Роман четвертый "Галанская прелюдия"

 

 
       Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсора "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 

 
      Шел месяц лоран и второе лето было в полном разгаре. В прежние времена, сорок три галанских года тому назад, Роант в это время года изнывал от жары. Теперь же только вокруг одной только столицы империи Галан, в которой ныне проживало почти пятьдесят восемь миллионов человек, стояло свыше трехсот стационарных климатических установок не считая того, что высоко в небе постоянно кружило с полсотни громадных, серебристых климатических платформ-антигравов, дарующих этому благодатному месту то ласковые, теплые дожди, то прохладный бриз, наполненный ароматами моря или хвойного леса, то яркую, солнечную погоду, полностью повинующуюся воле человека. Одного единственного человека, – главного имперского управляющего погодой области Роантир.
      Всего же только в Центральном Мадре насчитывалось более двенадцати тысяч самых различных климатических установок и теперь люди навсегда позабыли о каких-либо климатических неприятностях, а уж о всяческих метеорологических катаклизмах они даже и не вспоминали. Погоду, при желании, можно было даже заказать, если у тебя найдется для этого лишняя пара тысяч золотых роантов. Впрочем, главный имперский управляющий, граф фрай-Зейквинк, был человеком очень опытным и потому так планировал погоду в провинции, что мало у кого возникало желание внести в его расписание свои собственные коррективы.
      Роант за эти годы невероятно разросся как вверх, так и в ширь. Теперь он в чем-то даже походил на города галактов, но это только в том смысле, что в нём тоже имелись здания высотой в несколько километров и их было довольно много. Во всём остальном Роант оставался типично галанским городом и его отличала особая изысканность и красота архитектурных решений. Он по-прежнему оставался самым красивым городом планеты Галан, а теперь уже и всей Галанской империи, в которую входили ещё и планетарные королевства. Город вырос, возмужал и окреп. Как и раньше он был академически безупречен в своих дворцах, хотя они и сделались такими огромными и устремленными ввысь, к самим звездам.
      То, что раньше было окраиной Роанта, теперь стало его центром, сохранив, правда, не так уж много зданий того периода, который галанцы называли Временем Большой Тайны и вспоминали со смехом. Ещё в первые годы после того, как Варкенский Пройдоха, так обычно роантские острословы называли принца Веридора, сдёрнул покровы с этой тайны, галанские толстосумы за бешеные деньги скупили все дома и участки в центре города, чтобы застроить их небольшими уютными дворцами, утопающими, как и дворцовый комплекс императора Сорквика, в зелени садов и парков. Тем самым они противопоставили себя принцессе Аните, отважившейся воздвигнуть на окраине Роанта первый супернебоскрёб высотой в полтора километра, который сейчас уже не казался никому таким огромным.
      Однако, не смотря на это двор принца Тефалда и принцессы Аниты котировался во всей империи как центральное место. Тут ему проигрывали все без исключения и никто даже и не пытался конкурировать с этой звёздной парой. Даже император Сорквик шел на поклон к своей невестке в те дни, когда речь заходила о каких-либо торжествах государственного масштаба и никто не удивлялся, что они начинались на площади Роантидов перед Большим императорским дворцом, а потом плавно перемещались в их дворец, прозванный в народе "Звёздным".
      При этом принцесса Анита в общем-то ничего и не делала для того, чтобы её боготворили все галанцы и даже называли эту белокурую красавиц Звёздной Матерью с большой буквы. Любовь галанцев достигла таких пределов, что они, частенько, поминали её наравне с Арланом Великим, а, порой, даже и чаще, хотя выражения "Клянусь Арланом", "Во имя Арлана Великого" и тому подобные, поминающие различные детали его туалета, давно уже сделались для галанцев своеобразной божбой. Правда, вот уже добрых восемьдесят стандартных лет галанцы часто говорили, – "Благослови тебя Звёздная Мать" или же "Помилуй меня Звёздная Мать", особенно те люди, которые пребывали в преклонном возрасте и хорошо помнили Времена Большой Тайны. Более молодые люди были просто влюблены в Белокурую Аниту.
      В это солнечное и радостное утро Звёздная Мать сидела в своём огромном парадном кабинете сердитая и насупившаяся, поджидала в нём свою дочь, не знала что ей предпринять и вообще была готова расплакаться от досады. Принцессе Аните было горько от того, что именно ей нужно было поговорить с дочерью самым серьёзным образом, да, к тому же ещё и проявить при этом строгость, чего она, право же, совершенно не желала делать. Этой маленькой плутовке исполнилось всего девять лет, а в неё уже были влюблены все молодые люди империи, представленные второму двору. Ну, это было бы ещё полбеды. Куда хуже было то, что и сама она влюбилась в какого-то никому не известного рыцаря-варкенида и, по слухам, теперь мечтала совершить с ним брачный полёт. Вот и говори после этого что-либо хорошее о системе воспитания, принятой в её семье и считавшейся чуть ли не самой идеальной в галанском обществе.
      Принцессе Аните было до слёз обидно из-за того, что её дочь даже не сочла нужным поделиться с ней своими душевными переживаниями. Шаги дочери она услышала ещё за несколько минут до того, как та вошла в зал. По ним Анита сразу же поняла, что её дочь очень напугана известием о гневе своей матери и это остро укололо материнское сердце. Что там ни говори о долге Роантидов перед империей, а принцесса крови тоже человек и вполне имеет право на счастье. Из всех её двадцати шести взрослых дочерей, Октавия была самой озорной, непоседливой и ласковой. Она пошла в свою бабушку Марсию, отличалась от всех прочих её дочерей невысоким ростом, хрупким телосложением и была похожа на маленького котёнка, игривого и весёлого, которого любили все.
      Октавия осторожно подошла к дверям кабинета и с тягостным вздохом положила руки на шар-идентификатор. Двери бесшумно распахнулись перед юной принцессой дома Роантидов и она, понуро склонив голову, вошла внутрь. Шмыгнув носом, эта очаровательная красавица с золотисто-русыми волосами и синими глазами остановилась не доходя нескольких шагов до громадного письменного стола-пульта принцессы Аниты. Мать поднялась из кресла, вышла из-за стола и остановилась перед дочерью. Мягким, но твердым голосом она сказала:
      – Принцесса Октавия, я требую от вас объяснений. Что это ещё за разговоры о брачном полёте?
      – Но, мама, почему это принцессе Агнессе и принцессе Дженис можно было совершить брачный полёт с королём Лентисом и Дорси, а мне и всем остальным девочкам нет? – Обиженно спросила вместо ответа юная красавица, так похожая на свою бабушку.
      Анита едва сдержала смех. Принцесса Агнесса, старшая дочь принца Ларкида, которая вышла замуж за короля Календиза Лентиса Первого и внучка императора принцесса Дженис, давно уже слыли эдакими путеводными звездами для всех дочерей дома Роантидов. Правда, звездами лежащими далеко в стороне от того курса, который проложил для них император Сорквик. Мало того, что Ленни, пройдя курс обучения в Варкенардизе, объявил себя свободным черным рыцарем хотя и стоящим, якобы, вне ордена, но полностью придерживающимся его традиций, так он ещё взял и свозил на небеса красотку Агнессу, которая закатила деду такой грандиозный скандал, что тот мигом забыл о всех своих династических планах. Все ждали, что Сорквик изольёт свой гнев на Лента, но тот, к всеобщему удивлению, покорно снёс это безобразие и промолчал.
      Почти двадцать лет спустя тот же номер отколол ещё и любимец Сорквика юный трао Дорси Соймер с Поркера. Поэтому варкенские бракосочетания принцессы Агнессы и принцессы Дженис был предметом тихой, но жгучей, зависти всех принцев и принцесс без исключения, ведь дед после этого всем им так закрутил гайки, что и не вздохнуть. Его установка была чёткой и строгой, – принцы могли крутить шашни с кем угодно и открыто, а вот принцессам официально оставался только один унылый, скучный майнаринг, да, ещё тайные романы. Правда, вступать в законный брак принцам также было категорически запрещено, хотя им разрешалось иметь постоянных официальных любовниц. Благо хоть детей и те, и другие могли заводить в любом количестве и у принцессы Аниты уже имелось не только семьдесят шесть внуков, но и двадцать два правнука.
      С парнями всё было куда как проще, чем с девушками, ведь их, помимо всего, ещё ждала воинская служба, где они могли дать выход своей энергии и неутолённой страсти. Для дочерей же дома Роантидов оставалась одна только наука, да, ещё, искусство. Кто-то из её дочерей относился к этому спокойно, кто-то грустил из-за того, что их возлюбленным не сулило взойти на трон, а некоторые из них и вовсе отказались от мысли влюбиться в высоченного красавца и терпеливо ждали того дня, когда они взойдут на трон под руку с каким-нибудь галактическим круда или трао. Поэтому всех принцесс галанцы жалели и всяческим им потакали, понимая, что они являются главным оружием их императора в борьбе за галактическое господство. Взглянув на дочь с ласковым участием, Анита всё же строго сказала:
      – Октавия, стыдитесь, вы принцесса крови и ваш брак, в первую очередь, должен служить галанской империи, а уже потом вашему счастью. – Приблизившись к дочери, плечи которой горестно поникли, она обняла её и добавила – Тави, милая, тебе ведь никто не запрещает любить. Просто ты должна делать всё очень осторожно и пристойно, чтобы твой любовный роман не стал достоянием гласности, ведь ты должна быть готовой к тому, чтобы в любой момент взойти на трон какой-нибудь Звёздной империи. Пойми, моя девочка, это святая обязанность каждого принца и принцессы дома Роантидов и никто не в силах уклониться от этого.
      Анита хотела было сказать дочери ещё несколько ласковых слов в утешение, но в этот самый момент её кабинет, внезапно, наполнился громкими и резкими звуками колоколов громкого боя, да, к тому же в нём ещё и засверкали тревожные оранжевые сполохи сигнальных огней. Совсем как в кубрике боевого крейсера "Одиноких птиц" во время какой-нибудь внезапной атаки врага. Хотя Анита сама приказала поставить в своём кабинете именно такой сигнал предупреждения, она была готова услышать любой другой звук, но только не этот, а потому испуганно вздрогнула и резко выпрямилась. Октавию это звуко и светопреставление тоже испугало и она воскликнула:
      – Ой, мамочка, что это?
      – Доченька, – Отозвалась Анита встревоженным, слегка дрожащим голосом – Это сигнал о том, что нам, похоже, наступила пора выходить в большую галактику. Впрочем, сейчас я всё уточню и тогда скажу тебе, так ли это.
      Принцесса Анита быстро подбежала к своему пульту и включила систему внутренней связи дворца. Октавия подошла ближе и увидела, как вспыхнул и засветился большой экран трёхмерного супервизио. На нём появилась массивная фигура человека, облачённого в иссиня-черный боескафандр сверхвысокой защиты и через его широкий, прозрачный лицевой щиток было видно, что командир взвода охраны тоже очень напуган. На вид ему было лет тридцать пять и его красивое, волевое и смуглое лицо было очень бледным, хотя, судя по гладко зачесанным назад волосам он был архо и испугать его чем-либо вряд ли представлялось возможным. Тем не менее, испуганно заморгав глазами, он громко воскликнул:
      – Моя принцесса, я весь в недоумении! Этот чертов гибернатор, вдруг, самопроизвольно включил режим пробуждения! Поверьте, моя принцесса, к нему никто и близко не подходил.
      Позади полковника императорской гвардии Октавия видела какой-то просторный зал, который, также как и кабинет, озарялся яркими оранжевыми вспышками. Из того, что она увидела и из слов полковника девушка поняла, что, внезапно, отключился главный гибернатор империи Роантир, в котором спала Великая княгиня Марина, а это как раз и означало, что вскоре Галану волей-неволей придется предстать перед большой галактикой. От этого девушке сделалось жутко и она тесно прижалась к своей матери. На принцессу Аниту вся эта свистопляска не произвела никакого особого впечатления и она приказала спокойным голосом:
      – Граф фрай-Квинзел, выключите сигнализацию, а то она нас всех точно сведёт с ума. – Коротко рассмеявшись, Анита добавила весёлым голосом – Юррис, как только появится этот старый ворчун, профессор Манграмар, порадуйте его известием, что он проиграл мне сто золотых роантов. Это было наше давнее пари, которое мы с ним заключили в день отлёта Верди Мерка с Галана. Да, вот ещё что, Юррис, не нужно искать виновных в этом переполохе, я ведь с самого начала говорила всем, что этот плут Нэкс обязательно вставит в свой гибернатор какую-нибудь хитроумную штуковину и она разбудит Марину в нужный ему, а не нам, момент.
      Практически в тот же момент полковника Квинзела потеснил с его места громадный молодой парень, одетый в узкие, короткие шорты в обтяжку и просторную, расстёгнутую рубаху флуоресцентно-яркой, зелёной с желтым расцветки и также с причёской-архо. Всплеснув руками, он громко крикнул:
      – Анита, дитя моё, ты, как всегда, оказалась права. Не знаю куда Нэкс умудрился встроить своё устройство, но оно сработало и теперь компьютер полным ходом выводит нашу спящую красавицу из сна. Так что давай, девочка, быстро свяжись с Сорквиком и обрадуй старика этим известием, а мы тут начнём готовиться к тому, чтобы оказать Марине должный уход после её пробуждения. Арлан Великий, сколько же оборудования мне нужно будет выкинуть отсюда прочь, чтобы навести здесь порядок.
      Широко улыбнувшись, Анита сказала в ответ:
      – Ах, Бен, какой же ты всё-таки жулик. Ну, и чего теперь стоят все твои вопли, когда ты защищал этого железного жулика Нэкса, мой мальчик? Говорила же я вам всем, что и он, и Верди, и даже Бэкси, ребята ещё те и они обязательно устроят нам заподляну, а ты всё равно защищал этого электронного афериста так, словно он для тебя отец родной. Нет, надо было мне всё-таки поспорить с тобой не на сотню роантов, а миллионов на десять, пятнадцать, чтобы тебе впредь было неповадно спорить со мной.
      Профессор Бениор Манграмар, один из старейших учёных Галана и отец галанской гибернации, немедленно встал в боевую стойку и крикнул ещё громче:
      – Анита, не смей так говорить о Великом Нэксе, он отец не только всей нашей науки, но и всего человечества!
      Принцесса расхохоталась и воскликнула:
      – Бен, дурашка! Да, пусть он хоть трижды будет ещё чьим-либо отцом, а я с ним ни за что не сяду играть в покер! Так себе это и запиши в дневник или ещё куда-нибудь потому, что Нэкс и Верди это два самых хитрых типа во всей галактике. Ну, ладно, давай, занимайся своими делами, а я займусь своими.
      Анита выключила связь и прежде, чем предпринимать что-либо, негромко сказала дочери:
      – Тави, малышка, приободрись. Я верю в твою счастливую звезду и в Верди Мерка. Уж ты поверь, этот парень никогда не допустит того, чтобы дочери дома Роантидов выходили замуж за каких-либо прохвостов. Он скорее сам вытолкает всяких там правителей планет и Звёздных федераций из их дворцов, чем они сделают вас разменной монетой в своих политических игрищах. Такой уж это человек, настоящий архо. А ещё я верю в то, что Нейз ему в этом поможет. Именно потому я всегда была благосклонна к возлюбленным своих дочерей и так сурово дрючила их, если они отлынивали от государственных дел. Так что если ты действительно положила глаз на какого-то чёрного рыцаря-трао и не можешь жить без него, то пусть уж он готовится к тому, чтобы стать Звёздным императором.
      От этих слов глаза Октавии наполнились восторгом и изумлением. Принцесса Анита, поцеловав её в лоб, поправила локон причёски дочери и показала жестом, что она должна удалиться. В следующий момент она набрала код вызова императора и как только экран вспыхнул, весело сказала свёкру:
      – Дедуля, подъём! Сбор-выезд по тревоге. Только что гибернатор Марины сбрендил и сам, без какой-либо посторонней помощи, включил систему разморозки. Так что всё, Сорки, наше время истекло, пора собирать большой Государственный совет и готовиться к встрече с галактами.
      Император в этот момент находился в своём домашнем кабинете и был одет по-домашнему. На минуту он задержал дыхание, потом осторожно выдохнул воздух и негромко спросил свою невестку:
      – Анита, деточка моя, ты не шутишь? Ведь если мне не изменяет память, то Бен клятвенно заверял меня в том, что Нэкс изготовил эту машину по высшему разряду и она разбудит Марину только тогда, когда я этого захочу.
      В ответ на это принцесса Анита махнула рукой и воскликнула весёлым голосом:
      – Сорки, какие тут могут быть шутки! Впрочем, если тут кто и пошутил, так это Нэкс, чему я нисколько не удивляюсь. И вот ещё что, дедуля, прежде, чем собрать Государственный совет, давай-ка сначала соберёмся по-семейному и всё обсудим. По-моему, нам всем есть о чём поговорить? Что скажешь?
      Император кивнул головой и ответил:
      – Анита, девочка моя, ты, как всегда, права, а потому я жду тебя и Теффи вместе с детьми в своём дворце через два часа. С этой же минуты вся империя переводится в режим готовности номер один. Хотя многое мы не успели сделать, нам нужно выполнять слово, данное Веридору Мерку. Я сейчас же прикажу Игги выступить с заявление, а позднее обращусь к народу и сам. Ты только не торопи меня, девочка.
      Император Галана вовсе и не собирался идти на какие-либо хитрости, лишь бы выиграть ещё несколько лет отсрочки. Пока Марина находилась в глубоком холодном сне, Галан мог спокойно готовиться к встрече с галактами, но теперь гибернатор самопроизвольно начал процедуру пробуждения и это означало, что уже через сутки, а именно столько времени должно было уйти на то, чтобы Великая княгиня проснулась, империя должна будет снять темпоральный барьер. Об этом было известно практически всем галанцам и император при всём своём желании уже не мог ничего изменить. Несколько лет назад Айеран попробовал было выяснить у Бениора Манграмара, как он отнесётся к тому, чтобы его пациентку Марину, в случае такой нештатной ситуации, гибернаторщики снова погрузили в холодный сон и тот в ответ заявил такое, что ему дурно стало.
      Профессор Манграмар был родом из крестьян и хотя император возвысил его за научные заслуги и даровал ему титул графа, ему было плевать на все трудности Роантидов. Пожалуй, во всей империи было не найти человека, который предъявлял бы её правящему дому такие высокие требования, а потому, когда Великий князь Айеран Фалитл захотел схитрить, он пригрозил ему едва ли не бунтом, пообещав рассказать обо всём прессе. Только то, что они были старыми друзьями, спасло главного имперского попечителя науки и техники от жуткого скандала, хотя как раз с точки зрения чистой науки Бену Манграмару было очень интересно знать, можно ли человека, едва начавшего выходить из гибернации, снова погрузить в неё и при этом не прикончить. По мнению галактов это было невозможно, а потому их гибернаторы были оснащены средствами защиты ничуть не меньшими, чем варкенские реаниматоры. Хотя профессор и полагал, что он сможет справиться с этой проблемой, он ничего для этого так и не сделал.
      Все те годы, что на месте бывшей Роанлахской заставы Роанта стоял Звёздный дворец, в огромном круглом зале, размещённом в самом его основании, стоял гибернатор, изготовленный Нэксом для Марины Олс. Туда он был перенесен из Малого тронного зала императора, которому когда-то показалось, что дочери губернатора провинции Мободи Борна Ринвала и жене друга его зятя не пристало спать в каком-то госпитале. Решение о переносе гибернатора было принято Государственным советом по инициативе короля Сардусса. Тот, посетив в очередной раз Роант, открыто высказался в адрес Сорквика, и высказался очень резко за то, что спящую красавицу охраняет всего семеро гвардейцев и вообще её хромированное бронеложе со стайларовым колпаком находится у всех на виду.
      Принцесса Анита быстро и энергично подхватила и развила эту мысль, а Государственный совет, собранный королем Фейдниром, единодушно проголосовал за то, чтобы покой Марины охраняла целая сотня императорских гвардейцев-сенситивов. Для галанцев сон спящей красавицы был действом сугубо ритуального характера, так как они знали, что с её пробуждением начнется новая эра. Поэтому и к императорским гвардейцам-архо, охраняющим этот сон, они относились с особым благоговением. Сегодня же настал последний день этой легенды и его следовало обставить соответствующим образом.
      Принцесса Анита не стала предпринимать чего-либо по этому поводу, так как у министра двора на этот счёт не только было своё собственное мнение, но и давно уже был подготовлен целый ритуал. Дабы убедиться в том, что всё идёт так как надо, она включила первый канал супервизио. Там шел выпуск экстренных новостей, из которого теперь уже всей империи стало ясно, что спящая красавица просыпается. Голос диктора Эрика Зайнура временами переходил на крик и он, обычно вальяжный и спокойный не в пример своему отцу, отчаянно жестикулировал и потрясал руками от волнения, сообщая эту новость. Потом в прямом эфире пошло интервью, которое репортер брал у командира отделения роты охраны гибернатория, охранявшего вспомогательный термоядерный реактор. Тот был хотя и взволнован, но предельно лапидарен и чётко заявил:
      – Все наши люди на местах. Обстановка спокойная. Первая фаза дегибернации проходит штатно.
      Про то, что дегибернация началась самопроизвольно и без малейшего на то желания императора, майор Солквейн не сказал ни слова. Впрочем, об этом и так во весь голос вопил Эрик Зайнур, в котором взыграла-таки кровь его беспокойного папаши и он мимоходом, под видом слов сочувствия, отпускал шуточки в адрес императора. Анита переключила супервизор ещё на несколько каналов и везде она видела примерно одно и тоже. Пожалуй, только репортеры из числа черных рыцарей в это утро сумели сохранить спокойствие и передавали свои сообщения из Звёздного дворца так, как это и нужно было делать, – торжественно, величаво и с достоинством. Марину они называли не иначе, как дочь Матидейнахш, а её сон по их мнению был навеян на неё благостным дыханием ледяных чертогов Великой Матери Льдов. Ну, ничего иного от этих типов в черном и нельзя было ожидать.
      Принцесса Анита усмехнулась, выключила трёхмерный стереовизор и отправилась в свои Голубые покои. У неё, как у Звёздной Матери, было множество обязанностей и сегодня тем её почитателям, утро которых всегда начиналось с того, что они вставали с постели под звуки весёлой мелодии и затем наблюдали за тем, как их принцесса поднимается с постели и совершает утренний туалет, будет показано вне плана ещё и её переодевание к торжественному выезду в город. Такую дворцовую повинность навесил на неё граф фрай-Элькаторн начиная чуть ли не с первых дней её пребывания на Галане и хотя Анита никогда не страдала эксгибиционизмом, ей это очень нравилось. Ну, куда больше это нравилось примерно трети галанцев, для которых утро начиналось вместе с ней, а ко сну они и вовсе отходили только после того, как она желала им всем доброй ночи и в её парадной спальной гас свет.
      Телепорт-лифт перенес Аниту из кабинета прямо к парадным дверям Голубых покоев. Имперские рейтингометристы все, как один, заявляли, что когда Звёздная Мать находится в них и в эфир идёт трансляция именно оттуда, то до семидесяти процентов галанцев приникают в этот момент к экранам своих супервизоров. Ради того, чтобы посмотреть на свою Белокурую Аниту, увидеть её улыбку и услышать несколько приветственных слов, они даже переставали смотреть бои лучших гладиаторов империи. Впрочем, эти громадные парни, которые выходили на арену вооруженные различным дрекольем, и сами останавливали бой только для того, чтобы посмотреть на свою обожаемую принцессу, которая, зачастую, не стеснялась мелькнуть на трёхмерном экране нагишом.
      На этот раз Анита также решила не нарушать традиций и потому, едва войдя в Голубые покои, тотчас отправилась телепортом в Сапфировую купальню. Там, встав подле бассейна, действительно целиком изготовленного для неё из сапфира, принцесса телепортом сняла с себя свой строгий костюм тёмно-синего цвета и встала на бортик бассейна. Правда, на этот раз она не стала торопиться и задержалась на нём секунд на семь прежде, чем спрыгнуть в воду. В результате этого буквально по всей империи пронесся громкий стон, а на табло бешено замелькали цифры, показывая ей, что на неё сейчас смотрит не менее двух третей всех галанцев.
      Завершив омовение она, всё также не спеша, вышла из Сапфировой купальни, горничные набросили на её перламутрово-белое тело полупрозрачный халат и она перенеслась в туалетную комнату, где дворцовые роботы тотчас стали делать ей прическу и показывать платья. Четыре горничных Аниты находились рядом и весело тараторили, говоря ей о том, как они счастливы. Галанцы так любили свою Звёздную Мать не только потому, что именно она преобразила их мир, а ещё потому, что она всегда отличалась на редкость весёлым и дружелюбным нравом. Вот и сейчас Анита не стала напускать на себя надменный вид, надувать щёки и пыжиться, а ответила своим подругам искренне и взволнованно:
      – Ой, девочки, вы мне не поверите, когда я услышала вой сирен в своем кабинете, во мне всё так и оборвалось. Пресвятая Богородица, каким же радостным мне показался этот звук, а ведь для меня колокола громкого боя и сейчас означают только одно, – настала пора надрать кому-то задницу!
      Горничные тотчас полезли к ней целоваться не смотря на то, что робот-парикмахер принцессы злобно шипел на них и фыркал, как разъярённый кервал. Пятнадцатиминутное включение уже подходило к концу, когда принцесса Анита выбрала, наконец, какое платье она оденет и сказала:
      – Леди Миана, пожалуй, я надену сегодня вот это серебристое платье с бриллиантами и сардусскими сапфирами. – Мимоходом она пояснила свою мысль – Когда я надела его для Теффи две недели назад, он смотрел на меня так, словно увидел впервые. А ещё я хочу, чтобы точно такое же платье, только с оторочкой из синего меха, было на нашей Марине. Нейз ждал её очень долго и потому она должна быть похожа на королеву.
      Леди Миана, камеристка принцессы Аниты, воскликнула:
      – О, я помню этот вечер, Анита! Кажется, принц Тефалд в тот вечер влюбился в тебя заново.
      Анита рассмеялась и добавила, телепортом облачаясь в роскошное платье серебряной парчи с глубоким декольте, украшенное россыпями бриллиантов и сапфиров:
      – О, да, это был потрясающий вечер, Миа, и теперь у нас с Теффи снова будет ребёнок.
      Ответом на эти слова был дружный вопль миллиардов галанцев, узнавших о том, что Звёздная Мать зачала и её сорок девятый ребёнок родится уже в большой галактике. Хотя Голубые покои и находились под неусыпным контролем нескольких десятков гвардейцев-архо, её туалетная комната была мигом завалена сотнями букетов, среди которых было много лунных орхидей. Что же, это было не удивительно. Во дворце императора тоже было множество людей, которые любили взглянуть на свою обожаемую принцессу, а уж для них-то императорская оранжерея не была табу. Когда передача из Голубых покоев была окончена, Анита продолжала вести себя точно так же, как и во время неё. Она поговорила с полчаса со своими подругами, а затем связалась по супервизио с принцем Тефалдом. Тот в это время был далеко от Галана и испытывал в учебном бою новый ударный крейсер, недавно поставленный на вооружение имперского космофлота.
      Скоротечный космический бой с пятеркой крейсеров черных рыцарей не помешал командиру "Императора Вальграда" посмотреть передачу из Звёздного дворца. Наоборот, как раз именно то, что черных рыцарей ошеломило известие, что принцесса Анита снова беременна, позволило принцу Тефалду влепить в борт двух крейсеров по парочке ракет-имитаторов и тем самым натянуть нос космос-адмиралу Ягги Гонзеру. Тот нисколько не обиделся и первым принёс ему свои поздравления как с этим радостным известием, так и с победой.
      Ровно в одиннадцать часов принцесса Анита вышла из огромного дворца и направилась во главе целой процессии своих придворных к площади перед Звёздным дворцом, где её уже поджидала большая открытая карета, запряженная восьмеркой белоснежных скакунов. Это было ещё одно маленькое представление, за которое жители Роанта так любили свою белокурую принцессу. Ещё бы, торжественный выезд принцесс второго двора, все принцы, как правило, летали на спортивных и боевых флайерах, собирало тысячные толпы народа и это всегда обеспечивало приток в город туристов со всех концов империи.
      Прежде, чем рассесться по каретам, принцессы бросились целовать и обнимать свою мать и это не было частью ритуала. Анита просто не могла взять и отправиться во дворец Сорквика не сказав им нескольких нежных слов. Усадив в большую детскую карету пятерых самых юных своих дочек, старшей из которых было всего восемь стандартных лет, она прошла пешком вдоль строя экипажей, сверкающих золотом и морской костью, чтобы подняться на борт своей белоснежной кареты. Тотчас защёлкали длинные бичи кучеров и кортеж, сопровождаемый конными гвардейцами-архо в золочёных кирасах и шлемах с плюмажами, двинулся по проспекту Роантидов, похожему в плане на росчерк молнии и упиравшемуся прямо в Большой императорский дворец.
      Напротив Аниты в карете сидели две её давние подруги, Миа и Ферли, обе сияющие от восторга и удовольствия. Их мужья скакали рядом на белоснежных скакунах. Точно такая же картина наблюдалась ещё возле семнадцати карет. Возлюбленные её дочерей скакали рядом с каретами своих принцесс переодевшись в мундиры кирасир. Может быть для какого-нибудь стороннего наблюдателя было весьма затруднительно выделить среди кирасир возлюбленных принцесс, но только не для коренных жителей Роанта. Уж они-то не только знали их всех в лицо, но и давно расшифровали все их тайные знаки. Так если все кирасиры надевали на руки белые замшевые перчатки, то у любовников принцесс они были под цвет их платьев. К тому же они повязывали ещё и шейные платки в цвета шлейфов их платьев, не говоря уже о том, что скакали вплотную к их каретам и весело беседовали со своими прекрасными возлюбленными.