Сочинские рассказы

Алекс Экслер

Сочинские рассказы

Как я познакомился с аборигеном Серегой

Гулял я как-то со своим сочинским приятелем Вовкой по Лазаревке (поселок в Сочи), и что-то нас принесло к баскетбольной площадке. Оба мы не были фанатами баскетбола, но почему-то любили смотреть на женские матчи. Чем-то нас это зрелище привлекало и наводило на философские мысли. Однако в этот день на площадке играли пацаны. Для нас подобное зрелище не было интересным и познавательным, поэтому я только хотел предложить отправиться на набережную, чтобы вкусить духовной пищи в виде шашлыка с вином, как вдруг увидел на площадке очень интересную фигуру. Во всех смыслах интересную. Среди молодняка с легкостью пантеры носился почти двухметровый атлет, пышущий таким здоровьем, что его об дорогу дня за два убить было невозможно.

Надо сказать, что лазаревские ребята – сами далеко не хлюпики, но с этим гигантом они и совместными усилиями двух конкурирующих команд не справлялись. Тому было просто наплевать, в чью корзину закидывать мячи. Он порхал по площадке, сшибая и своих, и чужих, как кегли, подлетал к баскетбольному щиту, немного наклонялся и аккуратно клал мячик в корзину.

– Серега развлекается, – благоговейно сказал Вовка. – Ишь, как носится! Здоровье из него так и прет.

– А кто это? – заинтересовался я.

– Бизнесмен местный. Очень умный мужик, – отрекомендовал его Вовка. – Ты не смотри, что он такой длинный. Мозга у него работает – дай Бог каждому. Хочешь, познакомлю?

– Давай, конечно, – согласился я. – Всегда рад познакомиться с интересным человеком.

– Сейчас, – сказал Вовка и взревел со страшной силой: – Серега! Серега! Ком цу мир, мин херц! Дело есть!

Гигант на площадке был явно увлечен спортивной борьбой, но призыв Вовки очень хорошо услышал, потому что так резко остановился, что об него, как о волнорез, разбилось с десяток игроков.

– Ша, мужики, отыгрались, – сказал он пацанам внушительным голосом, надел майку и подошел к нам.

– Знакомься, Серег, это Алексей из Москвы, – представил меня Вован.

– Сам вижу, что из Москвы, – сказал Серега. – По дохлому виду. Зачем к нам приехал? Отдыхаешь?

– Все больше работаю, – вежливо сказал я. – Люблю, понимаешь, работать на природе.

– А чего, сторожем где-то здесь устроился? – спросил Серега.

– Да я, понимаете ли, – засмущался я, – компьютерщик и этот, как его, писатель. Типа про заек. Работаю на компьютере и скидываю это все в Интернет. Вот мне и наплевать, где сидеть: в Москве или здесь.

Серега посмотрел на меня с явным интересом. Компьютерщиков в Сочи явно уважали. Считали, конечно, ненормальными, но уважали – факт.

– Так тебе, Лех, надо здоровье здесь поправлять, – сказал Серега. – Чего просто так сидеть и облучаться своим компьютером? Пользуйся случаем. Я тебе сейчас свою методу расскажу. Вот смотри: утром встаешь, делаешь пробежку на море. Там плаваешь минут двадцать, потом прибегаешь обратно и засаживаешь полулитровую банку с медом и маточным молочком. Еще этим молочком очень хорошо растереться. Вот тогда и будешь такой же, как я.

– Я, Серег, с удовольствием, хотя такой же, как ты, не буду даже в том случае, если с месяц провишу на турнике. Ростом я не вышел.

– Рост – не главное, – веско сказал Серега. – Здоровье – вот что главное. И мозги. Кстати, Вован, – обратился он к моему приятелю, – мы пить сегодня будем вечерком? А то здоровье так и прет. Надо чем-то скомпенсировать, чтобы организм пополам не разорвало.

– Это мысль, – обрадовался Вовка. – Лех, пойдешь с нами?

– Да я, ребят, только-только приехал, – опять засмущался я. – Дайте недельку продышаться и отдохнуть, а потом я с вами – в любой момент.

– Леха! Ты не бойся, – решительно заявил Серега. – Я тебя за три дня живо на ноги поставлю. Литр будешь выпивать и не заметишь. Побежишь завтра со мной с утра на процедуры? Я тебе всю технологию живо растолкую.

– Конечно, побегу, – обрадовался я. – Во сколько?

– В 7 утра буду ждать тебя у дверей гостиницы, – твердо сказал Серега. – Договорились? А с тобой, Вован, мы в 20.00 встречаемся, сам знаешь где.

Утром я поднялся в пять часов, немного поработал на компьютере, а через пару часов надел плавки и спустился вниз.

У входа в гостиницу спал Серега. Нет, вы не подумайте, что он валялся там на асфальте. Просто спал. На капоте чьей-то машины, одетый в рубашку и брюки. Я его осторожно растолкал, Серега посмотрел на меня мутным взглядом и сказал:

– Ты чего?

– Дык, это, Серег, мы же еще со вчерашнего дня договорились утром здоровье поправлять.

– Здоровье поправлять? – в глазах Сереги появилось осмысленное выражение. – Это непременно. Обязательно надо здоровье поправить, а то этот Вован – зараза – сбежал вчера часов в 12, оставив меня совсем одного. А мне одному – скучно, вот и пришлось куролесить до утра. Побежали на берег.

И мы побежали. Точнее, Серега брел сомнамбулическим шагом, но поскольку у него один шаг, как три моих, я вприпрыжку семенил рядом. Добрались до набережной. Серега уселся за столик одного из кабачков и заявил:

– Приступаем к водным процедурам!

С этими словами он потребовал самую большую кружку пива, которую только можно было найти в этом заведении. Я осторожно спросил:

– Серег, а может, сначала искупаемся?

На что он сказал, что перво-наперво необходимо навести внутренний жидкостной баланс организма, потому что без этого, дескать, можно невзначай в море и утопнуть. Ну что ж, мне спорить не приходилось. Я же сам избрал Серегу своим тренером по оздоровлению организма.

Прошло пять-шесть кружек пива. Мы болтали о том о сем. Потом Серега сделал над собой видимое усилие и спросил:

– Слушай, а я тебя откуда-то знаю?

– Здрасте! Нас же Вован вчера познакомил. Леха я! Мы же утром собирались пробежку вместе делать! – обиделся я.

– А-а-а-а-а, – радостно заорал Серега. – Так ты этот… как его… писатель-компьютерщик из Москвы! А чего молчишь? Я-то думаю, что за хрен меня с утра по кабакам таскает?

Короче, это маленькое недоразумение быстро рассеялось. Как приятно было утром ходить по набережной, заглядывать в открывающиеся кабачки и делать им первую выручку. Серега оказался весьма остроумным собеседником. Да и я ему много чего порассказал из нашей московской жизни, от чего Серега просто рыдал. Периодически мы вспоминали о собственном здоровье, после чего начинали требовать по пол-литра маточного молочка с медом. Но эти негодяи нам все время приносили пива.

Домой я заявился часов в 12 дня. Пьяный, но в плавках. На вопрос жены, откуда я заявился в таком виде и почему вообще вдруг стал пить раньше вечера, то есть двух часов дня, ответил, что занимался здоровьем и проводил это… как его… журналистское исследование различных сортов пива на побережье.

В дальнейшем мы с Серегой познакомились очень близко. Он оказался вовсе не алкаш. Просто Серега все делает по-крупному, не вынося половинчатых решений. Работает по-крупному и отдыхает по-крупному. Как он работает и какова его жизненная философия – тема для отдельного разговора, который состоится в следующих выпусках. А теперь, пардон, мне надо отправиться поспать после двадцати кружек пива с утра. Все эти журналистские расследования – чертовски утомительная штука.

Серега и его взгляд на бизнес

Разумеется, знакомство с Серегой не закончилось нашей утренней пробежкой по двадцати кружкам с пивом. Пару дней, впрочем, я его не видел, так как был занят своей писаниной, поэтому не выходил из номера, наслаждаясь морским прокуренным воздухом прямо в помещении. Но на третий день утром, закончив последнюю статью, решил выползти покататься по окрестностям, пригласив с собой жену.

Та обрадовалась, что мы, наконец-то, погуляем, но я поспешил заявить, что гулять намерен только сидя в машине, так как у меня от трехдневного сиденья за компьютером ноги уже отнялись, как у легендарного Илюнчика Муромца. Но жена твердо заявила, что намерена гулять только пешком. Думаете, меня это поставило в тупик? Ничего подобного. Компромисс был найден в течение двух минут. Жена пошла тихонько по тротуару, рядом медленно ехал на машине я, держа жену за руку.

Мы так погуляли с полчасика, вызывая живейший интерес у окружающих, особенно когда прогуливались по пляжу, а потом меня отправили в сторону гор, чтобы разведать новые места для шашлыков.

Еду я себе, не торопясь, по дороге, рассматриваю горы и улыбаюсь встречным гаишникам, как вдруг вижу – прямо в лоб мне на страшной скорости несется BMW. А мозг, между прочим, сильно ослаблен компьютером и реакция – просто никакая. Я успел подумать, что хорошо бы резко открыть дверь и упасть в канаву, но сделать ничего не успел, кроме как дать по тормозам. BMW на дикой скорости подлетела ко мне, тормознула так, что содрала метров пять асфальта и остановилась в двух сантиметрах от капота моей «субары».

Из машины вылетел улыбающийся Серега и заорал:

– Леха! Здорово! То-то я смотрю – что за хрен по дороге пылит!

– А… Это… Вот… Тут я… Это… Пылю, понимаешь, – выдавил из себя я, мучительно раздумывая, не завалялся ли где-нибудь в кармане валидол.

– Видал, как я близко затормозил? – похвастался Серега. – Здесь только я так умею. Ну и Тофик. Только он на прошлой неделе забыл, что машину поменял с «Форда» на «Вольво», поэтому ровно на три сантиметра капота не рассчитал. Впрочем, говорят, обе машины недели через две будут как новенькие.

– Понял, – сказал я слабым голосом. – А если бы я на велосипеде ехал, ты бы меня так же приветствовал?

– А то! – обиделся Серега. – Я друзьям всегда готов свое расположение высказать. У нас здесь, знаешь, не принято проезжать мимо и просто сухо кивнуть головой. Здесь тебе, Леха, не Москва.

В этот момент вдали показался огромный КамАЗ, груженный щебенкой. Он несся по направлению к нам с огромной скоростью, и я обратил Серегино внимание на то, что мы своими машинами перегородили всю дорогу.

– А, – махнул рукой Серега. – Не трамвай. Объедет. Что мы теперь с тобой – должны все бросить и машины оттаскивать?

КамАЗ между тем стремительно приближался и вдруг врубил свой кошмарный гудок, от которого у меня уши свернулись в трубочку. Серега заулыбался и помахал КамАЗу рукой.

– Это Васек, – сообщил он. – Хороший парень, хоть и придурок полный.

Мне между тем было очень интересно, что станет делать водитель КамАЗа. Справа от нас была канава, с которой даже такая большая машина не справится. Слева от дороги шла глухая стена какого-то производства. По моим расчетам свободного места между Серегиной BMW и стеной даже для легковушки не сильно бы хватило.

КамАЗ, впрочем, долго не раздумывал. Продолжая гудеть, он лихо промчался между стеной и Серегиной машиной, даже не сбросив скорость. Только стену процарапал своим бортом и у BMW прижал зеркало к двери.

– Джигит, – восхищенно сказал Серега. – Видал, какой миллиметраж?

– Круто, – согласился я. – А если бы он тебе машину помял?

Лицо Сереги сразу приобрело какое-то хищное выражение.

– Не помял бы, – сказал он спокойно. – Васек знает, что я бы ему тогда этот КамАЗ на уши натянул. Ему проще было весь забор снести, чем мою тачку тронуть.

– Ладно, – сказал я. – А ты чего тут делаешь?

– На производство еду, – ответил Серега. – У меня совместное российско-турецкое предприятие. Вон, видишь, ангар здоровый стоит, а над ним флаги висят? Это производство и есть. С российской стороны – я, с турецкой – пятьдесят турков-рабочих.

– И как они? Хорошо пашут?

– Не то слово, – с гордостью сказал Серега. – Не пьют, не курят и почти не спят. Не работники – золото! Одно только плохо, – тут на его лице появилось выражение озабоченности. – Чай пьют по десять раз в день. Пока чая им не дашь, ни за что работать не будут. Вот такие принципиальные, – и он тяжело вздохнул.

– Ну, Серег, ты еще скажи, что на этом чае разорился, – развеселился я.

– Разорился не разорился, а денег это все стоит. Их же еще кормить надо, – пожаловался Серега, и на его лице появилось выражение какой-то детской обиды. – Я бы не кормил, но они без еды плохо работают, – и он посмотрел на меня с горестным выражением на лице.

– Серег, – осторожно сказал я. – А может, тебе турков каких-то бракованных прислали? Может быть, есть экземпляры, которые перед отъездом на весь месяц подкожные жиры запасают, а потом пашут без всякой дозаправки?

– Вот ты все шутишь, – сказал Серега, – а я этот вопрос выяснял. Все равно кормить приходится.

Тут он внезапно повеселел.

– Хорошо еще, что свинину они не едят. А другого мяса у нас тут нету. А все остальное – вообще не вопрос! Я им завел рядом с ангаром огород, так они после работы там пашут и пропалывают. Ты же знаешь, какой у нас тут климат: по десять урожаев за год собрать можно.

– Так они только своим огородом и питаются? – обалдел я.

– Если бы, – сказал Серега и опять тяжело вздохнул. – Хлеб им приходится покупать. Они без хлеба тоже есть не хотят. Вот привередливые. Впрочем, – Серега опять развеселился, – я им уже в Турции мини-хлебопекарню заказал. Будут во внерабочее время хлеб себе печь. Ну и на продажу, конечно. Все должно в дело идти.

– Да, Серег, – оценил я. – Я смотрю, у тебя тут дело поставлено, как часы.

– А то, – горделиво сказал Серега. – У меня все продумано. И теория есть во всем. Ты мой офис видел?

– Нет еще.

– Это ничего! Я тебя туда как-нибудь на экскурсию свожу. Вот ты, Вован рассказывал, тоже работал начальником каких-то отделов.

– Ага.

– Как ты народ к себе набирал? По каким критериям?

– Ну, – замялся я, – это на глаз. Тесты всякие даю, собеседование провожу.

– «Тесты всякие провожу, собеседования даю», – передразнил Серега. – Лапоть ты, Леха, московский! Хоть и не дурак. Просто голова у тебя загазована и компьютером переоблученная. Народ надо подбирать очень просто! Вот у меня – никаких тестов и собеседований. Как только человек приходит на работу устраиваться, я сразу вижу – возьму его или не возьму.

– Это по какому критерию? – заинтересовался я. – По роже, что ли?

– Сам ты по роже, – обиделся Серега. – Критерий один – рост. Выше метр семьдесят никого не беру.

Я внимательно посмотрел на Серегину двухметровую фигуру, но предусмотрительно промолчал.

– А ты на меня не смотри, – сказал Серега, ничуть не обидевшись. – Я – начальник. Мне можно. Мозги и у длинных варят. Стратегия там всякая, тактика. И исполнители самые лучшие – низенькие. Знаешь, какие они шустрые. Вон, у меня заместитель – Рафик. Ростом – с сидящую собаку. А работает, как зверь. Только хулиганит много, – Серега опять загрустил. – Представляешь, вчера трахнул клиентку прямо на моем столе! Ну не негодяй?

– Конечно, негодяй, – согласился я.

– Во-во, – сказал Серега. – Я ему сразу так и сказал, мол, Рафик, какого черта ты на столе начальника подобными непотребствами занимаешься и все бумаги измял? У тебя что – своего стола нет? Если узкий – купим пошире, а на моем столе – не сметь!

– Да уж, – сказал я. – За всеми глаз да глаз нужен.

– Ага, – согласился Серега. – Без воспитательной работы – никак. Ладно, Лех, заговорился я с тобой, а мне пора турков чаем поить. Я, кстати, тоже с ними пристрастился чай пить. И знаешь, – похвастался он, – я как Суворов. Никакой поблажки командованию. С турками пью тот же чай, что и им покупаю. Правда, – поспешил добавить он, – в офисе у меня, конечно, нормальная пачка лежит.

– Мудро, – похвалил я. – Ну ладно. Поеду я место для шашлыка искать, а ты своим туркам привет передавай.

– Ага, – сказал Серега. – Я позже освобожусь и тебя в гору свожу к трехсотлетнему дубу. Там знаешь, как душой отдыхаешь? Поедешь?

– Конечно, поеду, – ответил я.

– Ты не думай, – сказал Серега, – мы можем там даже и не пить, – и посмотрел на меня с тревожным выражением лица.

– А почему бы и не выпить на природе? – спросил я.

– Действительно, – сказал Серега, сразу успокоившись. – Нужно уметь гармонично отдыхать. Ладно, шуруй, я тебе позвоню вечерком. Договорились?

– Договорились.

– Счастливо.

– Пока.

Отдых на юге – дело тонкое

Хорошо здесь, в Сочи. Точнее, в поселке Лазаревское. Чистое море, шикарный воздух, отличная погода – чего еще надо московскому человеку?

Есть только две беды:

1) непрерывно хочется курить, потому что на таком шикарном воздухе продымленный московский организм требует постоянной шлакокомпенсации;

2) алкоголь не берет ни в какую. Вероятно, из-за морского воздуха. Только сплошной перевод денег получается. Вот в Москве, к примеру, бабахнешь 200–300 граммов вискаря и сразу хорошо-то как! Очертания предметов становятся четкими, собственные произведения начинают нравиться и вызывают дикий смех, даже лица политиков в телевизоре выглядят чуть-чуть осмысленными. А здесь – даже и пытаться не стоит. Пей не пей – все едино. Впрочем, зачем тут пить? Предметы и так четкие (потому что высыпаешься на такой природе часов за пять-шесть вполне спокойно), телевизор вообще ничего не показывает, потому что я его уже второй год забываю к розетке подключить, а свои произведения читать просто некогда, да и надоело.

Вот, к примеру, посидели мы вчера вечерком с местным аборигеном Серегой. Он притащил литровую бутыль вискаря и заявил, что сегодня много пить не будем, потому что ему завтра с утра уезжать на три дня. А я – что? Я как солдат. Сказали, что много пить не будем, ну и не пили. Уговорили эту бутыль и просто на посошок взяли еще граммов двести. Что такое двести граммов в нынешних условиях? Ничего! Только в графинчике стенки мокрые. Тихо и культурно посидели за разговорами. Аккуратно поиграли на бильярде. Вот только скучно нам было просто шары гонять, поэтому изобрели новую игру: бильярдные городки. Записывайте правила. Шарики ставятся треугольником, как и полагается, берете кий, отходите метра на три к бару, там быстро выпиваете очередной дринк, чтобы глаз четче видел, потом швыряете кий в шарики, стараясь максимальное их количество вывалить на пол. А? Шикарную игру придумали.

На все дается десять попыток. Не больше. Потому что глаз потом замыливается и уже по столу не попадаешь. Я, к примеру, на одиннадцатой попытке разбил лампу под потолком. Мне весь ресторан аплодировал, потому что лампа висит на высоте метров семи и заключена в стальную оболочку. А Серега вообще почему-то ориентацию в пространстве потерял и запустил кий не в бильярд, а в бармена. Кстати, бармен – настоящий профессионал. Вот что бы вы сделали, если увидели летящий прямо в лицо увесистый кий? Пригнулись, как пить дать. А бармен даже не шелохнулся. Потому что ему отступать нельзя. Позади – полная материальная ответственность. Он только вскрикнул, как раненая птица. Какое-то слово неприличное. Или двадцать-тридцать неприличных слов. Я плохо расслышал, потому что музыка громко играла.

Видно, Серега чем-то его обидел, потому что бармен перепрыгнул через стойку и стал с миксером в руке бегать по ресторану за Серегой. Тот, кстати, не растерялся и стал носиться между столиками, периодически беря заложников и грозя перерезать им горло солонкой. Думаете, я взял и оставил друга в таком сложном положении? Ничего подобного! Стратегия, тактика и блистательный отвлекающий маневр – вот мой девиз. Я резко перепрыгнул за стойку бара и стал быстро-быстро отхлебывать из всех бутылок. Бармен как увидел, что от меня материального ущерба даже больше, чем от кия, так сразу бросился спасать остатки алкоголя.

Увидев несущегося ко мне бармена, я попытался ловким прыжком перемахнуть через стойку, но тело не очень послушалось, поэтому я упал на маленький холодильник и сильно ушиб себе ухо. Все-таки он такой грубый, этот бармен. Орал, как полоумный. Требовал заплатить за все, что я выпил. А я что – был против? Я же друга спасал. Мне для друга ничего не жалко. «Куантро» пил – помню. А все остальное – это просто отвлекающий маневр. А у них в меню нет цен на отвлекающие маневры. Я ему так прямо и сказал. А он меня так грубо вытолкал из-за стойки, как последний негодяй. Серега как увидел, что друга обижают, так хотел бильярдом в бар запустить, но не осилил и просто свернул его набок.

И опять нам не дали спокойно отдохнуть. Официанты как забегали, как заорали, мы с Серегой метались по всему ресторану, как две загнанные крысы какие-то. Хорошо они относятся к посетителям! Больше в жизни туда не пойдем. Но мы-то были трезвые! Мы же решили сегодня не пить много. Поэтому быстро спрятались за какой-то железной стойкой, чтобы нас не нашли. Я забыл сказать, что ресторан – под крышей на открытом воздухе, а рядом с ним – бассейн. И так хорошо спрятались: я стою – Серегу не вижу, он стоит – меня не видит. Только перестукиваемся по железке азбукой Морзе, чтобы разговорами не выдать местоположение. Я ему стучу: «Серега! Как дела? Как там на горизонте?» А он в ответ: «Агрвшлм, щшвлды калдум». Потом оказалось, что он временно азбуку забыл по причине расстроенного состояния.

Но случилось так, что место мы выбрали не очень удачное. Стойка в ширину, как утром выяснилось, 10 сантиметров. А у Сереги одна ладонь в ширину десять сантиметров. Так что нас быстро обнаружила официантка, которая стала орать, чтобы мы не смели обижать бармена и поставили на место бильярд. А мы – что? Мы – ребята мирные. Серега сразу заявил, что готов забыть случившийся инцидент. А я подошел к бармену и предложил поцеловаться в знак примирения. Ну и поцеловал. А чего? Дружба и мирные взаимоотношения превыше личных обид. Только это оказался не бармен, а официантка, которая ударила меня подносом по голове. Вот это она зря сделала, потому что на подносе стояла тарелка с салатом из крабов. В ресторане все как захохотали, негодяи. А мне, между прочим, обидно. Даже Серега так смеялся, что на рояль упал. Кстати, рояль выдержал. Только одна ножка подломилась, но Серега сразу сказал, что готов уплатить моральную компенсацию роялю, сыграв на нем «Маленькую ночную серенаду» Моцарта. Он, кстати, парень очень музыкальный. Так вдохновенно исполнял, я чуть не заплакал. Только крышку с клавиатуры он зря не поднял. Не тот эффект получился, поэтому официанты и не оценили.

А вот я себя не очень хорошо чувствовал, стоя на всеобщем обозрении с салатом на голове. У меня, между прочим, прическа и так приличная, без всякого салата. Серега сказал, что надо бы мне отмыться, а то я, дескать, своим внешним видом привлекаю к нам обоим внимание, чего ему совсем не хотелось. Пошли мы к бассейну мыться. Потом все долго спрашивали, с какой стати Серега официантку в бассейн толкнул. Люди! Опомнитесь! Я же все видел! Ничего он ее не толкал. Просто хотел помочь поднос донести. Но наступил на шнурки от резиновых шлепанец, поэтому вместе с ней в бассейн и упал. И я благородство проявил. Как увидел, что официантка может потонуть, так сразу в бассейн и прыгнул, чтобы ее спасти. А чего эта толстая тетка прямо под бортом плавала – откуда мне знать? И вовсе я ее не утопил. Она по определению – непотопляемая. А орала-то, орала! Откуда к ним такие неинтеллигентные люди приезжают?

Главное, что странно! Мы еще посидеть хотели, обсохнуть, выпить что-нибудь против простуды. А нас вот так сразу вытолкали взашей. Это нас-то! Постоянных клиентов. И так грубо вытолкали, не обращая даже внимания на то, что мы были готовы предать инцидент забвению. Я Сереге сказал, что хватит гулять на сегодня, потому что мы решили не расслабляться. Серега со мной согласился и сказал, что в следующий раз нормально гульнем. Мы с ним только решили на ночь пройтись по набережной, чтобы немного развеяться перед сном. И к чести нашей сказать, ни в одном кабаке больше одной-двух рюмок не пили. Потому что не действует на нас алкоголь. Воздух тут такой.

И гостиницу я нашел часа за два-три, что лишний раз доказывает – был трезв, как стеклышко. Минут пятнадцать колотил ногой в дверь, потом оттуда высунулась заспанная рожа и спросила, чем меня интересует баня в 4 часа утра? Во дурак этот сторож, пьяная рожа! Надо же до такого допиться, что гостиницу с баней перепутать. Негодяй он, я вам точно говорю. Ну и ладно. Я с такими хамами разговаривать не привык, поэтому пошел на пляж и решил поспать на природе. Потому что воздух здесь – изумительный.

Ужин в черкесском ауле

Я уже рассказывал о Сереге, который вечно меня втягивает в самые разнообразные приключения. И это меня-то, сугубо тихого и домашнего человека, можно даже сказать – компьютерного червя. Похоже, что Серега разбудил во мне давно и тихо дремавшего гуляку, который теперь почти каждый вечер просится наружу. Ибо чем еще объяснить мои странные поступки, которые раньше были мне вовсе не свойственны?

Вот вчера, спрашивается, кто меня заставил наполнить водяной пистолет и пуляться в официанток? Конечно, мне нравилось, как у них белые кофточки намокают и становятся прозрачными, но раньше я себе ничего подобного не позволял.

Ладно, не будем о грустном. Тем более что в эти выходные мы буянили уже не в ресторане, а в черкесском ауле. Это было весьма интересно, поэтому рассказываю все по порядку.

В пятницу вечером мы тихо сидели в кабачке на берегу и задумчиво кидались кружками с пивом, стараясь угодить в официанта. Но не подумайте ничего плохого! Мы вовсе не буянили, а просто пытались привлечь его внимание к тому вопиющему факту, что пиво было теплым. Серега мне уже признавался, что может простить человечеству любую низость, но только не теплое пиво.

Потом пришел хозяин кабака – негодяй огромных размеров, который с помощью бейсбольной биты вежливо попросил нас удалиться. Вот наивный! Можно подумать, что Серегу можно испугать какой-то бейсбольной битой! Да и меня за его спиной! Так что мы вовсе не испугались, а ушли оттуда только по причине внутренней интеллигентности и благородства.

Сели на пляже, потягивая в знак протеста жуткое местное вино, как вдруг Серега заявил, что хватит нам делать честь местным кабакам своими посещениями и что пора уже выползать на природу, чтобы пообщаться с аборигенами, которые мастера по части приема гостей и уж намного вежливее, чем вся эта публика в кабаках.

Лично я был готов к любым вылазкам на природу, если меня туда, конечно, повезут на машине и не заставят ходить пешком, поэтому Серега достал сотовый и стал кому-то звонить.

– Але, Айдамир! – сказал Серега в трубку. – Давненько ты меня на своего тушеного ягненка не приглашал. Где твое хваленое кавказское гостеприимство? Растерял в пылу борьбы? А с кем борешься? С местной администрацией? Она тебе не дает построить маленький домик на берегу? А у тебя же есть два или три маленьких домика. Что? Три хорошо, но четыре – лучше? Логично. Да помогу, конечно. Ты же знаешь, я всем помогаю. Давай, готовь своего ягненка, мы это дело на природе и обкашляем. Я тебе еще одного хорошего человека привезу. Писатель и журналист из Москвы. Да нет, не двое их. Он один в двух лицах. Я его попрошу, он такую статью накатает про твои нищенские условия жизни, что администрация будет неделю рыдать и валяться у тебя в коленях, чтобы ты взял участок и построился. Точно тебе говорю. Парень – золотое перо. В смысле – золотой компьютер. Да нет, Айдамир, что-то ты сегодня не въезжаешь! Не надо ему никакого золота. Просто встретишь человека, примешь его со свойственным тебе размахом, покажешь свое хозяйство, чтобы было о чем писать, и все дела. Когда? Ну давай прямо завтра-послезавтра. В смысле, что в субботу начнем, а к утру понедельника надо будет закончить. И у меня работа, и у него. Лехе вообще к 11 утра понедельника в Интернет надо – на ковер к начальнику. Да нет, Айдамир, его начальника с нами не будет. Он в Москве сидит. И к понедельнику он сюда не прилетит. У них ковер в Интернете. Ну в этой, сетке междугородной. Да не секте, а сетке. Блин, Айдамир, ну что ты меня грузишь по сотовому! Готовь, давай, встречу, а мы тебе завтра все растолкуем.

– Понял, Леха? – сказал Серега, закрывая телефон. – На выходные отправляемся к черкесам в аул, кушать тушеного ягненка. Это такое блюдо, что главное – голову свою не проглотить, а не только язык. Заодно тебе, как журналисту, будет интересно посмотреть на всякие кавказские традиции.

– Ага, – сказал я. – Знаю. Дети гор и все такое прочее. Дикий народ. Сидят себе в ауле и разговаривают с тобой по сотовому телефону.

– Сам ты дикий народ, – обиделся Серега. – У Айдамира – высшее образование, между прочим. И четыре иномарки. Вот у тебя – сколько машин?

– Две, – ответил я. – «шестерку» я не считаю.

– Вот то-то, – сказал Серега. – Только ты не вздумай на встрече гонор напускать. Они этого очень не любят.

– Зарежут? – с надеждой спросил я.

– Зарезать не зарежут, а вот ягненка могут и лишить, – сурово ответил Серега. – А это такое блюдо, что лучше бы зарезали.

– Ладно, – говорю. – Ты меня совсем заинтриговал. Завтра не буду ни завтракать, ни обедать. Во сколько отправляемся?

– Часа в три и поедем. Ты с утра вспахивай свои интернеты, у меня будут кое-какие дела в конторе, а в три мы с Айдамиром за тобой заедем. Там в горы ехать – час, не меньше.

– Надеюсь, не на «Запорожце», – поинтересовался я. – Я в горы на «Запорожцах» ездить не люблю.

– На велосипеде, – сказал Серега. – Откуда у бедного черкеса из аула «Запорожец»? И вообще, Леха, ты какой-то привередливый – ужас! У вас там все москвичи такие?

– Как минимум, через одного, – покаялся я.

– Во-во, – удовлетворенно сказал Серега. – Отсутствие кислорода и задымленный воздух очень плохо влияют на мозги. Я бы с тобой в жизни не связывался, если бы ты писать смешно не умел. Потому что на тебя возложена ответственная миссия: достоверно и во всей красе описать «Житие сочинского аборигена».

– Ты про себя, что ли? – осторожно спросил я.

– А про кого еще тут писать? – искренне удивился Серега. – Где ты еще такой живописный экземпляр откопаешь?

– Не спорю! – поспешил я его успокоить. – Вот только слово «житие» не очень подходит. «Житие» – это же у святых. А ты, уж прости, не святой. Вот зачем вчера стол в бассейн кинул?

– Здрасте! – возмутился Серега. – Ты же видел, что стол был грязный!

– Так позвал бы официанта с тряпкой, чтобы он его протер.

– А то я его не звал! Орал двадцать раз.

– Серег! Официант, какой бы он ни был негодяй, тоже человек. Когда его подзывают диким воплем: «Ты, муфлон, а ну скачи сюда мигом!», ему тоже обидно становится.

– А чего такого? Муфлон – горный козел. Величественное животное. Он гордиться должен, что его с козлом сравнили, а не с черепахой. Ты видел, сколько времени он нам салат нес? Блюдо уже остыть успело!

– Серег, – ласково сказал я. – Салат и подается холодный.

– Леха! – угрожающе сказал Серега. – Ты мне заканчивай нотации читать, как с персоналом обращаться. Я тут не первый год живу. Это вы в Москве своей сюсюкать привыкли. Дескать, «будьте добры», «не будете ли вы так, пожалуйста, любезны, сударь, принести мне через часок-другой немножечко чего-нибудь покушать»… Вот они вам на голову и сели. А я тут пальцем щелкну, через две минуты все вокруг танцуют. Потому что знают, что я страшен в гневе.

– Эй, ты, дубина! – внезапно взвыл Серега в сторону кабачка на набережной. – Не видишь, что у нас вино закончилось? Ну-ка, мухой сюда еще бутылку! И под задницу что-нибудь постелить, а то мы уже все придатки с журналистом простудили!

Самое интересное, что через минуту нам действительно принесли еще бутылку вина и какую-то дерюжку.

– Видал? – довольно сказал Серега. – Попробовал бы ты попросить.

– Да уж, – согласился я. – Мне в этом плане с тобой тягаться – не с руки.

– Вот так вот, – успокоился Серега. – Так что, заканчивай свои морали. Твое дело – правдиво отражать действительность в моем лице.

– Слушаюсь, господин вахмистр! – сказал я.

– Вольно, – сказал Серега. – Ладно, давай по-быстрому эту бутылку раздавим и на бочок. Точнее, ты на бочок, а мне еще надо к одной местной аборигенке заглянуть. Я сейчас изучаю местные нацменьшинства.

– Со стороны генной инженерии? – поинтересовался я.

Серега опять насупился и посмотрел на меня.

– С какой, говоришь, стороны? Опять умничаешь?

– Имеется в виду, – заторопился я, – что ты улучшаешь местную породу.

– Ясный пень, – сказал Серега. – У меня гены – хоть куда. Целое генохранилище. Алмазный фонд, можно сказать. Ладно, разбегаемся. Завтра в 15 ноль-ноль мы у тебя.

На следующий день я встал рано и засел за работу. Вот только желудок немного подводило от голода, потому что я готовил себя к ягненку и не позавтракал. Работалось на голодный желудок хорошо, поэтому очнулся я только после того, как в три часа дня снизу возмущенно загудел гудок. Собраться было делом двух минут, ибо что нужно мужчине средних лет для легкой вылазки в горы? Сущая ерунда: фотоаппарат, запасные пленки, таблетки, пластырь, свитер на случай вечерней прохлады, плавки для варианта дневной жары, ноутбук, если будет скучно, пара книжек с анекдотами, если будет весело, блокнот с ручкой, чтобы зарисовать невыносимые условия жизни Айдамира, бутыль виски на случай укуса змеи (это здесь такое народное средство), духовой пистолет против коршунов, удочка для ловли рыбы и бутыль с текилой, чтобы идти в гости не с пустыми руками. Вот и все. Я сложил это добро в огромную сумку и спустился вниз.

Перед входом в гостиницу стоял здоровенный джип «Гранд Чероки», принадлежавший бедному овцеводу Айдамиру, откуда, при виде меня, немедленно выскочили сам овцевод и Серега, который сразу стал нас знакомить. Айдамир долго и вдумчиво меня осматривал, видимо, пытаясь понять: сможет ли этот человек достойно описать его жилищные проблемы так, чтобы администрация рыдала несколько дней. Осмотром он, вероятно, остался доволен, потому что предложил сесть на сиденье рядом с водителем. Серегу загнали на заднее сиденье, от чего он сначала надулся, но потом открыл окно, стал громко приветствовать всех проходящих мимо девушек и как-то сразу развеселился.

По горам мы ехали довольно долго. Минут сорок. Это притом, что Айдамир гнал так, как будто готовился к «Формуле-1». Горная дорога – очень красивая. Справа – гора, слева – обрыв, где далеко внизу видны всякие деревья и горная речка. Где-то посередине пути мы сделали «зеленую остановку», я вышел из машины и подошел к обрыву, чтобы полюбоваться открывающимся видом. Серега встал рядом со мной, немного помолчал, а потом тихо сказал:

– Любуйся, Леха, любуйся. Когда-нибудь это все будет твоим! – и с этими словами захохотал так, что я чуть не свалился с обрыва.

В дороге было одно забавное происшествие. На особенно узком участке нам навстречу внезапно попался КамАЗ, груженный щебенкой. Водитель КамАЗа и Айдамир вышли из машин и долго обсуждали сложившееся положение, прибегая при этом к очень редким и экзотическим выражениям. Суть беседы, насколько я понял, заключалась в том, что кто-то из них должен был ехать задом до участка, на котором можно было бы разъехаться. Водитель КамАЗа считал, что, по логике вещей, это должен сделать Айдамир, а тот был уверен, что джигит не может при гостях повернуть назад из-за какого-то паршивого КамАЗа. Пока они спорили, мы с Серегой выпили немного пива, потом еще немного пива, потом целую упаковку, а потом решили, что хорошо бы пострелять по бутылкам, раз у джигитов так затянулся спор. Мы взяли мой пистолет и вышли из машины. Но тут водитель КамАЗа поспешил заверить Айдамира, что его доводы показались ему убедительными, особенно принимая во внимание двух гостей с пистолетом, после чего сел в машину и запылил задом по дороге.

Оставшаяся часть пути прошла очень весело, потому что мы с Серегой как-то взбодрились после пива и развлекали Айдамира песнями и плясками в нашем собственном исполнении, а тот аккомпанировал гудком своего «Чероки», который по звуку сильно напоминал пароходную сирену.

Дорога кончилась как-то внезапно, и джип остановился прямо перед горной речкой. Айдамир сказал, что дальше машина не проедет, поэтому нам необходимо взять припасы и форсировать водную преграду через подвесной мостик.

– Правда, – сказал Айдамир, – мостик не очень хороший. Ну, вы сами все увидите.

Нам с Серегой почему-то взгрустнулось, потому что тащиться с нашими припасами по жаре через подвесной мостик, да еще и после десятка бутылочек пива как-то не очень хотелось, но делать было нечего, так как Айдамир и слышать не хотел о переправе через речку на своем джипе.

С мостиком нас не обманули. Мало того, что он был подвесной, поэтому раскачивался, как березка в бурю, но у него еще из положенных любому порядочному мосту поперечных деревяшек присутствовала максимум половина. Я себя сразу почувствовал Индианой Джонсом, чему вовсе не обрадовался. Серега бодро сказал:

– Чего, Леха, застремался? Привыкай, брат, к дикой природе. Это тебе не по метро шастать, – и с этими словами провалился ногой в дырку, выронив в горную речку одну из сумок.

Надо было видеть Серегино лицо, полное совершенно невероятной муки и какой-то детской обиды.

– Если там была водка, – шепотом сказал он, – я это себе никогда не прощу! Слышишь, Леха, никогда!

– Серег, – попытался я его утешить. – Ты погоди волноваться. Может, там просто какая-нибудь дрянь была типа моего фотоаппарата или компьютера. Не паникуй раньше времени. Сейчас до того берега доползем и все выясним.

Серега в ответ пробурчал, что, мол, не надо его утешать, потому что он готов ко всему. Между тем остро встал вопрос – как нам продвигаться по этому чертовому мостику. Даже там, где еще оставались доски, ступать было небезопасно, потому что эти дощечки могли проломиться в любой момент. И мы с Серегой приняли единственно верное решение: легли на пузо и аккуратно поползли к другому концу моста, волоча за собой поклажу. Так мы ползли минут десять, как вдруг мимо нас легкой походкой прошагала черкесская девушка. Она с интересом посмотрела на двух мужиков, которые на брюхе ползли по мосту, фыркнула и мгновенно исчезла в голубой дали.

– Вот это да! – сказал Серега. – Лех, а тебе не кажется, что мы попали в несколько глупое положение?

– Наплюй слюнями, – ответил я ему. – Чего тебе эта девушка? Ты ее увидел первый и последний раз в жизни.

– Ага, – пробурчал Серега. – Между прочим, это девушка – дочка Айдамира. И она работает у меня в конторе секретаршей.

– Оба-на! – сказал я. – Может быть, она тебя не узнала?

– Это как это не узнала? – обиделся Серега. – Неужели меня можно с кем-то спутать?

– На тебя не угодишь, – ответил я. – Узнала – плохо. Не узнала – еще хуже.

Серега совсем разозлился и развил совершенно бешеную скорость передвижения, которая позволила нам через каких-то пятнадцать минут достичь края моста.

На том берегу сидел скучающий Айдамир, который зевал и одновременно жевал травинку.

– Ну, где вы ползаете? – напустился он на нас. – Я вас тут уже полчаса жду.

– А ты как сюда попал? – удивился Серега. – Мимо нас, кроме твоей дочки, никто по мосту не проходил.

– А я и не хожу по этому мосту, – ответил Айдамир. – Там же шею себе свернуть можно. Прошел вброд через речку. Она же мелкая.

– Тогда какого неприличного слова ты нас по этому безобразию отправил? – взъярился Серега.

– Так вы же были с сумками, – объяснил Айдамир. – На речке ударились бы о камень и, не дай Бог, уронили в воду ценные продукты.

– Да я и так из-за тебя сумку в речку булькнул, – заорал Серега. – Если там была водка, я тебе этого никогда не прощу!

– Правильно говоришь, что была, – согласился Айдамир. – Я эту сумку подобрал. Там было пять бутылок, но одна, кстати, чудом выжила.

– Все, Леха, – сказал Серега. – Разворачивай оглобли. Едем домой. Нас здесь не уважают.

После этого нам с Айдамиром пришлось Серегу успокаивать и уговаривать минут двадцать. Он сначала пошел на принцип, но его сразили два аргумента. Первый – то, что трезвым через этот мостик обратно пройти никак нельзя. Второй – Айдамир сказал, что водки у них – навалом. Так что четырьмя бутылками больше, четырьмя меньше, никто от этого не пострадает. В качестве последнего аргумента была открыта чудом уцелевшая бутылка, и мы дружно выпили за ее неожиданное спасение.

Увидев аул, я долго пытался представить, что меня там ждет. Также нужно было заодно решить, как себя вести, чтобы не разозлить, ненароком, вспыльчивых горцев. Перед глазами вставали жуткие картины из книг моего любимейшего Фазиля Искандера, когда, например, началась кровная вражда двух семей из-за того, что один молодой человек запел, сидя рядом со стариком, не догадавшись спросить разрешения. Меня этот факт сильно пугал, так как – что греха таить? – есть у меня одно нехорошее свойство: после водки могу неожиданно затянуть гнусавым голосом песню «Когда был Ленин маленький с курчавой головой». Лучше всего было бы совсем не пить, но в присутствии Сереги это было невозможно. Вместо этого я решил просто непрерывно спрашивать разрешения у всех присутствующих на любое свое действие. В этом случае, подумал я, может быть, меня и не зарежут, как того юношу в рассказе Искандера.

Я уже подошел к аулу, а Серега с Айдамиром тащились далеко сзади, громко обсуждая Серегину проблему по части зарплаты Айдамировой дочки. Собственно, у Сереги в этом плане никаких проблем не было, так как он считал, что дочка получает бесценный опыт, за который должен платить совсем не Серега, а Айдамир. Но Айдамира этот подход почему-то не устраивал.

Пока они там спорили, я присел на камешек, прикрыл глаза и попытался представить ждущее меня застолье. Воображение рисовало огромный стол, покрытый белоснежной скатертью, который стоит накрытый прямо на вершине горы. Вокруг стола сидят гордые, суровые люди с ястребиными профилями, которые негромко переговариваются на своем клекочущем языке, периодически бросая подозрительные взгляды на инородцев (имелись в виду мы с Серегой). Суровые люди одеты в черные бурки, вкусно пахнут овчиной и овечьим сыром. Во главе стола – древний старец, седая борода которого развевается на ветру. У меня получилась такая живописная картина, что сразу захотелось ее сфотографировать. В нее, правда, несколько не вписывался Айдамир со своим сотовым телефоном и джипом «Чероки», но Серега сам сказал, что у Айдамира высшее образование.

– Чего, Леха, размечтался? – внезапно заорал у меня над ухом Серега. – Так всего ягненка промечтаешь! Давай, двигай клешнями, а то я жрать хочу, как медведь бороться.

Наша троица гордо вступила в аул. Сразу надо сказать, что наружность этого обиталища черкесов сильно отличалась от иллюстраций к кавказским произведениям Лермонтова. Где-то стояли обычные, деревенские домики с приусадебными участками, но в некоторых местах виднелись вполне симпатичные кирпичные коттеджи. Айдамир нас провел какими-то закоулками и вывел к горной речке, на берегу которой была построена открытая летняя кафешка. Внутри нее сидели какие-то мужики.

– Вот и наши черкесы! – радостно сказал Серега. – Мужики! Здорово! Давно не виделись!

Оба-на! А где черные бурки? Где папахи? Где запах овчины, наконец? Сидящие за столом черкесы были похожи на обычных сочинских отдыхающих: шорты, майки, загорелые лица и белозубые улыбки. И по-русски они говорили несколько лучше, чем я с Серегой. Одно порадовало, что имена у них были настоящие, черкесские: Мурдин, Беслан, Руслан и Даулет. Я, как в фильме «Иван Васильевич», долго толкался среди мужиков, совал им ручку и приговаривал: «Очень приятно! Леша! Леша! Очень приятно! Счастлив познакомиться! Леша!»

– Ты им руки скоро протрешь, – недовольно сказал Серега. – Отпусти Даулета, ему надо ягненка идти готовить. Ты лучше своими руками займись.

– А что с ними? – удивился я.

– А с твоими руками разве все в порядке? – спросил Серега.

– Да вроде, – нерешительно ответил я.

– Тогда какого фига ты не наливаешь? – заорал Серега. – Мы тут уже минут пятнадцать, а все ни в одном глазу!

Черкесов тоже напугал Серегин гневный окрик, поэтому мужики засуетились, быстро выставили на стол водку, зелень, сыры, какие-то домашние колбасы и мясо. Мы вывалили наши запасы из сумок, сели за стол, и началась неспешная мужская беседа.

Ребята, вопреки ожиданиям, оказались совсем простые и общительные. По крайней мере, никакого особенно кавказского этикета за столом не наблюдалось. Пили, ели, орали, рассказывали анекдоты и вовсе не выбирали какого-то тамаду. Впрочем, Айдамир через некоторое время сказал, что скоро придет настоящий аксакал – хозяин этого кафе, который и будет тамадой.

Народ глушил водку, а я развлекался текилой. Мужики попробовали у Сереги выяснить, что это такое странное пьет приезжий журналист.

– А, – махнул рукой Серега, – это кактусовая водка. Вы на него внимания не обращайте. Москвичи все на голову немножко сдвинутые из-за плохого воздуха. У них все не как у людей.

Но черкесы на Серегины грубиянства внимания не обращали. Они вообще оказались очень приятными и деликатными людьми. Мурдин даже попросил попробовать этот диковинный напиток, набрал в рот стопочку, долго уважительно покачивал головой, чтобы не оскорбить мои чувства, а потом незаметно выплюнул текилу в траву.

Внезапно со стороны реки раздалась ария Ленского в прекрасном оперном исполнении. Я аж поперхнулся текилой, но черкесы только тихо зашептались:

– Хозяин идет. Казбек. Вот сейчас застолье и пойдет.

И тут в кафе появился очень колоритный горец. Высокий, статный, довольно пожилой и с так давно ожидаемым мною орлиным взором. Его усадили во главу стола, и Айдамир объяснил мне, что Казбек – заслуженный артист бывшего Советского Союза, в прошлом – оперный певец, а ныне – хозяин этого прелестного заведения на берегу реки. Как оказалось, эта кафешка входит в перечень туристических объектов, поэтому сюда часто наезжают туристы в поисках экзотики. Я деликатно поинтересовался, находят ли они здесь эту экзотику, которая лично от меня пока скрыта за сотовыми телефонами, джипами и шортами черкесов, но Айдамир сказал, чтобы я не гнал коней, мол, сам все увижу.

Казбек между тем быстро взял бразды правления в свои руки и живенько пересадил всех за столом в соответствии с традициями кавказского гостеприимства. Мне в результате этой перестановки досталось место по правую руку от Казбека, а Сереге – по левую. Вот это уже было хоть как-то похоже на книги Искандера. Я решил, что Айдамира, вероятно, просто задавило высшее образование, а остальные черкесы – вовсе не черкесы, а только прикидываются. Зато Казбек – настоящий черкес!

Казбек между тем потребовал, чтобы все наполнили стаканы, взял свой бокал и встал для произнесения тоста. Я немедленно встал вслед за ним.

– Лоша! А ты зачем поднялся? – недоуменно спросил Казбек.

– Я должен проявить уважение, – твердо ответил я, помня наставления Искандера.

– Вот, бараны, учитесь, – обратился Казбек к остальным. – От вас в жизни не добьешься понимания традиций, а вот приезжий человек все тонкости чувствует.

Черкесы немедленно устыдились и тоже встали.

– Итак, – сказал Казбек, – выпьем за нашего московского гостя. Его ария еще впереди, а сейчас просто поднимем бокалы за его здоровье. Лехаим!

Опять мне текила не в то горло попала. «Лехаим» из уст черкеса – это было сильно.

Вдруг из глубины садика выскочил Даулет, который со зверским выражением на лице заорал: «Шухер! Туристы едут!» Казбек сделал какой-то знак рукой, и обстановка в кафешке сразу стала напоминать боевую тревогу на подводной лодке: все быстро забегали между домом и заведением, производя какие-то странные действия, одновременно доставая из стоящих неподалеку железных коробок различные предметы непонятного назначения. Серега, впрочем, на эту кутерьму не обращал ровно никакого внимания, так как видел ее далеко не в первый раз, а я у Казбека поинтересовался, что, вообще говоря, происходит. Казбек объяснил, что сейчас кафе посетит группа туристов, поэтому необходимо показать Северный Кавказ своим экзотическим лицом. Меня спросили, не соглашусь ли я принять участие в праздничном представлении, на что я, разумеется, ответил утвердительно.

Обстановка преобразилась в мгновение ока. На всех сидящих за столом нацепили те самые, вожделенные мною, бурки с папахами, причем у Казбека все это добро было белого цвета, а у нас – черного. Казбеку еще на пояс прицепили здоровенный кинжал. На стенах кафешки шустрые ребята развешали какие-то сабли и пистолеты. Даулета вообще нарядили в странную хламиду, напоминающую шкуру муфлона, а на голову он водрузил что-то неимоверно меховое, закрывающее почти все лицо.

Картина получилась – я вас умоляю! Особенно шикарно смотрелся я в бурке, нацепленной прямо поверх моих вечерних шорт. Да и звезда Давида, сверкающая у меня на шее, создавала дополнительный колорит. Ну я – еще туда-сюда. Потому что у меня внешность вполне восточная. А вот Серега, со своим рязанским лицом, в бурке с папахой смотрелся просто изумительно. Ему еще папаху выдали размера на два больше, и она немилосердно висла на ушах.

Беслан немедленно начал жарить-парить шашлыки в мангале, который стоял рядом с кафешкой, а мы продолжали застолье.

Минут через десять появилась довольно многочисленная группа туристов, предводимая Русланом, которая робко остановилась неподалеку от кафешки и стала с интересом рассматривать наши живописные фигуры.

– Акарбышлын! – громко сказал Казбек. – Карандел кызын обургандим казамат! Кастрын ыдылган! (За точность фраз не ручаюсь, так как пишу по памяти.)

– Хозяин рад приветствовать вас в своем экзотическом заведении, – перевел Руслан. – И предлагает насладиться настоящим кавказским бараньим шашлыком с вином. Он просит прощения, что не может лично вас принять, потому что к нему сейчас пришли кунаки.

– Ага! Настоящий баран, из которого сделали этот шашлык, еще вчера посреди аула в луже хрюкал, – тихо, но отчетливо пробормотал Серега, после чего Айдамир угостил его под столом увесистым пинком.

Туристы, к счастью, ничего не услышали, а весело защебетали и стали рассаживаться за деревянные столики, которые были установлены рядом с кафешкой. Многие фотографировали наше застолье. Мы же, как и положено настоящим горцам, сурово пили водку и хмурили брови навстречу фотовспышкам.

– Алеко! – вдруг громко обратился ко мне Казбек. – Киль карбышлын силь манкин!

Как потом оказалось, Казбек просто хотел, чтобы я передал ему солонку. Но я в тот момент решил, что мне предоставляется слово. А что было делать? Назвался черкесом – полезай в аул.

– Ассаламагалейким, Казбек-джан! – начал я. – Колабельдын роменролан вина выпить! Курбимазлы афтандил why бы и не not? Быздылсын, кунаки! Акмендин! – и полез ко всем чокаться.

Казбек, сидючи на своем почетном месте, просто сиял и всячески мне подмигивал. Не обманул я, видать, ожидания тамады. Да и Серега восторженно пинал меня ногой под столом в восхищении перед новыми гранями моей находчивости, которые так внезапно сейчас засверкали.

Между тем туристы, налупившись свиного шашлыка и настоящего кавказского вина, которое Руслан наливал из огромной бутыли с надписью «Краснодарский пивзавод», как-то расслабились и вовсе не собирались уезжать. А нам, между прочим, в этих бурках с папахами было уже совсем тяжко сидеть на сочинской жаре. Впрочем, у Казбека все было отработано до тонкостей. Он сделал мимолетное движение бровями, Руслан убежал куда-то в глубь двора, а через секунду на сцену выскочил неистовый Даулет с огромной саблей на боку, который вцепился в первую попавшуюся туристку и заорал:

– Казбек! Позволь, этот женщин будет мой! Он станет сторожить овец и рожать мне детей – джигитов!

– Как ты можешь так говорить в мой дом! – закричал Казбек в ответ. – Этот девушк – мой гость! Он гость мой дом! А тебе мало тех туристок, которых ты увел к себе в аул в прошлом году? Что ты за юнош такой горячий? Уходи из мой дом, чтобы я тебя больше не видел!

– Кунаки! – обратился Казбек к нам. – Объясните этому человек, что нельзя так поступать много раз в моем дом! Ну, две-три туристки – это еще туда-сюда! Но злоупотреблять-то зачем?

Нас всех как пружина подбросила. Ведь сам Казбек попросил помощи! Я схватил пустую бутылку из-под текилы и стал угрожающе вертеть ее над головой, сразу разбив лампу на потолке. Серега схватил один из пистолетов, висящих на стене, и заявил, что сейчас проделает в Даулете столько дырок, сколько раз его фирма недоплатила в российский бюджет. Айдамир выхватил саблю у Казбека и попросил разрешить ему исполосовать этого негодяя быстрее, чем пчелы нерестятся. Короче говоря, картина была очень величественная и произвела должное впечатление на туристов, которые быстро раскланялись, заплатили, не считая денег, за шашлык и вино, вырвали из лап Даулета несчастную туристку, которая смотрела на него с обожанием и восторгом, после чего отбыли восвояси. А мы, наконец, смогли убрать с плеч эту чертову амуницию, от которой к тому же сильно пахло молью и нафталином.

Без туристов гульба пошла значительно веселее. Не надо было хмурить брови, говорить на тарабарском языке, да и Казбек отпустил вожжи тамады, поэтому все развлекались, кто как хотел. Из глубины сада показался улыбающийся Даулет, одетый в обычные майку и шорты, который заявил, что ягненок будет готов с минуты на минуту.

Через пять минут у стола появился Руслан, который привел двух мужиков и отрекомендовал их Асланом и Гамлетом.

– Гамлет, Гамлет, где твоя Офелия? – заорал в знак приветствия порядком захмелевший Серега, за что снова получил от Айдамира по ноге.

Гости между тем выглядели весьма прилично. Аслан вообще был похож на заместителя управляющего банком: молодой человек лет тридцати пяти, в брюках и рубашке от Версаче, с дорогим дипломатом в руках. Гамлет же, наоборот, представлял собой тип классического восточного человека: суровое лицо, черные сдвинутые брови и готовность разорвать на клочки каждого, кто только посмеет приблизиться к его Аслану.

Как потом оказалось, я не ошибся. Аслан действительно оказался заместителем управляющего какого-то банка из Нальчика, а Гамлет, как и предполагалось, был его шофером и одновременно телохранителем. Казбек же, судя по всему, понятия не имел, кто это такие, поэтому вежливо приветствовал вновь прибывших, посадил их на противоположный край стола, проследив, чтобы им налили выпить и положили на тарелки вдоволь закуски.

А через несколько минут Даулет начал подавать на стол ягненка. Как вам это все описать? Мощности моей клавиатуры точно не хватит, чтобы рассказать, какое это блюдо. Сначала подали бульон из барашка, приправленный какими-то травками и специями. Вкусно было настолько, что я чуть не проглотил плошку, в которой это наслаждение подавалось, хотя обычно не люблю бульоны. А потом Даулет принес огромный котел, в котором плавал тушеный ягненок. И мы стали его есть. Нет, не есть! Мы стали упиваться и наслаждаться! Все даже забыли о водке, настолько это блюдо было вкусное.

Как вам передать эту картину? Тихий вечер в горах, когда смеркается, а воздух в долине становится особенно чистым и прозрачным. Совсем рядом журчит горная речка. За столом сидит компания понимающих друг друга людей, которые объединены радостью общения и совместного застолья. Счастье это! Именно в этом и есть – счастье. И вовсе дело было не в водке, хотя ее, конечно, тоже хватало. Тем более что я пил текилу.

За столом даже затихли все разговоры и тосты. Самое интересное заключалось в том, что Даулет, хотя он уже с блеском выполнил свою миссию по приготовлению барашка, не присоединился к нашей компании, а стоял немного поодаль, с трепетом вглядываясь в лицо каждого за столом. Конечно, мы старались изо всех сил. Тут даже не надо было заканчивать курсы актерского мастерства, чтобы изобразить полный восторг на своем лице.

Казбек мне потом объяснил, что человек, ответственный за приготовление основного блюда, не должен садиться за стол. Его должность – очень уважаема и почетна. За него поднимают бесчисленные тосты, но после подачи на стол блюда он должен стоять в стороне и по лицам пирующих определять, понравилась его работа или нет.

Впрочем, комплиментов в этот вечер он удостоился, по-моему, на год вперед. Я уж молчу, сколько мы за него выпили. Серега настолько был в восторге от барашка, что даже предложил Даулету место в своей фирме, хотя в этом черкесе было добрых метр восемьдесят пять роста (мы все помним, что Серега не брал в свою контору людей, которые ростом выше, чем сидящая собака).

Аслан и Гамлет, сидящие на краю стола, доели свою порцию ягненка, в цветистых выражениях поблагодарили Казбека за чудесный ужин, после чего собрались откланяться, заявив, что им еще ехать в Кабардино-Балкарию.

И вот тут началось самое интересное. Казбек устроил такое цирковое представление с кавказским колоритом, от чего я сразу перестал считать, что Фазиль Искандер своих кавказцев просто выдумал из головы. Как оказалось, у Казбека – куча родственников в Кабардино-Балкарии. И, как выяснилось из стенаний Казбека, если эти родственники узнают, что Казбек совершенно неправильно принял Аслана и Гамлета в своем заведении, ему отныне путь в солнечную Балкарию закрыт навсегда.

Поначалу, конечно, трудно было что-то понять из монологов Казбека, который к тому же свою речь перемежал кусочками из оперных арий, но потом картина прояснилась. Оказывается, Казбек не имел права посадить таких дорогих гостей на противоположный край стола. Это, как выяснилось, противоречило всем правилам кавказского гостеприимства. Он обязан был посадить их рядом с собой (нас с Серегой, вероятно, полагалось просто сбросить в горную речку) и потчевать из своих рук самыми лучшими кусками. Казбек настолько расстроился, что сначала потребовал скормить его диким козлам (как мы с Серегой потом подумали, он имел в виду туристов или отдыхающих), а потом и вовсе положил свою голову на стол и предложил Аслану отрубить его облажавшуюся при приеме таких дорогих гостей башку.

Надо сказать, что Аслан очень спокойно и с достоинством отреагировал на этот небольшой спектакль. Он сразу заявил, что Казбек ни в чем не виноват и что им даже на неправильных местах было все хорошо видно и слышно. Пусть Казбек не беспокоится, сказал Аслан, в Кабардино-Балкарии никто не узнает об этом маленьком инциденте.

Но Казбек уже разогнался так, что остановить его было невозможно. Он стенал и проклинал себя десятками проклятий, поэтому бедному Аслану ничего больше не оставалось, как сесть рядом с Казбеком и выпить десяток-другой тостов в свою честь.

Нас же с Серегой Казбек в цветастых выражениях попросил сесть за другой конец стола, потому что новые гостевые светила затмили прежних. Мы, разумеется, обиделись, поэтому Серега отправился сделать променад на горную речку, а я с Айдамиром пошел на другой конец аула смотреть нелегкие условия его обитания.

Как ни странно, домик, в который он меня привел, оказался очень небольшим. Более того, он состоял из одной комнаты, вдоль стен которой стояли какие-то шкафы. Пол в комнате был бетонный. Что и говорить, в домике было довольно неуютно.

– Это мой единственный дом, – с пафосом сказал Айдамир. – И в этой халабуде должна жить вся моя семья: жена, четверо детей и я!

Я от такой несправедливости чуть не заплакал и клятвенно пообещал Айдамиру, что во всех подробностях опишу его бедственные условия так, что администрация просто обрыдается.

– Ладно, – ответил Айдамир. – Пошли в дом, я тебе свой компьютер покажу.

– В какой дом? – растерялся я. – А это разве не дом?

– Дом, – сказал Айдамир. – Единственный дом, записанный на меня. Все остальные числятся на теще. А этот используется под гараж.

Я полностью оценил эту логику и отправился смотреть «тещин домик». Это был небольшой, в четыре этажа, каменный домик с довольно хорошей обстановкой. Меня познакомили с компьютером, где я сразу обнаружил Интернет (вообще этот аул был очень продвинутым в плане современных технологий) и полез проверять свою почту. Так прошло часа два, как вдруг появился Айдамир и сказал, что пора уже идти выпить на посошок.

Обстановка в кафешке между тем была весьма боевая. Аслан с Гамлетом уже уехали, зато остальные развлекались довольно своеобразным способом: Руслан с Даулетом держали Серегу в горизонтальном положении и быстро носили вокруг стола. Серега издавал звуки летящего бомбардировщика и периодически изображал гулкие взрывы. Казбек сидел за столом, прикрывшись газетой, изображая зенитное орудие.

– Что происходит? – спросил я у Айдамира.

– Серега напал на наш аул, – объяснил Айдамир. – Казбек пока отбивается, но потери уже большие. Может, тебя истребителем-перехватчиком выпустить, а то ведь разбомбит все кругом, паршивец?

Почему бы не помочь хорошим людям? Я сразу и согласился. Ко мне подскочили Мурдин с Бесланом и тоже стали носить меня вокруг стола. Вообще-то, Серегу сшибить было довольно трудно. Весь он был какой-то бронированный, но ловкий. Я раза три шел в лобовую, но он хитрым маневром ускользал. Внезапно Беслан зацепился ногой за ножку стола, и наш истребитель позорно грохнулся на землю.

– Леху сбили! – внезапно заорал Серега. – Погиб друг! Я не хочу больше жить! – с этими словами он вырвался из рук черкесов, подбежал к обрыву и с размаху сиганул прямо на камни.

Я как-то сразу протрезвел. Шутки шутками, но прыжок с обрыва мог окончиться весьма печально. Странным было то, что черкесы вовсе не отреагировали на Серегин поступок. Я на ватных ногах подошел к обрыву, намереваясь увидеть внизу распростертое на камнях Серегино тело и… Серегино тело действительно было распростерто под обрывом. Только не на камнях, а на здоровенном матрасе. Сам Серега при этом мирно спал.

Айдамир потом объяснил, что этот матрас еще с прошлого года положен туда специально для Сереги, потому что он этим номером периодически развлекает туристов.

Серегу скоро разбудили, посадили за стол, все выпили на посошок и стали собираться. Поездку домой я помню не очень четко. Сохранилось ощущение, что мы ехали не по дороге, а по горной речке, так как Серега желал ночной прохлады.

Потом еще помню, как долго рассказывал жене о диких горцах, которые меня чуть не украли и чуть не заставили рожать детей-джигитов.

В общем, довольно славно посидели.

Свадьба в Лазаревке

А день между тем начинался довольно невинно, я бы даже сказал – спокойно. Вот только в 11 утра позвонил Серега и сообщил, что мы с ним приглашены на свадьбу дочки местной знаменитости – то ли главы администрации, то ли начальника финотдела, которая должна сочетаться с кубанским парнем из родовитой семьи. На вопрос – при чем тут он, а тем более – при чем тут я, Серега сразу разъяснил, что он приглашен из-за своего джипа «Паджера», которому доверено сопровождать молодоженов в загс и церковь, а меня приглашают как московского журналиста, который сумеет должным образом осветить этот процесс в средствах массовой информации.

Я, в общем, особенно и не протестовал, потому что давно мечтал посмотреть какой-нибудь красивый и древний обряд. Родственники невесты, да и жениха явно не представляли – ЧТО я могу написать про их свадьбу, иначе меня никогда бы не пригласили. Впрочем, термин «журналист из Москвы», под которым меня представили, звучал для них довольно внушительно.

Конечно, пришлось основательно подготовиться. Я погладил единственную майку, которая не содержала никаких бранных слов по-английски, а также подобрал наиболее подходящие к свадебному торжеству шорты. В качестве свадебного подарка я, разумеется, взял собственную книжку, на которой полчаса царапал ручкой торжественную надпись: «Игорю и Юле на свадьбу в память о чудесных двух неделях, проведенных автором с Юлей в Ницце».

К Сереге я приехал где-то в четыре вечера и застал его за подготовкой свадебного подарка. Серега сидел за своим столом и мелкой шкуркой отдраивал пару каких-то ключей.

– Это что? – спросил я. – Ты из начальника риэлтерской конторы в слесари-сантехники переквалифицировался, что ли?

– Спокуха, Леха, – ответил Серега. – Там же все знают, что я занимаюсь недвижимостью. Вот и подарю им ключи от квартиры.

– Ничего себе подарок! – обалдел я. – Ты собрался молодоженам квартиру подарить? А не слишком жирно им будет?

– Ключи от квартиры, Леха, а не квартиру, – спокойно объяснил Серега. – Это будет такой маленький прикол. Ручаюсь, что присутствующие его оценят.

– Круто, – наконец-то понял я. – Давай я тоже подарю им ключи от машины.

– Это будет перебор, – решительно сказал Серега. – Одной такой хохмы на свадьбе будет вполне достаточно. Квартиру они как-нибудь переживут, а вот за машину могут просто убить. А мне твоя жизнь еще ценна. Ты еще даже и не приступал к описанию моего жития в Сочи.

– Как скажешь, – сказал я. – У меня-то приготовлен подарок – моя книга. Могу и без машины обойтись.

– Во-во, – ответил Серега. – Обойдись книжкой. Там из наших, лазаревских, будут только гости со стороны невесты. Они меня знают. А вот кубанцы… черт их знает, как они на это все отреагируют. Впрочем, – он махнул рукой, – нам-то с тобой – наплевать?

– Разумеется, – согласился я. – Только ты помни, что на мне еще лежит важная миссия в виде описания твоего бытия. Так что ты уж не сделай так, чтобы объект описания почил в бозе или средство написания было ущерблено физически непонятливыми кубанцами.

– Леха, не боись! – твердо сказал Серега. – Со мной не пропадешь. Местные уважают, а кубанцы… С кубанцами разберемся.

С этими словами он засунул в карман связку блестящих ключей, мы сели на его «паджеру» и отправились на свадьбу.

Что вам рассказать про свадьбу в Лазаревке? Поначалу все было как обычно. Серега загрузил молодоженов, повез их в загс и церковь, а меня долго и вдумчиво мучили перед входом в ресторан кубанские мужики, которые требовали ответа на вопросы, как состояние Президента и скоро ли Бориса Березовского посадят в тюрьму. Я вежливо отвечал, что состояние Президента оценивается как удовлетворенное, а Березовского, безусловно, скоро посадят, если прокурор накопит денег больше, чем есть на данный момент у Бориса Абрамовича.

Через час подъехал джип с молодоженами. По раскрасневшемуся лицу Сереги я понял, что они точно успели посетить Могилу Неизвестного Солдата, где рядом располагается такой симпатичный ларек с выпивкой. Все были в хорошем настроении. Жених шутил, периодически наступая на шлейф от платья невесты, которая после этого падала вместе с женихом, заливаясь жизнерадостным смехом. Серега вообще сиял, как медный пятак, обвивая гибкий стан невесты, поддерживая ее таким образом в этом нелегком пути к застолью. Пару раз, впрочем, жених нахмурил брови, но Серега обвил и его гибкий стан, отчего жених сразу успокоился.

Меня сразу представили жениху как «столичную знаменитость», он долго и вдумчиво тряс мне руку, подбирая приличествующую моменту фразу. Но ничего, кроме «Вот, Леха, женюсь я на Юльке! Амба пришла. Ты же меня понимаешь?», он из себя не выдавил.

Я, разумеется, поздравил его в цветистых выражениях, пожелал счастья, удачи и детишек побольше.

– Детишки будут! – сразу расцвел Игорек. – У меня знаешь родня какая – богатыри! Не то, что ваши лазаревские хлюпики.

Я был вынужден напомнить Игорьку, что сам, вообще-то, из Москвы.

– Тем более, – махнул рукой Игорек. – Я бы на твоем месте вообще молчал. Жрете наш хлеб с салом, да только впрок не идет. Хотя ты, – тут он с интересом посмотрел на меня, – довольно мордатый. Видать, тебе впрок пошло.

Я не стал с ним спорить, хотя точно помнил, что кубанские продукты последний раз употреблял в далеком детстве, а сразу преподнес свой подарок. Игорь долго и вдумчиво читал посвящение от автора, потому сказал:

– Слушай, а когда это Юлька ездила в эту… как ее… в Ниццу?

– Никогда не ездила, – ответил я. – Это просто шутка.

– А, – коротко сказал Игорь. – Понял. Ну, я с ней еще разберусь. Пошли за стол.

Мы с ним дружно взялись за руки (потому что Игорь без посторонней помощи ходить уже не мог) и пошли в банкетный зал.

Там нас встретил дружный рев толпы и крики Сереги: «Вот и наши голубки пришли!» Тут даже я почувствовал себя оскорбленным, а что уж и говорить о несчастном Игоре, который увидел свою Юлю во главе стола, сидящей рядом с Серегой, который вольготно расположился на жениховском месте. Как потом оказалось, лазаревская половина гостей решила, что это Серега женится на Юле, поэтому несколько раз уже порывалась кричать «горько», вызывая крайнее волнение среди кубанской половины стола. Впрочем, до драки в тот момент не дошло. Серегу живо попросили с жениховского места и посадили вместе со мной на противоположный край стола.

Только мы начали немножечко закусывать и очень даже выпивать, как вдруг с кубанской стороны стола поднялась бабуля очень сурового вида, которая взяла большой мешок и пошла по гостям. Как оказалось, бабуля принимала подарки для молодых. Делала она это очень вдумчиво и обстоятельно. У каждого гостя спрашивались имя с фамилией, а также стоимость подарка или количество денег в конверте. Все эти данные бабуля заносила в специальную книжечку. Дошла очередь и до нас. Я назвал имя, фамилию и паспортные данные, а потом заявил, что уже подарил свой презент жениху.

– А что ты ему подарил? – сурово осведомилась бабулька.

– Книгу, – ответил я радостно.

– Ну, книгу – это понятно. А что подарил-то? – спросила бабуля.

– Говорю же, что книгу и подарил, – ответил я.

Бабулька на меня посмотрела с таким видом, как будто сейчас бравым кубанским хлопцам будет отдана команда немедленно выставить меня из-за стола. Но тут вмешался Серега.

– Чего ты к нему пристала? – сказал он бабуле. – Леха же из Москвы. Они там все такие странные. Кому еще в голову придет книжку на свадьбу дарить? Только им.

– А ты что даришь? – переключила на него внимание бабуля.

Серега сделал гордое выражение на лице, полез в карман и эффектно достал связку блестящих ключей.

– Ключи от квартиры дарю, – просто сказал он.

В зале немедленно стих гул разговоров, взоры всех присутствующих устремились на Серегу. Бабуля от неожиданности икнула, потом заглянула в свой мешок, как бы пытаясь подчеркнуть ничтожность его содержимого по сравнению с Серегиным подарком, затем неожиданно выронила мешок на пол, порадовав зал мелодичным шумом разбивающегося сервиза, и бросилась целовать Серегу.

В общем, впечатление было такое, как будто Серега забил гол в финальном поединке чемпионата. Целовали его все: лазаревцы, кубанцы, жених, свидетельница невесты и сама невеста. Игорек тоже настолько обалдел, что даже не делал попыток оторвать Юлю от Сереги.

Страсти понемногу улеглись, все дружно много раз выпили водки за Серегино здоровье, а потом отец жениха спросил:

– А где квартира-то?

– Какая квартира? – удивился Серега.

– Ну, как это «какая»? – в свою очередь удивился отец. – От которой ключи.

– А я откуда знаю? – ответил Серега. – Я же ключи подарил, а не квартиру.

Кстати, доходило до них не быстро. Я за это время успел рассчитать пять или шесть вариантов отступления. Игоря лазаревским удалось перехватить прямо в момент броска. Серега, надо сказать, держался совершенно невозмутимо и удивлялся, от чего все так засуетились. И почему никто не оценил эту прелестную шутку. Потом к нам подошли два крепких кубанца и предложили выйти во двор, чтобы освежиться и обсудить кое-какие проблемы во взаимоотношениях. Я сказал, что меня пока не тянет освежиться, что мне и здесь хорошо. Кубанцы заявили, что лучше мне освежиться сейчас, потому что долго ждать они не могут. Ну, во двор, так во двор.

Вышли. Стоим друг напротив друга. Я Сереге шепнул, чтобы он брал на себя правого и левого, а я сбегаю за подмогой. Но сразу нас бить не стали. Кубанцы стояли, раздували ноздри и будили в себе ярость берсеркеров. Серега, надо сказать, был абсолютно невозмутим. Наконец, один кубанец сказал:

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.