнулся. Он сразу же узнал этого простого работягу, герцога Лидо Ардийского из Сардусса, одного из самых богатых космошахтеров после миллиардера Борна Ринвала. В это время Фансл, увидев своего босса, метнулся к нему и, дёрнув его за штанину, громко крикнул:
      – Яган, пойдем отсюда! Есть срочный разговор!
      Они быстро вышли из игрового зала и минут через пять нашли, наконец, тихий бар вдали от главного причала. Там, взяв бутылку лёгкого вина, цена на которое за эти трое суток взлетела до небес, они сели за столик в самом дальнем углу и старпом, наклонившись вперёд, тихо спросил Жано:
      – Капитан, ты помнишь того здоровенного обалдуя, с которого мы начали свой бизнес?
      – Ещё бы мне не помнить барона фрай-Малави, который содрал с меня клятву. – Угрюмо проворчал Жано, требовательно посмотрел на своего старпома и сказал – Послушай, старшой, я про этого типа знаю всё. И то, что он вышел в космос через два месяца после Борна, и то что он нашел астероид, набитый иридием, что скотный двор навозом, и даже то, что никто не может понять, какого рожна ему нужно, ведь команда у него как насчитывала шесть с половиной сотен таких же мордоворов, как и он сам, так и не увеличилась с тех пор. Знаю я и то, что эти типы одни из самых мощных сенсетивов в империи, так что если ты это хочешь рассказать мне, то не старайся.
      Фансл Грис тревожно огляделся и тихо сказал:
      – Жано, всё дело заключается в том, что астероида Малакая Малави нет на его законном месте.
      Капитан Коррель мгновенно насторожился и спросил:
      – Куда же он делся?
      Старпом достал из нагрудного кармана сложенный в несколько раз лист бумаги в голубую клеточку, на какой обычно делают распечатки навигационные компьютеры и развернул его перед своим другом. Жано сразу же обратил внимание на то, что это была зачищенная схема орбит всего трёх небесных тел, Целии, Галана и Малавия, причем тот синий квадратик, в котором должен был находиться астероид космического барона, был пуст. Зато между Целией и Галаном находился красный овал, возможная орбита которого оказалась очень размытой. Компьютер, явно, не смог вычислить её точно без указания полного набора данных, а это прямо говорило о том, что этого небесного тела тут быть не должно. Жано Коррель пристально посмотрел Фанслу в глаза и спросил с тревогой в голосе:
      – Ты влез в компьютер парней с Целки с чёрного входа?
      Фансл кивнул головой и сказал:
      – Да, я вошел в их главный компьютер через консоль справочника в коридоре. У них простенькая защита и я быстро с ней справился. Все следы, разумеется, я стёр.
      – Как ты всё это обнаружил, Фансл? – Спросил старпома Жано – Что заставило тебя насторожиться?
      Тот пожал плечами и ответил:
      – Обида. Понимаешь, Жано, ребята Брилтира подняли Целку за какие-то несколько месяцев и сделали из этого барабана настоящую ягодку, а Малакай со своим расчудесным курортом всё ещё телится. К тому же по моим расчетам сейчас он должен был быть неподалеку, вот я и решил посмотреть, как у него идут дела. Ну, а когда я его не нашел, то перепугался не на шутку и стал прикидывать, где бы он мог быть. Нашел я его быстро, Жано, но радости в этом нету никакой. Мало того, что этот тип увел с орбиты громадный астероид, так он ещё построил на нем какую-то гигантскую установку, похожую на сдвоенный бластер и сдаётся мне, что этот астероид движется в направлении Галана. И вот ещё что, Жано, банда Малакая Малави сейчас начеку и как только кто-то из торгашей проложил луч для прыжка рядом с ними, они тотчас воздвигли вокруг своего астероида сторожевое поле и сейчас тщательно сканируют Целку. Поэтому я и приказал ребятам задержатся у девчонок. Извини, что я не побеспокоил тебя раньше, но компьютер выдал мне распечатку только четверть часа назад. Пока ты занимался семейными делами, я потихоньку подготовил боескафандры. Боюсь, что нам придётся нанести Малакаю Малави вежливый визит без спросу. Или у тебя иные планы?
      – Нет, старшой. – Тихим голосом ответил Фанслу премьер-командор Коррель – Ты предлагаешь дело. Если этот битюг сумел увести с орбиты целый астероид, то, возможно, он действительно построил на нём что-то очень серьёзное, ведь мы сами доставили на этот чертов Малавий термоядерный реактор просто колоссальной мощности. Сейчас мы спокойно допьем это вино, зайдём в гальюн и телепортируемся оттуда прямо к леди Рите. Моя жена там и если Малакай за нами наблюдает, то это не должно вызвать у него никаких возражений. Шахтеры и торгаши, которые собрались поблизости от отеля леди Риты, злы на нас, словно снежные дьяволы, что только создает нам дополнительную телепатическую маскировку. Ну, а из отеля я под вашим прикрытием проведу разведку.
      Оба черных рыцаря спокойно допили вино и вышли из бара. В нескольких шагах от него располагалась какая-то местная контора, в которой дрых в кресле дежурный оператор, а в холле имелся гальюн. Зайдя в него, они быстро осмотрелись и тихонько телепортировались на большую лужайку перед донжоном. Там, сидя и лёжа прямо на траве, их друзья мирно беседовали с подругами леди Риты. Приказав Фанслу объяснить парням ситуацию и начать действовать, Жано тотчас телепортировался прямиком в покои леди Риты, где его жена разговаривала с этой удивительной девушкой, похожей на лунную орхидею, в её просторном кабинете, весьма смахивающим на навигационную рубку боевого корабля, что его совершенно не удивило. Поклонившись хозяйке отеля "Радуга Ладиска" без обычных церемоний, премьер-командор сказал:
      – Леди Рита, нам срочно нужна твоя помощь. – После этого он вкратце рассказал девушкам обо всём том, что ему только что стало известно от своего старпома, не забыв сказать и о том, что им потребуется надежное телепатическое прикрытие в виде имитации образцово-показательного секса и, протянув Луизе компьютерную распечатку Фансла, попросил – Леди Рита, мне нужен ментокоммуникатор.
      Насмерть перепуганная белокурая красавица закивала головой, но не смогла сдвинуться с места и тогда Луиза, показывая превосходное знание местности, быстро метнулась к сейфу и вынула из него два блестящих, позолоченных устройства, похожих на ажурные шапочки для плавания. Один ментокоммуникатор она вручила своему мужу, а второй стала надевать на голову Риты Нуари, глаза которой расширились от ужаса и быстро наполнялись слезами. Жано хотел было сказать девушке несколько ободряющих слов, чтобы успокоить, но его миниатюрная возлюбленная, не долго думая, закатила космической жрице любви звонкую пощечину и грозно крикнула:
      – Прекрати лить слёзы, дура! Быстро прикажи своим девчонкам сделать вид, что они трахаются с парнями!
      И то, и другое моментально привело леди Риту в чувство и она, всё ещё дрожащим от страха голосом, спросила:
      – Жано, мне объявить боевую тревогу?
      – Ни в коем случае, девочка моя! – Тотчас воскликнул рыцарь-архо и пояснил – Целия находится под сенсетивным наблюдением и любая наша активность может насторожить Малакая и всю его банду. Мне нужно сначала провести тщательную разведку, а уже потом я буду думать о том, что нам делать с этим космическим бароном и его беглым астероидом.
      – Тогда нам нужно по… – Начала было говорить Рита Нуари, но умолкнув на полуслове, вместо лишних разговоров быстро сбросила с себя платье и принялась лихорадочно стаскивать с Жано космокомбинезон.
      Через пару минут он вместе с Луизой целовал и ласкал эту очаровательную блондинку с роскошными формами и осиной талией прямо на её большом письменном столе-пульте, а она извивалась всем телом и изливала вокруг себя целые тайфуны любовных флюидов, отчего космошахтеры, прибывшие на Целию, буквально взвыли. Якобы, больше не в силах терпеть ласки Жано, леди Рита изогнулась всем своим красивым, гибким и сильным телом, ловким борцовским броском перекинула через себя того парня, который терзал её своими страстными поцелуями, и тотчас оседлала его. Крепко стискивая руками свои белые груди, она принялась энергично двигать тазом, а Луиза помогала ей, чем могла. Для того, чтобы понять что это всего лишь игра, нужно было проникнуть в их сознание, но сделать это было практически невозможно. Сознание Луизы было закрыто для любого сенсетива даже прочнее, чем главное имперское хранилище, а уж Жано и Рита Нуари постарались воздвигнуть вокруг своего сознания такой прочный ментальный щит, что взломать его было крайне сложно.
      Жано Коррель сразу раскинул вокруг себя рассеянное, но очень чувствительное поле телепатической локации и быстро нашел в космическом пространстве астероид Малавий. В рыжевато-золотистом сиянии своего поля, которое он ловко замаскировал под навигационное поле какого-то нетерпеливого космоторговца, который очумело искал в космосе другой космический салон любви, Жано сразу же увидел, что люди Малакая Малави не только воздвигли вокруг своего астероида боевое телепатическое поле, но и поставили внутри него сенсетивные помехи. Делали они это весьма умело, но премьер-командор не зря слыл в ордене одним из самых лучших сенсетив-коммандос. Найдя в их боевом поле слабые места, он ловко проник внутрь и принялся сканировать астероид. Это была ещё та громадина, имеющая каплевидную форму клубня савала длиной в четыреста двадцать километров. Он не только мигом нашел ту установку, которую построили на гористом, остром конце астероида люди Малакая, но и смог увидеть сквозь несколько километров камня гигантский циклотрон, находящийся под его поверхностью, который окольцевал его самую широкую часть.
      От циклотрона к двум огромным керамитовым жерлам, обвитым кольцевыми электромагнитами, шли два тоннеля и всё это, вместе с тем термоядерным реактором колоссальной мощности, который они же сами и установили на втором, округлом полюсе астероида, медленно вращающегося вокруг своей оси, всё это выглядело очень неприятным и опасным. К тому же внутри астероида Жано обнаружил какое-то уплотнение, разглядеть которое он не мог. Зато он обнаружил главную цитадель врага. В том, что именно так ему следует рассматривать Малакая Малави и всю его банду, он уже не сомневался. Ниже реакторного зала, имевшего в диаметре три с половиной километра, была построена целая крепость в форме плоского цилиндра, имевшая пять этажей, отделенных друг от друга керамитовыми переборками стометровой толщины. Все это время Луиза и Рита Нуари не только изображали из себя сексуально озабоченных дамочек, но и занимались делом.
      Леди Рита, взяв под сенсетивный контроль своих девочек, ловко дирижировала ими и во все стороны от Целии с пулеметной частотой разлетались мощные телепатические импульсы такой несусветной похоти, что везде, куда они попадали, торчком вставало всё, вплоть до косичек архо. Однако, только в астероид Малавий эти импульсы попадали особенно часто и прицельно. Все космолетчики в этом секторе, которые в этот момент включили свое сенсетивное восприятие, буквально обезумели от страсти. Навигаторы тотчас перестали прокладывать телепатические лучи для прыжка, телепортисты выпустили свои корабли из сенсетивного захвата и замерли. Пожалуй, в этот момент больше всего повезло тем космолетчикам, которые работали в космосе вместе со своими женами и потому тотчас смогли заняться с ними любовью. Впрочем, очень многие телепортисты, которые, в отличие от черных рыцарей не были связаны строгими правилами и табу, немедленно стали прыгать прямиком на Галан и Вуркиз, Календиз и Сиринеллу к своим женам и подружкам.
      То, что вытворяла Рита, вовсе не мешало ей внимательно сканировать сверхзрением астероид Малавий. Она меткими ударами навевала на членов банды Малакая такие любовные грёзы, что интенсивность боевого поля сразу же снизилась. Это привело к тому, что от него к Целии было сразу же проложено несколько плотных телелокационных лучей, но, увидев то, что творилось на лужайке перед донжоном и в кабинете леди Риты, в котором Жано Коррель от страсти яростно колотил руками по пульту, заставляя обзорные экраны беспорядочно вспыхивать и гаснуть, космический барон и его приспешники тут же поторопились убраться восвояси. Что они в этот момент подумали о нём, Жано выяснять не стал, это было бы уже слишком, но боевое телепатическое поле немедленно погасло. Малакай, увидев, что оргия в самом разгаре, приказал своим людям выключить свои сенсетивные способности и наблюдать за космосом с помощью обычных сканеров, которых на астероиде тоже было натыкано предостаточно.
      В то, что делал Жано, Рита Нуари никак не вмешивалась, поскольку ничего не понимала в этом. Зато Луиза не только внимательно за всем наблюдала, но и работала с бортовым компьютером "Радуги Ладиска". Уж она-то, в отличие от своей подруги, прекрасно поняла предназначение двух огромных пушек, имевших диаметр жерл почти в километр. Поняла, но пока что помалкивала, чтобы не мешать своему мужу производить детальную разведку. Как только Жано Коррель просканировал астероид вдоль и поперёк, она, уже находясь на месте Риты, склонилась к нему и тихо шепнула:
      – Жано, я уже составила более или менее полную трехмерную модель астероида и имею представление о том, что он из себя представляет. Это очень опасная штука, которую нужно срочно разрушить. Может быть мы посмотрим на неё в более спокойной обстановке?
      Вместо ответа её муж немедленно телепортировал в кабинет из спальной Риты Нуари большой диван-антиграв и тотчас разлёгся на нем, делая вид, что он пребывает в полном блаженстве, находясь в объятьях двух прелестных девушек. Поставив эту здоровенную летающую копну, искусно сложенную из больших розовых и белых ролинов, прямо перед главным обзорным экраном навигационной рубки "Радуги Ладиска", он кивнул Луизе и та включила его. Лаская мужа, она сказала:
      – Жано, это не какая-то там глупая бабахалка, это сдвоенный антимат импульсного действия. Размеры циклотрона таковы, что он сможет за четверть часа наработать примерно два килограмма антигелия, но и полкилограмма вполне хватит для того, чтобы сжечь дотла весь Галан. Это приведет к тому, что сначала взорвется большой реактор ордена, вслед за этим генератор искажения времени, а уже потом Обелайр. В общем, это будет такой взрыв, что даже нашим соседям по галактике мало не покажется. Добрых два десятка миров вокруг звездной системы Обелайра окажутся в зоне светового излучения и кое-кому не поздоровится. Самое паскудное заключается в том, Жано, что эта штуковина уже нацелена на Галан. Милый, мне кажется, что нам нужно срочно вызывать подмогу.
      Жано Коррель, не выпуская из вида пиратского барона, умудрившегося обзавестись оружием убийственной мощи, бросил беглый взгляд на главный экран, но и его ему хватило на то, чтобы в его сознании он запечатлелся в мельчайших подробностях. Целуя груди своей возлюбленной, он сказал ей глухим, но спокойным голосом:
      – Лу, командовать мною и советовать мне, что делать, ты будешь в своем хольде, на Женской половине. Здесь приказы отдаю я и советчицы мне не нужны. – Сменив гнев на милость, он легонько прикусил зубами палево-розовую ягодку её соска и добавил – Убери картинку с экрана и подумай над тем, куда нам нужно нанести удар, чтобы вырубить циклотрон. Он пока что работает на холостом ходу. Со всем остальным мы и сами разберемся, любимая. На то мы и черные рыцари. А если мы затеем чехарду с вызовом подкрепления, это может привести к тому, что Малакай, сдуру, возьмет и жахнет по Галану с обоих стволов, ведь для того, чтобы накопить антигелия на первый импульс, ему вполне хватит и минуты, а уж столько времени его банда точно сможет продержаться.
      Тут решила вставить свое слово леди Рита, которая, склонившись над Жано, ласкала его и руками и губами. Повернувшись к нему лицом, она негромко сказала:
      – Милый, извини, но я состою на тайной службе и обязательно должна послать сообщение своему боссу.
      Запустив руку в её белокурые локоны и пригибая голову девушки к себе, премьер-командор отозвался шепотом:
      – Девочка моя, сделай это через Луизу, но ни в коем случае не посылай телепатемму. Андроиды общаются между собой куда более защищённым от перехвата способом. Извести этого пройдоху Микки, а уж он сам обо всём сообщит Игнесу, Сорквику и Велименту. Я же не говорю о том, что нам не нужна помощь. Как только мы вырубим антимат, орден немедленно пойдёт в атаку на это пиратское логово.
      Леди Рита снова бросила взгляд на Жано, теперь уже встревоженный, и спросила:
      – Жано, откуда тебе известно, что Игги возглавляет тайную спецслужбу императора?
      Лаская круглый, розовый зад девушки, и изображая на лице блаженство, так как Малакай снова решил посмотреть на то, что творится в отеле "Радуга Ладиска", он шепнул:
      – На нас смотрят, милая. – После чего, увидев, как луч сверхзрения барона шарахнулся в сторону, добавил – Девочка моя, тут и гадать нечего. Кто бы ещё позволил тебе иметь клеймо с лунной орхидеей. Ну, ничего, леди Рита, тебе не долго осталось работать на этого типа. Клянусь, скоро у тебя будет свой собственный бизнес. Я не я буду, если не воздвигну тебе замок на вершине горы Калавартог и не поставлю тебя выше Сорквика. Ты сама Матидейнахш, пришедшаяся на Галан из своих сверкающих ледяных чертогов. Тебе и твоим подругам будут поклоняться все мужчины империи, моя девочка. Нам бы только не оплошать сегодня на Малавии.
      Пользуясь тем, что у неё на голове был ментокоммуникатор, который позволял псевдотелепатическим способом общаться людям и андроидам, Рита Нуари связалась с Микки и коротко обрисовала ему ситуацию. Тот, однако, прежде, чем начать действовать, связался с Жано и он быстро объяснил ему, что нужно будет предпринять рыцарям-варкенидам. Пожелав черному рыцарю удачи в бою, граф фрай-Флайермин тут же начал готовить операцию поддержки. Уж он-то как никто другой хорошо знал, что такое эффект внезапности. Тем временем Луиза тщательно изучила имеющиеся у неё разведданные, которые отличались от любых других тем, что были получены из самого надежного источника, сенсетивного сканирования вражеского объекта, выявила самые важные технические узлы и выделила их на своей трёхмерной модели. Шлепнув мужа по губам за то, что тот слишком увлекся роскошными грудями её подруги, она тихо прошипела:
      – Ну, ты, эротоман несчастный, взгляни-ка на экран.
      Сказав это, а-девушка прикусила губу от смущения. Она и сама не сообразила, откуда в ней, вдруг, взялось чувство собственницы по отношению к этому парню, которого она любила всего лишь немногим более суток. Жано, привыкший и не к такому, быстро поднял голову и посмотрел через плечо Риты Нуари на экран. На этот раз он вглядывался в него значительно дольше, так как соображал, как его парням будет сподручнее разрушить такие громадные криогенные фидеры, ведь диаметр толстостенных медных труб, вставленных одна в другую, между которыми циркулировал жидкий гелий, был не менее двадцати метров. Помимо них его мудрая жена-андроид предлагала нанести удар по самому циклотрону, а точнее прямо по его пульту управления. Разработав подробный план атаки и составив телепатеммы для каждой двойки черных рыцарей, он телепортировался вместе с обеими девушками и диваном на лужайку, где продолжалась оргия, и громко крикнул:
      – Парни, как любит говорить наш общий друг Микки, пора танцевать рок-н-ролл! Примите телепатеммы и разберитесь с ними. Даю вам на это десять минут. Медлить больше нельзя, и, да, согреет нас своим дыханием Великая Мать Льдов. Мы все идём не на прогулку. Там нас будут убивать, а это очень больно, так что действовать нужно будет быстро и помните, вся эта банда мне нужна живой. Так что сдайте биопробы девочкам и не очень-то щадите себя, идите вперёд смело, нам всего-то и надо, что вырвать зубы у Малакая, а потом будет полегче, орден поможет нам. Однако, как бы то не было, не слишком надейтесь на помощь и как только закончите работу на циклотроне, срочно выходите на свои позиции. Под их крепостью проложены какие-то транспортные тоннели, но я не смог разглядеть, что скрывается в серёдке этого чертового астероида. Не хочу вас пугать, ребята, но скорее всего банда Малакая это только цветочки, ягодки нас ждут внутри астероида.
      Восседая на своем летающем ложе, Жано посмотрел на своих солдат и вздохнул. Их было всего сорок семь и у тридцати восьми юношей, старшему из которых не исполнилось ещё и двадцати стандартных лет, тела были чистыми, словно лист бумаги. Татуированных парней, архо, было всего десять, а банда Малакая была более, чем на порядок, больше. К тому же вся его крепость была буквально нашпигована автоматическими бластерами и энергопульсаторами, так что после того, как они вырубят циклотрон антимата, им придется вертеться, словно голсу, встретившемуся со змеей. Впрочем, Жано не сетовал на то, что с ним не было тех парней, вместе с которыми он сам был когда-то огуном, так как знал, что они не заставят себя ждать слишком долго. Единственное, чего он никак не мог понять, так это того, почему Великая Мать Льдов снова даровала ему возможность испытать себя в настоящем деле.
      Очаровательные девушки, которые давно уже поняли всю серьезность момента, принялись вливать в своих паломников, пришедших к ним за самым главным, что они могли им дать, – Силу, целуя и лаская их со слезами на глазах. Десять минут пролетели, буквально как одна секунда. Черные рыцари за это время подготовили свои боескафандры и ждали приказа своего ягана. Они нисколько не сомневались в своей победе и ни в ком нельзя было найти и малейшей крупинки страха, зато все они до предела обострили все свои чувства и в первую очередь чувство опасности, так как знали, что в случае гибели они только усложнят задачу остальных своих друзей, а потому не собирались упрощать задачу врага. За тридцать секунд до начала штурма Жано скомандовал:
      – Взять отборники!
      Тотчас возле груди каждого из них появились небольшие плоские коробочки с цепочками, отборники биопроб, которые мгновенно вырезали из их тел крошечные кусочки плоти и были немедленно повешены на шейки подруг Риты Нуари. За этой командой последовала следующая:
      – Надеть мягкую броню!
      В следующее мгновение уже только по причёскам-архо можно было отделить опытных сенсетив-коммандос от новичков. Мягкая броня телесного цвета почти сравняла их друг с другом. И ровно за пять секунд до атаки Жано, соскакивая с летающего дивана, на котором беззвучно рыдала охваченная ужасом Рита Нуари, громко крикнул:
      – Надеть боескафандры!
      Немедленно в воздухе, прямо над милующимися парочками повисли абсолютно черные боескафандры совершенно невообразимого вида, в которые тотчас телепортом влетели архо и трао. Сначала сенсетив-коммандос ордена были похожи в них на дам, одетых в пелерины и конические юбки, подпоясанные массивными рубчатыми поясами, которые надели на себя большие овальные черные шлемы и громоздкие ранцы с мощными термоядерными реакторами, над каждым плечом которых были установлены сдвоенные энергопульсаторы. Затем из юбок с шелестом выдвинулись вибромечи и они с бешенной скоростью закрутились вокруг черных рыцарей. Последней команды Жано Корреля девушки уже не слышали. Те парни, с которыми они провели в отеле "Радуга Ладиска" трое с лишним суток, мгновенно исчезли из вида. Зная о том, куда они отправились, девушки, как по команде, дружно заревели и тогда Луиза вскочила на ноги и громко крикнула:
      – Хватит реветь, дуры! Это их работа, а вы быстро займитесь тем, что волоките сюда всех а-докторов, которые только найдете на Целке и собирайтесь в путь. Наши парни уже взорвали силовые фидеры и штурмуют командный пункт. Через час мы стартуем к Малавию. Поработала "Радуга" космическим борделем и хватит, пора превращать её в госпиталь!
      Слова Луизы возымели свое действие и жрицы любви моментально умолкли. Всхлипывая и утирая слезы, они стали быстро одеваться, но не в пышные наряды куртизанок, а в самые обычные космокомбинезоны розового цвета, которые нисколько не портили их точёных фигурок. Рита, также как и они, надела космокомбинезон с радугой на спине, отдала им телепатический приказ и немедленно телепортировалась в свой кабинет, где для Луизы тоже была приготовлена космическая одежда. Хотя в её кабинете тревожно горел сигнал вызова защищенного канала суперсвязи, она не стала отвечать на него и обессилено рухнула в кресло. Луиза строго взглянув на свою подругу, сердитым голосом спросила её:
      – Ну, что, опять собираешься слезы лить? – Глухо заворчав от негодования, она выкрикнула – Да, пойми же ты, наконец, они все черные рыцари и были рождены только для этого боя!
      – Да? А я-то, дура, думала, что они, как и все нормальные люди, рождены для счастья и любви! – Громко крикнула ей в ответ Рита, быстро поднялась на ноги и, крепко обняв а-девушку, которая была ниже неё больше, чем на голову, негромко добавила – Не бойся, моя маленькая, с ним ничего не случится. Он великий архо, и его никому не убить. Тем более какому-то там Малакаю.
      Луиза, обняв Риту, всхлипнула и сказала:
      – Хорошо, подружка, я не буду бояться. Он не снял ментокоммуникатор и я вижу с какой холодной и ясной головой он сражается. – Внезапно, она встала на цыпочки, вскинула голову и, глядя в изумрудные глаза белокурой девушки, насмешливым голосом спросила её – Ну, что, Марго, надеюсь, теперь-то ты поверила в себя? Поняла, наконец, какое мощное оружие у тебя находится между ног, моя сладкая Конфетка?
      Рита Нуари, урожденная Маргарита Нивер, подхватила Луизу на руки и закружила её по просторному, восьмигранному кабинету, через большие, стрельчатые окна которого с одной стороны была видна почти вся Целия, а с другой мерцали фальшивые, яркие звезды. Марго Нивер, в отличие от своих товарок, никогда не была профессиональной проституткой. Она была простой ткачихой из Иркумии, которой повезло во всём, кроме одного. Имея завидное здоровье, ум, красоту и прекрасную фигуру, она была бездетна, что и наложило глубокий отпечаток на всю её дальнейшую жизнь. Иркумийцы были чадолюбивы и потому никто не хотел брать её в жены. Зато все мужчины восхищались её красотой, а она, понимая, что ей нечего терять, охотно принимала их ухаживания и слыла девушкой хотя и своенравной, тяжелой на руку, но доступной. За что, в силу своей гиперсексуальности и доброй, жалостливой к мужским страданиям душе, будучи практически безотказной и желанной, получила своё прозвище Конфетка.
      Возможно, не сломай Веридор Мерк тысячелетних ограничений и тайн, она так бы и состарилась, превратившись из черноволосой, смуглой красотки с пышными формами в дряхлую, никому не нужную старуху, прозябающую на склоне лет в имперском приюте. Медицинская машина, построенная Нэксом, вернула ей молодость и красоту, полностью исцелила её недуг, но для все обитателей Раминтарна, второго по величине города Иркумии, она так и осталась Конфеткой и к ней снова сплошным потоком потянулись её прежние ухажеры. К тому же медицинская машина так и не исцелила её от излишней любвеобильности и сладострастия. Вновь став очаровательной весёлой хохотушкой, она обрела и сенсетивные способности огромной мощности, которые позволяли ей не только превращать шелковые коконы в тончайшие пленки, но и дарить огромное наслаждение мужчинам. Для Марго, которая любила мужчин даже больше, чем сладкие торты и пирожные, которые никогда не портили её фигуры, наступила пора раздумий.
      Проведя в Варкенардизе почти два года и вскружив головы многим десяткам трао, Марго Конфетка, однажды, поймала себя на мысли, что её совершенно не прельщает замужество и ей хочется делать то же самое, что делала Матидейнахш, превращать мужчин силой своей любви в истинных героев. Правда, пришла она к такой мысли не сразу, а через шесть лет после того, как к ней вернулись молодость и красота. В тот год она познакомилась с Луизой, из-за которой перебралась в Роант и два с лишним года прожила во дворце императора, работая при этом ещё и в Тернигоре, в научно-исследовательском институте графа фрай-Флайермина, который тоже стал её другом. В конце концов, после долгих бесед с Луизой и принцессой Анитой, она стала Ритой Нуари. Её полному преображению способствовали гены зелорской красавицы, которые изменили Марго Конфетку до неузнаваемости и потому она, не желая выслушивать вопросы прежних любовников, перебралась в Ладиск, открыла там салон любви и быстро стала самой желанной девушкой этого большого и красивого города. Правда, за все удовольствия в этой жизни нужно было платить и Рита стала одним из агентов "Ока Роанта".
      Благодаря своей открытой и щедрой душе, а так же уму и очень сильной воле, она вскоре собрала целую команду таких же, как и она, романтических девушек, стремящихся во всём быть похожими на Матидейнахш, которую они давно уже считали своей небесной покровительницей. Рита Нуари построила на свои деньги космический отель "Радуга Ладиска", получила благословения первой леди ордена и её ближайших подруг, часто гостивших у неё в Ладиске, и отправилась в космос, чтобы испытать своё оружие на черных рыцарях. Именно поэтому Низа и послала своего мужа на Целию, ведь там её новая подруга собиралась, по выражению Луизы, для которой не было ничего святого, кроме, разумеется, святого Станислава, сломать целку Матидейнахш. Всё, поначалу, шло именно так, как они и планировали, пока Фансл Грис, внезапно, не обнаружил пропажу астероида. Хотя Рита была очень напугана всем происходящим, она была уверена в том, что та Сила, которую они влили в юных трао, сделает их несокрушимыми воинами.
      Кружа Луизу по большому, светлому залу, Рита Нуари продолжала посылать энергию своему самому лучшему и пылкому любовнику, – Жано Коррелю. Хотя в этот момент на астероиде шел жестокий бой, она была счастлива ещё и от того, что её лучшая подруга нашла, наконец, того парня, с которым ей будет хорошо. Свалившись вместе с Луизой на пушистый, толстый ковер, она крепко поцеловала а-девушку, которая терпеть не могла ничего подобного и потому немедленно стала отбиваться от неё и Рита, придавив её к ковру, сказала:
      – Привыкай, моя милая, теперь это станет твоей обязанностью, ведь Низа не сможет без твоих поцелуев и ловких, нежных пальчиков поднимать Силу Жано.
      – Ни за что! – Сердито ответила а-девушка.
      Рита не унималась, продолжала целовать Луизу и даже раздела её и себя телепортом, приговаривая:
      – Ничего, моя куколка, уж если Жано сумел объездить такую строптивую кобылку, как ты, то и Низа как-нибудь сумеет это сделать и превратит тебя в новомайнару. Без этого нельзя обойтись, ведь даже сейчас, когда ты просто отбрыкиваешься от меня, маленькая егоза, я посылаю твоему мужу вдвое больше энергии, чем до этого.
      Луиза от этих слов замерла и тихим голосом спросила:
      – Это правда, Марго?
      Не дожидаясь ответа она тотчас принялась целовать Риту и ласкать её руками, но вскоре от Жано пришла просьба не отвлекать его от работы. При этом он назвал Риту именем Великой Матери Льдов и девушки громко расхохотались. Луиза слегка укусила подругу за грудь и ехидно поинтересовалась:
      – Ну, и как тебе это нравится? Из несчастной нимфоманки, у которой задница всегда перевешивала грудь, а ноги раздвигались сами собой даже при виде свечи, ты, вдруг, стала верховной жрицей самой великой из всех шлюх галактического эпоса. Разве не об этом ты мечтала, Марго?
      – Ох, кто бы говорил, а ты бы лучше помолчала на этот счёт, материалистка несчастная! – Весело смеясь воскликнула Рита – Пойдем-ка скорее в парк, девочки уже поставили там а-реаниматоры.
      Луиза, внезапно, услышала призыв Жано и воскликнула:
      – Марго, нам нужно срочно отправляться на помощь Жано, они оказались отрезаны от внешнего мира.
 
      Как того и желал премьер-командор Жано Коррель, им удалось ворваться внутрь астероида внезапно. Первое, что его поразило, это та мощь и быстрота, с которой юные трао рванули криогенные фидеры и обрушили штольни, которые шли вглубь астероида. Это было приятная новость. Второе открытие было менее приятным. Как только они пошли на штурм крепости внутри астероида, и он вместе с Легаром, самым молодым из стажеров, влетел в самый центр этого осиного гнезда, бандиты Малакая Малави, а их было здесь две дюжины, немедленно телепортировались в зелёные цилиндры, стоящие вдоль стен командных постов, которые он до этого считал монолитными и вылетели оттуда облаченными в громадные боескафандры совершенно неизвестной ему конструкции.
      Космический барон, выбравшись из своего цилиндра, телепортом сиганул в середину какого-то здоровенного пульта, стоявшего посреди центрального поста управления. Блестящая, изумрудная железяка моментально поднялась в воздух, жестко и грубо запечатала Малакая в какой-то полупрозрачный зеленоватый кокон и поставила вокруг себя мощную силовую защиту, на глазах превращаясь в шар.
      Люди Малакая тут же нанесли по ним мощный пирокинетический удар, но, к их огорчению, он был недостаточно быстрым. Даже Легар и тот сумел поставить надежную защиту. Они разделились и стремительно понеслись по кругу, круша своими вибродисками всю аппаратуру и нанося по бандитам мощнейшие удары варкенской заморозкой. Парни они были здоровые, и потому валиться с ног не спешили. Зато они открыли по ним огонь просто чудовищной мощности и, как об этом мечтал когда-то Тефалдир, их оружием были сами боескафандры, которые палили по ним струями очень горячей плазмы прямо из плеч, груди, живота и бедер. Пока что огонь не причинял им никакого особого вреда, да, и Малакай в бой не вступал и вообще вёл себя как-то странно. Он, словно бы пытался вырваться из мечущегося в воздухе шара. Его шлем сделался прозрачным и в голову Жано ударил его громкий телепатический вопль:
      –  Коррель, останови Оскара! Он хочет уничтожить Галан! Я не хотел этого! Я просто хотел свергнуть монархию. Парни, отбой, оставьте рыцарей в покое и бейте по роботам, Оскар включил их всех и намерен уничтожить нас!
      Вслед за этим девятеро его парней, которые ещё оставались на ногах, тут же развернулись и принялись палить по зеленому металлическому монстру, из которого пытался вкарабкаться Малакай. Тот в ответ открыл шквальный огонь, но боескафандры у них были что надо. Жано тоже скомандовал своим рыцарям отбой и переключил всё свое внимание на зловредного барона. Он уже почти вылез наружу и только ноги его оставались скованными. Выдергивать его телепортом из боескафандра было опасно, так как в температура повысилась почти до тысячи градусов, а отправлять на Галан просто глупо. Судя по всему вчерашние враги действительно стали их верными союзниками, но уже в борьбе против самого астероида, который, словно взбесился. Изо всех дыр тысячами полезли роботы ремонтники и принялись латать фидеры. Те из парней Малакая Малави, которые только и могли делать, что едва шевелиться, принялись крушить оборудование своей собственной крепости. Ну, а те из них, кому не досталось по мозгам, немедленно бросились мочить роботов-ремонтников.
      Малакая нужно было срочно спасать, но вот как, ведь он влип в шар, словно оса в мёд. К тому же весь центральный пост стал быстро заполняться каким-то сиреневым газом и телелокационное поле Жано, внезапно, сильно сузилось и единственное что, связывало его с внешним миром, это связь с Луизой и мощный энергетический поток Риты Нуари. Решение пришло ему и его напарнику почти мгновенно. Даже не сговариваясь друг с другом, они телепортом метнули внутрь силовой сферы свои вибродиски. Один отрезал ноги Малакая немного выше колен, а второй вспорол изумрудный шар. Как только этот громила оказался снаружи, он моментально принялся палить по зелёной железяке, которая уже пережевала и выплюнула оба вибродиска. При этом он снова послал телепатемму Жано:
      –  Эй, рыцарь, придумай поскорее, как пришибить эту взбесившуюся машину! Если мы оставим её здесь, она нам здорово попортит крови.
      –  Кто такой Оскар, Малакай? –Спросил он.
      Ответ Малакая Малави просто поразил его.
      –  Это древний компьютер! Он торчит в этом проклятом астероиде с самого начала времён. Пришиби его чем-нибудь, у меня не хватает на это сил! Эта сволочь не боится пирокинетических ударов.
      Жано перестал палить по Оскару и воздвиг вокруг него такой мощный кокон псевдосилового поля, что шар почти скрылся из вида за золотистой пеленой. Зелёная железяка, пальнув по ним пару раз, быстро сообразила что она оказалась в западне и затихла. В зале тут же воцарилась тишина и было только слышно, как что-то свистит. Сиреневый туман становился всё плотнее и Жано встревожено спросил:
      – Малакай, что это за чертовщина?
      Тот и без ног чувствовал себя вполне нормально. Его боескафандр сам загерметезировал обрубки и этому верзиле, похоже, ничто не угрожало. Резко махнув рукой, он ответил:
      – Эта не чертовщина, Жано, это гораздо хуже. Это вульрит, газ блокирующий сверхзрение и телепатическую связь. Так что помощь к нам подоспеет ещё не скоро, ведь теперь для твоих друзей этот проклятый астероид стал монолитом и для того, чтобы добраться до нас, им придётся пробивать штольни, а это под огнем автоматических станковых энергопульсаторов им будет сделать очень сложно. Через несколько минут сюда придут под прикрытием тяжелых танков ремонтные роботы, так что давайте, быстро заходите в ближайший монтажные цилиндры и переодевайся. Без них, ребята, вам против танков и пяти минут не продержаться. Да, и с ними нам всем туго придется. Эх, нам бы сейчас сюда тысячи две черных рыцарей в помощь, тогда стало бы проще воевать. Понимаешь, граф, под нами огромный военный завод, который штампует боевых роботов и тяжелые танки, словно пирожки, и всё это в один миг восстало против Галана.
      В этот момент в голову Жано пришла отличная идея и он поделился ею с Луизой. Хотя той это не понравилось, она согласилась, что это может помочь и он спросил барона:
      – Помощь сейчас придет, Малакай, только как мы сможем разобраться с твоими скафандрами?
      Безногий верзила расхохотался и воскликнул:
      – Парень, эти боескафандры сами прекрасно знают что нужно делать, они с сенсетивным управлением. Ты только подумай о том, куда нужно стрелять и готово. Только я одного не понимаю, как ты собираешься провести сюда черных рыцарей?
      Оглядевшись вокруг, сиреневый газ был довольно прозрачным, Жано задал еще один вопрос:
      – Барон, сколько человек мы сможем здесь переодеть в эти твои чудо-боескафандры?
      Малакай Малави сосредоточенно наморщил лоб, пожевал губами и быстро сказал:
      – С завода мы уже ничего не получим, но в системе безопасности находится ещё две тысячи сто пятьдесят семь боескафандров. К счастью, эта система изолирована от астероида и работает в автоматическом режиме. Она настроена на нас, галанцев, и облачит в боескафандр каждого, кто войдет в цилиндр. Здесь можно получить все боескафандры, вот только как сюда доставить твоих друзей, граф? Лично мне это будет не под силу.
      Жано связался с Луизой и попросил её срочно обеспечить доставку поближе к астероиду самого большого стасис-сейфа. Как только Велимент сделал это, он попросил свою жену дать ему точные пространственные координаты и слепым телепортом отправил в него Оскара. Через секунду он услышал в своей голове радостный крик а-девушки:
       – Отлично, Жано! Птичка в клетке! Из этой тюряги уже никто не сможет выбраться, даже эта свирепая железяка. Теперь стасис-поле мигом остудит его пыл. Что будем делать дальше, любимый?
      Вместо ответа он телепортом нахлобучил ментокоммуникатор на голову своего напарника, стоявшего от него в двух шагах и приказал ему:
      – Леган, будешь давать координаты посадки нашим парням. Они будут прыгать сюда вслепую. Смотри дружище, не промахнись. А я пойду посмотрю на эти танки. – Видя что Малакай смотрит на него непонимающим взглядом, он спокойно сказал – Оскара же я сумел засунуть в стасис-сейф.
      Тот громко захохотал и воскликнул:
      – Ну, ты силён, граф! Отлично придумано. – Повернувшись к своим людям он скомандовал – Ремвир, Халтор, останетесь с Леганом. Как только остальные парни очухаются, пусть идут вниз, к заводу. Там будет главная драка. Если мы его не остановим, танки нас всех задавят и тогда Галану конец, эта старая зелёная сволочь, Оскар, отдал системе обороны приказ уничтожить нашу планету. Оливер Стоун нас всех обманул, парни. Он боролся вовсе не с монархией, а с Галаном. Всё, ребята, бегом вниз, танки вот-вот полезут.
      У Жано даже не возникло желания выразить недоверие этому громадному парню, лицо которого постарело сразу лет на пятьдесят, если не больше. Семеро его товарищей бросились к двум бронешлюзам, а Ремвир и Халтор встали перед ними и ему сразу же стало ясно, что с места они не сдвинутся. Ещё один парень поднялся с обгорелого пола и зигзагами двинулся вслед за своими друзьями, поражая Жано своей огромной силой воли. Он указал Легану рукой на его цилиндр, спокойно вошел в свой и телепортом выбросил из него боескафандр. Посмотрев на то, что представляли из себя боескафандры Малакая Малави, его собственный уже не казался ему таким надежным. Как только он остался в одной второй коже, стены цилиндра, заполненного сиреневым газом, имевшим довольно приятный запах, сомкнулись вокруг него и уже через тридцать секунд он был облачен в очень уютный боескафандр.
      Единственное, что он успел понять, так это то, что это техническое чудо было собрано вокруг него. Сборочный цилиндр тут же вытолкнул его наружу и Малакай Малави, махнув ему рукой, быстро полетел по воздуху к шлюзу, который сам распахнулся перед ним. Жано бросился следом и услышал, как за спиной у него громко закричал Велимент:
      – Стой, Жано, объясни мне, что всё это…
      Шлюз, захлопнувшийся за его спиной, не дал ему услышать того, чего хотел от него премьер-магистр. С этой минуты Жано уже было не до разговоров, так как на них, внезапно, вылетел здоровенный овальный штурмовой танк с двумя гранёными башнями, из которых торчали черные стволы энергопульсаторов. Не долго думая он подорвал его изнутри мощным пирокинетическим ударом, разорвавшим танк надвое, но башни всё равно открыли по ним огонь. Малакай взорвал обе, после чего громким и каким-то яростно весёлым голосом крикнул ему:
      – Рыцарь, сбивай одни только башни, в них находятся компьютеры управления огнём! Это их сразу же выводит из строя. Да, держись повыше, по центру корпуса у танков стоят мощные лазеры. Мигом ноги отрежет. Под энергопульсаторами тоже долго не стой, а то скафандр заклинит и тогда хана. Ну, а если тебя всё-таки припалит, быстро дуй к ближайшему цилиндру на перезарядку. Цилиндры прочные, их даже лазер не берет.
      Свой следующий танк, летевший под самым потолком тоннеля, в который они вылетели через несколько минут, Жано завалил уже без помарок и тот, завертевшись волчком, врезался в стену и свалился на пол кверху пузом. Ещё через несколько минут их догнал Керкус Мардрон и метров через двести, у входа в большой тоннель, им пришлось схватится с целым потоком танков. Здесь к ним присоединился его тесть Орлин Барренс и Ронбальд Зайнур, которому уже через несколько секунд отрезало лазером ступню ноги. Лазеры у этих танков были чертовски мощные и единственное, что их спасало, так это то, что они были курсовые и в этой суматохе эти элипсоидные штуковины, длиной метров восемь и шириной более пяти, двигавшиеся тесным строем, не всегда успевали поворачиваться. К тому же они не стреляли по толстым энергетическим кабелям, проложенным в квадратных желобах, тянущихся вдоль стен тоннелей. Зато из этих желобов, то и дело, выскакивали ремонтные роботы, единственным оружием которых были электродуговые резаки.
      Кроме тяжелых штурмовых танков и боевых роботов им противостояли ещё и автоматические огневые системы, которых было натыкано столько, что порой перед ними вставала огненная стена. К тому же полем боя был громадный, шестигранный тоннель диаметром более двухсот метров, по всем шести стенам которого, снабженным гравитационными решетками, можно было гулять, как по аллеям парка. Вот только прогулкой это было трудно назвать. Полы-стены тоннеля были облицованы каким-то пористым, стекловидным керамитом, который поглощал лазерные лучи и отражал энергетические разряды, да, к тому же, ещё и создавал помехи для радио и суперсвязи. Так что Жано лишь изредка слышал и видел на маленьком экране, размещенном в большом шлеме выше лба, чем были заняты его боевые друзья. Главное, что он узнал, так это то, что внутрь астероиды слепым телепортом проникло около пяти тысяч черных рыцарей и цитадель Малакая была полностью в их руках.
      Все люди барона фрай-Малави уже были в строю. Боескафандры накачали их транквилизаторами и допингами-иммобилизантами и они сражались против своих же собственных танков и роботов с невероятным остервенением. Черные рыцари не проявляли к ним никакого недоверия и без колебаний шли туда, куда они их направляли. Поскольку максимум, на что они были способны в этом сиреневом киселе, это создавать боевое телелокационное поле поперечником метров в тридцать, то их помощь была просто неоценима. Пока что они успешно справлялись с главной задачей, не давали ремонтным роботам восстановить силовые фидеры и подать напряжение на циклотрон, но уже чуть ли не треть черных рыцарей лишились кто рук, кто ног. Кирасы боескафандров выдерживали даже удары лазерных лучей, но после прямого попадания лазера в грудь, нужно было срочно искать цилиндры системы безопасности.
      Кое-кто добраться до спасительного цилиндра не успел и таких парней срочно эвакуировали сначала в цитадель, а затем, вытащив бездыханное тело из боескафандра, слепым телепортом отправляли на корабли ордена, которые держались от астероида на приличном расстоянии. При малейшем приближении к Малавию из тысяч шахт, замаскированных вульритом, мигом вылетали двадцатиметровые, до жути проворные, автоматические космоботы-истребители, оснащенные такими мощными энергопульсаторами, что с ними было лучше не связываться и их пока решили оставить в покое. К тому же Жано удалось передать Ягги Гонзеру информацию о том, что как только они возьмут под контроль компьютеры управления, эти злобные железяки тотчас успокоятся. И сам командующий космофлотом ордена, и его премьер-магистр всячески призывали их не гробить вражью технику зря, дескать, она ещё пригодится в будущем.
      Можно было бы понять, если бы эти типы проявляли такую заботу только в отношении боескафандров. Это ещё куда ни шло, ведь система безопасности восстанавливала их пусть не так быстро, как собирала, но зато надежно, из-за чего в цитадели с нетерпением поджидали каждого, кому не повезло в бою. К тому же к подбитым танкам моментально бросались ремонтные роботы, которые быстро восстанавливали их и эти грозные машины оказывались за спиной атакующих. Чтобы избавиться от этой напасти, те архо, которые не могли идти вперед вместе со счастливчиками, заполучившими себе новые боескафандры, перетаскивали подбитые танки поближе к цитадели, где связь с внешним мире была получше, и слепым телепортом выбрасывали их прямиком в космос.
      К исходу пятого часа небольшой отряд, состоявший из семи черных рыцарей, барона фрай-Малави и четверых его парней, который возглавлял Жано Коррель, оставив после себя сотни лишенных хода танков и разнесённых на куски роботов, дошел, наконец, до конца тоннеля, но это был ещё не конец боя. Выбравшись из шестигранной трубы, они оказались на краю огромного зала, битком набитого танками, которые парили в воздухе, выстроившись чуть ли не в десять этажей. По словам Малакая это был один из двадцати накопительных пунктов. По краю этого зала, ярко освещенного прожекторами, проходило что-то вроде глубокого рва, на дне которого Жано увидел пятерых ребят, которые вскрывали какой-то технический шлюз. В какой-то мере им повезло, так как танки посылались главным компьютером завода в тоннели отрядами через каждые пять минут и у них оставалось ровно полторы минуты, чтобы принять решение. Пытаться пробиться через зал, было чистейшей воды самоубийством и они без особых раздумий попрыгали вниз.
      На дне рва к отряду Жано присоединилось трое его стажеров и двое парней Малакая Малави и один из них, Земар, предложил им не рисковать понапрасну, а проникнуть на завод по технической штольне, проходящей под накопителем. Эти ребята, орудуя под самым носом штурмовых танков, которые действовали строго по программе, уже вскрыли шесть шлюзов, но все они вели во вспомогательные технические камеры. С седьмым шлюзом им повезло, за ним находилась техническая штольня, пролегавшая прямо над бездействующим фидером, такая узкая и низкая, что двигаться в ней им пришлось не только в одну шеренгу, но ещё и, так сказать, ползком. Зато в ней им не встретилось ни одного, даже ремонтного, робота. Боескафандры Малакая, оснащенные не только антигравами, но ещё и мощными вихревиками, позволяли им лететь в этой штольне с весьма приличной скоростью и вскоре Земар, который двигался впереди, уткнулся головой в круглый люк. С хода высадив его, он заорал:
      – Всё, ребята, мы на заводе! Пошли искать главный компьютер, он находится где-то в центре.
      Как только Жано выбрался из этой водопроводной трубы, он невольно выругался от досады, ведь они оказались внутри сферы, имеющей в диаметре добрых сорок километров, битком набитой огромными установками и механизмами, пронизанной трубопроводами и переплетенной, словно паучьими сетями, толстенными кабелями. Внутри огромного военного завода Малакая Малави не было только одного, – вульрита, что и позволило ему сразу окинуть его взглядом. Стараясь говорить без раздражения, Жано громко крикнул:
      – Земар, как он хоть выглядит, этот чертов компьютер?
      Ответ революционера, вознамерившегося избавить народ Галана и его колоний от зловредной монархии, был неутешительным по своей сути, хотя и вполне вежливым по форме:
      – Граф, спроси у меня что-нибудь полегче, я и сам нахожусь здесь впервые! – Сказал он и добавил – Всё то время, что мы находились на астероиде, завод был заполнен вульритом. Похоже, что его запасы не безграничны, раз Оскар приказал перекачать его в тоннели и внешние помещения. Будем искать. В конце концов сумеем же мы отличить компьютер от плавильной печи или формовочного пресса.
      Ситуация действительно оказалась не такой уж неразрешимой и вскоре они нашли целых семнадцать здоровенных компьютеров. Не зная того, какой из них управляет боем, они обесточили их все, что привело к тому, чего они так долго добивались, все танки, находившиеся на накопительных пунктах, замерли, а вместе с ними встали космоботы-истребители и боевые роботы. Те же танки, в память которых уже было загружено боевое задание, архо удалось перебить за каких-то четверть часа. На этом бой на астероиде закончился, хотя неприятности ещё не были исчерпаны до конца, ведь из-за вульрита, который был, на взгляд черных рыцарей куда более ценным трофеем, чем весь этот огромный завод, они по прежнему были слепы, глухи и немы, как сенсетивы. Только после этого Жано задал Малакаю Малави, к которому за эти часы он успел проникнуться уважением, вопрос, который давно волновал его, сказав насмешливым голосом:
      – Ну, что, революционер, согласишься стать моим почётным пленником или опять начнём драку? Учти, парень, никого из вас мы с самого начала не собирались убивать. Это не в наших правилах. Правда, это не избавит вас всех от суда, но я клянусь тебе, что это будет справедливый суд.
      Малакай устало махнул рукой и сказал в ответ:
      – Мне уже всё равно, Жано. Человек, которому я верил больше, чем себе самому, предал нас всех и это чудовище, Оскар, чуть было не уничтожил Галан. Поэтому мне всё равно, что будет со мной, рыцарь, а потому я сдаюсь тебе без малейшего возражения.
      Жано подлетел к барону и треснул его рукой, закованной во что-то очень прочное, по бронированному плечу и крикнул:
      – Малки, не ссы! Как говорит принцесса Анита, Бог не выдаст, – свинья не съест. Орден не даст в обиду ни тебя, ни твоих парней. Правда, император обязательно захочет во всём разобраться и это будет такая нудятина, старина, что лично я на твоем месте попросил бы стакан крейга, лишь бы не беседовать ни с ним самим, ни с его следователями. Ну, ладно, потопали в твою крепость. Пока Микки с Зетом не разберутся с компьютерами и не откачают вульрит, ты можешь быть совершенно спокоен.
      Жано внимательно оглядел все транспортные штольни, нашел среди них ту, которая должна была кратчайшим путем вывести их к цитадели и они телепортировались к ней. Там к ним присоединился Фансл с пятью стажерами и тремя десятками людей Малакая Малави и они гурьбой полетели к месту начала битвы. Однако, не пролетев и трёх километров, им навстречу попался премьер-магистр, который, не смотря на то, что лишился обеих ног и одной руки, из боя не вышел, сохранил присутствие духа и потому тотчас заорал:
      – Жано, все люди барона фрай-Малави являются почётными пленниками ордена и их нужно немедленно телепортировать на "Синего барса", пока сюда не припёрся Сорквик со своими бандитами! Так что давайте, парни, пошевеливайтесь. Нечего вам здесь торчать.
      – Ага, сейчас, разбежались! – Язвительно крикнул в ответ Жано – Малки и вся его банда мои почётные пленники и потому я забираю их всех к себе на "Принцессу".
      Велимент был непреклонен.
      – Ты, что, совсем сдурел, Жано? – Спросил он – Тебе же ещё, как минимум, месяц работать на Поркере. Да, Сорки с меня с живого шкуру сдерёт! Пусть уж лучше они поживут до суда в моем хольде, а там мы ещё посмотрим, состоится какой-нибудь суд или нет.
      После долгой перебранки Жано и Велимент сошлись-таки на том, что Малакай Малави, вместе со всей своей командой всё-таки отправляется на "Принцессу", но орден направляет все свободные корабли на Поркер, быстро перебрасывает оставшиеся дома на Вуркиз и они все вместе сегодня же возвращаются в Варкенардиз, где люди Малакая сами решат, в чьих хольдах они будут жить. Для начала же Жано предложил Велименту отправиться в космический отель "Радуга Ладиска" и залатать там свои дыры. При одном только упоминании об этом космическом салоне любви, наделавшем такого сенсетивного шума, ребята Малакая заулыбались, а Велимент скривился, как от зубной боли. Он прекрасно понимал, какая физиономия будет у Сорквика, когда ему разрешат посетить поле боя. Тем не менее, на том они и порешили.
      Добравшись шумной кампанией до цитадели отважного космического барона-революционера, они сразу же начали перебрасывать на "Радугу" десятки модулей для демонтажа боескафандров, без которых им было не обойтись, так как каждый счастливый владелец хотел оставить у себя это чудо техники. Уже через полчаса полутора десяткам реаниматоров, которые леди Рита реквизировала на Целии и расставила в парке вокруг донжона, пришлось работать с полной нагрузкой. Туда же, под самые стены донжона, телепортом были сгружены модули системы безопасности, большие прямоугольные блоки с приставленными к ним цилиндрами, одевавшие и снимавшие с человека боескафандры. Они встали вокруг донжона высокой зеленой стеной и окончательно испортили прелестный пейзаж внутри Радужного замка.
      В парке черных рыцарей и парней с астероида встречали не только подруги Риты Нуари, но и почти четыре сотни очаровательных девушек-андроидов. Некоторые из них прилетели на Целию вместе с ней из Ладиска, других же ей без особого труда удалось завербовать в сёстры милосердия на этом гостеприимном астероиде. Обычным девушкам она дала вежливый отказ, ей вполне хватило взбучки от Ягги Гонзера за то, что космошахтеры, узнав о том, что черные рыцари ведут там бой с шайкой каких-то пиратов, немедленно бросились к ним на помощь и ему приходилось перехватывать их, отвлекая на это рыцарей-варкенидов, прибывших туда раньше.
      Когда Рита Нуари обратилась к владельцам Целии с просьбой о помощи, они без долгих разговоров отдали ей все а-реаниматоры и были готовы сами идти в бой, но, всё-таки, послушались космос-адмирала Гонзера. Не смотря на то, что обо всём том, что происходило внутри астероида Малакая Малави Луиза и Рита Нуари получали весьма скудную информацию, её вполне хватило для того, чтобы узнать главное, космический барон хотел устроить революцию, свергнуть императора и передать власть на Галане в руки народа, но роботы, на которых он так понадеялся, восстали и теперь хотели уничтожить всё и вся. Отряд революционеров тотчас повернул оружие против роботов. Таким было короткое сообщение Легана, которое он послал Луизе, но леди Рита сообщила всем только о взбесившихся роботах. Поэтому парней Малакая и черных рыцарей встречали, как героев не делая между ними никакого различия.
      Хотя рядом стояло почти три десятка огромных боевых кораблей ордена, на которых находились сотни а-реаниматоров, все раненые предпочли подождать несколько часов, лишь бы получить исцеление, точнее отрастить себе новые руки и ноги, в Радужном замке. Правда, они совсем не учли того обстоятельства, что их внешний вид произведет столь тягостное впечатление на девочек леди Риты. То одна, то другая красавица, видя голых, татуированных парней с косичками без рук и ног, которые веселились и пили крепчайший самогон прямо из больших медных фляжек, внезапно, начинала громко рыдать. Раненые бросались утешать их, но всё равно, видеть человеческий обрубок, левитирующий в воздухе, было слишком большим испытанием для их нервов, но Рита Нуари была неумолима. Грозными окриками, а то и звонкими пощечинами, она приводила своих девочек, одетых в нарядные, пышные платья, в чувство и приказывала им делать то, ради чего они вышли в космос, вливать в мужчин Силу. Правда, на этот раз сексом в Радужном замке даже и не пахло.
      Велименту, наконец, удалось зажать Жано Корреля в какой-то угол и хорошенько расспросить его обо всём. Его интересовало всё, начиная с того дня, когда он впервые встретился с бароном фрай-Малави. Но более всего премьер-магистр был удивлен тому обстоятельству, что все стажеры Жано вышли из боя без единой царапины, хотя везде они шли в первых рядах атакующих и умудрялись не только ловко уворачиваться от лазерных лучей, но и выдергивать из под них других архо. О том, чтобы энергопульсаторы танков смогли пробить их защитные щиты, которыми они также прикрывали архо и парней Малакая, стоявших рядом с ними, вообще не шло речи. Получив полный телепатический доклад о произошедшем, Велимент не выдержал и задал-таки ему вопрос:
      – Жано, ради всего святого, объясни мне, старому дурню, что случилось с твоими пацанами? Пожалуй, они дрались ничуть не хуже моего отца. Клянусь поясом Великой Матери Льдов, я уже был готов принести в их хольды горестную весть о том, что они были сражены в бою и теперь им придётся подниматься наверх из глубины, а эти черти вышли из этого жуткого боя не получив ни одного синяка. Про тебя и твоих архо я даже и не говорю. В чём тут дело, Жано?
      Широко улыбнувшись, Жано Коррель вместо ответа телепортировал своего командира к тому золотому а-доктору, подле которого хлопотала Рита Нуари, встал перед ней на колени, сцепил пальцы рук в замок вечной любви и обожания, взглянул на эту белокурую богиню, одетую в платье серебристой парчи, с вожделением и робким голосом сказал:
      – Леди Рита, позволь мне представить тебе ягана Мерка, его интересует то, как тебе и твоим благородным подругам удалось вдосталь напоить молоком Великой Матери Льдов меня и моих трао и архо. Прости нас, леди Рита, но яган не может пасть перед тобой на колени и сомкнуть пальцы в замок преклонения перед тобой. – Тут Жано не выдержал, хихикнул в кулак и добавил – Этот обормот где-то потерял обе свои ходули и одну граблю.
      Рита Нуари легонько шлепнула Жано по губам, быстро скользнула к Велименту, могучий торс которого был покрыт на редкость непристойными татуировками, изображавшими все те позы, в которых он совершал с леди Вайлой свой брачный полет, нежно обняла его и одарила долгим и чувственным поцелуем, одновременно вливая в него мощный поток энергии. От этого поцелуя премьер-магистр сначала как-то странно задёргался, а потом крепко обнял девушку своей уцелевшей левой рукой и затих. Окончание же этого поцелуя он воспринял чуть ли не как трагедию, но, поскольку в тот самый момент одна из кушеток реаниматора освободилась, а он был последним, кто ещё не получил помощи, то леди Рита чуть ли не силой уложила его в это золотое, богато украшенное драгоценными эмалями и камнями, сооружение, чтобы а-доктор исцелил его. Жано, стоявший с другой стороны, похлопал его по плечу и сказал беспечным тоном:
      – Вот и весь секрет, Вел. Мы пошли в этот бой прямо из объятий леди Риты и её подруг, так что в том, что мы вышли из него целыми и невредимыми, нет ничего удивительного. А теперь подумай вот над чем, яган, перед этим боем я дал леди Рите клятву в том, что её огромный замок будет стоять на вершине горы Калавартог и это будет ни что иное, как храм Великой Матери Льдов, а сама она будет в этом храме верховной жрицей и станет вместе со своими подругами принимать паломников со всей империи, чтобы сделать их мужчинами, архо достойным Матидейнахш. Правда, для этого тебе, скорее всего, придётся выдержать ещё один бой, но на этот раз с императором.
      Держа леди Риту за руку, Велимент ответил:
      – Ничего, Жано, мы как-нибудь отобьемся. – Целуя руки девушки, он добавил – Леди Рита, отныне клятва Жано Корреля является клятвой всего нашего ордена. Ты самое большое достояние Галана и ты достойна того, чтобы возвышаться над ним.
      По щекам девушки покатились слезы. Слишком много переживаний выпало на её долю и слишком много увечий она видела за последние часы.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Жано как в воду глядел, когда говорил о драке с Сорквиком. Император влетел внутрь астероида Малавий тотчас, как только десанту андроидов, во главе с Микки и Зеттурионом, удалось перепрограммировать компьютеры, взять его под свой контроль и откачать вульрит. Наспех осмотрев завод и получив от своего личного пилота первый, пока что общий, доклад и дождавшись того момента, когда Малакай Малави вместе со своими людьми отправился на "Принцессу Руниту", пристыковавшуюся к астероиду, а в Радужном замке будет наведён полный порядок, он немедленно оккупировал его вместе со своими ближайшими помощниками.
      Вместе с императором прибыло всё его дружное и очень озабоченное семейство, правда, из женщин с ним отправилась в космос одна только принцесса Анита. Именно она попросила леди Риту временно уступить им свои покои и они немедленно заняли донжон, вокруг которого тотчас было выставлено боевое охранение из черных рыцарей. Императорским гвардейцам, по требованию Велимента, пришлось расположиться на внешних террасах замка и те принялись разглядывать его мозаичные панно и скульптуры, воспевающие потенцию принца Лавара Казинги и его кореша Веридора Мерка во всех мыслимых и немыслимых позах.
      Заседание дома Роантидов шло уже восьмой час без перерыва и всё это время Жано чувствовал себя, как на иголках, ведь в недрах астероида орудовало добрых три дивизии технарей из имперского космофлота. К тому же шустрый додельник Микки припёр в донжон с астероида какую-то переносную установку, пару стальных баллонов и под завязку заполнил его вульритом, в среде которого человек мог дышать совершенно спокойно и быть при этом полностью уверенным в том, что уже ни один сенсетив не сможет наблюдать за ним. Вскоре ему надоело это бессмысленное сидение в чьей-то гостиной у окна и он отправился к леди Рите.
      В космический отель, на всякий случай, уже прибыли из Варкена все её главные подруги и помощницы: Вайла, Низа, Луиза, Нертис и Ралейн, которые в данный момент занимались тем, что сосредоточенно резались в покер на деньги. Вот с их-то помощью Жано и решил проникнуть в покои леди Риты, чтобы выяснить то, что решила делать с их трофеем эта лихая семейка, членом которой стала его собственная сестра. Поскольку дамы собрались не на чьей-то Женской половине, он, не особенно церемонясь, распахнул двери и с порога лихо гаркнул:
      – Бабоньки, подъем!
      В него тотчас полетел крупный спелый витрум, которым собиралась полакомиться его супруга. Возмущенно сверкнув глазами, Низа громко воскликнула:
      – Жано, негодник, я тебе уши надеру за такие слова!
      Она даже попыталась вскочить с кресла, но её удержала Вайла. Улыбнувшись, она сказала:
      – Низа, не горячись, твой муж опять что-то придумал.
      Идея Жано была простой, как дважды два. Он всего-то и хотел, что взять штурмом донжон и поскольку его стерегли черные рыцари, то это не должно было составить для леди ордена особого труда. Дамы должны были провести его и Фансла внутрь, заставить Велимента впустить их в зал, где заседало семейство Роантидов, а уж всё остальное он брал на себя. Вайле его план понравился и она, весело рассмеявшись, громко воскликнула:
      – Бабоньки, на штурм, проложим грудью путь нашим героям! Не то эта банда совсем заклюёт Вела.
      На этот раз Низа ничуть не обиделась на то, что её, потомственную аристократку, обозвали таким образом. Красотки вытолкали Жано за двери и тотчас принялись наряжаться и прихорашиваться, ведь хотя и без какого-либо приглашения, а они, всё-таки, шли в гости к императору. Они вышли одетые в длинные, вечерние платья, пошитые по моде галактов, делающие их ещё более обворожительными. Даже живые бриллианты, сверкающие в их волосах и на точёных шейках, и те проигрывали им в красоте. Вот с такой подмогой Жано и Фансл приблизились к дверям донжона, возле которых стояли по стойке смирно Керкус Мардрон и Ягги Гонзер. Увидев перед собой первую леди ордена, они хмуро потупили взор и вздрогнули, когда леди Вайла сказала:
      – Господа, пропустите нас к императору. Нам нужно видеть его по очень важному для ордена делу.
      Оба здоровенных черных рыцаря промычали в ответ что-то невразумительное и принялись рассматривать носки своих черных сапожек. Оба, явно, раздумывали что им делать и леди Вайла, чтобы заставить их думать поскорее, повысила голос:
      – Господа, мне что, позвать сюда ваших жен?
      – Ну, уж, нет, Ягги, пусть лучше меня в тюрьму посадят, это мне и то будет намного легче перенести. – Проворчал Керкус, столкнул космос-адмирала флота ордена с невысокого крылечка розового мрамора, распахнул перед дамами резные, ажурные двери и, отвесив поклон по-варкенски, то есть вставая на одно колено и сжимая пальцы рук в клятвенный замок, сказал глубоким, приятным баритоном – Проходите леди, его величество находится на третьем этаже, в обеденном зале.
      Таким же образом они прошли ещё четыре поста, но у дверей в обеденный зал леди Риты, где заседал дом Роантидов, им преградили путь трое телохранительниц Сорквика, уже успевших облачиться в новые боескафандры. Этих церберш пугать было уже нечем, ведь не вызовешь же с того света святого Станислава. Телепатию в загазованном вульритом донжоне, из-за которого в нём пахло, как в парфюмерном магазине, тоже было невозможно применить. Однако, приблизившись к цели, Вайла не была намерена отступать. Она сложила руки у рта воронкой и громко крикнула:
      – Велимент, выйди на минутку! Ты мне нужен.
      Голоса, приглушенно доносившиеся из-за плотно закрытых дверей, тотчас стихли и секунд через сорок одна створка массивных дверей, изготовленных из алмазного дерева, обладающего способностью пропускать свет, приоткрылась и премьер-магистр выглянул в коридор. Увидев свою жену, её подруг и двух неугомонных рыцарей, он кивнул головой, радостно осклабился и тотчас скрылся. Ещё минуты через три Сорквик сам широко распахнул двери и радостным голосом залебезил:
      – Княгиня Вайла, милые дамы, проходите! Мы вас уже заждались. Разве мой посыльный не приходил к вам? – Увидев, что Жано Коррель нахально потыкал себя пальцем в грудь, его величество тотчас скривился, словно от горького лекарства, и в том же самом духе пригласил и их – Вы тоже заходите, друзья мои. Мы тут решали кое-какие семейные проблемы, но всё уже позади.
      Войдя в зал, Вайла величественно кивнула всем присутствующим и прошла к большому дивану, стоящему у стены. Все её подруги проследовали за ней, а император вернулся на свое место за большим овальным, обеденным столом, изготовленным из цельной глыбы малахита. Велимент сидел по одну его сторону, а все остальные его родственники, Микки и Игнес по другую. Бросив взгляд на свою малышку-дочь, граф фрай-Флайермин поспешно вскочил, быстро обежал стол и пересел поближе к премьер-магистру ордена, за что Сорквик тихо прошипел ему в спину:
      – Предатель.
      Микки сел слева от Велимента, а Жано и Фансл Грис справа. Император тотчас состроил постное, скучающее лицо и принялся вертеть головой по сторонам, рассматривая интерьер столовой, изготовленный из различных сортов поркерианского дерева, который поражал его воображение своей текстурой и цветом. Жано, усаживаясь в кресло поудобнее, вполголоса спросил своего зятя:
      – Как это ты умудрился уговорить его величество принять нас так быстро, Вел?
      Тот мрачным голосом ответил:
      – Сказал ему, что немедленно приму крейг, если он не откроет перед вами двери.
      Судя по тому, каким взглядом Велимента одарил Айеран, так оно и было. Жано, покивав головой и спокойным голосом согласился с ним:
      – Ну, что же, пожалуй, я бы тоже поступил бы на твоём месте в этой ситуации именно таким образом. Ничем другим его не проймёшь.
      Сорквик снова поморщился и громко спросил:
      – Итак, судари мои, кто ещё хочет высказать свое мнение по поводу произошедшего, чтобы мы приступили к обеду?
      Жано улыбнулся и, глядя императору прямо в глаза немигающим взглядом, громко сказал:
      – Благодарю вас, ваше величество, что вы дали мне возможность высказать некоторые соображения по этому поводу. Видимо, такова была воля Великой Матери Льдов, раз она во второй раз даровала мне возможность испытать себя и спасти Галан от неминуемой гибели. – При этих словах Сорквик уже не то что поморщился, а просто скривился, словно ему под нос поднесли нашатырного спирта, но промолчал и Жано продолжил – Если в первый раз мне пришлось отвоёвывать имперскую военную базу в одиночку, то сейчас со мной были черные рыцари и нам пришлось штурмовать космическую военную базу, построенную лишь ненамного позднее генератора искажения времени, который отрезал Галан от…
      Император, которому давно уже надоели споры за этим столом, поняв куда клонит Жано Коррель, тотчас перебил его:
      – Погодите, граф, вы хотите сказать мне, что эта военная база является трофеем ордена, который вы отбили у врага?
      Жано притворно всплеснул руками и воскликнул:
      – Помилуйте, ваше величество! Какой враг? Какие трофеи? Ничего такого и в помине не было! Компания "Космические металлы Равела" совместно с бароном фрай-Малави, выдающимся ученым, построила на этом астероиде военную базу для космофлота вашего величества и оснастила её сверхмощным оружием для обороны империи от внешнего врага. Мы уже собирались показать вам плоды своих долгих трудов, но тут случился сбой в работе главного компьютера и он, почему-то, принял людей барона за врагов, захвативших базу и активировал тяжелые штурмовые танки. Так что нам пришлось сражаться со своим же собственным детищем. Мы оба, и я, и барон фрай-Малави, готовы понести заслуженное наказание, но поверьте, ваше величество, это была нелепая случайность. Наше напряжение в последние дни было столь велико, что мы где-то допустили ошибку, которая привела к столь печальному результату, но, благодаря милости Великой Матери Льдов, всё обошлось и после небольшого ремонта военная база будет, как новенькая. Так что я думаю, ваше величество, что в этом деле вполне хватит обычного служебного расследования ордена.
      – А ведь парень полностью прав! – Не выдержал и, перебивая премьер-командора, громко крикнул Борн Ринвал.
      Жано Коррель широко улыбнулся, кивнул ему головой и тут же строгим голосом сказал:
      – Да, ваше величество, всю эту историю можно преподнести и так, если будут соблюдены два условия.
      На этот раз лицо императора не дрогнуло и он спросил его почти весёлым голосом:
      – Граф, чего вы хотите от дома Роантидов, денег, почестей или ещё чего-либо? Называйте свою цену, не стесняйтесь.
      Жано улыбнулся и ответил:
      – Ваше величество, деньги меня не интересуют, я и так далеко не самый бедный человек в империи, а вот самой большой наградой не только для меня и моих людей, но и для всего ордена будет ваше высочайшее разрешение построить на вершине горы Калавартог храм Великой Матери Льдов, в который вы введёте леди Риту Нуари, как верховную жрицу нашей Матидейнахш. И вот ещё что, ваше величество, девушки из салонов любви больше не должны работать на "Око Роанта".
      Сорквик нахмурился и негромко сказал:
      – Граф, тридцать семь с лишним тысяч лет назад мой предок Сорквик Первый своим указом разрушил церковь Арлана Великого, как нелепое скопище его адептов, распространяющих в народе глупые анекдоты об этом великом человеке, а сегодня вы хотите, чтобы я, император Сорквик Четвертый, узаконил новую религию, да, к тому же построенную исключительно на сексе и, тем самым, сделал девушек из салонов любви храмовыми проститутками. Не кажется ли вам, граф, что это будет неразумно?
      Император быстро обвёл всех присутствующих тяжелым взглядом и немигающе уставился на леди Вайлу. Та выдержала его пристальный взгляд с легкой улыбкой на лице, встала, подошла к столу величественной походкой и громко сказала:
      – Ваше величество, вам не следует рассматривать храм Великой Матери Льдов, как церковь, и, уж тем более, любовь не будет положена в основу нового культа. Половину дела вы уже сделали, издав свой указ "Об услугах", который сделал проституток благородными леди и дал им возможность нести в наш мир любовь и добро. Теперь вы должны дать возможность ордену исполнить свою клятву, которую он дал леди Рите. К тому же, ваше величество, без того, что сделала леди Рита и её благородные подруги для графа фрай-Корреля и его юных трао, этой победы не было бы, как сейчас не было бы и всей нашей звёздной системы. Вульрит, тяжелые штурмовые танки и огромный антимат, готовый к действию, превратили бы нас всех в облако раскалённой плазмы. Мы специально попросили леди Риту поднять на ноги самых усталых и измученных тяжким трудом рыцарей и как только граф фрай-Грис обнаружил опасность, грозящую Галану, они совершили невозможное, вывели из строя антимат и вместе с людьми отважного барона фрай-Малави, которые осознали свою ошибку, не дали роботам отремонтировать его. Без леди Риты, без её феноменальной способности превращать мужчин в истинных героев и самых могучих сенсетивов в галактике, нас бы просто не было и сейчас не о чем было бы разговаривать. Храм Великой Матери Льдов нужен вашей империи сенсетивов даже больше, чем орден, больше любого, даже самого совершенного, оружия, ведь без него она просто не состоится. Поэтому, ваше величество, вам следует завершить то, что вы сами же и начали. Для того, чтобы вы поняли о чём именно идёт речь, ваше величество, вам есть смысл поговорить наедине с леди Ритой. Когда-то вы любили её, но в другом облике, ведь она это Маргарита Нивер.
      Леди Вайла, стоя посреди зала, поманила одной рукой леди Риту, которая держала в руке небольшое клеймо своей фирмы, а другой Сорквика, который шустро поднялся из кресла. Жано тотчас поднял левую руку, нахально ухмыльнулся и показал ему свой браслет, но тот ничего не понял. Впрочем, император в этот момент вообще мало что соображал. Ноги сами собой несли его к самой красивой девушке, которую он только встречал и которая улыбалась ему так обворожительно, что у него душа уходила в пятки, а сердце колотилось чуть ли не в горле. Вайла взяла их за руки и подвела друг к другу. Рита Нуари, высокая, гордая и уверенная в себе, взглянула на императора так, что тот невольно застонал. Принцесса Анита вставая со своего кресла и направляясь к дверям, наставительно сказала:
      – Да, папочка, прежде, чем критиковать вино, тебе следует его попробовать. Возможно, что после этого ты станешь постоянным клиентом этого винодела. – Посмотрев на остальных мужчин дома Роантидов, она насмешливо воскликнула – А вы что сидите, бездельники? Вас ждут не какие-то там безмозглые портовые шлюхи, а самые настоящие богини, жрицы самой Матидейнахш, дарующие вам её Силу.
      Все остальные дамы, а также Микки, Жано и Фансл также поднялись с диванов и из кресел, чтобы направиться к выходу. Идти вслед за ними дёрнулся было и Велимент, но Вайла сказала ему с нежной улыбкой.
      – Вел, останься, поужинай вместе леди Ритой и её подругами. Настал и твой черёд, милый, причаститься милостью Великой Матери Льдов её божественным молоком.
      Как только они вышли из обеденного зала, в него тотчас вбежали смеющиеся, босоногие девушки, одетые в полупрозрачные туники и Сорквик первым шагнул навстречу неизбежному. Он робко положил руку на гибкую талию леди Риты и она моментально сменила своё темно-синее длинное платье на радужную тунику, радостно засмеялась и с жаром поцеловала его. К черным рыцарям, стоявшим вокруг донжона, также подбежали девушки в полупрозрачных туниках. Некоторые пытались противостоять их чарам, но как только они получили приказ не выкобениваться, правда, не от ягана, а от своих жен, тотчас решили сдать свои позиции.
 

 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

Галактические координаты:

 

 

L = 52877,39437 СЛ;

 

 

Стандартное галактическое время:

 

 

20 декабря, 11 часов 27 минут

 

 

Месяц роан, 28 число, 10 часов 05 минут

 
      Как это и предполагал Жано, следствие по делу его нового друга Малакая Малави длилось очень долго, почти три стандартных года, правда, это было уже отнюдь не служебное расследование, оно-то как раз закончилось в каких-то два дня и по его итогам он из премьер-командоров стал на десять лет простым командором. Прямые участники этих событий, которые знали всю правду, при посторонних сурово осуждали его за проявленную халатность, а оставаясь наедине даже и не вспоминали об этом, ну, а если и вспоминали, то относились к его решению с уважением. Впрочем, следственная политическая комиссия, состоящая всего из девяти человек, которая вела следствие по этому делу, вовсе не ставила перед собой задачу найти в действиях Малакая и его людей какую-то вину, так как им было поручено выяснить только одно, имелись ли в действительности причины, по которым им следовало свергнуть Сорквика с трона.
      Ни самого космического барона, ни его парней никто не вызывал на допросы, как раз наоборот, это имперские следователи сами вежливо спрашивали их о том, есть ли у них время для беседы и потом действительно беседовали с ними в самой дружеской и непринужденной манере. Имперское расследование нисколько не помешало Малакаю, да, и всем его сподвижникам, стать черными рыцарями. После того, что они пережили, это было вполне естественным шагом.
      Более того, их служба как раз и проходила на том самом астероиде, за которым так и осталось его прежнее имя, Малавий, только теперь его переместили совместными усилиями пяти тысяч самых мощных в империи телепортистов на орбиту вокруг Галана и тот обзавелся четвёртой луной, которую стали, почему-то, называть женским именем Малавия. Сам Малакай предпочел бы забыть обо всём, но Жано и его новый друг Гар, частенько говорили ему, что время ещё не пришло, так как Сорквик ещё не прописал ему очистительной клизмы.
      История жизни Малакая Малави была одновременно и трагической, и весьма поучительной. Он был пятым ребенком в семье главного имперского инспектора лесов провинции Харнист, что на юго-востоке Мадра. Кроме него у Турнеля Малави и его жены Лиры было ещё четыре дочери, а потому барон, который был человеком очень строгим и педантичным, просто души не чаял в своём единственном сыне, но, пожалуй, ещё больше он любил лес. Они жили в предместье города Харниста в большом поместье на опушке векового леса и ещё до того, как пойти в школу, маленький Малакай знал названия все деревьев растущих не только в Харнисте, но и на всём Галане, так как в их поместье был большой дендрарий. Как и все маленькие галанцы, Малакай пошел в школу в возрасте шести стандартных лет. Он рос весёлым, подвижным и добрым мальчиком, весь пошел в своего отца, настоящего великана, и был почти на голову выше своих сверстников. Когда ему исполнилось девять стандартных лет, барон Турнель фрай-Малави погиб во время тушения лесного пожара, – погиб, спасая лес.
      С этого дня Малакай возненавидел лес и огонь, отнявших у него отца. Он замкнулся в себе, стал мрачным и угрюмым, совсем перестал смеяться и невзлюбил свою мать. Нет, он не стал её ненавидеть, просто его очень ранило то, что менее, чем через два года в их дом пришел другой мужчина. Лира, которая вышла замуж в шестнадцать стандартных лет, была, по большому счету, не очень счастлива в браке по той причине, что её муж пропадал в лесу целыми неделями в то время, как ей хотелось посещать балы, принимать гостей в их большом поместье и наслаждаться жизнью. За подвиг, совершенный её мужем, император подарил ей поместье вместе с дендрарием, но пенсии и тех субсидий, которые выделялись из казны на его содержание, катастрофически не хватало и бедная вдова не знала что ей делать. Тогда-то она познакомилась с Раменом, таким же громадным, как и её бывший муж, но весельчаком и любителем шумных пиров.
      Правда, в отличие от Турнеля, который всю свою жизнь защищал лес, был богатым лесоторговцем, что немедленно возмутило Малакая. В нём снова вспыхнула любовь к лесу, но уже в форме протеста против Рамена и двух его сыновей, трёхлетних близнецов, мать которых умерла от скоротечной родовой горячки. Сестры Малакая сразу же полюбили своего отчима за то, что он был домоседом и относился к ним, как к взрослым, покупал им красивые наряды и вывозил вместе с матерью в свет, но гораздо чаще Рамен устраивал балы в их большом, трёхэтажном доме, который до этого никогда не знал шума и суеты. К тому же этот лесоруб, так прозвал своего отчима Малакай, очень умело вёл хозяйство и превратил дендрарий отца в доходный промысел, показывая за деньги жителям Харниста редкие виды деревьев и прочие лесные диковинки. Всё в душе юного Малакая выступало против этого человека, хотя тот и пытался найти к нему подход.
      Возможно, что со временем всё встало бы на свои места и Малакай перестал бы бунтовать против Рамена, хамить ему и шпынять его сыновей, которые стали любимцами матери, но в это время в их школе появился новый учитель, которого назначили их классным наставником. Карол Ралдир сразу сделался его кумиром потому, что он был немногословен, строг и педантичен, как и его отец. В отличие от их прежнего наставника он никогда не рассказывал им никаких историй, явно, выдуманных, но рассказывал им о подвигах реальных героев и читал вслух баллады.
      Рассказы его были скупы на пустые подробности и всегда сообщали главное, что было сделано тем или иным человеком для сограждан. Да, и героями Карола чаще всего были простые граждане, выдающиеся ремесленники, мелкопоместные дворяне и просто горожане. Хотя одноклассникам Малакая они казались скучными и неинтересными, ему самому очень нравилось то, что несколькими точными фразами их наставник рисовал портрет какого-нибудь кузнеца, изготовившего плуг новой конструкции, и потом описывал его преимущества перед теми плугами, которыми галанцы пользовались тысячелетиями ничего в них не меняя.
      Новизна и стремление к переменам, вот что было для Малакая главным. Их наставник одевался в очень простые, но на редкость красивые и элегантные наряды, которые портной шил по его эскизам. Больше никто из учителей не мог так завязать шейный платок, как делал это он и никто не был таким остроумным. К тому же Карол знал ответ на любой вопрос и всегда говорил коротко и очень понятно. Но самое главное он был очень добр к Малакаю и, как и его отец, знал в лесу каждую травинку. Порой, во время прогулок в лес всем классом, все остальные ученики были вынуждены пристыжено молчать, когда Карол поручал ему рассказать о тайнах леса. А ещё ему очень льстило то, что их классный наставник считал смерть его отца героической, а его поступок настоящим подвигом и частенько говорил о том, что вся его жизнь, день за днем, все его труды по охране леса, были подвигом и что только такие люди достойны уважения.
      Учитель и его ученик вскоре стали друзьями. Это подвигло Малакая к тому, что он начал уже не просто грубить Рамену, а принялся высмеивать его за ужином и обзывать убийцей леса. Однажды он, явно, перегнул палку, терпение Рамена лопнуло и он, крепко ухватив пасынка за ухо, вывел его из-за стола, отвел в детскую и там строго, по-мужски, высказал всё, что он думает о его поведении. На следующий день Малакай пришел в школу с опухшим ухом и красными от слёз глазами. Карол Ралдир был мужчиной невысокого роста, стройным и гибким, а Рамен громадным, кряжистым великаном с огромными кулаками. После уроков классный наставник Малакая нанял экипаж и вместе с ним поехал на лесной склад, в контору его отчима. Оставив его в экипаже, он вошел внутрь и немедленно потребовал от Рамена объяснений. Судя по тому, как громко бранился отчим, ему не понравилось, что какой-то мозгляк смеет говорить ему о том, как он должен воспитывать пасынка.
      Потом голоса стихли и вскоре Карол вышел из конторы, как ни в чем не бывало, правда, глаза его горели от гнева. Он велел вознице снова ехать в школу, где отвел Малакая в свой маленький кабинет и добрых два часа распекал его на все лады, называя глупым, истеричным мальчишкой, недостойным даже имени своего великого отца. О Рамене он отозвался, как о мужчине высоких нравственных достоинств, вся деятельность которого направлена на то, чтобы творить добро. Разговор закончился тем, что Карол строго сказал ему:
      – Молодой человек, вы не обязаны любить своего отчима, так как такое чувство должно в вас родиться само, но вы обязаны уважать его и быть с ним вежливым. Если вы хотите сохранить дружбу со мной, то вы сегодня же попросите прощения у господина Вормерта, впредь не будете досаждать ему своими дурацкими капризами и станете заботливо и нежно относиться к его сыновьям. В противном случае я вам более не друг.
      Малакай вернулся домой чуть ли не в слезах, но не бросился к матери, как ему того хотелось, а лёг на кровать в своей комнате и долго думал над тем, что же ему теперь делать. В одном он был полностью согласен с Каролом, который сказал ему, что дружба с ним дарит ему огромную радость, ему тоже было с ним очень хорошо. Вечером Рамен вернулся из своей конторы с распухшим ухом и Малакай в присутствии матери и своих сестёр попросил у него прощения. Тот улыбнулся в ответ и молча погладил его по голове и на этот раз он стерпел это без прежнего раздражения. С того вечера в их доме воцарился мир, но настоящей дружбы между ним и отчимом так никогда и не возникло, хотя они часто общались друг с другом и, порой, Малакай помогал ему в конторе. Торговля лесом его мало интересовала, зато он стал прекрасно разбираться в древесине и способах её обработки.
      С того времени Карол стал его кумиром и они проводили вместе очень много времени. Под его влиянием Малакай стал не только лучшим учеником школы, но и сделался спокойным, уверенным в себе и немногословным. Школу он закончил с отличием и сразу же поступил в имперский колледж административного управления Харниста, в котором, помимо всего, Карол два раза в неделю читал лекции по истории. Поскольку колледж был на другом конце города, а стипендия и имперский пенсион ему это вполне позволяли, он снял себе квартиру неподалеку от колледжа. Было тогда Малакаю всего шестнадцать стандартных лет, но он уже имел рост под три метра и отличался таким могучим телосложением, что даже взрослые мужчины смотрели на него уважительно. Мало кто из них знал, что этот юноша с насмешливой улыбкой является не только отличным мастером борьбы райд-фанг, но и знает множество других приемов боевых единоборств.
      Умение одним единственным, неуловимо быстрым движением повергнуть наземь любого противника, которое он обрел благодаря своему другу, сделало его характер спокойным и невозмутимым, а движения мягкими и пружинистыми. Огромный рост не только нисколько не угнетал Малакая, но и сделал его, благодаря отличной фигуре и красивому лицу, привлекательным в глазах женщин. Он познал любовь ещё будучи школьником во время пикника в лесу, когда ему отдалась молодая, бойкая учительница словесности, проходившая стажировку в их школе. Может быть именно то, что он тайно встречался с ней на протяжении полугода, сделало его любителем поэзии. Правда, в конце концов Карол посоветовал ему самому прервать эту связь, если он не хочет принести неприятности Мейрион. Законы империи строго карали взрослых за совращение малолетних, ведь ему в то время ещё не исполнилось и пятнадцати стандартных лет.
      Став студентом имперского колледжа Малакай уже открыто ухаживал за дамами и делал это столь изящно, что число его любовниц постоянно росло. И снова Карол, который тоже имел успех у женщин, способствовал тому, что секс стал для него всего лишь средством обретения душевного равновесия, а любовь чем-то таким, чем мужчина мог пожертвовать ради великой цели. Именно целеустремленность, учил он его, является главным достоянием настоящего мужчины. Такого, каким был его отец. В это время Карол стал разговаривать с ним не только откровенно и по-мужски, но и стал к, его полному удивлению, высмеивать порядки, царившие в империи, жестко критиковать власти предержащие за то, что они так цепко держались за глупые патриархальные порядки и не давали ходу ничего новому, тормозили развитие науки и промышленности под надуманным предлогом заботы о природе.
      Когда он однажды спросил своего друга и наставника, зачем он тогда учится в имперском колледже, тот спокойно ответил ему: – "Малки, ты же не хочешь всю свою жизнь проработать на складе своего отчима клерком? Твой отец был очень хорошим инспектором леса, но он мог бы стать и губернатором провинции, если бы поставил перед собой такую цель. Так почему бы тебе, человеку умному и талантливому, не проявить себя на поприще государственного управления и не въехать в губернаторский дворец? Да, всех губернаторов назначает на их должности император Сорквик, но он тяжело болен и протянет ещё года три или четыре, не более. Тогда на трон взойдет принц Тефалд и я думаю, что ты сможешь переиграть его, но для этого тебе нужно будет к тому времени хорошо зарекомендовать себя на имперской службе". Впрочем, вскоре выяснилось, что Карол имел на его счет совсем другие виды, да, и звали его друга и наставника вовсе не так.
      К двадцати восьми стандартным годам, когда барон Малакай фрай-Малави стал самым молодым в империи главным имперским распорядителем почт и дорог провинции Харнист, вокруг него сложился своеобразный молодежный клуб, для которого он был лидером, имеющим огромный авторитет. Сам Малакай в это время уже знал, что Карол Ралквид на самом деле не галанец, его настоящее имя Оливер Стоун и что он является одним из старейших людей галактики, лежащей за пределом темпорального коллапсара. Целью Оливера Стоуна, который прибыл в их мир всего на двадцать стандартных лет, именно в течение этого срока могло функционировать его искусственное белковое тело, было найти, собрать вместе, подготовить и обучить небольшой отряд галанцев, которые должны были найти техника-эксплуатационщика Веридора Мерка и рассказать ему всё об истинном положении вещей. Рассказать о том, что император обладает ядерным вооружением и что Галан это планета сенсетивов, на которой развиваются две цивилизации.
      Это должно было привести к тому, что Галан будет поставлен Веридором Мерком на карантин, который даст императору время на то, чтобы он мог сам уничтожить горячие бомбы и произвел необходимые реформы в обществе. Всех их он не только включил, как сенсетивов, но и наделил новыми знаниями, которые были столь велики, что далеко не каждый галакт обладал хотя бы десятой их долей. Именно тогда Малакай и его друзья услышали от Оливера такие слова, как демократия и конституция, которые должны были придти на смену монархии и пресловутому закону дома Роантидов, который он называл сборником трескучих фраз. По его плану они были должны выждать десять, пятнадцать лет и если император не предпримет ничего сам, то тогда они будут должны свергнуть монархию и установить в ней новые порядки, отдав власть в руки народа.
      Для этого Оливер Стоун вооружил их оружием колоссальной мощности, гигантским пси-станером, который был способен погрузить в беспамятство всю планету. Более всего Джеймс предостерегал их от мести дому Роантидов и всем правящим кругам их планеты, предупреждая о том, что кровь и страдания невинных людей не могут послужить надежным фундаментом для построения истинно демократического государства. Говорил он им и о том, что у Сорквика есть могущественные враги, которые попытаются свергнуть его и установить на Галане жестокую тиранию, называя их страховкой от зла.
      Для того, чтобы у них был мудрый наставник, он, перед тем, как покинуть Галан, оставил им Оскара, – неуязвимое существо с искусственным разумом, ещё более древнее, чем он сам. Всё произошло совсем не так, как им говорил Оливер Стоун. Во-первых, Веридор Мерк, этот варкенский изгой с отвратительным характером, оказался вовсе не тем алчным торгашом, которым он его обрисовал. Люди Малакая Малави, посланные в Равел, так и не смогли подобраться к нему, так как его плотно опекали несколько десятков агентов-сенсетивов императора. Мало того, что этот коротышка оказался щедрым человеком, он к тому же влюбился в юную девушку и ради неё совершил множество сумасбродств. Этот галакт, на деле оказавшийся отличным парнем, сам добрался до сенсетивов императора, которые вознамерились поговорить с ним с позиции силы, а найдя, принялся нарушать все законы и правила, установленные в галактике для людей его профессии.
      Благодаря ему обе цивилизации на Галане объединились, император снял все оковы с их мира и тот стал стремительно развиваться, но не в направлении модернизации промышленности, а совершенно иным образом. Это привело к тому, что уже менее, чем через год галанцы вышли в космос и стали осваивать его совсем не так, как это делали галакты. Поскольку им было гораздо легче действовать вне планеты, да, к тому же им представилась возможность владеть своей космической базой, построенной почти три миллиарда лет назад, на законных основаниях, то они тоже построили себе космический корабль и стали выдавать себя за богатых вольных космошахтеров. Ну, а во-вторых, их поставил в тупик император Сорквик, который, отменив "Кодекс императора", ввёл в действие новый "Имперский гражданский кодекс". Как раз в нём, едва ли не в полном объеме, и приводилась та самая конституция, которую дал им Оливер Стоун, только она была доведена императором до полного совершенства. К тому же после трагических событий в Кируфе, о возможности которых их предупреждал наставник, он стал напрямую общаться с народом Галана.
      Видя то, как нарастает сила ордена рыцарей Варкена, Оскар потребовал от Малакая Малави дать ему дополнительный источник энергии для циклотрона, который он построил на Малавии. Он считал, что имитация угрозы, а с его появлением большой пси-станер стал похож на антимат, заставит черных рыцарей пойти на демократическое преобразования. Именно с этой целью они сдвинули астероид с орбиты и направили его к Галану. В тот момент, когда Жано Коррель с горсткой своих трао и архо напал на них, Оскар привел в действие все боевые системы астероида и отдал своим роботам приказ немедленно преобразовать станер в антимат. На это и ремонт повреждений ему хватило бы каких-то двадцати минут. Малакай бросился к нему чтобы остановить его, но этот монстр, похожий на дисковидный пульт управления, внезапно, сковал его, вколол ему парализующий наркотик и сказал: – "Ты дурак, Малакай, и я на твоих глазах уничтожу Галан, как до этого уничтожил уже несколько миров, на которых этот старый болван Эмиль пытался тайно вырастить расу суперсенсетивов".
      К счастью, его боескафандр ввел ему антидот и он успел отдать приказ своим людям прекратить сопротивление, что позволило им выиграть время и изменить весь дальнейший ход событий. Теперь Оскар находился в стасисе и не представлял из себя никакой угрозы. Граф фрай-Флайермин, время от времени, извлекал его оттуда и пытался прижать эту зеленую тварь, целиком состоящую из особого сорта нейбирта, металла с фантастическими свойствами, к ногтю. Малакай охотно рассказывал имперским следователям обо всём, что с ними произошло и был весьма поражен тем, что орден встал на его защиту. Впрочем, император, похоже, не очень то и сетовал по этому поводу. Он не один десяток раз беседовал с ним в приватной обстановке, расспрашивал его о всяческих политических доктринах, известных ему из рассказов Оливера Стоуна и Оскара, порой, подтрунивал над ним, называя его пламенным революционером, но никогда не предъявлял к нему никаких претензий.
      Самое главное, что произошло с Малакаем после того, как он вместе с черными рыцарями Жано Корреля отвёл угрозу от Галана, было то, что он посетил Поркер, куда перебрался Рамен с женой и двумя своими сыновьями и погостил в их лесном доме почти два месяца. Он расстался с этим огромным парнем и его сыновьями, как с настоящими друзьями. Рамен по-прежнему торговал лесом, был всё таким же весельчаком и любителем шумных застолий. Вместе с его матерью он совершил брачный полет и она заплела ему волосы в тысячу косичек, стоя на кроне самого главного дерева этой жаркой планеты по имени Большой Жано Коррель. Оба его сына тоже были лесными рыцарями-архо и для него это послужило, пожалуй, самым веским доводом в пользу вступления в орден рыцарей Варкена, куда звал его с первых же дней Жано. Этого ждали от Малакая и все его друзья.
      С того момента, как он надел на себя мундир черного рыцаря, прошло два года в темпоральном ускорителе и вот уже почти два с половиной года службы на Малавии, а он так до сих пор и не стал архо. Объяснял он это тем, что в его жизни было достаточно много женщин, чтобы понять то, чего на самом деле добиваются дочери Матидейнахш и он, пока что, не собирается вот так, за здорово живёшь, сдавать завоёванные позиции. К тому же ему вполне хватало того, что на вершине горы Калавартог сверкала огромная лунная орхидея храма Великой Матери Льдов, куда он направлялся после каждой своей вахты, что ему было не сложно делать, ведь он был командиром самого главного военного объекта империи – Малавии и оставалось только удивляться тому, зачем он купил себе в Варкене такую огромную и роскошную квартиру, ведь жил он, как и все черные рыцари, в стандартном жилом блоке, который можно было встретить в любом хольде. Малакай, явно, был готов в любую секунду захлопнуть дверцу своей золотой клетки за какой-то редкостной птичкой и все гадали, кто же это будет.
      Ну, а до той поры он исправно нёс службу на астероиде, где помимо обычной волокиты, связанной с управлением этой громадиной, его очень часто можно было видеть в институте военных исследований, размещенном там же. Хотя этот, пока что единственный, боевой астероид империи, который стал за эти годы изящнее и был для вящей надежности полностью покрыт мощной сталопластовой броней, находился в совместном ведение ордена и имперского космофлота, верховодили на нём черные рыцари, а Малакай Малави был одним из самых строгих и требовательных космос-адмиралов ордена. Не смотря на близость астероида к Галану, служба на нём была весьма тяжелой, так как он требовал от своих солдат быть в постоянной готовности и астероид мог в любое время исчезнуть с небосклона планеты, одним прыжком добраться до Стены и через двадцать секунд вернуться обратно.
      Последние военные манёвры показали, что взять Малавию штурмом или уничтожить её, было не под силу никому во всей галактике, именно так подвела их итоги принцесса Анита. По её компетентному мнению в настоящем бою боевой астероид был равен целому соединению линкоров-призраков, о мощи которых в галактике слагались настоящие легенды. Команда Малавии могла создавать вокруг своего гигантского космического форта непроницаемое псевдосиловое поле такой напряженности, что оно могло противостоять даже аннигиляционному оружию. Сорквик, глядя на Малавию, мечтал о том дне, когда такое же поле сможет защитить всю его империю вместе с планетарными королевствами. По расчетам Малакая для этого потребовалось бы объединение усилий не менее, чем пятидесяти миллиардов сенсетивов и он вовсе не считал мечты императора какой-то блажью. Более того, именно как раз на этой почве он сошелся с ним и даже подружился.
      Может быть именно по тому, что между ним и Сорквиком зародилась крепкая мужская дружба, Малакай был ошеломлён известием о том, что император прибыл в Варкен вместе с королём Бастианом для того, чтобы предстать перед судом, состоящим из членов его подпольной группы. На этот суд были приглашены все те люди и андроиды, которые являлись участниками тех событий, а также весь дом Роантидов от мала до велика. Последний правитель Галана был приглашен им затем, чтобы представлять всех бывших королей планеты. Только ему было известно о том, что в действительно случилось на астероиде Малакая Малави почти три года назад. Ожидая от Сорквика чего угодно, как раз такого поворота дела секонд-магистр ордена рыцарей Варкена барон фрай-Малави не предвидел.
      Велимент распорядился подготовить для заседания суда зал Собраний ордена и уже одно то, как это было сделано, повергло Малакая в уныние, его друг, явно, не собирался пускать кому-либо пыль в глаза. В огромном зале была установлена большая кафедра для судей, перед которой стоял белый помост с креслами для императора, его правителей и всех членов дома Роантидов. Справа от кафедры суда стояла ещё одна кафедра для главного имперского прокурора, который возглавлял следственную комиссию и его помощников. В амфитеатре были места для тех, кто стал участниками последнего акта и немногочисленных свидетелей. Когда Малакай вместе со своими соратниками вошел в зал, им всем стало жутко от того, что их встречали стоя. Император, а вместе с ним король Бастиан и все мужчины дома Роантидов были одеты в строгие цивильные костюмы и уже одно это говорило о том, что тут будет разыгран отнюдь не глупый фарс.
      В этом суде у подсудимых даже не было адвокатов и главный имперский прокурор, граф фрай-Гуинделл, как только члены суда расселись, сразу же сделал такое заявление, от которого Малакаю сделалось дурно, ведь он сказал буквально следующее:
      – Господа судьи, его императорское величество император галанской империи Сорквик Четвертый, повелел мне провести следствие по делу дома Роантидов, который фактически правил Галаном на протяжении последних сорока семи тысяч лет, чем остановил нормальный ход развития нашего мира. Вы, господа судьи, некогда имели все возможности для того, чтобы отстранить его императорское величество от власти, но не сделали этого по независящим от вас причинам и теперь его императорское величество хочет окончательно разрешить этот вопрос. Ваше решение будет окончательным и не подлежащим обжалованию. Как главный имперский прокурор я должным образом изучил все обстоятельства этого исторического спора между монархией и демократией и имею честь заявить суду, что дом Роантидов и император Сорквик, как последний правящий монарх могут быть признаны виновными перед народом Галана в следующем.
      После этого, не моргнув глазом, этот худощавый, невысокий мужчина с красивым волевым лицом, одетый в тёмно-синий мундир с золотыми шевронами, волосы которого были заплетены в тонкие косички перевитые золотыми нитями, зачитал все двадцать шесть пунктов своих претензий к монархии в целом и Сорквику в частности, которые в его устах звучали, как обвинения. Очень многие судьи заерзали, так как они услышали практически всё то, что много лет вбивали в их головы Оливер Стоун и его робот-убийца Оскар. Теперь всем им стало понятно, почему следствие длилось так долго. Главный имперский прокурор вытащил на свет все, якобы, пороки просвещенной, либеральной монархии, которые могли быть предметом казуистики и грубого политиканства, после чего громким, хорошо поставленным голосом сказал:
      – Господа судьи, в разное время вы добровольно стали членами тайной организации, которая ставила перед собой в качестве главной цели пусть и бескровное, но, несомненно, насильственное свержение императора Сорквика. Теперь у вас имеется реальная возможность сделать это сегодня в ходе суда, который, как я надеюсь, будет честным и беспристрастным. Решайте, господа, каким будет наше сообщество.
      Однако, на этом дело не закончилось, так как слово взял Сорквик. Поднявшись со своего простого, деревянного кресла, похожего на скамью подсудимых, он громко и внятно сказал:
      – Господа судьи, я вручаю вам не только судьбу империи, но и клятвенный клинок воина-архо из клана Мерков Антальских, Веридора Мерка, наследного принца Роантира.
      Заявив об этом во всеуслышание, император спустился с помоста, подошел к Малакаю Малави, положил клановый клятвенный клинок на кафедру и сцепил пальцы рук в замок глубокого смирения. Премьер-командор взял его в руки, поцеловал ножны и, прижав ко лбу, положил рядом с деревянной колотушкой. Более всего ему сейчас хотелось взять эту колотушку и треснуть ею своего друга по лбу, чтобы тот не дурил, но он не мог этого сделать. Вежливо поклонившись императору, Малакай собрался с силами и сделал свое первое заявление:
      – Ваше императорское величество, дом Роантидов, господин главный имперский прокурор, господа свидетели, суд состоится немедленно и будет заседать открыто, в вашем присутствии. – После чего сразу же задал вопрос судьям – Господа судьи, кто хочет высказаться по первому пункту обвинения, которое было выдвинуто Оливером Стоуном и некогда воспринято нами со всей серьезностью?
      Первым пунктом обвинения Эктор Гуинделл сделал тот факт, что дом Роантидов, находясь под влиянием Арлана Гиз-Браде, остановил ход развития Галана, чем принес его народу множество бед и страданий. После короткого совещания со своего места встал сайнт-магистр Земар Альтран, бывший однокурсник Малакая, который стал одним из первых его сподвижников. Земар вышел из-за кафедры и прежде, чем начать свою речь, встал на одно колено, изобразил своими длинными, изящными пальцами клятвенный замок полной искренности, после чего разразился речью:
      – Дамы и господа, высокий суд, давайте отнесёмся ко всему происходящему здесь, серьезно. Для этого нам нужно вспомнить о том, что происходит вне темпорального коллапсара…
      После этого Земар добрых полчаса громил галактические законы и порядки, согласно которых планеты сенсетивов в своем большинстве оказались в тисках долгов, что на них навесило Центральное Правительство и рассказывал о тех ограничениях, которые налагались на сенсетивов. А ещё он до небес возносил Арлана Великого, который выудил всё это из голов экспертов-сенсетивов с Квинты, с которыми ему, однажды, довелось встретиться. Этот парень хорошо знал вопрос и ему было что сказать как суду, так и всем присутствующим в зале. Порой, его голос возвышался до крика, когда он рассказывал о том, как галакты выдергивают миры сенсетивов буквально из каменного века и суют их в жернова мельницы технического прогресса, не давая им развить своей культуры и обрести традиции. Тут его здорово выручало отличное знание "Хроник Варкена". Закончил он свою речь коротко и ясно:
      – Дом Роантидов не виновен. Аймо.
      Черные рыцари выразили свое одобрение клятвенными замками, а леди Рита, её жрицы и а-девушки громкими аплодисментами. После этого суд приступил к рассмотрению второго и всех последующих пунктов обвинения, в ходе которого все члены суда смогли высказать всё, что они думали о демократии и о том, во что она может выродиться. Главным преступлением любой демократии была названа коррупция и всевластие бюрократии, то, чего Галан никогда не знал. Заседание суда продлилось, с перерывом на обед, почти двенадцать часов и в заключении слово взял Малакай Малави, который подошел к Сорквику и, держа в своих громадных ручищах клятвенный клинок Веридора Мерка, взволнованно воскликнул:
      – Ваше императорское величество, наш суд сделал следующий вывод, дом Роантидов создал такую модель управления, которая на порядок превосходит всё то, что сегодня есть в самых просвещённых мирах обитаемой галактики человечества. Только благодаря ему галанская империя стала такой, какой мы видим её сейчас. Перед лицом людей, собравшихся в этом зале, я, Малакай Малави, воин-трао клана Мерков Антальских, подтверждаю клятву верности, данную кланом дому Роантидов Веридором Мерком без каких-либо изъятий. Аймо. – Малакай протянул императору клинок и добавил – Это мы, а не дом Роантидов, достойны суда за то, что довели дело до штурма астероида Оливера Стоуна черными рыцарями.
      Император забрал назад клятвенный клинок своего зятя, сдержанно поблагодарил суд и стал прощаться. Он, явно, был очень взволнован и хотел побыть один, а потому его никто не стал задерживать. Вслед за ним зал покинули дамы и мужчины, оставшись одни, дали волю своим чувствам, точнее, принялись ругать Эктора. Тот терпел не долго и через пять минут взревел:
      – Да, пошли вы все в снежное крошево! Всю эту галиматью мы выудили из этих раздолбаев и большую часть претензий я составил как раз на основании разглагольствований этого битюга Малки, вот на него и орите. Нечего всё валить с больной головы на здоровую, дайте мне лучше выпить чего-нибудь.
      Велимент, на правах хозяина, тотчас стал предлагать всем немедленно завалиться к нему в хольд, но на это приглашение ответили далеко не все. Кое у кого были веские причины отказаться. Жано подошел к своему другу, хлопнул его по плечу и сказал:
      – Малки, пошли отсюда. Сегодня леди Рита ужинает у нас. Низа и Лу приказали мне срочно притащить тебя на Женскую половину, так что давай, пошевеливайся.
      Уговаривать Малакая не пришлось и тот лишь попросил дать ему десять минут на сборы. Они вместе вышли из зала Собраний и направились к ближайшей взлетно-посадочной площадке, откуда великан, одетый в черный мундир, телепортировался в неизвестном направлении, а Жано присел на диван, поставленный у стены, с которого была хорошо видна в быстро темнеющем небе громадина горы Калавартог, четко выделяющаяся на фоне заката. Храм Великой Матери Льдов на её вершине весь сверкал огнями и вокруг него роились яркие светлячки. Паломники прилетали в него и днем и ночью, ведь в этом сказочном городе-дворце собралось почти полмиллиона самых очаровательных красавиц империи. Такие же по форме храмы, только более миниатюрные, уже стояли на Поркере, Календизе и Сиринелле, а вскоре должны были начать работать храмы на Вуркизе, в Фалтаресе, а также в Сард-ар-Корлане. Так что, Жано, с чьей легкой руки началось их строительство, было чем гордиться.
      Главный храм Великой Матери Льдов строили не только черные рыцари, но их жены и даже дети постарше. Надев на себя вакуум-скафандры, ведь что ни говори, а на высоте в двенадцать километров было холодновато, они за месяц построили из голубого стайлара и вольфрамокерамита огромное здание, увеличив высоту горы ещё на три километра с четвертью. Внутри оно поражало каждого паломника роскошью и красотой, ведь над отделкой интерьеров трудились лучшие дизайны империи, а сам Жано пустил на это все свои запасы поркерианской древесины. Золото и драгоценные камни черные рыцари несли сюда буквально тоннами, да, и из казны империи были направлены на строительство немалые средства, а Сорквик выделил из своих кладовых едва ли не треть личных запасов морской кости, так что посмотреть внутри было на что, но главной достопримечательностью храма Великой Матери Льдов всё-таки были её жрицы.
      Ещё до того дня, когда Сорквик ввел в этот храм леди Риту и преклонил перед ней колени, она провела подготовительную работу и в храм вместе с ней вошли те жрицы любви, которые выдержали испытание и прошли курсы переподготовки в темпоральном ускорителе ордена. Не без помощи Игнеса она обратилась со следующем предложением не только к ним, но и к женщинам легкого поведения: – "Девчонки, чем прослыть распутными девками и шалавами, я предлагаю вам стать храмовыми жрицами и трахаться с парнями не только с удовольствием для себя, но и с пользой для империи". Этот призыв нашел понимание и Рита Нуари не испытывала недостатка в кандидатках на должность храмовых жриц любви. Как только они проходили собеседование с ней и её ближайшими помощницами, всех красоток направляли в темпоральный ускоритель, где с помощью гипнопедии они овладевали массой знаний самого различного рода, начиная от темпоральной физики вплоть до знания классической литературы Галана.
      Тех, кому это было известно, поражало фантастическое умение Риты Нуари вложить в головку какой-нибудь смазливой, глупенькой шлюшки нечто такое, что делало ту настоящей богиней любви и превращало в гордую и независимую красавицу. И всё же самым главным заинтересованным лицом во всей этой храмовой эпопее была леди Вайла, ведь именно ей принадлежала идея в корне изменить смысл древнейшей профессии и очертить внебрачный секс мужчин рамками храма. По её замыслу леди Рита, в первую очередь, должна была упрочить институт брака, ну, а уж если ритуальный секс делал мужчин суперсенсетивами, а сам храм Великой Матери Льдов был одним из самых важнейших институтов империи, то в том, на её взгляд, не было ничего плохого. Поэтому она и взяла храм под своё личное покровительство.
      На деле означало то, что он был отныне частью ордена, а Варкенардиз стал для жриц родным домом, в котором их всегда ждали. О том, что в своих роскошных покоях они занимались сексом с паломниками, прибывавшими в храм со всего Галана, в этом городе говорили как о самом великом таинстве и в очень уважительном тоне. Так что девочки, отлежав свою трудовую вахту и приняв ванну, с визгом неслись вниз со своей высоченной горы, чтобы начать нянчить и тетешкать малышей, устраивать пикники в джунглях и мужественно отражать атаки юных трао, которые предлагали им свою руку и сердце, а также брачный полет.
      Для некоторых это было слишком уж большим соблазном и они покидали храм, получив от леди Риты царское приданое. Впрочем, случалось это не так уж и часто потому, что все её жрицы в полной мере осознали высоту своего положения в обществе и ту власть, которой они обладали не столько над мужчинами Галана, сколько над самой природой, ведь им действительно было доступно в разы, а иногда и на целый порядок, повышать сенсетивную мощь мужчин, что имело вполне конкретное экономическое выражение.
      Уже через полгода после того, как храм начал принимать паломников, граф фрай-Гилерн с поклоном вручил леди Рите второй экземпляр своего доклада императору, из которого следовало, что поступления в казну утроились и продолжают непрерывно расти. Валенквир стал одним из первых чиновников высшего ранга, кто обставил своё паломничество с такой помпой. Заранее договорившись с леди Ритой о дне визита, он прилетел в храм в сопровождении пятнадцати с лишним тысяч сборщиков на боевых крейсерах своей конторы, украшенных цветочными гирляндами и всё это транслировалось чуть ли не по всем каналам супервизио.
      Ему же принадлежала идея отчислять ордену определенный процент от суммы превышения налоговых сборов и поскольку рост производительности сенсетивного труда стал величиной постоянной, то все прекрасно понимали, что не скоро настанут те времена, когда казна перестанет отдавать храму Великой Матери Льдов часть своих налогов.
      Всё это, однако, не вскружило голову Риты Нуари и она осталась всё той же веселой хохотушкой, беззаботной и непосредственной, нежной и мечтательной. В просторной гостиной Женской половины семейных покоев Жано Корреля, интерьер которой был полностью изготовлен из драгоценного синего поркерианского дуба, лазурита и золота, собрались четыре молодых, на редкость красивых, женщины. Все четверо, можно сказать, были очень изящно раздеты, так как их лёгкие, ажурные платья доставляли мужскому глазу радость созерцания красивых женских форм и линий. Дамы расположились на двух больших диванах-антигравах, покрытых искусственно выращенными шкурами синего барса, паривших друг против друга перед низким лазуритовым столом. Они полулежали по двое в самых непринужденных позах и беседовали о своём, о девичьем. Рита Нуари, положив голову на ноги Луизы, вдруг, мечтательно воскликнула:
      – Ой, девчонки, как же мне хочется затащить этого верзилу сегодня к себе в койку. Вы представляете, этот негодник всегда пожирает меня глазами, но из-за того, что Жано и Сорки стали моими постоянными паломниками, не желает быть третьим! Ну и как мне его после этого называть?
      Леди Вайлу мало заботили трудности подруги, а потому она задала ей вопрос совершенно иного свойства:
      – Марго, ты можешь называть Малки как угодно, только ответь мне на такой вопрос. Как тебе удается превращать даже деревенских дур в очаровательных богинь? Две недели назад я лично принимала у себя во время завтрака трёх размалеванных, похотливых идиоток откуда-то из под Кантрейнвира, и, клянусь девственностью Матидейнахш, мне даже сделалось противно от их пошлости и глупости. Так вот, вчера утром они снова пришли ко мне поделиться за завтраком своими успехами в храме и я чуть не расплакалась, глядя на них. У меня возникло такое ощущение, что я, вдруг, окунулась в родник с чистой водой, такими они стали милыми и непосредственными. Что ты с ними сделала, Марго, поделись своей тайной?
      – Ну, уж нет, дорогуша! – Хохоча воскликнула Рита – Если хочешь узнать это, разводись и приходи ко мне в храм. Там я тебе и открою, что такое секрет Матидейнахш.
      Вайла, которая сидела в обнимку с Низой, показала ей язык, и ответила, усмехаясь:
      – Ага, как же, размечталась! Мне и с Велом неплохо.
      Низу интересовало совершенно другое, перебирая пальцами локоны подруги, она поинтересовалась:
      – Интересно, зачем императору понадобился этот суд?
      Единственным человеком, кто знал ответ на этот вопрос, была Рита и как раз из этого она не стала делать секрета. Во всяком случае перед самыми близкими подругами. Невинно улыбнувшись, она смущенно сказала:
      – Вообще-то, девочки, это я ему про это сказала ещё в тот день, когда Жано добился от него разрешения на строительство храма на горе. – Словно оправдываясь, она добавила – Сорки очень расстроился из-за того, что на Галане нашлись такие люди, которые захотели свергнуть его. Ну, тогда я ему и сказала, что до тех пор, пока он не предстанет перед Малки и всеми его ребятами, не поговорит с ними начистоту, он никогда не будет уверен в своём праве повелевать людьми. Правда, я и сама не ожидала, что он решит устроить суд над самим собой. Хорошо ещё то, что наш громила сам понял, что демократия не сулит галанцам ничего, кроме бардака.
      От этой темы дам отвлек робот-мажордом, похожий на золочёный секретер с шестью металлическими руками, оснащенный антигравом, который плавно и величаво вплыл в гостиную для дам. Её порог, с той поры, как была завершена отделка, ещё ни разу не переступала нога мужчины. Важный и величественный, он выплыл на середину комнаты и торжественно провозгласил рокочущим басом:
      – Госпожа Низа, госпожа Луиза, ваш супруг и барон фрай-Малави ждут разрешения войти на Женскую половину.
      Подруги тотчас вскочили на ноги и принялись приводить в порядок свои прически и платья, после чего, оглядев друг друга, стали надевать драгоценности, словно они собрались идти на бал во дворец императора, а не к ужину. Несколько минут спустя они вышли в переднюю и встали у дверей, ведущих в обеденный зал, гордые, красивые и исполненные достоинства и величия. Двустворчатая резная дверь алмазного дерева, ведущая в прихожую, плавно распахнулась и на пороге появились Жано и Малакай. Точнее это Жано, действую, как бульдозер, втолкнул своего друга в прихожую.
      Оба были одеты в одинаковые черные смокинги и белоснежные рубашки с алыми галстуками-бабочками, которые делали их очень торжественными, только вот Малакай Малави выглядел очень уж смущенным. В руках он держал перед собой, словно щит, огромную охапку лунных орхидей, упакованных в гофрированную серебряную фольгу, а рядом с ним парили в воздухе три больших букета белоснежных, едва начавших распускаться, ролинов.
      Ролины плавно полетели в руки леди Вайлы и обеих жен его друга, а сам он, наливаясь краской от смущения, шагнул к верховной жрице храма Великой Матери Льдов. Та даже растерялась на мгновение, увидев в руках этого великана такое количество лунных орхидей, да, к тому же, ещё и выдернутых из земли вместе с луковицами, что было немыслимой дерзостью по отношению к императору, ведь эти цветы росли только в его личной оранжерее. Принимая в свои руки цветы, которые были, согласно легенды, выведены самим Арланом Великим и тысячелетиями являлись символом дома Роантидов, она тоже покраснела, но уже от удовольствия. Не успел Малакай пролепетать слова приветствия, как Рита Нуари, чьи изумрудно-зеленые глаза тотчас затянула поволока, негромко сказала хозяйке дома:
      – Низа, сегодня я останусь у вас. Надеюсь, тут найдется маленькая спаленка для счастливой девушки, получившей такой сказочный подарок от своего парня? – Не дожидаясь ответа, она вдохнула в себя аромат цветов и, отправив их телепортом в большую, кованную серебряную вазу, стоявшую в изголовье кровати в той комнате, которая была отведена на Женской половине специально для неё, и шепнула Малакаю, беря его за руки – Малки, сегодня я для тебя не верховная жрица, а просто Марго – Эту фразу она договорила уже в спальной и нагой, крепко обвивая его за шею – Которая обожает парней в черном, способных на такие сумасбродные поступки.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Хотя это был обычный день, среда по календарю галактов, Жано махнул рукой на работу в офисе своей компании и решил устроить для своих жен и гостьи внеплановый пикник на берегу реки. Малакай ещё до рассвета смылся из спальной Риты и умчался на свой астероид. Как ему того не хотелось, но служба не давала возможности продлить часы блаженства с самой желанной, но, в силу своего рода деятельности, вполне доступной для многих мужчин девушкой Галана. Провести ночь с леди Ритой мечтали все, но далеко не каждый мог похвастаться этим. Во-первых, потому, что верховная жрица принимала паломников лишь дважды в неделю, а во-вторых, у неё имелись свои собственные предпочтения. Так что всё это были, по сути дела, скорее, её постоянные любовники, нежели паломники. Очень редко, не чаще трёх-четырех раз в год, она принимала в своих покоях, так сказать, простых смертных. Ну, на то она и была верховная жрица, чтобы иметь привилегии.
      Жано Коррель входил в число любовников леди Риты и на его браслете не было ни одного клейма, поставленного какой-либо другой жрицей. В этом он походил на Сорквика, что и сделало их друзьями. Император относился к этому просто и даже с некоторой долей юмора, частенько называя Жано своим молочным братом и обычно говоря об этом так: – "Мы с Жано, молочные братья. Нас поит молоком Великой Матери Льдов одна и те же девушка, а ещё нас обоих роднит то, что мы верны ей, не то что этот прохвост Велимент, который вечно норовит присосаться ещё к чьей-нибудь сиське". Про то, что ещё одна его любовница, – Луиза, стала второй женой его друга, Сорквик помалкивал, но всегда интересовался тем, как она поживает и, бывая в Варкенардизе, всегда навещал их. Он приходил в хольд Коррелей не как император, а именно как друг.
      Луиза была принята в хольде не просто с любовью, а с обожанием. Да, и как было не любить эту очаровательное, доброе и милое существо. Налт Коррель без устали расписывал друзьям и приятелям достоинства своей невестки, а для дочерей Жано Луиза сразу же стала второй матерью, хотя старшие девочки уже были выше неё ростом и скорее были её подругами. Однако, своего максимума их любовь достигла тогда, когда Луиза и Низа, спустя девять с лишним месяцев после того, как они совершили второй брачный полет, с разрывом в несколько часов, родили трёх сыновей. Так сбылся вещий сон Жано Корреля, о чём он немедленно известил всех домашних и чем только подтвердил то, что их любовь была озарена светом, исходящим от небесных ледяных чертогов Матидейнахш. Но на этом его жены не остановились и Жано был отцом уже восьми сыновей, теперь уже старшая жена родила ему двойню, а младшая сразу тройню. Маленький клан Коррелей старательно исполнял самый строгий указ императора, резко увеличить народонаселение империи.
      Устраивая своим женам и любовнице пикник у реки, Жано говорил сам себе, что делает это, якобы, в знак благодарности им, но на самом деле его влекло в джунгли совсем другое. Он давно уже мечтал заняться любовь сразу с тремя этими красотками. Хотя леди Рита довольно часто оставалась на ночь в их покоях, она никогда не присоединялась к ним. Иногда она проводила ночь с Сорквиком, отчего у них даже родилась дочь, которую император, после долгих уговоров, всё-таки забрал во дворец. Иногда занималась любовью с каким-либо другим своим любовником, что не считалось для того паломничеством, но гораздо чаще оставалась в своей спальной комнате одна. В это утро она не стала немедленно возвращаться в храм на горе и потому у Жано, за завтраком, появилась возможность пригласить её, Низу и Луизу на пикник. Все три его любимых женщины, к радости хитрого рыцаря, изумленно переглянулись, весело рассмеялись и сразу же согласились.
      Жано вынырнул из океанских глубин с большой сеткой морских раков и тремя молодыми морскими черепахами, длинным куканом рыбы, несколькими широкими лентами синих водорослей и девятью крупными жемчужинами во рту, которые он давно уже выращивал в одном укромном месте на дне океана. Прежде, чем приступить к исполнению своего коварного замысла, он решил устроить своим любовницам роскошный обед. Подобно древнему обитателю южных островов, добывавшему хлеб насущный в океане, он вернулся к домашнему очагу с богатым уловом и женщины встретили его радостными возгласами и улыбками.
      Одарив их жемчужинами, Жано немедленно принялся чистить рыбу и разделывать черепах, вовсю пользуясь своими сенсетивными способностями и телепортом отправляя их головы и внутренности в главную клон-лабораторию отдела охоты и рыболовства ордена, так как всё-таки не хотел окончательно уподобляться древнему рыбаку. Да, и очаг, возле которого его с нетерпением ждали женщины, представлял из себя очень сложное инженерно-техническое сооружение.
      Эту поляну на берегу реки Лоршан Жано присмотрел себе ещё тогда, когда был рыцарем-трао, а Варкенардиза не было ещё и в проекте. Правда, в то время он приплывая сюда на "Южной принцессе" вместе с друзьями, телепортом перебрасывал парусник через непроходимые рифы, заводил его в устье реки и тогда начиналось настоящее веселье. Место это было на редкость удобным и красивым. Правый берег этой довольно полноводной реки был высоким и его украшали живописные скалы, вставшие на её пути к океану. Скользя вдоль подковы скал, река круто поворачивала влево и вливалась в океан Талейн неспешно и величаво, полукругом обогнув просторную, идеально ровную, большую поляну, за которой высокой стеной вставали тёмно-зеленые джунгли. Огромные стволы вечнозелёных равелнаштарамских магнолий были сплошь увиты цветущими лианами и их большие, пестрые цветы спорили в размерах с цветами магнолий, величиной с суповую тарелку.
      Поляна поросла мягкой, высокой и шелковистой, серебристо-зелёной травой, на которой было так приятно загорать, заниматься любовью или просто спать. Ближе к океану лоршан-трава, давшая название реке, уступала место широкому пляжу золотого, тонкого песка и в нем действительно можно было найти золотые самородки, порой, размером с фасолину и даже крупнее. Дно реки было пологим и тоже песчаным, что делало её идеальным местом для маленьких купальщиц Жано Корреля. Именно для них он и откупил этот участок земли у Велимента, но строить здесь загородного дома не стал и обошелся только тем, что поставил на опушке леса, между двух деревьев, небольшую деревянную избушку, чтобы Низа могла уложить там спать самых маленьких дочерей. Для всех остальных девочек эта поляна была местом веселых игр.
      В самом центре поляны Жано установил большой овальный стол, высеченный из цельной глыбы зелёного нефрита, за которым могла сесть на широкую дерновую скамью не только вся его семья, но и ещё дюжины четыре, а то и все пять, их друзей. Стол этот был не простой, а с секретом. В самый разгар полуденной жары над ним поднимался на двух высоких телескопических колоннах полупрозрачный, желтовато-зелёный тент и включались установки искусственного микроклимата. Помимо них в гранитной прямоугольной тумбе были спрятаны энергетический конвертер, утилизатор, бар с напитками и кулинарный комбайн, но Коррели им почти не пользовались. Им вполне хватало продолговатого электрического очага в центре стола с несколькими настоящими моряцкими бронзовыми, посеребренными изнутри, котлами и жаровнями. В одном котле Жано намеревался сварить черепаховый суп, в другом уху по особому рецепту старого Лара, а на второе испечь на углях по парочке крупных морских раков.
      Он ещё только начал священнодействовать подле своей старинной бронзовой утвари, надраенной до блеска, а три нагие красавицы, загоравшие на шелковистой траве, уже не могли противиться ароматам, исходящим от котлов и потому перебрались на дерновую скамью. Видя их нетерпение, Жано удвоил свои усилия, но, как опытный кок, хорошо знающий толк в морской кухне, отнюдь не ускорил процесса приготовление изысканных блюд. Просто он принялся готовить весьма существенное дополнение к обеду, – салат из фиолетовых бутонов древовидного граана, обладавших пряным вкусом, зеленовато-желтых листочков криза и синих ароматных водорослей-робар, – обладающий ярко выраженными свойствами очень сильного афродизиака для женщин.
      Глядя на то, как он ловко, ни к чему не прикасаясь руками, управляется с мясистыми, пупырчатыми, синими лентами, снимая с них плотную, горькую кожуру и отжимая в миску красноватый сок, отчего они приобретали нежный, кремово-розовый цвет, мелко крошит цветочные бутоны и тщательно выдергивает все жесткие волокна из узких листочков, прозванных в народе женской травой, Рита не выдержала и насмешливым голосом поинтересовалась у своего любовника:
      – Жано, ну, и что ты мне прикажешь делать после того, как я слопаю целую миску твоего салата любви? К кому мне бежать после этого? Ты, как я погляжу, знаешь толк в его приготовлении и меня уже сейчас начинает охватывать желание.
      Бросив страстный взгляд на свою любовницу, облокотившуюся одной рукой на стол, а второй перекатывающей на полированном нефрите розовато-золотистые, крупные жемчужины, он весело отозвался:
      – Рита, любовь моя, зачем тебе искать кого-то, когда здесь есть я? – На зелёную столешницу перед женщинами со стуком упали увесистые золотые самородки, которые в мгновение ока превратились в массивные серьги и перстень, изготовленные в виде изящно выгнутых морских дракончиков, держащих в своих широко раскрытых пастях жемчужины и добавил, широко улыбаясь – Разве не будет проще отдохнуть после обеда в тени, а потом заняться любовью прямо здесь, на траве?
      Верховная жрица весело рассмеялась и воскликнула:
      – Жано, ты самый хитрый плут на свете и самый коварный соблазнитель из всех тех, кто когда-либо подкатывал ко мне! Твое предложение звучит весьма заманчиво, только я не представляю себе того, как ты будешь заниматься любовью с нами троими.
      Вместо него ей ответила Луиза:
      – Не волнуйся, Марго, тебе придется иметь дело не с одним, а сразу с тремя страстными любовниками. Уж мы-то с Низой не упустим шанса доставить тебе удовольствие.
      Прежде, чем начать сервировать стол к обеду, Жано изготовил из больших, плотных листьев портняжной пальмы, гладких с одной стороны и шелковистых с другой, красивые наряды для своих любовниц, подпоясал их цветущими, мелколистными лианами с розовыми, белыми и красными цветами и надел им на головы роскошные венки из орхидей. Сам он облачился в точно такой же наряд доисторического островитянина и выставил на стол посуду, изготовленную из золота и морских раковин. Так он поступал тогда, когда его женам надоедали любовные игры в их спальной комнате и они выбирались на природу. Любуясь своим перстнем, Низа сказала:
      – А я-то всё гадала, когда ты, наконец, окончишь выращивать эти жемчужины. Ещё года полтора, два и они превратились бы в шарики для игры в пинг-понг.
      Хотя Жано и хотелось подколоть свою супругу, сказав ей, что та давно уже должна была догадаться о его сокровенном желании и уговорить леди Риту присоединиться к ним, он благоразумно промолчал. Это Луизе он мог смело высказывать все свои обиды, а с Низой такие номера никогда не проходили. Она терпеть не могла никакой критики в свой адрес, за что, в свою очередь, постоянно получала нагоняи от младшей жены их дружного семейного треугольника.
      Эта миниатюрная красавица, которая была примерно одного роста с Рунитой, давней подругой Низы, была, по сути дела, мудрой, доброй и заботливой матерью-хранительницей не только в их семейных покоях, но и во всём хольде и именно к ней бежал и стар, и млад, когда кому-то нужно было пожаловаться на баб и найти защиту от всяческих упреков. Не уступала она пальму первенства и в постели, делая их любовь яркой, утонченной и многогранной, но уже не в силу глубины своего ума, а потому, что всегда была переполнена энергией и страстью. Буквально каждую их ночь она стремилась превратить в сказку и ей это всегда удавалось.
      Поэтому Низа, которая уже томилась в предвкушении любви, ела быстро и сосредоточенно. К кулинарным талантам своего мужа она уже успела привыкнуть, а вот от того, что сегодня ей предстояло испытать, она, явно, ждала чего-то совершенно необычного. Быстро покончив с обедом, она подсела поближе к Рите и принялась ласками поторапливать свою подругу, благодаря которой в их дом пришла Луиза. Однако, верховная жрица, искушенная в любовных утехах, ела не спеша, наслаждаясь теми блюдами, которые приготовил для неё Жано Коррель, её первый паломник. Тот, в свою очередь, как это и полагалось древнему островитянину, добытчику семьи и повелителю, глядя на Низу с притворной сердитостью хмурился и всё подкладывал Рите самые лакомые кусочки.
      Наконец, с обедом было покончено и на поляне вырос лёгкий, просторный шатер из голубого шелка и цветущих лиан, внутри которого стояло большое овальное ложе, накрытое синим, с фиолетовыми разводами, прохладным меховым покрывалом. Жано тоже не терпелось приступить к любовным играм и потому он решил сократить отдых после плотного обеда с помощью биоэратотрона, обладавшего способностью в считанные минуты превращать человека, пресыщенного изысканными деликатесами, в голодного любовника или любовницу. Прижимая к себе всех троих любимых женщин, он со стоном вымолвил, глядя на белое тело леди Риты:
      – О, если бы вы знали, хорошие мои, как же мне хочется взять в руки кисточку и украсить Конфетку несколькими татуировками. Мне кажется, что мы прекрасно сможем поместиться на нашем брачном ложе втроём.
      Низа тотчас шлепнула его по губам ладошкой и с притворным возмущение воскликнула:
      – Нет, девочки, вы только послушайте этого нахала! Наша кровать! Ишь, размечтался. – Резко дернув его за косички, она добавила наставительным тоном – Запомни, мой дорогой, у тебя есть только твоя жесткая кушетка на Мужской половине, на которой ты никогда не спишь только потому, что нас у тебя двое. – Однако, на большее её не хватило и она, жадно целуя Риту, воскликнула громким, дрожащим голосом – Хотя в одном я с тобой согласна, любимый, мне тоже хочется видеть наш герб на животике Риты. Вот тогда наш союз станет полным.
      Для Риты Нуари в Варкенардизе не было никаких секретов и она уже десятки раз принимала участие в женских играх дам-варкенидок, но впервые ей довелось испытать их супружеские ласки. Именно так её обнимали и целовали трое этих, влюбленных друг в друга и в неё саму, людей. Как и минувшей ночью она снова почувствовала себя не жрицей храма Великой Матери Льдов, а просто молодой, красивой женщиной, жаждущей любви.
      Повинуясь Луизе, она откинулась на спину, а Жано Коррель, прожигая её насквозь своим горящим взглядом, полным любви и страсти, навис над ней горячим смуглым облаком, закрывая собой диск Обелайра, отчетливо просматривающийся сквозь голубой, полупрозрачный шелк. Ей показалось, что все рыбки и бабочки на его большом, мускулистом и сильном теле ожили и принялись целовать её, лаская своими плавниками и крылышками. Она громко застонала и крепко обняла его гибкими, белыми руками. Обе её подруги, шепча ей на ухо что-то нежное и страстное, тотчас прижались к её телу справа и слева своими обжигающими телами. Рите стало так хорошо в их объятьях, что она едва не заплакала от счастья и какого-то невообразимого восторга.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Верховная жрица не спеша шла по широкому коридору-проспекту своего города-храма, цветок которого вознесся высоко в небо над океаном Талейн, и счастливо улыбалась. За истекшие сутки ей довелось пережить сразу два любовных приключения, одно другого поразительнее. Ей не так уж и часто выпадало чувствовать себя не жрицей храма любви, дарующей мужчинам помимо наслаждения Силу, а просто молодой, красивой и жаждущей любви женщиной, самой обыкновенной возлюбленной. Поэтому она и не могла сдержать счастливой улыбки на своих полных, ярких губах.
      Сначала это был неистовый и безудержный Малакай, который был с ней откровенно ненасытным, страстным и, порой, властным любовником. Он был неутомим и без синего живого меха, а его ласки, временами, граничили с болью, но он был прекрасен в своей животной страсти, силе и требовательности. К тому же Малакаю были совершенно чужды все сенсетивные любовные ухищрения.
      Его губы, горячие, влажные, то нежные и мягкие, то каменно-твердые и обжигающие до боли, покрыли поцелуями каждый дюйм её тела, а его руки с длинными пальцами и вовсе выделывали с ней что-то невозможное. Малакай Малави был подобен огромному дикому зверю. Из его груди, то и дело вырывалось громкое, грозное рычание и лишь изредка любовные признания. Рита же в объятьях этого великана была миниатюрной, хрупкой куколкой. Ему практически не были нужны её ответные ласки, а только полная сосредоточенность на том, что он делал с ней и лишь минимальные усилия направленные на то, чтобы просто не мешать этому парню любить её так, как он того хотел. А ещё его заводили её страстные крики, от которых он приходил в неистовство. Рита получала от этого огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие и нисколько не стеснялась выражать его самым откровенным образом. Право же, для неё было полным откровением узнать, что на Галане есть такой парень, которому было совершенно безразлично то, что она верховная жрица и ей это нравилось.
      Всё, чего он хотел, это обладать ею, наслаждаться её роскошным белым телом, а потом уснуть, уткнувшись лицом ей в груди. Правда, сон его был недолог и как только Рита уснула, Малакай покинул её, легонько чмокнув в щеку. У неё даже не было сил для того, чтобы подняться и проводить его до дверей спальной, а он, сделав несколько энергичных движений для разминки, оделся, весело насвистывая, и, сорвав один цветок из подаренной им охапки лунных орхидей, умчался на свой астероид, который был ему милее и дороже любой женщины. У этого типа на уме были одни только его солдаты и все эти штуковины, изрыгающие огонь и смерть. Таков уж он был, этот гигант Малакай Малави и, похоже, ещё не родилась та девушка, которая сумеет обуздать этого парня, заставит его поднять её в небеса на крыльях любви и заплетёт его густую, длинную гриву в тысячу косичек. Он и в храме-то частенько появлялся не как паломник, а как какой-то добрый дядюшка, пришедший в пансион проведать племянницу. Видно, он родился сразу архо и потому даже самые искусные жрицы ему уже мало что могли дать.
      Совсем другим был его друг Жано Коррель. Хотя Рита Нуари знала его уже довольно давно и очень любила этого весёлого, озорного парня, который был её преданным паломником, он тоже, вдруг, повернулся к ней совершенно неожиданной своей стороной. Точнее, они сделали это втроем, Низа, Жано и её давняя подружка Луиза. Рита даже не представляла себе, что поцелуи и ласки двух этих женщин, которыми так властно повелевал этот обалденный парень, окажутся такими сладостными и приятными. Это было что-то совершенно невообразимое, ведь он действительно был в этом трио тем самым фундаментом, на котором строился храм их любви, а она вписалась в него так органично, что ей, впервые, захотелось остаться с ними навсегда.
      Не подозревала она и о том, что сможет так быстро справиться с новой для себя ролью, стать вместе с Луизой, которой самой судьбой не было дано быть сенсетивом, ассистенткой этого удивительного мужчины и доставить невероятнейшее наслаждение Низе. От избытка чувств она не только ласкала её руками и целовала, но и принялась вливать Силу в неё, в Жано и даже в Луизу, что, мягко говоря, было делом совершенно бессмысленным, ведь та была андроидом, существом с искусственным мозгом не способным к сенсетивной трансформации пси-энергии Вселенной. И от этого она тоже получала огромное наслаждение.
      Однако, совершенно особым оно стало тогда, когда они стали доставлять наслаждение малышке Луизе, этому кареглазому чуду с короткой стрижкой. Сама испытывая оргазм невероятной силы, Рита Нуари послала своей подруге и учительнице ещё более мощный поток питающей энергии, который смог бы, наверное, любого мужчину либо сжечь дотла, либо сделать его подобным самому Анталу. А уже в следующее мгновение произошло что-то уже совершенно невероятное, Луиза приняла этот дар, но Рита в тот момент ещё не поняла, не осознала того, что произошло с женщиной-андроидом. Зато она поняла другое, самое главное, – наконец-то и она обрела счастье замужества, поскольку поняла, никакого другого мужчину назвать своим мужем она не сможет.
      После этого чудесного и восхитительного соединения в божественном акте любви, они все вчетвером провели водную медитацию в реке Лоршан, лёжа на шелковистой траве. Она и Низа делали это самостоятельно, а Луиза под руководством мужа и это для неё действительно была медитация, но и в тот момент никто из них ещё не понимал того, что с нею произошло, хотя Рита и ощущала телепатическое присутствие своей а-любовницы. Только тогда, когда они вышли на берег, Рита Нуари послала Луизе телепатемму:
       – Лу, малышка, я тебя обожаю.
      – Я тебя тоже обожаю, Рита. – Ответила ей Луиза и, вздрогнув, спросила шепотом – Рита, ты сказала это или послала мне своё признание по радио или на суперволнах?
      Рита, которая была весьма далека от всякой науки, смеясь ответила:
      – Лу, милая, я и слов-то таких не знаю. Разумеется, я послала тебе телепатемму, а ты её приняла. – Повернувшись к Жано и Низе, застывшим в изумлении, она добавила – Ребята, только не спрашивайте меня о том, как это случилось, но мы только что включили Луизу, как сенсетива. Простите, но мне нужно срочно отправиться в храм и там всё осмыслить. Мне кажется, что я, наконец, стала что-то понимать в своём ремесле и вот ещё что, любимые мои, считайте, что отныне я жена Жано, только не ждите, что я сразу же уйду из храма. Это произойдёт ещё очень не скоро, но произойдёт обязательно. Ведь вы согласитесь меня подождать?
      Тому, что Жано сразу же встанет перед ней на колени, Рита Нуари нисколько не удивилась, но вот то, что это сделают Низа и Луиза, её обрадовало так сильно, что у неё встал комок в горле. Не в силах сказать что-либо, она телепортом надела на себя наряд из листьев лиан и тотчас телепортировалась в храм. После водной медитации сознание Риты было кристально чистым и она отчётливо помнила тот момент, когда во второй раз послала Луизе питательную энергию, помнила то, как тело а-женщины содрогнулось, а её электрический мозг, словно бы вспыхнул и засверкал, как живой бриллиант, только намного ярче. Она и сейчас ощущала телепатическое присутствие Луизы и наблюдала со стороны за тем, как Жано и Низа, сжимая её в своих объятьях, начали учить свою младшенькую первым азам сенсетивных знаний.
      Верховная жрица шла по широкому проспекту-коридору храма, ведущему в центральный холл с радостной улыбкой, сияющей на её прекрасном лице и оно становилось ещё светлее. Жрицы и а-девушки улыбались ей, а паломники вставали коленопреклонённо и бросали на неё восхищённые, влюблённые взгляды. Немногие а-мужчины, работающие в храме, кланялись Рите Нуари прикладывая пальцы к губам и одаривали её добрыми и ласковыми улыбками, а она купалась в этих знаках признательности, любви и обожания, как в полуденных лучах Обелайра. Всё в храме, так или иначе, обращалось именно вокруг неё, Верховной жрицы, и от этого ей, как всегда, делалось светло и легко на душе и она тоже дарила всем свои улыбки, которые не были ни дежурными, ни вынужденными.
      Бросив взгляд немного в сторону, она увидела возле хрустальной колонны, внутри которой плавали коралловые рыбки-бабочки, юного галанца с коротко стриженными волосами. Лицо этого стройного, гибкого парня озарял яркий румянец и, похоже, он был единственным, кто не встал перед ней коленопреклонённо, но вовсе не потому, что не уважал её. Просто он так оробел при виде Верховной жрицы, что не смог пошевелиться. Руки его были молитвенно сложены, а губы что-то шептали и Рите не нужно было применять телепатию для того, чтобы понять о чём он сейчас молит Великую Мать Льдов или какие-то иные высшие силы.
      В храме довольно часто появлялись паломники, которым едва-едва исполнилось семнадцать стандартных лет. Их, как правило, посылали в храм матери, считая, что для их сыновей будет гораздо лучше потерять невинность с жрицей, нежели с а-девушкой или же какой-либо соседской девчонкой. К таким паломникам Верховная жрица призывала своих подруг относиться с особой чуткостью. Увидев же этого юношу, одетого скромно и весьма старомодно, Рита, ещё даже не зная того, что именно она сделает для этого паломника, подошла к нему вплотную и нежно коснулась его щеки рукой, от чего парня буквально зашатало, как во время землетрясения, после чего подарила ему поцелуй и сказала:
      – Милый, приходи завтра в полдень в мои покои, а сейчас отправляйся в гостиницу при храме. Тебя проводят ко мне.
      Рита сняла с головы венок из сиреневых и розовых орхидей, надела его на голову юноши и снова поцеловала. Тот лишь слабо простонал ей что-то в ответ и она пошла дальше. Вокруг них тотчас образовалась толпа, но стоило ей сделать всего один шаг, как паломники расступились. Она шла не оборачиваясь, но видела через отражение в полированном лазурите стены, как к юноше подошел андроид с электронным журналом в руках, а вместе с ним какой-то коренастый, загорелый чуть ли не дочерна, космошахтёр в чистом, опрятном но всё же уже довольно потёртом космокомбинезоне из голубого иркумита. Он вложил в руки юноши большой кристалл изумруда на редкость сочного травянистого цвета и сказал ему всего несколько слов, после чего отошел, молитвенно сложив руки.
      Послезавтра смущённый юноша, принеся ей свои дары, достанет этот огромный изумруд, явно, добытый на Обелане, и передаст его в дар от такого-то парня. И, разумеется, при этом не будет сказано ни единого слова о том, что тот хочет стать её паломником. Ну, как тут было Верховной жрице отказать такому хитроумному паломнику. Не сбавляя шага, она поманила к себе а-девушку, стоящую возле информационной консоли и попросила её найти космошахтёра и передать ему, что она будет ждать его к обеду послезавтра, после чего направилась к ближайшему телепорт-лифту. Тот мгновенно забросил её на самый верх хрустального дворца-цветка.
      В своих покоях Рита Нуари прежде всего облачила в свой необычный наряд пластиковый манекен, свою точную копию, после чего поместила его в стайларовый платяной стасис-шкаф. Она любила подобные сувениры, которые дарили ей любовники, и бережно их хранила. Телепортом надев на себя Серебряную Тунику, подаренную ей Вайлой, Рита, немного подумав, отправилась из большого зала своего музея, по периметру которого множество призм с манекена одетыми в самые разнообразные платья, не в спальную комнату, а в рабочий кабинет. Ей не терпелось поразить Сорквика своим известием о том, что андроиды тоже могут стать сенсетивами.
      В кабинете, который являлся почти точной копией её кабинета в Радужном замке, блуждающим где-то в космосе, она с ногами забралась на кресло-антиграв и послала сигнал вызова в Роант. И на этот раз, как всегда, император ответил ей буквально через тридцать секунд. На огромном экране, к счастью, появилось изображение его кабинета и Сорквик, одетый в свою любимую тенниску, сидел за столом с книгой-компьютером в руках, а не находился в каком-нибудь зале приёмов в тронном облачении. Отложив в сторону книгу, он ласково улыбнулся и радостным голосом сказал, сжимая пальцы рук в замок обожания и склоняя голову:
      – Добрый день, моя прелестная повелительница.
      Рита громко рассмеялась и воскликнула:
      – Сорки, когда ты уже перестанешь обольщаться на мой счёт? Никакая я тебе не повелительница, мой мальчик, а теперь крепко возьмись руками за своё кресло, чтобы не свалиться с него, и слушай меня внимательно. Сегодняшний день ты можешь записать в календаре Галана, как очень важный, так как мне, Жано и Низе каким-то совершенно невероятным способом удалось сделать твою любимицу сенситивом. Даже не спрашивай меня о том, как это произошло. Ничего, кроме того, что мы в тот момент занимались любовью вчетвером, я сказать не могу. Правда, это было нечто совершенно фантастическое, чего я ещё ни с кем не испытывала. Но и это не всё, Сорки, теперь я могу с полной уверенностью сказать, что Айеран со всеми этими его химическими ухищрениями, направленными на форсаж сенситивных способностей, выпадает в осадок. Завтра я намерена принять в своих покоях одного юного галанца и в течение всего лишь суток превратить его в такого же силача, как ты, Жано или Велимент.
      Этот разговор Рита считала для себя не только срочным, но и крайне важным, поскольку они ничуть не меньше императора была озабочена темпами развития галанской империи сенситивов. Сорквик поверил в неё безоговорочно с момента своего первого же паломничества, хотя он получил браслет паломника задолго до этого дня. Поэтому он и не скупился на то, чтобы сделать стайларовый цветок на вершине горы Калавартог самым роскошным дворцом Галана. Логика его была простой, как удар ножом под лопатку. Жрицы повышают сенситивную мощь его подданных, а император пожинает плоды, поскольку вся она направляется в то самое русло, которое он проложил своими указами. Выгода императора была очевидна и он уже не искал никаких иных путей для того, чтобы поднимать в своих подданных уровень сенситивной Силы, но зато арланары во главе с его двоюродным братом по прежнему искали некий эликсир Силы.
      Рита хорошо усвоила урок, преподанный ей однажды графом фрай-Гилерном, который пригнал к ней на поклон всю свою налоговую рать. В храме с тех пор был установлен мощный аналитический компьютер, который был напрямую связан с Замком Стонов и у Валенквира не было от неё никаких секретов. Милейший Валенк не был любовником Риты Нуари, у него были в храме свои сердечные привязанности, но, посещая храм, он всегда приходил к Верховной жрице, чтобы выпить с ней чашечку кофе, рассказать о новостях и просто посплетничать о том, что происходит при дворе, но гораздо чаще они всё-таки обсуждали важные государственные дела. Она с точностью до тарса знала на сколько выросли доходы казны и Валенк честно рассказывал ей обо всём, что происходило в империи. О потугах арланаров тоже. Поэтому ей было приятно увидеть, что лицо императора и её постоянного любовника вытянулось от удивления и он спросил:
      – Ты, это серьёзно, Рита? Ты действительно намерена за одну ночь превратить мальчишку в архо?
      О том, что Луиза стала сенситивом, он даже и не вспомнил. Поэтому Рита Нуари, мстительно улыбнувшись, сказала:
      – Сорки, наша жизнь такова, что период школярства рано или поздно заканчивается, так что можешь считать, что с завтрашнего дня мой храм начнёт работать по-новому. Но, милый, почему я не слышу благодарности за то, что мне удалось сделать нечто фантастическое, даровать Луизе дар сенситивного восприятия мира? Тебя что, не радует это? Или ты опять ревнуешь меня к Жано? Если так, то я спешу тебе сказать следующее, сегодня я назвала этого парня своим мужем, но он ещё не скоро сможет вознести меня на небеса, а потому ты можешь быть спокойным и если ты того пожелаешь, мой мальчик, то я рожу для тебя столько сыновей и дочерей, сколько ты захочешь и даже более того, как только Раймур построит для меня темпоральный ускоритель, мы сможем их воспитывать, как муж и жена, но чтобы я больше не слышала от тебя, что ты хочешь жениться на мне. Понял, дорогой? Всё это лишь твоя блажь и не более того.
      Сорквик нахмурился и ответил ей:
      – Рита, ты невообразима. Ты одновременно и вознесла меня на небеса и приложила мордой к полу. Однако, мне что-то не верится в то, что ты открыла в Луизе дар Великой Матери Льдов. Извини, моя девочка, но я, в отличие от тебя, провёл в торнее у Антора целых тридцать лет, изучая множество наук и потому считаю себя достаточно образованным человеком, чтобы усомниться в этом. Не знаю, что за секс был у тебя с Жано и его женами, но я убеждён в том, что мозг андроида изначально не способен к трансформации пси-энергии. Это просто физически невозможно.
      Рита сурово сдвинула брови и громко воскликнула:
      – Тогда не поленись бросить взгляд на берег реки Лоршан там, где она впадает в океан, найти Лу и послать ей телепатемму, чертов упрямец! Запомни, милый, я тебе не Теффи, чтобы покорно выслушивать твою болтовню и если ты говоришь глупости, то я не буду этого терпеть. Быстро сделай то, что я тебе сказала!
      Император покорно опустил взгляд и пару минут молчал, но его лицо было при этом куда красноречивее любых слов. Вскоре краска стыда залила его физиономию и он, посмотрев на Риту Нуари с мольбой во взгляде, сложил пальцы рук в замок искреннего сожаления и прошептал:
      – О, моя Матидейнахш, прости меня за то, что я усомнился в твоих словах.
      Рита так и прыснула от смеха:
      – Ну, всё, хватит, Сорки! В конце концов может быть это и действительно не самое главное. Понимаешь, после того, как я раскрутила Жано на Целии, мне очень долго не удавалось влить в него ни капли божественного молока, а сегодня я увеличила его Силу раза в три, а то и в четыре. То же самое я сделала и с Низой, но самое главное заключается в том, что Матидейнахш открыла, наконец, мне глаза на то, как самую слабенькую жрицу сделать подлинной матидейтарой, мой мальчик, но ты не спеши мчаться ко мне. Завтра и послезавтра я буду занята. Ну, а вечером третьего дня жди меня с визитом. Я прибуду в твой дворец не одна, а со своими паломниками и уж ты поверь, мне будет чем удивить тебя, а теперь, мой сладенький, извини, но меня ждут неотложные дела.
      Не дав своему любовнику сказать и слова в ответ, Рита выключила супервизио и громко рассмеялась. Ей, наконец, удалось заставить императора не только покраснеть, но и побледнеть. Покончив с этим делом, она велела компьютеру назвать ей ту жрицу, успехи которой оставляли желать лучшего. В храме, к её сожалению, имелись и такие. Вскоре компьютер назвал ей самую слабую и беспомощную жрицу, это была Корина Мейяр. Эта девушка, приехавшая на остров Равелнаштарам три года назад, была родом из Ладиска. Она, как и Луиза, тоже было очень миниатюрного телосложения, обладала превосходной фигурой и была просто очаровательна, но, к сожалению, за последние три месяца у неё не было ни одного паломника, зато добрых три десятка трао молили её о том, чтобы она стала их женой. Что же, тут каждого из них можно было понять потому, что эта куколка с чёлкой и огромными карими глазами была способна очаровать даже вергера, но большинство паломников приходили в храм вовсе не для того, чтобы отдавать своё сердце во власть хрупкой красавицы, похожей на цветок дивной красоты. Для них храмовый секс, прежде всего, был тем трамплином, с которого они хотели взлететь в небо, чтобы стать сначала могущественными трао, а затем великими архо.
      Поцокав языком, Рита вызвала Корину в свои покои по интеркому, а затем, немного подумав, вызвала ещё и Зармину Лантри, самую мощную жрицу в храме после неё самой. Именно в таком составе она решила преподать первый урок любви тому юноше, который повстречался ей на первом этаже храма. После этого она прошла в свою девичью гостиную и там первым делом сняла с себя Серебряную Тунику, поскольку хотела провести водную медитацию вместе с Кориной и Зарминой, а её послушная Сирин терпеть не могла воды. Зармина появилась минуты через две и они, расцеловавшись, вдвоём забрались на пышный диван-трансформер и даже успели выпить по чашечке кофе прежде, чем в гостиную вбежала заплаканная Корина Мейяр. Прямо с порога эта девушка упала перед Ритой Нуари на колени и принялась умолять её:
      – Леди Рита, умоляю вас, не изгоняйте меня из храма! Дайте мне ещё немного времени, я буду учиться, я обязательно стану хорошей жрицей!
      Рита спрыгнула с дивана, бросилась к девушке и, подняв её на руки и прижав к себе, словно ребёнка, стала успокаивать:
      – Кори, глупенькая, никто тебя и не собирается изгонять. Милая моя девочка, я ведь всё знаю о тебе, о твоём желании быть похожей на нашу небесную мать. Ты ведь сирота, моя маленькая и ты влюблена в Веридора Мерка, которого видела один раз, когда он был в Ладиске. Поскольку он стал мужем Руниты ты решила, что никогда не выйдешь замуж, а потому, узнав о том, что я создала храм Великой Матери Льдов, решила стать жрицей, чтобы когда-нибудь, когда Веридор вернётся на Галан, предстать перед ним в совсем ином облике. Я позвала тебя сюда, моя милая девочка, только за тем, чтобы помочь тебе стать одной из самых великих матидейтар. Теперь знаю, что для этого нужно сделать. Поверь, моя маленькая, уже через несколько дней ты будешь вправе стать Главной жрицей Ладиска и тогда все мужчины этого города будут лежать у твоих ног и молить о том, чтобы ты даровала им Силу и свою любовь.
      Корина на её руках всхлипнула ещё несколько раз и сказала:
      – Но это же невозможно, леди Рита. Я ведь такая неумёха. Меня с позором изгонят из Ладиска.
      Сев на диван и посадив рядом с собой Корину, Рита сказала:
      – А вот этим девочки, мы сейчас и займёмся. Зара, я позвала тебя за тем, чтобы ты всё восприняла и сделала подробный анализ всего того, что я намерена передать Корине. Потом нам нужно будет с тобой подумать о том, как создать образовательную телепатемму. Для начала мы вместе проведём водную медитацию, а потом решим, что нам делать дальше. К сожалению ничего иного я пока что придумать не смогла, а потому, девочки, вам придётся пережить всё, что недавно испытала я сама.
      Сбросив с себя туники, все три красавицы, взявшись за руки, подошли к яшмовому бассейну в середине гостиной, наполненному чистейшей водой, и спрыгнули с бортика в тёплую воду. Со всей щедростью своей души Рита Нуари доверила двум своим подругам всё то, что она пережила сегодня на берегу реки Лоршан и это было столь потрясающе, что все они, Рита заново, а Корина и Зармина в первый раз, испытали несколько потрясающих по своей силе оргазмов и при этом миниатюрной красавице действительно открылись знания совершенно нового, сакрального порядка.
      Из воды они выскочили, словно ошпаренные, и тотчас повалились на ковёр, издавая громкие, страстные стоны. Говорить они в этот момент не могли, как и думать о чём-либо и только спустя полчаса, если не больше, Корина Мейяр, крепко сжимая свои груди, спросила:
      – Леди Рита, почему ты не сказала мне раньше, что я должна к каждому парню вожделеть, как к Веридору?
      Верховная жрица, сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, задумчивым голосом ответила:
      – Кори, только потому, что я была полной идиоткой. До этого дня меня выручали интуиция, моя гипертрофированная сексуальность и ещё то, что мне нравятся все мужчины, теперь же я знаю точно, что нужно делать и знаешь что, Кори? Секс, порой, вовсе не обязателен. Но завтра он нам обязательно понадобится, ведь нам нужно будет превратить одного юношу в самого могучего трао Галана. Если мы это сделаем, девочки, то у нашему храму суждено великое будущее.
      Зармина, которая быстрее всех пришла в себя, подтвердила:
      – Да, Рита, секс не всегда обязателен, но, увы, это касается Кори, а не нас с тобой. Мы с тобой всего лишь две сладкие, аппетитные бабёнки, глядя на которых мужики думают только об одном, а Кори у нас другая и то, что мы с тобой сможем сделать только лёжа на спине, она теперь легко сделает просто проведя рукой по щеке какого-либо парня и уж ты поверь, Конфетка, она добьётся едва ли не большего успеха, чем мы.
      Корина, не веря своим ушам, тихонько шепнула:
      – Леди Рита…
      – Кори, подружка, не леди Рита, а просто Рита. – Сказала ей Верховная жрица и, телепортом перенеся себя и своих подруг на диван, крепко обняла эту миниатюрную красавицу, в которой она открыла матидейтару совершенно особого свойства.
      Корина робко улыбнулась и сказала чуть громче:
      – Рита, сейчас, когда я полностью осознала, что нужно делать матидейтаре, чтобы превратить мужчину в истинного трао или архо, во мне только укрепилась мысль о том, что мы ничегошеньки не знаем о своём истинном предназначении. За прошедшие три месяца, которые я провела в своих покоях одна, я много думала и пришла к выводу, что мы ничего не знаем от том пути, по которому каждый трао движется к совершенству, ничего не знаем о том, через что он проходит в торнее, когда сардар открывает ему глаза на мир. Если мы хотим быть истинными матидейтарами, Рита, то мы должны войти в торней вместе с самым лучшим сардаром и пройти полный курс обучения, словно мы парни, а не девушки, не жрицы храма Великой Матери Льдов.
      Зармина, звонко чмокнув Корину в щёку, воскликнула:
      – Кори, ты высказала вслух то, о чём я сейчас думала. – Толкнув Риту кулачком в бок, она добавила – Конфетка, Кори полностью права. Мы все глупые, расфуфыренные гаураны, которые понятия не имеют о том, что такое путь архо. Мы должны не только делать юных галанцев трао, но и вкладывать в их головы основные знания, суть и смысл понятия трао. Разумеется, сохраняя в тайне секреты клана Мерков Антальских, а потому, Рита, если ты не хочешь завтра шлёпнуться в грязь своей прелестной розовой попкой, то давай, вызывай на связь своего Жано и ставь перед ним новую боевую задачу. Думаю, что на первый раз с него хватит и трёх огунов в юбках. Я точно знаю, что сегодня ночью их торней свободен.
      Верховная жрица немного подумав, кивнула головой. Скажи ей об этом кто-нибудь вчера и она только рассмеялась бы в ответ, но сегодня она думала совсем по другому. Прежде, чем отправляться в торней, она решила, однако, сначала хорошенько поужинать и вскоре все три жрицы восседали за столом, а сразу шесть роботов-официантов прислуживали им за ужином, который по количеству блюд мог поспорить с праздничным пиром. Все три молодые женщины ели с аппетитом и почти молча, продолжая и за столом уже если не переживать заново все те ощущения, которые они испытали благодаря Жано, Низе и Луизе, то стараясь осмыслить это и разложить по полочкам, чтобы в следующий раз сделать всё так, чтобы их очередной паломник ушел из храма окрылённым.
      Было начало десятого вечера, когда леди Рита связалась с Низой и попросила её об одолжении. При этом она послала ей довольно ёмкую телепатемму, хотя и без неё было ясно, что Жано прибудет в покои Верховной жрицы немедленно и не один, а вместе с Антором Лораном, на которого в ордене была возложена роль не то хранителя торнея, не то просто его привратника. Жано появился три минуты спустя и был спокоен, сосредоточен и невозмутим в то время, как Антор пребывал чуть ли не в гневе, так как его не просто подняли с постели, а буквально сняли с Ралейн. Впрочем сняли не то слово, ведь это Ралейн столкнула его с себя и приказала срочно одеться по всей форме и отправляться в покои Верховной жрицы.
      Как только Антор Лоран услышал о том, что ему предлагается открыть торней для того, чтобы впустить в него леди Риту с двумя подругами и Жано на целых два стандартных года, в течение которых тот должен обучить их всем премудростям Мерков Антальских и черных рыцарей он не поверил своим ушам. Жано тоже сначала остолбенел, а потом принялся отговаривать Верховную жрицу. Не смотря на показное уважение, в его словах сквозила ирония, особенно, когда он стал уверять троих красавиц в том, что они и так вооружены в силу своей природы и милостей Матидейнахш слишком хорошо. Рите хватило одного взгляда, чтобы Жано умолк и сцепил пальцы в замок безоговорочного подчинения, как и Антору хватило нескольких секунд молчания для того, чтобы понять то, как подфартило его другу, после чего он стал набиваться в помощники, но ничего не добился и, оглядев трёх очаровательных красоток хотя и оценивающим, но весьма похотливым взглядом, тотчас принялся готовить для них экипировку, телепортом доставая со склада всё необходимое.
      С Ритой и Зарминой, рост которых был под два метра, проблем у него не возникло, в ордене хватало коротышек и все они ходили гоголем, небрежно бросая каждому, кто отваживался смерить их взглядом, что Веридор Мерк тоже не был великаном. Зато с малышкой Кориной сразу же возникли проблемы и только потому, что в кладовых у Антора осталось множество вещей с плеча Веридора, он смог достойным образом экипировать и эту девушку. Отобрав нужные огунам вещи, список которых несколько расширился с тех пор, когда Жано и Антор сами были огунами, он телепортом доставил амуницию в официальную гостиную Верховной жрицы, в которой царил в этот вечер таинственный полумрак, но только потому, что леди Рита просто забыла включить свет. Вручая Корине солдатский гастленовый мешок, он сказал по-отечески добрым голосом:
      – Милая леди, простите, но у меня не было времени пошить для вас одежду нужного размера и потому я вынужден дать вам ту, которую когда-то носил наш великий сардар Веридор Мерк. Она почти новая и чисто выстирана, так что не доставит вам беспокойства.
      Пожалуй, при всём своём желании Антор не смог бы доставить этой девушке большего удовольствия. Корина схватила цилиндрический мешок, который был чуть ли не в её рост величиной и крепко прижала его к себе, уткнувшись носом в горловину. Её чуткий носик-кнопка тотчас учуял терпкий мускусный запах и Жано, заметивший это, сказал:
      – Придётся потерпеть, леди, Верди был парень с причудами, когда-то он сказал, что от настоящего мужчины должно немножко пахнуть зверем, но вы не волнуйтесь, это мускус варкона, а не пот гонзарга. – И снова сердечко Корины радостно забилось, а Жано, телепортировав всех прямо к шлюзу торнея, пояснил – Верди вшил во все свои спортивные кимоны и даже в исподнее крохотные ампулы со своими любимыми духами и теперь этот запах будет постоянно преследовать не только вас, но и меня. – Повернувшись к Антору, он строго сказал ему – Старина, поставь будильник на два года, леди Рита хочет пройти полный курс обучения.
      Антор Лоран, не выразив никакого удивления, послушно набрал на электронном табло указанное ему время и нажал кнопку. Огромные створки шлюза с негромким шипением медленно распахнулись и перед взорами жриц предстала унылая картина из груд щебня и каменных глыб, лежащих позади широкого, коричневого шоссе, отполированного миллионами босых ног до блеска. А ещё из торнея на них пахнуло жутким холодом, отчего леди Рита зябко повела плечами. Жано Коррель, не бросив на них даже беглого взгляда, быстро вошел в торней и остановился посреди шоссе. Казалось, что он стал выше ростом, а вся его фигура так и веяла уверенностью и силой. Трём южным красавицам ничего не оставалось делать, как пойти вслед за ним и как они не крепились, а всё же вздрогнули, когда створки шлюза за их спинами негромко клацнули, отрезая жриц от внешнего мира.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Три жрицы вышли из торнея наутро не просто подругами, а скорее родными сёстрами. Они не побежали тотчас каждая в свои покои, а направились все вместе в девичью гостиную леди Риты, чтобы обсудить, как им будет лучше принять в её покоях юного паломника, о котором они уже почти забыли. Ни о каком наслаждении они уже не думали, так как два года, проведённые в торнее, почти полностью их изменили. Долгие месяцы упорных тренировок, равно как и варкенский реаниматор, сделали их намного сильнее физически, гибче, стройнее и, кажется ещё красивее, но это была уже красота не физическая, а чисто духовная.
      От былой гиперсексуальности Риты Нуари и Зармины Лантри не осталось и следа. Она была переплавлена их сардаром в нечто совсем иное. Знаменитый "Кодекс круда", которые они восприняли всей душой, также претерпел некоторые изменения и под влиянием того, что некогда подвигло леди Риту создать Храм Великой Матери льдов, превратился в "Кодекс матидейтары". Теперь все три красавицы, некогда жаждавшие любви и наслаждений, действительно сделались истинными дочерьми Матидейнахш и искренне любили всех мужчин, даже самых никчёмных и слабодушных, жалели их, прощали им все слабости своей натуры и мечтали только об одном, сделать их настоящими героями, незаурядными личностями, мечтали раскрыть все их таланты и раскрепостить души.
      Это, пожалуй, было самым неожиданным их обретением, по сравнению с которым меркло даже то, что теперь им был отныне ведом путь и задача истинной матидейтары, для которой не было разницы между мужчиной и женщиной и они, подобно Матидейнахш, были готовы возвышать не только мужчин, но и женщин. Они молча поклонились своему сардару и телепортом отправились на самую вершину своего храма, с которой им была видна вся империя мужчин. Подобно тому, как каждая их трёх жриц вылупилась из кокона своего самомнения и сладострастия, желания невозможного и самодовольства, превратившись в настоящую матидейтару, так и храм Великой матери Льдов из сообщества женщин, так или иначе стремящихся повелевать мужчинами, был готов к тому, чтобы превратиться в истинный храм божественной любви ко всем людям галактики без исключения и без скидок на форму их происхождения.
      Всё это произошло даже не столько благодаря Жано Коррелю, который был на их взгляд самым лучшим сардаром, сколько благодаря Веридору Мерку, сумевшему создать такую систему обучения в одиночку, без помощи своего клана и лишь благодаря своей вере в него. Леди Корина, наконец, избавилась от своей зависимости перед этим невысоким, коренастым парнем, которого она видела однажды во дворце губернатора Ладиска. Нет, она по-прежнему была влюблена в него, но это было уже совсем другое чувство, которое ей не требовалось топить в объятьях других мужчин. Теперь она вспоминала о нём с теплотой и глубокой признательностью за то, что пусть и кружным, окольным путём он привёл её в храм и сделал матидейтарой. А ещё она знала, что рано или поздно встретит своего единственного мужчину и совершит с ним брачный полёт и даже была полностью готова к тому, что она будет при этом его второй или третьей женой. Всё равно она обретёт семью, ведь таким должен быть итог службы в храме для каждой жрицы пришедшей в него.
      Когда они вошли в помещение торнея, огромное, мрачное, холодное и неуютное, – сплошное нагромождение камней и щебня, в нём уже начало смеркаться. Три изнеженные красавицы сразу же продрогли на ветерке показавшемся им ураганом. Они были одеты в одни только лёгкие туники, а немедленно переодеться в те наряды, которые были сложены в их сумках, им, почему-то, показалось неудобным потому, что их сардар стоял перед ними огромный и сумрачный в своём черном мундире, держа на плече точно такой же солдатский мешок и смотрел куда-то вдаль. Через минуту он повернулся и скользнув безразличным взглядом по ним, негромко сказал:
      – Рита Нуари, ты выбрала для себя и своих подруг стандартный курс обучения, а потому я должен сказать тебе и твоим подругам пару напутственных слов прежде, чем поведу вас по этому пути. – Жано снова замолчал, словно собираясь с мыслями, а потом, вдруг, грозно рявкнул – А сейчас слушайте меня внимательно, глупые, жирные гаураны! Отныне вы не девушки, а мои огуны, а я для вас не мужчина! Я ваш сардар, человек, держащий в своих руках вашу жизнь. Вы должны уяснить три вещи: – первое, – здесь вы будете сами заботиться о себе; второе, – черный рыцарь это прежде всего дисциплина, собранность, целеустремлённость и стойкость; и третье, – вы буде делать то, что я велю, и будете делать это беспрекословно, если не хотите быть наказаны. Поскольку я не считаю вас женщинами, то и наказывать я вас буду точно так же, как и любого другого своего огуна. Ну, а теперь осмотритесь и отправляйтесь искать себе ночлег. Там, за этими скалами, стоит целый военный городок и вы можете выбрать себе любую казарму. Утром я вас разбужу и мы начнём занятия.
      Жано Коррель телепортировался куда-то и три жрицы были предоставлены самим себе. Зармина, всегда отличавшаяся предприимчивостью и хозяйственным складом ума, быстро нашла военный городок и телепортировала туда своих подруг. За высокими грудами каменных глыб и щебня они увидели, к своему изумлению, весьма обжитый, мирный деревенский пейзаж. Холмы, поросшие высокой травой и кустарниками, деревья и весьма красивый посёлок, состоящий из сотни двухэтажных домов, облицованных камнем различного цвета. Дома стояли вдоль широкой улицы и возле каждого было разбито что-то вроде палисадника, но без цветов и кустарников, а ещё за каждым домом находился большой бассейн и если бы не холод, который донимал девушек всё сильнее, эту обстановку можно было бы счесть довольно милой. Ветер немного усилился и потому они, не раздумывая, бросились к первой же казарме, облицованной белым мрамором.
      Внутри эта казарма также имела очень обжитой вид, хотя жрицам и не понравилось, что её входные двери были ажурными, а оконные проёмы были забраны одними лишь узорчатыми решетками из камня. К тому же на второй этаж им пришлось взлетать, словно птичкам. Там рядами стояли одинаковые массивные, двухъярусные топчаны, обитые светло-коричневой кожей, в изголовьях которых лежали кожаные валики. На небольшом столике, стоящем возле проёма в полу, лежали три тонких, суконных одеяла. Светильников в казарме они не нашли, а на улице тем временем быстро темнело. Чтобы не спотыкаться в темноте, девушки прошли в угол, сдвинули вместе два топчана, улеглись на них втроём и укрылись сразу тремя суконными одеяльцами, но и под ними им было холодно.
      Зармина, ещё раз осмотрев казарму, нашла-таки выключатель и зажгла световые панели на потолке. Спать им не хотелось и жрицы принялись разбирать свои мешки. Надев на себя по две пары мужского белья и спортивные кимоны, они малость обрадовались. Кимоны из плотной, жесткой ткани хотя и царапали их нежную кожу, всё же защищали от сквозняка. Закутавшись в одеяла и обув на ноги сандалии из толстой кожи гонзарга, девушки принялись рассматривать свою казарму, все стены которой от пола и до потолка были разрисованы огунами. Вскоре Рита Нуари нашла надпись, которая, похоже, была сделана кровью, и та гласила: – "Здесь мучился и страдал бедный моряк Жано, которому посчастливилось увидеть целую стаю рыб-радуг". Надпись была очень старой и почти вытертой. Немного выше она увидела вторую надпись: – "Я прошел дорогой трао и счастлив, как никогда. Рыбы-радуги не подвели меня. Ж. К.". Она показала эту надпись своим подругам и Корина, прижавшись к ней, вдруг, попросила:
      – Рита, вы поможете мне, если я не буду справляться?
      Зармина, обняв её, сказала:
      – Ну, что ты, глупенькая. Ты ещё не знаешь саму себя. У тебя очень мощный потенциал, милая, и я надеюсь, что наш сардар сумеет раскрыть всю твою Силу. Поверь, Кори, Жано и не такие чудеса творил. Говорят, он однажды сумел пробудить к жизни какого-то упёртого типа из Мободи, жуткого пьяницу и бездельника, сидевшего на шее своих родителей до пятидесяти лет, который вообще не хотел никого слушать и сделал это всего за каких-то пять минут. Теперь этот тип архо и один из лучших телепортистов у Борна Ринвала.
      Хотя все три жрицы и обладали отменным здоровьем, наутро они проснулись простуженными и с сильнейшим насморком. Сардар поднял их в семь часов утра и дал всего полчаса на завтрак, который состоял из одной только синтетики. Умываться холодной водой на улице и есть невкусные оладьи с каким-то скользким желе после тех разносолов, к которым они привыкли в храме, было совсем не в радость. Единственное, что хоть как-то утешило девушек, это сочувственный взгляд Жано, впрочем, когда он приказал им раздеться догола, то его взгляд, бесстрастный и какой-то отсутствующий, неприятно поразил леди Риту. Впрочем, всё прояснилось тут же не отходя от казармы. На широкой улице появилась хромированная громадина реаниматора Веридора Мерка и Жано сказал ободряющим голосом:
      – Ничего, девочки, сейчас эта старушка сделает из вас настоящих варкенок и вы больше не будете мёрзнуть.
      Рита не на шутку испугалась и воскликнула:
      – Но, Жано, этот древний реаниматор может снова превратить меня в Маргариту Нивер! Я не хочу этого!
      В ответ на это последовал сильный и весьма болезненный телекинетический удар, заставший леди Риту буквально согнуться пополам, а Жано Коррель, одарив всех троих холодным взглядом, сказал жестким голосом:
      – Запомните, огуны, я ваш сардар и только я могу обращаться к вам с вопросами. За каждую глупость, которую вы выскажете вслух, последует наказание. Если у вас возникнут вопросы, вы можете задать их мне только вечером и только на римонае. Всё остальное время вы должны слушать меня и делать то, что я вам скажу.
      Через пять минут все три жрицы лежали на белоснежных кушетках поражаясь тому, как сильно изменился Жано Коррель войдя в торней. Когда они под вечер вышли из реаниматора, получив весьма приличную накрутку и все способности самых обычных варкенок, то те семнадцать градусов тепла, которые стояли в торнее, уже не казались им жутким холодом. Сардар, подождав в стороне, когда они оденутся, жестом велел им лететь вслед за ним на другой конец торнея к тому месту, где в красивом садике стоял небольшой домик, а перед ним располагался римонай. Он сел в позе лотоса на постамент розового кварцита и жестом предложил своим огунам сесть на циновки.
      И снова леди Риту поразили перемены, произошедшие с её возлюбленным. Взгляд Жано, обычно озорной и весёлый, сделался каким-то пугающе сосредоточенным и очень мудрым, а ещё таким пронзительным, словно он мог заглянуть вглубь тверди Галана, а не то что вглубь души. Голос их сардара тоже стал каким-то особенным, гортанным и певучим, завораживающим. Словно читая стихи, Жано Коррель рассказал им о том пути, который должен пройти каждый, кто мечтает стать трао и слова его были на редкость понятными. Он очень доходчиво объяснил жрицам, почему начало этого пути обусловлено аскезой и рассказал о том, какими радостными будут минуты их первых побед, а потом достал из складок своего кимона старую флейту, вырезанную из кости морского дракона, и стал играть им чарующе прекрасную мелодию, которая плавно погрузила их в сон и отправила в самые счастливые времена их жизни. Для Кори это был день встречи с Веридором Мерком, когда он поцеловал ей, простой горничной в доме губернатора Ладиска, руку так, словно она была королевой. Зармина под звуки этой мелодии снова вернулась в детство, а Рита на берег реки Лоршан к своему возлюбленному Жано и своим подругам-любовницам.
      Вместе с тем Жано Коррель вложил в их сознание во время этой медитации, которая продлилась целый день, множество новых знаний, практически всё то, чему учили в Варкенардизе мальчиков начиная с трехлетнего возраста. Под звуки этой мелодии они были перенесены сардаром в свою казарму и там уснули, чтобы наутро проснуться бодрыми и энергичными. На этот раз им уже не составило особого труда найти армейские сортиры, в которых умываться было куда приятнее, чем на улице. Да, и завтрак показался им вкуснее потому, что они уже знали, как выдавить из полевого синтезатора самые вкусные блюда.
      После завтрака они приступили к занятиям и, как это им и было обещано, оказалось, что путь трао вовсе не усыпан терниями и острыми камнями. Жано Коррель оказался очень толковым наставником. Он подробно объяснял смысл и значение той медитации, которую они должны были пройти, а также все способы её проведения, чем развеял последние страхи Корины и поразил Зармину, бывшую до этого опытной и искушенной арланарой, своими откровениями.
      После этого вереница дней превратилась для девушек, отважившихся пройти путем трао, в сплошной калейдоскоп открытий. Буквально каждый день и час они находили для себя что-то новое и волнующее. Так Рита открыла в себе способности к мастерству ваятеля, а Корина, такая хрупкая и миниатюрная, увлеклась боевыми единоборствами, в то время как Зармина сделалась блестящим аналитиком сенситивной трансформации и научилась вливать Силу в своих подруг и сардара даже не думая о сексе. Они очень старались и потому Жано больше не приходилось прибегать к наказаниям. Ему даже не приходилось хмурить брови, так велико было стремление жриц к новым знаниям и, пожалуй, у него до этого не было таких прилежных огунов, которые так быстро постигали бы секреты мастерства, изрядно развитые и дополненные орденом.
      Вечерами, на римонае он читал им наврайтары не только Мерков Антальских и других архо Варкена, но и наврайтары архо ордена, доверяя жрицам самые сокровенные его тайны. А ещё он читал и даже пел им баллады Ронбальда Зайнура и других галанских поэтов, не забывая при этом про поэзию галактов. Иногда девушки вступали с ним на римонае в споры, но знания этого парня были так велики и обширны, что им редко удавалось задать ему вопрос, на который у него не было ответа, а если такой и находился, то Жано, пуская в ход свой аналитический ум, быстро находил ответ и на него. Очень много времени Жано посвятил боевым искусствам, которые считал одной из форм медитации и тут уже он был поражен тем, что девушки под его руководством превратились в самых настоящих валькирий, грозных дев-воительниц, а Корина Мейяр превзошла по боевому мастерству даже его самого.
      Нисколько не заботясь о том, что Жано Коррель архо и для него не то что поднять руку на женщину, а даже подумать о ней с неприязнью было недопустимым, леди Корина требовала, чтобы её сардар сражался с ней в полную силу и потом, свалив его с ног ловким приёмом, ещё и пытала этого парня, поддался он ей или нет. Рита и Зармина, убедившись в том, что против этой маленькой фурии они попросту беззащитны, первыми подняли руки вверх и запросили пощады, предложив ей сражаться с боевыми роботами, но те для неё были слишком медлительными. Вместе с этим возросло и любовное мастерство этой красавицы.
      Сардар Жано Коррель за всё то время, что они провели в торнее, ни разу не взглянул на жриц, как на женщин. Даже тогда, когда он, огорчённо цокая языком вправлял кому-либо вывих или массировал ушибленное место, этот тип был совершенно отрешен даже от намёков на плотское влечение, чем, порой, бесил своих очаровательных огунш. Ну, им-то было проще, ведь очень часто, когда желание испепеляло их тела и души, они занимались майнарингом и просыпались наутро радостными и счастливыми.
      Как справлялся с этим Жано, они не знали, хотя и догадывались, что тут речь идёт о полной сублимации полового влечения. Да, тут особенно и догадываться было не о чем, так как ни в одной казарме они не нашли на стенах ни одного фривольного рисунка или стишка. Все они были сплошь покрыты надписями и рисунками свидетельствующими о том, что торней это не место для любовных грёз и всяческого рукоблудия. В одной из казарм так и было написано на стене прямо над сортирами: – "Нет силы терпеть, полезай в реаниматор и сдай ему на хранение свои член и яйца, если не хочешь отправиться в холодильник!"
      Жрицы за два года настолько вжились в новый для себя образ прекрасных дев-воительниц, что когда Жано сказал им утром на римонае, что завтра наступает последний день их пребывания в торнее, они даже растерялись, а поскольку в ответ на вопрос, чем же они будут заниматься в этот день, только пожал плечами и что-то проворчал себе под нос, девушки быстро переглянулись между собой и заулыбались. Судя по тому, что он сидел на своём постаменте, как на самой обычной скамье, сардаром в этот момент Жано себя уже не ощущал. Три жрицы молча встали, телепортом сняли с себя спортивные кимоны и подступили к нему с таким решительным видом, что их сардар вжал голову в плечи. Корина, которая чаще других своих подруг бывала в жестких борцовских объятиях Жано, взяв в руки узлы его пояса, громко сказала:
      – Вот что Жано, ты долго командовал нами и теперь настала наша очередь. Хотя это и римонай, а этот камень был когда-то согрет задницей самого Верди Мерка, я намерена трахнуться с тобой прямо на нём не как жрица храма, а как простая девчонка, и не смей мне отказывать, парень.
      Леди Рита и леди Зармина, подойдя к нему справа и слева, тотчас опрокинули его на спину и, пока Корина стаскивала со своего сардара просторные мешковатые штаны, быстро сняли с него кимон и майку, после чего Рита перед тем, как впиться в его рот поцелуем, прибавила:
      – Мы все хотим этого, Жано Коррель.
      Жано только этого и ждал. Заставив Корину вспорхнуть вверх, он тотчас крепко обнял её, прижал к себе и принялся покрывать лицо девушки поцелуями. После этого они чуть ли не целые сутки напролёт занимались любовью и где они этого только не делали. Спальный кубрик в Белой казарме и столовая не были исключением, как и маленькая спаленка в его хижине. Только где-то около полудня они, наконец, улеглись на пригорке, застеленном суконными одеялами, обнялись и уснули, но уже вечером, после ужина продолжили это дело и легли спать далеко за полночь. Наутро жрицы, собрав свои пожитки, к которым они испытывали совершенно особый пиетет, они вышли из торнея. Жано, провожая их, сказал:
      – Девчонки, вы отличные парни. Каждая из вас вполне способна быть секонд-магистром ордена и это не просто слова, а теперь извините, но мне нужно срочно выветрить из торнея бабий дух, а не то Антор мне точно оторвёт голову или ещё что-нибудь.
      Жрица покинули торней ордена и отправились в девичью гостиную леди Риты. Там они сначала забрались в золотого а-доктора Бернарда, который быстро навёл на них красоту, а потом, разлегшись на диване нагишом, принялись рассуждать. Первой высказалась леди Рита, которая сказала:
      – Девочки, поскольку меня называют самой очаровательной и самой желанной девушкой Галана, то это мне придётся первой заняться нашим юным паломником, хотя лично я с удовольствием уступила бы пальму первенства Кори.
      Та поцеловала её в щёку и сказала в ответ:
      – Спасибо, Рита, но это действительно твой приз. Ты откроешь этому парню глаза на то, что такое любовь, а Зармина покажет ему, что такое испепеляющая страсть, ну, а я после этого вложу в его голову новые знания и напою божественным молоком Великой Матери Льдов. Затем наступит ваш черед влить в его юные уста ещё несколько глотков.
      Зармина, прижимаясь к спине этой красавицы своим сильным и ловким телом, негромко шепнула ей на ухо:
      – Кори, после тебя это сможет сделать только сама Матидейнахш.
      Леди Рита подтвердила это:
      – Да, уж, Кори, тут тебя и я не смогу превзойти. Ведь что ты там не говори, а каждый сосуд имеет свои пределы, поэтому действуй смело и ни о чём не беспокойся, моя девочка. Кстати, послезавтра я представлю тебя Сорки и не удивлюсь, если у тебя появится очень настырный любовник.
      Корина рассмеялась и воскликнула:
      – Вот будет любопытно! Ведь он на полголовы выше Жано. Что же мы с ним будем делать в постели?
      Время за разговорами пролетело быстро и вскоре мажордом Верховной жрицы доложил, что к её покоям приближается молодой паломник. Подруги быстро надели свои самые красивые наряды и телепортировались с парадную гостиную, где встали перед дверями в царственных позах. Через минуту двери распахнулись и андроид, вызвавшийся проводить юношу до дверей покоев Верховной жрицы, буквально втолкнул оробевшего парня в гостиную. Тот даже и помыслить не мог о том, что его встретят три ослепительные красавицы. Жрицы тотчас обступили юношу и, ласково улыбаясь юному галанцу, принялись знакомиться. Тот покраснел и молящее посмотрел на леди Риту, а та взяла его за руку и, звонко смеясь, потащила к дивану, приговаривая на ходу:
      – Не робей, это мои подруги, они обе Главные жрицы и прежде, чем отправиться в свои храмы, хотят познакомиться таким славным парнем, как ты. Ну, же, назови нам своё имя и расскажи о себе?
      – Меня зовут Ленард… – Робко сказал юноша и добавил чуть громче, быстро переводя взгляд с одной красавицы на другую – Ленард Солвейр.
      – О, какое редкое и красивое имя. – Нежно проворковала Корина, развязывая бант на рубахе юноши – Можно мы будем звать тебя Ленни? Расскажи нам откуда ты, Ленни. Тебя послала в храм твоя мама?
      Юноша помотал головой и, сцепив пальцы, сказал:
      – Я прилетел к вам с острова Большой Гант из города Гантавард, леди Корина. Я очень хороший левитатор и долетел до острова Равелнаштарам за четыре часа, но меня послала в храм не мама. Она даже не знает о том, что я отправился в храм леди Риты.
      Леди Рита ахнула и, всплеснув руками, воскликнула:
      – Великая Мать Льдов, лететь четыре часа над бушующим океаном? О, это очень смелый поступок, Ленни, и ты за него будешь вознаграждён. Но если тебя послала не мама, то как же ты узнал о нашем храме? Наверное из передач супервизио, которые идут после двенадцати ночи?
      Юноша помотал головой и, снова покраснев, сказал:
      – Нет, леди Рита. У нас дома рано ложатся спать, а у меня нет своего супервизора. Просто один малый в нашем классе недавно рассказывал нам о том, что в храме Великой Матери Льдов можно купить на ночь хоть три жрицы, если у тебя есть деньги, да, только я знал, что это неправда. Этим летом я был в гостях у моей тёти Зионы на материке и её старший сын, который совершил паломничество в храм Великой Матери Льдов в городе Мободиталейнквалармо, рассказывал о нём и о жрицах храма. О том, что они самые прекрасные девушки на свете и о том, что они превращают мужчин в самых мощных сенситивов. Барнер говорил, что на свете не найдётся столько золота, чтобы купить любовь жрицы и что для того, чтобы стать паломником, нужно просто очень любить Матидейнахш и принести ей про себя клятву, что ты будешь отныне идти по пути архо. Тогда ты можешь смело отправляться в храм Великой Матери Льдов даже с очень скромными дарами, лишь бы они были сделаны от всего сердца. Когда тот болтун оскорбил твой храм, леди Рита, я даже не стал бить его по морде, а лишь сказал всем, что он жалкий лгун и вообще последнее ничтожество, раз способен говорить такое. Ну, и ещё я сказал всем, что как только немного утихнет шторм, то сразу же полечу на остров Равелнаштарам и вернусь обратно с браслетом паломника, на котором будет стоять отметина, сделанная жрицей храма. В нашем городе ещё ни у кого нет такого браслета, леди Рита, и я клянусь тебе, что отныне я буду идти по пути архо и как только закончу школу, то пойду или в черные рыцари или в космошахтёры Мободи, ну, а если меня не возьмут, то сам стану архо. В этом ведь нет ничего невозможного, я читал про это в книге графа фрай-Элькаторна.
      Посмотрев на своих подруг, леди Рита сказала вполголоса:
      – Девочки, позвольте вам представить ещё одного защитника храма и он, черт возьми, ничем не хуже, чем Сорквик, Валенк или Жано. Нет, ну, вы только подумайте, что говорят о нас порой всякие засранцы! – Взяв Ленарда за руку, она слегка сжала её и добавила – Ленни, ты не зря летел в мой храм сквозь непогоду. За это, а ещё за то, что ты выступил в мою защиту, тебя ждёт особая награда. Сегодня ты удостоишься любви сразу трёх жриц храма и мы сделаем тебя таким трао, каких Галан ещё не видел. А теперь пойдём в сад, мой рыцарь.
      Леди Корина, глаза которой блестели от восторга, не выдержала и поцеловала Ленарда первой, но когда Рита телепортировала себя и их всех в сад, оторвалась от губ юноши и сказала ему:
      – Ленни, твоей первой девушкой будет Рита. Я тоже влюбилась в тебя по уши, но это она должна открыть тебе мир любви.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Как только Ленард уснул в объятьях жриц, Корина и Зармина потихоньку покинули спальную Верховной жрицы и оставили её вдвоём с юношей. Они и сами не ожидали того, что в итоге смогут превратить этого паренька, выросшего в строгой семье с патриархальными нравами, в такого пылкого любовника. Но ещё большими их достижения были в том, что они действительно сумели превратить юношу в могучего сенситива. Силы в этом парне теперь было столько, что его, пожалуй, взял бы к себе в команду любой капитан рудодобывающего крейсера хоть ордена, хоть космошахтёров Борна Ринвала. Правда, сам Ленард Солвейр на самом деле не очень-то рвался ни в чёрные рыцари, ни в космошахтёры, хотя и мечтал стать настоящим архо.
      Его отцом был гранильщик драгоценных камней и пареньку, изрядно уставшему от того, что его мать вовсю шпыняла как своего мужа, так и сына, больше всего хотелось стать вольным торговцем, чтобы путешествовать по всей галактике и радовать людей редкими драгоценностями. А ещё он был отменным ювелиром, но предпочитал работать не по старинке, как его отец, а с помощью Силы. Замысел посетить храм Великой Матери Льдов он вынашивал почти год, с тех пор, как однажды посмотрел у своего приятеля короткую программу по первому каналу супервизио, в которой рассказывалось о жрицах храма и о их великой миссии.
      Для того, чтобы не прийти в храм с пустыми руками, он изготовил из топазов, найденных им на острове Большой Гант, изумительной красоты ожерелье. Смущение юноши при виде трёх красавиц объяснялось очень просто, ожерелье ведь было всего одно и он не мог разделить его на три части. Зато он сделал то, на что был способен далеко не каждый паломник, излил всю свою юношескую страсть на всех трёх жриц нисколько не заботясь о том, что вся она, вроде бы, должна была достаться одной леди Рите. Ту это так восхитило, что она, вопреки своим же собственным правилам, не покинула ложе вслед за Кориной и Зарминой, а проснувшись утром, первым делом разбудила Ленарда и после очень бурной, но весьма непродолжительной прелюдии отдалась ему и, как это ни странно, всё же смогла влить в этого парня, которому только недавно исполнилось семнадцать стандартных лет, ещё немного божественного молока.
      За завтраком она приняла от него в дар ожерелье и, погладив юношу по руке, успокоила, сказав, что тот в любой момент сможет придти в храм к леди Корине и леди Зармине, чтобы отблагодарить их за любовь. После этого, смущённо опустив глаза, Ленард достал из внутреннего кармана своего черного сюртука огромный изумруд и положил его на стол. Однако, леди Рита прежде, чем дать ему сказать несколько слов, надела на руку юноши золотой браслет с клеймами трёх жриц и только после этого спросила:
      – Этот изумруд тебя попросил отдать мне в дар тот космошахтёр?
      – Да, леди Рита. – Смущённо сказал Ленард – Его зовут Корд Гал-Пантир. Он космоторговец и добытчик драгоценных камней. Я не знаю где он нашел этот изумруд, но он стоит дороже всех тех камней, которые продаются в ювелирном магазине моего отца.
      – Ленни, дорогой, сейчас мои люди тебя отведут в ателье и там переоденут. – Очень доброжелательно, но в то же время строго сказала Верховная жрица – На весь сегодняшний день тебе даруется звание друга храма Великой Матери Льдов, а это означает, что каждая жрица, которая увидит на твоём лбу мою золотую метку, будет стремиться увлечь тебя в свои покои. Я делаю это не каждый день и отнюдь не для каждого паломника. Представь себе, даже император был другом моего храма всего два раза. Завтра утром тебя снова приведут в мои покои, но уже только для того, чтобы ты выполнил для храма одну важную миссию. Надеюсь, что ты с этим справишься. Ну, а какое вознаграждение ждёт тебя после этого, я даже не могу предположить, но знаю, что твои труды будут оценены по достоинству. А сейчас иди, мой мальчик.
      Как только Ленард ушел, леди Рита отправилась в свой кабинет, где для неё уже положили на стол подробный отчёт о долгой жизни и деятельности Корда Галл-Пантира. Этот парень был когда-то опытным рудознатцем и попутно добывал драгоценные камни в Роанлахских горах, но однажды ему стало тесно на Галане и он подался в космос. Будучи по своей натуре одиночкой, сначала он построил себе небольшой кораблик, но вскоре его постиг крах, эта керамитовая коробка раскололась при очередном его прыжке. После реаниматора он не оставил своей затеи, получил от черных рыцарей новый кораблик, на этот раз куда более прочный, да, к тому же прошел в ордене курс подготовки и, заодно, умыкнул из Варкена прелестную а-девушку, с которой вскоре совершил брачный полёт.
      Про Корда говорили разное, как хорошее, так и плохое, но это в среде космоторговцев и охотников за всякими редкостями. В ордене же о нём отзывались не только очень хорошо, но и принимали в домах самых уважаемых людей, отмечая его немногословность, верность данному слову и мужество. Пожелай он того, и Велимент тотчас вписал бы имя Корда Галл-Пантира в списки черных рыцарей, но этот неулыбчивый парень хотел того же самого, что и Ленард Солвейр, только ничего не смыслил в ювелирном деле. Зато он один знал секрет изумрудов Обелана.
      Если бы у Корда был надёжный боескафандр, в котором он мог бы высаживаться на поверхность Обелана, то он давно уже был бы миллионером, но поскольку ему приходилось вести добычу изумрудов с весьма большого расстояния, да, к тому же то и дело уходить в тень планеты, а они чаще всего попадались именно на горячей стороне, то его доходы были относительно невелики. Другие космошахтёры, которые охотились за изумрудами Обелана добывали и того меньше, поскольку были вынуждены забрасывать в трюмы своих кораблей огромные массы пустой породы, а Корд выхватывал из раскалённых до красна каменных обломков одни только изумруды и к тому же умел так ловко их остужать, что они не превращались в мелкое крошево.
      Вряд ли Корд хотел стать паломником самой Верховной жрицы. Скорее всего он просто мечтал принести свой изумруд в дар именно ей, а не храму. Поэтому перед леди Ритой стояла весьма непростая задача, убедить этого парня в том, чтобы он передал свой секрет Ленарду Солвейру. Впрочем, у неё было чем соблазнить этого парня и это уже стояло в её кабинете сразу в количестве двух штук. Вряд ли Корд откажется от возможности заполучить новенький нейбиртовый боескафандр, в котором он смог бы бродить по раскалённой поверхности Обелана сутками напролёт и грести изумруды лопатой, но полной уверенности у Верховной жрицы всё же не было. Поэтому она распорядилась, чтобы Корда привели в её кабинет в то время, как Корина и Зармина будут ждать их в саду.
      Заодно леди Рита связалась с матерью Ленарда и объяснила той, что в жизни её сына наступили большие перемены, а заодно пригласила её прибыть вместе с мужем в храм. Приглашение она сделала после того, как поняла, что этой даме вовсе не помешала бы добрая порция райна, чтобы выбить из неё всю дурь. Хотя храм и не афишировал этого, жрицы частенько приходили галанцам на помощь и внушали их женам, что стервозность характера может привести их к весьма печальным последствиям. Обычно хватало двух трёх профилактических бесед, но нескольких дамочек жрицам всё же пришлось сделать более покладистыми и ласковыми с помощью райна.
      Покончив с этими делами, леди Рита вызвала своего секретаря и принялась рассказывать ему о том, что тот должен сделать в первую очередь, чтобы уже в самое ближайшее время сардары ордена начали обучать жриц новым премудростям. Хотя Ленард ещё не доказал императору своей исключительности, она нисколько не сомневалась в успехе своей новой затеи и потому поручила Джозефу, сыну Зеттуриона, связаться с отцом и договориться с ним, чтобы тот обеспечил храму свободный доступ к торнею в ближайшие два-три месяца, а заодно и поторопил сайнт-магистров Раймура, взявшихся построить для жриц их собственный темпоральный ускоритель, в необходимости которого она уже не сомневалась.
      Вскоре Джозеф известил Верховную жрицу о том, что пришел Корд Гал-Пантир и она приняла в кресле раскованную позу светской львицы, сидящей за обеденным столом. Добытчик изумрудов вошел в её кабинет, из окон которого открывался прекрасный вид на океан и лежащий внизу Варкенардиз, красный от смущения. Он с порога встал на одно колено, довольно быстро сложил пальцы в замок любви и искреннего восхищения, но потом передумал и сложил их в клятвенный замок одного только восхищения, сочтя, по всей видимости, своих надежды несбыточными. Рита, загадочно улыбаясь, сделала маленький телепорт и плавно опустилась к нему на колено. Запустив пальцы в черные кудри космодобытчика, она нежным голоском проворковала:
      – Корд, ты гнусный проходимец. Зачем ты послал мне с этим мальчиком такой роскошный изумруд? Видно хотел поиздеваться над моим паломником и заодно надо мной?
      Корд расцепил пальцы, опустил руки по швам и, не смея поднять глаза на леди Риту, огорошено пробормотал:
      – Но, божественная, у меня и в мыслях не было ничего такого. Всему, чего я достиг в жизни, я обязан твоему храму, но более всего тебе и потому хотел хоть таким образом выразить свою признательность. Честное слово. Паренька я тоже не хотел обидеть. Он славный малый и летел к тебе через весь океан Талейн.
      Рита громко расхохоталась и воскликнула:
      – Нет, хитрый интриган, этот номер у тебя не пройдёт! Если ты не пойдёшь со мной на мировую, то я так и буду считать, что ты подлый, коварный тип, который, который… – Верховная жрица от смеха забыла, в чём ещё она хотела обвинить космодобытчика и, махнув рукой, сказала, целуя его в край губ – Ты всё равно жулик, Корд Гал-Пантир, но я готова простить все твои прошлые и будущие грехи.
      Наконец-то Корд смекнул, что леди Рите, похоже, срочно требуется его помощь. Он нежно обнял её своими большими, мозолистыми руками и спросил:
      – Леди Рита, что я должен сделать для тебя?
      О том, что ради прощения, он не сказал и потому Верховная жрица, одарив его для начала долгим поцелуем, телепортом перенеслась вместе с ним в свой сад, где к ним подступили вплотную обнаженные Корина и Зармина и только потом, когда те стали обнимать и целовать Корда, сказала, предварительно повалив его на спину:
      – Парень, или ты немедленно научишь Ленарда своему мастерству и сделаешь его партнёром по добыче изумрудов, или я не знаю, что с тобой сделаю. Наверное, разорву на кусочки. Ну, а что бы тебе было легче согласиться с моим предложением, то я подарю тебе два новеньких нейбиртовых боескафандра, которые ты видел в моём кабинете. Ну, что скажешь, старый космический пират?
      – Три боескафандра, леди Рита, и я дам твоему парню равную долю в нашем совместном бизнесе. – Быстро ответил Корд и пояснил с хитрой улыбкой – Моя Лора тоже очень хочет прогуляться со мной по Обелану и если ты хочешь, чтобы он принёс тебе точно такой же изумруд поскорее, то давай сразу же покончим с этим делом.
      Космодобытчик хотел первым делом отправиться в космос, а уж потом, когда тот парень, с которым он так толком и не познакомился, найдёт свой первый изумруд, хотел вернуться в храм, но Рита поняла всё иначе. Она снова телепортировала себя и Корда в кабинет, а затем доставила в него и Ленарда, только что покинувшего ателье. Представив юноше его партнёра по бизнесу и учителя, она предложила им провести совместную водную медитацию, чтобы знания быстро, а главное надёжно, были переданы от учителя к ученику. Сама она присутствовала при этом в качестве эдакого энергетического донора и как только Корд научил юношу всему, что знал сам, они выбрались из бассейна и снова вернулись в кабинет. Там уже находился Ягги Гонзер, который доставил третий боескафандр.
      Научиться пользоваться таким боескафандром без особого труда мог и трёхлетний ребёнок и как только Ленард Солвейр, раздевшийся донага, вышел из сборочного цилиндра облачённый с головы до пят в нейбирт и, неуклюже поклонившись леди Рите, исчез, Корд Гал-Пантир не на шутку всполошился и воскликнул:
      – Стой, куда ты? – Испуганно посмотрев на Верховную жрицу, он взмолился – Леди Рита, секонд, верните этого пострела.
      Ягги, отследив телепорт Ленарда, причмокнул губами и сказал:
      – Молодчина, парень, аккуратно прыгнул. Точно на тридцать тысяч километров от поверхности и уж потом пошел на посадку.
      Корд, которому такие прыжки были пока что недоступны, всё никак не хотел поверить в то, что добычей изумрудов можно заниматься вообще без космического корабля, а потому обалдело потряс головой и спросил:
      – А как же мой "Утёс", ведь парню нужно где-то будет отдохнуть, перекусить, наконец. Как он обойдётся без всего этого? Прости меня, леди Рита, но мне нужно срочно догонять его.
      Космос-адмирал, довольно осклабившись, пробасил:
      – Не бойся, старина, в этом костюмчике твой парень не пропадёт. Он его и накормит, и спать уложит. – Затем, робко кашлянув в кулак, он обратился к Верховной жрице – Леди Рита, Жано нам уже обо всём рассказал. В общем торней готов и я тоже готов к тому, чтобы провести твоих девочек дорогой трао. Мы малость подумали и решили, что с каждым потоком пойдёт по двести лучших сардаров ордена. Так что мы ждём твоей команды.
      Рита погладила этого великана по щеке и сказала:
      – Хорошо, Ягги, свяжись с Джозефом и начинайте во имя Великой Матери Льдов. – Положив руку на плечо Корда она шепнула – Ну, а тебя ждут три самые прекрасный жрицы, мой спаситель. Теперь мне будет что предъявить нашему императору, а тебе своей жене и партнёру. Завтра ты присоединишься к нему, но не на Обелане, а в Роанте, во дворце императора.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Корд Гал-Пантир чувствовал себя несколько неуютно в новеньком, только что с иголочки, смокинге, но всё же держался гордо и независимо не смотря на то, что был представлен вместе со своей женой Лорелейн императору. Он был принят во дворце и не в тронном зале, а в личных покоях императора, как партнёр хорошего друга леди Риты и двух Главных жриц храма, леди Корины и леди Зармины. Последнюю император знал достаточно давно, но всего лишь как сотрудницу института Раймура Озалиса, а вот на Корину он сразу же положил глаз и принялся интересоваться у неё, как обстоят дела в Ладиске. Той нечего было сказать кроме того, что она только что приняла этот храм под своё попечение, но сделала при этом весьма многообещающее приглашение, которое император сразу же принял ко всеобщему удовольствию жриц.
      Затем Сорквик стал интересоваться делами Корда и узнав о том, что он космодобытчик, велел немедленно подать самогону собственной выгонки. Императора всегда привлекали такие отважные парни и с ними он был накоротке. Не зная истинных причин визита леди Риты во дворец, но помня о их недавнем разговоре, он не торопил событий и с готовностью поднялся из кресла, как только Верховная жрица предложила всем выйти в парк, а заодно предупредила телохранительниц Сорквика о том, что уже очень скоро к ним присоединится её юный друг.
      Из парка она послала Ленарду телепатемму с координатами для телепорта и, наконец, стала думать о том, какой окажется эта короткая экспедиция семнадцатилетнего юноши на Обелан. Они расселись в плетёных креслах за столиком и в руках императора и космодобытчика снова появились кубки с чистейшим самогоном, из которых только что дым не шел. Однако, и у одного, и у другого были луженые глотки и они пили это пойло даже не морщась, закусывая самогон тонкими ломтиками прессованного мяса, в котором перца было всё же немного больше, чем самого мяса.
      В самый разгар этого мини-пикника прямо напротив императора, на дорожке внезапно появился массивный керамитовый шкаф, от которого поднимались клубы пара, а затем рядом с ним Ленард Солвейр, облачённый в нейбиртовый боескафандр. Его появление император поприветствовал поднятием кубка, а все остальные аплодисментами. Ещё пару секунд спустя Ленард сменил одёжку и предстал перед своим повелителем в черном смокинге. Леди Рита жестом попросила своего недавнего паломника не резать правду-матку до поры, до времени и нежным голосом волшебной феи сказала:
      – Сорки, милый, теперь я могу с полным на то правом сказать тебе, что храм Великой Матери Льдов больше не будет обузой дому Роантидов. Позавчера я, леди Корина и леди Зармина приняли этого юношу, прилетевшего к нам с острова Большой Гант. Кроме того, что этот парень не испугался перелететь через океан Талейн в шторм, что в общем-то нельзя назвать великим подвигом, он не был ничем знаменит. Но это только до того момента, пока мы не сделали из него самого могучего трао Галана. Вчера же давний друг и поклонник храма Корд Гал-Пантир сделал Ленарда партнёром в своём нелёгком и весьма опасном бизнесе. Корд не просто космодобытчик, он добывает на Обелане самые красивые и крупные изумруды и тут ему нет равных. Получив в дар от храма новенький боескафандр, Ленард прямо из моего кабинета телепортом отправился на Обелан и пробыл там до этого часа. Сам понимаешь, милый, тащить сюда этот каменный комод, раскалённый чуть ли не докрасна, ему было не с руки и потому он где-то его остудил. Вскоре Ленни покажет нам, что он принёс с Обелана, но до этого я хочу тебе сказать вот ещё о чём. Уже очень скоро то, что сделали мы, сможет сделать с любым из твоих подданных каждая жрица храма. Поэтому я и говорю тебе, все твои планы построить галактическую империю сенситивов отныне имеют очень прочную и надёжную основу. Включить сенситива сможет чуть ли не каждый галанец, а вот раскрутить его по максимуму будет по силам далеко не каждому сардару ордена из числа самых опытных.
      Хотя леди Рита и обращалась к императору при всех, как к своему любовнику, он нисколько не обиделся и слушал её затаив дыхание, поскольку речь действительно шла об очень важных вещах. Его совершенно не волновало, что именно притащил с Обелана юный галанец. Куда важнее было то, что он сумел совершить такой телепорт, на который отважился бы не каждый черный рыцарь, а не то что космоторговец. Уж тут Сорквику ничего не нужно было объяснять, поскольку он и сам был очень мощным телепортистом, но одно дело сигануть от Стены до Стены и совсем другое прыгнуть чуть ли не на Обелайр, тут недолго было промахнуться и угодить прямиком в это светило, а потому к Обелану обычно подбирались пятью, шестью телепортами. Не веря своим ушам, он воскликнул:
      – Рита, радость моя, неужели ты сделала это? Неужели Ленард сумел совершить такой сложный прыжок? Это совершенно меняет дело, девочка моя. Теперь у меня есть достаточные основания для того, чтобы приказать всем губернаторам иметь твои храмы, но хватит ли у тебя для этого жриц?
      – Сорки, ты невыносим! – С притворной строгостью воскликнула леди Рита – Ты заставляешь моего друга стоять. Право же, тебе стоит пригласить его присесть вместе с нами, ведь он трудился в поте лица почти двое стандартных суток и кроме того ему, наверняка, не терпится показать тебе плоды своих трудов.
      Император радостно заулыбался и, повернувшись с Ленарду, немедленно сказал:
      – Мой юный друг, настал твой звёздный час. Покажи мне и леди Рите, чего способен достичь отважный и смелый юноша, пришедший в её храм.
      Ленард Солвейр приосанился и громко воскликнул:
      – Ваше императорское величество, выполняя волю Верховной жрицы храма Великой Матери Льдов, я отправился на Обелан и в её честь собрал там эти прекрасные изумруды. – С этим словами юный добытчик изумрудов слегка шевельнул рукой и массивные дверцы керамитового шкафа, изготовленного им на скорую руку, с протяжным скрипом распахнулись, чтобы открыть взорам императора четыре полки, покрытых изумрудами так густо, словно они поросли яркой, зелёной травой. Один из кусков изумруда размером в ступню человека, плавно полетел в руки императора, но отнюдь не он был гвоздём программы. С самой нижней полки, из глубины шкафа, выпорхнули изумрудный скипетр и держава, которые Ленард взял в руки и, подойдя к леди Рите и встав перед ней на одно колено, вручил ей, громко сказав – Ваше величество, вам дано право владеть всеми богатствами галактики, но только леди Рита может придать им смысл и потому я отважился изготовить для нашей истиной госпожи, – Великой Матери Льдов эти драгоценные регалии.
      Император встал и, жестом попросив Ленарда оставаться на своём месте, другим жестом предложил Корду встать рядом, после чего сказал:
      – Корд Гал-Пантир, я возвожу в дворянство тебя и твоего юного партнёра и дарую вам обоим графские титулы, а теперь, граф, преклоните колени перед рыцарским оружием моего предка, я посвящаю в рыцари тебя и нашего юного друга Ленарда фрай-Солвейра. Отныне вам дозволяется приходить в мой дворец, как моим друзьям и друзьям леди Риты в любое время дня и ночи.
      В итоге довольными остались все, но больше всех, однако, повезло именно Корду Гал-Пантиру и он покинул дворец сияя от счастья.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Микки сидел на простеньком стуле возле бронированного испытательного бокса скрестив на груди руки и безмолвно смотрел на то, как пятитонная борнитовая лепёшка принимает то одну, то другую форму повинуясь командам мощного компьютера, вынесенного за пределы круглой камеры диаметром в пятнадцать метров и высотой в десять. Бокс был целиком изготовлен из субметалла и наблюдать за тем, что происходило внутри него ему приходилось через экран трёхмерного супервизора. Ему ассистировала его дочь Синтия, которой надоело охранять императора и захотелось снискать себе научную славу. Точнее она принимала в этих испытаниях прямое участие и находилась в боксе в качестве того самого субъекта, который эта безмозглая борнитовая лепёшка должна была защищать.
      Графу-андроиду, сделавшемуся помимо всего за сорок восемь стандартных лет ещё и заправским ученым, не пришлось хоть как-то улучшить изобретение Тефалдира или скорее тех существ, которых он вырастил когда-то в секретной лаборатории Института Жизни. Хотя все эти синевато-черные, поблескивающие лепёшки овальной формы, имевшие в большом поперечнике более пяти метров и весивших от пяти, до семи тонн были живыми, они никак этого не проявляли. Они не нуждались в пище и воздухе, в какой-либо энергии и были полностью самодостаточны, но при этом ничем не отличались от самого обычного булыжника. Впрочем, нет, это были всё-таки не булыжники, ведь если это существо положить на краями на две прочные опоры, оно плавно прогибалось, да, и лёжа на субметаллическом полу его нижняя часть становилась совершенно плоской, ведь что ни говори, а борнит всё-таки был пусть и сверхпрочным, но всё-таки живым желе. Имея в своём теле множество нейронов, эти кремнийорганические бестолочи, сожравшие целую прорву арвида, терзия, вольфрама, кобальта и других металлов, не реагировали ни на какие внешние воздействия.
      Однако, к слову сказать, воздействовать на них тоже было очень трудно, поскольку им не были страшны лазерные лучи чудовищной силы, выстрелы из энергопульсаторов и бластеров, перед которыми так или иначе пасовали даже нейбиртовые боескафандры. После многих лет исследований и десятков тысяч опытов, поставленных над этими борнитовыми лепёшками, Микки смог, наконец, добиться прогресса, что только что и продемонстрировала на триста сорок седьмом объекте Синтия, но не одна, а с помощью мощного управляющего компьютера, имевшего размеры хорошего тримобиля. Компьютер был необходим для того, чтобы заставить лепёшки быстро менять свою форму и превращаться в самые различные предметы начиная от обычного прямоугольного бруска вплоть до сверхпрочного боескафандра, в корпусе которого можно было буквально в считанные секунды вырастить мощные системы вооружения, ионно-вихревые двигатели и вообще всё, что угодно.
      Это можно было бы назвать прорывом, но борнит был крепко-накрепко привязан к здоровенному управляющему компьютеру это, во-первых, а, во-вторых, как ни бился над этим Микки, связь эта, осуществлявшаяся посредством кабеля толщиной с его бицепс, а он у графа был о-го-го каким, была неустойчивой и могла прерваться в любую секунду, сковав испытателя внутри себя, как в глыбе гранита. Наладить систему связи было не сложно и уже через минуту, другую, всё приходило в норму, но иметь такой боескафандр Микки и врагу не пожелал бы. Разве что самому заклятому.
      Сегодня они с Синтией испытали восемнадцать борнитовых лепёшек и у них не произошло ни одного сбоя в системе связи, но это его нисколько не обрадовало. Подождав, когда борнитовая бестолочь превратится в удобное, но несколько жестковатое здоровенное кресло, он сказал дочери:
      – Син, на сегодня хватит. Бьюсь об заклад, все остальные борниты тоже в полном порядке. Нам нужно прекращать эти испытания.
      Синтия, одетая в одну только мягкую галанскую броню, отчего казалась совершенно голой, кивнула головой и быстро покинула испытательный бокс. Шлюз открылся и она, выйдя наружу, спросила:
      – Микки, ты считаешь, что это можно показывать Сорквику?
      Бывший робопилот улыбнулся и сказал в ответ:
      – Доченька, я считаю, что всю эту мерзость нужно сбросить на поверхность Обелайра вместе с твоим бестолковым папашей. Показывать это никому нельзя, не говоря уже о Сорквике. У победы, милая, как правило очень много отцов, зато поражение всегда сирота. Уж лучше я тихонько зарою борнит где-нибудь, чем выставлю его на всеобщее обозрение и обреку себя на позор, бесчестье и бесконечные издевательства.
      Дочь Микки, одевая на себя пышное платье галанской принцессы, срочно пытающейся выйти замуж, спросила озабоченным голосом:
      – Так ты, что же, решил прекратить опыты? Но мы же достигли очень много, Микки. Более мощного боескафандра ещё никому не удавалось создать.
      – И более бесполезного, моя дорогая доченька! – Категорично рыкнул Микки и добавил – Но это вовсе не говорит о том, что я намерен прекращать опыты, доченька. Более того, мы их не просто продолжим, а продолжим на качественно новой основе, но нам понадобится для этого помощь одного очень вредного типа. Ты оделась, моя красавица? Ну, что же, полетели к Борну.
      Микки, одетый, как всегда, в дворянский наряд, камзол синего цвета, расшитый золотом, темно-сиреневые панталоны и черные ботфорты, к которым прилагалась черная шляпа с белыми перьями, галантно предложил Синтии руку, подвёл её к телепорт-лифту и пропустил вперёд. Через несколько секунд они покинули секретную подземную лабораторию, построенную под замком графа фрай-Флайермина и вышли из кабины телепорт-лифта в космопорте Тернигора, ставшего большим и очень красивым городом-графством с населением в семь с лишним миллионов человек.
      Не предпринимая к тому совершенно никаких усилий, Микки очень быстро стал кумиром всего населения графства Тернигор, а затем и всего Центрального Мадра. Простой, бесхитростный, всегда весёлый и приветливый, независимый и ехидный, он нравился и мужчинам, и женщинам. К нему можно было войти в замок без приглашения и остаться там на ночлег, как можно было обратиться с любой просьбой зная, что он не оставит её без внимания, но вместе с тем граф Микки Тернигорский был парнем крутого нрава и мог запросто заехать какому-нибудь наглецу в ухо. Особенно тому, кто попёр буром на его тернигорцев или их ближайших соседей. Тут уж он сам был готов поскандалить даже с самим императором.
      Не вдаваясь в лишние объяснения, Микки сразу же направился к ближайшему флайеру, стоявшему неподалёку от здания космопорта, возведённому по его собственному проекту. Сотрудники космопорта, если это были мужчины, отдавали ему честь, девушки и женщины же просто улыбались, а он кивал всем головой в ответ и тоже улыбался. Ни кому даже в голову не пришло спросить, почему для своего полёта граф фрай-Флайермин выбрал простенькую разъездную посудину, а не попросил подготовить для него роскошную машину для парадных выездов. Всем тернигорцам давно уже было известно, что их правитель мог поднять в воздух всё что угодно и считал, раз к какому-то предмету приделали двигатель, значит он является боевым летательным аппаратом и всё остальное относится лишь к вопросу лётного мастерства пилота.
      Синтия, которая полностью разделяла мнение своего отца на этот счёт, нисколько не удивилась тому, что он подвёл её к неприметной двухместной дозорно-разведывательной машине, маленькой, всего девяти метров в длину, но очень скоростной и манёвренной, обладающей к тому же огромным радиусом действия. В принципе это был самый настоящий космокатер, оснащённый хотя и небольшой, но очень мощной, высокооборотной тахионной турбиной, которая пока что была бесполезна в темпоральном коллапсаре. Она поднялась по приставному траппу первой и села в кресло пилота зная, что её отец не станет тянуть одеяло на себя. Микки, заняв кресло пилота-наблюдателя, немедленно принялся разгонять вихревики и Синтия, подняв машину в воздух ещё до того, как опустился колпак кокпита, спросила:
      – Куда летим?
      Микки, устраиваясь поудобнее и ставя шпагу между ног, ответил:
      – В Мо, моя девочка.
      – Ты, хочешь встретиться Борном? – Поинтересовалась Синтия.
      Усмехнувшись в свои длинные гвардейские усы, Микки сказал:
      – Борн, Синтия, мне и даром не нужен, но без него Хенк со мной и разговаривать не станет не говоря уже о том, чтобы подпустить нас к Тарвику Деройну, а нас может выручить именно он.
      А-девушка понимающе кивнула головой и улыбнулась. Она хорошо знала причину их затруднений и давно уже предлагала решить её самым кардинальным образом. Как только погас красный транспарант на курсовом экране, она заложила крутой правый поворот с набором высоты и в считанные доли секунды положила машину на нужный курс. Ещё через пару секунд они поднялись на нужный им эшелон и помчались к Мо. Микки тем временем связался с дворцом губернатора и, представившись, строгим голосом велел кому-то соединить его с Великим князем. Поскольку в Мо хорошо знали о том, что граф может резко высказаться на чей угодно счёт, его соединили с Борном очень быстро. Тот, нисколько не удивившись внезапной просьбе о встрече, немедленно сказал где он находится.
      Уже через каких-то двадцать минут Синтия заходила на посадку в космодроме Института Жизни. В небе над Мо летало множество флайеров и более крупных кораблей, но для неё не составляло особого труда найти в этом рое щёлочку и проскользнуть к месту посадки, где уже стоял возле входа в здание космопорта Борн Ринвал, одетый, как для парада, но уже не дворянского, морского. Если бы Микки взял большую машину, то им бы точно пришлось добрых полчаса добираться до входа в институт, если бы какая-нибудь добрая душа не доставила их туда телепортом, а так уже через минуту они шли к телепорт лифту. Ещё не доходя до него, Микки сразу же объявил о цели своего визита, сказав:
      – Бо, мы с Син, наконец, подобрались к решению проблемы с борнитом и достигли определённых успехов, но столкнулись с одной проблемой, решить которую нам будет не по силам. Поэтому нам нужна помощь Тарвика Деройна. Поскольку борнит я у тебя выкупил полностью, чем спас тебя от нытья твоих акционеров, настала твоя очередь выручить меня.
      Услышав это, Борн сердито засопел. Ему было хорошо известны особые качества этого удивительного материала, как было известно и то, какие деньги заработает бывший робопилот в случае успеха. Он действительно был вынужден продать борнит, поскольку тот не только лежал на складе мёртвым грузом, но и пробил весьма солидную брешь в бюджете института и компании "Космические металлы Мободи". Хотя в просьбе Микки не было ничего необычного, ведь учёные из Тернигора, а они были очень хорошими специалистами в области тахионного привода и антигравитационной тяги, очень помогли научной корпорации Борна Ринвала. Можно сказать, что без их помощи в провинции Мободи никогда не были бы построены три авиационных завода и космоверфь, со стапелей которой каждую неделю взлетали субметаллические крейсера-истребители и космояхты, Борн Ринвал сердито нахмурился, но Микки это не смутило.
      Хотя настроение Борн Ринвала и было несколько испорчено перспективой весьма нелёгких переговоров относительно дальнейшей судьбы борнита, он широко улыбнулся после секундного замешательства и, взяв гостей под руки, повёл их к телепорт-лифту. Когда они вошли в его кабинет, расположенный под самым шпилем центрального корпуса, там уже сидели за столом Хендрик Кьяри и Тарвик Деройн. После короткого приветствия Микки, по хозяйски усевшись в кресле, сразу же выпалил:
      – Парни, вы должны отпустить Тарвика в Тернигор вместе со всей его бандой на неопределённый срок. Сколько времени займёт эта командировка, я даже не могу предположить, но в итоге наша империя сможет обрести нечто невообразимое по своей мощи. Разумеется, речь идёт не о какой-то ерунде, а о создании высокоинтеллектуального боевого скафандра с совершенно невероятными боевыми характеристиками. Ему будут не страшны ни сверхмощные лазеры, ни любое другое оружие, ну, разве что кроме аннигиляционного. Что скажете, ребята? Вы отпустите Тарвика?
      Тарвик Деройн в ответ на это вытаращил глаза и пробормотал:
      – Микки, по-моему ты обратился не по адресу. Извини, старина, но где я и где военные разработки? Моё дело простое, если ты попросишь меня сваять тебе суперкомпьютер, это пожалуйста, но только не боескафандр. Ну, разве что я помогу тебе с какими-нибудь микропроцессорами, управляющими его отдельными узлами.
      Пока Тарвик возражал графу, мечтавшему о суперброне, тот, глядя на него с иронией, молча кивал головой, что совсем не понравилось Хендрику и Борну. Хендрик, вспомнив о возможных прибылях, заворчал первым:
      – Микки, то, о чём ты просишь, вполне естественно, ведь между нашими конторами заключён договор о сотрудничестве, только в нём сказано о взаимовыгодном сотрудничестве и потому я хотел бы знать, что мы с этого будем иметь в денежном эквиваленте.
      Граф-андроид громко расхохотался и воскликнул:
      – Да, ничего ты с этого не будешь иметь, старый хрыч, кроме геморроя и осознания того факта, что ты внёс свою лепту в это великое дело. Поверь, Хенк, так оно и будет, ну, а чтобы у тебя не возникло сомнений на этот счёт, пусть кто-нибудь из вас телепортирует нас всех в мой замок. Да, кстати, Бо, зашвырни туда и наш космокатер.
      Физиономия Хендрика Кьяри, до этого чуть ли не радостная, от этих слов вытянулась и сделалась очень печальной, зато Борн заулыбался. Его сердце, видимо, согрела мысль о том, что не один он вляпался в борнит по самые уши. Не долго думая, губернатор провинции Мободи, жестом предложил всем встать и телепортировал всех, включая космокатер, прямиком во внутренний двор замка графа фрай-Флайермина. В замке, как всегда, было весьма многолюдно, но Микки, с улыбкой кивая головой каждому из встреченных им людей и андроидов, быстро пошел через холл к ближайшему телепорт-лифту, который, после того, как он набрал секретный код, отправил их всех в подземную лабораторию-завод.
      Не говоря никому ни слова, Микки провёл гостей из Мо в испытательный блок и, предложив им жестом рассаживаться, сел на свой старенький стул и включил супервизор. На большом экране была прекрасно видна синевато-черная лепёшка борнита, лежащая на полу, к которой, плавно змеясь, протянулся толстенный кабель. Когда Синтия протянула было руку к застёжке на талии, он отрицательно помотал головой и та молча села в кресло рядом с Борном Ринвалом. Испытательный блок был обставлен очень скромно. Точнее в нём, кроме полудюжины кресел, металлического стула Микки, компьютера управления, похожего на ребристый контейнер, да пары шкафов с инструментами, вообще ничего не было.
      Для Тарвика и Борна это было вполне естественным, а вот Хендрик Кьяри, привыкший к роскоши и удобствам, чувствовал себя несколько неуютно. Микки нечего было ему предложить, кроме удивительного зрелища и потому он всё так же молча включил компьютер управления. Лепёшка на полу вздрогнула и быстро превратилась в прямоугольны брусок, показав тем самым, что она может уплотняться и уменьшать свой объём чуть ли не втрое. Но это было только начало. Сразу после этого она довольно быстро превратилась сначала в кресло, затем в весьма вычурный дворянский костюм всё того же черного цвета, только очень громоздкий, а потом и в боескафандр. Вот с этого момента и началось самое интересное.
      Боескафандр не дрогнув принял в свою широкую грудь несколько выстрелов из тяжелых сдвоенных энергопульсаторов, потом по нему раз десять полоснуло тяжелым лазером, луч которого разрезал бы и нейбиртовый боескафандр, а под занавес ему на голову свалилась тяжелая чугунная болванка, но, не причинив никакого вреда, отскочила, свалилась на пол и откатилась к стене. Боескафандр, стоя на одном месте с опущенными руками, не поворачиваясь к ней грудью, пальнул по чугунине ослепительно белым пламенем, вырвавшимся из руки и ноги, да, так сильно, что мигом расплавил болванку. После этого компьютер продолжил демонстрацию форм, которые он мог принять и закончил её тем, что превратился в плоский черный блин, занявший собой почти весь пол испытательного бокса. Гости из Мо взирали на всё молча и с каким-то благоговением во взглядах, а когда блин снова превратился в лепёшку, Борн прошептал:
      – Микки, но ведь это же победа. Ты сделал то, о чём так мечтал Теффи. Вот же он, несокрушимый боескафандр, который способен заменить собой любое оружие. Могу поспорить, что он и летать может.
      – Может-может, Борн. – Ворчливо сказал Микки – Да, только что с того толку. Пока эта хреновина привязана к компьютеру этим кабелем, ей грош цена в базарный день. Это не боескафандр, а кусок дерьма. К тому же сегодня нам с Синтией просто чертовки везёт и связь между компьютером и борнитом не прервалась ни на секунду, что случается крайне редко. Бо, вы только что видели то, во что можно превратить борнит, но для этого мне нужен не просто мощный компьютер, какие мы в Тернигоре и сами умеем лепить, а нечто совершенно новое и это может быть только кристалломозг андроида совершенно нового вида, не монолитный, как у меня и Синтии, а разбитый на миллионы крошечных фрагментов, но, тем не менее, работающий, как одно целое. Хенк, я ведь только потому тебе так ответил, когда ты заикнулся о деньгах, что речь идёт не просто о создании из борнита новой модели боескафандра, а о рождении на свет нескольких тысяч андроидов совершенно новой генерации. Сам понимаешь, хотя все они и будут вибсами, они при этом будут ещё и полноценными андроидами, так что нам просто не с кого будет слупить бабки, ведь эти ребята станут выбирать себе партнёров-симбионтов точно так же, как ты выбрал себе в жены Паулину среди десятков других девчонок нашего племени роду. Ну, а с такого сватовства мы здорово не разживёмся. Поэтому, парни, мы все влетели, но больше всех всё-таки я, хотя нисколько не жалею об этом. Уже только одна мысль о том, что святой Станислав, отираясь где-то на небесах, будет очень доволен мною, наполняет мою термоядерную душу радостью.
      Пока Микки рассуждал на тему рождения нового поколения андроидов, Тарвик Деройн, скрючившись в своём кресле в три погибели, с бешенной скоростью работал на своём портативном аналитическом компьютере. Глаза отца галанской кибернетики, которого немного потеснили на пьедестале некоторые из его коллег и тот же Микки с учёными из его научной корпорации, горели бесовским огнём и он так злорадно хихикал, что кое-кому стало от этого не по себе. Борн скосил на него взгляд и, нахмурив брови, негромко окликнул Тарвика:
      – Эй, ты, мудрец, ты чего это так скалишься? Если ты думаешь, что огребёшь миллионы, то это не тот случай.
      Тарвик Деройн небрежно отмахнулся от него и, не прекращая работы, ответил:
      – Нет, Бо, тут дело в другом. Хочешь верь мне, хочешь нет, но я как раз именно этим и был занят в последнее время, созданием фрагментированного, блуждающего кристалломозга, но для этого мне было необходима совершенно особая среда для его успешной работы. О борните я почему-то даже и не подумал. Хотя, честно говоря, до сегодняшнего дня я его и в глаза-то не видел. Так, слышал разные сплетни, но не более того. В общем я тебе так скажу, задачу Микки задал мне очень сложную, но вполне выполнимую и я даже могу сказать тебе, что на её решение у нас уйдёт не более десяти, двенадцати лет. – Подняв глаза на Микки, он добавил – А потому, старина, распорядись-ка о том, чтобы для моей команды приготовили жильё. Нам нужно будет сделать такую прорву расчётов, что мне тебя и пугать не хочется.
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Командор ордена рыцарей Варкена Гар Салри проснулся посреди ночи с ощущением не просто какой-то тревоги, а самой настоящей беды, катастрофы чуть ли не вселенского масштаба, весь в поту. Поначалу он воспринял этот внезапный приступ страха, как ночной кошмар и первое, что пришло ему в голову, это перевернуться на другой бок и снова уснуть, но он не смог этого сделать, настолько велико было ощущение большой беды. Чтобы не будить жену, он телепортировался на Мужскую половину в свой рабочий кабинет, присел на диван и посмотрел почему-то на свои руки. Они дрожали. Утерев со лба пот, он сделал несколько дыхательных упражнений, чтобы успокоиться, но тревога нарастала с каждой минутой.
      Гар подошел к шкафу, в котором держал на всякий пожарный случай полный комплект обмундирования, и быстро надел на себя мягкую броню, брюки и рубашку, обулся, но не стал повязывать галстука и надевать кителя. В таком виде он подсел к письменному столу, заваленному компьютерными распечатками и прочими бумагами и уткнулся лицом в ладони, пытаясь понять, что его так встревожило. Не находя этому никакого разумного объяснения, он распустил вокруг себя мощное поле телепатической локации, в котором ему была видна буквально каждая песчинка во всём Варкенардизе и стал быстро охватывать им чуть ли не весь Галан, по привычке забираясь вглубь планеты.
      В ордене Гар Салри занимался самой горячей работой, как шутили его друзья, заведовал службой вулканологии и в его подчинении находилось свыше трёх тысяч таких же чокнутых, как и он сам, парней и девчонок, из которых самой безрассудной и отважной была его жена Сильвия, дочь Хендрика Кьяри. Только вчера они вернулись с Обелана, этого рая для вулканологов. Там ничто не предвещало не то что беды, а даже просто неприятностей. Все вулканы этой горячей планетки вели себя, как им и полагалось, то есть непрерывно извергались, но это было совершенно нормальным явлением. На Галане в этом плане также всё было нормально, так как и тут все вулканы не только находились под постоянным наблюдением, но и находились, так сказать, в исправном техническом состоянии, поскольку их регулярно чистили, чтобы не допустить взрыва, и остужали во избежание обычного извержения.
      Дома у него тоже всё было в полном порядке. Дети, а их у Гара и Сильвии было семнадцать, не могли быть причиной беспокойства. Все его сыновья давно уже были архо, а обе дочери вышли замуж за черных рыцарей и привели своих мужей в его маленький хольд. Вместе с внуками, которых народилось на целый взвод числом, они приносили Гару и Сильвии одну только радость и не за горами был тот день, когда выйдет замуж их старшая внучка и родит им правнука. Причина того жуткого страха, который охватывал его всё сильнее и сильнее, была в чём-то другом и Гар очень хотел понять, в чём именно она заключалась.
      Охватив своим сверхзрением практически весь Галан и погружаясь всё глубже в его твердь, Гар Салри, который мог с точностью до одной десятой градуса определить температуру магмы по доброй сотне примет, не обнаружил в поведении вулканов планеты ничего подозрительного. Тем не менее он продолжал телепатическое сканирование коры планеты, машинально определяя будущие очаги напряженности, которые могли бы привести к землетрясениям, если бы не их постоянная, ежедневная работа. Они давно уже научились снимать эти напряжения и делать неизбежные подвижки пластов в местах разломов плавными, почти незаметными, гораздо раньше, чем метеорологи научились контролировать на планете погоду. Тут они, пожалуй, опережали галактов по всем статьям и на Галане вот уже более пятнадцати лет не было ни одного серьезного землетрясения.
      Уже очень скоро он понял, что не зря сканировал планету. Нечто необычное происходило буквально у него под носом, а точнее под островом Равелнаштарам. У поверхности всё было в полном порядке, но вот начиная с глубины в двенадцать километров он заметил весьма неприятные признаки, так как вдоль тела генератора искажения времени кверху поднимались горячие газы и рассолы. Когда же он бросил свой телепатический взгляд ещё ниже, то чуть не закричал от ужаса. Кора в этом месте и так была не очень толстой, поскольку под островом располагалось нечто вроде купола, под которым в мантии, словно спицы гигантского зонтика, расходились от генератора его мощнейшие энергетические станции, извлекающие энергию прямо из раскалённых недр планеты.
      Планетарная кора над купола стала ещё тоньше и теперь раскалённая до огромных температур магма омывала собой едва ли не пятую часть генератора и с очень большой скоростью как бы размывала и истончала кору вокруг него, поднимаясь кверху, чтобы породить ещё один гигантский вулкан. О том, что произойдёт в таком случае, Гар даже не хотел думать, поскольку это грозило катастрофой не только всему Галану, но и окружающим их звёздную систему мирам. То же самое хотел некогда устроить на их планете Оскар, это древнее чудовище. В тот день, когда его друг пошел на штурм, Гар Салри был в Варкенардизе и хотя являлся, как и сейчас, трао, Велимент взял его с собой и поэтому ему посчастливилось принять участие в бою против боевых роботов и тяжелых автоматических танков. На этот раз всё происходило совсем по другому, но угроза была практически идентичной по своим последствиям.
      Гар немедленно надел на голову ментокоммуникатор и записал всё, что он видел, в память своего аналитического компьютера, после чего, не прерывая процесса сканирования, принялся строить математическую модель процесса. Причиной такого поведения мантии Галана являлось то, что они построили огромный термоядерный реактор и тем самым разгрузили энергетические станции генератора искажения времени. В следствии этого они перестали поддерживать тепловой баланс под островом и вызвали мощные конвекционные потоки магмы, которые и стали размывать кору. Этот процесс зашел так далеко, что теперь его уже было трудно чем-либо остановить. К тому же судя по всем расчетам, времени на спасение их мира оставалось очень мало, всего каких-то семь месяцев, после чего последует чудовищный взрыв и гибель всей их цивилизации. Не уцелеет даже Обелайр, не говоря уже о Галане и других планетах.
      Собрав в кулак все силы, чтобы не закричать, Гар принялся искать выход из создавшейся ситуации, но не успел обдумать и одного единственного варианта спасения, как в его голову огромным молотом ударило прошлое и он вспомнил о том, что произошло в Кируфе пятьдесят один год и четыре месяца тому назад. Тот галанец, которого он ненавидел более всего, хотя Жано и говорил ему, что он ни в чем не виновен, – Кируфский Отравитель, был никто иной, как он сам. От этого Гару Салри сделалось так больно, что слёзы невольно потекли у него из глаз. Память о том, кем он был на самом деле, вернулась к нему со скоростью шквала и ударила в него с такой же лютой мощью и беспощадностью.
      В доли секунды к нему вернулась и его молодость, отравленная Латоном Квинтерусом и все те преступления, которые он совершил под воздействием его зомби-яда, пытки, истязания, убийства. Но самым страшным из них было отцеубийство. Это было так мучительно, что Гару не хотелось жить, особенно из-за того, что крейг пощадил его и просто стёр ему память на долгие годы вместо того, чтобы лишить жизни в страшных муках. Что же, это было вполне поправимо. На его взгляд Кируфский Отравитель не имел права жить на этом свете. Правда, сначала ему нужно было вернуть все долги, как Гару Салри, начальнику вулканологической службы ордена.
      Поэтому он первым делом известил о грозящей катастрофе секонд-магистра Зеттуриона и отправил ему подробное донесение, после чего, взяв в руки золотую вечную авторучку, подарок матери на его настоящий день рождения, принялся писать завещание на первых же попавшихся ему под руку листках бумаги, уместившееся всего на трёх страницах, закончив которое, Гар принялся писать покаяние. Это тоже не заняло слишком много времени. Ему осталось лишь подписать его, как дверь в кабинет открылась и на пороге появилась его жена Сильвия, одетая в тёмно-синее платье старинного фасона. На её лице были написаны боль, тревога и забота одновременно. Однако, эта женщина-андроид, ставшая матерью его детей, подойдя к мужу прежде всего влепила ему звонкую пощёчину, а уж потом громким голосом сказала, комкая исписанные им листки:
      – Не смей даже думать о том, чтобы уйти из жизни, принц Гарендир. Этим ты не очистишь своего имени, а только навлечёшь позор на наших детей и внуков, показав всему миру свою слабость.
      Гар уронил голову на руки и глухим, сдавленным от душевной боли голосом спросил:
      – Что же мне теперь делать, как жить дальше?
      Эмилия села к мужу на колени и, обняв его, тихо ответила:
      – Гар, любимый, продолжай жить так, как ты жил до этого дня, так, как будто ничего и не было. Ты ведь не осуждаешь своего друга Малакая за то, что он столько лет вынашивал планы свержения дома Роантидов, а ведь он, в отличие от тебя, не был зомбирован и действовал по своей собственной воле. Ты простил ему это потому, что он в критический момент бросился спасать Галан. Твой отец, король Бастиан, тоже нашел в себе силы жить дальше, хотя его вина намного больше твоей, ведь он не смог уберечь тебя от своих заклятых врагов. Даже крейг помиловал тебя, но он же и дал тебе право ходить с гордо поднятой головой. Ну, а если кто-то станет злословить на твой счёт, любимый, то и на него найдётся управа.
      Только теперь Гар сообразил, что его жена знает очень многое, если не всё о его прежней жизни. Взглянув на неё молящим взглядом, он спросил:
      – Эмми, ты знала кто я такой?
      – Да, любовь моя. – Ответила она спокойно – Я и мой отец Хендрик. Когда секонд Зеттурион писал для тебя навспираго, именно я попросила его сделать так, чтобы ты полюбил вулканы. Гар, любовь моя, я полюбила тебя ещё тогда, когда ты был в объятьях крейга. Потом, когда ты стал приставать к Раймуру со своей идеей заняться изучением вулканов вплотную, я прибыла в Варкен вовсе не за тем, чтобы работать в новом институте, а чтобы встретиться с тобой потому, что знала точно, ты обязательно полюбишь меня, ведь я же тебя уже любила больше жизни. Гар, никто на Галане не считает тебя виновником трагедии в Кируфе, а все те книги и статьи, в которых тебя обвиняли, были написаны мною, Зетом, Микки и даже Жано только за тем, чтобы мы могли обрушиться на эти пасквили со всем гневом и яростью. Помнишь, как мы с тобой поссорились из-за того, что я ругала жалкого писаку, который скрыл своё имя за псевдонимом? Он ведь стоял тогда рядом и ухмылялся, поддакивая тебе, хотя на самом деле Жано никогда не считал принца Гарендира ничтожеством, ведь это на его глазах ты выпил кубок с крейгом. Никто на всем Галане и уж тем более в Кируфе не считает тебя преступником, принц Гарендир. Все знают о том, что ты сам выпил крейг и что тебя помиловал не наш император, а сама Великая Мать Льдов. Поэтому твоего возвращения с таким нетерпением ждёт Кируф. Горцы знают о том, что ты в образе навспираго живёшь в Варкене и кое-кто давно уже вычислил тебя. Во всяком случае все рыцари Братства знают, что Гар Салри и принц Гарендир это один и тот же человек. Это именно для тебя они оставили свободным место Верховного магистра своего ордена, который ты так уважаешь, Гар. Поэтому забудь о своей минутной слабости и готовься к возвращению в Кируф. Там наш дом и твоё место рядом с отцом и матерью. Они ждали этого дня не меньше моего.
      Слова жены озадачили Гара. Он всегда спорил с ней и доказывал, что принц Гарендир жалкая и ничтожная личность. Теперь же он понял, почему его друзья, и особенно король Бастиан и королева Сиринелла, так любили Эмилию и почему так радушно встречали в своём дворце всё его семейство. Слёзы снова потекли из его глаз и он, крепко обнимая жену, спросил:
      – Как ты узнала о том, что я собираюсь сделать?
      Эмилия поцеловала его и ответила без лукавства:
      – Гар, я ждала этого момента долгие годы, а в последнее время так и вовсе контролировала каждый твой шаг и была рядом. Жано, Бастиан, Велимент тоже были всё это время начеку и были готовы явиться в наш хольд в любую секунду. Хватит об этом, Гар, тебе ведь даже не придётся ничего объяснять нашим детям, они давно уже знают о том, какие испытания выпали на твою долю, знают и уважают тебя за то, какой ты есть на самом деле, не вспоминая о том, каким тебя сделал зомби-яд. Давай не будем больше говорить об этом, сегодня тебя ждут куда более важные дела, а потом, когда Галану уже не будет угрожать опасность, принц Гарендир вернётся в Кируф и сможет сказать своему народу о том, как он его любит.
      Эти слова вернули Гара Салри к действительности, которая была весьма неприятной, просто катастрофической. Ссадив жену с коленей, он быстро надел свой черный китель и обулся, а Эмилия повязала ему галстук. Все те годы, что он прожил в ордене, были наполнены работой, научными исследованиями и заботой о людях. То, что Гар был простым командором, являлось всего лишь его капризом. Он хотя и был трао, мог дать фору очень многим архо ордена, но всё же считал, что только став архо сможет считать повышение в звании обоснованным. Во всём остальном, что касалось всяческих почестей и наград, он также постоянно занижал свои заслуги, хотя они были очень высоки.
      Командор Гар Салри оправил на себе мундир, взял в руки коммуникатор и не смотря на то, что была глубокая ночь, вызвал на связь премьер-магистра. Ситуация была слишком серьёзной, чтобы терпеливо ждать до утра. Впрочем, будить Велимента ему не пришлось, это уже сделал секонд Зеттурион. Услышав ответ, он быстро сказал:
      – Премьер, срочно созови совет ордена и вызови императора. Галану угрожает чудовищная катастрофа.
      После этого он встал перед женой на одно колено и сцепил пальцы в замок покаяния, прося у неё прощения за свою слабость. Та коснулась пальцами его лба и сказала:
      – Гар, иди и помни, отныне ты принц Гарендир. Спаси Галан.
      Чтобы не терять времени на пустую беготню, принц телепортом отправился прямо в зал собраний ордена, поближе к кафедре, с которой частенько выступал и в прежние годы с долгими и весьма пространными лекциями, от которых большинство его слушателей засыпали уже через полчаса. Зал быстро заполнялся людьми и это были не одни только черные рыцари. Судя по тому, что в него толпами телепортировались планетарные короли и губернаторы, это экстренное собрание скорее походило на выездное заседание Государственного совета и многие прибывали на него одевшись кое-как, а император и вовсе примчался будучи одетым в домашний халат. Одни только черные рыцари, да, ещё космошахтёры во главе с Борном и высшие чины космофлота империи явились одетыми по форме.
      Пока все рассаживались, принц Гарендир переговорил с Зетом и Микки с помощью ментокоммуникатора, чтобы не сотрясать воздух понапрасну и не доказывать им очевидных фактов. Те немедленно соединились с Паком, планетарным аналитическим компьютером, и, как только суета в зале улеглась, принц занял своё место на кафедре и, покрутив головой, машинально потёр правой рукой шею под ухом, отчего король Бастиан и император немедленно переглянулись и заулыбались. Не надеясь на понятливость публики, принц-вулканолог сразу же велел Паку вывести на экран то, что он увидел глубоко под островом Равелнаштарам и буквально в нескольких фразах описал сложившуюся ситуацию, после чего уже великий и мудрый Пак сам продемонстрировал в коротком фильме, чем это всё закончится менее, чем через семь стандартных месяцев, если не будут предприняты экстренные меры по спасению Галана и всей звёздной системы.
      Кадры были очень впечатляющими и не оставили никого равнодушным. Ещё бы, было не очень приятно видеть, как гора Калавартог внезапно проваливается, разрушая термоядерный реактор, после чего тот взрывается, уничтожая добрую половину планеты, а после этого следует второй взрыв, от которого Галан разлетается в разные стороны и затем следует третий взрыв, на этот раз взрывается уже Обелайр, после чего четвёртым взрывом всех остальных больших и малых планет разносит вдребезги темпоральный коллапсар и это будет пострашнее, чем взрыв новой или сверхновой звезды по своим последствиям. Несколько минут все потрясённо молчали, просматривая этот короткий ролик раз за разом. Потом со своего места встал император, одетый в бордовый шелковый, стёганый халат поверх пижамы золотистого цвета и в комнатных туфлях с загнутыми кверху носами. Сурово посмотрев на Гара, он ткнул пальцем в экран и спросил:
      – Принц, я полагаю всё это не шутка?
      Тот кивнул головой и ответил:
      – Да, ваше величество, это реальная угроза.
      Император вздохнул, повернулся к залу, обвёл всех сидящих в нём строгим взглядом, наклонился к микрофону и, вдруг, гаркнул во всю свою луженую глотку:
      – Так что же вы тогда сидите, бездельники? Немедленно принимайтесь за работу, если вам дорога ваша собственная жизнь и жизни всех галанцев, которые поставлены на карту природой! – Повернувшись к принцу Гарендиру, он поинтересовался уже не таким грозным голосом – Гар, друг мой, сколько времени у нас осталось?
      Принц слегка склонил голову ответил:
      – Сир, судьба отвела нам менее семи месяцев и за это время мы должны найти способ, как выправить ситуацию.
      При этом принц Гарендир снова непроизвольно сделал правой рукой такой жест, словно он растирает щепотью что-то в порошок и снова весьма характерно покрутил головой, как это частенько делал его отец в минуты глубокой задумчивости. Император улыбнулся и громко сказал:
      – Принц Гарендир, я счастлив видеть, что ваше сердце не ожесточилось не смотря на то, что мы дали вам крейг.
      Гар поклонился и ответил вполне дежурной фразой:
      – Сир, вы и мой отец дали мне не яд, а лекарство, которое вернуло меня самому себе, и потому в моём сердце царят покой и любовь, если не считать того ужаса, который я испытываю перед грядущей катастрофой. Но мы её обязательно остановим, сир. – После чего снова обратился к собравшимся в зале – Господа, в Варкенардиз нужно срочно вызвать всех учёных, которые имеют хотя бы какое-то отношение к физике, геологии, вулканологии, металлургии и любым другим отраслям науки, которые имеют дело с материальным миром. Сейчас мы даже не можем предположить, в чём именно заключается наше спасение. Нужна мощная мозговая атака.
      Сорквик снова подошел к микрофону и сказал слегка наклонившись, но уже очень ласковым, вкрадчивым голосом:
      – Милостивые мои государи, немедленно исполняйте приказ принца Гарендира и пришлите в Варкен своих лучших учёных, а ещё лучше, пришлите сюда всех учёных. И вот что я скажу вам от себя лично. Ни единым словом, ни одним звуком из этих стен наружу не должно выйти ничего того, что вы все здесь узнали. Отправляйтесь по домам судари мои и сделайте так, чтобы уже сегодня утром все учёные Галана были здесь, в Варкене.
      Пожалуй, если бы его величество заорал ещё громче, чем он крикнул несколько минут назад, он и то навёл бы на своих губернаторов куда меньше страха. Тут уж самому последнему тугодуму стало ясно, что всё нужно не просто держать в секрете, а в самой строжайшей тайне. Лёгкий гомон голосов в зале моментально стих и народ стал исчезать из него целыми группами, а вскоре в нём остались одни только черные рыцари, занимавшие в ордене высокие командные посты, но и они задержались в зале не надолго. Всем было ясно, что военная сила ордена на этот раз не пригодится, поскольку справиться с такой напастью могли одни только учёные.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Самым большим помещением в Варкенардизе, в котором можно было разместить такое количество учёного люда, был новый, только что построенный колизеум Лино Рейтриса, но он, на взгляд Велимента, совершенно не был пригоден для того, чтобы послужить аудиторией. Однако, премьер-магистр ошибался и когда встал вопрос, где учёные смогли бы собраться все вместе, Раймур без малейших колебаний указал на него. Учёные стали прибывать в Варкенардиз уже через полчаса после того, как из него убыли домой губернаторы и все короли кроме Бастиана.
      Вот теперь-то уже никто не мог сказать Лино, что он сильно сглупил, выстроив в море неподалёку от Равела огромное сооружение, на трибунах которого могли с комфортом разместиться без малого полтора миллиона человек. Хотя это был и не самый огромный колизеум, в Роанте уже пять лет как стоял цирк на три с половиной миллиона зрителей, который редко пустовал, премьер-командор Рейтрис считал, что для Варкенардиза, в котором ежедневно находилось более десяти миллионов гостей ордена, это будет в самый раз. Правда, на его арене ещё не было проведено ни одного боя, но уже одно то, что колизеум пригодился Раймуру, полностью успокаивало Лино Рейтриса и пока в нём собирались учёные и рассаживались в удобных креслах, десятки тысяч юрких роботов-распорядителей сновали в воздухе, доставляя к каждому месту средства коммуникации.
      Сорквик, как это и было положено ему по званию, занял своё место на императорской трибуне в кругу семьи и самых близких к нему людей. Он переоделся в свой любимый мундир полковника галанского космодесанта и сидел в кресле-трансформере величественный и совершенно невозмутимый не смотря на то, что на трибунах стоял жуткий гвалт. Учёные, узнав зачем им было приказано немедленно прибыть в Варкенардиз, нередко впадали в панику, а кое кто и вовсе падал в обморок от такого известия. Но, не смотря на это, никто даже не сделал попытки связаться со своими родными и близкими, чтобы предупредить их о надвигающейся катастрофе. Император уже получил от Микки весьма толковый совет, который сводился к следующему: выключить генератор искажения времени к чертовой матери и рвать когти с Галана, пока на это есть время, но Сорквик лишь покрутил пальцем у виска и, одарив своего верного клеврета недовольным взглядом, сказал:
      – Микки, это не выход для нас. Я отдам такой приказ только в том случае, если мы не найдём решения в течение месяца. Понимаешь, друг мой, если мы переложим эту заботу на плечи галактов, мы можем навсегда забыть о галактической империи сенсетивов, а потому заткнись, если тебе больше нечего сказать, и не вздумай болтать об этом раньше времени.
      К половине десятого в колизеуме собрались все, от кого мог быть хоть какой-то толк и император обратился к учёным с кратким напутствием, в котором, к неописуемому возмущению Микки, он как раз и сказал о самом простом пути к спасению, после чего воззвал к совести ученых и приказал им найти другое, более удобное для дома Роантидов, решение. После него выступил с речью принц Гарендир, но она была совсем уж короткой, ведь он просто предложил всем своим коллегам образовать единую ментальную сущность только для того, чтобы все они могли увидеть его сверхзрением то, что происходит глубоко под островом Равелнаштарам.
      Для очень многих его коллег по горячей работе это было на редкость интересное предложение, ведь они таким образом могли получить мастер-класс у самого опытного вулканолога империи. Уже в процессе осмотра места происшествия Паку посыпались десятки самых невероятных предложений. Одни предлагали телепортом наращивать кору в месте её подплавления, другие и вовсе предлагали закачивать под купол морскую воду вперемешку с песком и глиной, третьи предлагали использовать для этого жидкий азот, но Пак отметал все эти проекты один за другим, поскольку речь шла о процессе чудовищной мощности, о гигантском пожаре, который нельзя было потушить стаканом воды. Учёные с первых же минут принялись обсуждать проблему невербальным способом, надев на головы ментокоммуникаторы, чтобы их коллеги-андроиды не остались в стороне.
      Принц Гарендир, который не был силён ни в термоядерной физике, ни в темпоральных делах, поначалу счёл своё присутствие в колизеуме бессмысленным, но потом нашел себе весьма интересное занятие. Сидя в кресле рядом с Сорквиком, он принялся, от нечего делать, залезать в мозги других учёных, благо все мыслеблоки и ментальные щиты были сняты, поражаясь тому, как примитивно они мыслят. Раз речь шла о том, что мантия расплавляла кору Галана под островом и перегревала генератор, то ни о чём другом, как о способах её охлаждения они, похоже, и думать не могли. Когда ему это надоело, он придвинул к себе переносную консоль связи с Паком и задал ему, как он думал в тот момент, самый глупый вопрос:
      – Пак, старина, а на кой черт нам нужно охлаждать этот долбанный генератор? Не проще ли будет взять, выдернуть его из Галана и воткнуть в Вуркиз, у которого мантия холоднее нашей на две тысячи триста сорок градусов? Ну, а образовавшуюся дырку мы могли бы закрыть какой-нибудь подходящей пробкой. Такого добра, как никому не нужных астероидов, в космосе навалом. Вырежем пробку подходящего диаметра и воткнём её в то место, где стояла гора Калавартог.
      Сорквик, услышав эти слова, тотчас поставил уши торчком и оказался совершенно прав, хотя никто и никогда не причислял его к большим ученым. Пак молчал ровно три секунды, после чего сказал:
      – Принц Гарендир, твой план идеален. Единственное, чем я могу дополнить его, так это тем, что на месте горы Калавартог вам нужно будет установить другую гору, которая придавит пробку. Самой подходящей является гора Ашботан на Календизе. Мои расчёты показывают, что на телепортацию у вас будет ровно полторы минуты.
      Император расхохотался и воскликнул:
      – Пак, дружище, мы делаем это обычно где-то за три тысячные секунды, мы ведь сенсетивы, а не какие-то неумелые фокусники. – Поднявшись на ноги, Сорквик бесцеремонно вытащил из кресла принца, трижды расцеловал его у всех на виду и сказал – Принц Гарендир, Великая Мать Льдов дала всем нам ещё один знак свидетельствующий о том, что ты не зря был рождён Бастианом и Сиринеллой. Ты истинный спаситель всей галанской империи сенсетивов и дома Роантидов. Отныне дом Роантидов вечный должник дома Фартинидов, королей Кируфа.
      Сорквик очень хорошо усвоил уроки Кируфа и потому, как только принц Гарендир сказал о том, что охлаждать ничего не надо, моментально включил телекамеры и уже следующую фразу принца слышали все учёные, собравшиеся в колизеуме. Разумеется, они услышали также слова Пака и всё остальное, а потому вполне естественной реакцией был их почти полуторамиллионноголосый, дружный и радостный вопль. И это не потому, что ученому люду не хотелось заниматься решением этой проблемы. Просто решение, предложенное парнем, которого очень многие из них знали, как Гара Салри, действительно было самым приемлемым. Прекрасно понимал это и император, который немедленно подошел к микрофону и объявил мозговую атаку успешно завершенной, после чего предложил ученым не торопиться и самым тщательным образом разработать проект переброски генератора искажения времени куда-нибудь подальше от Галана.
      На огромную арену тем временем было телепортом переброшено из Роанта императорское космическое шале и его величество, похлопав по плечу короля Бастиана, сидевшего в ложе с другой стороны, демонстративно вылетел из неё и плавно полетел к этому небольшому субметаллическому, позолоченному зданию, совершенно не похожему на космический корабль. Король, который так и не смог перекинуться с сыном ни единым словечком, вздохнул и был вынужден последовать вслед за императором, хотя с куда большим удовольствием он остался бы в ложе. Зато принцу скучать не пришлось. На него тотчас навалились с поздравлениями все Великие князья и княжны, коих собралось в императорской ложе весьма предостаточно и, как это ни странно, они с юмором относились как к тому, что к нему вернулась память, так и к его неприятному открытию.
      Имперский министр науки и техники, Айеран Фалитл, между делом сообщил ученым о том, что если кому-то кажется, что он здесь уже лишний, то может покинуть колизеум. Таких действительно оказалось довольно много, да, оно было и понятно. Ну, чем, например, мог помочь Паку какой-нибудь металлург или специалист в области плазмы? В итоге на трибунах осталось не более трети ученых, но и то лишь потому, что речь шла об очень интересном предприятии, связанным с весьма глобальными переменами в облике сразу трех планет. Вуркиз, плоский, как стол, должен был обзавестись высоченной горой, Календиз, на котором гор было с избытком, лишался самой высокой из них, а пальма первенства по части наличия самой высокой горы в звёздной системе должна была перейти к Галану.
      Принц Гарендир, зацелованный Великими княжнами и изрядно помятый объятьями таких бугаёв, как Тефалд, Борн, Велимент, к которым присоединился принц Ларкид, переросший старшего брата вместе с отцом чуть ли не на целую голову, наконец, угодил в железные объятья своего крестника, Жано Корреля. Ни о какой работе речи уже не шло, тем более, что императорский корабль-дворец исчез с арены. Айеран, почесав макушку, снова подошел к микрофону и предложил всем ученым отправляться по своим институтам, лабораториям или же просто по домам, чтобы там в спокойной обстановке всё осмыслить, взвесить и предложить что-нибудь толковое, после чего взял и телепортировал всех, кто присутствовал в императорской ложе, прямиком в Роант, во дворец своего двоюродного брата. Вот там-то и началось то, чего принц Гарендир, будучи Гаром Салри, терпеть не мог, нечто шумное и торжественное, посвященное лично ему.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      На то, чтобы подготовиться к операции по переброске генератора искажения времени на Вуркиз, ушло почти три стандартных месяца. Всё это время черные рыцари чуть ли не всем личным составом занимались латанием дыры под своим островом, отбирая тепло у раскалённой магмы и отправляя его в космос, подальше от Галана и даже замыкающей орбиты и наращивая толщину коры. Это было, по мнению Раймура, практически бессмысленным занятием, поскольку отсрочило день катастрофы всего лишь на восемь стандартных месяцев и наглядно доказало, что план, предложенный принцем Гарендиром в первые же часы, действительно был идеален, а Велимент просто зануда и перестраховщик. А ещё он вспоминал по этому поводу слова Нэкса, который однажды сказал про подобные экзерсисы – одесский шум похожий на работу. Что это означало, Раймур в точности не знал, но частенько говорил то же самое своему другу и начальнику.
      Велимент презрительно хмыкал, высокомерно задирал нос и продолжал все эти месяцы тиранить черных рыцарей. В принципе это был чистейшей воды пи-ар, как утверждала принцесса Анита, но именно благодаря таким действиям на Галане всё было тихо. По супервизору чуть ли не каждые полчаса показывали черных рыцарей, надрывающих пупки лёжа в бассейнах с ледяной водой, во время водной медитации было легче сконцентрироваться, плазменные вспышки почти возле самой Стены и даже то, как эти бедолаги потрошат подводные горы, выламывая глыбы камня и отправляя их в глубины Галана. Подавалось это, естественно, как очередной подвиг черных рыцарей, но при этом ни один телерепортер не сунул кому-нибудь из них под нос микрофон. Это уже был приказ самого императора, который, по всей видимости, опасался, что кто-либо из черных рыцарей не выдержит и скажет всё, что он думает о приказе своего начальства, а также о доме Роантидов и лично о императоре.
      Попутно сайнт-магистры просканировали генератор чуть ли не до самого последнего атома и выяснили, что старик окончательно выдохся. Отсоединить фидеры от термоядерного реактора и заставить вновь работать энергетические системы генератора уже не представлялось возможным. Эта гигантская установка галактов действительно самым банальным образом состарилась и уже не могла работать, как прежде. Его следовало поскорее отправить на Вуркиз, где он мог спокойно выйти на пенсию. Те материалы, из которых был изготовлен генератор искажения времени и особенно вся его нижняя часть, были достаточно прочны и в тех щадящих условиях, которые были предложены принцем Гарендиром, он мог простоять целую вечность.
      Зато гора Калавартог, которая и без того давно уже стала похожа на рифлёный обелиск, так потрудились над ней жители Варкенардиза, которым вечно были нужны дешевые стройматериалы, внезапно, сделалась объектом массового паломничества. Какой-то ландшафтный дизайнер из Роанта, имя которого "Оку Роанта" выяснить так и не удалось, заявил где-то, что галанцы точно прослывут в веках жуткими жлобами, если всучат жителям Вуркиза эту обглоданную кость и предложил превратить гору в настоящее произведение искусства. Вот уж кого-кого, а художников, скульпторов и прочих ваятелей на Галане в последние годы развелось без счета и все они набросились на геометрически правильное тело не просто с азартом, а с какой-то остервенелостью. Остановить их творческий порыв было некому, поскольку все черные рыцари были заняты делом, да, и незачем.
      В итоге гору отделали так, что её и узнать стало невозможно. Явно, действуя по кем-то разработанному эскизу, гору превратили в помесь картинной и скульптурной галереи одновременно. Заодно эти бандиты от кисти и резца разрисовали серебристый тор термоядерного реактора, прозванного в народе серебряным бубликом. Кого только не изобразили как на горе, так и на бублике галанцы. Одних только портретов Веридора Мерка насчитывалось более сотни штук. От галанцев не отставали и жители Календиза, – самой невзрачной планеты всей звездной системы Обелайра, где кроме высоченных гор, да, монотонных, песочно-рыжего цвета холмов, которые только-только начали озеленять, почти ничего не было. Календиане, которым тоже не были чужды понятия прекрасного, разнообразили свои унылые ландшафты тем, что раскрашивали холмы и горы в нарядные цвета.
      Гора Ашботан стояла у черта на рогах, но это не помешало им взяться за неё, как следует. В итоге она была также превращена в произведение искусства, но совершенно иного рода. Календиане не стали раскрашивать эту гигантскую громадину, а просто изрезали всю гору прихотливыми террасами, гротами и причудливыми скалами-изваяниями. У них получилось очень красивое и величественное произведение искусства, достойным венцом которого должна была стать хрустальная лунная орхидея храма Великой Матери Льдов. Одни только жители Вуркиза ничего не делали и только потирали руки, предвкушая, что на их плоской планете, сплошь покрытой озерами и реками, где холм высотой в двадцать метров уже называли горой, действительно появится высоченная гора. Они были не прочь прихватить ещё и храм леди Риты вместе с ней самой, но та вовсе не помышляла покидать остров Равелнаштарам. Ей и на Галане жилось припеваючи. К тому же она терпеть не могла тех ураганных ветров, что дули на Вуркизе через каждые три дня на четвёртый.
      Жрицы храма также принимали участие во всех подготовительных работах по переброске генератора искажения времени. По большей части они занимались тем, что вливали Силу во всех остальных галанцев, которые были заняты в этом гигантском проекте, ну, а поскольку в самое ближайшее время императору должна была понадобиться Сила каждого его подданного, то в храм, вопреки указу Сорквика, были допущены юноши, чей возраст достиг четырнадцати стандартных лет. Император был вынужден поступить так скрепя сердце исходя из старой истины, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Своего указа, вводившего возрастной ценз на посещение храмов, естественно, он даже и не думал отменять и всё было преподнесено, как временная мера, введенная леди Ритой, в результате чего толпы восторженных пацанов, кумиром которых был граф фрай-Солвейр, умудрившийся проникнуть в покои Верховной жрицы за четыре стандартных месяца до своего семнадцатилетия, истошно вопя от радости, взяли приступом все храмы галанской империи.
      Хотя это и противоречило нормам галанской морали, империя разом обрела несколько десятков миллионов очень мощных сенсетивов. Во всеобщем запале это сошло с рук как жрицам, так и императору, хотя кое-кто и ворчал, предвещая в будущем крупные скандалы. Однако, проблемы дня сегодняшнего были всё же куда важнее, чем критика дня завтрашнего. Что ни говори, а спасти Галан нужно было любой ценой и то, что какое-то число подростков познали все прелести взрослой жизни на пару лет раньше, чем это предписывалось законами империи, не вызвало массового осуждения со стороны пуритански настроенных граждан.
      В главный храм леди Ритой были вызваны все телепортистки империи и самые опытные жрицы, знакомые с техникой гиперакселерации, принялись поднимать их Силу. К пятому дню месяца нардаг всё было готово к тому, чтобы телепортом отправить генератор искажения времени к месту заслуженного отдыха. На Вуркизе для него уже было подготовлено хорошее местечко. Вокруг горы Калавартог было решено построить новую столицу этого планетарного королевства, а на её вершине поставить новый храм Великой Матери Льдов, на строительство которого из казны империи уже было выделено двенадцать миллиардов золотых роантов. То, что вуркизиане ещё и огребли на халяву темпоральный торней ордена, а также множество других полезных вещей как расположенных внутри генератора искажения времени, так и вокруг нижней части горы, а это, что ни говори, были не только целых три циклотрона, но и множество других энергоемких предприятий, никто даже не брал в расчет, полагая, что так оно и надо. Естественно, что ни о какой компенсации речи при этом не шло. Вуркизиане, во главе со своим королем Хартаном, считали, что так оно и должно быть.
      Телепорт было решено осуществить в день Галан седьмого нардага. Таково было решение Сорквика и никто не осмелился спросить, почему он выбрал именно эту дату. Наконец и у Айерана появилась возможность отличиться. С помощью каких-то хитроумных формул, он со своими сайнт-арланарами сумел вычислить, сколько человек нужно будет задействовать, чтобы осуществить телепорт гор Калавартог и Ашботан с места на место. По его расчетам для этого вовсе не нужно было ставить на уши всю империю. Черные рыцари вполне могли обойтись своими собственными силами. Принц Гарендир, который присутствовал на совещании во дворце Сорквика, услышав это отличился ещё раз и как только Айеран закончил свой доклад, тотчас сказал, как бы между делом:
      – Ну, раз всё так просто, князь, то нам не следует разочаровывать подданных нашего императора. Поскольку все эти три месяца речь шла о том, что галанцам для спасения своей звёздной системы нужно лишь собраться всем вместе, немного поднатужиться и, собрав всю нашу сенсетивную Силу воедино, осуществить телепорт, то мы в таком случае можем несколько усложнить задачу. Хотя я и не силён в планетографии, мне кажется, что наших сил вполне хватит на то, чтобы заодно поменять местами Календиз и Ваашар. Тогда календиане смогут выращивать на своей планете если не витрум, то уж точно айяр и ягоды-фуа. Всё равно от Ваашара империи нет никакого проку. Эта безжизненная планета, лишенная атмосферы, только занимает чудесную орбиту с прекрасными условиями для планеты с кислородной атмосферой. Орбита Вуркиза лежит за Ваашаром и климат у вуркизиан ничуть не хуже, чем у нас в Кируфе, зато Календиз, на котором Обелайр подобен жалкой лампочке, которую то и дело закрывает собой Тримвал, на этой орбите станет самым настоящим раем.
      Король Лентис, услышав эти речи, вскочил на ноги и, потрясая руками, завопил что было мочи:
      – Сир, если это действительно так просто, то почему бы нам не сделать так, как говорит принц Гарендир?
      Айеран, быстро сделав расчеты на своем компьютере и проверив их вместе с Паком, немедленно поддержал родственника:
      – Сорквик, Гар снова подал нам великолепную идею. Даже на такой телепорт нам потребуется всего лишь семьдесят три процента имеющихся в нашем распоряжении человекосил. Нам только и потребуется, что слегка подтолкнуть Календиз и немножко притормозить Ваашар. Да, ты и сам у нас изрядный телепортист и не тебе объяснять, что в нашей практике космических полётов это совершенно обыденное дело, выходить на расчетную орбиту с нужной орбитальной скоростью. Зато выгода очевидна. Сегодня на Календизе проживает всего полмиллиарда человек, а если мы передвинем его поближе к Обелайру, то обеспечим жизненное пространство как минимум для десяти миллиардов человек. Разве это не прекрасно?
      Совещание, которое Микки с первых же минут прозвал междусобойчиком потому, что на нём присутствовало всего двадцать семь человек, из которых только принц Гарендир со своим отцом, четыре планетарных короля и Игнес не относились к числу представителей дома Роантидов, проходило в домашнем кабинете императора. Туда ради такого случая внесли и приставили к письменному столу его величества длинный стол для всех остальных участников совещания. Сорквик, одетый так, словно он совершал очередной пантир-визит, при словах принца немедленно навострил уши, от вопля короля Лентиса слегка поморщился, а выслушав доводы своего двоюродного брата мечтательно улыбнулся. Его призыв к галанцам устроить на планете демографический взрыв превзошел все ожидания и теперь, когда всего каких-то неполных пятьдесят четыре стандартных года население Галана превысило уже тридцать миллиардов человек, предложение принца Гарендира сделать Календиз с его исключительно плодородными почвами тепличной планетой было более, чем просто привлекательным. Ради этого стоило собрать воедино все сто процентов человекосил. Поэтому, вальяжно кивнув головой, он сказал:
      – Ребята, я согласен. Игги, друг мой, строчи высочайшее повеление и обязательно пропиши в нём инициативу Гара, подтверждённую расчетами Айри, нижайшую просьбу Ленни и мою в том уверенность, как телепортиста, прыгающего от Стены до Стены сорок семь раз подряд. Заодно присовокупи к этому то, что галакты только и научились, что взрывать планеты, а мы намерены двигать их с места на место. Ну, и ещё втисни в него пару строк о том, что дом Роантидов намерен действовать в том же духе и принял план перестройки всей нашей звёздной системы. Только во имя милостей Матидейнахш не упоминай в моём высочайшем повелении этого словечка Айри, – человекосилы. Найди ему более подходящий эквивалент. А ты, Ленни, срочно строчи свой указ, которым ты открываешь доступ на Календиз каждому жителю Галана, который согласен перебраться под твоё крылышко. Деньги для переселенцев будут выделены из казны империи. Кстати, укажи в нём, что ты разрешаешь своим подданным срывать ненужные горы и пускать их на керамит. Действовать, так уж с размахом. Ну, мои милые мальчики и девочки, а теперь бегом отправляйтесь в храм леди Риты. Местом сбора я объявляю Варкенардиз и чтобы в ровно в двадцать два часа седьмого нардага во всей империи бодрствовали все мои подданные.
      Принц Гарендир, который сидел вместе с отцом рядом с императором, поднялся вместе со всеми, чтобы исполнить это распоряжение, но Сорквик жестом велел ему и королю Бастиану задержаться. Они снова сели и как только все вышли, император с ласковой улыбкой сказал:
      – Гар, ты всю эту кутерьму затеял, тебе и осуществлять этот телепорт. Мы долго думали, кому поручить это и пришли к выводу, что лучше тебя не справится никто. Тут ведь дело даже не в том, что ты отличный телепортист, таких, как ты, десятки миллионов, но зато никто из галанцев не знает лучше тебя этой чертовой магмы. Кода я предложил Велименту совершить этот телепорт, он взвыл, словно умирающий роан, и отказался наотрез. Хотя Айри и говорит, что для этого хватит сил одних только черных рыцарей, на мой вопрос, как телепортировать с места на место такую чертову прорву магмы, раскалённой до чуть ли не звёздной температуры, он только и сделал, что развёл руками. Надеюсь, что тебе это будет под силу, Гар.
      Король Бастиан пристально посмотрел на сына и тот, слегка пожав плечами, негромко сказал:
      – Но, ваши величества, в этом ведь нет ничего сложного. Это всего лишь самый обычный телепорт. Мы ведь не будем переть цилиндр магмы с заключённым в неё генератором у себя на спине. Один будет просто выдернут на Вуркизе, а второй на Галане. Всего лишь одну тысячную долю секунды они будут висеть над планетами на высоте в пятьдесят тысяч километров, а потом поменяются местами. Пак же говорил, что у нас на это будет целых полторы минуты, а тут речь идёт всего лишь об одной тысячной доли секунды. За это время магма не успеет даже прийти в движение, как всё будет закончено. По-моему, с этой задачей справится даже ребёнок, ваше величество, не говоря уже о таких парнях, как Жано или Золтан.
      Сорквик снова кивнул головой и подтвердил свой приказ:
      – Вот и прекрасно, Гар, послезавтра ты нам всё это и докажешь на деле, а к твоему хвалёному Золтану Райсу я тоже обращался с этим вопросом и тот взмолился так, словно ему эту заразу действительно нужно будет тащить у себя на спине. Так что отправляйся в храм вместе с Сильвией, мой друг, леди Рита уже ждёт тебя с огромным нетерпением, а ты Бастиан останься. У меня есть к тебе пара вопросов.
      Стоило только принцу Гарендиру встать, как леди Рита, получив целеуказание от Сорквика, немедленно телепортировала его не в свой домашний парк, а на берег реки Лоршан, возле которой стоял голубой шатёр. Его жена уже была там. Ещё будучи Гаром Салри, принц частенько бывал здесь вместе со свое семьёй и всем семейством Жано Корреля. Иногда к ним присоединялась и леди Рита. В такие дни Гар относился к ней не как к Верховной жрице, а как к жене своего друга. Он был паломником леди Риты всего один раз, но и то только потому, что та сама послала ему ларец с лунной орхидеей. Отказаться от этого приглашения он никак не мог и потому принял его со смирением, хотя, как и все галанцы без исключения, вожделел к этой белокурой красавице. Сегодня ему не была послана лунная орхидея и потому, увидев леди Риту обнаженной, да, ещё и в объятьях своей жены, принц Гарендир очень смутился. Верховная жрица, посмотрев на него, улыбнулась нежнейшей из всех улыбок и сказала:
      – Гар, милый, забудь о том, что на свете существует хоть что-то кроме этого шатра, Эмилии и меня. Хотя ты и не рыжий, как Пирон, представь себя этим парнем. Я твоя Матидейнахш, Гар, а Эмилия моя небесная сестра. Послезавтра тебе предстоит спасти империю сенсетивов всей галактики и кроме тебя этого сделать некому. Тебе для этого потребуется такая Сила, которая есть далеко не у каждого архо. Есть, конечно, парни и посильнее тебя, но только ты имеешь право сравниться с Пироном, поэтому забудь о том, что ты считаешь меня женой своего друга, забудь и о галанцах, их легко спасти, ведь для этого достаточно лишь выключить эту дурацкую машину. Помни только о том, что тебе нужно спасти всё то, что мы созидали столько лет. Мы не имеем права пустить всё по ветру.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      И снова колизеум Лино Рейтриса пригодился для очень важного дела, но теперь в нём разместились не учёные, а самые мощные телепортисты аланской империи сенсетивов. Учёных, кстати, среди них также было немало. На этот раз люди, рассевшиеся на трибунах, были одеты так, как им было привычно, да, и сидели они точно также. Арена по такому случаю была превращена в огромный, сорокаэтажный бассейн, к которому было подведено множество труб, подающих в воду кислород. В некоторых ваннах температура воды была близка к точке замерзания и на её поверхности плавали льдины. Они предназначались для черных рыцарей, жриц храма Великой Матери Льдов и кируфцев из "Братства гор". Другие привыкли проводить водные медитации в куда более тёплой воде, как космошахтёры Борна Ринвала и иркумийские ткачи.
      Мокрые прыгуны, будь то мужчины или женщины, не стеснялись своей наготы и только малое число архо из числа черных рыцарей, а также их жен, были одеты в мягкую галанскую броню. Это были, в основном, патриархи ордена. Молодёжь, которая открыто посмеивалась над дикими нравами стариков, а потому и в будние дни выставляла на показ свои брачные татуировки нисколько не смущаясь того, что они зачастую носили весьма откровенно сексуальный характер, осталась верна себе. Сухие прыгуны также зачастую сидели или лежали в амфитеатре нагишом или же в одних плавках или набедренных повязках. Таким образом был одет даже сам император, который мог полностью сосредоточится на прыжке только тогда, кода на нём был надет один только ихон. Как и подавляющее число сухих прыгунов, он сидел в императорской ложе в позе лотоса, хотя она и не была единственно правильной. Тут уж каждый телепортист изгалялся, как только мог. Кто-то принимал позу эмбриона, другой наоборот лежал на спине широко раскинув руки и ноги, а кто-то и вовсе стоял на голове.
      Принц Гарендир был ярым традиционалистом. Хотя он и не проходил обучения в торнее вместе с первыми, на нём был надет старенький, изрядно потрёпанный, латанный-перелатанный спортивный кимон, в котором, якобы, ему впервые пришлось пройти свою первую медитацию. Сидел он, естественно, в позе лотоса, прописанной для сухих медитаций отцом ордена Веридором Мерком. Хотя он и находился в императорской ложе вместе со всеми Роантидами и планетарными королями и принцами, для него был устроен отдельный помост, придвинутый к самому краю ложи, откуда он был виден всем прочим телепортистам, только те не очень-то на него смотрели, поскольку были полностью сосредоточены на медитации, предшествующей тяжелому прыжку.
      Медитировали в этот момент не только те люди, которые собрались в колизеуме, но и все граждане галанской империи сенсетивов в возрасте от четырнадцати лет и старше официально, а неофициально среди них находились акселераты и более младшего возраста, которые, пользуясь тем, что были к своим тринадцати годам не только развиты физически, но и обладали весьма приличным сенсетивным опытом, умудрились обвести некоторых жриц вокруг пальца. Зато теперь золотой браслет паломника с одним единственным клеймом давал им право сесть или лечь рядом с отцами и старшими братьями, чтобы через медитацию влиться в единую ментальную сущность аланской империи сенсетивов начиная от самого маленько островка в океане Талейн и заканчивая величественными лесами Поркера, не говоря уже о поселениях на астероидах и просто космических кораблях, лежащих в дрейфе.
      К двадцати двум часам по времени Роанта практически всё взрослое население империи соединилось в одну ментальную сущность и все ждали того момента, кода к ним присоединится принц Гарендир. Тот, кого некоторые галанцы всё же называли Кируфским Отравителем, сидел на отдельном помосте вместе со своей а-женой Сильвией, а прямо напротив него сидел в точно такой же позе и в таком же потрёпанном спортивном кимоне его друг, учитель и наставник Жано Коррель со своими официальными женами и леди Ритой. Луиза, первая во всей Вселенной а-женщина-сенсетив, возлежала у него на коленях. Эмилия, для которой берег реки Лоршан тоже стал местом величайшего откровения, также прилегла рядом с мужем и крепко обняла его за талию. Проку от них обоих было всего ничего, если не считать того, что в их присутствии и у Жано, и у Гара чуть ли не десятикратно возрастали силы, но и тут они были не одиноки. Корд Гал-Пантир, который находился в ложе по соседству, тоже пришел в неё со своей а-женой Лорелейн, как и его партнёр и зять Ленард Сольвейр, взявший себе в жены их а-дочь Ритайон.
      Принц Гарендир осторожно коснулся сознания своей жены и та немедленно ответила на его телепатический призыв и ещё крепче прижалась к мужу. Как и всегда в присутствии Сильвии он ощутил невероятный прилив сил и Силы. Насколько Гар это знал, Жано испытывал то же самое, из-за чего Низа прозвала Эмилию и свою младшенькую электрическими Матидейнахш. Вряд ли его жена могла принимать телепатеммы, особенно фоновые, так же четко и ясно, как его собственные, но, тем не менее, она послала принцу Гарендиру:
      –  Гар, любимый, люди ждут от тебя чуда.
      Хотя принц всё ещё боялся нарваться на чей-то злобный крик или ещё какую-нибудь пакость со стороны своих недругов, а таковые у него вполне могли быть и без кируфского прошлого, он всё же сделал ещё парочку дыхательных упражнений и с головой окунулся в ментальное единение людей. Вошел в него и тотчас удивился тому дружескому расположению по отношению к себе, которое пронизало всю звёздную систему Обелайра. Он сразу же услышал громкие телепатические призывы:
       – Давай, парень, действуй смелее!
       – Гар, ты ведь лучший спец по вулканам. Говорят, что даже круче самого Пирона, так давай же, утихомирь стихию, не дай ей уничтожить то, что наш народ создавал тысячелетиями.
       – Принц Гарендир, Арлан Великий, сидя в Ледяных Чертогах у ног Великой Матери Льдов, смотрит на тебя. Не дай погибнуть делу его рук, спаси его империю сенсетивов!
       – Эй, принц, не подкачай, моя Миленика ждёт малыша и я клянусь тебе, что назову его Гарендиром в твою честь! Только спаси их, спаси нас всех, принц Гарендир из славного дома Фартинидов. Возьми всю нашу Силу, принц, и сделай свою работу!
      Чуть ли не ликуя от радости и восторга, Гар Салри в тысячную долю секунды создал телелокационное поле такой огромной напряженности, что ему сразу же стала видна вся звёздная система вплоть до последнего камешка несущегося в космосе и все её объекты сделались полупрозрачными, но при этом, как это ни странно, виделись в цвете. Первым делом он взял в телелокационный захват гору Калавартог вместе с генератором искажения времени, а затем наметил то место на Вуркизе, куда она должна была быть перемещена. После этого Гар прихватил своим сверхзрением, которое давало на удивление чёткую и ясную картинку, гору Ашботан и астероид Самарию, которому уже была придана форма пробки, которой ему следовало восполнить потерю массы при телепорте недр Вуркиза на Галан.
      Нисколько не сомневаясь в том, что у него хватит на это сил, принц Гарендир, словно играючи, с ловкостью циркового жонглёра перебросил все объекты с места на место и тотчас принялся готовить второй телепорт. После первого галанцы дружно издали радостный, ликующий вопль и их Сила, как это ни удивительно, только увеличилась. Гар увеличил интенсивность сияния телелокационного поля и его мощность, отчего даже Обелайр сделался прозрачным и легко читаемым, и как бы нарисовал в космическом пространстве схему телепорта Календиза и Ваашара. Впрочем, все галанцы уже и так прекрасно знали, как будет происходить этот телепорт, как знали и то, что они могут перебросить с места на место даже Тримвал. Поэтому, тщательно почистив космос в зоне прибытия, принц, не долго думая, осуществил телепорт двух планет и при этом так мягко и точно, что календизиане ничего даже не почувствовали бы, если бы не находились в этот момент вне стен своих домов.
      Пожалуй, кроме обитателей Календиза больше никто не завопил от радости. Все остальные подданные Сорквика просто рухнули от изнеможения, ведь что бы там не говорил Айеран, а этот телепорт потребовал от них полного напряжения сил. Зато календизианам придало сил то обстоятельство, что их хмурое, вечно рыжевато-бурое небо в одно мгновение налилось яркой голубизной и в нём засверкал чистым золотом Обелайр. Их миллионоголосый телепатический вопль был не сиюсекундным явлением и продлился минут десять прежде, чем стал понемногу стихать, что и заставило всех остальных галанцев малость прийти в себя и, словно бы встать по стойке смирно перед своим императором.
      Пожалуй, впервые в жизни подданные Сорквика так остро ощутили свою зависимость от этого велико человека и смоли по настоящему оценить своего императора. Ну, а поняв с человеком како масштаба они имеют дело, малость призадумались, но их мысли имели весьма радостный характер и если раньше в империи находились скептики, которые считали, что галанцы смогут соединить свою Силу только ввиду явной и прямой угрозы, то теперь даже самый тупой и ленивый гонзарг, нежащийся в болоте, понял очевидный факт, – если это потребуется, император Сорквик Мудрый в три секунды построит всех своих подданных повзводно и они смогут сотворить ещё и не такое чудо. Подтверждением тому стало такое телепатическое обращение Сорквика к своим подданным:
       – Дети мои, сегодня Великая Мать Льдов явила вам свою милость и это знак того, что народ галанской империи и дом Роантидов едины. Отныне нам доступны воистину великие деяния, перед которыми померкнет всё то, чего достигли самые древние миры галактики. А теперь отдыхайте, дети мои, радуйтесь и веселитесь, набирайтесь сил до следующего дня единения наших сил и следующих свершений. Нам нужно будет сделать ещё очень многое, чтобы преобразить свой дом.
      Хотя после этого никто кроме календизиан не кинулся радоваться, все граждане галанской империи смекнули, что отныне им придётся переживать такие дни единения по три раза на неделе, если не чаще, но никто от этого не пришел в уныние. Наоборот, некоторые типы тотчас стали прикидывать, какую пользу они смоли бы извлечь из этого для себя и первым среди них стал планетарный король Сиссар Золотые Руки, которому захотелось немного отодвинуть свою планету от Обелайра. Благо, что такая возможность у него, то есть у звёздной системы, имелась. Поркер можно было придвинуть поближе к Галану и тем самым хоть немного понизить уровень светового излучения, приходящегося на его долю. Тогда и эта планета могла стать немного более гостеприимной. Однако, Сиссар не вскочил немедленно со своего кресла и не бросился к Сорквику. Сначала он намеревался поставить задачу перед своими учёными, затем поговорить с истинными повелителями леса и уж потом терзать императора.
      Впрочем, в данный момент это было бесполезно ещё и потому, что Сорквик, окончательно лишившись сил, сидел с поникшей головой и уже ничего не соображал. Зато принц Гарендир чувствовал себя довольно неплохо, хотя и он устал, как старый кралкор, весь день гонявшийся за молодым дурзаланом, да, так и оставшийся без обеда. Он встал с помоста, оправил на себе старенький кимон и подошел к императору, сидевшему напротив него под бдительным и неустанным присмотром шестерых а-девушек. Хотя принц из Кируфа и был новым человеком в окружении их повелителя, девушки-телохранительницы, они подпустили его к нему беспрекословно и Гарендир, тронув Сорквика рукой за плечо, участливо спросил:
      – Что, ваше величество, головка бо-бо? Может быть накатим по стаканчику чего-нибудь крепко и ядрёного?
      В руках принца тотчас появилась большая медная фляжка и пара стальных походных стаканов. Как только он отвернул пробку и в воздухе повеяло ядрёным сивушным духом, император медленно, словно прорастая из просторного, мягкого кресла, выпрямился и открыл глаза. С усилием подняв руку, он попросил слабым голосом тяжело раненного солдата:
      – Гар, друг мой, плесни мне в стаканчик своего клопомора. Да, не скупись, прояви щедрость по отношению к старому, больному человеку. О, Арлан Великий, как же я ушатался.
      Когда в стальной стакан, в который запросто вмещалось не менее полулитра спиртного полилась рыжеватая, маслянисто блестящая прозрачная жидкость, имеющая крепость в восемьдесят девять градусов, немедленно очнулся полуголый король Бастиан, ничком лежащий неподалёку на вытертой шкуре гатана. В его мутных от нечеловеческой усталости глазах появился лихорадочный блеск и он просипел с натугой:
      – Сынок, плесни и мне стаканчик. Помираю.
      Под аккомпанемент задорного бульканья самогона специальной вулканической выгонки и утробных, хлюпающих звуков, которыми сопровождались крупные, несколько судорожные глотки императора, со своей любимой циновки пошатываясь, со старческими стонами встал и подошел к ним Жано Коррель с плоской золотой фляжкой и большим, изрядно помятым серебряным кубком в руках. Король Бастиан, увидев хорошо знакомую ему посудину, возликовал:
      – Жано, спаситель ты мой! Ну-ка, плесни в мой стаканчик своего волшебного ликёра. Эх, жаль только кометного льда нету.
      Принц Гарендир, который разделял вкусы своего отца вот уже не один десяток лет, немедленно восполнил этот пробел. Он телепортом извлёк из своего домашнего холодильника несколько кубиков чистейшего кометного льда без малейших примесей аммиака, охлаждённого до температуры в пятнадцать градусов ниже нуля, и бросил в стакан отца ровно три кубика, в свой два с половиной, а в кубок Жано шесть. Сорквик тотчас прекратил заглатывать тёплый самогон, протянул принцу свой стакан и, не открывая глаз, слегка кивнул головой. Жано, хитро ухмыльнувшись, подлил ликёра и ему, после чего Гар долил в стакан самогону и бросил в него всего два кубика льда. Немного поболтав коктейль, он протянул его императору и с удовольствием выдул полстакана своего напитка.
      Сорквик слишком устал, чтобы заподозрить подвох сразу и потому машинально сделал несколько крупных глотков прежде, чем почувствовал, что ему подсунули не то, что он обычно привык пить. Тем не менее его императорское величество выдуло коктейль, шумно крякнуло и уже только после этого сказало довольно весёлым голосом:
      – Гады вы оба после этого. – Широко расправив плечи и вдохнув воздух полной грудью, он добавил – Хорошо, братишка, уговорил-таки старика. Ликёр твоей супруги действительно способен придать ядохимикату принца Гарендира неподражаемый вкус. Гар, когда будешь смешивать для меня коктейль в следующий раз, будь добр, положи в него чуть-чуть больше льда. Да, кстати, это правда, что ты гонишь самогон используя для этого вулканическое тепло или брехня?
      Сиятельные дамы, смекнув, что правильнее всего им будет оставить своих мужей одних, немедленно удалились. Принц Гарендир, видя это, моментально организовал на скорую руку нечто вроде застолья в подсобке мичмана и, водрузив на стол большой медный жбан с самогоном своей собственной выгонки, ответил:
      – Ну, поскольку я теперь не только черный рыцарь, но ещё и принц дома Фартинидов, то я могу во всём сознаться, ваше величество. Да, хотя я и премьер-командор ордена, я все эти годы втихую гнал самогон по своей собственной методе и чуть ли не в каждом вулкане у меня есть секретная пещера, в которой дозревает брага и я действительно использую для выгонки этого бесива вулканическую лаву. Может быть именно поэтому самогон у меня такой забористый.
      Сделав это признание, он принялся готовить коктейль "Ракетное топливо" на всю честную компанию в то время, как каждый из присутствующих в императорской ложе мужчин стал выкладывать на стол свои излюбленные деликатесы. Король Бастиан первым бухнул на стайларовую бронепанель, поставленную на четыре куба переносных генераторов, копчёный окорок вергера, а Борн присоединил к ним парочку вяленых грудных плавников молодых морских драконов. Король Сиссар, хитро ухмыляясь, выложил в центр стола дюжину сушеных, лаково блестящих, больших тёмно-коричневых плодов, похожих по форме на змеиные языки, а по вкусу на мясо молодо дурзалана, дары лесов Поркера. Королю Хартану также было чем угостить своих коллег, ведь на Вуркизе с его довольно суровым, приполярным климатом, водилось немало различной живности, но самым изысканным блюдом вукизиане считали озерных угрей и хотя их нельзя было назвать рыбами, угри горячего копчения, жирные, с нежно-кремовым мясом тающим во рту, считались на Галане редкостным деликатесом.
      Микки, который подгрёб под себя монополию на переработку какао-бобов, с торжествующим видом выложил на стол пару дюжин плиток горького, черного шоколада, разработанного им специально для рациона космолётчиков и космодесантников. Однако, гвоздём этой немудрёной гастрономической программы, которую составляли исключительно походные сухпайки, всё-таки были копчёные морские раки, поданные на стол Жано Коррелем, с которыми по вкусу могла поспорить одна только роантская колбаса, выставленная Сорквиком, но и то только потому, что она была приготовлена Фриском. Не смотря на усталость, все стали дружно налегать на выпивку и закуску совершенно не обращая внимания на то, что они сидят за этим странным пиршественным столом одетыми отнюдь не по форме. Несколько минут они молчали, пока тишину не нарушил Жано Коррель, который сказал вполголоса:
      – Гар, старина, когда-то очень давно именно я был тем самым парнем, с сознания которого была снята эмоциональная калька. Теперь я могу в два счёта избавить тебя от неё, а заодно и от своей идиотской восторженности и чрезмерной жизнерадостности.
      Принц Гарендир протестующе поднял руки и воскликнул:
      – Жано, если ты мне друг, не делай этого. Недавно леди Рита и моя Эмилия заставили окончательно воссоединиться две половинки моей души и я понял, что ещё в детстве мечтал быть именно таким парнем, весёлым и разбитным в отличие от моего отца. Хотя я преклоняюсь перед ним и благоговею, мне всё же не хочется быть таким же суровым и сдержанным, как он. Думаю, что для принца это вполне простительно.
      Король Бастиан, посмотрев на сына, не выдержал и широко заулыбался. Император тоже, но скорее загадочно, нежели радостно. Пододвинув в сторону виночерпия свой стальной стакан, он важным голосом изрёк:
      – Принц Гарендир, королю Бастиану пора начинать готовиться к тому, чтобы стать императором одной из Звёздных империй. Королевство Кируф себя тоже изжило и должно стать достоянием истории, а потому я повелеваю тебе, король Бастиан, отречься от трона и стать моим звёздным канцлером. Тебе же, принц Гарендир, я повелеваю взойти на престол планетарного королевства Галан и сделать Фалтарес его столицей.
      Хотя это и было сказано непререкаемым голосом, принц отрицательно помотал головой и сказал:
      – Мой император, я отрекаюсь от трона в пользу принца Жанино.
      – Вздор! – Строго одёрнул его император – Ты, верно, слишком утомился, мой друг, раз говоришь такие вещи. На троне Галана мне нужен именно ты, Гар, и никто другой. Если ты считаешь, что эта должность для тебя слишком ничтожна, то ты ошибаешься, мальчик мой. Ленни, Сис, Марти и наш доблестный Хартан Озёрный, разумеется, тоже станут звёздными императорами, но только тебе, король Гарендир, я дарую право создать Имперский союз свободных королевств. Ты будешь моей правой рукой, когда я создам галактическую империю сенситивов. Так что забудь о своей блажи, отдохни пару дней или недель и дуй вместе с Сильвией на Плато Любви, благо, что теперь и её леди Рита сделала арланарой.
      Принц Гарендир внимательно посмотрел на своего командира, на котором не было даже ихона, и тот, пожав плечами сказал ему:
      – Ничего не поделаешь, Гар, придётся тебе тянуть эту лямку до скончания времён. Нам на этом ответственном посту нужен такой парень, который уже не развернёт лыжи назад. Или ты думаешь, что я и в самом деле не смог бы выкинуть генератор с Галана? Нет, парень, ещё как бы смог. Тут дело обстояло малость посложнее, чем ты себе это представляешь и поскольку мы здесь все свои, то я поделюсь с тобой кое-какими секретами. Мой дед и твой папаша, а вместе с ними и остальные планетарные короли, уже не один десяток лет ломают голову над тем, кого поставить королём Галана. Сам понимаешь, никого из Роантидов на эту должность ставить нельзя. Из Трибалтидов тоже. Остаётся только дом Фартинидов. Когда ты огорошил Галан своим известием о грядущей катастрофе, парень, а потом тотчас нашел самое дешевое и элегантное решение проблемы, все наши подданные пришли от тебя в восторг. Ну, а когда ты ещё и протянул руку помощи королю Лентису, то твой рейтинг вообще взлетел до небес. Сорквику давно уже пора начать думать о восшествии на престол всей галактики, но не может же он сидеть сразу на двух стульях, а тут как раз и ты подоспел со своей инициативой, так что считай, что тебя двинула на эту должность сама Великая Мать Льдов. Извини, но после всего того, что ты натворил, на троне Галана уже никто не сможет сидеть с комфортом. Так ведь, дед?
      Сорквик, который задумчиво смотрел на зеленоватую жидкость в своём стакане, кивнул головой и сказал:
      – Так, внучек, всё именно так и есть. – Пристально посмотрев на принца Гарендира, он добавил с улыбкой – Не дрейфь, Гар, всё будет хорошо. Губернаторы уже сейчас видят себя правителями миров галактов и готовы на всё, что угодно, лишь бы получить твоё благословение, да, к тому же к твоим услугам будут целых два правительства, Кируфа и Галана, чтобы ты мог подобрать себе хорошую команду. И вот ещё что, парень, – Сорквик на пару секунд замялся, а все остальные господа, сидевшие с ним за одним столом в самом непрезентабельном виде, заухмылялись. Сердито зыркнув на них, император сказал – Мы все здесь одна команда и потому друг с другом на ты. Поэтому и ты особенно не тушуйся.
      Планетарные короли, довольные тем, что император поделился с принцем Гарендиром столь конфиденциальной информацией, весело заржали, а король Хартан, самый старший за столом, воскликнул:
      – Да, дружище, это так. Когда мы собираемся в тесном кругу, то действительно предпочитаем обсуждать дела без лишнего словоблудия и действительно на ты друг с другом. К тому же ты, как говорит Сорквик, наш молочный брат благодаря леди Рите. Добро пожаловать в нашу команду, парень.
      Принц Гарендир вежливо улыбнулся и, решительно кивнув головой, сказал:
      – Хорошо, мой император, если тебе нужен на троне Галана надёжный помощник, а не марионетка, я согласен, но я сразу же хочу сказать вот о чём, сир. Во-первых, Роант будет выведен из состава моего королевства и объявлен экстерриториальным городом, подчинённым лично тебе. О деталях мы поговорим позднее. Во-вторых, ты забираешь в Роант всех своих губернаторов и экс-короля Бастиана. Мне в моём королевстве не нужны временщики, которые спят и видят во сне, как их коронуют где-нибудь на другом конце галактики. Это же самое относится и к вам, господа планетарные короли. Будет гораздо лучше, если вы прямо сейчас назовёте своих преемников и передадите им если не всю полноту власти, то хотя бы основные полномочия по части управления, оставив за собой право представлять планетарное королевство в Государственном совете. Ну, и последнее, мой император, я не позволю никому совать нос в свои дела и буду править Галаном так, как велит мне моя совесть и честь черного рыцаря. Поэтому Галан ждут кое-какие перемены. Ломать я ничего не собираюсь, но кое-где затяну гайки.
      Император радостно заулыбался и, по-дружески хлопнув короля Бастиана по плечу, весёлым голосом сказал:
      – Ну, что я тебе говорил, Басти! Парень будет отличным королём и уж у него-то никто не забалует. – Посмотрев на принца с оценивающим прищуром, он воскликнул – Гар, мальчик мой, именно этого я и добиваюсь! Мне нужен на троне Галана такой парень, которого все мужики будут побаиваться, а бабы боготворить, как меня самого, но правителем Галана буду уже не я, а назначенный мною король. Принц Гарендир, твоё духовное возрождение только укрепит мою власть в галанской империи. То, что ты действительно спас всю нашу звёздную систему, позволит мне сделать кое-какие важные нововведения, но о деталях мы действительно поговорим позднее. Ну, что же, друзья мои, вот и настал черёд дома Фартинидов править Галаном не по праву силы, а по закону дома Роантидов и моему повелению.
      Принц Гарендир был изрядно озадачен этим заявлением императора, наполовину циничным, наполовину исполненным истинного величия. Король Бастиан и Жано смотрели на Сорквика влюблёнными глазами, все остальные тоже и только Микки и Велимент ехидно ухмылялись. Последний и вовсе не выдержал и сказал:
      – Дед, а почему бы тебе сказать было Гару, мол, принц, ты отличный парень, да, к тому же нравишься бабам, вот и рули Галаном себе в удовольствие и мне на пользу? Нет, тебе обязательно нужно было приплести сюда ещё закон дома Роантидов и какую-то силу. Ты, что же, хотел намекнуть на то, что Гар когда-то был зомбирован этими гадами, которых Игги так до сих пор и не поймал? Так ты это зря.
      Ему возразил сам принц Гарендир, который сказал:
      – Нет, князь, это было сказано не зря. К твоему сведению я прекрасно помню всё то, что помимо моей воли вложил в мою голову Латон Квинтерус. И для меня является большой удачей, что "Око Роанта" так до сих пор его не обнаружило. Я обязательно отыщу этого негодяя и предам суду ещё до своей коронации, клянусь поясом Великой Матери Льдов. Аймо.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Огромная пружина поддерживающего побега алмазного дуба, выросшая на опушке леса, была готова чуть ли не с минуты на минуту выстрелить в небо. Лес Поркера был готов к тому, чтобы накрыть своим серебряным куполом всю планету целиком и воцариться на ней безраздельно. В этом ему помогли люди. Последним местом на планете, где не росли алмазные дубы и зеркальные буки, оставался Каньон Дьявола в западном полушарии, который протянулся с севера на юг на семь с половиной тысяч километров и достигал в глубину девяти километров.
      Когда-то, несколько сотен миллионов лет назад, в те времена, когда на Поркере ещё имелись моря, Каньон Дьявола был огромной глубоководной впадиной. По мере того, как лес Поркера набирал силу, он выпил все моря, всосал их в свою сложную экосистему и на планете был создан совершенно иной круговорот воды в природе, полностью подчинённый коралловым деревьям, этим истинным повелителям леса. Именно они создали лес Поркера таким, каким увидели его галанцы. Из космоса Поркер был похож на серебряный шар, отполированный до зеркального блеска, по всей поверхности которого были равномерно расположены тёмно-фиолетовые звёздочки огромных светопринимающих соцветий-окон алмазных дубов. Ничто кроме Каньона Дьявола не говорило о том, что на этой планете есть высокие горы и глубокие впадины.
      Впрочем, самой высокой горой Поркера был огромный, сильно вытянутый в длину, пологий холм, названный Сухим Мостом. Мало кто знал о том, что когда-то это была гора высотой в семь километров, от которой, благодаря упорству леса, остался лишь холм высотой всего в два километра с четвертью. Самые удивительные растения на свете, – горькие камнеломки, буквально срыли эту гору, разломав её на глыбы, а другие, не менее удивительные растения, каменные лианы, растащили их окрест, засыпав обломками все горные долины, отроги, овраги и прочие впадины. За исключением Каньона Дьявола, лес Поркера сгладил рельеф планеты и сгладил его весьма основательно. Поэтому самое высокое дерево леса, Большой Сиссар, растущее в Ложбине Туманов, достигало высоты в шесть километров триста два метра, а самые низкие, растущие на Сухом Мосту, имели в высоту всего три с половиной километра. От того-то Поркер и был похож из космоса на идеально ровный серебряный шар.
      Как только с поверхности планеты были убраны мёртвые города, королева Бина предложила коралловым деревьям, растущим в Ложбине Туманов, заселить Каньон Дьявола молодым лесом. Поначалу те отказались, поскольку миллионы лет лес Поркера сбрасывал в него морскую соль и все те минералы и химические вещества, которые были ему вредны. Однако, королева Бина не зря считалась повелительницей леса. Пусть и не сразу, но она всё-таки смогла убедить коралловые деревья в том, что людям под силу убрать с Поркера эту свалку химических отходов, засыпать каньон камнями и даже насыпать поверху плодородный слой почвы. Коралловые деревья, пошелестев своими алыми листьями и почесав ветвями-руками свои тыковки, дали ей добро и люди тотчас принялись за работу.
      Каньон Дьявола вычистили от морской соли, солей тяжелых металлов, ртути и прочего несъедобного добра, а затем засыпали пустотелыми керамитовыми блоками, чтобы не продавить кору планеты. Вулканическая активность на Поркере была довольно слабой, но король Сиссар, известный перестраховщик, предпочёл не рисковать понапрасну. После того, как Каньона Дьявола не стало, его подданные настелили стометровый слой глины, а затем уже насыпали на него почти трёхсотметровый слой щебня вперемешку с гумусом, который собирали почти со всех обитаемых планет галанской империи. Только после этого лес выслал в Долину Королевы Бины своих разведчиков, похожих на перекати-поле. И вот, после многих лет раздумий, коралловые деревья отдали приказ алмазным дубам двигаться вперёд. Естественно, что ни одно дерево, растущее на краю Каньона Дьявола с места не стронулось, ведь лес Поркера, который был по сути дела единым живым организмом, имел иные средства передвижения.
      Для этой цели ему служили поддерживающие побеги алмазных дубов, их опорные горизонтальные ветви, а также защитные кроны зеркальных буков. Два этих самых высоких дерева леса Поркера, алмазный дуб и зеркальный бук, являлись его жизненной основой, тем каркасом, на котором строилась вся остальная флора планеты, насчитывающая уже свыше ста пятнадцати тысяч видов растений, которая вполне мирно сосуществовала с фауной этого удивительного мира. Буквально каждое из этих растений вызывало восхищение галанских ботаников как своим внешним видом, так и фантастическими свойствами и способностями. А ещё флора Поркера поражала их своими стремительными переменами. Шутка ли сказать, человек осваивал этот мир менее пятидесяти лет, а на нём уже появились по велению коралловых деревьев не просто съедобные, а очень вкусные и полезные плоды, – ягоды, фрукты, овощи.
      Но, при всём этом самыми поразительными растениями были всё-таки алмазные дубы и зеркальные буки. Алмазный дуб поражал воображение не только своей высотой, но ещё и тем, что это дерево было очень сложно устроено. В своей нижней части, а это было ни много, ни мало, а целых восемьсот метров, а то и все два с половиной километра в высоту, алмазный дуб походил на своеобразную пирамиду. Вокруг центрального ствола, имевшего в диаметре в среднем сто пятьдесят, двести метров, росли под углом в тридцать градусов мощные боковые поддерживающие стволы-контрфорсы, образующие фундамент этого гиганта, достигающий в поперечнике от шестисот метров до полутора километров.
      От основания пирамиды змеились во все стороны толстенные, до пяти метров в диаметре, водосборные корневища, которые, разветвляясь, покрывали собой всю поверхность планеты. Они образовывали вокруг основания опорных стволов громадные водонакопительные корни-клубни, эдакие наросты-насосы, от которых вверх по поддерживающим стволам, оплетая их собой, поднимались до самой вершины нижней части дуба, питающие корневища-трубопроводы. Там водонапорные корневища срастались воедино и образовывали так называемое главное водное кольцо или центральную водосборную чашу алмазного дуба, имеющую форму широкого конуса и питающего водой все растения второго уровня. При этом водоносные корневища трансформировались в глубокие водоёмы-соты, которые охватывали ствол алмазного дуба кольцом почти стопятидесятиметровой ширины.
      Возле самого ствола эти водоемы достигали глубины в шестьдесят метров при ширине в пятнадцать, двадцать метров. У краёв чаши они были поменьше глубиной и пошире. Как и во всяких нормальных озёрах и реках в этих водоёмах, вознесённых на высоту в километр и выше, во множестве водилась всяческая озерная и речная живность, а по узким берегам селилась водоплавающая птица. Снизу эти водоёмы поддерживались на каждом алмазном дубе ровно двенадцатью горизонтальными ветвями, имеющими весьма странную для обычного дерева форму. У основания они были узкими, не более семи метров в ширину, но очень вытянутыми по высоте, до ста пятидесяти метров и, постепенно расширяясь, превращались в довольно широкие прямые дороги, соединенные между собой, словно паутина. Поркериане называли эти огромные ветви нижними мечами.
      В тех местах, где эти ветви-дороги перекрещивались, они опирались на поддерживающие побеги-колонны, которые также были оплетены водоносными корневищами. На верхушках этих витых колон алмазные дубы также выращивали выносные чаши, – ячеистые озёра с чистейшей, всегда свежей водой, которые пополнялись как за счёт дождей, так и водоносными корневищами. Вдоль поддерживающих побегов-колонн вверх поднимались также стволы зеркальных буков, но они были куда изящнее алмазных дубов. Водоносные корневища оплетали их и крепко прижимали к побегам-колоннам и давали им возможность подниматься ещё выше, так как сверху, от горизонтальных ветвей, называемых средними мечами, вниз также спускались поддерживающие ветви-колонны, которые образовывали над выносными чашами шатры причудливой формы, центральным шестом которых был идеально круглый, гладкий и лаково-блестящий, голубоватый ствол зеркального бука.
      От чаши ствол алмазного дуба был цилиндрическим и поднимался на высоту не менее одного километра. В причудливом беспорядке из него вырастали боковые ветви, украшенный пышными шапками вечнозелёной листвы, с которых вниз к центральной чаще спускались длинные лианы. На нижних мечах также росло множество зеленых ветвей алмазного дуба, всевозможных лиан, спускающихся до самой земли, а также малых водоносных побегов, которые по неопытности можно было принять за лианы. Они носили второстепенный характер и, спускаясь вниз с километровой и более высоты, соединившись с водоносными корневищами, поили водой лианы.
      Весь нижний ярус, плотно заросший лианами и водоносными побегами, поркериане называли то Трюмом, то Парилкой, а то и того похуже, Зелёным Адом. Зато средний ярус с его большими открытыми пространствами, перемежаемыми стволами алмазных дубов и зеркальных буков, они ласково называли Прохладой и не случайно. Если внизу, у самой земли температура воздуха достигала порой семидесяти трёх градусов, то в Прохладе она редко поднималась выше сорока пяти. Но это в прежние годы. Хотя лесу на Поркере был не один десяток миллионов лет, он так полностью и не привык к тому потоку солнечной энергии, который изливал на него Обелайр и королю Сиссару это было прекрасно известно.
      Поэтому, как только Пак сделал все расчеты, на что ушла всего одна неделя, он вцепился в Сорквика, как поркерианский лесной прыгающий клещ, а они на этой планете достигали в размерах пятнадцати сантиметров, и буквально заставил его снова собрать всех своих подданных в кучу и совершить ещё один планетарный телепорт, что и было сделано ровно через две недели после того, как Календиз был переброшен поближе к Обелайру. Результат не замедлил сказаться. Прошло всего каких-то четыре дня и температура воздуха в Трюме опустилась почти на двадцать градусов, а Прохлада и вовсе превратилась в самый настоящий рай, поскольку днём в ней было не выше тридцати одно градуса, а ночью и вовсе всего двадцать три градуса по стандартной шкале. Лес Поркера, можно сказать, облегчённо вздохнул, да, оно и понятно, ведь теперь ему не требовалось тратить столько сил на защиту от мощного светового потока.
      Даже в третьем ярусе, который поркериане называли Сияющим Пеклом, стало заметно прохладнее и если раньше температура воздуха доходила там до семидесяти восьми градусов, то теперь она опустилась до вполне приемлемых сорока шести градусов днём и до двадцати одного градуса ночью. Поркериане ликовали, ведь теперь они могли жить практически во всех трёх слоях своего любимого леса, но более всего их радовало то, что Сияние малость угасло.
      Сияющее Пекло мало чем отличалось от Прохлады и было устроено почти точно так же. Те же озёра-соты и те же ветви-дороги, вот только ветви алмазных дубов и зеркальных буков здесь расходились от центральных стволов, словно метёлки, образуя в вышине светозащитные зонтики, состоящие из множества слоёв листьев. В толщину этот полог имел более пятидесяти метров, а его самый верхний, светоотражающий слой, который состоял из плотно уложенных друг на друга листьев, ворсистых изнутри и плотных, блестящих, серебристо-белых снаружи, имел толщину в полметра и представлял из себя самое настоящее чудо природы. Как листья алмазного дуба, так и листья зеркального бука имели здесь практически одинаковую форму и напоминали своим видом рыбью чешую.
      Под самым пологом царил горячий, сухой полумрак, а светоотражающие листья алмазных дубов и зеркальных буков, их ещё называли сухой листвой, походили на толстый картон, отлакированный с одной стороны и подбитый войлоком с другой. Не будь алмазные дубы деревьями совершенно особо вида, в лесу Поркера царил бы непроглядный мрак, но в том-то всё и дело, что это были алмазные дубы, которые не случайно были названы именно так. С одной стороны древесина алмазного дуба отличалась невероятной прочностью и не уступала по своим механическим свойствам хорошему керамиту, но с другой стороны она состояла из миллионов тончайших световодов.
      Центральная ветвь каждого алмазного дуба венчалась светопоглощающей воронкой, имеющей форму правильной двенадцатилучевой звезды, имевшей в поперечнике не менее пятидесяти метров. Центральную звезду в геометрически правильном порядке окружало ещё порядка трёхсот звёзд-воронок поменьше, диаметр которых составлял тридцать метров и все эти растительные фотоэлементы были подлинным чудом природы. Принимая в себя потоки света от Обелайра, они доносили его с минимальными потерями до самой земли. Чешуйчатая, зеленоватая кора алмазного дуба излучала свет, подобно неоновым трубкам, только это были о-го-го какие осветительные приборы. К тому же световоды алмазного дуба оплетали собой не только все поддерживающие стволы-колонны, но и водоносные побеги и даже корневища, вот потому-то весь лес Поркера и был пронизан таким мощным, зеленоватым Сиянием, что без тёмных, солнцезащитных очков в него лучше было не соваться.
      При том условии, что в лесу Поркера было очень влажно, а света было и вовсе завались, да, к тому же и тепла было с избытком, все растения в нём росли с потрясающей скоростью. Да, и зверья в нём тоже водилось с избытком. Самыми крупными хищниками в лесу Поркера были костлявые дьяволы, обитатели горячих поркерианских болот. Как это ни странно, но этих здоровенных тварей, имевших в длину до восьми метров, следовало бы отнести к насекомым, очень похожим на древнетерранских богомолов, но только потому, что они имели очень прочный наружный экзоскелет, три пары костлявых ног и пару длинных, суставчатых рук, вооруженных тремя громадными, зазубренными когтями, из которых было практически невозможно выбраться. А ещё у них, как и у богомолов, были широко разнесённые, здоровенные круглые глаза и клыкастая, лягушачья пасть, но вообще-то это были рептилии, весьма отдалённо напоминавшие древнетерранских черепах, вот только панцирь у них был сложносоставной и весьма гибкий из-за множества сочленений.
      Костлявые дьяволы трескали всё подряд, но самой любимой их пищей было второе по размерам животное Поркера, – лысые древоточцы. Это были теплокровные животные, достигавшие в длину от пяток до макушки почти двух метров, очень похожие на ленивцев древней Терры и хотя лысыми их было назвать трудно, поскольку как раз на головах у них росла черная, длинная шерсть, лысыми их прозвали потому, что тело у них было бледным и полностью лишенным шерсти. Так что скорее это были голые древоточцы. А ещё они очень были похожи по форме тела на людей, но поркериане, ненавидевшие лысых древоточцев за то, что они питались соками алмазных дубов и потому были главными вредителями их обожаемого леса, этого и в упор не хотели замечать.
      Большую часть времени лысые древоточцы проводили медленно ползая по питающим корневищам и именно этим напоминали ленивцев, но это только до того момента, пока они не услышали скрежета, грохота и клацанья приближающегося костлявого дьявола. Заслышав эти звуки, они всей стаей срывались с места и развивали при этом невероятную прыть, но костлявые дьяволы умели не только с грохотом ломиться сквозь лес напрямик, но и тихо ползать по земле, а потому их коллективная охота практически всегда оказывалась удачной.
      Лысые древоточцы были не так примитивны, как это считали коренные, так сказать, поркериане, но это смог заметить только Хальрик Соймер, главный эколог ордена рыцарей Варкена. Он как перебрался на Поркер на следующий день после того, как эту планету во второй раз посетил Жано Коррель, так больше и не покидал его более, чем на двое суток, да, и то лишь за тем, чтобы собрать в Варкенардизе свои манатки и подбить бывших охотников на зелёных барсов последовать за ним вместе с этими могучими красавцами. Поркериан интересовал один только лес, на который они молились денно и нощно, и ко всякому зверью, обитавшему на их планете за исключением костлявых дьяволов, главных пожирателей лысых древоточцев, они относились весьма подозрительно, априори считая его вредителем леса. Хальрик, с его пытливым умом исследователя, сам присвоил себе звание главного эколога сначала ордена, а потом и всего Поркера. Хотя он и не был стопроцентным поркерианином, все остальные подданные короля Сиссара, не исключая его самого и даже королевы Бины, уже очень скоро почувствовали на себе тяжелую руку черного рыцаря.
      Хотя Хальрик Соймер и был черным рыцарем, а стало быть вставал на одно колено и целовал руки каждой женщине, он не очень-то стеснялся в выражениях, когда делал выволочку какой-нибудь даме, служащей в лесном патруле, за то, что та пришибла какую-либо зверушку. Навсегда позабыв о том, что он сам когда-то был охотником-промысловиком, Хальрик моментально зверел и приходил в неистовство, если узнавал о том, что кто-то мимоходом лишил жизни хотя бы лысого древоточца. Он ревел, словно равелнаштарамский барс и изрыгал на голову душегуба страшные проклятья, а когда это был трао или архо, не стеснялся брать в руки дубинку, выструганную из ветки алмазного дуба. С упорством достойным самого лучшего из сардаров, он внушал поркерианам мысль о том, что лес Поркера это единый живой организм и что в нём нет вредителей, а задача человека только в том и заключается, чтобы поддерживать баланс и гармонию между его флорой и фауной.
      Поначалу ему не очень-то верили, но всё изменилось в тот день, когда через каких-то двадцать лет после того, как в лесу появились новые охотники на лысых древоточцев, – зелёные и синие барсы, коралловые деревья вырастили сразу несколько сотен новых видов лиан с крупными, сочными плодами очень похожими по вкусу на мясо, с плодами, белый сок которых был похож на молоко гонзарга и даже с плодами, подобными гатаньему сыру. Это была заслуга жены Хальрика, красавицы Зармины, главной военной предводительницы всех равелнаштарамских барсов и лучшей помощницы и подруги королевы Бины. Произошло это не только потому, что Зармина вместе с Хальриком добрых два месяца кряду каждую ночь проводила в Ложбине Туманов, занимаясь с мужем любовью под сенью коралловых деревьев на здоровенной овальной синей шкуре с фиолетовыми разводами, втолковывая им между делом, что долг платежом красен, но и потому, что численность лысых древоточцев резко уменьшилась.
      С появлением на самом нижнем этаже леса новых плодов, которые сразу же стали лакомством не только для зелёных барсов и костлявых дьяволов, но и для другого зверья, включая человека, поркериане невольно призадумались. Нельзя сказать, что они полюбили лысых древоточцев, но во всяком случае перестали их истреблять без счёта. К тому же теперь, когда Хальрик затевал очередную экспедицию куда-нибудь к черту на рога, чтобы изучить популяцию этих тварей, уже никто не крутил пальцем у виска. А вскоре главный эколог доказал всем с фактами в руках, что в слюне лысых древоточцев содержится фермент, который позволяет зеркальным букам и алмазным дубам накапливать в сухой листве никель, цинк и кадмий, которые придавали ей характерный металлический блеск и наделяли её светоотражающими свойствами.
      Только после этого поркериане окончательно смирились с лысыми древоточцами и той ролью, которая была уготована людям на Поркере самой Великой Матерью Льдов, а именно, быть интеллектуальной базой леса. Его истинным мозгом были коралловые деревья, но мозги эти были чрезвычайно бестолковые, хотя и весьма досужие. В то время, как все поркериане без исключения относились к этим странным деревцам, имевшим в высоту не более шести метров, с подчёркнутым пиететом, Хальрик, не стесняясь, называл их полными придурками, идиотами и дебилами, но при этом был настолько в них влюблён, что вслед за королём Сиссаром посадил парочку этих деревьев, мужское и женское, в своей спальне, проведя в неё большой водоносный побег. Это избавило его от необходимости всякий раз, когда ему требовалось что-то объяснить этим милым и нежным бестолочам, тащиться на всю ночь в Ложбину Туманов.
      Хальрик Соймер знал о лесе Поркера куда больше, чем любой поркерианин-первопоселенец и мог легко узнать ещё много чего интересного, если бы удосужился сесть за свой домашний компьютер, вложить в него инфокристаллы с информацией, собранной за миллионы лет Нэксом и Бэкси, и подробно изучить её, но он этого не сделал в первые дни своего появления на Поркере и не собирался делать впредь. Футляр с инфокристаллами он обнаружил в своём сейфе тогда, когда вернулся в Равел за своими вещами и Зарминой. Он так и не понял, откуда он у него взялся, но, бегло просмотрев содержимое инфокристаллов уяснил для себя две вещи: первое, он слишком поздно их обнаружил, черные рыцари уже успели нанести урон великому лесу Поркера, чем едва не поставили его на грань уничтожения, причинив страшную боль коралловым деревьям; и второе, вся информация, имевшаяся на этих инфокристаллах, безнадёжно устарела, поскольку благодаря королеве Бине лес Поркера принял-таки человека, как главного своего друга и защитника. Ну, а то, что коралловые деревья были телепатами и то, что главный алмазный дуб леса Поркера – Большой Сиссар или, как его ещё называли, – Сиссар Великий, был столичным деревом, поркериане знали и без этих инфокристаллов.
      Поэтому Хальрик Соймер не показывал этих инфокристаллов никому, даже своей жене. Эта информация теперь не имела никакого смысла по той причине, что лес Поркера очень сильно изменился и теперь, когда галанцы отодвинули эту планету от Обелайра, перемены будут только нарастать в геометрической прогрессии. Если раньше у подданных короля Сиссара только и хватало ума на то, чтобы уболтать лес отдать им пару ветвей на продажу, то теперь некоторые умельцы вроде Рамена Вормерта и его супруги Лиры, матери битюга Малки Малая, умудрялись, не слезая со своего брачного ложа выращивать из алмазного дуба за окнами своего замка, прицепленного к Большому Турнелю, шкафы, комоды, кровати, кресла и прочую резную деревянную мебель, за которую жители Роанта были готовы платить золотом чуть ли не по весу потому, что это было самое настоящее чудо, только чудо не рукотворное.
      Научились поркериане выращивать из алмазного дуба, которому можно было придать очень красивые цвета, множество других вещей начиная от музыкальных инструментов и заканчивая зыбками для младенцев. Поставлял Поркер в другие миры галанской империи и редкостные деликатесы растительного происхождения. Однако, уже совсем скоро главным предметом экспорта Поркера должны были стать сами коралловые деревья и вовсе не благодаря чьей-то настойчивости. Так пожелали они сами, мечтая поселиться в супружеских спальнях подле мохнатых биоэратотронов, а вместе с тем и в местах большого скопления народа, типа ресторанов и кафе. Вот такие у них были вкусы, но такими они стали не сразу.
      Когда-то, несколько десятков миллионов лет назад, Веридор Мерк, высадившийся на Поркере, после нескольких недель изучения так охарактеризовал коралловые деревья: – "Они, несомненно, являются самыми сильными телепатами среди всех растений, но Боже мой, до чего же они вонючие! Эту тошнотворную вонь невозможно перенести не смотря на их редкостную красоту и удивительную шелковистость войлочной коры". Да, видел бы он их после того, как люди убили несколько сотен огромных алмазных дубов. После той чудовищной бойни коралловые деревья стали ещё и смертельно ядовитыми для людей и только благодаря терпению королевы Бины и её супруга они, простив людей, стали вместо жуткой вони источать приятный запах ночных фиалок. С такими качествами и с тем, что коралловые деревья умели навевать людям, находящимся рядом с ними, приятные грёзы и рождать в их душах спокойствие и уверенность в себе, они обещали стать такими же их спутниками, как коврики варкенского живого мха. Так считал король Сиссар Золотые Руки.
      Хальрик Соймер между тем подметил ещё одну особенность коралловых деревьев. Практически для всех животных Поркера, кроме нескольких видов бабочек, странствующих пчёл, золотоглазых шмелей и зелёных пересмешников, маленьких птах, умеющих петь на разные голоса, коралловые деревья, хотя они и стали пахнуть очень приятно, по прежнему были смертельно ядовиты и потому никто кроме этого маленького крылатого народца не смел даже приближаться к Ложбине Туманов. Теперь в этот короткий список были включены также и лысые древоточцы и Хальрик никак не мог понять, почему это произошло.
      Пока что он лично видел всего одну небольшую стаю этих человекоподобных животных, которые, убегая от двух костлявых дьяволов, спрятались за их бутылковидными стволами и вместо того, чтобы сыграть в ящик, как это им и полагалось, спокойно переждали опасность и затем отправились по своим делам в лес. Костлявые дьяволы хотя и были жутко голодными, в Ложбину Туманов не сунулись, что Хальрика совсем не удивило, поскольку те фитонциды, которые выделяли коралловые деревья, действовали на всех остальных животных ничуть не хуже нервно-паралитического газа. Это событие весьма удивило главного эколога и заставило его пристальнее присмотреться к лысым древоточцам, которых он предпочитал теперь называть пооки по их характерному призывному звуку и даже внёс это название во все известные ему справочники, вымарав из них прежнее, оскорбительное, как он считал, название этих животных.
      Произошло это тридцать два стандартных года назад и с тех пор слово пооки прочно вошло в лексикон паркериан. Словосочетание лысый древоточец если и употреблялось, то только как ругательство в отношении какого-нибудь редкостного раздолбая или горожанина, так поркериане называли всех гостей из внешних миров. Себя они называли не иначе, как жителями леса и не обижались, если их обзывали лесными чертями или просто лешими. При слове пооки теперь морщились одни только старики, да, и то лишь те, которые работали в основном в Прохладе, зато парни из лесного патруля и молодёжь, когда хотели похвалить кого-то за быстроту реакции, говорили: – "Шустрый, как пооки", а Хальрика и вовсе прозвали Повелителем Пооки за то, что он запретил барсам охотиться на молодых пооки и позволял им лопать одних только старых самок, которые после тридцати лет становились до жути плодовитыми.
      В силу той причины, что самок рождалось раза в три больше, а по настоящему опасными врагами пооки из поркерианских хищников были одни только костлявые дьяволы, эта политика привела к тому, что теперь самцов и самок пооки было примерно поровну. До того момента, как на Поркер были завезены зелёные и синие барсы, пооки насчитывалось не менее десяти миллиардов и они представляли для леса Поркера вполне реальную угрозу. Теперь их численность не превышала двух миллиардов и они перестали быть опасными. К тому же Хальрик Соймер, который уже достаточно хорошо изучил пооки, выяснил, что эти человекообразные существа могли питаться не одними только соками алмазных дубов.
      Их челюсти были устроены почти так же, как и у человека, вот только зубы у них были несколько иными. На верхней челюсти пооки имелись два острых, длинных клыка, которые они вонзали в кору, а нижняя челюсть была вооружена не менее острыми треугольными, как у пилы, зубами. Широко раскрыв свою пасть и вонзив в кору водоносного корневища алмазного дуба свои клыки, пооки совершая нижней челюстью движения из стороны в сторону, пропиливали кору как раз в том месте, где к поверхности подходили капилляры, наполненные густым, сладким млечным соком. Алмазные дубы были устроены таким образом, что их кора была, как бы покрыта непрозрачными чешуйками размером с детскую ладонь, отделёнными одна от другой прозрачной, светящейся стекловидной корой. Под чешуйками живая древесина была мягкой и буквально пропитанной соком, зато о светящуюся её часть любой пооки мог запросто обломать все свои зубы. Таким образом алмазный дуб был просто создан для пооки.
      Вместе с тем пооки были травоядными животными и у них имелся превосходный набор жевательных зубов, моляров и премоляров, а потому, если их согнать с корневища, они могли запросто подхарчиться молодыми побегами других растений, коих в лесу Поркера произрастало великое множество, и их плодами. Подметил Хальрик и другую особенность физиологии пооки, которая имела отношение к деторождению. Половозрелая самка пооки была беременна всегда, пока она питалась исключительно млечным соком алмазного дуба. Своё потомство, а это был один единственный детёныш, самка вынашивала всего два месяца, после быстрых родов прикладывала ртом к прогрызенной в коре дырке и двигалась дальше, вынашивая в своём чреве следующего детёныша. Крохотный зеленоватый пооки, в котором росту было всего восемь сантиметров, почти сливался с корой и, питаясь млечным соком круглые сутки, рос очень быстро. В три года пооки, питающийся соком алмазного дуба, имел рост около метра и был вполне самостоятельным молодым зверьком. Половой зрелости самцы достигали к пятнадцати годам, а самки к десяти, но это касалось только тех самок пооки, которые выросли на корневищах алмазных дубов.
      Совсем по другому дело обстояло с теми самками, которые были вынуждены перейти на растительную пищу, а таковых в лесу становилось всё больше и больше. При всём том, что это были одни и те же пооки, они очень сильно отличались друг от друга. В первую очередь своим социальным поведением. Травоядные, так сказать, пооки, собирались в стада численностью до двухсот особей и о них Хальрик Соймер, который весьма неплохо знал по электронным книгам жизнь приматов, утверждал, что их поведение почти ничем не отличалось от шимпанзе древней Терры и точно таких же обезьян многих других миров галактики, только пооки были намного крупнее и сильнее шимпанзе, ведь некоторые из самцов имели рост под два метра и даже немного выше, чем очень смущали людей. Ну, это происходило ещё и потому, что они были очень похожи на людей и если бы не их огромные, чуть ли не в пол лица, глаза и крошечные носики, это сходство было бы практически полным.
      Самки пооки имели молочные железы и если переходили на растительную пищу, то вынашивали детёнышей не два, а целых двенадцать стандартных месяцев. В этом случае детёныши рождались у них не только зрячими, но уже с зачатками молочных зубов. За этот срок у самок начиналась лактация, но её период был очень коротким, всего шесть стандартных месяцев. К этому времени маленькие пооки уже начинали ходить и без каких-то видимых усилий матери переводили их на растительную пищу и поскольку лето на Поркере длилось под кронами алмазных дубов и зеркальных буков практически круглый год без каких-либо скидок на полярные области, где лес, как и в низинах, был особенно высоким, то молодые побеги также можно было найти в нём в любое время года. Ну, а в самом крайнем случае, если не задерживаться надолго на одном месте, любой пооки, даже годовалый младенец, всегда мог подзакусить млечным соком. По сути Поркер представлял из себя парник планетарного масштаба и когда равелнаштарамские барсы согнали пооки с корневищ алмазных дубов, то за исключением того, что пооки стали больше двигаться, их жизнь не очень-то изменилась в главном, то есть не стала более опасной.
      Даже наоборот, кочевые пооки находились в большей безопасности, чем раньше. Мелкие хищники, такие, как древесная кошка Тержана или дымчатый леопард, опасались нападать на пооки, кормящихся на лианах или бредущих по лесу. Тут они сами могли попасть им на зуб. Хотя пооки не ели мяса, высосать кровь из попавшегося им под руку зверька или лесного клеща, напившегося чьей-либо кровушки, им было, что раз плюнуть. Костлявые дьяволы были им опасны только вблизи болот, а барсам было строго-настрого запрещено охотиться на кочевых пооки и потому эти лесные бродяги зажили припеваючи. Ну, а когда в лесу появились новые растения с высококалорийными плодами, для пооки и вовсе наступили светлые времена. Впрочем, на Поркере всегда были светлые времена и даже после того, как эта планета была отодвинута от Обелайра, темнее на ней не стало, хотя сделалось малость прохладнее.
      Как только это произошло, Хальрик немедленно отправился в лес, чтобы лично убедиться в том, что его флоре и фауне не будет причинён сколько-нибудь значительный ущерб. Пока всё было нормально. Кочевые пооки, этот предмет пусть и не явной, но не такой уж и тайной заботы Хальрика, это похолодание переносили без особых мучений. Они просто стали больше есть и двигаться, да, собираться на ночлег группами по шесть-восемь особей. Остальные животные, птицы, рептилии и насекомые также помирать в массовом порядке, похоже, не собирались. Туго пришлось одним только оседлым пооки, они, явно, мёрзли, особенно под утро, но они главного эколога не очень-то беспокоили, поскольку утро кочевых пооки начиналось с того, что те первым делом торопились напиться млечного сока, а уж потом отправлялись на поиски съедобных плодов, а стало быть ферменты, содержавшиеся в их слюне, попадали в корневища во вполне достаточном количестве.
      Но самое главное, экспансия леса на пространство бывшего Каньона Дьявола не остановилась. Хальрик Соймер сидел в удобном шезлонге, поставленном на платформе-антиграве, оснащённой различным научным оборудованием, и, держа в руке бокал с соком, наблюдал за тем, как будущий поддерживающий побег готовится выстрелить в небо. Он был уже полностью сформирован и походил на диск высотой в шестьдесят метров и диаметром в добрых девятьсот метров, прикреплённый к огромной трубе корневища, углубившейся на рукотворную целину почти на пять километров. Это был вполне обычный прыжок леса. Следующим шагом станет выброс саженца алмазного дуба и вот тогда лес шагнёт сразу километров на двадцать пять, но это произойдёт не ранее, чем через три месяца.
      В той спирали, за которой Хальрик наблюдал вот уже три дня, лес собрал целую прорву веществ роста, но пока что это было выражено только в том, что в середине диска сформировалась зачаточная башня кроны зеркального бука, а в том месте, где заканчивалось напорное корневище, образовался целый клубок плотно упакованных побегов. Вечерело и потому диск уже находился в тени лесной опушки, защищённой на всю высоту зеркальными листьями и только в самом низу они не доходили до земли метров пять. Неизвестно за каким чертом из леса вышло целое стадо пооки и, пройдя по корневищу-трубе, забралось внутрь зачаточной кроны. Если лесу вздумается выстрелить поддерживающим побегом прямо сейчас, то этим глупым пооки точно не поздоровится. Ведь их в считанные минуты зашвырнёт на высоту в добрых два с половиной километра. Хальрик почесал макушку и решил оставить всё, как есть. Уж если этим пооки суждено погибнуть, то так тому и быть. Он вообще предпочитал не вмешиваться в жизнь леса без особой надобности.
      Стоило ему подумать об этих пооки, как диск шевельнулся и стал вставать на ребро. Точнее его ставили таким образом побеги напорного корневища, очень похожие на домкраты. Крона зеркального бука сжалась и стадо пооки, насчитывающее почти триста голов, окончательно угодило в западню. Теперь уж они точно не попадают на землю и не разобьются, а станут добычей стервятников, во множестве обитающих в Прохладе. Правда, перед тем им придётся помучиться недели две, пока лес не обустроится на новом месте. Что же, это будет вполне закономерным итогом безумства этих несчастных пооки. Подумав так, Хальрик тут же забыл о них и сосредоточил всё своё внимание на следующем шаге леса.
      Как только диск встал на ребро, из напорного корневища были выброшены вперёд корневища-якоря, их было аж тридцать четыре штуки и они улетели на добрых четыреста метров. Это на поверхности земли. Диск к тому же слегка приподнялся, но уже потому, что ещё девять винтообразных корневищ стали ввинчиваться в довольно рыхлый и податливый грунт, обильно пропитанный водой сразу четырнадцати растопленных комет, в которой была растворена масса питательных веществ. В обычных условиях у леса уходило на эту работу двенадцать часов, а тут он управился за каких-то полчаса, но только потому, что Хальрик Соймер продумал всё до мелочей.
      Свою летающую платформу-лабораторию Хальрик поставил на высоте в полкилометра почти в километре от диска и с этого места ему даже невооруженным лазом было видно ещё добрых два десятка дисков, вставших, как по команде, на ребро. Лес решил не мелочиться и был полностью готов к тому, чтобы сделать шаг по всему периметру подготовленной для него площадки. За атакой леса наблюдало несколько десятков тысяч солдат лесного патруля во главе с королём Сиссаром и королевой Биной, но главный эколог решил сегодня побыть в одиночестве и потому весь день проторчал на солнцепёке в полном молчании. Он специально попросил оставить его в покое хотя бы на этот день. Леди Зармина отнеслась к этому с пониманием и потому её платформа находилась в нескольких сотнях километров к югу. Нетерпение Хальрика достигло своего предела, когда к нему на платформу телепортировался его внук Дорси и сразу же заныл:
      – Дед, ну, ты же обещал мне.
      Не отрывая взгляда от диска, Хальрик поинтересовался:
      – И что же я обещал тебе, мальчик мой?
      – Как что? – Возмущённо завопил внук – Сегодня в Варкене проходят финальные бои и ты обещал мне, что поведёшь меня в новый колизеум!
      – А я ставил тебе какое-нибудь условие? – Продолжал гнуть свою линию, направленную на то, чтобы хоть как-то откосить от своего обещания, секонд-магистр Хальрик Соймер.
      Дорси Соймер, названный так в честь Веридора Мерка, сел в кресло и, приготовившись к длительной осаде, стал перечислять:
      – Условий, дед, ты выставил мне целых пять. Сдать экзамен по ядерной физике на пятёрку, принести свои извинения этому лысому древоточцу Лестеру, это задание я выполнил даже с превышением, поскольку ещё и помирился с ним. Затем я починил флайер сестры, этой бешенной пооки, но она его вчера опять разбила потому, что носится, как угорелая, и сегодня утром я починил его снова. Ещё ты потребовал от меня, чтобы я снял со своей руки браслет паломника. Я его не только снял, но и отдал маме. Ну, и последнее, как ты и просил, я навёл идеальный порядок в своей комнате и даже снял со стены портрет леди Корины, хотя мог этого и не делать, ведь она подарила его мне и даже надписала. Так что, дед, я выполнил всё, что ты от меня потребовал и теперь очередь за тобой. Ты обещал мне, что возьмёшь меня с собой в колизеум.
      Крыть Хальрику было нечем, но и отправляться с внуком в Варкенардиз, чтобы потерять впустую все двенадцать часов, если не больше, ему совершенно не хотелось. Тем более, что он терпеть не мог поединков гладиаторов и даже как-то раз разругался с Лино Рейтрисом по этому поводу. Тому, видите ли, вздумалось построить колизеум на Поркере. По прежнему не отрывая взгляда от диска, он сказал суровым голосом:
      – Дорси, в жизни каждого человека бывают такие моменты, когда он обязательно должен присутствовать в определённых местах. Сейчас этот момент настал для меня и я не могу покинуть Каньон Дьявола. Пойми меня, мальчик мой, я вынашивал план освоения этого гиблого места без малого тридцать лет и не могу теперь взять и просто так уйти отсюда до того момента, как лес сделает свой первый шаг. Уж лучше мне принять крейг.
      Другого ответа Дорси Соймер от своего деда не ожидал и потому не стал возмущаться. Он достал из бара бокал ледяного сока, отпил несколько глотков и пробурчал недовольным голосом:
      – Странные вы люди, взрослые. Как загонять нас в пятнадцатилетнем возрасте в темпоральный торней на целых два года, так пожалуйста, хотя всем известно, что далеко не каждый трёхсотлетний галакт выдержит это испытание. Когда нашему императору понадобились мощные сенситивы, так нас даже пустили в храм Великой Матери Льдов, чтобы мы познали любовь дочерей Матидейнахш. При этом у вас у всех были такие лица, словно нам предстояло спуститься в ледяное крошево. А ведь я тебе честно признался, дед, что у меня уже был секс с одной а-девушкой и не один раз. Вы спокойно отпускаете нас в лес и потом хвастаетесь друг перед другом тем, что кто-то из нас, юниоров, замочил вибромечом бродячего костлявого дьявола, потерявшего своё болото, но при этом нам запрещено посещать бои гладиаторов без взрослых до семнадцати лет. Смотреть по супервизору, пожалуйста, но упаси Великая Мать Льдов, если я отправлюсь в Варкен, куплю на честно заработанные в лесном патруле деньги билет и попытаюсь войти в колизеум. Воплей потом точно не оберёшься. Но самая большая глупость заключается в том, дед, что и после того, как я проторчу два года в торнее и скреплю свои волосы заколкой-трао, мне всё равно будет запрещено посещать бои гладиаторов без взрослых ещё два года, хотя я после этого имею полное право совершить брачный полёт с какой-нибудь девчонкой и стать архо на кроне Большого Сиссара. Дед, ну разве это не идиотизм? Хотя мне стукнет пятнадцать только через месяц, я уже сейчас могу облачиться в боескафандр и вступить в бой наравне с тобой или отцом. Крейсер-истребитель я пилотирую намного лучше тебя, да, и прыгун я тоже не слабый, тебе до меня ещё дотянуться надо. Ну, может быть в рукопашном бою ты меня одолеешь, но и это ещё не факт. Так почему же мне нельзя смотреть бои гладиаторов сидя прямо в колизеуме?
      Хальрику нечего было сказать своему внуку, который был на полголовы выше его ростом и действительно умел пилотировать боевые крейсера так, как ему это и не снилось. Как и Дорси, Хальрик тоже потерял невинность в четырнадцать лет и ему было неприятно вспоминать о том, как он, старательно подбирая выражения, давал внуку наставления перед посещением храма Великой Матери Льдов. Этот малый тогда его здорово уел, сказав насмешливым тоном: – "Дед, не учи рыбу плавать. Я ничуть не хуже тебя знаю, что такое член и зачем он нужен мужчине". От необходимости дать внуку ответ его избавило то, что напорное корневище завибрировало, послышался громкий шум и спираль диска, наполняемая водой, раскручиваясь, взметнулась вверх, превращаясь в опорный ствол-колонну прямо на глазах. В течение каких-то двух минут диск превратился в гладкий столб высотой под два километра и диаметром метров в сто двадцать. Из его верхушки тотчас взметнулись вверх и в стороны скрученные в тугую спираль нижние мечи, а крона зеркального бука начала медленно и величественно раскрываться и быстро подниматься вверх.
      Нижние мечи были выпущены из поддерживающего ствола с изумительной точностью и угодили прямо в окна, открытые к тому времени в сухой листве. Они стали быстро надуваться и увеличиваться в объёме. Алмазные дубы, растущие на опушке леса, последние два месяца вырабатывали сотни тысяч тонн особого сока и теперь закачивали его под огромным давлением в эти молодые побеги. Более всего это напоминало Хальрику то, как разворачиваются в пространстве промышленные модули галактов, только в данном случае всё происходило куда более величественно и масштабно. К тому же ещё и с огромной скоростью. Не прошло и получаса, как с нижних мечей стали опускаться вниз водоносные и поддерживающие побеги, к которым из леса тотчас змеями поползли лианы и водоносные корневища, подающие наверх чистейшую воду. Последними из нижних мечей стали вырастать поперечные перемычки.
      Внук Хальрика смотрел на это чудо рождения с широко раскрытыми глазами, забыв о своей просьбе. Хальрик же, глядя на это величественное зрелище, прекрасно понимал, что теперь ему уже будет не отвертеться от посещения Варкенардиза, поскольку через каких-то три четверти часа всё должно было закончиться, а до начала представления было ещё целых шесть часов с минутами. Когда на ветвях, быстро вырастающих высоко вверху, стала появляться первая листва, Дорси Соймер сказал восхищённым голосом:
      – Дед, мне уже доводилось видеть такие выстрелы в лесу. Мы с пацанами даже катались на спиралях, но я никогда не мог подумать, что на открытом пространстве это зрелище такое обалденное. – Сцепив пальцы рук в замок восхищения, он громким голосом радостно воскликнул – Лес, я преклоняюсь перед тобой! Ты самое великое из всех созданий Великой Матери Льдов.
      Вся жизнь юного Дорси Соймера прошла в лесу Поркера. Уже с пяти стандартных лет он свободно разгуливал со своими сверстниками по Прохладе, а в двенадцать впервые спустился в Трюм и стал юниором в лесном патруле. Теперь он был уже сержантом лесного патруля и командовал целым отделением погонщиков барсов, а точнее их проводников. Для Дорси лес был простым и понятным ему до мелочей миром, зато даже в Варкене парнишка терялся, хотя там и были все свои. В городе он не мог справиться с простейшими вещами и до сих пор робел входя в кабину телепорт-лифта, а на движущихся дорожках и вовсе цепенел, вызывая тем самым насмешливые взгляды. Зацепить его кому-либо, означало немедленную драку, если это был мужчина, а если над ним вздумала бы посмеяться девушка или даже взрослая женщина, то он непременно высказал бы ей всё, что думает о ней Матидейнахш, сидящая в своих ледяных чертогах. В лесном патруле никто не делал различия между мужчинами и женщинами, юниорами и взрослыми солдатами, а потому Хальрику были понятны чувства его внука. Тронув его рукой за плечо, он сказал:
      – Дорси, ты уж прости взрослых за то, что они не понимают вас, юниоров Поркера. Особенно горожан. Они ведь привыкли жить в каменных норах под защитой толстенных стен и потолков. Мы не такие, мальчик мой, мы живём в лесу и потому вы так рано взрослеете, но этого же не объяснишь каждому городскому балбесу. Ну, а что касается указов нашего императора, парень, так не станет же он издавать их отдельно для горожан и отдельно для нас, лесовиков. Поэтому ты уж потерпи пару лет, а в колизеум я тебя сегодня свожу обязательно и завтра сделаю вздрючку твоему папаше, чтобы и у него находилось время для тебя, а то надо же, взял себе за моду всё перекладывать то на меня, то на нашу бабулю.
      Дорси от этих слов вздрогнул и взмолился:
      – Дед, не надо! Отец ни в чём не виноват! Понимаешь, ты же у нас Первый и потому лучше кого-либо другого в нашем ордене разбираешься в боевых искусствах, ведь твоим учителем был сам Веридор Мерк. А ещё Веридор Мерк был твоим лучшим другом. Я же не виноват в том, что меня так тянет к боевым искусствам, а всем остальным трао и архо из клана Соймеров до этого всего нет никакого дела. Поэтому не трогай отца, он и так из своих подземных цехов почти не вылезает и приходит домой поздно вечером.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Для того, чтобы сделать своему внуку приятное, Хальрик Соймер решил для поездки в Варкенардиз надеть не мундир черного рыцаря, а клановый наряд Мерков Антальских. Точно такой же он перед этим вручил и ему. Хотя Дорси и собрал свои длинные, черные волосы в пучок детской заколкой, которая только тем и отличалась от заколки-трао, что сокол-чар на ней был вдвое меньше, юноша выглядел самым настоящим воином-трао. К тому же Хальрик велел ему нацепить на складки туники четыре серебряных значка ордена, сержантский жетон и три зелёных шеврона на рукав. Теперь всем было видно, что Дорси Соймер является боевым пилотом первого класса, канониром первого класса, а также техником-ремонтником второго разряда и мастером-связистом. Об этом говорили его серебряные значки, которые с гордостью носили даже Первые. Ну, а зелёные шевроны и бронзовый жетон с номером 711, указывали на то, что он уже три года оттоптал в Трюме и дослужился до чина сержанта в 711 патрульном полку.
      Конечно, серебряные значки были бы видны гораздо лучше на черном мундире кадета ордена, а сержантский жетон, который в лесном патруле уважительно называли Папой или Мастером вместе с Зелёными Прогулками, куда уместнее были бы на светло-бежевом мундире, но и на клановой тунике они не выглядели дешевыми побрякушками. Особенно сержантский жетон. Хальрик-младший, отец Дорси, очень гордился тем, что его сын был самым юным сержантом за всю историю лесного патруля. Таким образом его заслуги были оценены самим королём Сиссаром, который не очень-то разбрасывался званиями и наградами. Зелёную Прогулку на рукав мог получить каждый, кто честно отбатрачил в Трюме шесть полных стандартных месяцев, а вот на то, чтобы тебе на грудь прицепили Папу, у некоторых поркериан уходило не одно десятилетие. У Дорси было просто феноменальное чутьё настоящего лесовика и он оказал лесу Поркера уже не один десяток важных услуг, за что и получил сержантский жетон.
      И всё же спустившись с борта космокатера в космопорте Варкенардиза, Дорси Соймер тут же стушевался. Этот, не самый большой космопорт Галана буквально оглушил его своим шумом и гвалтом, ошеломил количеством нарядно одетых людей и особенно множеством девушек. Как его клановая туника, так и рост, стать, приятная внешность и вообще импозантность, заставляли красоток окидывать парня оценивающими взглядами, которые он, в силу своей неопытности, принимал за несмешливые или же просто издевательские. Хальрик, которому давно уже было до одного места то, как на него смотрят юные красавицы, всё быстро оценил и, неторопливо оглядываясь вокруг, словно искал кого-то, тихо сказал:
      – Послушай-ка, ты, бестолочь, нечего рассматривать носки своих сапожек. Расправь пошире плечи, подними нос повыше и улыбайся, как можно дружелюбнее каждой девчонке, если не хочешь прослыть самым тупым лысым древоточцем. Ну, а что бы ты чувствовал себя увереннее, засунь свою левую руку в потайной карман и вооружись против этих вертихвосток самым надёжным своим оружием.
      Не отрывая взгляда от носков своих сапожек, Дорси так и сделал. Пару секунд назад он почувствовал, что карман его туники, скрытый в складках, что-то стало оттягивать, но ещё не успел выяснить, что это может быть. К своему полному удивлению он обнаружил в нём свой золотой браслет паломника, подаренный ему Главной жрицей Галана, маршалом вооруженных сил храма Великой Матери Льдов леди Кориной Мейяр. Быстро надев браслет на правую руку, Дорси Соймер набрал полную грудь воздуха, широко расправил плечи и радостно заулыбался, глядя в упор на какую-то девушку-блондинку, одетую в Серебряную Тунику. Та, поймав на себе его взгляд, рассмеялась и показала язык юному поркериане. Не зная, как ответить девушке, он не придумал ничего лучшего, чем сделать рукой одобрительный жест, принятый в лесном патруле, то есть провёл большим пальцем левой руки по резцам верхней челюсти, отчего, естественно, девушке стал виден его браслет паломника. Её очаровательная физиономия тотчас вытянулась от удивления, а взгляд огромных карих глаз сделался заинтересованным, но дед, тронув внука за руку, жестом указал ему на площадку тримобилей.
      Дорси неторопливо сцепил пальцы в замок восхищения и слегка наклонил голову, после чего телепортом сорвал за окном своей комнаты на Поркере большой, ярко-алый цветок орхидеи-красавки и послал его в руки девушки вместе со своей визитной карточкой, на которой был указан адрес его электронной почты. Так юноши Поркера набивали девчонкам стрелки, но он не знал, работает ли этот метод на Галане. Ещё раз кивнув девушке, Дорси Соймер с гордым и независимым видом повернулся и зашагал к стоянке тримобилей. Дед едва поспевал за ним. Нагнав, наконец, внука, Хальрик одобрительно пробасил:
      – Ну, вот, мой юный пооки, совсем другое дело. Теперь ты похож на настоящего трао. Действуй в том же духе и если кто-нибудь из парней начнёт тебя задевать, ты не лезь тут же в драку, а просто постучи себя пальцем по Папе. Если этот парень не полный кретин, то он должен знать, что сержантский жетон на базаре не купишь. А если и этого будет мало, то покажи нахалу свои зелёные нашивки на рукаве. После трёх Зелёных Прогулок по одной тропинке с костлявыми дьяволами, поркерианского лесного черта уже ничем невозможно запугать и это тоже знают в империи все.
      Слегка улыбнувшись, Дорси спросил:
      – Дед, а почему ты раньше мне об этом ничего не говорил?
      Хальрик коротко хохотнул и ответил:
      – Парень, хотя тебя и можно было выпускать в Трюме одного на ночь глядя лет с десяти, это вовсе не говорило о том, что ты уже повзрослел. Отныне я не буду относиться к тебе, как к ребёнку и ты можешь открыто носить свой браслет паломника, ну, а пропустят тебя в храм или нет, это уже не моя забота, Дорси. Главное теперь будет заключаться в другом. Если раньше я тебя просил сделать что-то, то теперь буду просто приказывать и меня не интересует, хочешь ты это делать или нет. Все мои приказы выполняются незамедлительно и с максимальным старанием. Понял, сержант?
      – Так точно, секонд! – Весело воскликнул Дорси.
      Через четверть часа дед и внук уже сидели в ложе Первых. Лино Рейтрис, который лично встречал их у главного входа, предложил Хальрику места в императорской ложе, куда Первых пускали с разрешения самого императора, но он отказался. Ложа Первых была расположена намного ближе к арене. Секонд-магистр Рейтрис, отвечавший в ордене за физподготовку, чьим побочным бизнесом была организация гладиаторских боёв и проведение нескольких чемпионатов, входивших в десятку главных, снова попытался заговорить со своим другом на тему строительства колизеума на Поркере, но нарвался на его тяжелый, сердитый взгляд. Для Дорси Соймера фигура Лино Рейтриса была едва ли не культовой и потому он, скосив взгляд на своего деда, сказал, как бы невзначай:
      – Простите, секонд, но вы просите от главного эколога Поркера невозможного. Тому сооружению, которое вы хотите построить, на нашей планете нет места. Лес не потерпит такого соседства, но если вас устроит арена, выращенная самим лесом, то это можно сделать.
      Хальрик Соймер немедленно набычился и, строго посмотрев на внука, сказал недовольным голосом:
      – С чего это ты взял, внучек, что лес сможет вырастить такое громадное здание, как колизеум? Он ни за что на свете не согласится строить такую хибару и особенно перекрывать её крышей. Он и купола, включая даже королевский, терпит только потому, что они поставлены над гиблыми для алмазных дубов местами. Всякими там гейзерами, да, вулканами, благо они у нас на Поркере совсем маленькие.
      Дорси ощерился и нахальным голосом поинтересовался у главного, но всё же довольно бестолкового эколога:
      – Дед, у тебя что, уши заложило? Я разве произнёс вслух слово крыша? У нас на Поркере, если тебе этого ещё не объяснили, есть всего одна, общая для всех крыша из сухой листвы. Так зачем нам, спрашивается, нужна вторая? Я спросил у секонд-магистра совсем о другом, устроит ли гладиаторов такая арена в Прохладе, которую будет окружать шесть огромных алмазных дубов. Навскидку я уже сейчас могу сказать, что она будет раза в три больше этой, только её нельзя будет изменять и двигать, как захочется. Это будет просто здоровенная площадка, вокруг которой ветви алмазных дубов образуют огромный амфитеатр, но никакой другой крыши кроме той, которая у нас уже есть, вельро Лино, над этим колизеумом никогда не будет. Да, вы не волнуйтесь, у нас дождей практически никогда не бывает.
      – Да, черт с ней, с крышей, малыш! – Возбуждённо воскликнул Лино Рейтрис – Мне ведь нужно построить арену для сражений и амфитеатр вокруг неё, а не сарай для хранения тарая, я ведь дал слово императору, что на Поркере тоже будет свой колизеум и мне нужно его сдержать. – С силой хлопнув по спине Хальрика, который сидел с задумчивым видом, он спросил его – Ну, что, старый лесной черт, такой колизеум ты согласен построить? Пойми же, дубина ты стоеросовая, в колизеуме проводятся не одни только гладиаторские бои. В этом, например, сегодня будет проводиться первый бой с того момента, как я его построил, но в нём уже трижды собирался народ и вовсе не за тем, чтобы посмотреть на гладиаторов. Да, и в других колизеумах гораздо чаще проводятся всякие торжества, чем гладиаторские бои. Король Сиссар давно уже дал мне своё согласие, но выставил одно условие, уболтать тебя. Ну, что скажешь, старина? Ты согласен?
      О таком способе строительства общественных зданий на Поркере Хальрик Соймер ещё ни разу не задумывался. Подперев левой рукой на груди локоть правой и ухватившись ею за свою квадратную челюсть, он принялся равномерно раскачиваться взад и вперед, что свидетельствовало о его глубокой задумчивости. Помолчав минуты две, он, наконец, ответил:
      – Лино, я даже не знаю что тебе сказать. Такого на Поркере ещё никто не делал и я не могу гарантировать успеха. А ты что, правда дал слово чести Сорквику или же вы просто базарили об этом по пьянке?
      Лино Рейтрис молча кивнул головой, отчего Хальрик озабоченно зацокал языком. Дорси, видя то, что дед не ломает комедию, а всерьёз озабочен этим, громко воскликнул:
      – Вельро Лино, если моему деду такое будет не под силу, то мы с ребятами запросто построим для нашего императора такой колизеум, которого не сыскать во всей галактике, клянусь поясом Великой Матери Льдов!
      Хальрик Соймер, услышав такое заявление, аж зарычал от негодования, словно любимец всей его семьи синий барс Боська. Постучав себя костяшками пальцев по лбу, он чуть ли не крикнул:
      – Юноша, думай своей головой прежде, чем открывать рот и произносить такие клятвы! То же мне, повелитель леса выискался. Ты сначала вырасти в лесу хотя бы одну кривую ветку, а потом болтай.
      Лицо Дорси, до этого момента радостное, тотчас сделалось очень серьёзным и сердитым. Бросив недовольный взгляд на деда, он спросил, назвав его по-варкенски насмешливо:
      – Або, ты когда-нибудь интересовался, где эта стремительная пооки, твоя внучка Айна, чуть ли не каждый день разбивает свой флайер и при этом никто из патруля не жалуется тебе, что она повредила дерево? Ну, да, тебе же это не интересно. Так вот что я тебе скажу, старый, вредный або, который никогда не интересуется делами своих внуков, Айна готовится к Большим лесным гонкам на флайерах класса "Микро", который состоится через три недели, это открытый чемпионат Поркера, а проводим мы его на трассе, построенной вокруг Сухого Моста и эту трассу, дед, построил лично я, Сумасшедший Ездок, чуть больше года назад. Раньше мы гоняли вдоль Каньона Дьявола, но теперь эта трасса уже два года, как закрыта, но новая трасса намного лучше. Она сложнее, хотя и не такая скоростная. В прошлом году на ней собралось девять тысяч пилотов, а в этом будет наверное вдвое больше. Только на сегодняшний день подали заявки уже двенадцать с лишним тысяч пилотов, но впереди ещё две недели и чем черт не шутит, может быть нам повезёт и мы побьём рекорд Роанлаха.
      Хальрик посмотрел на своего внука так, словно видел его впервые. Энергично помотав головой, словно прогоняя наваждение, отчего косички прически-архо хлестнули его по щекам, он спросил:
      – Как же ты смог заставить лес выполнить твою просьбу, Дорси?
      Его друга, однако, интересовало совсем другое:
      – Эй, парень, так ты, что же и есть тот самый Сумасшедший Ездок, который в прошлогодних гонках в классе машин "Микро" обставил в Роанлахских горах саму Ледяную Молнию, маршала храма Корину Мейяр? Говорят, она поставила тогда на кон паломничество к ней. Мне хотелось бы знать, это правда или всё же трёп?
      Дорси молча поднял левую руку с золотым браслетом, на котором стояло одно единственное клеймо в виде стилизованного изображения молнии, сделанной из иридия. Лино Рейтрис уважительно покивал головой и немедленно сказал, складывая пальцы в замок уважения к равному:
      – Парень, я рад знакомству с тобой. Правда, я считал, что ты минимум раза в четыре старше и подозревал, что Сумасшедший Ездок это какой-то архо из ордена, который специально расплетает перед гонками свою причёску. Как же ты умудрился стать трёхкратным чемпионом империи, Дорси, да, ещё на таких бешенных машинах? Ведь насколько мне это известно, тебе нет ещё и семнадцати лет. Слушай, а это правда, что вы, микрошники, снимаете с вихревиков ограничительную муфту и разгоняете движки до неуправляемого режима? Или это тоже трёп?
      А вот эту пилюлю Хальрик уже не мог проглотить молча. Вытаращив глаза, он возмущённо завопил:
      – Как! Ты гоняешь на этих чертовых вихлястых, запрещённых леталках? Император ведь запретил проводить гонки на форсированных флайерах класса "Микро", как смертельно опасные.
      Дорси Соймер не обратил на этот вопль никакого внимания и, сцепив пальцы в замок почтения к старшему, ответил Лино Рейтрису:
      – Вельро, я ведь гоняю на взрослых трассах с десяти лет, а свой первый микро разогнал ещё тогда, когда мне не исполнилось восьми. Ну, а на счёт неуправляемости я так скажу вам, вельро, короткий газ это ещё не признак неуправляемости. Вот когда с машины снимаешь инерционный тормоз, это действительно делает её норовистым скакуном. Меня ведь потому и прозвали Сумасшедшим Ездоком, что я всегда гоняю без него, зато это позволяет мне летать быстрее всех. Месяц назад мы гоняли на Календизе в Урочище Гроз, так я там сделал принца Ларкида, как маленького. – Повернувшись, наконец, к деду, он сказал – Если бы эти гонки действительно были под полным запретом, то принцы дома Роантидов и жрицы храма никогда в них не участвовали бы. Это всего лишь закрытые соревнования, дед, и в них принимают участие только самые крутые парни и девчонки. Только такие, как Кралкор Ларри и Кори Ледяная Молния. Или ты думаешь, что я так просто стал паломником леди Корины? Как же, держи карман шире. Я заслужил это право в честном поединке и если бы леди Рита не призвала юниоров в храм, то ждал бы этого дня ещё два года, один месяц и шесть дней. Дед, ты так и не ответил вельро Лино, ты даёшь добро на то, чтобы я построил для него колизеум? Не бойся, дед, если я говорю, что сделаю это, значит действительно сделаю.
      – Нет, уж, внучек, мы сделаем это с тобой вместе, но только в том случае, если ты и мне разгонишь леталку и поможешь попасть на гонки на Сухом Мосту. – Безапелляционно заявил Хальрик Соймер и добавил – До меня дошел слушок, что старый Сис собирается отколоть какой-то номер и как раз именно на Сухом Мосту и теперь мне стало ясно, о чём тут идёт речь. Ну, что, ты поможешь своему деду если не выиграть эту гонку, то хотя бы участвовать в ней, мой мальчик? Или ты считаешь, что я слишком стар для этого?
      Лино Рейтрис, который в конечном итоге добился-таки своего, встал с кресла-трансформера и, кивнув головой, сказал:
      – Ну, в общем так, ребята, кто будет строить колизеум в Прохладе, вы решайте сами. С меня вполне хватит и того, если вы скажете, когда он будет построен. Давайте, развлекайтесь, а я пошел. Сегодня во втором отделении будет супербой. Микки будет сражаться с самим Рейном Дел Портером, а на кону будут стоять его знаменитый Синий годо и целый миллиард роантов золотом. Так что схватка будет очень серьёзная.
      Лино Рейтрис покинул ложу и Дорси, довольный тем, что дед обратился к нему с просьбой, с мечтательной улыбкой на лице сказал:
      – Дед, микрошник для гонки я тебе подготовлю, но на гонку тебе так просто будет не попасть. Для того, чтобы участвовать в ней, тебе нужно будет выставить на кон соответствующий приз. Лично я для этого использую те мечи Веридора Мерка, которые ты мне подарил, кода мне исполнилось десять лет. Можно, конечно, поставить на кон тысяч сто золотых роантов, но оргкомитет может и отвергнуть этот приз. Это ведь не коммерческая гонка и каждый гонщик вносит за регистрацию всего две тысячи роантов. Мне, как чемпиону, этих денег платить не надо. Ну, и вот ещё какая закавыка, дед, архо до гонок не допускаются, а потому тебе придётся расплести свои косички, но ты не бойся, тебя всё равно никто не узнает. Зрителей на гонке будет очень мало, тысяч десять, не больше, и кроме того гонщики регистрируются под своими прозвищами и их лица закрыты шлемами. Один раз в Роанлахе в гонке участвовал сам император, но он не вошел даже в первую сотню и потому приезжает теперь только как зритель. Для нашего короля Сиссара это будет уже седьмая гонка, дед, и я тебе так скажу, Лагрис Золотые Руки отличный гонщик. На Календизе он был восьмым в общем зачете. Я ведь с его правнуком Лестером, которого из-за его манеры сидеть в седле флайера прозвали Лысым Древоточцем, только потому и поссорился, что этот гад отказался участвовать в парной гонке вместе со мной, захотел, видите ли, подтянуть деда, и мне из-за этого пришлось гоняться в паре с Полковником, ну, то есть с Майзингом Тержаном, а это то же самое, как если бы мне к хвосту прицепили платформу, груженую свинцовыми чушками. В результате в парных гонках ни он, ни я так и не поднялись выше второй сотни. Жалко, конечно, но что уж тут поделаешь. Зато в одиночных заездах я на Календизе был третьим и меня на этот раз обошли только Ледяная Молния и Безумный Мик, ну, это погонялово графа фрай-Флайермина. Я только одного не понимаю, с чего это, вдруг, он решил ещё и записаться в гладиаторы.
      На арене тем временем начались выступления акробатов и жонглёров, но они не очень-то интересовали ни Хальрика Соймера, ни его внука. Слегка приглушив звук в четырёхместной ложе и отгородив её от посторонних взглядов, чтобы ничто не мешало этому разговору, Хальрик строгим голосом спросил у своего внука:
      – Так ты что же, бестолочь, продул мечи?
      – Ты, что, смеёшься? – Воскликнул Дорси – Это же был всего лишь девятый этап чемпионата империи, а в чемпионате призы выставляются только в финальных заездах. Сейчас мы просто боремся за очки и призы ставим не на кон, а выставляем их в качестве залога на тот случай, если кто упорет какую-нибудь косячину. Ну, в общем, грубо нарушит правила. Вот открытый чемпионат Поркера дело другое. Он будет десятым и итоговым, так что я собираюсь стать абсолютным чемпионом империи, ведь у меня больше всего побед в этом году. Не три, как тебе сказал Лино, а целых пятю Говорят, что Кралкор Ларри собирается поставить на кон роскошное ожерелье из живых бриллиантов. Ну, не он сам конечно, а наш император, который обязательно будет на этих гонках. Его ведь очень интересует изумрудный скипетр, который по поручению леди Риты выставит Ледяная Молния, только эти бриллианты будут моими. Вот будет славный подарок для моей будущей невесты.
      Разговор с внуком увлёк Хальрика не на шутку. Он и подумать не мог о том, что Дорси, оказывается, живёт такой интересной жизнью. Сосредоточенно покивав головой, он спросил его:
      – А твоих мечей для этого хватит, парень? Ведь что ни говори, а это всего лишь самые обычные железки, а тут на кон ставятся живые бриллианты. Говорят, что одно такое ожерелье у галактов стоит дороже, чем вся "Молния Варкена" Верди Мерка. Принц Ларкид вряд ли согласится на такой обмен, а точнее на него не пойдёт Сорквик, который, похоже, надеется на то, что Кралкор выиграет для него изумрудный скипетр леди Риты.
      Дорси одарил деда снисходительной улыбкой и сказал в ответ:
      – Дед, успокойся. Твой подарок ценится ничуть не меньше. К твоему сведению, Рейн купил точно такие же мечи, которые Веридор Мерк подарил когда-то начальнику порта в Мо, на аукционе за тридцать семь миллионов роантов. Ну, а сегодня гладиаторы, похоже, на халяву оторвут себе Синий годо. Эта затея Безумного Мика сразиться с лучшим гладиатором империи кажется мне какой-то дикой афёрой. Он точно не понимает, во что ввязался, этот чертов миллиардер. Это ведь ему не то же самое, что гонять на микрошниках почти на скорости звука. За Синий годо Рейн потом с нашего премьер-магистра что угодно слупит. Хотя тут и гадать не нужно, Рейн Дел Портер добивается только одного, чтобы Лино Рейтрис стал выставлять черных рыцарей на настоящие бои.
      Услышав от своего внука то, о чём архо частенько разговаривали после спарринг боёв, которые они проводили не реже одного раза в месяц, Хальрик цыкнул зубом и сказал:
      – Знакомая песня, внучек. Чего только эти обормоты не делают, лишь бы вытащить нас на арену. Неужели они не понимают, что это то же самое, что ссать против ветра? Право слово, глупцы.
      – Дед, так ты считаешь, что у гладиаторов нет шансов в бою против черных рыцарей? – Оживился внук и воскликнул – А как же тогда поединок Веридора Мерка против Нейзера Олса? Ведь ты же сам говорил мне, что Нейзер одержал в Доме охотников победу.
      Громко рассмеявшись, Хальрик ответил:
      – Дорси, мальчик мой дорогой, это ведь был не бой, а так, один лишь выпендрёж. Как и то шоу, которое Верди устроил на площади вместе с Велом. Я видел несколько боёв Рейна и так скажу тебе, внучек, он, конечно, парень шустрый и руки у него растут не из задницы, но до любого черного рыцаря ему ещё расти и расти. Кстати, мальчик мой, ты недооцениваешь графа фрай-Флайермина. Он отличный боец и ему передал свои знания не кто-то, а сам Велимент Мерк. Вот посмотришь, он изрежет Рейна на куски.
      В этот момент Квик Меллори, самый знаменитый устроитель гладиаторских боёв и лучший комментатор империи, специально приглашенный по случаю открытия колизеума из Роанта, вызвал на арену первую пару бойцов и юный Дорси Соймер, весь обратившийся во внимание, нацепил на нос электронный увеличитель и сделал звук погромче. Его дед глубоко вздохнул и с видом каторжника, прикованного к веслу на галере, принялся разглядывать свои ногти, изредка поглядывая на то, как два здоровенных мордоворота, вооруженные один огромной обоюдоострой секирой, а второй сразу двумя мечами-альриканами, явно, сработанными из субметалла, пытаются лишить один другого жизни. Судя по их остервенелым воплям и рычанию, которым можно было бы вогнать в страх даже самого злобного вергера, они были настроены на бой очень серьёзно. Может быть именно поэтому Хальрик сначала стал всё чаще поглядывать на арену, а потом и вовсе надел на голову электронный увеличитель, закрывающий чуть ли не пол лица, который был устроен так ловко, что позволял как бы находиться рядом с этими дерущимися типами. Теперь он стал понимать, почему его внук так стремился в колизеум. Дома, сидя у экрана даже самого здоровенного трёхмерного супервизора, такого зрелища не увидишь. Старый охотник, а теперь главный эколог, всегда требовавший справедливости во всём, поняв в чём тут заключается подвох, сердито воскликнул:
      – Вот ведь что удумали, аферисты проклятые!
      Не отрывая взгляда от арены, внук спросил его:
      – Ты о ком это, дед?
      – Да, об этих чертовых жуликах Лино Рейтрисе и его дружке Квике Меллори. – Раздраженным голосом ответил Хальрик – Они же гады что сделали, пускают на этот дурацкий шлем присутствия полную картину события, а на экраны наших домашних супервизоров усечённую и обрезанную по самое некуда. Аферисты одним словом.
      – Дед, а разве это не обычный электронный увеличитель повышенной контрастности? – Удивлённо спросил Дорси.
      Хальрик, подивившись наивности своего внука, с убеждённостью в голосе ответил:
      – Конечно же нет. Оглянись вокруг, Дорси, видишь, сколько по периметру арены натыкано камер слежения? Каждый из этих шлемов соединен с мощным компьютером, который отслеживает направление твоего взгляда и выдаёт на экран перед твоими глазами трёхмерную картинку очень высокого, да, нет, пожалуй даже высочайшего качества. Эти аферисты вместо того, чтобы подавать полноценный сигнал из своей студии супервизио в наши дома, пускают его только на шлемы зрителей и таким образом просто грабят нас. За каждый билет я отвалил этому жулику по сто двадцать роантов и это ещё дёшево, ведь у меня, как у Первого, шестидесятипроцентная скидка. Вот и посчитай теперь, какую деньгу они гребут. Не удивительно, что этот Рейн Дел Портер поставил на кон целый шар рыжья. Видно эти ребята имеют на своих гладиаторских боях неплохие заработки. – В это время на арене тот битюг, который был вооружен секирой и имел стопроцентную возможность завершить бой одним ударом, явно, позволил своему противнику увернуться и Хальрик, сунув пальцы в рот оглушительно свистнул и заорал громким, возмущённым басом – Жулик! Что же ты дурака валяешь, ведь он же был у тебя, как на ладони! Проваливай с арены, аферюга!
      Это заметили многие зрители и его вопль был не единственным, но парень с секирой, ловко перебрасывая её из одной руки в другую и танцующей походкой смещаясь в сторону, успокаивающе поднял вверх руки и сделал ладонью жест, предлагая своему противнику встать на ноги и собраться с силами. Публика тут же сменила гнев на милость и громко зааплодировала гладиатору, от чего Хальрик презрительно фыркнул. Однако, хотя итог боя и казался ему предрешенным, парень с альриканами после этой оплошности озверел окончательно и устроил на арене такую бешенную рубку, что через пару минут выиграл бой, проткнув своего противника насквозь. На арену немедленно вылетел золотой а-доктор с двумя кушетками на борту и тотчас загрузил в своё чрево обоих бойцов. Медицинская помощь действительно была нужна не только парню с секирой, но и его противнику, которого он изрубил весьма основательно. Похоже, что это был реаниматор новейшей модели, оснащённый микротепоральником, поскольку ровно через две минуты он вытолкал наружу обоих гладиаторов, облачённых в одинаковые серебристые комбинезоны.
      Затем последовали выступления других бойцов и это, несомненно, жестокое зрелище постепенно увлекло Хальрика Соймера. Собственно никакой особой жестокости в гладиаторских боях лично он не увидел, поскольку в ордене на занятиях по боевой подготовке они устраивали ещё и не такие побоища. Гладиаторы во всяком случае частенько давали своему противнику шанс изменить ход боя. К тому же на арену выходили примерно равные по силам и мастерству бойцы, ну, а то, что кровь из них хлестала фонтанами и на арену то и дело падали отрубленные руки или ноги, мало кого пугало. Золотые доктора были всегда начеку и порой случалось так, что реаниматор успевал прийти к такому бедолаге даже раньше, чем его противник ставил в поединке последнюю точку. В таком случае бой продолжался, а точнее начинался с чистого листа.
      Правила гладиаторских боёв были довольно просты. Хотя все гладиаторы были сенситивами, им разрешалось из всего ассортимента сенситивных способностей применять только одно, – левитацию, да, и то лишь в пределах эллипса арены, имеющей в малом диаметре добрых полтораста метров и более двухсот пятидесяти в большом. Из-за того, что места для беготни и полётов было вполне предостаточно, некоторые бои куда больше походили на воздушные, чем на пешие. К тому же вооружались гладиаторы чем ни попадя и перед боем раскладывали на арене свой арсенал, чтобы потом с помощью телекинеза, но только не телепорта, вооружиться ещё какой-нибудь железякой. В ход шли не только мечи, секиры, алебарды и копья, но и луки, арбалеты, метательные топоры и ножи, а также сюрикены всех видом и размеров, а поскольку победа в бою присуждалась тому из соперников, кто нанёс смертельный удар в сердце, то его исход мог решить один единственный меткий бросок.
      Первое отделение продлилось четыре часа, после чего был объявлен часовой перерыв. Затем должен был последовать бой Рейна с Микки и уже под занавес, в третьем отделении должна была решиться судьба кубка Варкенардиза, стоявшего в императорской ложе. Во время перерыва Хальрика и Дорси позвали в императорскую ложу. Точнее, позвали Дорси и Хальрика, так как император хотел пообщаться с Сумасшедшим Ездоком за обеденным столом. Вот тут-то старый охотник и узнал о том, что пока он сутками напролёт торчал в Трюме Поркера, в империи произошли кое-какие перемены. Хотя Сорквик принял участие всего в одной гонке на микрошниках, за ним навечно было закреплено прозвище Беспечный Летун и его внук именно так обращался к его императорскому величеству. Во время этого обеда также выяснилось и то, что все пять телохранительниц императора также гоняли на этих небольших, но очень мощных машинах, но поскольку до Дорси им было далеко, они заискивали перед его внуком так, словно он был самим Святым Станиславом.
      Императора же интересовало совсем другое. Он во что бы то ни стало хотел выяснить у Сумасшедшего Ездока, какие новшества тот собирался применить на Сухом Мосту, хотя Хальрик сразу же сообразил, что на самом деле его интересует не столько это, сколько шансы на его сына на победу. Дорси оказался весьма хитроумным парнем, а потому так и не открыл его величеству своих планов.
      Совсем уж неожиданной новостью для Хальрика стало то, что ещё двое его друзей, Велимент и леди Вайла, тоже, оказывается, гоняли на микрошниках. Премьер-магистра его внук называл Сердитым Джо, а его супругу Ревущей Пантерой. Леди Вайлу, присоединившуюся к обеду тотчас, как только она узнала о том, что Сумасшедший Ездок раскрыл своё инкогнито, также интересовали в основном только секреты форсажа знаменитого на всю империю Огненного Болида и то, смогла ли Падающая Звезда, его старшая сестра Айна, наконец совладать с мощью двойника этой бешеной машины, – Огненным Метеором. Широко ощерившись, Дорси всё же не выдержал и подёргал тигра за усы, сказав:
      – Ребята, прилетайте на гонку, там всё встанет на свои места. Я намерен выставить на Сухом Мосту третью машину и чтобы всем было ясно, из какой мастерской она вышла, назову её Огненным Шквалом. Может быть это, наконец, укажет вам всем, в каком направлении нужно раскручивать движок, а относительно Падающей, Пантера, я тебе так скажу, она, наконец-то, научилась балансировать на игле и я жду от неё на этой гонке хорошего результата. Думаю, что она войдёт в десятку лучших пилотов.
      От этих слов физиономии и премьер-магистра ордена и его первой леди тотчас вытянулись, а Сорквик, сурово сдвинув брови, тут же строгим голосом спросил:
      – Кто будет твоим пилотом, Ездок? Надеюсь не Лысый Древоточец? Я подозреваю, что он такой же юниор, как и ты. Если так, то на этих гонках можно будет поставить крест. Это будет уже твоя полная монополия, а не честные любительские гонки.
      Дорси с достоинством выдержал немигающий взгляд императора и, отрицательно помотав головой, ответил:
      – Нет, Беспечный Летун, Лысый хочет переплюнуть меня по части форсажа и потому идёт своим путём. Я выставлю новичка. Он ещё ни разу не сидел в седле ободранной машины, но, зная его характер, я всё же могу сказать, что это будет весьма впечатляющий дебют.
      Император недоумённо посмотрел на юного чемпиона и тут же принялся загибать пальцы на руках, после чего спросил его:
      – Парень, ты не смеёшься надо мной? Гонка состоится через пятнадцать дней. Как можно выучить пилота за такой ничтожно короткий срок? К своей первой гонке я готовился почти два года и моим учителем был сам Безумный Мик, а ты собираешься посадить в седло Огненного Шквала, на котором не сможет удержаться даже сама Ледяная Молния, какого-то желторотого сопляка и ещё утверждаешь, что тот сумеет нарезать двадцать кругов по этой кошмарной поркерианской трассе. Тут что-то не так. Или я полный идиот, или ты действительно самый настоящий гений, Ездок. Если верно последнее, а это скорее всего именно так, то я хотел бы знать, что ты слупишь с меня, если согласишься сварганить для меня четвёртую машину, позволишь мне назвать её Огненной Стрелой и дашь точно такое же число уроков, как и тому счастливчику, на которого пал твой взгляд.
      Дорси Соймер помрачнел и сказал со вздохом:
      – Да, как же, пал мой взгляд на кого-то. Тут уж скорее я сам попал в жернова. – Под столом немедленно последовал незаметный пинок Хальрика в лодыжку внука и его насмешливая улыбка над столом, которую юный рыцарь леса понял правильно и, почесав себя за ухом, ответил – Летун, машину я тебе подготовлю. Называй её, как тебе захочется. Правильно сидеть в седле я тебя тоже научу, ты ведь не эта стремительная пооки, моя сестра, которая всё хочет делать по своему, но цена будет очень высока. Можно сказать, запредельно высока. Во-первых, в империи будет отменён указ, по которому в колизеум можно ходить самому только с семнадцатилетнего возраста. Пусть планку опустят до четырнадцати лет. Во-вторых, ты учредишь федерацию некоммерческих гонок на флайерах класса "Микро" и станешь её президентом, но никаких нововведений и изменений в правилах вводить не станешь. Пусть всё остаётся по старому. И возраст участников, и всё остальное. Если у какого-нибудь пацана хватило смелости сесть на эту бешенную машину и пройти трассу, то значит он смело может гонять вместе со стариками. Ну, и, в-третьих, Ирис фрай-Леркат, которую ты знаешь, как Добрую Матушку, отныне будет главным распорядителем гонок на микрошниках. Она первая разогнала движок микрошника и сняла с него ограничительную муфту, вот пусть теперь и пожинает плоды своих трудов. Думаю, что это будет правильно. Таким образом мы не превратим гонки в бизнес, в котором крутятся большие деньги, а заодно они не превратятся в дешевое развлекательное шоу. Вдоль трассы как и раньше будут стоять не трибуны для зрителей, а висеть на стояночных антигравах микрошники, а на них сидеть точно такие же гонщики, как и те, которые мчатся изо всей дури по трассе.
      Император вальяжно кивнул головой и сказал:
      – Как я посмотрю, Ездок, тебе хочется снискать славу ничуть не меньшую, чем у Доброй Матушки и Ленни Солвейра. Ну, что же, цена действительно высокая, но Огненная Стрела того стоит. Я принимаю все твои условия, Ездок, но только с некоторыми поправками. Президентом федерации любительских гонок на флайерах класса "Микро" будет Добрая Матушка и ей, как и всем её помощникам, будет положен из казны империи соответствующий оклад, ну, а я буду почётным президентом. Не хмурься, парень, и я сам, и Сердитый Джо рассматриваем эти гонки, как один из самых лучших способов подготовки боевых пилотов. На твоём кимоне висит значок пилота первого класса, а вот твой дед, как ни пыжится, не может сдать нормативы на третий класс и всё только потому, что ты Сумасшедший Ездок, а он всего лишь старый охотник. Кралкор Ларри тоже обставил своего старшего братца только по той причине, что тот воротит нос от микрошников, считая их детской забавой. Зато так не считает Ледяная Молния и так не считаю я, Беспечный Летун. Далее, малыш, в каждом планетарном королевстве отныне будут проводиться ежегодные королевские гонки. Даже на Сиринелле, которая была раньше закрыта для бешеных летунов, и мне плевать на то, что эта планета считается самым роскошным курортом империи. Большие императорские гонки будут проводиться, как и прежде, в Роанлахе и победителей на них будет ждать очень внушительный приз, ну, а как ответят на мой вызов остальные короли, мы вскоре увидим. Ну, и последнее, Ездок, хотя ты и настроен против зрителей, я вовсе не считаю, что вдоль трассы не могут парить на антигравах трибуны. Как ты сам понимаешь, я не собираюсь сидеть под тентом, отныне моё место в твоей конюшне, парень, и поверь мне, не далёк тот день, когда я сброшу руль твоего Огненного Болида с пьедестала. Во всём остальном эти гонки останутся такими, какими их создала Добрая Матушка благодаря подаренному ей Верди Мерком флайеру, который мы все называем Старой Клячей, хотя за этой машиной мало кто сможет угнаться. Ну, а теперь, когда Беспечный Летун стал твоим учеником, может быть ты скажешь нам, кто тот счастливчик, кому ты подгонишь под задницу Огненный Шквал? Судя по названию, это будет просто бешенная машина.
      Хальрик Соймер сидел довольный, как именинник. Его внук, широко улыбнувшись, добродушно проворчал:
      – Летун, ты же знаешь, какие порядки царят у нас в ордене. Разумеется, это мой дед Хальрик. Я сегодня случайно проболтался, что моё погонялово Сумасшедший Ездок, а он, как на грех, оказывается, прознал о том, что король Сиссар тоже подался в бешенные летуны, вот и прижал меня к стене, как это однажды сделала моя старшая сестра. Ну, та всего-то и сделала, что пригрозила обо всём рассказать маме, только вряд ли она такое сделала бы, но от Старого Охотника мне было бы вреда намного больше, если бы я отказал ему.
      После этого разговора Сорквик уже не отпускал от себя ни Дорси, ни его деда. Усадив одного справа, а другого слева от себя, он предложил им вместе посмотреть на то, как его личный пилот, космос-адмирал Микки фрай-Флайермин изрубит в капусту Рейна Дел Портера. Правда, всё вышло совсем не так, как того ожидал император. Силы этих бойцов оказались практически равными. Они оба сражались на самурайских мечах, но не простых, а субметаллических, только один летал сам, а второй с помощью пояса-антиграва. Бой длился уже более получаса и никто в колизеуме даже предположить не мог, кто в итоге окажется победителем. На каждую изощрённую атаку, приходилась не менее хитроумная контратака, на каждый стремительный удар выставлялся блок и этому, судя по всему, не было бы конца, если бы противники не упёрлись друг в друга спинами и не стали, нарезая круги в воздухе, обмениваться ударами за спину.
      Именно в этот момент в бою и была поставлена точка. Опустившись на керамитовые плиты и продолжая теснить противника спиной, Микки, внезапно, выбросил свой тяжелый меч вверх и, обеими руками схватив Рейна за голову, наклонился вперёд с таким расчетом, чтобы его меч, падая остриём вниз, вонзился тому в грудь, да, к тому же взмыл, поднимая его на себе, вверх на антиграве. Вот тут-то Рейн Дел Портер и преподнёс ему сюрприз. Буквально за секунду до того, как тяжелый клинок вонзился в его сердце, он молниеносным ударом вонзил свой меч себе в живот и таким образом первым пронзил сердце гладиатора-андроида, что и было немедленно зафиксировано всеми девятью рефери. Поскольку более половины зрителей были черными рыцарями, то над колизеумом повисла гнетущая тишина, так как гости из Роанта, приехавшие посмотреть на этот бой, побоялись своими радостными криками и аплодисментами оскорбить их чувства. Что ни говори, а знаменитый Синий годо и его бессменный годойон значили для рыцарей-варкенидов так много, что его потеря никого не оставила равнодушным. Это поражение было для всех настоящим ударом.
      Император, шумно выдохнув воздух, вопрошающе посмотрел на своего внука и тот лишь развёл руками в ответ не в силах вымолвить ни слова. Дорси, схватившись за голову, жалобно заскулил, а Хальрик Соймер, потрясая руками, вскочил на ноги и тут же снова рухнул в кресло, закрыв лицо. Из его глотки вырывались не проклятья, а какой-то хриплый, утробный рёв, перемежаемый уже совершенно диким воем. Первым в себя пришел Дорси Соймер, который, встав перед дедом на одно колено и сцепив пальцы рук в замок величайшей просьбы, чуть ли не заорал во весь голос:
      – Отец-хранитель, прошу тебя, дай мне Синие мечи, чтобы я мог бросить вызов Рейну Дел Портеру и вернуть Синий годо нашему годойону! Клянусь тебе, я сумею его одолеть. Я видел все его бои и прекрасно знаю, в чём заключается его слабое место. Поверь мне, отец-хранитель.
      Это моментально всех отрезвило. Хальрик умолк, а Велимент, наоборот, взорвался отборной руганью по-варкенски, после чего громко сказал:
      – Дорси, я был бы счастлив видеть тебя своим сыном, но мальчик мой, поверь, это совсем не тот случай, когда ты должен прийти на помощь клану. Но ты подсказал нам, как мы можем выйти из этой ситуации. – Пристально посмотрев на Хальрика, он спросил – Хайк, старина, ты готов обменять свои Синие мечи на наш великий Синий годо? Насколько я знаю, для тебя это всего лишь красивые железки и не более того. У меня в хольде стоят на подставке точно такие же мечи, но Рейн охотится именно за твоими, ведь они были явлены Галану, якобы, по велению самой Великой Матери Льдов. Как бы мне не были дороги они, я без малейшего сожаления передам тебе эти мечи взамен первого Отца и Двух Сыновей.
      – Да, на кой чёрт мне сдались что первый синий папаша, что второй! – Громко воскликнул Хальрик – Если бы не Дорси, который считает своим долгом каждую неделю полировать их клинки, то эти мечи никто годами бы не вынимал из ножен и уж ты поверь мне, Вел, этот мальчишка сумеет если и не победить Рейна, то задаст этому типу такую трёпку, что ему точно никто не позавидует, вот только я никогда не позволю ни одному юниору, не прошедшему через торней, вступить в бой со взрослым бойцом. Между собой они пусть сражаются хоть до кровавых соплей, но на арену я никого не пущу. Правда, тут получается ещё одна хреновина, Вел. Рейн не пойдёт на обмен, ему нужен бой с черным рыцарем и я, пожалуй, дам ему этот бой, но совсем не такой, какого он ждёт. Ну, а мечи я ему вручу после боя и присовокуплю к ним ещё одну вещицу, которую намерен у тебя позаимствовать. Пусть ребятишки порадуются. Глядишь и из этого выйдет что-то путное и для нашего императора.
      Сорквик настороженно посмотрел сначала на Хальрика, затем на своего внука и уже только потом, поняв, что те так просто не расколются, спросил брюзгливым тоном:
      – Ну, и что это за вещица, судари мои? Надеюсь не очередная реликвия ордена, обладанием которой будут потом кичиться все эти бывшие лавочники?
      Императору быстро ответил Хальрик:
      – Нет, Сорки, на этот раз речь идёт хотя и о реликвии, но о той, которую после торнея мы вручаем каждому трао. У тебя тоже есть такая. Это тот букварь, который Бэкси когда-то написала вместо Верди, а тот вручил его Велимента. Гладиаторы давно за ним охотятся, предлагают за эту книженцию любые деньги, но пока никто из наших не раскололся, а к тебе и твоим сыновьям, равно как и ко всем жрицам-воительницам, они боятся обращаться. Так что в данном случае наш орден ничего не потеряет, зато гладиаторы, наконец, смогут малость подтянуться по части мордобоя и фехтования.
      – Ну, тогда всё в порядке, парни. – Кивнув головой сказал Сорквик и поинтересовался – Вел, мне часом не нужно присутствовать при ваших торгах с Рейном Дел Портером, а то этот бывший булочник может взять и заартачиться. Да, кстати, Хайк, а что ты имел ввиду, когда сказал, что Рейн получит совсем не то, чего он ожидает?
      – По башке он получит от деда! – Воскликнул Дорси Соймер и, глубоко вздохнув, добавил – А мечи у него надолго всё равно не задержатся. Я завтра же встречусь с Ледяной Молнией и уговорю её сразиться с Рейном. Вот тогда мы и посмотрим, кто такие гладиаторы, а кто такие лучшие ученики сардара Жано Корреля.
      Хальрик всё же добавил к словам внука:
      – Сорки, я сражусь с ним не как чёрный рыцарь, а как солдат лесного патруля. То есть в своих старых, холодных иркуминовых штанах и бутсах-говноступах, ну, разве что очки и холодную шляпу надевать на себя не стану.
      Тем временем на арене происходило вручение Синего годо победителю и Микки, на которого было жалко смотреть, был вынужден передать барабан, звуки которого сопровождали брачный полёт каждого рыцаря-трао на протяжении стольких лет, в руки коренастого крепыша с красивым, выразительным лицом, украшенным элегантной бородкой. Тот после боя даже не стал переодеваться и на нём был черный наряд воина-ниндзя, завезённый на Галан Веридором Мерком. Квик Меллори, обычно громогласный и шумный, на этот раз выглядел каким-то пришибленным и был на редкость малословным. Когда настал черед противникам пожать друг другу руки, на арене появились Велимент Мерк и Хальрик Соймер. Премьер-магистр, отобрав у Квика крохотную бусинку микрофона, во всеуслышанье заявил:
      – Стой, Микки, не спеши пожимать руку этому хитрому интригану и жулику. Рейн, спору нет, ты победил графа фрай-Флайермина в честном поединке, но всё остальное, что ему предшествовало, было чистейшей водой афёрой и мне прекрасно известно, зачем ты её затеял. Поэтому слушай меня внимательно, парень, орден даёт тебе за Синий годо те самые мечи Веридора Мерка, которые он подарил Хальрику Соймеру и передаёт тебе и всему твоему гладиаторскому цеху трактат о боевых искусствах, написанный рукой нашего отца и создателя ордена. Поскольку ты мечтаешь надрать задницу кому-либо из черных рыцарей, что является совершенно нереальным делом, Хайк, так уж и быть, преподаст тебе сегодня мастер-класс и ты уж не обессудь, что твоя грудь не будет пронзена его мечом. Итак, мы ждём твоего ответа, Рейн Дел Портер.
      За спиной Рейна вырос Лино Рейтрис и, положив руку ему на плечо, сказал строим голосом:
      – Рейн, если ты хочешь сохранить дружбу со мной, то ты примешь предложение моего командира. Я тысячу раз говорил тебе, что мы, черные рыцари, и вы, гладиаторы, находимся в разных весовых категориях. Только что с тобой хотел сразиться совсем юный мальчик, Рейн, и уж ты поверь, он одержал бы победу, как её одержали бы многие сотни других наших юниоров, но Велимент не допустил этого. Прими его предложение, Рейн, и помни, всё то, чему меня когда-то научил Веридор Мерк, ты найдёшь в его трактате, ну, а всё остальное, что является военными секретами нашего клана, сможешь узнать из Хроник Варкена, а они, как тебе это известно, не являются секретными ни для кого на Галане.
      Хотя произошло именно то, чего так упорно добивался Рейн Дел Портер, которого куда больше знаменитых мечей интересовал трактат Веридора Мерка, он прежде, чем дать согласие, демонстративно повернулся к тому сектору, в котором сидели гладиаторы и спросил их:
      – Что скажете, парни, мне пойти на эту сделку? – Те, естественно, дружно заорали, чтобы Рейн соглашался и он, вежливо поклонившись премьер-магистру ордена и обоим секондам, сказал – Я принимаю твоё предложение, Велимент Мерк, сын Веридора Мерка, воина-архо из клана Мерков Антальских. Синий годо возвращается в Тернигор, в руки своего бессменного годойона. – После этого, повернувшись к Хальрику, он весьма спокойным, дружелюбным тоном спросил его – Каким оружием будем сражаться, секонд-магистр Соймер?
      Хальрик улыбнулся и ответил гладиатору:
      – Парень, даже и не мечтай о таком бое со мной, какие обычно происходят на ваших аренах. Этого не будет. Чтобы преподать тебе урок фехтовального искусства, я вооружусь катаной, ну, а ты можешь хоть пушку выкатывать на арену и вооружаться чем угодно. Давай, отправляйся в утробу вашего самого лучшего а-доктора и пусть он тебя хорошенько накрутит и накачает всякой боевой химией, чтобы ты был на арене шустрым пооки, а не ленивым лысым древоточцем.
      Рейн Дел Портер, сосредоточенно кивнув головой, спросил:
      – Я так понял, достопочтенный мастер, что ты против кровопролитной схватки, но всё же, секонд, как мы определим, кто победил?
      Хальрик Соймер вздохнул и ответил:
      – Парень, ты сам поймёшь, кто выиграл бой. Когда-то Верди Мерк предложил нашему нынешнему премьер-магистру и своему сыну, а тогда лучшему фехтовальщику империи Роантир и мастеру борьбы райд-фанг Велименту Миелту сразиться с его другом Нейзером Олсом в рукопашной схватке, в которой он запретил Нейзу прикасаться к Велименту даже пальцем. Он сказал тогда, если Велимент достанет Нейза хотя бы один раз, тот проиграл бой. Сегодня будет то же самое, Рейн Дел Портер, если ты меня не то что ранишь, а хотя бы оцарапаешь своим мечом во время проведения атаки, то можешь считать, что ты одержал победу. Сам понимаешь, всякие там случайные тычки и пинки не в счёт.
      – Нет, Хайк, извини, но так дело не пойдёт! – Громко воскликнул Велимент – Ты ставишь Рейна в невыгодные условия. Даже если он просто дотянется до тебя рукой или ногой, будет считаться, что ты проиграл этот бой и опозорил тем самым орден. Ну, а о том, как ты должен будешь смыть позор бесчестья со своего имени, тебе известно.
      Хальрик озадаченно почесал макушку, вопросительно посмотрел на премьер-магистра, который стоял с каменной физиономией и сказал с громким, сокрушенным вздохом:
      – Извини, Вел, но тогда мне придётся сражаться босиком и с двумя катанами. Что-то мне не очень улыбается выпить крейг только потому, что я отражу удар меча или пинок под зад, ногой и рукой.
      Ноздри Велимента грозно затрепетали и он рыкнул:
      – Слушай, ты, чудище лесное, я же сказал тебе, Рейн Дел Портер не должен провести ни одной успешной атаки любым своим оружием и какой угодно частью тела, хоть задницей, понял? Это не тот сопляк, каким когда-то был я сам в поединке с Нейзером Олсом, не говоря уж о том, что рядом с моим отцом, великом мастером боевых искусств, я вообще был микробом. Это очень хорошо подготовленный и опасный боец, но ты черный рыцарь и ты являешься Первым, Хальрик Соймер, а потому помни, на кону стоит даже не честь ордена, а честь клана Мерков Антальских. Понял?
      Хальрик сцепил пальцы в замок преданности ордену и, поклонившись, ответил, быстро переплетая пальцы уже в замок благодарности за доверие:
      – Да, яган. Благодарю тебя за доверие. – Выпрямившись, он поинтересовался у Лино Рейтриса – Секонд, у тебя найдутся для меня две тяжелые, длинные катаны с подходящими под мою руку рукоятками, какой-нибудь обтягивающий тело комбинезон и черный пояс для спортивного кимона?
      Лино молча кивнул головой и произнес вполголоса, слегка повернувшись к прославленному гладиатору?:
      – И чего тебе не жилось спокойно Рейн Дел Портер. Ты ведь мог в любой момент придти к премьеру Мерку и попросить его о таком пустяковом одолжении, как обучение боевым искусствам в нашем ордене. Нет, тебе обязательно нужно было доказать, что вы и сами можете сотворить чудо. Ну, что же, ты добился своего, упрямец. Ладно, что случилось, то случилось, так найди же в себе силы после сегодняшней трёпки не озлобиться на нас и уж если ты действительно считаешь, что у всей вашей братии хватит ума разобраться с наследием великого Верди Мерка, то пусть вам поможет в этом сама Великая Мать Льдов. – Хлопнув по плечу Хальрика и одарив весьма неласковым взглядом Велимента, он сказал – Ладно, старина, пойдём в мой офис, найдём тебе какие-нибудь железки и подходящую одежонку.
      Публика, собравшаяся в колизеуме, слушала эту перебранку в полном молчании и когда все покинули арену, по амфитеатру понёсся негромкий, но очень плотный, почти осязаемый гомон голосов. Черные рыцари вполголоса поругивали своего премьер-магистра, который придал этому поединку такой зловещий характер и гадали, какой урок преподаст Рейну Дел Портеру Хальрик Соймер, ведь он был далеко не самым лучшим мастером рукопашного боя и частенько проигрывал Жано Коррелю, Антору Лорану и Лино Рейтрису, подлинным виртуозам этого дела. Болельщики Рейна, наконец, поняли, что тот со своей бравадой и вечными наездами на черных рыцарей, мягко говоря, попал в переплёт, но, не смотря на это, всё же надеялись, что тот выиграет этот бой. Император, сидевший в ложе вместе с Дорси Соймером, похлопал паренька по руке и сказал:
      – Не волнуйся, парень, я не раз видел, как сражается на мечах твой дед. У Рейна против него нет ни одного шанса, ведь он ни разу не сложил оружия даже перед Велиментом, а это, скажу я тебе, точная копия Веридора Мерка, только повыше ростом. Уж на что Вел изощренный боец, а всё же у твоего деда всегда находился сюрприз и для него и если бы они сошлись в настоящей смертельной битве, то тут нужно ещё хорошенько подумать, кто именно из них двоих одержит полную победу, ну, а по очкам всегда выигрывал Вел, но с минимальным перевесом. Твой дед великий боец, мой мальчик.
      Дорси легонько дёрнул плечом и ответил:
      – Я знаю это, вельро Сорквик. Поэтому старый Хайк и делает вид, что он так не любит холодное оружие. Он просто не хочет привыкать к роли победителя.
      Император весело рассмеялся и воскликнул, поворачиваясь в леди Вайле:
      – Пантера, а наш Ездок ещё и умён не по годам!
      – Ясное дело, – Отозвалась леди Вайла – Дурак никогда бы не смог так раскрутить такую простую железяку, как вихревик, что даже Бешенный Мик не может понять, что он с ним сделал.
      Хотя все трое и делали вид, что они спокойны за исход боя, на самом деле и Дорси, и леди Вайла, и Сорквик очень волновались, поскольку премьер-магистр поставил в этом бою на кон честь клана Мерков Антальских и одно единственное неверное движение, одна крошечная ошибка грозила Хальрику Соймеру крейгом. Понимал это и он сам, а потому, покинув арену колизеума, немедленно отправился вместе с Лино Рейтрисом не в его офис, а в темпоральный класс ордена, чтобы провести там двенадцатичасовую водную медитацию. В реальном времени это заняло всего пять минут и после средней воды Хальрик принялся выбирать себе оружие по руке. У Лино нашлось для него множество отличных катан, в том числе и таких, какие были выкованы по рецептам Веридора Мерка, но старый охотник остановил свой выбор на двух невзрачного вида мечах, изготовленных из субметалла красновато-коричневого цвета. Они привлекли его внимание бритвенной остротой. Лино, покивав головой, сказал:
      – Правильный выбор, Хайк, если ты хочешь сделать то же самое, что сделал тогда на площади Верди. Ты даже сможешь этими мечами сбрить бороду Рейна, но учти, у этого паршивца имеется в запасе множество хитроумных трюков и больше всего ты должен бояться его сюрикенов. Правда, и у него есть слабое место, он очень уж любит брать меч противника в захват. Вбил себе в голову, понимаешь, что наряд ниндзя сам по себе является оружием и не думает о том, что и на его хитрую жопу найдётся хороший болт с крупной резьбой. Так что воспользуйся этим.
      Хальрик поблагодарил своего друга кивком головы и молча стал надевать серебристых, обтягивающий его тело монокомбинезон, какие обычно использовали космодесантники империи в комплекте с тяжелыми боескафандрами. Это, конечно, была не варкенская мягкая броня, но тоже очень удобная для такого боя одежда. Лино Рейтрис протянул ему такие же серебристые тапочки и черную иркуминовую сбрую от экипировки ниндзя, к которой можно было прикрепить на спине ножны, от которой, немного подумав, Хальрик не стал отказываться. Что ни говори, а пояс в бою мог запросто развязаться. Никакого другого оружия он брать не стал, хотя Лино и предложил ему пригоршню сюрикенов. Не смотря на то, что Хальрик умел их метать с убийственной точностью и огромной силой, это было не его оружие, так как он всегда стремился сойтись со своим противником на короткой дистанции, поскольку не отличался высоким ростом.
      Через полчаса оба противника стояли в цилиндрических шахтах, из которых лифты должны были их плавно поднять на арену. Раздался громкий сигнал гонга и лифт стал подниматься вверх, навстречу громким крикам и овациям зрителей. Черные рыцари встретили своего собрата стоя и хотя они не кричали, а всего лишь стояли сцепив пальцы в замок поддержки, это подействовало на Хальрика куда сильнее любой боевой химии. Как только диск лифта замер, он мгновенно выхватил мечи и бросился в атаку, закрутив их бешенным веером. Однако, пробежав метров двадцать, старый охотник расчетливо выбросил оба меча высоко вверх и вперед, чем очень сильно смутил своего противника, который неторопливой рысцой двинулся к центру арены. Мчась навстречу Рейну Дел Портеру с изрядной скоростью, Хальрик не стал ловить свои мечи, которые летели по весьма хитроумной, как у бумеранга, траектории. Нет, он конечно же не дал им упасть на шершавый, песочно-рыжий керамит и поймал мечи, но только ножнами, одновременно оба и даже не изменив наклона тела и не сбавив скорости.
      Болельщики Рейна Дел Портера взревели от восторга, а черные рыцари громко рассмеялись. Такие трюки Лесного Черта, как частенько называли Хальрика Соймера друзья, были для них не в диковинку. Сам же Рейн был настолько поражен столь филигранным броском и точностью расчета, что невольно остановился, не добежав до центрального круга добрых метров пяти. Хальрик промчался через покрашенный под золото круг, на котором был изображен синий, словно его любимец Боська, барс и хотя в его руках не было никакого оружия, заставил своего противника принять оборонительную стойку и поставить блок обоими мечами. Ничуть не смутившись от этого, Хальрик невероятно быстрыми и сильными ударами взломал оборону и провёл серию смертельно опасных ударов по корпусу, шее и голове Рейна Дел Портера, всякий раз останавливая свой кулак или палец буквально в нескольких миллиметрах от тех точек, удар по которым мигом бы отправил его если не на тот свет, то в глубокий нокаут.
      Рейн отреагировал на эту атаку только пару секунд спустя и попытался сдвоить свои субметаллические мечи, словно ножницы, но черный рыцарь в серебристом комбинезоне высок подпрыгнул и встал на них, как на подиуме, после чего снова выхватил свои мечи и несколькими ударами, за которыми было трудно уследить глазом, превратил черный капюшон галанского ниндзя в конфетти. Сделав высокое обратное сальто, Хальрик приземлился точно в центре круга на спине синего барса и замер, встав на одно колено, низко склонив голову и широко раскинув руки. При этом он слегка постукивал остриями по керамиту, выбивая мечами ритмичную дробь. Толпа снова ахнула, а Рейн Дел Портер, отряхнув с головы обрывки капюшона, осторожно двинулся вперёд, проделывая своими длинными, тёмно-фиолетовыми мечами плавные, протяжные движения.
      Как и Хальрик Соймер, он тоже был невысок, но более кряжист, чем черный рыцарь. Рейн Дел Портер имел прекрасную накрутку и в физическом плане ничем не уступал своему противнику. Хотя Рейн и был самым ловким и подвижным среди всех гладиаторов, он явно проигрывал в быстроте черному рыцарю. Понимая, что Хальрик вслушивается в каждый звук, он бесшумно и почти незаметно для зрителей вынул из своих карманов два сюрикена и, подбросив их в воздух, своими мечами, словно лаптой, метнул их в противника. Коричневые мечи взметнулись в воздух так, будто они жили своей собственной жизнью, и отразили эту атаку, да, к тому же с такой точностью, что оба наплечных ремня сбруи Рейна оказались перерубленными, в то время, как Хальрик даже не поднял головы. Рефери, окружившие арену, все как один очень мощные сенситивы, тотчас подняли белые флаги, говорящие о том, что всё было чисто, без телекинеза.
      Болельщики Рейна, которые подбадривали его громкими криками, тотчас умолкли, поскольку поняли, что их кумир зря столько лет катил бочку на черных рыцарей. Хальрик, который только что чуть ли не валялся в ногах у Рейна Дел Портера, стремительно встал на ноги, серебряным призраком метнулся вперёд и только перед самым носом гладиатора сначала замер, а потом принялся неторопливо размахивать мечами, словно предлагая ему позвенеть железом. Рейн даже не подумал о том, что это может быть ловушкой и затеял со своим противником, слишком быстрым, слишком ловким и слишком опасным для него, бешенную рубку, надеясь поймать коричневые мечи в захват своими браслетами, чтобы потом мощными, кистевыми ударами вырвать победу. Именно это и произошло спустя каких-то десять секунд, но совсем не так, как того отел Рейн. Войдя в контакт с руками противника остриями своих мечей, Хальрик с такой силой надавил на его руки, что буквально вывернул их гладиатору, да, к тому же ещё и попёр на него, словно тяжелый бульдозер.
      Рейн попытался взлететь в воздух, но черный рыцарь только того и хотел. Хальрик, сделав над ареной петлю, в конечном итоге пусть и не с бешенной силой, но всё же весьма чувствительно приложил Рейна к синему барсу и, с необычайной лёгкостью вынув свои мечи из захватов, продемонстрировал всем, как бы он порубил своего противника на гуляш, если бы хотел этого, после чего с непостижимой быстротой вложил мечи в ножны и, жестом предложив Рейну подниматься, громко сказал, поднеся к своим губам большой палец левой руки, к ногтю которого был прикреплён маленький микрофон, отчего его слова слышал весь колизеум:
      – Рейн, дружище, поднимайся. Тебе пора сделать выбор, или ты признаёшь, что зря всё это затеял, или ты у меня через три минуты будешь бегать по этой арене в чём мать родила. Парень, тебе и твоим ребятам нужно было не выпендриваться, а давно прийти к нам в орден и сказать: – "Парни, мы хотим служить нашему императору в народном ополчении и попутно устраивать шоу для наших любимых зрителей. Так что дайте нам то, что оставил Галану Верди Мерк. Эти знания дарованы не вам одним".
      Закрыв на несколько секунд глаза, но лишь за тем, чтобы послать телепатемму своим собратьям-гладиаторам, Рейн Дел Портер встал, положил свои мечи к ногам Хальрика Соймера, вежливо поклонился ему, а затем буквально слово в слово повторил во всеуслышанье то, что он ему сказал. В итоге император, толкнув в бок своего внука и взяв за руку Дорси Соймера, встал и прошел к краю императорской ложи, где хитроумный Лино Рейтрис установил золотой диск платформы-антиграва. Очаровательные телохранительницы тотчас присоединились к этой троице и платформа под звуки марша "Вперёд, сыны Роанта", плавно и величаво полетела к центру арены. Все гладиаторы, находившиеся в колизеуме, немедленно выстроились позади своего негласного предводителя и когда Сорквик потребовал от Рейна, чтобы тот принёс ему клятву верности, дружно поддержали его. Когда всё это закончилось и Велимент торжественно пообещал, что орден примет всех гладиаторов в огуны, Рейн Дел Портер всё же заявил:
      – Премьер-магистр, пусть это произойдёт не через год и не два, а через десять или двадцать, но мы будем драться с черными рыцарями на равных и научимся побеждать вас. Аймо.
      Велимент сурово нахмурил свои густые, платиново-белые брови и, чуть слышно прорычав от негодования, сказал:
      – Даже не надейся на это, парень. Мы хотя и не афишируем этого, а всё же не сидим на лавочках и не мнём от нечего делать яйца. Мы постоянно тренируемся и повышаем своё мастерство, чтобы стать в конечном итоге настоящими архангелами, если это слово тебе, конечно, хоть что-то говорит.
      Затем было третье отделение и были финальные бои, но Дорси Соймер посмотрел их только потому, что сидел рядом с императором. Когда всё, наконец, закончилось, и Рейн Дел Портер подтвердил своё звание чемпиона в одиннадцатый раз, Сумасшедший Ездок и Беспечный Летун договорились о дне и месте встречи. Император должен был посетить городок на алмазном дубе Большой Жано Коррель через три дня и провести на Поркере целую неделю, чтобы подготовиться к гонкам на Сухом Мосту вместе со Старым Охотником и Падающей Звездой. После этого дед и внук покинули колизеум и направились в космопорт пешком, благо он находился в каких-то семи километрах.
      Хотя Дорси по прежнему с опаской ехал на движущейся дорожке и стоял так, словно она вот-вот должна была выехать из-под его ног, на этот раз уже никто не смел насмехаться над ним сразу по трём причинам. Во-первых, теперь все знали, что таинственный Сумасшедший Ездок это не какой-то черный рыцарь из самих Первых, а юный поркерианин Дорси Соймер. Во-вторых, все знали, что этот парень уболтал императора отменить возрастной ценз и теперь каждый пацан начиная с четырнадцати лет мог гулять без папы и без мамы не боясь порки. Ну, и, в-третьих, все уже знали, что Добрая Матушка благодаря Сумасшедшему Ездоку стала президентом федерации любительских гонках на флайерах класса "Микро" и что теперь эти гонки стали официальными во всей империи. Поэтому к Дорси Соймеру то и дело подбегали совершенно незнакомые люди, молодёжь и солидные господа и дамы в возрасте, хлопали его по плечу и, представившись своим лётным прозвищем, благодарили его за такой лихой вираж. Заодно они заявляли, что прибудут через две с лишним недели на Сухой Мост и зададут жару ему и Лысому Древоточцу. Ну, и ещё очень многие девчонки просили у него автографы и Дорси размашисто надписывал им своё стереофото, на котором он сидел за рулём Огненного Болида в ярчайше желтом лётном комбинезоне и тёмно-бордовом шлеме.
      На Хальрика Соймера и то не обращали такого внимания, так как жители Варкенардиза вовсе не считали его действия подвигом. Ну, а Дорси Соймер получил свою порцию славы только потому, что во время трансляции из колизеума комментаторы не только вели репортажи о боях гладиаторов, но и сообщали зрителям все последние сплетни и то, кто сегодня находится на трибунах колизеума и чем он знаменит. Лино Рейтрис был отличным шоуменом и хорошо знал, как приковать внимание зрителей к своему каналу супервизио. К тому же это были не просто сплетни, а самые достоверные сведения, полученные из надёжных источников, каковыми были, в основном, телохранительницы Сорквика и сама леди Вайла.
      В числе прочих новостей его комментаторы уже известили галанцев о том, что на Поркере всё-таки будет выращен гигантский колизеум и что это сделает сам главный эколог, но поскольку та публика, которая увлекалась гладиаторскими боями, вела себя сдержанно, никто не подходил к Хальрику и не благодарил его за это, но ему на такую славу было в общем-то наплевать. Хотя ему и было жалко свои синие мечи, он предпочитал не вспоминать о них и только тогда, когда они покинули космопорт Варкенардиза в небольшом космокатере, он спросил своего внука:
      – Дорси, дружок, а как ты намерен уговорить леди Корину сразиться с Рейном?
      – Ну, я просто попрошу её об этом, дед. – Ответил тот.
      Хальрик поцокал языком и категорично высказался на этот счёт:
      – Парень, это будет чистой воды лажа. Получится так, что жрица храма Великой Матери Льдов выступит на защиту чести ордена. Извини, дружок, но такой вариант нас совершенно не устраивает, как и не устраивает то, что синие мечи будут в его руках. Это будет такая заноза в заднице Вела, что он ещё не раз и не два припомнит этот косяк Микки. Так что давай думать, парень, как нам обвести вокруг пальца и леди Корину, и Рейна.
      Из-за этого разговора Дорси не стал совершать прыжок к Поркеру, а помчался к нему на вихревиках. Он молчал минут тридцать прежде, чем сказал своему деду:
      – Старый Охотник, мне не пришло в голову ничего, кроме одной сумасшедшей идеи. Нужно сделать так. Ледяная Молния припрёт на Поркер изумрудный скипетр леди Риты, Кралкор живые бриллианты, король Сиссар, насколько я это знаю, намерен поставить на кон за Лысого Древоточца целую рощу из восемнадцати коралловых деревьев. До меня также дошли слухи о том, что Добрая Матушка тоже где-то надыбала ценный приз и вроде бы речь идёт о какой-то стеклянной статуе. Сам понимаешь, с моими мечами в эту компанию не очень-то сунешься, ведь это будут гонки на интерес и в них, обычно гоняют только участники суперфинала, – золотая десятка. Так сказать гонка для избранных. Вот я и думаю, дед, не хило было бы тебе взять у премьера для меня его синие мечи, а мне после того, как я выиграю суперфинал, поставить их на кон и обогнать всю эту братию. Лысого я сделаю, как пацана, хотя он и старше меня на шесть лет. По части того, как знакомиться с девчонками, Лысый большой мастер, но в гонках он мне не конкурент. Молнию я тоже обгоню. Она только потому и выпросила у леди Риты её драгоценный скипетр, что знает, я в закрытых кругах на интерес гоняться не буду. Остаются только Добрая Матушка и Кралкор Ларри. Они лучшие, дед, но это же, черт возьми, моя домашняя, зелёная гонка и я целых полгода растил эту трассу, так что я буду гнать, как последний раз в жизни. Ну, а чтобы всё срослось, как надо, то есть чтобы отодвинуть в сторону Беспечного Летуна, который может всё поломать, если снимет Кралкора с этой гонки, а без него, точнее без его живых бриллиантов, Ледяная Молния и чихнуть не захочет, я предлагаю сделать так. Изумрудный скипетр я выиграю для императора. Живые бриллианты, для леди Корины, но не просто так, за здорово живёшь, а за бой с Рейном. Тогда коралловые деревья мне придётся подарить леди Рите, чтобы она не злилась на орден из-за скипетра, а вот что мне делать со стеклянной статуей, я даже ума не приложу, хотя мне есть чем отмазаться от Доброй Матушки и тут мне поможет уже Беспечный Летун. Так что без своего куска останется только король Сиссар, но я думаю, дед, что он на меня не обидится, ведь в конце концов это я со своим отделением окончательно отвадил лысых древоточцев от корней Большого Сиссара. Думаю, мне это зачтётся при разборе полётов.
      Хальрик, посмотрев на своего хитроумного внука с доброй улыбкой, негромко сказал:
      – Похоже, что в эту бучу полез даже Айеран, Дорси. Если речь, конечно, идёт о той статуе, которую Верди Мерк изваял однажды в Ладиске. Это скульптурное изображение обнаженной принцессы Руниты и будет лучше, если мы сразу же вернём её хозяину. Относительно Сиса не переживай, да, и не такой уж дорогой приз он потеряет на Сухом Мосту. Сейчас на корнях Большого Сиссара растёт столько молодой коралловой бестолочи, что уже и до стариков не докричишься. Самое время начать их отселять, причём в массовом порядке. Только мне не совсем понятно, что ты собираешься предложить Доброй Матушке кроме того, что уже сделал для неё и что в конечном итоге получишь ты сам?
      Дорси широко заулыбался и ответил:
      – Дед, то, что я собираюсь предложить Доброй Матушке, покатит в масть и нашему Беспечному Летуну. Ты когда-нибудь смотрел фильмы про гусар, которые крутят иногда по первому каналу? – Увидев, что Хальрик утвердительно кивнул головой, он продолжил – Так вот, Старый Охотник, я хочу предложить Доброй Матушке возглавить космическую лёгкую кавалерию. Ты прикинь, дед, если построить из субметалла быстроходные космокатеры сверхдальнего радиуса действия, вооружить каждый парочкой этих новых, сверхмощных энергопульсаторов, поставить к ним на внешнюю подвеску с десяток крупнокалиберных ракет-потрошителей без мощных тахионок, присобачить к ним по паре быстрых турбин с тяжелых истребителей нашего ордена и посадить на эти машины бешенных летунов, то получится такая армия космических гусар, которая любого противника порвёт в клочья и хрен кто в нас сможет попасть, если мы закрутим в космическом пространстве на сверхсвете большую, быструю карусель. Дед, нам ведь всем, бешенным летунам, не привыкать гонять по таким лабиринтам, как зелёная трасса Поркера или каменный кошмар Роанлаха, мы умеем балансировать на кончике иглы даже лучше жриц-космолётчиц маршала Корины Мейяр. Парни с астероидов те вообще тренируются внутри своих каменных громадин и потому, прилетая на планеты, дерут всех городских почём зря. Ну, а лично я со всего этого поимею хорошую гонку.
      – А заодно ещё и синие мечи, мой мальчик! – Воскликнул Хальрик – Если они не нужны мне, то это вовсе не говорит о том, что они не нужны остальным Соймерам и особенно тебе. То, что мои синие мечи достанутся леди Корине, орден перенесёт спокойно и с достоинством, ведь она наша сестра по оружию, ну, а то, что твоей невесте не придётся красоваться в живых бриллиантах, конечно, печально, но не смертельно. Только я никак не пойму, как ты вообще собирался их выиграть? Ведь ты же сам только что сказал мне, что твои собственные мечи в данном случае за приз не покатят.
      Дорси склонил голову набок и сказал укоризненным тоном:
      – Дед, ну, подумай сам, если бы не сегодняшняя выходка Безумного Мика, когда бы ты ещё о них вспомнил? Ты, вообще, хоть знал, где они лежат? Если бы я не притащил их телепортом из нашего ратана, ты бы их ни за что не нашел. Они ведь лежали не на виду, а были спрятаны за большим раломаном. Я их уже не раз тайком выносил из дома, чтобы похвастать перед ребятами, так что вынес бы ещё раз и точно так же вернул на место.
      Недовольно покрутив головой и сердито зарычав, Хальрик, тем не менее, секунду спустя весело рассмеялся и, телепортом перебросив космокатер поближе к Поркеру, воскликнул:
      – Молодой человек, радуйся, что сегодня ты буквально заставил меня считать тебя настоящим трао без всяких скидок, а то твоя задница познакомилась бы с моим ремнём. Ладно, Дорси, не обижайся, это я так, щучу. В твои годы я тоже тайком выносил из дома аркебузу своего отца и показывал её соседским мальчишкам. А один раз мы даже из неё выстрелили, так что ничего страшного ты не сделал. Всё, о чём ты мне рассказал, звучит замечательно, только я хочу сделать одно маленькое дополнение. Прежде, чем ты предложишь Доброй Матушке стать космос-адмиралом и возглавить космических гусар, мы обо всём расскажем Сорквику, а потому будь добр, завтра с утра пораньше давай смотаемся на Галан и поговорим с Микки на счёт этих твоих гусарских истребителей. То, что эта идея понравилась мне, вовсе не говорит о том, что её одобрит этот парень. Хотя, честно говоря, я сейчас представил себя на месте канонира какого-нибудь здоровенного крейсера, к которому на бешенной скорости, да, ещё и лихо маневрируя, несётся такая крохотная машина, и мне заранее стало дурно.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      – Ну, Беспечный Летун, получай свою Огненную Стрелу. – Сказал Дорси, сбрасывая с одноместного лёгкого флайера серебристую упаковочную плёнку – Я вчера окончательно довёл движок, теперь он тянет не хуже, чем вихревик твоего "Красного Лорда", а мои блестящие мальчишки покрасили эту малышку так, как ты и хотел. Вот, даже вызолотили тебе руль, чтобы был под фасон твоего знаменитого шлема.
      Сорквик посмотрел на золотисто-оранжевый, с алыми разводами к хвосту, флайер и опасливо поёжился. Когда он впервые сел в седло Огненной Стрелы, которую только-только начал разгонять юный сержант лесного патруля, и попытался легонько дать газу, она с такой скоростью рванула вперёд, что он чуть не остался на линии старта с рулём в руках. После того, как он немного совладал с этой, неизвестно откуда взявшейся мощью машины и чисто прошел семьдесят кругов по зелёной трассе, из за чего ему пришлось вылить из кондиционеров комбинезона литра три своего собственного пота, хотя температура воздуха в Прохладе в тот день была даже ниже, чем в Роанте в это время года, Дорси забрал её у него, а в полдень следующего дня выдал снова и попросил поначалу не выкручивать ручку газа на полную и правильно сделал, не то в этот раз Огненная Стрела точно улетела бы в лес без него и наделала в нём ещё тех бед.
      После этого последовало ещё три разгонки и всякий раз Сорквик, садясь в седло, мечтал только об одном, удержаться в нём при старте. И всякий раз Дорси стартовал вместе с ним для подстраховки. Его наставления оказались на самом деле очень простыми не в пример тому, что он делал с ионно-вихревым двигателем. Сумасшедший Ездок стремился внушить ему, Старому Охотнику и Падающей Звезде одну единственную мысль, – летать на его флайерах, и летать очень быстро, сможет только тот пилот, который сумеет полностью отключиться от всего, расслабиться и слиться с машиной и гоночной трассой. Для этого трассу нужно было предварительно прочитать, пролетев по ней на малой скорости, внимательно изучить с помощью гипнопеда инфо или же просто хорошенько просканировать её сверхзрением и затем малость поработать головой, прикидывая оптимальную траекторию своего полёта, с которой тебя будут стараться выбить соперники. Когда Сорквик, припоминая советы Микки, попытался сказать о том, что тот призывал его просчитывать в полёте каждый дюйм дистанции, Дорси немедленно вспылил и громко рявкнул:
      – Не хрена думать во время гонки! Думать нужно тогда, когда читаешь трассу. Именно на это Добрая Матушка и даёт тебе четыре часа, а потом, когда ты вышел на старт, Летун, забудь обо всём, слейся с машиной и представь себе, что ты часть трассы. Размажь себя по траектории тонким слоем, стань этой траекторией, выкрути рукоять газа на полную и не сбрасывай скорость ни на секунду. Хотя я разгоню твою Огненную Стрелу ничуть не хуже своего Болида, сделав их братом и сестрой во всём похожими друг на друга, у каждого из нас в запасе ещё останутся виражи и крутые горки. Вот на них ты и сможешь либо добавить к своей скорости пару десятков километров, либо потерять не только их, но и всё то преимущество, что я сунул под твою задницу. Из-за того, что ты такой верзила, Беспечный Летун, мне пришлось ободрать Стрелу по максимуму, так что знай, если ты зацепишь не то что ствол дерева, а хотя бы ветку или листок, тебя будут собирать с трассы с помощью даже не лопаты. Тут придётся пустить в ход совочки, с которыми детишки играются в песочнице. Мои микрошники самые быстрые и приёмистые и из всего того, что я вложил в эти четыре флайера, можно вычислить только то, что вместо обычных конвертеров на них стоят термоядерные реакторы. Каждый вихревик помещён в герметичную субметаллическую капсулу, заполненную вульритом под давлением в сорок атмосфер, так что фиг кто узнает о моём секрете, а если давление упадёт хотя бы на одну сотую атмосферы, то сработает пиропатрон и от вихревика одна копоть останется. Никакие сканеры додельникам, охочим до чужих секретов, тоже не помогут. Поэтому на всякую там безопасность у меня осталось для тебя всего четыре килограмма семьсот граммов полезного веса. Я применил самые лёгкие конструкционные материалы, чтобы защитить только твои руки по локоть и ноги от коленей до пяток, так что оттолкнуть кого-нибудь на трассе ты сможешь, но упаси тебя Великая Мать Льдов поймать носовым обтекателем хотя бы листик, мигом встречным потоком разорвёт машину. Выход тут один единственный, создать псевдосиловой кокон и не забывать о нём ни на секунду. Уж на что Падающая Звезда у нас заводная девчонка, настоящая быстрая пооки, она и то сумела это, наконец, уяснить. Надеюсь, что она согласится ещё и с тем, что во время гонки уже поздно о чём-то думать, нужно просто рвануть с места, обогнать всех ещё на старте и потом гнать, гнать и гнать по самой оптимальной траектории. Можно только орать от восторга, как это делает Ревущая Пантера.
      Сорквик воспринял наставления Дорси, как приказ сардара, а сам способ полёта и, главное, подготовки к нему, как медитацию, да, и сам полёт он тоже воспринял, как медитацию и в первом же заезде превысил свой собственный рекорд скорости на целых срок три километра. Его сардар удовлетворённо хмыкнул и велел нарезать десять кругов подряд, летя рядом с ним ноздря в ноздрю. Во время этой части тренировки Сорквик просто кожей почувствовал, что этот пацан мог уйти от него, как от стоячего, и проникся к нему ещё большим уважением. На четвёртый день Сорквик показал при прохождении полной дистанции такое время, что покажи он его во время прошлогодних гонок, то был бы чемпионом Поркера.
      После этого Дорси сделал в их тренировках перерыв и посоветовал ему целую неделю вообще не думать ни о каких гонках. Поскольку всё это время император жил в хольде Хальрика Соймера, то у него накопилось дел и это было совсем не трудно. О том, что скоро гонка, он вспомнил только вчера утром и немедленно отправился на Поркер. За эту неделю окончательно решился вопрос с созданием в галанской империи нового вида военно-космических сил, – космической кавалерии. Этому было посвящено целое заседание Государственного совета, членов которого повергло в шок известие о том, что кому-то придётся влезть в кабину крохотного космокатера, в которой пилот сможет только сидеть, не имея возможности не то что встать, а даже толком вытянуться во весь рост.
      Кода Хальрик и Дорси навестили Микки в Тернигоре, где тот сидел в своей разгромленной спальной на полу в обнимку с Синим годо, граф, поначалу, подумал было, что ему сейчас устроят выволочку, но когда юный сержант лесного патруля завёл разговор о космической кавалерии, старый боевой пилот мигом забыл о своём вчерашнем позоре. Для Микки было также новостью узнать и то, что Дорси Соймер был тем самым Сумасшедшим Ездоком, который не раз и не два обходил его на трассе и уносился вперёд. Как выяснилось уже через несколько минут, у Микки уже не только были готовы чертежи такого космического корабля, но и имелся летающий прототип. От доклада Сорквику его удерживало только то, что эта боевая машина была полностью лишена даже каких-то намёков на комфорт, а потому, скорее всего, будет им отвергнута прямо с порога.
      Доводы Дорси бывший робопилот выслушал очень внимательно и когда тот сказал, что за Доброй Матушкой пойдут не то что десятки тысяч, а целые миллионы галанцев, немедленно оделся в свой самый пышный наряд и, спрятав Синий годо в здоровенный сейф, потащил своих гостей в Роант. Сорквик также пришел в восторг от идеи создать такую космическую кавалерию и когда услышал, что Сумасшедший Ездок прочит в её командиры Добрую Матушку, немедленно приказал Игнесу двигать на остров Кантарин, где у той был небольшой заводик по производству спортивных микрошников. Баронесса Ирис фрай-Леркат в девичестве Кантарин, чуть не упала в обморок, узнав о том, что её действительно назначили президентом федерации и, вдобавок ко всему, ещё и предложили создать корпус космических гусар такой численности, какой это у неё это получится.
      Император в торжественной обстановке привёл баронессу фрай-Леркат к присяге, присвоил ей для начала звание космос-капитана третьего ранга и вручил почтенной матери семейства золочёные эполеты и кортик. Все каналы супервизио немедленно разнесли эту новость по всей империи, а в вечерних выпусках электронных газет были изложены основные детали этого нового назначения и было дано самое подробное описание того, что будут представлять из себя боевые корабли космических гусар, а также расписаны принципы боя космической кавалерии. Не мудрено, что уже на следующее утро электронный почтовый ящик Доброй Матушки был завален заявлениями претендентов, как был завален заявками почтовый ящик Полковника, главного распорядителя открытого чемпионата Поркера по гонкам на флайерах класса "Микро".
      Государственный совет единогласно поддержал своего императора и за неделю до открытия гонок на Сухом Мосту в империи появился новый род войск. Сорквик был доволен. Практически на халяву империя получила не только силы народного ополчения, состоящие исключительно из гладиаторов, треть которых к тому же были берсеркерами, но ещё и очень нужную поддержку своему военному космофлоту. Космос-адмирал Гонзер тоже проникся этой идеей и настрочил соответствующий приказ, а вслед за ним это сделала маршал храма Великой Матери Льдов Корина Мейяр. Поэтому его императорское величество прибыло на Поркер в превосходном настроении, которое не испортило даже то, что Сумасшедший Ездок и Старый Охотник завели с ним осторожный разговор о гонках на интерес, которые должны были последовать после суперфинала. Более того, у него и у самого проснулся интерес к битве летающих барсов, но для этого ему ещё нужно было войти в горячую десятку, а уже потом думать о том, что он поставит на кон.
      Тренировка, последовавшая вслед за этим разговором, окончательно вскружила Сорквику голову. По трассе в этот день гоняли тысячи гонщиков и потому из-за плотного трафика у него ушло полдня только на то, чтобы вклиниться в толпу пилотов и нарезать двадцать кругов подряд. То ли на Сорквика действительно подействовало то, что он целую неделю не вспоминал о своей Огненной Стреле, которая пока что была похожа на чучело, слепленное из какого-то хлама, то ли его подстёгивали успехи прошедшей недели, но он показал третье время из почти шести тысяч пилотов, а ведь среди них были настоящие монстры. Ледяная Стрела, показавшая седьмой результат в тренировочных заездах, подлетела к Беспечному Летуну, который, поставив машину парить на антиграве, попыхивал длинной, толстой сигарой, облетев это страшноватое чудо несколько раз, только сплюнула с досады, сразу узнав в этой машине руку своего юного паломника.
      Не смотря на то, что все инкогнито были раскрыты, характер этих гонок ничуть не изменился. Как и прежде на трассе и вокруг неё не было даже намёка на какое-то чинопочитание. Все архо по привычке расплели свои косички и, кажется, даже забыли о том, что при встрече с дамой положено сцеплять пальцы рук в замок и целовать ей руки. Поцелуи, конечно же, были, но отнюдь не ритуальные, а дружеские. Дорси Соймер, который закончил свой заезд после Сорквика и первым делом примчался, чтобы поинтересоваться как его подопечному понравились новые настройки микрошника, увидев Корину, перед которой благоговел, немедленно пристроил свой Огненный Болид вплотную к её Сиротской Развалюхе и та, не смотря на досаду, тотчас обняла его и расцеловала отнюдь не по-сестрински.
      Между ними сразу же завязался сугубо технический, из которого Сорквик понимал всего лишь часть слов, но, тем не менее, быстро сообразил, что леди Корина также была не прочь заполучить под свой очаровательный зад, затянутый золотистым комбинезоном её Серебряной Туники, очередное Огненное чудовище. Понимая, что тем самым он, можно сказать, толкает жрицу на преступление, правда, не такое уж и ужасное, Сорквик, подлетев к этой очаровательной красотке, к которой он сам совершил несколько паломничеств, поближе и негромко сказал, глядя куда-то вверх:
      – А цена-то счастья знать, что быстрее тебя нет никого во всей империи, всего пустяк, обрести постоянного паломника, который будет для тебя бомбить всех тех бедолаг, что станут участвовать в гонках на интерес, и приносить тебе все завоёванные призы. Ладно, ребята, вы тут болтайте, а я полечу в свой вагончик, вылью из комбика воду. С меня сегодня не семь, а целых семьдесят семь потов сошло и не от того, что я упарился, а исключительно со страха. Ездок, это не микрошник, а какой-то сбесившийся снежный демон с тахионкой в заднице. Пожалуй, ты переборщил с форсажем.
      Дорси, довольный похвалой, весело пробасил:
      – Посмотрим, Летун, что ты скажешь завтра во время квалификационных заездов. Сегодня вечером я хорошенько просмотрю запись всех показателей машин моей конюшни и малость постучу по вихревикам кувалдой, так что завтра ты свою Огненную Стрелу не узнаешь.
      Сорквик в ответ на это только выпустил толстую дыма и полетел к "Золотому Лорду", висевшему на антигравах неподалёку. Огибая группу парней и девчонок, прилетевших на Поркер из пояса астероидов, он, взглянув на леди Корину, сразу же понял, что уже во время следующих больших гонок в их конюшне появится ещё один сумасшедший пилот. Что же, в этом он не видел ничего страшного. В конце концов все жрицы храма Великой Матери Льдов были вечно юными девушками, а потому вполне могли позволить себе иметь таких же юных и пылких паломников, каким был сержант лесного патруля Дорси Соймер. Дней десять назад, приводя свои нервы в порядок после тренировки путём распития самогона лесной выгонки вместе с Хальриком, они коснулись в разговоре этой темы и выяснилось, что тот тоже считал, что молодёжь не следует зажимать в тиски. Особенно такую, как ребята с астероидов, с Поркера или Календиза, которые трудятся практически наравне со взрослыми.
      Именно с такими мыслями Сорквик телепортом отправил свой флайер в мастерскую юного поркерианина и поднялся на борт "Золотого Лорда", где его ждал с целой кипой указов Игнес. Ночь перед квалификационными заездами он провёл, как и полагается всякому профессионалу, один, а потому проснулся поутру бодрым и полным сил. Когда же Сорквик вошел в большую мастерскую, выращенную на стволе Большого Жано Корреля, Сумасшедший Ездок, Падающая Звезда и Старый Охотник уже были там и сидели на своих Огненных машинах. Вид у всех троих был очень загадочный и когда Дорси сказал о том, что он ещё раз увеличил мощность вихревика, Сорквику действительно стало не по себе. С опаской подойдя к Огненной Стреле, он уважительно поладил её по носовому обтекателю, сел в седло и, похлопав машину по боковым спойлерам, спросил:
      – Парень, признайся честно, до какого предела ты можешь разгонять вихревики и когда иссякнут твои возможности?
      Юный гений форсажа невозмутимо ответил:
      – По моим расчетам я могу увеличить мощность стандартного вихревика в три раза против той, которая есть на наших машинах сейчас. Если же я изготовлю вихревик целиком из субметалла, то смогу увеличить мощность раз в двадцать, но тогда это уже будет не микро, так как скорость возрастёт до семи с половиной тысяч километров в час. Вельро Сорквик, я намерен на этих гонках превысить скорость звука и если смогу доказать, что на такой скорости можно нарезать круг за кругом и остаться в живых, раскрою секрет своей раскрутки движка всем бешенным летунам.
      Сорквик, запустив двигатель, улыбнулся и спросил:
      – Что, такова цена паломничества, парень?
      Дорси кивнул головой и ответил:
      – Да, Беспечный Летун, такова цена моего второго паломничества к леди Корине и я с ней согласился. Ей я уже сказал о том, что в моих вихревиках рабочим телом является терзий, а не ртуть. Остальным я скажу это после гонок на Сухом Мосту, но если признаться честно, Летун, и после этого даже Безумный Мик не разгонит вихревик лучше меня, хотя у него над этим работает целый институт. Надеюсь эта новость не испортила тебе настроения? Понимаешь, вельро Сорквик, я вчера посмотрел на какие глупости идут некоторые парни и девчонки и мне стало стыдно, что я держу своё открытие в секрете. По большому счёту сверхтяжелая плазма способна увеличить мощность вихревиков настолько, что наши крейсера будут летать на вихревиках почти на скорости света и моё открытие давно уже пора сделать достоянием гласности. – Широко заулыбавшись, Дорси добавил – Зато леди Корина сказала мне, что она не только присоединится к моей конюшне, но и посмотрит на то, какие призы я для неё завоюю на гонках. Кстати, я сегодня ночью поставил ей новый движок на Сиротскую Развалюху. Так что мне придётся здорово постараться, Летун, чтобы вручить тебе изумрудный скипетр. Ну, что, полетели на регистрацию, ребята? А то ведь так мы и до вечера не управимся.
      Под приветственные крики роботов-механиков, они вылетели из мастерской и помчались по Прохладе в сторону Сухого Моста, до которого всего-то было семьсот с чем-то километров лёту по прямой. Чтобы долететь до трассы быстро, они легли на флайеры и пристегнулись к ним страховочными ремнями, буквально слившись с этими мощными машинами. Громко взревев, вихревики новой конструкции бросили их вперёд, словно ими выстрелили из пушки, но Сорквик уже успел привыкнуть к такому поведению Огненной Стрелы, к тому же хотя Дорси Соймер и снял со стандартной машины, произведённой в Тернигоре, инерционный тормоз, делающий полёт микрошника плавным, противоперегрузочные гравикомпенсаторы он всё же оставил, а потому хоть какой-то комфорт в полёте присутствовал, пусть и минимальный.
      Двигаясь на вполне приличной скорости, они добрались до Сухого Моста за каких-то двадцать минут. Со вчерашнего дня там произошли весьма впечатляющие перемены. Сама трасса была устроена весьма просто. Дорси Соймер, проник в ещё одну тайну леса Поркера, которая заключалась в том, что небольшие и весьма невзрачные на вид орхидеи с мелкими белыми цветочками, растущие чуть ли не на всех деревьях, лианах и кустарниковых растениях, являлись по сути глазами и ушами коралловых деревьев. Именно через ползучие орхидеи он втолковывал этим повелителям леса, что ему требуется и те, дав команду алмазным дубам, вырастили из их ветвей вокруг Сухого Моста древесное кольцо шоссе шириной в шестьдесят метров, которое, плавно извиваясь, то круто вздымалось вверх, то плавно опускалось вниз, прихотливо и затейливо петляя по лесу на километровой высоте.
      В некоторых местах трасса сужалась, в других наоборот расширялась, а кое-где над ней нависали плотно сплетённые ветви, образуя самые настоящие тоннели. С боков трассу ограничивали высокие ветви-вешки, которые светились таким ярким желтовато-розовым светом, словно это были неоновые трубки и вообще это была самая светлая трасса в империи и хотя сияние в лесу малость поугасло, летать над этим зеленовато-белым шоссе с тёмно зелёными полосами было бы очень удобно, если бы не те сумасшедшие скорости, на которых гоняли бешенные летуны, и эти бесконечные изгибы и перепады высот, достигавшие полукилометра и более. Поэтому далеко не каждый даже опытный гонщик мог пролететь вокруг Сухого Моста двадцать раз без остановки, чтобы преодолеть дистанцию в тысячу шестьсот километров. Зато эта трасса считалась самой безопасной, поскольку прекрасно просматривалась и имела очень чёткие ориентиры по всей длине.
      Король Сиссар не поскупился и выделил из казны деньги для того, чтобы закупить множество больших платформ-антигравов для зрителей, а также вполне достаточное число флайеров технической поддержки с прекрасно оснащёнными мастерскими на борту и комнатами отдыха для гонщиков. Все они были выкрашены в яркие, хорошо выделяющиеся на фоне зелени и свечения алмазных дубов цвета и потому их было заметно ещё издали. Не смотря на то, что было раннее утро, на Сухом Мосту собралось уже несколько сотен тысяч зрителей, которые спешили занять свои места на платформах. На орбитальные же платформы, которые служили Поркеру космопортами, каждую минуту прибывало по два-три космических корабля с пилотами и микрошниками, которые отправлялись к Сухому Мосту телепортом. Некоторые пилоты телепортировались на Поркер прямо из Варкенардиза, Мо, Роанта или Иркумии, славящихся своими телепортистами. Точно так же поступали и другие космошахтёры и космоторговцы. Гонки на микрошниках любило множество людей именно за то, что этот вид спорта был самым демократичным и не требовал больших денег.
      Эти гонки проводились в империи уже почти пятьдесят лет и потому были прекрасно организованы. До этого дня всё проходило буквально стремительно. Добрая Матушка, сговорившись с бешенными летунами какой-нибудь планеты, сама осматривала выбранную хозяевами трассу и назначала день гонок. Летуны, добравшись до указанного им места в предрассветный час, приносили с собой светящиеся вешки-антигравы, переносные генераторы силовых полей, различные пояснительные знаки и, навалившись скопом на трассу, быстро готовили её к полётам, после чего начинались квалификационные заезды для новичков и тех пилотов, которые вылетели с трассы в прошлой гонке. На это, как правило, уходило всего два часа и после четырехчасового перерыва начиналась гонка.
      В соответствии с прежними успехами в гонках, которые тщательно фиксировались аналитическим компьютером Доброй Матушки, всех гонщиков разбивали на группы по двести пятьдесят человек и гонка начиналась. В первом зачетном заезде, который состоял из всего одного круга, нужно было оказаться в горячей десятке, чтобы выйти во второй этап и сделать по трассе уже пять кругов. Во втором заезде также нужно было войти в горячую десятку, чтобы попасть на свои честно заработанные очередные теперь уже десять кругов, ну, и так до тех пор, пока не оставалось десять лучших гонщиков, которые бились за право положить руль своего микрошника на пьедестал почёта. И хотя вторых и третьих мест в гонках не разыгрывалось, очки подсчитывались начиная с квалификационных заездов и тут оценивалось всё начиная от того, какой у тебя комбинезон и заканчивая тем, сколько минут и секунд ты сбросил по сравнению с прошлой своей гонкой. Подсчитывалось даже количество симпатий, выраженных в адрес того или иного бешенного летуна, а потому в гонках на микрошниках ценилось не только умение быстро летать, но и заводить себе друзей.
      Может быть именно поэтому не смотря на то, что Беспечный Летун сделал трассу всего один раз и прошел по ней полный тридцать один круг в четырех заездах, а потом лишь прилетал посмотреть на гонки, его рейтинг никогда не опускался ниже почётного двести восьмого места. И именно потому, что Сорквик очень тщательно хранил своё инкогнито, из-за чего лишь считанное число пилотов знали, кто скрывается своё лицо под золочёным шлемом и имя под прозвищем Беспечный Летун, Сорквик не пропускал ни одной крупной гонки. Он не задабривал друзей-гонщиков дорогой выпивкой и подарками, не пытался их обаять чем-либо или подкупить каким-либо другим образом, а просто был самим собой и всегда прилетал на гонки в компании Безумного Мика и ещё пяти гонщиц, чтобы поболеть за них и потом поздравить с тем, что они смогли пройти столько-то кругов и этого было достаточно для того, чтобы Беспечного Летуна ждали на каждую гонку и приветствовали радостными криками.
      Сорквик чувствовал некоторую неловкость из-за того, что он вошел в конюшню Сумасшедшего Ездока, но в том то всё и дело, что он всегда только болел за конюшню Безумного Мика и участвовал на машине его раскрутки, названной им Норовистой Кобылкой, всего в одной гонке, в которой был сто сорок третьим. То, что после этого он всегда прилетал к трассе на стандартной машине заводских цветов, никогда не отказывался от поручений Доброй Матушки и всегда готовил трассу к гонкам, давало ему полное право найти для себя толкового механика и оседлать более быструю машину не говоря уже о том, чтобы стать учеником какого-нибудь прославленного гонщика, каким был Сумасшедший Ездок, ворвавшийся в десятку супергонщиков, словно молодой, могучий барс.
      Теперь, когда гонки на микрошниках стали официальными, а заодно и в преддверии того часа, когда Дорси Соймер раскроет свой секрет, Сорквику уже не нужно было скрывать своё лицо под позолоченным шлемом. Едва только они снизили скорость до той, при которой встречный поток воздуха уже не сбрасывает тебя с машины, император снял с головы гоночный шлем и, выпростав свои длинные волосы из-под воротника комбинезона того же цвета, что и его Огненная Молния, гордо выпрямившись полетел к месту старта на полкорпуса машины позади, справа от Сумасшедшего Ездока. Падающая Звезда, одетая в алый комбинезон, летела справа от неё, а рядом с ней летел Старый Охотник в комбинезоне зеленовато-желтого цвета с воротником из зелёного меха. Все трое, как и Сорквик, также сняли гоночные шлемы и их волосы развевались на ветру флагами.
      Дорси Соймер не стал забираться в самую гущу народа, чтобы зарегистрироваться именно у Доброй Матушки. Это была мечта каждого новичка. Хотя его и должны были пропустить вне очереди к любому столику, он не стал пользоваться своей привилегией, поскольку прилетел на Сухой Мост во главе целой команды, и потому степенно пристроился в хвост небольшой очереди, тянущейся к столу-пульту, стоящему на краю трассы, за которым сидела какая-то юная и, похоже, ещё неопытная светловолосая девушка в сиреневом гоночном комбинезоне. Увидев эту девушку, Сорквик радостно заулыбался, так как это была его собственная внучка, Дженис, дочь их с Ритой старшей дочери Аурики. Зато Сумасшедший Ездок не узнал той самой девушки, которой послал в Варкенардизе цветок орхидеи даже тогда, когда подлетел к её блестящему хромом пульту вплотную, бросил в металлический ящик пластиковый кисет с золотыми монетами и пробасил с деланной беспечностью:
      – Запиши меня на эту гонку, малышка.
      Та вскинула свой курносый носик и с вызовом спросила:
      – Ну, и под каким погоняловом тебя записать, малыш?
      Дорси приосанился и воскликнул:
      – А, чего уж теперь шифроваться! Пиши, красавица, Дорси Соймер по прозвищу Сумасшедший Ездок намерен отстоять титул чемпиона Поркера.
      Дженис презрительно фыркнула и сказала:
      – Тоже мне, чемпион, посылает девушкам цветы со своей визиткой, а потом не отвечает на письма.
      Дорси густо покраснел от смущения, но ему на помощь немедленно пришла старшая сестра, которая, слегка боднув носовым обтекателем стол-пульт Дженис, сердитым голосом проворчала:
      – Не пыли, подруга. Ездок все эти две недели не то что в почтовый ящик не заглядывал, а даже не спал толком, готовил к гонке сразу четыре машины, да, ещё и натаскивал двух новичков, Беспечного Летуна и Старого Охотника. К тому же, Фиалка, я тебе черкнула пару строчек, что мой брат сейчас очень занят и ему некогда тебе ответить. Или ты тоже почту месяцами не просматриваешь?
      Дорси, услышав знакомое ему прозвище, радостно завопил:
      – Так ты тоже гоняешь, незнакомка? Ты классно прошла трассу на Календизе, Фиалка Джен, и если бы этот жучило Настырный Боб тебя не вытолкал в третьем заезде, у тебя был бы шанс войти в первую сотню. Хочешь я покажу тебе после гонки парочку хитрых трюков, чтобы парням было неповадно тебя сталкивать с трассы на повороте? Учти, красотка, старина Дорси мастер по этой части и ещё никому не удавалось подобраться к моему Огненному Болиду на крутом вираже вплотную.
      К удовольствию Сорквика, который очень внимательно следил за тем, с кем встречаются его дети и внуки, Дженис ответила:
      – Это было бы неплохо, Ездок. А у тебя найдутся для этого силы? Ты же собираешься отстоять свой титул, а на него многие претендуют.
      – Найдутся-найдутся, Фиалка. – Перебил внучку Сорквик и, широко улыбнувшись, попросил – Ты лучше запиши на гонку меня и Старого Охотника и вообще посмотри, сколько народа выстроилось к твоему столу.
      И действительно, увидев, что сам император подлетел к столику юной гонщицы, которую Добрая Матушка попросила помочь с регистрацией, к ней ломанулось от других волонтёров множество гонщиков и в их числе даже сам Лагрис Золотые Руки. Только теперь Дженис увидела своего деда и тихонько ахнула. Для неё, как и для всех галанцев, было большим откровением узнать, что Сорквик является поклонником гонок на микрошниках, гонял сам и даже известен в их среде под прозвищем Беспечный Летун. Подняв на него свои синие глаза, она робко спросила:
      – Ваше величество, как вас записать?
      Сорквик весело рассмеялся и воскликнул:
      – Дженис, внученька моя, разве ты этого не знаешь? Так и запиши в своём кондуиде – Сорквик Роантир по прозвищу Беспечный Летун снова вышел на трассу! – Повернувшись в седле и помахав гонщикам руками, он спросил – Так ведь, ребята? Я не ошибся?
      Ответом ему был дружный, восторженный рёв множества гонщиков и зрителей, которые впервые видели своего императора не в тронных одеждах и даже не в его знаменитой тенниске для пантир-визитов. В этой толпе Сорквик увидел множество репортёров, но он не был намерен давать кому-либо интервью до того момента, пока не закончатся квалификационные заезды. Одному прыткому малому, который ради этого даже оседлал микрошник и свалился ему чуть ли не на голову, он так и ответил:
      – Без комментариев. Скоро всё само встанет на свои места.
      Всего на лесную гонку записалось свыше шестидесяти тысяч бешенных летунов и среди них было не более пяти тысяч новичков, из которых только сто тридцать два пилота и в их числе Беспечный Летун выполнили квалификационный норматив. Поскольку более половины гонщиков видели эту трассу впервые, то квалификационные заезды продолжались до полуночи, а сама гонка обещала растянуться на двое суток. Сорквик на первом же круге показал прекрасное время, но, как и предупреждал его Дорси, не стал выкладываться на полную. Тем не менее его тотчас начали поздравлять с прекрасным результатом старые друзья и, завистливо поглядывая на Огненную Стрелу, чуть ли не последними словами кляли эту хитроумную бестию, Сумасшедшего Ездока, чьи микрошники и особенно их вихревики, не давали никому покоя. Некоторые умники ставили на свои машины движки с флайеров класса "Мини" и даже "Мини-Спорт", но и это не помогало, как не помогали им куда более мощные термоядерные реакторы, ведь далеко не каждый отваживался обдирать машину до конца, снимая с неё инерционный тормоз и делая флайер почти неуправляемым снарядом.
      Ледяная Молния показала блестящий результат, хотя могла и не принимать участие в квалификации. Её время было первым, но поскольку Дорси Соймер был в числе зрителей, а Старый Охотник и Падающая Звезда шли сразу за Беспечным Летуном, показавшим двадцать шестой результат, она подозревала, что всё это не спроста. В конечном итоге леди Корина, выругавшись вполголоса, отправилась в свою техничку и там сняла с флайера инерционный тормоз, после чего телепортом отправилась на ночную сторону Поркера и, поднявшись над кронами алмазных дубов и зеркальных буков, принялась осваивать новую технику вождения. Дорси оказался весьма благодарным паломником и вместе с новым движком сделал для неё ещё один подарок, послал в её сознание обучающую телепатемму, благодаря которой Ледяная Молния, наконец, почувствовала свою Сиротскую Развалюху, которая была, пожалуй, самым дорогим флайером этого класса во всей империи, каждой клеточкой своего сильного, прекрасно тренированного и очень красивого тела.
      Во всех остальных техничках шла аналогичная работа и все самые матёрые гонщики чуть ли не в полном составе, кляня на все лады Сумасшедшего Ездока, откручивали инерционники, понимая, что в противном случае им будет просто нечего ловить в этой гонке. В этом не участвовали лишь некоторые бешенные летуны, такие, как Кралкор Ларри, Безумный Мик, да, ещё Лысый Древоточец и Лагрис Золотые Руки, которые давно уже летали без инерционного тормоза, но и они не спали, а все, за исключением Микки, медитировали. Бывший робопилот, которому такая форма подготовки к гонкам была недоступна, занимался тем, что подключившись к Паку, рассчитывал идеальную траекторию. Зато Сорквик дрых без задних ног в то время, как Дорси и Дженис неторопливо летели вдоль трассы и просто разговаривали. О чём был этот разговор? Да, собственно, ни о чём. Очень красивая девушка-подросток прогуливалась взяв за руку красивого паренька по ночному лесу, освещённому множеством светлячков, слушала его хвастливые речи и рассказывала в свою очередь ему о своих друзьях и подругах, живущих в Роанте, а когда время проулки окончилось, Дорси телепортом перебросил Дженис к космояхте леди Риты и улетел в свою техничку, даже не поцеловав девушку в щёку, поскольку это на трассе, в Трюме и даже в храме Великой Матери Льдов он чувствовал себя взрослым, а в данном случае был всего лишь мальчишкой.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Едва только Дорси Соймер проснулся рано утром, когда ещё не было пяти часов утра, его первой же мыслью было: – "Что бы мне сделать такого, чтобы Фиалке Джен надолго запомнился сегодняшний день?" Но, ничего оригинального ему в голову в первые минуты не пришло и поэтому, встав с кровати в своей небольшой каютке он, постучав костяшками себя по лбу, негромко пробормотал:
      – Ну, думай же, голова, думай, я куплю тебе за это новую холодную шляпу.
      Однако, и после этого у него не появилось никаких идей на этот счёт. Он залез в крохотную душевую кабинку и пока умный гигиенический агрегат мыл его тело и чистил ему зубы, терпеливо стоял и упорно продолжал думать над тем, чем бы ему поразить внучку императора, с которой он познакомился таким неожиданным образом. Дженис не собиралась участвовать в лесной гонке. Она была просто ещё не готова ни к таким скоростям, ни к столь сложным виражам и прилетела вместе со своей бабушкой, выглядевшей её сестрой, только для того, чтобы поддержать Ледяную Стрелу, мечтавшую выиграть живые бриллианты у Кралкора Ларри. Леди Рита не была такой уж большой поклонницей этих гонок, но специально по такому случаю купила себе самый дорогой и навороченный флайер, чтобы наблюдать за полётом своей подруги сидя в его седле.
      Когда в душевой кабинке включился фен, Дорси осенила, наконец, блестящая идея. Их вчерашняя прогулка началась от места старта, где трасса имела в ширину целых триста метров, как раз возле того возвышения на краю, на котором стоял высокий пластиковый постамент для руля машины победителя и ему подумалось, что если он поставит на Огненный Болид руль с Маленькой Птички Фиалки Джен, а потом положит его на пьедестал почёта, то это как бы сделает девушку победительницей гонки и тогда ему даже не придётся ей говорить, что эту победу он посвящает ей. Эта идея так понравилась Дорси, что, позавтракав на скорую руку, он со всех ног бросился в ангар, где стояли все четыре Огненные машины и, быстро просмотрев записи вчерашних полётов, немедленно принялся доводить настройки до нужных кондиций. Его дед и сестра прибежали туда не только с чашками кофе, но и с тарелками в руках, чтобы видеть всё своими лазами.
      Хотя юный механик и торопился поскорее встретиться с Дженис, он настраивал машины не спеша, то и дело тестируя работу каждого узла на компьютере. Поскольку Дорси точно знал, чего хотел добиться в конечном итоге, то уже через час с четвертью всё было готово. Как раз в это время в мини-ангар их технички ввалился весёлый и довольный прекрасным утром император. До старта оставалось ещё три с половиной часа и Дорси вполне успевал за это время не только поменяться с Дженис рулями, но и настроить новый блок управления под себя. Когда всё было готово, он шумно выдохнул воздух и, погрозив своим пилотам пальцем для вящей убедительности, громко сказал наставническим тоном:
      – Всё, ребята, машины к бою готовы. Дед, я тебя умоляю, даже не открывай панель управления мощностью. Всё настроено точно в соответствии с твоей вредностью, а ты, Айна, не вздумай увеличивать угол атаки подруливающих закрылков. Они выставлены с учётом твоей манеры вождения. Ну, всё, мальчики и девочки, можете отправляться к месту старта и пусть Великая Мать Льдов дарует вам немного удачи. Вельро Сорквик, дед, запомните, вы не должны высовываться вперёд. Во время отборочных заездов вы ни в коем случае не должны развивать полной скорости и подниматься выше восьмого места, а потому всё время должны идти точно посередине трассы, но только чур после старта сов на ветках не считать. Айна, у тебя хорошие очки и тебе, скорее всего, придётся стартовать в четвёртом, а то и в пятом заезде после того, как отсеется три четверти бешенных летунов. Будь предельно внимательна на старте и как только стартовая машина отпустит твоё помело, выжимай газ на полную и не бойся, что через пять секунд тебе придётся входить в широкий вираж. Лети ровно, не нервничай, я специально усилил для тебя горизонтальные гетеродины, поэтому смело входи в первый плавный поворот, ну, а на крутых виражах за тобой и черти не угонятся. И ради Арлана Великого, не верти ты головой, ведь ты же арланара и для обзора у тебя есть сверхзрение. Просто лети вперёд и ни о чём не думай, когда будет нужно, компьютер сам тебе сообщит, что кто-то сел к тебе на хвост или заходит сбоку. Что делать в таких случаях, ты и без меня прекрасно знаешь, но учти, не бей нахала слишком сильно, флайер это не танк. Сломаешь спойлер и пиши пропало. Ну, а я пока что кое-кого навещу и кое-что сделаю. Встретимся на старте, ребята.
      Сделав последние наставления, Дорси степенно сел в седло Огненного Болида и не спеша вылетел из технички, чтобы уже в следующую секунду сделать телепорт к тому месту, где Дженис полировала свою Маленькую Птичку. Он подлетел к девушке на минимальной скорости и, подвесив свой флайер на стояночном антиграве, достал из подсумка универсальный компьютеризированный ключ, какие были не у каждого профессионального механика, и принялся деловито откручивать от Огненного Болида густо бордового цвета руль. С Дженис он даже не поздоровался, но та, поняв, что сейчас произойдёт что-то для неё очень важное, совсем не обиделась, и, искоса поглядывая на своего ухажера, продолжала водить полировочной машинкой по и без того сияющим, словно хрустальный бокал на витрине, бокам Маленькой Птички. Когда руль был отсоединён, Дорси спрыгнул на ветвь-шоссе и, подойдя к флайеру внучки императора, спросил:
      – Фиалка, на твоей Птичке есть какие-нибудь сторожа или я могу смело к ней прикоснуться своим ключом?
      Дженис выпрямилась и ответила:
      – Это смотря что ты хочешь сделать с ней, Ездок. Если попытаешься угнать, то она мигом уколет тебя электрическим разрядом и завопит. Если хочешь что-нибудь спереть с неё, то тоже.
      – Ну, ты тогда того, отключи сигнализацию, Джен, я хочу поставить на твою Птичку свой руль и заберу себе на эту гонку твой. Ты же сама говорила мне вчера, что не намерена сегодня выходить на трассу, а стало быть он тебе ни к чему.
      Этими словами было сказано более, чем достаточно, но Дженис всё же поинтересовалась, словно бы не понимая, о чём идёт речь:
      – Это что же, Сумасшедший Ездок, если ты сумеешь отстоять титул чемпиона Поркера и тем самым завоюешь титул абсолютного чемпиона империи, то после суперфинала руль моей Маленькой Птички сама Добрая Матушка положит на пьедестал почёта?
      – Именно так всё и будет, Фиалка Джен. – Утвердительно кивнув головой с уверенностью в голосе сказал Дорси и добавил – А ещё ты в любой момент сможешь включить голографический проектор и как бы повторить все мои заезды сидя верхом на Птичке у себя в гараже или где ты её там ставишь во дворце Беспечного Летуна.
      – Разумеется в своей спальной, Дорси. – Радостным голосом воскликнула Дженис и, опустив голову, пообещала – Если ты победишь, Ездок, то я поцелую тебя при всех, хотя дед и обещал надрать мне задницу, если я подарю свой поцелуй кому-либо до того дня, когда мне исполнится семнадцать лет. Он ведь у меня такой строгий.
      – Он ни за что не посмеет этого сделать, Фиалка Джен. – Уверенным голосом сказал Дорси и торопливо пояснил – Ведь руль твоей Птички будет лежать на пьедестале, а победителей никогда не судят. К тому же твой Беспечный Летун хоть и строгий, а всё же не вреднее моего Старого Охотника. Не та школа, он ведь вырос во дворце, а мой дед в диком лесу.
      О том, что её деду по итогам гонок должен был обломиться изумрудный скипетр бабушки Дженис, он не сказал, хотя после вчерашнего разговора с ней уже знал, что император Сорквик и леди Рита вот уже полгода были в ссоре и теперь каждый из них искал повод к примирению.
      Дорси возился с рулями у всех на виду в какой-то сотне метров от роскошной парадной космояхты леди Риты. Весть о том, что Сумасшедший Ездок поставил на свой Огненный Болид руль от машины Фиалки Джен, быстро облетела Сухой Мост и на это не поленились посмотреть все основные претенденты на чемпионский титул, ведь что ни говори, а он был фаворитом этой гонки. Кралкор Ларри, посмотрев на то, что вытворяет его главный конкурент, озадаченно покрутил головой и озорно подмигнул своей племяннице. Лысый Древоточец схватился за голову и тотчас принялся менять настройки своего Свирепого Барса, а Безумный Мик немедленно притащил из своей технички терминал связи с самим Паком и, подключившись к машине Дорси Соймера, принялся тестировать совместимость электронных блоков, что было весьма не лишним.
      Ровно за час до начала гонки волонтёры раздали всем инфокристаллы и Дорси Соймер, наконец, узнал составы всех предварительных заездов, а также то, когда ему предстоит вступить в бой. Заодно он узнал и о том, что гонка всё-таки закончится сегодня, а не завтра и обойдётся без парных заездов. Хорошенько всё посчитав, увеличив число гонщиков в отборочных группах до пятисот, а также сократив время подготовки к старту, Добрая Матушка сделала гонку очень жесткой и бескомпромиссной, но от этого ещё более интересной. Вместе с Дженис, леди Ритой и Леди Кориной Дорси занял самое удобное место прямо напротив линии старта и ровно в десять часов утра гонка на Сухом Мосту началась.
      Вдоль всей трассы встало множество флайеров класса "Микро", на которых восседали истинные поклонники этого вида спорта, но ещё больше вокруг трассы сидело под тентами в удобных креслах, поставленных на платформы-антигравы, публики другого рода. На Поркер прибыли все без исключения планетарные короли со всеми своими присными, все губернаторы, а также множество других имперских чиновников и даже принц Тефалд с принцессой Анитой, чтобы болеть за Беспечного Летуна. Гонку транслировали по всем спортивным каналам супервизио и Сорквику пришлось-таки дать несколько интервью, в которых он очень высоко оценил демократизм этих соревнований и их бескорыстие. Ну, на счёт бескорыстия его величество несколько загнул, поскольку призовой фонд, назначенный королем Сиссаром, составил целых двести пятьдесят миллионов золотых роантов и все те гонщики, кто прошел квалификацию, уже получили за своё участие в ней по десять тысяч, что было воспринято весьма неоднозначно. Да, и то лишь в том смысле, что некоторые пилоты, почесав маковку, вслух восклицали, а не стать ли им профессионалами вдобавок к тому, что вскоре они ещё и запишутся в космические гусары.
      Как это и планировал Дорси, Старый Охотник и Беспечный Летун прошли через сито отбора и вошли в число тысячи основных гонщиков без каких-либо затруднений. После этого наступил черёд куда более жесткой борьбы. Добрая Матушка, чтобы придать гонке больший зрелищный эффект, разбила эту лихую тысячу на двадцать групп и теперь каждая группа должна была нарезать сразу по двадцать пять кругов и к тому же с раздельным стартом выпустила на трассу сразу по пять групп, что по сути было гонкой на выживание и борьбой нервов. Такое решение Доброй Матушки несколько подорвало веру всех гонщиков в её доброту и сердечность. А ещё это была гонка на выносливость и психическую устойчивость.
      Борьба была очень жесткой. Стоило кому-то чуть-чуть зазеваться на вираже, и его тотчас безжалостно вышибали с трассы под оглушительный, восторженный рёв толпы и моторов. Обычно тихие, почти неслышные ионно-вихревые двигатели со снятой шумовой защитой басовито ревели, как голодные равелнаштарамские барсы или самые свирепые вергеры.
      Хотя скорости были почти запредельные, Беспечный Летун, Старый Охотник и Падающая Звезда строго следовали инструкциям своего тренера и, как и он сам, не высовывались, стараясь держаться в самой середине пелетона сильнейших гонщиков. Это после каждого финиша того заезда, в котором они участвовали, вызывало насмешливые взгляды безусловных лидеров гонки – Кралкора Ларри и Лысого Древоточца. Король Сиссар вошел в сотню сильнейших и, подставившись Безумному Мику, вылетел с трассы, но уже в следующем заезде его почти таким же манёвром выбила Падающая Звезда и тот присоединился к зрителям.
      Ближе к вечеру определилась десятка сильнейших, но Айна в неё не вошла, так как была двенадцатой, а её дед закончил гонку, к восторгу черных рыцарей, пятнадцатым. В десятку сильнейших помимо главных конкурентов Сумасшедшего Ездока вошли: Беспечный Летун, как это ни странно, его телохранительница Счастливая Эн, главный бузотёр гонок и забияка Заноза Еген с Целии, младший брат Доброй Матушки по прозвищу Бульдозер и к огромной радости Дорси Ревущая Пантера и до сих пор вечно отсиживавшийся в хвосте Полковник. После часового перерыва, который и отдыхом-то после таких заездов нельзя было назвать, лучшие пилоты снова вышли на старт. Перед тем, как занять своё место у силовых клещей стартовой машины, которая крепко держала флайер за хвост до специальной команды, чтобы не было фальстартов, Дорси подлетел к своему ученику, спешился и принялся деловито осматривать микрошник императора, сидевшего на нём с каким-то странным выражением на лице. Подёргав для порядка руль, чтобы не привлекать к себе и Беспечному Летуну лишнего внимания, юный поркерианин негромко сказал:
      – Вельро Сорквик, если хочешь придти к финишу вторым, постарайся догнать меня, сесть на хвост и я привезу тебя к финишу. Только не пытайся обогнать меня, мигом вылетишь с трассы. Я не шучу. Сегодня это твой единственный шанс отличиться по-крупному. Любого другого гонщика, кто попытается доехать до финиша на моём загривке, я вмажу в первый попавшийся алмазный дуб, даже если это будет сама Ледяная Молния.
      Сорквик кивнул головой и сказал в ответ:
      – Похоже, что ты не шутишь, Дорси. Спасибо, но я полечу на этот раз так, как подсказывает мне моя интуиция.
      В суперфинале Сумасшедший Ездок Дорси Соймер уже не стал играть со своими соперниками. Ещё тогда, когда его флайер находился в захвате стартовой машины, он выкрутил рукоять газа на полную и со старта ушел в отрыв с такой прытью, что через каких-то две с лишним секунды вошел в поворот. Летя по самой оптимальной траектории, он гнал по трассе, взлетая на горках выше всех, чтобы потом чуть ли не в пике увеличить скорость и буквально облизывал вешки на виражах. Всем остальным пилотам не оставалось ничего делать, как броситься за ним в погоню. С юным сержантом соревновались отнюдь не детишки, а очень опытные, матёрые гонщики и хотя только флайер Беспечного Летуна мог развивать точно такую же скорость, они стали постепенно нагонять беглеца, используя малейшую возможность увеличить скорость за счёт гравитации.
      Но, как они не старались, а им всем только и удалось сделать, что обойти его ученика, Беспечного Летуна. В итоге Сорквик пришел к финишу десятым, отстав от Полковника всего на четверть корпуса. Зато Дорси обогнал Ледяную Молнию почти на сотню метров и когда завершил круг почёта, буквально свалился со своего Огненного Болида на деревянную площадь старта. Так что Доброй Матушке пришлось самой откручивать руль с его машины. До пьедестала почёта, на который был возложен руль Маленькой Птички, друзья и болельщики донесли его на руках, а когда они прислонили измотанного гонкой парня к пластиковой призме спиной, то он, негромко посмеиваясь, сполз по ней и сел на светящуюся ветвь-дорогу совершенно обессиленный. Вот тут-то к Дорси и подскочила с бордовым рулём в руках Фиалка Джен и, встав на колени, подарила ему свой поцелуй под оглушительные крики гонщиков.
      Гонщики постарше были полны сил и решимости сделать ещё один заезд на интерес, а потому Добрая Матушка, в ведение которой находилась и эта часть гонки, быстро турнула всех зевак со стартовой площадки. Совершенно не обращая внимания на абсолютного чемпиона империи, большие воротилы гонок, или летающие барсы, как их иногда называли все остальные бешенные летуны, стали вызывающе поглядывать друг на друга, топорщить усы и скалить клыки. Первым показал то, что он собирается выставить на кон, Кралкор Ларри. Живые бриллианты, извлечённые из футляра, вспыхнули яркими огнями. Затем в руках Ледяной Стрелы появился знаменитый изумрудный скипетр, после чего Лысый Древоточец выставил на площадку хитроумный агрегат, состоящий из здоровенного плоского резервуара, из которого горбами выгибались питающие корневища алмазного дуба с растущими на них довольно крупными коралловыми деревьями. Зрители, увидев это чудо, так и ахнули.
      После того, как шум немного стих, Добрая Матушка телепортом выставила на площадь скульптурное изображение принцессы Руниты, чем вызвала самый настоящий взрыв восторженных криков. То, что столько лет многие считали всего лишь красивой легендой, действительно существовало и это действительно была скульптура редкостной красоты, посмотреть на которую захотелось множеству народа. Кое как зрителей и поклонников принцессы Руниты снова разогнали и леди Корина, насмешливо посмотрев на императора, громким, вызывающе дерзким голосом крикнула:
      – Эй, Беспечный Летун, может быть и ты поставишь что-нибудь на кон? У тебя ведь самая мощная машина во всей империи!
      Сорквик вскинул вверх руки и смеясь ответил:
      – Нет, Ледяная Молния, мне нечего поставить на кон, кроме императорской короны, а этого я делать не стану, так что гоняйте без меня, мои дорогие.
      – Молния, с чего это ты взяла, что у Беспечного Летуна самая мощная машина? – Выходя из толпы со здоровенным футляром в руках громко спросил её Дорси и, засмеявшись так, что кое-кому тотчас сделалось от этого смеха дурно, воскликнул – Самая мощная и быстроходная машина это не Огненная Стрела, а мой Огненный Болид, а вот то, что я ставлю на кон в последнем заезде. – Дорси Соймер положил у ног леди Корины футляр, открыл золочёные замочки, откинул крышку и все увидели набор всяческого смертоносного железа, сработанного по рецептам знаменитых на весь Галан дорканских ниндзя, черный боевой наряд Веридора Мерка и три меча в ножнах, вырезанных из драгоценной морской кости. Обнажив большой синий меч, Дорси сделал им несколько быстрых рубящих движений, отчего тот немедленно запел, после чего, протянув его рукоятью вперёд жрице, громко заявил – Это мечи Веридора Мерка, уважаемые, и я ставлю их на кон вместе со своим секретом разгона вихревиков. Как чемпион, решивший принять гонку на интерес, чего никогда не делал раньше, я хочу провести её по старым правилам, о которых кое-кто давно уже забыл. Мы стартуем, делаем тридцать кругов вокруг Сухого Моста и тот, кто придёт первым, забирает всё, что стоит на кону. Так ведь было когда-то, Добрая Матушка?
      Хотя Ирис и не хотелось признавать этого, она сказала:
      – Всё правильно, мой мальчик. Именно так мы когда-то начинали и чемпион действительно имеет право заказывать любое количество кругов в интересном заезде, но не слишком ли ты зарываешься, парень? Может статься и так, что сделать ещё тридцать кругов кое-кому будет не под силу.
      Дорси высоко вздёрнул подбородок и громко воскликнул:
      – Ну, так пусть сходит с дистанции и ждёт на платформе под тентом, когда я закончу нарезать круги.
      После этого уже ни у кого не возникло мысли сняться с дистанции, как и не возникло мысли о том, чтобы немного передохнуть. А зря, поскольку как раз Дорси Соймер устал куда меньше других, чего нельзя было сказать о всех остальных гонщиках. Добрая Матушка вместе того, чтобы снова объявить часовой перерыв, зычным голосом крикнула:
      – Быстро очистить стартовую площадку и подать сюда держалку.
      Но Дорси, подняв руку вверх, крикнул ещё громче:
      – Подожди, Добрая Матушка, я ещё не всё сказал. – Насмешливо посмотрев на Сорквика, который чуть ли не покатывался от хохота, он строго потребовал – Беспечный Летун, отдай свой микрошник Кралкору Ларри, ты, Падающая Звезда, поменяйся с машинами с Доброй Матушкой, а ты, Старый Охотник, передай свой Огненный Шквал Лысому Древоточцу, иначе это будет не честная гонка, а просто какое-то избиение младенцев. Ну, а чтобы всё действительно было по-честному, то мы стартуем ровно через два часа. После того, как вы отдохнёте и хорошенько разберётесь с моей обучающей телепатеммой. Это моё слово абсолютного чемпиона империи и никому не дано изменить моего решения.
      Лестер Сиссар попытался было возмутиться таким произволом, но император тотчас одёрнул его, властно сказав:
      – Парень, делай то, что тебе говорят или сойди с дистанции прямо сейчас. – После чего пояснил – С завтрашнего дня в области ионно-вихревого привода начнется новая эпоха, мальчики и девочки, а потому послушайте лучше сардара Дорси. Так ведь, Ледяная Звезда, я правильно говорю?
      – Да, Беспечный Летун. – Согласилась леди Корина – И Сумасшедший Ездок правильно делает, что передаёт всем секрет своего сумасшедшего полёта, но я думаю, что даже это кое-кому не поможет. А ещё мне кажется, что своего самого главного секрета он ещё нам не открыл и я жду от него именно этого.
      Дорси был готов и к этому и потому воскликнул:
      – Да, пожалуйста! Только это никакой не секрет, а всего лишь та маленькая кнопочка, которая расположена справа от монитора компьютера. Она открывает заслонки вихревиков на всю ширину и если у кого хватит духа её нажать, то милости прошу в компанию настоящих Сумасшедших Летунов. Именно так я сегодня и полечу, а потому попрошу всех зрителей отодвинуться от трассы минимум на километр, иначе за последствия я точно не ручаюсь. Ну, что, сразитесь со мной на сверхзвуке, летающие барсы?
      Леди Корина подошла к Дорси вплотную и спросила его:
      – А на моей Сиротской Развалюхе есть такая кнопочка, Дорси?
      – Да, леди Корина. – Ответил ей Сумасшедший Ездок – Только подумай дважды, прежде чем её нажимать. С прямым потоком сверхтяжелой плазмы ты сможешь лететь со сверхзвуковой скоростью, а это на такой маленькой машине, как микро, не так просто.
      Жрица улыбнулась и, поцеловав Дорси, сказала:
      – Парень, вот теперь я точно заберу себе ещё и твои синие мечи.
      – Ну, это мы ещё посмотрим. – Смущённо пробормотал Дорси и, направляясь к своей машине, послал всем, кто только собрался вокруг Сухого Моста, очень ёмкую телепатемму, содержащую в себе все секреты его Огненных флайеров и его полёта.
      Пока Айна, Сорквик и Хальрик объясняли, какие настройки сделаны на их машинах, Дорси Соймер успел немного подкрепиться. Дженис принесла ему бутербродов и большую чашку черного кофе. Леди Рита, глядя на то, как её внучка кормит проголодавшегося чемпиона, улыбалась и одобрительно кивала ей головой. Похоже, что она уже успела проникнуть во все замыслы юного сержанта и они её полностью устраивали. Тем временем солдаты лесного патруля не только отодвинуть зрителей от трассы, но и установить вдоль неё генераторы силового поля и прожекторы освещения, так как в Прохладе стало понемногу смеркаться.
      После суперфинала прошло чуть более двух часов и на старт снова вышли гонщики. Вот теперь настроение у всех было действительно боевое. Надрать задницу юному нахалу и гению мечтали все четверо лучших пилотов флайеров класса "Микро". Ну, а Дорси, как только стартовая машина, представляющая из себя тяжелую платформу-антиграв, к которой была приделана здоровенная стальная конструкция с силовыми захватами, ухватила его флайер за хвост, немедленно включил форсаж, а точнее дал своему вихревику работать на полную мощность. От этого стартовую машину весьма ощутимо затрясло и когда захваты открылись, флайер Сумасшедшего Ездока тотчас скрылся за поворотом, разом отхватив добрых полкилометра.
      Ледяная Молния, видя это, тоже врубила форсаж, но газ на полную пока что не выжимала, но не смотря на это и её флайер также ушел в отрыв. Однако, не смотря на это она безнадёжно отставала от лидера, который уже через двенадцать секунд преодолел звуковой барьер. Кралкор Ларри к своему полному недоумению оказался в хвосте и когда он преодолел половину круга, Сумасшедший Ездок промчался над его головой на совершенно невообразимой скорости. Хотя он и включил вслед за всеми форсаж, у него так и не хватило духа выжать газ хотя бы на половину и через семь кругов он сошел с дистанции, присоединился к зрителям и стал громко подбадривать того парня, которого чуть ли ненавидел всего несколько минут назад.
      Следующим сошел с дистанции Лысый Древоточец, который тоже преодолел звуковой барьер, но вскоре понял, что на таких скоростях он гонять ещё не может. В погоню за Сумасшедшим Ездоком бросились Ледяная Молния и Добрая Матушка, но и они с каждым кругом отставали от него всё больше и больше. Как ни старалась леди Корина преодолеть себя но на этой трассе со всеми её виражами, подъёмами и спусками, а самое главное с тоннелями длиной в километр и более, она так и не смогла выжать газ на полную, зато её паломник шел по трассе, словно играючи. После того, как Дорси пошел на двадцать пятый круг, её отставание составило уже четыре круга и она, резко сбросив скорость, долетела до финиша и остановилась возле леди Риты и её подпрыгивающей от радости на флайере внучки. Не поднимая глаз на свою лучшую подругу, она хмуро буркнула:
      – Этот маленький паршивец спутал нам все карты, Рита. Эх, плакали мои живые бриллианты и твой скипетр. Но больше всего мне жаль, что я не получу синие мечи Веридора Мерка.
      – Не волнуйся, малышка, через несколько минут ты получишь эти чудесные камешки, а я свой скипетр. – Успокоила её леди Рита и добавила, весело смеясь – только не от Дорси, а от Сорквика. А ещё я получу, наконец, коралловые деревья, но уже от Дорси, а не от Ларри. Мне только непонятно, кому теперь достанется стеклянная Рунита.
      Через каких-то четверть часа, когда отгремели овации устроенные зрителями в честь самого быстрого микрошника империи, выяснилось и это. Небрежно сунув в руки Сорквика изумрудный скипетр, Дорси, сцепив пальцы в замок преклонения перед Матидейнахш, попросил леди Корину склонить свою очаровательную головку и украсил её точёную шейку ожерельем неописуемой красоты, после чего тихонько шепнул ей:
      – Леди Корина, твои синие мечи сейчас пока что находятся у Рейна Дел Портера. Не заставляй меня ставить на кон статую принцессы Руниты и вызывать его на бой, чтобы вернуть их ордену. Мечи я, конечно, ордену верну, но дед меня тогда точно напоит крейгом, ведь Велимент запретил мне сделать это, когда Безумный Мик продул свой Синий годо. Орден будет счастлив, если ты заберёшь их у этого бородатого разбойника.
      На этот раз леди Корина поцеловала Дорси в лоб и сказала:
      – Хорошо, милый, я заберу мечи у Рейна, а послезавтра я хочу видеть тебя в своих покоях. Обязательно привези с собой статую. Мы с Ритой сами подумаем, у кого она должна храниться. Айри она, похоже не нужна. Ну, а теперь сделай то, что ждёт от тебя леди Рита.
      Естественно, что коралловые деревья были тотчас подарены Верховной жрице, причём в лучших традициях черных рыцарей, и та благословила юного чемпиона прикосновением пальцев ко лбу. После этого Дорси демонстративно вынул из здоровенного футляра все три меча, обмотал свою талию черным матерчатым поясом и засунул их за него. Все остальные железки он попросил деда вернуть Велименту, а заодно попросил его позаботиться о стеклянной Руните. Когда и с этим делом было покончено, он оседлал свой флайер, подлетел к Дженис и спросил её:
      – Ну, что, Фиалка, ты готова сделать со мной с десяток кругов по трассе, пока ещё окончательно не стемнело? Я ведь обещал тебя научить выталкивать парней за её пределы точно так же, как это сделала с Безумным Миком Падающая Звезда. Это я научил её такому приёму.
      Девушка посмотрела на своих бабку и деда, которые переминались с ноги на ногу и никак не могли начать разговор и те воскликнули в один голос, но совершенно вразнобой:
      – Дженни, деточка, только не это! Полетай с Дорси, внученька, поучись, в жизни всякое может пригодиться!
      С изумлением посмотрев друг на друга, они громко рассмеялись и изумрудный скипетр, наконец, вернулся в руки своей хозяйки и та, в благодарность за такую щедрость, поцеловала своего любовника. Дорси взял Дженис за руку и, оттаскивая её от этой счастливой парочки, тихонько шепнул:
      – Ну, пошли, тебе ведь дед разрешил, а он главнее твоей бабушки.
      Хотя Дженис и оседлала немедленно свой флайер, она сказала в ответ с насмешкой в голосе:
      – Ага, как же, дед главнее. Самая главная в империи моя бабуля, Дорси, только она не хочет в этом никому признаваться.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 

 
      Всему Галану уже было известно о решении императора возвести на трон планетарного королевства Галан принца Гарендира, но он по прежнему жил в Варкенардизе и мало кому из галанцев было известно, почему Спаситель Галана отложил день своей коронации на неопределённый срок. Между тем это не помешало кое-кому из очень богатых галанцев немедленно начать скупать недвижимость и земельные участки в Фалтаресе, где уже велось ударными темпами строительство нового королевского и целого комплекса правительственных зданий и хотя принц Гарендир не вступил в новую должность, именно он руководил этими работами. Поэтому днем его гораздо чаще можно было видеть в Фалтаресе, а не в Варкенардизе, но к ночи он обязательно возвращался в свой маленький хольд, размещённый в башне Арлана Великого.
      Принц Гарендир не только строил новую столицу Галана, но и не спеша формировал правительство. Заодно он ещё и учился в темпоральном торнее и не просто так, а затащив туда на целых три года самых выдающихся администраторов империи во главе с самим императором. Его величество, поначалу обалдел от такой наглости, когда принц Гарендир, ввалившись в его дворец, потребовал, чтобы он лично возглавил курсы молодых правителей, как сразу же назвала их принцесса Анита. Затем, выслушав доводы кируфца, Сорквик пришел в восторг, ведь это позволяло ему заставить самых упрямых и вредных людей империи, её планетарных королей и губернаторов, собраться в таком месте, откуда не очень-то сбежишь и, сложив все свои знания воедино, не только научить науке управления молодёжь, но и кое-чему научиться самим.
      Уж в чём-чём, а в таком тонком деле, как управление провинциями и целыми планетарными королевствами эти ребята здорово поднаторели. В этой науке кое-кто из королей и губернаторов достиг полного совершенства. Поскольку империя находилась внутри темпорального коллапсара и не имела никаких возможностей для экспорта людских ресурсов, то им приходилось полагаться только на свой собственный потенциал. Главной ценностью для любого правителя таким образом становился человек, как полноценно развитая личность способная к творчеству и созидательному труду, а поскольку не было в империи такого закона, по которому правители были хоть как-то ограничены в области рекрутерской деятельности, то они только что не совершали ночные набеги на соседние провинции и не угоняли людей, а так в ход шли любые ухищрения, лишь бы заманить к себе побольше народа и настропалить его на созидательный труд. На галанцев изливались такие потоки благодеяний, что те порой, просто обалдевали.
      С того самого момента, когда Веридор Мерк покинул Галан, самой большой редкостью на ней стал нищий, выброшенный из жизни и никому не нужный человек. Накормить голодного, одеть голого и согреть бездомного, давно уже не считалось благодеянием. Придать человеческой жизни высокий созидательный смысл, сделать человека нужным и значимым для общества и семьи, помочь ему раскрыть свои таланты, возвысить духовно и сделать так, чтобы он обеспечил себя и свою семью материально, вот что было главной задачей каждого галанского администратора любого уровня и тут все они как один сходились в мнении, что их задача заключается в том, чтобы быть в своей империи, как и на Варкене, самым обычным отцом-хранителем, только не клана, а уезда, провинции, планетарного королевства и, в конце концов, когда-нибудь своей Звёздной империи.
      Именно поэтому в империи между губернаторами и планетарными королями велась жесткая и беспощадная борьба за её главное достояние, подданных императора. Налоговые льготы, гранты на развитие бизнеса и творчества, дворянство и членство в различных клубах, рыцарские ордены и общества, кружки по интересам и прямое участие в управлении жизнью провинции, всё это шло в ход, лишь бы заманить к себе не какого-то там выдающегося ученого или бизнесмена, а простого работягу и желательно со всей его семьёй. То, что людей обеспечивали самым дешевым по цене и самым роскошным по качеству жильём, подразумевалось автоматически. Так король Бастиан построил в приполярных районах Кируфа добрых три дюжины прекрасных учебных лагерей для черных рыцарей и подарил им целых четыре города, построенных в живописных долинах, в которых они смогли бы жить не в огромных башнях, а в небольших комфортабельных замках. Этим он разом увеличил число жителей своего королевства на двадцать три миллиона человек.
      Ещё хитрее оказался герцог Болдрик Иркумийский, который построил для леди Риты изумительный Шелковый замок и умудрился каким-то образом уговорить её жить в нём наездами не менее трёх месяцев в году не как Верховную жрицу, а как простую иркумийскую аристократку, обожаемую своим народом. Это привело к тому, что в Иркумию переселилось из центральных областей Мадра свыше семи миллионов аристократов и всяких творческих личностей. Леди Рите это так понравилось, что она поселила в Шелковом замке трёх своих старших дочерей и посещала Иркумию не менее одного раза в месяц, задерживаясь в гостях у дочек порой на две недели. Да, оно и не мудрено, ведь в Иркумии её любили ничуть не меньше, чем в семье Жано Корреля. К тому же и сам император наезжал в Иркум и частенько жил в доме своей старшей дочери по несколько дней, чем также увеличил число жителей герцогства. Из-за этого вся узкая полоска земли, на которой располагалась Иркумия, была превращена в город-сад.
      Поскольку другой земли у Болдрика под рукой не было, то он смело шагнул в океан Талейн и возвёл вдоль берега огромные дома башни, подводная часть которых была превращена в производственные комплексы, а надводная обеспечила жильем всех желающих. Иркумия, как и прежде, славилась своими ткачами и тканями, но куда больше ценились сами иркумийцы, одни из самых мощных сенситивов империи. Хотя ткачество это сугубо мирная профессия, иркумийские ткачи, как и мободийские космошахтёры, были ещё и превосходными сенситив-коммандос, которые мало в чём уступали черным рыцарям. А ещё иркумийцы задирали постоянно нос и насмешливо говорили жителям Роанта примерно так: – "Посмотрел бы я, какую империю создал бы ваш Сорквик без нашей Марго" и в этом была своя неоспоримая истина, с которой было трудно поспорить.
      В общем каждый правитель без исключения стремился к тому, чтобы его провинция или планетарное королевство были если не самым прекрасным местом в галактике, то самым уникальным. А ещё каждый правитель прилагал титанические усилия к тому, чтобы не остаться в своей провинции или королевстве единственным жителем. Поэтому все они ещё и пеклись о том, чтобы детей рождалось как можно больше. Так на Вуркизе материнство было возведено в ранг государственной доблести, а к беременной женщине относились даже с большим почтением, чем к королю Хартану и это подтверждалось его указом. Борн Ринвал как-то признался принцу Гарендиру, что он лично готов служить курьером каждой влюблённой паре, а потом ещё и работать канделябром в их спальне, лишь бы они занимались по ночам тем, чем надо. Ну, как раз с этим прекрасно справлялись синие меха, производимые Раймуром Озалисом.
      Вообще-то в империи трудно было найти незамужнюю девушку старше восемнадцати лет. Рождение первенца было обставлено такими торжествами и почестями, да, к тому же возводило женщину на такую высоту в обществе, что ни одна девушка, кем бы она не хотела стать, учёным или бизнесменом, от этого не отказывалась. Империя изо всех сил стремилась укреплять семью, а храм Великой Матери Льдов помогал этому ничуть не меньше. Беременность перестала быть обузой, мешающей полноценному развитию женщины и тормозящей её карьерный рост или творческие достижения. К услугам беременной женщины предлагалась целая индустрия, которая была готова прийти ей на помощь в любую секунду. Ну, а если ребёнок рождался вне брака, то это моментально открывало молодой матери двери любого губернаторского или королевского дворца и делало её фрейлиной империи. Правда, некоторые красотки всё же выбирали вместо этого храм Великой Матери Льдов, что и вовсе поднимало их на недосягаемую для всех остальных женщин высоту.
      Храм Великой Матери Льдов с его очаровательными жрицами так прочно вошел в жизнь галанцев, что молодёжь, читая старые книги, приходила в ужас от того, что их деды о нём ничего не знали. О том, что в храме жрицы занимаются любовью с паломниками, почти не говорили, ведь в храм шли только ради того, чтобы достичь совершенства и получить в нём Силу. Если какой-нибудь архо менял место работы, то во время собеседования его прежде всего просили показать браслет паломника и уже в зависимости от того, сколько клейм жрицы на нём оставили, ему предлагали ту или иную должность. У многих на руке было уже по два, три, а то и четыре плоских золотых браслета. Тех же типов, которые годам к сорока вообще не имели браслета паломника, в конце концов уговаривали поступить либо в черные рыцари, либо в космошахтёры провинции Мободи, либо в иркумийские ткачи. В любом случае после двухлетнего пребывания в торнее ордена такого парня, наконец, жрицы не гнали в шею.
      Принцу Гарендиру, которого Велимент специально держал подальше от колледжа административного управления ордена, пришлось постигать всё это на ходу. Он честно признался императору, что не хочет быть на троне Галана бестолковым новичком и вместе с тем, что он мечтает найти и схватить за шиворот Латона Квинтеруса, он ещё хочет получить хорошее образование в области административного управления. С первым все получилось прекрасно и уже через три с половиной месяца после того, как с Галана была полностью снята угроза уничтожения, принц Гарендир, постарев в торнее на девять лет, вполне мог сказать себе, что он готов стать королём Галана. В первую очередь потому, что император, принимавший у него экзамен, который продлился целых две недели, остался им доволен, а его отец просто крепко пожал ему руку.
      Зато принц Гарендир так и не вышел на след Латона, но, по большому счёту, у него не было времени заниматься его поисками всерьёз. Не было времени у него и на то, чтобы встретиться и поговорить со старыми друзьями и особенно с Микки, которого его жена называла своим дедом, хотя тот и не имел с ней прямого родства. За эти три с лишним месяца её дед успел ввязаться в такую несусветную афёру, что всех черных рыцарей буквально колотило от злости и принц Гарендир не был исключением. То, что этот великий умник взял и так запросто поставил на кон свой знаменитый Синий годо, который своим звонким голосом сопровождал каждый брачный полёт черных рыцарей, поразило его до глубины души. Все дальнейшие события, включая бой леди Корины с Рейном Дел Портером, хотя и заслуживали хвалебных эпитетов для их инициаторов, были весьма слабым утешением.
      Сегодня принц Гарендир ждал Микки в гости и хотя ему было прекрасно известно, зачем этот тип заявится в его хольд, он попросил свою жену отнестись ко всем его злоключениям снисходительно и встретить незадачливого гладиатора так, как встречают самого близкого друга семьи. В общем, как деда, которого так любили его внуки. Все эти дни Эмилия была рядом с ним и Гар был счастлив наблюдая за тем, как его жена набирается опыта и сенситивных знаний. Будучи не самым опытным наставником, он всё же старался сделать всё, что только было в его силах, лишь бы хорошенько подготовить её к брачному полёту.
      Как они и договаривались об этом, Микки явился к обеду и, как всегда, был одет в старинный дворянский наряд в отличие от королевского семейства, мужчины которого были одеты в черные мундиры, а женщины в современные наряды. Стол по этому поводу был накрыт в большой столовой и за ним расселась вся семья принца Гарендира. Дорогого гостя усадили на самом почётном месте в роскошное резное кресло и обед начался и это было не нудное мероприятие, во время которого взрослые то и дело шикают на детей и строго следят за тем, кто и как держит в руках вилку. Детвора весело носилась по столовой и ссорилась из-за того, кто будет сидеть на коленях у дедули, а кто у мамули или папули. Микки потешал всех рассказами о гонках на Поркере, во время которых ему не дали войти в горячую десятку и о том, как Сорквик не вышел на второе место из-за своего упрямства. Он нисколько не смущаясь рассказал о том, как Рейн умудрился обвести его вокруг пальца и поймать на честном слове и о том, как он в приступе бешенства разгромил свою спальную. В общем это был самый обычный семейный обед, во время которого Микки смог, наконец, высказать вслух свои обиды. С укоризной посмотрев сначала на Эмилию, а затем на Гара, он спросил:
      – Деточки мои, неужели вам не стыдно?
      Принц Гарендир налил себе в бокал вина, отпил пару глотков и, лукаво улыбнувшись, ответил:
      – Микки, мне совершенно не стыдно. Кстати, а тебе не хочется узнать, почему я с тобой связался и пригласил сегодня на обед? – Не дожидаясь встречного вопроса, принц сложил пальцы в замок уважения к дочери и, поклонившись а-жене своего старшего сына, похвалил её и попросил вежливым тоном – Джесси, обед был просто великолепный. У меня к тебе есть одна просьба. Ты не составишь нам компанию, во время разговора с твоим отцом?
      Графиня Джессика фрай-Флайермин, одна из первых дочерей Микки, была самой лучшей подругой Эмилии, а потом, когда Мартин, которого она когда-то нянчила, вырос, то каким-то образом вышло так, что они влюбились друг в друга и совершили брачный полёт. Мартин сразу же сделался любимчиком Микки, ну, а когда он ещё и породил двух а-детишек, сына и дочь, то и вовсе стал для него самым лучшим парнем на свете, хотя сын принца Гарендира был самым обычным черным рыцарем, правда, очень уж мощным сенситив-коммандос и ещё прекрасным премьер-командором, под чьим началом, не смотря на молодость, уже находился целый армейский корпус. Джессика прежде, чем ответить своему тестю, демонстративно посмотрела на мужа и тот чуть заметно кивнул ей головой, хотя у этой умницы и красавицы не было никакого синдрома Борна, как и у её подруги и тёщи. Ласково улыбнувшись, она сказала:
      – Конечно, папочка. В комнате здоровья всё готово.
      Услышав про комнату здоровья, в которой жил а-доктор этого дружного семейства по имени Авиценна, Микки удивлённо поднял брови и Гар сказал ему:
      – Дедуля, кажется я смогу тебя сегодня обрадовать. Видишь ли, старина, во время прохождения курса молодого правителя мне удалось не только сдать экзамен на право правлением Галаном, но и понять, что сделала леди Рита с кристалломозгом моей Эмили. Вот потому-то я с тобой и связался. Так что думай теперь сам, стыдно мне или нет. Вот если бы я этого не сделал, тогда мне точно было бы стыдно. Ну, что, старина Микки, ты готов узнать, что сделало мою жену полисенситивом или тебе сначала нужно хорошенько выпить для храбрости?
      Микки ждал чего угодно, но только не этого. Он вскочил из-за стола и как-то нелепо замер, не зная что ему делать, то ли расцеловать Гара, то ли пожать руку своей любимой внученьке. В конечном итоге он просто кивнул головой и последовал за Эмилией, Джессикой и Гарендиром то и дело охая и всплескивая руками от избытка чувств. А-доктор Авиценна в комнате здоровья был занят тем, что общался со своими коллегами и поскольку ещё тогда, когда они шли по коридору определил, что все четверо пациентов, направляющихся в его обитель, абсолютно здоровы, даже не соизволил их поприветствовать, но никто на это не обиделся. К тому же принцу Гарендиру нужен был не он, а то специальное оборудование, которое стояло в их комнате здоровья, а точнее тот сверхчувствительный сканер, которые обычно покупали те семьи, в которых имелись андроиды.
      Хотя принц Гарендир и не считал себя большим знатоком медицины и прочей биологии, его знаний вполне хватало для того, чтобы уметь обращаться с таким сканером. Одно время он попутно изучал влияние вулканов на организм человека и хотя так и не нашел какой-либо видимой связи, здорово набил себе руку по части всяких медико-биологических исследований. Причём на очень тонком, молекулярном уровне. Именно это и помогло ему понять в торнее, что же произошло с Эмилией. Он усадил жену и невестку в кресла, надвинул на их головы сканирующие шлемы и, подтолкнув Микки к большому, удобному кожаному креслу, вывел на свободное пространство комнаты здоровья, которая была самой обычной медицинской палатой и лабораторией одновременно, голографическое изображение двух мозаичных кристалломозгов одновременно. Микки не сразу сумел определить, какой из них чей. Гарендир, сев во второе кресло, взял в руку небольшой пульт управления, оснащённый лазерной указкой, и указав на правый кристалломозг, сказал:
      – Это кристалломозг Эмилии, Микки, и как ты видишь, он ничем не отличается от твоего собственного или от мозга Джессики.
      Микки, непроизвольно дёрнув плечом от нетерпения, тихим голосом сказал:
      – Парень, не порть мне нервы, лучше сразу расскажи о главном.
      – Ну, о главном, так о главном, Микки. – Мирно отозвался Гарендир и продолжил – А самое главное, дружище, заключается в том, что любой мозг имеет все основания к тому, чтобы повелевать Силой. Вот смотри на это, старина. – Повинуясь движению пальца принца, сканер моментально выделил в одном и другом кристалломозге ту область, где соединялись между собой рукотворная и выросшая самостоятельно части мыслительного аппарата – собственно сам кристалломозг андроида и спинной мозг человека – В те далёкие времена, когда ты был ещё совсем юным андроидом, считалось, что представители твоего племени не могут быть сенситивами потому, что у вас не мозжечка, в котором, якобы, и происходит трансформация пси-энергии Вселенной в пресловутую сенситивную Силу. Микки, это заблуждение, ошибка, полная хреновина и вообще, называй это, как хочешь. Справедливым здесь является только одно, просто так, ни с того, ни с сего кристалломозг андроида не обретёт способность к сенситивной трансформации пси-энергии. Галанцы этого никогда не видели, но ты галакт и неоднократно заводил двигатели внутреннего сгорания, которые ни за что не начнут работать, если не залить в их баки топлива. Так же и с кристалломозгом а-человека. Пока ему не дашь хорошего пинка, он так и будет в твоей умной голове каменюкой. Теперь смотри сюда и сравнивай обе голограммы.
      Голографическое изображение снова увеличилось и теперь были видны всего два электрода порта соединения кристалломозга с нервной тканью спинного мозга. Электрод, изготовленный из сплава тантала и платины, походил на ребристую, пористую колонну, которую оплели толстые канаты нейрона. По нейрону то и дело пробегали сполохи электрических импульсов, но это было всего лишь следствием компьютерного преобразования картинки. Это Микки прекрасно понимал без каких-либо дополнительных пояснения, зато он никак не мог понять, почему один нейрон был каким-то лилово-серым и рыхлым, а другой ярким, кремово-розовым, плотным и блестящим. Да, и импульсы идущий в кристалломозг Джессики и из него, были слабенькими, а те, которые проходили по нейрону Эмилии, мощными и яркими, как вспышки электросварки. Впрочем, как раз причину этих различий он понял сразу же и потому громко воскликнул:
      – Это что же получается, Гар, выходит леди Рита вырастила Лауре и Эмилии нейроны совершенно нового вида?
      – Микки, это и так и не так одновременно. – Сказал Гарендир – Такие нейроны, как у Эмилии, ты увидишь у каждого нормального, опытного и достаточно мощного сенситива. Чем больше наш брат-сенситив работает и чем чаще шастает в храм к жрицам, тем плотнее и сильнее становятся его нервные клетки. Это давно уже подмечено учёной братией. Знаешь, старина, хотя я и не практикующий сенситив-стартер, для меня является совершенно пустячным делом включить сенситивные способности у ребёнка. Всех своих сыновей и дочерей, а они к счастью моей Эмилии рождались обычными детьми, я включал сам и всегда делал по высшему разряду. Зато ни Жано, ни Низа сенситивным стартингом никогда не занимались и может быть поэтому они так и не поняли, что произошло с Луизой. Зато мою натуру ты хорошо знаешь, Микки, и мою страсть во всём разобраться. После того, как я обнаружил горячую дырку под нашим островом, мои мозги тоже изрядно разогрелись и долго не остывали. До того самого дня, когда леди Рита приказала мне и Эмилии явиться к ней. Может быть именно поэтому я и увидел воочию, что она сделала с моей любимой. Микки, по сути это тот же самый сенситивный стартинг, только она провела его не за несколько секунд и не лёгким касанием, а в течение добрых двух часов и к тому же влила в мою Эмили столько энергии, что не будь у вас, андроидов такие крепкие мозги, её кристалломозг точно расплавился бы. Ну, а после этого я только и делал, что тренировал Эмили и, так сказать, массировал её нервные клетки и это дало хорошие результаты. Сейчас Эмили стала довольно мощным сенситивом и сможет запросто совершить телепорт на Сиринеллу. Всё, что ты хочешь знать, записано на этот инфокристалл. Думаю, что тебе это поможет научить леди Риту делать то же самое с каждым андроидом без исключения. Как мне кажется, даже наши а-доктора, хотя они и ребята со странностями, тоже смогут стать сенситивами.
      – Сам ты парень со странностями! – Возмущённо рявкнул в ответ на эти слова вредный семейный а-доктор Авиценна – Единственная наша странность только в том и заключается, что мы соглашаемся лечить таких балбесов, как ты, Гар Салри, которые вечно норовят залезть туда, где им делать нечего. А что касается твоего открытия, мальчик мой, то я тоже очень хочу стать сенситивом, чтобы хорошенько за тобой приглядывать, а потому, Микки, делай что хочешь, обещай леди Рите всё что угодно, но пусть она научится делать нас, железных докторов сенситивами.
      Принц Гарендир тотчас рассмеялся и воскликнул:
      – Да, Микки, Авик совершенно прав. Тебе придётся очень постараться. При всём моём уважении к леди Рите, я могу сказать только одно, она как была когда-то полуграмотной иркумийской ткачихой, так ею и осталась до сих пор, хотя она и воплощённая Матидейнахш. Поэтому, друг мой, тебе придётся действительно предпринять героические усилия и вложить в прелестную головку этой красавицы знания доктора наук в добрых пяти, а то и шести областях. Без этого ничего не получится. Да, и всех остальных жриц это тоже касается. Даже не знаю, что ты для этого предпримешь старина и чем сумеешь соблазнить леди Риту.
      Микки поднялся из кресла и прошелся по лаборатории. Резко повернувшись на высоких каблуках своих ботфортов, отчего его длинная шпага хлестанула воздух, он с хитрой улыбкой сказал:
      – Гар, к счастью у меня для Риты есть нечто такое, из-за чего она не то что доктором наук станет, а даже в академики рванёт в чём её только мать родила.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 
      Леди Рита лежала на своей старенькой, но такой уютной кушетке, обитой тёмно-бордовым шелком, совершенно нагой. Эту кушетку ей когда-то очень давно подарил её давний любовник, молодой мастер-краснодеревщик, имени которого она уже и не помнила, но бережно хранила его подарок и даже поставила её в своём новом саду коралловых деревьев. Тогда она была ещё совсем юной, восторженной дурочкой и, кажется, ещё мечтала о замужестве, хотя тот парень был не первым её любовником. В те далёкие годы она даже и не мечтала о том, что судьба вознесёт её так высоко. Даже выше вершины горы Калавартог. Кушетка была поставлена на самом краю просторной террасы находящейся почти на вершине уже совсем другой горы, Ашботан, и хотя покои леди Риты были расположены ещё выше и она в данный момент лежала на высоте почти четырнадцати километров над уровнем океана Талейн, всё равно не ощущала никакого дискомфорта. Если бы не те хитроумные машины, которые были установлены на крутых склонах горы, то она миом бы замёрзла, но ещё раньше умерла от недостатка кислорода.
      Однако, с самого первого дня, как только гора Ашботан заменила собой гору Калавартог, это не грозило ни одной жрице. На склонах всей верхней части горы Ашботан жители Календиза устроили множество красивых террас с водопадами, озерами и красивыми парками, чтобы жрицам было где отдохнуть в тишине и посмотреть сверху на остров Равелнаштарам и Варкенардиз, галанские инженеры установили машины, делающие воздух вокруг горы точно таким же, как у её подножия. Леди Рита никогда не вдавалась в такие технические тонкости, как эти и просто радовалась тому, что теперь у неё было две дюжины террас с очень красивыми садами и парками, но самой чудесной из них была именно эта, с подаренным ей юным поркерианином Дорси Соймером при таких романтических, почти как в старинном рыцарском романе, обстоятельствах, садом коралловых деревьев.
      Единственное, что её несколько тяготило, так это то, что Дорси, похоже, не было суждено стать её паломником потому, что тот втрескался по уши в Дженис, а эта своенравная юная красавица отвечала ему взаимностью. Она к тому же жутко ревновала своего ухажера к своей бабушке и леди Рите даже пришлось сказать ей о том, что ни о каком паломничестве юного чемпиона к ней не может быть и речи. На то, что Дорси был паломником леди Корины, Дженис смотрела точно так же, как и любая другая девушка или женщина из ордена рыцарей Варкена, то есть как на вполне обычную процедуру сугубо медицинского характера. Леди Рита очень внимательно за всем наблюдала и поражалась двойственности натуры этого настырного паренька. В покоях её подруги он вёл себя, как взрослый мужчина, словно уже был архо, а с её внучкой был самым обычным мальчишкой, впервые влюбившимся в девочку.
      Самое смешное в этой ситуации заключалось в том, что через два с половиной месяца её внучке должно было исполниться шестнадцать, а Дорси Соймеру спустя всего одну неделю пятнадцать, после чего он отправится в торней и выйдет из него уже семнадцатилетним трао. О том, что последует за этим, Рита даже боялась думать, хотя и знала со стопроцентной уверенностью, что этот парень тотчас притащит в спальную её внучки каменного синего барса и эта парочка отправится в брачный полёт прямо из дворца Сорквика и тот не сможет этому никак помешать, поскольку уж кого-кого, а Дорси не остановят никакие запреты, да, и Дженис тоже. Так что быть этому черному рыцарю и сержанту лесного патруля ещё и принцем, поскольку Сорквик вписал имя своей внучки в список наследных принцев и принцесс, а к своему тренеру испытывал искреннее уважение и признательность. Выволочку он, конечно, устроит обоим, но не более того.
      Может быть поэтому подарок Дорси Соймера нравился Верховной жрице ещё больше. Коралловые деревья были чудо, как хороши. Их толстенькие стволики природа одела в шубки из рыжевато-золотистого мягкого и пушистого меха, а ветви были похожи на пухленькие, золотистые детские ручки, из пальчиков которых росли гибкие прутики, увенчанные алыми, с розовыми и палевыми прожилками, узорчатыми, гофрированными, лаково блестящими листьями, нижняя часть которых была покрыта розовым пушком. Любой человек, увидев эти деревья, источавшие нежный запах ночной фиалки, первым делом хотел обнять их и коралловые деревья тотчас отвечали на это взаимностью. Их ветви были очень подвижными и моментально начинали гладить тебя по голове, плечам, спине. К тому же они были телепатами и посылали в твоё сознание просто невообразимое чувство спокойствие, любви и умиротворения, но они не были при этом эмоциональными вампирами, как молодые коврики живого варкенского мха, и отпускали тебя с лёгкостью, да, ещё и как бы целуя на прощание.
      А ещё коралловые деревья умели трепетать своими листочками даже в безветренную погоду, издавая при этом очень приятные, мелодичные шелестящие звуки. Рита благоговела перед ними и ей очень нравилось заниматься в этом саду любовью. Правда, это было всего лишь один раз, но зато с Сорквиком и всё было так чудесно, что она снова залетела от своего любовника и теперь не знала, как ей и рассказать ему об этом, ведь он опять начнёт набиваться к ней в мужья и клясться, что отречётся от трона в пользу Теффи. Как не пыталась она доказать Сорквику, что из него выйдет такой же муж, как из гвардейского скакуна балерина, тот упорно стоял на своём и его не приводило в чувство даже то, что она не раз и не два говорила ему, что любит по настоящему всего одно мужчину, Жано Корреля, а в него всего лишь бывает влюблена, как и в любого другого паломника.
      Как только леди Рита вспомнила о паломниках, она заулыбалась и села на кушетке, прислонившись спиной к коралловому деревцу, от чего оно тотчас затрепетало всеми листочками и, склонив свои ветви-руки, принялось нежно ласкать её плечи и шею. В руках жрицы появилась коробка, изготовленная из морской кости, которая ещё поутру была полна невероятно вкусных шоколадных конфет. Сейчас в ней осталось всего несколько конфет и леди Рита, вздохнув и мысленно поругав себя за то, что она такая сладкоежка, стала отправлять конфеты в рот одну за другой. Конфеты были такими вкусными, что мигом закончились. К коробке прилагалась ещё и записка весьма странного содержания, которая гласила:
       – Конфетка, жди меня завтра утром ровно в одиннадцать в своём самом любимом саду коралловых деревьев совершенно голой. Я приду и одену тебя в такой наряд, что ему позавидует и сама Великая Мать Льдов. Это как раз то, о чём ты так долго мечтала вместе со своей драчливой майнарой.
       Твой преданный друг.
      Преданных друзей у леди Риты было очень много, но никто из них не был портным. К тому же этот парень знал её прозвище, а таких среди её друзей было не так уж и много, ну, а о том, что Корина является не только её правой рукой, но ещё и майнарой, без которой она и трёх дней не могла прожить, знали только самые близкие её друзья и поэтому она терялась в догадках, кто же это мог быть. Когда она съела последнюю конфету и слизнула со своей груди крошку шоколада, то ей стало немного грустно. Впрочем, если это был не розыгрыш, то это была далеко не последняя коробка конфет, которую она получила от этого парня, пожелавшего стать её паломником. Лишь бы он оказался настоящим рыцарем и приличным человеком и не стал набиваться в отцы, что сделалось последнее время просто каким-то наваждением и сущим наказанием для Верховной жрицы. Одно дело родить сына или дочь от такого любовника, как Сорквик или же вовсе от Жано, и совсем другое подарить ребёнка случайному паломнику, пленившему её сердце всего на каких-то несколько часов.
      В последнее десятилетие леди Рита взяла за правило принимать у себя в покоях не более одного паломника в неделю, а число новых паломников и вовсе резко ограничила. Теперь их у неё бывало не более шести человек в год, а иной раз и того меньше. Делами храма она почти не занималась и потому всё своё свободное время посвящала семье Жано, в которой она давно уже была равноправным членом, и своим детям, их у леди Риты было уже двадцать семь, – одиннадцать дочерей и шестнадцать сыновей и все они были рождены только от двух отцов, Жано и Сорквика. Император проявил себя очень благородным человеком и всех её детей и внуков, которых было уже восемнадцать, записал в наследные принцы и принцессы. Различие между ними всё же было и оно заключалось в том, что одни принцы и принцессы носили фамилию Роантир, а другие Роантир-Коррель.
      Все сыновья леди Риты были черными рыцарями. Некоторые из них несли службу в ордене, другие в имперском космофлоте, а трое её мальчиков избрали себе стезю науки, но все сходились в одном, у них было два отца, один очень строгий и требовательный, – Жано, а другой очень покладистый, мягкий и щедрый, – Сорквик. Зато дочери леди Риты были совсем другого мнения о своих двух отцах и считали Сорквика чуть ли не бессердечным извергом и тут даже сама Верховная жрица ничего не могла поделать. Принцессам дома Роантидов императором было строго-настрого запрещено выходить замуж, поскольку им всем было суждено стать императрицами Звёздных империй и ни о чём ином Сорквик и слушать даже не хотел. С него вполне хватало того, что дочь принцессы Аниты тайком замуж за короля Лентиса. Тут с ним не спорил даже Жано.
      Сорквик был выше такого порока, как ревность, и его связывала с Жано Коррелем не только леди Рита, но ещё и большая дружба. Может быть именно поэтому Жано и не стал отказываться от нового дворянского титула и согласился стать Великим герцогом Роантиром. Под его рукой вот уже почти семнадцать лет находилась столица империи Роант. Хотя леди Рита не очень-то любила этот шумный и бестолковый город, но с той поры, как её гражданский муж, так называла Жано принцесса Анита, стал герцогом Роанта, она полюбила бывать в столице, ведь теперь у неё был там свой собственный дворец и ей больше не приходилось останавливаться во дворце Сорквика и встречаться там с некоторыми из его обитателей. От мыслей о всех этих сложностях её отвлёк весь золотой, сверкающий драгоценными камнями, словно витрина ювелирно магазина, робот-мажордом, который влетел в сад коралловых деревьев и, держась от них на почтительном расстоянии, громко и торжественно провозгласил:
      – Моя госпожа, к вам явились посетители, граф фрай-Флайермин с принцессой Эмилией и графиней фрай-Коррель.
      Леди Рита всплеснула руками и воскликнула:
      – Флауэр, миленький, скажи им, что я сейчас занята! Я жду паломника.
      Из динамика, расположенного на золочёном пузе Флауэра, немедленно послышался громкий, насмешливый мужской голос:
      – Марго, сладкая моя конфетка, так это я и есть! Я пришел, чтобы одеть тебя в достойный наряд и принёс ещё одну коробку конфет.
      Только теперь леди Рита сообразила, как ловко провёл её Микки, а ведь она могла и догадаться, зная о том, что самый лучший шоколад изготавливают в Тернигоре. Через минуту из глубины большого грота появилась странная процессия. Впереди летел по воздуху какой-то здоровенный металлический контейнер, который толкал Микки, одетый в пышный наряд золотой парчи и огромную белую шляпу с малиновыми перьями. Позади него как-то понуро брели Луиза и Эмилия. Обычно весёлые и улыбающиеся, сегодня они выглядели совершенно подавленными. Зато её старый друг просто сиял от неизвестно какой радости и лучился. Вытолкав свой контейнер на середину сада и бесцеремонно оглядев леди Риту с головы до пят, от чего она смущённо закрыла свои груди руками, он воскликнул:
      – Прекрасно, моя конфетка, ты, как я и просил, совершенно голая. Ну, сейчас я начну тебя одевать в такие наряды, что ты у меня запрыгаешь от радости, словно маленькая девочка при виде Санта Клауса.
      На всём Галане были только два человека, которые не обращали совершенно никакого внимания на то, что леди Рита была Верховной жрицей храма Великой Матери Льдов, – Луиза и её папаша Микки. И если Луизу леди Рита любила до полно обожания и дрожи в коленках, то её отца и своего хорошего друга графа Микки фрай-Флайермина она боялась до всё той же дрожи в коленках. При этом она не понимала с чем это связано, ведь Микки вроде бы никогда и ничем не третировал её и не вставлял никаких шпилек, что он частенько проделывал даже по отношению к Сорквику, никогда не подшучивал над ней и был в обращении очень прост, всегда доброжелателен, ну, разве что иногда позволял себе некоторую толику добродушной иронии, но не более того. Тем не менее в его присутствии леди Рита всегда робела и смущалась, словно маленькая девочка при виде незнакомого дяди и ничего не могла с собой поделать.
      Сделав над собой усилие, чтобы не спрятаться за коралловым деревом, Верховная жрица приняла царственную позу и стала наблюдать за тем, что произойдёт дальше. Луиза и Эмилия, войдя в сад, как-то стушевались и бочком-бочком прошли в самый дальний угол где и присели на дерновую скамейку, стоявшую под двумя коралловыми деревьями. Леди Рита, встала, шагнула вперёд и, быстро скосив взгляд на контейнер, вопросительно посмотрела на своих подруг, но те в ответ лишь пожали плечами. Похоже, что даже они не знали, что притащил в её сад Микки, а тот, тем временем открыл контейнер и леди Рита увидела, что в нём находится какой-то металлический брусок, занимающий практически весь внутренний объём. Микки, вдруг, с силой постучал по контейнеру и громко сказал:
      – Эй, красавец железный, вылезай. Будем знакомиться. – Железка приподнялась над дном контейнера, но вылезать не торопилась и тогда Микки рявкнул так, что даже коралловые деревца вздрогнули – Вылезай, тебе говорят, глупая железяка! Протри свои буркалы, болван неотёсанный! Разве ты не видишь, что перед тобой стоит красивейшая из всех женщин Вселенной и к тому же совсем голая.
      То, что произошло вслед за этим, заставило леди Риту вздрогнуть и взвизгнуть от неожиданности:
      – Ой, мамочки! У этой железки есть глаза!
      И действительно, из торца этой массивной, синевато-черной железяки выскочили, вдруг, две гофрированные, блестящие серебристые трубочки на концах которых миом выросло два больших, ярко голубых глаза обрамлённых веками с пушистыми черными ресницами. Высунувшись из контейнера примерно на четверть, железяка неожиданно для леди Риты сказала красивым, сочным, мужским баритоном:
      – Я не железка, мадам, я вибс.
      Невоздержанный Микки замолотил кулаком по контейнеру ещё сильнее и заорал, как оглашенный:
      – Да, ты просто говно железное после этого, а не вибс! А как мне тебя ещё называть, раз ты торчишь в своём дупле вместо того, чтобы выйти и поприветствовать леди Риту так, как это и полается всякому нормальному, хорошо воспитанному, культурному вибсу? Немедленно вылезай, засранец!
      Железное существо испуганно пискнуло и вылетело из контейнера, словно птенец из дупла. Это была какая-то болванка длиной почти в три метра, шириной больше метра и высотой сантиметров в семьдесят, которая подлетая к леди Рите, превратилась в овальное нечто, уже не похожее на металл и не синевато-черное, прочное и блестящее, а потому выглядевшее угрожающе, а кремово-розовое, пухлое и мягкое на вид и потому совсем мирное. К тому же застыв в нескольких сантиметрах над зелёной травой у ног леди Риты вибс выгнулся вверх, сделался похожим на карикатурное изображение человеко-облака с двумя большими руками и круглой головой и, бережно взяв белые руки жрицы в свои огромные ручищи, немедленно покрыл их поцелуями и громко воскликнул:
      – Приветствую тебя, красивейшая из всех женщин Галана, благородная леди Рита, живое воплощение Великой Матери Льдов.
      Хотя лесть и была грубой, это леди Рите понравилось. Судя по тому, как вытаращили свои глаза на это чудо Луиза и Эмилия, леди Рита поняла, что они ничего не знали ни о каком вибсе. Она пришла в полный восторг и от этих пылких, напыщенных речей и от поцелуев вибса. Не выпуская его рук, она быстро присела и поцеловала его в небольшой, красивый и чувственный рот, казавшийся чужим и странным на этой круглой, здоровенной голове похожей на плод айяра. Микки тотчас громко сказал:
      – Ага, похоже контакт, наконец, установлен. Гордись собой, вибс, ты понравился нашей сладкой конфетке Марго. – Звонко хлопнув в ладоши, он воскликнул – А теперь, вибс, зайди с тыла и превратись для начала в удобное кресло и немного покружи леди Риту над садом. Только не вылетай за его пределы горы Ашботан, её склоны накрыты силовым куполом.
      – Это я и без тебя прекрасно вижу. – Ответил вибс и, словно бы перетекая, немедленно обогнул леди Риту и негромко заговорил – Не бойся, моя несравненная богиня, я заменю для тебе все кресла-трансформеры, диваны и кровати, ведь никто на свете не может быть нежнее и заботливее вибса.
      Не успела леди Рита и пискнуть, как вибс, мягкий и шелковистый, словно ствол кораллового дерева, подхватил её огромной ладонью и поднял, быстро превратившись в большое, удобное кресло, которое тотчас взлетело выше коралловых деревьев и полетело так плавно и мягко, что она удивилась. Кресла-трансформеры, снабженные антигравами, так летать точно не умели. Они срывались с места рывком, а при поворотах и прочих эволюциях порой дёргались, как скаженные. Кружась, как пушинка, над алыми кронами коралловых деревьев, вибс приговаривал негромко и очень ласково, словно убаюкивая её:
      – О, прекрасная леди Рита, я очень умелый пилот и тебе в моих объятьях ничто не грозит. Мощь моя такова, что я способен защитить тебя от любого врага во всей Вселенной, и могу пронести тебя через корону Обелайра, показав всю красоту его протуберанцев так, что ты даже не ничего не почувствуешь. Я могу…
      – Но-но, разговорчивый ты мой! – Громко и резко перебил пылкого вибса, успевшего по уши влюбиться в леди Риту, Микки – Ты губёнки-то не очень раскатывай! Я ещё ни о чём не договорился с Марго. Давай-ка быстро спускайся вниз, продолжим демонстрацию твоих возможностей.
      Вибс издал громкий, горестный вскрик, послушно опустился вниз и замер рядом со своим создателем. Леди Рите он понравился даже в виде кресла-антиграва так сильно, что она не хотела уже покидать его и потому поинтересовалась у вредного андроида:
      – Микки, о чём ты хочешь договориться со мной? Если о па…
      Андроид насмешливым голосом перебил её:
      – Об этом я мог бы легко договориться с одними новыми конфетами моей фабрики, красотка. – И немедленно скомандовал – Встань, Марго, и раздвинь ноги на ширину плеч. Сейчас вибс оденет тебя. Я ведь тоже не железный, чтобы просто смотреть на такую обворожительную, нагую женщину, как ты. А ты, старина, покажи леди Рите пока что три наряда.
      Леди Рита, не привыкшая к таким окрикам, сердито нахмурилась, но, тем не менее моментально встала и, к своему полному удивлению, не почувствовала под своими ногами прохлады травы. Вибс успел вырастить для её ног подставку и как только она сделала так, как приказал ей Микки, то есть приняла стойку для начала упражнений, он мигом окутал её собой, словно пуховым одеялом, от ступней до горла. Не успела леди Рита моргнуть и глазом, как оказалась одетой в пышный бальный наряд старинного галанского фасона, золотой парчи и весь сверкающий от драгоценных камней, веса которого она на себе совершенно не ощущала. Более того, это наряд, нежно обнимая тело жрицы, как бы поддерживал её в воздухе и это точно были не силовые поля, а нечто другое, что она могла сравнить только плаваньем обнаженной в тёплых и ласковых водах океана Талейн.
      Верховная жрица немедленно телепортировала в сад коралловых деревьев трельяж-антиграв и стала рассматривать свой новый наряд, а Микки сел на её кушетку, снял шляпу и откинулся спиной на коралловое деревце и то немедленно протянуло к нему свои ручки. Леди Рита хотела было предупредить андроида, что оно его не станет душить, но он и сам протянул руки назад и принялся довольно энергично ласкать деревцо и похлопывать его по бочонкообразному стволику, дуя на алые листья и целуя веточки пальцы, которые прикасались к его лицу. Из этого леди Рита сразу же сделала вывод, что он давно уже знаком с коралловыми деревьями, а те с ним. Вибс же в это время сетовал вполголоса:
      – Извини меня, моя прекрасная леди Рита, но у меня к сожалению слишком мало драгоценностей, чтобы сделать твой наряд действительно неотразимым.
      Микки тот час добродушно попенял ему:
      – Малыш, успокойся, у тебя и так всё получилось просто замечательно. К тому же я засыпал в тебя целый центнер бриллиантов и всяких там сапфиров с изумрудами, которых любому портному хватило бы на добрые три дюжины роскошных бальных нарядов. Ладно, парень, теперь превратись в варкенский кимон и потом покажешь нам всем гвоздь программы.
      Вибс с поразительной быстротой, словно соревнуясь с Серебряной Туникой на конкурсе лучшего портного, превратился в роскошный старинный варкенский кимон такого замысловатого фасона, что Луиза и Эмилия, привыкшие к таким нарядам, восхищённо ахнули. Он дал леди Рите полюбоваться на себя в летающих зеркалах минут пять и затем с той же скоростью изменился. Красивые ткани кимона ручного шитья, превратились в нечто белое и сверкающее, но не в серебряную парчу, а что-то иное. Юбка снова стала похожа на перевёрнутый бокал, лиф увеличился, открывая верхнюю часть груди Верховной жрицы, а рукава длиной до пола укоротились и вздулись тремя фонариками. В завершении на талии у леди Риты появился ослепительно белый кушак, а воротник, словно бы пророс десятками хрустальных, сверкающих в лучах Обелайра, узких и длинных клинков, после чего это платье засияло, словно мощный прожектор.
      Это был знаменитый наряд Великой Матери Льдов и знаменит он был благодаря картине великолепного художника Велимента Мерка, написанной им ко дню рождения Верховной жрицы. На этой картине, называющейся: – "Великая Мать Льдов благословляет Варкен", леди Рита была изображена в точно таком же наряде парящей над ледяной планетой, испещрённой зелёными островами, на которых извергались и дымили, как паровозы, тысячи вулканов. Как не пытались после этого тысячи галанских портных и модельеров пошить для неё такой наряд, ни одно из их творений она даже не стала примерять. В основном потому, что никто не мог достичь нужной степени яркости серебристо-белой ткани и белизны кушака. Да, и не всякий раз её собственная Серебряная Туника Ниточка умудрялась сверкать так ярко, но на то, чтобы изобразить такой наряд, её силёнок не хватало, хотя она давно уже была взрослой.
      Леди Рита, увидев такую красоту, завизжала так громко, что испугала коралловые деревья, но уже в следующую секунду они радостно затрепетали своими листочками. Теперь уже она сама закружилась и взлетела вверх радостно смеясь и прижимая руки к щекам, а спустившись вниз через несколько минут громко крикнула:
      – Флауэр, быстро подай нам всем вина!
      Вибс, услышав это распоряжение, тоже громко воскликнул:
      – Моя драгоценная леди Рита, если мой создатель разрешит мне остаться с тобой, то я не потерплю возле тебя всех этих золочённых балбесов. Или пусть превращаются в нормальных андроидов и служат тебе в человеческом обличии, или пусть становятся боевыми робопилотами, как мой отец Микки, а прислуживать тебе за столом буду только я один.
      Микки тотчас похвалил вибса:
      – Молодец, малыш, ты умнеешь прямо на лазах. – Взяв в руки бокал вина, он похлопал Флауэра по плечу и сказал ему – Парень, быть робопилотом это славная работа. Когда-то и я так начинал.
      Тот огрызнулся в ответ:
      – А я и так боевой робопилот, мягкотелый, и то, что я слежу за домом своей прекрасной госпожи, это всего лишь малая часть моей работы. Пусть только эта твоя летающая шуба сунется в мои владения, я её мигом отправлю в шкаф чихать от нафталина. Мы, железнобокие парни, не зря потребляем энергию.
      Вибс не стал раздувать скандала и примирительно сказал:
      – Ну, если так, Флауэр, то это меняет всё дело. Только запомни, старина, я тоже железнобокий. Так что ты будешь подтаскивать к столу снаряды, а уж командовать огнём буду я и это потому, что в тебе веса всего триста двадцать килограмм, а во мне шесть с половиной тонн. Понял?
      Флауэр, услышав информацию о весе летающей шубы, тотчас козырнул вибсу одним из своих манипуляторов и сказал:
      – Всё понял, мастер, мы с тобой непременно поладим, раз ты у нас такой огромный здоровяк.
      Леди Рита подлетела к Микки и строгим голосом потребовала:
      – Граф, вы можете просить от меня и храма чего угодно, я желаю, чтобы этот вибс стал моим приближенным.
      – Марго, ты умница! – Воскликнул Микки – Если бы ты попросила меня подарить его тебе, то я мигом послал бы тебя куда подальше. Этот вибс моё дитя, хотя я и не знаю, кем ты хочешь его видеть, парнем или смазливой девчонкой, а потому не дал ему имени. Ну, с этим ты и сама как-нибудь разберёшься. А теперь, моя милая, прикажи своим бестиям пропустить на полигон храма мой тяжелый флайер с кое-какими грузами, который пригнала в Варкен моя дочь Синтия. После того, как мы покажем тебе боевые возможности вибса, я, так уж и быть, выслушаю всё, что ты скажешь и выставлю свои требования, а они будут очень и очень серьёзными. Вибс это не коробка конфет и тебе придётся здорово потрудиться, чтобы заслужить право иметь его или её в качестве своего верного партнёра.
      Вибс снова подал голос и сказал как-то очень уж робко:
      – Леди Рита, я не хочу быть женщиной. Я черный рыцарь-вибс.
      Верховная жрица, величественно кивнув головой, сказала:
      – Хорошо, Микки, мы отправляемся на полигон.
      Глубоко в недрах горы Ашботан строители высекли в граните и базальте огромный, сферический грот почти десятикилометрового диаметра, своды и пол которого были укреплены трёхметровым слоем субметалла. В дополнение к этому в полу и сводах размещались мощные генераторы силового поля. По расчетам Пака в нём можно было подорвать горячую бомбу весьма крупного калибра и с горой ничего не случилось бы, как и с самим гротом. Когда леди Рите надоедала всяческая суета, она брала с собой Корину, они облачались в нейбиртовые боескафандры и отправлялись на полигон, чтобы устроить хорошую взбучку батальону, а то и целому полку боевых роботов. После этого она целый месяц, а то и все два ходила улыбаясь. Маршал храма Корина Мейяр посещала полигон не реже одного раза в неделю и потому улыбалась даже во сне.
      Внутрь полигона вёл тоннель шестидесятиметрового диаметра, но леди Рита отправилась туда вместе с Микки и свидетельницами его торжества телепортом. Жрицы-воительницы, помощницы Корины, уже доставили туда тяжелый, бронированный десантно-штурмовой флайер, возле которого их поджидала Синтия. Стоило ей только увидеть леди Риту одетую в снежный наряд, она радостно заулыбалась, а Луиза сердито нахмурилась, злясь на свою сестру за то, что та ей ни о чём не рассказала. Микки отдал команду и из грузового отсека флайера выгрузили небольшой блиндаж, изготовленный целиком из субметалла. Флайер тотчас взлетел и поднялся под самый купол, а Микки быстро затолкал в него своих дочерей и внучку, уже стоя на пороге, сердито рявкнул:
      – Эй, ты бездельник, боевые роботы уже взяли тебя на прицел вместе с твоей белобрысой красоткой. – После чего, весело хохоча, известил леди Риту о грядущих неприятностях – Марго, на этом флайере прилетели не какие-то там боевые имитаторы, а злые-презлые боевые роботы, которые хотят только одного, превратить в плазму тебя и вибса, так что приятно тебе времяпровождения, красавица моя.
      Вибс мгновенно превратился в мощный боескафандр и пока леди Рита соображала что и как, шустро шмыгнул в расщелину между оплавленных глыб гранита. Как только толстенная дверь блиндажа закрылась, флайер открыл по ним ураганный огонь из доброй дюжины очень мощных энергопульсаторов, отчего на полигоне сразу же стало светло и жарко. Причём так жарко, что в том месте, где её спрятал от огня вибс, кое где расплавился гранит. Сердце леди Риты сначала испуганно застучало, но вибс, выходя из-под огня, совершил стремительный манёвр и тотчас открыл по флайеру ответный огонь, мгновенно посшибав с него все энергопульсаторы. Однако, на его борту находились опытные вояки, которые немедленно выпустили по ним с полсотни небольших, но чертовски вёртких ракет.
      И снова вибс оказался быстрее. Он мгновенно нырком ушел в сторону и, вдобавок ко всему, мигом закопался в груды щебня и каменных обломков былых баталий. В этом плотном, тяжелом грунте он двигался побивая все рекорды скорости для землеройных механизмов, да, ещё и выбрасывал позади себя свои копии, наскоро слепленные им из гранитного щебня и кусков металла. Ракеты, оснащённые умными боеголовками, разносили их в клочья и не отставали. Тогда он выпрыгнул наружу, как кралкор из кустов, и в считанные секунды сбил их все до одной, но вся эта возня привела лишь к тому, что боевые роботы, представляющие из себя небольшие сферические танкетки на антигравах, а их насчитывалось почти две сотни, смогли беспрепятственно десантироваться с борта флайера, немедленно взяли их в клещи и принялись расстреливать из тяжелых энергопульсаторов, стараясь вести не просто прицельный, а концентрированный огонь.
      Вибс был парень не дурак. Он свечкой взлетел вверх и мгновенно взял флайер на абордаж. Переколотив не его борту с полдюжины боевых роботов ростом побольше, он в считанные секунды взломал все электронные коды и взял флайер под свой контроль, после чего перепрограммировал оставшиеся преследующие ракеты, заменил энергопульсаторы и открыл ураганные огонь по боевым роботам, лежащим перед ним, как на ладони. Длилось это, правда, недолго, поскольку роботы, чьи ряды поредели, мигом открыли ураганный огонь по флайеру и его пылающие обломки посыпались вниз. Ответным огнём, камнем падая с неба, вибс уничтожил ещё с полсотни роботов и снова спрятался от них в каменном лабиринте. Те его быстро высмотрели и началась весёлая игра в огненные пятнашки, в ходе которой выяснилось, что вибс практически неуязвим для огня тяжелых энергопульсаторов, а вот огонь его лазеров и энергопульсаторов был очень эффективным и главное убийственно метким.
      Всё это время леди Риты стояла, можно сказать, по стойке смирно, а точнее просто расслабилась и старалась ничем не мешать вибсу воевать с роботами. Ей это очень понравилось и она даже не стала вмешиваться, хотя и могла значительно облегчить ему задачу. Куда важнее для неё было понять, какими боевыми и оборонительными возможностями обладает вибс, созданный Микки. Похоже, что это был тот самый идеальный боескафандр, о создании которого то и дело говорили во всех военных ведомствах галанской империи. Теперь это стало реальностью и леди Рите первой выпала возможность испытать его в реальных боевых условиях и она уже успела сделать для себя вывод, что он значительно превосходит нейбиртовые боескфандры уже потому, что обладает интеллектом.
      В течение получаса вибс расправился со всеми боевыми роботами и при этом леди Рита была полностью уверена в том, что он нисколечко не пострадал от их огня. Если бы она была в нейбирте, то ей точно досталось бы по полной программе и это ещё неизвестно, было бы её а-доктору что-либо возвращать к жизни, а так она даже не почувствовала никакого дискомфорта и даже более того, вибс то и дело предлагал ей то сок, то какой-то питательный бульон. Когда же бой закончился, он чётко доложил:
      – Леди Рита, все твои враги мною уничтожены. В меня попали три тысячи сто шесть раз, но никаких потерь боевой массы не имеется. Я полностью здоров и готов к новому бою.
      После боя леди Рита немедленно телепортировала гостей в свой рабочий кабинет и как только вибс превратился в белоснежный наряд, снова спросила его ворчливого создателя теперь уже куда более требовательным голосом:
      – Микки, ответь мне, что ты хочешь получить от меня за то, чтобы я и дальше не расставалась с вибсом? И вообще, что такое вибс?
      Вместо ответа тот сердито рыкнул:
      – Вибс, вытряхни из себя эту дамочку и прими облик галанского дворянина, если хочешь, чтобы тебя считали мужиком.
      Однако, вибс не стал выполнять этот приказ немедленно, а леди Рита, внезапно, смущённо захихикала и забормотала:
      – Ой, вибсик, ты просто прелесть. Ой, как приятно.
      Лишь минут пять спустя, в течение которых леди Рита издавала разные восторженные звуки, вибс распахнулся, словно двустворчатая ракушка, и Верховная жрица вышла из него свежая, розовая и вся благоухающая. Микки, к её удивлению, не стал делать вибсу выволочку, а лишь сказал:
      – Марго, девочка моя, помимо того, что вибс прекрасный солдат, он ещё может ухаживать за твоим телом лучше любого косметического агрегата. А ещё он прекрасный секретарь, нянька, повар и вообще мастер на все руки. Вибс это аббревиатура, произведённая от его главного предназначения, ведь он высокоинтеллектуальный боевой скафандр, но на самом деле вибс это точно такой же а-человек, как я, мои дочери и внучка, только его кристалломозг не монолитный, а разбит на крошечные кристаллики, разбросанные по всему телу, а вот тело у него как раз очень непростое, ведь оно целиком состоит из борнита, созданного самым умным андроидом, Тефалдиром Ринвалом. Главная задача вибса быть партнером человека и защищать его в критических ситуациях. Так что решай теперь сама, нужен тебе такой партнер или нет, дорогуша.
      Леди Рита, которая успела переодеться в Серебряную Тунику, тоже показала мощь своих лёгких и голосовых связок:
      – Конечно нужен, черт тебя побери! Тем более, что вибс это точно такое же существо, как и моя Ниточка, только более могучее. В общем так, чертов умник, или ты немедленно выкладываешь, что тебе нужно или пеняй на себя, спокойной жизни на Галане тебе точно не будет. Говори немедленно, чего ты хочешь!
      – Марго, ну, и дура же ты у нас! – Рявкнул на Верховную жрицу Микки – не ужели ты ещё так и не догадалась, чего я хочу больше всего? Как ты думаешь, зачем я притащил с собой двух этих глупых гауран? Да, уж, наверное, не для того, чтобы потрафить тебе. Ты сделал и одну, и другую сенситивами, а они, бестолочи, так бы никогда и не поняли, как ты это сделала, если бы не умница Гар. В общем так, моя дорогая Марго, на этом инфокристалле, – Микки выудил из кармана камзола золотой футляр весь усыпанный бриллиантами – Записано всё, что ты должна проделать сначала надо мной и Синтией, а затем и над всем другими андроидами. Один раз ты уже сделала это, но интуитивно и сама знаешь в какой ситуации, а когда ты всё прочитаешь, то сделаешь то же самое, но уже на научной основе. Поскольку ты у нас, дорогуша, полная бестолочь во всех науках кроме одной единственной и ещё мордобоя, то сначала ты отправишься на пять лет в темпоральник с самыми лучшими педагогами Галана и получишь там вместе с лучшими своими бандитками классическое образование сразу по нескольким дисциплинам и только потом примешься за работу. Извини, но я не желаю вверять свои драгоценные мозги безграмотной иркумийской ткачихе. Леди Рита, ты просто обязана стать такой же мудрой, как Матидейнахш. Тогда ровно три тысяч таких вот красавцев и красоток им под стать, строевым шагом отправятся в твой храм. Ты согласна, горе моё?
      Из-за спины леди Риты вышел и встал перед ней коленопреклонённо красавец ростом под три метра, одетый в дворянский наряд черного сукна и кожи с серебряным шитьем и позументами, который сцепил пальцы в замок мольбы и, глядя на Верховную жрицу горящими глазами, воскликнул:
      – Воплощённая Матидейнахш, дай мне имя и я сражусь ради тебя и одержу победу над всем воинством ада. В твоих силах сделать меня могучим арланаром, но для этого тебе нужно будет многому научиться. Молю тебя, во имя Святого Станислава, не оставь без своего внимания нас, преданных тебе андроидов.
      В принципе вибс мог и не произносить этой короткой, но очень пламенной речи и не покрывать руки леди Риты поцелуями. Узнав о том, что принц Гарендир смог проникнуть в тайну преображения Луизы и Сильвии, она была готова бежать босиком по раскалённым углям добрую милю, а не то что стать на пять лет студенткой. Впрочем, она тотчас внесла в предложение Микки весьма существенное изменение, сказав спокойным голосом:
      – Граф, боюсь пяти лет будет мало. Насколько мне это известно, классическое образование длится у галактов девять лет. Позволь мне только вызвать в храм Сорквика и составить список жриц. После этого мы немедленно войдём в торней и будем самыми прилежными студентками. – Повернувшись к вибсу, она воскликнула уже куда более радостным и взволнованным голосом – Я нарекаю тебя Анталом, мой герой, возвожу тебя во дворянство и дарую тебе титул графа. Отныне ты Антал фрай-Доренгир, граф Доренгирский. Когда-то это был крохотный городок, в котором родилась Маргарита Нивер, а сейчас…
      – Знаем-знаем! – Смеясь воскликнул Микки – Теперь, когда на месте хижины папаши Рейнера стоит Шелковый замок, Доренгир стал местом обитания самых спесивых аристократов и несусветных богатеев. Я, кстати, тоже прикупил там себе домишко.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 
      Чуть более суток минуло с того часа, как леди Рита во главе почти семи тысяч жриц и в сопровождении восемнадцати с лишним тысяч андроидов-учёных и трёх тысяч вибсов вошла в темпоральный торней храма, находящийся, как и военный полигон, в недрах горы Ашботан, только этажом ниже, и за это время в галактике одна эпоха пришла на смену другой. Ровно десять лет они провели в красивой, цветущей долине и вышли оттуда. Все жрицы не просто получили за это время прекрасное образование, но и ученые степени, а все андроиды и даже роботы, сенситивами и на этот раз даже без каких-либо намёков на секс. Более того, теперь галанские андроиды запросто могли делать сенситивами как людей, так андроидов и даже роботов.
      Принц Гарендир оказался прав в своём предположение, – любое разумное существо, способное мыслить, независимо от того каким образом был создан аппарат его мыслительной деятельности, естественным или искусственным, могло трансформировать пси-энергию Вселенной в сенситивную Силу. Даже робот, если внутри него будет находиться специальный биоконтейнер с вложенным в него спинным мозгом человека, подключённым к мозаичному кристалломозгу. Некоторые боевые роботы, такие, как Флауер, оказались очень вредными типами и ни за что не хотели становиться мягкотелыми, но очень хотели быть при этом сенситивами.
      Самым довольным и радостным из темпорального университета вышел, естественно, Сорквик. Во-первых, его империя заполучила вибсов, во-вторых вскоре все андроиды империи, а их уже насчитывалось свыше пяти миллиардов, скоро должны были стать сенситивами, в-третьих сенситивами можно было сделать даже роботов, ну, а в-четвёртых, он целых девять лет был на положении заботливого супруга и отца. Впрочем, четвёртая позиция была не такой уж и радостной, поскольку он окончательно понял, что Верховная жрица прекрасная любовница, но при этом не очень хорошая жена, если не сказать хуже. Но, спрашивается, чего ещё мог ожидать университетский профессор, женившийся на студентке? Зато леди Рита была самой успевающей студенткой, хотя Сорквику и приходилось частенько не только ужинать одному, но укладываться спать.
      Из торнея храма вышло почти втрое больше народа, чем в него вошло, так как очень многие жрицы сочли для себя возможным родить по двое, трое и даже больше ребятишек, так что не одному Сорквику пришлось не только готовиться к занятиям, но и нянчить ребятишек в то время, как их мамаши слушали лекции и ставили всяческие опыты в лабораториях. Никто из них не хотел вылететь из храма за неуспеваемость, а потому каждая получила минимум по три диплома и одной ученой степени. Рекорд установила леди Рита, которая стала доктором философии, медицины, биологии, психологии, да, ещё и получила кандидатские степени по электронике и математике, не говоря уже о том, что стала бакалавром искусств и социологии. Все радовались её успехам, но мало кто знал, чего это стоило ей самой и особенно Сорквику, но зато у него было достаточно много времени, чтобы подумать о том, в каком направлении двигать империю дальше.
      Как только его величество вышло из темпорального ускорителя храма, оно неловко чмокнуло леди Риту в щечку, подхватило на руки свою дочурку Мэрион и телепортировалось в Роант, так оно соскучилось по всяким указам и другим бумажкам. Было половина десятого утра и Эмилия, хотя её и приглашала к себе на чай леди Рита, отправилась домой вместе со своим вибсом. Она очень соскучилась по мужу за эти годы, но, к своему удивлению, не застала того дома. На вопрос где их отец, дети, опустив головы, ответили, что он отправился на Галанардиз, чтобы провести на леднике императора Рилквида трёхсуточную ледовую медитацию. Поскольку прошли всего только одни сутки, бросать всё и мчаться туда с чашей святой воды было бессмысленно, как и присоединяться к нескольким тысячам черных рыцарей, которые стояли коленопреклонённо в часовнях и молили Великую Мать Льдов даровать их собрату свою милость, а Жано так и вовсе вместе с тремя сотнями кируфцев, принимавших участие в мятеже, молился о том же самом на леднике и это ещё неизвестно, кому в этот момент было тяжелее, ему или её мужу, впавшему в состояние ледовой медитации.
      Принцесса Эмилия, выслушав своих детей и старших внуков, молча кивнула головой и удалилась в свою спальную, где она сначала разрыдалась на руках у вибса, а потом в сердцах громко выругалась на зелорском языке, которому выучилась у принцессы Аниты, преподававшей им современную социологию. Она вовсе не считала, что на её муже лежит какой-то грех, а потому, на её взгляд, лёд даже средней протяженности был ни к чему. Однако, делать было нечего и ей оставалось только ждать окончания ледовой медитации. Как только она подошла к концу, принцесса Эмилия схватила чашу с бурлящей в ней ледяной водой и телепортировалась вместе с ней и большим флайером на ледник императора Рилквида, где температура воздуха была около сорока градусов ниже нуля по стандартной шкале.
      Злая, как снежный демон, она телепортом подхватила со льда своего мужа и её друга. Жано хотя и был в одном ихоне, чувствовал себя превосходно, а вот принц Гарендир изрядно окоченел, но как только его лицо и тело были омыты ледяной, клокочущей водой, стал быстро оттаивать и уже через две минуты смог испить святой воды своего города. Принцесса Сильвия видя, что всё обошлось и он жив, тотчас накинулась с упрёками на обоих болванов. Это были самые мягкие из всех тех эпитетов, которых были удостоены принц Гарендир и его друг Жано Коррель. Умолкла она только тогда, когда её муж, окончательно придя в себя, сказал ей:
      – Умерь свой пыл, женщина. Я вышел на лёд вовсе не за тем, чтобы смыть с себя какой-то грех. Мне нужно было найти Латона Квинтеруса и его подручных и я сделал это во время ледовой медитации. Эти мерзавцы сейчас сидят в стасис-карцере ордена и дожидаются следователей.
      – Не понял… – Оторопело пробормотал Жано, оправляя на себе черный мундир – Как это понимать, Гар? Ты же врос в лёд чуть ли не по уши. Как ты смог в таком состоянии кого-то там найти, да, ещё и засадить в карцер?
      Принц Гарендир сердито зыркнул на своего друга и сказал:
      – Жано, только за одни эти вопросы тебя следовало бы разложить на топчане, снять портки и измочалить о твою задницу две, а то все три вязанки крепких гирлановых прутьев. Ты, видимо, не читал в "Хрониках клана Мерков Антальских", что сказал о ледовой медитации Веридор Невинный, а ведь он поделился с нами, его далёкими потомками, историей о том, как он выследил и поразил своих врагов во время ледовой медитации. По-моему, Жано, этот великий подвиг вполне достоин того, чтобы ты всегда помнил о нём и приводил своим детям и внукам в пример.
      Жано Коррель так и замер с открытым ртом. Ледовая медитация никогда не пользовалась популярностью среди чёрных рыцарей. Может быть потому, что таким образом трао и архо искупали свою вину перед круда, чего не случалось со времени большой кируфской зачистки, а может быть потому, что считали историю о "великом ледовом поиске" далёкого праотца клана всего лишь красивой легендой и, по большому счёту, поэтической метафорой. Тем более, что этот наврайтар был написан Веридором Невинным стихами. К тому же не самыми лучшими. После того, как несколько десятков тысяч черных рыцарей как следует помёрзли среди айсбергов Галанардиза, а тогда не все из них смогли пройти лёд с первого раза, среди них установилось стойкое мнение, что ледовая медитация далеко не сахар и что лёд стоять, это тебе не бабушкины плюшки с чаем трескать. Да, и Веридор не раз говаривал им, что лёд это последняя возможность для архо сохранить лицо, а дальше идёт уже крейг. Мысленно прикинув, что именно сотворил его друг, Жано сложил пальцы в замок глубокого восхищения и сказал тихим голосом:
      – Гар, я хотел бы узнать обо всём поподробнее.
      Принцесса Сильвия, потрясение которой было ничуть не меньшим, кивнула головой и сказала с нажимом в голосе:
      – Жано, принц Гарендир не заставит тебя ждать слишком долго. В нашем хольде уже начались приготовления к наврайтару, и тебе Жано, самой судьбой суждено быть айятом моего мужа.
      От такого заявления своей жены Гарендир аж подпрыгнул в своём кресле и тотчас взмолился:
      – Сильвия, душа моя, только не это! Милая, я тебя умоляю, отмени ты этот чертов наврайтар.
      Чтобы не навлечь на себя гнев Сильвии, Жано вжался в спинку пассажирского кресла. Будь у него такие же способности, то он, подобно лесному пижману, слился бы с ним, лишь бы она его не заметила. Однако, его способности к мимикрии были крайне невелики и принцесса Сильвия, посмотрев на него исподлобья, спросила:
      – Жано, а что скажешь ты? Будет ли повествование Гара о его ледовом поиске, сделанное в виде наврайтара, достаточно величественным прологом к нашему брачному полёту и коронации? Оценят ли наши подданные его действия достойным образом?
      С перепугу секонд-магистр ордена моментально заговорил, словно какой-нибудь клеврет, то есть самым что ни на есть верноподданническим тоном:
      – О, да, ваше величество! Разумеется! Наврайтар короля Гарендира послужит уроком не только всем рыцарям-варкенидам, но и всем остальным галанцам и я буду только счастлив подтвердить всем его искренность.
      Гар, услышав такие речи из уст друга, только грозно засопел, но возражать дальше побоялся. В его рабочем кабинете уже стояла статуэтка синего барса, купленного им у лучшего ювелира Роанта, и ему очень не хотелось, чтобы Эмилия расколотила какой-нибудь кочергой его свадебный подарок. Вместо возражений он стал лихорадочно соображать, как ему теперь рассказать обо всеём поскладнее и поинтересовался у жены:
      – Сильвия, а можно я сначала проконсультируюсь у Ронни на счет всяких там рифм и красивых выражений? Ты же знаешь, я не очень хороший рассказчик. Мне проще заткнуть вулкан своим собственным задом, чем рассказывать об чем-либо.
      – Как знаешь, любимый. – Ответила принцесса Сильвия поднимаясь из пилотского кресла, флайер уже завис на антигравах возле башни Арлана Великого рядом с входом в их хольд – Но мне кажется, что ты себя недооцениваешь. Ты прекрасно умеешь объяснять людям самые сложные вещи.
      Принц Гарендир приободрился, но не настолько сильно, чтобы улыбнуться. Он с глубоким вздохом кивнул головой и нехотя встал из кресла. На террасе хольда стояли не только его домашние, но и отец с матерью и его братьями, сестрами и племянниками, а также император с леди Ритой, Велимент с леди Вайлой, а также обе жены Жано Корреля и ещё один его верный друг Малакай Малави. У всех был совершенно обалденный вид, а император и вовсе стоял с открытым от удивления ртом. Жано сразу же стало ясно, что принцесса Сильвия, узнав об успешном ледовом поиске своего мужа, первым делом известила обо всём его сестру, а та уж постаралась хорошенько настропалить остальной народ. К уже присутствующим гостям присоединились Тефалд с Анитой, а вслед за ними из дверей вылетел на просторную террасу Ягги со своей благоверной, челюсть которого также отвисла чуть ли не до пояса. Однако, все их друзья стояли позади домочадцев Гара. Мужчины оделись по такому случаю в клановые туники Мерков, а женщины в самые роскошные варкенские кимоны.
      В самом центре этой живописной группы стоял какой-то радостно ухмыляющийся верзила ростом с Малакая, одетый в старинный галанский наряд. Принц Гарендир даже дернулся, когда этот тип чуть ли не бегом бросился к его жене, стоило той сойти с траппа на террасу, но то, что произошло в следующий момент, заставило вздрогнуть не только его самого, но и Жано. Громила, имевший вид бандита с большой дороги, чудом сохранившегося с тех времен, когда Фартиниды и сами были лихими людьми, нагло облапил его супругу и, словно бы превратился в гигантского марланга, моллюска, желудок которого находился снаружи и тому, чтобы слопать какого-нибудь морского обитателя на завтрак, приходилось его буквально обволакивать собой. Только этот марланг не стал съедать принцессу Эмилию, одетую в Серебряную Тунику, а мигом превратился на ней в громоздкий, но чертовски красивый варкенский кимон. Повернувшись к мужу, принцесса снисходительно улыбнулась и сказала:
      – Гар, пока ты прохлаждался на льдах Галанардиза, я тоже не теряла времени даром и привела в нашу семью нового члена, андроида-вибса, которому я дала имя Гар Салри.
      Одна из внучек Гарендира, шестилетняя Элиза, захлопала от радости в ладоши и восторженно завизжала:
      – Дедуля испугался! Дедуля испугался! – Бросившись к деду на шею, она тотчас принялась объяснять ему – Дедуля, вибс это такой умный боескафандр, но он никакой не боескафандр, а самый настоящий а-человек, только он умеет превращаться в кого угодно. Бабуля сделала его арланаром и теперь он стал нашим защитником. У тебя тоже скоро будет свой вибс. Ой, дедуля, наш дядя Гар такой сильный и такой могучий, что ты мне просто не поверишь. Сегодня утром мы с ним плавали в океане и он превратился в огромную рыбу, а я сидела у неё в голове и мы опустились на самое дно. Там так здорово, дедуля.
      Радуясь щебету Элизы, Гарендир сначала поприветствовал всех дам, а затем стал принимать поздравления от своих домочадцев и друзей. Длилось это, однако, не долго. Принцесса Эмилия попросила гостей пройти в столовую, а ему велела двигать на Мужскую половину вместе с Ронбальдом Зайнуром, согласившегося проконсультировать своего друга по части ораторского искусства. Пока семейство Фартинидов потчевало гостей, Гар Салри, принявший на себя командование всеми роботами, готовил раломан к наврайтару. Всё было сделано в полном соответствии с традициями владетельного клана Мерков Антальских, благо секонд Зеттурион, планируя хольды-квартиры, самым большим помещением сделал именно зал-ратан, чтобы в нём могло спокойно но поместиться человек триста гостей в одном только буане. Всего же в ратане принца Гарендира могло разместиться раза в два с половиной больше народа, но на наврайтар были приглашены только самые близкие его друзья.
      Никакого пиршества не предвещалось, а потому роботы перекрыли буан толстой плитой белого пластика и возвели на его месте высокий, резной подиум из ларта, а точнее позаимствовали его из Дворца собраний ордена, в котором было полным полно такого добра. Вокруг подиума, который был вплотную придвинут к стене, обитой за неимением на Галане байланга самым дорогим винукийским бархатом со сверкающим в ярких огнях светильников варкенархором Мерков Антальских – серебряным соколом-чаром парящим над синим барсом, варкенархором черных рыцарей, их духовных сыновей, с трёх сторон были поставлены раломаны. Такого количества ковриков живого мха, чтобы обеспечить всех гостей, у Гарендира и Сильвии не было, но их друзьям было не привыкать приходить в дом к кому-либо огромной толпой и потому они прихватили свои коврики.
      На подиуме Гар Салри поставил ещё три раломана. Один для наврайтаройона, второй для его айята и третий для принцессы Сильвии, решившей аккомпанировать своему мужу во время наврайтара. На них также были постелены коврики живого мха, но на этот раз все из их дома. Жано был частым гостем в этом доме и у него на Мужской половине был свой любимец, которому сегодня было суждено быть как бы вторым айятом. Рядом с раломаном наврайтаройона Гар поставил низкий столик черного дерева и водрузил на него подставку с тремя мечами, подаренными настоящему Гару Салри Хальриком Соймером по просьбе Жано Корреля. Рядом с мечами Гар Салри второй и теперь он же единственный, положил на столик настоящие варкенские, а не изготовленные на Галане, "Хроники Варкена", к которым были добавлены "Хроники ордена рыцарей Варкена". Именно в них, а не в "Хрониках Галана", которые появились на свет лет сорок назад, должен был быть вписан наврайтар принца Гарендира.
      Весть о том, что Гарендир нашел Латона Квинтеруса и двух его подручных, да, к тому же не бегая за ними, как ужаленный в задницу кралкор, а во время ледовой медитации, мигом облетела весь Варкенардиз и помчалась гулять по всей империи. Поэтому попасть на наврайтар хотело очень много людей. Велимент попытался было предложить перенести наврайтар во Дворец собраний, но Жано покрутил пальцем у виска и сказал:
      – Ту хоть думай головой, что говоришь, Вел. Ты бы ещё предложил провести наврайтар в колизеуме у Лино. Это же тебе наврайтар, а какое-то не шоу. Сколько влезет народа в ратан Гара и Сильвии, столько его и заслушают.
      Народа влезло в ратан довольно много. Почти тысяча двести человек, практически все Первые со своими женами, весь дом Роантидов, леди Рита со всеми Главными жрицами, а также все планетарные короли и это только в ратане. Когда Гар Салри понял, что кое-кого от порога так просто будет не прогнать, он, немного подумав, просто взял и убрал в ратане ту стену, в которой была прорезана входная дверь, благо перед ратаном располагался весьма просторный холл. Это позволило присоединиться к гостям ещё и нескольким сотням кируфцев. Когда принц Гарендир вышел из Мужской половины, то первым его желанием было сбежать из своего собственного дома куда глаза глядят, но он сдержался и чуть ли не по головам своих друзей прошел в ратан, где на подиуме его уже поджидали жена и лучший друг, готовый ради него на всё. Кируфцы, сидящие на тесно составленных раломанах, в знак приветствия складывали пальцы в замок величайшей благодарности. Для них то, что ледовый поиск их короля увенчался успехом, было, как знак небес.
      Для своего наврайтара принц Гарендир выбрал, как он считал, единственно возможный наряд, клановую тунику Мерков Антальских и никто даже и не подумал о том, что это было лишнее, ведь он, можно сказать, был без пяти минут король Галана. Даже император, который сидел напротив подиума вместе с леди Ритой и их дочерью Мэрион на коленях. В ратане находились и все остальные его дети и внуки, но они сидели поодаль. Рядом с подиумом находились только члены семьи принца Гарендира. Все они также были одеты в клановые туники и такие кимоны, которые носили женщины клана Мерков Антальских. Принц Гарендир молча прошел через ратан, поднялся на подиум, подошел к своему раломану и, сбросив с ног сапожки, сел на этом невысоком, широком кресле в позе лотоса. Его жена тотчас убрала сапожки, взяла в руки варкенскую флейту-финель и заиграла негромкую, спокойную мелодию. Её муж слегка наклонился вперёд, опёрся руками о колени и, качнувшись пару раз, вдруг, громко воскликнул:
      – Дети мои, милые мальчики и девочки, почаще читайте "Хроники Варкена", если не хотите меня огорчить! Не жалейте розог, чтобы приучить к этому ваших сыновей и внуков. Всячески понуждайте к этому жен. – Выпалив это, он с опаской взглянул на свою жену, видимо, ожидая от нее взбучки, но принцесса Сильвия слегка кивнула и улыбнулась ему в ответ, а звуки флейты тотчас сделались пронзительными и требовательными. Принц Гарендир сурово сдвинул брови и продолжил строгим голосом – Сегодня я на своем собственном примере хочу показать вам, сколь важны для нас всех наставления предков, великих архо клана Мерков Антальских. Всем вам прекрасно известно о том, какое испытание было ниспослано мне Великой Матерью Льдов, как известно вам и то, как сильно я ненавидел когда-то Кируфского Отравителя, будучи навспираго Гаром Салри. Возможно, что ведомо вам и то, что вновь став самим собой и будучи не в силах смириться с этим, я чуть было не отправился в ад и только ваша мать удержала меня от этого гибельного шага. Моя прекрасная Сильвия заставила меня вспомнить о том, кто я есть на самом деле и о тех, кто сделал меня Кируфским Отравителем. Великая Мать Льдов дала мне возможность доказать самому себе, что человек способен возродиться из пепла, словно мифическая птица Феникс, способен осознать, что ничто не может полностью подавить его волю и отказаться от жизни даже тогда, когда он не видит в ней никакого смысла. В жизни всегда есть смысл, дети мои. Даже тогда, когда тебя сделали преступником помимо твоей воли, когда ты сам себя ненавидишь хотя бы потому, что ты должен воздать врагам своим по их деяниям. Мои враги не были пойманы моими братьями, благородными черными рыцарями, духовными детьми великого клана Мерков из Горного Антала. И в этом я также склонен видеть волю Великой Матери Льдов. Поэтому я не мог исполнить волю нашего императора и стать королём Галана до тех пор, пока Латон Квинтерус и его приспешники оставались на свободе и продолжали вынашивать черные замыслы против Галана. Что бы я ни делал, каждую минуту я думал о том, где спрятался этот негодяй и как мне его найти. Никаких ниточек, ведущих к нему, не было ни у меня, ни у тех людей, которые искали его все эти годы с ничуть не меньшим усердием, но меня подстёгивало то, что я был Кируфским Отравителем. – При этих словах принц Гарендир наклонился и его руки легли на рукоять и ножны меча. Выхватив меч, он сделал им несколько быстрых движений и с силой воткнул справа от своего раломана, после чего, слегка улыбнувшись, продолжил под громкие трели финели – Душа моя жаждала справедливости и я очень хотел поквитаться с этими мерзавцами, но чем больше времени проходило с момента воссоединения моей души и сознания, тем больше я понимал, что это практически невозможно. Как сказал бы мой добрый друг Хальрик, – след давно остыл. Когда я совсем отчаялся, мне на помощь пришли "Хроники клана Мерков Антальских". Перечитывая их четыре дня назад, я снова открыл тот раздел, который называется "Предтечи". В нем собраны самые древние наврайтары Мерков Антальских и среди них меня особенно поразил тот, в котором Веридор Невинный очень подробно рассказывает о вендетте с родственным его клану кланом Моринов из Северного Антала, произошедшей из-за пустякового спора, который привел к гибели его младшего брата, коротко упоминает о своем великом ледовом исцелении и снова весьма подробно о последовавшей за этим исцелением битве с Моринами. Для ещё одного моего старого друга Ронбальда Зайнура это всего лишь древний литературный памятник, стихотворное изложение вендетты, разыгравшейся на острове Большой Антал более восьмидесяти четырёх тысяч лет тому назад. Признаюсь, лично я так никогда не считал уже только потому, что это был наврайтар, назидание потомкам, сделанное в присутствие айята, а потому любой наврайтар "Хроник Варкена" абсолютно правдив и достоверен. Наврайтар Веридора Невинного, в котором этот великий человек почти ничего не рассказывает о том, как именно он вошел в состояние ледовой медитации, для меня стал особенно интересен начиная с сорок четвертого стиха, в котором сказано буквально следующее:
      Лютый холод, сковавший Антала торосы,
      Скрыл меня от сверхзренья врага.
      Лишь метель замела следы ног моих босых,
      Стал невиден я Кунгу в бескрайних снегах.
      Вдумайтесь в эти строки, дети мои. Клан Мерков разгромлен коварными соседями. Все мужчины убиты, а его отец хранитель, весь израненный и зверски избитый, брошен у ворот своего хольда на верную смерть. Это была зима одного Золотого Лорда, когда морозы на острове Большой Антал достигают минус девяноста градусов. У Веридора Невинного не было ни одного шанса выжить и враг уже праздновал победу. Кунг Морин восседал во главе пиршественного стола зная, что никто не сможет придти на помощь Веридору Невинному, а сам он никогда не сможет совершить телепорт в какое-нибудь убежище, где для него найдется суманойран полный чистой воды, чтобы он смог во время водной медитации исцелить свои раны. Кунг хорошо знал своего соседа и родича. К тому же, дети мои, насколько нам это известно, рядом с Веридорлангом нет ледника, а Веридор Невинный в своем наврайтаре говорит о ледовых торосах. В предыдущем, сорок третьем стихе он уже прощался с жизнью, а в сорок четвертом говорит о том, что лютый холод скрывает его от телепатической локации Кунга, который и во время пира наблюдал за ним. От того-то Веридор Невинный так подробно и описывает в семнадцати следующих стихах то, что так напугало Кунга Морина, его внезапный телепорт от ворот своего хольда на ледник Тианар. Кунг ошеломлён, он не знает что ему делать, но ему прекрасно ведомо о том, как страшен гнев Веридора Невинного. Что же делает, дети мои, величайший герой Варкена впав в транс ледовой медитации после того, как он исцелил все свои раны и увечья? А вот что:
      Перенес я врагов на поляну щита,
      Бросил под ноги им топоры и секиры.
      Словно сокол топор мой над ними летал,
      Было Кунгу Морину теперь не до пира.
      Ох, как же ошибаются те, кто считает эти слова поэтической гиперболой, дети мои. Комментарий к этому наврайтару, сделанный другом и айятом Веридора Невинного, Гораном Мерком с Восточного Берега, рассказывает нам о том, что когда Горан вместе со своими воинами не смотря на метель добрался до Веридорланга, то их глазам предстала ужасная картина, в свете погребального костра Веридор насаживал на копья головы своих врагов, а весь его торс был покрыт хорошо зарубцевавшимися шрамами. Кроме Веридора Невинного из мужчин в живых осталось лишь двадцать семь младенцев и, разумеется, все женщины, которых Морины хотя и избили, но лишить жизни не посмели. Некоторых из них Морины притащили на пир и они-то рассказали Горану, что в разгар пира из тьмы ночи пришли невидимые снежные демоны и отрубили всем их врагам головы, причем сделали это так стремительно, что никто из них не смог бежать. Все это прямо говорит нам о том, что Веридор Невинный во время своей ледовой медитации сделал ни что иное, как изменил психофизические параметры мира, материализовал в своем медитативном трансе себя самого и всех своих врагов, чтобы сразиться с ними в честном поединке. Веридор Невинный был очень мощным сенситивом. Как воин-архо он стоил тысячи любых других воинов острова Большой Антал. А еще он был мудрым и очень уравновешенным правителем. Он даже простил Моринам смерть своего младшего брата и лишь потребовал от Кунга, чтобы его племянник Керст заменил в клане Мерков из Горного Антала убитого им по пьянке Вейдена. В то время Мар-Рогасы Справедливые еще не знали секрета крейга и это было вполне оправданным шагом со стороны Веридора Невинного, но Кунг решил поступить иначе. На пиру, посвященном примирению, он вложил в руку Веридора чашу с кихой-ро, в который подмешал сильное снотворное. То же самое сделали все остальные Морины и только поэтому они смогли победить Мерков. В том медитативном бою, который происходил на щите Веридора Невинного, Моринам предстал совсем иной Веридор Мерк. Не сенситив, но великий воин, знающий толк в боевых искусствах. Именно так, в поединке на тяжелых боевых топорах, а не в сенситивном бою, он поразил своих врагов. Веридор Невинный кое о чем умолчал в своем наврайтаре, а именно, он не сказал нам о том, что после этого боя к нему снизошла с небес сама Великая Мать Льдов. Правда, в дальнейшем, в своем другом наврайтаре он рассказал нам о своей второй встрече с Матидейнахш и о том, что та сама подарила ему ночь любви в своём прекрасном Ледяном Саду и плодом этой любви стала их дочь Ларита, которую Веридор Невинный однажды нашел на пороге своего хольда. И нам только из комментария Горана Мерка известно о том, что на третий день после этого боя Веридор вышел из своей комнаты с белыми, как снег, бровями, чему он никак не удивился. Более того, он сказал Горану, что таким образом Великая Мать Льдов отметила его среди людей. Заново перечитав наврайтар Веридора Невинного и комментарии к нему, сделанные Гораном Мерком, я невольно задумался. Если Веридору Невинному удалось таким образом победить своих врагов, так почему бы мне не отыскать во время ледовой медитации своих? Позвав вельро Жано, я попросил его сопроводить меня на ледник императора Рилквида, где я намеревался провести ледовую медитацию и тот, не спрашивая меня ни о чем, согласился. Выходя на лед, я думал только об одном, как мне найти своего врага Латона Квинтеруса. Я не знал какое у него сейчас обличье и не знал того, где он сейчас скрывается, но я знал что он жив и что он по-прежнему смертельно опасен для Галана. В состояние ледовой медитации я вошел очень быстро. Уже через пару минут ледовая медитация открыла мне безбрежную синюю пустоту, в которой я парил не видя ни верха, ни низа. Свой поиск я решил начать в далеком прошлом. С тех времен, когда я еще не был отравлен зомби-ядом Латона Квинтеруса. Быстро поднимаясь по воспоминаниям детства, словно взбегая вверх по лестнице, я добрался до тех дней, когда из мальчика вырос в парнишку четырнадцати с половиной стандартных лет. Тогда я был веселым, озорным и любознательным пареньком и для меня во всем мире существовал только один кумир, мой отец король Бастиан Отважный. Отец частенько говорил мне в те годы: – "Сынок, не бойся рисковать, смело лезь в любую дыру, но помни, если ты сломаешь себе руку или ногу, то при этом пострадает ещё и твоя задница. Ты принц дома Фартинидов и должен быть крепким, как арбалетная тетива". Розог я не боялся. Когда отцу случалось брать их в руки, то я не дрогнув поворачивался к нему спиной и смело спускал с себя штаны. После этого отец громко хохотал и, как правило, уже не наказывал меня. Путешествуя по дням своей юности, я дошел до того из них, когда впервые увидел Латона, того человека, который отравил мое сознание ядом и превратил в самое настоящее чудовище, – скрытное, хитрое и коварное. Это произошло утром, ещё до занятий с моими учителями. Играя во дворе с несколькими своими сверстниками, а это было в старом королевском дворце, построенном еще в те времена, когда Фалтарес был крепостью и вокруг неё ещё не была построена столица Кируфа, я спрятался от них в котельной. Впервые я увидел вблизи огромные бронзовые котлы, обогревающие не только весь королевский дворец, но и часть старого города, и здоровенных, весёлых и плечистых парней с испачканными углём лицами, – кочегаров. Командовал ими старший истопник Латон Квинтерус. Когда он увидел меня, то очень обрадовался и попросил помочь ему. Отец всегда учил меня быть вежливым с нашими подданными и всегда приходить к ним на помощь. Поэтому я пошел за истопником не смотря на то, что скоро должны были начаться занятия. Он привел меня в какую-то большую кладовую, всю заставленную корзинами и ящиками с каким-то тряпьём, которое Латону было приказано сжигать в печах. Кто-то притащил ему несколько ящиков со старинными книгами, многие из которых имели вполне приличный вид и он хотел выяснить у меня, стоит ли ему их сжигать или их принесли по ошибке. Истопник показался мне очень симпатичным человеком, да, и просьба его не показалась мне глупой и неуместной. Поэтому я сел за стол и принялся просматривать книги, откладывая в сторону те, которые еще можно было передать в реставрационную мастерскую. Пока я перебирал книгу за книгой, Латон подошел к большому буфету и принялся готовить для меня какое-то угощение. У стены напротив стола стояло большое, старое зеркало, завешенное рваной дерюгой и через дыру в ней я видел, как истопник выкладывает на фарфоровую тарелку домашнее печенье и наливает в хрустальный кубок сок-фуа. Ещё я увидел на его правой руке какой-то очень странный стальной браслет, который он до этой минуты тщательно скрывал под длинным рукавом своей рабочей робы. Только теперь когда я, да, и мы все благодаря другу Галана Веридору Мерку, стал достаточно образованным человеком и знаю о технических достижениях галактов достаточно много, сразу же понял, что этот браслет вовсе не украшение. Это был наручный компьютер, оснащенный коммуникатором и довольно мощным шоковым энергоразрядником. Более того, я могу смело утверждать, что этот браслет был изготовлен на Мерканте примерно сто, сто двадцать лет назад по времени остальной галактики. Кстати, когда годы спустя следователи-сенситивы пытались понять, что же такое Кируфский Отравитель, они так и не смогли найти в моей исковерканной памяти ни этого браслета, ни даже лица Латона Квинтеруса. Ну, с этим они ещё смогут разобраться, мой же рассказ совсем о другом. Приняв от Латона угощенье, я получил первую дозу его зомби-яда и с того самого дня уже не принадлежал себе. Мне нет смысла рассказывать о том, что было дальше. Это и без того хорошо изложено в десятках книг. В любом случае самое главное я получил, нашел ту самую зацепку, от которой мог начать свой сенситивный поиск. Ледовая медитация до предела обострила все мои чувства и наделила меня просто какой-то сверхъестественной силой, но об этом мне лучше будет сказать прямо и без увиливаний, это сама Великая Мать Льдов наделила меня и этой силой, и этим чутьём. Мысленно глядя на браслет Латона Квинтеруса, с помощью своего сверхзрения я как бы выложил перед собой все мужские браслеты, которые только носили галанцы и стал искать среди них тот, который мне был нужен и вскоре мой поиск увенчался успехом. Один, принадлежащий самому Латону, я нашел на Календизе, в городке Веридорион. Ещё один на Галане, на маленькой ферме в горах Роанлах, а третий на Сиринелле, в пригороде одноимённой столицы этого планетарного королевства. Через несколько мгновений я нашел и тех господ, которые уже не таясь носили эти украшения. Отрешившись от гнева и ярости, я стал думать, что мне с ними делать. Просто арестовать их я не мог. Простите, но мне требовалась хоть какая-то сатисфакция и тогда я вспомнил о том, что Веридор Невинный когда-то перенес своих врагов на свой собственный щит. Ну, щита у меня никогда не было, но я частенько выходил вместе с Лино на арену состязаний нашего ордена, а потому как бы телепортировал всех троих этих господ на неё, но не в физическом, а в их ментальном облике, который, впрочем, ничем не отличался от их физического облика. Это произошло так, словно в бескрайней синеве прямо передо мной появилась наша спортивная площадка, на которой мне пришлось лишиться не одного десятка зубов. Одетый в фиолетовые годолайтары и варкенские сапожки, с обнаженным торсом, держа в руках целый ворох отличных мечей из субметалла, я спрыгнул прямо из синевы своей ледовой медитации на эту арену из плотного и совсем не скользкого фирна, чтобы встать перед Латоном Квинтерусом и его подручными, почему-то одетыми в какие-то древние, дворянские наряды. Встал, швырнул им под ноги обнаженные мечи и сказал следующее: – "Латон, ничтожество, и вы, жалкие недоноски, я принц Гарендир Фартинир пришел за вами. Назовите мне свои настоящие имена и сразитесь со мной перед подножием трона Великой Матери Льдов. Бежать вы не сможете. Даже не пытайтесь". Сам не знаю, что мне дало такую уверенность, но в тот момент я понимал, что этой снежной арены они не смогут покинуть до тех пор, пока я этого сам не захочу. Тот, которого я назвал Латоном, криво усмехнулся, быстро схватил самый длинный меч и ответил мне с презрительной ухмылкой: – "Я Бовнир Гиз-Браде, двоюродный брат нечестивого Арлана, презревшего узы крови, мальчишка, а это мои сыновья, Зоренар и Фаладир. Приготовься к смерти, но прежде, чем твоя жалкая душонка отправится к звёздам, я открою тебе одну тайну, Галан обречён и как только темпоральный барьер будет снят, он будет сожжен аннигиляционными ракетами". После этих слов все трое бросились на меня с мечами. На арене Великой Матери Льдов мы могли сражаться полагаясь только на свою физическую силу, ловкость, быстроту реакции и боевые навыки, полученные на тренировках. Не знаю, чего они там не поделили с Арланом Гиз-Браде и почему он решил задвинуть их куда-то в угол, но одно я могу сказать определённо, если Арлан Великий разругался с Бовниром и его сыновьями из-за фехтования, то его можно было понять. Фехтовальщики из них были просто никакие. Право же, любая из моих внучек, что постарше возрастом, и та их отходила бы простой кочергой так, что им бы не поздоровилось. Так что если вы хотели услышать о том, что я сразился с опасными врагами, то извините. В этом бою они получили от меня куда больше пинков по задницам, чем ударов мечом. Как только я окончательно понял, что поединок превращается в фарс, хотя мои враги и были настроены очень серьёзно, я просто отрубил каждому руку с браслетом и отправил всех троих в стасис-карцер ордена, где они и сейчас находятся. Перед этим я сказал Бовниру и его сыновьям такие слова: – "Подонки, вы только и можете, что травить людей тем зомби-ядом, что дал вам Оливер Стоун. Против настоящего противника, такого как черный рыцарь, вы слабаки, а ведь я далеко не самый лучший боец в нашем славном ордене. Что бы вы делали, засранцы, если бы против выступили такие парни, как Жано Коррель, Лино Рейтрис или старина Хайк Соймер, не говоря уже о нашем премьер-магистре? И вот что я тебе ещё скажу, Бовнир, Оливеру Стоуну не удастся уничтожить Галан. Снаружи нас ждёт клан Мерков из Горного Антала и Веридор Мерк со своим другом Нейзером, а это очень грозная сила, но и без них мы способны отразить аннигиляционную атаку". Ну, а их отрубленные руки, дети мои, вот они. – Принц Гарендир не сходя с места телепортом притащил откуда-то небольшой пластиковый контейнер-холодильник, с которыми обычно выходят на пикники и, открыв его, показал всем, что в нём действительно лежат три правые мужские руки, отрубленные почти по локоть, после чего, передав контейнер Жано Коррелю, робко улыбнулся и сказал под радостные, громкие трели флейты – Вот и всё, дети мои, что я хотел рассказать в своём наврайтаре в самом начале, но теперь, немного подумав, решил всё же не уподобляться Веридору Невинному. Не знаю почему он не рассказал в своём наврайтаре обо всём, что произошло с ним во время его ледовой битвы с Моринами, видимо у него были на то свои причины, но мне скрывать того, что произошло потом, нет смысла. Как только наш поединок закончился таким бесславным для моих врагов образом, я встал на одно колено и сцепил пальцы в замок благодарности Великой Матери Льдов и тут произошло нечто поразительное. Из густой, непроглядной синевы откуда-то сверху мне, вдруг, ударил в глаза ослепительно яркий луч света. От неожиданности я на мгновение зажмурился и когда открыл глаза, то увидел перед собой леди Риту, одетую в платье такой белизны, что даже глазам было больно. Да, и лицо её светилось и сверкало так ярко, словно фирн на горе Калавартог в лучах полуденного Обелайра. Она стояла передо мной и улыбалась. Не в силах видеть этой улыбки, я пал перед ней ниц и коснулся губами края её белоснежного, сверкающего платья. Великая Мать Льдов подняла меня с фирна словами: – "Встань, Гарендир. Ты поступил, как истинный архо и достойный потомок Веридора Невинного, хотя ты и не одной крови с ним. Возьми этот плат, утри им пот с лица". Я выпрямился, но встать перед Великой Матерью Льдов не посмел. С доброй материнской улыбкой вложила мне в руки белоснежный, сверкающий платок и коснулась пальцами моего лба. Правда, битва была для меня лёгкой и потому ни на моём лице, ни на теле не проступило ни единой капли пота. Великая Мать Льдов тотчас исчезла, а я продолжал стоять коленопреклонённо на её арене поединков, на которой сразился однажды сам Веридор Невинный, сжимая в руке её подарок. Потом, как-то незаметно, я вышел из состояния ледовой медитации и первым делом незаметно для Эмилии и Жано спрятал платок под своим ихоном и теперь хочу показать его вам.
      Принц Гарендир засунул руку в карман, спрятанный среди складок туники и достал из него самый обычный белый платок, только ткань его была такой ослепительной, словно это была неоновая трубка. В ту же минуту лоб принца покрылся потом так, словно он вот уже несколько часов сидел жерле самого горячего гейзера. Поэтому вполне естественным было движение его руки, утереть пот со лба, а поскольку в ней был белый плат Великой Матери Льдов, то он и сделал наконец то, что она велела. То, что произошло в следующую секунду, поразило всех едва ли не больше, чем его наврайтар, больше похожий на фантастическую историю.
      Во-первых, белый, светящийся платок почти мгновенно испарился и исчез, а, во-вторых, черные, густые и кустистые, как и у короля Бастиана Отважного, брови принца Гарендира тотчас сделались платиново-белыми, как у Велимента Мерка и всех его сыновей. Ну, фокус с исчезновением платка мало кого удивил, зато преображение бровей принца Гарендира заставило всех восхищённо ахнуть. Леди Рита, которой ничто не мешало вскочить на ноги первой, хотя она и была облачена в громоздкий, как платяной шкаф, варкенский кимон, моментально очутилась на подиуме и тотчас принялась тереть брови принца своим носовым платочком. Через несколько секунд она повернулась к свидетелям чуда и воскликнула:
      – Друзья мои, это никакая не краска! Великая Мать Льдов действительно даровала Гарендиру белые брови Мерков! Эту весть нужно немедленно разнести по всей империи.
      Император тоже не поленился оторвать свой зад от раломана, но только за тем, чтобы сделать следующее заявление:
      – Дети мои, я был счастлив убедиться в том, что принц Гарендир был избран самой Великой Матерью Льдов, но вынужден сделать небольшое уточнение. Наврайтар принца Гарендира станет достоянием гласности уже в самое ближайшее время, но широкой публике не стоит знать о том, что двоюродный брат Арлана Великого стал заговорщиком и умудрился дожить до наших дней. В своё время мы не стали рассказывать всех подробностей о подвиге Малакая Малави в поясе астероидов, а ещё раньше о подвиге Жано Корреля в Кируфе, так сделаем же это и теперь. Время для полной правды о их деяниях ещё не пришло. Все меня поняли?
      Хотя лицо леди Риты тут же исказила сердитая гримаса, даже она не посмела возразить императору. Так наврайтар принца Гарендира попал в список закрытых наврайтаров. Ну, не то что бы они были полностью закрытыми, скорее уж неполными, но каждому, находящемуся в варкенском хольде принца Гарендира стало ясно, что и он присоединился к уже довольно большому списку особых героев империи. Плохо это было или хорошо, никто обсуждать не брался, но все действительно сходились во мнении, что всей правды пока что открывать людям действительно нельзя.
 
      События, которые произошли сначала на леднике императора Рилквида, а затем в хольде принца Гарендира, действительно всколыхнули всю империю так, что рядом с этим померкли даже срочные меры, предпринятые для спасения Галана. Новость о том, что принц Гарендир во время своей ледовой медитации отловил главных кируфских заговорщиков, после чего черные рыцари арестовали всех их приспешников, мигом облетела всю империю и сделала его всенародным героем. Но ещё больше всех поразило то, что он удостоился аудиенции у Великой Матери Льдов и получил от неё в награду белые брови Веридора Невинного.
      Народ был готов двинуть Гарендира не то что в планетарные короли Галана, а даже в императоры, но императорский трон уже был занят и потому людям пришлось с этим смириться. Поскольку наврайтар был внесён в "Хроники", то их кинулись покупать даже те господа, которые до этого дня считали, что мы мол и сами с усами. Заодно чуть ли не все галанцы ринулись на лёд, чтобы освоить технику ледовой медитации и от этого было уже куда больше пользы. Хотя нормально пройти лёд могли не более десяти процентов практикующих сенситивов и не просто пройти его без последствий, но и работать во время ледовой медитации, это дало превосходные результаты. Буквально везде, где арланары делали ставку в основном на сенсетивную Силу, стали появляться гроты Великой Матери Льдов, то есть достаточно вместительные промышленные морозильники, внутри которых были устроены довольно красивые ледяные интерьеры.
      Не обошло это веяние стороной и храм Великой Матери Льдов, но там были достигнуты совершенно поразительные результаты и опять-таки не без помощи принца Гарендира, который за три дня до своей коронации в Фалтаресе провёл вместе с леди Ритой почти суточную любовную ледовую медитацию. Впрочем, никаким сексом во время её проведения и не пахло, хотя из наврайтара самой леди Риты галанцы узнали, что секс всё-таки был, но не совсем обычный, поскольку принц Гарендир и леди Рита были перенесены из главного грота Великой Матери Льдов в её волшебные ледяные сады и уже там они занимались любовью. И это тоже дало всем материальное подтверждение, но, в отличие от белого плата Матидейнахш, тот хрустальный сосуд, заполненный голубоватой и словно пронизанной золотым светом субстанцией, никуда не исчез. Более того, этот удивительный газ, названный матидейтином, не нужно было синтезировать. В него превращался воздух любого грота Великой Матери Льдов, после чего матидейтин можно было откачивать, как и вульрит, чтобы пользоваться им сколь угодно долго, а он того действительно стоил, но только исключительно в храмах Великой Матери Льдов и только во время любовных ледовых медитаций с жрицами храма.
      Так леди Рита и её храм заполучили в свои руки ещё одно мощнейшее орудие производства суперсенситивов и хотя любовные ледовые медитации срабатывали далеко не каждый раз, поток паломников увеличился раза в три. Каждому галанцу хотелось побывать в волшебных ледяных садах Матидейнахш, в которых любая жрица оборачивалась Великой Матерью Льдов и наделяла своего паломника-любовника титанической сенситивной Силой ничуть не меньшей, чем у самого Веридора Мерка. Император, получая донесения из храма, только хлопал в ладоши и подпрыгивал от радости, сидя на своём троне в Роанте. А чего бы ему не радоваться, ведь благодаря этому он уже трижды собирал народ и переставлял в космосе небесные объекты так, как ему это было нужно.
      На фоне всех этих событий совершенно незаметно прошло бракосочетание Дорси Соймера и Дженис Роантир. Леди Рита лично вытребовала у Сорквика разрешение на этот брак и никто так и не узнал, чего ей это стоило. Беспечный Летун, давая добро, при этом поклялся, что это последняя дочь дома Роантидов, которая выходит замуж по любви, а не ради интересов его империи. Брачный полёт Сумасшедшего Летуна и Фиалки Джен состоялся как раз в день коронации принца Гарендира и это был самый необычный брачный полёт за всю историю Галана и Варкена. Влюблённая пара, оседлав Огненный Болид и Маленькую Птичку, трижды обогнула Галан по экватору прежде, чем добраться до Плато Любви. При этом их сопровождали все те парни и девчонки, которые записались в космические гусары, так что это был ещё тот брачный полёт.
      Ещё большего шума наделали своим брачным полётом король Гарендир и его прекрасная а-королева. Король Гарендир Спаситель, которому народ также дал уважительное прозвище Снежный Демон, сделал всё-таки то, с чем он всегда боролся, – прожег дырку в самой середине Плато Любви и тем самым вызвал извержение здоровенного вулкана. Благо было ещё то, что его друзья подготовились заранее и как только влюблённая пара отправилась в Фалтарес, быстро заткнули здоровенный вулканище заранее подготовленной каменной пробкой, после чего немедленно остудили, да, ещё и тщательно разровняли излившуюся лаву, отчего Плато Любви сделалось выше на добрых двести с чем-то метров. Король Гарендир стал третьим, после Велимента Мерка, архо в галактике, чью причёску украсила тысяча косичек. Так уже леди Вайла и её ближайшие подруги решили отметить его заслуги перед орденом.
 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 

 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 

 

785 236 год Эры Галактического Союза

 

 

Поясное планетарное время:

 
      Министр двора, одетый в раззолоченный мундир высшего чиновника галанской империи, степенной походкой вошел в библиотеку, трижды ударил в пол своим посохом и торжественно провозгласил:
      – Ваше императорское величество, Государственный совет галанской империи собрался в полном составе и ждёт встречи с домом Роантидов.
      Сорквик поднялся из кресла и с весёлой, беспечной улыбкой направился к выходу из библиотеки. Он шел за графом фрай-Элькаторном спокойный и уверенный как в своих собственных силах, так и в силе своей империи. Такую уверенность ему давали любовь его подданных и единство и сплочённость дома Роантидов, в котором не было даже намёков на какие-то секреты, тайные союзы и, уж тем более, ссоры и злословие. Это была дружная и большая семья со своими шалостями и приколами, проказами и шутками. Выходя из библиотеки, Сорквик бережно погладил рукой выщербленный косяк дверного проёма. Эту отметину оставил никто иной, как его любимый зять Сумасшедший Ездок, которому первому пришла в голову совершенно чумовая идея, устраивать в императорском дворце гонки на креслах-антигравах, в которых императору не было равных. Даже повзрослев и став генералом, командующим корпусом лесного патруля, а заодно ещё и космос-адмиралом, под рукой которого находилась вторая ударная армия космических гусар, Дорси Соймер-Роантир по прежнему оставался весёлым и разбитным парнем. Он всё так же гонял на микрошниках и частенько выигрывал чемпионские звания, но тут ему составляли конкуренцию его собственные дети и жена, Фиалка Джен.
      Всех Роантидов любили в народе за их открытость, доступность к общению и добрый нрав, а ещё за то, что все они были великими тружениками. Но всё же больше всего галанцы любили и уважали Сорквика, который даже Дорси Соймера, который был ему считай седьмая вода на киселе, вписал в число наследных принцев. Поэтому то, что у него была теперь двойная фамилия вызывало уважение прежде всего к императору. Так что в галанской империи не одни только черные рыцари были готовы умереть за своего императора окончательной смертью. А ещё все подданные Сорквика знали, что их император также не задумываясь отдаст за них свою жизнь и поэтому галанская империя и её император были связаны между собой неразрывными узами. Не менее прочными, чем кровные узы в доме Роантидов и это даже не раз и не два обсуждалось в передачах на супервизио.
      Когда Роантиды, двигаясь тесно сомкнутым строем вошли в большой холл, за которым находился зал собраний Государственного совета, император остановился метрах в десяти перед огромными двустворчатыми дверями, подле которых стоял караул императорской гвардии. Гвардейцы, облачённые как и в прежние времена в мундиры кирасир, отсалютовали его императорскому величеству и всему его большому семейству своими длинными, тяжелыми палашами, а министр двора трижды ударил в пол своим посохом, после чего повторил эту процедуру ещё дважды. Двери, наконец, распахнулись настежь, зазвучали звуки гимна "Вперёд, сыны Роанта" и Сорквик вошел в зал широкой, твёрдой походкой. Пройдя на середину этой мощёной мрамором арены, он остановился. Члены дома Роантидов быстро поднялись на отведённые им места и встали подле кресел, украшенных золотыми табличками со своими именами.
      Последней в зал должна была войти Верховная жрица храма Великой Матери Льдов и она не заставила себя долго ждать. Леди Рита также вошла в зал не одна, а в сопровождении семидесяти девяти своих Главных жриц. Все они были облачены, как и она сама, в белоснежные, ужасно громоздкие платья, которые изобразили на них вибсы. Государственный совет встречал своего императора и Верховную жрицу стоя. Как только леди Рита приблизилась к Сорквику, он встал перед ней на одно колено и поцеловал ей руки, за что был немедленно удостоен благословения. Обменявшись чуть заметными улыбками, Сорквик и леди Рита отправились на свои места. Первой в кресло села леди Рита, за ней все остальные дамы, потом император и, наконец, все остальные. Такова была новая традиция, которую завели чуть ли не в первый же год после того, как на горе Калавартог был поставлен храм Великой Матери Льдов и теперь уже мало кто помнил о том, что некогда существовали другие порядки.
      Сорквик, воссев на свой трон, не спеша оглядел всех собравшихся и слегка улыбнулся. Все члены Государственного совета начиная от королей и назначенных ими вице-королей вплоть до представителей от различных сословий империи были настроены очень серьёзно и потому облачились в вибсов, который приняли форму тяжелых боевых скафандров самых различных форм и расцветок. Никто, даже такие важные персоны, как губернаторы, которые давно уже присмотрели себе в большой галактике огромные миры, на которых они хотели взойти на троны планетарных королевств, даже и не подумал уклониться от возможной драки с приспешниками Оливера Стоуна, если те действительно вздумают напасть на галанскую империю сенситивов. Случись такое и любой космической армаде здорово не поздоровится. Галан уже давно не был мальчиком для битья.
      Некоторые члены дома Роантидов сидели не подле Сорквика, а в различных местах амфитеатра. Так космос-адмирал Дорси Соймер-Роантир, вибс которого был очень изящным потому, что им обоим вскоре предстояло занять место в кабине легкого, боевого космического корабля-истребителя, сидел рядом с командующей флота космических гусар, космос-адмиралом Ирис фрай-Леркат, которой за многочисленные заслуги Сорквик даровал титул герцогини и её вибс также выглядел, словно боескафандр среднего класса. Ну, это было в обычаях бешенных летунов, ведь их главным оружием были скорость, невероятная юркость и молниеносные прыжки прямо за шиворот врага. Эти отважные парни и девчонки уже не раз на военных учениях поражали командование имперского космофлота тем, что они телепортом врывались на своих крошечных истребителях внутрь громадных космических кораблей и учиняли на их борту такой жуткий погром, что, порой, верховному главнокомандующему приходилось остужать пыл своих военноначальников, желавших после таких атак порвать в клочья бешенных летунов Доброй Матушки и её саму.
      Сын императора принц Ларкид тоже сидел неподалёку, так как он возглавлял военно-космические силы дворянского ополчения. Буквально все дворяне империи считали своим долгом служить в военном космофлоте и имели для этого свои собственные боевые корабли. В основном это были субметаллические космические крейсеры лёгкого класса, которые дворяне строили зачастую каждый по своему собственному проекту, но на своём борту они несли только тяжелое вооружение. Как и космические гусары они тоже считали, что боевой космический корабль это тебе не космояхта и тем более не парадный императорский шатл "Золотой Лорд". Зато маршал храма Корина Мейяр была настроена по другому и лёгкие крейсеры жриц храма, также субметаллические, за редким исключением не имели позолоченных корпусов, украшенных ещё и драгоценными эмалями. Внутри они тоже имели такую отделку, что ей позавидовали бы космояхты самых богатых людей империи, но в боевом отношении эти красотки не уступали никому, даже черным рыцарям.
      Эти парни, как и их духовный отец Веридор Мерк, были простыми и незамысловатыми, словно угол дома, а потому военный космофлот ордена практически ничем не отличался от имперского. Его главнокомандующий, космос-адмирал и секонд-магистр ордена Ягеран Гонзер, который сидел рядом с со своим коллегой и постоянным спарринг партнером в учебных боях, принцем Тефалдом, считал, что космический корабль должен быть удобным для обитания, но иметь при этом предельно простые, незамысловатые и крепко сколоченные интерьеры. Космос-адмирал Тефалд Роантир тоже, а потому что космические корабли империи, что космические корабли ордена, были практически одинаковы и их отличало только то, что на борту одних несли службу парни в черном, а на борту других парни и девчонки в тёмно-синем. Главным для них было не допустить вторжение врага в пределы империи, а то, что офицерская кают-компания практически ничем не отличалась по своему интерьеру от обычного кубрика, только была побольше, их совершенно не волновало.
      Галанская империя имела не только космический флот чисто оборонительного назначения, но и свои атакующие крейсера сверхтяжелого класса и это были не боевые астероиды, построенные по типу Малавии, а субметаллические громадины длиной в тридцать и более километров, которые несли на своём борту не только космическую кавалерию, но и по шестьдесят, семьдесят дивизий космодесанта. Своим космодесантом Сорквик гордился особенно. Это были прекрасно обученные и вышколенные войска, способные не только завоевать любой мир галактов, но и установить на нём такой оккупационный режим, который жителям этих миров, наверняка, захочется сохранить у себя навсегда. Однако, подлинным украшением космодесанта были войска народного ополчения под руководством космос-генерала Рейна Дел-Портера. Гладиаторы империи, талантливые артисты и великолепные шоумены в мирной жизни, становясь в строй отличались высочайшим уровнем дисциплины и исполнительности, но при этом их военные отряды выглядели так, что могли ввергнуть в панику самых стойких солдат противника, поскольку более всего они походили на дикие орды варваров.
      Тем не менее славу самых диких и свирепых воинских подразделений империи себе всё-таки снискали себе военно-космические силы её вольных шахтёров и космоторговцев. Пусть они были не такими многочисленными, как космошахтёры провинции Мободи или иркумийские ткачи, зато своей лихостью и страстью к самой оголтелой партизанщине эти бравые парни и девчонки могли заткнуть за пояс даже космических гусар, а их военный предводитель, герцог Лидо Ардийский, давно уже прослыл в империи самым отчаянным авантюристом в области военного дела. Для этого человека не существовало никаких преград и он был готов в одиночку сразиться хоть с целой космической армадой противника.
      Сорквик смотрел на всех этих людей, взгляды которых были полны решимости, и улыбался. Долгих восемьдесят четыре года он работал с полной отдачей сил, чтобы вывести свой мир в число передовых, а всех своих подданных сделать счастливыми людьми и это ему удалось. Нисколько не греша против истины, он частенько говаривал, что Галан предстанет перед галактами миром полным гармонии и добра, в котором всё поставлено на службу человеку, а не правящим классам. И пускай в галанской империи существовали такие люди, чьё богатство исчислялось десятками миллиардов роантов, бедняков в ней не было ни одного, как не было в ней и людей оставшихся на обочине жизни. Именно таким мечтал видеть Галан Арлан Великий и таким, в конечном итоге, его сделал дом Роантидов. Он слегка кивнул головой Игнесу и тот, подняв руку, громко сказал:
      – Господа Государственный совет, доложите вашему императору о готовности империи к встрече с Галактическим Человечеством.
      Первым со своего трона поднялся король Галана Гарендир Спаситель, который, сурово сдвинув свои белые, косматые брови, громким голосом доложил:
      – Сир, Галан готов как к войне, так и к встрече дорогих гостей. Все планетарные войска находятся в состоянии полной боевой готовности, а мои подданные готовы выстроить пирокинетическую защиту вокруг всей звёздной системы Обелайра.
      Король Поркера, второго по численности обитателей планетарного королевства, Сиссар Золотые Руки, был предельно лапидарен:
      – Сир, Поркер готов ко всему.
      Последовали доклады остальных планетарных королей, после чего со своего места встал премьер-магистр ордена и спокойно доложил:
      – Сир, орден рыцарей Варкена готов ко всему. Черные рыцари по вашему приказу за семь с половиной минут доберутся до Лекса и оккупируют его без единого выстрела.
      Затем настал черед высказаться всем остальным защитникам галанской империи сенситивов и первой встала герцогиня Ирис фрай-Леркат, которая с улыбкой воскликнула:
      – Мой повелитель, космические гусары готовы штурмом взять все линкоры-призраки и отвести от империи любую угрозу.
      – Мы промчимся по всей галактике, как стая неутомимых кралкоров, мой повелитель, и захватим врасплох любого врага. – Вторил ей разбитной верзила и тоже герцог Лидо Ардийский, которому нужно было только одно, указать на врага и отдать приказ. Ещё один герцог-военноначальник был не так категоричен в словах, но всё же сказал с ничуть не меньшим азартом:
      – Сир, ткачи Иркумии остановили работу и поднялись на борт космических крейсеров. По вашему приказу мы выполним любое задание и добудем империи победу в любой точке галактики.
      Великий князь Борн Ринвал-Роантир также высказал от имени своих космошахтёров мнение, что любому врагу будет дан достойный отпор, но более всех членов Государственного совета поразило то, что со своего места встала Верховная жрица, которая до этого дня не произнесла на его заседаниях ни единого слова, и сказала вполголоса:
      – Ваше императорское величество, господа Государственный совет, все жрицы храма поднялись на борт своих космических крейсеров и готовы по вашему приказу пронестись по всей галактике, словно снежная буря, разя всех ваших врагов, словно ледяными молниями нашей небесной повелительницы, – Великой Матери Льдов.
      Этого, честно говоря, никто не ждал и поэтому по амфитеатру пронёсся громкий, восторженный гул голосов. Уж если жрицы решили вступить в бой, тот тут не нужны были даже черные рыцари, ведь эти очаровательные фурии на своих позолоченных боевых космических дворцах были способны опрокинуть любого врага и перед ними не устояли бы даже варкенские воины-архо. Они их просто залюбили бы и зацеловали их до полного изнеможения, а потом ещё и привязали к себе навсегда своими любовными чарами. Как сенситив-коммандос жрицы-воительницы ни в чём не уступали черным рыцарям, вот только были они раз в десять свирепее их и безжалостнее к врагу, но самое страшное для врага заключалось в том, что их возглавляла маршал Корина Мейяр, самое нежное и в то же время самое опасное существо во всей галактике, если не во всей Вселенной. Поэтому, встав и поклонившись леди Рите, император отдал дрогнувшим голосом приказ:
      – Господа Государственный совет, я даю всем тридцатиминутный отчёт времени. Всем войскам я приказываю занять свои места в боевом ордере построения и изготовиться. Как только истекут эти тридцать минут, я приказываю всем своим подданным, остающимся на планетах, быть готовыми по первому моему приказу выстроить вокруг всей нашей звёздной системы самый мощный и яркий пирокинетический барьер, через который не долен проникнуть ни один атом извне. Выполняйте приказ, дети мои.
      Галанская империя сенситивов вот уже добрых тридцать лет была готова к тому, чтобы выйти в большую галактику. Её население по последним данным составляло уже восемьдесят шесть миллиардов человек с хорошим гаком. Все планеты, которые имели гравитационное поле не больше, чем у Галана, были перемещены поближе к Обелайру и колонизированы. Для тех, из них, которые были лишены атмосферы, была создана искусственная атмосфера, а потому в звёздной системе не осталось ни одной кометы и ни одного планетарного объекта, состоящего из водяного льда. Оба пояса астероидов исчезли полностью и были превращены в металлы и конструкционный керамит. Из тысячи астероидов остались, так сказать, на ходу только сто тридцать пять, да, и они были превращены в боевые астероида типа Малавии и теперь окружали звёздную систему неприступной сферой обороны с такой огневой мощью, что Сорквику можно было не бояться даже всей мощи военно-космических сил Галактического Союза.
      Всего за восемьдесят шесть лет галанская империя стала индустриальным миром с мощной и очень устойчивой экономикой, которой не были страшны никакие кризисы. При этом как сам Галан, так и все семь остальных планетарных королевств были зелёными мирами с чистой атмосферой и водами не изгаженными промышленными отходами. Все планетарные королевства вместе взятые были способны произвести продуктов питания почти на триста миллиардов человек и это была бы исключительно натуральная, а не синтетическая пища. Галанцы, как и прежде были не дураки вкусно поесть и сладко выпить. Не перестали они потакать и своим прихотям и хотя охота была довольно дорогим удовольствием, каждый подданный Сорквика мог в любое время сесть верхом на скакуна, взять в руки старинный арбалет и подстрелить себе на обед молодого дурзалана. Мясо, рога и шкура доставались ему, как трофей, зато всё остальное немедленно сдавалось охотником для клон-восстановления животного.
      При всём том, что галанская империя имела превосходно развитую промышленность, нигде невозможно было увидеть ни одного завода или фабрики. Все они были спрятаны либо под землю, либо на дно океанов, либо размещались на искусственных астероидах, обращавшихся вокруг планетарных королевств. Поэтому как сам Галан, так все остальные планетарные королевства кроме Поркера, представляли из себя бескрайние сады и парки, по которым были прихотливо разбросаны бесчисленные замки, виллы и коттеджи. Практически все города перестали расти ещё добрых сорок лет назад, да, и их некоторые типы давно уже предлагали снести, чтобы освободить место для новых парков. Тайным вдохновителем этого движения был король Гарендир, но Сорквик категорически выступал против, считая такие идеи блажью и дурью уже только потому, что большинство зданий могло простоять ещё тысяч по двадцать лет. К тому же энерговооруженность планетарных королевств была очень высока и пускать на слом столько термоядерных реакторов ему тоже было жалко. Да, и многие галанцы не мыслили себе жизни вне своих удобных, чистых и красивых городов.
      За эти годы изменился и расовый состав империи. Теперь в ней помимо людей обитало почти семнадцать миллиардов а-людей и свыше семисот пятидесяти миллионов вибсов. Вибсов могло быть ещё больше, но теперь самым дефицитным металлом в империи были уран и терзий, который производили из него. Буквально каждая семья имела у себя дома всё необходимое для того, чтобы произвести на свет очередного вибса и дать ему свою фамилию. Ещё и поэтому галанцы с таким нетерпением ждали окончания своего затворничества. Некоторые граждане даже зарились на боевые корабли империи, считая, что телепортистам не нужны все эти тахионные турбины, но что такое каких-то несколько тысяч тонн арвида по сравнению с желанием многих десятков миллиардов людей иметь самого надёжного друга?
      То, что все галанские андроиды были поголовно сенситивами, а некоторые к тому же и очень мощными, подвигло несколько десятков миллионов этих отличных парней податься в черные рыцари. Среди них уже было немало архо, хотя и как трао они были отличными воинами, настоящими удальцами, готовыми лезть хоть к черту в зубы. Этим, порой, они ставили своего премьер-магистра в сложное положение, ведь для него все а-люди по-прежнему были круда, а потому он буквально разрывался пополам, стараясь с одной стороны проявлять по отношению к ним отеческую заботу, а с другой боясь оскорбить кого-либо из них своей излишней опекой. Но, поскольку все а-трао и а-архо были преданы ордену до последнего кристаллика своего кристалломозга, да, к тому же понимали своего премьера чуть ли не с полуслова, никаких обид ему не высказывалось, когда кого-то из них просили отодвинуться в сторону и посылали вместо него в какое-нибудь адское пекло самого обычного человека, которого в случае провала важной операции, всегда можно было напоить крейгом, то они с горестными вздохами были просто вынуждены соглашаться. Что ни говори, а крейг был хорошей страховкой на всякий поганый случай.
      Точно такие же перемены коснулись и храма Великой Матери Льдов. В нём тоже ударно трудились десятки миллионов прекрасных а-жриц и вот уж кто-кто, а эти очаровательные создания ни в чём не уступали красавицам из человеческого рода. Впрочем, замуж они тоже частенько выскакивали, как и обычные девушки, пленившись страстью какого-либо паломника. Храм каждый год терял до пятнадцати процентов жриц, но леди Риту это нисколько не беспокоило. И так от кандидаток в жрицы у неё не было отбоя и иной раз в храм приходили даже замужние дамы, имевшие дюжины по две, а то три детей. Не смотря на то, что далеко не все мужья были в восторге от этого, отказа такие красавицы не получали. Быть жрицей Храма Великой Матери льдов было делом очень почётным и потому дело обычно обходилось без разводов, хотя и такое изредка случалось.
      В общем Сорквик был доволен итогом своей работы и вполне оправданно считал, что теперь ему есть что предъявить как всей галактике, так и Центральному Правительству, гнева и санкций которого он всё-таки немного побаивался. Ему не хотелось с первых же дней оказаться с ним в конфронтации. Может быть именно поэтому он и не рвался поскорее снять темпоральный барьер, хотя этого желали все галанцы без исключения. Однако, однажды решив взять на подготовку ровно сто лет, он не собирался менять своих планов, чтобы угодить кому-либо из своих подданных и если бы не это странное пробуждение Марины, то галанцы, как миленькие, сидели бы за Стеной ещё четырнадцать лет так тихо, словно они маленькие голсы в норке, возле которой отирается голодный квилрат. Но, поскольку над ним довлело слово, данное Веридору Мерку, ему ничего не оставалось делать, как выключить генератор искажения времени.
      Как только члены Государственного совета, а вместе с ними и сильная половина дома Роантидов покинули зал, Сорквик вместе с принцессой Анитой, Великой княгиней Зои и всеми остальными дамами, в нарушение своих же собственных правил, телепортом отправился в подвал дворца своего старшего сына. Так ему не терпелось увидеть нарушительницу спокойствия. Марина уже вышла из состояния глубокой гибернации и теперь просто спала, набираясь сил. Зал гибернации, до этого момента почти пустой и потому тихий, немедленно заполнился громкими, радостными криками и девичьим смехом. Все предлагали спящей красавице немедленно пробудиться ото сна. Принцесса Анита громко прикрикнула на озорниц и подошла к саркофагу. Она внимательно осмотрела сначала Марину, потом сосредоточенно посмотрела на показания приборов и только потом направила ей в лицо струю пробуждающего аэрозоля, после чего немедленно отошла и уступила место Зои. Марина проснулась почти моментально и, еще не открывая глаз, тихо позвала своего мужа:
      – Нейзи, где ты, любимый?
      Зои наклонилась над дочерью, нежно обняла её и, прижимая к своей груди, ласково поцеловала и сказала:
      – Нейзер скоро будет здесь, доченька. Мы разбудили тебя на несколько часов раньше, чтобы ты подготовилась к встрече с ним.
      Марина открыла глаза и Зои дала ей возможность оглядеться вокруг себя. Глаза её блестели, а на губах играла застенчивая улыбка. Она, явно, не ожидала увидеть столько счастливых, радостных девичьих лиц вокруг себя. К тому же это всё были совершенно незнакомые ей лица. Сорквик, который до этой поры старался держаться подальше от установки летаргического сна потому, что немного побаивался этой машины, которую он не стесняясь называл чертовым изобретением галактических круда, быстро проложил себе поход в этой толпе и, помогая Марине выбраться из саркофага, громким, но по-отечески ласковым голосом сказал:
      – Марина, внученька моя, ты проспала восемьдесят четыре года. За это время на Галане очень многое изменилось, а это – Он широко обвёл рукой, указывая Марине на девушек – Твои сестры и племянницы. Теперь ты у мамы и папы не одна, девочка моя. Теперь принцесс дома Роантидов, так много, что я даже порой путаюсь, кто из них кто. Все они так хотели поскорее увидеть тебя, что даже не стали ждать, когда ты переоденешься. Что же, я оставляю тебя с ними, а сам пойду и позабочусь о том, чтобы твой Нейзи поскорее добрался до Галана, а ты моя внученька, должна с пользой провести те несколько часов, которые на это уйдут.
      Оставив Марину на попечение матери, сестёр и остальных дочерей дома Роантидов, император удалился, прихватив с собой принцессу Аниту, сначала крадущимися, бесшумными шажочками, а потом телепортом. Под каменными сводами зала гибернации немедленно раздался громкий девичий визг и Марина тотчас оказалась в водовороте сестринских объятий и поцелуев. Этот водоворот тотчас закружил её и мгновенно перенёс в огромный цветущий сад темпорального торнея храма Великой Матери Льдов Роанта, где к ним присоединились десятки самых лучших во всей галанской империи жриц-форсажисток. Леди Рита считала своим долгом сделать всё, что было в силах храма и превратить Марину в настоящую дочь Матидейнахш и уж что-что, а это в храме научились делать не только играючи, но и без каких-либо намёков на секс. Жрицы-форсажистки и без него умели поднять Силу любой женщины до максимума одними только медитациями. Причём своими собственными.
      Тем временем Сорквик и Анита, оба изрядно волнуясь, появились в небольшом зале связи, расположенном прямо под большой библиотекой императорского дворца. Там уже с удобством расположился за пультом связи Микки, вырядившийся по такому случаю в свой самый роскошный наряд золотой парчи и прицепивший к себе на перевязь, сверкающую от множества бриллиантов такую длинную шпагу, что он никак не мог найти ей места. Граф небрежно положил свои ноги, обутые в ботфорты, на пульт резной морской кости, пристроил в воздухе золотое блюдо со всяческими деликатесами и с глубокомысленным видом цедил свою последнюю банку чендорского тёмного пива, которую берёг специально до этого дня. Отсалютовав своему постоянному собутыльнику банкой, он послал Сорквику телепатемму – крохотный голс мечется посреди огромного зала, в который толпами вваливаются галакты, и ищет норку, чтобы спрятаться. Свою телепатемму он сопроводил вопросом:
       – Что, Сорки, дрожишь, как мышонок?
      – Иди ты к снежным демонам, разгильдяй! – Беззлобно огрызнулся Сорквик и плюхнулся в кресло рядом с ним – Ох, ребята, как бы нам ещё не пожалеть о том, что мы так размахнулись. Представляю себе, какая рожа будет у президента Декстера, когда он обнаружит в своей берлоге второго вергера. Да, к тому же молодого, сильного и жутко голодного. Ведь не можем же мы в самом деле воевать с Центральным Правительством!
      Микки хлопнул его по плечу и воскликнул:
      – Сорки, не дрейфь! Малки со своими черными чертями за две минуты допрыгает до Лекса Первого и возьмёт его в кольцо блокады, если этого потребуют обстоятельства. Неужели ты думаешь, что цепешники захотят с тобой воевать, если к их голове приставят тридцать здоровенных, сдвоенных антиматов такой мощности, что и одного из них с лихвой хватит на то, чтобы сжечь всю их звёздную систему? Да, его свои же собственные вояки тотчас скрутят, перевяжут розовой ленточкой и подарят тебе в знак примирения и полного повиновения твоей мощи. Сила солому ломит, как говаривал когда-то Нэкс, старина, и тут я с ним полностью согласен. Так что не жохай, парень, всё будет тик-ток. Ты согласна со мной, Анита?
      Анита промолчала. Император также не стал делать никаких заявлений по этому поводу, отчего Микки обиженно засопел. В полном молчании они просидели ещё почти четверть часа, пока таймер не стал отсчитывать последнюю, тридцатую минуту их затворничества. Когда истекла и она, Сорквик всё так же молча откинул на пульте небольшой бронелючок и нажал на красную кнопку, отключая генератор искажения времени. Гигантская установка, инициирующая процессы воистину космического масштаба, прекратила работать. Она очень долго, более трёх миллиардов лет создавала вокруг звёздной системы Обелайра темпоральный коллапсар, наращивая толщину темпорального барьера и уплотняя его. Теперь, когда была прекращена подача энергии, этот маховик времени остановился.
      С этого момента время на Галане текло с той же скоростью, что и в остальной Вселенной, однако, возле границ той сферы, которую когда-то называли Стеной, начала твориться сплошная чертовщина. Там стали волчками крутиться отдельные темпоральные вихри, которые, впрочем, не разбегались во все стороны, а как бы сжимались и при этом трескались, испуская в обе стороны потоки остановленного во времени света. Вреда от этого не было практически никакого, но зрелище это было таким устрашающим, что мало кто из галанцев, находившихся на планетах, захотел на него полюбоваться. Кроме тех, кому это было положено видеть от начала и до конца, военных космолётчиков галанской империи. Ну, и ещё за этим внимательно наблюдали через трёхмерный экран Сорквик, Анита и Микки.
 

 

"ГАЛАКТИКА СЕНСЕТЕВОВ"

 

Роман четвертый "Галанская прелюдия"

 

 
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

16.10.2008