Пятьдесят шесть.

— А вот еще, — с показным равнодушием сказал Йозеф. — Как насчет деления?

Сорок девять разделить на семь. Шимпанзе взял карточку с семеркой и галантно протянул ее Анжелло. Видимо, лицо у того сделалось очень глупым. Йозеф захохотал.

— Не думай, это не трюк, — заявил он, отсмеявшись. — Я провел с ним все утро. Человек, который дрессировал эту обезьяну, был гением. Хотел бы я с ним познакомиться.

Анжелло Маскотти не слушал, что там болтает старый живодер. Его мозг работал с десятикратной силой. Это случалось всегда когда речь шла о деньгах. Похоже, в данном случае о больших деньгах.

Впервые с момента, как он вступил в наследственное владение «Удивительным Цирком братьев Маскотти», Анжелло увидел смысл в семейном начинании.

— Конечно, директор ты, — продолжал заливаться соловьем Чапек. — Но на твоем месте

— А ты смотрел на его ошейник? — перебил его Маскотти. — Там что-нибудь написано? Телефон хозяина, например?

— Телефона там нет, — Йозеф наклонился к шимпанзе. — Здесь цифры, римская единица, арабская девятка. И, думаю, его кличка.

— Кличка?

— Да. Здесь написано «Крамер».

— Крамер, — мечтательно повторил Анжелло. — Представляешь афишу, Джозеф? «Удивительный Цирк братьев Маскотти представляет чудо-шимпанзе Крамера!». А?

Спокойный доселе кандидат в звезды цирковой арены, вдруг резко дернул Маскотти за безупречно отглаженную брючину. От неожиданности тот отскочил в сторону.

— Какого

Шимпанзе по имени Крамер вновь возился с карточками. На этот раз с теми, на которых были нарисованы буквы. Вот он достал А, Д, еще одну А

— Что он делает? — изумленно спросил у Чапека Анжелло Маскотти.

Осмысленность действий обезьяны вызывала у него суеверный испуг.

Старый дрессировщик покачал головой. Сегодня он разучится удивляться чему-либо. Шимпанзе довольно оскалился в его сторону и захрустел взятым с блюда спелым яблоком.

— Я не верю, что у обезьян есть чувство юмора, — осторожно начал Йозеф. — Но мне кажется, он хочет, чтобы мы называли его Адам.

Леонид Алехин

февраль-март 2001 г., Дюссельдорф