Попутно был развеян миф о том, что гипнопед является дьявольской машиной, бубнилкой с картинками, не дающей человеку нормально спать. Мастеровой люд, которому было обещано омоложение вне очереди, и без того был весьма заинтригованный как чудесами, творимыми черными рыцарями на экваторе, так и огромными кораблями адмирала Борна Ринвала, был готов вытерпеть и не такое, лишь бы поскорее научиться создавать волшебные машины галактов. Привычными стали для мастеровых также и шлемы ментосканеров.
Орден снова пришел на помощь Борну Ринвалу, но теперь сардарами были назначены сайнт-магистры во главе с Раймуром Озалисом, а их огунами едва ли не все ученые Галана, даже те, которые пошли вслед за Айераном Фалитлом. Покинув торней, ученые стали спешно набирать себе студентов и тут уже им навстречу пошли губернаторы и короли. Они назначали такие стипендии для молодых юношей и девушек, решивших посвятить себя науке, что у молодежи разом отпала охота служить в армии или подаваться в купцы. Так, сам того не желая, Борн Ринвал снова сделался возмутителем спокойствия и окончательно пробудил галанцев от спячки.
Пока Айеран только планировал создание своей научной корпорации, в Институте Жизни Борна Ринвала уже вовсю шли исследования по самым различным направлениям науки, хотя никто и не забывал о том, зачем этот институт был создан. Как опытный руководитель, Борн прекрасно понимал, что с кондачка, за просто так, ему реаниматор будет не построить. Тут требовалось не одно только желание совершить чудо, но и вполне определенные навыки совместной работы ученых и техников. Поэтому в институте, на первых порах, каждый ученый занимался тем, чем его душа пожелает, что требовало самых различных, порой очень сложных, научных приборов. При этом от самого Борна требовалось только одно, поставлять своим сотрудникам нужные материалы, но с этим прекрасно справлялся Хендрик Кьяри, который уже мог отличит электронный микроскоп от стетоскопа и даже сделать все расчеты, чтобы построить космический корабль.
Помолодевшие ученые и их а-дети, которых теперь было почти невозможно отличить друг от друга, если говорить об азарте, порой всё же ставили Хендрика в тупик, но крайне редко. Поскольку именно он фактически руководил работой Института Жизни, то ему нельзя было ударить в грязь лицом и когда дело дошло до того, что для экспериментов потребовался терзий, скромные запасы которого были объявлены императором стратегическими и неприкосновенными, он выбил из Сорквика целых сто граммов этого редкого и очень дорогого металла. С той поры по институту стала гулять шутка: – "Разговаривают двое ученых. Один сетует, что ему нужен самородный арвид и приятель советует ему обратиться к Хендрику, а на вопрос, где тот его достанет, спокойно отвечает, мол это пустяки, Хенк смотается за Стену и привезёт всё что нужно".
Вот таким незатейливым образом, совершенно не мечтая об этом, Хендрик Кьяри стал во главе крупнейшего научного заведения и даже занялся научной деятельностью, увлекшись вулканологией только потому, что именно эту научную стезю избрала его а-дочь Сильвия. Днем он был директором Института Жизни, а ночью прилежным студентом с гипнопедом на голове. Хотя жить ему приходилось в дьявольски напряженном темпе, он был, наконец, полностью счастлив, поскольку имел теперь не просто ответственную, а очень важную и нужную людям работу, большую дружную семью, любящую жену и, самое главное, уже почти три дюжины научных статей, опубликованных в имперском научном вестнике. А ещё Хендрик был счастлив от того, что тот Огненный ролин, который он когда-то выткал затравочными кристаллами, определил научный выбор Сильвии.
Известие о трагедии, произошедшей в Кируфе, застало Хендрика Кьяри на вулканическом архипелаге Паланталейн, название которого переводится на галалингв, как огненная вода. Собственно это был даже не архипелаг в обычном смысле слова, а пять вулканов, собранных в одном месте, два из которых были подводными, расположенных в огромном кратере, полном морской воды. Этот древний вулкан являлся почти точной копией Плато Смерти, только был почти в два раза меньше. Он собирался опуститься вместе с Сильвией на дно вулканического озера, когда Борн Ринвал известил его о мятеже в Кируфе и был вынужден отложить спуск в батискафе и срочно прибыть в Роант, оставив свою дочь на попечение другого сайнт-арланара.
Хендрик присутствовал на заседании Государственного совета, как представитель города Мо и это именно он своей телепатеммой приказал Борну Ринвалу дать клятву королю Бастиану. После того, как заседание закончилось, Борн, подойдя к своему другу, спросил:
– Хенк, мы сможем построить реаниматор за пять месяцев?
Тот со вздохом ответил:
– А куда нам теперь деваться, князь, раз ты дал клятву. – Дружески похлопав его по плечу, он добавил – Выбора у нас нет, старина.
Не сказав никому ни слова, они тотчас, прямо из дворца телепортом отправились в Институт Жизни, собрали всех его сотрудников в главной аудитории и Хендрик Кьяри рассказал им о том, что произошло в Кируфе и о клятве президента их научной корпорации. Когда секонд Зеттурион ещё только проектировал здание, Борн попросил его разместить на первом этаже центрального корпуса-башни такую огромную главную аудиторию, чтобы в не смогли поместиться все ученые института и тот не подвёл его. Все ученые, инженеры и техники собрались в зале главной аудитории и рассевшись в первых рядах, смогли заполнить её лишь на треть. Они выслушали всё в полной тишине и никто из них не заявил, что это немыслимо. Лишь один человек, Эрон Луфтин, который в ущерб математике увлёкся нанотехнологией, сказал в микрофон, встав со своего места:
– Борн, если нам подбросят терзия, то мы сможем уложиться и в три месяца. Новый автоклав для выращивания гигамозга уже практически готов, Тарвик, если мне не изменяет память, работает уже над двенадцатой по счёту математической моделью нового мозга и единственное, чего у нас нет, так это компактных термоядерных реакторов, а ставить на реаниматор конвертеры я считаю преступлением против здравого смысла.
Хендрик спокойно кивнул головой и спросил:
– Мне нужно вводить в институте военное положение или слов Эрона вам хватит, мои милые мальчики и девочки?
Вот тут реакция сотрудников института была совсем иной. Все они дружно расхохотались, а кто-то и вовсе выкрикнул в микрофон:
– Хенк, если ты заглянешь за грифельную доску в моей лаборатории, то найдёшь там полторы дюжины раскладушек. Мы и так расходимся по домам только в день пантир. Ладно, хватит болтать, пора делом заняться.
Борн Ринвал, который не торопился поддаваться всеобщему энтузиазму, хотя именно его клятва послужила тому причиной, встал и, уставившись на профессора Луфтина, сидящего в окружении пятидесяти двух своих а-детей, спросил этого статного красавца, одетого в белоснежный, щегольский космокомбинезон:
– Эрон, ты сможешь обеспечить реаниматор наносборщиками?
Изготовление наноинструментов, с помощью которых реаниматор лечил больных и выращивал им руки и ноги, было самым ответственным процессом. Без них реаниматор был всего лишь грудой железа. Профессор Луфтин, кажется, был единственным человеком среди тех ученых, которые два года назад были собраны Борном Ринвалом, кто был нацелен только на то дело, к которому их призывал Борн. Более того, все его дети, а также ещё добрых полторы тысячи сотрудников его института теперь занимались только нанотехнологией и больше ничем другим. Он встал, погладил свой космокомбинезон и с вызовом в голосе сказал:
– Борн, мальчик мой, если я когда-нибудь ставлю перед собой задачу, то не отступаю ни перед какими трудностями. Мы уже сейчас умеем делать таких наносборщиков, какие и не снились галактам. Об ты можешь судить хотя бы по моей одежде. Это и есть наносборщик нового поколения, который имеет форму самого обычного космокомбинезона, только вечного, не нуждающегося ни в стирке, ни в ремонте.
– Эрон, ты ещё добавь к этому, что твой вечный космокомбинезон так и норовит сожрать любой лоскуток шелка, какой только окажется от него поблизости! – Громко крикнул какой-то парень из его лаборатории.
Раздался взрыв хохота и Борн, улыбнувшись, молча покинул собрание, чтобы предстать перед императором. Тот уже завершил свою скорбную миссию в подвале и с нетерпением поджидал его в своём кабинете. В отличие от всех других посетителей, а-девушки не стали его обыскивать. После того, как Борн Ринвал увёл из дворца Гелику и Регги, они никогда не приближались к нему ближе, чем на метр и даже руку для поцелуя протягивали весьма неохотно. Сегодня было не до приветствий и Борн, отвесив им сдержанный поклон, сразу же направился к креслу для посетителей. Он ещё не успел сесть в него, как Сорквик задал ему вопрос:
– Бо, ты справишься? Пять месяцев это какое-то безумие. Тебе ведь нужно сначала построить целую индустрию, парень, а ты уже замахнулся на такое. Нет, никто не станет тебя винить за провал, но ты ведь дал клятву, старина.
Борн Ринвал пожевал губами, собираясь с мыслями, и выпалил:
– Сорки, приезжай в Мо ровно через три месяца, тогда мы с тобой и поговорим.
Император медленно выпрямился и расслабил узел галстука своего полковничьего мундира, в котором он присутствовал на Государственном совете. Глядя на Борна с надеждой, он спросил:
– Бо, что тебе нужно для работы? Люди, деньги, заводы Микки?
Борн нервно повёл плечами и сказал:
– Сорки, мне нужен терзий. Весь.
Император, даже не поинтересовавшись, зачем институту нужен этот сверхтяжелый, редкий металл, кивнув головой согласился:
– Ты можешь забрать его, Бо. Что тебе ещё нужно?
Немного подумав, Борн Ринвал ответил:
– Пока это всё. Если что-то ещё понадобится, я скажу. Ну, и, естественно, Сорки, мне не помешало бы, чтобы в ближайшие три месяца весь Галан забыл о том, что существует провинция Мободи и особенно твои чиновники, которые приезжают в мой город отдохнуть и поразвлечься под видом всяких там инспекционных поездок. Я не смогу уделить никому из них ни минуты своего времени. Институт Жизни находится на военном положении и всякого идиота, кто попробует в него сунутся, мои космошахтеры пристрелят без малейших раздумий. Поэтому дома меня не ищи, на верфях тоже. Пока я не построю первый реаниматор, меня вообще нет на этой планете. Все заботы о делах провинции я возлагаю на Лерката Буна. Он был у меня на корабле прекрасным боцманом и справится с этим делом играючи.
Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсора "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
Галактические координаты:
М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;
L = 52877,39437 СЛ;
Х = (-) I 724,50003 СЛ;
Стандартное галактическое время:
785 236 год Эры Галактического Союза
20 декабря, 11 часов 27 минут
Поясное планетарное время:
Месяц роан, 28 число, 10 часов 05 минут
– Велимент, но почему мы не можем остаться?
Вопрос королевы Сиринеллы не застал премьер-магистра врасплох, хотя именно на него ему хотелось отвечать меньше всего. Повертев в руках золотую вилку с наколотым на неё кусочком мяса, он положил её на тарелку и ласково посмотрев на эту красивую, молодую женщину, одетую к обеду совсем не по-королевски, но всё равно очень богато, в молодую Серебряную Тунику и с живыми бриллиантами на точёной шейке, ответил:
– Сирин, я не сказал тебе, что ты и Басти не можете остаться у нас. Вы просто не можете присутствовать при создании навспираго. Ваше присутствие даже поблизости может всё испортить. Это сложнейшая работа. Ничего подобного арланары Галана не только ещё не делали, но даже и не подумывали о таком, наложить новую личность на девственно чистый мозг. Пойми, Сирин, сама Великая Мать Льдов, как бы вы оба к этому не относились, смилостивилась над вашим сыном и не дала ему умереть в ужасных муках. За те пятьдесят два дня, что прошли с того момента, как Гар погрузился в сон, он ничуть не изменился, словно и не лежал совершенно бездыханным и недвижимым. Единственное, что мои сайнт-магистры смогли для него сделать, так это положить его на специальное ложе, сконструированное ими. Его поддерживало в воздухе силовое поле, которое было нежнее любой перины, и потому на его теле не образовалось никаких пролежней. Сейчас Гар находится в нашем варкенском реаниматоре, который мы забрали из Фалтареса всего на одни сутки, и он выйдет из него через несколько часов. Всё остальное зависит уже только от Жано и Зета. Мой секонд-магистр Зеттурион написал для него отличную историю жизни и даже сделал так, что Гар как бы стал ещё одним учеником моего отца, записав все воспоминания Жано о периоде обучения. Жано наложит на мозг Гара эту искусственную кальку личности и он очнётся через несколько минут новым человеком, Гаром Салри, рыбаком с Южных островов, жена которого погибла четыре года назад во время шторма. Завтра мы сможем организовать вашу встречу с Гаром, ребята, ведь он квартирует неподалёку от Жано. Хотя он и холостяк, поскольку дал обет безбрачия, орден предоставил ему целый этаж в Башне Арлана Великого, что стоит по соседству с моим дворцом, но Гар гораздо чаще ночует не в ней, а у Коррелей, на Мужской половине. Ему очень нравится играть по вечерам с маленькой дочерью Жано, Сиринеллой. Малышке всего год и её уже познакомили с Гаром, одного из наших трао целый месяц гримировали под вашего сына и он играл с этой девчушкой, так что всё будет выглядеть вполне естественно. Вот и навестите леди Низу, там вы и встретитесь заодно с Гаром. Только не пугайтесь, мы слегка изменили его внешность. Договорились, Сирин?
Вместо королевы ему ответил король Бастиан:
– Хорошо, Вел, мы так и сделаем.
Велимент облегчённо вздохнул и, наконец, отправил кусочек дурзалана в рот. Время у него ещё было и потому он спокойно и без спешки покончил с обедом, хотя ему в этот момент хотелось находиться возле реаниматора. После обеда он немного поговорил с Бастианом о делах и, наконец, отправился в Башню Арлана Великого, в квартиру Гара Салри. Чтобы сделать жизнь принца Гарендира наполненной и интересной, Зеттурион, почему-то предложил ему весьма странное увлечение – вулканологию. Похоже, он придумал это не просто так, от нечего делать, но расспрашивать этого вредного и заносчивого типа, который не выполнял ни чьих приказов, кроме тех которые отдавала ему первая леди, было не только бесполезно, но и небезопасно и потому Велимент удовлетворился и тем объяснением, что так будет лучше, хотя и не понял, кому именно, Гару или самому Зету.
Пожалуй, впервые премьер-магистр по достоинству оценил предусмотрительность своей супруги, которая, заказывая Зету проект города, даже холостяцкие квартиры сделала такими огромными. Реаниматор спокойно поместился в тренировочном зале трао Гара Салри и в нём ещё осталось вполне достаточно места для того, чтобы сдвинуть в сторону различные тренажеры. Все они были уже изрядно потёртыми, а некоторые и вовсе требовали ремонта, что должно было добавить несколько убедительных штрихов к характеру навспираго Гара Салри. На ближних к реаниматору тренажерах сидели Жано, одетый в спортивный кимон, а также Раймур и Зеттурион в повседневных чёрных мундирах. Увидев входящего премьер-магистра, встали, чтобы поприветствовать его, только Жано и Раймур. Пожимая руки всем троим, Велимент поинтересовался:
– Ну, как, парни, всё в порядке?
Ему ответил Зет, который сказал весьма спокойным и на редкость доброжелательным голосом:
– Всё в полном порядке, премьер. Через полчаса реаниматор выставит Гара наружу и Жано загрузит в его голову все файлы. Ну, а потом ты и сам сможешь убедиться в том, что всё в порядке. Мы тут собрались уже было посылать за тобой гонца, да, ты сам явился. План действий таков, Гар предложил Жано померяться с ним силами, вот он и приложил его к татами, ну, а когда наш парнишка придёт в сознание, он ему чем-нибудь ответит, а мы станем свидетелями. Если Гар победит, то губная гармошка Верди достанется ему. Играть он на ней уже умеет. Если так произойдёт, то в дальнейшем эта блестящая дуделка вытеснит в его сознании всякие мелкие несостыковки, если такие, конечно, имеются. Навспираго мы с Жано написали крепкое, надёжное и я проверял его несколько десятков раз, а потому полностью уверен, что мы не упустили ни одной мелочи.
Хотя Зеттурион высказался на этот счёт очень уверенным тоном, Велимент, пристально посмотрев на Жано Корреля, негромко сказал:
– Жано, не знаю как ты сделаешь это, но губная гармошка Веридора должна стать трофеем Гара.
Тот усмехнулся и сказал:
– Пусть положит меня на лопатки и заберёт её у меня.
Премьер-магистра такой ответ не устроил и он проворчал уже куда более сердито:
– Послушай, умник, ты должен сделать так, чтобы Гар получил эту чертову дудку и при этом был уверен в том, что он получил её заслуженно. С меня хватит и своей собственной нервотрёпки, так постарайся хоть ты не усложнять мне жизнь. Надеюсь, ты не будешь становиться в позу со своей гордыней, как Антор? Тот ведь тоже действовал из лучших побуждений.
Упоминание об Анторе Лоране подействовало и Жано, сложив пальцы рук в замок повиновения приказу, сказал:
– Яган, я сделаю всё, как надо.
Раймур покрутил головой и пробормотал:
– Да, уж, Антор задал нам всем задачу. Такого навёл шороха.
Все, включая Зеттуриона, дружно закивали головами, вспоминая поступок Антора Лорана, из-за которого Велименту даже пришлось собрать совет ордена, чтобы вразумить этого упрямца, который считал, что это он виноват в том, что триста кируфцев захватили ядерную базу. Только после долгих разбирательств совету ордена удалось доказать всем, что на его месте мог оказаться даже сам Веридор Мерк, поскольку эти кируфские юноши были зомбированы ещё до своего появления на свет и уже родились с приказом полностью подчиняться какому-то Квинтерусу и даже не смогли при этом запомнить его лица. Избавить от зомбирования их могло только полное разрушение мозга и последующая реанимация, что и было сделано буквально через трое суток после провалившегося мятежа, но Антор Лоран почему-то вбил себе в голову, что его честное имя сможет теперь восстановить только крейг и упрямо стоял на своём. Жано, вспомнив об этом поморщился и сказал сердитым голосом:
– Да, хорошо уже то, что он согласился заменить крейг на шесть дней льда. И как он только сумел выдержать такое наказание? Ума не приложу. Однако же он не только выдержал это мучение, но и вышел из льда, как ни в чём не бывало.
Реаниматор подал звуковой сигнал и все вскочили на ноги. Как только откинулся колпак, Жано быстро переложил принца Гарендира с кушетки на пол, попутно облачив его в потрепанный спортивный кимон, и нанёс по телу спящего громилы, который был почти полголовы выше него ростом, несколько телекинетических несколько несильных телекинетических ударов, чтобы на нём появились ссадины. На его собственном их и так было вполне достаточно, поскольку два часа назад Жано и Раймур немного потузили друг друга практики ради. Секонд-магистр телепортом отправил реаниматор в Фалтарес и уже все вместе они быстро восстановили в тренировочном зале порядок. Как он сам, так и квартира Гара обживались весь последний месяц и потому выглядела точно также, как любая другая из многих тысяч холостяцких квартир Варкенардиза.
Принца Гарендира перенесли на татами и положили на спину. Зеттурион протянул Жано шлем ментоскопа и как только он надел его себе на голову и подал ему знак, началась передача кальки личности из его мозга через голову черного рыцаря в голову Гара Салри. Велимент, уже сидевший вместе с Раймуром на кушетке, придирчиво оглядел спящего и остался недоволен его внешним видом. На его взгляд, Гар Салри был слишком уж похож на принца, что грозило ему в будущем большими неприятностями. Он хотел было сказать об этом, как Раймур поторопился успокоить его:
– Вел, только не вздумай начать выговаривать мне, что Гар Салри так похож на принца Гарендира. Это ровно до той поры, пока он не проснулся. Ты ничего подобного в своей жизни не видел, а я с такими вещами сталкивался не раз. Когда человек полностью лишается памяти, он даже в лице меняется. Так что потерпи немного и вскоре ты увидишь настоящего Гара.
Уже через каких-то пару минут навспираго Гар Салри принялся шевелить пальцами, а ещё минуты через три секонд Зеттурион сорвал с головы Жано ментосканер и Раймур телепортом отправил его в свой кабинет. Зеттурион прытко отскочил в сторону и тоже присел на какой-то тренажер. Буквально в следующую секунду Гар открыл глаза и Жано насмешливым голосом поинтересовался у него:
– Ну, что, с тебя может быть хватит?
Вот тут-то Велимент и убедился в правоте слов Раймура. На татами, широко улыбаясь, действительно лежал совсем другой человек, весёлый и насмешливый здоровенный парень, который, казалось, даже стал выше ростом. Гар Салри громко рассмеялся и, ловко поднявшись на ноги переворотом через голову, воскликнул:
– Жано, малыш, да, я с тобой ещё и не начал бороться. Так, игрался от нечего делать и не более того. Продолжим, братец.
В следующие три минуты Гар, уложив своего соперника на татами раза четыре, сделал Жано молниеносную подсечку и захватил его шею таким захватом, что уже ни у кого не оставалось сомнений в том, кто теперь будет дудеть на губной гармошке Веридора Мерка.
Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсора "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
Галактические координаты:
М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;
L = 52877,39437 СЛ;
Х = (-) I 724,50003 СЛ;
Стандартное галактическое время:
785 236 год Эры Галактического Союза
20 декабря, 11 часов 27 минут
Поясное планетарное время:
Месяц роан, 28 число, 10 часов 05 минут
С самого раннего утра в Институте Жизни стоял громкий гул голосов, причиной которому был наплыв огромного количества гостей. Целых три месяца жители Мо старались даже не смотреть в сторону Барьерной горы, боясь сглазить работу ученых. Им всем было прекрасно известно о той клятве, которую их губернатор дал королю Бастиану и они были уверены в том, что он её исполнит, но всё-таки, чем черт не шутит, думали они и потому, если их взгляд случайно касался розовых склонов горы и золотистых стен института, они тотчас складывали ладони вместе и шептали всяческие дедовские приговоры, отгоняющие прочь беду.
Мободийцы первыми оценили необходимость Института Жизни, а первым среди них был старый рыбак Бирут Нойль, который, как-то раз поймав за руку какого-то а-парня, стал жаловаться ему, что его рыболовецкая шхуна вот уже третий раз подряд возвращается в порт с пустыми трюмами. Тот парень, а это был сын жены губернатора Микки, не отмахнулся от него, а пошел с ним в порт и провёл с Бирутом на шхуне три дня, изучая рыболовецкие снасти, после чего отправился вместе с ним в море. Хотя и в этот раз Бирут вернулся с пустыми руками, Микки сказал ему, что он всё понял и теперь знает, чем помочь рыбакам. Через две недели в рыбный порт приехал фургон, запряженный парой скакунов-тяжеловозов, и Микки велел рыбакам перенести из него на борт "Картазины" несколько больших деревянных ящиков с изготовленным по его чертежам оборудованием.
Так мободийские рыбаки узнали о том, что на свете существуют не только локатор, сонар, система ориентирования и супервизио для связи с берегом, но и умная сеть, сама приманивающая к себе рыбу. И это было не единственное, что мободийцы получили от ученых, причем за вполне приемлемую плату. К тому, что после событий в Кируфе в Мо было невозможно увидеть ни одного ученого или техника, мободийцы отнеслись спокойно, люди были заняты делом. Не лезли они к ним и с просьбами, но когда на Барьерную гору требовалось отправить свежую рыбу, овощи, фрукты или ещё что-нибудь, учёным отдавали всё самое лучшее не говоря о цене.
К всеобщему удивлению со дня клятвы прошло всего три месяца и Борн Ринвал заявил по супервизио о том, что завтра утром в Институт Жизни приглашаются все желающие увидеть первый галанский реаниматор. Не мудрено, что уже с раннего утра десятки тысяч мободийцев, а вместе с ними и жителей других провинций, поднялись в воздух и полетели к вершине Барьерной горы, чтобы хоть мельком взглянуть на это чудо. А посмотреть право же было на что.
Реаниматор выставили на обозрение в огромном круглом зале, похожий на колизеум, недавно построенный на восточной окраине Мо, только в него могло вместиться больше народа. В самом центре арены, на которой если и случались битвы, то только научные, мощёной полированным розовым гранитом, стоял на круглом, невысоком постаменте белого мрамора, огороженном малиновым канатом на бронзовых стойках и полусотней космошахтёров в белых парадных мундирах, диск двадцатипятиметрового диаметра и пятиметровой толщины, по периметру которого шли овальные выступы. Над ним возвышался пристыкованная к нему круглая, массивная башня высотой в пятнадцать метров и те, кому довелось видеть в Варкенардизе реаниматор Веридора Мерка, сразу же говорили, что они очень похожи, хотя различия и есть.
Реаниматор Борна Ринвала был больше размерами и в него, судя по количеству овальных выступов, могло поместиться сразу тридцать шесть пациентов. К тому же его кушетки были выдвижными и, явно, задвигались обратно внутрь. Зато этот реаниматор, похоже, не имел на вооружении бластеров и энергопульсаторов, но это, возможно, было и не так. Самым же большим отличием галанского реаниматора от варкенского было в том, что его корпус, как и корпус его надстройки, был позолоченным и его украшали красивые узоры, выполненные из цветных эмалей и драгоценных камней, а ещё этот красивый и нарядный реаниматор умел говорить и сообщал всем, что его зовут Парацельсом и что он готов к работе, а потому просит поскорее привести к нему больных людей.
Последнее поражало народ более всего и потому люди, обойдя вокруг Парацельса, не торопились покидать зал главной аудитории, способной вместить на своих креслах более ста тысяч человек. Первые двадцать рядов были закрыты и потому мободийцам и жителям других городов, которые прилетели или телепортировались в Мо раньше других, пришлось топать на галёрку, но никто не ворчал. Ну, а увидев, что на всех столах в главной аудитории имеются откидные плоские экраны супервизоров и электронные увеличители, они жители Мо и вовсе заулыбались и принялись объяснять гостям города, как включать супервизоры и как правильно пользоваться электронными увеличителями, похожими на обычные очки.
Почти все мободийцы пришли с внушительными корзинками, так как полагали, что их всех очень быстро вытурят наружу и чтобы день не пропадал зря, они решили, что будет неплохо провести пикник в многочисленных парках Института Жизни, разбитых на террасах. Ну, а поскольку им вскоре предстояло увидеть императора, короля Бастиана и их любимого губернатора, то они стали завтракать сами и угощать гостей. В руках появились бокалы, в воздухе замелькали бутылки, послышался смех и громкие тосты в честь адмирала Ринвала, славного сына города Мободиталейнквалармо. А ещё они желали долгих лет жизни Парацельсу золотому и добрым словом поминали его древнетерранского предка, настоящего доктора Парацельса, о котором они только что узнали из рекламного ролика по супервизио.
Аудитория быстро заполнялась людьми и вскоре в этот огромный зал стали входить почётные гости, которые также обходили Парацельса по кругу и что-то говорили ему. Многие из них кланялись перед этим золотым доктором, а черные рыцари даже вставали на одно колено и сцепляли пальцы в клятвенный замок, чем вызывали восторженные крики мободийцев. Ну, а ровно в десять часов утра в зал вошел седовласый профессор Дан Торнет и быстро разогнал с арены всех гостей. Его помощники ввели в зал под руки тридцать пять древних старцев и старух, облаченных в длинные, белые рубахи и внесли на руках мальчика лет трёх.
Мальчишку передали в руки Дана Торнета, о котором народная молва говорила, что он поклялся не прибегать к помощи реаниматоров, подаренных Галану Веридором Мерком до тех пор, пока не будет построен галанский. Профессор Торнет обошел вокруг Парацельса, но, по всей видимости вовсе не для того, чтобы показать мальчику его доктора, а ради того, чтобы все увидели самого мальчика, тело которого было изуродовано детским энцефалитом. Не смотря на своё врождённое уродство малец был бойким и шустрым. Он сам успокаивал профессора и просил его не бояться, когда тот укладывал его на золотую кушетку и даже помахал рукой, когда она стала медленно уходить внутрь золотого диска. У многих женщин на глазах появились от этого слёзы и они искренне благодарили Великую Мать Льдов за то, что на Галане был такой человек, как Дан Торнет.
После того, как доктор Парацельс принялся за работу, Дан Торнет подошел к полутора десяткам креслам, поставленным на арене, сел в крайнее и в его руках появилась электронная книга и всем сразу стало видно, что старый профессор не читает какой-то роман, а работает. Хотя в зале стало намного тише, то и дело слышались тосты в его честь и лишь губернаторы провинций сидели чинно и строго, словно слушали речь императора. Даже тогда, когда на их столах появились напитки и угощения, они не стали торопиться но потом, узнав, что ожидание продлится целых четыре часа, немного расслабились и публика в зале поняла, что раньше этого времени император и король Бастиан в зале не появятся.
Сорквик прибыл в Институт Жизни ровно в одиннадцать тридцать и прилетел на открытом, золотистом флайере, также изготовленном на Галане, но уже в городе Тернигоре, в котором Микки построил первый авиационный завод.
